Нейтралы

Второй курс

Что такое клан?

В магическом мире кланом называется группа людей, объединенных родственными узами и проживающих в отдельном поселении. Как правило, кровь у них одна, однако случаются исключения. Например, у Фишеров, в клане моей матери, есть семья Сансетов. Они сначала вошли в клан по обряду принятия, переселились в поселок, и только потом, через пару лет, их дочь вышла замуж за одного из тамошних парней.

Условие совместного проживания и хозяйствования – одно из ключевых. Буты, или Блэки, или Голдштейны, несмотря на многочисленность и влиятельность, никогда кланами не являлись, потому что их отдельные ветви вели самостоятельную политику. Источники дохода у них тоже разные, внутренние традиции отличаются, иногда очень заметно. Главой у них формально может считаться один человек, но фактически это компромиссная фигура с минимумом власти.

— У нас тоже есть ветви, — отметил я. – Целых две.

— Ещё в Гонконге постоянное представительство, — согласился Кеннер. – Оно тоже большое. Но ты учитывай, что, несмотря на серьёзную автономию, они не самостоятельны. Даже торговые контракты их главы заключают на основании доверенностей, выдаваемых леди Маргарет. Сильных магов там нет, как только у них появляется кто-то, приблизившийся к уровню мастера, его переводят сюда. В развитии не ограничивают, наоборот, просто устанавливают дополнительные связи с ядром клана.

— И работает?

— Серьёзных бунтов пока не было.

В Министерстве кланы учитываются особым порядком. Свободной земли в магическом мире много, людей мало, проконтролировать соблюдение законов сложно. Поэтому чиновники в наши внутренние дела не лезут и сильно давить опасаются, чтобы не перегнуть палку. Двадцать лет назад Финбоки крепко разругались с авроратом, отрубили каминную сеть, провели ритуал сокрытия и с тех пор с официальными властями не контактируют. Ни налогов, ни статистики, ничего. Найти их, в принципе, можно, скорее всего, уже нашли, а дальше-то что? Осаду устраивать? То есть ставить укрепленный лагерь, попутно отбиваясь от диких зверей и не менее диких фейри, тратить кучу ресурсов, на ровном месте портить отношения с «барсучьей» фракцией Визенгамота и ради чего? Овчинка не стоит выделки. Безусловно, если вопрос принципиален, Министерство любой клан раскатает, но ради мелочей связываться не станет. Невыгодно.

— Кланы в физическом смысле самодостаточны, — продолжал просвещать меня Кеннер. – Да, любой нормально обученный маг самодостаточен. Собрать усилитель особых навыков не надо, не Олливандеровская, но самоделка работать будет. Трансфигурация и чары помогут дом построить, травок набрал или зверушку убил, ингредиенты продал, вот тебе и деньги. Так что в плане материальном, в отличие от магглов, мы обеспечены нормально. Однако есть один товар, который Министерство успешно продаёт. Как думаешь, какой?

Первым на ум пришел летучий порох, хотел сказать и вспомнил об аппарации. Нет, стоп, дядя же сказал, что в материальном плане мы обеспечены. А в нематериальном?

— Безопасность?

— Именно! – довольно кивнул Кеннер. – Министерство устанавливает правила игры. Оно существует, потому что всем нужен авторитетный посредник. И до тех пор, пока оно эту функцию выполняет, разные группировки будут стремиться захватить над ним контроль, а не вырезать друг друга под корень.

— Как до принятия Статута?

— Неа. Кодекс Примирения подписали только в середине девятнадцатого века, до того авадами вовсю швырялись. Почитай, интересный документ.

Может, и почитаю, когда в школу вернусь. Сейчас есть другие занятия, которые, кстати, надо бы продолжить. Только напоследок уточню:

— Магглокровки поэтому идут в Министерство? Потому что оно их защищает?

— Совершенно верно. Отдохнул?

— Да.

— Тогда продолжаем.

Мой день рождения мы всё-таки отметили, только не в поместье, а в небольшом уютном кафе в Лондоне. Вернее, в том месте магического мира, где находятся выходы в маггловскую столицу и где расположено наше Министерство, Мунго, крупный торговый центр и много чего ещё. Причем термин «магический мир» следует понимать буквально – это отдельная реальность с немного отличными от основной природными условиями. Так вот, леди, как уже говорилось, подумывает о большей открытости. В Британии разворачивается несколько потенциально выгодных проектов, к которым Стивенсы хотели бы подключиться, однако в текущем состоянии полу-отшельников нас никуда не пустят. Поэтому нам надо показать организаторам, что мы – маги вменяемые, иметь дело с нами можно. Ещё лучше, если будет своя лапа в Министерстве.

Изначально предполагалось, что я позову друзей, они, естественно, придут в сопровождении родителей и взрослые посидят в неформальной обстановке. Подобные празднования всегда согласовываются с главой, это не столько организационный, сколько вопрос безопасности. Или даже политики. Я подошел к леди Маргарет со списком друзей и знакомых, она посмотрела, ужаснулась, и сказала, что такого нашествия клан не выдержит. Люди привыкли к тишине и морально пока что не готовы. Нельзя ли сократить список? В ответ я выдал ей расклад по каждому человеку, почему пригласить его не только хочу, но и почему надо.

Артур, Фрай, Джеймс, из девочек у меня хорошие отношения с Мораг, Лайзой и Мэнди. В смысле, у меня со всеми сокурсниками отношения хорошие, просто с кем-то чуть лучше. Если зовем Мораг, то и Падму, Падма прицепом тащит сестренку Парвати, Мэнди взяла под крыло Сью Ли, не исключено, присматривает себе в младшие. Да, кто-то откажется, но всё равно гостей выходит очень много. И это я ещё троицу парней не зову, потому как особой близости у нас нет!

У меня острого желания праздновать нет, я к дню рождения отношусь спокойно. Опять же, готовка, уборка… Предложил леди вариант с кафешкой. По деньгам выйдет чуть дороже, зато гости не познакомятся с прадедом Александром, тетей Сарой и в целом точно не увидят того, чего видеть не стоит. На пассаже о печально знаменитых своим «тихим» поведением родственниках глава клана задумчиво покивала, аренду одобрила и даже обещала оплатить из своего кармана.

Никто не отказался. Письма с согласием прислали все.

Я понимал, что на праздник придет куча народу, и всё равно почти три десятка человек, мягко говоря, удивили. От Стивенсов из взрослых были мама, Кеннер с Илоной, троюродный дядя Донован, работающий в Министерстве, прадед Питер, мастер Гильдии Чар, и кузен Марк из Америки. То есть помимо близких родственников, присутствовали чиновник, маг и торговец. Им нашлось, с кем пообщаться. Сопровождали детей не только папы с мамами, удачной оказией посмотреть на потенциальных партнеров воспользовались все. Так что пока мы сидели и развлекались (точнее, парни развлекали девочек), взрослая часть общества обтяпывала свои делишки.

Хвала Мерлину, целый год это не повторится.

Как и грозились родичи, после дня рождения меня переправили в обычный мир. Он же «мир простецов», он же «мир мертвого ветра» с языка сидхе. Стивенсам принадлежит небольшая гостиница относительно недалеко от Лондона, вот в ней мы с Кеннером и поселились. Живем здесь уже двадцать дней и проживем ещё примерно столько же. Зачем? Некоторые методики работы с магией лучше изучать там, где магии нет. Или же, как в Лондоне, её очень мало.

Утро начинается в восемь, что по меркам клятого жаворонка Кеннера – неслыханная роскошь. Зарядка, завтрак, затем упражнения на развитие личного источника до двенадцати или пока силенки есть. Так-то никакого внутреннего ядра, генерирующего магию, у магов нет, мы забираем внешнюю энергию, перерабатываем её под себя и затем используем. Однако какую-то капельку силы тонкое тело всё-таки выделяет, причем тренировками уровень этого выделения можно повысить.

— В чем смысл?

— Лёгкость воздействия на собственную плоть, — улыбнулся Кеннер. – Менять тело своей энергией намного проще, чем чужой. Да и в целом навык полезный, в местах вроде Азкабана колдовать позволяет.

— То есть анимагам в Азкабане выжить легче.

— Верно. Кстати, обязательным условием для работы тюремщиком является, во-первых, сильный личный источник, а во-вторых, владение окклюменцией на уровне не ниже подмастерья. Ещё желателен, но не обязателен телесный патронус.

— Вроде бы против дементоров ещё применяют высшие огненные заклинания, — припомнил я.

— Да против них на самом деле много чего применяют, — скривился дядя. – Только пока матку не убьёшь, они, твари, новые тела захватывают.

Занятия выматывают так, что после них хочется даже не есть, а жрать. Жирное мясо, пироги, густые натуральные соки поглощаются килограммами, исчезая в бездонном желудке. Небольшой отдых, буквально полчаса, и снова тренировки. Вечером, если вдруг появилось желание, можно выйти, прогуляться по Лондону, посмотреть на магглов в, так сказать, естественной среде обитания.

Желание есть, силенок нету. За все время я выбирался из номера не более пяти раз.

Хорошо ещё, что упражнения разные и дядюшка постоянно всякие интересные вещи рассказывает. О Британии, британских магах, об учебе в Дурмстранге и отличии восточноевропейской школы. К слову сказать – в этом мире история идет по схожему сценарию, Советский Союз распался в прошлом году. Только Союз, Наркомат Волшебных Дел успешно продолжает существовать и портить жизнь окружающим. Ну, насколько я могу судить, там в руководстве сидят очень непростые люди, умеющие держать удар. Уровень их упёртости и влияния показывает тот факт, что в 1946 году они единственные отказались переименовываться в министерство и им это позволили.

Тоже, своего рода, образование. Посоветовать Кеннеру попробовать стать учителем, раз уж у него хорошо получается? Он до сих пор не определился с дальнейшим занятием, меняет работы чуть ли не ежемесячно. Надо сказать, дядюшка открылся с другой стороны, не ожидал от него подобного. Хотя меня этим летом многие удивляют, тот же дед Роберт… Так, о нём позже и отдельно.

У Кеннера в Лондоне свои дела. Зачастую он дает задание, убегает, возвращается уставший, проверяет качество выполнения и снова убегает. Оставлять меня одного он не боится, что радует – значит, доверяет.

На прямой вопрос дядя рассмеялся:

— Ты не поверишь! Работаю аврором без лицензии!

— В каком смысле?

— Ты помнишь, что у нас есть пай в страховой компании? Так вот – его надо отрабатывать. Когда у агентов компании появляется подозрение на использование магии, они сообщают в клан, приезжает кто-то из наших и проверяет. Иногда находят, чаще нет.

— Получается, мы нарушаем Статут? – нахмурился я. – Раз агенты знают о существовании магии?

— Нет, с нашей стороны всё чисто. Мы общаемся только с руководством, откуда оно знает о волшебниках нас совершенно не касается.

— Всё равно зацепиться можно.

В ответ дядюшка только философски пожал плечами:

— Все так делают. У любой волшебной семьи есть интересы в маггловском мире, иногда довольно серьёзные. Знаешь, — тут он криво усмехнулся, — в определенном смысле можно сказать, что война с Неназываемым началась с нападения его боевиков на завод, подконтрольный Боунсам. В ответ Боунсы продавили жесткую линию в Министерстве, помогли «Стальному» Барти Краучу стать замом начальника департамента по законодательству, с их помощью министром стал Минчум… Ну и пошло-поехало.

— Ты не настолько старый, чтобы всё это помнить, — со скепсисом заметил я.

— Эй, мне тогда целых пять лет было! Отец рассказал.

Львиная доля вызовов заканчивалась пшиком, за все время Кеннер зафиксировал всего два случая применения магии. В первый раз он определил поджог здания с помощью зелья, и дело у него забрали более опытные родичи. Во втором случае – стихийный выброс у ребенка и разбитая машина. Страховку придется платить. Причем ребенок, вроде бы, волшебник слабенький, способности со временем угаснут, и он превратится в обычного сквиба. Его можно было бы переправить в магический мир, там бы его силы возросли, но с какой стати? Мы же не благотворительная организация.

Наивный дурачок! Я-то думал, в мире простецов приходится тяжело!

Дедушка Джарвис, дорвавшись до воспитания внука, выложился на все сто процентов. Прежде его мать сдерживала и другие родственники, теперь же они дали «добро» и у меня настали черные дни. Даже придурок Майкл, пацан старше на год, с которым мы постоянно цапаемся, и тот притих, жалея. Хотя, может, ему просто подойти не удаётся – дедушка или кто-то ещё постоянно рядом.

Тренируют меня… энтузиасты.

Палочку мама спрятала после возвращения от Фишеров, пообещав отдать перед школой. Сейчас мне палочка не нужна, более того, она вредна. Постигать свою магию надо без посредников. Каким образом? Например, повязав на глаза тугую повязку и бросая легкие жалящие. Хочешь – отбивай, хочешь – уворачивайся, полностью свободный выбор. Силенок отбивать не хватает, беспалочковое Протего не получается? Оно и не должно получаться, тебе всего двенадцать, а ты не Мерлин. Так что уворачивайся, правильно падать мы тебя в шестилетнем возрасте научили.

Серьёзно, основы в шесть лет показывают. Хотя уровень тренировок другой, конечно.

Учили чувствовать направленное внимание. Учили основам окклюменции (самым началам, чтобы крыша не поехала). Дали учебник анатомии с наказом зазубрить и определить на себе, где какой орган находится. Думаете, легко почувствовать собственную печень? Объясняли, как определить наличие черных чар на предмете, чем черная магия отличается от запрещенной и почему с чернухой лучше не связываться. Учили определять и различать между собой анимагов, псевдо-анимагов, светлых проклятых и одержимых зверем.

Физические, магические и умственные нагрузки чередовались между собой, не оставляя свободного времени. От возражений и просьб снизить темп дед отмахивался:

— Мальчишка! Ты должен быть счастлив, что тебя всему этому учат!

— Как я могу быть счастлив, если под вечер еле домой приползаю!

— Но приползаешь-то ты сам, — логично, как ему казалось, возразил дед. – Значит, силенки ещё остаются. Недоработка с нашей стороны.

— У меня такое чувство, что вы меня в Аврорат готовите!

— До программы мракоборцев у тебя нос не дорос, — совершенно серьёзно, даже с легким сожалением, сообщил Джарвис, и мне стало страшно. – Райли, хватит стонать! С тобой вожусь я, бабушка, мама, Кеннер с Илоной, и все мы тратим свое время на неблагодарного мальчишку вместо того, чтобы заниматься своими делами. И всё это ради не слишком высокого шанса, что ты станешь кем-то большим, чем простой обыватель, сдавший СОВ на отлично и тем гордящийся до конца жизни. Дурень! Тебя учат вещам, о которых ни один грязнокровка не услышит никогда!

Отповедь подействовала, стонать я прекратил. В самом деле, я не гений, особых талантов у меня нет, единственное достоинство – взрослый разум и готовность вкалывать, необычная для детей. Если буду слишком сильно жаловаться, то могут и в самом деле перестать заниматься. Нет уж, пусть пинают.

Без зелий тоже не обходилось. Старшие прекрасно понимали, что нагрузки на организм серьёзные, поэтому пичкали стимуляторами как не в себя. Если бы не еженедельный осмотр у госпожи Мелиссы, испугался бы, что потравлюсь. Но нет, ничего подобного. Часть зелий давали родственники, часть варил сам под их присмотром. Считается, что зелья, сваренные самостоятельно, действуют эффективнее, поэтому не имеющие возможности покупать у мастеров волшебники часто заранее наполняют личную аптечку. У меня такой возможности раньше не было, с другой стороны, стимул работать качественно мне обеспечили. Сначала Снейп в Хогвартсе, теперь вот бабушка.

За работой бабушка Джулия полностью менялась. Тихая, скромная жена, можно сказать, серая мышка, полностью покорная своему авторитарному мужу, рядом с котлом она не стеснялась деда шугать, причем тот помалкивал и воспринимал окрики как должное. В Гильдиях она не состоит, поместье покидает редко, активной переписки ни с кем не ведет. Варит зелья, как я теперь понимаю, мастерского уровня.

Однажды, когда выдалась свободная минута, задумался, почему в меня столько вкладывают. Зелья, тренировки, методики… Не удивлюсь, если некоторые из них не имеют денежного эквивалента. В волшебном мире не всё можно купить, во всяком случае, не за золото. Мне – достается бесплатно, причем, похоже, с полного одобрения главы клана. От осознания факта стало немного неуютно.

— Тебе дают столько, сколько ты можешь принять, Райли, — с кем поделиться, как не с матерью? – Так и должно быть. Ты быстро учишься, приходишь, просишь показать что-то новое, тебе показывают, ты осваиваешь и снова приходишь. Взрослые привыкли. Не скажу, что мне всё это нравится.

— Почему? – удивился я.

— Потому, что ты стал таким после смерти папы, — с грустной улыбкой ответила Айла. – Раньше ты и с другими детьми играл, и хулиганил. Потом – как отрезало.

Ну, в общем, верно. Память у меня начала пробуждаться в пятилетнем возрасте, не исключено, что по вине стихийных выбросов. Следом подтянулось сознание, стало более взрослым, отсюда и изменения в поведении.

— Мне просто нравится учиться, — а что ещё я мог сказать? Мама, твой сын помнит прошлую жизнь, в которой он был старше тебя? Не нужно её пугать.

— Лучше бы тебе нравилось с мальчишками гонять, — вздохнула мама.

Дело не в том, что мне нравится или не нравится. Дети чувствуют во мне странность, необычность, и инстинктивно отталкивают непонятное. Возможно, я сумел бы сблизиться со сверстниками, если бы захотел, но зачем мне это? В Хогвартсе проще, там все друг другу изначально были чужаками и на особенности поведения не обращали внимания. Тем более что на Рейвенкло такие особенности есть почти у всех. Шелби иногда провожает взглядом нечто невидимое, Голдштейн перед каждым серьёзным решением проводит малый гадательный ритуал, Лайза Турпин по полнолуниям ночует на Астрономической башне. Нет, не оборотень. Уверен.

А подурачиться мне иногда хочется. То ли детское тело влияет, то ли мужчины не взрослеют, не знаю. Да и какая разница?

Всё-таки в традиции отправляться в Хогвартс поездом что-то есть.

Второй курс Рейвенкло оказался необыкновенно дружным, у нас нет ни вражды, как у семикурсников, ни просто равнодушных отношений, чем грешат остальные. Конечно, свои группировки сложились, что у мальчишек, что у девочек, но в целом мы общаемся часто. Очень тесные связи, по меркам нашего Дома. Вот и сейчас мы разместились в соседних купе, чтобы иметь возможность спокойно обменяться новостями.

Думаю, загляни сейчас в купе представитель иного факультета, решил бы, что попал на симпозиум. Атмосфера соответствующая. Сидят детишки, говорят по очереди, друг друга не перебивают. Всё очень чинно, респектабельно, разве что живчик Коннер вносит некоторый диссонанс.

— …то есть когда говорят, что в Штатах Статут очень жесткий, это не совсем верно, — рассказывал побывавший в Америке Бут. – Законодательство там суровое, верно, зато факт нарушения очень сложно доказать. Бюрократия тоже влияет. Тамошние авроры на каждый случай десятки бумаг заполняют, и если где ошибся, то суд виновного отпускает по формальным признакам. С другой стороны, если попался, то влетаешь по полной.

— На Германию похоже, — вставил Шелби. – Там после Гриндевальда местный тинг разогнали, всем рулит Министерство, а оно любит бумажки.

