Неземная любовь

Глава тринадцатая

Ник, расположившись на скамейке у подножия откоса, с улыбкой наблюдал, как Кэти съезжает с недавно построенной детской горки. Хорошо еще, что горка не была официально открыта, и никто не подвергался опасности быть сбитым с ног.

Ник поднес руки ко рту наподобие рупора и крикнул:

— Эй, не разгоняйся так, а не то вылетишь с трассы.

Она замедлила скорость — на пять секунд.

Он откинулся головой на спинку скамьи. Небо было молочно-голубым и обещало хлопотливый денек. Ник обежал глазами горизонт, ожидая увидеть где-нибудь воздушный шар Челсии. Это движение стало уже привычным.

Черт бы побрал эту женщину! Ник не видел ее уже четыре дня и надеялся больше никогда не увидеть. Он и предположить не мог, что настолько потеряет голову. Забыл обо всем, и из-за этого едва не пострадала Кэти. Но довольно. Этот урок он хорошо усвоил.

Ник, однако, вовсе не собирался возвращаться к Грейс. Они расстались, и он с облегчением думал, что наконец-то освободился от нее окончательно.

Кэти, притормозив, остановилась у самого конца спуска.

— Здорово! — Она засмеялась. Ей было весело, она казалась почти здоровой, — Можно, я съеду еще?

Ник посмотрел на часы.

— Только один раз.

— Здорово. Гораздо лучше, чем в прошлый раз.

— В какой это прошлый раз?

— С Грейс. — Кэти, вытаращив глаза и высунув язык, состроила забавную рожицу.

— Ты действительно так ее не любишь?

— Она на меня кричит. И ничего не разрешает. У него вдруг заломило шею.

— В тот день, перед тем как ты сбежала… — (Кэти на шажок отступила, видимо вспомнив, какую взбучку, он ей тогда устроил.) — Чем вы с Грейс занимались, до того, как тебе вздумалось удрать?

— Ничем. Я хотела выйти на улицу — покататься на велосипеде, но ей нужно было печатать. Она велела мне смотреть телевизор.

Он с трудом подавил яростную вспышку.

— И как долго ты его смотрела?

— Целый день. Ей было некогда. Она была очень-очень занята.

— Я так и знал, — пробормотал Ник.

— Папа, я больше не буду так делать. Ты за меня испугался, правда? — Кэти протянула руку и легонько коснулась его волос.

— Очень испугался, пичужка.

— Я никогда туда больше не пойду — без тебя. А вместе нам можно?

Ник строго посмотрел в горящие нетерпеливым ожиданием голубые глаза дочери.

— Разве тебе так уж понравилось твое приключение?

Ямочки у нее на щеках обозначились отчетливее.

— Очень понравилось.

Ник вздохнул. В выражении ее лица ему почудилось что-то от Челсии.

— Плохо только, что я не знала, как спуститься, — добавила она, нахмурившись.

— Знаешь, есть еще множество интересных мест, которые стоит посмотреть. Если ты обещаешь больше не пропадать…

— Обещаю.

— Хорошо. Тогда я покажу тебе… чудесный водопад. Хочешь его увидеть?

Она кивнула. Глаза у нее округлились.

— Мы пойдем туда в субботу. А теперь можешь еще один раз скатиться с горки.

Кэти потащила свои санки к подъемнику, где служитель помог ей сесть. Ник все так же продолжал за ней наблюдать, но воображение перенесло его в тот дивный день, который они провели с Челсией в Баш-Биш-Фолзе. Он ощущал какую-то смутную тоску. Ему так ее не хватало.

Внезапно прозвучавший автомобильный гудок заставил его вздрогнуть. Обернувшись, он увидел, что подъехал Чет Локвуд.

— Привет, Чет, что вас подняло в такую рань? — спросил Ник, подходя к машине.

— То же самое я мог бы спросить у тебя. Ты знаешь, что малышка Лаутон получила работу в Нью-Йорке?

Ник почувствовал жуткую растерянность, будто его обвели вокруг пальца.

— Челсия?

Чет недовольно покрутил головой.

— Она позвонила мне сегодня утром и сказала, что вынуждена нас покинуть.

Еще один удар, едва не сбивший его с ног.

— Так она уезжает?

— Уезжает? Нет, уже уехала. Я никогда еще не видел, чтобы кто-нибудь улепетывал с такой скоростью. А ты об этом и понятия не имел, так надо думать?

— Э-э… нет. А что именно она сказала?

