- А что, у тебя есть возможность отказаться? - с жестокой откровенностью спросила она.
Я заскрипел зубами.
- Не волнуйся, дорогой, - смилостивилась королева, - следующего раза не будет. И не потому что Ксирдаль такой уж добрый и порядочный человек. Дело скорее в том, что книга либо сохранилась на Кассилии, либо не сохранилась нигде. Но если она там, мы должны её раздобыть любой ценой.
- Почему?
- Потому что она нужна не только Ксирдалю. Она нужна мне. И в гораздо большей степени, чем почтенному грандмастеру.
Ого! Кажется, мой план всё-таки потихоньку осуществляется. Уже добрались до доверительных разговоров.
- И зачем же, если не секрет? - спросил я шёпотом, чтобы не вспугнуть недоверчивую птицу удачи.
- Конечно, секрет! - её безупречные зубы сверкнули ехидной усмешкой. - Военная тайна. Мы ведь с тобой по-прежнему враги, дорогой?
Что ж, по крайней мере, откровенно.
- Но даже враги иногда заключают перемирие, - небрежно, как будто между делом, заметил я. - И мне даже показалось, что мы близки к этому как никогда.
- Нет, не показалось, - улыбнулась она. - Лично я с самого начала была к нему готова, а вот ты упрямился. Но я действительно не могу рассказать тебе всю правду. Может быть, тебя и полуправда устроит?
- А у меня есть возможность выбирать? - почти дословно повторил я её слова.
- Хорошо, слушай, пока я не передумала.
И, чёрт возьми, это стоило того, чтобы послушать! Даже если не забывать, что Эллен обещала рассказать только полуправду. Хотя я, разумеется, забыл.
- Прежде чем перебраться на Упернавик и устроиться на службу к Зефирену Ксирдалю я жила на Гессерите. Довольно забавное место, между прочим. Там умудряются мирно сосуществовать последователи различных и многочисленных религиозных и философских учений.
- Да, знаю, приходилось бывать. Там действительно хватает умных людей, ценящих хорошие книги. Только почему-то думающих, что им одним эта цена известна. Мы так ни о чём и не договорились, и больше я туда не прилетал.
- Зато другие торговцы часто наведываются. И вообще, Грэм, не перебивай меня!
Она погрозила мне пальцем.
- Всё, буду нем, как книга, - отшутился я. - Но ты всё сможешь прочесть по моему лицу.
- Если ещё раз откроешь рот без разрешения, я на твоём лице что-нибудь напишу!
Я изобразил испуг, она изобразила удовлетворение достигнутым эффектом и продолжила.
- Так вот, как я уже говорила, духовных учителей там водилось огромное множество. И само собой, я успела побывать во многих сектах, школах и братствах. Рассказывать обо всех сейчас вряд ли стоит, но про одного такого умного дядю, у которого я какое-то время состояла в ученицах, вспомнить всё же придётся. Учитель этот вовсе не был фанатиком, излагал вполне здравые, да и просто интересные мысли. О человеке, его способности познать окружающий мир, о других религиях и учениях. Сам же он проповедовал духовное совершенствование и отречение от мирских благ посредством медитации и размышлений. А состояния просветления достигал, вдыхая дым какой-то засушенной травы. Нет, он не курил, а просто сжигал её в костре. И видимо, чего-то там действительно достигал, потому что иногда рассказывал ученикам о важных событиях на других мирах, и спустя некоторое время мы узнавали от торговцев, что это всё действительно происходило.
Откровенно говоря, я специально проверяла, когда у меня возникло сомнение в праведности учителя. Потом, разумеется, покаялась ему, приняла полагающееся за неверие наказание и, в конце концов, удостоилась чести пройти обряд посвящения. Тут-то всё и началось.
Монотонно распевая привычные, но по-прежнему непонятные мантры, учитель с другими учениками подвели меня к костру, дали выпить какого-то напитка из широкой, плоской чаши, раздели догола, уложили на циновку и - представляешь, что удумали, бесстыдники? - бросили в огонь по пучку травы, да и ушли прочь. А я лежала на спине, смотрела сквозь полуприкрытые веки на пламя костра, а оно всё разгоралось, становилось выше окружающих поляну кустов, выше деревьев, выше неба. Оно заполнило собой весь мир, но не обжигало меня. Наоборот, стало чуть прохладно, и последнее, о чём я успела подумать - что ж они, гады, не оставили мне ни одеяла, ни плаща, ни хоть какой-нибудь тряпки.
А потом начались видения. Множество разных необычных, непонятных, неописуемых картин. Часть из них я сразу же позабыла, кое-что помню и по сей день, а самой последней я увидела её - книгу. Она лежала посредине лесной поляны, не такой, как наша, та, на которой лежала я сама. Понятно было, что никто её специально не расчищал, она появилась сама по себе. Может, из-за лесного пожара, а может, почва тут была слишком каменистая, не подходящая для больших деревьев. Трава выглядела странно, казалась состоящей из одного длинного и тонкого язычка на маленьком, мясистом стебле, густо-синего с металлическим отливом. А обложка книги - красная с нарисованным во всю ширину сверкающим золотым шаром. Под ним серебряными буквами написано название. Его я разглядела очень отчётливо - "Книга пророка Дэна" - и помню, что удивилась тогда. Я никогда, ни от кого не слышала о такой книге.
Мне захотелось подойти к ней, взять в руки, почитать, но в то же время я отчётливо понимала, что меня здесь нет, что я где-то далеко-далеко, и могу только смотреть и запоминать. И я смотрела. На высокие, похожие на гигантские свечи, деревья с сиреневыми, чешуйчатыми стволами и разноцветными кронами-шишками. И на другие деревья, напоминающие воткнутые в землю перья исполинской птицы. На тёмно-фиолетовое небо с вытянутыми, ловно застывшие стрелы, светло-зелёными облаками. На маленькое, тусклое, бледно-голубое солнце...
Потом вдруг поднялся сильный ветер. Книга от него раскрылась, страницы зашелестели и одна за другой стали разлетаться, подобно осенним листьям. Они улетали и улетали, пока не осталась одна пустая обложка, а я ничего не могла поделать, только беззвучно, бесслёзно и бестелесно плакала. Вдруг я увидела, что один листок зацепился за травинку в двух шагах от меня - если бы, конечно, я могла сделать эти шаги. Он трепыхался на ветру, и я, как ни старалась, смогла разобрать только два слова - "Исаак Ньютон".
А потом ветер рванул с новой силой и унёс листок прочь. И меня вслед за ним. В полёте я обогнала листы и поднималась всё выше - над красной поляной, над разноцветным лесом, над бледно-зелёным солнцем. И через какое-то время проснулась на другой поляне, рядом с догорающим костром.
Эллен тряхнула головой, словно сбрасывала с себя воспоминания. Её золотистые волосы при этом разметались и перепутались, как и мои мысли.
- Ну, что, Грэм, я ответила на твой вопрос?
- Если честно, то не очень, - упрямо сказал я. - Я по-прежнему думаю, что мы напрасно туда полетели. Даже если признать твой сон вещим, пророческим, всё равно непонятно, о чём он пророчествует.
- Ну, во-первых, это не сон, - обиделась Эллен, - а прямой контакт с информационным полем. Он может происходить в люблй форме. Обычно - в наиболее доступной и понятной контактёру. И получилось яснее некуда - если срочно не найти книгу, она исчезнет навсегда.
- Допустим, - великодушно согласился я, - но ведь тебе не объяснили, где её искать.
- Как это не объяснили?! А слова "Исаак Ньютон"? Это же прямое указание! Если какой-нибудь пустоголовый капитан запамятовал, то так назывался корабль, перевозивший поселенцев на Кассилию.
- Да помню я про твоего Исаака! - нагло соврал я. - Но тогда, если принять твою логику, нужно искать книгу на самом корабле. А где он сейчас - про это ни в данных компьютера, ни в твоём сне ничего не сказано.
- Но всё-таки существует вероятность, что книга находится на планете, - всё ещё хмурясь, заявила она.
- Так она и раньше существовала. И от твоего рассказа ни на долю процента не увеличилась.
Наш спор опять скатился в область "верю - не верю", и не исключено, что мы бы вскоре окончательно разругались, но тут у меня в голове что-то переключилось, и я задумался совсем над другим вопросом.
Что же это получается? За книгой нас послал Зефирен Ксирдаль. А сон видела Эллен. Крайне маловероятно, что два человека одновременно и независимо друг от друга заинтересовались всеми забытой стопкой бумаги. Следовательно...
- Подожди, Эллен! - остановил я намечающийся новый поток доказательств. - Так это ты подсказала Ксирдалю идею поохотиться за книгой?
- Надо же! - картинно всплеснула руками она. - Догадался! Умница ты мой! Конечно, я. Зефирен - удачливый делец, неплохой политик, но при всём к нему уважении - никудышный учёный. Он может лишь оперировать сведениями, почерпнутыми из планетарной информационной сети, а выдумать что-либо новое, оригинальное ему не дано. Разве что в политике, но и там, насколько мне известно, пользуются рецептами тысячелетней давности. За способность мыслить нестандартно он и взял меня к себе на службу.
- Так, может быть, и меня обрабатывали по твоему нестандартному сценарию? - осторожно предположил я.
- Да что ты, Грэм! - успокоила меня Эллен. - Это не моя специализация. Я только исполнила отведённую мне роль. Ну, и внесла два-три дополнения в программу. Да и то лишь затем, чтобы Зефирен не передумал и не послал за книгой кого-нибудь другого.
- Неужели она для тебя так важна?
- А как же! Я должна быть первой, кто возьмёт её в руки.
- И что ты намерена с ней делать?
- О, тут много вариантов!
Эллен пересела поближе к кондиционеру, достала сигарету и закурила. Надо же, я и не догадывался, что и она не без греха. Ну, раз так, где там мои любимые сигары?
- Ну, а всё-таки?
Она глубоко затянулась, мечтательно прикрыла глаза, медленно выпустила дым и только тогда ответила:
- Например, я могла бы вернуться на Гессерит и в качестве просветлённой, исполнившей пророчество, основать собственную школу. Или даже создать новое учение. Можно, конечно, и на Упернавике, но здесь мне Ксирдаль не позволит по-настоящему развернуться.
- Ого! - только и смог сказать я.
- А ты думаешь, это так трудно - слепить новую религию из кусочков уже существующих? Да они только так и создаются! А я на Гессерите всякого наслушалась. Между прочим, вряд ли эти пророк Дэн с Михаем Саймоном оказались исключением. А раз никто, кроме меня, ещё не читал книгу, то я и из неё что-нибудь позаимствую. Ты же сам мне про Шекспира рассказывал. Главное - эмоций побольше, и люди к тебе потянутся.
- Понятно, - усмехнулся я. И вдруг, ничего заранее не обдумывая, решил пойти ва-банк. - Получается, тебе вовсе не обязательно возвращаться на Упернавик?
- Ну, как сказать... - она задумалась, а затем с хитрым прищуром уставилась на меня. - Капитан Брингдаун, уж не предлагаете ли вы мне сделку?
- Предлагаю, - подтвердил я, сооружая себе легкомысленно-безобидное лицо, чтобы в случае чего представить своё предложение неудачной шуткой.
Эллен приняла игру и с интонацией рыночного торговца поинтересовалась:
- И что я с этого буду иметь?
- Половину стоимости книги, если мы всё-таки отправимся её искать, - не моргнув глазом, пообещал я. - Или половину выплаченного Ксирдалем аванса, если разбежимся прямо сейчас. Плюс - бесплатная доставка на Гессерит.
- Нет, - сразу посерьёзнела она. - До Кассилии мы долетим в любом случае. И вообще, я не собираюсь без нужды ссориться с Зефиреном. На данный момент наши цели совпадают, и глупо устраивать революции, когда всего можно добиться мирным путём. Извини, Грэм, но это плохая идея.
Что ж, первый выстрел - в молоко. Но ведь она не отказалась наотрез. Просто дала понять, что сейчас ей это не выгодно. Сейчас...
- Но если ситуация изменится? - продолжил допытываться я. - Мы ведь можем вернуться к этому разговору?
- Можем, можем, - рассеянно повторила Эллен, гася окурок сигареты. - Но лучше бы она не менялась. Я не хочу рисковать благополучием моих будущих детей, - добавила она, внезапно вновь переходя на игривый тон.
- Мисс Брукс, а вы разве собираетесь обзавестись потомством? - подчёркнуто официально осведомился я.
- А вот в этом вопросе, капитан Брингдаун, и от вас кое-что зависит, - ответила она.
Мы рассмеялись, а потом я сделал всё от меня зависящее.
Даже в постели эта женщина продолжала удивлять меня. Нет, не в том смысле, что она предлагала что-то особенное, чего я никогда не пробовал с прежними партнёршами. И не в том, что она была более страстная, ненасытная, чем другие. Или холодная и бесчувственная. Нет, она отличалась чем-то труднообъяснимым. Трудноуловимым, если угодно. В сексе, как в танце, кто-то должен вести, задавать ритм, вовремя менять движения, а кто-то - следовать за партнёром. И обычно ведёт более опытный, умелый, сильный. Или, скажем, нетерпеливый. А я как-то привык считать себя неплохим танцором, со своим собственным стилем, почерком и богатым арсеналом. И следует добавить, что никто и никогда не пытался разубедить меня в этом. Одним словом, я всегда был и хотел быть ведущим.
Но Эллен!.. Она вытворяла со мной все, что хотела. И тут же выяснялось, что я и сам этого хотел. Именно этого, а не того, что собирался сделать. Она понимала меня, вот в чём дело! Понимала лучше, чем способен я сам. И, конечно же, иначе, чем блаженством, моё тогдашнее состояние назвать было невозможно. Да и она тоже получала наслаждение. Насколько я могу судить - очень даже получала. Но готов поклясться, что не в последнюю очередь её заводила власть, которую давало ей это понимание.
Впрочем, так ли уж важно, что она на самом деле думала и чувствовала? Я и сам задумывался об этом лишь тогда, когда оставался в одиночестве. А случалось такое, кстати, не так уж и часто. И я бы не возражал, чтобы случалось ещё реже. Вскоре меня даже перестало угнетать моё нынешнее положение наёмного капитана на собственном корабле. А уж в постели я и вовсе не о чём не думал и не сожалел.
Зато прямо рассвирепел, когда в самый ответственный момент меня вдруг вызвала "Медея":
- Капитан Брингдаун! Мистер Шэррик просит вас прийти в рубку.
Да чтоб его в открытый космос выбросило! Неужели не мог другое время выбрать?!
- Хорошо, иду. Что там у него стряслось?
