Нейтралы

Третий курс

Отдохнуть мне не дали. Сразу по выходу из камина нас встретила госпожа Помона, помощница леди Маргарет, извинилась перед матерью и, пообещав вернуть той сына сколь можно скорее, провела меня к главе клана. Одного.

В кабинете, кроме хозяйки, находились ещё двое – сэр Александр и прадедушка Питер, которого никто сэром не называл, но влияние у него ого-го.

— Рассказывай, что там у вас происходило, — поприветствовав, сразу затребовала леди Маргарет. – Откуда василиск взялся?

— Сложно объяснить, но я сомневаюсь, что василиск вообще был, — признался я.

— Раз сложно, то давай с самого начала.

Пришлось вывалить всё, начиная с сентября месяца. Реакцию школьников на Локхарта, происшествие на Хэллоуин, дуэльный клуб и, особенно подробно, ситуацию с обнаружением Грейнджер и Кристал. Свои предположения, конечно, тоже сообщил, вместе с идеями других рейвенкловцев.

Говорил долго, горло пересохло и леди приказала принести чаю. Пока я пил, остальные молчали, осмысливая рассказ. Первым очнулся прадедушка.

— Весело у вас там в Хогвартсе время проходит.

— Смотря у кого, — отставил я чашку. – Большая часть учеников занимается своими делами, стараясь не попадаться на глаза учителям. Это не сложно, потому что внимание приковано к личностям вроде Поттера или Малфоя. По странному совпадению они же обычно оказываются в центре всех важных событий, происходящих в школе.

— И Уизли.

— Да, и Уизли. Хотя лично я в историю с похищением Джиневры не верю. Точнее, в похищение верю, а вот во всё остальное – не очень. Не может второкурсник, будь он хоть трижды Избранным, ухайдакать василиска.

— То, что у Рональда Уизли прекрасная фантазия, это понятно, — не обращаясь ни к кому конкретно, сказала леди. – Однако вся эта история прекрасно объясняет, что здесь делает Галахад.

— Миледи?

— Галахад Уизли, нынешний глава рода, — объяснил прадед. – Живет с семьей в Ирландии, вчера прибыл в Лондон в сопровождении пятерки бойцов. Как думаешь, зачем?

Я призадумался и принялся рассуждать вслух.

— Ну, дева рода была похищена. Неясно, что там конкретно произошло, но урон чести нанесен в любом случае. Инцидент произошел в Хогвартсе, в зоне ответственности школьной администрации. На тот момент Дамблдор был отстранен по решению Министерства, то есть доля ответственности, пусть и малая, лежит на Министерстве. Могу предположить, что похитил Джинни Локхарт. Кто такой Локхарт? Временный препод, пролоббированный попечителями по настоянию Люциуса Малфоя. То есть, получается, Локхарт – человек Малфоев. Они что же, — я почувствовал, как у меня отвисает челюсть, — воевать собираются?

Взрослые маги одобрительно рассмеялись.

— Наоборот, воевать они не хотят, — покачал головой наследник. – Ты, в общем, верно предположил – насколько мы знаем, Люциус пытался свалить Дамблдора, но под конец исполнитель занервничал, совершил ошибку и теперь в Мунго. Тем не менее формально Малфои за Локхарта не в ответе, он не их вассал. Обычный наемный работник. Думаю, дело ограничится выплатой виры.

— Понятно. И всё-таки Малфои проиграли, — подытожил я.

— Не любишь Малфоев? – проницательно посмотрела на меня леди.

— Мне Драко не нравится. Надменный, заносчивый, смотрит на всех, как на… Ну, неважно. Если бы его чванство хоть чем-то подтверждалось, то ещё можно было бы терпеть, так ведь он постоянно творит всякие глупости. Его на собственном факультете недолюбливают.

— А другие Дома?

— В этом году ни к нам, ни к барсукам он не лез, — пришлось напрячься, вспоминая школьную мельницу сплетен. – Сосредоточил всё внимание на Гриффиндоре. У него такая, своеобразная вражда с Поттером: Драко пытается как-то уколоть его при каждом возможном случае, тот огрызается, хотя видно, что на самом деле ему всё равно. Малфоя его равнодушие бесит. Зато Рональд Уизли всегда рад поругаться, вот они вместе и собачатся.

— Поддерживают традицию, — хмыкнул сэр Александр. – Ты знаешь, что Септимус Уизли фактически отбил невесту у Абраксаса Малфоя?

— Нет. И Малфой это простил? И Блэки тоже?

— Ну, формально Седрелла с Абраксасом не были сговорены, семьи только собирались приступить к переговорам о помолвке.

— Всё равно скандал вышел знатный, — довольно улыбнулся прадед.

— Поэтому Малфои и не любят Уизли?

— Не только. Там много всего намешано – и старые склоки, и политика, и личное. Причем у каждого поколения своё. Ты не задумывался, что Люциус имеет все основания люто завидовать Артуру?

В тот момент я как раз отпивал чаю и от фразы прадеда подавился. Интересно, он нарочно так рассчитал?

— Малфой – Уизли? – откашлявшись, выдавил я. – Он же его богаче в сотни раз, и влиятельнее во столько же.

— Деньги маг при наличии силы и знаний заработает, так что их можно не учитывать. А насчет влияния я бы поспорил, — задумчиво протянул прадед. Леди и её племянник не вмешивались, наблюдая за нами с хитрыми улыбками. – Должность в Министерстве у Артура не самая высокая, это верно, но и мелкой её не назовешь. К тому же, она позволяет вмешиваться в практически любые ситуации по обе стороны Статута, что открывает просто безбрежные возможности. С Артуром лучше дружить.

Да с какой стороны ни посмотри, Уизли Малфоев обскакали. В последней войне Малфои были на стороне проигравших, Уизли – на стороне победителей. У Малфоя один наследник – у Артура шестеро плюс дочка. Люциус с трудом отвертелся от Азкабана в своё время, зато Уизли считаются полностью светлыми волшебниками. Ха! Уильям разрушителем проклятий работает, в этой профессии темную магию требуется знать на высочайшем уровне! Вот, кстати, ещё один момент. Старшие сыновья Артура не просто считаются сильными волшебниками, они и должности интересные занимают. Билл в Гринготтсе, то есть связан с гоблинами и через них с другими магическими расами. Чарли с драконами работает – значит, и сам по себе силен, и имеет выход на контрабандный рынок ингредиентов. Про остальных пока рано говорить, но раз Персиваля сделали старостой, то авторитет на факультете у него есть и с оценками всё в порядке.

В общем, есть у Люциуса Второго Малфоя причины завидовать Артуру Третьему Уизли, есть.

— С этой стороны я ситуацию не рассматривал, — пришлось признать после того, как прадед закончил. – Особенно учитывая, что Рональд весь этот год проходил со сломанной палочкой. Жаловался, что у семьи денег нет на покупку.

— При чем тут деньги, концентратор ему бы родители сделали? Простенький, зато безопасный. Так, ладно, — прадед развернулся к леди. – У нас остались вопросы к нашему юному другу?

— Думаю, что нет. Если потребуется, мы спросим позже. Мама никуда не планирует тебя отправить, Райли?

— Насколько мне известно, нет, миледи.

— Ну, вот и прекрасно. Ступай, ты наверняка устал после дороги, мы и так задержали тебя.

Родственники вняли моему усталому виду, сжалились и позволили выспаться от души, поэтому проснулся я часов в одиннадцать. Что, вообще-то, феноменально поздно. Обычно у нас встают часов в семь-восемь, отдельные безумные жаворонки бегают по делам с пяти, внушая к себе ненависть окружающим.

Моя спальня расположена на чердаке, собственно, она почти весь чердак и занимает. Кроме неё там же находится большая кладовка, где хранятся всякие вещи, которые вроде сейчас не нужны, а выбросить жалко. На первом этаже расположены кухня, гостиная и спальня матери. Ещё в глубине участка стоит отдельный флигель, в котором разместилась зельеварня, мастерская, хранилище ингредиентов и прочие подсобные помещения.

Туалет и ванная устроены в отдельной пристройке, войти в неё напрямую из дома нельзя. Почему так отец сделал, не знаю.

Едим мы обычно на кухне, стол в гостиной мама накрывает только для гостей. Вот и сейчас, услышав, как я спускаюсь по лестнице, она с улыбкой выглянула в дверной проём:

— Проснулся? Иди мыться, завтрак давно готов.

— Ага, сейчас!

Закончив с утренними делами, я присел на обычное место за столом и принялся с удовольствием уминать рисовую кашу на молоке. Всё-таки как бы вкусно ни готовили хогвартские эльфы, меню у них несколько однообразное, да и домашняя еда есть домашняя еда. Мама, закончив возиться у плиты, присела напротив и тихонько цедила чай, разглядывая меня.

Если подумать, она ведь ещё очень молода. Тридцати пяти нет.

— Засиделся ты вчера, — заметила мама. – О чем леди расспрашивала?

— Там не только леди, там и сэр Александр с прадедом Питером были, — вздохнул я. – О Хогвартсе. Мне кажется, никакого василиска не было, просто Малфой закрутил интригу, чтобы сместить Дамблдора. Если бы Локхарт под конец не облажался, могло получиться.

— Райли! За языком следи!

— Прости, мам, — не слишком раскаиваясь, повинился я.

— В школе за тобой следить некому, совсем одичал! Не вздумай такого при дедушке ляпнуть. При обоих дедушках.

— Вот, кстати, да, — попытался перевести я тему. – Насчет дедушек. Этим летом мне уготован тот же тренировочный марафон, что и прошлым?

— Можешь отказаться, — пожала плечами Айла. – Я сообщу, что ты устал, хочешь отдохнуть, поваляться в постельке, с друзьями побегать, учебы тебе в Хогвартсе хватает, а дома трогать не надо…

— Ладно-ладно, хватит. Я понял. Так что меня ждет?

— Пока – ничего. Дедушка Джарвис и бабушка Джулия уехали в Америку, повидать тетю Хелен, Кеннер работает и отпуск взять не может. У Фишеров сейчас переговоры с племенем Метких Стрел, делят права на сбор огнецвета, поэтому к своим родителям я тебя не отправлю. Будешь только путаться под ногами. Отдохни пару дней, и займемся чарами. Или, если хочешь, можем в простецкий Лондон съездить – я там давно не была.

Прошлый год примерно так же начинался. Все заняты-заняты, а потом раз, и наступают тренировки в стиле корейских фанатов рпг.

— Давай в Лондон, — согласился я. – У меня на Гриффиндоре знакомый учится, Дин Томас, он про город многое рассказывал. Надо бы сравнить его байки с реальностью.

— Живет там? Простецов сын?

— Нет, полукровка. Отец был волшебником.

— Понятно. Тогда, раз в Лондон едем, заодно зайдём в Гильдию артефакторов, отдам им последний заказ.

Гильдия обеспечивает своих членов работой, взамен получая комиссию. Подмастерье-артефактор, к примеру, обязан выполнять три заказа в год (в пределах своей компетенции), в противном случае на него налагается штраф или он вовсе может быть исключен, тем самым потеряв верный заработок, статус и доступ к библиотеке и консультациям мастеров. Последнее очень ценно, поэтому мало кто рискует.

— Мам, давно хотел спросить насчет Фишеров. Они на тебя не злятся?

— С чего им на меня злиться? – удивилась она. – Если ты про мою свадьбу с отцом, так всё давно улажено. Да и не возражал наш лэрд особо.

— Почему вы вообще решили так, — я неопределенно покрутил рукой в воздухе. – Без согласия родителей?

— Мы боялись, что они запретят. То есть сейчас-то я понимаю, что боялись зря, но тогда нам казалось, что шансов никаких.

— Почему?

— Война шла. Стивенсы жестко держали нейтралитет, у Фишеров покровители – Эйвери, так что сам понимаешь, кому они помогали. К тому же, мне всего восемнадцать лет было, а я умудрилась выучить заклинание старшей группы. Потенциальных мастеров главы кланов отпускают неохотно.

— Подожди, я не понял. Заклинания ведь высоко ценятся, так? Их скрывают, посторонних не обучают. Тогда почему ты сказала, что лэрд Фишер не возражал, что ты ушла в другой клан, и унесла знания с собой?

— Потому, что «Линза стабильности» — заклинание старое, широко известное и не родовое. Хотя даже будь оно родовым, ничего бы не изменилось. Обозвали бы приданным и всё. Это высшую магию ценят и никому, кроме потомков, не передают, всё остальное вполне реально купить или выменять. Старшую группу, конечно, проще выменять.

— Старшая – значит, мастерская?

— Нет, — мама даже чашку на стол поставила. – Ни в коем случае. По сложности чары делятся на четыре группы, от чар для начинающих и до высших. К начальным относят то, что в Хогвартсе, насколько я помню программу, учат на первых четырех курсах. Их легко найти, легко выучить, они есть во многих учебниках и ценности не представляют. Дальше идет взрослая группа, или продвинутая, с которой вас познакомят на пятом-седьмом курсах. Тоже ничего особенного. При наличии мозгов и упорства, освоит их каждый, поэтому они тоже широко известны и их тоже много где можно найти.

Сложности начинаются со старшими заклинаниями. Это – уровень подмастерья. Слабый маг освоить их не сможет, потому что у него просто не хватит сил на создание структуры заклинания. Кроме того, тут уже недостаточно знать, как взмахнуть палочкой и какие слова произнести, тут требуется понимание, что и в какой последовательности ты делаешь. Просмотреть воспоминание в думосбросе и повторить увиденное не получится. Поэтому старшие заклинания ценятся довольно высоко и за деньги продаются редко, ну или за очень большие суммы.

И, наконец, есть высшая магия. Занимаются ей мастера, которые учеников берут неохотно и обычно принадлежат к старым родам, то есть учатся с самого детства. Вот эти знания очень ценны, их берегут, как зеницу ока, и на сторону не передают. Высшую магию изучают либо у старших родственников, либо в Гильдии, причем гильдейские мастера клянутся никого, кроме других членов Гильдии, в ученики не брать. Да и в семьях, если подумать, девушкам далеко не всё показывают, чтобы знания в другой род не утекли.

— Тогда я не понимаю, — разговор меня так захватил, что пришлось доливать кипятка в остывшую чашку чая. – Широко известно заклинание «Экспекто патронум». Везде написано, что оно высшее, но изучают-то его в школе на пятом курсе!

— Потому, что оно «плавающее», как и большинство старых заклинаний, — спокойно пояснила мама. – Чем больше сил влил, чем качественнее выполнил, тем большими возможностями оно обладает. На начальном уровне похоже на туман и годится разве что против боггартов, мастер же с его помощью и от младшего демона отобьётся. В школе его преподают, потому что за тысячи лет ни один секрет удержать не получится и уже во времена Основателей «Патронус» вся Европа знала. Во всяком случае та, которая сохранила римскую палочковую традицию.

С землей в магическом мире ситуация непростая. Её, вроде бы, много, и в то же время жить волшебникам негде.

Поясню, как это выглядит на практике. Вот у нас, предположим, есть молодая парочка, да хоть выпускников Хогвартса, только-только поженившаяся и решившая жить собственным домом. Вполне реальная ситуация. При наличии мозгов, магической силы и второго тома «Бытовых заклинаний на все случаи жизни» (пять галлеонов во «Флорише и Блоттсе», в других местах дешевле) построить себе жилище не особо сложно. Вопрос, где строить? Можно занять простой кусок земли и самому отбиваться от диких фейри, агрессивной флоры и фауны, что без наличия источника очень и очень сложно. Но денег не стоит – достаточно сообщить в Министерство, что ты здесь живешь, и дом зарегистрируют на твое имя. Как правило, ненадолго, потому что хозяев убьют и сожрут.

При наличии источника, то есть переплетения энергетических жил, дела идут веселей. Энергия позволяет защитить участок с той или иной степенью эффективности, то есть надежность защиты зависит от силы источника и знаний того, кто защиту создает. Очевидно, что у молодоженов нужных навыков нет, что не существенно, ведь свободных источников в Британии тоже нет и получить их сложно. Мелкие ещё реально выкупить за бешеные бабки, а вот крупные не продаются. Впрочем, крупные, вроде нашего кланового, обычной семье не нужны.

Итак, возвращаясь к молодоженам. Если у них есть старшие родственники, согласные выложить кругленькую сумму, лишь бы эту парочку подальше сплавить, и готовые помочь с наложением защиты, то всё прекрасно. Поселение типа «хутор» основано. Что, если родни нет, или помочь не хотят? Тогда остается искать дом в деревне вроде Хогсмида или иной, находящейся под покровительством того, кто способен её защитить. В первую очередь вспоминаем Министерство, хотя также нельзя забывать о владениях аристократов или организаций вроде Гильдии Чар.

Звучит парадоксально, но у магглорожденных, успешно закончивших Хогвартс, вариантов устроиться в жизни больше, чем у чистокровок, школу не заканчивавших. При условии отсутствия другого образования, разумеется. Да, дети простецов хуже знают традиции и некоторые нюансы поведения, зато им открыта дорога в Министерство либо, если есть желание, они могут вернуться в родной мир. Пусть там сложно колдовать – там родня, там привычный образ жизни, там обычный «Конфундус» дарует тебе невероятные возможности. Чистокровному магу, обделенному знаниями, податься некуда. Разве что в Лютный.

Расклад простой, все его понимают, поэтому знания вообще и хогвартское образование в частности высоко ценятся.

Возвращаясь к земле. Поселения всегда основаны на крупных источниках или, что реже, на скоплениях мелких. Ещё есть торговые деревеньки наподобие Годриковой Лощины, где с одной стороны перехода живут маги, с другой их партнеры-магглы, но сейчас речь не о них. Говорим исключительно о волшебном мире. Так вот, кто контролирует источник, тот правит землей. Иначе и быть не может.

Отсюда – колоссальное влияние лендлордов, как бы те ни назывались. Министерство вынуждено сотрудничать с ними и всегда корректирует курс с учетом интересов крупных землевладельцев. Иначе дело может кончиться плохо. В своё время, после гибели последнего признанного Принца, на их родовой источник много кто захотел наложить лапу. Министерство, конечно, тогда стояло в первых рядах. Не получилось. Грубые попытки подчинения заставили источник пойти в разнос и заглохнуть, неизвестно, возродится ли он когда-либо. В результате вассалы Принцев быстро собрали манатки и разъехались кто куда, зачастую в другие страны, под юрисдикцию чужих правительств. А это, между прочим, были старые семьи с очень сильными магами!

Что теперь будет с владениями Блэков, неизвестно. Пока защита держится. Живущие на их землях маги дружно надеются, что наследник у Блэков есть, просто скрывается. Вполне может быть правдой – род старый, параноидальный, точно про их родословную ничего не известно. У них очень много отсеченных ветвей, которые внезапно могут оказаться не отсеченными.

Помимо старых родов, большие участки земли контролируются Гильдиями. Не всеми. Гильдии Чар и Зельеваров, к примеру, стоят в своих владениях, в то время как астрологи и артефакторы разместились в Лондоне, неподалеку от Косого. Про менталистов и ритуалистов ничего не известно – они в оппозиции к Министерству и место нахождения своих «штабов» тщательно скрыли. Возможностей им хватило.

Гильдия артефакторов на территории Британских островов считается старейшей. Создали её в начале двенадцатого века специально для торговли с магглами, потому и разместили в Лондоне. Основные покупатели-то были здесь, при королевском дворе. Позднее артефакторы громче всех протестовали против принятия Статута, дело дошло до серьёзных столкновений.

— Мам, — позвал я. – Гильдия своими изделиями только в магическом мире торгует?

Прежде, чем ответить, мама взмахнула палочкой, накладывая заглушающее заклинание. Даром, что холл пустой.

— Райли, такие вещи в публичных местах не обсуждают.

— Извини, не подумал.

— Впредь думай. Что касается ответа на твой вопрос – да, торговля идёт. Из-за неё у Гильдии постоянно напряженные отношения с Министерством.

— Министерские хотят её запретить?

— Подмять под себя, — ухмыльнулась мама. – Точные цифры мне, разумеется, не известны, но деньги там крутятся огромные.

— Угу. И чем торгуют?

— В основном всякого рода защитой. У зельеваров, кажется, популярны медицинские и стимулирующие зелья, у Мунго есть филиал госпиталя, лечащий богатых простецов. Я плохо в этом разбираюсь, милый – это совершенно не мой уровень.

— Да я понимаю. Меня просто удивило, что, оказывается, большое количество людей работает по обе стороны Статута. Причем если торгуют часто и помногу, значит, у простецов многим известно о существовании магического мира. Нашим-то магглорожденным рассказывали, что из британского правительства осведомлен только премьер, и больше никто.

— Их премьеру официально представляют нашего министра. Знаешь, я тоже слышала что-то такое, но сам посуди – авроры должны сотрудничать с полицией, ДМП расследует преступления в банковской сфере, отдел тайн отслеживает ситуацию в проклятых местах, другие департаменты тоже сталкиваются с магглами, выполняя свою работу. Что, всем память стирать? Не получится.

— А Гильдии?

— У Гильдий есть право взаимодействовать с такими же организациями из мира простецов, и вот его-то Министерство хочет их лишить, — вздохнула мама. – Если тебе интересно, поговори с прадедом Питером, он у чаровников не последний человек.

— Поговорю, — кивнул я.

У госпожи Роулинг описывались всего две улицы магического квартала, Косая Аллея и Лютный. На самом деле их намного больше, хотя все размерами не отличаются. Коротенькие, дома в лучшем случае трехэтажные, да и народу там живет немного – если сравнивать с миром простецов. Так-то в Лондоне расположена крупнейшая в Британии община волшебников. Гильдии артефакторов принадлежат четыре здания, образующие Торговый переулок, что яснее ясного говорит о том, насколько она могущественна и влиятельна.