— Да ничего особенного. Что нашла очень хорошую работу. Курорт в Адирондаке. Извинялась за свое поспешное бегство, объяснила, что ее ждут там прямо сейчас. Что-то в этом роде.

Ник, слушая его, ходил взад-вперед вдоль машины.

— Так, значит, ее уже нет? Чет прищелкнул пальцами.

— Похоже на то. — Он вылез из машины и облокотился на крыло. — Ник, ты чертовски плохо выглядишь.

Ник, остановившись, оглядел свою зеленую рубашку «поло» и старые джинсы.

— Благодарю.

— Дело тут не в одежде. В тебе. Ты что, не высыпаешься последнее время?

Ник неопределенно пожал плечами.

— Не возражаешь, если мы немного побеседуем? С тех самых пор, как вы с Грейс разбежались, мы с тобой толком и не говорили.

Ник напрягся. Ему совсем не хотелось выслушивать, как Чет станет убеждать его вернуться к прежнему.

— Я вот что хотел тебе сказать… Ну, в общем, я не жалею, что вы расстались. Думаю, тебе следует об этом знать.

Ник бросил на него осторожный взгляд.

— Если так, то я очень рад. Я никогда не хотел причинить ей ни малейшей неприятности. Так же, как и вам.

— Понимаю. Ты славный малый, Ник. И имей в виду — с Грейс все в порядке. Она чуток попереживала, а потом все встало на свои места.

— В самом деле? — Ника это несколько удивило.

— Меня всегда не оставляло ощущение, что вы многое себе напридумали. Ваш роман отдавал чем-то неестественным. В ваших отношениях не хватало какой-то искры.

Ник, опершись на машину, слушал его со странной досадой.

— Мне показалось, она почувствовала даже в некотором роде облегчение. Какое-то время ей льстили твои ухаживания, но наверняка она понимала — тут что-то не так. И я не думаю, чтобы ее удовлетворяли такие отношения.

— Вы правы, наверное. Ей было бы трудно с этим смириться. Она, безусловно, заслуживает большего.

— Как и ты. — (Ник быстро отвел взгляд, зная, что тоска по Челсии застилает ему глаза.) — Это я насчет того, что пора тебе перестать себя мучить. Дай себе волю, и пусть все будет, как будет.

— Что вы имеете в виду?

— Я уже сказал тебе, ты славный малый, Ник. Но уж очень сурово ты к себе относишься. Я счастлив, иметь такого компаньона, но дай себе передышку. Послушайся своего сердца, и оно наставит тебя на верный путь.

— Боюсь, я не совсем понимаю.

— А я так думаю, что отлично понимаешь. Я знаю, куда она переехала, у меня есть адрес.

Ник почувствовал, как боль, таившаяся где-то внутри, заполняет сердце.

— Неужели я такой прозрачный? Чет негромко рассмеялся.

— Как стекло. Почему бы тебе не позвонить ей? Ник закусил губу.

— А что это даст? Она приняла решение, начала новую жизнь.

— Она поймет, что ты любишь ее. Или у тебя есть еще какие-то сомнения?

— Нет! Вы ошибаетесь! — воскликнул он с таким неистовством, что оба вздрогнули.

— Чего ты боишься, сынок? — Добродушное лицо Чета выражало сочувствие.

— Боюсь? Я ничего не боюсь. — Едва он произнес эти слова, как сразу понял, что они лишены всякого смысла. Он всегда относился к Челсии с опаской. Она напоминала ему Лауру, а Лаура была в его судьбе роковым заблуждением.

Но разве похожа она на Лауру? Пусть ей выпало на долю заниматься не совсем обычным делом, но она не избалована жизнью и далека от безрассудства. И она не думает только о себе. Наоборот, такого отзывчивого сердца он никогда прежде не встречал. И в то же время она предельно осмотрительна и осторожна. Единственное, что роднит ее с Лаурой, так это, то невероятное волнение, какое она в нем пробуждает. Нет, не волнение! Теперь он готов был признать, что чувство, испытываемое к ней, гораздо более глубоко и серьезно. Вот почему он распорядился отделить ее участок от остальной территории «Сосновой горы». Он решил купить его и сохранить в неприкосновенности, оградить от всех перемен, здесь происходящих. Он грезил наяву, представляя, как будет жить с ней вместе в этом доме. И иногда, в неосторожные минуты, он даже мечтал о том, что дом наполнится смехом детей, их детей…

Внезапно он осознал, что больше не может бороться с собой. Он любит Челсию до безумия, разве не так? Она — центр его вселенной, источник его жизненных сил. Почему ему стоило такого труда понять и признать эту очевидность?