Но компьютер, разумеется, не может знать, что творится в мозгах у нашего адмирала. Вполне вероятно, что у него и мозгов-то нет. Один чип с инструкциями от грандмастера Ксирдаля.
- Нужной информации не имею, - дисциплинированно ответила на вопрос "Медея". - Мистер Шэррик сказал, что это срочно.
Ну, срочно - не срочно, а минут через двадцать я до рубки всё-таки добрался. А уж в каком настроении - это проблема того, кто меня так некстати вызвал.
- Капитан Брингдаун, очень хорошо, что вы пришли! - засуетился Шэррик, освобождая для меня кресло возле главного дисплея. - Мне срочно требуется ваша помощь.
- К вашим услугам, мистер Шэррик, - вежливо ответил я. - Но если вы оторвали меня от дел из-за какого-нибудь пустяка, то вам срочно понадобится помощь врача.
Бедняга адмирал изменился в лице.
- Ну, не знаю... - забормотал он, но закончить мысль я ему не позволил.
- Разумеется, не знаете. Но хотя бы объяснить, зачем меня вызвали, вы в состоянии?
- Дело в том, капитан, что компьютер... - он даже остановился, ожидая, что я сейчас снова прерву его, но я из принципа промолчал. - Компьютер сообщил, что сейчас оптимальный момент для прыжка в поле Хилла-Кокса.
- И что дальше?
- Дальше он запросил программу с координатами прыжка.
- Понятно, - я упорно сохранял деловой тон. - А вы?
И тут мальчишка вынужден был подставиться.
- Но ведь я же не могу сам рассчитать координаты, - развёл руками он. - Я не знаю, как это делается.
- Вот и я не знаю, - наконец, дал я выход раздражению, - какого чёрта вы делаете в рубке, если всё равно ни черта не понимаете?!
- Не смейте на меня кричать! - вдруг взвизгнул он, инстинктивно потянувшись к несуществующей кобуре. Привычки полицейского так быстро не исчезают. - Не забывайте, что я командую экспедицией, и без моего приказа корабль с места не сдвинется.
Ого! Кажется, я здорово его достал за эти несколько дней своими придирками. Щенок начал показывал зубы. Милый, да я бы и рад забыть, что вы отняли у меня "Медею", но такое ведь не забывается.
Ладно, может быть, действительно пора сменить тактику. А то вдруг парнишка окажется таким упрямцем, какого легче убить, чем переспорить. А этого-то я как раз сделать и не смогу. Жизнь любого человека - слишком дорогая штука, и не хватит всех денег в мире, чтобы оплатить лицензию на убийство. И даже если бы я и решился на преступление, то лишь уничтожил бы тем самым последнюю возможность вернуть себе корабль.
- Прошу прощения, Марвин, - примирительно сказал я. - Просто я сейчас немного разгорячён. Вы, видите ли, в некотором роде испортили мне прекрасный вечер.
Он как-то странно посмотрел на меня, но ничего не ответил. И мне пришлось перейти к деловой части беседы.
- Что ж, давайте займёмся нашим дальнейшим маршрутом. От Кассилии нас отделяет расстояние приблизительно в шестьдесят парсеков. В принципе, его можно преодолеть за один прыжок. Но не могу дать стопроцентной гарантии, что мы при этом благополучно выйдем из поля Хилла-Кокса. То есть, гарантии нет и в том случае, если мы будем двигаться более осторожно. Но при двойном увеличении дальности прыжка риск вынырнуть поблизости от крупного небесного тела, так что возмущения гравитационного поля разорвут корабль в клочья, увеличивается в десятки раз. Находятся чудаки, вроде капитана Шарда, которым нравятся такие развлечения. Но лично я предпочитаю передвигаться короткими перебежками, примерно по десять парсеков за раз.
Шэррик слушал меня внимательно и, судя по всему, даже понял, что я пытаюсь ему втолковать.
- И сколько времени в этом случае займёт путешествие?
- Для вас рейс в одну сторону продлится где-нибудь полгода. Может быть, год. А на Упернавике пройдёт не меньше двухсот лет.
У парнишки глаза на лоб полезли от удивления. Или от испуга. Скорее всего - от того и другого вместе. Разумеется, он когда-то слышал про релятивистский эффект, но одно дело - изучать его в школе, и совсем другое - испытать на собственной шкуре.
- А если одним прыжком? - спросил Марвин, прикусив губу. Водится за ним такая привычка. Ещё по первой встрече на Упернавике заметил.
- Одним прыжком можно и за пару месяцев добраться. Но учтите, что у вас дома всё равно пройдут практически те же двести лет.
Наш адмирал даже вспотел от напряжённой работы мысли. И я по-своему ему сочувствовал. Любому было бы непросто привыкать к космическим масштабам. А уж тому, кто решил здесь покомандовать - и подавно.
- А какова всё-таки вероятность катастрофы при длинном прыжке? - выдавил, наконец, он.
Ах, какой ты, оказывается, упрямый! Вот хочется тебе поскорей вернуться домой, и хоть трава на могилке не расти. Нет, пожалуй, Ксирдаль всё же о чём-то думал, когда подбирал команду. Но о том ли он думал - большой вопрос.
- Вообще-то статистика здесь недостаточно достоверна, - без особой охоты признался я. - Во-первых, не так уж много сумасшедших рисковали потягаться с Шардом. А во-вторых, кое у кого уже и не спросишь, что с ним произошло на самом деле. То ли он выпрыгнул прямо на звезду, то ли не ко времени отказал двигатель. А может, его вообще съели страшные чудовища на какой-нибудь излишне гостеприимной планете. Но, скажите честно, Марвин, не всё ли вам будет равно, попадёте вы в пять процентов неудачников или, предположим, в жалкие полпроцента? Вы ведь даже огорчиться не успеете.
- Что это за ужасы ты тут рассказываешь, Грэм?
Увлёкшись описанием возможных вариантов, я даже не заметил, как в рубку вошла Эллен. Разумеется, ей тоже захотелось узнать, в чём проблема. Часть разговора она наверняка успела подслушать, но суть вряд ли уловила. Придётся повторить лекцию сначала.
Эллен опять закурила. Видно, и ей перспектива расшибиться в лепёшку не пришлась по вкусу. Шэррик поморщился от дыма, но ничего не сказал. Оба слушали и думали. И занятие это не доставляло им большого удовольствия.
- Всё же я не стала бы рисковать, - высказалась Эллен, докурив сигарету до фильтра. - Тише едешь - целее будешь.
- Так ведь в том-то и дело, что вовсе не обязательно! - не согласился Марвин. - Вы же сами говорили, что абсолютной безопасности нет в любом случае. Правильно?
- Правильно, нет, - не стал отпираться я. - Но катастрофа становится совсем уже маловероятной. У меня за плечами несколько тысяч таких прыжков, и как
видите, я до сих пор цел и невредим. Чего и вам, несмотря ни на что, желаю.
- Да-а, вам-то хорошо, капитан! - как-то совсем уж беспомощно пролепетал Шэррик. - Вы всю свою жизнь провели на корабле. А я никак не могу привыкнуть. Стоит только посмотреть на обзорный экран - сразу завыть хочется.
- Да глядя на тебя, выть хочется ещё больше! - не выдержала Эллен. - Может, нам вообще назад повернуть из-за твоих капризов?
Нет, дорогая, всё гораздо хуже, чем тебе кажется. Мальчик вовсе не капризничает. Мне не раз приходилось сталкиваться с подобными случаями. Но куда же, хотел бы я знать, смотрел Ксирдаль, подбирая команду? Почему не проверил людей на приспособляемость к космосу? Хотя, с другой стороны, откуда ему было знать? И что он мог сделать? Послать Марвина полетать немного по орбите вокруг Упернавика? Полагаю, он так и сделал. Но случается, что эта проверка не даёт результатов. Когда видишь свою планету, понимаешь, что она совсем рядом, что через час-другой ты вернёшься домой, страх перед космосом может и не проявиться. Совсем другое дело - изо дня в день смотреть в непредставимую, вечную и всемогущую пустоту космоса и ощущать себя даже не песчинкой, даже не молекулой, а чем-то приближающимся к абсолютному нулю, до сих пор существующим лишь потому, что Вселенной нет ни малейшего дела до такого ничтожества. Это испытание может выдержать далеко не каждый. И не сказал бы, что для меня оно прошло безболезненно.
- Нет, это не каприз, - повторил я вслух свои мысли. - Есть такая болезнь - астрофобия. Поражённые ей люди физически не в состоянии долго находиться в космосе. Боюсь, что и наш адмирал болен этой болезнью.
Эллен мои объяснения не убедили. Она с сомнением посмотрела на меня, потом с подозрением - на Шэррика, совсем растерявшегося после моего диагноза, и решительно заявила:
- Мне безразлично, болезнь это или обыкновенная глупость. Но я не собираюсь из-за неё рисковать жизнью. Пусть себе болеет и дальше. Дай ему какое-нибудь лекарство, Грэм! Ты ведь наверняка знаешь, что может подействовать в этом случае. А я не могу больше слушать его бабское нытьё.
В другом состоянии Шэррик наверное и не обратил внимания на её резкие слова. Но сейчас он остро ощущал собственную неполноценность, быть может, чувствовал вину перед хозяином, напрасно довершим ему исполнение важной миссии. Или просто с детства не выносил, когда его обзывали девчонкой - кто знает? Но в результате он окончательно утратил контроль над собой.
- Я - баба?! - завизжал он ещё громче, чем в первый раз. - Да кто бы говорил! Да ты сама... ты вообще неизвестно что!
В рубке установилась тишина, лишь на мгновение нарушенная звоном пощёчины, которой Эллен наградила Марвина. Но и этот звук быстро растворился в воздухе, также замершем в ожидании дальнейших событий. А я непонимающе переводил взгляд с одного виновника скандала на другую.
- Нет, ты не баба, - абсолютно спокойным, ровным голосом произнесла Эллен. - Ты обыкновенное животное.
И бросилась вон из рубки.
На побледневшем лице Шэррика чётко вырисовывались следы пятерни. Мальчишка испуганно смотрел на меня, как будто опасался продолжения экзекуции. Наверное, для всех было бы лучше, если б я так и поступил. Но все мы умны задним умом.
А ведь я чувствовал, что не нужно сейчас ни о чём спрашивать. Просто сделай вид, будто ничего не произошло, и все послушно последуют твоему мудрому примеру. Но язык мой предательски пополнил и без того не маленький список моих врагов.
- Ну, и что всё это означает, мистер Шэррик? - замогильным голосом
поинтересовался я. - Что вы имели в виду, когда назвали мисс Брукс "неизвестно чем"?
Марвин всё сильнее вжимался в стену, и в глазах у него стоял ужас. Тоскливый, немой, животный ужас. Но я почему-то не испытывал от этого удовлетворения.
- Я вас слушаю, мистер Шэррик! Говорите, раз уж начали.
Бедный адмирал понял, что если не заговорит прямо сейчас, я его точно прибью. Может быть, "Медея", обязанная теперь его защищать - ещё одна предательница! - и остановит меня вовремя, но я обязательно попытаюсь.
- Говори, щенок! - в третий раз потребовал я.
И Марвин, предварительно закусив губу сразу в двух местах, обрёл дар речи:
- Простите, капитан, мне, наверное, давно нужно было вам всё рассказать. Пока вы... пока у вас не завязались отношения. И я хотел, честное слово, хотел. Но ведь вы же общаетесь со мной только в случае крайней необходимости...
Он умолк, опасаясь, не сболтнул ли лишнего.
- Дальше! - подстегнул я его. - Продолжай!
- Дело в том, что на хозяина работает много людей, переселившихся с Гессерита. И многие из них хорошо знают, кто такая на самом деле мисс Брукс. Мне об этом тоже рассказывали, капитан.
- О чём рассказывали? - проорал я так, что едва не сорвал голос.
Мой рык подействовал. Шэррик заговорил чётко, связно, понятно. Вероятно, так же общался с ним и хозяин. Но в тот момент я меньше всего думал о Ксирдале.
- Видите ли, капитан, на Гессерите давно уже существует секта Благословенного Выбора. Мужчины и женщины в ней абсолютно равны в правах. Даже основателями секты были брат и сестра - Себастьян и Виола Цезарио. Их учение объявляет медицинские достижения по клонированию и клеточной регенерации даром Господним, позволяющим людям полнее познать себя. Каждый человек должен за свою жизнь побывать и в мужском, и в женском теле, чтобы понять, кем на самом деле создал его Господь. И неофит, как только попал в секту, первым делом отправляется на операцию по переносу сознания. Мужчина получает женское тело, женщина - мужское. После чего они должны триста лет прожить в новом облике, и только тогда их допустят к обряду Благословенного Выбора. То есть, человек уже осознанно решит, женщиной или мужчиной он должен оставаться до конца своих дней.
- Дальше! - повторил я, как только Шэррик собрался перевести дыхание.
- Дальше мне рассказывали, что лет за двадцать до перелёта на Упернавик в секту вступил некто Элиот Сивен Брукс. Его сознание также перенесли в женское тело, и с того момента он стал именоваться Эллен Стью Брукс. При поступлении на службу к грандмастеру Ксирдалю, насколько мне известно, мисс Брукс умолчала об этих подробностях своей биографии.
Признаться, не помню, говорил ли Марвин что-нибудь ещё. Вероятно, нет, иначе я заставил бы его замолчать увесистой зуботычиной. Я бы заставил замолчать любого, кто бы подал в этот момент голос. Даже милосердного Господа, каким его представляют члены секты Благословенного выбора. Я бы...
Нет, первым делом я бы выжег дотла собственную память, если бы только знал, как это можно сделать. Упорно, неотвязно вставали перед моими глазами картины из недавнего прошлого. Вот Эллен грациозно выгибает спину, а я удерживаю её навесу и пытаюсь дотянуться губами до её груди. Вот она разметала руки в стороны, прикрыла глаза и тихонько постанывает под моим напором. Вот шепчет какие-то слова, точно такие же, что шептали когда-то другие женщины, с которыми мне доводилось проводить ночь в моей каюте. И ничем, практически ничем Эллен от них не отличалась. И что же теперь вдруг выясняется? Значит,
она...
- Значит, она - мужчина? - выдавил я из себя этот чудовищный вопрос.
А Шэррик - ну, кто, спрашивается, просил его вмешиваться со своими пояснениями? - серьёзно и обстоятельно ответил.
- Я бы не рискнул утверждать это, капитан. Разумеется, особенности мужского мышления и память о прежней жизни никуда исчезают, но ведь организм всё время будет вырабатывать женские гормоны, которые не могут не повлиять на мировосприятие такого человека. Да и женские инстинкты в клонированном теле наверняка начинают проявляться. Скорее всего, получается некая смесь женских ощущений с мужской памятью. Впрочем, я не медик и не психолог, чтобы судить о таких вещах. Абсолютно точно можно сказать только одно - Эллен Стю Брукс раньше была мужчиной.