Мама пришла отчитаться по проделанной работе, ну и меня прихватила за компанию. Тут, оказывается, есть система допусков: куда-то может войти посторонний, в другие помещения – только в сопровождении члена Гильдии, в одно из строений пускают исключительно своих. Разумно устроено. Впрочем, за восемь с лишком веков любой механизм можно отладить.

Народу здесь мало. Пока мама общалась с мистером Купером, принимавшим выполненный заказ и выдавшим новый, я сидел в коридоре. Мимо прошло всего три человека, причем одного я знал – это отец знакомого барсука – и ещё одну девушку видел, она кого-то в Хогвартс провожала. Мистер Рикетт подошел, поздоровался, поинтересовался, что я тут делаю.

Разговорились.

— Нет, мистер Рикетт, я здесь с мамой. Я пока не уверен, чем хочу заниматься в будущем.

— Ну, артефакторика дает верный кусок хлеба, так что если надумаете, милости просим. Ваша матушка, кажется, из наших?

— Да, она член гильдии. Сдает какой-то заказ в том кабинете.

— Если вдруг захочет взять новый, пусть обратится ко мне, — неожиданно сказал мужчина. – В двести второй кабинет. Букмекеры подкинули срочной работы, платят хорошие деньги, так и передайте.

— Хорошо, — кивнул я. – А можно подробности?

— Две конторы объединяются и хотят усовершенствовать свою систему учета и обеспечения займов. Хотят успеть до начала следующего мирового чемпионата.

— Букмекеры выдают займы? – Не понял я.

— Вы не знали? – ответил вопросом на вопрос Рикетт. – Далеко не все хотят иметь дела с гоблинами, а банк в Англии всего один. Поэтому идут к букмекерам.

Он слегка торопился, поэтому сразу ушел, оставив меня в раздумьях. Кажется, чего-то я не знаю о финансовой системе магического мира. Букмекеры ведь всегда занимались ставками, верно?

До принятия Статута Секретности в стране действовало несколько банков, оказывавших услуги магам. Принадлежали они итальянцам и евреям. С целью снижения их влияния, а также желая улучшить отношения с нелюдскими расами, работавший тогда Совет Волшебников вошел в капитал банка клана Грнгтс, предоставив тому невиданные льготы. Позднее, во второй половине девятнадцатого века, после кровопролитнейших событий Войн Примирения банк Гринготтс полностью перешел под контроль гоблинов. С тех пор, несмотря на усилия Министерства, финансовую сферу страны контролируют зеленые коротышки.

Во всяком случае, так мне казалось еще десять минут назад.

— Райли! – мама, оказывается, стояла рядом. – Очнулся наконец! О чем ты так задумался?

— О букмекерах, — судя по удивленному лицу Айлы, короткий ответ её не устроил. – Я только что говорил с мистером Рикеттом, это отец моего знакомого Энтони, он из хаффов. Ты, возможно, знаешь его.

— Возможно. Чего он хотел?

— У него срочный заказ от букмекеров, ему помощь нужна. Просил передать, что если ты присоединишься, он за срочность приплатит. Так вот, он сказал, что букмекеры выдают займы обычным людям. Это как вообще?

— Ну, формально они ничем таким не занимаются, — улыбнулась мама. – Просто маг может прийти в контору и сказать, что хочет сделать ставку, только не знает, какую именно. И хочет получить деньги прямо сейчас. Контора одалживает ему деньги, взамен получая компенсацию за беспокойство в размере скольких-то процентов годовых. Сейчас, кажется, три процента. Примерно так.

— И это законно?

— Конечно, — мамина улыбка стала шире. – Законы ведь Министерство пишет. А магический контракт с гоблинами они обходят за счет формулировок.

Что дальше? Лавочники-хранители депозитов? Лесники, торгующие фьючерсами на нефть? Госпиталь Мунго – центр биржевой торговли? То есть я рад, что финансы магического мира не настолько подконтрольны гоблинам, как кажется, действительно рад. Просто не уверен, что готов к новым открытиям.

— Давай на лавгудовскую «Придиру» подпишемся, — предложил я, вставая.

— Зачем она нам? – окончательно развеселилась мама.

— Хочу понять, кто безумнее: Лавгуды или мир.

Короткий период до моего дня рождения, тридцатого июня, отметился безобразной дракой с придурком Майклом и освоением беспалочкового Люмоса.

У меня не самые лучшие отношения с остальными клановыми детьми. С ними банально неинтересно. Они моё отношение чувствуют, воспринимают как высокомерие, обижаются, вдобавок взрослые, ставя меня в пример, подливают масла в огонь. Отсюда постоянные конфликты и попытки зацепить, обычно заканчивающиеся для них неудачно. Хотя пару раз и я оплошал.

Мою отправку в Хогвартс Майкл воспринял как личное оскорбление. Он и так-то меня не любил, а с тех пор, что называется, закусил удила. И вот, освоив начальное усиление тела, он решил преподать мне урок, чтобы показать всем, кто тут первый парень на районе. В принципе, у него могло бы получиться. Когда твой противник процентов на десять быстрее, сильнее, выносливее, драка с ним становится занятием проблемным.

В плане клановых умений я плетусь в хвосте, только на каникулах догоняя сверстников за счет адских тренировок. Ну нет у меня возможности учиться тем же вещам и в том же темпе, что и у них. Зато у меня есть мозги! Придурок решил покрасоваться перед девчонками, начав с оскорблений и описания того, что он со мной сделает, тем самым предоставив время на подготовку. Едва стало понятно, к чему дело идет, я быстро выхлебал полфлакона ускоряющего зелья (чуял что пригодится) и когда Майкл картинно размахнулся, чтобы ударить, со всей силы треснул его в лобешник. На том, собственно, драка и кончилась, парня на заплетающихся ногах отвели к госпоже Мелиссе.

Еще, как и обещала, за меня взялась мама. У неё с трансфигурацией, особенно в разрезе клановых стивенсовых умений, тоже не всё хорошо, поэтому учила она тому, что знает сама. Насколько я понимаю, это фишеровские методики. Клан Фишеров в узких кругах известен беспалочковым колдовством, вот им я и занимался.

Принято считать, что чаровать без усилителя способен только сильный волшебник. Однако тут, как и везде, есть нюансы. Средний маг может довести сначала до невербалки, потом до беспалочкового уровня и, в идеале, до невербального волевого колдовства вообще без внешних признаков любое заклинание начальной группы, другой вопрос, насколько сильным оно окажется. И сколько времени займет освоение. Не имеет смысла убить годы на то, чтобы научиться создавать ту же «Левиосу» голым контролем. С другой стороны, если рассматривать её как ступеньку к более сложным и полезным заклинаниям, или просто в качестве тренировки чутья, то смысл, всё-таки, есть. Каждый решает сам.

Всё упирается в чутьё. Если маг чувствует собственную магию, то он и контур заклинания создаст, не используя вербальные костыли (а со временем вовсе без палочки обходясь), и определит, сколько магии надо вложить для нужного результата. У тех, кто колдует много и часто, чувствительность развивается сама по себе, для желающих придуманы специальные тренировки, ускоряющие процесс в разы.

Мама решила, что я желающий, да ещё и одаренный. Шансов у меня не было.

На первом курсе она показывала, во что можно превратить обычный Люмос, и теперь мы вернулись к нему же, только сделали подход иной. Разбирали само заклинание, как оно формируется, что делает волшебник и какие могут возникнуть ошибки при создании. Попутно затронули массу вроде бы не связанных областей, начиная от колдомедицины и заканчивая ритуалистикой. В результате день у меня проходил по графику медитация-теория-практика и свободным оставался только вечер, к которому я до того уматывался, что куда-то бежать и что-то делать не хотел.

Тем более, бежать особо некуда. Про отношения со сверстниками уже сказал, взрослых без повода беспокоить не принято. Раньше я часто навещал живущих неподалеку Кеннера с Илоной, но тех сейчас лучше не дергать. Дядя возвращается домой поздно, что-то у него в Министерстве не срастается, а Илона готовится поступать в Гильдию рун и ей сейчас не до меня. И, кажется, она беременна. О таких вещах молчат до упора даже среди своих, просто поведение у неё изменилось. Фенечек на руках стало больше, защитной вышивки на одежде серьёзно прибавилось, за пределы клана выбираться совсем перестала, хотя раньше любила по Косому прошвырнуться. Плавность какая-то в движениях появилась.

Спрашивать ни о чем не стал. Захотят – расскажут.

На мой день рождения Илона тоже не пошла, хотя Кеннер забежал на часик. Отмечали в той же кафешке, что и в прошлом году, только к команде празднующих присоединился Уэйн Хопкинс, с которым мы неплохо сошлись на втором курсе благодаря Таулеру. К тому же Хопкинсы – наши соседи, мы на каникулах планировали пересечься, и просто соседей пригласить правильно. Взрослых на сей раз было поменьше. Я подумывал пригласить Томаса и Финнигана, но потом пришел к выводу, что не настолько мы близки. Тем более что троицу парней – однокурсников не позвал. У нас с Артуром отношения со второй мальчишеской комнатой складываются никак, то есть вроде и общаемся, и желания сблизиться нет.

Мелькнула мысль пригласить Лавгуд, как мелькнула, так и ушла. Всё-таки очень уж специфическая семейка.

Дарили в основном книжки, близняшки Патил преподнесли набор индийских ингредиентов, Фриз приволок настолку, зачарованную дедом.

— Если честно, идею у магглов слямзили, — признался он. – Неплохая штука получилась. Дед договорился с несколькими магазинами в Лондоне и сейчас готовит первую партию на продажу.

— Эксклюзив, получается, — с серьёзным видом покивал я. – В неё долго играть?

— Где-то час. Давай покажу!

Игрой предсказуемо заинтересовались девчонки, и мы неплохо посидели. В магическом мире принято любую вещь сначала проверять на враждебные чары или зелья и только потом подпускать к ним детей, да и самим в руки без проверки не брать. Но, во-первых, Джим при дарении произнес традиционную формулу, как и остальные гости, во-вторых, держатели кафе, трактиров и им подобных заведений накладывают на помещения специальные чары-проявители вреда, и в-третьих, подарки сначала кладутся на специальный поднос, изготовленный мастером-артефактором и специально извлеченный из клановых закромов. Причем не нужно думать, будто бы мы кому-то не доверяем, такие действия в магическом мире сродни гигиене.

После праздника я снова попал в ласковые объятия матери. К счастью, её энтузиазм несколько тормозился необходимостью зарабатывать денежку и выполнять кое-какие задания клановой верхушки, иначе, боюсь, мне пришлось бы совсем туго. Кроме Айлы со мной неделю занимался дядя Фрэнк – объяснил несколько новых упражнений по окклюменции и проверил, насколько успешно выполняю старые. Грозился через пару лет взяться за меня плотнее. Вообще-то говоря, он мне не дядя, он сын моего прадеда Александра, но мы привыкли говорить так.

Если подумать, в этом году многие старшие члены клана уделяли мне свое время. Немного, пару-тройку занятий, однако ж учитывая их занятость… В меня вкладываются. Вижу тут влияние леди, потому что без её прямого указания та же тетка Сара (троюродная) пальцем о палец бы не ударила. Из вредности. Особенно учитывая, что я внук Джарвиса, с которым она на ножах.

Дед вместе с бабушкой Джулией вернулись десятого июля, пару дней занимались своими делами, а потом вспомнили о существовании внука. К тому времени газеты вовсю трубили о бегстве Блэка из Азкабана.

Блэки, Блэки, Блэки… Старый воинский род, ведущий происхождение со времен владычества данов. Впрочем, они уже тогда считались матерыми колдунами и воинами, то есть их реальная родословная ещё длиннее. В элиту магического сообщества они вошли в веке пятнадцатом, во время активной колонизации магического мира, и до недавних пор их позиции казались незыблемыми.

Двадцатый век подкосил Блэков. Сначала война с Гриндевальдом, в которой погибли многие вассалы их Дома и Сигнус II Блэк, а выжившие заполучили массу проклятий, стоивших им здоровья. Кроме того, с какого-то момента в семье стало рождаться больше девочек, а мужчины умирали бездетными.

Восстание Волдеморта отметилось гибелью сразу трёх Блэков: Сигнуса III, Ориона и Регулуса. Причины разные, результат один. К окончанию войны в живых оставалось трое мужчин – Арктурус III, Поллукс и Сириус III, иными словами, два инвалида и молодой дурак, вскоре посаженный в тюрьму. Поллукс умер три года назад, следом за ним ушел Арктурус и на данный момент единственным Блэком является Сириус, объявленный Министерством преступником.

Вопрос в том, кем его считает родовой Кодекс. Потому что если положений Кодекса Сириус не нарушал или нарушал не слишком активно, то плевал он на Министерство.

— Тактика любого знатного рода во время гражданской войны, — объяснял дедушка Джарвис. – Глава рода бьётся за короля, наследник примыкает к принцу. Кто бы ни выиграл, интересы рода в целом не пострадают. Так и тут: Сириус и Андромеда за Дамблдора, Регулус и Беллатрикс за Неназываемого, остальные в нейтралитете.

— Но что-то у них пошло не так?

— Да всё у них пошло не так, — сплюнул и тут же сжег плевок выбросом силы дед. – В чем-то их старшее поколение просчиталось, а может, их переиграли. Что теперь с родом станет и с их владениями, непонятно. Хотя Сириус очень удачно сбежал. В прошлом году умерла Кассиопея, она была последней кто мог проводить ритуалы поддержки защиты. Этот год щиты продержатся, пару следующих тоже, дальше либо переподчинять источник, что очень и очень сложно, либо расселять магов по стране. Тоже удовольствие дорогое.

В общем, для Министерства побег получается очень удобным. Оставить Сириуса в тюрьме значит тратить время и ресурсы, отпустить – нельзя. Ты не представляешь, насколько Блэки были богаты, и всё это ещё не до конца раздербанили министерские. А у беглеца прав нет, на имущество он претендовать не может.

— Но он будет на свободе, — возразил я. – Попытается найти союзников, поднимет старые связи, позовет должников. То есть при желании и наличии ресурсов крупный скандал для него организовать – плевое дело.

— Это если у него за время отсидки крыша не сильно поехала. Азкабан даже для членов старых семей — не курорт, тамошние условия здорово бьют по психике. Детей у Сириуса тоже, скорее всего, уже не будет… Что касается союзников и прочего – не осталось у Блэков союзников. Они всех достали. Может, проклятье какое пробудилось, не знаю, но последние три поколения на редкость неадекватно себя вели.

— У них поэтому изгнанников много?

— С изгнанниками там не всё просто, — дед, похоже, не столько отвечал мне, сколько проговаривал ситуацию для себя. – Нормальные люди оттуда бежали, это верно. Но ведь у них ещё и внутренний конфликт серьёзное влияние оказывал. Финеас Найджелус так составил завещание, что его потомки чуть не передрались между собой. Пришлось Ориона за Вальбургу замуж выдавать, чтобы хоть как-то ветви примирить.

— Эмм, может, Вальбургу за Ориона?

— Да нет, пацан, я всё правильно сказал. Так, отдых закончен!

Заканчивался август. Робкая надежда, что из-за отсутствия дедушки Роберта (он так и не смог приехать) в этом году нагрузка будет поменьше, растаяла, словно дым. Дедушку с успехом заменил другой дедушка и прочие родственники с отцовской стороны. Им не влом провести пару занятий с потенциальным будущим мастером, но их-то много, а я один!

Учили во многом тому же, чему и в Хогвартсе, только «с другой стороны». Клановый подход отличался большей сосредоточенностью на внутренних аспектах работы с магией и удачно дополнял школьную программу. Например, после уроков мамы некоторые вещи, рассказываемые Флитвиком на уроках, стали куда понятнее. Хотя палочку я почти не использовал – она лежала на подставке в моей комнате без дела, родственники запрещали её трогать.

Однажды поймал себя на том, что значительная доля знаний усваивается в фоновом режиме. Поневоле вспоминается пренебрежительное отношение к простецовым детям, подобного источника информации лишенным. Прибавьте расхождение в образе мышления, в ту же копилку идут различные интуитивные реакции на те или иные события. Понятно теперь, почему Министерство настаивает, чтобы магглорожденные в обязательном порядке учились в Хогвартсе – да потому, что соседи по комнате хотя бы помогут влиться в общество и позволят избежать наиболее эпичных косяков!

К слову сказать, старый добрый Хог – единственное место в Британии, где учат магглорожденных. Хотя другие школы тоже есть, причем некоторые считаются престижными. Объяснение простое: магглорожденных мало. В смысле, рождается-то их достаточно, просто к одиннадцати годам пребывание в энергетически бедной среде делает из львиной доли маленьких магов сквибов. Продолжают колдовать только те, кто обладает по-настоящему мощным ядром. Вот они-то и получают заветное письмо к дню рождения.

Так вот, возвращаясь к Сириусу. Его побег привлек значительное внимание, потому что, во-первых, раньше из Азкабана действительно не убегали, во-вторых, личность беглеца очень уж одиозная, и, напоследок, пошли шепотки о бунте дементоров. Конкретно Кеннер ничего сказать не мог, то ли и сам не знал, то ли под клятвой, однако в Министерстве народ засуетился. А насчет того, что побегов раньше не было – как ни странно, это правда. Инциденты за четыре века случались всякие, но живым и не выпитым от стражников никто не уходил.

Посетить Лондон, чтобы закупиться к новому учебному году, удалось только за несколько дней до первого сентября. Я вообще из клана летом выбирался трижды: та поездка с мамой в самом начале, на день рождения и сейчас. Даже ярмарку в Хогсмиде пропустил, хотя многое о ней слышал и побывать там мне, в определенном смысле, положено по статусу. Как-никак, крупнейшее торговое событие года, на которое съезжаются со всего региона, причем посещают ярмарку и клановые, и даже отшельники из совсем глухих деревенек.

С Артуром мы договорились встретиться в кафешке Фортескью, где теперь и сидели, поглощали вкуснейшее мороженое. Рядом болтали, обсуждая с десяток тем разом, наши мамы, погода стояла прекрасная, хотелось просто развалиться на стульях и ничего не делать. Судя по темным кругам под глазами у Артура, он тоже устал.

— Говорят, Поттер тётю раздул, — без особого энтузиазма сообщил он. – Сколько ему сейчас, тринадцать? Плохой признак.

— Ну, он мелкий, детские выбросы до пятнадцати лет случаются. Если это был выброс.

— У Помфри спросим, — зевнул, прикрывшись рукой, Артур. – Должна же она нас в кружок принять, мы её условия выполнили.

— Угу. Новость слышал? Кеттлберн всё-таки уволился.

— Плохо. Кто теперь вместо него?

— Говорят, Хагрид.

— Да не, — с сомнением протянул парень. – Не может быть. Разве что в качестве компенсации за прошлый год, когда его в Азкабан засадили. Или чтобы в этом году он с дементорами воевал.

— Ты хочешь сказать, Министерство дементоров к Хогвартсу пустит?

Обидно. Я-то до конца надеялся, что Роулинг что-то неправильно написала, или что чиновники окажутся поумнее. С какой стороны ни посмотри, это безумие – пускать тварей, пожирающих тонкую энергетику туда, где полно детей, причем маленьких волшебников.

— У Министерства выбора нет, — ехидно усмехнулся Шелби. – На них контракт давит.

— В смысле?

Оживившийся Артур с удовольствием устроил мне экскурс в историю. Азкабан построила нелюдь, причем не сидхе, это не их архитектура. Построили именно как крепость, как тюрьму – для того, чтобы не выпустить тех, кто находится внутри. Потому что внутри там на нижних этажах открытый провал в Бездну, запечатать который даже теоретически невозможно. Те люди, которые первыми пришли в Азкабан, сумели как-то договориться с дементорами, вернее, с пятью матерями роев. Мы им – жратву, они – защищают наш мир от тварей, пытающихся прорваться снизу.

Согласно договора, Блэк является законной дементоровой пищей, и они имеют полное право им питаться. Тот факт, что он сбежал, их не то чтобы не волнует… Волнует, ведь добыча исчезла. Просто по их нечеловеческой логике, они имеют законное право беглеца искать. И Министерство, подтвердившее тот, самый первый договор, мешать им не может.

В результате дементоры впервые за пять веков вышли из Азкабана, и магия их не покарала.

— Защита от них есть? — перевел я разговор в практическую плоскость.

— Надежнее всего – призыв Защитника, — сразу ответил Артур. По-видимому, уже задумывался над вопросом. – Но мы его не потянем, силенок не хватит.

— Вообще-то хватит, только надорваться легко, — поправил я. – Другие варианты?

— Окклюменция. Амулеты. Нечто сильное и огненное, чтобы тело спалило. Ну и к Турпин держаться поближе.

— За сожженную оболочку нас Министерские без соли сожрут, — пришло мне в голову. — Это же нападение, повод для конфликта. А вот, кстати, вопрос: сколько может стоить тушка дементора, для чего годится и кому её реализовать, если что?

— Только попробуй! Простой поркой ты точно не отделаешься!

От холода, содержавшегося в лязгнувшем над ухом голосе, захотелось втянуть голову в плечи и стать маленьким-маленьким. Мама смотрела на меня с нескрываемой яростью, напротив точно так же буравила взглядом сына миссис Шелби. Упс. Расслабились мы, забыли, в чьём обществе находимся.

— Райли Донован Стивенс! Если я узнаю, что ты хотя бы приблизился к этим тварям, то мигом заберу из Хогвартса и переведу на домашнее обучение! Ты понял меня?!