— Будто бы у нас – нет! – скривилась Мораг. – Я этим летом сидела, разбирала архив. Вы представить себе не можете, сколько там всякой ерунды. Чтобы получить лицензию на поставку одного вида растительных ингредиентов нужно предоставить заявление, заключение о безопасности, заключение об апробации, справку из департамента магического правопорядка и свидетельство об уплате пошлины. Потом в Министерстве удивляются, почему аптекари предпочитают работать напрямую с производителями!

— Подожди, не поняла, — влезла Мэнди. – Аптекари разве нуждаются в лицензировании?

— Не совсем. Министерство, Мунго и прочие организации, получающие финансирование из бюджета, обязаны закупать зелья и расходники только в местах, обладающих лицензиями, которое само Министерство и выдает. Чтобы эту лицензию получить, надо соблюдать правила, в частности, все поставщики тоже должны обладать своими лицензиями. Частные лица и организации могут покупать что угодно у кого угодно, но ты ж понимаешь…

— Кусок рынка терять никто не захочет, — кивнула Мэнди. – И нам ещё говорят, что налогов в МагБритании нет!

Похоже, у девочек летом была своя программа. Не менее напряженная, чем моя.

Хлопнула дверь, на свободные места с некоторым трудом втиснулись Лайза и Падма. Всё-таки для десятерых купе маловато. Старшекурсники в таких случаях нагло плюют на запреты и накладывают пространственные чары, нам до таких высот далеко.

— Вместо Аттертон старостой теперь Кристал, у мальчиков почему-то назначили МакЛайрда.

Вот опять особенность поведения. Гриффы или барсуки, услышав новость, обычно выдают какую-то реакцию. Кивнут, издадут восклицание, руками начнут размахивать или сделают что-то ещё, в зависимости от темперамента. Что мы, что змеи – максимум короткое «угу» и замираем, берем паузу на осмысление информации.

— С Кристалл понятно, но почему МакЛайрд? – первым, ожидаемо, высказался Корнер. – Так-то он парень неплохой, просто…ну…

— Пейдж или Олбан на его месте смотрелись бы уместнее, — озвучила общее мнение МакДугал.

— Не рада за соотечественника? – не выдержав, подколол я.

— Он не из моего клана! – вскинула подбородок девочка.

— Молчу-молчу, не обижайся! – мне стало смешно. — В качестве извинений хочешь идею, почему Флитвик выбрал МакЛайрда?

— Попробуй!

— На вокзале я видел Лавгудов. В этом году в Хогвартс должна поступать дочь Ксенофилиуса.

В ответ раздались дружные стоны, Артур так вовсе встал с места и несколько раз символически ударился головой о стену. Корнер, Сью Ли и Бут смотрели на представление с удивленным видом.

— Что это они? – тихонько спросила сидевшая рядом Сью.

— У семьи Лавгудов весьма специфическая репутация.

— Они полные психи! – подал голос Шелби.

Малышка Сью мне нравилась. Умненькая тихоня сразу поняла, что здесь вам не тут и что в жизни сказки не всегда оканчиваются хорошо. Поэтому вела себя тихо, предпочитала смотреть и слушать, в то же время вопросы задавать не стеснялась. Мнение свое высказывала твердо, хотя и вежливо. Девчонки тоже её оценили. Уверен, Мэнди Броклхерст всерьёз рассматривает Сью на роль ведомой-в-круге. Для магглорожденной второкурсницы это, если подумать, достижение.

Сейчас Сью Ли смотрела на Лайзу Турпин, ожидая комментария. Лайза любила две вещи – учиться и учить, остальные это давно просекли и беззастенчиво пользовались, когда требовалось быстро получить справку. В отличие от той же Грейнджер, знаниями она не хвалилась, не выпендривалась, на окружающих словно на идиотов не смотрела, словом, являла бы собой воплощенный идеал, если бы не одно «но». Учиться она любила больше. Отрывать Лайзу от книжки иногда приходилось силовыми методами.

— Род Лавгудов известен нестандартным мышлением его членов, — не подвела Лайза. — Существуют две теории, объясняющие данный факт. Во-первых, исходя из древних преданий, основателем Лавгудов считается принц Осеннего Двора, и его наследие до сих пор не растворилось в человеческой крови. Подтверждением теории служит отношение низших фейри к представителям рода, например, гоблины отвешивают им полноценный поклон, чего другие маги не удостаиваются. Альтернативная точка зрения заключается в практикуемых Лавгудами методиках расширения сознания, которые даруют им способности, невозможные с точки зрения обычных магов, взамен непоправимо изменяя психику. В качестве примера способностей можно упомянуть существование в расширенном времени, когда маг воспринимает не только текущее мгновение, но и две-три секунды вперед или назад. Или возможность просматривать альтернативные потоки реальности, выбирая и воплощая удобный.

— Иными словами, Лавгуды – мастера высших иллюзий. Они работают с пространством, временем, удачей, судьбой, перекраивают их по собственному желанию, — наконец-то уселся на свое место Шелби. – Рядом с ними опасно находиться даже тем, к кому они хорошо относятся. Крыша съезжает только так! МакЛайрда потому и назначили старостой, что его клан тоже специализируется на иллюзиях, только, с другой стороны. Умеет их убирать.

— Им пришлось научиться, — уточнила Мораг. – У них два племени Лесного народа в кровниках.

— Лавгуды всегда поступали на Рейвенкло, — поставила точку в обсуждении Турпин. – Декан заранее пытается избежать проблем.

На сей ноте со скользкой темой покончили и перешли к другой, более приятной. Хотя — смотря для кого. Летом Гилдерой Локхарт во всеуслышание объявил о намерении занять пост профессора ЗОТИ в Хогвартсе, затем то же самое напечатали в газетах. Учитывая популярность Локхарта и живейший интерес общества ко всему, что происходит в школе, новость быстро стала популярной, потеснив даже неожиданный выигрыш «Пушек Педдл» в последнем матче сезона. Обсуждали её долго, со вкусом.

Девочки сразу сошлись во мнении, что «Гилли – красавчик» и нам повезло, что он станет преподавателем. Уж такой-то герой однозначно подходит на этот пост и никакое проклятье ему не страшно! Затем перешли к конкретике. За следующие пять минут парни узнали множество фактов биографии новоявленного профессора, без которых прекрасно сумели бы прожить, и начали с тоской поглядывать в сторону дверей.

Первым решился действовать я:

— Прошу прощения, дамы, — резко встав с места, я привлек к себе внимание и вклинился в девичью трескотню. – Вынужден откланяться. Мне надо встретиться с другом из другого Дома, не хотелось бы заставлять его ждать.

— Я с тобой! – мгновенно сориентировался Шелби. – Тоже хочу повидать Фриза и Таулера, как они там лето провели?

Полные тоски взгляды остальных пацанов мы цинично проигнорировали, каждый спасается, как может. Быстро выскочили в коридор, возможно, чуточку излишне поспешно заперли за собой дверь купе и облегченно вздохнули.

— Валим!

Первым делом решили навестить Фриза. Поход к барсукам временами становился длительным процессом, ещё никому не удавалось уйти от них без чашки чая и пары кексиков в животе. Зато неприветливые слизни при всей своей холодной вежливости старались посторонних из зоны комфорта убрать, так что мы рассчитывали найти Джеймса, узнать последние новости и затем уже идти искать Таулера, вдвоем или втроем, по обстоятельствам.

Далеко идти не пришлось. Фриз шел нам навстречу, и вид у него был слегка обалдевший.

— Привет! Как настроение?

— Девочки в нашем вагоне обсуждают Локхарта. Если они так продолжат…

Что он там дальше бормотал себе под нос, мы не расслышали. Пока обменивались рукопожатиями, у меня в голове возникла мысль, которую я немедленно озвучил.

— Джим, как думаешь, мог Снейп пролоббировать Локхарта на должность профессора?

— Что?! Снейп?! Зачем бы ему это?! – видок у него стал очень потешный.

— Ну сам посуди, — принялся я объяснять логику идеи. – Снейп – самый молодой из мужчин-преподов в школе. Тех, которые на временной работе не считаем, они обычно с первыми тремя курсами возятся. Опять же темное прошлое, раскаявшийся злодей, все дела. Поэтому старшекурсницы с романтикой в голове обычно влюбляются именно в вашего декана. В прошлом году та пухленькая, как её?

— Томпсон, — задумчиво уточнил Артур.

— Точно, Томпсон. В позапрошлом два случая было, девочки рассказывали. Вот Снейп и подсуетился. Имея перед глазами такой раздражитель, как красавчик Гилдерой, на кого станут все эти идиотки вешаться?

Молчание. Затем оба, одновременно:

— Теория непротиворечивая, имеет право на существование.

— Да не, не может быть, — замотал головой Фриз. – Это совпадение. Ты преувеличиваешь.

— Может, и совпадение, — покладисто согласился я. – Но ты всё-таки дай знать, если что заметишь. Ты Снейпа чаще меня видишь, вдруг он где-то проколется.

К барсукам мы пошли уже втроем. Ничего интересного по пути не заметив, без проблем разыскали Таулера, однако вызвать его и поговорить не вышло. Нас мягко и неотвратимо заманили в купе, усадили за столик (кто-то из старшекурсников превратил купе в полноценную гостиную с мебелью), сунули чашку чая в руки и принялись потчевать вкусняшками. Попутно рассказывая, как прошло лето, где были, что делали, интересуясь нашими делами, давая советы и ненавязчиво окружая заботой. То есть ненавязчиво-то ненавязчиво, только вырваться почему-то не получалось.

Так и ехали остаток пути.

Странное ощущение – сидеть за столом и смотреть на себя со стороны. Мы, второкурсники, с жадным любопытством рассматривали входящих в зал следом за Макгонагалл новичков, с веселым удивлением понимая, что ещё год назад выглядели такими же. Маленькими, испуганными, храбрящимися, с огромными выпученными глазенками и отчаянно вертящими головами.

Из новичков внимание притягивали Уизли, Виридиан и Лавгуд. Про Уизли уже говорил, Виридианы – древний род зельеваров, тесно связанный с Гильдией, ну а Лавгуд это Лавгуд. Луна предсказуемо распределилась на Рейвенкло и, садясь за стол, обрадовала нас заявлением «какие интересные у вас мозгошмыги!», вызвав всеобщий обреченный вздох. Её соседки, две девочки с незнакомыми фамилиями, удивленно на неё посмотрели и опасливо отодвинулись в сторонку. Похоже, не понимают, с кем их судьба свела.

У нас в этом году пятеро, два мальчика и три девочки. Несколько ниже среднего, но на Рейвенкло бывало и меньше.

После распределения с места поднялся Дамблдор. На сей раз он обошелся без анекдотов и странных фразочек, возможно, потому, что за столом отсутствовали Снейп и Макгонагалл, а остальных учителей бесить не так забавно. Так что директор ограничился тем, что представил нового преподавателя и опустился в кресло, одновременно разрешая домовикам подавать ужин.

Впрочем, на еду смотрели не все. Куда больший интерес вызвал новый профессор ЗОТИ, вставший со своего места и с энтузиазмом раскланивавшийся. Ярко-синие глаза, тщательно растрепанные золотые волосы, аквамариновый плащ, белоснежная рубашка, широкая улыбка…

— Ах! – дружно выдала женская часть Хогвартса.

— Пидор! – не менее дружно выдохнула мужская.

Думаю, реакция его порадовала, потому что улыбка Локхарта стала шире. Он бы и речь произнес, не дерни Флитвик за плащ бывшего ученика, ныне коллегу.

Ничего, достойного упоминания, больше вечером не происходило. Праздничный ужин, как всегда, был превосходен, ученики на вечеринку по случаю приезда в школу по-прежнему допускались только начиная с четвертого курса, остальных погнали спать. Мы и пошли спать – сытые, наболтавшиеся, усталые. Напоследок Артур сказал, что отсутствие Снейпа за столом косвенно мою теорию подтверждает, пожелал спокойной ночи и задернул балдахин кровати.

Зато утром стало весело. В закрытой школе слухи разносятся стремительно, поэтому о том, что Поттер и Уизли на заколдованной машине Уизли-старшего раздолбали Гремучую Иву, знали уже все факультеты. В силу похмелья на Рейвенкло тему особо не обсуждали. Правда, Голдштейн поспорил с МакДугал, когда та заявила, что Артура Уизли теперь уволят. Неплохо подкованный во внутренней кухне Министерства Энтони утверждал, что инцидентов подобного масштаба в год случается три-четыре штуки, алгоритм борьбы с ними отработан, особой угрозы Статуту нет, так что мужик отделается штрафом или понижением в должности. Он же чиновник, а рука руку моет.

За завтраком старосты раздали расписания. Как и ожидалось, за счет чтения и письма прибавились занятий по магическим дисциплинам. Общее количество уроков не изменилось, однако теперь второкурсники имели право посещать не один кружок, а два. Не знаю, стоит ли соглашаться – нагрузка за счет «приветов из дома» и без того высокая.

Счастье великое, что нас не заставляют осваивать программу маггловских школ. Нужно быть феноменальным ботаником, чтобы одновременно учиться в Хогвартсе, изучать семейные традиции и зубрить физику с химией. Многие дети зашиваются, к некоторым моим сокурсникам совы с письмами и заданиями мотаются едва ли не каждый день. Причем надо помнить, что бумаге доверяют далеко не всё, а только то, что не страшно разгласить. Почтовую сову поймать хоть и сложно, но можно.

Кстати, по поводу животных. В письме-приглашении в школу сказано, что ученик имеет право привести с собой сову, кошку или жабу. Всё, закрытый список. На самом деле, фамильяр может быть любым, просто его содержание ложится на плечи ученика и оплачивается отдельно. Кроме того, администрация не несет ответственности за безопасность фамильяра и имеет право его убить, если вдруг тот начинает угрожать другим ученикам. Положение ввели в двенадцатом веке, когда один уникум приехал в школу с детенышем мантикоры, который за год вырос и кого-то сожрал.

Первая неделя прошла под знаком контрольных. Учителя решили встряхнуть детишек и прогнали всех через серию проверочных работ, заставив стонать. Старшие уже привыкли, второй курс ходил задумчивый. Веселухи прибавляли новаторские методы Локхарта, особенно впечатлил народ урок с пикси. Профессор решил устроить соревнование. Он пообещал начислить пять баллов факультету за каждого сбитого пикси, но, если к концу занятия на свободе останется хоть один летучий уродец, то наоборот, снять по десять баллов. Тоже за каждого.

Разразилась катастрофа. Класс ЗОТИ в руины, несколько гриффов и слизней обратились к мадам Помфри.

Как ни странно, многие приняли сторону красавчика Гилли, и я в том числе. Пикси – не бог весть какой противник. Магии у них особой нет, яд парализующий и действует на людей не сразу, когти и зубы маленькие. Общий уровень опасности невысокий. В то же время, их не на детишек натравили (да, иногда пикси жрут детей, за что их и не любят). Второй курс – не нули полные. Даже магглорожденные весь прошлый год занимались, то есть кое-что умеют, что уж про чистокровных говорить? Кто-то всё лето с родственниками занимался, другие в библиотеке разные интересности находят, на третьих столько артефактов нацеплено, что можно в вулкан прыгать и в лаве купаться.

Словом, если бы не растерялись, могли бы отбиться.

Сам Локхарт, похоже, не ожидал настолько полного фиаско, бросился защищать учеников, забыв о защите, и слегка пострадал. Во всяком случае, так утверждают наши девочки. Томас и Финниган рассказывают немного иную версию, но они, во-первых, пристрастны, а во-вторых, неохотно признают, что профессор всё-таки их прикрыл. В любом случае, на сдвоенном уроке второго курса Рейвенкло и Хаффлпаффа пикси уже не было, мы ограничились написанием теста. В тесте серьёзные вопросы чередовались со всякой ерундой типа «какой любимый цвет Гилдероя Локхарта», и в целом выглядело так, будто мужик просто развлекается.

В книге Роулинг Локхарт показан самовлюбленным дурачком и позером. Здесь он, возможно, самовлюбленный. Возможно, позер. Но никак не дурак.

Мы, я и Артур, практически весь сентябрь занимались поисками подходящего помещения. В прошлом году для наших целей хватало личной комнаты, поэтому мы не напрягались. Сейчас ситуация изменилась. Требовалось варить зелья для личных целей, периодически возникала нужда в простеньких артефактах, которые легче изготовить самим, чем купить или где-то достать. Да и в перспективе лучше самому уметь делать всякие вещи. Мне требовалось пространство для занятия некоторыми специфическими практиками, Артур активно осваивал ритуалистику и нуждался в зале… Короче говоря, отдельное помещение было необходимо.

Задача оказалась намного сложнее, чем думалось изначально. Хогвартс только кажется большим. Вроде бы огромный замок в восемь этажей, не считая подземных, есть куча заброшенных классов и неиспользуемых подсобок, куда не заглядывает персонал. Всякие дополнительные строения вроде сараев, загонов, старых конюшен, где нынче держат гиппогрифов, и всё в таком духе. А начнешь присматривать себе комнатушку – и нет ничего подходящего!

Школа. Место, полное детей. Любопытных личинок человека.

Первые четыре этажа исключаются сразу. Там проходят занятия, там расположены вспомогательные помещения для практических работ и кружков, поэтому народ постоянно шляется, заглядывая даже в самые отдаленные уголки. В теории можно было бы наложить комплекс скрывающих чар, но не тот у нас уровень, чтобы укрыться хотя бы от четверокурсников. Нам же хотелось место, спрятанное не в последнюю очередь от наставников.

Далее, вычеркиваем подземелья. Половину подземных этажей числят своей собственностью слизеринцы, очень трепетно относящиеся к нарушению личного пространства. На второй половине расположен Хаффлпафф, представители которого удачно совмещают любопытство с общительностью. Можно быть уверенным, что устрой мы ухоронку на их территории, как через пару дней её найдут и начнут водить туда экскурсии. С чаем, плюшками и предложением украсить стол симпатичной вязаной салфеткой. Не надо нам такого счастья.

На восьмой этаж лучше не соваться. Старосты первым делом предупреждают новичков, что без веских причин там появляться не стоит. Основатели чего-то накрутили, в результате время и пространство на этаже не всегда линейны, использование сильной магии приводит к различным инцидентам. Поговаривают, иногда внезапно появляются гости с других планов, с которыми приходится разбираться Флитвику.

Таким образом, остаются этажи с пятого по седьмой. На пятом запретная секция, на шестом часто старосты тусуются, у них там ванная и нечто вроде клуба, седьмой на первый взгляд свободен. Вот с седьмого мы и начали, благо, есть прямой выход в башню Рейвенкло.

Быстро выяснилось, что прямой выход на этаж есть не только у воронов, но и у гриффов, а это ребята с активной жизненной позицией. Мы нашли несколько подходящих мест. Проблема в том, что их явно посещали, пусть и нерегулярно. Одно из помещений подходило идеально, и мы решили – если не найдем ничего лучшего, то вход завалим партами, внутрь же проникать будем через окна, на метлах. Проблемно, да, зато безопасно.

Недостатком шестого этажа, как уже говорилось, оказались старосты. Иными словами, на ночных посиделках в лаборатории можно ставить крест. Спрятаться от зоркого ока старост не получится, они и маги сильные, и люди ушлые, так что мы особо не искали. Пробежались по коридорам, языком поцокали и ушли вниз, на пятый.

И вот там, на пятом этаже, нашли то, что нужно.

Обшарпанная дверь в заброшенном крыле вела не в кладовку, как могло бы показаться из-за непрезентабельного вида, а в довольно большой зал. Для нас большой, десять на двадцать метров примерно. Судя по толстенному слою пыли и обломкам мебели, здесь даже домовики давно не появлялись, что нас более чем устраивало. Конечно, предстояло многое сделать, чтобы привести комнату в порядок, но мы никуда не торопились.