- Так какого же чёрта ты молчал?
Нет, не в этом дело. Какого чёрта молчала она?
Ах, да, как-то раз Эллен заводила об этом разговор. Но какой-то шуточный. У меня и в мыслях не было, что она говорит о себе. Почему она не дала понять, что это вовсе не шутка?
Я ведь не какой-нибудь ханжа и с пониманием отношусь к тому, что не могут все люди быть одинаковыми. Предположим, нравится тебе менять свой пол - да ради бога! Хоть через день меняй. Или, допустим, ты предпочитаешь однополую любовь - твоё право. Не понимаю я этого, но и не препятствую. Каждый человек свободен в своём выборе. Только не нужно меня втягивать в то, что мне чуждо, неприятно, противно, отвратительно. И не просто втягивать, а обманным путём.
Ну, сейчас я ей устрою!
Не обращая больше внимания на съёжившегося у стены Шэррика, я выбежал из рубки. Коридор показался мне непривычно тесным. Роботы-уборщики разлетались в разные стороны, некоторые - не по своей воле. И я искренне сожалел, что их на моём пути оказалось так мало. И что коридор, ведущий к каюте Эллен, так быстро кончился.
Она сидела у стола спиной к двери и делала вид, будто читает книгу. Кажется, всё того же Саймака - ещё одну свидетельницу моего позора. Дверь каюты я распахнул с шумом, и Эллен не могла его не услышать. Но так и не обернулась. Впрочем, эти уловки не помогли, я просто развернул её лицом к себе вместе со стулом.
- Эллен, это правда? - спросил я, тяжело переводя дыхание.
Странно, не мог же я так запыхаться, преодолев от силы пятьдесят метров? Опять что-то неладно со здоровьем.
- Что "правда"? - бесстрастно переспросила она, глядя куда-то сквозь меня, в коридор.
- То, что сказал Шэррик.
- Откуда я знаю, что он сказал?
Эллен продолжала играть в непонимание, но голос её предательски дрогнул.
- Знаешь, - заключил я с какой-то дьявольской смесью отчаяния и удовлетворения. - Всё ты знаешь. И наверняка знала, каким это будет ударом для меня. Но ничего мне не сказала. Почему? Неужели тебе мало того горя, что вы с Ксирдалем уже мне принесли? Зачем ты продолжаешь мучить меня?
- Мучить тебя, Грэм?! - Эллен рывком встала со стула, и мне показалось, что воздух в каюте заискрился электрическими разрядами. - Да с чего ты взял, что кто-то тебя мучает? Наоборот, я хотела помочь тебе, заставить забыть о неприятностях. Искупить свою вину, если угодно. И разве у меня плохо получалось? Разве ты не был счастлив со мной?
- Счастлив, занимаясь сексом с мужчиной? Да в гробу я видел такое счастье!
Эллен снова села на стул. И голос её, только что готовый сорваться на крик, вновь зазвучал ровно и спокойно.
- Ты дурак, Грэм! Самовлюблённый, ограниченный, безнадёжный дурак. И как все дураки, время от времени проговариваешься и раскрываешь всю правду о себе. Да, тебе не нужно счастье. Для тебя гораздо важнее, чтобы всё было правильно, так, как ты привык. Аккуратно разложено по полочкам и снабжено этикетками и инструкциями по применению. А если вдруг не знаешь, на какую полку положить то, что попалось тебе в руки - просто выбросишь его. Лишь бы не думать, лишь бы ничего не менять. И знаешь, мне тебя даже уже не жаль. Дурака жалеть - только поощрять его к дальнейшим дуростям.
Она замолчала в ожидании моего ответа. Но и я не проронил ни слова. Сначала из чувства противоречия, не желая идти у неё на поводу. А потом вдруг понял, что и в самом деле не хочу ничего говорить. Что мне нечего ей сказать. Некому. Эллен Брукс никогда не существовало, а с тем существом, что сейчас сидит передо мной, я не собираюсь иметь ничего общего. И чем быстрее оно исчезнет из моей жизни, тем больше у меня шансов когда-нибудь избавиться от воспоминаний о совершённой мной чудовищной ошибке.
Я развернулся, вышел из каюты и направился обратно в рубку. Шэррик всё ещё торчал там, бессмысленно разглядывая главный дисплей. Не особенно церемонясь, я отодвинул его в сторону и быстро ввёл координаты окончания прыжка. Единственного прыжка прямо к Кассилии. Наплевать на риск, лишь бы всё это побыстрей кончилось. Неважно, чем. Хуже, чем сейчас, всё равно не будет.
Часть вторая.
- Господа, будьте так любезны объяснить, зачем я вам опять понадобился? Всё, что от меня требовалось, я сделал. До места вас доставил, разведывательный зонд запустил, катер к посадке подготовил. Чем ещё могу быть полезен?
Я не собирался скрывать, что был бы счастлив никогда больше не видеть обоих хозяев-пассажиров. Они ведь и сами об этом прекрасно знали. Более того, наши чувства были взаимны. Да и друг друга они, вероятно, тоже переносили с трудом. На протяжении всего прыжка в поле Хилла-Кокса, а также торможения и подлёта к Кассилии мы общались исключительно через "Медею". Приблизительно в таком стиле: "Передайте мистеру Шэррику, что детская энциклопедия находится в каталоге "S" базы данных компьютера. Там он найдёт ответы на все интересующие его вопросы". Или "Напомните мисс Брукс о необходимости соблюдать график посещения бассейна. У меня и так всего два часа в запасе, а ещё нужно успеть воду после неё сменить". Или "Спросите у мисс Брукс, посещала ли она сегодня оранжерею. Если да, то вносить в почву органические удобрения уже не обязательно".
Впрочем, оранжерею она на самом деле не любила и за всё время полёта появлялась там от силы два-три раза. Зато я проводил среди растений большую часть свободного времени. Не в последнюю очередь именно потому, что здесь оставалось меньше всего шансов повстречать мисс Брукс. Но это вовсе не означает, что я не заботился о самих растениях. В особенности о подарке садовода-любителя с Упернавика. Я ведь обещал дождаться появления цветов, а капитан Брингдаун всегда держит слово. Вот только сами цветы не торопились распускаться, и это тоже не улучшало моего настроения. Соответственно, изобретались всё новые и новые способы испортить его и моим нежеланным пассажирам.
По мере возможности мне отвечали такими же любезностями. И я был крайне удивлён, получив вполне корректное предложение явиться в рубку на совещание. Не стоит так резко менять стиль отношений, если до сих пор он приводил к успеху и, в конце концов, довёл нас до Кассилии. Ну, и ещё много до чего довёл, разумеется. Но всё равно, не стоит.
Если только не случилось нечто непредвиденное. Но тогда бы я уже знал об этом от "Медеи". Или теперь информация фильтруется на два потока - для хозяев и для наёмного персонала? Нет, это уже паранойя.
- Так чем я всё-таки могу помочь вам, господа? - повторил я, внимательно разглядывая потолок рубки.
- Нам необходимо обсудить дальнейшие действия, - с подчёркнуто деловым видом обратился Марвин к входной двери.
- Так обсуждайте, раз необходимо, - великодушно разрешил я.
Однако Шэррик настолько привык к моим саркастическим репликам, что пробить его теперь стало практически невозможно.
- Мы также хотели бы посоветоваться с вами, капитан, - невозмутимо продолжил он, - как с человеком, имеющим богатейший опыт высадки на неисследованные планеты.
- Ну, что вы, господа, в самом деле?! - засмущался я. - Так уж и посоветоваться! Вы же на самом деле хотите, чтобы я за вас всё решил, что и как делать. Потому что сами вы умеете только разводить доверчивых клиентов и теперь тоже надеетесь на чужом горбу в рай въехать. Не так ли, милейший адмирал?
- Так, капитан, - ответила за него Эллен. (Ладно, пусть так и остаётся Эллен, не в имени ведь дело!) - Вы как обычно поразили нас своей проницательностью и знанием жизни. Но было бы ещё лучше, если бы ваши знания помогли нам успешно выполнить миссию.
Ну, уж нет! Опускаться до препирательств с этим существом я не собираюсь. Переговоры ведутся только с адмиралом Шэрриком.
- Хорошо, Марвин, задавайте вопросы!
Пришлось даже удостоить его взглядом, чтобы поощрить к продолжению разговора, а заодно и показать остальным, что их участие в беседе не обязательно. Следует отметить, что мои действия оба расценили правильно. Эллен с равнодушным видом повернулась к обзорному экрану, а Марвин посерьёзнел сверх всякой меры и выглядел уже даже не адмиралом, а, по меньшей мере, императором вновь открытой планеты. И как ни старался себя контролировать, но и в голосе его зазвучали нотки самодержца.
- Как вы расцениваете результаты разведки, капитан?
- Положительно расцениваю, адмирал, - отрапортовал я, строго соблюдая субординацию. - И при желании мой отзыв нетрудно было найти в данных компьютера.
- Да, я читал ваш отзыв, - признался Шэррик. - Но хотел убедиться, что ваше мнение с тех пор не изменилось.
Ладно, хватит дурачиться. Парень действительно хочет убедиться, что всё в порядке. И кроме как у меня, ему спросить не у кого.
- Ничуть не изменилось. Считаю высадку возможной и относительно безопасной. Содержание кислорода в атмосфере Кассилии ниже, чем на Упернавике, но находится в пределах нормы. Опасных для жизни химических соединений не обнаружено. Для всех выявленных болезнетворных микроорганизмов уже синтезированы антитела. Температура воздуха в приповерхностном слое: для южного материка - от двадцати до тридцати градусов по Цельсию, для северного - пять-десять градусов. По замеченным видеокамерой образцам флоры и фауны трудно судить о наличии крупных хищников и разумных форм жизни. Промышленные отходы в почве и атмосфере отсутствуют, радиационный фон незначительный. Жесткое излучение звезды экранируется магнитным полем, хотя и в несколько меньшей степени, чем хотелось. Но кратковременное пребывание на планете вашему здоровью не сможет повредить.
- А вашему?
- А со мной-то что может произойти? - удивился я. - У "Медеи" самая надёжная защита из всех кораблей спейстрейдеров.
- В этом я не сомневаюсь, капитан, - улыбнулся чему-то Шэррик. - Но она же не сможет защищать вас, пока вы будете находиться внизу, на поверхности планеты.
- Я?.. На поверхности?.. Да с какой стати?
- Грэм, это уже не смешно, - не оборачиваясь, произнесла Эллен. - В твоих же интересах помочь нам справиться с заданием. Чем быстрее найдём книгу, тем быстрее улетим отсюда.
Она права, разумеется, но это ещё не повод замечать её присутствия.
- Значит, вы считаете моё участие в поисках необходимым, адмирал?
- Да, безусловно.
И он прав. Без меня у них ничего не получится. А я без них не смогу получить назад свой корабль. Вот и выходит, что я должен помогать этим ребятишкам, пока они не наиграются в книгоискателей. Только мне по-прежнему не доставляет удовольствия общение с ними. Надо что-то придумать, чтобы они не путались у меня под ногами, но и не наломали дров без моего контроля.
- Тогда сделаем так, - предложил я первый пришедший на ум вариант. - Берём с собой восемь роботов и три флайера. Высаживаемся на планете, разделяемся и ведём поиски сразу в трёх направлениях. Как только кто-либо натыкается на следы человека, сразу же сообщает остальным и до моего прибытия не предпринимает никаких действий. Возражения есть?
- А зачем столько роботов? - поинтересовался Шэррик.
Что ж, я так и предполагал, что по поводу разделения никаких вопросов не возникнет.
- Считайте сами: два охраняют катер. Один - снаружи, другой - изнутри. Мне бы не хотелось застрять на этой планете только потому, что какому-нибудь чудищу вздумается пожевать крылышко нашего катера. Флайера тоже необходимо охранять, когда кто-либо из нас решит совершить вылазку. Ну, и конечно, глупо в одиночку разгуливать по незнакомой местности. Как минимум, по одному сопровождающему роботу взять придётся. Итого - восемь. Ещё вопросы есть?
- А где будем высаживаться?
Это уже Эллен спросила. И надо признать, вопрос по существу. Трудно найти чёрную кошку в тёмной комнате, если она в это время находится на кухне.
- А вот здесь выбирайте сами, - обратился я к Марвину. Просто чтобы не создавать прецедент. - В любом случае это лотерея, угадал - не угадал. Единственное пожелание - приземлиться лучше в глубине материка, на ровном, свободном от леса участке. Впрочем, можно сесть и на воду. Но учтите, что водные животные, как правило, крупнее и сильнее наземных.
- Тогда я предлагаю южный материк, - высказался Шэррик. - Он и размерами побольше, и к экватору ближе.
- И там теплее, правильно? - подсказала Эллен.
- Мне-то всё равно - я родился на Упернавике. Я для вас стараюсь.
А адмирал-то молодец, не отреагировал на подначку. Вот что значат регулярные тренировки! А может, он просто в себя приходит, от боязни космоса оправляется.
- Вы лучше на облачность смотрите, - вспомнил я. - Хуже нет, чем попасть в сезон дождей и много дней подряд грязь ногами месить. И неизвестно ещё, удастся ли на другое место перелететь. Один спейстрейдер по фамилии Консель как-то раз из-за такой мелочи чуть навсегда в необитаемом мире не остался. Вроде бы и катер на удобной площадке посадил, а потом его зачем-то в джунгли понесло. И как раз ливень зарядил дней на десять. Такой, что ни земли, ни неба не видно. Только вода кругом. И гроза чудовищная, так что никакие радиосигналы не проходят. Пришлось Конселю чуть ли не вплавь на место посадки возвращаться. Но и на этом его злоключения не закончились. Место он отыскал, но не узнал. Там где была равнина, сплошное болото образовалось. И от катера - ни следа...
Мои компаньоны слушали меня, позабыв про раздоры, боясь пропустить хоть слово. Всё-таки я, несмотря ни на что, оставался для них непререкаемым авторитетом. Ну, и пусть слушают. Не важно, что на самом деле с Конселем приключилась немного другая история. И не с Конселем вовсе. Откровенно говоря, имя это я вообще выдумал. Но в педагогических целях можно и прифантазировать немного. Мне ж самому потом, в случае чего, придётся их выручать. И чем сильнее я сейчас моих искателей напугаю, тем больше шансов, что с ними ничего не страшного не произойдёт.
- И куда же делся катер? - не выдержал моей паузы Марвин.
