Неземная любовь

Глава пятая

Ник стоял в своей конторе у большого окна, занимавшего все пространство от пола до потолка, и прислушивался. Контора располагалась над пунктом проката лыжного снаряжения, и Ник представил царящие тут зимой шум и сутолоку, топот тяжелых башмаков и гул голосов. Но сейчас только шорох майского ветра в кронах сосен да песенка Кэти, играющей в тени деревьев, нарушали тишину. Из окна он мог видеть сторожку у ворот, часть автомобильной стоянки и несколько широких зеленых полос скошенной травы, в другое время года представляющих собой скоростные трассы. Лыжная база без снега всегда кажется каким-то нарушением миропорядка, особенно в этих местах, где весна такая бурная и благоуханная.

Ник нахмурился. Прошло уже много лет с тех пор, как он перестал ощущать сладкие запахи весны, замечать нежную дымку золотисто-зеленых березовых листочков, вздрагивать от пробуждающихся надежд под пение малиновки. Он так долго жил под тяжестью гнетущего его горя, что забыл все свои прежние ощущения.

Конечно, его не оставляла надежда на перемены. Только поэтому он и переехал в Беркшир. До сих пор ему, однако, казалось, что он сделал это исключительно из-за Кэти. Хотелось увезти ее из большого, шумного города с его жутким воздухом, преступностью, сумасшедшим темпом жизни, дать ей возможность вырасти на просторе. И он никак не ожидал, что переезд может так подействовать и на него самого.

Разумеется, он рассчитывал, что его жизнь изменится к лучшему, потому что у него будет другая работа, и он избавится от шума и уличных пробок. Но здесь произошло и нечто нежданное. Обострилось восприятие, с глаз словно спала пелена. Он чувствовал себя человеком, пробудившимся от тяжелого сна, вызванного наркозом.

Ник неуверенным движением провел рукой по волосам. У него не было убежденности, что ему нравится его новое состояние, даже если это всего лишь способность услышать малиновку и заметить молодую листву. Он не был готов. Новые надежды, закравшиеся в сердце, пугали его. Все хорошее в жизни так мимолетно, так эфемерно. За мгновением счастья всегда следует новый удар. К этому его приучила Лаура.

Он не жалел о переезде. И никогда не пожалеет, потому что сделал это ради Кэти. Ему только хотелось избавиться от внезапно возникшего ощущения беззащитности. Ирония заключалась в том, что только часть его души готова была вернуться в убежище, в панцирь эмоциональной нечувствительности, образовавшийся после смерти Лауры. Там безопасно. Там можно не ждать нового удара.

Звук мотора прервал его размышления. У них с Четом сегодня должна была состояться беседа с молодым парнем из Колорадо, которого они хотели взять главным инструктором по лыжному спорту на «Сосновую гору». Он вытянул шею, пытаясь рассмотреть, кто едет. По подъездной дороге к базе приближался джип с открытым верхом. Ник, наклонившись вперед, едва не выпустил из рук нагретый на солнце стакан. Нет, это был не новый инструктор. Это была Челсия Лаутон!

Челсия поставила джип прямо под его окнами. Он отпрянул назад, когда она, подняв голову, взглянула в его сторону, неловкими руками оправил рубашку и пригладил волосы. До него донесся звук ее голоса, ее негромкий заразительный смех. Он снова подошел к окну, стараясь, чтобы его не заметили. Она стояла посредине площадки для игры в «классики», расчерченной Ником накануне, и дружески болтала с его дочерью. Кэти, смеясь, раскачивала низко спустившуюся ветку.

Сегодня Челсия была в блузке, отделанной кружевами, и юбке из батика ручной выделки, вобравшего в себя всю гамму оттенков бледно-лилового цвета, что неожиданно заставило его вспомнить о гиацинтах. Блузка из тонкой ткани, тоже бледно-лиловая, мягко подчеркивала округлость ее груди. Ему понравился ее наряд. Какой-то необычный. Наверняка она сшила его сама. Он заметил, что ее привлекают вещи своеобразные, особенные, например африканские деревянные украшения из тика, которые она надела в тот вечер у Локвудов… или ярко-голубые заколки, что были у нее в прошлую субботу. Ник поймал себя на том, что невольно улыбается.