До Хэллоуина оставался целый месяц.

К второкурсникам отношение иное, более жесткое, чем к первогодкам. Вроде и малышня, а вроде и не совсем. Защищать от наездов не будут, вмешаются только в случае, если речь пойдет о чем-то серьёзном.

На Рейвенкло не принято трясти деньги из тех, кто слабее, или заставлять выполнять свою работу. Менталитет у Дома не тот. Это не значит, что у нас всё гладко, говнюки есть везде, просто у нас формы выстраивания иерархии иные и унижать своих не принято. В отличие от Гриффиндора.

— Привет, — подошедший к нам на перемене Финниган выглядел озабоченным. – Можно вас на пару слов?

Мы с Артуром переглянулись и синхронно наложили чары приватности:

— Конечно. Чего хотел?

— Дин в больничное крыло попал, — с некоторым усилием начал Симус. – Есть у нас на факультете трое козлов – Герберт Грант, Лукас Оукеншилд и Питер Вайс, вот они его туда и отправили. Хотел спросить, у вас никакой дряни нет, чтобы им подлить?

— Обожаю гриффов с их прекрасной прямотой, — отстраненно заметил Артур. – Не то, что змеи. Кругами не ходят, намеков не делают, сразу хоп – и в лоб!

— Эй!

— Вообще-то говоря, в таких случаях принято сначала к старшим Дома обращаться, — заметил я. – Старостам, капитанам клубов или просто семикурсникам.

— Это у вас. У нас проблемы решаешь сам или с друзьями, стучать не принято.

— Ладно, мы тебя поняли. Давай вечером встретимся и поговорим, сейчас, сам понимаешь, не место. В семь, в Большом зале.

Мы попрощались, развернулись и пошли. На Письмо, стоявшее сейчас по расписанию. Мастер Спенсер-Мун, сцепив зубы, осталась на второй год и уже жалела о принятом решении, но отказаться не могла из-за контракта. Зато она примерно знала, чего ожидать от второго курса, и нас с Артуром не трогала. Самое то, чтобы тихо обсудить просьбу Финнигана.

— Ну и зачем нам в это влезать? – с недовольством спросил Шелби. – Вижу же, что тебе хочется. Это внутренние разборки чужого Дома, оно нам надо?

— Зачем влезать? Я симпатизирую Финнигану и Томасу. Они нормальные парни, хорошо к нам относятся, оказали пару услуг, сам помнишь, каких.

— Между нами нет долгов, — быстро уточнил Артур.

— Безусловно, долгов нет, — согласился я. – Просто они могли бы не помогать, но ведь помогли же. Кроме того, не кажется ли тебе, что в последнее время мы малость подзадолбались? Вот чем мы занимаемся? Сокрытием или отводом в той или иной форме. Руны отвода глаз на двери, чары отвлечения внимания, хамелеонова трансфигурация. Даже зелье, которое в комнате настаивается, и то предназначено для сбития преследователей со следа. Не знаю, как тебе, а мне надоело. Предлагаю сделать перерыв и сменить сферу деятельности.

— Надеюсь, ненадолго?

— Конечно. От нас же не требуется чего-то сложного. К тому же, мы не участвуем в чужих разборках, а просто помогаем двум хорошим парням причинять справедливость. Какие к нам претензии?

— Почему бы и нет? – подумав, пожал плечами Шелби. – В конце концов, должники лишними не бывают. Кого мы, кстати, наказывать-то будем?

— Без понятия. Гранты, вроде, стихийники, на побережье живут, Оукеншильды — артефакторы. Про Вайсов не слышал. У девчонок надо спросить, они всё знают.

Девчонки не подвели. Симпатичный мулат Дин Томас (это цитата, если что) вчера попал в больницу с переломами, сказав, что упал с лестницы. Гриффиндорская ячейка хогвартской разведсети в лице Браун и Парвати Патил в случившемся обвиняла местных придурков с пятого курса под предводительством Гектора Гранта. Судя по предоставленным сведениям, ничего особенного трио из себя не представляло – так, обычная шпана, которой, однако, хватало ума не связываться с крупной рыбой. За счет чего и выживали, да ещё благодаря мелким услугам, оказываемым «авторитетам» вроде Башира или Вуда. В позапрошлом году троица попробовала наехать на барсучий молодняк и словила по проклятью, с тех пор ограничивалась издевательствами над членами собственного факультета. В социальном плане полный интернационал – чистокровный, полукровка и магглорожденный.

— Пятый курс, — задумчиво отметил Артур. – На что Финниган надеется? Даже если они полные тупицы, как-то же экзамены сдавали.

— О прямой конфронтации речь не идет. Мне вообще кажется, что нужно нечто нестандартное, потому что с обычными проклятьями или зельями этих парней уже познакомили.

— Да, раз о них так отзываются…

Я видел, что мысль сделать кому-то больно и обидно Артура захватила. Парень он правильный, хамов и гопарей не любит, к Томасу и Финнигану относится неплохо, так что идея наказать их обидчиков сразу пришлась ему по душе. К тому же он тоже устал от возни с ухоронкой и хотел отвлечься. Изначально сомневался Шелби скорее по рефлекторной привычке просчитывать последствия и некоторой инертности, присущей членам нашего Дома. Потом он посидел, подумал, решил, что сплетни в любом случае разойдутся, а репутация людей, способных испортить жизнь даже старшекурснику, нам не помешает, и с удовольствием вписался в затею.

Вечером, как и договаривались, встретились с Финниганом. Тот рассказывал интересные вещи, не задумываясь, что говорит о внутренних делах своего факультета. Подобное не приветствовалось, но у парня, похоже, наболело, и ему было плевать.

Гриффиндор верит в силу, любит победу и ценит удачливость. Слабых – презирает. До тех пор, пока ты в состоянии драться, ты свой, стоит сломаться – отвернутся мгновенно. Слабину давать нельзя. Гриффы постоянно пробуют друг друга на прочность, особенно любят проверять новичков, смотрят на них. В их Доме физическое или психологическое давление считается нормой. Поэтому на пребывание кого-либо из своих в больничном крыле они особого внимания не обращают, относясь к травмам и проклятьям как к неизбежной части жизни.

Отсюда же проистекает и отношение к проблемам. Решай их сам, если не можешь, то зови родню, братьев, словом, своих. Привлекать учителей и просто посторонних нельзя, это показывает твою слабость и считается «западло».

Гриффиндорцы, конечно, видят напряжение между Симусом, Дином и Грантом с подпевалами, но вмешиваться не станут. По их мнению, ничего страшного не происходит. На факультете к троице вымогателей относятся примерно, как к волкам. Да, хищники, да, иногда раздражают. Не будет этих, придут другие. С другой стороны, абсолютно любые действия против троицы по умолчанию считаются оправданными, второкурсники могут использовать любые методы (кроме откровенной чернухи) для борьбы. Зато старшим палку перегибать нельзя, общественность будет сильно против.

— Так чего они от вас хотят-то?

— Я не знаю, чего они цепляются! – нервно вскочил с места Симус. – Сумку порвали, говорят, мы борзота и нас надо учить. Я не знаю, чего им надо!

— Не, ну не бывает же так, что ни с того, ни с сего вдруг начинают конфликт.

— У нас не бывает, — вместо Симуса Артуру ответил я. – У нас без повода не глумятся. А у них – захотелось унизить, он взял, и унизил. Причина не нужна.

— Как-то это… — Шелби неопределенно пошевелил пальцами в воздухе, затрудняясь с формулировкой.

— Не пытайся. Ты другой, ты не поймёшь.

Змеи стремятся на вершину иерархии, готовые идти по головам. Барсуки безжалостно загрызут всякого, осмелившегося чем-то выделиться из стаи. Мы, рейвенкловцы, равнодушно смахнем ставшего у нас на пути, не испытывая лишних эмоций… Гриффиндору нравится доказывать свое превосходство, нравится плевать на всех. И в то же время нет Дома, более чувствительного к чужому мнению.

Тщеславие – львиный грех.

— Чего ты хочешь? – обратился я к Финнигану. – Только конкретику, а не эмоции. Что конкретно ты хочешь?

— Чтобы Грант и его шестерки от нас отстали, — мрачно буркнул Симус. – Хотя бы на время. На каникулах что-нибудь придумаем. Нам время нужно, чтобы договориться со старшими, с теми же Уизли, например. Ну вот я и подумал, что если взять у вас какое-нибудь зелье и отправить Гранта в больницу, то… Передохнем, подумаем.

— Насчет подумать – это хорошо, это правильно. Только ты, по-моему, усложняешь. В их спальню доступ есть?

— Нет. Там при входе защита стоит, слабенькая, но на меня хватает.

— Как выглядит? – заинтересовался Артур. – Внешние проявления опиши.

— Когда пытаешься войти, словно пленка облепляет и обратно выталкивает. Ещё звуковой сигнал раздается. Раньше на входе что-то серьёзное стояло, ту защиту прошлые жильцы ставили. В прошлом году Перси Уизли надо было войти в комнату, его не пустило, он разозлился и снял.

— Скорее всего, Импертурбабл в комбинации с сигналкой, — прикинул Шелби. – Снимается Отменяющим зельем, ну или чарами. Но чары ты не потянешь, тут простой Финиты недостаточно.

— Отменяющее мы тебе сварим, — пообещал я. – Всё просто. Часа в четыре ночи встаешь, идёшь в их спальню, находишь обувь. В один ботинок заливаешь немного зелья забывчивости, что мы в прошлом году варили, в другой кидаешь чуток мази для метел. Повторяешь процедуру три дня. Понятно, зачем?

— Какой ты коварный, — с уважением посмотрел на меня Артур.

— Он сказал, что хочет, чтобы от него отстали. Вот, пожалуйста.

— Я не понимаю, — признался Симус. – В чем смысл? Зелье забывчивости ведь слабенькое, оно не дольше часа действует.

— Оно недолго действует, если его внутрь принять. При наружном применении ситуация другая. Зелье в ботинке высыхает, потом в ботинок всовывают ногу, нога потеет, зелье начинает контактировать с кожей, действует постоянно, в течении дня. В другом ботинке у нас мазь, содержащая белладонну и аконит, они тоже проникают сквозь кожу и тоже воздействуют на организм. По отдельности – слабенько, вместе эффект накапливается. За три дня накопится достаточно, чтобы появились провалы в памяти, рассеянность и общее ослабление иммунитета. Можешь подкладывать хоть неделю, но тогда они к Помфри загремят и в госпитале их очистят. Оно тебе надо?

— Нет. Спасибо.

— Рано благодаришь, мы ещё не сварили ничего. И с тебя десять сиклей на ингредиенты, работа, так и быть, бесплатно.

Если честно, на ингредиенты уйдёт сиклей пять. Двойную сумму закладываю, так как Отменяющее мы раньше не варили (я так точно) и наверняка в первый раз накосячим. Оно не сложное, того же уровня варить доводилось, поэтому обещание давал со спокойной душой.

Следующая неделя пролетела стремительно.

Дин вышел из больницы на следующий день после нашего разговора с Симусом и горячо одобрил все договоренности. Вообще-то говоря, он пылал жаждой мести и хотел чего-то более жесткого, но мы убедили его повременить. Пусть сначала посмотрит на результат, и если не понравится, то уже тогда…

Зелье мы с Артуром сварили, как и ожидалось, со второй попытки. Причем Финнигана пришлось подробно инструктировать, как и что делать! Его семья жила в мире простецов, неподалеку от перехода. Есть места, где миры соприкасаются и там энергия из магического мира перетекает в обычный, эти места и зовут точками перехода. На некотором расстоянии от них фон магии относительно высокий, естественно, что рядом с ними часто селятся волшебники, по каким-то причинам не желающие возвращаться в магический мир.

Мать Симуса ещё до его рождения поругалась с родителями и сбежала в обычную Англию. Там она встретила будущего мужа, родила сына, со временем помирилась с родственниками, но возвращаться на родину не захотела. Так и жили в своей деревеньке на границе миров. Вполне естественно, что Симус не знал некоторых вещей, очевидных для нас. Например, что капать зелье в обувку надо с некоторого расстояния, чтобы аурой не потревожить защитные рунескрипты, в обязательном порядке накладываемые на всю одежду мага.

Парни молодцы, слушали внимательно. Ну так для себя старались!

Результат их диверсии школа увидела ещё через пять дней, когда Вайс не смог ответить на заданный ему профессором Вектор вопрос. С этого момента успеваемость троицы покатилась вниз. Плохие оценки, снятые баллы, потеря и без того низкой репутации на факультете, раздражительность, общее плохое самочувствие и как результат – ссора со старшекурсницами. А ссориться с девочками-подростками, владеющими магией…

Очень, очень плохая идея.

Короче говоря, гопники загремели к Помфри, провели у милой женщины шесть дней и вышли притихшие. Их статус в Доме, и до того не больно высокий, упал ниже плинтуса, плюс прибавились проблемы с учителями, наставившими «троллей» за бред в сочинениях. Хвосты пришлось подтягивать, свободного времени оставалось мало. Тем не менее Симус и Дин по старой памяти иногда повторяли процедуру, если им казалось, что к ним снова присматриваются с нехорошими намерениями.

Впрочем, всё это было потом. Сейчас шла середина октября, троица находилась в больнице, Финниган и Томас радовались жизни, ну а мы вернулись к прежнему проекту и каждый день глотали витаминное. В замке с начала месяца свирепствовала эпидемия простуды. Школьники торопливо разучивали согревающие чары, кто поумнее, те укутывались потеплее и пили повышающие иммунитет зелья. Мы, понятное дело, принадлежали ко второй категории.

Комната на пятом этаже понемногу превращалась в укрытую от посторонних глаз мастерскую. Начальная защита спрятала дверь, мы понемногу готовились к следующему этапу, хотели провести пару укрывающих ритуалов. Совершенствовать скрыт можно долго, хоть всю жизнь. Однако наша цель заключалась не в создании в школе убежища, которое даже директор с деканами не найдут, а в обустройстве мастерской, поэтому мы тихонько принялись перетаскивать из башни Рейвенкло всякие полезные вещи. Справочники, материалы, инструмент и прочее, что понадобится для работы.

На то, чтобы навести в комнате порядок, потребовалась масса усилий и времени. Мы просто умудохались, простите мой французский. «Тергео» въевшуюся грязь не брало, «экскуро» отнимало много сил и справлялось только после обрызгивания поверхности водой. Ни «акваменти», ни «аква эрукто» на нашем уровне не потянуть, поэтому воду приходилось таскать из туалета в трансфигурированных ведрах, осторожненько стараясь не попасться никому на глаза. Со сломанной мебелью не стали мучиться и просто оттащили её в соседние классы, оттуда же забрали понравившиеся столы и пару шкафов.

Будь мы постарше хоть на год, работать было бы намного проще. Чар бы мы знали больше, в том числе бытовых, у девочек бы начался факультатив по домоводству, и они не отказались бы проконсультировать. Только ведь школьную программу не идиоты составляли. На втором курсе изучать емкие заклинания рано, энергетика может пострадать, поэтому школьникам дают только то, что их организм может без последствий вынести.

У меня, кстати, по поводу защиты с Мораг состоялся интересный разговор.

— Дамы, — я остановился возле диванчика, на котором тихо шушукались Макдугал и Патил. – Позволите отвлечь вас от вашего, безусловно, важного занятия?

— Ой, не знаем-не знаем, мистер Стивенс! – захлопала глазками Падма. – Наше время дорого, вдруг вы его много отнимите?

— Обещаю компенсировать вкусняшками, — захотелось поддержать мне игру. Да и просто симпатичных девчонок угостить дело хорошее.

— Раз так, то присаживайтесь, и задавайте свои вопросы, — царственно указала рукой на креслице Макдугал. – Вы ведь наверняка по делу. Ах, нет, чтобы просто подойти, поговорить, сделать пару комплиментов…

Девочки захихикали.

— Каюсь, так оно и есть. Постараюсь избавиться от этого отвратительного недостатка. Сейчас же мне хотелось бы получить консультацию о «венке озерной девы» — что это такое, зачем нужно, условия изготовления и всё в таком духе.

— Зачем тебе это, Райли? – посерьёзнела Мораг. – Это женская магия. Парень венок не сплетёт.

— Общий интерес. Просто хотел бы знать, какими возможностями он обладает, — пояснил я. – Мы с Артуром в последнее время увлеклись наложением защиты на предметы и помещения, читаем много литературы, вот в одном из источников и встретилось упоминание.

— Наложением защиты на предметы и помещения, — повторила девочка. – Иными словами, личные вещи и комната, хмм… Я чего-то не знаю?

Она, кажется, подумала, что у нас пытались что-то украсть. Или подкинуть, тоже мало приятного.

— Вопрос не относится к делам Дома, — поспешил я её успокоить. – У нас, насколько мне известно, в данном плане всё спокойно.

— На нашем курсе, — ехидно пропела Патил.

— Значит, тем более имеет смысл подготовиться к неожиданностям!

— Действительно, — сухо усмехнулась Мораг. – Хорошо, слушай. «Венок озерной девы» сплетается женщиной из нитей светлых тонов, обязательно под светом луны, обязательно из собственноручно собранной шерсти. Сплетается под наговор, причем наговаривать могут сразу несколько женщин. Тогда оберег становится сильнее, но не действует против родичей всех женщин, участвовавших в создании. Делают венок для избранника, сына, мужа, отца или братьев. Обычно его носят в волосах, он в первую очередь предназначен для отвода опасности от мужчины, впрочем, иногда размещают над входом в помещение. Считается, что враг не сможет войти внутрь.

— Я правильно понимаю, что без серьёзного повода венок не плетут?

— Конечно! Райли, с судьбой по пустякам не спорят.

Женская магия — непрямая, работает с удачей, судьбой, жизнью и смертью. Со всеми теми силами, которые лучше не тревожить без великой нужды. О них даже говорить не принято, эти знания передаются от матери к дочери, поэтому тот факт, что я к Мораг с вопросом подошел, а она мне ответила, для знающего человека говорит о многом.

— Что ж, обойдемся чем-то более примитивным, — кивнул я своим размышлениям. – Спасибо, Мораг. Теперь мои мозгошмыги успокоятся и перестанут меня донимать.

— О, вот только не надо! – дружно застонали девочки. – Мы больше не можем!

— Чего так? Неужели крошка Полумна доставляет вам некоторые неудобства?

— Она может встать в час ночи, чтобы потанцевать при луне! Или перекрасит твои вещи в синий цвет, потому что красный тебе не подходит.

— У мелких в комнате потолок огамой расписан, — добавила Макдугал. – Профессор Бабблинг заходила, половину расшифровать не смогла.

— Причем непонятно, как она узор наносила, — прикусила губку Падма. – Краску она, положим, у Филча сперла, но рисовала-то как? До потолка четыре метра, заклинаниями она не владеет. Лавгуд говорит, ей помогли какие-то заглоты…

— Короче, весело у вас живется.

— Даже слишком, — мрачно кивнула Мораг. – Как на спящем вулкане.

— Уизли и Лавгуды — соседи, Джиневра Уизли наверняка с Полумной знакома с самого детства. Не хотите с ней посоветоваться?

— Это мысль, — протянула Патил. – Попрошу сестру, она нас познакомит.

Лично меня очень заинтересовало упоминание о рунических надписях на потолке, но не настолько, чтобы пытаться пробраться в спальни девочек. Прекрасная половина Рейвенкло там при входе такого навертела, что туда даже Флитвик старается не заходить.

В этом году руководство школы учло прошлые ошибки – тыквы на столе было меньше.

