Нездешние

Глава 22

Дата: 06 ноября 2020 года.

Статус: турнир активен.

Количество участников: 3.

Согласно последним сведениям, ситуация в Москве должна скоро разрешиться.

Пожалуйста, не покидайте дома без крайней необходимости!

Но когда я уже выхожу из парка и сворачиваю на дорогу к метро, за которым меня ждет Камелот, мобильник начинает звонить сам. Причем, не негатор, к которому я уже привык, и который стал воспринимать в качестве основного телефона, а мой старый. Моя первая мысль, что капитан-командор, все-таки, передумал, но вместо его так и не внесенного в память номера на экране высвечивается «Настена». Ну, разумеется, кто еще может сюда звонить? Остальным положено забыть обо мне, а Настена, вот, помнит.

— Привет! — бодро говорю я, взяв трубку. При общении с Настеной мне всегда хочется выглядеть веселее, чем я есть на самом деле.

— Игорь, приходи, пожалуйста! — шепчет Настена в трубку. — Я боюсь.

У меня появляется дурное предчувствие.

— Насть, что случилось? — спрашиваю я, чувствуя, как сердце пропускает Удар. — С папой и мамой что-то?

— Нет, — шепчет она. — Они на работе. Здесь девушка в квартире. Я не знаю, откуда она взялась. Стоит в комнате. Ничего не говорит.

Вот теперь мне становится действительно страшно.

— Что за девушка? Ты ее знаешь? — почти выкрикиваю я, быстрым шагом направляясь в сторону дома. Идти мне отсюда минут двадцать. Но я готов уже перейти на бег.

— Нет, не знаю. У нее странные волосы. Крашеные в седину. И взгляд. Как будто она никуда не смотрит и все видит. Я пробовала с ней говорить, но она не отвечает.

Последнюю фразу я слушаю уже на бегу. Я не понимаю, что я буду делать, когда доберусь до дома. Хочется верить, что меня спасет шлем, но никаких гарантий нет.

Когда я добегаю до квартиры, мне едва удается попасть в замочную скважину ключом: трясутся руки. Дверь я открываю рывком, и уже в прихожей встречаю бледную от ужаса Настену, забившуюся в угол и сжимающую телефон в дрожащей руке.

— Где она? — спрашиваю я шепотом, как будто грохот раскрытой двери мог кого-то еще не оповестить о моем приходе.

— Она… там… была… — Настена кивает в сторону большой комнаты. — Но только ее нет уже.

— Как это, нет? — должно быть, у меня сейчас очень глупое лицо.

— Она пропала. Минут пять назад. Наверное… вышла куда-то?

Настену все еще трясет.

— Она не могла где-то спрятаться? Ты тут была все время?

— Да, я тут сидела. Игорь, что это? Что это все значит? С тех пор, как ты ушел, что-то происходит. Почему ты ушел?

— Я тебе расскажу все, Насть, обещаю, — мне очень хочется ее успокоить. Вот только для этого сперва не мешало бы успокоиться самому. Хотя бы сделать так, чтобы руки, которыми я обнимаю Настену, не тряслись.

На секунду у меня закрадывается подозрение, что Настена просто выдумала всю эту историю, чтобы увидеться со мной. Потом я понимаю, что этого не может быть. Дело даже не в том, что сестра не склонна к подобным выдумкам. Просто я никогда не говорил ей про девушку с седыми волосами. Вряд ли она могла угадать мой страх случайно.

— Когда? — спрашивает она тихо-тихо. — Когда ты мне расскажешь?

— Скоро, — я провожу ладонью по ее волосам. — Скоро это все закончится. Тогда и расскажу.

— Расскажи сейчас, — жалобно просит она. — Я уже спать не могу. Все время думаю, что это может значить. Раньше мне было страшно из-за папы с мамой, а теперь еще из-за тебя. И эта девушка еще.

— Она больше не придет, — говорю я без всякой уверенности.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает Настена.

А действительно, откуда я знаю? Почему-то я чувствую, что она явилась вовсе не для того, чтобы сделать дурное Настене или моим родителям. Для чего-то еще. Но если не для того, чтобы навредить им или мне, то…

В этот момент в моем кармане снова начинает звонить мобильник. На этот раз тирнский.