— Решиться бывает нелегко, даже страшно, — тихо произнес Чет, устремляя взгляд в сторону холмов. — Особенно, для таких как ты. Для тех, кто уже обжегся. Снова подставить себя под удар очень тяжело. Все время думаешь, случится что-то непредвиденное, постоянно ожидаешь каких-то ужасов. Предполагаешь, что это не продлится долго. Что она окажется совсем не такой, какой ты ее видишь сейчас. Что она может бросить тебя и найти себе кого-то получше… — Чет посмотрел себе под ноги. — Прости, что я все это говорю, только мне не хочется видеть, как ты упускаешь возможность стать счастливым.

По сути, все, что сказал Чет, было правдой. Не то, чтобы Ник на самом деле не одобрял способ, каким Челсия зарабатывает себе на жизнь, или опасался ее влияния на Кэти. Он просто боялся, жутко боялся полюбить снова.

Но он любит ее. Любит больше жизни. И осознание этого наполнило его безысходной печалью, потому, что пришло слишком поздно. Возможно, он полюбил ее с той самой минуты, когда ненастным апрельским днем увидел в первый раз, только не осмеливался сказать ей об этом, даже тогда, когда она сама призналась ему.

У него сжалось сердце. Челсии тоже было чем рисковать, и она бесстрашно подставила себя под удар — только для того, чтобы в результате оказаться одной. Каким же он был ослом!

Чет слегка кашлянул, привлекая его внимание.

— Ты выглядишь таким потерянным, будто думаешь, что ничего уже невозможно исправить. Не стоит так переживать, все еще наладится.

— Не надо меня обманывать.

— Я просто не могу поверить, что ты, в делах такой ухватистый парень, палец о палец не хочешь ударить, чтобы добиться Челсии.

— Что я, по-вашему, могу сделать? Кроме неприятностей, она ничего от меня не видела. С какой стати ей сюда возвращаться?

— Она любит тебя, вот и стать.

Ник увидел, что Кэти, съехав с горки, остановилась у конца спуска.

— Я, пожалуй, пойду.

— Что ж, я был рад поговорить с тобой.

— Как и я.

— Эй, Ник!

— Что?

— Жизнь — это не только долг, знаешь ли. Ник костяшками пальцев стукнул по капоту и грустно усмехнулся.

— Думаете, удалось меня поддеть?

— Надеюсь. — Чет сел в машину и включил зажигание. — Добивайся ее, Ник. Уверен, такой видный парень, как ты, сумеет найти дорогу к ее сердцу.

Ник улыбнулся и махнул Чету рукой. Он и сам на это надеялся, ибо обнаружил, что на свете есть нечто гораздо более страшное, чем полюбить кого-то. Это жить без того, кого любишь.

Челсия, стоя в ванной у зеркала, занимавшего всю стену, осматривала себя со всех сторон. Купальник сидел неплохо, только он определенно знавал лучшие дни. К сожалению, менять что-либо было уже поздно — приятели ждут внизу у бассейна, в ее распоряжении пятнадцать минут.

Она сняла полотенце с вешалки из ротанга и сунула его в пляжную сумку. Прошла уже неделя с тех пор, как она переехала сюда и начала работать. Она прилагала все усилия к тому, чтобы, перезнакомившись с сослуживцами, в полной мере насладиться преимуществами своего положения. И, разумеется, она была счастлива жить в столь шикарных апартаментах.

Но, как ни старалась Челсия наладить свою жизнь, она знала, что квартира никогда не сравнится с домом, а новые знакомые не заменят ей старых друзей.

В этом прослеживалась какая-то скрытая ирония. Она, наконец, достигла того, к чему всегда стремилась: зарабатывала приличные деньги, занимаясь любимым делом, жила в прекрасных условиях, была обеспечена и независима. Но, как же ей не хватало всего того, что окружало ее прежде: старинного дома, не похожего ни на какой другой, заказных полетов, едва дававших ей средства к существованию, и, что самое главное, своих родных. Они часто перезванивались, но, разумеется, это было совсем не то, что просто заскочить к ним в любой момент, когда захочется.

Она скучала по ним ужасно, хотя и вполовину не так, как по Нику. Не проходило и часу, чтобы она не вспоминала о нем или о Кэти и не испытывала горьких сожалений, что им никогда уже не быть вместе.