— Да, мама.

— Даже думать не смей!

— Хорошо, мама!

Рядом точно такую же выволочку получал Артур. Друг, однако, успешно делал оскорбленный вид, словно ему самому ничего подобного в голову не приходило, то есть отделался малой кровью. Мне-то наверняка ещё не раз припомнят.

В общем, в раскаяние мама не поверила, быстро закруглила разговор, попрощалась с новой подругой и потащила меня к ближайшему камину. Судя по всему, головомойка продолжится дома, причем с привлечением тяжелой артиллерии в виде более старших родственников. Кажется, ближайшее будущее окрашивается в мрачные тона…

Так оно и вышло.

Третий курс Рейвенкло отличался нехарактерной для факультета крепостью рядов. По нашим понятиям, разумеется – с точки зрения барсуков все мы чудовищные интроверты. Но тут они не правы. Остальные курсы либо разбились на более мелкие компании, либо разбежались по другим вагонам в поисках приятелей, мы же сидели все вместе. Даже шилопопый Корнер не порывался куда-то свалить. В первый час пути.

Купе, разумеется, не рассчитано на десять учеников, поэтому Мэнди попросила одного родственника наложить сложные и частично запрещенные чары незримого расширения. Хорошо, когда есть кузен-семикурсник.

— Чайничка не хватает, — со вздохом оглядел пустой стол Артур. – И плюшек побольше.

— Тлетворное влияние Хаффлпаффа поразило тебя, друг, — с тревогой посмотрел на него я. – Не поддавайся ему!

— Ой, мальчишки, постыдитесь, — возмутилась Мораг. – Только пять минут, как отъехали!

— И мы уже готовы пожирать запасы, — согласился я. – Это нервное. Кто-нибудь слышал про то, что вокруг Хогвартса будут патрулировать дементоры?

Слышали все. Хотя в газетах новость не напечатали, в маленьком мирке магБритании слухи разнеслись мгновенно, и обеспокоенные родители использовали любые ресурсы, чтобы выяснить правду. Министерство забросали письмами. Чародеи, особенно из старых семей, прекрасно знали, что из себя представляют дементоры, и справедливо опасались за рассудок и здоровье своих чад.

— Дед встречался со Спраут, она гостила у родственников, живущих неподалеку от нас, — рассказывала Мэнди Броклхерст. – Поднимать большую защиту Хогвартс не станет, ограничится малой. Дед считает, малую можно продавить.

— По идее, деканы с директором и без вспомогательных средств обойдутся, — прикинул Артур.

— Да если бы не Дамблдор, меня бы в Хогвартс в этом году вовсе не отпустили! — фыркнула Лайза Турпин.

Авторитет старого директора велик, можно сказать, многие едут в школу исключительно под гарантии его имени. Услышав высказывание Лайзы, народ приуныл – если уж представительница семьи Турпин, специализирующихся на работе с темными духами, подумывала о том, чтобы свалить, то что остальным делать?

— Давайте закроем тему, — предложил Корнер. – Хватит настроение себе портить. Квиддич?

— Ааа! – дружно застонали девочки. – Только не это!

— Чего это вы?!

— Летом наконец-то начали принимать ставки на чемпионат мира, — мрачно объяснила Мораг. – Парни в клане как с ума посходили.

— У нас тоже.

— И у нас.

— Подождите, — мило нахмурилась Сью Ли. – Ставки? Но как же прорицания, предсказания?

— Любые общественные мероприятия, в том числе спортивные, относятся к событиям с повышенной вариативностью. То есть с гарантией предсказать, чем закончится матч, невозможно, — объяснила Лайза. – Поскользнулся охотник перед игрой, растянул руку – и сразу шансы команды на выигрыш упали на несколько процентов. Учесть всё невозможно. Кроме того, профессиональные команды нанимают специалистов, мешающих считывать информацию о них, чтобы осложнить жизнь конкурентам.

— Ну и в принципе предсказатели не любят сотрудничать с букмекерами, — заметила Падма. – Считается, что если смотреть в будущее ради денег, то дар ослабнет или вовсе уйдет.

Будущее изменчиво. Осознание этого радует, ведь большинство людей мысль о бессмысленности собственных действий пугает. Зачем вообще что-то делать, если будущее предопределено? Поэтому пророков и недолюбливают, что изрекаемые ими «пророчества» по сути представляют собой некий конструкт, стремящийся привести события к одному строго зафиксированному результату.

— Выходит, зря я в прошлом году выбрал Прорицание? – расстроился Корнер.

Мы иногда не понимаем, что он забыл на Рейвенкло. Парень он умный, оценки у него хорошие и воображалка развита, но впечатление портит привычка ляпать языком, не подумав. Качество, присущее скорее Гриффиндору. И, к слову сказать, в их Доме от этой привычки отучают довольно болезненными методами.

— Ты что, хотел предсказывать итоги спортивных матчей?

— Или на бирже в мире простецов играть, — независимо пожал плечами Майкл. – Что такого? Я же полукровка, на два мира живу. Документы есть, инвестиционный счет открыть не проблема.

— Слишком удачливых игроков проверяет ДМП, — припомнил Бут. – В Британии действует закон, по которому волшебник не может выиграть на бирже больше какой-то суммы, не помню, какой. Его приняли после краха двадцать девятого года. Так что всех, кто лимит превышает, Министерство ловит и наказывает.

— Да? И какая сумма?

— Не знаю, сам посмотри. Я от отца краем уха слышал.

Лично я обязательно посмотрю.

Девочки, тем временем, обсуждали нелегкую судьбу милашки Локхарта. Без особого энтузиазма – после того, как знаменитый писатель загремел в Мунго на (вероятно) пожизненное, вскрылись кое-какие его делишки. Шалости с чужой памятью среди магов не приветствуются. С заклинанием «Обливиэйт» знакомятся на втором курсе Хогвартса, к менталистам относятся с опасливым уважением, рядовые волшебники сами, при необходимости, стирают или изменяют воспоминания. Но вот, например, первая реакция на человека, сообщающего, что работает обливиатором в Министерстве, примерно такая: ничего лучшего не нашел? То есть стирание части памяти считается необходимым злом и тех, кто его практикует постоянно, слегка презирают. Или не слегка.

— Кто-то у нас теперь будет вести ЗОТИ? – вслух рассуждала Мэнди. – Два предыдущих учителя не впечатлили.

— Найдут кого-нибудь. Жуликов на островах хватает, — цинично заметила Мораг.

— Кто-нибудь знает, как подбирают учителей? – спросил я. – То есть за Локхарта мы должны сказать спасибо мистеру Малфою…

— Лорду Малфою, — уточнил Артур. – Абраксас скончался, теперь Люциус – лорд.

— Да? Не знал. Так вот, с Локхартом понятно, Квиррел перешел с одной должности на другую, младших преподов зачастую присылают Гильдии. Какие ещё способы?

— Без рекомендаций в Хогвартс в любом случае не сунуться, — заметил Голдштейн, — причем желательно не одной. Кандидатуры имеют право представлять Министерство, директор Хогвартса и Попечительский Совет, утверждаются кандидаты большинством голосов. Из обязательных требований, насколько я помню, учеба в Хогвартсе и кольцо подмастерья по профильному предмету.

— Учеба относится только к деканам, — не согласилась Лайза. – Остальные профессора имеют право представить диплом других школ первой десятки. Синистра, вроде бы, в Шармбатоне училась.

— Не, она просто модница и у неё во Франции друзей полно.

— И жених богаче Малфоев, — светло улыбнулась Падма, мгновенно приковав к себе внимание прочих девочек.

Не желая слушать, как перемывают косточки преподавательскому составу, Артур стрельнул глазами на дверь, предлагая валить. Если честно, я бы задержался, потому что в трепе, не таком уж и беспредметном, проскакивала любопытная информация. Но тут разговор перешел на последние тенденции украшения мантий в Париже, а это то знание, без которого вполне можно обойтись, так что мы встали, тихонько извинились и вышли в коридор.

— К барсукам или Фриза навестим?

Маги, особенно чистокровные, всегда щепетильны в формулировках. Бывает, конечно, что в запале ляпнешь такое, от чего потом уши красным полыхают, но в обычном разговоре за словами следят тщательно. Поэтому важно то, как Артур спросил – не к Фраю, а ко всем хаффлпаффцам. Не к слизеринцам, а конкретно к Джиму.

— Не хочется мне от наших далеко отходить, — признался я. – Кеннер, мой дядя, говорил, дементоры могут искать Блэка везде, где захотят. В том числе и в поезде.

— Да бред полный. Нежить к детям никто не пустит.

— Сам говорил – не факт, что у Министерства есть выбор. Слушай, давай просто в тамбуре постоим! Найдут нас парни, наш вагон как раз посредине поезда.

— Ну давай, — пожал тот плечами. – Расскажи тогда, как лето провел.

— Подозреваю, примерно так же, как и ты. Чары, боевка, зелья.

— Чары, зелья, ритуалы, — криво усмехнулся Артур. – И окклюменция.

— О! Мне только основы показывают.

— Мне, в общем-то, тоже. Я же не Принц, чтобы с десяти лет начинать.

— Вот, кстати, хорошо, что напомнил. Ты в курсе, что Снейп по матери – Принц?

— Родители рассказывали. А что?

— Наследственность хорошая, мастерство в зельях ему дали за усовершенствование Аконитового, то есть зелья с ментальной составляющей. По всему выходит, менталист он сильный. Если кто в Хогвартсе и ведет кружок менталистики, так это он.

— Нет-нет-нет! – замахал руками Артур. – Даже не думай! Знаешь, сколько мне родичи задали? И ещё больничный кружок у мадам Помфри!

— Так я ж на будущее, — я состроил максимально честную физиономию. – Просто чтоб ты имел в виду. Вдруг что услышишь, слух там какой или старшие наводку подкинут.

— Не раньше пятого курса!

Мы стояли, болтали, перескакивая с одного на другое, здоровались с проходящими мимо учениками, отвечая на приветствия и с оторопью понимая, сколько же у нас знакомых. Вроде бы не особо социальную жизнь ведем, а поди ж ты! Хотя бы имя одного из трех мимо проходящих помним.

Поезд начал замедляться, Артур неуверенно выглянул в окно. Ничего там не разглядел – туман стоял плотной стеной.

— Вроде рановато?

Дверь нашего купе отъехала в сторону и в проеме показалась головка Сью.

— Разве уже приехали?

В этот момент поезд дернулся и остановился окончательно, отовсюду послышались негодующие возгласы. Кажется, кому-то досталось упавшими с полок вещами. Внезапно погасли все лампы, в наступившей темноте особенно глухо слышался шум дождя и завывание ветра, а также ругань некоторых учеников. Хм. Услышь их мать, дело вполне могло бы закончиться мытьем рта мылом.

— Люмос!

От десятков сияющих палочек стало ярко, словно днем. Тут же вскрикнула сидевшая у окна Мэнди:

— Смотрите, там кто-то есть!

Мы с Артуром переглянулись и торопливо зашарили во внутренних карманах мантий. Может, и хорошо, что остальные парни куда-то убежали…

— Сью, сиди в купе.

— А вы?

— Мы тоже уже заходим.

— Люмос держать тяжело, — заметил Артур. – Чару словно высасывает.

Я прислушался к себе и согласился – да, похоже на то. Так и истощение можно словить. Чтобы не рисковать, убрал палочку в чехол.

— Погоди-ка… Люмос! – маленький шарик света растекся по моей ладони. – Попробуй беспалочковый. Оттока, вроде, нет.

Дверь тамбура распахнулась, и в коридор шагнул мужчина в красной мантии.

— Внимание! Аврорат! Проверка поезда!

— Какая, н…й, проверка! – прервал его истеричный девичий голос. – Это Хогвартс-экспресс!

— Поступила информация, что в поезде находится Сириус Блэк! – гаркнул аврор. – Не препятствуйте досмотру! Прошу всех зайти в свое купе! Немедленно!

За его спиной показалась высокая, закутанная в серый балахон фигура, даже на расстоянии источавшая могильный холод.

— Б…ь!

Не знаю, кто это сказал, но в купе мы залетели быстро. Пока нас не было, тут произошли кое-какие изменения. На окне, удерживаемые лентами, висели какие-то фенечки, по внешнему виду – обереги, пара таких же болталась над дверью в купе, мы задели их головами. Мораг что-то чертила прямо на стекле розовой помадой, Лайза, сидя на полу, с той же целью использовала цветные мелки, остальные с ногами забрались на полки и старались не мешать. Сью Ли круглыми глазами уставилась на обрез в моих руках.

— Мамочки…

— Что там? – на миг оторвалась от своего занятия Мораг.

Обернулась, отметила ствол, перевела взгляд мне на лицо.

— Дементор. Его сопровождает аврор.

— Снаружи тоже есть, — она вернулась к черчению. – Отсюда не видно, сколько.

Лайза бросила мелки и вскочила на ноги.

— Помогите достать!

Совместными усилиями мы стащили её сумку с верхней полки, девочка распахнула горловину и принялась торопливо рыться, выбрасывая вещи куда придется.

— Нашла! – в руках она держала длинную белоснежную веревку.

Артур, всё это время державший Люмос на ладони и посматривавший в коридор, поменялся со мной местами и принялся крепить веревку над дверью. Теперь в коридор выглянул я. Два аврора и шествовавший между ними дементор заглядывали в каждое купе, до нашего оставались две двери. Лампы горели тускло, изо рта шел пар, присутствие нежити словно вымораживало любое тепло из воздуха. Школьники кричали, возмущались, что-то пытались колдовать…

Там, где прошел дементор, стояла тишина.

Меня потянули за куртку. Артур и Лайза окружили дверной проем по контуру и теперь, когда я тоже находился внутри, девочка связывала концы веревки, что-то быстро нашептывая. Я присел на сиденье, направил обрез на дверь, сверху аккуратно накинул мантию, чтобы оружия не было видно. По идее, одного дементора вынести должен. Летом я специально подошел к бабушке Джулии и попросил сделать пару жаканов против нежити, вот они сейчас в стволы и заряжены.

Мимо прошла красная мантия, следом перед проемом остановился серый, драный балахон. Или, может быть, он только казался серым – лампы не горели, а свет от Люмосов был тусклый, не позволяя разглядеть дементора. Да и не хотелось на него смотреть. Вблизи исходящее от твари леденящее ощущение пробирало до дрожи, в глазах потемнело, память начала подкидывать забытые и похороненные воспоминания из детства. Похороны отца, плачущая мать… Дементор протянул закутанную в грязные тряпки руку и немедленно отдернул её назад, едва прикоснувшись к возникшей перед ним тонкой пленке.

Дав себе мысленного пинка, я приободрился. Работает веревочка. Да и окклюменция тоже помогает. Самочувствие плохое, энергия утекает, но держаться можно. Если недолго.

Ещё немного постояв, тварь двинулась дальше. Я уж думал, авроры потребуют снять защиту, но, по-видимому, происходящее им тоже не особо нравилось, потому что они ничего не сказали. Идущий сзади бросил короткий взгляд в купе, убедился, что все целы и никто даже сознание не потерял, и ушел следом.

Холод отступил. Не исчез. Только отступил. Я с силой провел рукой по лицу.

— Все в порядке?

Мой голос разрезал наступившую тишину, девчонки зашевелились.

— У меня где-то был шоколад.

— Патронус. Надо учить Патронус. Плевать, что рано.

— Я думала, сердце остановится…

— Дедушку вспомнила. Он три года назад умер.

Говорили тихо, словно боялись, что нежить вернется, привлеченная громкими звуками. И ведь это всего один дементор. Каково тем, кто сидит в Азкабане? Есть ли у них вообще шанс не сойти с ума?

Пересилив себя, встал и отпер захлопнувшуюся дверь. С некоторой опаской выглянул в коридор под воцарившееся сзади молчание.

— Ну, что там? – тихо спросил Артур.

— Заканчивают. Два купе осталось.

Немного поколебавшись, я спрятал обрез, хотя остальные амулеты на всякий случай снимать не стал. Мало ли.

— Пойду, посмотрю, как там соседи.

— Может, подождешь?

— Они уже уходят.

Действительно, дементор и сопровождающие наконец-то покидали вагон. После их ухода свет начал гореть ярче, исчезло давление, мешавшее думать, даже воздух потеплел. Лампы работать начали. Только сейчас стал чувствоваться кисловатый запашок – плоть нежити не гниет, но какие-то химические процессы в ней всё-таки идут.

Проверять всех я не стал, меня интересовали второкурсники. Говоря конкретнее, Лавгуд. Не то, чтобы она мне как-то особо нравилась, просто за прошлый год мы общались достаточно часто и слегка сдружились – насколько можно сдружиться с кем-то ей подобным. Короче, я чувствовал некоторую ответственность. Однако найти девчонку не удалось, похоже, она вообще не ехала в поезде, потому что её однокурсницы не видели Луну. Скорее всего, отец решил не травмировать дочь лишний раз, и доставить её в Хогвартс другим способом.

Народ потихоньку начинал шевелиться. Труднее всего пришлось самым младшим, у двух девочек началась истерика, они рыдали и никак не могли остановиться. К счастью, появившиеся старосты притащили откуда-то гору шоколада, и сладкое помогло. Видя, что моя помощь не нужна, да и мало понимая, что можно сделать в подобной ситуации, я вернулся к нашим, где в паре предложений обрисовал, насколько всё хреново.

И это всего одна тварь приходила. Вокруг Хогвартса их будут десятки.

Весело учебный год начинается.

Глядя на наших старост, я понял две вещи. Во-первых, все мы здорово недооценивали МакЛайрда. Бледный, как полотно, со слегка дрожащими руками, парень тем не менее суетился вокруг самых младших, накладывал на них согревающие чары, где-то достал шоколад и раздал всем по кусочку, уговорив съесть. Едва не пошел на открытый конфликт с шести- и семикурсниками, приказав им пару раз создать для малышни Патронус. Это нарушение нашего внутреннего этикета, но в данном случае Дом целиком будет на его стороне.

Во-вторых, сам я старостой становиться не хочу, даже если предложат. Не моё совершенно.

Разговаривать, обсуждать происшедшее не было никакого желания. Вороны не барсуки, нам, чтобы «переварить» событие, не нужно делиться эмоциями с окружающими. Поэтому мы просто по пятеро забились в кареты – мальчики отдельно, девочки отдельно – и молча ехали в Хогвартс. Бут, Голдштейн и Корнер, оказывается, засели у гриффов и до пены у рта обсуждали перспективы команд на предстоящем чемпионате мира, там их и застали дементоры. Парни говорили, что Поттер упал в обморок, у многих детей случилась истерика. Упомянули какого-то мужика, что ходил по вагонам и раздавал шоколад, скорее всего, тот самый новый профессор ЗОТИ — оборотень, о котором я помнил из прошлой жизни.

Уже в Большом зале разглядел Таулера и Фриза и окончательно успокоился. Мы с ними виделись во время поездки, перекинулись парой слов, затем они побежали по своим делам, договорившись вернуться и пообщаться обстоятельнее. Не вышло. Мозгами я понимал, что вряд ли они сильно пострадали, не с их происхождением, но всё равно волновался.

Атмосфера во время распределения стояла нерадостная, пожалуй, это было самое мрачное распределение на моей памяти. Проводил его Флитвик. Шляпа спела очередную песню, по-прежнему не слишком рифмованную, детишек быстро раскидали по факультетам, наконец-то со своего трона поднялся Дамблдор.

— Приветствую всех! — сказал директор школы. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнем с самого важного и серьезного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждет отменное пиршество. — Дамблдор кашлянул и продолжал: — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс–Экспрессе».

Тишина во время его речи стояла полная, поэтому легкий акцент на словах «на время» заметили все или почти все. Гриффиндорцы, традиционно, в большинстве своем мелкие детали игнорировали.

— Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжал директор. — И пока они здесь, — запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведешь ни переодеванием, ни какими–либо еще фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры.

Сомневаюсь, что сейчас в зале нашелся бы дебил, пожелавший проигнорировать это предупреждение. Потом, когда страх пройдет, таковые неизбежно появятся, но не сейчас, пока страх силен.

Затем, чтобы подсластить неприятную пилюлю, нам представили новых учителей. Первым пошел Люпин и приняли его прохладно, подозреваю, сейчас к любому профессору ЗОТИ ученики отнесутся с сомнением. После Квиррела и особенно после Локхарта авторитет должности находился где-то в районе плинтуса. К тому же выглядел Люпин непрезентабельно – чахлый какой-то, болезненный, шмотки потрепанные… Не впечатлил.

Совсем иную реакцию вызвало назначение Хагрида профессором Ухода. Как бы к леснику ни относились, то, что он в своем деле специалист, признавали все. И с тем, что он верен школе, тоже соглашались все. Последнее очень важно – профессор не должен быть в Хогвартсе случайным человеком, он должен делом доказать, что не сбежит в трудный час.

Выходит, Хагрида реабилитировали полностью. Хорошая новость, простодушный лесник мне нравился. Только как он СОВ и ЖАБа сдал, без положительной оценки по ним его бы на должность не допустили? Хотя, конечно, если есть прямое указание сверху, экзаменаторы становятся на диво сговорчивыми.

Прекрасный психолог, директор сумел отвлечь школьников от травмирующих воспоминаний, ну или просто народ успел очухаться, и зала наполнилась шумом разговоров, звоном вилок и ножей, громким смехом и криками. Опытное ухо смогло бы уловить в смехе нотки истерики, но лучше уж так. Лично я ситуацию с дементорами мысленно отодвинул на второй план и думал, стоит ли волноваться из-за Люпина и чего от него ждать.

Отношение к оборотням в магическом обществе неоднозначное, колеблющееся от полного неприятия до заявлений о необходимости интеграции. Волшебников мало, но не настолько мало, чтобы они не разделились на группы и не пересобачились между собой по любому поводу. Дружелюбнее всего к оборотням настроены порубежники, то есть клановые, семьи отшельников, люд из мелких деревень, живущий на своей земле и своей жизнью. Мы понимаем, что соседство с деревней оборотней – далеко не худший из возможных вариантов, и мы помним, что большую часть времени эти проклятые люди вменяемы и договороспособны. Куда хуже к ликантропам относятся министерские и, подозреваю, по той же причине.

С некоторых пор я так называемых «приличных людей» недолюбливаю. Равнодушная жестокость уверенных в своей правоте обывателей куда надежнее калечит судьбы, чем бандитские ножи. От тех хоть, при удаче, отбиться можно. А что ты будешь делать, если общественное мнение вдруг решает, что ты в чем-то неправ, и начинает давить, давить, давить… Самые кровавые войны в истории развязывали примерные семьянины, озабоченные моралью и много рассуждавшие о правильном воспитании подрастающего поколения.

В случае оборотней внутренние установки вошли в резонанс с прямым властным посылом. Министерство, как и любая крупная структура, стремится получить монополию на власть, и с этой целью подминает под себя всех, до кого дотянется. Аристократов, Гильдии, кланы, остальных – всех. При этом действовать слишком жестко оно не может, хотя ресурсы есть. Оборотни являются людьми, поэтому они в зоне интереса Министерства. Оборотни являются необычными или даже не совсем людьми, поэтому у них особый юридический статус и что с ними делать, не совсем понятно. Оборотни – проклятые люди, причем хорошо так проклятые, основательно, как лечить их, неизвестно, поэтому их интеграция потребует массы денег и времени. Да и завершится ли успехом лечение?

Короче говоря, оборотни представляют собой проблему и Министерству мешают. А коллективный министерский разум не особо умен и предпочитает простые решения.

Ладно. Посмотрим. В книгах Люпин — неплохой человек. Хорошим его тоже назвать нельзя, ну так тот, кто сам без греха, пусть камнями и раскидывается.

В отличие от прочих факультетов, Рейвенкло покидал пирушку поодиночке или небольшими группами. До конца досидели немногие. К тому времени, когда старосты привели в гостиную первокурсников, подготовка к гулянке шла полным ходом, на что уставшие малыши не обратили внимания. Их, кстати, в этом году девятеро, и у нас по-прежнему самый маленький набор во всей школе. Дети первого мирного года, после смерти Неназываемого многие семьи облегченно выдохнули и задумались о потомстве.

Обидно, что несмотря на форс-мажор в виде нежити у ворот, с участием в пирушке третий курс пролетел. Но нет – старшаки сказали «в койку», и мы пошли в койку. Хотя, если честно, день был очень насыщенный, сил не оставалось и протестовали мы больше из упрямства.

Общих предметов, не связанных с магией, стало меньше, зато в целом нагрузка выросла. Впрочем, что значит «не связанных»? На той же географии мы изучали не столько маггловский, сколько магический мир, старательно зарисовывая на карте деревушки, заповедники, крупные фермы-производители ингредиентов, записывали места переходов в европейских городах и много чего ещё. Или математика – задачки в наших учебниках сильно отличаются от тех, что решают дети простецов. Вряд ли в школах обычного мира детишкам рассказывают о значении цифры четыре и её влиянии на варку зелий.

Распорядок дня принципиально не изменился, уроки до полдника и факультативы с кружками после ужина. Другое дело, что дополнительных занятий стало больше. В моем случае добавились занятия у мадам Помфри, которая приняла-таки нас с Артуром в кружок целительства, и факультатив по Высокому Искусству. ОВИ у нас с этого года не ведется, поэтому все желающие продолжать изучение записываются к Трелони. Которая, вот удивительно, ещё и ритуалистикой со старшекурсниками пару раз в неделю занимается.

При такой нагрузке времени на самостоятельные занятия оставалось совсем мало. Не понимаю, когда гриффиндорцы успевают хулиганить?

«Звездами» первых дней в школе стали Поттер и Малфой. Последний во время визита дементоров перетрусил и забежал в ближайшее купе, где сидели близнецы Уизли с друзьями. Не знаю, что он делал в гриффиндорском вагоне – скорее всего, искал Поттера с целью пособачиться. Блондинчик, естественно, не хотел, чтобы его страх обсуждали в школе, и умело перекинул внимание с себя на шрамоголового героя, напоминая всем о его обмороке.

Напоминал он недолго, потому что в первый же день умудрился загреметь в лазарет.

Гиппогриф, ага.

Данный поступок не встретил понимания в коллективе Рейвенкло. Эгоистичные вороны, обсудив происшествие и получив исчерпывающий рассказ от Браун, пришли к выводу, что Малфой сам нарвался, так что жалеть его не с чего. Зато, возможно, следует жалеть себя, потому что Хагрида могут отстранить от преподавания, чего не хотелось бы. Бывший лесничий все-таки был редким специалистом, которому прощались и косноязычие, и привычка закладывать за воротник.

— Хотя книжку он рекомендовал необычную, — болтали девочки. – Я не сразу поняла, что её надо погладить по корешку.

— Точно! – хлопнул я себя по лбу, не сдержавшись. – Надо было погладить по корешку.

— Ты не знал? – удивилась Мораг. – Как же ты её открыл?

— Бил молотком, пока она не подчинилась.

На меня посмотрели, как на варвара. Затем, с подозрением – на безуспешно попытавшегося притвориться невидимкой Артура.

— Ты тоже?

— Ммм, нет. Я её не бил.

— Что-то как-то подозрительно, — с сомнением протянула Падма. – А что ты с ней делал?

— Капнул кислотой, — признался Артур. – Сначала пытался покормить, но от мяса она отказалась.

«Чудовищная книга о чудовищах» воронам понравилась. Сложности с открытием и небольшие проблемы со сном после прочтения целиком окупались полезным содержанием, ну а кошмары лечились простой валерьянкой.

Что касается профессора Люпина, то первоначальное не слишком лестное впечатление по мере уроков выправлялось, спустя пару недель про него стали говорить, как о неплохом преподе. Теорию он не начитывал, предоставляя возможность изучить учебник самостоятельно, зато с лихвой давал практики. К тому же вблизи выяснилось, что потрепанная мантия и сапоги выглядят хоть и непрезентабельно, но крепкие и пошиты весьма специфическим кроем, характерным для егерей и охотников. Иными словами, Люпин принадлежал к тому слою магов, которые ЗОТИ изучали на собственной шкуре и, раз выжил, рассказать мог многое.

Из всех факультетов только Слизерин продолжал держать с ним дистанцию, глядя на Снейпа. То, что на людях они вели себя вежливо, не помешало ученикам понять, что эти двое – враги. Эпизод со Снейпом в бабушкином платье долго обсуждался в гостиной, и наши штатные любители интриг пришли к выводу, что случайностью тут и не пахнет. Все с предвкушением ждали новых эпизодов разворачивающейся войны.

Что касается Снейпа – я его не понимал. Декан Слизерина производил впечатление человека сухого, желчного, злопамятного и никого не любившего. Закутанный в черную мантию, словно в футляр, он не сближался ни с учениками, ни с коллегами. Про его личную жизнь ничего не было известно, даже слухи не ходили. Однажды наши организовали опрос на тему «как вы думаете, где спит Снейп?», состоявший из вариантов «в гробу», «под потолком, зацепившись ногами за балку и завернувшись в крылья» и тому подобным. С разгромным счетом победил пункт «Снейп не спит никогда».

Чрезвычайно закрытый человек.

Помимо Ухода, из статусных магических предметов у меня прибавились Нумерология и Древние Руны. Материал по ним требовалось и заучивать, и понимать, а объем был большим, так что мозги кипели. Напряжение копилось…

Присутствие дементоров тоже оказывало свое влияние. Нежить разместилась вокруг школы и теперь каждый, желавший посетить или покинуть Хогвартс не через каминную сеть, неизбежно встречался с мрачными вымораживающими фигурами. Не сказать, что их было много, но они находились рядом постоянно. По сравнению с прошлым годом, атмосфера в замке казалась удушливой, и улыбались ученики реже.

Я обратил внимание, что вороны начали чаще собираться в гостиной. Вроде бы мелочь, но раньше мы предпочитали разбредаться по укромным уголкам и не искали человеческого общества. Теперь даже самые лютые одиночки изменили своим привычкам.

Старшекурсники, способные показать и объяснить заклинание патронуса, зашибали неплохие деньги.

Драться стали чаще, драки стали жестче. Не миновала участь сия и меня, заодно на ровном месте обеспечив славой потенциального черного мага и в целом личности сомнительной. Увы, иначе в той ситуации действовать я не мог.

Мой однофамилец Джозеф Стивенс с Хаффлпаффа оказался просто однофамильцем, никаким не утерянным родственником. Мы проверили. Пока изучали биографию парня, оценили также и его самого, присмотрелись и пришли к выводу, что в целом он нам нравится. Не дурак, авторитет у барсуков заработал, отметки по школьным предметам хорошие. Сильным магом станет вряд ли, зато имеет шанс сделать неплохую карьеру в Министерстве, особенно если ему помочь.

Словом, мы к нему негласно присматривались, и те, кому надо, о нашем благожелательном интересе знали. Это нормальная практика по отношению к магглорожденным, барсучье лобби не возражало и за парня радовалось.

Поэтому, когда, возвращаясь из библиотеки, мне послышался в боковом коридоре голос Джозефа, я не задумываясь свернул туда. Просто так, без какой-либо задней мысли.

Парня обступили трое гриффиндорцев, причем всех троих я немного знал. Кеннет Таулер, кузен Фрая, Гарольд Стром и Джеймс Меллинг, ничего из себя не представляющие посредственности с завышенным самомнением. А вот про то, что у них какой-то конфликт с тезкой, мне слышать ничего не доводилось.

Не скрываясь, подошел поближе. При моём появлении Кеннет прекратил хамить Джозефу (что конкретно он говорил, я не расслышал, хватило интонаций) и развернулся ко мне. Он, по-видимому, в их компании главный.

— А тебе чего надо?

— Да так, — пожал я плечами. – Шел мимо, вижу, вы с парнем общаетесь. Дай, думаю, подойду, может, тоже поболтаю. Какие к нему претензии?

— Не твое дело. Вали отсюда, пока можешь.

— Ошибаешься. Он – человек моего имени, значит, дело моё.

Стром и Меллинг быстро переглянулись между собой. Они не испугались, вовсе нет, просто ситуация начинала выходить за рамки обычного школьного наезда на грязнокровку.

Кеннет изменение то ли не почуял, то ли не захотел.

— Да мне насрать, что ты думаешь, и на имя твоё…!

Закончить фразу он не успел. Выбросив руку перед собой, зажмурив глаза и наклонив голову, я сформировал на ладони «Вспышку» — боевую вариацию Люмоса, дающую мгновенный ослепляющий эффект. Она у меня пока что не очень хорошо получается, но на короткой дистанции, да в темном коридоре… Эффект был ошеломляющим. Шагнув вправо, обходя ослепленного Кеннета, я быстро вытащил палочку из ножен и послал в Меллинга Ступефай. Попал, парень свалился, где стоял. Первый готов.

Продолжая движение, сделал длинный шаг вперед, одновременно приседая. Стром оправился от ослепления быстрее или просто лучше подготовлен, его заклинание, тоже Ступефай, пронеслось у меня над головой. Второй раз сколдовать он не смог – я оперся рукой на пол и послал «волну». Чистая магия, сила и контроль. Стром пошатнулся, когда волна достигла его ног, не успел восстановить равновесие и получил моё заклинание прямо в грудь. Отлетел к стеночке, прилег. Минус два.

Теперь займемся виновником столкновения.

Вспышка сработала не дальше метра от его глаз, поэтому сейчас он пятился назад, выставив палочку вперед и пытаясь проморгаться. За то, что он в таком состоянии сумел выставить приличный «Протего», ему честь и хвала, но вряд ли щит поможет. Я сосредоточился и вывел в воздухе сложное движение палочкой, попутно одними губами прошептав нужную формулу.

Таулер вскрикнул, выронил палочку и обеими руками схватился за рот. Отнял руки, наклонился и глухо застонал.

Джозеф стоял на месте, хлопая круглыми от изумления глазами. Для него все произошло настолько быстро, что он только-только успел палочку вытащить и теперь не знал, что с ней делать. Ну, хоть не струсил, уже молодец.

— Что здесь происходит?

Профессор Снейп, как всегда, появился не вовремя.

— Небольшое недоразумение, профессор, — я демонстративно спрятал палочку. – Мы уже закончили.

— Позвольте мне решать, закончили вы или нет, мистер Стивенс. Тинки! – рядом с хлопком возникла домовушка. Снейп указал на рухнувшего на колени Таулера, изо рта которого вытекала кровь. – В лазарет, срочно. Итак, я жду.

— Господин Таулер пытался сказать, что срать хотел на мое имя.

— Понятно, — он взмахнул палочкой, наскоро накладывая какие-то диагностические чары на поверженную парочку, затем быстро привел обоих в сознание энервейтом. Убедившись, что они в состоянии стоять, скомандовал. – За мной.

Мы, словно утята за наседкой, искоса поглядывая друг на друга, последовали за ним. Даже мысли не возникло спорить.

Снейп привел нас в кабинет Макгонагалл. Вероятно, по пути он каким-то образом оповестил остальных деканов, потому что перед входом к нам присоединилась профессор Спраут, а Флитвик вошел буквально через минуту. Пока его не было, я с интересом рассматривал обиталище, возможно, самой влиятельной персоны Хогвартса – уж с точки зрения учеников-то точно. Дамблдор высоко и постоянно занят, другие деканы стоят в плане иерархии несколько ниже, так как не являются заместителями директора, зато сама Макгонагалл активно участвует в школьной жизни и всегда, подчеркиваю, всегда знает, кто чем дышит.

Кабинет строгий, немного аскетичный. Из личного – только пара картин на стенах да розовый светильник на столе, остальные вещи связаны с работой. Справа дверь, ведущая в другое помещение, скорее всего в спальню, слева камин с парой кресел, прямо стоит стол со стульями, за которым большое окно. На пол брошен ковер идеологически неправильной изумрудной расцветки. Очень много бумаг, буквально все поверхности ими закрыты.

Хлопнула дверь, со словами извинений появился мой декан. Ну, пришла пора расслабиться и постараться получать удовольствие. Парни рядом, даже тезка, в присутствии столь высоких персон чувствовали себя неуютно, я же волнения не испытывал. Понимал, что накажут, но также понимал, что в данной ситуации прав и как бы дела ни сложились, в клане меня поддержат.

— Итак, я жду объяснений, — Макгонагалл стояла на возвышении в полной неподвижности с момента нашего прихода. Молча. Только кивнула один раз в ответ на слова Снейпа. – Мистер Стивенс? Младший.

— Мистер Таулер оскорбил мой клан, за что и пострадал. Перед остальными готов извиниться.

— Подробнее, — поняв, что продолжать я не намерен, потребовала Макгонагалл.

— Я возвращался из библиотеки, когда услышал разговор на повышенных тонах в боковом коридоре, — охотно принялся я делиться подробностями. – Мне послышался голос мистера Стивенса, с которым у нас сложились неплохие отношения, и я решил взглянуть, что происходит. Вблизи стало очевидно, что трое гриффиндорцев окружили мистера Стивенса и чего-то от него требовали…

В раскрытое окно влетела записка и спланировала в подставленную руку декана львов.

— …не расслышал, чего конкретно. Подойдя поближе, я сообщил, что мистер Стивенс – человек моего имени. В ответ отсутствующий здесь мистер Таулер заявил, что, простите за цитату, срать он хотел на моё имя. За что и был наказан.

— Мадам Помфри пишет, вы превратили его язык в колючую проволоку.

— Превратил, профессор.

— Всё это правда? – под взглядом Макгонагалл парни явно почувствовали себя неуютно. – Чего вы хотели от мистера Стивенса, старшего? Мистер Стром, мистер Меллинг?

Гриффиндорцы внезапно засмущались и принялись издавать различные звуки, складывающиеся в невнятное «а чего он». Деканы смотрели на них с усталым скепсисом. Джозеф только пожал плечами:

— Я не понял сути претензий, мэм. Вроде бы, они утверждали, что я хожу там, где ходить нельзя, но… В общем, не понял.

— Полагаю, Минерва, к моему ученику больше вопросов нет, — вздохнула Спраут.

— Да, Помона, можете идти. Насчет вас, мистер Стивенс… младший – минус десять баллов с Рейвенкло и отработка по усмотрению декана. Филиус?

— Не возражаю, — кивнул полугоблин. – Идемте, мистер Стивенс.

— Что касается вас, господа, — развернулась старшая лица к своим подопечным, — должна сказать, вы очень разочаровали меня.

Дальнейшую её речь отсекла закрывшаяся дверь. Снейп, кстати, тоже вышел вместе с нами, не став слушать разнос – то ли не захотел лезть в дела чужого факультета, то ли просто заскучал. Наверняка ведь похожие сцены видел уже не раз.

— Наказание кажется вам несправедливым, мистер Стивенс? – проницательно посмотрел на меня Флитвик.

— Оно нелогично профессор, — с каменной мордой ответил я. – Сами посудите: трансфигурация живого в неживое, да ещё части целого. На уроке за подобное дают минимум десять баллов. Сейчас, почему-то, снимают. Где логика?

— Хе-хе-хе, — засмеялся коротышка, пока Снейп сзади недовольно фыркал. – А если серьёзно?

— Если серьёзно, то я рассчитываю, что своих профессор Макгонагалл накажет более строго. Тогда есть шанс, что конфликт на этом прекратится – мне не хотелось бы тратить время на бессмысленную вражду.

— Вы могли бы действовать не столь жестко.

— Не мог, профессор, — вздохнул я. – Не. Мог.

Спорить Флитвик не стал, потому что прекрасно понимал подоплеку ситуации. Мы живем в суровом мире, у нас тут в определенном смысле родоплеменной строй. Выживание зависит от силы объединения, к которому ты принадлежишь, в первую очередь – от силы семьи или рода. Поэтому репутация рода очень важна. Маг может простить оскорбление, нанесенное ему лично, это его дело – но на оскорбление, нанесенное роду, он обязан реагировать незамедлительно и жестко.

Причем магглороженные находятся в привилегированном положении. Если простецов отпрыск ляпнет что-то не то, большинство просто махнет рукой или ограничится мелким сглазом. Грязнокровка, чего от него ждать? А вот на те же слова, сказанные чистокровным, ответ последует больнее. Потому, что чистокровный понимает, что говорит.

Следующее утро показало, что история стала достоянием общественности.

На меня показывали пальцем, при моём приближении начинали шушукаться. Артур, с кривой усмешкой наблюдавший за представлением, откомментировал:

— Чего ж ты хочешь? Третьекурсник завалил трех пятикурсников. Конечно же, он сделал это с помощью ужасной черной магии.

— А головой подумать?

— Ты что, мы же о гриффах говорим!

— Ну да, на что я надеялся…

— Парвати рассказывала, те двое, в больницу не попавшие, сами твердят про неизвестные заклинания и темноту в глазах, — зевнул друг. – Третий, как выйдет, ещё наплетет. Кстати, по поводу третьего. Ты говорил с Фраем?

— Да, у него претензий нет. Он поговорил со Стивенсом, который Джозеф, узнал, как дело было, и только что подходил, извинялся. Сказали друг другу, что вопрос личный и кланы ни при чем. Он обещал написать своим, те устроят головомойку Кеннету на каникулах.

— Ну вот и ладушки.

Мой тезка тоже подходил, поблагодарил за помощь. Смотрел удивленно. Простецовы дети, особенно не с краснознаменного факультета, редко имеют возможность наблюдать конфликты чистокровных в боевом плане. Они могут увидеть драку, особенно на первом-втором курсах, могут присутствовать на дуэли или наблюдать за схваткой, идущей более-менее по правилам. Но чтобы вот так вот – быстро, жестко, без предупреждения, пропуская стадию развития – такое случается редко.

В общем, по результатам стычки у меня просела репутация с Гриффиндором, повысилась с остальными Домами (со змеями незначительно) и появилась первая отработка в личном деле. Отработки фиксируются в карточке ученика, и, хотя официально информация из карточек никуда не сообщается, младший персонал сведениями приторговывает.

Вышедший из больницы на следующий день Кеннет издалека буравил меня злобным взглядом, но близко не подходил. Скорее всего, после письма Фрая родня сделала ему внушение. Лаванда охарактеризовала его как упертого дурака, поэтому вряд ли он успокоится и в будущем мы ещё столкнемся.

Отработка у декана заключалась в неделе подготовки материалов для уроков. Обычная помощь преподавателю, только без начисления баллов.

До конца октября не происходило ничего, стоящего упоминания. Разве что стоит сказать пару слов о начале занятий в медицинском кружке. Мадам Помфри нагрузила новичков обычными предметами вроде химии, биологии, анатомии, причем в качестве учебной литературы использовались маггловские учебники. Других, оказывается, нет. Изучалось всё это, потому что в колдомедицине недостаточно взмахнуть палочкой, пробормотать пару слов и кости мгновенно занимают положенную им природой позицию. Нет, дела обстоят иначе. Даже для того, чтобы вправить правильно нос, нужно понимать его место в составе организма, а для более сложных манипуляций требуются более глубокие познания.

Маггловскими учебниками литература не ограничивалась. Нам выдавали методички с грифом госпиталя Мунго, на каждом занятии устраивались мини-лекции с записями, в школьной библиотеке нашлось множество справочников нужной тематики. Мунго, кстати, не просто крупнейший госпиталь, он выполняет функцию минздрава и у него есть филиалы по всей стране. Устроиться туда на работу можно разными способами. Потомственные целители сдают профильный экзамен и устраиваются стажерами к более старшим коллегам, после чего проходят двухгодичную практику, в конце которой становятся полноправными колдомедиками. Те, кто экзамен не сдал (он достаточно сложный) могут поступить на курсы, откуда выходят младшим медицинским персоналом вроде фельдшеров и санитаров. Некоторые всю жизнь остаются на этом уровне, другие учатся, нарабатывают знания и связи, чтобы через пару лет попытаться снова.

Существует ли дискриминация магглорожденных? И да, и нет. Стать полноправным целителем магглорожденному если и труднее, то незначительно, тут «мохнатая лапа» не нужна. Сложности возникают при попытке занять важную должность. Все главы отделений и главврачи филиалов – чистокровные или полукровки из влиятельных семей.

Занятия в медицинском кружке проходили дважды в неделю, хотя подойти к старшим ученикам или к самой мадам Помфри с вопросом не возбранялось и в другие дни. Ещё три вечера отнимало фехтование. Оставшиеся два вечера занимал факультатив по Высокому Искусству, вернее, одно из занятий факультатива проходило на час позже фехтования. Воскресенье получалось свободным. Его я тратил на разгребание накопившейся за неделю задолженности и, если удавалось, отдых.

Говорят, лет сто назад поход в Хогсмид слегка будоражил нервы опасностью и детишек всегда сопровождали учителя. Дикие звери подходили к деревне и школе ближе, среди фейри хватало тех, кто ещё помнил последние войны и был не прочь отомстить смертным захватчикам. Да и сами люди тогда были не настолько мирными. Маги сейчас здорово цивилизовались, между собой почти не воюют. Начиная со второй половины девятнадцатого века, влиятельные семьи редко используют убийство противников в качестве способа решить разногласия. Хватает других методов.

Обязательное разрешение на посещение деревни, подписанное родителями – эхо тех кровавых времен.

Парней из соседней комнаты куда-то утащил неугомонный Корнер, Падма присоединилась к сестре, остальные решили дойти до Хогсмида вместе. Мэнди и Лайза там уже бывали и не возражали показать, где что находится. Правда, сразу предупредили, что дальше Верхней улицы их родители никогда не отпускали.

— По идее, раз есть Верхняя, то должна быть и Нижняя, — рассуждала Лайза. – Я спросила у папы однажды насчет неё, он как-то странно заухмылялся, а мама сказала, что мне там делать нечего. Я так понимаю, это что-то вроде Лютного, только поменьше.

— Потом узнаем, — отмахнулась Мораг, со значением посмотрев на нас. – Мальчишки наверняка залезут, вот у них и спросим. Меня сейчас больше волнуют сплетни о патрулирующих дементорах.

— Мэр запретил их пускать на территорию деревни, — сообщил Артур. – Говорят, они с министерскими час друг на друга орали.

— Откуда знаешь?

— Бэнгз с пятого курса рассказывал, у него сестра как раз во время скандала в ратушу приходила по своим делам.

Дементоры не приближались, маяча вдалеке, но их влияние накладывало свой отпечаток. Упоминание о нежити подействовало остужающе, народ притих и дальше шел в тишине.

Торговля в Хогсмиде ориентирована на школьников. Вот, скажем, зачем в деревне, пусть и крупной, магазин музыкальных инструментов? А ведь есть такой, потому что регулярно появляются новые клиенты, желающие научиться трындеть на гитаре с целью понравиться девчонкам. Или магазинчик перьев, где продают всякую канцелярщину? Боюсь даже представить, какой у него денежный оборот.

Не стоит, кстати, думать, будто бы маги не используют карандашей, ручек и бумагу из обычного мира. Используют, и ещё как. Просто для того, чтобы писать пером на пергаменте (вообще-то говоря, это сорт бумаги, изготовленный из местного растения, название прилипло и никто не будет его менять) требуется соответствующий навык, который в Хогвартсе и развивают. Выйдешь из школы – пиши, чем хочешь на чём хочешь, твое дело.

Магический мир, хоть у него и не всегда получается, стремится к самообеспечению. Отсюда бумага, не самого высокого качества, зато своя, отсюда ткани и развитое кожевенное производство. Товары, произведенные магами, стоят дороже, зато они престижнее и долговечнее, поэтому шмотки из мира простецов носят либо полная нищета, либо магглорожденные, либо в качестве эпатажа.

Лавки Хогсмида предоставляли возможность купить практически любые вещи, нужные школьникам. С услугами ситуация схожая. Почта есть, возможность заказать вкусной еды и доставку купленного в школу тоже есть. Единственный запрет наложен на перемещение по каминной сети – только в сопровождении преподавателей или родных.

Мы, для начала, прошлись по Верхней улице, на пару минут заглядывая в каждый магазинчик. Девочки застряли в первой же лавке, ударившись в яростный спор о преимуществах одних лент над другими, и мы с Артуром позорно сбежали. Ничего покупать не собирались, просто смотрели на будущее. Но даже так пришлось зайти в «Три метлы» и немного посидеть, потому что ноги от усталости болели.

— Вот смотри, — прикидывал друг, расслабленно попивая сливочное пивко. – У них есть «Дервиш и Бэнгз», где продаются всякие поделки. Качество невысокое, в основном ориентировано на квиддичистов. Но мы-то знаем, что наши, возвращаясь из деревни, приносят вещи более высокого уровня. Или вспомним зелья. В аптеке, куда мы заходили, продаются только самые простые ингредиенты, использующиеся для школьной программы.

— Ну так кто их покупает-то? – вопросил я и сразу ответил. – Лонгботтом и другие гении зельеварения, которых Снейп заставляет по десять раз переваривать одно и то же.

— Именно! – важно поднял палец Артур. – Думаю, местные лавки разбиты на два сегмента. Первые ориентированы на всех и торгуют всякой хренью, вторые классом повыше, они себя не рекламируют. Я обратил внимание – иногда ученики заходят в дома без вывесок.

— Нужны поручители, — сообразил я. – Даже если мы зайдем следом за кем-нибудь и нас обслужат, без поручителей отношение будет не то.

— Олбан? – предложил Артур.

— Не уверен. Мы и так ему уже должны.

— Пока он от нас ничего не требовал.

— Угу. Проценты растут.

— Да ну тебя! – поежился мальчишка. Хотя какой мальчишка, подросток, вполне сформировавшийся. – Скажешь тоже.

— Я не то чтобы против, — примиряюще поднял я руки ладошками вперед. – Просто хочется иметь больше одного источника информации.

— Ну, если с этой стороны посмотреть… Можем обратиться к барсукам. Они к тебе сейчас лояльно настроены, после той истории. Я, правда, до сих пор не понимаю, с чего ты так резко действовал.

— Считаешь, стоило игнорировать?

— Нет. Конечно же нет! Просто у тебя же и другие варианты были.

Конечно, были. Например, в подобных ситуациях можно вызвать на дуэль, и пока идет подготовка к ней, горячие головы остынут. Подрались по правилам, помирились, зачастую приносятся взаимные извинения. Подобный способ разрешения конфликта считается социально приемлемым и используется всеми Домами.

— Не хотел сдерживаться, — признался я. – Сразу несколько факторов совпало. Дементоры эти, напряженность растет, Фрай кое-что про своего кузена рассказывал, так что я к нему изначально плохо настроен был. Плюс в клане сказали к Джозефу присмотреться и проверить его по возможности. В общем, я сдерживаться просто не захотел.

— Понятно. И что про однофамильца скажешь?

— Не боец. Не трус и сам по себе парень неплохой, но боевика из него не выйдет.

— Барсук, — пожал плечами Артур. – Они почти все такие.

Очередной стереотип, основанный на реальности. Гриффы считаются лучшими бойцами, вороны – лучшими дуэлянтами, змей описывают как «сборную солянку», ну а у барсуков твердая репутация миролюбцев. В значительной степени это правда, но из каждого правила существуют исключения, и в данном случае исключений слишком много. Барсуки, например, долго раскачиваются, зато уж если раскачались…

— Кстати, по поводу однофамильцев, — вспомнил Артур. – Тут есть некое заведение под названием «Чайный пакетик Розы Ли». Как думаешь, Мэнди в курсе?

— Скорее всего. Нашей малышке Сью не нужно волноваться и что-то делать, Ли – фамилия распространенная. Даже без выкупного дара можно обойтись. Мы закончили?

Артур оглядел пустые тарелки.

— Пожалуй, да. Ещё побродим или в школу?

— В школу, только сначала девчонок найдем.

— Думаешь, обидятся?

— Нет, просто Хэллоуин же, — пояснил я. – Ты вспомни: на первом курсе у нас тролль бродил, на втором Миссис Норрис окаменили. Сейчас под стенами нежить бродит.

— Блин, точно! У них же сегодня пик активности, — вспомнил Артур. – Так, собираемся. Что-то мне очень захотелось в нашу уютную гостиную.

Праздничный ужин был по-настоящему хорош. Кажется, в этом году никаких особых указаний домовикам не отдавали, и те расстарались на славу.

Ученики, даже обычно спокойные рейвенкловцы, громко гомонили, обсуждая поход в Хогсмид и активно делясь впечатлениями. По рукам ходили перечные чертики, сливочные помадки, карамельные бомбы и нелегальная продукция лавки «Зонко», особо притягательная для младшекурсников. Я тоже поддался всеобщему стремлению потратить денюжку и купил шоколадных котелков для Луны Лавгуд – девочка плохо переносила соседство дементоров, почти постоянно сидела в гостиной тихая-тихая, совсем не похожая на прошлогоднюю себя.

Похоже, учителя решили, что одной обжираловки недостаточно и пожелали обеспечить детей культурной программой. Со свойственным им добродушным юмором они попросили школьных привидений показать, при каких именно обстоятельствах каждый из них лишился жизни. Учитывая, что свою смерть те готовы обсуждать постоянно, не отказался никто. Самое то для Хэллоуина. Но детишки в Хогвартсе закаленные, смотрели с восторгом, отдельных актеров вроде Почти Безголового Ника вызывали «на бис».

Долго сидеть в Большом Зале не принято. Вроде бы ученики на зимних каникулах по традиции садятся за общий стол и празднуют, словно одна семья, и я понимаю истоки подобного символизма. Тем не менее, празднуют обычно в факультетских гостиных, приглашая (чаще не приглашая) друзей и знакомых из других Домов. Рейвенкловцы в принципе не любители пирушек и предпочитают поглощать пищу в одиночестве или хотя бы в тишине, поэтому наши приходят завтракать раньше всех и уходят, соответственно, тоже. С обедом, ужином и празднествами такая же ситуация.

Словом, когда в гостиную факультета пришел Флитвик и сообщил, что сегодня ночуем вместе, народ был слегка в подпитии и решил, что это шутка. Пьяных не было, все прекрасно соображали, просто некоторые веселились слишком активно. То, что мы факультет ботанов и заучек, не означает, что только ботанов и только заучек.

— Да, господа, я не шучу, — сейчас ни у кого не повернулся бы язык пошутить насчет роста Флитвика. Перед нами стоял боец, готовый драться. – Надеваем пижамы, берем необходимые вещи и готовимся к ночевке в Большом Зале.

— Но почему? – спросил кто-то.

— Потому, что в Хогвартс проник Сириус Блэк. Мы не знаем, какими возможностями он обладает и сумеет ли преодолеть защиту гостиных, — сухо ответил декан. – Преподавательскому составу проще обеспечить безопасность одного места и собрать вас там. У вас пять минут, господа, по окончании этого времени я лично пройдусь по спальным комнатам и выведу задержавшихся как есть.

При наличии инструкции или разумного плана вороны действуют на диво стремительно. Профессор четко разложил по полочкам: что надо сделать, почему, как. Причины и следствия. На других факультетах не сработало бы, а у нас народ отбросил эмоциональную составляющую, быстро прокрутил ситуацию в башке, признал действия администрации логичными и пошел выполнять приказ. Даже девчонки почти не истерили.

Всё-таки Флитвик умеет рулить Домом Ровены.

Опоздавших не было. Мы дружной толпой, ощетинившись палочками и артефактами, прошли в Большой Зал, где уже находились галдящие гриффиндорцы. Там же периодически раздавались хлопки – домовики обыскивали замок и перемещали отдельных учеников, находившихся не в гостиных. Почти сразу за нами вошли слизеринцы, приведенные мрачным Снейпом, последними шумной толпой в зал ввалилась напуганная толпа барсуков. Хотя слово «напуганный» в данном случае неверное. Они волновались, да, особенно младшие, но лица имели решительные.

Пока Флитвик и Макгонагалл блокировали входы, накладывая целые комплексы запирающих чар, директор сделал объявление.

— Мы тщательно обыщем весь замок. Боюсь, всем вам эту ночь безопасности ради придется провести здесь. Старосты факультетов будут по очереди охранять дверь в холл. За главных остаются старосты школы — отделения девочек и отделения мальчиков. Обо всех происшествиях немедленно сообщать мне.

Выдав указания, Дамблдор небрежно трансфигурировал из воздуха сотни спальных мешков, вызвав завистливый вздох моих соседей. Мы-то понимали, какой уровень владения даром нам только что продемонстрировали.

Учителя покинули зал, сдерживающий фактор исчез, и ученики принялись выдвигать версии. Всех занимало одно: как Блэк проник в замок?

— А что, если он трансгрессировал? – высказался кто-то из наших. – Взял, да и перенесся как при аппарации из одного места в другое.

На него сразу зашикали. Про трансгрессию и телепортацию слышали от магглорожденных, обсуждали и ни к какому выводу не пришли. Непроверенные гипотезы на факультете не любили, и тех, кто их высказывает, тоже.

— Что думаешь? – поинтересовался я у Артура.

— Не вижу смысла гадать, — друг, покряхтывая, устраивался поудобнее. – Если один из твоих предков был директором Хогвартса, естественно, что в семье могли остаться сведения о кое-каких малоизвестных особенностях защиты замка.

Я огляделся вокруг и на всякий случай наложил заглушающие чары.

— А я думаю, что не из-за Блэка нас тут собрали. Или не только из-за Блэка.

— Слушай, не пугай! – недовольно засопел Артур. – Не прорвутся они сюда.

— Мне сам факт не нравится, что они рядом.

— Никому не нравится. Хэллоуин пройдет, они послабее станут.

— Может, станут, может, нет. Вот интересно, нет ли способа их от школы отогнать?

— Нас родители испепелят.

— Способ, конечно, есть, — неожиданно раздался шепот с другой стороны. Из-за спины Артура показалась хорошенькая головка Падмы, мгновением позже к ней присоединилась Мораг. – Только в Англии он незаконный. Мы узнавали – у особей дементоров статус примерно такой же, как у дипломатов других стран, нападать на них нельзя.

Я проверил чары и с тоской понял, что индианка умудрилась незаметно откорректировать их, включив свой контур. Вот как она это сделала, а?

— Так что, ничего не поделать?

— Попробуй освоить Патронус, — посоветовала Падма. – Под присмотром Помфри это должно быть безопасно, раз уж ты у неё занимаешься. Всё равно ничего лучше не придумано.

Трепались между собой не только мы. Дети, взбудораженные происшедшим, не хотели спать и вовсю болтали друг с другом. Неудобное спальное место и непривычная для сна обстановка не позволяли успокоиться, к тому же заглушающие ставить умели или хотели далеко не все. В зале стоял тихий гул, старосты ничего не могли поделать.

Народ предпочитал кучковаться по факультетам, но кое-где попадались и смешанные группки, как правило – с обязательным включением в состав хаффлпаффцев. Между прочим, их старшаки первыми додумались трансфигурировать в углу кабинки туалета, куда немедленно потянулись ученики со всех Домов. Вот в чем барсукам не откажешь, так это в умении устраиваться. У них и еда кое-какая имелась, и дополнительные одеяла на полу лежали, и даже своеобразные кулеры с водой стояли.

Периодически в зал заглядывали преподаватели. Вернее, кое-кто из преподов находился здесь постоянно, в одиночку старосты бы не справились, но появление деканов или их заместителей здорово остужало горячие головы. Особенно доставали своим поведением гриффиндорцы, на самых буйных из них Сомниус накладывали, потому как сами они успокоиться не могли. Из наших усыпили Корнера и Сару Фосетт, ещё одну искательницу приключений.

Весёлый в этом году Хэллоуин.

Обучение магглорожденных оплачивает Министерство.

Так было не всегда. До принятия Статута Секретности учеба в Хогвартсе не была обязательной для простецовых детей, как сейчас, преподаватели просто приходили к родителям и предлагали, не настаивая. К магии тогда относились иначе, перспектива заиметь в семье собственного колдуна многих радовала, поэтому в основном соглашались. Церковь церковью, а прямая выгода прямой выгодой. Семьи были большие, смертность высокая, то есть привычная, и рискнуть одним ребенком не страшно. Те из родителей, у кого водились деньги, оплачивали учебу сразу или частями, бедняки заключали договор, по которому выпускники обязывались отработать долг после окончания школы. Благодаря им Хогсмид и возник.

После принятия Статута ситуация стала постепенно меняться. Для магглорожденных получение образования из привилегии стало обязанностью. К тому времени Хогвартс уже стоял на балансе Министерства и чиновники были бы счастливы частично переложить финансирование на плечи самой школы, но разумно опасались ссориться с директорами. Это раз. Во-вторых, для магглов есть разница, когда к ним приходит волшебник и рассказывает, что их дитя может уехать неведомо куда на учебу, или когда тот же самый левый тип с палочкой заявляет, что выбора нет. Конфундус выручает далеко не всегда. Есть такие магглы, на которых при всём желании не надавишь, вон, на Хаффлпаффе один такой учится, Джастин Финч-Флетчли. Родственник королевы! Маггловская аристократия часто роднилась с волшебниками, в дворянских семьях по сей день процент рождения магов и сквибов выше, чем в среднем по обществу. Отсюда связи в магическом мире с самыми разными группировками вплоть до высочайших уровней.

Короче говоря, чиновники не захотели ссориться и решили, что им проще сделать обучение для магглорожденных бесплатным, тем самым подсластив пилюлю. Для Министерства эти траты незначительны. Совет Попечителей, выполнявший тогда несколько иные функции, нисколько не возражал, решение оформили особым договором и с тех пор серьёзных причин менять его не находилось. Хотя, конечно, попытки случались.

Так вот. Обучение и проживание для магглорожденных бесплатно. Всё остальное следует оплачивать самостоятельно.

— К нам Макгонагалл приходила, — рассказывал Дин Томас, активно махая палочкой. – Мы про магический мир не подозревали, ни сном, ни духом. Вот и решили, что я магглорожденный. Это уже потом мама стала отца вспоминать, ну, биологического, и поняла, что он, скорее всего, волшебник.

— Хочешь его найти? – спросил я.

— Не знаю. Раньше не хотел, а теперь думаю – мало ли, по какой причине он ушел. Тогда в магическом мире всякая фигня творилась.

— Полукровке, конечно, проще, — вслух задумался Артур. – Хотя тут многое от новой родни зависит.

— Вот-вот. К тому же, если я вдруг стану официально полукровкой, учебу придется из своих оплачивать. Мы не богатые, родители не потянут.

— Не только оплачивать, — уточнил Артур. – Но и вернуть деньги за прошедшие три курса. Так что, если вдруг захочешь отца искать, ищи после Хогвартса.

В Книге доступа не записано, кто магглорожденный, а кто нет. Там есть только имя и, вероятно, некая наводка для сов. Зато можно быть уверенным, что если чьё-то имя в Книге появилось, то ребенок абсолютно точно волшебник. Этот способ проверки настолько прижился в Англии, что в спорных ситуациях старые семьи справляются в школе, ждать ли наследнику письма. Если, конечно, не желают сохранить конфиденциальность.

Мы сейчас занимались тем, что очищали давно не используемые коридоры пятого этажа. Хогвартс огромен, эльфы не успевают везде, да и полагаться на них следует выборочно. Есть классы, не используемые лет пятьдесят, которые домовики продолжают чистить едва ли не ежедневно, и есть помещения, куда они не заходят даже под страхом кары. Вроде кабинета чар, например. Домовики постоянно «забывают» его очищать и появляются там только по прямому приказу преподавателей.

За денежку малую администрация школы нанимает школьников на несложные работы. Это выходит дешевле, чем нанимать постоянных сотрудников. Работу им обычно поручают несложную, во всяком случае, поначалу. Что-то отмыть, что-то вскопать, перетащить, овощи на грядках полить и всё в таком духе. Чаще всего на подработку устраиваются хаффлпаффцы, потому что они, во-первых, домовитые и любой денежке рады, во-вторых, большая часть заданий связана с помощью любимому декану Спраут. Ещё они, будучи существами социальными, за любую движуху, лишь бы вместе.

Второе место по посещаемости делят гриффы и мы, вороны. Красно-золотые приходят из-за того, что денег у них никогда нет. Если вдруг видишь гриффа с деньгами, значит, ему их недавно прислали, и он их тупо потратить не успел. Рейвенкловцы тоже помогают персоналу часто, практически всем факультетом с третьего по пятый курсы, но задания выбирают тщательно. Нас привлекает разрешение использовать на подработке палочки и возможность освоить что-то новенькое. Частое колдовство положительно сказывается на навыках и дополнительно помогает развиваться тонкому телу, поэтому любой маг, планирующий в будущем стать как минимум выше середнячка, ложится спать выжатым в ноль. Что же касается навыков, то можно сказать, что школьник, часто берущий подработки, в факультативе по бытовым чарам не нуждается.

Реже всех на подработках показываются змеи. Им понты мешают. Хотя если денег совсем нет, то приходят и они.

Артур здесь появился ради «прокачки» и за компанию со мной, я пришел, потому что страдаю финансовой импотенцией. Летом поставил всю имевшуюся наличность на то, что в финале следующим летом сойдутся Ирландия и Болгария. Выиграют ирландцы, снитч возьмет Крам. Коэффициент, если ставка сыграет, равняется один к двумстам пятидесяти двум. Не опасайся я чего-нибудь напутать, влез бы в долги и поставил больше, чем девяносто два скопленных галлеона.

Мать, когда узнала, всплеснула руками и посоветовала никому не говорить. Не буду.

— После Хогвартса у меня других проблем хватать будет, — ответил на реплику Артура Дин. – Не вечно же у родителей на шее сидеть. Работать пойду.

— В Министерство?

— Так больше некуда! Я тут поспрашивал, куда магглорожденные идут – только туда.

— Ты не совсем прав, — вмешался я в намечающуюся дискуссию. – В то же Мунго младший персонал постоянно требуется, в Хогвартсе можно рабочим устроиться. Но, конечно, больших денег так не заработаешь.

— Вообще-то говоря, есть профессия как раз для магглорожденных, только идут они туда редко, — меланхолично заметил Артур. И замолчал.

— Какая?

— Специалист по конфликтным ситуациям.

Томас недоуменно переглянулся с молчаливым Финниганом.

— Аврор, что ли?

— Нет, Мерлин упаси. Это как обливиэйтор, только работающий не в Министерстве, а на частную организацию. Гильдию, юридическую фирму и тому подобное. Обязательным условием для приема является хорошее знание простецова мира.

— Ага. А почему, ты сказал, магглорожденные туда не идут?

— Потому, что там требуется хороший уровень менталистики, — фыркнул Артур. – Вот ты знаешь, что такое окклюменция, легилименция?

Дин покачал головой. Ответил Симус:

— Окклюменция — это защита разума от чужого проникновения. Легилименция, кажется, наоборот. Нападение.

— Именно. В Хогвартсе эти дисциплины не преподают, Министерство их из учебного плана вычеркнуло.

— И что, им нигде не учат? – Спросил Томас.

— Почему не учат? Учат. На платных курсах при Министерстве или частным порядком. У меня двоюродный дядя так конфликтологом и стал – сначала два года работал стирателем памяти в Комитете по выработке объяснений для магглов, опыта набрался и ушел на вольные хлеба. Сейчас работает в фирме, ведущей дела в обоих мирах. Уважаемым человеком стал, родня его больше не пилит, и зарабатывает нормально!

Томас слушал внимательно, даже работать перестал и перешел поближе к Артуру. Похоже, тема действительно его волновала.

— Слушай, а где-нибудь подробнее про всё это узнать можно? Литературу там какую почитать?

— Хмм, — Артур с сомнением посмотрел на парня, но решил, что стремление гриффиндорца подержать книжку в руках надо поощрить. – Возьми в библиотеке «Начала окклюменции» Карла де Брэ. Только смотри, дисциплина опасная, делай всё медленно, как написано. Увлечешься – крыша поедет.

— Пооонял, — округлил глаза Дин.

Посмотрим. Если пацан окажется достаточно упорен и действительно начнет серьезно заниматься менталистикой, то ему помочь не грех. И с прицелом на будущее, и просто так, из дружеского расположения. Я симпатизирую Томасу, гнили в нём нет, в отличие от некоторых других знакомых магглорожденных, помогать которым нет никакого желания.

Что интересно, портреты реагировали на инцидент с Блэком намного сильнее, чем ученики. Может быть, дело в пострадавшей Полной Даме, но лично у меня сложилось впечатление, что изрядную долю страха нарисованным отпечаткам умерших людей внушала фамилия. Мы выросли в мире, где Блэков уже, по сути, нет. Портреты писались тогда, когда Блэков боялись.

Бедолаге Сириусу перемыли все косточки, такому пристальному изучению не подвергался даже Локхарт. Причем, что меня поразило, в интонациях многих девушек проскальзывало что-то такое… Романтическое. То есть он, конечно, предатель и правая рука Неназываемого, но в глубине души наверняка запутавшаяся няшка. Думаю, размеры унаследованного состояния свою роль тоже сыграли.

Одновременно с Блэком обсуждали Поттера, слухи о Мальчике-который-выжил достигли своего пика в пятницу, когда стало известно, что вместо змей гриффы сыграют с барсуками. Квиддичная тусовка школы взвыла и принялась фонтанировать идеями.

— Вуд опытнее, но и Диггори не новичок, — рассуждал за завтраком Корнер, активно намазывая на булочку масло. – К тому же хаффы готовились играть против Гриффиндора, а у тех тактики заточены под слизней. Красные не успевают перестроиться!

— Да все они психи, — меланхолично заметил Артур. – Глянь, что с погодой творится.

— Угу, — согласился я. – Почти такая же страшная, как твоя овсянка.

— Овсянка у меня замечательная, — заливая медом горку бекона и ягод, не согласился друг. – Вкусная и питательная.

Собственно, самой каши было не видно под густым слоем всякой фигни, накиданной сверху. Сидящие на диетах девочки смотрели на жуткое мессиво с содроганием.

— Хорошо, что мудрые мы по квиддичу не фанатеем и на трибуны не пойдем, — решил поделиться я возникшей мыслью. Артур с набитым ртом промычал что-то одобрительное.

Мне на плечо лег чей-то подбородок, ухо обожгло чужое дыхание.

— Вот и я сказала, что сегодня плохой день, — пожаловалась Лавгуд. – А девочки сказали, что Седрик – красавчик.

На нас смотрели… странно. Луна редко прикасалась к кому-то, для неё тактильный контакт многое значил. Возможно, она считала нас с Артуром друзьями, потому что мы сами не заметили, как взяли над ней своеобразное шефство. Не то, чтобы мы к этому стремились, просто так получилось. Мы, да ещё МакЛайрд.

— Ты говорила старосте?

— Он и так знает. Только думает почему-то про дождь.

Луна, сгорбившись, ушла, оставив после себя легкое замешательство.

На квиддичное поле потянулись все те, кто с головой не дружит, то есть больше половины школьников. Ливень шел жуткий, в окно я видел, как потоки ветра и воды вырывали зонтики из рук или сносили напрочь чары купола, используемые старшеклассниками.

Зябко было даже мне в башне, под защитой стен. Каково тем, кто снаружи?

Постепенно дождь усилился до той степени, когда видимость терялась чуть ли не на расстоянии десяти метров. Ни игроков, ни трибун не разглядеть, только серые тени изредка мелькали среди плотных косых струй. До школьников дошло, что при такой погоде ожидать зрелища бессмысленно, и небольшие группы учеников потянулись обратно в замок. Мне с моего места было не видно, много ли народа ушло, я мог разглядеть только закутанные в мантии силуэты на коротком участке дороги. Филч придет в ярость. Килограммы грязи, которые принесут детишки в замок на своих ботинках, никакими чистящими чарами не убрать.

Повеяло тоской.

Безнадежностью.

Краски потускнели, мир заполонила серая хмарь.

— Какого демона? – к окну подбежал Артур и принялся всматриваться в стену воды. – Они здесь?

— Их там десятки, — с трудом отрешился я от чувства безнадеги. – Похоже, они сорвались.

— Где директор и деканы?

Вспышка была настолько яркой, что даже пришлось зажмурить глаза. Не помогло. Этот свет словно проникал сквозь материальные преграды, прикасаясь к душе, смывая с неё наведенную тоску, очищая и давая надежду. Длилось это недолго, буквально секунд десять, но оставило после своего ухода ощущение безопасности и чего-то очень теплого, дружелюбного.

— Вроде, ушли, — вслушался в себя Артур. – Посмотрим?

— Да, давай в Большой зал спустимся.

Толпа, состоявшая по большей части из учеников, не успевших покинуть трибуны до появления дементоров, прямой наводкой по указанию деканов направлялась в больничное крыло. Мы не вовремя попались на глаза помощнице мадам Помфри, и она припахал нас раздавать укрепляющее зелье, остальные члены медицинского кружка занимались примерно тем же. Народ гомонил. Сейчас школьники полны энергией, но минут через двадцать наступит реакция от эмоциональных качелей – сначала навеянный дементорами ужас, затем вызванное Патронусом директора чувство эйфории. Поэтому тех, кто получил первую помощь, разгоняли по гостиным. Лучше они там заснут, чем где-то на подоконнике.

Серьёзно пострадал только Поттер, оказавшийся ближе всех к дементорам и принявший на себя основной удар. Остальным повезло больше. Игроки успели разлететься в стороны, до трибун нежить не добралась, так что, можно сказать, школа легко отделалась.

Инцидент со смаком обсасывался пару недель. Обсуждали дементоров, квиддич, жаловались на плохую видимость. Жалели Поттера, но далеко не все – злорадных голосов тоже хватало. Отношение к нему в школе сложное, возникает впечатление, что некоторые люди с нетерпением ждут, когда он оступится, чтобы с удовольствием обсудить неудачи Мальчика-который-выжил.

Малфой раздражал. Белобрысый не понимал, как выглядит со стороны со своими обезьяньими ужимками, а просветить его никто не торопился.

Директор отсутствовал в школе. В «Пророке» происшествие обходили молчанием, однако никто не мешал школьникам писать письма домой, а черных красок мы не пожалели. Поговаривали об огромном давлении на Министерство со стороны испуганных родителей, хотя внешне всё выглядело чинно. Позиции Фаджа, нынешнего министра, довольно крепки, пусть он и компромиссная фигура. Снимать его никто не станет. Тем не менее, подточить репутацию и слегка изменить политическое равновесие группировка Дамблдора не откажется.

Поведение дементоров если и изменилось, то не сильно. Они по-прежнему кружили вокруг Хогвартса, правда, избегали покидать свои посты. Директор неплохо их шуганул, твари осторожничали и в замке стало дышать полегче. В то же время они начали появляться в Хогсмиде, что раньше им было строго-настрого запрещено. Спецы из нашего Дома считают, что до тех пор, пока Блэк не пойман, нежить имеет полное право бродить по стране и заходить куда угодно ради поиска беглеца. Отозвать их обратно в Азкабан можно либо в случае убийства Блэка, либо после его оправдания – но на оправдание Министерство не пойдет.

До рождественских каникул не произошло ничего, достойного упоминания. Вороны учились, красно-золотые хулиганили и ввязывались в авантюры, змеи интриговали. Чем занимались барсуки, никто не знал, что давало пищу для паранойи. Наша квиддичная команда разгромила хаффлпаффцев, во многом благодаря новому ловцу Чжоу Чанг, усердно строившей Диггори глазки.

Мы с Артуром тотально забили на социальную жизнь и ходили, похожие на зомби. Обычное дело в Рейвенкло, поэтому из наших никто не волновался. Зато Фрай при встречах смотрел тревожно и спрашивал, всё ли хорошо и не надо ли помочь навестить больницу. Чего помогать-то, мы там несколько раз в неделю бываем?

Вот, собственно, и всё.

— Дементоры утверждают, что Дамблдор помешал им схватить Блэка.

Сообщение Кеннера во мне никакого отклика не вызвало.

— Может, и помешал. Только что-то Блэка на стадионе никто не видел, это раз, и нападали они на Поттера, это два. И нападение видели все!

— Думаешь, врут?

— Они не сидхе, чтобы говорить только правду.

Ситуация с бродящей возле школы нежитью раздражала общество. Факт того, что дементоры покинули Азкабан, сам по себе заставлял магов ворчать и косо поглядывать на Министерство, а уж когда дело коснулось детей… Волшебники, с одной стороны, одобряют суровость воспитания младшего поколения, равнодушно поплевывая на любые быстро излечиваемые травмы. В то же время, потенциально летальные случаи или те, которые имеют длительные последствия, служат предметом долгих разбирательств, на них глаза не закрывают.

Мысли перескочили на другой инцидент.

— Про гиппогрифа слышал?

— А то ж! – без энтузиазма ответил Кеннер. – Малфой на принцип пошел. Хана коняшке.

Внешностью дядюшка здорово напоминал оголодавшую панду – в смысле, такой же худой и с кругами под глазами. На работе его пинали все, кому не лень, в связи с подготовкой к чемпионату мира по квиддичу в будущем году. Дома страдала от токсикоза и перепадов настроения беременная Илона, с удовольствием выливая негатив на бедного мужа. Весело мужику живется.

Дедушка Джарвис ходит довольный, улыбается и говорит, что внучек мстит за него сыну.

— Илона скоро родит?

— Через три месяца, — вздохнул Кеннер. – Пол специально не смотрели, с именем не определились. Еле уговорил не пытаться до родов к родителям в Венгрию съездить, теперь она хочет их сюда пригласить. Понятия не имею, что делать.

— Ты ей объяснял, что в нашем мире простецам лучше не появляться?

— Угу. Я – негодяй, ненавидящий тестя и тёщу.

— Понятно… Ты, это, крепись, что ли.

— Креплюсь. Что остаётся-то?

По сравнению с прошлым годом, сейчас на меня родня наседала поменьше. Наверное, решили, что ребенок должен отдохнуть от влияния дементоров. Это не значит, что занятия прекратились вовсе, их просто стало меньше раза в два. И у меня появилось свободное время.

Которое непонятно, чем занять.

— Давай за ограду свалим, — предложил я дядюшке. – Недалеко прогуляемся.

— Чего ты там не видел?

— Ты удивишься, но ничего не видел, — самому удивительно. – Я в лесу практически не бывал, других дел хватало. Только с тобой или другими мужчинами иногда на собирательство ходил, ну и недалеко от ограды бегал, вместе с мальчишками. Пока не разругались.

— Что, так до сих пор и не помирились?

— Неа.

— Плохо.

Я только плечами пожал. Мне плевать. Кеннер обернулся, посмотрел на дом. Куда-то идти и что-то делать ему не хотелось, но ругаться с женой хотелось ещё меньше.

— А давай, действительно, сходим, — согласился он. – На часок, не больше. Мать-то против не будет?

— Уговорю.

Комплектов одежды для похода в лес у меня два, один остался в школе, второй здесь. Оба пошиты примерно одинаково, только местный раньше и немного похуже качеством. Зато тут я не один в лес пойду, а с сопровождением взрослого.

Самые опасные существа вроде мантикор или драконов предпочитают к нашей земле не приближаться, ну или их быстро уничтожают. И да, дикие драконы тоже есть и представляют серьёзную проблему для небольших поселений, поэтому убить их может любой желающий, ему только спасибо скажут. Красной Книги в магическом мире не существует, равно как и движения «зеленых». Лицензий на убийство и сбор ингредиентов Министерство не выдает. Лицензии на торговлю есть, на варку некоторых зелий тоже есть, а вот охотиться можно кому угодно и на кого угодно.

Так вот, существа третьей и выше категорий по министерской классификации вблизи клановых земель безжалостно уничтожались. Остальные зверушки либо прятались хорошо, либо их специально держали на развод. Например, колония болтрушаек обеспечивает Стивенсам приличный доход за счет продажи линялых перьев, парочку джарви мы прикормили ради борьбы с садовыми гномами. То же самое относится к растениям, среди которых попадаются хитрые и агрессивные породы, с радостью питающиеся плотью живых организмов.

Всё, сказанное выше, ничуть не означает, что территория за оградой поместья безопасна. Она менее опасна, чем остальной мир, и только-то.

Сейчас зима, флора и фауна не столь богаты, как летом. Нужно помнить, что климат в магическом мире своеобразный, вполне нормальной ситуацией является вылезти из заснеженных кустов на цветущую зеленью поляну. Или встретить куст ледянок, покрывающихся ярко-синими цветами исключительно при морозах ниже тридцати градусов Цельсия. Причем мороз обязательно должен быть естественным, не искусcтвенно наведенным.

Выйти в лес можно либо через ворота, которых вместе с калиткой пять штук, либо сиганув через ограду напрямую. Последнее практикуют мелкие дети, заставляя взрослых ругаться – защитные заклинания завязаны на кровь и, в теории, не должны принести Стивенсам вреда, но всякое может случиться. Илону, маму и других жителей поместья, вошедших в клан через брак, вводили в защиту отдельным порядком. Так ведь они-то взрослые, они в любом случае через забор не прыгают.

Нам с Кеннером хватило полчаса, чтобы собраться. Солнце уже зашло, когда мы вышли за ворота, оставив записку-уведомление на специальном стенде – обычная мера безопасности. Просто указание, куда идем, с какой целью, на какой срок. Мы шли на поляну с луноцветом, сегодня как раз полнолуние, самое время для сбора.

— У нас тут оборотни не появлялись?

— Года три никого не видели, — Кеннер тоже взглянул на круглую Луну. – У них теперь деревня южнее миль на сто, аж за Фейденами. Откочевали после стычки с министерскими.

— Ты ведь теперь тоже министерский?

— Ну, это они так думают, — ухмыльнулся дядюшка.

Снег хрустел под ногами.

— У меня из-за оборотней в школе репутация просела, — пожаловался я. – Вернее, из-за оборотней, Снейпа и собственной глупости.

— Ну-ка, ну-ка, рассказывай!

— Да что тут рассказывать! Идет урок, Люпин, наш новый профессор ЗОТИ, болеет, его заменяет Снейп. Тема урока – оборотни. Снейп меня вызывает, я отвечаю на вопрос, он спрашивает, что можно добавить кроме того, что написано в учебнике. Тут я вспоминаю бабушку Джулию, её ругань на поставщиков и говорю: «Надо понимать, что оборотни являются весомым фактором экономической жизни общества. В обычное время фунт человеческой печенки в Лютном стоит около сорока галлеонов, но за три дня до и три дня после полнолуния цена вырастает процентов на двадцать, потому что именно печенкой оборотни предпочитают отъедаться после оборотов. Кроме того, шерсть оборотня стоит столько-то, сердце – столько-то, а за неразделанную тушу можно получить до пятисот галлеонов». Вдруг понимаю, что в классе стоит тишина, все смотрят на меня. Только у Снейпа вид довольный-довольный. «Очень хорошее уточнение, мистер Стивенс, плюс десять баллов Рейвенкло. Всем домашнее задание – сдать профессору Люпину эссе с обязательным указанием цен!» Теперь от меня незнакомый народ шарахается.

Кеннер так ржал, что даже остановился.

На это Рождество он, в силу непонятных мозговых флюктуаций, подарил мне рогатку. Женщины дружно закатывали глаза и высказывались в духе «первые сорок лет детства у мальчиков проходят бурно», мужики улыбались и просили дать пострелять. Лично мне подарок очень понравился. Я, в свою очередь, презентовал ему самолично зачарованную книгу-сейф с чарами незаметности, маме досталась огромная грелка для ног в виде кошачьей лапы, Илоне – подушка под шею с успокаивающими чарами.

Далеко мы не отходили. Просто прогулялись по лесу, попутно собирая всякие полезности вроде ягод рябины или коры орешника.

— Зачем тебе это?

— В школе пригодится, — пожал я плечами, укладывая на дно сумки найденные перья авгурея. – Зелье сварить, или обменять на что-то. В Хогвартсе очень развит черный рынок, некоторые на обмене настоящие состояния сколачивают.

— Например?

— Ну, в этом году популярнее всего амулеты против дементоров. То есть не только амулеты, вообще всё – учебники окклюменции, уроки по вызову Патронуса и прочее в том же духе. Потенциальных учителей мало, потому что далеко не все старшеклассники нуждаются в подработке, желающих научиться много, отсюда высокие цены. Артефакторикой в принципе немногие занимаются, она интересна только людям с определенным складом ума. В смысле, — поправился я, — вещи зачаровывать умеет почти каждый, но против дементоров требуется совсем другой уровень, более высокий. У нас на нём буквально человека три-четыре на целую школу, и они завалены заказами.

— Артефакты можно в Гильдии заказать, — заметил Кеннер.

— Там ценник ещё выше.

Болтовня не мешала нам внимательно оглядываться по сторонам. Дядя так вовсе раз в пяток минут пускал неизвестное мне поисковое заклинание, попутно удерживая слабые щитовые чары в полуразвернутом состоянии. Если подумать… Ещё год назад я бы их не почувствовал. Похоже, уроки по развитию магического чутья дают себя знать.

— Ты сам-то в Министерстве надолго задержался? Что планируешь?

— Да я уволиться хотел, — признался Кеннер. – Знакомые хорошее место предлагают в торговой фирме с филиалами по всей Европе. Мне нравится в командировки ездить. Только вызвала меня к себе леди и сказала, чтобы до осени следующего года даже и не думал увольняться, потому что клану нужен свой человек именно в том отделе, где я сейчас тружусь. Вот так-то.

Особенности жизни в клане – интересы общества стоят выше личной свободы.

— Тебе своё дело нужно.

— Думаешь?

— Сам посуди. Ты за три года сменил кучу работ, причем отовсюду уходил либо из-за скуки, либо из-за конфликтов с начальством. Тебе нужно что-то свое, чем тебе будет нравиться заниматься.

— Вообще-то говоря, я подумывал о поставках кое-каких товаров в Британию, — признался Кеннер. Я покачал головой.

— Не пойдёт. После работы дипломатом обычное купи-продай тебя не устроит. Слишком мелко. Ищи что-то более масштабное.

— Да? Ну, посмотрим, — не стал спорить дядя. Ему, похоже, просто не хотелось обсуждать эту тему, даже думать о ней. – Темпус. Ого! Пошли-ка домой, пока нас искать не начали.

— Тогда через южный вход вернемся, он ближе.

Вернувшись с рождественских каникул, Артур приволок с собой схему ритуала, который мы попытались воплотить в жизнь.

Сидхе, прежние хозяева этого мира, тоже сталкивались с тварями Нижних миров и тоже пытались с переменным успехом с ними бороться. Дивный народ многое после себя оставил. Другое дело, что их магия чрезвычайно сильно отличалась от человеческой, и адаптировать под себя людям удалось всего-ничего.

— У тебя не возникнет проблем из-за того, что ты это привез сюда и мне показываешь? — постучал я пальцем по кипе пергамента.

— Никаких проблем, — уверенно ответил Артур. – Взрослые считают схему неработающей, дед сказал, тут большого куска не хватает.

— Тогда в чем смысл?

— Смысл в том, что я видел в библиотеке похожие цепочки символов, — сообщил друг. – И ты при мне выполнял активную медитацию по описанной здесь методике. А ещё у нас есть Луна. Восстановим!

Мне только и оставалось, что тяжко вздохнуть.

Да, Артур многое видел из того, чем я занимаюсь – точно так же, как и он не особо скрывал от меня свои занятия. В одной комнате живем. Кроме того, по-настоящему секретными методиками мы оба не владеем и выдать их не можем. Ещё нужно учитывать, что информация, как её ни скрывай, всё-таки расходится, поэтому, отправляя детей в Хогвартс, взрослые заранее готовы к тому, что какая-то часть считающихся родовыми знаний утечет на сторону. Это никого не пугает – честный обмен, честная плата за легальную возможность подсмотреть чужое.

У меня вообще складывается впечатление, что после принятия Статута Секретности и усиления роли Министерства скрывать знания стало намного сложнее. Социум стал более открытым. Контакты между отдельными деревнями стали чаще, брачные союзы с соседями теперь считаются обыденностью. Отсюда более активный обмен информацией. Та же активная медитация, про которую упомянул Артур – она ведь фишеровская, мне её дед Роберт показал. Хотя, конечно, не будь я его внуком…

— Только сначала с Луной посоветуемся. Может, тут такое, что и длинной палкой трогать не стоит.

Артур подумал и кивнул.

— Принимается.

Моим личным проектом стало наблюдение за Грейнджер. Из памяти прошлой жизни я помнил, что то ли Макгонагалл, то ли сам директор доверили ей хроноворот. Неоднозначное решение. Путешествия во времени не считаются в магическом мире какой-то запредельной экзотикой, те же маховики времени используют для сугубо утилитарных целей вроде лишних часов работы или помощи в расследовании преступлений. Однако нужно помнить, что с маховиками работают исключительно взрослые маги, досконально знающие технику безопасности. Причем большинство тех, кто углубляется в вопрос, от игр со временем постепенно отказываются – слишком опасно. Легко оказаться стертым, никогда не существовавшим.

Как отразится задвоение личного хронопотока на подростковом организме, я сказать не берусь. Потому и наблюдаю. Администрация, судя по всему, проблемы не видит, иначе артефакт девчонке бы не доверила.

Из общественных новостей. Через неделю после начала семестра наши продули слизеринцам, отчего среди части учеников воцарилось уныние.

— Конечно, мы продули, — вздыхал Корнер. – У Стреттона последний год, ему не до квиддича, Барроу хуже меня летает. У Пейджа руки дырявые. И в Чанг бладжер попал неудачно – пару сантиметров правее, она бы потеряла сознание, упала и не смогла продолжать игру, тогда бы матч перенесли.

— Всех обласкал, — переглянувшись, захихикали Мэнди с Падмой.

— Но это же правда!

Девочки засмеялись ещё громче. Смех был необидным – пацан переживал искренне. Он сам по себе человек прямолинейный, светлый, на нашем курсе у него лучше всех патронус получается. Всего лишь легкая туманная дымка, но у других и того нет.

Осваивают заклинание патронуса двумя способами. Первый – классический, через работу с собственным сознанием и внутреннюю трансформацию энергии, путь долгий и безопасный. Для него требуется знание начал окклюменции, понимание работы тонкого тела мага, чувство магии и много чего ещё. Базу всего этого школьники приобретают курсу к пятому, тогда в курсе ЗОТИ и появляется заклинание защитника.

Есть и другой способ, более старый, простой, опасный. Подходит только сильным магам, на Рейвенкло его недолюбливают и считают варварским. Достаточно сосредоточиться на положительных эмоциях, задавая заклинанию шаблон, и со взмахом палочки произнести формулу. Если силенок не хватит, в лучшем случае получишь магическое истощение, в худшем – станешь сквибом. Подозреваю, именно так Люпин учит Поттера. У избранного мальчика недостатка в магии нет, это даже его враги отмечают, и энергетика в тринадцать-четырнадцать лет достаточно сформировалась.

В крайнем случае Помфри его откачает. Уверен, без её одобрения Люпин бы не рискнул.

Серьёзной проблемой, донимавшей школьников, был холод. Погода и присутствие дементоров заставляли кутаться в теплые вещи и старательно осваивать согревающие чары, особой популярностью пользовались амулеты и зачарованные вещички, повышающие температуру. На факультете у многих внезапно появилась привычка делать домашку в гостинной, возле громадного камина.

Тихое время, сонное время. Даже гриффиндорцы почти не хулиганили. Блэк не давал о себе знать, директор пропадал в Министерстве, учителя без лишнего энтузиазма дрючили учеников. Рутина. Человек такая тварь, что ко всему привыкает и приспосабливается, вот и мы приспособились. Занимались своими делами, общались со знакомыми с других факультетов и не обращали особого внимания на школьную жизнь.

Примерно до начала февраля, когда по школе поползли слухи, что Рональд Уизли лишился невинности противоестественным способом.

Фееричный забег шестого Уизли с окровавленной простынёй был с восторгом встречен школьными острословами. Первыми, разумеется, отметились близнецы. Их усилиями событие обрело эпические масштабы и ничего общего с реальностью не имело. Думаю, если бы не приближавшийся матч по квиддичу между нашими и красно-золотыми, бедолага Рональд служил бы посмешищем всей школы, однако и без того различные версии происшедшего поражали воображение.

— Как думаешь, взрослый книзл способен изнасиловать подростка? – с серьёзным лицом спросил Артур. – Чисто технически?

— Только если подросток лишен возможности сопротивляться.

— Например, связан простыней?

— Например.

Артур молча поставил в списке плюсик.

— Барсуки начинают меня пугать, — спустя пару минут разродился он. – Такая фантазия. Ты знаешь, что семья Лэншеров разводит сторожевых химер?

— Впервые слышу. Разве продажа химер не запрещена?

— Только если лицензии нет, у Лэншеров с бумагами всё в порядке. Они под заказ выращивают химер, замаскированных под обычных зверей – книзлов там, собачек, хомяков. Про крыс не слышал, но вдруг? Их в лавки в качестве ночных сторожей часто берут…

Я представил, что сторожевая химера способна сделать с незадачливым воришкой, и мне малость поплохело. Не склонны маги к человеколюбию.

— Разве Парвати не рассказала тебе, как дело было?

— Просто маленький социологический проект, — помахал пачкой листков друг. – Пытаюсь понять, какими путями наши сплетники приходят к тем или иным выводам. Пока закономерности не нашел.

Он, кажется, на пути к вхождению в неформальный клуб любителей заговоров, существующий на нашем факультете. Ну, чем бы дитя ни тешилось…

В день матча между командами Гриффиндора и Рейвенкло напряжение в воздухе можно было резать ножом. Народ слегка свихнулся. Поттер ходил исключительно в сопровождении свиты, грифам каким-то чудом удалось утаить наличие у их ловца новейшей «Молнии» и теперь они наслаждались растерянностью конкурентов. Пенелопа Кристал метнулась к столу красно-золотых и, пользуясь статусом девушки Перси Уизли, внимательно рассмотрела метлу.

Что она нашла в Перси, непонятно. В школе к нему относились двояко – считали занудой, но признавали, что на парня можно положиться. Впрочем, ругать Пенни за её выбор никто не собирался, наоборот, тихо радовались, что она отошла от прошлогодней истории с Локхартом.

Дэвис помрачнел, команда собралась вокруг капитана и принялась шушукаться.

Погода стояла прекрасная, ярко светило солнце и дул легкий ветерок, поэтому мы с Артуром в кои-то веки решили выбраться посмотреть матч. Нельзя же вечно учиться, отдыхать тоже надо. Школьники традиционно рассаживались как им вздумается, исключение составлял Хаффлпафф, выделявшийся на трибунах плотным пятном с желто-черными шарфами. Сверху от нас разместились девочки, справа сидели парни во главе с нервничающим Корнером.

— Какого черта она улыбается Поттеру? – подскочил с места Майкл.

— Кто? – Голдстейн и Бут в четыре руки потянули его вниз.

— Чанг!

— Обычная хитрость. Женщины улыбаются мужчинам, те дуреют и совершают ошибки.

— Ерунда это всё, так не бывает!

Сверху раздался дружный снисходительный смех. Впрочем, Корнер смотрел на поле и ничего не услышал.

Вуд и Дэвис пожали друг другу руки. Именно пожали, а не как с Флинтом, попытались раздавить кисти. Мадам Хуч разрешила садиться на метлы, свистнула – и над полем пронесся восхищенный вздох. Поттер быстро и плавно набрал высоту, словно гравитация потеряла над ним власть, мгновенно опередив обе команды. Джордан завопил в микрофон, выпаливая характеристики «Молнии», профессор Макгонагал безуспешно пыталась заставить его комментировать матч. Наши спортсмены сначала пялились на Поттера и пропустили несколько голов, потом растерялись и снова нахватали мячей. К счастью, им удалось собраться и слегка сократить разрыв, теперь составлявший пятьдесят очков. Чанг прилипла к Поттеру, но ей явно не хватало скорости.

Внезапно Поттер рванул вперед, спустя несколько секунд выхватил палочку и зачем-то выпустил Патронуса. По трибунам прошелестел недоуменный вздох.

— Что происходит?

— Посмотрите туда!

— Дементоры! Скорее!

Впрочем, почти сразу произошли две вещи: гриффиндорский ловец поймал снитч, а закутанные в черное тряпье фигуры принялись валиться на землю. В бинокли или через увеличивающие чары стало видно, что никакие это не дементоры, а нарядившиеся в них люди на метлах. Слизеринцы во главе с Флинтом, по-видимому, решившим таким образом деморализовать команду главных соперников.

Макгонагалл рванула к ним.

— Хороший матч, — тихонько, чтобы не услышали окружающие, прокомментировал Артур. – Всего минут десять прошло.

Команда Рейвенкло уныло плелась по полю в сторону раздевалок.

Проигрыш на факультете восприняли достаточно спокойно. Многие подходили к нашим квиддичистам, пытались утешить, говорили слова одобрения. Дескать, «Молния», ничего не поделать, не расстраивайтесь. То есть даже самые упоротые фанаты сочли поражение вызванным объективной причиной и претензий команде и капитану не предъявляли. В противном случае они бы, конечно, высказались.

Поэтому пьянка носила грустный, но светлый характер. Нас на неё снова не пустили.

Хотя Корнер каким-то образом нализался.

О том, что Сириус Блэк проник в спальню третьекурсников Гриффиндора, нам сообщили за завтраком.

— Представляете, — трещала Парвати, закатывая глазки. – Рональд проснулся, а он стоит и в руке у него – нож!

Ночью преподаватели снова обшаривали замок. Учеников, кроме гриффиндорцев, тревога не коснулась, мы продолжали мирно спать в своих постелях. С утра выяснилось, что меры безопасности усиливаются – наш декан что-то делал с дверями, Филч во главе небольшой армии домовиков обшаривал закоулки, ещё администрация наняла дополнительную охрану из фейри. Правда, почему-то в качестве усиления директор выбрал наёмников-троллей, известных своим ущербным интеллектом. Теперь тролли бродили по замку, пугались говорящих картин и при встрече мерялись размером дубинок, что выглядело так же, как и звучало. То есть очень неоднозначно.

Уизли номер шесть с удовольствием рассказывал всем желающим о встрече с беглым преступником. Невилл Лонгботтом, тихий и задавленный родней парнишка, потерявший список паролей, попал в опалу у рассвирепевшей Макгонагалл. Девчонки его жалели:

— Этот сэр Кедоган постоянно менял пароли, — рассказывала Парвати. – Мы все путались. Конечно, Невилл записал их на бумажке! И потерял, да…

Через пару дней бедолаге Лонгботтому бабушка прислала громовещатель. Пацан не успел вынести из Большого зала пылающий гневным красным цветом конверт, и вся школа слышала, как его честят.

— Как-то странно, — тихо заметила Сью Ли. – У нас дома, в смысле, у магглов, не принято выносить сор из избы. Если родители хотят отругать ребенка, они сделают это так, чтобы никто посторонний не узнал.

— В магическом мире точно так же, — принялась объяснять Мэнди. – Просто это публичная форма извинения. Один из Лонгботтомов подвел свой Дом, подверг опасности соучеников, и теперь Лонгботтомы признают ошибку и выражают сожаление. Так принято.

Разлад в так называемом Золотом Трио никуда не делся. Уизли страдал по крысе, Грейнджер защищала кота, Поттер никак не хотел определиться и болтался между друзьями, как дерьмо в проруби.

Малфой выиграл дело против гиппогрифа. Общество следило за процессом с вялым интересом и восприняло приговор как должное. В конце-то концов, животное напало на ребенка, даже если отбросить в стороны все остальные факторы. Короче говоря, судьба Клювокрыла была определена и никого, кроме Хагрида и некоторых гриффов, не волновала.

Мне, тем временем, аукнулась подзабытая история с нападением на однофамильца. Встревоженные барсуки и так-то ходили перебежками мелкими группами от пяти человек, а после недавнего визита Блэка совсем впали в паранойю и решили налечь на самооборону. И это при том, что Люпина на всех факультетах дружно считают лучшим преподом ЗОТИ за последние семь лет, то есть нагрузка по предмету высокая. Сначала хаффлпаффцы подошли к оборотню насчет дополнительных уроков, но тот отказался под предлогом большой занятости. Правда, против формального кураторства кружка не возражал. Кружок изначально подразумевался как внутреннее дело факультета Хельги, однако детишки быстро начали тащить туда друзей с других факультетов, в первую очередь с нашего, выбранный председателем Седрик Диггори быстро смирился и начал готовить бумаги на регистрацию.

Забыл сказать. До тех пор, пока в кружке состоят представители одного Дома, нигде ничего регистрировать не надо. Достаточно сообщить декану. Если же в составе интернационал, вот тогда начинается волокита с расписанием, отчетностью, выделением помещения, обязательным кураторством и много чем ещё. Иными словами, подгадили Седрику собратья.

Нас с Артуром в клуб, пока что незарегистрированный, притащил Фрай. Он, кажется, преисполнился передо мной некоего пиетета после того, как я дал по башке его кузену (с которым у Фрая были примерно такие же отношения, как у меня с придурком Майклом) и рассчитывал получить пару уроков. В том, что мне удастся его чему-то научить, я сомневался, но сходить посмотреть, чем там народ занимается – почему бы нет?

Первоначальной оценкой всех новичков занимаются председатель или его замы, в крайнем случае опытные старшекурсники. В тот день из всех старшаков в зале находился только парень по имени Энтони Рикетт, поэтому мы подошли к нему:

— Привет, Энтони, — дождавшись, пока старшекурсник закончит разговор с каким-то знакомым, представил нас Фрай. – Это Райли Стивенс и Артур Шелби, я тебе о них рассказывал.

— Да, мы знакомы, — вежливо улыбнулся парень. – Третий курс, верно?

Мы дружно кивнули.

— Хорошо, тогда сначала небольшая проверка, если всё пройдет нормально, то выдам вам расписание. Занятия идут каждый день, просто разные курсы приходят в разное время, чтобы не мешать друг другу. Помещение, как видите, не очень большое.

Выделенный под кружок класс не отличался особенными размерами, он был рассчитан человек на тридцать. Если его действительно посещает весь Хаффлпафф, то заниматься одновременно будет тесновато.

— А кроме ваших, кто сюда ходит? – поинтересовался Артур, взглянув на обменивающимися заклинаниями учеников.

— В основном ваши, — снова улыбнулся Рикетт. – Из гриффов только старшекурсники, не знаю уж, почему, у змей что-то своё есть.

— На Гриффиндоре сейчас только и говорят, что о квиддиче, — дополнил Фрай. – Ещё о клубе ворожбы. Энтони, может и нам какие-то сигнальные чары изучить? Гриффов, похоже, впечатлило, как Блэк сумел пробраться в их гостиную, и никто его не заметил.

— Посмотрим, — неопределенно ответил парень. – Если народ захочет. Седрику предложи, он программу составляет. Так, кто первый?

Артур особого энтузиазма не проявил, поэтому первым пошел я. Мы встали друг напротив друга в классических дуэльных стойках. Рикетт держал палочку, нацелив на меня, я опустил свою кончиком вперед-вниз – так удобнее для исполнения ряда связок.

— Используй всё, что знаешь, — выдал краткий инструктаж парень. – Мне нужно оценить твой уровень, так что не сдерживайся. Начало по команде, заканчиваем, когда скажу «стоп». Готов? Начали!

Едва отзвучало последнее слово, как я чуть заметно шевельнул палочкой. В следующий миг Рикетта снесло с места и протащило несколько метров спиной вперед.

Упс. Перестарался.

Наблюдавшие за нами школьники побросали свои дела и бросились на помощь пострадавшему старосте. Я тоже подошел посмотреть. Честно скажу – не ожидал такого эффекта. Он что, амулетов не носит?

— Тони, Тони, ты как?

— Финиту на него наложите, — меланхолично посоветовал Артур. – Против остаточных явлений Ступефая хорошо помогает.

— Так это Ступефай был? – круглыми глазами посмотрел на нас какой-то барсук.

Артур взглянул на него с отвращением и отвернулся.

Первым вопросом Рикетта после возвращения в сознание было:

— Как?

— Ты не поставил щит, — пожал я плечами. – Зря амулеты не носишь, хотя бы первый удар они задерживают.

— Да как-то… Подожди, это был невербальный Ступефай?

— Ну да, — пожал я плечами.

Артур захихикал. Он-то видел мои тренировки: утро и вечер, каждый день полчаса только ступефай, если с палочкой, и только секо, если без. Последнее выходит хреново. Оба деда с большим скепсисом относились к сильным заклятьям, делая упор на скорости и точности. Отсюда и такая программа тренировок – вбивание на уровень рефлексов простых чар, доведение их до невербального, в идеале до беспалочкого уровня.

Разумеется, Рикетт захотел реванша. Второй раз с ним фокус не прошел, он сразу после команды выставил щит и сумел отразить первый удар. Мне было чем ответить на такое, связка предусматривала отшаг в сторону и люмос солем в глаза, но зачем наживать врага? Так что мы поперекидывались заклинаниями, в итоге выйдя на ничью.

Что сказать по итогам. При всей своей силе хорошим бойцом Рикетт никогда не станет. Мозги не так устроены, или дома его учили другим вещам. Дуэлянта из него ещё можно вырастить, боевика уже поздно. Артур, кстати, с ним тоже примерно на равных держался.

— Слишком много заклинаний, — заметил он позднее, когда мы уже покинули кружок. – Исполнение вроде правильное, но подтормаживает.

— Не в заклинаниях дело, — согласился я. – Мой дядя в Дурмстранге учился, он там однажды видел учебный поединок между пятикурсником и преподом боевки. Тамошний учитель даже палочку не взял и невербалку использовал по минимуму.

И всё равно, слишком просто у меня получилось.

Позднее, к концу года, я собрал кое-какую информацию, достаточную, чтобы сделать выводы. Сильнейшими бойцами Хогвартса являются выходцы из старых родов с традициями обучения боевке; те, чьи семьи могут позволить себе нанять хорошего инструктора; детишки из кланов. Таковых примерно треть от общего числа и напороться на любого из нас чревато последствиями в виде ночевки в Больничном крыле.

Остальные либо не заморачиваются, либо не имеют возможности учиться. Последняя категория почти целиком состоит из магглорожденных, а вот первая очень разнообразна. Девочки, считающие, что их должны защищать мальчики. Лентяи. Просто миролюбивые люди. Оптимисты, считающие, что школьного курса ЗОТИ достаточно для спасения в любой ситуации. Да много их таких.

Иногда я им завидую.

Занятия в кружке самоподготовки по ЗОТИ Артур посещал редко, его интересы лежали в других областях, а вот мне понравилось. Даже подумывал забросить фехтование. Первый неудачный опыт вовсе не означал, что занимались там только слабаки и неумехи, уже в следующий раз я напоролся на парня годом старше, раскатавшим меня всухую. Ладно, не раскатавшим, но достать его я не смог. Он свел меня с другими такими же, меня оценившими, они подсказали, когда сами занимаются и к ним можно присоединиться – словом, в кружке нашлись сильные спарринг-партнеры, готовые кое-чему научить.

Плотно взаимодействуя с барсуками, поневоле начал лучше их понимать. У них, оказывается, есть свои интроверты. Собираются в так называемой «тихой комнате» с наложенными чарами немоты, там уроки делают, читают. Ещё у черно-желтых прекрасно поставлена работа с магглорожденными, это, пожалуй, самый дружелюбный по отношению к выходцам из простецов Дом, прекрасно интегрирующий тех в магическое общество.