Тектонические процессы внутри Рейвенкло постепенно набирали обороты. Весь Дом, от мала до велика, с интересом следил за противостоянием Луна и Янга, вернее, банд под их предводительством. Почему я говорю банд, а не группировок? Методы у них очень уж прямолинейные. Мы, второкурсники, с удовольствием обсуждали каждый ход в скрытой партии и с сожалением констатировали, что дальше банального подливания зелий стороны не заходят. Как-то примитивно всё очень. От студентов с репутацией интеллектуалов ждёшь чего-то особенного, а они — то сумку разрежут, то на домашку чернильницу опрокинут… Скучно, господа!

Шелби считал, что нашего уровня не хватает, чтобы увидеть всю игру. Дескать, ударов намного больше, просто мы их не видим. Голдштейн и Ко полагали, что разрушительную деятельность старшекурсники ограничили из-за вмешательства декана, которому полноценная война на факультете не сдалась. Лично мне казалось, что всё ещё впереди, поэтому я не следил за ситуацией.

Меня волновали Хэллоуин, василиск и кошка Филча.

Джинни Уизли не отличалась от остальных первокурсников. Маленькая, худенькая, с огромными глазищами, в которых смешались восторг и испуг. Они, малыши, по первости все счастливы, что приехали в школу и теперь совсем взрослые. Через неделю начинают скучать по дому и родным, некоторые плачут в подушку, а то и болеют. Джинни легче, чем остальным, у неё в Хогвартсе четыре брата, которые худо-бедно за ней присматривают. Сам видел, как Перси водил её в больничное крыло. Характер у девочки, по словам Парвати, слегка капризный, но не сказать, что слишком – мама Молли даже свою любимицу держит в ежовых рукавицах.

Проверять, носит ли она дневник, я не стал. Невмешательство, помним?

Банкет тянулся долго. Я что-то ел, о чем-то говорил с соседями, шутил, вроде бы даже удачно… Золотого Трио, как в полушутку-полусерьёз начали называть Поттера, Уизли и Грейнджер, в зале не наблюдалось. Седьмая Уизли сначала сидела за праздничным столом, вертя головой и общаясь с другими гриффами, потом встала и куда-то вышла.

Профессора начали вставать с кресел, подавая негласный знак об окончания пира. Меня словно пружина подбросила.

У туалета я оказался не самым первым, не меньше десятка учеников уже таращилось на окаменевшую Миссис Норрис и растерянную троицу второкурсников. Сзади подходили другие студенты, гвалт нарастал, слухи быстро передавались в зал и всё больше народа хотело посмотреть на бедную кошку. Филча в школе недолюбливали. Неприятный старик цеплялся по поводу и без, запрещал использовать магию на отработках и в целом смотрел на детей, как на врагов. Дети отвечали ему тем же.

Почуяв движуху, прибежал Малфой. Вот в чем ему не откажешь, так это в умении привлекать внимание к своей персоне. Вырастет прекрасным политиком, если научится молчать и не ляпать языком, когда не надо. Появившийся в сопровождении нескольких профессоров Дамблдор мгновенно оценил ситуацию, несколькими словами успокоил страсти, снял кошку и отправился разбираться в ближайший кабинет. Паника не успела набрать обороты, Драко теперь мог сколько угодно кричать про Ужас – без зримого подтверждения его слова воспринимали, как обычный треп.

Обожравшиеся на пиру ученики дружно махнули на происшествие рукой и стали расходиться по гостиным. С сытым брюхом обсуждение шло вяло, без огонька.

— Как думаешь, кто её так? – без особого интереса поинтересовался идущий рядом Артур.

— Сначала надо узнать, чем её приложили.

— Завтра узнаем, — пацан душераздирающе зевнул. – Девчонки у помощниц мадам Помфри спросят, а мы у них. Всё, не могу больше, я спать.

Однако ответа мы завтра не получили. Миссис Норрис не расколдовали.

Думаю, про кошку забыли бы через пару дней, если бы не два фактора. Во-первых, директор, деканы и мадам Помфри, квалифицированный мастер-колдомедик, снять окаменение не смогли. Событие нерядовое. В силу исполняемых обязанностей старший персонал школы обладает широчайшим кругозором, все они – грамотные специалисты и сильные маги. Именно это позволяет школе с львиной долей проблем справляться самостоятельно, за помощью вовне обращаются крайне редко. Помфри, например, лечиться в Мунго учеников практически не посылает, сглазы и проклятья, в том числе родовые, снимает самостоятельно. Не знаю, почему в книге её называли медсестрой, у мадам в подчинении целый штат помощниц. Ещё она кружок по оказанию первой помощи ведёт.

Кроме того, забыть мешал Филч. Завхоз демонстративно страдал, можно сказать, наслаждался своей болью. Он часто появлялся возле туалета Плаксы Миртл, с несчастным лицом цеплялся к ученикам, снимая с них баллы под разными дурацкими предлогами, кричал, заламывал руки… Самолично пытался тряпкой стереть надпись на стене, хотя обычно этим занимались домовики. Фриз рассказывал – циничные слизеринцы делают ставки на сумму компенсации, которую ушлый завхоз пытается выбить из директора.

Не знаю. Когда Филч увидел кошку окаменевшей, он испугался. Я видел его лицо, такое не сыграешь. Может, потом, когда Дамблдор пообещал расколдовать Миссис Норрис, в голове у завхоза завелись другие мыслишки. Есть в нём некая тяга к театральности, к тому же человек на его должности обязан обладать ушлым характером.

Короче говоря, интерес сохранялся, особенно на нашем факультете. Внезапно все вспомнили о Тайной Комнате, о спящем в ней, по легендам, Ужасе, быстро придумали, что он там не просто спит, а охраняет сокровища… Историческая секция в библиотеке впервые за долгие годы пользовалась бешеной популярностью.

Я тоже с удовольствием поддался моде и провел маленькое расследование. Сложности оно не составило, так как рядышком, буквально в соседнем кресле, сидела Лайза Турпин, обожавшая историю. Девочка слегка поломалась, пококетничала, но в обмен на коробку шоколадных котелков сведениями поделилась.

Хогвартс – замок, построенный великими магами в волшебном месте. Его можно изучать бесконечно и не открыть десятой доли его тайн. Некоторые исследователи утверждают, что школьникам и приглашенным гостям доступно не более половины помещений школы, ещё в четверть имеет доступ принесший клятву персонал. Оставшаяся четверть закрыта для всех, даже для директора. Почему? Так задумывалось изначально.

Гриффиндор, Хаффлпафф, Рейвенкло и Слизерин жили в другое время и мыслили иными категориями. К замку они относились, как к собственности. Неизвестно, планировали ли они умирать, но то, что замок в случае их смерти должен был принадлежать их родичам, ими воспринималось однозначно. Иные варианты не рассматривались. Поэтому ещё на этапе строительства в Хогвартсе были созданы покои, войти в которые могли только люди, несущие в себе кровь и волю Основателей. Потомки должны были заботиться о школе и продолжать дело предков.

Первым исчез Слизерин, не успевший передать ключи от своей части замка дочери. В сражении с данами погиб бездетный Гриффиндор – пусть у него осталась куча бастардов, признанным наследником он так и не обзавелся. Затем, в результате мутной истории, пресекся род Рейвенкло. Какое-то время в Хогвартсе оставалась Хельга Хаффлпафф, пока под конец жизни не переехала в южные владения своей семьи. Её потомки жили в личных покоях до тринадцатого века, когда у них случился конфликт с тогдашним директором. Тот со злости спрятал входы в комнаты Хаффлпафф, причем так качественно, что разыскать их не смогли даже после его скорой смерти.

У директора, кстати, власти в школе не настолько много, как кажется. Внутренние дела Домов находятся в исключительном ведении деканов. Снейп, вроде бы, любит угрожать Поттеру исключением (то ли говорил кто, то ли из прошлой жизни помню)? Так вот, Дамблдор исключить ученика из школы не имеет права, это прерогатива деканов. Впрочем, у него достаточно других прав.

Лет двести назад Дом Гриффиндор изверг из себя ученика. Тогдашний директор с этим решением не согласился, поэтому изверженному предоставили личную комнату, он питался за отдельным столом, а хогвартский диплом он получил без указания Дома. И всё-таки — диплом он получил.

— Что там?

— Малфой что-то говорит Поттеру. Судя по экспрессии, гадости.

Подоконники в башне Рейвенкло широкие, сидеть на них удобно, особенно если перед тем заткнуть щели в рамах. На матч мы с Артуром не пошли. Квиддич нам обоим слабо интересен, тем более, играют Слизерин и Гриффиндор, то есть своих поддерживать не надо. Поэтому я расположился с библиотечной книжкой и биноклем у окна, пока Шелби развалился на кровати и занимался чем-то своим.

— Дождь пошел, — я со вздохом слез с подоконника. – Ничего не видно.

— Ну и ладно. Вечером у наших спросим, кто выиграл.

Оказалось, матч прошел невесело, причем для всех. Зрители замерзли и промокли; команда Гриффиндора, несмотря на выигрыш, получила обещание своего маньяка-капитана усилить тренировки; команда Слизерина ушла с поля под град насмешек на тему «зачем нужны новые метлы, если не умеешь играть». Сильнее всего пострадали ловцы. Первая игра Малфоя закончилась полным фиаско, змеи фактически проиграли по его вине. Поттер так вовсе оказался в больнице со сломанной рукой.

— Удалил всю кость? – переспросил Артур.

— Профессор Локхарт сказал, что сустав разбился на много осколков, и он боялся, что какой-то из них пропорет вену, — объяснила действия своего кумира Парвати.

Мы с Артуром переглянулись. Не разбираемся мы в медицине, чтобы сказать, правильно Локхарт действовал или нет. Звучит, вообще-то говоря, логично.

— С какого курса в колдомедицинский кружок принимают?

— С третьего. Но Помфри берет только тех, у кого по зельям и чарам не ниже Выше ожидаемого.

— Понятно, — вздохнул Артур. Похоже, свободного времени в следующем году не останется вовсе. – А что там с бладжером?

— Его заколдовали! — со вкусом поделилась новостью индианка. – Причем как-то хитро, магией фейри. Бладжеры ведь хорошо защищены от воздействия, к тому же их перед матчем всегда проверяют профессор Хуч или ваш декан. Сейчас тоже проверяли и ничего не нашли. Зато потом, уже после матча, стали смотреть и выяснили, что кто-то воздействовал на мяч через домовика. Говорят, в Комитете по квиддичу скандал – профессор Хуч сразу сообщила им о способе обойти защиту и теперь они будут пересматривать результаты чуть ли не всех матчей за последний год.

— Комитетчики, наверное, Хогвартс ненавидят, — глубокомысленно заметил парень.

— Ещё бы, это же адова прорва работы! Причем замолчать не получится – Дамблдор ведь председатель МКМ!

— У нас результат этого матча пересматривать не станут?

— Нет. Наших всё устраивает, у змей сейчас другие проблемы, — девочка хихикнула. – Слышали бы вы, как Флинт орал на Малфоя! И даже выгнать блондинчика нельзя, тогда метлы придется возвращать.

Похоже, общественное мнение определилось и теперь твердо знало, что Малфой купил место в команде.

Откровенно говоря, Дракусик уверенно движется к тому, чтобы крепко получить по башке. В прошлом году директор от лица педсостава преподнес Слизерину черную метку, что было с восторгом воспринято остальными Домами. Лидеры зеленых с серебром намек поняли, осознали, донесли до младших, и в этом году змеи вели себя прилично. Количество инцидентов с их участием резко сократилось.

Малфой то ли не хочет понимать старших, то ли считает, что папа и декан его от всего защитят. Сначала он открыто угрожает магглорожденным, что в свете текущей политики Министерства не самый разумный поступок, теперь вот умудрился вляпаться с метлами. Если бы он выиграл, ему бы простили двусмысленную ситуацию с покупкой места в команде – мораль Дома подобное позволяет. Но ведь он умудрился проиграть, причем публично!

В воскресенье Поттер вышел из больницы, и в тот же день известие о том, что на Колина Криви кто-то напал, облетело всю школу. С логикой у подростков нелады, поэтому два этих факта мгновенно связали, проигнорировав время окаменения Криви.

Народ испугался, даже о прошедшем квиддичном матче говорить перестал. Скажу ещё раз – инциденты в школе случаются постоянно, но учителя с ними всегда разбираются и разбираются быстро. Если ученик попадает в больничное крыло, долго он там не лежит, а причина, по которой он туда попал, становится известной. Формально декан и его помощники могут её не знать, но по факту они понимают, что на самом деле произошло.

Окаменение Криви показало, что неизвестный, окаменивший Миссис Норрис, не пойман. Способность администрации контролировать школу была поставлена под сомнение.

Кроме того, пострадал первачок. Обижать малышню считалось «западло», так поступали только совсем выпавшие из социального поля люди. Следовательно, считали те, кто поумнее, по школе бродит обиженный изгой с родовым артефактом или нестандартным умением, готовый применить его на окружающих. Тем более что Колин – мальчишка светлый, его не только в Гриффиндоре любили. Но раз кто-то любит, то есть и тот, кто завидует, не так ли?

Версия про обиженку популярностью не пользовалась, для школоты она оказалась слишком рациональной и не давала простора фантазии. Им требовалась могучая черная магия, призыв демонов, воскрешение Неназываемого и интриги слизеринцев. Поттеру, разумеется, тоже досталось.

— У нас на факультете думают, что Поттер – наследник Слизерина.

— Обоснуй, — сохраняя спокойствие, попросил я.

— Он убил предыдущего наследника, которым был Неназываемый, и забрал его первородство по праву победителя, — разложил по полочкам Таулер. – На Гриффиндоре он прячется, усыпляя бдительность Дамблдора.

Мысленно я отметил, что репутация хаффлпаффцев как сборища тупиц совершенно не верна. Хорошую версию придумали, с огоньком.

— Ага. И сейчас он делает первые шаги на пути становления Темным Властелином?

— Так ведь Хэллоуин же, — словно неразумному, пояснил Уэйн Хопкинс. – Самое подходящее время для темного колдовства.

Из всех барсуков с Хопкинсом Таулер сошелся ближе всех, они часто таскались вместе. Вот и сейчас сидели рядышком, обложившись учебниками, тетрадками, ручками и карандашами, делали домашку по зельям да просвещали меня насчет бродивших в их Доме слухов. Разговор происходил в классе рядом с гостиной Хаффлапаффа, довольно обжитом месте, и за прошедшие десять минут сюда дважды заглядывали старшекурсники, чтобы убедиться, что всё в порядке.

От дружелюбного внимания становилось не по себе.

— Значит, в официальную версию вы не верите?

— Ты её читал? Она же бредовая, — скривился Хопкинс, всем видом выражая сомнение. Таулер поддерживал друга, активно поддакивая. – «Избранный младенец, восстав в колыбели, поверг Темного мага, принеся мир и спокойствие в истерзанную войной Британию», или как там написано?

— Да, мне тоже показалось, что авторы перед написанием употребили нечто забористое. Тогда как, по-вашему, дело было?

— Так мы же сказали, — удивленно переглянулись мальчишки.

— Нет, меня интересует конкретика. Передача первородства поединком возможна, с этим я не спорю, раньше передача прав поединком часто практиковалась. В скандинавской школе ритуалистики этой теме большой раздел посвящен. Но – ритуал сложный, длинный, подразумевает наличие свидетелей и добровольное согласие участников. Сомнительно, чтобы годовалый малыш понимал, на что его подписывают. Очень хотелось бы понять, как, по мнению учеников Дома Хаффлпафф, удалось обойти ограничения.

— Ну, — почесал в затылке Хопкинс. – Вроде бы, можно представителя назначить.

— Близкого родственника или крестного. Джеймс Поттер мертв, то есть проиграл, другой подходящей личности не упомню. Да и кто, в принципе, мог одолеть Неназываемого один на один? Только Дамблдор на ум приходит, который от славы победителя открещивается.

В данной теме я разбирался хорошо, потому что копался в ней долго. С самого возвращения памяти, едва понял, где оказался и решал, как дальше жить и что делать. Библиотеку прошерстил, с родней разговаривал, всё пытался понять – что произошло в тот день. Безуспешно.

— Тогда что там случилось? – спросил Хопкинс.

— Никто не знает.

— Что, даже идей нет?

— Идей полно, только не проверить их никак, — вздохнул я. – Так, мы отвлеклись. Вернемся к нашим баранам, в смысле, к кошке. И Криви. Зачем Поттер их окаменил?

Вообще-то, правильнее говорить «парализовал», потому что обе жертвы находились в состоянии магического стазиса, но раз уж термин устоялся…

— Разозлился. Миссис Норрис часто его ловила, а с Криви он на последнем матче поругался, это все видели.

— Угу… Вот оно как… То есть коварная личинка Темного Лорда, сумевшая обмануть всю школьную администрацию, не выдержала искушения и дала волю своей порочной натуре. Причем единственный, кто с самого начала подозревал Поттера – профессор Снейп. Мудрый профессор Снейп, последний бастион Света в Хогвартсе!

Поначалу они купились на серьёзное лицо и даже поддакивали, но последнее предложение сбило настрой. Снейп со Светом ассоциировался слабо. Парни обиженно засопели.

— Ребят, я вас ни в чем убеждать не буду, — я примирительно поднял руки, — только дам совет. Вы эту теорию другим воронам не рассказывайте. Можете ещё одну придумать, но вот конкретно эту – не стоит.

— Почему?

— Смеяться будут.

Огромное достоинство Дома Рейвенкло заключается в привитии критического мышления. Любая теория разбирается на косточки, любая новость препарируется с нескольких точек зрения. На младших курсах это не так заметно, зато чем старше становится ученик, тем с большим скепсисом он смотрит на мир. Слова авторитетов не принимаются на веру, наоборот, проверяются особенно тщательно, потому что для рейвенкловца нет большего счастья, чем опровергнуть устоявшуюся догму. Или догму, которую остальные считают устоявшейся.

— Всё равно я считаю, что с Поттером что-то не то, — вздохнул Хопкинс.

— Вполне возможно, — пришел мой черед пожимать плечами. – У каждого есть тайны, Поттер не исключение.

Шутки шутками, а наших магглорожденных старосты собрали и настойчиво посоветовали в одиночку по школе не ходить. Как бы вороны ни относились к надписи про Тайную Комнату, вероятность того, что Комната действительно открыта, они учитывали. Хотя саму легенду про ненависть Салазара к магглам они тоже подвергали сомнению.

Триста лет назад словосочетанием «грязная кровь» называли исключительно чистокровных. Это был легальный медицинский термин, относившийся к тем магам, у которых в результате накопившихся родовых проклятий, откатов от нарушенных клятв и тому подобных негативных воздействий перекорежило энергетику. Колдовали они, как правило, еле-еле, на уровне простейших заклинаний, дети у них вовсе рождались сквибами. Сквибы уходили в мир простецов, порождали потомков, чья кровь разбавлялась и очищалась со временем. Потомков, вернувшихся в волшебный мир, сначала называли грязнокровкиными детьми, ну а потом просто грязнокровками.

Иными словами, терминология значительно изменилась за три века. Салазар Слизерин жил больше тысячи лет назад. Что конкретно он имел в виду, ратуя за очищение Хогвартса от грязнокровок, мы не знаем. Кроме того, мы не уверены, что он действительно нечто подобное говорил – за прошедшее время его слова могли переврать десятки раз.

— Понимаешь, магглорожденных в девятом-десятом веках просто не существовало, — наш неформальный историограф Лайза Турпин на мгновение призадумалась, склонив блондинистую головку к плечу, и уточнила. – В Северной и Центральной Европе не существовало. В Китае или арабских странах уже сформировались рода волшебников, соответственно, появились и безродные. В Британии всё было иначе.