— Игорь, где ты?! — раздается в трубке истеричный возглас Борса. По моей спине начинает ползти липкий холодок. — Они уже здесь! Вот-вот дверь пробьют! Скорее сюда!

Похоже, меня переиграли.

На всякий случай я быстро заглядываю в комнату. Там в самом деле никого нет. Бегом я направляюсь к выходу.

— Стой, ты куда?! — кричит мне в след Настена. — Мне страшно!

Я оборачиваюсь уже в дверях.

— Не бойся, — говорю я. — Ее больше не будет. Я обещаю. А мне нужно идти, иначе беда случится с моими друзьями.

— Ну, ладно, — говорит сестра неуверенно. — Только ты потом позвони, ладно? А то я после этого спать не смогу.

— Позвоню, — обещаю я, выходя за дверь. — Если выживу.

Последние слова я произношу совсем тихо, чтобы Настена не услышала.

Когда я добегаю до станции, то обнаруживаю ее опутанной со всех сторон красно-белой лентой. Сперва мне кажется, что кто-то огородил таким образом место преступления, и душа вновь уходит в пятки. Секунду спустя я понимаю, что это просто огорожено место проведения строительных работ. Станцию закрыли, как и было объявлено.

Взбежав вверх по лестнице, ведущей из-под моста к станции, я обнаруживаю лежащего на асфальте Тристана, над которым склонились Изольда и Бес. В его расколотых доспехах в районе живота зияет дыра, обрамленная гарью и кровью. Лицо искажено болью. Люди вокруг старательно отводят глаза, обходя его стороной: в руке Изольды включенный негатор. Бес кидается ко мне.

— Она выманила всех! — кричит он. — Выманила, вот, ребят: они пришли, когда она уже уходила. Выманила тебя, меня. Напала, когда меньше всего народу было.

— Приехали вот эти, — Бес, задыхаясь от отчаяния, кивает в сторону троих рабочих в оранжевых жилетах, что-то обсуждавших возле перечеркнутых пластиковой лентой дверей зала ожидания. — Быстро обшарили станцию, нашли вход, впустили Сирену и еще двоих с ней. Ребята не ожидали.

Он кивает в сторону Изольды, которая пытается при помощи медицинского приложения в негаторе понять, насколько тяжело ранен Тристан.

— Там мог кто-то уцелеть? — спрашиваю я Изольду. Она пожимает плечами.

— Она выходила оттуда… удовлетворенная, — произносит девушка с клокочущей ненавистью в голосе. — Это значит, Артура наверняка больше нет. А кроме него… я не знаю. Не знаю…

Ее начинает трясти от плохо сдерживаемых рыданий. Я вскакиваю и бросаюсь к дверям станции. Только бы хоть кто-то там был жив… только бы была жива Марта…

Один из рабочих пытается преградить мне путь и, получив мощный толчок в грудь, плюхается на газон. Его товарищи хватаются за лопаты, но я направляю энергию в доспех и оружие. После этого они отшатываются, словно увидели привидение. Не знаю, что они увидели на самом деле возможно, как я достаю из-за спины автомат Калашникова. Мне все равно. Рванув на себя деревянную дверь, я врываюсь в пустой зал ожидания и бросаюсь к расписанию, впиваясь глазами в нужную строчку.

Камелот горит. Причем, я не очень-то понимаю, чему в нем гореть. Стены там каменные, пол и потолок тоже. Разве что мебель…

Тем не менее, коридор, в котором я оказался, наполняет едкий дым. Едва не задохнувшись в нем, я достаю из кармана кристалл шлема и направляю в него немного энергии, дождавшись, когда прохладная ткань обовьет мою голову. Дышать сразу же становится немного легче. А вот видимость не улучшается.

Из-за этого я едва не падаю, споткнувшись обо что-то в кромешной горячей тьме у самого входа. Нагнувшись, я обнаруживаю, что это тело Борса. Его шея распорота, похоже, его собственным лезвием, и кажется, что на ней появился второй рот, оскаленный в ужасной беззубой улыбке.

С трудом сдержав рвотный позыв, я отворачиваюсь и иду дальше. Мне хочется верить, что хоть кто-то в замке уцелел. Черный дым стелется вокруг непроницаемой завесой. Меня вдруг настигает догадка горит библиотека. Я бросаюсь туда настолько быстро, насколько это возможно в клубящейся тьме.

Но когда я добираюсь до массивной библиотечной двери, то обнаруживаю, что сердце пожара вовсе не там. Нет, из библиотеки тоже валит дым, но он как будто просачивается в нее прямо из стен. Книги не горят, но два стеллажа с ними повалены. В бесформенной груде книг, полузасыпанное ими лежит тело Мерлина. Я подбегаю к нему и пытаюсь нащупать пульс. Тщетно. Мерлин спокоен в своем философском одиночестве. Найти последний приют среди книг — не так уж плохо для мудреца, наверное.

Внезапно я чувствую, что фильтр, созданный моим шлемом, начинает сдавать. В горле появляется едкое ощущение дыма, ноздри наполняет запах гари, а перед глазами начинает мерцать красноватый значок. Шлем у меня низкоуровневый, и долго справляться с функцией противогаза неспособен. Мне нужно побыстрее уходить отсюда. Но без Марты я не уйду.

Марту я нахожу в комнате напротив библиотеки — той самой, которую Изольда оборудовала под лазарет. Она сидит на полу, прислонившись спиной к одной из коек, с закрытыми глазами и приоткрытым ртом, абсолютно без движения, похожая на мраморную статую. У меня опускаются руки. Хочется крушить все вокруг. Хочется рвать себе раздраженное дымом горло ногтями. Хочется напиться в «Хрустальном дворце» до потери сознания и никогда-никогда не вспоминать то, что я вижу сейчас.

Внезапно тело Марты содрогается от кашля. Я понимаю, что она все еще жива. С безумной надеждой я бросаюсь к ней, отдавая приказ шлему вырастить для нее отросток, через который она сможет дышать. Шлем протестующе пищит и лезет мне в глаза яркими алыми значками. Его ресурсов не хватит на то, чтобы фильтровать воздух для нас обоих. Плевать! Пусть хоть как-нибудь!

Шлем неохотно подчиняется моему приказу, отращивая для Марты что-то вроде трубки с раструбом, который нужно прижать к ее лицу. Для этого мне приходится взять ее на руки. Хорошо, что она совсем невесомая, да и ресурсы моих доспехов, пускай и со скрипом, помогают мне поддерживать ее. С тихим чмокающим звуком раструб прижимается к ее лицу. "Вот таким вот вышел наш с ней первый поцелуй," — почему-то приходит мне в голову. С раструбом дыхание Марты становится ровным, и автоматика шлема услужливо сообщает мне, что ее состояние стабильно. Не переставая при это пищать о том, что вот-вот отключится из-за нехватки ресурсов, и вынуждено выйти на повышенное потребление моей энергии. По-хорошему, мне следует побыстрее уносить ноги, чтобы и Марту спасти, и самому тут не задохнуться. Но мне еще нужно узнать, что случилось с Артуром. Я не могу уйти, пока есть хоть малейшая надежда на то, что он жив.

С Мартой на руках я добираюсь до тронного зала. Сразу становится понятно, что очаг пожара именно здесь. Густой дым валит сквозь створки дверей, одна из которых валяется на полу, а другая едва держится на одной петле. Я заглядываю внутрь.

В черных клубах дыма виднеются какие-то деревянные лепестки, разбросанные по полу. Я не сразу понимаю, что это остатки круглого стола, которым, видимо, пытались забаррикадировать двери. Массивные кресла тоже валяются в беспорядке, словно разбросанные ураганом. Тело Артура лежит поперек одного их них, лицом вверх. На Артуре нет его белых доспехов и великолепного меча, он лежит просто в джинсах и куртке. Мне хочется плакать. Я даже не знаю, что именно вызывает эти слезы: не то просто смерть человека, которого я все-таки считал другом, не то несбывшиеся великие мечты, не то мое собственное бессилие. Наверное, все вместе, да еще дым, которого под моим шлемом становится все больше.

Внезапно я чувствую ужасное, космическое одиночество. Именно Артур был тем, кто собрал нескольких напуганных и недоверяющих друг другу людей вместе, сделал из них серьезную силу. И теперь его больше нет, и мы все снова предоставлены сами себе.

Но тут, я понимаю, что есть еще один человек, судьба которого мне пока не ясна. Аня. Гвиневра. Хранительница этого замка. Я обвожу затянутый клубами дыма зал, и мой взгляд останавливается на том, чего до этого не замечал. Или просто не хотел замечать. Я вижу, откуда на самом деле валит дым.

Он поднимается из дыры в каменном возвышении. Когда-то из него выходило наружу навершие хрустального меча. Сейчас же камень частично выворочен из пола, словно кто-то с чудовищной силой пытался вырвать меч из него. А когда понял, что не сможет разбил вдребезги: пол вокруг усыпан радужными осколками.

Теперь я понимаю, что это за дым. Здесь ничего не горит, на самом-то деле. Просто этот схрон умирает и распадается. Еще несколько минут, и никакого Камелота уже не будет. И Ани не будет, а может быть, уже и нет. Завороженный, я смотрю на клубы дыма, поднимающиеся из камня. На секунду мне кажется, что я вижу в них две фигуры, удаляющиеся от меня: мужскую и женскую. Он, в доспехах и плаще, держит за руку ее — в длинном струящемся платье. И они уходят, исчезая во мгле.

Впрочем, понять, в самом ли деле я это видел, или то был лишь плод моего воображения, я не успеваю: секунду спустя автоматика шлема издает последний душераздирающий писк и отключается.

Зеленая капля, словно ставшая неровным осколком бутылочного стекла, бессильно сползает мне в карман. Легкие тут же наполняются дымом. Где-то рядом начинает кашлять Марта, но я не вижу ее лица даже несмотря на то, что оно всего в метре от моего. Нужно торопиться. Задохнуться и навечно остаться здесь было бы ужасно глупой смертью. Впрочем, на секунду мне кажется, что, может быть, так было бы и лучше для всех. Все равно, я уже фактически труп. Двигаться дальше мне дают силы только две мысли. Первая — надо спасти Марту. Вторая — это был бы слишком хороший подарок Сирене. Нет, тварь. Ты еще обломаешь об меня зубы, прежде, чем разгрызть.

С Мартой на руках я отправляюсь назад, к дверям замка. Мне приходит в голову мысль, что неплохо было бы забрать отсюда тело Артура: возможно, это не самое лучшее место для погребения. А с другой стороны так он в каком-то смысле будет рядом с Гвиневрой, да и в любом случае, едва ли я успею его вынести. У меня начинается приступ кашля, и я едва не роняю Марту на пол. Без шлема я не могу ориентироваться в дыму и изо всех сил надеюсь, что иду в правильную сторону. В противном случае уже через пару минут я задохнусь и сгину здесь.

Наконец, подгибающиеся ноги выводят меня в прихожую, где дыма чуть меньше, я хватаюсь за массивное дверное кольцо с мордой льва, и мгновение спустя оказываюсь в пустом зале станции. Поток холодного воздуха врывается в мои легкие, вызывая головокружение, от которого я едва не падаю на пол. Несколько неимоверно тяжелых шагов, прерываемых приступами кашля, и я опускаю Марту на асфальт возле входа. Деловитых рабочих, только что осматривавших место предполагаемого ремонта, уже простыл и след. Неудивительно. Возможно, никаких ремонтных работ теперь вовсе не будет.

К нам подбегает Изольда и принимается хлопотать возле Марты со своим приложением. Я же сажусь на припорошенный снегом бордюрный камень и осматриваю небольшую площадь между станцией и ТЦ, словно полководец — поле проигранного сражения. Да, я теперь полководец. Кроме меня больше некому.

— Знаешь, есть и хорошие новости, — говорит Бес, присаживаясь рядом со мной. Я перевожу на него невидящий взгляд. Какие теперь, к черту, хорошие новости?!

— Понимаю, как это звучит сейчас, но… в общем, кажется, я знаю, где найти осколок огромной силы. Все это время он был буквально у нас под носом.