Незнакомка в красном

2

Когда Лайел сошел с трибуны, его немедленно окружили слушатели, желающие поговорить с ним лично. В других обстоятельствах Джастин не преминул бы и сам подойти к лектору, но сейчас он двинулся к выходу, боясь упустить Алую Леди из виду.

Эта женщина разбудила его чувства, заставила испытать сильное физическое влечение к ней, что уже само по себе было необычно. Но не только это было причиной его неподдельного интереса к таинственной незнакомке. Джастин, вполне разделяющий общепринятое мнение о преимуществе мужского ума, был искренне поражен тем, что женщина способна искренне интересоваться наукой, понимать геологические теории, а по ее поведению на лекции было очевидно, что она их понимала.

По мнению Джастина, женщины являлись существами слабыми, капризными, как дети, и эмоционально неустойчивыми, чей ум просто не способен воспринимать серьезные вопросы. Их следовало защищать от их же собственных глупых страстей.

Его покойная жена Кларисса, безусловно, была в душе ребенком.

Джастин решительно прокладывал себе путь в толпе, догоняя незнакомку. Сейчас она несла свою алую пелерину на руке. Ее алое платье не имело огромного количества оборок, как у записных модниц, и понравилось ему своей простотой. Непривычно яркий цвет также притягивал его взгляд.

– Алый цвет очень идет вам, – сказал Джастин, подходя к ней. – Немногие женщины решились бы носить его.

Она ответила ему своей открытой улыбкой.

– Наш климат и так достаточно мрачен. Зачем же одеваться в соответствии с ним?

Ее чистый, мелодичный голос напомнил Джастину перезвон церковных колоколов. Ноздрей коснулся слабый нежный запах гардении.

– Последний выпуск «Трудов» вышел только сегодня, – сказала женщина. – Я была удивлена, что вы уже прочитали статью Дугласа.

– Я большой почитатель этого ученого, – пояснил Джастин. – Я внимательно слежу за его трудами.

Ее улыбка стала еще шире и вызвала новый всплеск волнения в душе Джастина. Желая сделать ей комплимент, он сказал:

– Для женщины вы поразительно хорошо разбираетесь в геологии.

К его изумлению, ее чарующая улыбка мгновенно погасла, а глаза сердито сверкнули.

– Вы очень добры, сэр, – ответила она ледяным тоном, который мог бы заморозить и кипяток.

Джастин совсем растерялся от такой реакции на свою похвалу. Незнакомка повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за руку, твердо решив узнать, кто она.

– Подождите! Я раньше вас не видел. Вы живете не в Лондоне?

– Нет, я приехала сюда, чтобы послушать лекции мистера Лайела.

Он не мог поверить своим ушам. Чтобы женщина приехала в город только для того, чтобы прослушать лекции по геологии! Невероятно!

– И вы собираетесь оставаться здесь, пока цикл лекций не закончится?

– Да, именно так.

Неожиданно к ним подошел Томас Скеджит, кругленький, седой старичок, знакомый Джастина.

– Лорд Рэвенстон... – начал было он.

– Что?! – Неожиданное восклицание женщины заставило его умолкнуть. Незнакомка смотрела на Джастина так, как если бы он был демоном из ада. – Так вы – граф Рэвенстон?

Он кивнул, совершенно сбитый с толку этой внезапной переменой. Теперь на ее лице явственно читалась неприязнь к нему. Да, уж это было совсем непонятно. Обычно, когда женщины узнавали, что имеют дело с графом, они из кожи вон лезли, стараясь ему понравиться. Насторожившись, он сказал:

– Вы наверняка слышали обо мне, причем отзыв был явно нелестный, не так ли?

– Самый нелестный! – В ее голосе звучало ледяное осуждение. Казалось, что она собирается сказать гораздо больше, но тут она оглянулась. Окружающие уже начинали поглядывать на них с любопытством. Она сдержала себя с видимым усилием, затем, без единого слова, развернулась и направилась к выходу!

– Подождите, мисс... как там, черт возьми, ваше имя! – прокричал ей вдогонку Джастин.

Женщина не отозвалась и даже не обернулась, решительно проталкиваясь к выходу.

– Кто это? – спросил Скеджит. – Я надеялся, что вы меня ей представите. Я ведь теперь вдовец, вы знаете...

Джастину с трудом удалось скрыть раздражение. Неужели этот толстяк не видит, что слишком стар для такой женщины, кем бы она ни была!

– А она очень симпатична, очень! – продолжал Скеджит. – Ее улыбка просто очаровательна.

Джастин был совершенно согласен с ним, но у него не было никакого желания обсуждать это. Тем временем незнакомка скрылась в толпе. И все же Джастин успел заметить, как мелькнуло в дверях ее яркое платье.

Он начал пробираться к выходу, отыскивая ее взглядом. Однако, когда он вышел, женщины нигде не было видно. Он поспешил на улицу и как раз успел увидеть, как грум подсаживает ее в фаэтон. Пока он проталкивался сквозь толпу на ступеньках, ее экипаж уже отъехал.

Не тратя времени на поиски своей сестры, он остановил проезжавшего мимо извозчика, сел и велел ему следовать за фаэтоном.

– Если не упустишь его, то получишь лишнюю гинею.

Извозчик, явно довольный возможностью заработать награду, пустился вдогонку.

Джастин откинулся на кожаную спинку сиденья, спрашивая себя, не сошел ли он с ума. Он никогда раньше не гонялся за женщинами, замужними или нет. По существу, он даже не особенно любил их, разве что когда они согревали его постель. Так почему же сейчас он это делает?

Его жена полностью излечила его как от симпатии к женскому полу, так и от уважения к нему. Его брак, в который он вступил, когда ему еще не исполнилось двадцати одного года, был устроен отцом. Через три месяца семейной жизни Джастин всей душой возненавидел свою эгоистичную, сумасбродную жену, чьи дикие вспышки ярости стали притчей во языцех среди слуг в Рэвенкресте, его семейном гнезде в Корнуэлле.

Когда через три года после свадьбы Кларисса умерла от тифа, Джастин твердо решил, что ничто не заставит его опять обречь себя на ужасы семейной жизни. С тех пор прошло двенадцать лет, но он все равно не отступил от своих убеждений. Он был вполне готов передать свой титул и все, что к нему прилагалось, своему младшему брату, Генри.

Джорджина ворвалась в дом Нэнси Уайлд, мысленно благодаря судьбу за то, что дверь не была заперта. На звук ее шагов выбежал дворецкий, явно удивленный шумом.

– Это всего лишь я, Бертон. Простите, что не постучала. – В тот момент, когда дверь за ней закрылась, экипаж Джастина прогрохотал мимо дома. Ей надо было бы радоваться, что она избавилась от него, но вместо этого Джорджина почувствовала разочарование.

Она никогда раньше не встречала человека, который вызывал бы у нее такой живой интерес. Джорджина испытала огромную радость, когда он подошел к ней после лекции Лайела. Когда он улыбнулся ей, ее опять охватило странное волнение, и в голову пришла непрошеная мысль, как приятно было бы поцеловать этот чувственный рот.

Когда же выяснилось, что именно он и является тем самым равнодушным опекуном Лэни, Джорджину словно громом поразило. Она готова была высказать ему все, что думает о подобном бессердечии, но нельзя было делать это в столь людном месте, как лекционный зал, под взглядами трехсот заинтересованных свидетелей. Утром весь Лондон говорил бы только об этом. И тогда Джорджина просто повернулась и ушла, торопясь, пока ее непослушный язычок не наделал бед. И после этого Рэвенстон набрался наглости преследовать ее. Какой сюрприз ожидал бы его, если бы он решился зайти в этот дом!

Его хозяйка, Нэнси Уайлд, королева полусвета, не замедлила появиться в дверях. Ее красивое лицо выражало ту же тревогу, что и лицо дворецкого. При виде Джорджины тревога сменилась изумлением.

– Джина, ты не можешь приезжать сюда вот так открыто! Если тебя кто-то увидит, твоя репутация будет полностью погублена.

– Мне все равно, пусть весь мир видит меня здесь, – упрямо заявила Джорджина. – Я горжусь тем, что ты моя подруга.

– Я тоже считаю, что мне повезло иметь такую подругу, как ты, Джина, и именно поэтому хочу защитить тебя от скандала. Твой отец будет в ужасе, если узнает, что ты здесь.

– Папа никогда не запрещает мне видеться, с кем я хочу, – заявила Джорджина с непоколебимой уверенностью. – Он не спорил со мной на эту тему с тех самых пор, как я отказалась выехать в свет, когда мне исполнилось восемнадцать. Он слишком уважает меня, чтобы вести себя со мной подобно тирану.

– Редкий человек! – сухо заметила Нэнси. – Слишком многие уверены, что у женщин вообще нет ума, и считают своей прямой обязанностью тиранить всех женщин, зависимых от них. Тебе гораздо больше повезло с отцом, чем мне.

– Мне очень повезло с обоими родителями.

Нэнси провела подругу в небольшую уютную гостиную, отделанную в пастельных тонах.

Сев в изящное кресло, обитое парчой персикового цвета, Джорджина сказала:

– Твой новый дом изящно обставлен, Нэнси. Ты довольна?

– Очень, – ответила Нэнси, садясь рядом. – Это именно то, о чем я так долго мечтала. Ну разве не смешно: я купила его на свои собственные деньги, а в свете говорят, что покупку дома совершил лорд Конингтон!

Знаменитой куртизанке не приходилось искать мужчин, стремившихся стать ее покровителями. В настоящее время это вожделенное для многих место занимал маркиз Конингтон.

– Какая разница, что думает свет? – насмешливо отозвалась Джорджина. – Главное, что ты достигла независимости, к которой так стремилась.

Мужчины видели в Нэнси лишь красивую внешность, но Джорджина восхищалась ее интеллектом, остроумием, твердым характером и умением вести дело, которое сделало ее по-настоящему богатой – а значит, и независимой. И если многие готовы были осудить Нэнси за те средства, какими она этого добилась, то Джорджину никак нельзя было отнести к их числу. Она слишком хорошо знала, как тяжело женщине пробиться в современном мире.

– Так чему же я обязана этим неожиданным визитом, Джина?

– Меня преследовал мужчина.

– Боже мой! – в тревоге воскликнула Нэнси. – Ты хоть знаешь, кто это был?

– Этот ужасный лорд Рэвенстон. – Джорджина испытала легкие угрызения совести за то, что применяет к нему такой эпитет. На самом деле она считала его очень привлекательным – пока не узнала, кто он.

– Рэвенстон преследовал тебя?! – воскликнула Нэнси. – Я просто не могу поверить! Это совершенно на него не похоже. А где ты его встретила?

– На лекции Лайела.

Нэнси улыбнулась.

– И что, это была ненависть с первого взгляда?

– Честно говоря, нет, – призналась Джорджина. – Сначала он мне даже понравился, особенно когда сказал, что восхищается статьями Дж. О. Дугласа. Он спросил лектора, читал ли тот последнюю из них. Я была просто потрясена.

Глаза Нэнси насмешливо блеснули.

– Возможно, Рэвенстон – герой твоей мечты.

– Мечты! Ха-ха! Герой моих кошмаров! – выпалила Джорджина. – Представь, этот высокомерный грубиян имел наглость заметить, что для женщины я прекрасно разбираюсь в геологии!

Это замечание действительно возмутило Джорджину, но столь бурная реакция отчасти была следствием того странного возбуждающего действия, которое он вообще на нее оказывал.

– Но зачем он за тобой поехал?

– Его разозлило, что я ушла, не попрощавшись.

В глаза Нэнси сверкнули веселые искорки.

– Вот уж действительно неожиданность для него! Обычно женщины бегут к нему, а не наоборот.

– Не могу понять почему! – Стоило Джорджине произнести эту фразу, как она сразу же поняла, что это ложь. К своему большому неудовольствию, она слишком хорошо это понимала.

– Ты и Рэвенстон могли бы устроить очень оживленную дискуссию по вопросу брака, Джина. Он считает, что мужчина, женившись, теряет гораздо больше.

– Как он может такое думать? – Джорджина, наследница большого состояния, была убеждена, что в браке скорее потеряет, чем обретет.

– Почему бы тебе не спросить об этом самого Рэвенстона? Мне бы очень хотелось послушать ваш, хм... разговор.

– Может, я и спрошу. – Джорджина никак не могла успокоиться, этот вопрос всегда волновал ее. – Жена не имеет никаких прав на свое имущество и состояние, даже на собственных детей! Посмотри на мою несчастную тетку. Безумный муж выгнал ее на улицу без единого пенни, а затем лишил даже возможности видеть своих маленьких детей!

– Но ведь не все мужчины таковы, – напомнила ей Нэнси. – Твой отец, например, не такой.

– Нет, но папа – скорее исключение. Он и любил, и уважал маму. У них был на редкость удачный брак!

Джорджина с грустью подумала о союзе отца и матери. Она ни за что не согласится на что-то меньшее, чем те отношения любви, равенства и преданности, которыми наслаждались ее родители.

Хотя Джорджина еще ни разу не влюблялась, она знала, что любовь была необходимой составляющей на редкость счастливого союза ее родителей.

– Мне очень повезло, что я богата и не имею необходимости выходить замуж просто ради того, чтобы иметь дом и мужа, который будет меня содержать. Человек, за которого я выйду замуж, должен быть похож на моего отца, он должен уважать мое мнение и поощрять мое увлечение геологией.

«И должен меня любить», – добавила она про себя.

– Но я уже потеряла надежду найти такого человека. – Джорджина упрямо тряхнула головой. – И поэтому никогда не выйду замуж.

– Ты не можешь приказать своему сердцу, кого полюбить, Джина. Любовь приходит сама по себе – часто вопреки здравому смыслу.

– Ну а со мной ничего подобного не случится.

– Я бы не хотела, чтобы ты была так решительно настроена против брака. Любимый человек, добрый и понимающий, способен принести женщине необыкновенную радость, удовольствие, счастье.

– Если все это так замечательно, то почему ты сама не выйдешь замуж?

– Я могу получать удовольствие и вне брака. А вот женщина твоего круга не имеет такой возможности, – ответила Нэнси. – Ты должна выйти замуж, иначе ты станешь изгоем общества.

– А мне наплевать, что думает общество! Ты же сама это знаешь. Лучше быть парией, чем стать женой такого человека, как лорд Инглэм, который проматывает состояние жены за игорным столом и в постелях других женщин. Она знает, что он оставит ее без гроша, но не в силах помешать этому.

Нэнси внимательно изучала ее.

– Лорд Рэвенстон никогда не промотает состояние своей жены. Это было бы несовместимо с его кодексом чести. Кроме того, он не так легкомыслен в отношении денег.

– Мне бы очень хотелось, чтобы его кодекс чести распространялся и на его отношения с сестрой.

– Возможно, он понимает свои обязанности по отношению к ней иначе, чем ты, Джина. Он отнюдь не безответственный человек. Слишком горяч иногда, это да, но он никогда не совершает необдуманных поступков.

– Если этот глупец не заберет Лэни из той школы, куда он ее поместил, она убежит оттуда.

На губах Нэнси появилась легкая усмешка.

– Рэвенстона можно назвать кем угодно, но уж никак не глупцом.

– Но это возмутительно, что он не уделяет бедной Лэни никакого внимания.

– Судя по тому, что ты мне рассказывала, она не нуждается в его внимании.

– Это правда, – признала Джорджина, но тут же опять вспыхнула. – Но кого надо в этом винить, как не его? Он совершенно запугал несчастную девочку.

Нэнси поглядела на нее скептически.

– Честно говоря, я не могу представить, чтобы он плохо с ней обращался. Каким бы невозмутимым он ни казался, он очень серьезно относится к своим обязанностям. А почему ты привела его сюда? Он ведь подумает, что ты здесь живешь. Не удивлюсь, если он завтра явится ко мне.

– Я не удержалась, чтобы не подурачить его, – призналась Джорджина. – Я ведь знаю, какой Бертон мастер избавляться от непрошеных посетителей. Хотела бы я посмотреть на его лицо, когда Бертон скажет ему, что для него Нэнси Уайлд нет дома. Он подумает, что гнался за тобой.

– Рэвенстон знает, что я – это не ты. Какое-то время он был моим покровителем.

При этих словах Джорджина испытала странное чувство, похожее на ревность.

– И как долго? – спросила она, и голос ее прозвучал несколько натянуто.

– Около года. – В глазах Нэнси появилось мечтательное выражение. – Джастин был лучшим из всех моих любовников.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Джорджина. Ее опыт в подобных делах был равен нулю, а она не любила чувствовать себя профаном ни в одном вопросе. – Что делает его, или вообще любого мужчину, хорошим любовником?

Глаза Нэнси затуманились.

– Джастин прекрасно знает, как доставить женщине необыкновенное наслаждение. Он нежный и щедрый любовник.

Джорджина нахмурилась.

– Но ты же сказала, что он прижимист в отношении денег.

– Я имела в виду не такую щедрость.

– Но тогда какую же?

Прежде чем Джорджина успела задать этот вопрос, Нэнси сказала:

– И я не говорила, что он прижимист, просто он не швыряет деньги на ветер.

Но Джорджина помнила, как мать Лэни, мачеха Рэвенстона, не уставала повторять, что второго такого скупца нет на целом свете.

– Если ты любила его, Нэнси, почему же вы расстались?

– Все было совсем не так. – Лицо Нэнси приобрело задумчивое выражение. – Я совершила ошибку, влюбившись в него и сказав ему об этом.

– Но почему же ты считаешь это ошибкой?

– Джастин не верит, что существует романтическая любовь. Он воспринял мое признание в любви как откровенную попытку добиться от него большей щедрости. Я тогда была очень молода, и меня так обидело, что он может такое обо мне подумать, что я еще больше все испортила. Тогда я думала сердцем, а не головой. Я никогда больше не повторяла подобных ошибок. Женщина моей профессии не может себе такого позволить.

– А этот ужасный человек вообще не имеет сердца! – воскликнула Джорджина.

– Надо отдать должное Рэвенстону, он был всегда абсолютно честен со мной, чего нельзя сказать о большинстве мужчин. Он с самого начала дал мне понять, что считает наши отношения деловым соглашением, выгодным для нас обоих.

– Деловым соглашением! – Джорджина была потрясена услышанным. – Ничего себе романтик!

– В моем положении дело именно так и обстоит. Я сама нарушила соглашение, влюбившись в него.

– Как ты могла в него влюбиться?

Нэнси пожала плечами.

– Разве кто-то может по-настоящему ответить на этот вопрос?

– И ты все еще любишь его?

– Нет, это было много лет назад, вскоре после смерти его жены. Судя по тому, что я о ней слышала, она способна была отвратить от брака любого мужчину.

– И каким надо быть человеком, чтобы порочить свою умершую жену? – возмущенно спросила Джорджина.

– Он ее не порочил. Я слышала это от его друзей, а не от него. Джастин ни разу не упомянул о ней при мне.

– После того, как он с тобой обошелся, я поражена, что ты еще его защищаешь.

– Он хороший человек, но сложный. Тебе стоит это запомнить, Джина. Я не хотела бы иметь его в числе своих врагов.

Представив себе на минуту смуглое волевое лицо Рэвенстона и силу, исходящую от него, Джорджина нисколько не усомнилась в словах Нэнси. При воспоминании о его темных выразительных глазах по ее телу пробежала легкая дрожь.

Но при этом она странным образом мечтала опять заглянуть в них.