Значение имело родство. Умеешь ты колдовать, не умеешь, — не важно, смотрели на то, к какому клану или роду ты принадлежишь. К тому же, магия была обыденностью и воспринималась как норма, как совершенно обычное явление. Поэтому, когда в семье простецов рождался волшебник, это никого не удивляло. Ребенка вели к старейшинам и те вместе прикидывали, в кого из предков пошел новорожденный. То есть у этого бабка колдовала, у этого прадед, у того Манавидан в роду нашалил, о чём все знают.

— А если подходящей кандидатуры не находили? – с интересом спросила Сью Ли, для которой в основном лекция и предназначалась.

— Обычно валили на похотливых фейри. Их тогда намного больше было, и мир простецов они посещали часто. Но отцы таких детей всё равно считали своими – раз на руки взял, солнцу показал, перед старейшинами и богами сыном назвал, значит, сын и есть.

— Старейшины, кстати, не обязательно были старыми, — ввернул Артур. – Жреца, например, могли в любом возрасте в совет ввести. Или воина удачливого.

— Верно. Тем не менее чаще всего совет старейшин состоял из взрослых людей, разбирающихся в колдовстве на приличном для своего окружения уровне. К одному из таких магов или сквибов в ученики отдавали ребенка с прорезавшимся даром. Причем ученичество оформлялось через ритуал, то есть возникала связь, похожая на связь чародеев в Ковене или родичей в клане.

Поэтому, когда Основатели начали собирать учеников в Хогвартсе, никого не интересовало, сколько поколений твоих предков колдовало. Тогда у всех предки колдовали, просто с разной степенью успеха. Знатность определялась иначе. Ты мог творить сложнейшие чары, но притом быть сиротой, родителей не ведающим, и какой-нибудь сквиб, способный проследить родословную до Диана МакКехта или Одина, стоял выше по социальной лестнице.

— Тогда откуда взялась легенда про Слизерина и его ненависть к магглорожденным?

— Откуда корни растут, я не скажу, тут мнения расходятся, — с неохотой созналась Лайза. – Популярной в массах байка стала благодаря Брутусу Малфою. Тот был активным сторонником обособления от мира простецов, во многом его стараниями Статут Секретности и приняли. Он брал старые предания, обрабатывал и публиковал в нужном ему виде, воздействуя на общественное мнение.

— Опять Малфой, — вздохнула Сью Ли.

— Что ж ты хочешь, старая известная фамилия, — откликнулась Мэнди. – А что? Ты где-то пересеклась с Драко?

На летних каникулах Броклхерст пригласила Сью к себе, познакомила с родственниками и провела ликбез про круг и про ведомых у знатных ведьм. Зачем нужны, плюсы и минусы связи, каковы перспективы у магглорожденной в случае согласия. Сью попросила время на раздумья, хотя уже сейчас понятно, что возражать не станет. Девочка она домашняя, к приключениям не склонная, поэтому для неё вариант младшей при ведьме из старого рода ритуалистов, пожалуй, лучший из возможных.

В общем, Мэнди уже числит малышку своей собственностью и на любые поползновения в её сторону реагирует остро.

— Да нет, как раз наоборот, он сейчас притих, — передернула плечиками Сью Ли. – Просто сидела сейчас рядом с Паркинсон и невольно слушала, как она трещит. Малфой то, Малфой сё! Надоело.

— Ещё бы ему не притихнуть, — меланхолично заметил Артур. – До Люциуса дошли слухи, что репутация его сына в Доме оставляет желать лучшего. Дракусик даже на Рождество в школе остается, боится отцу под горячую руку попасть.

— Откуда знаешь?! – мгновенно вскинулись девочки.

— Да так, слухи ходят.

Скорее всего, инфой поделился Фриз, который с Малфоем-младшим периодически цапался. Надо у него потом спросить.

Слухи взяли новую планку после того, как ушлый народец сообразил делать на них деньги. Кто-то из школьных деляг очень неплохо знаком с основами маркетинга. Торговцы под видом защитных и отводящих беду амулетов втюхивали разную гадость, начиная от порошка из крысиных какашек и заканчивая сгнившими ингредиентами. Иногда попадались и ценные вещи. Продавали и покупали, повторюсь, вообще всё, зачастую не зная реальной стоимости того или иного лота, поэтому изредка по бросовым ценам можно было купить нечто, в лавках стоящее в десятки раз дороже.

Администрация тенденцию уловила быстро и традиционно пошла двумя путями – связка кнута и пряника не зря считается эффективнейшей. Торговцев поймали, сняли баллы и обеспечили отработкой до каникул, а учеников решили отвлечь, объявив об открытии Дуэльного клуба. Вернее, клуба по дуэлингу. Он то открывался, то закрывался, в зависимости от загруженности и компетентности преподавателя ЗОТИ. Дуэлинг мог бы вести Флитвик, но он, во-первых, и так вел два кружка, продвинутых чар и хорового пения, во-вторых, мастера его уровня с новичками не возятся. Они берут уже знающих бойцов и «шлифуют» их, доводя до совершенства.

Интерес к новому-старому клубу был огромный, утром вывесили объявление в Большом зале, а днём новость разлетелась по школе, о ней все говорили. На открытие набилась настоящая толпа. Рейвенкло пришел едва ли не всем Домом, многие надеялись посмотреть демонстрационную дуэль с участием декана. Облом-с, ассистировать Локхарту вызвался Снейп.

Дуэльный помост выглядит как площадка сорок на двадцать шагов, ограниченная с трех боков щитами. С четвертой – стена. В высоту помост около метра, так что толпа прекрасно видела обоих профессоров и жадно внимала каждому слову разливавшегося соловьем Локхарта.

— Подойдите поближе! Ещё! Меня всем видно? Всем слышно? Прекрасно! Профессор Дамблдор одобрил моё предложение создать в школе Дуэльный клуб. Посещая клуб, вы научитесь защищать себя, если вдруг потребуют обстоятельства. А мой жизненный опыт подсказывает – такие обстоятельства не редкость. Читайте об этом в моих книгах!

Он без шуток гениальный самопиарщик, куда там Илону Маску.

— Ассистировать мне будет профессор Снейп! Он немного разбирается в дуэлях, как он сам говорит, и любезно согласился помочь мне. Сейчас мы вам продемонстрируем, как дуэлянты дерутся на волшебных палочках. О, не беспокойтесь, мои юные друзья, я верну вам профессора зельеварения в целости и сохранности!

Какими бы ни были намерения Снейпа до речи Локхарта, после неё взгляд у декана змей стал просто убойным. Кажется, толпа у помоста даже слегка попятилась при виде его кривой усмешки.

Дуэлянты повернулись друг к другу и принесли формальное приветствие – Локхарт утрированно-глубокий поклон, отдававший издевкой, Снейп ограничился кивком.

— Похоже, любовь промеж ними сильная, — задумчиво пробормотал стоявший рядом Артур. – Как бы не зашибли друг дружку до смерти.

Учителя редко выносят личные склоки на всеобщее обозрение. Если подумать, это первый раз за два года.

— Обратите внимание, как держат палочки в такой позиции, — распинался Локхарт. Он, похоже, не понимал серьёзности ситуации. – На счет «три» произносятся заклинания. Смертоубийства, разумеется, не будет. Раз, два, три…

В прошлой жизни я слышал, что быстрое движение – это совокупность медленных движений, совершаемых непрерывно. Возможно, тот мастер был прав. Едва отзвучало последнее слово, Снейп очень плавно, без малейших признаков рывка поднял палочку, одновременно с подъемом проговаривая заклинание. И закончилось движение-слово тоже одновременно, с фантастической синхронностью.

— Экспеллиармус!

Даже если Локхарт и пытался что-то сделать, то просто не успел. Его отбросило назад, на стену, он съехал по ней и распластался на подмостках. Девушки дружно вскрикнули, со стороны серебряно-зеленых рядов послышалось глумливое хихиканье.

С некоторым трудом, абсолютно неизящно Локхарт встал на ноги и выпрямился.

— Отличный посыл! – в чем ему не откажешь, так это в умении делать хорошую мину при плохой игре. – Профессор Снейп применил заклинание Экспеллиармус, и, как видите, я лишился моего оружия. Благодарю вас, мисс Браун! Без палочки я как без рук. Браво, профессор Снейп, браво! Вы уж простите меня, проще простого было бы разгадать ваш замысел и отразить удар. Но ученикам очень полезно увидеть…

Выражение лица зельевара стало настолько жутким, что пробрало даже писаку. Локхарт быстренько закруглился и принялся расставлять учеников по парам. Снейп, всё ещё злобный, заметил рядом своего любимца Поттера и решил немедленно поучаствовать в его судьбе, а заодно слегка поправить репутацию Малфоя. Во всяком случае, иной причины, по которой их поставили в пару, я не вижу. По идее, учившийся дома Малфой в дуэли обязан одолеть шрамоголового, о магии до Хогвартса не знавшего.

Мы с Артуром встали в сторонке и без энтузиазма немного поперебрасывались детскими заклинаниями – наблюдать за происходящим в зале было интереснее. Творился форменный бедлам. Под прикрытием упражнения многие ученики воспользовались случаем свести личные счеты, особенно усердствовали четверо- и пятикурсники. Хотя младшие курсы издавали несравнимо больше шума и визга, именно старшие вносили наибольшую сумятицу, используя то площадные чары, то нечто фамильное. Слава высшим силам, у них пока что хватало ума не применять боевые чары. И слава им же, что высшая каста Хогвартса, шестой и седьмой курс, во всеобщей вакханалии не участвовала и вела себя сдержанно.

Профессорам и старостам потребовалось минут десять, чтобы навести порядок. Сначала Снейп наложил общее Силенцио, потом он же массовым Фините отменил эффекты самых простых заклинаний, попутно старосты пытались растащить упоённо мутузившую друг друга малышню. Длинная цепочка пострадавших потянулась в Больничное крыло. У нас на Рейвенкло сильнее всех досталось Буту, получившему длинную глубокую царапину на руке от прилетевшего неясно откуда чужого Секо, щеголявшему заплывшими плотью глазами Инглби и усыпанной с ног до головы крупными гнойниками Агнии Грин. Сходу проклятье снять не смогли, девушка убежала в слезах.

Поискал взглядом О’Лири, успокоенно убедился, что тот со скучающим видом стоит у стеночки и ни во что не вмешивается. У кого бы одолжить думосброс? Судя по внешнему виду Инглби, приложил его кто-то, на хорошем уровне разбирающийся в трансфигурации живого. Либо родовое заклинание кинули. В любом случае, очень похоже на специализацию моего клана, так что леди Маргарет наверняка заинтересуется возможными коллегами.

Тем временем занятие, несмотря на неудачное начало, продолжилось. По уму, следовало бы прекратить, но учителя не желали признавать поражение. Изрядно потерявший блеск Локхарт сдал позиции, править бал окончательно начал Снейп. Он, разумеется, продолжил выбранную стратегию, то есть выставил на всеобщее обозрение Поттера и Малфоя, к тому же тихонько что-то посоветовав последнему.

— Три… два… один! – скомандовал Локхарт.

— Серпенсортиа! – мгновенно выкрикнул Малфой.

Из его палочки с громким треском вылетела длинная черная змея и шлепнулась на пол. Передние ряды зрителей отпрянули в ужасе, послышались крики.

— Стойте смирно, Поттер. Я её сейчас уберу.

Настроение у Снейпа явно скакнуло вверх. А чего ж не скакать? Раздражающий соперник унижен, причем многократно – заклинанием получил, себя как педагога дискредитировал, показав, что не контролирует класс. Дуэльный клуб после сегодняшнего фиаско закроют. Плюс раздражающий Поттер стоит с испуганным видом, чувствуя себя неуютно от соседства с ядовитой гадиной. В общем, жизнь-то налаживается!

— Нет уж, позвольте, я! – внезапно напомнил о своём существовании Локхарт.

С моего места плохо было видно, что там произошло. То ли профессор ошибся с заклинанием, то ли вмешался кто-то третий, наложив своё, но факт остается фактом – змею подбросило вверх, она упала, ударившись о пол, раздраженно зашипела и скользнула к ближайшему ученику. Им оказался Джастин Финч-Флетчли, смутно знакомый парнишка с Хаффлпаффа, сейчас застывший в ступоре.

Почему-то на сей раз никто не кричал, все завороженно пялились на черную гадину. Поэтому шипение Поттера долетело да самых дальних уголков.

Секунда, две…

Финч-Флетчли с невнятным возгласом выбегает из зала. Ученики начинают перешептываться, огромное помещение погружается в гул, словно в нем поселилась огромная стая шмелей. Легким взмахом палочки Снейп развеивает змею, поворачивается к Поттеру и пристально, сощурившись стоит, рассматривая Мальчика-который-выжил так, словно видит его впервые. Неизвестно, до чего бы он додумался, не сообрази Рональд Уизли увести друга куда подальше.

— Охренеть! – глубокомысленно заметил Артур.

И это, пожалуй, самое точное описание сегодняшнего дня.

Крупнейшим специалистом Дома в области парселтанга внезапно оказалась Падма. В Индии к змееустам относятся с уважением, они не скрываются, как у нас.

— Парселтанг бывает врожденным и выученным. Чтобы научиться говорить на змеином языке, нужны развитые ментальные способности, поэтому получается далеко не у каждого.

— Я что-то слышал про особое строение гортани, — припомнил Бут.

— Ой, эта байка уже сто раз опровергнута!

— Так Поттер урожденный змееуст или учился у кого-то? – спросила Мораг.

— Не похож он на урожденного, — задумалась Падма. – Понимаете, они выделяются. Менталистика сама по себе мировосприятие меняет, а тут накладывается ещё и другое строение органов чувств. У них слуховой диапазон смещен, чувствительность кожи повышенная, что-то ещё… Словом, у природных змееустов поведение по обычным меркам более чем эксцентричное.

— Поттер же убил Неназываемого, — подал голос нехарактерно долго молчавший Корнер. – Главный враг, все дела. Там, где он воспитывался, могли разным штукам учить, и парселтангу тоже.

Несколько косноязычно, но версия хорошая. Наши закивали.

— Вариант, — согласился Артур. – Если директор и его команда считают, что Неназываемый вернется, то Поттера как предназначенного судьбой врага вполне могут готовить. Изучение парселтанга может быть частью такой подготовки.

— Не знаю, — протянула Падма. – Сестра говорила, каких-то особенных умений у него не заметно. Ловец хороший, это да, и в чарах хорош за счет силы, а в остальном… Жил он с магглами, родственниками его матери, чему они его могут научить?

Было бы интересно узнать, насколько мои воспоминания о сюжете книг и фильмов совпадают с действительностью. В Хогвартсе я уже вижу массу расхождений, вполне возможно, что и с жизнью Мальчика-со-шрамом ситуация та же. На несчастного, затюканного страдальца он не похож совершенно, скорее, напоминает уличного мальчишку из тех, кто любит шляться по заброшенным стройкам и находить проблем на тощую задницу. Со Снейпом он переругивается без смущения.

— Что за заклинание применил Малфой? – вместо того, чтобы развивать тему Поттера, спросил я. – Змея точно была настоящей?

— Не, настоящую он бы призвать не смог, — мгновенно откликнулся Бут. – Аппарировать внутри Хогвартса при поднятых щитах имеют право только эльфы и директор. Скорее, какая-то плотная иллюзия.

— Это ритуальное заклинание, — принялся объяснять Артур. – Берется живое существо, с личной магией, но не слишком сильное, то есть гиппогриф или пегас не подойдут. Книзл, змея, пикси и тому подобное. Над ним проводится ритуал, животина умирает, зато волшебник получает её полный энергетический слепок, который потом помещает куда ему угодно и использует по желанию. Обычно вешают в ауру, хотя могут и к палочке прицепить. Что интересно, по классификации Министерства «Серпенсортия» относится к трансфигурационным, хотя по факту это старая друидская разработка.

— То есть змея понимала Поттера, потому что считала себя живой?

— Да она в каком-то смысле и была живой. Хотя, конечно…

Парень ушел в себя, я тоже задумался, только о другом. А не пойти ли и не познакомиться с Поттером? Повод есть, подозрений не вызову. Что может быть естественней рейвенкловца, идущего на поводу своего любопытства? Тем более что стереотипам насчет жуткой темной магии мы подвержены меньше, чем остальные Дома (за возможным исключением Слизерина), и во врожденную черноту Поттера не верим. Нет, безусловно, изначально склонные к черноте маги существуют, но их с обычным волшебником не спутаешь. Разит от них Той Стороной.

Тогда как быть с концепцией невмешательства? Я ведь решил, что канонное развитие событий меня устраивает. Не нарушу ли я последовательность событий, пусть и совершенно случайно? В изначальном сюжете ведь всё несколько раз висело на волоске.

С другой стороны, нет у меня уверенности, что сюжет книги совпадает с реальностью. Локхарт никак не фанфарон и не придурок, учебный процесс в школе налажен качественно, учителя и прочие маги действуют логично. У Роулинг же какого волшебника не возьми – эксцентричность так и прёт. Не знаю, не видел, со странностями у нас только Лавгуд. Остальные нормальные. Норма немножко другая, соглашусь, но она всё-таки есть.

Джиневра Уизли больной не выглядит. Судя по доходящим до меня сплетням, колдует на уроках она стабильно, значит, оттока магических сил нет. Дневник не у неё, у кого-то другого? Или вовсе нет никакого дневника? Впрочем, занятий магией на первом курсе немного.

Уже поздним вечером, перед тем, как лечь спать, решил посоветоваться. Одна голова, как говорится, хорошо, а две целее будут.

— Артур.

— Что? – раздался сонный голос с соседней кровати.

— Ты «Воровскую трясучку» собирался варить.

— Угу.

— Добровольно отданный яд должен зелье улучшить. А змееуст в школе учится.

Секунд двадцать тишины, потом слышится шебуршание, полог откидывается и на меня глядит недовольная сонная мордаха.

— Вот обязательно надо на ночь глядя!

— Просто только сейчас в голову пришло, — невинно открестился я.

— Пришло ему, — недовольно бурчал Артур, вылезая из кровати и шлепая босыми пятками к столу. – Я ж теперь не засну. Где рецепт… Да Мерлина борода! Так… Не понял.

— Что там?

— Похоже на правду, — мстительно пошуршав бумажками, наконец, разродился парень. Как зельевар он лучше меня. – Конкретно про это зелье ничего не написано, но есть упоминание про подобные ему. В них добровольно отданные ингредиенты действие усиливают, иногда в разы. Идём к Поттеру?

— Вот я лежу и думаю – стоит ли?

— Почему нет?

— Слишком много вокруг него всякого. Прошлый год вспомни. Мне в клане четко сказали ни во что не лезть, а Поттер и политика вместе идут. К тому же, барсуки ему не доверяют.

— О, барсуки это да! – фыркнул Артур. – Они, конечно, в людях разбираются.

Несмотря на хорошее знакомство с некоторыми хаффами, в целом к черно-оранжевому Дому парень относился снисходительно. Дескать, туповаты, да, зато дружелюбные. Причем он понимал, что в нём говорят стереотипы, но не хотел от них избавляться.

— Если серьёзно, что о Поттере скажешь?

— Ты знаешь, ничего не скажу, — помолчав, усмехнулся Артур. – Мало данных для анализа. Он мало с кем общается, дружит только с Уизли и этой Грейнджер, на уроках не особо активный, учителя к нему относятся по-разному. Ты прав – вокруг него постоянно какие-то странности. Такое впечатление, будто он умудряется всегда попадать в центр событий или они закручиваются вокруг него. Пресловутая «избранность»?