- В болото провалился, куда ж ещё? - чуть ли не зевая, объяснил я. - Метра на три в глубину ушёл. К счастью, Консель был хорошим ныряльщиком. С двадцатой попытки отыскал-таки пропажу. И как-то умудрился в катер забраться. А потом ещё долго по болотам плавал, пока на твёрдую землю не выбрался, откуда уже и взлететь можно. С тех пор он облачность очень внимательно изучает и прогноз на компьютере просчитывает. Кстати, адмирал, когда выберете место посадки, не сочтите за труд - дайте мне проверить! А я пока пойду флайеры подготовлю и роботов на охранный режим перепрограммирую.
И я вышел из рубки, наслаждаясь произведённым впечатлением. Прошу прощения, но не могу удержаться от любимой латыни: Qualis artifex pereo!*
Как я и предполагал, разделение прошло без трогательных сцен прощания. Очень строго, по-деловому. Сели, вытащили флайеры из грузового отсека, (не сами, разумеется - для этого роботы существуют), потом затолкали в салон грузчиков и определили, кому куда направляться. Шэррик вызвался обследовать гористый участок на запад от места высадки. Эллен досталась южная, степная часть континента. Я же взял на себя самый трудный маршрут - на восток, через джунгли, к побережью.
Не то чтобы я всерьёз полагал, что на планете и в самом деле живут люди - записи разведывательного зонда не давали повода для оптимизма - но если они где-то и отыщутся, то, скорее всего, именно в лесах. Только там и искать труднее. Если я правильно оценил картинки с зонда, то на планете самый расцвет каменноугольного периода. Эволюция ещё и до динозавров не дошла, не говоря уже о млекопитающих. Зато всяческой зелени, которая здесь почему-то синь, должно водиться в изобилии. И кто там под ней прячется - попробуй догадайся.
А не хочешь догадываться - вылезай из флайера и пешочком. Только пока как-то не тянет. Всё по той же причине - неизвестно, кто на тебя из-под ближайшего листочка выпрыгнет. Так что я лучше пока сверху посмотрю, вдруг что-то интересное замечу.
Немного настораживает, что видения Эллен полностью соответствуют той картине, которую я наблюдаю на обзорном экране. Фиолетовое небо ещё может оказаться случайным совпадением. Во-первых, слой атмосферы вокруг Кассилии тоньше, чем на других планетах, отсюда и более тёмный фон. Во-вторых, какой-нибудь газ, входящий в состав воздуха, тоже может дать необычный оттенок. Хотя, никаких странностей в химсоставе я вроде бы не обнаружил.
Да и не в этом дело. В пейзажах разных планетах цветовая гамма не может не отличаться. Окрас неба, или растительность, или само светило порой выглядят непривычно. Но ведь тут и облака зеленые, и солнце голубое, и трава синяя - всё, как Эллен рассказывала. И деревья...
Собственно, такими они в эту эпоху и должны быть. Только деревьями их назвать трудно. Торчат из земли какие-то палочки, шишечки и перышки. То есть, не из земли, а высоко над землёй. Метров на двадцать - двадцать пять. А листья, если и имеются, то длинные, узкие и редкие. Тени почти не отбрасывают. Правда, под этими с позволения сказать деревьями ещё два или три слоя растительности расположены. А может и больше. Сверху не разобрать.
Между прочим, я уже миль двадцать над лесом пролетел и никакого просвета не обнаружил. А ведь Эллен ещё что-то про поляну говорила. Ну, и где же она? (Это я про поляну). Должны же люди, если они живут в этом лесу, хотя бы дрова заготавливать. И дома строить тоже удобней из бревён, чем из камней или глины. За материалом далеко ходить не нужно - руби, сколько захочешь!
- Капитан Брингдаун! - вдруг залаял встроенный в воротник комбинезона динамик. - Это Марвин. Как проходят поиски? У меня пока ничего интересного.
Надо же, адмирал уже соскучился! А ведь не скажешь, что раньше мы друг без друга и минуты не могли прожить. Хотя, конечно, всё понятно - волнуется парень. В первый раз на другой планете, один. Хочется человеческое слово услышать. Только я-то здесь причём? Переговаривайся с Эллен, если уж так припекло.
- У меня тоже никаких новостей, Марвин. И давайте договоримся - без серьёзных причин эфир не засорять. Иначе рискуем не услышать важное сообщение. Всё ясно?
Ответа я так и не услышал. Должно быть, Шэррик обиделся. Может, это и к лучшему. Будет внимательней на экран смотреть. Вдруг чего и увидит.
А я, кажется, уже увидел. Справа по борту подлесок подозрительно редкий. Надо бы приземлиться и осмотреть снизу. Только, господи, где же тут можно сесть?
Разворачиваюсь и лечу поперёк прежнего курса. Никаких надежд на нормальную посадку. Можно, разумеется, выжечь полосу леса бластером, но непонятно тогда, что я там буду искать? Угольки с головешками? Нет, должен быть какой-то другой выход.
Ага! Что-то блеснуло внизу. Похоже на небольшую речушку. Попробую сесть на воду, если удастся вырулить прямо над руслом. Автопилот здесь не поможет, работа ручная, ювелирная. Ах ты, дьявол, всё-таки задел крылом за ближайшую шишку! Но, в общем и целом - неплохо, квалификацию ещё не растерял. Да и тряхнуло напоследок не так сильно, как если бы садился на твёрдую почву. Вылезайте, капитан Брингдаун, приехали!
Ноги тут же по колено ушли в ил, и пару раз что-то, или скорее кто-то, легонько ткнулся в левую лодыжку. Я мысленно похвалил себя, за то, что выбрал для экспедиции тяжёлый комбинезон. Возможно, будет немного жарковато, но зато никакая тварь его не прокусит. Во всяком случае, не такая мелкая. А с крупной по идее должен робот-охранник разобраться.
Кстати, а куда же он делся? Он ведь выпрыгнул первым, согласно программе. Но боюсь, в ней не было сказано о том, как выбираться из грязи. А моего стального телохранителя, кажется, засосало по самые сенсорные датчики. Вон они из воды выглядывают! Придётся мне же его из болота и вытаскивать. Нет, никогда техника полностью не заменит человека! Особенно - на спасательных работах.
Всего за какую-то четверть часа робот был спасён. Сначала потребовалось закрепить понадёжней флайер. Благо, прямо на берегу ручья росли две толстых, чешуйчатых свечки, где-то высоко над головой заканчивающихся круглыми, косо посаженными тарелочками. Обвязал оба ствола канатом и притянул к ним флайер. Потом достал лебёдку, зацепил крюком грудной щиток робота и включил мотор. Шлепок, с которым бедняга вырвался на свободу, получился громкий и радостный. Но повторять номер на бис мне не захотелось. Второго робота я решил оставить внутри флайера. А то ведь не дай бог тоже завязнет, а меня рядом не окажется. Вернусь, а он уже полпути к ядру планеты прошёл.
А мне, как подсказывает наручный навигатор, ещё придётся больше мили до присмотренного места добираться. Если бы по ровной дороге - сущий пустяк. Но в джунглях дорог не бывает, разве что звериные тропы. И ещё неизвестно, кто эту тропу протоптал. Может, по бездорожью всё-таки безопасней выйдет.
Впрочем, это всё чисто теоретические рассуждения. А на практике мне выбирать не приходилось. Куда ни поверни - всюду заросли папоротников в два-три человеческих роста. Под ними, но почти вровень с моей головой - пучки остролистой травы, наподобие осоки. Ещё ниже, примерно мне по пояс - разноцветные конические пирамиды каких-то грибов. А дальше - такое ощущение, что никуда из реки и не уходил - грязи всё так же по колено. Только она вдобавок ко всему ещё и шевелится. В ворохе гниющих листьев ползают разнообразные червяки, многоножки, слизни и прочие очаровательные создания. А некоторые из них и на меня норовят забраться.
Вот что-то проползло между лопаток. Не по комбинезону, а прямо по коже. Б-р-р, мерзость какая! Даже не сразу сообразил, что это меня сначала передёрнуло от отвращения, а потом уже я почувствовал движение на спине. От которого меня опять передёрнуло. И какой умник придумал выражение "мурашки по спине"? Его бы на моё место поставить. Чтобы стоял и гадал, в прямом или переносном смысле они ползают. И ведь понимаю, что не прокусить им комбинезон, а всё равно ужасно неприятно.
Тут, хочешь - не хочешь, а начнёшь завидовать своему механическому спутнику. Он переносных смыслов не признаёт. Всё, что попадает в прицел видеодатчиков, чётко классифицируется по группам. Если объект подходит под категорию "угроза", то действительно берётся на прицел. "Помеха" - отодвигается в сторону. А на "нейтральный объект" он и вовсе не отреагирует. И все эти ползучие мерзости для моего робота являются именно нейтральными предметами, не способными нанести вред или воспрепятствовать движению. Железная логика! И никаких тебе мурашек.
Всё-таки зависть - конструктивное чувство. Оставшуюся часть пути я преодолел на одном дыхании, ни на шаг не отстав от робота. Возможно, мне помогли и другие ощущения, которые я предпочёл бы назвать брезгливостью. Мне почему-то казалось, что там, куда я направляюсь, нет ни грязи, на копошащихся в ней насекомых. Но, увы, к моему приходу плохо подготовились. Вырубили самые высокие папоротники, заслоняющие свет, а пол подмести забыли.
Стоп, а ведь действительно вырубили! Если бы подлесок выжег лесной пожар, то обязательно захватил бы и большие деревья. А если предположить, что стадо каких-то местных слонов так тщательно вытоптало круглую площадку диаметром около тридцати метров, то придётся заодно и допустить наличие у них разума. Так, может, проще признать, что здесь поработали человеческие топоры либо мачете?
Правда, произошло это давно. Трудно рассчитать, за какой срок свежевырубленный участок успевает снова зарасти. Полгода? Год? Полтора? Но в любом случае есть основания считать, что здесь когда-то находились люди. И вероятно, ушли. Но наверняка оставили какие-то следы своего пребывания. И если удастся обнаружить ещё что-нибудь подозрительное, то мою гипотезу можно считать доказанной.
Вопрос лишь в том, где искать. Вылавливать из грязи под ногами какое-нибудь сломанное топорище или оборванную пуговицу ужасно не хотелось. Впрочем, почему бы не поручить эту почётную миссию моему механическому другу? Настроить ультразвуковые детекторы на поиск металлических предметов, и пусть себе просвечивает грунт до глубины, предположим, в полметра. А я пока займусь деревьями. Они ведь за последние год-полтора не должны сильно измениться. Может быть, какие-то зарубки с тех пор остались, или ещё что-нибудь.
Только теперь я понял, что во время путешествия не очень-то к ним и присматривался. Просто отмечал - дерево слева, дерево справа, дерево впереди. А оказалось, что снизу они выглядят так же причудливо, как и сверху. Корни здешних деревьев начинают отделяться от ствола уже на высоте в несколько метров и образуют что-то вроде беседки. И будь я сам лесорубом, обязательно устроил в одном из таких укрытий если не комнату отдыха, то хотя бы склад инструментов. Ну-ка проверим.
Первое обследованное дерево не оправдало моих ожиданий. Слой органических отходов под ним оказался даже толще, чем на открытом пространстве. К тому же и света сюда проникало намного меньше, и я опять почувствовал себя неуютно. Сейчас все эти скользкие, мохнатые и многолапые создания, воспользовавшись темнотой, набросятся на меня, а я даже не смогу разглядеть врага, чтобы вовремя с себя сбросить.
Чудом не врезавшись головой в один из корней, я опрометью выскочил из-под навеса. Нет уж, так дело не пойдёт! Где там мой робот-охранник? Почему не охраняет? Ах, да! Я же дал ему другое задание. Ну, раз сам дал, сам и отменю. Хватит разыскивать иголку в навозной куче. Пусть лучше идёт со мной к следующему дереву. Хотя бы подсветит в случае необходимости.
Но я даже не успел войти в беседку. Нога зацепилась за что-то твёрдое и тяжёлое, и я беспомощно ткнулся носом в мягкую, но крайне неприятную на вид и на ощупь лесную подстилку. Раздражённо смахнув с лица несколько самых любопытных тварей, я поднялся и собирался уже шагнуть под образованную двумя корнями арку, когда робот-охранник повторил только что проделанное мной упражнение. Причём, его падение получилось значительно более шумным, словно он упал не в кучу гниющих листьев, а на что-то твёрдое.
А ведь так оно, возможно, и произошло. Робот гораздо тяжелее меня, в чём я уже успел убедиться, вытаскивая его из болота. И сейчас грязевая подушка не удержала его, он пробил её насквозь и наткнулся... Х-м, интересно, на что же он там наткнулся?
Мне настолько не терпелось найти разгадку, что я не стал терять время на команды роботу, а сам разгрёб мусор ногами. Под ним сверкнула в косых лучах солнца гладкая зеленоватая поверхность. Я расширил радиус расчистки - результат тот же. Из последних сил удерживая себя от построения скороспелых гипотез, я всё-таки привлёк робота к общественно-полезному труду. Минут через пять вся поверхность вокруг дерева была тщательно выметена. И увидев результат уборки, я не смог удержаться от удивлённого вскрика.
Под слоем грязи, как и положено, оказалась земля. С обломками мелких корешков и проплешинами камней для разнообразия. Но рядом с корневой аркой, приблизительно в метровом радиусе от неё, отчётливо выделялась площадка из того самого зелёновато-блестящего материала. Более того, граница его образовывала уступ высотой сантиметров в пятнадцать. И не нужно обладать изощрённой фантазией, чтобы сообразить, что он получился не сам собой. Что его специально создали для какой-то важной цели. Например, для защиты от тех же многоножек и слизней. И совсем уже нетрудно догадаться, кто его создал.
Все ещё не решаясь произнести ответ вслух, я приказал роботу расчистить также и поверхность между корнями. И уже не сильно удивился, обнаружив там такую же зеленоватую площадку. Робот провёл экспресс-анализ химического состава и доложил, что материал органический. Собственно, я уже и так догадывался, что это застывшая смола какого-либо дерева. Возможно, того же самого. Но если у аборигенов хватило ума выровнять с его помощью пол, то сам бог велел им ещё и щели в доме промазать. Ну-ка, дружок, подсвети!
Выхваченная из полумрака дальняя стена предполагаемого жилища аборигенов тут же отозвалась зелёноватым отблеском. Всё, больше никаких сомнений не осталось. Это действительно дом. Во всяком случае, когда-то было домом. А просветы между расходящимися в стороны корнями, вероятно, служили окнами. Не удивлюсь даже, если они раньше давали необходимое освещение, ведь вся мелкая растительность вокруг была вырублена. И мне очень повезло, что я зашёл через то отверстие, которое и в самом деле служило входом. Потому что оконные проёмы снизу заложили деревянными брусками и промазали всё той же смолой, но разглядеть препятствие снаружи среди зарослей не так уж просто.
