Нездешние

Глава 19

Дата: 06 ноября 2020 года.

Статус: турнир активен.

Количество участников: 4.

Сообщаем последние сводки московского Турнира.

В связи с гибелью одного из последних претендентов Фирма рекомендует его вассалам отказаться от каких-либо активных действий.

Это бессмысленно и очень опасно!

Огонь факелов сегодня, кажется, колышется как-то особенно раздражающе. И вообще, вся обстановка Камелота смотрится какой-то слишком нелепой и наигранной. В особенности, этот стол, который теперь, из-за явной нехватки сидящих за ним рыцарей, кажется похожим на щербатый рот. Артур, похоже, тоже отмечает это сходство. Он тяжело поднимается из-за стола и, побарабанив пальцами по столешнице, начинает говорить:

— Ребят, тратить много слов я не буду. Ситуация хреновая. Нас стало меньше, чем было, и осколок мы упустили. Плюс последнего потенциального союзника только что убили. Это первый момент. Но есть и второй. Может быть, даже хуже первого.

Мы невольно переглядываемся с Борсом. Действительно, что может быть еще хуже?

— Несколько часов назад, — продолжает Артур, — в Интернете появилось сообщение, что станция «Кунцево» временно закрывается для производства каких-то аварийных работ. Причем, производить работы будет недавно созданная фирма. А акционером этой фирмы числится некий Юорис Спиридонов. Понимаете, что это значит?

— Да, — коротко говорит Мерлин. — Они вычислили, где находится Камелот, и теперь будут сканировать местность, искать вход. И найдут. Рано или поздно.

Артур кивает.

— Какие будут предложения? — говорит он.

— Когда эти уроды явятся сюда со сканерами, вырезать всех, — рычит сквозь зубы Борс. — Чтоб неповадно было.

— Это ничего не даст, — отвечает Артур.

— Можно перенести штаб в другое место, — подает голос Мерлин. — Дождаться открытия Врат там. На самой церемонии тебя убить не позволят.

В этот момент все переводят взгляд на Гвиневру. Воцаряется неловкое молчание. Мерлин чуть съеживается, словно человек, случайно сказавший непристойность в неподходящей для этого компании.

— Еще мысли? — спрашивает Артур.

— Лучшая защита нападение, — подает вдруг голос Бес. — Пока они не взялись за нас, нужно самим взяться за них. Нужно убить Сирену.

— Только и всего, — усмехается Артур. — Мы даже не знаем, где ее искать.

— Зато мы знаем, где искать человека, который знает, — отвечает Бес. — Борис Спиридонов — довольно известная личность в определенных кругах. Вычислить нашими методами, где он в последнее время ночует — не слишком сложно. Если он сейчас в Москве или области, можно спросить у него.

Мерлин качает головой.

— Прийти к такому человеку и допросить его, — скептически произносит он. — В общем, не так просто это.

— А в чем проблема? — спрашивает Бес. — Включим негаторы на полную, пройдем мимо камер, и что там у него еще дома есть. Даже если его охраняют, то это делают обычные люди. И он сам тоже человек.

За столом вспыхивает оживленное обсуждение. Борсу и Тристану план явно нравится. Мерлин и Марта против, остальные сомневаются.

— Мы не можем быть на сто процентов уверены, что его охраняют только обычные люди, — произносит Артур. — Его женой некогда была настоящая тирна. В его доме можно столкнуться черт знает с чем.

— А мы сами что, пальцем деланные? — вопрошает Борс. — Нас тут сколько, бойцов с крутыми доспехами и оружием? Единственное, чего нам прям нужно бояться, это если туда живые тирны заявятся. Но это как-то… маловероятно.

— Хорошо, — резюмирует Артур. — Предположим, мы сумеем захватит в плен Спиридонова и допросить его. Предположим, он знает, где логово Сирены — а это, кстати, не факт. Что дальше? Мы тут же побежим его штурмовать?

— Зависит от того, где оно, — подает голос Мерлин. — Это нужно будет обсудить.