— Или целенаправленная игра самого успешного политика Британии. Хочешь попасть в его поле зрения?

— Когда ты так говоришь, желание пропадает, — поморщился парень. К Дамблдору он тоже относился неоднозначно.

— Вот и у меня тоже. С другой стороны, ну чем может повредить чисто деловой контакт? Ты мне, я – тебе. Поттер нам яд, мы ему денежку честно заплатим.

— Был у меня дальний родственник, который примерно так же оказался в маггловской религиозной секте. Тоже всё с простого разговора началось.

— Воот! – я даже палец вверх поднял. – Теперь ты понимаешь, что меня смущает!

— Давай спать, — вздохнул Артур. – Не хочу сейчас думать. Завтра подумаю и вечером обсудим.

На следующий день сообщили, что Джастин Финч-Флетчли и Сэр Николас найдены окаменевшими. Нашел их Гарри Поттер.

Слизерин затаился. Хаффлпафф окончательно уверовал в Темного Лорда Поттера и забаррикадировался в своих подземельях, дружно готовясь к отъезду на рождественские каникулы. Гриффиндор фонтанировал идеями и тут же их проверял, носясь по всему замку. Рейвенкло пребывал в тихом бешенстве.

Нас не пускали посмотреть на сэра Николаса.

С привидением много чего можно сделать. В определенном смысле, привидение беззащитно, особенно против специалиста. Пусть сэру Николасу покровительствует сам Хогвартс, опытный маг всё равно мог бы его развоплотить, подчинить, использовать в качестве источника некро-энергии, невольного шпиона и прочее, прочее, прочее. Однако изменить состояние материи, из которой привидение состоит, не удавалось ещё никому. Вернее, удавалось, но объект исследования в обратное состояние не возвращался и быстро из нашего мира исчезал.

Короче говоря, у народа зудело подойти и посмотреть, что там и как.

А никак! Помфри бдила.

Зато в замке опять видели невыразимцев или кого-то, похожих на них, то есть магов в серых плащах и с настолько серой внешностью, что их лица не удавалось вспомнить даже с применением окклюментных практик. Из этого был сделан вывод, что тайнюков Дамблдор на осмотр пустил, отчего факультет умников дружно преисполнился зависти и злобы.

Особенно страдали младшие. Несмотря на всю разумность и рациональность, первые два-три курса оставались детьми, желавшими движухи, приключений и раскрытия тайн. То есть всего того, что вроде бы тут, под боком, только руку протяни – и нельзя.

Нас с Артуром не минула чаша сия. Жажда деятельности была такова, что мы твердо решили сходить к Поттеру и договориться о проведении эксперимента, остановило только отсутствие живой змеи. Зима ведь, чешуйчатые в спячку залегли. Пока мы думали, где достать гада, наш разговор подслушал Октавиус Олбан, выдал каждому по щелбану и посоветовал не маяться ерундой. Поттера сейчас лучше не дергать, он на взводе и уже дал в табло не вовремя сунувшемуся к нему Малфою.

В довесок к хорошему совету мы получили адрес маленькой лавки на задворках Косого и пароль, по которому нам продадут добровольно отданный яд. Приходить обязательно в форменном галстуке, иначе защита не пропустит.

Вот так и жили до конца семестра. Дома несколько обособились и встречались только на общих уроках, ученики стали меньше бродить по коридорам поодиночке, что администрация только поощряла. Учителя, похоже, мечтали, чтобы детишки сидели тихонько и никуда не лезли. На Поттера поглядывали косо, но, когда стало известно, что с ним беседовал лично директор и сказал, что мальчик не виновен, народ успокоился. Всё-таки авторитет Дамблдора очень велик. К тому же, градус истерии сбили дурацкими выходками близнецы Уизли, осыпавшие Поттера лепестками роз и кривлявшиеся при его появлении. При всей глупости, выглядело это очень смешно и, главное, работало.

Точных подсчетов я не делал, но люди в замке на каникулы оставались. Уизли домой не поехали, Малфой со свитой, с нашего факультета трое старшекурсников. Все – чистокровные. Полукровки и магглорожденные уехали полным составом.

Второй курс Дома Рейвенкло тоже покинул Хогвартс, и опять поездом. Перед началом учебного года я поговорил на эту тему с мамой, которая посмеялась, потрепала по голове и сказала, что ездить так мне предстоит до конца учебы. Или пока личную аппарацию не освою. Общественные камины в Хогсмиде закрыты для несовершеннолетних без сопровождения взрослых, таково распоряжение директора школы; порт-ключи стоят дорого и делать их долго, да ещё и в Министерстве регистрировать. Никто заморачиваться не будет.

К слову сказать: интересный факт. Деревушка Хогсмид находится на самоуправлении, у неё свой мэр, совет, подчиняются они Министерству. А вот земля вокруг принадлежит школе, за неё платят арендную плату… До семнадцатого века старосту назначал директор и деревня вполне официально принадлежала школе, так как селились здесь те выпускники, которым идти больше было некуда. Магглорожденные, сироты, беглецы. Потом войны с гоблинами закончились, усилилось Министерство, Хогвартс передал ему часть своих функций (перестал набирать людей в стражу, например) и Хогсмид получил вольную грамоту.

Встречали меня те же лица, что и в прошлый раз. Мама, Кеннер, Илона. Хотя дядюшка практически сразу убежал по делам, так что камином в клан мы возвращались втроем.

— Он чем сейчас занимается? Всё ещё в страховой компании работает?

— Нет, второй месяц, как устроился в Министерство, — ответила мама. – В международный отдел.

— Кеннер?! В Министерстве?! Да он же бюрократию ненавидит!

— Говорит, по сравнению со страховой, бумаг намного меньше, — засмеялась Илона.

— С чего он вообще туда пошел? – продолжал я недоумевать. – Ему же всегда нравилась самостоятельная работа без начальства. Как его туда занесло?

— Вот у него и спрашивай, мы сами в шоке.

Спросил. Следующим вечером, когда Кеннер пришел с работы. С моей стороны было не очень вежливо доставать уставшего человека, но мне, во-первых, было интересно, во-вторых, дядюшка и в полумертвом состоянии не против поболтать. В-третьих, я прятался – дед решил продолжить занятия, а мне хотелось хотя бы тройку дней отдохнуть.

— Значит, теперь ты в Министерстве.

— Точно. И, знаешь, пока нравится – работа новая, коллеги нормальные, зарплата приличная. Через три недели в Нью-Йорк в командировку уезжаю.

— Что-то рановато как-то.

— Наоборот – поздно! – усмехнулся Кеннер. – Меня потому и взяли в международники, что я кое с кем в МАКУСа знаком с тех времен, когда жил в Нью-Йорке.

— Ты жил в Нью-Йорке?

— Недолго, всего два месяца. Но связи остались. Мои знакомые приехали в Британию, я поводил их по Лондону, показал всякие-разные места, и в процессе познакомился уже с нашими дипломатами. Пообщались, наши предложили должность. У них ведь сейчас после летних чисток людей не хватает, свободных вакансий много.

— Каких чисток?

— Ты не слышал? Летом аврорат и ДМП вместе провели целую кучу обысков в домах семей, подозреваемых в служении Неназываемому. Даже к Малфоям зашли на огонек.

— У них же домен? – припомнил я.

— Пришлось открыть. Только демонстрация доброй воли им не особо помогла – авроры такой шмон устроили, что после обыска лорд Абраксас слег. Говорят, совсем плох.

— Хорошо, про обыски понял. Не вижу связи с твоим трудоустройством.

— Обыски прошли не слишком удачно, но кое-что всё-таки нашли, — пожал плечами Кеннер. – Кого-то посадили, кого-то штрафанули, несколько десятков мелких министерских сошек уволили. Главы департаментов воспользовались удобной ситуацией, чтобы свести счеты между собой. Там ведь настоящая клоака. Но работать кому-то надо, вот на освободившиеся места и принялись набирать людей. В основном, конечно, своих тянут.

Рассказ дяди заставил задуматься. Следует ли рассматривать события этого года, происходящие в Хогвартсе, как ответный удар зеленой фракции? Я-то думал, Люциус просто хочет отомстить за прогулку Драко в Запретном Лесу прошлой осенью, но тут, похоже, не только личное. Летом аристократам нанесли несколько очень болезненных уколов, и они решили отыграться. Причем не абы где – в вотчине Дамблдора, в самом сердце его политических владений!

У них получается. Василиска (или того, кто им прикидывается) пока не поймали.

Десять дней каникул, много это или мало?

Когда за тебя берутся сразу два въедливых старика – чертовски много. В смысле, выглядят они оба лет на сорок-сорок пять, оба сухие, жилистые, без седины в волосах. Дед Джарвис мастер трансфигурации, дед Роберт неофициально считается мастером чар. Характеры у достопочтенных предков… Мягко говоря, к компромиссам не склонные.

Дедушка Роберт приехал погостить по приглашению дочери с уже расписанной программой и отступать от неё не собирался. У Джарвиса тоже программа. Встреча двух неуступчивых стариков быстро переросла в ругань, мы реально думали, что они подерутся. Со стороны смотрелось страшно. Не орут, голоса не повышают, матом не кроют, зато реально шипят друг на друга и напряжение такое, что можно воздух ножом резать. Один покраснел от злости, другой побелел от того же.

Раньше они как-то умудрялись расходиться бортами, так как повода для конфликта не находилось. Сейчас повод в моём лице появился, и оба с радостью за него ухватились.

Неизвестно, чем бы дело кончилось, не догадайся Кеннер заранее позвать сэра Александра. При племяннике леди дедушки были вынуждены сдерживаться. Он же после обсуждения ситуации распределил время занятий, отдав всё утро и вечер Роберту, а день Джарвису. Моё мнение в данном вопросе не учитывалось, да и вообще, «в Хогвартсе отдохнёшь». Они считают, я там дурью маюсь!

В другой ситуации и не будь мы родственниками, было бы интересно взглянуть на их схватку. Один владеет школой Изменения Плоти на высоком уровне, пьёт кислоту и двигается с умопомрачительной скоростью, страшный боец ближнего боя. Второй в двадцатипятилетнем возрасте в одиночку завалил гвардейца Гриндевальда, среди которых слабаков не держали. Да и потом дед Роберт много где отметился, ни одна заваруха Фишеров без него не обходилась. В общем, вовремя сэр Александр пришел.

Дедушка Роберт гостил в клане Стивенсов неделю, и всю эту неделю окружающие делали немыслимое, лишь бы пути двух вздорных упрямцев не пересекались. Страдал в основном я. Им хотелось выпендриться, доказать сопернику его ничтожность, поэтому гоняли меня с силой утроенной, если не учетверенной. Оказывается, нелегко быть инструментом сведения счетов, причем каких-то непонятных – то ли существующих, то ли нет.

Немного скрашивало существование (и помогало выдерживать нагрузку) понимание того, что мне показывают вещи по-настоящему полезные. Деды щедро делились опытом, причем опытом личным, уникальным. Роберт, к примеру, предпочитал показать одно простое упражнение, давал отрабатывать его полчаса, и все эти полчаса про него рассказывал. Зачем оно нужно, какая от него практическая польза, в каких ситуациях его эффекты выше и в придачу пару историй, с этим упражнением связанных. Про людей, про магию, кусочки тактики, кусочки политики… Вроде бы ничего серьёзного не даёт, и в то же время даёт очень много. От его занятий не столько тело болело, сколько голова пухла.

Держался на зельях. Если бы не они, точно слег бы с истощением.

Хотя большую часть времени меня тиранили дедушки, остальные соклановцы тоже не дремали. Вести из Хогвартса хотели знать абсолютно все. Школа сочетала в себе целых три фактора, привлекавших внимание: закрытая территория, место, полное детей, и место, где постоянно что-то происходит. В этом году – происходит особенно часто. Причем интерес со стороны взрослых не переходил рамок снисходительного удивления, окаменевшие ученики в глазах моей родни проходили по тому же рангу, что и сломанная нога профессора или особо сильный взрыв в кабинете зельеварения. Трупов же нет? Ну и ладно. Люди привыкли, что администрация справляется, и не переживали.

Но, конечно же, вопросы задавали.

Несмотря на отсутствие социальных сетей, новости в магическом мире разносятся стремительно. В основном происходит это благодаря кумушкам, имеющим возможность обмениваться сплетнями в режиме двадцать четыре на семь, хотя в целом любой взрослый волшебник имеет широкий арсенал для отправки и приема сообщений. Почтовые совы? Забудьте, они только для посылок, официальных или относительно конфиденциальных писем. Или, скажем, в обычный мир лучше их посылать, тогда письмо точно дойдёт. Помимо сов есть чары, разные артефакты, связующие ритуалы, даже зелья – и то есть.

Кто кумушкам не верит, тот старается получать информацию из других источников. Пальму первенства тут держат «Новости магического мира», ежедневное издание, как раз на новостях специализирующееся. На втором месте идет «Ежедневный пророк», издание Министерства, существующее благодаря бюджетным дотациям и лихому стилю Риты Скитер. Читать его стоит только ради того, чтобы узнать проправительственную точку зрения на то или иное событие.

У Гильдий есть свои издания. Зельевары выпускают «Котел и черпак», рунологи издают «Древние руны», многие подписываются на серьёзные международные журналы вроде «Трансфигурации сегодня». Формально все они посвящены тем или иным магическим дисциплинам, однако на практике в них часто попадаются статьи, посвященные политике, социальным тенденциям и тому подобным темам.

И, наконец, остаются «Ведьмин досуг» и прочие «Волшебные загадки», к серьёзным изданиям никак не относящиеся, но общественное мнение формирующие. Хозяева у них самые разные, тематика и тиражи тоже. Отдельно от всех стоит лавгудовская «Придира», читать которую неподготовленному разуму невозможно, да и для подготовленного не лучшая идея. Однако ж выписывают и читают. Причем не только люди…

Так вот, возвращаясь к Хогвартсу. Несмотря на общее благодушие, взрослые ощущали, что в школе происходит нечто нестандартное, и старались разобраться, что именно. Получалось у них не очень. Зато дед Роберт кое-что рассказал о красавчике Гилли, к которому, внезапно, относился с немалым уважением.

— Писака из него средненький, зато следователь и боевик он неплохой.

— Снейп его раскатал.

— Ну, Снейп много кого раскатает, — непонятно усмехнулся дед. – Почитай потом «Менталистику в бою» Розъе-Лану, полезное чтиво. Тело у него наверняка на пике формы, как-никак, мастер-зельевар, так что скорость реакции у Снейпа значительно выше средней даже в спокойном состоянии. Тем более — перед дуэлью на глазах всей школы!

— Локхарт действительно выглядел удивленным, — припомнил я.

— Среди наёмников поговаривали, Гилли любит нестандартные наймы. Наладить контакт с гнездом вампиров, договориться о совместном нападении с племенем троллей – одним словом, он сильный переговорщик. Дипломат.

— Он очень обаятельный, но называть его дипломатом я бы не стал. Слишком много самолюбования.

— Для его целей – в самый раз. Странно, что он в учителя подался. Решил завязать?

После напряжения родного дома атмосфера в Хогвартсе расслабляла. Никаких побудок в шесть утра, физические нагрузки ограничиваются спуском и подъемом по лестницам, школьная программа составлена из предположения, что учиться по ней будет стадо баранов, поэтому мозги не напрягала. Лепота… Первые два дня мы с Артуром ничего не делали. Только на лекции ходили, где лежали на партах, старательно не привлекая внимания.

Потом организм отдохнул и решил, что надо бы осмотреться. Новостью номер один оказалось появление в школе собственной девочки-кошки, которой стала малышка Грейнджер. Каюсь, с моей легкой руки, на Рейвенкло её называли Носорожкой за уникальную душевную чуткость и умение прошибать препятствия даже там, где препятствий по определению быть не может.

Поначалу возбудившиеся поклонники маггловской японской анимации были разочарованы. Они рассчитывали на красивые ушки и миленький хвостик, в реальности получившийся гибрид выглядел страшновато. Неудивительно, что Грейнджер из больничного крыла не вылезала и от посетителей старательно пряталась.

Непонятным образом Джулиан Луна умудрился обаять мадам Помфри, которая допустила его к окаменевшему Криви. Не сэр Николас, конечно, но тоже не плохо. Сторонники Луны ходили довольные и негласно принимали заказы на исследования, обменивая их на услуги; группа поддержки Аркона Янга скрипела зубами и выискивала способ вернуть утраченный паритет. Для седьмого курса вопрос о том, кто из двух лидеров получит вожделенную рекомендацию, превратился в дело чести. Никто не хотел отступать. Хвала всем вышним силам, нас эти разборки не задевали.

Кстати, немного информации для размышления. Колин Криви на своем факультете пользовался куда большей популярностью, чем Джастин Финч-Флетчли – на своем. Тем не менее гриффы навещали Криви реже, чем барсуки Джастина. Те откуда-то услышали версию, что окаменевшие видят и слышат происходящее с ними (что вполне может быть правдой), поэтому каждый день кто-то из второкурсников приходил в Больничное крыло, садился с книжкой рядом с койкой и читал вслух.

У Спраут есть основания гордиться своим Домом.

В целом должен сказать, что за единственным исключением время до Валентинова дня текло мерно, плавно, без особых событий. Грейнджер вышла из больницы в начале февраля и всем говорила, что неудачно воспользовалась трансфигурационной формулой. Ей верили. Мы с Артуром занимались, посещали фехтование, жаловались друг другу на жестокость родственников и дружно презирали квиддичистов, с которыми у нас внезапно возникло легкое недопонимание. В смысле, Корнер и Бут не понимали, как можно квиддич не любить, а мы не понимали, почему у последнего оплота интеллекта в Хогвартсе вообще есть квиддичная команда, как-то так.

Что касается упомянутого исключения… Представьте себе ситуацию. Вы – двое не самых глупых и бесталанных учеников своего Дома, решившие обустроить местечко под лабораторию. Нашли помещение, отчистили, наложили на коридор отвод глаз, рунную цепочку, заклинание отвлечения из школы менталистики (Шелби), заклинание трансформации на дверь (я), руны укрепления, сокрытия и готовимся усилить композицию полноценной иллюзией второго порядка, то есть действующей даже на магов. Очень хорошая работа для второкурсников, отдельные элементы того, что мы навертели, по школьной программе проходят года через два. Или вовсе не проходят.

Итак, заходим мы такие гордые в дверь, и внутри нас встречает юная дева с вопросом:

— Вы не видели здесь морщерогого кизляка? Ему должно нравиться это место.

Мы с Артуром – очень воспитанные маги. Вместо того, чтобы высказать всё, что из сердца рвалось, ограничились коротким:

— Лавгуд!

Прозвучало это как-то обреченно.

— Забыли стальной проволокой косяк проложить, — с трудом разомкнув сведенные челюсти, констатировал я.

— Да мы много чего не учли, — откликнулся Шелби. – Всю концепцию надо менять.

— Лавгуд, ты как сюда попала?

— Вошла через дверь, — ткнула пальчиком блондинка.

— То есть потайного хода тут нет, — резюмировал я. – Уже хорошо.

— Скорее всего нет, — уточнил Артур. — Надо стены проверить. И потолок.

— Верно. Лавгуд, ты что здесь делаешь? Только кизляка искала или ещё зачем-то зашла?

— Я прячусь от профессора Снейпа.

— Да неужто? Он тебя ищет?

— Не знаю, — задумалась девочка. – Может быть. Ему, кажется, не нравится оранжевый.

— Оранжевый что?