Осмотрев помещение более внимательно, я обнаружил даже углубление для очага. Правда, ни посуды, ни мебели, ни другой домашней утвари так и не нашлось. Что, в общем-то, тоже объяснимо. Если хозяева по каким-то причинам ушли отсюда, то и все пожитки они обязаны захватить с собой. Меня больше встревожило другое обстоятельство. Все эти детали быта никак не соответствовали тому уровню развития науки и техники, который должен быть у земных колонистов, заселивших планету. Либо на Кассилии развилась собственная раса разумных существ, либо, что более вероятно, переселенцы деградировали до примитивного состояния. И это очень печально. Ведь регресс в первую очередь должен сказаться на культуре. На любви к печатному слову вообще, и к "Книге пророка Дэна" в частности.
Но как бы там ни было, пора сообщить компаньонам о своей находке. Не думаю, что им теперь следует сломя голову нестись ко мне. Пока в их присутствии нет необходимости. Зато сами они от моей новости наверняка приободрятся, станут ещё внимательней смотреть по сторонам, и может быть, тоже что-то обнаружат.
- Марвин! Эллен! Это Брингдаун. Обнаружил покинутое человеческое жильё. В контакт пока не вступил. Не с кем. Зафиксируйте координаты находки...
Что за дребедень? Цифры на дисплее навигатора запрыгали, как бешеные. Я подождал несколько мгновений, но они так и не остановили своей дьявольской пляски. Возможно, я повредил прибор при падении. Придётся свериться по корабельному компьютеру.
- "Медея"! Говорит Брингдаун. Определите координаты моего флайера и передайте их мистеру Шэррику и мисс Брукс.
В динамике что-то долго шуршало, и лишь затем послышался синтезированный голос "Медеи":
- К сожалению, капитана Брингдауна сейчас нет на борту. Вы можете оставить ему сообщение после звукового сигнала...
Сигнал вышел таким пронзительным и громким, что я непроизвольно дёрнул головой, словно пытаясь отпрыгнуть подальше от воротника собственного комбинезона. Да что ж это происходит? Что за идиотскую фразу выдала в ответ на мою просьбу старая добрая "Медея"? Я даже не предполагал, что в её арсенале хранятся такие канцелярские обороты. Неужели она не расслышала, что я сказал? Я-то ведь её слышал, хотя и не сказал бы, что очень хорошо. Какие-то непонятные помехи, от которых до сих пор звенит в ушах... Звенит всё сильнее... Невыносимо сильно...
- Нет, прекратите немедленно! Выключите зв-у-у-ук!..
И очнулся. И понял, что очнулся. И меня это порадовало. Но потом я понял, почему очнулся. Меня укусили. В нос. Очень больно. И я догадался, кто меня укусил. Лохматый чёрный паук продолжал сидеть на моей переносице. И это меня испугало. Я вскочил, смахнул с лица паука и несколько других ползучих тварей. И мне стало спокойно.
Но ненадолго. Я забеспокоился из-за того, что очнулся, а не проснулся. Значит, до этого я не спал, а был без сознания. Почему я потерял сознание?
Не знаю. Или скорее, не помню. Странно, и неприятно. Почему я что-то не помню? А что я помню? Как меня зовут? - Помню. Кто я такой, чем занимаюсь? - Тоже помню. Где нахожусь? - Не сразу, но вспомнил. Как сюда попал?..
Мысли в голове зашевелились в поисках ответа. Вяло, сонно, неуклюже, но зашевелились. Почему неуклюже? - Ну, мне показалось, что раньше думать было как-то проще. Раньше я не чувствовал физического напряжения, выстраивая слова в длинные фразы. И чем длиннее фраза, тем сильнее колет где-то в затылке. Но я смутно понимаю, что так не должно быть. И от этого снова становится страшно.
Может, я заболел? Нет, не похоже. Руки и ноги меня хорошо слушаются, болевых ощущений не возникает. Значит, что-то с головой. Наверное, я ушиб голову, когда падал. Ведь очнулся-то я лёжа. А почему я упал? И если я ушиб голову, то должна быть шишка, синяк, гематома.
У-у, как закололо в затылке! Наверное, из-за последнего слова. Не помню его точного значения, но оно как-то связано с ушибом - это точно. Это медицинский термин такой...
Снова кольнуло. Но уже слабее. Я пощупал рукой затылок. Вроде бы всё в порядке. Ни выпуклости, ни следов крови. Значит, боль внутренняя, не связанная с ушибом. Такое тоже бывает, я помню. Например при мигрени...
Я уже не удивился, почувствовав новый укол. Каждое сложное слово вызывает болевую реакцию. Но потом, когда боль проходит, в голове как-то проясняется. Всплывают новые слова. И боль с каждым разом становится все незначительнее. Значит, чем больше сложных слов я вспоминаю, тем легче мне дальше думается. Что ж, кажется, я нашёл способ лечения. А в том, что я был болен, можно уже не сомневаться. Значит, вспоминаем медицинские термины. Диагноз. Амнезия. Шизофрения. Клаустрофобия...
У Марвина была астрофобия. Он боялся смотреть на звёзды. А у Эллен... Нет, об этом лучше пока не вспоминать. Вернёмся к медицинским терминам. Как правило, это заимствования из латинского языка. А я ведь любил латынь. Любил латинские афоризмы. Ну-ка, давай Брингдаун, вспоминай!
Dum spiro - spero. Пока живу - надеюсь. Хорошо, мне сейчас надежда очень нужна. Давай ещё!
Dura lex, sed lex*. Немного не по теме, но тоже неплохо.
Satur ventur non studit libentur**. Ага, продолжаем!
Dass in Tannwald finster ist***... Ой, нет, это не то!
Si vis pacem para bellum****. Вот это уже ближе к делу. Нужно быть готовым ко всему. И для начала - вспомнить всё, что произошло.
Per aspera ad astra*****. Всё, вспомнил! Это как раз про меня сказано. Только я, наоборот, со звёзд спустился в тернии. И в этих терниях обнаружил человеческое жильё. Обследовав его, я собирался передать сообщение Марвину и Эллен. И тут что-то случилось с приборами. А потом, по-видимому, и со мной.
Ну, себя я вроде бы в порядок привёл. Посмотрим, как поживают приборы.
А никак не поживают. Дисплей навигатора отключён и на нажатия кнопок не реагирует. Либо аккумулятор сел, либо микросхема сгорела. В любом случае прямо сейчас починить его не удастся. Придётся ориентироваться по сигналу с "Медеи". Но ведь и связь с кораблём тоже нарушилась. Очень бы не хотелось, чтобы насовсем.
Проклятье! Так и есть. Сколько не переключай режимы, в динамиках абсолютная тишина. Даже помех не слышно. Значит, я остался без связи с кораблём и компаньонами. Но это ещё полбеды. А вот что я буду делать, если и аппаратура флайера тоже отказала? Я уже даже не спрашиваю, как я в этом случае попаду на корабль.
Впрочем, не стоит паниковать раньше времени. Как-нибудь да попаду. В багажном отсеке флайера хранятся запасные микросхемы. Придётся, конечно, повозиться, и возможно, не один день, но я его приведу в чувство. Лишь бы он оставался в целости и сохранности до моего прихода. И тут вся надежда на робота-охранника, который...
Который тоже может быть повреждён. И я почему-то нигде не вижу своего телохранителя. Вечно с ним что-нибудь случается, такое ощущение, что скоро мне самому придётся его охранять. Вот где его сейчас носит?
Поиски покинувшего свой пост не заняли много времени. Он так и остался у входа в жилище и теперь мирно дремал на той самой ровной зеленоватой поверхности, которую сам же недавно и расчистил. Кстати, а насколько недавно? Сколько времени я провёл без сознания? Никто не подскажет. Нетрудно догадаться, что все системы робота тоже не функционировали. Но надо же хотя бы осмотреть его, выявить характер повреждений. И определить, в конце концов, их причину.
Вооружившись отвёрткой, найденной в нагрудном кармане самого робота, я приступил к осмотру. И сразу оценил по достоинству мудрость его конструкторов. Если бы защитные пластины держались только на магнитных присосках, робот давно бы уже развалился по частям. А так я лишь промучился четверть часа с допотопным винтовым крепежом.
Увы, это была последняя радостная новость. Внутренности робота ремонту в походных условиях не подлежали. Перегорели все предохранители, расплавилось большинство проводов и контактов. Вероятно, их разрушили наведённые токи огромной мощности. Трудно сразу сказать, откуда они взялись. Какая-нибудь необыкновенно сильная гроза? Да, может быть. Правда, не похоже, чтобы здесь был ливень. Но ведь неизвестно точно, сколько я пролежал в беспамятстве. Лес мог быстро впитать влагу. Или гроза вообще не сопровождалась дождём. Но всё равно непонятно, почему помехи начались, когда грозы ещё и в помине не было.
Нет, скорее всего, это какое-то невидимое воздействие. Мощный источник жёсткого излучения или магнитная буря. Да мало ли что могло произойти. Но вся сложность в том, что любая аппаратура проектируется с учётом этих случайных факторов. И чтобы повредить хоть одну схему, необходима не просто буря, а страшный, невообразимый магнитный ураган, каких просто не случается в естественных условиях. И получается, что помехи были искусственного происхождения.
Но ведь я только что определил уровень местной цивилизации как примитивный. Поторопился? Нет, вряд ли. Или, может быть, здесь одновременно существуют две разумные расы? Ох, сколько умных мыслей возникает, пока закручиваешь винтики на корпусе уже бесполезного металлического болвана! И это меня несказанно радует, поскольку мысли эти перемещаются в мозгу свободно, без каких-либо болевых ощущений. Выздоравливаю я, однако!
Но не настолько, чтобы тащить робота через лес к флайеру. Пусть лежит, где упал. Только бластер, хотя он, конечно же, неисправен, всё-таки придётся разобрать. Аккумулятор пускай остаётся, а вот активатор и конвертер оставлять никак нельзя. Даже если туземцы ничего не понимают в плазменном оружии, они могут случайно нажать нужную кнопку, и пиши пропало. Хорошо если только друг в друга пулять начнут, а нас не тронут. Хотя, в любом случае - ничего хорошего.
Я наклонился над непринуждённо отведённой в сторону правой рукой робота и стал развинчивать энергетический блок. И едва закончив возиться с катушкой ускорителя, почувствовал, что за мной кто-то наблюдает. Знаете, если месяцами находишься в полном одиночестве, привыкаешь спиной чувствовать, когда его кто-нибудь нарушает. Хотите, называйте это биополем, или аурой, да хотя бы давлением взгляда, но оно реально существует и улавливается мозгом. Возможно, спинным, раз уж ты обычно реагируешь именно на взгляд в спину.
Медленно, чтобы наблюдатель не заподозрил меня в агрессивных намерениях, поворачиваюсь и присматриваюсь к кустам. Ага, он не очень-то и прячется. Просто, как воспитанный человек, предлагает мне самому выбрать модель общения.
Человек? Да, пожалуй. Во всяком случае, гуманоид. Две руки, две ноги. Голова немного странной, конической формы с закруглённой макушкой. Но уши, нос, рот - всё имеется. Глаза несколько навыкате, широко разведены от переносицы. Зубы крупные, клыки чуть выступают вперёд, отчего улыбка выглядит не очень дружелюбной. А чтобы я не усомнился в значении этого оскала, незнакомец выставил перед собой некий хитрый предмет, напоминающий одновременно косу и алебарду. И лезвие по какой-то досадной случайности направлено в мою сторону.
Нет, дорогой, я не собираюсь с тобой драться. У меня совершенно другие планы. Правда, в одной моей руке зажата отвёртка, а в другой я всё ещё держу катушку. И этот парень имеет полное право принять их за страшное оружие. Что ж, эту ошибку я быстро исправлю.
Подозрительные предметы сами собой выскальзывают из моих пальцев и с глухим стуком падают на зелёную площадку под ногами. Всё так же медленно поднимаю руки и поворачиваю ладонями к чужаку. Негромко, но отчётливо произношу:
- Я - друг. У меня нет оружия. Я пришёл с миром.
И неважно, понимает ли он английский. Главное - интонация. Доброжелательная, успокаивающая, напрочь лишённая агрессии.
Кажется, он понял. Осклабился ещё шире, отбросил косу в сторону и тоже поднял руки. Потом шагнул мне навстречу, ещё раз шагнул, наконец, побежал. Прежде чем я успел хоть как-то отреагировать, туземец оказался рядом со мной и, не останавливаясь, с разбегу врезался макушкой мне в подбородок.
И тут я сказал: "Ой!" Или какое-то другое слово. Трудно припомнить точно, если по два раза в день теряешь сознание.
На этот раз я очнулся оттого, что моя голова ударилась обо что-то твёрдое. Вернее, не так. Я почувствовал, что моя голова ударилась обо что-то твёрдое, потому что очнулся. А бился я, по-видимому, уже давно. И пока думал эту мысль, успел шандарахнуться ещё несколько раз. Слава богу, не подбородком, который и так болел неимоверно. И я даже помнил, почему он болит.
Труднее было разобраться, где я сейчас нахожусь. Все мои волосы почему-то решили перебраться поближе к глазам, и из-под них ничего не было видно. Поразмыслив немного, я понял, что вишу вниз головой. Но кто же меня так неудобно повесил?
Виновник нашёлся в непосредственной близости от меня. Да и где ж ему было ещё находиться, если он меня нёс, перекинув через плечо, словно какой-нибудь мешок. И там же, за плечом, он пристроил свою косу с длинным суковатым древком. Об него-то я бился на каждом шагу. Неудивительно, что это занятие мне вскоре надоело.
- Эй, приятель, а нельзя ли поосторожнее? - вежливо поинтересовался я, с трудом шевеля пострадавшей нижней челюстью. - Не дрова ведь несёшь!
Носильщик на мгновение приостановился, сдвинул меня чуть дальше на спину - так, видимо, ему было удобней - и зашагал дальше. Может, он меня и слышал, но ничем не выдал наличия у себя органов слуха и речи.
- Э-эй! - повторил я. - Ты понимаешь, что я говорю? Ты говоришь по-английски? Ты вообще говорить умеешь?
Вот теперь он точно услышал. Остановился и со вздохом облегчения сбросил меня в грязь.
- Вот спасибо, родной! - проворчал я, держась за многострадальный подбородок. - Век твоей доброты не забуду!