— Мы по глупости однажды около Грин-Вилладж отбились от своих и забрели на территорию волчьей стаи, — при мне делился прошлым Джозеф Фаррелл. – Самый старший я, остальные ещё дошкольники. От волков я бы не отбился, это ж наши волки, не из обычного мира. Оставалось только бежать. И тут я вспоминаю, что неподалеку живет какой-то старый хрен из Паркинов и у него неплохо укрепленное поместье. Паркинов Фарреллы знают…

— Это ваши друзья? — спросил присутствовавший тут же Финч-Флетчли.

— Не, ты что? Скажешь тоже. Мы лет сто были кровниками, только при Гриндевальде замирились. Но как бы мы ни враждовали, Паркины всегда были честными врагами. То есть хитрить, конечно, хитрили, куда без этого, но откровенной грязи не творили. Поэтому я, когда младших к старику вел, понимал, что, хотя пиздюлей за вторжение он мне выдаст, сам детей не обидит и никому другому не позволит. Собственно, так и вышло.

Какие выводы слушавшие его магглорожденные могли сделать из этого короткого рассказа? Ну, во-первых, возле довольно крупной по местным меркам деревни водятся волки, причем они представляют опасность даже для умелого мага. Во-вторых, репутация имеет колоссальное значение. В критической ситуации местный действовал, опираясь на репутацию чужого рода, хотя самого человека лично не знал, и расчет его оказался верен. В-третьих, кровная месть существует. Поэтому лучше не доводить.

Думаю, этот короткий рассказ дал тому же Финч-Флетчли в практическом плане намного больше, чем глава из толстенного учебника.

Пасхальные каникулы короткие, всего неделя, поэтому уезжать домой на них не принято. Большинство учеников предпочитают потратить это время на забавы или подтянуть учебные «хвосты». Во всяком случае, на Рейвенкло. Гриффиндорцы и слизеринцы окончательно свихнулись, у них приближался финальный матч, победитель которого становился чемпионом Хогвартса. Для обеих команд событие нерядовое, можно сказать, принципиальное.

Если выиграет Слизерин, в активе у Флинта появится возвращенное под его руководством чемпионство. Очень полезное достижение при дальнейшем трудоустройстве. Учитывая, что жизни без квиддича Флинт не мыслит, получить статус принесшего команде кубок капитана для него крайне важно. Настолько важно, что в прошлом году, узнав, что чемпионат Хогвартса отменен, парень сознательно провалил экзамены и остался на второй год. Если сейчас змеи проиграют, его жертва будет напрасной.

Для Вуда победа тоже принципиальна. Гриффиндор не выигрывал школьное первенство лет десять, если не больше, и тот, кто принесет факультету кубок, прославится на всю страну. Не нужно считать мои слова преувеличением – результаты хогвартских матчей публикуют в Пророке, на них можно сделать ставку в букмекерской конторе, отдельные маги следят за ними пристальнее, чем за большим спортом. Поэтому Вуд, который учится последний год, в случае победы гарантированно получит предложения от профессиональных команд. Учитывая, что семья у него не самого высокого полета (обычные служащие в министерстве) карьера игрока видится не самым плохим выбором.

Помимо противостояния капитанов, также есть соперничество ловцов. Это уже личное. Между Поттером и Малфоем скопилось много всего, начиная с первого курса. Малфой хорош, даже, по словам наших квиддичистов, очень хорош, в команду его взяли не за папино спонсорство. Тем не менее, он вечно второй после Поттера, и самолюбивого мальчишку поражения безумно раздражают. Раздражение он выливает на своего соперника, тот отвечает, как следствие, к третьему курсу их вражда носит жесткий и «настоявшийся» характер. Они пойдут на всё, лишь бы не проиграть друг другу. Или, вернее, враг врагу.

В утро финального матча стало очевидно, что недовольство Слизерином никуда не делось. Стоило сборной Гриффиндора войти в Большой зал, как их встретили оглушительными аплодисментами все три факультета. Даже наш.

— Вы как хотите, а я не пойду, — Артур неприлично, зато с наслаждением поковырялся в ухе, пострадавшем от слишком громкого крика болельщика. – Мне прошлого раза хватило.

— В бинокль посмотрим, — поддержал его я. – Из окна нормально видно.

Матч ещё не начался, а напряжение уже витало в воздухе. Дело могло дойти до стычек и полноценной драки стенка на стенку, не контролируй ситуацию преподаватели. Дом Слизерин продемонстрировал нехарактерную ему крепость рядов, когда две сотни его представителей в мантиях одинаково зеленого цвета разместились рядом на одной трибуне. В первом ряду сидел Снейп.

— Артур!

— Что?

— Ты Снейпа не в черной мантии видел когда-нибудь?

Тот поразмыслил, соскочил с кровати и встал рядом, тоже с биноклем.

— Офигеть, — сухо резюмировал он, не отрываясь от наблюдения. – Мы, похоже, одни тут нормальные. О, смотри! Луна ручкой машет!

Как она разглядела нас на таком расстоянии? Хотя, да, это ж Луна.

Из раздевалок вышли игроки, команды выстроились друг напротив друга. Матч начался. Практически с первых минут игра превратилась в кровавое месиво. Школьный стадион давно не видел настолько жесткой и грязной игры, нарушения следовали одно за другим, бладжеры и биты ломали ребра, вышибали зубы, врезались в затылки. Хуч назначала пенальти одно за другим.

Поттер метнулся в свалку, прикрывая охотницу, вроде бы Джонсон, игроки змей порскнули прочь от свихнувшегося ловца. Почти мгновенно он развернулся, чудом не врезавшись в трибуну, вернулся в центр поля и сразу, на бешеной скорости рванул к Малфою. Тот целеустремленно летел куда-то в сторону.

— Не догонит! – азартно прошептал рядом Артур.

Поттер совершил немыслимое. Он сумел опередить Малфоя. Развив бешеную даже для метлы скорость, он в последнее мгновение вырвал победу у Слизерина и взмыл из пике, триумфально зажав в руке снитч.

Игроки Гриффиндора бросились обнимать его, непонятно каким чудом удерживаясь на метлах; болельщики бушевали, их выкрики доносились даже до нас. На всех трибунах, кроме тихой и словно потухшей зеленой, творилась форменная вакханалия, народ кричал, плакал, размахивал руками и шарфами, бросал в воздух шапки. Хвала Мерлину, что никто не догадался начать запускать фейерверки – тогда без пострадавших не обошлось бы.

Стоило команде приземлиться, толпа болельщиков выплеснулась на поле и принялась качать игроков. Больше всего, конечно, досталось Поттеру. Едва ли в эту минуту в Хогвартсе нашелся бы хоть кто-то более обожествляемый, чем он. Парня и так некоторые считают своим кумиром, после сегодняшнего восхищение им достигнет невероятных высот и его могут тупо порвать на сувениры.

— Макгонагал плачет, — послышалось бормотание рядом. – Офигеть. Она умеет плакать. Так, всё, пойду-ка я отсюда…

Не ушел. Залип, рассматривая торжествующих гриффиндорцев.

Уже потом, вечером, лежа в постели, мне пришла в голову простая мысль. Где дементоры? Ни во время, ни после матча их не было, да и возле школы они перестали появляться, хотя Хогсмид патрулировали постоянно. Неужели Дамблдор исполнил свои угрозы и как-то их отогнал?

Всю следующую неделю в школе говорили только о квиддиче.

Гриффиндорцы ходили радостные, игроки сборной Гриффиндора сияли, Поттер вовсе порхал в эйфории, всюду встречаемый аплодисментами. В противоположность им, команда змей погрузилась в траур. Флинта никто не видел, ходили слухи, он запил где-то в подземельях и за ним присматривали товарищи, чтобы ничего с собой не учудил. Обычно про внутренние дела Слизерина ничего конкретного не известно, и отсюда проистекает масса безумных баек, но тут больно уж походило на правду.

Малфой ходил бледный, под густым слоем косметических чар. Наши спецы по иллюзиям утверждали, у него там темнейшие круги под глазами. Я бы пацану посочувствовал, если бы он не был таким избалованным засранцем, и, если бы не считал, что происшедшее пойдет ему на пользу. Пора познать вкус облома.

Внезапно в нашем Доме стала пользоваться особой популярностью Гермиона Грейнджер. До умников дошло, что девочка как-то слишком часто появляется в двух местах одновременно, и теперь наши гадали, как так. Список возможных способов занимал почти целый лист и состоял в основном из разных вариантов клонирования, хотя маховик в нём тоже фигурировал. К Грейнджер у нас относились с легким пренебрежением и, признавая интеллект, считали, что шляпа в данном случае не ошиблась. Поэтому тот факт, что дополнительное время (или дополнительное тело, по основной версии) она использует для учебы, а не для развлечений, вызвал приятное удивление.

Что касается меня, то примерно раз в неделю я тайком набрасывал на девочку изученные в кружке целителей диагностические чары. Насколько смог интерпретировать показания, ничего страшного нет. Усталость, недосып, нарушенные циркадные ритмы, ещё что-то непонятное, вероятно, связанное со временем. Обычное дело для подростка в тяжелый период экзаменов. Серьёзных последствий от использования маховика либо нет, либо я их не вижу.

Наконец-то лично пообщался с Седриком Диггори. Затруднюсь сказать, чего ожидал от знакомства. Может, романтичный ореол в моих глазах парень обретал от того, что с его смерти началась вторая война с Волдемортом? Как бы то ни было, при личном знакомстве Диггори показался человеком дружелюбным, улыбчивым, умным и скрытным. Первый встреченный мной честолюбивый барсук, редкая птица на своем факультете. Причем друг с другом нас ненароком свела Чанг, с которой мы, являясь представителями коллег-конкурентов, по взаимному согласию держали дистанцию. Однажды как-то разговорились на перемене, тут Седрик подошел, нас представили… Любопытная парочка. Диггори – знатный, но обедневший род, в начале века утративший влияние и желающий восстановить позиции в обществе. Чанг – выходец из китайской общины, богатой, зато никак не связанной с верхними этажами британского магического сообщества. Думаю, если детишки вдруг закрутят роман, их родители не станут возражать. Подобный брак выгоден обеим семьям.

А потом начались экзамены, и всем как-то стало не до всего остального.

Первым шла трансфигурация, на которой Макгонагалл требовала показать превращение неживого в живое. Чашку в мышку, ложку в кошку, чайник в черепаху и всё в таком роде. Превращение неполное, иными словами, разрубленная пополам кошка кровью не фонтанировала и по сути являлась простейшим големом с заданной программой поведения. Мы отрабатывали данное упражнение целый год и в нём нет ничего сложного для человека, знакомого с окклюменцией.

Следующим эстафету в тот же день после обеда принял наш декан. Спрашивал он веселящие чары. Вот интересно – менталистику министерство из программы исключило, но следы её остались. На втором курсе был грубый обливиэйт в простейшей формации, сейчас веселящие чары, действующие не на физиологию. Они влияют на подсознание, вызывая положительные эмоции. Про четвертый не помню, на пятом курсе наконец-то проходят оглушающие, щитовые и восстанавливающие заклинания, которые невозможно качественно выполнить без тренированного разума. На шестом учат всеми любимый конфундус по кличке «империо для бедных». У семикурсников жестко закрепленной программы нет, зато у них есть список рекомендованных заклинаний, каждое из которых могут спросить на экзамене, и там чар с ментальной составляющей хватает.

На следующий день с утра мы лицезрели печального Хагрида, выдавшего простейшее задание и потом стоявшего в сторонке, вздыхая. В том, что Клювокрыла казнят, не сомневался никто, поэтому среди девчонок многие их жалели. И гиппогрифа, и этого огромного ребенка, в силу кармических флуктуаций ставшего преподавателем.

— Понятно же, что никто с Люциусом из-за зверя ссориться не захочет, — заявил Артур. – Тот в своем праве. За единственного наследника мог бы и учителя наказать.

— Если совсем по честному, Дракусик сам виноват, — поправил я. – Какие к Хагриду претензии, если ученик – идиот? Смотри, какая рожа у него довольная.

Артур сначала недоуменно посмотрел на Хагрида, потом понял:

— А, ты про Драко? Ну, должно же быть у человека в жизни хоть какое-то счастье.

После обеда настала пора зелий. Снейп, по-видимому, не простил красно-золотым выигранного кубка по квиддичу и сосредоточил на них основное внимание, так что для остальных факультетов экзамен прошел легко. Чужое невезение оборачивается твоим спасением или как-то так.

Ночью сдавали астрономию, утром, не успев отдохнуть, историю магии. В чем-то я преподавателей понимаю, они хотят разобраться с промежуточными экзаменами как можно скорее и уделяют львиную долю своего внимания сдающим СОВ и ЖАБА. С другой стороны, в некоторых семьях чрезвычайно серьёзно относятся к любым оценкам и за «Слабо» могут неслабо наказать. Тем ученикам, которые из-за усталости получат у Биннса низкие оценки, придется объясняться с родителями.

На травологии у Спраут требовалось разобраться с магическими сорняками в специально для того запущенной теплице и ответить на несколько теоретических вопросов. Ничего сложного. Зато Люпин оправдал свою славу ответственного преподавателя и подготовил целую полосу препятствий с волшебными существами. Причем, зараза такая, заранее предупредил, что оценивать будет только те заклинания, которые есть в школьной программе. Если же кто-то разнесет Красного колпака на куски с помощью Редукто, то сразу минус балл. Народ, особенно клановый, приуныл.

Но как-то прошли.

Остаток четверга и пятница ушли на нумерологию и древние руны. Вектор и Бабблинг в силу специфики своих предметов принимали экзамены не по курсам, а по учебным группам, поэтому нормально было увидеть в одной аудитории сдающими вместе мелкого третьекурсника и здоровенного лба с шестого курса. Из меня нумеролог не лучший, зато с рунами всё хорошо, у Артура наоборот, мы в разных группах и писали экзамены в противофазе. Однако ещё до конца последнего дня, во вторую половину четверга, произошли события, связанные с поимкой и новым побегом последнего Блэка. Те самые, канонные.

Началось всё ещё днем, с прибытия Комиссии по обезвреживанию опасных существ вместе с Фаджем. Пока Комиссия оформляла бумажки, министр ходил по школе и демонстрировал себя всем желающим, работая на публику. Фадж – результат компромисса между разными группировками, авторитетом в обществе он не пользуется и по большому счету никому не интересен, поэтому куда больше народ глазел на Макнейра. Шутка ли! Настоящий палач, с настоящим топором! На него пялились. Макнейра, главу древнего рода и важную министерскую шишку, внимание такого рода раздражало.

— Мне вот интересно, — не мог не поделиться я своими мыслями с окружающими в промежутке между лихорадочной зубрежкой и лихорадочной зубрежкой, — если Хагриду так дорог гиппогриф, какого пикси он его не пристроит куда-нибудь? Скажет, мол, сбежал, ищите сами.

— Он домашний, в природе не выживет, — со знанием дела ответила Мораг. Её семья гиппогрифов разводила, поэтому в теме девочка разбиралась. – А кому-нибудь в руки отдать – так не возьмет никто. Масть приметная, не дай Мерлин Люциус узнает. Малфоев иметь во врагах накладно.

— Конец животинке, — резюмировал Артур, не отрываясь от конспекта.

— Угу. Ага, — подтвердили остальные.

Больше этот вопрос на Рейвенкло не обсуждали.

Верный давным-давно принятому решению не вмешиваться, после сдачи экзамена я заперся в нашей комнате с тетрадями и учебниками. В ту ночь так вели себя девяносто восемь процентов воронов и подавляющее большинство на других факультетах. Однако возможность наблюдать в окошко слетавшихся к пойманному Блэку дементоров имелась далеко не у всех, да и те предпочитали в конспекты пялиться. Увы, разглядеть удалось немногое. Только летящих дементоров и яркое сияние поттеровского патронуса, добивавшее даже с той стороны замка. Я тогда обзавидовался – такая силища и гриффиндорцу дана.

Утром, разумеется, про Блэка знала вся школа. Школе было плевать.

— Пришел, навел шороху и свалил, — сформулировал Корнер. – Третий раз уже. Задолбал.

Точно так же народ отнесся и к новости о сбежавшем Клювокрыле. В другое время два этих события стали бы сенсацией, но сейчас, в экзаменационный период, голова у всех была забита совершенно иными вещами. Только Хагрид всю ночь праздновал, отчего его повсюду сопровождало стойкое густое амбре. Драко Малфой считал, что лесничий спрятал гиппогрифа в тайном месте и громко выражал вслух своё бесценное мнение.

Куда большие эмоции вызвали другие новости. Во-первых, Министерство отзывало дементоров в Азкабан. Это официальная версия, почему они уходили на самом деле, можно только подозревать. Мне кажется, снова напав на Поттера и попытавшись высосать его душу, нежить нарушила один из пунктов древнего договора и потому вынуждена вернуться в своё обиталище. Но настаивать не стану, если кто предложит другое объяснение, выслушаю со всем вниманием.

Во-вторых, уволился Люпин. Разъяренный Снейп (от него даже собственные слизеринцы последнюю неделю перед отъездом шарахались) мстительно раскрыл мохнатую сущность профессора ЗОТИ и под предлогом «недостойного педагога поведения» выкрутил директору руки. В смысле, создалось такое впечатление, а что там в действительности произошло, школьникам не докладывали. Как бы то ни было, в следующем году у нас ожидается новый препод, и мы снова гадаем, каким он будет.

При всей симпатии к Люпину, Снейпа я поддерживаю. Не место больному СПИДом на станции переливания крови. Не место оборотню в школе, полной детей.

Оценки объявили в последний день семестра. У меня «Превосходно» по всему, кроме нумерологии, по ней «Выше ожидаемого», у остальных членов нашей компашки ситуация схожая. Среди воронов не принято плохо учиться. Если у ворона в табеле стоит отрицательная отметка, значит, предмет ему не интересен, и он просто не напрягается. Ситуация та же, что и со школьным кубком. Возможно, имейся перед глазами большая и вкусная награда, мы бы собрались и завоевали его, но основная масса рейвенкловцев считала предлагаемые администрацией бонусы недостаточными, чтобы отложить личные проекты и заняться зашибанием баллов. Поэтому прощальный пир проходил в красно-золотых декорациях.

Уже не третий, ещё не четвертый курс Дома Рейвенкло возвращался домой в соседних купе.

— Плохой был год, — внезапно выдала малышка Сью Ли. – Даже хуже, чем на втором курсе. Вроде ничего страшного не происходило, но эти дементоры…

Она передернула плечами. Остальные с ней молчаливо согласились.

— Зато в следующем году будет повеселее, — обнадежил девочку Бут. – Если ничего не сорвется. Родственники писали, у нас хотят возродить Турнир Трех волшебников, проводить его собираются в Хогвартсе. Иностранцы приедут.

— Не может быть! – хором выдала прекрасная половина факультета. – Мы бы знали!

— Мне родня из Штатов сообщила, — независимо пожал плечами Терри. – За что купил, за то продаю.

— Они тебя обманули!

Желания обсуждать животрепещущую тему у нас с Артуром не было, поэтому мы быстренько свалили. Пошли искать Фрая или Джеймса Фриза. Оба они нашлись в барсучьем вагоне, сидели и пили чай в скромной компании из более чем десяти персон. По нашим меркам – столпотворение.

Сбежать не успели. На купе черно-желтых кто-то из старших наложил чары незримого расширения, пространства хватило с запасом и тесниться за столом не пришлось. Обсуждали, как ни странно, политику. Редкое событие, ибо обычно барсуки предпочитают вести разговор о приземленных вещах.

— В Конфедерации Магов председателем Дамблдор, чемпионат по квиддичу проводится у нас, торговое соглашение с французами Крауч заключил на выгодных условиях, — вещал смутно знакомый хаффлпаффец. Как его? Колсон? Да, Колсон. – Авторитет Британского Министерства растет. Оно по всем фронтам давит! В прошлом году приняли закон против оборотней, в этом навалились на Гильдии. Раздражают.

Оратором ему не быть, но свою мысль он донес полно.

— Люпина жалко, — услышав об оборотнях, вспомнил о бедном преподавателе Хопкинс. – Ему ж теперь работу не найти.

— Чего не найти-то? – откликнулся Фриз, решив, что это в его огород камень. – Будет егерем, как и прежде, ингредиенты собирать.

— Всё равно профессор Снейп не должен был разглашать, что профессор Люпин – оборотень, — высказалась какая-то сердобольная девочка.

— Он бы и не разглашал, если бы Люпин не забыл выпить зелье, обернулся и попытался растерзать учеников, — хмыкнул в чашку хитрый змей.

— Как?! Кого?! Да ты гонишь!

Хитро улыбаясь, Джим подождал, пока схлынет шквал вопросов, и охотно ответил:

— Я сам многого не знаю. Нам известно только, что в последнее полнолуние Люпин не выпил зелье, позволяющее ему оставаться в памяти в волчьей форме, и едва не сожрал троих учеников. Гриффиндорцев, само собой. Поэтому декан решил, что доверять ему нельзя, и организовал увольнение.

Неожиданно. Не думал, что Снейп, пусть и частично, захочет рассказать о событиях той ночи. Оправдывал себя или добивал Люпина? Впрочем, без разницы. В любом случае, озвученная им версия разошлась в массы и за лето примется как окончательная.

Последний спокойный год в Хогвартсе закончился. На следующем курсе – Турнир, младший Крауч и возрождение Неназываемого. Последняя возможность глобально изменить канон. Потом будет Амбридж, перестановки в Министерстве, гибель Дамблдора, террор и битва при Хогвартсе. Как представлю, сколько смертей на моей совести повиснет, становится плохо и в голове возникают мыслишки насчет вмешательства.

Буду думать. Немного времени у меня ещё есть.