— Цвет. В подземельях уныло, тускло, там быстро заводятся нарглы и пухлые заглоты. Слизеринцев надо спасать! Я решила начать с их декана и покрасила дверь в его комнату.

— Ну и зря, — меланхолично заметил Артур. – Оранжевый у него с Уизли ассоциируется, а от Уизли Снейпа трясет.

— Да? Странно, – нахмурилась Лавгуд. – Мне почему-то казалось, ему рыжие нравятся.

— Не о том говорим, — я потер переносицу. Голова разболелась. – Лавгуд, мы можем рассчитывать, что ты никому об этом месте не расскажешь и никого сюда не приведешь?

— Вы хотите сделать его своим?

— На время учебы и без противоречия Уставу Хогвартса.

— Хорошо, — кивнула блондиночка.

Помолчали.

— Что, вот так просто?

— Почему люди так любят всё усложнять, — с грустью вздохнула Лавгуд. – Вы попросили. Просьба обоснована. Конфликта интересов нет. Кизляков нет. Сегодня среда. Почему я должна отказывать?

Вот так и поговорили. Она потом приходила в гости, правда, без разрешения войти уже не могла – мы усовершенствовали защиту. Сидела, отпускала комментарии, иногда занималась какими-то своими непонятными делами. Общаться с ней было сложно. Иное мировосприятие плюс сильные, но бесконтрольные способности били девчонке по мозгам, превращая её в глазах окружающих в сумасшедшую. Не-не-не, она ни в коем случае не безумна! На свой лад она рациональнее всех нас.

Характер у неё дружелюбный, добрый, поэтому не проникнуться к ней симпатией не вышло. Мы невольно стали за ней присматривать. Подруг она на факультете не завела, хотя имелось человек пять-шесть, с которыми она периодически общалась в своей непередаваемой манере. Плюс пара барсуков, её соседей, плюс Джинни Уизли, про которую Полумна сказала, что раз та хочет быть принцессой, мешать она не станет, пусть ей всё это и не нравится.

То, что ожидало нас утром четырнадцатого февраля в Большом зале… Лучше бы нас опять убойными дозами тыквы напичкали.

Розовые цветы и лианы обвивали стены; с потолка, непонятно как приобретшего голубой цвет, сыпались конфетти в форме сердечек. Над столами периодически вспыхивали радуги, густой аромат роз и клубники плыл по помещению, навевая легкую эйфорию. Я торопливо лизнул кусочек безоара, чтобы избавиться от воздействия, и поспешил к столу Рейвенкло.

— Что тут происходит?

— Локхарт! — имя прозвучало, словно ругательство. – Устроил праздник!

Сказать больше Артуру помешали сияющие глаза наших милых дам. Похоже, розовая пошлость привела их в полный восторг, потому что они почти поголовно сидели с мечтательными лицами, глупо хихикали и со значение поглядывали на парней. Девочкам хотелось романтики.

— Слушай, может он распыляет что? – тихонько спросил я на ухо Артуру. – Ну ты посмотри, какая у них реакция.

— Проверяли уже, — с тоской, тоже вполголоса ответил пацан. – И на зелья, и на ментальные воздействия, и на черта в ступе с помелом. Своя это дурь.

Перед обаянием красавчика Гилли устояли немногие. Само собой, Лавгуд. Со второго курса – Мораг МакДугал и потенциальный «синий чулок» Лайза Турпин. С ужасом оглядывала зал третьекурсница Чанг, безуспешно пытаясь привести в себя «поплывшую» подругу Мариэтту Эджком. Точно так же вела себя Хелен Долиш по отношению к Памеле Элтон. Начиная с пятого курса, девушки вели себя сдержаннее, но вовсе не потому, что меньше симпатизировали Локхарту. Они учитывали реакцию своих парней. Хотя некоторые, наоборот, демонстративно хлопали в ладоши или сочиняли валентинки профессору ЗОТИ, желая вызвать ревность.

Мимо пронеслась староста Кристал, глядя в сторону стола преподавателей влюбленным коровьим взглядом. Честно сказать, в последнее время она меня пугает. Из-за Локхарта она разругалась с Перси Уизли, обязанности свои выполняет кое-как, даже на каникулы не поехала. Ничуть не напоминает ту умную, рассудительную девушку, какой была в прошлом году. Пенелопа буквально преследует профессора, забив на прочие интересы, и её фанатизм со стороны выглядит страшно.

Тем временем упомянутый кумир поднялся со своего места, встав так, что ниспадающие складки розовой мантии выгодно подчеркивали его фигуру, и принялся вещать:

— С днём святого Валентина! Для начала позвольте поблагодарить всех, — а их сорок шесть человек! – кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки.

— И половина из них – голубого цвета, — донеслось со стороны старшекурсников. Рисковый тип, вон, какие взгляды девчонки мечут.

— … это ещё не всё!

Локхарт хлопнул в ладони, и в зал вошла мрачная процессия разодетых ангелочками гномов. Народ зашушукался. Вредные садовые гномы были широко известны своей приспособляемостью и тем, что до сих пор никому не удавалось пристроить их к полезному занятию. Найти их можно везде, плодятся они, как бешеные кролики под виагрой, уровень интеллекта низкий, магией не владеют, поэтому в дикой природе их жрут часто и с удовольствием. Как следствие, гномы любят селиться возле людей, которые их обычно не трогают. Впрочем, мерзкий характер даёт себя знать, гномам нравится гадить соседям. Некоторые исследователи не считают их полноценно разумными.

— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! – разливался Локхарт. – Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается!

Закаменевшее лицо Макгонагалл медленно развернулось к Гилдерою, чего тот не заметил.

— Я уверен, мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как варить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о приворотных средствах! Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!

Возможно, он бы много чего ещё наговорил, если бы не поперхнулся. Кажется, слова застряли у него в глотке под взглядами остальных профессоров. Только Флитвик, слывший в молодости изрядным бабником (информация от дедушки Роберта), сидел, уткнувшись лицом в ладони, и не смотрел по сторонам, остальные рассматривали Локхарта с самым недружелюбным видом. Так что он быстренько заткнулся и с изрядно потускневшей улыбкой принялся поглощать завтрак.

Понял, что перегнул палку.

Жуткая вакханалия творилась весь день. Исчез Пивз – пацаны утверждали, последний раз полтергейста видели понурым, вслух переживающим о собственной убогости. Ну, в общем, да, настолько качественно изнасиловать чужие мозги ему ни разу не удавалось. Кто-то разыскал упрощенный аналог того заклинания, которое используют в Министерстве для пересылки внутренней корреспонденции, в результате по школе летали зачарованные валентинки. Наибольшую сумятицу вносили гномы. Что бы там Локхарт ни сделал с ними, характер поганцев ему улучшить не удалось, поэтому доставка поздравления зачастую происходила болезненно для получателя и очень смешно для окружающих. Они реально хватали учеников за ноги, не давали пользоваться палочкой и под дружный хохот собравшихся на бесплатное шоу зачитывали послания.

Мы с Артуром получили по шесть валентинок. Вернее, пять плюс одну, потому что психоделическая открытка Полумны идет отдельной строкой. Ей место в каком-нибудь музее авангардной живописи, ещё можно использовать в качестве иллюстрации учебника психиатрии. Сами отослали столько же – это обычная вежливость, не более.

Прошло почти четыре месяца после инцидента с Финч-Флетчли и сэром Николасом. Народ успокоился. В школе каждый день что-нибудь происходило, новые события заслонили собой пережитый страх. Ученики обсуждали квиддичные матчи, прошедший Валентинов день (если администрация хотела переключить на него наше внимание, то задуманное удалось ей на двести процентов), очередные стычки грифов со змеями и много чего ещё. Нас, второкурсников, волновало предстоящее в следующем году изменение расписания занятий.

Предметы не-магического характера либо убирались, либо плавно приобретали магические черты. Например, к концу второго курса по математике ученики получали достаточный объём знаний, чтобы более-менее понимать трансфигурационные формулы. По крайней мере, так считалось. Дальше школьник осваивал математику сам с помощью библиотечных книг или факультативов, тогда проблем у него на уроках Макгонагалл не возникало. Мог вообще ничего не учить и хватать «троллей», его право. Особо продвинутые записывались на нумерологию, где давали очень широкий спектр знаний, который в программе Хогвартса мог и не пригодиться. То есть с числами либо сам, но урезанную версию, либо записаться на предмет, но с прицелом на время после школы.

Особняком стояло маггловедение. Предмет полезный в том смысле, что даже магглорожденные из него узнают много нового. Кто в мире простецов знает о существовании магов. Структуры, осуществляющие взаимодействие между нашим Министерством и правительством Британии. Товарооборот и его формы. Чистокровные семьи на службе короны. Права и обязанности мага в обычном мире, пределы допустимого воздействия на магглов. То есть кроме бытовых аспектов изучали вещи глобальные, позволяющие ориентироваться в реальной политике магглов по отношению к магам и друг другу.

Предмет под названием прорицания – это, фактически, два тесно связанных между собой предмета. Гадание и предсказания. Гадание с помощью вспомогательных средств может освоить любой маг, для поступления на предсказания обязательно наличие дара. Профессор Трелони относится к старой школе волшебников и утверждает, что дар нужен и для гадания, поэтому старательно запугивает тех, у кого способностей нет. На что-то большее она не имеет права – согласно Уставу, она обязана принимать всех, кто выразил желание учиться. Хотя, если откровенно, для того, чтобы стать приличным гадателем, достаточно месяца занятий, дальше идет наработка практики. Так что Трелони можно понять.

Уход за магическими существами интересен будущим фермерам и, в меньшей степени, охотникам. Устоявшейся программы по этому предмету нет, каждый профессор сам решает, о каких зверушках рассказывать. Учитывая, что сейчас Уход ведет Сильванус Кеттлберн, известный своей любовью к опасным тварям, а в следующем году его место займет Рубеус Хагрид, не меньший маньяк, записываться надо обязательно. Буду знать, кто обитает за клановой оградой.

Нумерология нужна, в принципе, всем, особенно она нужна ритуалистам. Нет, вру. Современная магическая наука почти целиком построена на математических принципах, а вот старые дисциплины типа шаманизма или магии крови основаны на интуиции. Хотя на вершине пути сходятся – опытные ритуалисты опираются в работе на чутье, тогда как старые шаманы не брезгуют составлять гороскопы. В результате нумерология пользуется популярностью у всех, желающих в будущем достичь уровня мастера, и Дом Рейвенкло ходит на неё едва ли не полным составом.

Несколько сложнее обстоят дела с древними рунами. Обычно какой-либо разновидности футарка детей учат до школы, в семье, хотя в Уэльсе предпочитают огам. Как бы то ни было, уровни тех, кто на третьем курсе приходит на уроки профессора Бабблинг, сильно различаются, как в смысле объема знаний, так и в плане практических навыков. Бедной женщине приходится вертеться. Поначалу она устраивает тестирование, по итогам которого разбивает всех желающих на десяток групп и постепенно сводит их к единому знаменателю. Кого-то за год, кого-то за два, но к пятому курсу программа становится общей.

Это, так сказать, добровольно-принудительный список, то есть при устройстве на работу в Министерство, Мунго и ряд других структур спрашивают результаты экзамена по одному или нескольким указанным предметам. Считаются они факультативами, однако любой школьник с минимумом мозгов стремиться набрать как можно больше СОВ из этой пятерки. Другое дело, что лень-матушка часто побеждает и выбор идет по принципу «что полегче». Особенно грешат шалопайским отношением гриффиндорцы.

Есть и настоящие факультативы, по которым в дипломе в лучшем случае ставится отметка «прослушано». Зачастую ценятся они не меньше основных предметов. Сам факт упоминания о посещении кружков целительства, каббалистики, продвинутых чар, големостроения и других на знающих людей оказывает более чем положительное воздействие и жизнь молодому магу облегчает. Или, как минимум, помогает с трудоустройством. Привычный магглорожденному карьерный путь возможен только в Министерстве – во всех остальных местах критерии оценки соискателя специфичны. Тем не менее результаты СОВ оказывают влияние везде.

Я выбрал нумерологию, уход и древние руны. Дара пророка у меня нет, так что смысла ходить на прорицания не вижу, по маггловедению программа во многом зависит от политики Министерства, поэтому лучше растрясу родню на нужную информацию. Если честно, на нумерологию записался исключительно из чувства долга – никогда не любил математику. Неподходящий склад ума. А надо, надо… Заранее предчувствую проблемы и долгие часы за учебниками.

Ещё мы с Артуром заручились предварительным согласием мадам Помфри, она готова принять нас в свой кружок при условии хороших оценок. Такая же ситуация с деканом и его кружком продвинутых чар. Прибавьте фехтование, бросать которое мы не собираемся, и обязательные к изучению родовые методики, и вы поймёте, почему свободного времени у нас не будет. Нормальная ситуация для среднестатистического рейвенкловца. Вечная занятость провоцирует плохую общительность, отсюда репутация нашего Дома как прибежища одиночек.

Мы не оставляли попыток превратить наш гибрид подростковой берлоги и лаборатории безумного ученого в укрепленную цитадель. Очередная идея по сокрытию входа заключалась в наложении Малой Печати Сокрытия Монэ, или, как её называли, «запинайку». Штука эта проходила по классу гибридного ритуала, то есть одновременно с чарами имела требования к использованию ингредиентов, артефактов, соблюдения фаз Луны, правильному начертанию опорных точек и много чему ещё. Отдельные элементы в Печати сложности не представляли, трудность заключалась в том, чтобы правильно состыковать их вместе. Ну и, разумеется, чтобы вписать получившуюся конструкцию в уже существующую защиту.

Качественная запинайка работает с вероятностями, выстраивая события нужным создателю образом. В данном случае речь идёт о защите объекта, то есть входа в лабораторию. По идее, потенциальный наблюдатель, проходя мимо него, на пару секунд на что-то отвлечется – звук громкий услышит, камушек в ботинок попадет и тому подобное, — и на дверь внимания не обратит. Или спотыкнется, запнется, отсюда и название.

Воздействие на вероятности – уровень седьмого курса, а то и выше. Заклинания или чары такого рода мы не потянем. Однако, во-первых, в данном случае речь идет о гибридном ритуале, которые тем и хороши, что состоят из нескольких простых частей. Во-вторых, Малая Печать относится к простейшим печатям, её Монэ специально для начинающих разработал в качестве учебного пособия. И, в-третьих, наши расчеты через совиную почту проверяют родственники, в письмах корректируя замеченные ошибки.

Для создания Печати нужно зелье. Для зелья нужны подснежники двухголовые, причем свежие, собранные не более часа назад. Иными словами, варить зелье следует прямо в лесу, благо, оно простое и цветы неприхотливые, весной растут везде. У нас есть лес под боком? Ещё какой, на всю Британию известный.

Только второкурсников в него не пускают. Да вообще учеников не пускают без сопровождения персонала.

Смысл запрета понятен – какими бы брутальными методами не руководствовались маги при воспитании детей, отправлять их на верную смерть они не желают. Не настолько они отбитые… Не все. А лет тридцать назад в окрестностях Хогвартса всякие твари водились! Сейчас, благодаря совместным усилиям Хагрида, Гильдии чар и Аврората наиболее опасных существ повыбили, поэтому народ рискует выбираться в лес и ловить-собирать полезное. В смысле, ученики и раньше рисковали, просто их регулярно подъедали. В последнее время походы относительно безопасны.

Обычно ходят по субботам и воскресеньям. Вполне официально покидают школу под предлогом посещения Хогсмида, по пути сворачивают на одну из тропинок и углубляются в лес. Находят, что им надо, идут в Хогсмид, посидят в кафешке, потом в общем потоке спокойно возвращаются в школу. Если вдруг есть какая запрещенка, договариваются со спецами вроде близнецов Уизли, способными протащить что угодно посредством тайных проходов. Знание подземных ходов – великая тайна, информацию о них не выдают никому.

В Хогсмид выпускают, начиная с третьего курса, так что мы с Артуром пролетаем. Где вход и выход на тайные тропы, нам не известно. Перебираться через школьную ограду не стоит и пытаться – предыдущие поколения доказали, что дело дохлое. Засекут. Так что делать? Идти, советоваться со старшими.

В качестве советчика выбрали Октавиуса Олбана. Человек опытный, шестикурсник, дружелюбно настроенный к малышне вообще и к нам в частности. Опять же, если догадается, для чего нам зелье (а он почти наверняка догадается) использовать эту информацию вряд ли станет. Она ему просто-напросто не нужна, он уже на другом уровне, у него другие интересы.

Так что мы прихватили бутылку хорошего огневиски из стратегических запасов и пошли договариваться о помощи. Виски Олбан оценил, покивал довольно, внимательно выслушал и задал необычный вопрос:

— Пацаны, как у вас с боевкой?

Мы переглянулись, и я осторожно ответил:

— Неплохо. Для нашего возраста.

— Ступефай, Секо, Протего знаете?

— Да мы и Редукто можем запулить.

— Я почему спрашиваю, — принялся объяснять юноша. – Крупных животных или тварей возле Хогвартса нет, зато мелких более чем достаточно. Стаи пикси, гнезда лукотрусов, из озера гриндилоу вылезают, на окраине деревни временами красных колпаков видят. В позапрошлом году один барсук умудрился забраться в куст-зажевайку, его так зажевало, что два месяца в Больничном крыле провел.

— Обычное дело, — высказался Артур. – У нас рядом с домом так же.

— И у нас.

— Ну раз так, то вот вам два варианта. Я в субботу пойду в Хогсмид, по пути сделаю небольшой крюк, наберу вам подснежников и отошлю совой. Мне не сложно. Или, если хотите, могу показать тайный ход, но тогда будете должны.

— В чем заключается долг?

— Мне тоже иногда свежие травки требуются, а самому ходить влом, — честно признался Олбан. – Проще вас послать и объяснить, где что растет.

В ответ на мой вопросительный взгляд Артур согласно кивнул. Да, предложение щедрое. Мы получаем ценную информацию, Олбан – мальчишек на побегушках, экономя себе время и нервы. Взаимовыгодный обмен.

— Если только не очень часто.

— Договорились!

Высокие стороны торжественно пожали друг другу руки и разошлись, удовлетворенные сделкой. Тайный ход, оказывается, начинался на втором этаже, в том же коридоре, что и кладовка профессора зельеварения. Для прохода требовалось трижды наложить заклинание Алохомора на одну из картин. Она поднималась, и открывшийся лаз вел в длинный тоннель, который, в свою очередь, выводил за школьную ограду.

Вылазка в лес прошла успешно, зелье мы сварили. Возможно, потому успешно, что отнеслись к предупреждениям серьёзно. Надели крепкие сапоги, штаны и куртки из выделанной кожи, захватили оружие, амулеты и наборы зелий в зачарованных на неразбиваемость флаконах. Иными словами, подготовились.

Жизнь в школе вошла в привычный ритм. Все занимались своими делами – кто-то учился, кто-то хулиганил, большинство совмещало. Дети же, энергии много. В определенном смысле можно сказать, что до матча Гриффиндор-Хаффлпафф Хогвартс находился в своем нормальном состоянии.

Во время матча – жахнуло.

Лично я на стадион не пошел и даже из башни за игрой не смотрел. Засел в библиотеке, раз уж она пустая и можно спокойно позаниматься. Единственная, кто меня поддержала, это мадам Пинс, сделавшая копии нужных книг и тихо занимавшаяся своими делами за конторкой. Да, оригиналы книг на руки выдают редко, обычно библиотекарь делает копии, существующие две недели.

Тотальная тишина нарушилась сначала вбежавшей Грейнджер, быстро запросившей у мадам Пинс какую-то книгу, затем не менее активно вошедшей Кристал. Они о чем-то шушукались, постепенно повышая голос, но мне с моего места не было слышно, о чем конкретно, да и не вслушивался я особо. Тем более что Пинс демонстративным покашливанием быстро дала понять девушкам, что громкие звуки в библиотеке недопустимы. Они извинились и вышли.

Спустя какое-то время в распахнувшуюся дверь ввалился смутно знакомый парень в форме хозяйственного отдела, бросился к мадам Пинс и, перегнувшись через столик, принялся что-то громко шептать. То есть он пытался говорить тихо, но у него не получалось, голос всё время непроизвольно повышался. Библиотекарь ахнула, слегка побледнела, выхватила палочку и быстрым шагом, едва не срываясь на бег, выбежала из зала. Мне стало интересно, что происходит. Подобное проявление эмоций, мягко говоря, нехарактерно для мадам, она женщина строгая и сдержанная.

Отложив книжки, я встал, подошел к дверям и выглянул в коридор. С одной стороны – ничего и никого, с другой… Понятно.

Грейнджер и Кристал. Окаменевшие.

Парень в форме подчиненных Филча нервно перетаптывался рядом с девушками, Пинс не было видно. Немного поколебавшись, я решил подойти поближе. При виде меня стюард нервно замахал руками:

— Сюда нельзя, здесь может быть опасно!

— Уже нет, — и не подумав остановиться, ответил я. – Тут уже всё закончилось. Что там валяется?

— Что? – парень нервно оглянулся. – А! Это зеркало. Они, наверное, за угол заглядывали с его помощью.

— Не думаю. Поза неподходящая.

— Да какая разница! Мистер, вам нельзя здесь находиться!

— Хорошо, как скажете, — спорить с нервничающим человеком бессмысленно, проще соглашаться и делать по-своему. – Уже ухожу. Можно пройти?

— Да, да, уходите!

Завернув за угол, я примерно прикинул, куда смотрели девушки. Большая змея, ползая по дереву, неизбежно должна оставлять после себя следы. Мелкие царапинки, выпавшие чешуйки, слегка потрепанные нитки ковров. Василиск достигает огромных размеров, значит, весит много. Ну и где следы от тяжелого тела, проволочившегося здесь получасом ранее? Нет ничего.

Я не поленился – под непонимающим взглядом продолжавшего что-то лопотать стюарда встал на колени и вплотную осмотрел пол. Даже обнюхал, хоть и не собака. Пусто. Обычное дерево, натертое воском. По нему ходили, царапины и отметки ботинок есть, однако все они разнонаправленные и не слишком глубокие. Оставленные явно людьми, никак не бронированной тушей весом в несколько сотен кило.

Может, я про василисков чего не знаю? Животина ведь магическая, мало ли, какими способностями обладает.

Вернувшись в Башню, обрадовал новостями Артура и Лайзу, которые тоже не пошли на квиддич. Спустя какое-то время повалили непривычно шумные вороны – оказывается, матч отменили. Они уже знали, кто пострадал на этот раз, и сильно переживали. Всё-таки, во-первых, Кристал своя, во-вторых, пользовалась в Доме авторитетом. Её легкая неадекватность в отношении Локхарта не мешала ей оставаться хорошей старостой и смотрелась достаточно мило, чтобы ей прощали косяки.

И, наконец, в-третьих. Кристал – полукровка. До сегодняшнего дня страдали только магглорожденные, что полностью укладывалось в легенду о Слизерине и спрятанном им Ужасе. Окаменение полукровки ломало выстроенные модели, шаблоны, а рейвенкловцы ненавидят, когда их теории оказываются неверными. Мы любим оказываться правыми и не любим тех, кто указывает нам на ошибки. Критиковать воронов дозволено далеко не всем.

Следующие несколько дней события развивались по нарастающей. Учеников забирали родители, в газетах появились статьи о неспособности администрации Хогвартса защитить детей, досталось и Министерству. Пытаясь продемонстрировать работу чиновников, Фадж приказал арестовать Хагрида, одновременно Совет Попечителей отстранил от должности директора Дамблдора. На Хагрида всем, по большому счету, было наплевать, впрочем, в его виновность не верили. Особенно жалела лесника Лайза Турпин:

— Его посадили исключительно потому, что Министерству понадобился козел отпущения! Почему люди всегда доверяют чужим словам и не хотят разбираться сами? Сколько можно страдать из-за однажды испорченной репутации?!

Для Лайзы репутация – вопрос больной. Одна из её дальних прабабок основала общество, занимавшееся кастрацией сквибов. Триста лет прошло, а Турпинам деятельную дамочку до сих пор припоминают.

От себя могу добавить, что лично с Хагридом не знаком. Говорят, простодушен, говорят, полувеликан. Может, и полувеликан, но вообще-то его папа, Астольф Хагрид, был дважды мастером, по ритуалистике и химерологии. Причем химерологию осваивал самостоятельно. Так что тут возможны варианты. И хватит о нем.

Куда интереснее отстранение Дамблдора. Именно отстранение – не увольнение. Права у Совета Попечителей очень велики, однако в данном вопросе решающее слово остается за деканами Домов. Макгонагалл предана Дамблдору до мозга костей, Флитвик и Спраут тоже можно назвать его людьми, Снейп это Снейп. Так что кресло директора Дамблдор не потеряет, это такой демонстративный жест, только непонятно, зачем он.

Записать в памяти: набраться наглости и подойти к леди, обсудить расстановку сил в Министерстве и в целом в Британии. Никогда не стремился разбираться в политике, но, по всей видимости, надо.

Непонимание движения мутных властных вод не означает моей глупости. Глаза и уши есть, мозг анализирует поступающие сведения, наблюдательность на приличном уровне. Так, например, я обратил внимание, что Больничное крыло теперь закрыто для посещений. И в теплицы с созревающими мандрагорами никого не пускают. Впрочем, Мордред с ними, с теплицами, а вот госпиталь – это серьёзно. Раньше его не закрывали. Против животного эта мера бессмысленная, значит, ждут человека.

То есть в василиска профессора не верят.

Предстоящие экзамены обсуждали меньше, чем ситуацию с директором. Для учеников Дамблдор был константой, незыблемой величиной и моральным авторитетом. Его отсутствие за завтраком и ужином давило, пафосный пустой трон внушал неуверенность.

Окольными путями стало известно о серьёзном разговоре между лидерами двух Домов, бронзово-синего и серебристо-зеленого. Наши старшекурсники не могли не отметить, что змеи остались единственными, не пострадавшими от окаменений. Их, разумеется, заверили, что Дом Слизерина ни при чем, о личности гипотетического Наследника ничего неизвестно, и что происходящее слизеринцам точно так же не нравится. Беседа прошла вежливо, претензии высказывались корректно. Тем не менее сейчас отношения Домов находились в наихудшем состоянии за долгие годы.

Зато Поттеру полегчало. Во время последнего нападения он готовился к матчу, его видели десятки людей, так что у парня появилось стопроцентное алиби. Тем более что о его дружбе с Грейнджер не слышал только глухой.

В замке прибавилось незнакомых лиц. Формально Хогвартс считается закрытой территорией, на самом деле попасть сюда при желании относительно несложно. Одни получают разрешения от преподавательского состава, другие действуют через Совет Попечителей, третьим помогают чиновники Министерства. В общем, если есть подходящий предлог, то посетить школу вполне реально. Напуганные письмами детей родители проявляли завидную фантазию, чтобы придти и лично убедиться, что с их чадами всё в порядке. Думаю, если бы учебный год не подходил к концу, учеников в школе бы поубавилось.

За три дня до экзаменов за завтраком временно исполняющая обязанности директора профессор Макгонагалл сделала объявление:

— У меня хорошие новости…

Тут ей пришлось прерваться. Тревога прорвалась и возбужденный народ принялся с места выкрикивать разные идеи, иногда совершенно дикие.

— Профессор Спраут известила меня, — продолжала Макгонагалл, когда гвалт стих, — что мандрагоры наконец-то созрели и готовы к употреблению. Уже к вечеру мы сможем вернуть к жизни всех, претерпевших заклятье Оцепенения. Хочу вам напомнить, что одна из жертв, по-видимому, знает, кто именно на них напал. Горячо надеюсь, что этот кошмарный год успешно завершится поимкой преступника.

Зал снова наполнился шумом. Ученики переговаривались между собой, поздравляли, радовались… Я откинулся назад, прикрывая лицо руками. В голове билось – «Провокация!». Ничем иным речь Макгонагалл назвать нельзя. Она только что открытым текстом сказала, что у них есть свидетель и скоро этот свидетель заговорит.

Короткий взгляд в сторону Джинни Уизли показал, что выглядит девочка нормально. Чуть бледновата, но сейчас большинство учеников такие. Сидит рядом с Поттером и старшим братом, о чем-то с ними переговаривается. Не похожа она на одержимую или подконтрольную: глаза сфокусированы, жестикуляция в норме, речь, насколько можно судить, четкая и правильная.

Опять выбор – вмешиваться или нет.

На сей раз определиться получилось намного быстрее и проще. Интуиция подсказывала, что в замке идет непонятная игра, поломать которую у меня нет абсолютно никакого желания. Что бы ни происходило, я не вижу всей картины. Поэтому лезть не буду и доверюсь знанию канона, четко гласящему, что всё кончится хорошо.

Что там у нас следующим? История? Сходим на неё, ради исключения.

Наполнявшее душу спокойствие было настолько всеобъемлющим, что я даже на зелья проверился. Не то, чтобы всерьёз, просто странно как-то. В прошлом году нервничал, переживал, суетился, читал книжку вверх ногами, чуть ли не полчаса пялясь на одну страницу. Сейчас – ничего. Полный расслабон и уверенность в завтрашнем дне. Всего один раз нечто подобное чувствовал, ещё в прошлой жизни, когда случайно насваем закинулся. Правда, сутки из памяти пропали, но ощущение запомнилось.

На уроках не происходило ничего особенного. Слушать Биннса невозможно, его и не слушали, зато записывающие перья скрипели едва ли не у каждого. Призрак даёт материал по программе Хогвартса до войны с Гриндевальдом, класть он хотел на постановления Министерства, то есть в его лекциях часто проскальзывают моменты, ныне запрещенные. Например, рассказывая о войне с гоблинами клана Цхртнг, Биннс нудно описал проведенный Малкольмом Гонтом темный ритуал, уничтоживший отряд забредших на его земли коротышек. Пусть коротенько, но ключевые моменты вроде схемы пентаграммы и особенностей жертвоприношения он упомянул. Обычно покойный профессор шпарил по намертво заученному тексту, многажды скопированному школьниками, и тем ценнее считались записи, когда его удавалось раскрутить на посторонние темы. К сожалению, случалось подобное редко.

На остальных двух предметах тоже всё шло, как всегда. Дети слушали, учителя ездили им по ушам, напоминая о предстоящих экзаменах. Латынь я знаю хорошо, преподавательница знает, что я знаю, следовательно, можно рассчитывать на «превосходно». С музыкой дела обстоят немного хуже. В школе предмет преподают первые два года, давая основы вроде принципов нотной грамоты и знакомя с наиболее распространенными музыкальными инструментами, затем желающие имеют возможность записаться на факультатив по бардовской магии. Магии там немного, в Англии бардов не учат. Те, кто хочет заниматься этой традицией, уезжают в Ирландию или на остров Мэн, у нас в Хогвартсе просто кружок по интересам. Так как мне медведь на ухо наступил, выезжаю за счет хорошей памяти, которая и обеспечила меня высшей оценкой в прошлом году. Как повернется в этом, непонятно.

Вот как раз во время музыки всё и началось.

Вместо звонка на перемену по замку прокатился голос профессора Макгонагалл:

— Всем ученикам немедленно вернуться в свои спальни! Всем преподавателям собраться в учительской! Пожалуйста, как можно скорее.

Учительница миссис Донахью громко захлопала в ладоши, пресекая разговоры.

— Так, класс, собираемся! Я провожу вас до Башни, а потом у меня дела.

— Но что случилось, мастер Донахью? Новое нападение?

— Мне известно не больше вашего, мисс Патил. Поторопитесь.

Внутри Башни не хватало только четвертого курса, они пришли сразу за нами. Настроение царило похоронное. По Министерству ходили разговоры о возможном закрытии школы, каковая перспектива воспринималась на Рейвенкло с ужасом. На мой взгляд, закрыть не закрыли бы, вот сменить директора и ещё больше урезать автономию вполне могли бы.

Домовики споро сервировали столы, обеспечив проголодавшихся подростков плотным обедом. Вскоре в гостиную, закутанная в цветастые шали, зашла профессор Трелони и сделала объявление. Похищена Джиневра Уизли. Экзамены отменены, завтра утром Хогвартс-экспресс отвезет учеников в Лондон. Вопреки обыкновению, после этого предсказательница не удалилась в свои покои, она плавно уселась за один из столиков и, собрав вокруг себя кружок из девочек, принялась объяснять им какие-то тонкости гадания на чае. Рядом с ней пристроилась Лавгуд. Судя по отпускаемым замечаниям, обе находились на одной волне и прекрасно друг друга понимали.

Разбудил нас МакЛайрд. Вернее, не разбудил, заснуть мы не успели. Около одиннадцати часов вечера старосты пробежались по комнатам, сообщая фантастическую новость – Гарри Поттер спас Джинни Уизли, уничтожив древний артефакт, контролировавший обитавшего в подземелье василиска. По замку бродят толпы авроров и невыразимцев, доступ в подземелья полностью перекрыт, зато в Большом зале намечается праздничная пирушка, на которую приглашены все желающие.

Тут уж не до сна.

Многие змеи и барсуки действительно сидели за своими столами в пижамах – их, похоже, вытащили сюда прямо из кроватей. Чтобы не мешали следствию. Барсуки кучковались вокруг Джастина Финч-Флетчли, на Гриффиндоре младшие активно приставали к Колину Криви и Грейнджер, настойчиво пытаясь выяснить, помнят ли они хоть что-то. За нашим столом тускло улыбалась в ответ на сдержанные поздравления Пенелопа Кристал.

Вошедшего в зал Поттера встретили восторженным ревом. Мальчишка, похоже, не ожидал, что его популярность достигнет новых вершин, и немного сжался. Зато идущий следом шестой Уизли с готовностью расправил плечи, шагнул вперед и принялся врать напропалую, перетягивая на себя внимание. Верить ему не верили, но слушали с восторгом.

Банкет продолжался до самого утра, сидеть за столами разрешили даже самым маленьким. Более того, авроры просили не расходиться и заворачивали обратно всех, пытавшихся покинуть зал. Говорили, что проклятый артефакт может быть не один, у василиска было гнездо, в замке работает комиссия по обезвреживанию опасных существ и не надо им мешать.

Внезапно откуда-то появился улыбающийся Хагрид, почти сразу из-за учительского стола встала Макгонагалл и осчастливила повторным сообщением об отмене экзаменов. Похоже, сейчас учителям не до них. СОВ и ЖАБА состоятся позднее в Министерстве, точную дату сообщат участникам позднее, остальным повезло. По-моему, огорченных не нашлось даже на нашем факультете. Кубок школы оставался у Гриффиндора, благодаря полученным сегодня четырём сотням баллов вырвавшемуся на первое место.

Змеи не выглядели недовольными – они признавали, что Поттер и Уизли совершили неординарный поступок. Снейп вовсе никак не отреагировал на новость. Он растекся по своему креслу рядом с директорским троном и выглядел непривычно расслабленным. Да, Дамблдор тоже был здесь. Его появление сопровождалось долгими овациями, старик улыбался и не сразу смог успокоить зал. Атмосфера словно бы потеплела. Многие, только увидев директора, до конца осознали, что этот сложный год закончился, и облегченно выдохнули напряжение. Я и сам успокоился при виде мантии психоделической расцветки.

Дамблдор обтекаемо сообщил, что профессор Локхарт пострадал в недавних событиях и больше не сможет преподавать, так как нуждается в лечении. Фигура Снейпа принялась излучать довольство ещё сильнее. Некоторые парни разразились радостными криками, среди девушек мнения разделились – до женской части коллектива уже дошли слухи, что герой Локхарт оказался вовсе не герой. Подробностей никто не знал, но то, что авроры устроили обыск в его личных комнатах, обсуждали со вкусом.

С отъездом пришлось повременить, что никого не расстроило. Сначала народ хотел выспаться после банкета, потом наиболее активная часть школоты (в основном с красными галстуками) приставала к взрослым, пытаясь подглядеть, чем они занимаются. У нас на факультете куча семи- и шестикурсников загремела в Больничное крыло, судя по всему, команды Янга и Луны решили воспользоваться неразберихой и траванули друг друга. Странно, что они не сделали этого раньше. Если подозрения подтвердятся, рекомендации им не видать.

Занятия частично отменили, частично… Скажем так – на них никто не напрягался, даже учителя. Зачитывали программу и тем ограничивались, с удовольствием болтая в оставшееся время на посторонние темы.

Поттер и младшие Уизли ходили гордые. Правда, Джинни почти ничего не помнила, у неё обнаружились значительные провалы в памяти. Летом с ней будут работать менталисты. Но выглядела она неплохо.

В противоположность им, Драко Малфой на общих завтраках сидел угрюмый и расстроенный. Год у него не сложился. С командой по квиддичу общего языка не нашел, отца на днях исключили из Совета Попечителей, репутация упала до уровня пола. Фриз обмолвился, на Слизерине Малфоем недовольны, он всех достал.

У самого Фриза исчезла скованность в движениях, он стал куда общительнее. Исчезла тягостная атмосфера, окружавшая змей, их больше ни в чем не обвиняли, поэтому ученики Дома Салазара снова начали появляться по одиночке и чаще выбирались из своих подземелий. Да и в целом количество инцидентов, не только с их участием, в школе снизилось.

Пенелопа Кристал заявила, что хочет сложить с себя полномочия старосты. Её отставку Флитвик не принял. Правильно сделал, на мой взгляд – одна ошибка не повод рушить потенциальную карьеру. Подумаешь, «первая любовь»! Это сейчас Пенни кажется, будто вся жизнь рухнула, через пару-тройку лет она станет с улыбкой вспоминать нынешние метания.

Что касается меня… Собираю вещи в сундук и думаю – а был ли василиск? До самого последнего момента профессора говорили о заклятии Окаменения, про короля змей никто и не заикался. Куда логичнее предположить проведенную аристократами интригу, исполнителем которой в Хогвартсе был назначен Локхарт. Пытались подвинуть Дамблдора с одного из постов. Атака шла сразу и в школе, и в Министерстве, достаточно почитать статьи Пророка за этот год. Пострадали только магглорожденные, Кристал, скорее всего, следила за кумиром и увидела что-то не то, инцидент с Джинни вызван цейтнотом и спешкой – возможно, Локхарт понял, что его раскрыли. На Рейвенкло, кстати, многие сомневаются в официальной версии.

Для партии правых консерваторов интрига окончилась неудачно. Положение директора осталось неизменным, старшего Малфоя убрали из Совета, исполнитель в Мунго и вряд ли оттуда выйдет. Или последнее изначально было запланировано? Не удивлюсь, если так.

Похоже на правду. Выходит, информации из книг госпожи Роулинг доверять нельзя?

Не готов однозначно ответить на этот вопрос. Сюжет в целом сохраняется, хотя различия в мирах нашлись ещё до отъезда в Хогвартс. Характеры личностей тоже в целом совпадают с описанными. В общем, буду думать. Потом. На свежую голову, когда впечатления улягутся.

Всё, хватит. Второй курс закончился. Я возвращаюсь домой.