Она настоящий хамелеон, меняющий свою внешность так же легко, как… Хотя нет. Хамелеоны приноравливаются к тому, что их окружает, а Челсия Лаутон держит себя, как ей хочется, и делает то, что ей нравится. И очень жаль, что ей нравятся эти полеты на воздушных шарах. Ник прижал стакан ко лбу и вздохнул. Странно, но он питал какую-то смутную надежду, что она бросит это занятие.

Но вовсе не потому, что он отбирает у нее лужайку. Он вынужден это сделать. У него нет выбора. Еще меньше он был доволен тем, что лишает ее дома. Хотелось бы знать, куда она переедет. Хотя просто нелепо, что его это заботит. Да наплевать ему, куда. Это ее проблемы. Она сама загнала себя в угол, выбрав такую профессию. И, в конце концов, это ведь ее слова, что все будет в порядке. Чет, однако, был расстроен, и это огорчало Ника. Старик, видимо, к ней привязан. Они соседи, он знает ее семью. А Грейс так даже училась с ней в одном классе.

Ник в раздражении с силой растер лицо рукой. Ему не хочется, чтобы Локвуды чувствовали себя виноватыми или несчастными из-за Челсии Лаутон. Но именно так получилось. И он только усугубляет ситуацию. Ему не стоило вести себя так грубо, и уж тем более он ни за что не должен был говорить, что она собирается присосаться к «Сосновой горе» паразитом. Может быть, это и правда, но с его стороны это было низостью, и он сказал так только потому, что все еще был зол на нее из-за происшествия с Кэти.

Видимо, следует принести извинения. Тогда ему легче будет смотреть Локвудам в глаза. Он не имеет права разрушать старинную дружбу из-за собственных сложностей. А потом пусть мисс Лаутон топает своей дорогой — он очень надеется никогда ее больше не увидеть.

Челсия помахала Кэти рукой и направилась к лестнице, ведущей в контору Ника. Расстояние до ступенек она преодолела, прыгая на одной ножке по клеткам классиков — три, два, раз. Легкая юбка лиловым вихрем взметнулась над коленками, когда она приземлилась на обе ноги, и Нику трудно было не улыбнуться.

Многое в Челсии Лаутон не заслуживало его одобрения. Ее нелепый способ зарабатывать себе на жизнь. Ее непонятные взаимоотношения с детьми. Все это так напоминало Лауру.

Но отрицать, что она очень привлекательна, вряд ли возможно.

Он отвернулся от окна и заторопился к своему столу. Когда она постучала в дверь, Ник уже сидел на месте, являя собой олицетворенное равнодушие.

Поднявшись по лестнице, Челсия несколько раз глубоко вздохнула, вместе с воздухом пытаясь набраться храбрости. Она рассчитывала повидать Чета Локвуда, но, судя по присутствию Кэти, здесь должен быть и ее отец. Ну, так что же, плевать ей на это! Она сумеет с ним справиться и сделает это твердо и с достоинством. С самого утра она была настроена очень решительно.

Сколько же мест ей пришлось сегодня объездить, чтобы разместить объявления! И везде выписывать чеки, что было сущим мучением. Объявления стоят жутко дорого, но по опыту ей было известно, что результат не заставит себя ждать. Она устала от езды, устала от разговоров, ей смертельно надоело разбрасываться деньгами, но, если потребуется, она любыми способами заработает еще, чтобы только справиться с этим обрушившимся на нее бедствием — переменой местообитания.

Она постучала в дверь.

— Входите, — прозвучал голос, который она сразу узнала.

Расправив плечи, с гордо поднятой головой, она вошла в залитую светом комнату.

Ник взглянул на нее из-за стола, и ей показалось, будто он ждал ее прихода.

— Что я могу сделать для вас, Челсия? Готовность к отпору была мгновенно сломлена.

Она не ожидала, что сдастся так быстро, но ведь никогда раньше он не называл ее по имени. Хотя вряд ли это имеет какое-нибудь значение. Она не нравится ему, он не нравится ей, и они оба прекрасно отдают себе в этом отчет. Челсия почти спокойно воспринимала их взаимную враждебность. По крайней мере, она была явной, узнаваемой и, уж во всяком случае, не походила на головокружительное ощущение зависания в пространстве, где простое «Челсия», неизвестно почему, звучало так дружелюбно.

— Я принесла договор, — начала она нерешительно. — Он должен быть сегодня оплачен. Поэтому я передаю его лично. Я думала, здесь будет мистер Локвуд.

Карие глаза Ника медленно оглядывали ее, словно изучая. Напрасно она так оделась, пронеслось у нее в голове. В этом наряде она выглядит толстой и неуклюжей. А туфли! Он, наверное, думает, что она одолжила их, у чьей-нибудь бабушки.

— Он еще не вернулся с обеда. Я могу взять у вас договор.

Челсия прошла через комнату, ступая по ковру, на котором дрожали солнечные зайчики, и положила конверт на угол стола.

— Чет должен подписать его.

— Я знаю. — Его рот, твердый, прекрасно очерченный, дернулся неким подобием улыбки. Он находит ее забавной? — Обещаю, что передам ему.

— Хорошо. Мне не хотелось, бы терять май только потому, что я на день опоздала.

Теперь он определенно улыбался.

— Никто и не собирается вас выставлять из-за одного дня.

Челсия отвела взгляд и оглядела комнату, будто заинтересовавшись обстановкой. Сегодня он как-то странно себя ведет.

— Очень милая комната, — сказала она.

— Мм, мне она тоже нравится. Из-за этих окон не чувствуешь, что находишься внутри. Не хотите присесть?

— О нет, спасибо. Я должна идти. — Но она не уходила. Она смотрела на Ника Таннера, а он смотрел на нее. Внезапно у нее загорелись щеки. Господи, подумала она, неужели опять? Снова ее неудержимо тянет к этому человеку, как тогда, на прошлой неделе, в больнице. И в то же мгновение она поняла, что тут следует внести существенную поправку. Чувство, которое овладело ею в тот день, не прерывалось. С тех пор, как они встретились, оно досаждало ей ночами, бодрствуя вместе с ней в постели, и не оставляло в покое днем, заявляя о себе в самые неподходящие моменты. Как это ни глупо. После их стычек она не должна была бы испытывать ничего подобного. К тому же он встречается с Грейс Локвуд.

— С вами все в порядке?

— Да, конечно. — Она постаралась взять себя в руки.

Ник встал и взял оставленный ею конверт.

— Что касается этого договора… — Обойдя стол кругом, он сел на край и похлопал конвертом по ноге. — Надеюсь, вы понимаете, что все эти недоразумения не имеют к вам лично никакого отношения.

— Вы бы осудили меня, если б я думала иначе?

— Полагаю, что нет, если учесть, как я себя вел, когда заходила об этом речь. Но поверьте, вы тут абсолютно, ни при чем. Нам просто нужна эта земля, Челсия. Она нам необходима, и совершенно неважно, кто сейчас ее занимает. — В его голосе не чувствовалось и тени насмешки, и, внезапно прозрев, Челсия поняла, что он таким странным образом просит у нее прощения. Избрав этот окольный путь, он, тем не менее, определенно приносил ей свои извинения.

Ироническая усмешка тронула ее губы.

— И как это нас угораздило так скверно начать? Он, вскинув голову, изумленно взглянул на нее, и она поняла, что, не желая того, произнесла эти слова вслух. Но было слишком поздно. Они уже прозвучали во всей их неприкрытой наготе.

В этот момент отворилась дверь, и в комнату вприпрыжку вбежала Кэти.

— Ой, я забыла закрыть дверь.

— Ничего, пичужка. Сегодня отличная погода. Что это у тебя?

— Сосновые шишки. Их там столько нападало! — Она едва удерживала их в горстях. — Видишь, Челсия? — Кэти протянула к ней руки, и шишки вместе с хвоей посыпались на пол. Пытаясь собрать их, она только уронила остальные.

Ник вздохнул.

— Ну, разве так можно, Кэти. К нам сейчас придет очень важный человек. — Он нагнулся и, поспешно подобрав их, направился к корзине для бумаг. Челсия подняла оставшиеся и поднесла их ему, не без удовольствия отметив, что он подошел к корзине только затем, чтобы, порывшись, извлечь оттуда мятый пластиковый пакет. — Это для вас, юная леди. Складывай свое богатство сюда, и оно всегда будет под рукой. А теперь иди.

Кэти, слегка надувшись, тем не менее, вышла. Ник покачал головой.

— Мне следовало бы заставить ее саму все собрать. А иначе как приучить ее к самостоятельности?

Челсия подумала то же самое. Он слишком многое делает за нее.

— Нелегко это, верно? — Что?

— Растить ее одному.

— Да, не просто. Учитывая к тому же, что ей требуется особое внимание.

Вероятно, он прав. Хотя Челсия не могла отделаться от мысли, что Кэти уделяют даже слишком много внимания и вряд ли это идет ей на пользу. Он сверх всякой меры опекает, балует ее, и его можно понять, если учесть случившееся с ней несчастье. Только так не может продолжаться вечно. Кэти когда-то придется самой идти по жизни. Насколько Челсия понимает, она здоровый, крепкий ребенок, за исключением легкой хромоты, но ведь это поправимо. Нику не следует лелеять ее слабость. Дети прекрасно понимают, что нужно делать, чтобы вызвать к себе повышенное внимание, и, если ее беспомощность заставляет отца прыгать перед ней на задних лапках, почему она должна вести себя по другому?

— Ну вот, теперь я весь в смоле, — сокрушенно произнес Ник, заставив ее очнуться от своих мыслей. — Наверное, и вы тоже?

Челсия, вытянув руки, принялась их осматривать. И вдруг Ник взял ее ладони в свои. От этого неожиданного прикосновения сердце у нее учащенно забилось. Мгновение, они стояли молча, не двигаясь.

Наконец он выпустил ее пальцы.

— Да, как я не подумал! Вот, держите. — Он протянул ей коробку с бумажными салфетками.

Она, едва переведя дух, машинально взяла ее и, повертев в руках, сказала:

— Спасибо, но салфетки тут не помогут. Вернулась Кэти.

— А ну-ка, пичужка, покажи свои ладошки. Девочка протянула к нему руки и, сделав опечаленное лицо, озабоченно покачала головой.

— Ой-ой-ой! Теперь я не смогу пойти в больницу.

Ник нахмурился.

— Это еще почему?

— У меня испачканы руки.

— Вы идете, сегодня на терапию? — спросила Челсия. Кэти в ответ, скорчила недовольную гримаску. — Не думаю, что из-за грязных рук можно отменить лечение. — Челсия взглянула на Ника. — У вас есть скипидар? Или растворитель?

— Не уверен.

— Подождите. Может, у меня найдется жидкость для снятия лака. — Она, положив сумку на заваленный бумагами стол, принялась расстегивать молнии многочисленных кармашков и проверять их содержимое. После нескольких минут безрезультатных поисков Ник не выдержал и расхохотался.

— Зря стараетесь, леди, ничего у вас там нет.

— Напрасно смеетесь. Вот, пожалуйста. — Она с торжествующей улыбкой извлекла из сумки маленький флакончик. Смочив салфетку, Челсия пальцем поманила Кэти к себе и осторожно начала стирать у нее с ладони темное липкое пятно. — Ну вот, все в порядке. А теперь беги к умывальнику и хорошенько помой руки с мылом.

По-прежнему надув губы, Кэти, едва передвигая по ковру ногами, неохотно поплелась в туалетную комнату, примыкающую к перегородке.

Челсия повернулась к Нику, и вся отцовская нежность, светившаяся у него в глазах, пролилась на нее. Она, непроизвольно улыбаясь, смотрела ему в лицо, пока не почувствовала неловкости.

— Как на следующее утро прошел ваш полет?

— Который? С супружеской парой?

Он кивнул, забирая у нее использованную салфетку.

— Чудесно.

— А ваш… приятель опять помогал вам? Он всегда вас сопровождает? — Ник, казалось, чрезмерно увлекся своей левой ладонью.

— Мой приятель? — Она нахмурилась. — А, вы имеете в виду Ларри? Это не «приятель», а мой брат.

— Понятно.

— Что вам понятно? — Она не знала, как истолковать выражение, на мгновение, изменившее его черты. — А приятели у меня тоже есть.

— Естественно. — Ник продолжал стирать давно исчезнувшее пятно.

— Да. И даже много.

— И из этих многих кто-то вам особенно близок?

— Они все мне близки.

— Ну, конечно.

— Послушайте, я не собираюсь ни с кем строить серьезных отношений, если вы намекаете на это. Пока не собираюсь, во всяком случае. У меня есть дела поважнее.

— Карьера? — Его губы снова искривились.

— Представьте себе, вы угадали. — Она предпочла бы оставить эту тему. Для него, несомненно, ее «карьера» кажется чем-то несерьезным. — Кэти доставляет вам много хлопот с терапией?

— Ужасно. Она ее просто ненавидит, а я не могу позволить, чтобы она пропускала лечение, хотя мне это стоит большого труда.

— Ни в коем случае не давайте ей поблажек.

— Легко сказать. Как раз сегодня я, видимо, не смогу с ней пойти. Сейчас ко мне должен приехать человек, но его рейс откладывается, и, кажется, он появится здесь тогда, когда нам с Кэти нужно будет уходить.

— А вы не можете отложить встречу? Ник снова сел на край стола.

— Если б это был кто-нибудь другой, я бы так и сделал, но парень, как-никак прилетает из Колорадо. Похоже, придется отложить посещение больницы.

Челсия призадумалась.

— Но ведь девочка воспримет это, как свою победу. Вы только укрепите ее уверенность, что стоит ей покрепче на вас надавить — и вы сдадитесь.

Мысль далеко не оригинальная, но, судя по его удивленному взгляду, она ему внове, подумала Челсия.

Он нехотя улыбнулся.

— Простите. Вряд ли вам будет интересно выслушивать жалобы о горестях отцовства.

Или он просто не хочет, чтобы кто-нибудь вмешивался в воспитание его дочери?

— Готово, папа, — послышался голосок Кэти у них за спиной. — Руки у меня уже чистые, но с желудком что-то не в порядке. Кажется, меня сейчас стошнит.

Ник резко обернулся.

— Хватит, Кэти!

Девчушка исподлобья смотрела на него, досадуя, что он разгадал ее уловку.

— Я не хочу идти. И не пойду. — Она рассерженно топнула ногой.

— Нет, пойдешь. И, пожалуйста, без разговоров. Отец и дочь бросали друг на друга негодующие взгляды. Челсии любопытно было бы узнать, она ли это побудила его проявить такую непреклонность, или просто Кэти своим поведением подтолкнула Ника к тому, что даже он, до самозабвения любящий дочь, понял, что должен настоять на своем.

Внезапно губы Кэти задрожали, из глаз хлынули слезы. Все ее упрямство исчезло, уступив место отчаянию и страху.

Ник, в порыве раскаяния, схватился за голову. Потом, присев на корточки, протянул к ней руки и тихо произнес:

— Иди сюда.

Кэти нерешительно шагнула к нему и позволила себя обнять. Он прижался лицом к ее мягким волосам, и Челсия по выражению его глаз поняла, как он измучен и растерян.

— Кэти, осталось совсем недолго, — прошептал он. — Доктор Грин говорит, что к сентябрю ты уже выздоровеешь. Потерпи немного, малышка. Я знаю, это трудно, я знаю.

Челсия почувствовала, как что-то сдавило ей горло. Ох, как нелегко с этой крошкой! Тут не может быть готовых рецептов.

— А не взять ли мне ее с собой?

Ник взглянул на нее в немом изумлении.

— Я серьезно! Сегодня я ничем не занята, а у вас, кажется, дел по горло.

Ник поднялся, продолжая держать Кэти за плечи.

— Я не могу этого позволить.

— Да почему же, Господи?

— Вы с ней не справитесь. Я даже Грейс ее доверять опасаюсь…

Лицо у Челсии вытянулось. Очевидно, он думает, что Грейс обладает монополией на всевозможные таланты, касающиеся семейных дел, а Челсия только и может, что врезаться в подъемники. Что ж, ладно. И зачем она только сунулась со своей помощью?

— Я поеду с Челсией.

Ник просто остолбенел от неожиданности. Они оба воззрились на Кэти, стоявшую, между ними с еще не просохшими глазами. Она поглядывала то на одного, то на другого, стараясь оценить произведенное ею впечатление.

— Я поеду, — повторила она, — если мне разрешат прокатиться с Челсией на воздушном шаре.

— Нет! — вырвалось у Ника.

Челсия крепилась изо всех сил, чтобы не рассмеяться. Вот это характер! Слезы еще дрожат на ресницах, а уже готова, к новому бою.

— Кэти, сегодня мой воздушный шар не полетит, но у меня есть кое-что еще, что тебе, возможно, понравится.

— Что?

— Я не могу тебе сейчас сказать, потому что это сюрприз. Но если ты хорошенько потрудишься на физиотерапии, я тебе это покажу.

Кэти, скрестив руки на груди, обдумывала предложение.

— Ладно. Только это должно быть что-то очень хорошее.

— Кэти! — воскликнул Ник укоряющее.

— Договорились. В какое время ей надо там быть?

— В три.

Челсия направилась к двери.

— Не беспокойтесь, все будет хорошо. Я обещаю.

Кэти быстро проскользнула между ними и бросилась вниз по лестнице. Они услышали, как она пыхтит, взбираясь в джип.

— Осторожнее, Кэти, — крикнул Ник, но спустя мгновение мягко рассмеялся, и Челсия заметила, как разительно изменилось у него лицо. Он действительно очень красив, подумала она. Он красив, у него пылкая натура, а его чувственное очарование способно растревожить самое равнодушное сердце. Никогда и ни у кого она еще не встречала такой обольстительной улыбки.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку.

— Спасибо. Я у вас в долгу.

— Правда? Тогда не забудьте его документально оформить. — Она всей грудью вдохнула воздух, пропитанный пьянящим ароматом сосны. — Это только мне кажется или на самом деле в этом году какая-то небывало прекрасная весна?

— Странно. Я только что сам об этом подумал. Челсия посмотрела на него и улыбнулась. Как бы ей хотелось сегодня полететь над землей на воздушном шаре! И взять с собой Кэти. Может быть, когда-нибудь, узнав ее получше, Ник поймет, что ошибался, считая ее сумасшедшей только потому, что она занимается не совсем обычным делом…

— А вы знаете, где мой дом? — Слова вырвались у нее непроизвольно. — То есть ваш дом. Дом, в котором я живу. — (Он кивнул.) — Тогда, вместо того чтобы привозить Кэти обратно и, возможно, прерывать вашу встречу, не лучше ли вам заехать за ней ко мне?

— Мне не хотелось бы вас обременять.

— Пустяки. У меня сегодня в гостях оба моих племянника, ей с ними будет не скучно. И еще там котята. Это и есть мой сюрприз. Я понимаю, это не Бог весть что, к тому же вам может не понравиться, что я действую подкупом, но, кажется, это способствовало ее умиротворению.

Ник криво усмехнулся, и от этой усмешки ей стало не по себе.

— Да она просто с ума сойдет от счастья. Она обожает котят.

— Отлично. Значит, договорились. Вы заезжаете за ней ко мне.

Он пожал плечами, и в этом движении ей почудилась какая-то безнадежность.

— Я приеду, как только освобожусь.