И все-таки ей казалось, что она поступила правильно. Она избавила Ника и Грейс от своего присутствия, дав им возможность без помех все утрясти. Нику необходимо разобраться, в конце концов, чего же он хочет. Он забавлялся с ней, — словно с игрушкой, — с самой первой их встречи. Она волновала его, и временами ему нравилось уступать своей слабости и получать удовольствие от внезапно вспыхивающего влечения. Но отказываться от того, что могла дать ему Грейс, он вовсе не собирался. Ему хотелось съесть один пирог дважды.

Ну и черт с ним! Такого еще никому не удавалось, не получится и у него. Правильно сделала, что уехала, заключила она, смахивая рукой слезы.

Ее размышления внезапно прервал телефонный звонок. Она поторопилась выйти из ванной, ступая босыми ногами по толстому розовато-лиловому ковру.

— Алло!

— Челсия?

Комната поплыла у нее перед глазами.

— Ник? — Неужели это действительно он? Какое-то время никто из них не мог произнести ни слова.

— Да, — ответил он, наконец. — Как ты там поживаешь?

Она из последних сил пыталась взять себя в руки.

— Хорошо. А ты?

— Нормально.

Чувствуя, что ее не держат ноги, она опустилась в кресло.

— А как Кэти?

— По правде сказать, из-за нее я и звоню. Челсия насторожилась.

— Что-то серьезное?

— Кажется, да.

— Что с ней? Она заболела?

— Нет, ничего похожего, но дело нешуточное. — Слова прозвучали резко, отрывисто.

— Так, что же с ней, Ник?

— Это касается ее терапии. Боюсь, ей не становится лучше. Более того, все, чего она достигла, похоже, пошло насмарку. Будь я проклят, если понимаю, в чем тут фокус. — Его голос звучал недовольно и устало, может быть, даже чуть сердито.

Челсия прижала ладонь ко лбу и вздохнула, чувствуя, что в этом есть и ее вина.

— А разве Ларри не брал ее с собой на воздушном шаре?

— Нет. — В его голосе зазвучала гневная нотка. — Ему некогда: он, то занят на основной работе, то выполняет другие заказы. С ним нелегко столковаться.

— Ты хочешь, чтобы я с ним поговорила?

— Да нет, не стоит беспокоиться. Дело не в нем.

Она, чувствуя себя все более виноватой, растерянно спросила:

— А в ком же?

— Если ты действительно хочешь это знать, — произнес он жестко, — то все упирается в тебя, Челсия. По каким-то непонятным причинам Кэти ни с кем больше не хочет лететь, только с тобой, а когда пытаешься ее урезонить, она превращается в сущего дьяволенка.

— О Ник, надеюсь, ты ей не потворствуешь? Как ты справляешься с этим?

Он возмущенно фыркнул.

— Не уверен, что мне удается справляться. Естественно, я не позволяю ей скандалить, но догадываюсь о причине такого поведения. Она чувствует себя обманутой и брошенной, и, если честно, я ее понимаю.

— Ник!

— А разве ты не нарушила своего обещания?

— Но… но таковы были обстоятельства.

— Ты думаешь, семилетний ребенок в состоянии понять твои обстоятельства? — В его голосе клокотало неприкрытое негодование.

— Ник, что ты такое говоришь?

— Я говорю, что ты должна выполнять принятые на себя обязательства.

— Но как?

— Разве у тебя совсем не бывает свободного времени?

Челсия, ощутив скрытый в вопросе сарказм, возмутилась, но от этого почувствовала себя более твердо и уверенно.

— Разумеется, время найдется. Мы встретимся в среду вечером у меня на площадке. Ах, прости, у тебя на площадке, если она еще существует. Насколько я понимаю, туда уже пригнали экскаваторы и бетономешалки и все там перерыли.

— Экскаваторы и бетономешалки там присутствуют, это верно, но для твоего воздушного шара места хватит.

— Ладно, увидимся в среду.

— Хорошо. И тогда же я оплачу тебе полет.

— Я не хочу обсуждать эту тему. — Она швырнула трубку на рычаг, даже не сказав «до свидания».

Перед Ларри и Мими Челсия постаралась изобразить довольство жизнью с оттенком легкой пресыщенности, как будто путешествие длиною в 150 миль в угоду своенравной маленькой девочке для нее сущий пустяк. Свой неожиданный приезд она объяснила тем, что очень по ним соскучилась, а Кэти решила повидать заодно, раз уж она здесь. Должно быть, ей неплохо удалось разыграть свою роль, потому что объяснение не вызвало ни единого вопроса.

Однако притворяться спокойной и даже равнодушной оказалось совсем нелегким делом. Время тянулось бесконечно. Она с трудом выдержала послеобеденную болтовню и как на иголках сидела в продолжение их раннего ужина. Когда они подъезжали к площадке, нервы у нее были на пределе. Она постоянно смотрела на дорогу, ожидая появления синего «вольво». Рот у нее пересох, ладони стали влажными.

— Вон они едут, — тихо сказал Ларри.

Знакомый седан съехал на обочину и остановился рядом с джипом Челсии. Она закрыла глаза и прошептала молитву, прося дать ей сил пережить этот момент.

Из машины вышел Ник. Он выглядел даже лучше, чем представлялось ей в мечтах. На нем была простая рубашка с закатанными до локтей рукавами и вылинявшие джинсы, сидевшие попросту неприлично. За те два месяца, что прошли со времени их знакомства, он ни разу не стригся, и его прекрасные волосы беспорядочными волнами вились вокруг загорелого лица.

Последние два дня Челсия пыталась уверить себя, что сумеет сохранить присутствие духа, когда увидит его. Как она могла быть такой дурой? Ник просто потряс ее. У нее перехватило горло. Теперь она молилась лишь о том, чтобы не растерять остатки достоинства во время предстоящей встречи.

Почти сразу его пристальный взгляд приковался к ней. Внутри у нее все похолодело. После долгого, показавшегося ей бесконечным молчания она с усилием заставила себя выдавить:

— Привет, Ник.

Он небрежно махнул рукой ей в ответ и повернулся к Ларри, что-то ему говоря. Челсия перевела дыхание. Тут же подскочила Кэти. Странно, но Челсия не заметила у нее, ни малейшего признака ухудшения. Наоборот, дело явно шло на поправку. Челсия крепко обняла ее.

— Привет, детка. Ух, как я по тебе соскучилась. — Она старалась не выдать своего напряжения. — Как у тебя с терапией на этой неделе?

— Хорошо. — Кэти порылась в кармане своих лиловых спортивных штанишек. — Видишь, у меня билетик.

— Отлично. Значит, я должна тебе полет.

— А мы уже готовы?

— Мы всегда готовы, пичужка. В любое время.

Кэти засмеялась.

— Меня так папа называет. — Она посмотрела на отца, увлекшегося беседой с Ларри и Мими.

Челсия старалась подавить горечь. Очевидно, он вообще не желает с ней разговаривать. Почему она чувствует такую обиду? Скорее, ей следовало бы рассердиться. Она проделала такое расстояние только потому, что он обвинил ее в безответственности.

— Мне нужно взять свитер, Челсия. Я сейчас вернусь, — тоненьким голоском проговорила Кэти.

— Конечно. — Челсия подошла к корзине и, опершись на руки, перемахнула через борт. Чуть погодя она услышала, как кто-то впрыгнул позади нее. Она обернулась, ожидая увидеть Кэти, но, встретившись глазами с Ником, приглушенно вскрикнула. — Зачем ты тут? Собираешься лететь?

Ответа она не получила. Ник был занят тем, что торопливо и сосредоточенно отвязывал аэростат. Прежде чем она осознала, что происходит, он бросил канат Ларри, и корзина, качнувшись, медленно начала подниматься.

— О Боже… Подожди. — Глаза у нее округлились. — Ларри, постой. А как же Кэти? Она побежала к машине за свитером.

Но Ларри будто оглох. Они с женой молниеносно покинули площадку, даже не взглянув на Челсию.

— Что здесь происходит? — растерянно и жалобно спрашивала она, а корзина продолжала подниматься. Почти в панике Челсия оглянулась по сторонам и оказалась лицом к лицу с Ником. — Что происходит?

Ник стоял, держась рукой за проволочную растяжку, и казался совершенно невозмутимым. Челсия ринулась к канату, присоединенному к выпускному клапану, но Ник перехватил ее руку. Она попыталась дотянуться до каната другой рукой, но ее попытка была с легкостью пресечена. Как ни старайся, своего не добьешься. Ник вел себя по-хозяйски. Плечи у нее безнадежно поникли.

— Вы все это подстроили! Вы все! — хрипло выкрикнула она, в то время, как воздушный шар легко плыл над головами ее коварных родственников. — Меня обманули. — Она бросила взгляд через бортик, но Ник тут, же схватил ее за руку и потянул к себе. — Оставь! Я не собираюсь прыгать. Лучше подумай, как сам опустишься. — Она немедленно высвободилась, но даже от этого краткого соприкосновения, так не похожего на объятие, сердце едва не выпрыгнуло у нее из груди.

Челсия с трудом сдерживала слезы. Она была смущена, обижена, сбита с толку. Ей казалось, что все, кого она знает, в заговоре против нее.

Из передатчика, искаженный помехами, раздался голос Ларри:

— Эй, сестричка, как дела наверху? Чувствуя, что задыхается от гнева, она сначала решила не отвечать, но потом все-таки потянулась к передатчику.

— Отлично, братец. У нас тут легкий северо-восточный ветерок. Низкая влажность, хорошая плавучесть…

Она полагала, что он в полной мере ощутит лед в ее голосе.

— Ну, не надо обижаться, Челси, — произнес он просительно.

— Что мне надо, я сама знаю, спасибо. Поговорим позже. — Она в сердцах оборвала связь и плюхнулась на скамейку. К ее безграничному изумлению, Ник уверенным движением отвернул горелку.

— Ты хоть понимаешь, что делаешь? Он хмыкнул.

— Практикуюсь. Занимаюсь этим с тех пор, как ты уехала.

Как только шар стал набирать высоту, Ник посмотрел на нее, и глаза у него зажглись тем самым огнем, который она так любила. Непрошеный холодок пробежал у нее по спине, а щеки запылали жаром. Ее похитили, завлекли обманом и держат здесь силой. Ей Богу, это правда. Она в плену у загорелого до черноты, невероятно привлекательного воздушного пирата. Вопреки логике ей захотелось безудержно расхохотаться от переполнявшего ее ликования. Но она, тут же себя одернула. Если вдуматься, все это было далеко не смешно.

— Ладно, Ник, давай покончим со всей этой ерундой, — сказала она твердо. — Чего ты добиваешься?

— Я просто решил, что это наилучшая возможность поговорить. Никто не помешает, убежать некуда.

— А как насчет Кэти? Что это за история с ее ухудшением?

— Прости, но я не был уверен, что ты явишься на мой зов. А Кэти — дело другое.

— Да, другое. — Она покорно вздохнула. — Так о чем ты хочешь со мной поговорить?

— Прежде всего, я должен сообщить тебе, что на «Сосновой горе» решено организовать центр воздухоплавания. Мы с Четом Локвудом обсудили это во всех деталях и пришли к выводу, что тепловые аэростаты — это великолепная возможность привлекать сюда людей круглый год. И нам бы хотелось, чтобы именно ты возглавила это предприятие.

— Что? — прошептала Челсия в совершеннейшем ошеломлении.

— Ты будешь делать здесь, примерно то же, чем занята сейчас. И мы гарантируем, что получать ты будешь столько же. И любые дополнительные льготы, которые ты там имеешь, будут тебе предоставлены.

Челсия вскочила в сильнейшем волнении.

— Я просто поражена твоим бесстыдством, Ник Таннер. Кто я, по-твоему, такая? Бесчувственная кукла, которую можно перебрасывать с места на место, как кому заблагорассудится? Почему ты не сказал мне об этом раньше — до того, как я получила новую работу и уехала, бросив здесь все и перечеркнув всю свою прежнюю жизнь?

— Сам не знаю, — признался он, расстроенный ее словами, — и все, что я могу, — это попросить у тебя прощения. Я просто не понимал, что мне отпущен определенный срок и мое время истекает.

Воздушный шар, не меняя высоты, плавно дрейфовал в сторону серо-зеленых склонов Пайн-Риджа. Один взгляд на приборы и другой на дорогу позволили Челсии убедиться, что полет происходит в нормальном режиме. Она снова обратила все свое внимание на этого человека, этого невозможного человека, будившего в ней столь противоречивые чувства — от ярости, только что на него обрушившейся, до самозабвенного обожания. Ведь даже едва уловимый мускусный запах, исходивший от него, мог лишить ее всякой способности мыслить здраво.

— Мы обсуждали и другие идеи, — продолжал он, — например воздушные туры, о которых я уже упоминал, и пришли к мнению, что следовало бы организовать для них специальную гостиничную сеть. Я допускаю, что у тебя, возможно, не будет времени или желания заниматься этим. Тут ты вольна выбирать. Решение за тобой.

Челсия схватилась за голову. Она должна хорошенько все обдумать, взвесить, понять, что может ожидать ее в будущем. С увольнением не возникнет никаких проблем. Она проработала всего две недели и едва ли стала незаменимой. А, кроме того, один из недавно нанятых пилотов, имеющий семью, вполне может занять ее место, потому, что гораздо больше в нем нуждается. Правда, у него нет такого опыта, но она убеждена, что он отлично справится.

— Но мне… негде здесь жить.

— Дом, который ты снимала, свободен.

— Надолго ли? — спросила она с сарказмом.

— Насколько угодно. Он выведен из собственности «Сосновой горы» и продан. Теперь это частное владение.

— Продан? Кому?

— Мне.

Челсия скептически рассмеялась.

— Так я буду снимать его персонально у тебя? Невероятно.

— Если ты захочешь там жить, не сомневаюсь, мы сумеем договориться, прийти, так сказать, к обоюдному согласию сторон.

Кажется, ее доводы звучат все более неубедительно. Вернуться? Вступить в дело с Четом Локвудом? И как это возможно после разрыва с его дочерью?

— А ты уверен, что Чет не будет возражать?

— Да он просто помешался на этой идее. С чего бы ему быть против?

— Ну… — Щеки у нее запылали. — Я подумала, что Грейс, может быть, упомянула…

Он понимающе улыбнулся.

— С этим кончено, Челсия. Грейс ушла из моей жизни. Да и вряд ли она занимала там какое-то место.

Челсия, сцепив руки, пыталась унять волнение.

— А она знает, что у вас кончено? Улыбка стала шире.

— Да. Мы объяснились начистоту.

— И Чет не держит на меня зла?

Ник тряхнул головой и пристально посмотрел ей в глаза.

— Так же, как и Грейс. Они оба сочтут за честь принять тебя в дело. Ну, а я… я буду просто счастлив.

Челсия почувствовала, что ее сопротивление сломлено. После этих слов ей ничего так больше не хотелось, как очутиться в объятиях Ника. Она вынуждена была напомнить себе, что он предложил ей только работу, но не свою любовь.

Она отвела взгляд. Под ними проплывали бесконечные зеленые холмы, среди которых озера, как золотые капли, сверкали в лучах заходящего солнца.

— Я не знаю, Ник. Я должна подумать.

Их разделяло всего несколько шагов, и он преодолел их в одно мгновение. Мысли у нее путались, все происходящее казалось сном. И небо, и холмы внизу, и невыразимо прекрасное лицо у нее перед глазами виделись ей словно в тумане. Какое немыслимое блаженство — снова быть с ним совсем рядом! Сердце не выдержит этого счастья.

Он действительно тянет к ней руки? Или это ей грезится? Когда он пальцами коснулся ее щеки, она все еще не была в этом уверена. Она только знала, что ее невесомое тело готово воспарить к облакам без всякого воздушного шара.

— Челсия, я должен выяснить еще одну вещь. Дело не в одной лишь работе. — Он пальцем очертил линию вокруг ее губ. Она зачарованно смотрела ему в глаза, не в силах отвести взгляд. — Нужно разрешить все недоразумения, возникшие между нами. По словам Ларри, ты уехала потому, что появилась возможность получить новую работу, но я не могу не думать, что причина заключается не только в этом. Во многом твой переезд связан с тем, что случилось тогда, у меня в квартире.

— Т-там что-то случилось?

— Определенно случилось. Мы разговаривали, как ты помнишь, о разных вещах. И мне почудилось, что ты готова была сказать — и, кажется, даже сказала, — что любишь меня.

Челсия почувствовала, что сейчас умрет от разочарования, унижения и горчайшей обиды.

— Прости. Это было просто нелепо. Я не должна была этого говорить.

— Потому, что я не ответил на твое чувство?

Челсии захотелось убежать, но в данных обстоятельствах это было, вряд ли возможно. Он снова повернул ее лицом к себе.

— Тогда я не был готов к ответу, а теперь готов. — Он притянул ее к себе, и она спрятала лицо у него на груди. Ей почему-то хотелось плакать.

— Я не ждала ответа, Ник. Я знаю, тебе нужен совсем другой человек, а ко мне ты не можешь относиться серьезно. Ты выбрал свою дорогу, а я просто попалась тебе на пути. Так, мимолетное увлечение, о котором не стоит говорить.

Он крепко стиснул ее и прижал к себе.

— Никогда не говори так. Даже думать, так не смей. Это я все испортил, я виноват во всем, — ничего тебе не сказал тогда. Мне казалось, что ты и так догадаешься, что у меня на сердце. Я только теперь понимаю, что иногда слова лучше молчания.

Челсия чуть отстранилась от него, чтобы заглянуть ему в лицо. В его голосе ей послышалось какое-то почти мальчишеское нетерпение, хотя она не догадывалась об его причине. Все разъяснилось, когда воздушный шар оказался прямо над «Сосновой горой» и она, будто подчиняясь чьему-то зову, посмотрела вниз.

На покатой крыше домика, где размещалась контора Ника, она увидела надпись на косо растянутом полотнище, кое-где заслоненную ветвями деревьев и провозглашавшую на весь мир: «Челсия, я люблю тебя». И на более широкой крыше главного здания, где располагалась столовая, можно было прочесть то же самое: «Челсия, я люблю тебя».

Она зажала рот руками, чтобы не разрыдаться.

— О Ник, это сделал ты? Сколько же хлопот…

— Да, пришлось потрудиться, — сказал он сухо. — Я использовал все простыни, какие только у меня были.

Челсия засмеялась, пытаясь заглушить нервную икоту.

— Это самый романтический жест, о котором мне когда-либо приходилось слышать.

— Несколько запоздалый. До сих пор наши отношения были далеки от романтики. Но тебе следует знать, что я парень способный: с этого момента я стану таким романтиком, каких свет не видывал, — произнес Ник с улыбкой, лаская ее взглядом. — Я так тосковал по тебе, Челси, — прошептал он, приближая ее лицо к своему, пока они не стукнулись лбами.

— Я тоже. Очень.

Осторожно взяв за подбородок, он прижал ее губы к своим. Прерывистый вздох вырвался у него из груди, когда он отпустил ее. Она обхватила его за плечи и потянула к себе. Их губы вновь встретились, и вся их тоска, вся любовь и страсть слились воедино.

— Я люблю тебя, Челси. Я не представляю своей жизни без тебя. — Он разгладил ей волосы, отер влагу со щек.

Только Челсия хотела произнести что-то в ответ, как краем глаза заметила еще одну надпись на крыше. Она слегка повернулась и услышала произнесенные шепотом слова: «Выходи за меня замуж», те же самые слова, что проглядывали сквозь ветви деревьев.

Неужели все происходит на самом деле, подумала Челсия, или все это только колдовство, волшебная, несбыточная мечта? Заглянув в глаза Нику, она поняла, что не грезит. Его глаза говорили ей, что начинается новая, настоящая жизнь, хотя и похожая на сказку.

Она легонько вздохнула.

— Конечно, я выйду за тебя замуж.

— Как можно скорее.

Она успела только кивнуть, потому что он мгновенно закрыл ей рот поцелуем. Хотя голова у нее закружилась, она протянула руку к горелке и включила ее, чтобы аэростат набрал высоту. И только потом отдалась во власть поцелуя, который был так сладок, что она едва не потеряла сознание. Очевидно, то же произошло и с Ником, потому что спустя некоторое время она обнаружила, что они лежат на полу корзины.

— Ну, как наш сюрприз, сестренка? — раздался внезапно голос брата из передатчика. — Мы трудились над этими лозунгами почти до сегодняшнего утра, — смеясь, произнес Ларри. — Признаться, я чувствую себя совершенно разбитым.

Послышалось хихиканье Кэти.

— Привет, папа. Привет, Челсия.

Тут же вступила Мими, торопясь сообщить, как трудно им было удержать, все в тайне и как она боялась, что Кэти выдаст секрет.

Челсия почувствовала, как губы Ника изогнулись в улыбке. Дыхание их смешалось в общем смехе.

— Разве нам нужны сопровождающие в свадебном путешествии? — спросил Ник.

— Мне кажется, я знаю, как этого избежать.

— Мм. Сделай это, — пробормотал он, в то время, как губы его медленно скользили по ее шее.

— Эй, вы нас слышите? — спросила Мими. — Ларри, что-то случилось с передатчиком, ты не думаешь?

Челсия знала, что рано или поздно ей придется ответить. Она также знала, что воздушный шар неизбежно опустится. Но не сейчас. Еще какое-то время они будут плыть в безмолвных сумерках. И пусть ей самой вскоре предстоит возвратиться на землю, отныне сердцу ее дано навечно, пребывать в небесах.