— У нас не будет времени на обсуждение, — качает головой Артур. — Если мы узнаем, где оно, и если мы физически сможем на него напасть, то атаковать нужно будет немедленно. Наша единственная надежда — на эффект неожиданности.

— Согласен, — кивает Мерлин. Остальные тоже не возражают.

— И нам понадобятся все силы, какие есть. У Сирены людей хоть и меньше, чем нас, но она завербовала отличных бойцов. Любая помощь будет кстати. И здесь я возлагаю большие надежды на тебя, — произносит Артур, обращаясь ко мне. Взгляды прочих рыцарей тоже обращаются в мою сторону.

— В каком смысле? — переспрашиваю я, вздрогнув от такого всеобщего внимания.

— Во-первых, ты общаешься с Тайрой. Это важный момент, потому что она девушка, а значит ей проще противостоять Сирене. Сейчас критически важно постараться привлечь ее на нашу сторону. Хотя бы временно. А во-вторых… насчет во-вторых, давай поговорим отдельно?

Я киваю, догадываясь, о чем он.

— Тогда перейдем к деталям, — говорит немного успокоенно Артур и открывает на планшете карту местности.

— Ты хотел о чем-то поговорить? — спрашиваю я Артура, когда совет заканчивается, и рыцари один за другим выходят из тронного зала.

— Да, — отвечает тот. — Помнишь, мы с тобой говорили о том, что нельзя пользоваться помощью Ордена? Так вот, забудь об этом. Я не хотел говорить при всех, потому что неизвестно, кто как на это отреагирует. Но сейчас для нас никакая помощь не будет лишней. Я хочу, чтобы ты связался с ними. Я готов даже что-то им обещать в пределах разумного. Только пусть они нам помогут раздавить эту гадину.

— Все настолько плохо? — уточняю я.

— Хуже не придумаешь, — твердо отвечает Артур. — Я не стал всего говорить, чтобы никто из ребят не запаниковал, но обложили нас крепко. Еще день-другой и кольцо сожмется окончательно. А мы привязаны к этому замку. Уйти отсюда нельзя, сам понимаешь.

— Но если мы победим Сирену, это не будет иметь значения, — говорю я без всякой, впрочем, уверенности.

— Не факт, — отвечает Артур. — Кто их знает. Да и напасть они могут раньше. Но мы им не отдадим Камелот. Я не отдам.

Глаза Артура при этих словах вспыхивают.

— Знаешь, вы тут все, может быть, думаете, что я странный с моим дурацким энтузиазмом, — продолжает задумчиво Артур. — Но посмотри на вещи с моей точки зрения. У меня ведь все одно к одному сложилось. Все это началось год назад, еще никакого турнира в помине не было. Ехал я из Можайска в Москву: тогда я еще был обычный такой квартерон без всяких наполеоновских планов. Почти уже доехал до вокзала. подъехал к одной из последних станций, вот к этой самой. И был мне голос. Самый прекрасный голос, какой я когда-либо слышал. Слов было не разобрать, но я понял, что она зовет меня. Зовет, потому что с ума сходит от одиночества и безысходности. Сопротивляться этому зову было невозможно, я выскочил из электрички и стал озираться по сторонам: откуда этот голос? А потом я услышал, как он зовет меня в зал ожидания. Я бегом туда, подошел к расписанию и оказался здесь. И тогда она взяла меня за руку и без слов привела к мечу в камне. Ты можешь представить, какое на меня это тогда произвело впечатление? Понимаешь, как все сошлось? И то, что меня Артур зовут? И этот меч? И станция, похожая на замок, и с замком внутри? Это все не может быть случайностью, понимаешь?!

Глаза Артура горят каким-то сумасшедшим огнем. Я инстинктивно чуть отодвигаюсь от него. Мне кажется, что он слегка не в себе — таким я его еще не видел.

— Не может же быть, чтобы после всего этого я просто бесславно погиб, — лихорадочно шепчет он. — У меня есть какое-то предназначение, и я приду к нему. Мы придем. Я, ты, Гвиневра, Борс, Марта все мы. Про нас когда-нибудь сложат баллады, обязательно.

Я только молча киваю в ответ.

Вечером, лежа в постели, я думаю о Тайре. Да не в том смысле, в котором вы подумали! Нет, я думаю о том, что мне делать, если они все же столкнуться с Артуром. А ведь это случится рано или поздно. Если наша операция удастся, то кроме меня, ее и Артура не останется больше претендентов на наследство.

Я мог бы быть на ее стороне, но я ей там не нужен. Я мог бы быть на стороне Артура, но это означало бы убить Тайру. Или, по крайней мере, безучастно смотреть на то, как ее убивают. Что бы ни говорил Артур, но он не остановится перед этим препятствием, я это знаю.

Я должен сделать выбор. А если я не хочу его делать? Тогда, вероятно, жизнь его сделает за меня. И он мне точно не понравится. до чего же все было просто, когда я был обычным человеком!

И в то же время я ловлю себя на мысли, что я не хочу обратно. В мир, где нужно было лавировать между истериками матери и мрачной угрюмостью отца, переживать за балл ЕГЭ и вздыхать, глядя вслед Тане Бойковой. Оказавшись в мире, где от моих действий зависят судьбы других людей, а главное — моя собственная судьба, я уже не смогу вернуться обратно. Теперь я намного лучше понимаю, что хотел мне сказать Бес: уйти из этого мира, стать снова человеком уже невозможно. Это будет вечное мучение. Но как же тогда быть с этим выбором?

Идеально было бы, если бы Тайра сдалась Артуру или мне. Тогда мы могли бы все вместе, плечом к плечу пойти искать ее отца. Вот только будет ли в самом деле Артур тратить ресурсы своего нового королевства на его поиски? То есть, пообещать это он наверняка готов, но исполнит ли свое обещание? В первые дни в Камелоте я восхищался Артуром, но сейчас начинаю понимать, что у него есть темная сторона. И кто знает, не был ли частью этой темной стороны случай с Джинджер? Точно ли он не приказывал ей убить меня? Почему-то теперь я не совсем в этом уверен.

Я пробую избавиться от навязчивых мыслей, сославшись на то, что делю шкуру неубитого медведя. Сперва нужно разобраться с Сиреной, а потом уже решать, что делать дальше. Но тут же понимаю, что это только отговорка, трусливая попытка уйти от неудобного вопроса. Мне придется делать этот выбор, если не сегодня, то завтра, послезавтра. Никто не сделает его за меня. Мне придется кого-то предать.

Я беру с тумбочки слезу и вглядываюсь в ее мутную поверхность.

— Что мне делать? — тихонько спрашиваю я.

В ответ, как обычно приходит образ. Темный лес. Ночь. Полная тишина. Скрюченные ветви рассеивают свет двух лун. Человеческая фигура в стеклянных доспехах продирается через лесную чащу. Колючие ветки скользят по поверхности панциря в тщетных попытках разорвать его.

Фигура выбирается на открытое место и оглядывается по сторонам. Она явно не может понять, куда идти дальше. Постояв секунду в нерешительности, человек кладет ладонь на левую сторону груди и несколько секунд стоит, словно прислушиваясь. Потом решительно поворачивает направо и продолжает путь в полной тишине. Сверху на него равнодушно взирают луны, словно два бесконечно усталых глаза.

— Что это значит? — переспрашиваю я.

— Это значит, что я знаю ответы на многие вопросы, — звучит в голове знакомый хрустальный голос, — но не на этот. На этот вопрос можешь знать ответ только ты. Ты сам знаешь, чего не нужно делать, чтобы не ненавидеть потом себя.

— А если я в любом случае буду себя ненавидеть? — спрашиваю я. Вопрос дается мне тяжело. Мне страшно думать о том, каким может быть ответ.

Но ответа нет. В тишине выложеной камнем спальни слышится лишь треск факела за дверью да вызванный магией Гвиневры тихий шум прибоя.