Туземец внимательно, склонив голову набок, выслушал меня и снова оскалился. Припоминая, чем это не так давно закончилось, я опасливо отодвинулся в заросли подорожника. Он с весьма деловым видом дёрнул меня за ногу и вернул в первоначальное положение.
- Я... говорить... да, - прохрипел он с жуткими паузами между словами. - Ты... говорить... нет.
Похоже, английский язык он знал весьма поверхностно. Но лучше уж так, чем объясняться знаками.
- Молчать, что ли? - на всякий случай уточнил я.
Он радостно закивал головой. Если, конечно, этот жест не означал что-нибудь иное. Но предположим, он действительно обрадовался тому, что я подсказал нужное слово.
- Ты... молчать... да.
Что ж, молчать - так молчать. Так бы сразу и сказал, Квазимодо!
Мой новый знакомый походил на героя древней книги не только разговорчивостью, но и внешним обликом. И без того невысокого роста, он ещё и сильно сутулился, даже теперь, когда я не обременял его лишней нагрузкой на позвоночник. При этом туземец был необычайно широк в плечах и, по-видимому, силён. Одеждой ему служила бесформенная накидка, сшитая из нескольких кусков не то очень грубой кожи, не то, наоборот, повышенной эластичности чешуи какого-то животного. Голые ноги до самых колен сами переливались рыбьей чешуёй. То ли какая-то болезнь, то ли здесь так принято.
Приглядевшись, я заметил подозрительные проблески также на плечах и руках аборигена. А уж голова его вообще представляла собой изысканное зрелище. Сначала я даже решил, что он носит защитный шлем. Потому что там, где у нормальных людей растут волосы, его череп покрывала гладкая, блестящая корка. И мне сразу стало понятно, почему его нападение увенчалось столь триумфальным успехом. В такой броне можно и об стену биться. Ну, или об дерево, за неимением поблизости стен.
Верхнюю губу, подбородок и даже надбровные дуги туземца тоже покрывал защитный слой. Опять же, именно там, где положено расти усам, бороде и бровям. Сопоставив эти факты, я пришёл к выводу, что чешуя представляет собой видоизмененный, мутировавший волосяной покров. Очень практично, между прочим. Во всяком случае, за ноги никто не кусает.
Тем временем туземец тоже был увлечён мыслительным процессом. Скорее всего, подбирал слова для нового выступления. И насобирал их немало.
- Я ты победить. Я ты хозяин. Я говорить, ты делать всегда.
По всей видимости, это должно означать следующее: Я тебя победил, и теперь буду твоим хозяином. Я буду приказывать, а ты обязан мне подчиняться.
Не то чтобы мне понравилась его идея, но я решил пока ни в чём его не разубеждать. Во-первых, не уверен, что его так уж интересует моё мнение. Во-вторых, сомневаюсь, что мне удастся прямо сейчас убежать. И, в-третьих, разве не этого я добивался? То есть, не совсем этого, но всё-таки. Я ведь хотел найти людей? Хотел. И нашёл. Осталось только убедиться, что ни о каких книгах они в жизни не слышали, и тогда можно с чистой совестью возвращаться на корабль. Правда, для этого ещё придётся: попрощаться с гостеприимными туземцами - раз; разыскать Эллен с Марвином - два; и отремонтировать флайер - три. Но это уже задачи отдалённого будущего. Подумаю о них завтра.
Тем временем мой хозяин заготовил новую речь.
- Я идти. Ты идти, где я идти.
Уточнять, куда я идти, было бесполезно. Если мой крепкоголовый друг и захочет ответить, то сначала будет очень долго думать, как это сказать. А я ещё дольше буду разгадывать, что он сказал. Уж лучше пойти и самому посмотреть. Очень даже возможно, что получится быстрее.
Насколько я мог судить, мы двигались в прямо противоположном от моего флайера направлении. Что само по себе уже не радовало. Но ещё хуже было то, что я даже приблизительно не мог определить пройденное расстояние. Навигатор по-прежнему не подавал признаков жизни, а в подсчёте шагов я очень быстро начал сбиваться. Да и не помогло бы всё равно. Пробираться по лесной чаще - совсем не то же самое, что идти по ровной дороге. Шаги получаются короче, да ещё и разной длины. По ощущениям мы никак не могли пройти меньше десяти миль, но не исключено, что я, не имея должной сноровки, просто уставал больше обычного. И голове моей за этот день изрядно досталось. Так что можно смело делить десятку пополам, и получится более или менее близкое к реальности расстояние.
Лес на протяжении всего пути почти не менялся, а вот подлесок проявлял больше разнообразия. Сначала папоротники сменились весёленькими фиолетовыми ёлочками, которые на самом деле были какой-то разновидностью хвоща. Потом появились мясистые стебли алоэ, с такими же, как у настоящих, колючками, но растущие не от общего ствола, а каждый поодиночке. Затем мы двигались под сенью гигантских нежно-голубых лопухов, издававших резкий неприятный запах рыбного отсека продуктового склада при неисправном кондиционере. И я успел вдоволь им надышаться, прежде чем лопухи уступили место уже знакомым мне подорожникам с высокими зернистыми стеблями и длинными стелющимися низко над землёй листьями.
С ними тоже пришлось изрядно помучиться. И перепрыгнуть тяжело, и наступить никак не получается, нога соскальзывает. Мой спутник ухитрялся как-то отодвигать их в сторону коленями. Я попробовал повторить этот трюк, но только обжёг себе кожу об жёсткий край листа. Даже сквозь комбинезон. Неудивительно, что вскоре я начал обходить их стороной, предпочитая сделать крюк, лишь бы снова не испытать их коварство. И внимательно смотрел под ноги, если и оглядываясь по сторонам, то лишь затем, чтобы вовремя обнаружить очередное препятствие.
Как раз в такой ответственный момент что-то вдруг цапнуло меня сзади за ногу. Я едва успел выставить руки, чтобы в очередной раз не упасть лицом в грязь. Не помогло. Неведомый враг потянул меня за ногу, мои ладони проскользнули, и я всё-таки исполнил задуманное. Свободной ногой попытался отразить атаку, но безрезультатно. Только ещё пару раз обжёгся об листья подорожника. А тем временем из-под них выскочил брат-близнец моего "хозяина" и с радостным воплем "Поймать!" навалился на меня.
Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что я ничего не успел предпринять. Крепкие шершавые пальцы туземца ухватились за моё горло, и даже дышать я теперь мог только с его согласия.
- Отпусти, дурак! Задушишь, - прохрипел я, но туземец, если и расслышал мои слова, то никак на них не отреагировал.
К счастью, на шум уже прибежал мой первый победитель. Увидев, какое безобразие здесь творится, он от всей души приложил конкурента по спине древком своей косы и заорал:
- Ты поймать нет. Я поймать. Давно.
Судя по ничуть не ослабшему захвату на моей шее, удар не причинил новому туземцу особых неприятностей. А вот слова его сильно удивили. Он отпустил меня, поднялся, повернулся к соплеменнику и рявкнул:
- Я поймать сейчас. Ты поймать, я не видеть. Я он хозяин.
В ответ мой знакомый снова поведал увлекательную историю о том, как "я победить он" и поделился планами по дальнейшему использованию меня в хозяйстве, которых я оценить по достоинству не смог, поскольку оратор откровенно затруднялся в выборе слов и вскоре совсем умолк.
Странные они всё-таки ребята. Ведь не из уважения ко мне они разговаривают на чужом, малознакомом языке? Тогда зачем? Нет, я не возражаю, просто непонятно как-то.
Второй туземец тем временем почесал круглую макушку и упрямо прохрипел:
- Ты он поймать нет. Я видеть нет. Я поймать, ты видеть да.
- Я поймать, - не сдавался первый, ударив себя для убедительности по груди.
- Ты поймать нет, - не согласился второй, нагнулся и нашарил в траве свою косу.
Я понял, что по-хорошему они не договорятся, и решил предотвратить конфликт. Не из любви к справедливости, а по своим корыстным соображениям. Предположим, подерутся они сейчас и перебьют один другого. И кто меня тогда до деревни доведёт?
- Он я поймать, - авторитетно заявил я и ткнул пальцем в первого претендента. И добавил для ясности, - Давно.
Удивительно, но моё вмешательство рассердило обоих спорщиков. А может, им просто не понравилось, как я говорю на их языке.
- Мы говорить, ты молчать, - грозно прорычал первый и оттолкнул меня в заросли подорожника. - Ты ждать.
Второй одобрительно кивнул головой. И, похоже, возмущение моей бестактностью примирило противников. Их, если можно так выразиться, разговор принял более спокойный характер.
- Идти Фасимба, - предложил второй после продолжительных прений. - Мы говорить, Фасимба думать. Фасимба говорить, мы делать.
Ну, вот, это уже лучше. Выходит, у них тут есть специально обученный думать Фасимба. И более того, остальные его, судя по всему, слушаются. Меня такой поворот дела устраивает.
- Идти Фасимба, - согласился я и вопросительно посмотрел на туземцев. - Где?
В ответ я получил ещё один тычок в спину.
- Ты молчать. Мы говорить. Фасимба спросить, ты говорить.
Да ладно, ребята, я же не против. Говорите вы. Просто мне показалось, что вам это тяжело даётся.
Фасимба не производил впечатления великого вождя. Ни ожерелья из клыков хищников на шее, ни роскошного букета птичьих перьев на голове, ни какой-нибудь замысловатой татуировки на теле. Невзрачный такой мужичонка, с морщинистым серым лицом, мелкими, жёлтыми зубами вразвалку и неподвижными светло-серыми глазами. Даже чешуя на нём была какая-то блеклая. Мои пленители оказались гораздо выше ростом и физически сильнее своего вождя. Да чего там, даже среди туземных женщин, составлявших явное большинство в собравшейся вокруг дома вождя толпе, нашлось бы немало таких, что не уступят ему в силе. Но зато он действительно о чём-то думал, когда выслушивал претензии спорщиков.
И это было особенно заметно на фоне других зрителей. Те просто тупо глазели на выступавших, или на меня, когда кто-то из двоих указывал в мою сторону пальцем. И не единого комментария, ни одной вылетевшей из толпы шутки, почти неизбежных в подобных случаях. Даже если предположить, что они помалкивали из уважения к вождю, то всё равно должны были перешёптываться с соседями. Я бы, во всяком случае, перешёптывался.
А Фасимба задавал уточняющие вопросы. На почти нормальном английском языке. И делал какие-то выводы. Приблизительно так:
- Ты, связал чужого, когда поймал? Нет? Значит, он не знал, что ты поймал чужого? Он думал, что чужого никто не поймал. Так?
Предположить, о чём в это время думал другой человек, охотнику было \вно не по силам. Он растерянно чесал макушку и ждал, когда вождь сам всё решит. А я решил помочь ему. Им всем.
- Да, мистер Фасимба! Второй охотник не знал, что первый уже поймал меня.
Толпа удивлённо уставилась на меня. Но по-прежнему не проронила ни звука. Вождь тоже не ожидал от меня подобной дерзости. Или он просто удивился, что я говорю иначе, чем его соплеменники?
Вождь подошёл ко мне, протянул руку к моим волосам, потрогал их и отпустил, издав нечленораздельное, но явно неодобрительное восклицание. Вот здесь я был с ним полностью согласен. За сегодняшний день мне пришлось долго продираться сквозь джунгли, валяться без сознания в грязи и два раза попадать в плен. Неудивительно, что все эти обстоятельства сказались на моей причёске. То есть, на месте вождя кто-нибудь другой, лучше знакомый с сельским хозяйством, мог бы сказать, что я выгляжу как пугало огородное. И мне пришло в голову, что нужно скомпенсировать непрезентабельный внешний вид изысканностью манер.
- Простите, мистер Фасимба, я забыл представиться, - элегантный кивок головой. - Меня зовут Брингдаун. Капитан Грэм Брингдаун.
Мои слова почему-то удивили туземца. Он ещё раз внимательно посмотрел на меня, вернулся к своему трону и только потом спросил с акцентом на слове "тебя":
- У тебя есть имя?
- Разумеется. А что в этом удивительного?
Вместо ответа вождь задал новый вопрос, вызвавший удивление уже у меня:
- А откуда оно у тебя?
- Так меня в детстве назвали родители.
- А где живёт твоё племя? - вопросы Фасимба задавал в ему одному понятной логической последовательности.
- У меня нет племени. Я живу один, сам по себе.
Пусть это и не совсем правда, но ведь и не откровенная ложь. Я никогда не причислял Марвина и Эллен к своему племени. Да и вообще мало кого причислял. Но это слишком длинная и запутанная история, чтобы рассказывать её сейчас вождю дикарей.
- Тогда зачем тебе имя?
Забавный вопрос. Даже не знаю, что и ответить. У нас как-то принято всем людям давать имена. А здесь, похоже, это вовсе не обязательно.
- Чтобы отличаться от других людей, наверное, - предположил я. - Чтобы другие люди, когда услышат что-то обо мне, знали, что это говорят именно обо мне.
Однако Фасимба был незаурядным мыслителем, по сравнению с остальными присутствующими. И он быстро нашёл провал в моей логике.
- Но ведь ты сказал, что живёшь один? Тогда кто и с кем может о тебе говорить?
Кажется, этот туземец решил превзойти меня в искусстве спора. Что ж, посмотрим.
- А разве вы, мистер Фасимба, сейчас не говорите обо мне?
- Чтобы говорить о тебе, мне не нужно твоё имя, - возразил он. - Я просто покажу на тебя пальцем и скажу "он". И все поймут.
- Но если бы меня здесь не было, вы не смогли бы объяснить, о ком говорите, - задал я вождю новую загадку.
- Если бы тебя здесь не было, я бы не стал о тебе говорить, - легко разобрался с ней Фасимба.
А ведь он по-своему прав. Какое ему дело до тех, кого он ни разу не видел? До Шэррика, например. Он же для туземцев просто не существует. А если вдруг здесь появится, так можно будет и так объясниться. "Я ты поймать" и так далее. Однако нужно дать понять этому философу, что я не такой, как его соплеменники. Что ко мне нельзя подходить со здешними мерками.
- Там, где я живу, у всех есть имена, мистер Фасимба.
Туземец задумался. В его картину мира мои сведения явно не вписывались. Но он мужественно боролся с противоречиями.
- Значит, ты не вождь? - сделал он вывод.
Вообще-то я капитан. Но, наверное, это не совсем то же самое, что вождь.
- Нет, - честно признался я.
И напрасно. Фасимба сразу потерял ко мне всякий интерес и повернулся обратно спорщикам. Уж и не знаю, какое он получал удовольствие от этого разговора. Ответы обоих охотников разнообразием не отличались, и кажется, пошли уже по третьему кругу. Правда, слов они теперь использовали больше, видимо, почерпнув что-то из наших с Фасимбой выступлений. Но связывать слова между собой по-прежнему отказывались.
- Я связать чужой нет. Он видеть я нет. Он думать чужой идти один.
В конце концов, вождю тоже надоело. Он встал с покрытого шкурой камня, на котором восседал в продолжение всего следствия, и объявил вердикт.
- Ты поймал чужого честно, - обратился он к первому охотнику. - Но ты не связал чужого. Значит, он - палец Фасимбы вытянулся в направлении второго, - тоже поймал чужого честно. Но вас двое, а чужой один. Значит, вы будете драться. Кто победит, возьмёт себе чужого.
Не сказал бы, что решение вождя обрадовало претендентов, но оно хотя бы подсказало выход из положения. Простой и понятный любому дикарю.
- Я драться, - сказал первый и поднял руки ладонями вперёд.
- Я драться тоже, - второй блеснул более глубоким знанием языка и повторил жест первого.
Толпа радостно загудела, предвкушая развлечение. А я задумался. Получается, что тот жест, которым я надеялся убедить туземца в своих мирных намерениях, здесь трактуется как вызов на поединок. По-видимому, на поединок без оружия. Вот почему так обрадовался мой приятель. Я предоставил ему возможность захватить пленника живьём, что явно ценится выше, чем просто труп врага. Впрочем, не стоит расстраиваться. Если бы он внезапно напал и убил меня, было бы ещё хуже.
Тем временем толпа чуть подалась назад, противники разошлись в стороны и остановились шагах в двадцати друг от друга. Фасимба поднял руку, и все послушно замолчали. Даже дети, сбежавшиеся со всех сторон, как только вождь объявил о предстоящем поединке, перестали галдеть, подпрыгивать и толкать соседей в борьбе за более выгодное место. Но, разумеется, долго тишина не продержалась бы, и вождь поспешил дать сигнал к бою.
- Деритесь!
Бойцы одновременно рванулись вперёд, низко наклонив головы, и прежде чем я чётко сформулировал для себя, на что это похоже и чем должно завершиться, с глухим, но героическим стуком столкнулись. Головами, конечно же. Ведь именно так и сразил меня недавно один из соперников. И моя челюсть до сих пор помнит те ощущения.
Мне приходилось читать, что во времена древних войн на Земле пилоты боевых летательных аппаратов сознательно сталкивали свои машины с неприятельскими. Существовал даже специальный термин - "лобовая атака". Но мне кажется, он никогда не предполагал настолько буквального понимания.
А удалась атака на славу. Оба бойца после соития повалились навзничь и пока не спешили подниматься. И я, как никто другой, прекрасно их понимал. Хотя, не исключено, что каждый из присутствующих здесь мужчин хотя бы раз сам испытал это незабываемое ощущение. За исключением, может быть, Фасимбы.
Вождя ничуть не тронули проблемы спорщиков. Он уже принял решение и тут объявил народу:
- Племя Фасимбы! - да уж, скромно, ничего не скажешь. - Вы видели, никто не победил. Никто не получит чужого. Я забираю его себе. Так сказал Фасимба!
Вероятно, последняя фраза означала, что возражения не принимаются. А никто и не собирался возражать. Зрители начали расходиться по своим делам, потеряв всякий интерес к лежащим на земле дуэлянтам. Ничего, они ребята крепкие, привычные. А вот почему моей персоной никто не интересуется? Тот же вождь, например. Обещал ведь забрать себе, ну так и забирай!
- Мистер Фасимба! - ужасно хотелось добавить "сэр", но я сдержался. - Можно вас на пару слов? У меня к вам важное дело.
- Завтра, - не оборачиваясь, ответил туземец.
- А сегодня никак нельзя?
Он всё-таки остановился, подал знак двум внушительного вида слугам, тут же взявшим меня под руки, и повторил:
- Завтра будет важное дело. Фасимба уговорил Небо не гневаться на людей. Но Фасимба не может успокоить Небо навсегда. Фасимба должен кого-нибудь приблизить к Небу. И Фасимба выбрал тебя.
Скрюченный палец вождя упёрся мне в грудь. А я с интересом его разглядывал. Ноготь занимал всю верхнюю фалангу пальца с внешней стороны, и ещё залезал на внутреннюю. Наверно, такими руками удобно хвататься за выступы скалы, раздирать волокна древесины, разрывать мясо, живую плоть несчастной жертвы. Знаешь что, уважаемый, не надо меня приближать к Небу. Не нравится мне эта идея.
- Мистер Фасимба! - закричал я, безуспешно пытаясь вырваться из объятий туземцев. - Мне нужно с вами поговорить. Очень нужно!
- Завтра ты сможешь говорить с самим Небом, - пообещал вождь и скрылся в своём доме.
А меня повели на окраину поселения, где росло то ли дерево, от ствола которого на высоте человеческого колена веером расходились толстые, крепкие ветки, то ли куст, с большим общим корнем, выступавшим высоко над землёй. Так или иначе, но часть побегов была срублена, а ствол или корень тщательно подрезан в горизонтальной плоскости, образуя подобие кресла со спинкой. В это кресло меня и усадили, да ещё и привязали к спинке прочной длинной лианой на случай если я вдруг начну падать, или, допустим, захочу куда-то уйти.
Великий космос, а что ж я такой весёлый-то, а? Туземцы ведь шуток не понимают. Того и гляди, они и в самом деле принесут меня в жертву. А воскресителей у них здесь, скорее всего, нет, и оживлять меня никто не собирается. Чего ж я тут расселся? Надо же что-то делать, как-то втолковать им, что со мной так нельзя. Я же, в конце концов, живая легенда, Торговец Со Звёзд и Друг Границ. Спейстрейдеров нельзя обижать, это всей Галактике известно.
- Эй, ребята, подождите! Вы неправильно поняли. Я...
Грязная тряпка, пахнущая несвежими плодами дуриана, выслушала мои предложения, но наружу их так и не выпустила. Ребята убедились, что выплюнуть кляп мне не удастся, и ушли отдыхать. А я остался.
Сидеть было неудобно, верёвка резала предплечья, тряпка мешала дышать. Но ничего, это скоро пройдёт. Скоро, чёрт меня подери, всё пройдёт. Совсем...
Не знаю, может это у туземцев настолько прочная кожа? Может, они не знают, как больно кусаются те твари, что весь день ползали по земле, а на ночь дружно переместились на меня? А если и не кусают, так норовят забраться в самые сокровенные уголки моей души и тела. Я даже где-то благодарен ребятам, заткнувшим мне рот. Теперь туда никто не сможет проникнуть. Но остаются ещё ноздри, глаза, уши...
Глаза можно прикрыть, ноздрями можно фыркать и отпугивать посетителей, но вот ушами я ничего делать не умею. И они лезут, лезут, лезут. Я безостановочно мотал головой, наверное, в течении часа, но особых успехов не добился. Заползут в ушную раковину, убедятся, что ничего съедобного там нет, и отправляются дальше. Это в лучшем случае.
Я бы ещё понял, если бы это мне такую казнь назначили. Так ведь нет, казнить, то есть, приносить в жертву, меня ещё только собираются. А мучения начались уже с вечера. И к утру тревога за дальнейшую судьбу отошла для меня на второй план. Будь что будет, а сейчас мне бы поспать хоть часок. Но как только взошло солнце, как только липкие кусачие твари расползлись по своим делам, аборигены тут же подняли такой шум, что о сне пришлось забыть.
Интересно, из чего они делают свои тамтамы? Звук получается такой резкий, пронзительный, будто на другом конце деревни уже начали пытать какого-то другого беднягу, и тот, не выдержав издевательств, заорал благим матом. Но и тут я ошибся. Орут здесь ещё противнее. Особенно, если происходит это в двух шагах от тебя. А с другой стороны, где ж ещё стоять зазывале, если он приглашает публику на мой прощальный концерт? Только они ж и так знают, можно было и не надрываться.
Господи, ну почему ж никто не догадался ещё и голову мою к дереву привязать? А то ведь падает, проклятая! Никак не держится. И бьётся обо что ни попадя. Скорей бы уж всё это заканчивалось!
Но вот и сам Фасимба пожаловал. И раздражающий шум быстро затих. Но лишь затем, чтобы уважаемый вождь мог пошуметь в своё удовольствие и без помех. И он старался, но явно уступал в мощности голосовых связок молодым соплеменникам.
- Племя Фасимбы! - бодро начал он. - Вы помните, как Небо разгневалось на нас. Вы помните, как силён и страшен был гнев Неба. Никто не мог ему противиться. Вы лежали на земле и беспомощно ждали, когда Небо перестанет гневаться.
Несколько голосов подтвердили, что именно так всё и было. А я очень хотел задуматься над тем, что подразумевал мудрый вождь под "гневом Неба". Но никак не получалось. Наверное, эти твари прогрызли за ночь дырку в моей голове, и мысли там абсолютно не задерживались.
А вождь тем временем продолжал выступление.
- Только Фасимба не лежал и не ждал. Фасимба говорил Священные Слова, которые когда-то принёс людям Первый Фасимба и передал Второму Фасимбе. Священные слова, которые Фасимба услышал от прежнего Фасимбы и никогда не забывал. И теперь Фасимба говорил Священные Слова и успокоил Небо.
Множество голосов завыли в восхищении, как будто вождь только что у них на глазах совершил тот подвиг, о котором так скромно рассказывал. И от шума у меня опять разболелась голова, как тогда в лесу у покинутой деревни. Может, этот случай и имел в виду вождь? Я ведь тоже тогда лежал на земле, только не ждал, когда прекратится "гнев Неба", как поступили туземцы, а просто выключился. Очень похоже, что я угадал, но сейчас это не имеет принципиального значения. Гораздо важнее, и намного хуже, что заканчивать проповедь вождь не собирается.
- Племя Фасимбы! - снова взвыл он. - Слушайте Священные Слова и радуйтесь, что Небо больше не гневается.
И тут он понёс такую околесицу, что я даже кое-что запомнил.
- "Какой из рисунков?" - спросила Сапасхи, посмотрев на стену. Тибинга притворился, что забыл. "Горшок Гараглы". - Он быстро и ловко повернулся и показал на дальнюю стену. Там был большой, в человеческий рост рисунок спрятанного ужина. Точно такой же, только маленький, Сапасхи уже видела. - "Да, это он". - Сапасхи подумала, что плохо поняла. - "Ты мне этот рисунок уже показывал". - Он весело подмигнул ей. - "Знаю, но большой рисунок интересней. Так?" - Сапасхи повернулась к Лагданге. - "Не могу понять". - Он улыбнулся. - "Я понял, горшок Гараглы можно увидеть на спрятанном ужине. Ландарда нарисовал его". - "Подожди, - перебила его Сапасхи. - Ты сам сказал, что Гарагла - женщина. А на спрятанном ужине нарисовано много мужчин". - "Так? - Тибинга хитро улыбнулся. - А ты хорошо посмотри!
О, Боги, давно забытые и ещё не придуманные! За что мне всё это? Сапасхи, Тибинга, Лагданга. Прямо "Бхагават-Гита" какая-то! Да будь я на месте Неба, не только бы не прекратил гневаться, услышав такое, но ещё и прибавил. Дабы неповадно было.
А туземцы слушают, раскрыв рты, как будто что-то понимают. Ну, хоть не переспрашивают, и на том спасибо.
- Тибинга недовольно фыркнул, будто ему сказали обидное слово. - "Нет. Мадлинда не такая. Люди думали так, как им сказали раньше в большом доме Хисторсы. Живущие в доме придумали сказать неправду про Мадлинду. Чтобы спрятать опасную вещь. Она играла с Гараглой". - "Играла!" - "Я говорил, - объяснил Тибинга. - Люди из большого дома говорили, что Хистосра не может умереть, потому что он сын Неба. И не говорили ни слова о том, что Хистосра жил как простой человек. Но тут говорившие ошиблись, одно слово всё-таки люди слышали. - Слово Мадлинда. - Он замолчал. - Имя жены Хистосры". - "Я не поняла", - Сапасхи удивилась, потом посмотрела на Ландангу и Тибингу.
Вот и я ничего не понял. Разве что про спрятанный ужин. Покормить меня вчера вечером забыли. И сегодня, похоже, не собираются. Может, они и правы, может, мне теперь и ни к чему, но я всё равно перекусил бы чем-нибудь. Авось, не так противно было бы всё это слушать.
- Это слово запомнили, - сказал Тибинга. - И Дадинча знал его. Спрятанный ужин говорит людям: смотрите Мадлинда - хорошая жена для Хистосры.
Ну, вот, теперь ещё и Дадинча какой-то! Который всё знал. Совсем как Фасимба. У них даже имена похожие - Фасимба и Дадинча. Хотя нет, это имя мне ещё что-то напоминает. Дадинча, Дадинча...
Постойте, а не да Винчи ли это часом? Там ещё и Ландарда был, который нарисовал спрятанный ужин. Точно - Леонардо да Винчи, исковерканный под местный диалект. И нарисовал он, между прочим, "Тайную вечерю". Тогда, получается, что Хистосра - это Христос. А большой дом Хистосры - христианская церковь. Ну, а кто же такая Мадлинда, жена Хистосры? Неужели?..
Нет, быть такого не может. Блудница Мария Магдалина - жена Иисуса Христа. Бред! Ересь! Хотя...
В тех сведениях, что передала мне Эллен, как раз и говорилось о том, что секта магдалинитов выступала против традиционного христианства. И называлась она... Да, именно так - Истинная святая церковь Иисуса Христа и Марии Магдалины. Их обоих. И вполне может статься, что сектанты считали Иисуса и Марию мужем и женой. И значит...
Значит, я всё-таки нашёл эту книгу! Ну, не совсем книгу, но текст, слова я слышал. Эх, записать бы, да руки связаны!
Чёрт, я ж совсем забыл! Мне сейчас не про книгу думать нужно! Меня же в жертву принести собрались. Совсем уже собрались. Фасимба закончил литературные чтения и направился в мою сторону. Опять загремели тамтамы. Кто-то услужливо сунул в руки вождю косу. Маленькую такую, чуть ли не вдвое меньшую, чем была у того парня, который меня поймал. Но перерезать горло нетрудно и такой. Эй, парень, ты это брось! Пошутили, и хватит. Слышишь?
- Племя Фасимбы! Небо больше не гневается на нас, - объявил вождь, потрясая косой. - Но Фасимба должен думать о будущем. И сейчас Фасимба подарит Небу этого чужака. Смотрите, люди Фасимбы! И пусть Небо тоже смотрит.
Тамтамы всё громче отбивали ритм дьявольского танца. Я сделал последнюю отчаянную попытку освободиться. Но путы за ночь нисколько не ослабли.
Нет, это уже совсем глупо - найти то, что искал, зачем прилетел на эту проклятую планету, вернуть надежду на свободу, на возвращение своего корабля, и тут же потерять всё. Нет, не хочу! Господи, когда-нибудь в другой раз, но только не сейчас! Ну, не Господь, так кто-нибудь ещё, хоть чёрт в юбке!
Но не я один обращался сейчас к высшим силам. И у Фасимбы получалось намного лучше, хотя бы потому, что рот его не был заткнут вонючей тряпкой. Да и не только поэтому. Если и есть кто-то, кто решает человеческие судьбы, то он скорее поможет этому дикарю. Потому что Фасимба верит, что его кто-то слышит. А я...
Я только теперь понял, что это не шутка. Что прямо сейчас всё закончится. Когда-то давно, я знал, что умру. Но потом выяснилось, что это вовсе не обязательно, что это не неизбежность, а всего лишь дело случая. И за тысячи лет привык думать, что со мной такой несчастный случай никогда не произойдёт. И забывал благодарить судьбу, бога, закон случайных чисел, наконец, за свою удачу. А дикарь не забывал. И сейчас он отблагодарит Небо, зарезав меня. А Небо примет его жертву. И правильно сделает.
- Смотри, Небо! - крикнул вождь, с торжественно-сосредоченным видом поднимая косу. - Тебе отдаёт чужака Фасимба.
И вдруг он опустил оружие и замер в недоумении.
Я повернул голову в ту сторону, куда смотрел вождь. Там под звуки тантама танцевала какая-то светловолосая женщина. Впрочем, звуки тут же стихли, видимо, музыканты тоже не ожидали такого поворота дела. Но танец продолжался. В нём чувствовалось что-то знакомое, но лишь когда женщина повернулась лицом, я узнал и танец, и саму исполнительницу.
Эллен! Разумеется, это могла быть только она. А я мог бы сразу догадаться. И по фигуре, слишком тонкой и грациозной для туземок. И по золотистым волосам. У местных женщин волос на голове не больше, чем у мужчин. И даже шоковое состояние не может извинить мою бестолковость. Не узнать Эллен - это ж надо!
Мне бы очень хотелось узнать, как она здесь оказалась, но сейчас явно не время для проявления любопытства. Своим появлением она отвлекла вождя, и я уже начал догадываться, что случится дальше. Это был особый танец. Я и не предполагал, что его умеет исполнять кто-либо другой, кроме Жриц Наслаждения с Розы Долороса. Но у Эллен получалось ничуть не хуже.
Фасимба забыл обо всём на свете и жадно ловил каждое движение, каждый изгиб тела танцовщицы. Благо, одежда женщины позволял насладиться ими в полной мере. Мне-то уже приходилось видеть умопомрачительные фасоны платьев Эллен, а каково сейчас было дикарю? Танцовщица приближалась всё ближе и ближе, и Фасимба наверняка уже учуял божественный аромат, исходящий от белоснежной, нежнейшей кожи, так ненадёжно скрытой под тонким слоем кристаллошёлка.
Смешно сказать, я всё знал про Эллен, но сейчас хотел её, хотел больше, чем в первую нашу встречу. А дикарь... его мне было просто жаль.
- Кто ты? - прохрипел Фасимба, находившийся на грани обморока.
- Неужели ты не узнал меня? - остановившись, рассмеялась Эллен. И её звонкий, мелодичный, чуть холодноватый смех только усилил мучения туземца. - Я - Элейла, дочь Неба. Ты звал меня, и я пришла.
И сейчас, глядя на неё, я готов был поверить этим словам. А уж для Фасимбы, всю жизнь общавшегося с невзрачными, неуклюжими самками своего племени, и вовсе не могло возникнуть никаких сомнений.
- Ты... пришла... ко мне? - выдавил из себя ошеломлённый дикарь.
- Я пришла на твой зов, - поправила она.
Но Фасимба-то имел в виду не это. И тут же уточнил:
- Ты будешь... моей женщиной?
Да, просто так в вожди не пробиваются даже на отсталых планетах. Туземец на удивление быстро сориентировался и даже сам попытался перейти в наступление. Но и Эллен оказалась готова к этому вопросу.
- Я отвечу на твой вопрос позже, - величественно и бесстрастно, как на дипломатическом приёме, произнесла она. - Сначала ты должен отпустить моего слугу.
- Это твой слуга? - растерялся вождь.
- А чей же?! Разве ты не заметил, что он не похож на людей твоего племени?
- Но... но почему он не сказал, что служит дочери Неба? - виновато пробурчал Фасимба.
- А как он может что-то сказать, если ты заткнул ему рот? - усмехнулась Эллен и тут же приняла суровый вид. - Немедленно отпусти его!
Спорить вождь не посмел. Перспектива стать возлюбленным дочери Неба перевешивала неприятную обязанность выполнять её приказы. Он только робко спросил.
- А он не убежит?
- Он не может уйти без меня. Иначе его бы здесь давно не было. - Забавно, среди всей этой божественной галиматьи вдруг прозвучала почти правда. - Вытащи скорей изо рта моего слуги эту тряпку! Я хочу поговорить с ним.
Фасимба молча повиновался. То есть, подал знак своим слугам, и я после долгого перерыва обрёл дар речи. И первым делом замысловато выругался.
- Что он говорит? - немедленно поинтересовался Фасимба.
- Он благодарит тебя и просит отойти в сторону, - перевела Эллен, едва сдерживая смех. - Мы должны обсудить с ним небесные дела, о которых людям знать не положено.
Дикарь неохотно отошёл на несколько шагов. Эллен оглянулась и строго посмотрела на него. Вождь вынужден был продолжить отступление.
- Ну, как ты? - быстро спросила она, как только убедилась, что Фасимба не сможет нас подслушать. Как мне показалось, спросила с неподдельной тревогой.
- Спасибо, уже лучше, - честно признался я. - Но как ты здесь очутилась?
- Не сейчас, Грэм, - нетерпеливо скривила губы Эллен. - Нельзя мне это чудо надолго одного оставлять. Пока у Фасимбы в голове одна мысль, да и та про меня, постараюсь как можно больше обещаний из него вытянуть. А потом уже поздно отказываться будет.
Я удивлённо посмотрел на Эллен. Неужели она в самом деле собирается переспать с дикарём?
- Ты... - начал было я, но осёкся под её ледяным взглядом.
- Что?
А действительно, мне-то что за дело? Или так - неужели у меня нет других дел, кроме как обсуждать её личную жизнь? Но этот проклятый, этот волшебный танец и у меня в голове всё опустошил. Что-то ведь я должен ей сказать, что я знаю, а она - ещё нет... Или да?.. Ах, да! Дадинча!
- Ты, - продолжил я, словно об этом и собирался говорить с самого начала, - его Священные Слова слышала?
- Слышала.
- И поняла?
- Да уж не глупее тебя!
- И что будешь делать?
Она как-то странно посмотрела на меня и ехидно поинтересовалась:
- Тебе всё в подробностях рассказать?
Нет, в подробностях, пожалуй, не надо. Но я тоже имею право знать, как она собирается вытягивать из вождя его священную историю про Дадинчу. Потому что меня она тоже касается. Ещё как!
- Извини, Грэм, сейчас правда нет времени объяснять, - добавила Эллен совсем другим тоном. - Но я тебе обещаю, что Фасимба расскажет мне всё, что знает. И даже то, что давно забыл. А я тебе потом перескажу. А вы чего стоите? - обернулась она к тем ребятам, что освобождали меня от кляпа. - Ну-ка быстро отвязывайте его! Фасимба приказал!
Волшебное слово подействовало, и через минуту я уже растирал затёкшие руки. Но Эллен и на этом не успокоилась.
- Накормите его и отведите спать! - распорядилась она по-хозяйски. - И чтобы мой слуга остался доволен! Пока, Грэм!
И танцующей походкой направилась к томящемуся в ожидании вождю. А я пошёл к туземцам и простым, доступным языком продублировал приказ:
- Я есть. Потом спать. Нет, сначала спать. Где?
Возможно, мои слова прозвучали несколько грубовато и несдержанно. Но я предпочёл объяснить своё дурное настроение пережитыми за последние сутки неприятностями. Иначе пришлось бы признаться, что я просто ревную. Ревную женщину, которая на самом деле мужчина. Ревную к вождю дикарей.
До вечера настроение у меня успело улучшиться, снова испортиться, еще несколько раз попрыгать вверх-вниз и, наконец, возвратиться в норму. Каковая в последнее время обозначалось словами "так себе".
Сначала я выспался. В углу дома, который ради меня освободили от постоянных жильцов, временно подселив их к соседям, мне устроили вполне сносное ложе из остро пахнущих, но зато мягких и прохладных листьев. Ко всему прочему, как я понял, их запах ещё и отпугивал тех ползучих тварей, которые всю ночь не позволяли мне спокойно дожидаться казни. А летающих тварей здесь, похоже, и вовсе не было. И я опять поверил, что жизнь не такая уж плохая штука.
Потом наступил ужин. Не то чтобы спрятанный, но я долго не мог понять, что тут можно съесть. Одному из приставленных ко мне парней пришлось показать мне пример, и выяснилось, что трава, разложенная на большом листе подорожника, вполне даже съедобная и сочная, хотя и безвкусная. Из шишек, наваленных рядом, можно извлечь сладковатые семена, а обугленные маленькие палочки, разбросанные по другому листу - это вовсе не мусор, оставшийся от прежних хозяев, а мясная закуска. Правда, путём долгого перекрёстного допроса свидетелей, я узнал также, из чего приготовлены эти палочки. И чуть было не выплюнул их обратно. Потому как это оказались всё те же червяки и слизни, основательно пропечённые в костре. Брезгливая половина моего организма наотрез отказалась принимать такую пищу. Но другая, более голодная и настойчивая, всё же победила, предложив расценивать всё это как маленький акт мести надоедливым тварям. В книгах мне часто попадалось такое словосочетание - сладкая месть. Но я и не подозревал, что она бывает ещё и вкусной.
А после ужина ко мне заглянула Эллен и предложила прогуляться. И я бы согласился с радостью, если бы не вспомнил кое-какие подробности сегодняшнего утра. И мне пришлось просто согласиться, без радости.
- Ну вот, теперь можно и поговорить. - Эллен непринуждённо устроилась на всё ещё застеленном шкурами камне в центре деревни. Вряд ли кому-то, кроме Фасимбы, позволялось сидеть на нём, но дочь Неба не интересовали такие подробности. Я же на всякий случай остался стоять. - Рассказывай, капитан, как тебя угораздило чуть не стать жертвенным агнцем?
Мы не стали тратить время на формальное заключение перемирия. И так понятно, что здесь, в гостях у радушных жителей Кассилии, нам волей-неволей придётся поддерживать друг друга, работать в команде. К тому же, как ни крути, а Эллен сегодня утром спасла меня от смерти. И в знак благодарности я просто обязан хотя бы на время забыть о наших прежних недоразумениях. В общем, я всё ей рассказал. Не утаив даже тот странный факт, что последнее время пребывал в подозрительно приподнятом расположении духа, умудряясь находить что-то смешное даже в том, как меня усаживают на электрический стул. Эллен, как ни странно, отнеслась к моим наблюдениям весьма серьёзно.
- Да, пока я слушала почтенного Фасимбу, меня тоже всё время тянуло расхохотаться, - призналась она. - Вероятно, это последствия произошедшего вчера катаклизма.
- Если не позавчера, - уточнил я, в остальном соглашаясь с её выводами. - А как ты всё-таки очутилась в деревне? Да ещё настолько вовремя.
- Да, знаешь, тоже особо похвастаться нечем, - Эллен изобразила кислую мину. - Флайер я угробила. Во время вынужденной посадки. Я услышала твоё сообщение и решила перелететь поближе к тебе. Всё равно мне самой ничего интересного по дороге не попадалось. И как раз успела добраться до леса, когда разом отказали все приборы. А потом и голова, - по мгновенно образовавшейся складке на лбу и плотно сжавшимся губам я догадался, что и ей в тот момент пришлось несладко. - Так что флайер падал без моего участия и согласия. Хорошо ещё, что деревья смягчили удар. Хотя я и так уже отключилась.
Я представил себе состояние флайера после падения в джунгли с высоты, как минимум в тридцать метров. Пожалуй, теперь не имеет смысла его разыскивать.
- Однако в моём положении нашлись и свои преимущества, - продолжала Эллен. - Прежде всего, пока я оставалась в кабине, никто не мог напасть на меня. А желающие, конечно же, нашлись. Один парень долго крутился вокруг машины. Но уж больно он осторожный был. Подойдёт к крылу, потрогает, постучит палкой и опять в кусты. Пришлось его поторопить - якобы случайно приоткрыть дверь в кабину. Бедняга не смог справиться с любопытством и полез внутрь. И тут я чуть всё не испортила, - она вдруг смущённо хихикнула. - Решила оглушить его контейнером с запчастями.
Я тоже не удержался от улыбки. Да уж, голова у туземцев явно не самое уязвимое место.
- Нет, Грэм, ну откуда я могла знать, что они здесь голову вместо кулаков используют? - пожаловалась сквозь смех дочь Неба. - К счастью, руками парень дрался гораздо хуже и ничего не смог противопоставить благородному искусству кан-киро.
Надо же! Она, оказывается, ещё и драться умеет. Не удивлюсь, если у неё найдётся ещё несколько скрытых, в смысле, тщательно скрываемых талантов.
- Надеюсь, ты не убила его? - попытался пошутить я и по глазам Эллен понял, что неудачно.
- Я не хотела, Грэм, - произнесла она с не очень убедительным раскаянием. - Но кому он здесь такой был бы нужен - с переломанными руками и ногами? Лечить людей без помощи медицинской аппаратуры я не умею, а вот избавить от дальнейших мучений - это пожалуйста. Сразу после того, как он рассказал мне всё, что сумел выразить словами.
Мне стоило большого труда не показать, насколько я поражён и огорчён её жестокостью. Пусть даже она несколько приукрасила свой рассказ. Хотя, как знать? Но меньше всего мне сейчас нужна новая ссора. Конечно, я вряд ли когда-нибудь забуду эту историю, но сейчас лучше промолчать.
- Так что, когда я под утро появилась в деревне, то уже примерно представляла, что здесь увижу. Правда, даже не надеялась встретиться с тобой так быстро.
- Подожди! - с готовностью уцепился я за новую тему разговора. - Так значит, ты уже давно наблюдала за церемонией? И появилась только в последний момент. Какого же чёрта ты ждала, Эллен? Меня ведь в самом деле могли убить!
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги