Нф-100: Капитан Брингдаун и книга пророка

Шэррик, после всех потрясений ставший удивительно тихим и покладистым, только кивнул в ответ.

- В таком случае я не возражаю, - не стал спорить я. - До Земли ненамного дальше, чем, к примеру, до Камелота. И в квалификации земных специалистов по компьютерам сомневаться не приходится. А заодно я смогу присмотреть новый товар для Ксирдаля и его друзей. Где же ещё искать антиквариат, если не на Земле?

- Вот и хорошо, - обрадовалась Эллен. - А мы с Марвином посмотрим на те места, о которых говорится священной книге пророка Дэна и императора Фасимбы. Ведь там дело происходит на Земле?

- Лично я бы не стал утверждать так категорически, но, скорее всего - да. Пророк, насколько я понимаю, не успел побывать на других планетах. Хотя в те времена фантасты нередко описывали и несуществующие миры.

- Грэм, не говори глупости! - поморщилась она. - Одно дело - фантастика, и совсем другое - священная книга.

Я не стал её разочаровывать своими соображениями о том, что не только в священных, но даже в глубоко научных книгах сказки и нелепости встречаются ничуть не реже, чем в фантастике. И что порой трудно провести чёткую границу между этими абсолютно не похожими жанрами. Но раз дружище Зефирен согласен заплатить, почему бы и нам не совершить паломничество к святыням ещё одной религии?

- Хорошо, Земля так Земля, - подытожил я и отправился готовить корабль к старту.

- Грэм, ты не очень занят? - спросила Эллен, появившись на пороге рубки.

Нет, с ней ничего страшного не случилось, и её необычная деликатность объясняется вовсе не мистическими обстоятельствами. Всё гораздо проще. Последние дни подходить ко мне без предупреждения было опасно. Прыжок в поле Хилла-Кокса без помощи компьютера - это вам не ручная стыковка катера с кораблём. А ведь и с ней не совсем гладко получилось. И я по десять раз пересчитывал параметры прыжка, пока не убедился, что выдать более точные данные всё равно не смогу. Да и потом, уже выполнив все необходимые операции, нажав все кнопки и повернув все рукояти, ещё несколько дней мотался из рубки в двигательный отсек и обратно, контролируя работу механизмов. И только сейчас позволил себе немного расслабиться.

Но не тут-то было. Эллен только и ждала момента, когда я перестану рычать на неё, как некогда Марвин на меня самого. Ну да ладно. Надеюсь, её проблемы окажутся не такими серьёзными.

- Как тебе сказать? - вздохнул я. - Вряд ли я в ближайшее время стану свободней. Так что выкладывай, что там у тебя?

В руке она держала всё тот же путеводитель по Земле, так жестоко мной раскритикованный. Вот ведь упрямая женщина! Говорил же ей, что из этой книги ничего путного не узнаешь. Что лучше уж я...

Ах, вот в чём дело! Что ж, за язык меня никто не тянул.

- Как ты думаешь, Грэм, - Эллен, конечно же, не преминула воспользоваться моментом, - Что могут означать те слова из текста Мшики - "дом Виста-Мниста"?

Ага, поняла, наконец, что не такое это простое дело - расшифровать священную книгу кассильских дикарей!

- Да всё что угодно! - обнадёжил её я. - Судя по тому, как туземцы исковеркали имена Христа и да Винчи, исходные слова могут быть любыми, весьма отдалённо созвучными с этой Виста-Мнистой.

- Грэ-э-эм! - Эллен решила изобразить капризную барышню, чтобы я сразу понял, что просто так она не отстанет. - Но ведь ты же так хорошо знаешь Землю! Неужели ничего на ум не приходит?

- В том-то и дело, что приходит, - я продолжал разрушать её воздушные замки. - Слишком много всего приходит, чтобы мы смогли проверить каждую версию. Даже если предположить, что слово "дом" означает город, хотя возможны и другие толкования - церковь, дворец, вокзал и так далее, всё равно вариантов слишком много. Например, Виллемстад - в Антильском архипелаге, Винница - на Украине, или Венеция - на побережье Адриатического моря. Последний случай вообще безнадёжный, потому что этот чудесный город ушёл под воду несколько тысячелетий тому назад. И это только те названия, которые я вспомнил сходу, а "Медея", будь она в полном здравии, сообщила бы тебе ещё с полсотни кандидатов в святые места.

Эллен задумалась. Моя краткая этнонимическая справка явно произвела на неё впечатление. А ведь ещё даже не заикался о том, что заглавная буква в названии тоже может быть искажена. Не "в", а "б", к примеру.

Однако я рано начал праздновать победу. Она и не собиралась прекращать борьбу.

- А если я скажу, что это слово как-то связано с именем Исаака Ньютона - это тебе поможет?

- С чего ты взяла? - удивился я. И тут же сам догадался. - А-а, каменный Нвута! Думаешь, это памятник Ньютону? Что ж, возможно. И тогда, конечно, круг поиска существенно сужается.

Я ещё не договорил фразу, когда вдруг понял, насколько он сужается. Фактически превращается в точку. Чтоб мне больше ни одной приличной сигары не выкурить, если я не определил нужное нам место.

- Между прочим, Эллен, - начал я подчёркнуто спокойным тоном, - даже в твоём дурацком путеводителе сказано, что Исаак Ньютон похоронен в центре Лондона, в Вест-Минстерском аббатстве. - Тут я не выдержал и радостно выпалил: - Вот же она, твоя Виста-Мниста!

- Грэ-э-эм! - опять затянула она, но на этот раз совсем другим тоном. Торжествующим, и где-то даже восхищённым. Восхищённым мной. - Какой же ты молодец!

И она в радостном возбуждении бросилась мне на шею. А я... Да, наверное, я был не прав, что не отстранился. Лишь спросил, едва только представилась возможность:

- Эллен, так почему же всё-таки это тебя так волнует?

- Потом расскажу, - отмахнулась она и, заметив выражение моего лица, повторила. - Нет, честное слово, расскажу. Но сейчас ещё не время. - Медленно, неохотно она разжала пальцы, и руки соскользнули по моим плечам. Потом по груди. А потом и вовсе удалились на безопасное расстояние. - Грэм, а давай сразу отправимся в этот Лондон!

- А давай сначала благополучно выпрыгнем из поля Хилла-Кокса, - передразнил я, очутившись на свободе.

Пусть и мелкая, но всё же месть за её скрытность. И за её порывистость.

- А у тебя есть сомнения? - не то чтобы встревожилась, но хотя бы заинтересовалась она.

- Это всегда дело случая. А в нашем случае...

Я запутался в случаях и замолчал.

- Нет, я чувствую, что в этот раз всё закончится хорошо, - заявила Эллен и мечтательно зажмурилась. - Не может с нами ничего случиться. Не сейчас. Я ведь, можно сказать, всю жизнь мечтала об этом полёте.

Верю, дорогая моя, верю. Если б ты ещё уточнила, о чём именно мечтала. Ведь не просто же побывать на Земле. И не увидеть загадочную Виста-Мнисту. Так в чём же дело?

- Грэм, а у тебя есть мечта? - вдруг спросила она тихим, но таким выразительным голосом, как будто её действительно это волновало. Как будто в её силах было выполнить любое моё желание. А может, и не как будто. От неё действительно зависело кое-что в моей судьбе.

- Конечно, есть, о, добрая фея! - я предпочёл обратить всё в шутку.

Но она не приняла игру, а продолжала смотреть на меня, напряжённо ожидая ответа. Не люблю, когда женщины так смотрят. Особенно, красивые женщины. Не очень женщины, но очень красивые.

- Я спрашивала серьёзно, Грэм! У тебя есть мечта?

Слишком уж требовательно она это произнесла. Словно имела право задавать мне любые вопросы.

- Да, у меня есть мечта, - сказал я немного громче, чем требовалось. - Я мечтаю о том дне, когда мне вернут обманом захваченный корабль, и я смогу полететь туда, куда сам захочу, а не туда, куда прикажет очаровательная хозяйка.

- Не то, Грэм, не то! - недовольно дёрнула головой Эллен. - Эта мечта рано или поздно сбудется. Через полгода, или через год, но всё именно так и случится. А я спрашивала про такое, чему помочь может только чудо.

Её взгляд пробивал любую оборону не хуже бластера. И в образовавшуюся пробоину хлынули совершенно ненужные, неуместные мысли. Да, пожалуй, у меня есть то, о чём спрашивает Эллен. Только чудо помогло бы мне разобраться в её мыслях и чувствах. Она может развязать войну ради своих, никому не понятных целей. Может с участливой улыбкой на лице обобрать тебя до нитки. И может ради тебя рискнуть жизнью. Или не ради тебя, а ради своих прав на тебя. Ведь я ей, как ни странно, нужен не только в качестве извозчика. А уж зачем она мне нужна - вообще невозможно объяснить. Но нужна. Несмотря на то, что по её милости со мной приключилось. И это ощущение бесит гораздо сильнее, чем все причинённые ею обиды.

Нет, не стоило мне сейчас ничего этого говорить, но слова уже не удержать, они сами рвутся наружу.

- Ещё я мечтаю забыть о тебе, - предательски зашевелились мои губы. - Или хотя бы о том, что ты была мужчиной.

Мне показалось, или Эллен не сразу победоносно улыбнулась? Нет, была какая-то пауза. Всё-таки она ждала какого-то другого признания. Хотя осталась довольна и тем, что я сказал на самом деле.

- Нет, забыть меня невозможно, - подтвердила она мои опасения. - А насчёт второго...

Вот тут действительно произошло чудо. Не меняя очертаний, её улыбка отобразила столько различных чувств и эмоций, сколько обычный человек не испытает и за день - разочарование, досаду, упрёк, надежду, просьбу, приказ, уверенность, опять досаду, отчаяние и чёрт знает что ещё. И примерно то же самое послышалось потом в её голосе.

- Так что тебе мешает, Грэм? Забудь! Это же так просто. Человеку свойственно забывать плохое и оставлять в памяти только хорошее. Иначе память может убить. Или медленно, год за годом отравлять жизнь. Зачем тебе это самоистязание? И какое тебе дело до того, кем я была раньше? Прошлое прошло, а настоящее - оно и есть настоящее, истинное.

На какое-то мгновение я вновь увидел её дочерью Неба, исполняющей танец Страсти перед дикарями Кастилии и ещё одним земным дикарём. Но наваждение быстро рассеялось. Нет, Эллен не пыталась меня околдовать, не принимала эффектных, соблазнительных поз, не облизывала верхнюю губу, как во время нашей первой встречи. Она просто предложила своё решение проблемы, которая действительно давно уже не давала мне покоя. Предложила и теперь ждала моего ответа.

И я готов был с ней согласиться. Хотел согласиться. Так всем было бы лучше. В первую очередь, мне. Наверное, я стал бы счастливым человеком. Но человеком другим, не капитаном Брингдауном. А он, этот древний как мир космический скиталец, не имеет права ничего забывать. Может, это и глупо, наверняка высокопарно, но главное его, то есть, моё богатство - не золото и платина в трюмах "Медеи", а воспоминания. Именно этих сокровищ нет больше ни у кого во всех обитаемых мирах. И благодаря именно им, старый кэп Брингдауни был и остаётся лучшим спейстрейдером, живой легендой Галактики. А легенда может разрастаться, приобретать новые подробности, но уменьшаться, выбрасывать какие-то детали - никогда!

Тьфу ты, какая же чушь лезет в голову, когда на тебя смотрит самая красивая женщина в мире! Но чушь только по форме, а не по сути. Нет, не умею я забывать. Ни хорошего, ни плохого.

- Поверь, Эллен, мне очень жаль, - тихо, но твёрдо ответил я, восстанавливая искорёженную защиту. - Но это навсегда останется преградой между нами.

Всё! Слова сказаны, и тоже никогда уже не забудутся. Разумеется, она сейчас уйдёт. А я останусь со странным чувством - то ли невосполнимой утраты, то ли счастливо избегнутой смертельной опасности.

Вскоре я окончательно переселился в рубку и не могу сказать, что испытывал при этом какие-то неудобства. Мне ведь и раньше здесь было комфортно, особенно, в те далёкие времена, когда я сам распоряжался кораблём. Впрочем, сейчас эти времена почти вернулись. Эллен избегала попадаться мне на глаза, и я отвечал ей взаимностью. А Марвин...

Пожалуй, состояние Марвина радовало меня больше всего. Он не просто восстанавливал человеческий облик, он становился другим человеком. Или наоборот, становился собой. Во всяком случае, у меня создалось впечатление, что Марвин, освободившись от груза тайны своего происхождения, стал вести себя естественней, проще, доброжелательней. Он искренне старался быть мне полезным, но в сложившейся ситуации я не мог дать ему ни одного важного поручения. Какие уж тут помощники, если не полностью уверен в правильности собственных действий.

В конце концов, я отправил его заведовать фермой. В этом назначении имелся даже практический смысл, поскольку роботов, обычно ухаживавших за растениями, мы потеряли на Кассилии, а изготовить новых без помощи "Медеи" не представлялось возможным. Так что Марвин подвернулся весьма кстати. Он присматривал и за гидропонными плантациями, и за зверинцем, и за оранжереями. Помимо необходимой информации, я рассказал ему и о подарке садовода с Упернавика, и Марвин отнёсся к моему рассказу с особым вниманием и целые дни проводил возле капризных растений, упорно не желавших показать свои удивительные цветы.

И по-человечески можно понять его, когда он вдруг ворвался в рубку и заорал громче, чем всё племя Фасимбы приветствовало своего вождя:

- Капитан Брингдаун, у них появились бутоны!

Честное слово, я бы порадовался вместе с Марвином, появись он в другое время. Но с минуту на минуты корабль нужно было выводить из поля Хилла-Кокса, и сейчас малейшая оплошность, секундная невнимательности могли обойтись нам слишком дорого. Всего несколько раз в жизни мне приходилось в чрезвычайных ситуациях проводить слепые прыжки, и сейчас я волновался не меньше любого выпускника космической академии, отправляющегося в первый самостоятельный полёт. Я даже не расслышал, что он сказал. Но и повторное сообщение не возымело действия. Слишком далеки были сейчас от всего мирского мои мысли.

- Что появилось? У кого?

- Бутоны. У ваших цветов. Как вы их называли? Рудбекия, кажется.

Марвин счастливо и гордо улыбнулся, ведь в этом судьбоносном событии была и его немалая заслуга. Но, чёрт возьми, неужели он не мог выбрать более подходящий момент для триумфа?

- Дорогой Марвин! - ответил я, изо всех сил сдерживая злость. - Нас сейчас, благодаря вашей истерике, может разорвать на мелкие сувениры. Но если этого по какой-то невероятной случайности не произойдёт, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы вы наконец запомнили - нельзя без предупреждения врываться в рубку корабля, находящегося в ручном режиме пилотирования. Понятно?

На последнем слове я всё-таки не сдержался и рявкнул ничуть не хуже уважаемого Фасимбы. Марвин вздрогнул, улыбка медленно сползла в уголки заметно подрагивающих губ. А в глаза ему я старался не смотреть.

- Простите, капитан, - пробормотал он и как-то неловко, задом, выбрался в коридор.

Только тут я сообразил, как жестоко и несправедливо обидел парня. Он ведь просто спешил поделиться со мной радостью. Нашей, может быть, единственной общей радостью. А я... Самое неприятное, что у меня даже нет возможности прямо сейчас догнать его и извиниться. Ещё час, если не два, я обязан оставаться в рубке и внимательно следить, не наткнёмся ли мы при выходе из прыжка на какую-нибудь неприятность в виде облака космической пыли или метеоритного потока. А если на их месте окажется комета или астероид, то и извиняться станет некому. Нет, не могу я сейчас отойти, чтобы там не творилось с беднягой Марвином.

О, боги всех миров и народов! Ведь я живу на свете не одну тысячу лет, побывал на сотнях планет, встречался там с непроизносимым количеством людей. И худо-бедно научился с каждым находить общий язык. Почему же в этом рейсе мне никак не удаётся наладить взаимопонимание всего-навсего с двумя пассажирами?!

Марвину и в самом деле попало ни за что. Выпрыгнули мы на удивление удачно - на почтительном отдалении от плоскости эклиптики и где-то на уровне орбиты Сатурна. Из соображений экономии стоило бы теперь повернуть к Плутону. Технологическая база там ничуть не хуже, чем на орбитальных заводах Земли, а расценки раза в полтора ниже. Да и на любой другой планете Солнечной системы кораблю оказали бы не менее квалифицированную и не столь дорогую помощь. И если бы не затея Эллен посетить святые места, я бы выбрал именно этот вариант. Но добираться общественным транспортом от Плутона до Земли и обратно - удовольствие тоже не из дешёвых, да и длится непозволительно долго. А Закон о конфискации остаётся законом и на технических базах. Время, затраченное на ремонт корабля в счёт, разумеется, не идёт, а всё остальное - головная боль самого спейстрейдера.

Впрочем, ворчал я больше для порядка, а сам был только рад лишний раз побывать на Родине. Всё-таки не каждую сотню лет выдаётся такой удобный случай. А если ещё вспомнить уверения Эллен, что все расходы на эту экскурсию будут оплачены, то получается просто роскошный подарок от доброго дядюшки Зефирена. В общем, настроение моё заметно улучшилось, и мыслями я летел к Земле куда быстрее собственного корабля.

Впрочем, бдительные диспетчеры уже несколько присылали радиограммы с требованием немедленно сбросить скорость. Так ведь я с момента появления в Солнечной системе только и делаю, что сбрасываю. Но резко затормозить на выходе из прыжка попросту невозможно. Был бы под рукой компьютер, я бы, может, и рискнул что-нибудь предпринять. А бесконтрольно форсировать тормозные двигатели - лишний шанс угробить их окончательно. Нет уж, ребята, увольте! И не беспокойтесь вы так, я ведь не первую сотню лет в космосе - авось не устрою вам аварию на трассе.

А движение действительно по мере приближения к Земле становилось всё оживлённее. Привычного ощущения одиночества, затерянности в бесконечном космосе здесь не возникало. Сами мы пока ещё находились за пределами того сектора пространства, в котором сосредоточены основные межпланетные транспортные линии, но на обзорном экране периодически мелькали огни пассажирских и грузовых кораблей. Да и маленькие частные судёнышки и прогулочные яхты тоже встречались, только разглядеть их было труднее.

Земля давно уже не считалась самой населённой планетой в Галактике, но это верно лишь в том случае, если не принимать во внимание околоземную орбиту и другие планеты Солнечной системы. Значительное число людей, которым оказалось не по карману проживание на респектабельной Земле, всё же не решились отдаляться от неё слишком далеко. Кто-то обосновался в орбитальных городах, другие поселились на Марсе, Венере или спутниках Юпитера. Даже на некоторых крупных астероидах существуют довольно многочисленные поселения. Правда, в основном это геологические лагеря или промышленные предприятия, на которых люди работают вахтовым методом. А по окончании срока очередной вахты, пусть ненадолго, пусть хотя бы раз в десять лет, всё-таки стараются выбраться на родную планету. Которая, разумеется, старается выпотрошить их кошельки в максимально сжатые сроки и отправить поскорее обратно, копить средства для нового короткого визита.

И что удивительно, количество желающих совершить такое разорительное свидание с Родиной не уменьшается уже не одно тысячелетие. Эти вот мучимые ностальгией люди и составляют львиную долю туристов. А остальных привозит с далёких миров наш брат спейстрейдер, тоже, как правило, не остающийся в накладе, с лихвой покрывая за счёт попутчиков собственные расходы по проживанию на гостеприимной Матушке-Земле. И кто бы ни жаловался на земную дороговизну, только не капитан Брингдаун, многократно ей пользовавшийся в личных целях.

Тем более что всё необходимые мне товары куда проще и дешевле приобрести в орбитальных городах, и порой, если меня вдруг тоже не охватывала неодолимая тяга увидеть "зелёные холмы земли", я даже не спускался на саму планету. И, конечно же, у меня имелись на орбите надежные, проверенные деловые партнёры, включая управляющих салонами модной одежды, антикварными магазинами и ремонтными заводами. Сами владельцы, понятное дело, проживали на Земле и появлялись на своих предприятиях крайне редко. Настолько редко, что я не считал нужным заводить с ними знакомство. А если и общался с кем-то из них, то иногда даже не знал, что пользуюсь услугами именно его фирмы.

На этот раз, учитывая намерение Эллен посетить Лондон, я решил остановиться в Артур-Кларк-Сити, расположенном на синхронной орбите непосредственно над Гринвичским меридианом. Практического смысла в такой точности лично я не нахожу, но в непосредственной близости от планеты местоположение корабля традиционно переводили в земную систему координат, и Гринвич оставался эталоном даже на орбите. И я не настолько часто бываю на Земле, чтобы всерьёз бороться с этим анахронизмом. В конце концов, Галактика тоже вращается, и звёзды, много тысяч лет назад произвольно объединённые людьми в созвездия, с тех пор заметно изменили своё взаимное расположение. Но никто же не требует менять привычные всем имена и контуры созвездий. В случае необходимости, компьютер сам произведёт корректировку. Лишь бы он был исправен.

Именно компьютер и волновал меня сейчас в первую очередь. А вопросы туризма и поклонения святым местам - в последнюю. О чём я и предупредил Эллен, как только мы состыковались с посадочным блоком орбитальной станции:

- Сразу после таможни я отгоню корабль в ремонтные мастерские. А вы можете сразу отправляться на Землю. Чуть больше суток в комфортабельной кабине лифта, и вы в Лондоне. О багаже можете не беспокоиться, я сам переправлю его в любую гостиницу по вашему усмотрению.

Эллен умеет смотреть так, словно ты только что сказал величайшую глупость на свете. И на меня уже не раз смотрела. Но я опять не понял, чем заслужил такую честь.

- Спасибо, Грэм! Но мы, пожалуй, лучше подождём, когда ты освободишься.

- Не понял, - честно признался я. - Зачем вам меня ждать? Или ты хочешь сказать...

- Хочу, Грэм, - перебила она меня, сопровождая слова фирменной язвительной усмешкой. - И обязательно скажу. Неужели ты так и не понял, что поездка на Землю - часть нашего задания? И ты обязан помочь нам его выполнить. Откровенно говоря, я надеялась, что хоть в этот раз обойдётся без объяснений.

- Что, опять? - Подробнее изложить свою мысль мне помешало крайнее удивление. - Ты же сама говорила, что миссия закончена, что мы и так сделали больше, чем могли, и чем ты рассчитывала.

- Мы сделали всё, что могли, на Кассилии, - спокойно парировала Эллен. - А теперь должны продолжить миссию на Земле.

Я опять не понял, какая связь может быть между Землёй и Кассилией, если здесь давно и благополучно забыли о неудавшемся переселении. Одном неудавшемся на сотни успешных. И уж совсем непонятно, чем я могу помочь в деле, о котором не имею ни малейшего представления. Может быть, Марвин объяснит, в чём тут дело?

Я попытался посмотреть ему прямо в глаза, но парень упорно отводил взгляд в сторону.

- Капитан, без ваших знаний, вашего опыта, мы не справимся, - пробормотал он куда-то в угол. - Пожалуйста, помогите нам!

Надо же, как только выяснилось, что он - не человек, Марвин начал медленно, но верно становиться человеком! Он стал вдруг мне симпатичен, чёрт возьми! И если я всё-таки соглашусь, то не ради Эллен, а из доброго расположения к этому несчастному созданию.

- Значит, так, дорогие мои! - решительно заявил я. - Я не двинусь с места до тех пор, пока мне не объяснят, что мы на самом деле ищем, и зачем это что-то нам понадобилось. Всё понятно?

Они переглянулись, Эллен кивнула, и Марвин тихо, но торжественно произнёс:

- Капитан Брингдаун, мы ищем Золотой Шар. Тот самый - исполняющий желания.

Я рассмеялся. Не то чтобы он как-то уж очень удачно пошутил, скорее, это похоже на неуклюжую попытку обмануть клиента. Ни за что не поверю, что грандмастер Ксирдаль решился снарядить дорогостоящую экспедицию ради подобных глупостей. Поиски священной книги - это, разумеется, тоже прихоть, но хотя бы объяснимая. Но пролететь половину галактики из-за детской сказки - это уже слишком.

Хорошо, - попытался успокоиться я. - Будем считать, что шутка удалась. А теперь давайте поговорим о деле. Что вам всё-таки здесь понадобилось?

Почему-то никто не спешил посмеяться вместе со мной. Лица обоих моих спутников оставались непробиваемо серьёзными. Разве что стали чуточку растерянными. И это только добавляло комичности ситуации. Два взрослых человека пытаются уверить третьего, уже совсем, до неприличия взрослого, будто последние полгода все они занимаются какими-то младенческими играми. На деньги четвёртого человека, тоже далеко не ребёнка.

Нет, давно я так не веселился! С тех пор, как с меня едва не снял скальп вождь дикарей на планете Кассилия. И получается, что я тогда рисковал жизнью из-за пустяка, бессмыслицы, бредовой идеи мисс Брукс?

- Всё, Грэм, прекрати истерику! - вдруг закричала она. - Мы действительно хотим найти Золотой Шар, и чем раньше ты это поймёшь, тем лучше для всех нас. А подробности мы можем обсудить и в лифте. Там у нас будет достаточно свободного времени, не так ли?

Так, конечно, так.

Между прочим, я всё-таки успел помириться с Марвином, и чтобы сделать ему приятно, сходил в оранжерею и полюбовался распустившимися цветами. Они и в правду оказались очень красивыми, но не такими уж и редкими. Во времена моей юности эти растения украшали садовые участки каждого второго загородного коттеджа. И назывались они тогда - только не смейтесь - золотыми шарами. И это единственные золотые шары, в существование которых я готов поверить.

- Последний вопрос, Эллен! - выдавил я из себя сквозь новый приступ хохота. - Почему ты так уверена, что Золотой Шар существует? Ты что, его уже видела раньше?

- Нет. Но я слышала про человека, который встречался с человеком, чьё желание шар исполнил.

- Ах, вот как?! - я чуть не захлебнулся в нахлынувшем на меня веселье. - Так бы стразу и сказала. Кто-то слышал о том, что кто-то видел - это совсем другое дело.

Ладно, ребята, всё это настолько смешно, что я, пожалуй, не откажусь и от просмотра второй части комедии. Даже если мне придётся и самому сыграть в ней арлекина. Только это будет последняя моя гастроль, во всяком случае, в нынешнем сезоне.

- Эллен, и ты, Марвин! - Я театрально поклонился в его сторону. - Мне, в принципе, всё равно, чем вы там собираетесь заняться. И я даже готов оказывать вам всяческую помощь, если вы сейчас же составите официальный, нотариально заверенный документ, подтверждающий, что по возвращении из Лондона наши взаимные обязательства будут выполнены и перевыполнены. И тем самым вы возвратите корабль в мою собственность. Со своей стороны я торжественно пообещаю вернуть вас на Упернавик, и всего вам хорошего, дорогие мои!

Пока мы, сидя в мягких, удобных креслах, стремительно приближались к поверхности земли, я пытался вспомнить всё, что слышал об этом несчастном, то есть приносящем счастье, Золотом Шаре. Впервые о нём, если не ошибаюсь, написал ещё до моего рождения один русский писатель-фантаст по фамилии... По фамилии ещё более труднопроизносимой, чем, допустим, Достоевски или Желязны. Нет, кажется, писателей даже было двое, но с одинаковой фамилией. Скорее всего, братья. Правда, эти братья полагали, что Золотой Шар - это некий артефакт, оставленный на Земле представителями другой цивилизации, как тогда говорили, инопланетянами. Но за последующие десять тысяч лет никаких других разумных существ во Вселенной обнаружено не было. Как и самого шара. Но сама выдумка от этого не стала менее красивой, волнующей умы и сердца.

Кто только ни писал с тех пор о Золотом Шаре! Куда только ни помещала его фантазия авторов! И ещё больше, несравнимо больше людей пытались найти его. На Земле и в космосе, на планетах Солнечной системы и в самых отдалённых мирах. Одиночки-энтузиасты и прекрасно организованные экспедиции. И у всех имелись собственные теории, разной степени убедительности, где нужно искать артефакт, и почему именно там. И раз уж всё так сложилось, хотелось бы послушать и гипотезу мисс Брукс.

- И всё же, Эллен, - не утерпел я на исходе четвёртого часа спуска, - объясни мне ход своих рассуждений. Мы услышали на Кассилии несколько отрывков из какой-то книги. Предположительно - "Книги пророка Дэна". В одном из них говорится о некоем шаре каменного Нвуты из дома Виста-Мниста. Хорошо, допустим, что речь здесь действительно идёт о памятнике Ньютону в Вестминстерском аббатстве. Вероятно, там и в самом деле найдётся какой-то шар. Но с чего ты взяла, что это Золотой Шар? В тексте ведь нет ни единого намёка на то, что он золотой.

- Так ведь это же не простой текст, Грэм! - Она словно только и ждала моего вопроса. - Ты никогда не задумывался, почему книгу приказали уничтожить? Ведь, случилось это не в тёмные века, когда не только сочинения, но и сами их авторы порой шли на костёр, а во вполне цивилизованные времена начала космической эры. И судя по дошедшим до нас сведениям, ничего нового, ранее не известного, пророк Дэн не сказал. Так за что же ему выпала такая честь?

Она взяла паузу, чтобы я смог высказать собственные предположения, но я этой возможностью не воспользовался.

- И за что же?

- Разумеется, тут трудно утверждать наверняка. - Эту оговорку Эллен произнесла так, чтобы и дураку, в данном случае - мне, стало ясно, что она именно утверждает и именно наверняка. - Но я считаю, что автор случайно раскрыл тайну, о которой и сам не подозревал. Тайну Золотого Шара. То есть, он-то писал о чём-то другом, но по его тексту посвящённый человек может догадаться, где этот шар спрятан. И спрятан, по всей видимости, церковниками, пользующимися реликвией в своих интересах. Разумеется, они испугались, что теперь ещё кто-то узнает их тайну, и решили от греха подальше уничтожить саму книгу.

Что ж, по сравнению с предыдущим бредом, в этом хоть какой-то смысл есть. Но гораздо меньше, чем хотелось бы. Может, Эллен когда-то и была мужчиной, но сейчас ход её мысли был чисто женским, то есть, абсолютно непостижимым для практического мужского ума.

- Хорошо, я в очередной раз тебе поверил - в книге содержится какая-то тайна. Но почему именно Золотой Шар? О нём здесь ни слова не сказано, но с помощью книги его можно найти. Тебе не кажется, что логика в этом рассуждении немного прихрамывает?

Надеюсь, что тоже обладаю способностью выводить её из равновесия. На мгновения глаза её превратились в серое предгрозовое небо, но гром так и не грянул.

- А много ли логики в поисках книги на дикой, необитаемой планете? Ты и тогда говорил, что это бессмысленно. Но я верила, что видение, посетившее меня на Гессерите, было пророческим. И кто оказался прав?

Ах, вот оно что! Она считает, что обладает даром ясновидения. Тогда, конечно, спорить бесполезно. Но может быть, не всё так запущено, и у неё есть ещё какие-то рациональные доводы?

- Согласен, книгу мы нашли благодаря твоим видениям. Но какая связь между ними и Золотым Шаром? Или ты ещё что-то видела?

Теперь настал её черёд с недоумением поглядеть на меня. Хотя, ума не приложу, что её так удивило.

- Похоже, Грэм, ты невнимательно слушал тогда мой рассказ, - вздохнула Эллен. - Или не слушал вовсе. А то бы непременно вспомнил, что именно я увидела. Красную книгу с серебряными буквами и золотым шаром на обложке. Золотым, Грэм! - повторила она. - Шаром. Чего ж тут непонятного? Ребёнок догадается, что они как-то между собой связаны. Но ты ведь у нас не ребёнок. Ты очень серьёзный, взрослый человек, и веришь в любую глупость, только не в очевидные вещи. И какого чёрта, спрашивается, я с тобой вожусь?

- Да, действительно, - ухватился я за давно интересующий меня вопрос. - Зачем я тебе понадобился?

Ответила она не сразу. Сначала оглянулась на Марвина, который как раз собрался посетить туалетную комнату, и только когда дверь за ним захлопнулась, прошептала:

- Потому что я не хочу отдавать шар Ксирдалю.

- А он, что, знает про шар? - удивился я.

- Естественно, - зло прошипела Эллен. - Стал бы он так суетиться из-за какой-то книжки! Мне пришлось рассказать ему своё видение во всех подробностях, и Зефирен, в отличие от тебя, всё понял сразу. И Марвина отправил в полёт именно потому, что не до конца доверял мне. Но вдвоём с тобой мы бы как-нибудь перехитрили верного ксирдалевского пса.

Меня передёрнуло от её слов. Да, я и сам, случалось, не особенно старался выбирать выражения, говоря о Марвине. Но ведь я тогда не знал, кто он такой на самом деле. А теперь эта идиома неожиданно приобрела другое, буквальное значение, и я бы, честное слово, поостерёгся её использовать.

За этими рассуждениями я упустил момент для ответа. За спинами у нас хлопнула дверь туалетной комнаты. Марвин возвращался на своё место.

- Ну, что, ты со мной? - торопливо прошептала Эллен.

Что я мог ей ответить? Я не за Ксирдаля - это точно. Но с ней ли? Могу ли я доверять ей полностью? При всём желании - вряд ли.

- Знаешь, Эллен, сейчас я тебе ничего не скажу, - честно признался я. - Но и Марвину тоже. Поговорим позже.

- Позже - от слова "поздно", Грэм! - предупредила она.

- Может, и так, - не стал спорить я. - Но я всё равно должен всё обдумать.

Эллен промолчала. Возможно, из опасения, что Марвина заинтересует содержание нашего разговора. А может быть, просто обиделась. Но я за собой никакой вины не чувствовал. Не вижу пока смысла заключать какие-либо союзы. И пусть мне будет хуже, что и пыталась мне внушить Эллен. Посмотрим. Меня давно уже мучает любопытство: а как выглядит это "хуже". Вдруг оно окажется лучше, чем есть сейчас?

Мы спустились на Землю через терминал Гетвик, расположенный на том же месте, где когда-то находился аэропорт. Конечно, сейчас бессмысленно говорить о британском консерватизме, поскольку и нации этой уже не существует, но местные жители всё же переняли кое-какие свойства характера у своих предшественников. Климат здешний так на людей влияет или что-то ещё, но перемены лондонцы действительно недолюбливают.

Хотя, какие уж тут к дьяволу традиции, если кучка приезжих толстосумов скупила старый чопорный Лондон на корню, поделила город между собой, и теперь, чтобы повернуть с Оксфорд-стрит на Черинг-Кросс-роад, требуется пройти пограничный таможенный контроль. Самый настоящий, со сканированием роговицы и длинным, занудным перечнем вопросов, задаваемым роботом-таможенником: "С какой целью вы приехали в нашу страну?"; "Где вы собираетесь остановиться?"; "Располагаете ли вы необходимой суммой для оплаты проживания в гостинице?" и так далее.

К счастью, я родился не в Лондоне, и даже не в Британии, и поэтому просто перестал любить этот город, не научившись по-настоящему ненавидеть новые порядки. Но, бывая здесь, стараюсь так спланировать маршрут, чтобы лишний раз не переходить из графства Воксхолл в Уимблдонское королевство, или из Педдингтонского княжества в герцогство Ноттинг-Хилл.

Собственно, по этим соображениям и был выбран Гетвикский терминал. От него десять минут езды по монорельсовой дороге до вокзала Виктория, расположенного во владениях того же герцога Челси, которому принадлежит и Вест-Минстерское аббатство. Поэтому нам посчастливилось пройти лишь одну процедуру таможенного контроля.

Заметив, что Эллен зарегистрировалась под чужим именем, я счёл её поступок разумной предосторожностью и тоже взял себе первый пришедший на ум псевдоним - Альфред Саймон с планеты Казанга. Правда, на ум почему-то пришла фамилия, напрямую связанная с историей "Книги пророка Дэна", так что конспиратор из меня получился неважный. Но я ведь и решил скрыть своё настоящее имя совсем по другой причине. Известие о прибытии в город легендарного, (а этого факта я при всей своей скромности не могу отрицать), спейстрейдера вызовет много шума и помешает нам быстро управиться со своими делами. А одним Саймоном больше, одним меньше - невелика разница.

Благо, единой формы документов для туристов с Дальних миров на Земле так и не ввели, и я мог фантазировать в своё удовольствие. Полного списка жителей Казанги в памяти робота также не оказалось, поэтому проверка данных превратилась в пустую формальность, и через четверть часа мы втроём уже шагали по Виктория-стрит в сторону Вест-Минстерского аббатства.

Время от времени я сверял дорогу с портативным путеводителем по Лондону, подаренным таможенниками в знак признательности за внушительную сумму страховки, которую нам пришлось уплатить. Хотя, честное слово, необходимости в электронном гиде не было никакой. Во-первых, пройти нам предстояло чуть больше полумили - не успеешь заблудиться. А во-вторых, эти места мне были хорошо знакомы.

Слева от нас остался Бэкингемский дворец, где изволит проживать его светлость Гилберт П. Маковски, восьмой граф Челси. С ним я, признаюсь откровенно, не знаком, но зато много слышал про основателя династии. Правда, тогда Платон Маковский ни графом, ни даже англичанином ещё не был. Ну, так не один он такой. Почти каждый нынешний лондонский аристократ мог бы изобразить на своём гербе нефтяную вышку.

А дальше, за дворцом - Гайд-Парк и Пиккадилли. Но это уже владения герцога Кенсингтона. Как раз по знаменитому бульвару и проложена граница. Где-то за Трафальгар-сквер она поворачивает к Темзе и выходит мосту Ватерлоо. А по ту сторону реки расположено графство Воксхолл. Такая вот занимательная география. Особенно, для человека, помнящего совсем другой Лондон.

Но нам, слава богу, так далеко не нужно. Вот они, прямо по курсу, парные башни аббатства. На их фоне виднеющийся чуть сзади и левее Биг-Бен смотрится не так уж величественно. Да не в этом ведь дело. Главное, что все они на месте - и дворец, и здание парламента, и само аббатство. Значит, есть шанс, что и внутри всё сохранилось в первозданном виде. Ну, пусть не в первозданном, поскольку собор слишком уж часто перестраивали, но хотя бы таким, каким его описал пророк Дэн.

Одного взгляда на Эллен было достаточно, чтобы не откладывать встречу с шедевром архитектуры на утро. Она сейчас даже больше напоминала гончую, чем Марвин в день моего с ним знакомства. Вздрагивала, если какой-нибудь прохожий, пересекая дорогу, мешал нашему движению, шумно вдыхала воздух и неотрывно смотрела на западный фронтон аббатства, где располагался вход. Мне пришлось удерживать её, пока Марвин приобретал билеты. А уж когда тот вдруг остановился, залюбовавшись изящным розеточным окном над воротами, Эллен рыкнула на него, как вожак стаи на расшалившегося молодого самца:

- Идём скорее!

И всё-таки нам пришлось задержаться. Посетителей было немного, но мы и без их помощи быстро потеряли ориентировку. Бесконечный ряд колонн, множество статуй, статуэток, надгробий и просто мемориальных плит сбивали с толку. Вечернее солнце застряло где-то в высоких арочных сводах, не добираясь до нижнего яруса храма, и здесь царил почти такой же полумрак, как в древесных жилищах дикарей Кассилии. Огни многочисленных светильников выделялись яркими точками, но не могли рассеять темноту. Электронный гид указывал направление, но мы постоянно натыкались, то на колонну, то на гробницу, то просто на группу зевак. Всё-таки здесь было слишком много реликвий, гораздо больше, чем в принципе может вместить помещение такого размера.

И только оказавшись в центральной части нефа, прямо под куполом храма, я начал понимать, куда же нам, собственно нужно идти. От надгробья великого физика нас отделяло не больше трёх десятков шагов. Но я даже отсюда почувствовал, что с ним что-то не так. Хотя и не сразу понял, что именно.

Вроде бы точно такой статуя и должна быть. Мраморный сэр Исаак возлежал на собственном саркофаге в непринуждённой, расслабленной позе, более подходящей изнеженному римскому аристократу, чем серьёзному учёному. И он, казалось, не придумал лучшего применения для своих рукописей, чем соорудить себе из них подушку. Два ангела, стоящих рядом с отдыхающим гением, предлагали ему положить под голову ещё один свиток. А за спинами у всех участников композиции виднелись очертания пирамиды.

Пожалуй, как раз она и вызвала моё беспокойство. Я попытался мысленно сравнить увиденную картину с той, что хранилась где-то в закоулках моей памяти. Да, чего-то в этой пирамиде не хватает. Над головой у Ньютона образовалось свободное пространство, которого не должно быть. Раньше не было.

Я обернулся на своих спутников в поисках поддержки.

- Красиво! - изрёк Марвин.

При желании можно было поспорить с ним, но мне сейчас интересовало совсем другое. И Эллен тут же озвучила причину моего беспокойства:

- А где же шар? - по-детски обиженно спросила она. - Тут должен быть шар.

Точно! Его-то и не хватало в пространстве над головой Ньютона. У настоящего надгробья из пирамиды выступала огромная, диаметром около метра, сфера. То есть, на самом деле это было изображение Земли, Земной шар. Но ведь шар же, а не куб, например. И без него сейчас стало как-то грустно.

Стоп! Как я сказал? У настоящего надгробья?

Движимый смутными подозрениями, я подбежал к статуе и коснулся её рукой. Так я и думал, пластик! Искусная, почти идеальная имитация мрамора, но без привычного ощущения холода, свойственного природному материалу.

Стало быть, кто-то заменил настоящую статую на подделку. Кто - не столько важно. Главное - почему? Уж не потому ли, что раньше нас узнал тайну гробницы Ньютона?

- Сейчас всё выясним, - заявил я гораздо увереннее, чем чувствовал себя на деле. - Марвин, будь другом, приведи сюда смотрителя или ещё кого-нибудь из персонала. Только живого, а не робота.

- Сейчас, - откликнулся он и пропал где-то за колоннами. Прямо как за деревьями.

А я остался с Эллен, всё так же недоумённо разглядывающей статую.

- Куда подевался шар, Грэм? - повторила она, и мне ужасно не понравилось, как это было сказано.

Даже в голосе моей "Медеи", когда она ещё находилась в здравой оперативной памяти, звучало больше жизни. И не знаю, как бы я приводил Эллен в чувство, если бы Марвин не вернулся на удивление быстро. Как ему удалось найти дорогу в этом готическом лесу? Ах, да! Кому ж ещё, как ни ему. Инстинкты никогда не подводят.

А шедший следом за ним мужчина в бело-голубом, цветов графа Челси, форменном комбинезоне двигался ещё уверенней. Знакомой, тысячи раз пройденной дорогой, всё равно как если бы мне нужно было из гидропонного отсека корабля пройти в бассейн. Разумеется, служитель музея не глазел по сторонам, а внимательно изучал нас с Эллен, пытаясь определить, зачем он так срочно понадобился.

- Генри Джонс, доктор археологии, - представился он, широко, но немного настороженно улыбаясь. - Чем могу быть полезен?

- Альфред Саймон, турист, - в тон ему ответил я. - Хотелось бы задать вам несколько вопросов, доктор Джонс.

- Слушаю вас.

Нет, на злоумышленника он не походил. Скорее уж, сам ожидал от нас каких-то неприятностей. Ноги расставлены широко, но носки развёрнуты внутрь. Руки скрещены на груди. Во времена моей юности было принято по таким деталям судить о намерениях человека. На мой взгляд, полная чушь, но действительно складывалось впечатление, будто бы он принял защитную стойку. А может быть, во всём виновато его мощное, мускулистое, отнюдь не докторское телосложение. Я уже не говорю про массивный подбородок и чуть примятый боксёрский нос. Интересно, это природный дефект, по каким-то причинам вовремя не устранённый, или продуманная, специально сконструированная биоскульптурами особенность лица?

Но спросил я его, разумеется, о другом.

- Скажите, доктор Джонс, а почему надгробье сэра Исаака Ньютона изготовлено не из мрамора?

- А почему вас это так волнует, мистер Саймон? - он мгновенно перешёл в контратаку. - Вы, случайно, не из Лиги защиты исторических памятников? Или, может быть, вы родственник покойника? Но, насколько мне известно, ни одного потомка Ньютона среди жителей Земли не зарегистрировано.

- О нет, доктор Джонс, - решил отшутиться я. - Мы вовсе не такие злодеи, как вы подумали, а всего лишь простые добропорядочные кладоискатели.

Кажется, шутка вышла не слишком удачной. Несмотря на все усилия, археолог не смог удержать улыбку на своём широком лице.

- Напрасно вы смеётесь, мистер Саймон! - укорил меня он. - Знали бы вы, как досаждают нам эти любители старины! Месяца не проходит, чтобы в окрестностях аббатства не отловили пару-другую гробокопателей. И никакая охрана их не пугает. Отключают системы видеонаблюдения, приводят в негодность роботов.

Он развёл руками, демонстрируя неспособность справиться с нарушителями. И видно было, что это обстоятельство действительно его огорчает.

- Сочувствую вам, доктор Джонс, - искренне сказал я. - Но вы так и не ответили на мой вопрос. Почему у вас статуя Ньютона не мраморная, как сообщается во всех справочниках, а пластиковая?

- Спроси его про шар, Грэм! - неожиданно вступила в разговор Эллен.

Похоже, её зациклило на этой мысли. Могла бы хотя бы моё настоящее имя не называть! Остаётся лишь надеяться, что учёный по рассеянности и увлечённости собственными мыслями не обратит на это внимания.

- Помолчи, пожалуйста! - вынужденно повысил голос я. - Дай мне спокойно поговорить с доктором Джонсом. Марвин, - слава богу, хоть он своё имя не менял. - Уведи её куда-нибудь!

Вот за что мне в последнее время нравится этот парень - за умение не задавать лишних вопросов. Через минуту Марвин и мисс Брукс уже прогуливались где-то во внутреннем дворе аббатства, а мы с доктором продолжали беседу. И мало-помалу он разговорился, перестав отвечать вопросом на вопрос.

- Приятно встретить такого внимательного и знающего туриста, как вы, мистер Саймон, - признался археолог. - Подавляющее большинство посетителей в пол-уха выслушают объяснения робота-эккурсовода, сголографируются на память и спешат к следующей достопримечательности. За те двести лет, что я здесь работаю, вы первый заметили подмену. - Он усмехнулся и поспешно добавил. - Только не хочу, чтобы вы подумали о нас плохо. Эта мера была вынужденной. Видите ли, ни одно здание не сможет простоять столько тысячелетий. Тем более, в лондонском климате. И в какой-то момент мы поняли, что ещё один косметический ремонт только ухудшит положение. И на месте древнего собора возвели новый, из современных материалов, но как две капли воды похожий на оригинал.

- Значит, всё это, - я указал рукой на стены храма, - просто копия.

- Увы, да, - виновато улыбнулся он. - Но поймите меня правильно, его светлость граф Гилберт бережно заботится о культурном наследии. В его владениях исторические памятники содержатся в гораздо лучшем состоянии, чем у соседей. Например, верхнюю часть Тауэрского моста давно уже заменяет голографическое изображение, от Хэмптон-Кортского дворца остался один фасад, а стадиона Уэмбли вообще больше нет. И никого это не тревожит, вот что печально. А граф Челси, наоборот, недавно отреставрировал колонну адмирала Нельсона по всей её высоте.

- Да, я вас понимаю, доктор Джонс, - с максимально возможной вежливостью перебил его я. - Но вот вы упомянули про кладоискателей. Они, что же, не догадываются о том, что ищут среди декораций.

- Что вы, мистер Саймон, - небрежно махнул рукой археолог. - Эти бедняги даже не знают, что клад давно найден. Собственно, за счёт этих средств и проводилась реконструкция аббатства.

За спиной у меня раздался сдавленный вскрик. Я обернулся, заодно пряча от учёного собственное замешательство. И увидел Эллен, испуганно прикрывшую рот рукой. Видимо, она успела успокоиться и вернуться в храм, но лишь затем, чтобы услышать ещё одну обескураживающую новость.

- Найден? - переспросил я, выгадывая время, чтобы восстановить учтиво-безразличное выражение лица. - И что же это за клад, если не секрет?

Неожиданно для себя самого я понял, что на самом деле давно уже включился в поиски Золотого Шара и теперь огорчился, если и меньше, чем Эллен, то не намного. Неужели нас всё-таки опередили? Неужели я напрасно пролетел пол-Галактики, а бесценная находка досталась какому-то везунчику, ничем не заслужившему такое счастье? И не он ли, случайно, стоит сейчас передо мной?

Руки мои непроизвольно сжались в кулаки.

- Как, мистер Саймон, вам действительно не известно, что обычно ищут в Вест-Минстерском аббатстве? - удивлённо воскликнул Джонс. - Ну, знаете ли, вы меня разочаровали. Разумеется, клад аббата Уэнлоха! - И археолог не смог отказать себе в удовольствии рассказать эту увлекательную, с его точки зрения, историю. - Дело в том, что в средние века в одном из подземелий аббатства помещалась сокровищница британских королей. Считалось, что это самое надёжное место для хранения королевской казны и драгоценностей. Но однажды некий аббат Уэнлох разыскал в архивах древний свиток с планом подземного хода, ведущего в сокровищницу...

Весёленькая история, между прочим. На сорок восемь монахов, свято веривших, что бог велел делиться даже королям, нашёлся лишь один, посчитавший, что воровать нехорошо. Но и того братья сильно невзлюбили за такое явное проявление гордыни. И по вполне понятным причинам решили отправить на перевоспитание к праотцам. Что характерно, даже когда заговор был раскрыт, казнили только сообщника монахов, некоего купца Поуделикота, сбывавшего краденое, а сами воры и убийцы в сутанах отделались пожизненным заключением. А самое удивительное, что королевская сокровищница в течение ещё шестидесяти лет продолжала храниться в аббатстве. Воистину, чудны и непостижимы дела твои, господи!

Однако у нас, у всех троих, рассказ археолога вызвал только вздох облегчения. Это всё дела давно минувших дней, интересные лишь в плане расширения кругозора. Гораздо важнее, что нашли совсем не тот клад. А про Золотой Шар здесь, по-видимому, никому и ничего не известно. Впрочем, хорошего всё равно мало, ведь мы не только не продвинулись в своих поисках, а наоборот, зашли в тупик. Шара-то действительно нет.

- Простите, доктор, - я продолжал изображать дотошного туриста. - Но в путеводителе сказано, что из пирамиды за спиной у Ньютона должна выступать гигантская сфера. Почему же её нет в новом варианте?

Доктор Джонс укоризненно посмотрел на меня.

- Вот и вы о том же, мистер Саймон! - вздохнул он. - Никого не интересует, что в действительности изображено на надгробии. О том, что это не просто сфера, а Земной шар, все и думать забыли, зато по формальным признакам готовы делать далеко идущие выводы. До абсурда доходит. И мы вынуждены этому абсурду потакать. С недавних пор в прессе стали появляться сообщения о том, что этот шар символизирует принадлежность Ньютона к печально известному братству шаромыжников. Якобы сэр Исаак долгое время являлся великим магистром этого ордена. И на учёном совете графства было принято решение убрать шар с надгробья, чтобы не давать новых поводов для сплетен. - Он виновато развёл руками, показывая, что не в его силах изменить мир. - И это далеко не первый случай спекуляций вокруг имён выдающихся деятелей прошлого. Достаточно вспомнить скандал...

- Огромное вам спасибо, доктор Джонс, - опять оборвал я его монолог. - А что случалось со старым, настоящим надгробьем?

Учёный запнулся на полуслове, упустил собственную мысль и никак не мог поймать мою.

- Может быть, вы отправили скульптуру в какой-нибудь музей? - подсказал я.

- Э-э... нет, мистер Саймон, - наконец, отозвался археолог. - Видите ли, там нечего уже было передавать. Практически все статуи рассыпались при демонтаже.

- И что, совсем ничего от них не осталось?

- Да откуда я знаю?! - поморщился Джонс. - Можете навести справки на заводе по переработке отходов в Фулхэме. Мы весь мусор отвозили туда. Но я бы посоветовал вам, господа, заняться настоящими раскопками. - Тут он снова оживился. - Я недавно прикупил небольшой участок земли под Эдинбургом. И на этом участке расположена старинная часовня Рослин. Вот уж в ней-то всё подлинное, даю слово учёного. Раз в три года я уезжаю туда на несколько месяцев, исследую подземелья часовни и провожу раскопки в её окрестностях. Как раз через две недели у меня начнётся отпуск. Приглашаю вас отправиться со мной, мистер Саймон. И всю вашу компанию. Не пожалеете. А в случае удачи вы можете ещё и прославить свои имена.

- А что вы там разыскиваете, доктор Джонс?

- Как это, "что"? Грааль, конечно!

На этот раз учёный даже забыл удивиться моему невежеству. И уже готовился рассказать мне заодно и об этой реликвии, но такое времяпрепровождение не входило в мои планы. Я ещё раз оглянулся на Эллен, чьё состояние, в особенности, столь долгое молчание, начинало меня тревожить. Та мисс Брукс, которую я знал, уже давно начала бы действовать, строила бы новые планы или, на худой конец, ругалась бы последними словами. Но молчаливое созерцание - это явно не её стиль.

- Спасибо, доктор Джонс, но Грааль нас не интересует, - сказал я несколько жёстче, чем заслуживал наш научный консультант. - Мы очень вам благодарны за разъяснения, но теперь нам пора.

- Ну, как знаете, - не слишком расстроился археолог. - Если передумаете, ваш друг знает, где меня найти. Или лучше возьмите мою визитку.

Он порылся в карманах комбинезона, вытащил пачку пластиковых карточек бело-голубой расцветки, повертел в руках, положил обратно, снова обшарил карманы и, наконец, извлёк ещё один, совсем белый кусочек пластика и протянул мне.

- Те были служебные, - объяснил доктор свои манипуляции. - А это личная, со всеми реквизитами, включая точный адрес Рослина. С её помощью вам будет проще со мной связаться.

Откровенно говоря, его визитка мне в ближайшие двести-триста лет вряд ли понадобиться, но как-то неудобно было обижать приветливого и доброжелательного учёного, и я со словами благодарности положил карточку в нагрудный карман. А за это время наш консультант уже успел раствориться во мраке.

- Приятно было познакомиться. И удачи вам в ваших поисках, что бы вы там ни искали, - донёсся из глубины храма его жизнерадостный голос.

- И вам удачи, - крикнул я в темноту, и повернулся к своим подозрительно тихим спутникам. - Пойдёмте, ребята, здесь нам делать больше нечего.

Мы сидели в баре "Рокуэлл Салун" и уныло смотрели в окно на светящиеся фонтаны Трафальгарской площади. Эллен курила сигарету за сигаретой, я медленно, но регулярно потягивал виски, даже приверженец здорового образа жизни мистер Шэррик заказал вторую пинту "Гиннеса". Последнюю реплику "Да-а" Марвин произнёс, наверное, уже с полчаса назад. Настроение стремительно опускалось ниже нулевой отметки, хотя я не очень понимал, с какой стати неудача Эллен так сильно меня расстраивает.

Наверное, если бы шар каменного Нвуты оказался обыкновенным куском мрамора, мы бы не чувствовали себя обманутыми. Да, он не исполнил бы наши заветные желания, но не знаю, как остальные, а я не сильно на это и надеялся. Просто хотелось довести до конца дело, в которое я оказался втянут насильно и которым затем почти против воли увлекся. А сейчас меня не оставляло ощущение, будто бы нас обокрали.

По-видимому, с Эллен творилось то же самое.

- Нет, но как же так, Грэм? - жалобно спросила она у моего отражения в окне. - Я ведь была абсолютно уверена, что правильно поняла пророчество. Да и как его можно понять иначе? Когда я услышала священный текст Мшики, у меня даже сомнений не возникло, что это именно то, что я искала. Не простой шар, а как-то связанный с именем Ньютона, которое тоже присутствовало в моём видении. Ведь всё же сходится, правда?

Что я мог ей ответить? Что никогда не понимал её слепой веры в пророчество? Что и находку книги пророка на дикой Кассилии до сих пор считаю счастливой случайностью и невероятным везением, а её вещий сон здесь совершенно ни при чём? А уж Ньютон к шару и вовсе притянут за уши. Разве он имел дело с шарами? Да вроде бы нет. А чем он вообще знаменит? Ах, да, законы Ньютона - первый, второй, кажется, ещё и третий. Сила действия, сила противодействия, ускорение. Ну, так ведь это не только про шары, законам механики подчиняются любые тела.

Что я ещё про него помню? Ах, да, яблоко, которое, согласно легенде, упало ему на голову и помогло открыть закон всемирного тяготения. Вот если бы мы искали какое-нибудь мистическое яблоко, тогда его связь с именем Ньютона не казалась бы случайной. И в подсказке нашего приятеля Мшики что-то про плод говорилось. Хотя это ведь тоже дело случая, что яблоко свалилось именно на гениальную голову сэра Иссака, а не на чью-нибудь другую. Или вообще на землю.

Кстати, там, на надгробье действительно должна быть Земля, Земной шар. Точнее, её уменьшенная модель, глобус. А глобус - это...

- Послушай, Эллен! - я тряхнул её за рукав так, что она чуть не выронила сигарету. - А знаешь, как звучит шар на латыни?

- Да иди ты к чёрту со своей латынью!

Она вырвалась и снова уставилась в окно.

Красивой женщине прощается многое. Кое-кто считает, что ей можно простить любое прегрешение. И я готов согласиться с этим, но с одной оговоркой - всё, кроме пренебрежительного отношения к латыни.

- Во-первых, она не моя, - я осторожно, но требовательно развернул её в исходное положение. - Это общечеловеческое достояние. На латыни говорили величайшие мыслители древности, и твой Ньютон, кстати, тоже её немного понимал. А во-вторых, если ты больше не нуждаешься в моей помощи, то я, пожалуй, в самом деле, пойду. Прослежу, как там мою "Медею" в порядок приводят.

Угроза подействовала. Эллен сосредоточенно затушила окурок, изучила дно своей рюмки и, наконец, всё-таки признала, что была неправа. Во всяком случае, я так понял её следующую фразу:

- Извини, Грэм, как-то я совсем раскисла. Так что там что означает на латыни?

Я человек отходчивый, мне достаточно и такой неуклюжей формы извинения.

- Я хотел сказать, что если слово "шар" перевести на латынь, то получится "глобус".

- В самом деле? И ты так долго это скрывал?

М-да, то ли я недостаточно чётко изложил свою идею, то ли выбрал не для этого не самое подходящее время и не самого благодарного слушателя. Короче говоря, я ожидал несколько иной реакции. Ладно, придётся повторить, с подробностями и промежуточными выводами.

- Понимаешь, Эллен, - начал я, стараясь не замечать скептического выражения на её лице. - Мы допустили одну серьёзную ошибку - решили, что текст выведет нас прямо к шару. Мы воспринимали его слова буквально: найди шар у могилы. Но ведь священные книги нельзя так читать. Там повсюду аллегории, притчи, иносказания.

- Да, Грэм, я это заметила, - всё так же иронично сказала она. - Особенно, в переводе на язык Фасимбы и Мшики.

- Разумеется, - согласился я. - Но мне кажется, что она и в оригинале была столь же туманной. Тогда, может быть, и пророчество не следует расшифровывать настолько прямолинейно. Ведь в том самом стишке из фрагмента Мшики, который призывал найти шар у могилы, прямо так и сказано: "это подсказка". То есть, этот шар всего лишь подскажет нам, где искать настоящий. Понятно?

- Пока нет, - призналась Эллен, переглянувшись с Марвином.

- А мне, кажется, понятно. Весь этот стишок представляет собой ребус. И каждое слово в нём одновременно является и загадкой и подсказкой. "Воина" помог расшифровать сам пророк, потому что герои с этим стишком пришли именно к могиле Ньютона. Стало быть, он и есть воин.

- А разве он был военным? - неожиданно включился в разговор Марвин.

- Точно не помню, но в рыцари его посвящали. Значит, можно сказать, что был. Пойдём дальше. А кто такой этот Птинфа? Судя по всему, довольно влиятельное лицо, раз уж это он рассердился на сэра Ньютона, а не наоборот. Может быть, особа королевских кровей. Или даже папа римский. Там ведь ещё и про отца говорится. А папу ещё часто именовали понтификом. Чем вам не Птинфа?

Возражений не последовало, и я приступил к изложению главной части своей гипотезы.

- Получается цепочка: Лондон - аббатство - Ньютон - понтифик - Рим. А в древнем Риме говорили на латинском языке. И этим же языком ещё долго пользовались учёные разных стран, и Ньютон в том числе. Скорее всего, он и шар бы именовал по латыни - глобус.

Я победоносно посмотрел на Эллен. И возможно, мне просто очень хотелось этого, но в глазах её засветился слабый огонёк интереса.

- Ну, допустим, ты прав, Грэм. И что твоя правота нам даёт?

Чёрт возьми, как так получилось, что это я её уговариваю не отступать от её же планов? Ведь я и сам не слишком верю в то, что говорю. Наверное, мне просто больно видеть Эллен такой подавленной. Лучше уж слабая надежда, основанная на сомнительной догадке, чем совсем никакой.

- Она даёт нам возможность продолжить поиски! - бодро ответил я. Мои сомнения пусть останутся при мне, а энтузиазм должен перейти к другим. Я уж как-нибудь и без него проживу. - Вспомни, ведь у нас есть фрагмент текста, в котором упоминается глобус. Точнее, "хлоба", но это, скорее всего, одно и то же. И про "Расу" там же сказано. Так, может быть, и настоящий шар нужно искать по этому отрывку?

- Короче, Грэм, ты знаешь, где он?

Теперь Эллен уже не нужно было разворачивать лицом к себе. Наоборот, стоило позаботиться о безопасном расстоянии между нами. Иначе она, того и гляди, зубами вырвет из меня тайну.

- Знаю, конечно, - я поднялся с места, подошёл к дальнему краю стола, где находилась кнопка вызова робота-официанта и заказал себе ещё порцию виски. И только оттуда сообщил точный адрес. - В церкви, которую наши кассильские друзья называют Синса-Пи.

- А где находится эта церковь?

Марвин тоже подался корпусом вперёд, словно собираясь прямо сейчас ринуться на поиски.

- А вот это нам, дорогие мои, ещё предстоит выяснить, - не без некоторого мстительного удовольствия ответил я. - Достатвай-ка свой блокнот, Эллен! Посмотрим, нет ли подсказок и в том фрагменте.

Двухминутный поток ругани не произвёл на меня впечатления, поскольку был заранее спрогнозирован. Как и последующий переход к деловому обсуждению. И даже то, что нам не удастся с ходу решить эту задачу, не сильно меня удивило. Хотя и расстроило. Не только сама Синса-Пи, но и соседствующие с ней Раса, Ринви и Ариша, так и остались для нас непонятными, бессмысленными сочетаниями звуков. Каменный столб и жёлтую полосу тоже трудно назвать запоминающимися ориентирами. Единственная зацепка - странная фраза про "никакую дорогу", которая при этом ещё и оказывается главной. Я смутно чувствовал, что именно здесь кроется ключ к разгадке, и несколько раз в задумчивости повторил: "Дорога... дорога... дорога...". Наверное, повторял бы и дальше, если бы мне не помешал истошный крик Эллен.

- Рим! Это же проще простого - дороги ведут в Рим! - она подбежала ко мне и основательно встряхнула меня за плечи. - Ты же сам говорил про подсказки, про то, что все слова здесь как-то связаны. Вот тебе и подсказка: папа римский - Рим.

Когда твоя голова болтается из стороны в сторону, как маятник старинных часов, сосредоточиться очень трудно. И я никак не мог решить, нравится мне идея Эллен, или нет. А она не желала меня отпускать, пока я не признаю, что это и есть правильное решение. Сдались мы практически одновременно. В самом деле, почему бы и не Рим? Да, лично я ожидал не столь очевидного ответа, но это уже мои трудности. Возможно, мне просто не хочется признавать, что она первой разгадала головоломку. Но само решение ни в чём не виновато. Рим действительно был когда-то центром цивилизации, и через него проходили все главные дороги. И в прямом смысле, и во всяческих переносных, вроде столбовой дороги истории человечества. А раз так...

- Эллен, я, кажется, знаю, что это за Синса-Пи, - сказал я, одновременно проверяя, не пострадала ли от недавних потрясений моя шея. - Это базилика ди Сан-Пьетро, собор Святого Петра.

Она опять прянула ноздрями, словно принюхиваясь к добыче.

- А жёлтая полоса и каменный столб там есть?

- Не знаю. - Мне не хотелось снова попадать впросак, как с шаром на могиле Ньютона. - Давай посмотрим в планетарной сети.

Кажется, Эллен тоже подумала о нашей сегодняшней неудаче, но сделала совсем другие выводы.

- На месте посмотрим! Всё равно в справочниках может быть написано одно, а на деле окажется совсем другое, - решительно заявила она. - Собирайтесь, ребята, мы прямо сейчас отправляемся в Рим.

А вот это вряд ли. Я ведь только что заказал себе ещё стаканчик "Белл'с". Очень давно не приходилось мне сиживать в лондонских барах, и неизвестно, когда занесёт сюда снова. Не стоит портить прекрасный вечер. Ещё совсем недавно, он не был таким прекрасным. Все надежды Эллен рухнули вместе с рассыпавшимся в прах надгробьем великого английского физика. И мы здесь заливали спиртным своё разочарование. Но теперь-то у нас снова есть цель, и можно насладиться парой глотков старого доброго виски, какой просто преступно пить второпях.

Собственно, торопиться ещё и глупо. Сейчас, если верить часам, вмонтированным рядом с кнопкой вызова, без четверти двенадцать. Если немедленно отправиться на вокзал, добраться до Гетвикского терминала, сразу сесть там на римский флайер-экспресс, то часа через три мы будем на месте. И что делать в Вечном городе в три часа ночи? Даже не в три, а в два, потому что Лондон и Рим находятся в разных часовых поясах. Рим - на двенадцатом градусе восточной долготы, а Лондон - на нулевом меридиане.

Нулевой... ноль... ничто... никакой...

Я забыл сглотнуть и едва не захлебнулся своим любимым виски. Никакая дорога - это же нулевая долгота! Гринвичский меридиан. Или, по-кассильски, Ринви. Если бы не Эллен с её Римом, я бы давно уже догадался. И теперь остаётся только понять, где раньше, до Гринвича, находилась главная никакая дорога - нулевой, начальный меридиан.

Я развернулся и решительно двинулся к стойке бармена.

- Грэм, выход с другой стороны, - подсказала Эллен, не то чтобы терпеливо, но всё-таки молча дожидавшаяся, когда я расправлюсь со своим стаканом. - Или тебе надо...

- Надо, Эллен, - сознался я. - Нам всем надо ещё немного здесь задержаться, кое-что посмотреть в сети. И возможно, мы отправимся совсем не туда, куда собирались.

В Париж мы вылетели только утром.

Почему в Париж, а не в Рим? По той же самой причине, которая задержала нас в Лондоне до рассвета. Я искал информацию о нулевом меридиане. То есть, информация-то нашлась сразу, но настолько обширная и противоречивая, что разбираться пришлось долго.

Оказывается, в древности какого-то одного общепринятого нулевого меридиана не было. В каждой стране, чуть ли не каждый астроном определял его по-своему. Эратосфен отсчитывал долготу от Геркулесовых столбов, Птолемей - от Александрии Египетской, Коперник - от городка Фрауэнбург, в котором сам же учёный и проживал. А в середине семнадцатого века докосмической эры почти одновременно построили две крупнейшие по тем временам обсерватории. Французы - в Париже, англичане - в Гринвиче. Само собой, их местоположение в каждой из стран признали единственно правильной нулевой долготой. Правда, испанцы ещё долго ориентировались по городу Кадису, немцы - по Берлину, русские - по Пулковской обсерватории, но на роль мирового эталона претендовали только Париж и Лондон. И только через двести лет победа англичан была официально признана всеми странами.

Но если учесть, что Парижскую обсерваторию всё же основали на восемь лет раньше Гринвичской, то можно сказать, что по столице Франции проходит более древний нулевой меридиан, иногда называемый также линией Розы. И что особенно важно, в некоторых местах он даже отмечен прямо на мостовой. Его же фиксирует и медная полоска, проходящая по полу церкви Сан-Сюльпис.

Попалась, голубушка! Я всё-таки нашёл тебя, таинственная Синса-Пи! И теперь уже никаких сомнений в правильности расшифровки. Сходится все - и полоса Раса, и Ринви, и Ариша. Полный набор.

Эллен не дала мне толком порадоваться, а сразу же потащила нас с Марвином на вокзал. Да мы в общем-то и не сопротивлялись. Гордый своей удачей, я даже не удосужился узнать, в каком состоянии находится церковь сейчас. Только в салоне флайера от скуки вызвал на компьютере справку о Париже. Но и после её прочтения не испытал никакого беспокойства.

Да, за время моего отсутствия на Земле произошли кое-какие изменения. В частности, триста лет назад финансовая корпорация "Тейт и партнёры" выкупила у прежних владельцев весь центр города и устроила здесь огромный развлекательно-туристический парк "Дюма-лэнд". Ну, и что здесь ужасного?

Какой-нибудь доктор Джонс, разумеется, предложил бы оборудовать на этом месте комплексный историко-археологический центр и со своей, учёной точки зрения был бы абсолютно прав. Лучшего места для выкапывания из земли древних осколков битой посуды вперемешку с малыми и большими берцовыми костями и представить себе трудно. Но не менее трудно допустить, что бизнесмен будет мыслить теми же категориями, что и учёный. Если десятки тысяч туристов со всей Солнечной системы слетаются сюда в надежде хорошенько отдохнуть и набраться новых впечатлений, нужно сделать всё возможное и невозможное, чтобы они получили незабываемое удовольствие и лет через десять вернулись за новой порцией, прихватив с собой родных, друзей, знакомых. А заодно и толстые-претолстые кошельки, чтобы теперь всё-таки попробовать то, что в прошлый раз оказалось не по карману. И чем богаче выбор развлечений, тем больше шансов, что посетитель найдёт что-нибудь своё, к чему предрасположена его душа.

Вот и замечательно. Стало быть, все в этом "Дюма-лэнде" будут чем-нибудь да увлечены, а человек, занятый интересным делом, не станет приглядываться к тому, что творят окружающие. А нам сейчас только это и требуется.

Так-то оно так, но я не принял в расчёт то обстоятельство, что крупные фирмы предпочитают массовое, серийное производство и конвейерный метод. И работа с клиентом здесь сводится к тому, чтобы заставить каждого купить то же, что покупают все.

Едва мы выбрались из флайера на воздушном вокзале Монпарнас, как со всех сторон к нам сбежались роботы - продавцы билетов. Надо признать, что конструкция у них оказалась очень функциональной. Роботы снабжены гусеничной ходовой частью, чтобы настигнуть клиента в самых труднодоступных местах, парой телескопических манипуляторов, чтобы схватить беднягу за рукав и не дать вырваться не обилеченным, акустической системой, чтобы надоедать всем рекламой, и информационным дисплеем для тех мудрых людей, которое уже поняли, что им никак не удастся избежать удовольствия, то есть, посещения развлекательного центра.

Впрочем, мы-то как раз никуда убегать не собирались, наоборот, хотели как можно скорее покончить с формальностями, и я позволил механическому зазывале показать свою железную хватку. Довольно быстро согласившись купить дорогущие комплексные билеты, как только поняли, что робот не отвяжется, пока не объяснит все преимущества этой формы оплаты, и проигнорировав призыв зайти в костюмерную, мы поспешили к контольно-пропускному пункту. И вот тут нам уже пришлось задержаться надолго. Робот-охранник, в отличие от кассиров, сконструированный по образу и подобию человека, причём, не просто человека, а борца-тяжеловеса, остановил меня ещё до прохода сквозь арку металлоискателя.

- Прошу вас переодеться, господа, - вежливо, но твёрдо заявил он.

Я бы сказал, с металлическими нотками в голосе, но, если разобраться, какими ещё они могут быть у робота?

- Видите ли, мы очень спешим, - начал объяснять я. - Последний день на Земле, а тут ещё столько всего интересного!

- В современной одежде появляться на территории парка категорически запрещено, - ответил робот.

Спор с машиной представлялся абсолютно бесперспективным, и я потребовал вызвать администратора. Тот появился на удивление быстро, но ещё больше удивил своим нарядом. В ботфортах, широкополой шляпе, и красном плаще он в точности походил на гвардейцев кардинала Ришелье из многочисленных экранизаций романа Дюма.

Я вынужден был ответить на его расшаркивания почти таким же глубоким поклоном. С одним лишь утешением - снимать при этом шляпу мне не пришлось. Но затем администратор снова перехватил инициативу.

- Сожалею, господа, но охранник поступил абсолютно правильно, - с лёгким грассированием произнёс он. - Компания "Тейт и партнёры" стремится к максимальной исторической достоверности своих аттракционов, и любые личные вещи, за исключением, естественно, нижнего белья, посетители оставляют в гардеробной или камере хранения.

- Но если нам не нужна эта достоверность? - попыталась помочь мне Эллен.

- У нас в парке единые правила для всех посетителей, - металл в голосе администратора оказался практически такой же чистоты, как и у робота. - Мы не имеем права предоставить кому-то больше льгот, чем остальным. Прошу вас, господа, пройдите в примерочную!

Мы с боями отступали всё дальше и дальше и, в конце концов, зажатые в угол гардеробной, согласились, чтобы он сам выбрал для нас костюмы.

- В каких программах вы собираетесь участвовать? - уточнил он.

- А разве это так важно? - проворчала в ответ Эллен.

- Конечно, важно, - администратор, казалось, только и ждал возможности подробно рассказать о своей работе. - Согласитесь, на бал в Лувре следует одеться несколько иначе, чем для баррикадных боёв у кладбища Пер-Лашез. И компания предоставит вам подходящий костюм для любого исторического эпизода, входящего в программу - взятия Бастилии или осады Ла-Рошели, коронации Хлодвига или заседания Конвента, сожжения на костре магистра де Моле и гильотинирования Марии-Антуанетты.

- Простите, а казни у вас тоже исторически достоверны? - не удержался я от ехидного вопроса. - Надеюсь, в роли жертвы не используются живые люди?

Гвардеец кардинала обиделся.

- Зачем вы так, мистер...

- Саймон.

- Фирма "Тейт и партнёры" работает честно, мистер Саймон, - гордо заявил он. - Только живые люди. Мы никогда не предложили бы клиентам некачественную услугу. И раз уж, допустим, леди Винтер должны по сценарию отрубить голову, то обязательно отрубят. Если только кто-то из посетителей парка не вырвет её из рук палача. Кстати, довольно часто так и происходит. На прошлой неделе, например, спасли от виселицы Эсмеральду, а месяц назад отбили у англичан Жанну д'Арк.

- А если бы не отбили? - спросил я уже без всякого ехидства.

- Тогда бы всё происходило по сценарию, - уклончиво ответил администратор.

- А кто же изображает Жанну? - поинтересовался Марвин.

- Как правило, доброволец из числа работников фирмы. И желающих более чем достаточно. Во-первых, такая работа очень хорошо оплачивается. А во-вторых, это самый надёжный способ сделать карьеру. Я сам когда-то начинал с Робеспьера, и за двадцать пять лет восемь раз оказывался на гильотине.

- Но как же вы... Ведь это же...

У Марвина не хватило слов, чтобы выразить своё потрясение. Впрочем, не уверен, что у меня получилось бы лучше.

- Да, это неприятно, - простодушно признался экс-Робеспьер. - Но перед казнью жертве дают сильный транквилизатор, и болевой шок почти не чувствуется. А дальше главное сразу унести казнённого в техническое помещение, где уже наготове стоит воскреситель. И дней через десять даже шов становится практически незаметным. А вот сожжение на костре даётся тяжелее. Там приходится долго восстанавливаться, за несколько сеансов.

- И что, у вас совсем не бывает несчастных случаев? - недоверчиво хмыкнула Эллен. - Ни за что не поверю.

Администратор помялся, подождал, не сменим ли мы тему разговора, и со вздохом сознался:

- Всякое случается. Иногда просто не успевают вовремя оказать помощь, иногда происходят сбои в работе аппаратуры. Однажды толпа действительно разорвала на куски Жан-Батиста Гренуя. Что вы хотите - шоу-бизнес.

Он развёл руками, и я понял, что ничего не хочу. Ничего похожего на то, про что мне сейчас рассказывали. Но администратор продолжил:

- Так ведь именно за риск и дают такую надбавку к зарплате. И, в случае чего, семья погибшего получит солидную страховку. А самое главное, клиенты в восторге оттого, что у нас всё натурально. Многие заранее изучают программу, чтобы приехать сюда точно в день казни. Вот только сегодня, к сожалению, не слишком насыщенный событиями день. Кроме расстрела коммунаров ничего интересного вашему вниманию предложить не могу.

Я мысленно поблагодарил руководство фирмы за такой подарок и решил, что обзорную лекцию пора завершить и заняться, наконец, нашими проблемами.

- Ничего, для первого раза нам можно подобрать что-нибудь попроще. Нет ли у вас какой-нибудь тихой, видовой программы? Желательно, в районе Люксембургского сада.

От которого, в свою очередь, рукой подать до церкви Сен-Сюльпис. Я ведь не зря во время полёта рассматривал карту Парижа.

- Тихие программы, конечно, найдутся, - не слишком уверенно ответил администратор. - Только не в Люксембургском саду. Видите ли. Там у нас временно располагается Шервудский лес.

- Шервудский? - переспросил я. - Но ведь он же...

- Да, в Англии, - кажется, он даже немного покраснел, хотя на фоне гвардейского плаща, это и не бросалось в глаза. - Но что поделаешь, клиент желает увидеть Робина Гуда и его лесных братьев. А переговоры с владельцами настоящего Шервудского леса складываются не слишком удачно. Да и цены на землю в Англии выше чуть ли не вдвое. Поэтому пока вольные стрелки скрываются в Люксембургском саду. Но год назад руководству удалось перекупить большой участок Булонского леса, и скоро вольные стрелки переберутся туда. Возможно, там же будет построен замок Камелот, и почти наверняка - деревня Астерикса и Обеликса.

Нет-нет, мы же договорились, что реклама закончена! И спрашивал я на самом деле про Люксембургский сад.

- Простите, но может быть, вы всё-таки присмотрите для нас что-нибудь поблизости?

Администратор задумался, но не стал просить помощи у компьютера. Молодец, это всегда производит благоприятное впечатление на клиента.

- Так ведь в этом районе находится улица Горшечников! - радостно сообщил он через несколько секунд. - Та самая, где д'Артаньян снимал комнату у галантерейщика Бонасье. Конечно же, вы можете поучаствовать в этом сценарии. Хотите, к примеру, устроить засаду в доме галантерейщика? На вас будут прекрасно смотреться красные плащи гвардейцев.

- Помогать кардиналу? Да ни за что! - вдруг возмутился Марвин. Вот уж не думал, что он читал "Трёх мушкетёров".

- Зря вы так, господа, - расстроился администратор. - Почему-то никто не хочет играть на стороне Ришелье. А ведь это был умнейший, образованный человек и выдающийся политик. Но стереотипы сломать невозможно. Посетители с радостью идут в тамплиеры и гугеноты, якобинцы и бонапартисты, а гвардейцев кардинала обычно приходится изображать работникам парка. В конце концов, красные плащи стали нашей рабочей одеждой.

Он картинно одёрнул полу своего плаща.

Да, действительно красивый костюм, но и Марвин прав - от одной мысли, придётся одеть его на себя, становилось как-то неприятно.

- Ну что ж, насильно мил не будешь, - примирился с неизбежностью адвокат кардинала. - В таком случае, мистер Саймон, вы у нас будете галантерейщиком Бонасье.

- Угадал! - хихикнула у меня за спиной Эллен. - Торговец - он и в Париже торговец.

- А вы, мисс - его прелестной супругой.

- Не угадал, - вполголоса отомстил я.

- А вы, мистер, - администратор повернулся к Марвину и замешкался.

- Планше, - подсказал я. - Верный слуга господина д'Артаньяна.

Возражений не последовало, и мы ушли переодеваться. Не могу сказать, что мне мой костюм пришёлся по душе. В лучшем случае - по размеру. Но я искренне надеюсь, что на самом деле мои предки никогда не носили всего этого. Кружевные манжеты на широких с прорезями рукавах, чулки с бантами, громоздкие башмаки с постоянно дребезжащими при ходьбе пряжками. Как в этом скафандре быстро и по возможности незаметно перемещаться по городу - ума не приложу. Единственное, что порадовало - это шляпа с широкими полями. Разглядеть под ней моё лицо будет непросто, а снимать её перед каждым встречным я не собираюсь. Такой вот мы, галантерейщики, неприветливый народ.

Эллен, судя по всему, чувствовала себя ничуть не лучше. Количество нижних юбок в её наряде выходило за границы разумного. Не в любую дверь в таком платье получится зайти. Но она, во всяком случае, и теперь оставалась красавицей. А вот мы с Марвином - клоуны да и только. Впрочем, в толпе арлекинов и паяцев мы вряд ли привлечём к себе внимание. Так что переоделись мы всё-таки не зря. Было бы гораздо хуже, если бы мы появились на маскараде в обычной современной одежде.

- Великолепные костюмы! - похвалил наш, или вернее, свой выбор администратор. - Теперь вы - настоящие парижане времён мушкетёров.

- Спасибо, - скромно потупилась Эллен. - Мы, пожалуй, пойдём.

Да, в самом деле. Мы и так здесь задержались.

- А может, подождёте провожатых?

Этого ещё не хватало! Чем меньше людей нас увидит, тем лучше.

- Благодарю, мы сами отыщем дорогу.

- Ну, в таком случае, хорошего вам отдыха, господа! И богатых впечатлений. Если станет скучно на улице Могильщиков, перебирайтесь к дому де Тревиля на улице Старой Голубятни. Это не далеко, минут десять неспешной ходьбы. И уж там-то всегда что-нибудь да происходит.

А вот такое соседство нам совсем не кстати. Наверняка вокруг будут слоняться группы праздных зевак, только и занятых поисками какого-либо развлечения. Боюсь, нам не избежать вопросов, вроде: "А что это вы тут делаете?"

- Хорошо, будем иметь в виду, - я уже готов был согласиться на всё, лишь бы избавиться от надоедливого консультанта. Но он всё не отставал.

- Да, чуть не забыл. Хоть вы и не собираетесь принимать участие в военных действиях, но можете случайно оказаться поблизости от какой-нибудь схватки. Будьте осторожны, господа! Помните, что у нас всё оружие, кроме огнестрельного - настоящее, действующее. И если кто-то из вас получит ранение, немедленно вызывайте медицинскую бригаду. Вот вам сигнальная кнопка.

И он протянул мне маленькую красную коробочку.

Я опять поблагодарил и после ещё десятка-другого полезных советов, всё же скрылся от любезного администратора за воротами парка. То есть, это он остался за воротами, а мы сами ступили на территорию "Дюма-лэнда".

- Ну, что там?

Эллен попыталась вслед за мной высунуть голову из подвального окна. Но в него и одна голова пролезала с большим трудом.

- Вроде бы все разошлись, - подвёл я итог наблюдениям.

- Так давайте выбираться отсюда! Сколько ещё можно ждать?

И здесь я не мог с ней не согласиться. Этот день получился одним из самых долгих, нелепых и неудачных в моей долгой и... ну, в общем, в моей долгой жизни. И сейчас мы вовсе не изображали из себя "отверженных" Виктора Гюго, а действительно прятались в подвале от служителей парка. Я сам виноват в том, что всё так сложилось.

Впрочем, не везло нам с самого начала. До места мы добрались за каких-то полчаса, притом, что старательно сдерживали шаг и своё нетерпение. Добрались и остановились перед западным фасадом церкви Сен-Сюльпис, возле не работающего Фонтана четырёх епископов, решая, что же делать дальше. С одной стороны, вот она, цель нашего путешествия, а с другой, нечего и думать начинать поиски прямо сейчас. Сама церковь имела заброшенный вид, одна из башен полуразрушена, колонны балюстрады покрыты трещинами, входная дверь вообще отсутствует. Как раз это больше всего и смущало. На площади то и дело появляются компании мушкетёров в голубых плащах, изредка быстрым шагом её пересекают стайки гвардейцев в красном, здесь и там мелькают одежды простых горожан. Любой может заглянуть в церковь в самый неподходящий момент.

И не просто может, а заглядывает. Раз пять, решив, что площадь, наконец-то опустела, мы пытались зайти в церковь, но какой-нибудь зевака неизменно успевал заметить наши передвижения и пристраивался к нам в хвост. И нам приходилось делиться со случайным собеседником впечатлениями, выражать свою разочарованность царящим в церкви запустением, со скучающим видом выходить наружу. Потом ещё пару кварталов продолжать беседу, пока не получится под благовидным предлогом свернуть в противоположную от нового знакомого сторону и возвратиться обратно на площадь. С каждым кругом раздражение из-за бессмысленно потерянного времени всё накапливалось и, в конце концов, вылилось в совершенно идиотскую выходку.

Но сначала нам всё-таки удалось пройти в церковь незамеченными. Около трёх часов пополудни со стороны улицы Старой Голубятни раздались звуки колокола и громкие крики, приглашающие всех господ мушкетёров отобедать в доме мсье де Тревиля. Разумеется, все поспешили на зов, и не только мушкетёры, но и обычные горожане. Окружающие церковь улочки впервые с начала дня по-настоящему обезлюдели. Если не сейчас приступать к поискам, то когда же ещё?

Вот только что здесь можно найти? Внутри церковь имела ещё более заброшенный вид, чем снаружи. Похоже, всё, что могло иметь какую-то практическую ценность, было вывезено отсюда либо во времена сырьевого кризиса, либо чуть позже, в эпоху церковных войн. Ни одной достопримечательности, упомянутой в древних описаниях церкви, обнаружить не удалось. Ни тебе органа над входом, ни красочных витражей на верхнем ярусе, ни статуи Девы Марии, спускающейся с облака, ни фресок кисти Делакруа. Ладно, фрески могли сами собой испортиться от времени, но медную полосу, обозначающую парижский меридиан, точно кто-то выдрал. Осталась только светлый след на каменном полу, тянущийся к высокому мраморному обелиску, спрятавшемуся у северной стены. Хорошо, что хотя бы он сохранился, а то у меня уже появились сомнения, туда ли мы вообще попали. Как ни странно, медный шар на вершине столба тоже остался неповреждённым. Не дотянулись, что ли? Ну, так и мы вряд ли дотянемся. Высоковато. И опыт бывалого искателя сокровищ подсказывал мне, что это вовсе не тот шар, который мы ищем.

- Чего стоим-то? - несколько грубовато окликнула меня Эллен. - Давай искать!

Да я бы с радостью, но где?

Эта мысль не нуждалась в повторении вслух. Она и так была написана на лице каждого из нас.

- У тебя есть какие-то идеи? - поинтересовался я.

- А ты думаешь, что если ещё немного постоять, как этот столб, то идеи сами появятся?

Вообще-то она права. Дорогу осилит идущий, а клад найдёт ищущий.

- Во фрагменте Чаки говорилось про какой-то камень, спрятанный под полосой Раса. Полагаю, что и шар следует искать где-то внизу, под землёй.

- Ты не полагай, а ищи, - прикрикнула Эллен уже веселее. - Марвин, а ты о чём задумался? Включайся!

Возле входа валялись какие-то железные прутья, по-видимому, когда-то служившие оградой церкви. Мы подхватили их и за короткое время обстучали почти все каменные плиты, покрывающие пол церкви. Кое-где звук получался пустым, гулким, но подцепить плиты с помощью таких примитивных рычагов представлялось делом безнадёжным.

- Нет, так у нас ничего не получится, - сказал я и вздохнул, сдув пыль с ребра мраморного обелиска.

И тут...

Тут я чихнул. Громко и троекратно. И с каждым разом всё громче. Гулкое эхо разнеслось под сводами церкви. И не успело оно утихнуть, как послышались новые голоса.

- Милостивые государи, что это вы здесь делаете?

Четвёрка мужчин в красных плащах появилась в дверях церкви. Гвардейцы кардинала! Тьфу ты, что это я говорю? Работника парка.

- Зашли полюбоваться на старинный храм, милостивый государь, - в тон вопрошавшему ответил я.

- Да? - ехидно скривил губы старший из четвёрки. - А мне кажется, вы не только любуетесь. Я слышал какие-то звуки, напоминающие удары металлическим предметом по камню. Уж не намереваетесь ли вы разрушить церковь?

- По-вашему, она ещё недостаточно разрушена?

Я понемногу начал горячиться. Надо же, как не везёт! Потеряли столько времени, ничего не нашли, а под конец ещё и нарвались на представителей администрации

- Если вы чем-то недовольны, милостивый государь, - нахмурился старший, - можете написать жалобу дирекции. Но это ещё не повод, чтобы так грубо, варварски нарушать правила посещения парка. Мы вынуждены будем принять меры.

Я внимательно пригляделся к говорившему и его спутникам. Крепкие, решительно настроенные ребята. К тому же их четверо, а нас - только трое. И пусть они, в строгом соответствии с регламентом, вооружены только шпагами, у нас самих нет даже этого. Но подчиняться, согласиться на унизительный допрос и, чего доброго, насильственное выдворение с территории парка, как-то очень не хотелось.

- Идите-ка вы своей дорогой, милостивый государь! - рявкнул я больше с отчаяния, чем от злобы. - Это лучшая мера, которую вы можете предпринять.

Четверо гвардейцев переглянулись. Вероятно, им редко приходилось сталкиваться в открытым неповиновением.

- В таком случае, - наконец, решился их главарь, - мы будем вынуждены вас арестовать.

Вдруг у меня за спиной послышался шум. Я обернулся и увидел Марвина, выбирающегося из какой-то ниши в стене церкви. Когда это он туда залез?

- Что здесь происходит, капитан Брингдаун? - в свою очередь спросил Марвин. - Чего от нас хотят эти люди?

Вероятно, из-за шума, им же самим и поднятым, он не слышал начала разговора.

И вот тут бы мне промолчать, или действительно объяснить, в чём дело, но я уже не мог остановиться.

- Эти люди, Марвин, хотят опять посадить тебя в клетку.

Да шутка получилась жестокой и глупой, но я ведь не предполагал, что наш приятель так бурно отреагирует. Оказывается, воспоминания о кассильском плене всё ещё причиняют ему боль. И в одно мгновение симпатяга Марвин снова превратился в жуткое чудовище, наводившее страх на жителе далёкой планеты. Он зарычал и стремительно бросился на предводителя гвардейцев.

Тот не ожидал атаки и успел только заслониться рукой, в которую Марвин тут же вцепился зубами. Несчастный работник парка завопил больше от ужаса, нежели от боли, вырвал руку и бросился наутёк. Его товарищи дружно последовали за ним, столкнувшись в узком дверном проёме. И если бы мы с Эллен не удержали Марвина, одним укушенным дело бы не ограничилось. Но несущееся вслед свирепое рычание ещё долго не позволяло беглецам остановиться и перевести дух. Сомневаюсь, что они решились на этот отчаянный шаг, даже скрывшись за углом соседней улицы.

Но точно так же несомненно и то, что они скоро вернутся. В большем количестве и с лучшим вооружением. И не успокоятся до тех пор, пока не поймают нас. Поэтому мы с Эллен не стали терять время на перепалку, хотя ей, конечно же, многое хотелось мне сказать, и кое-как успокоив Марвина, выскочили из церкви. Правда, особо отдаляться от неё не стали. Расстояние и скорость бега здесь не помогут. Лучше спрятаться в каком-нибудь подвале, чтобы даже тепловые детекторы нас не засекли. А погребов, канализационных люков и прочих подземелий в Париже всегда было в избытке. И вряд ли работники парка догадаются искать нас поблизости от места преступления. Скорее всего, они решат, что мы попытаемся убежать как можно дальше.

Пройдясь по периметру площади, мы без особого труда обнаружили подходящий подвал. С узкими оконцами, позволяющими посмотреть на улицу, но не дающими возможности заглянуть внутрь, и с двумя выходами в разные стороны, но в одинаково скрытые от посторонних глаз внутренние дворы. К моменту появления патрулей, мы уже надёжно спрятались в глубине подземелья.

Флайер с двумя десятками служащих фирмы, облачённых всё в те же красные плащи, но вооружённых современными парализаторами, приземлился прямо на площади. Несколько человек сразу же забежали в церковь, но надолго там не задержались. Ещё трое, судя по всему, руководящий состав, остановились возле фонтана и уставились в экран какого-то прибора. В последнее мгновение я вспомнил про кнопку вызова, которую вручил мне администратор. Что если в неё вмонтирован радиомаяк?

Эх, надо было сразу избавиться от неё, а теперь уже поздно. Но всё же лучше, чем никогда. Я размахнулся, насколько позволял низкий потолок подземелья, я зашвырнул предательскую кнопку на мостовую. К счастью, суетящиеся работники подняли такой шум, что стук от падения никто не расслышал. Зато само устройство засекли быстро. Один из той троицы подбежал к валяющейся посреди площади кнопке, поднял её, повертел в руках и забросил ещё дальше. Но на всякий случай всё же направил сканер на близлежащие дома.

Я быстро упал на пол и шепотом приказал остальным повторить мой маневр. А когда решился снова выглянуть наружу, на площади, кроме уже упомянутой троицы, никого не осталось. Да и те уже не осматривали окрестности, а лишь переговаривались по ручным коммуникаторам со своими подчинёнными. Видимо, наши преследователи решили, что мы случайно уронили кнопку, когда убегали с места событий. Что ж, тем лучше. Уж во всяком случае, переубеждать их я не собираюсь.

Тем не менее, поиски продолжались до позднего вечера, и лишь когда совсем стемнело, работники парка небольшими группами возвратились на площадь, погрузились во флайер и улетели. Мы подождали с четверть часа, за которые по площади успели пройтись две патрульные группы, потом ещё столько после их ухода и всё-таки выбрались из убежища.

На протяжении нашего вынужденного бездействия Эллен успела подробно обсудить моё недостойное поведение и теперь лишь изредка бросала на меня свирепые взгляды. Впрочем, в полутьме выражение её лица разглядеть было проблематично. Кстати, я тоже не терял даром времени, занявшись изготовлением кустарных факелов из подручного материала. Мы, не сговариваясь, решили, что никуда отсюда не уйдём, пока не обыщем всю церковь, и нам бы очень пригодилось хоть какое-то освещение. Пробный факел в подвале горел вполне удовлетворительно, но не долго, из опасения, что он привлечёт внимание патрульных. И теперь, пересекая площадь, мы всё ещё не рисковали зажечь огонь.

Вокруг не было ни души. Лишь четверо каменных епископов терпеливо дожидались, когда из фонтана снова забьют струйки воды. Мы немного постояли рядом с ними, оглядывая окрестности. Нет, вроде бы, всё окончательно успокоилось. Короткий бросок к стене церкви, и вот мы уже вернулись к тому, с чего начали.

- И что будем делать? - снова спросила Эллен.

Я не удостоил её ответом. То есть, решил ничего не говорить, пока не проверю идею, посетившую меня ещё в подвале. Раз всё вокруг разграблено, и нетронутой осталась только верхушка обелиска, значит, её и нужно в первую очередь осмотреть. Тем более что она как-никак имеет форму шара. Если где-то и сохранился тайник, которого не обнаружили наши многочисленные предшественники, то лишь там, куда никто не сумел добраться. Вот и славно. Я буду первым.

Светильники и паникадила, понятное дело, давно уже отсутствовали, но мест, куда можно воткнуть факел, по-прежнему оставалось в избытке.

- Подсади-ка меня, Марвин!

Он послушно подставил руки, я вскарабкался по ним на выступ нижней части обелиска. А вот куда дальше поставить ногу?..

М-да, похоже, первым всё-таки буду не я. Скользкая штучка. Забраться на высоту в три человеческих роста по гладкому гранитному столбу - задачка не для старого кэпа Брингдауна. Есть ребята помоложе. Я спрыгнул вниз, снова взял факел, показал им на вершину обелиска и поинтересовался у Марвина:

- Заберёшься?

- Постараюсь, - неуверенно ответил он.

Правильно делает, что сомневается. Только лезть всё равно придётся, потому что больше некому. Мы поменялись местами, и он начал карабкаться вверх. Три раза соскальзывал, так что приходилось его поддерживать, но снова упрямо лез, пока не зацепился одной рукой за навершие обелиска.

- Держишься? - спросил я, словно не доверял собственным глазам.

- Вроде бы, - пропыхтел он, тоже не очень доверяя своим ощущениям.

- Тогда попробуй повернуть шар.

Свет факела не достигал вершины столба, но и так, по длительному молчанию Марвина, было ясно, что ничего у него не получается.

- А снять? - продолжал инструктаж я.

- Никак.

- Сдвинуть?

- Нет.

- Наклонить? - подсказала Эллен.

Молчание.

- Ну, хоть что-нибудь попытайся с ним сделать! - непонятно на кого злясь, крикнул я.

- Да не выходит у меня ничего! - совсем расстроился Марвин и в сердцах стукнул кулаком по ни в чём не повинному шару.

Послышался негромкий, но отчётливый треск, как будто гранитный столб не выдержал удара и раскололся. Мы с Эллен невольно попятились, а Марвин стал плавно, но стремительно сползать вниз. И вовремя. Через мгновение треск перерос в металлический скрежет, обелиск вздрогнул и пошатнулся. В неровном свете факела мне показалось, что он сейчас рухнет прямо на меня. Я моргнул, может быть, даже зажмурил глаза, а когда снова отрыл, каменный столб уже не падал, а медленно и шумно выдвигался из стены. Прогрохотав примерно на полметра вперёд, он внезапно, со щелчком остановился, открыв узкую нишу в стене, в том месте, которое только что занимал сам.

Мы дружно рванули к ней. Только Марвин чуть задержался, ведь ему сначала нужно было подняться на ноги. Но он немного потерял. Ничего интересного в нише не обнаружилось. Ни сундука с сокровищами, ни потайной двери ведущей к этому сундуку, ни, на худой конец, карты, показывающей местонахождение такой двери. Только громоздкий металлический, скорее всего, чугунный рычаг, причудливой формы. Формы, напоминающей сам обелиск.

Мы не стали обсуждать, что это может означать, и что нам дальше делать. Раз есть рычаг, его необходимо повернуть, а там посмотрим, что получится. И раз уж нам удалось сдвинуть с места большой обелиск, с его уменьшенной копией мы тоже как-нибудь справимся.

Однако "как-нибудь" вовсе не означало "легко". Сначала я одной рукой дёрнул за верхнюю часть рычага, потом ухватился двумя, затем повис всем телом. Ни намёка на движение.

- Марвин, помоги! - признал поражение я.

Он уцепился рядом, несколько стесняя мои движения, зато увеличивая общее усилие раза этак в два с половиной. Всё-таки наш друг не зря соблюдает режим - здоровья у него хватило бы на десяток пожилых спейстрейдеров, чередующих занятия в тренажёрном зале с не всегда строго контролируемым потреблением алкогольных напитков.

Рычаг обиженно пискнул и медленно, неохотно пошевелился. Марвин ещё поднажал, хотя, казалось бы, сильнее уже некуда, и кусок металла уступил напору человека, резко рванувшись вниз. Никто особо даже не удивился, когда пол под нашими ногами задрожал, и там внизу что-то загрохотало. Всего на мгновение ослабив хватку, мы снова налегли на рычаг, и скорее почувствовали, чем действительно увидели, как каменные плиты в центральной части нефа стали неторопливо и величественно, если не принимать во внимание жуткого скрежета, раздвигаться в стороны.

Напрягая теперь уже, в основном, волевые усилия, мы с Марвином довершили начатое дело, опустили рычаг до горизонтального положения и только затем присоединились к Эллен, давно уже стоящей на краю пропасти.

Ну, может, и не пропасти, но дна у открывшегося нам каменного колодца сверху разглядеть не удалось. Виднелось только несколько выступающих из стены металлических скоб, по которым нас, вероятно, приглашали спуститься вниз. И лично я, например, не нашёл в себе сил отказаться от приглашения. И спустился первым. Потом Эллен, а вслед за ней и Марвин. Вариант с оставлением кого-то дежурить наверху даже не обсуждался. И без слов понятно было, что добровольно ни один из нас не согласится пропустить самое интересное.

По такому же молчаливому соглашению мы не высказывали предположений о том, что увидим в конце тоннеля, находившегося на дне колодца. Просто шли вперёд, внимательно осматривая пол, стены и потолок, как будто на самом деле смогли бы вовремя обнаружить подстерегающую нас ловушку. То есть, мы подсознательно ожидали таких ловушек, опасались их, и железная леди Эллен не постеснялась судорожно ухватиться за мою руку, когда тоннель задумал вдруг резко повернуть вправо.

Но и за поворотом ничего страшного не произошло. Стены коридора расширились, и мы очутились в большом, погружённом в торжественный мрак зале. Я бы даже сказал "громадном", если бы только смог разглядеть противоположную стену. И не только противоположную, но и боковые.

Впрочем, этой проблемой мы легко разобрались. Разделились, и каждый пошёл со своим факелом в свою сторону. Я - вперёд, Эллен - налево, а Марвин - направо. На ходу мы негромко переговаривались, рассказывая, что видим перед собой. Правда, даже этого "негромко" оказалось достаточно, чтобы по залу заметались отголоски наших слов, сливаясь и перебивая друг друга, и понимать смысл сказанного мы приноровились далеко не сразу.

Единственное утешение, весьма слабое, что и рассказывать поначалу было не о чем. Во всяком случае, мне. Каких-либо достопримечательностей, за исключением ромбического рисунка на пыльном полу, я на своём пути не встретил. Пока не дошёл до стены. Собственно, и не до стены даже. Скорее это походило на стеллажи, на каких в древних библиотеках хранились книги. Ряд полок, высотой в полтора человеческих роста, уходящих вправо и влево настолько, насколько позволял проследить радиус действия факела, и вероятно, тянущийся дальше за пределы видимости. И на полках действительно стояли книги.

Я взял наугад первую попавшуюся и сначала подумал, что полумрак сыграл со мной злую шутку. "Book of Dan the Propher*" - прочитал я на обложке. Протёр глаза, ущипнул себя за руку, едва не выронив при этом факел, и снова взглянул на название книги. Оно осталось прежним. Нет, это всё-таки галлюцинация.

Я взял другую книгу с другой полки. Язык в ней тоже оказался другой - французский. Но название - то же. Третья, на русском языке, была озаглавлена иначе - "Код да Винчи" Дэна Брауна. Прочитать её я бы вряд ли сумел, но этого и не требовалось. Я ведь уже вспомнил, что именно так назывались первые издания книги пророка. Четвёртым просмотренным мной томом оказался некий путеводитель всё по тому же произведению. А на восьмом я сдался.

Невероятно! Целая библиотека, заполненная различными вариантами одной и той же книги. Причём, именно той, которую мы так долго и не слишком удачно искали, и ни единого экземпляра которой, по официальным данным, не сохранилось во всей Галактике.

- Поглядите, что я нашёл! - позвал я своих спутников.

- Что? - откликнулось голосом Эллен дальнее пятно света и стало стремительно приближаться ко мне.

- Что? - повторила она ещё раз, оказавшись рядом со мной.

- Вот!

Я с гордым видом протянул ей книгу.

- Ах, кни-и-ига! - протянула Эллен в ответ.

Выражение её лица разглядеть не удалось, но интонация была явно разочарованной.

- Да ты посмотри, что это за книга! - возмутился я.

- Спасибо, я уже у своей стены насмотрелась, - даже не равнодушно, а чуть ли не раздражённо ответила она. - Кому они теперь нужны, эти откровения пророка Дэна?

- Извини, Эллен, - не согласился я, - но именно за ними посылал меня на Кассилию грандмастер Ксирдаль. Во всяком случае, официально. И как раз за эту книгу он обещал выплатить премиальные.

- Не говори глупости, Грэм! - отрезала она. - Зефирена, как и нас всех, интересует только Золотой Шар. И посылали нас только за ним.

- Но ведь шар мы пока не нашли! А книга - вот она.

- Ты так ничего и не понял? - в голосе Эллен мне послышались нотки сострадания. - Книг миллионы, если не миллиарды, но почему-то именно здесь нам попалась именно та самая, по которой мы искали дорогу к Золотому Шару. Таких совпадений просто не бывает. Это не случайность, это знак, что мы на верном пути. Наша цель где-то рядом, и хватит уже терять время на разглядывание никому не нужных бумажек. Ищите!

Что ж, может, она и права, но не вижу причин, почему бы мне не подстраховаться. Даже гоняясь за журавлём в небе, не следует выпускать из рук синицу. Пусть Ксирдалю и в самом деле теперь не до книги, но разве он единственный любитель-букинист в Галактике?

Я молча спрятал книгу под полой камзола и вновь направился вдоль рядов этой странной библиотеки. Но далеко уйти не успел.

- Нашёл! - пролетел по залу и повторился десятками разных голосов ликующий крик Марвина. - Эллен! Капитан! Я, кажется, нашёл.

- Что ты нашёл, Марвин? - В ласковых, почти родительских интонациях Эллен с большим трудом можно было различить примесь сарказма. - Ещё одну книжечку? Молодец! А теперь ищи шарик.

Я покачал головой. Как раз теперь, когда наш приятель изменился в лучшую сторону, он вовсе не заслуживал таких насмешек. Впрочем, сам Марвин, если и почувствовал подвох, то пропустил его мимо ушей.

- Нет, здесь дверь. Идите скорее сюда!

Повторного приглашения не требовалось. Я помчался изо всех сил, но всё-таки Эллен оказалась на месте раньше меня. Пожалуй, это действительно была дверь. Массивная каменная плита, прикрывающая выступ в стене. И в левой части плиты на уровне груди - уже знакомый нам рычаг в форме обелиска.

- Это он! - восторженно крикнула Эллен. - Я уверена, это он! Я всё-таки нашла его!... Мы нашли, - тут же поправилась она. - Марвин, открывай скорее и заходи первым.

- А почему он?

Не то чтобы я сам претендовал на роль первооткрывателя, просто меня удивила скромность Эллен. На неё как-то совсем не похоже.

- Ну, ведь это Марвин у нас представитель заказчика, - Ему и проверять выполнение заказа.

Эти слова не понравились мне ещё больше. Что-то здесь было не так. Не просто так. Эллен просто так ничего не делает.

И тут я вспомнил. В книге тех самых русских братьев, рассказавших миру о Золотом Шаре, исполняющем желания, есть один любопытный эпизод. Человек, собравшийся идти к шару, специально берёт с собой попутчика. Потому что последняя ловушка на пути к цели убивает того, кто идёт первым. И этот приём срабатывает. Ничего не подозревающий простак гибнет, а его хитрый приятель преспокойно загадывает желание. Такая вот справедливость.

Но если об этом помню я, то и Эллен тоже может знать. Поэтому и пропустила вперёд Марвина. И сейчас он...

- Марвин, стой! Не вздумай ничего трогать!

- Это почему же? - зашипела на меня Эллен.

Знает. Всё она знает. И заранее просчитала все ходы в этой партии. Помнится, ещё на по дороге на Землю она призналась мне, что не хочет отдавать шар Ксирдалю. И выразила надежду, что вдвоём мы придумаем, как перехитрить его верного слугу. Я тогда отказался ей помогать, но она и сама справилась. Ловко придумано! Жестоко, но дьявольски умно.

- Потому что я не хочу, чтобы это делал он, - уклончиво ответил я.

- Кто же тогда? - глаза её злобно сверкнули. - Может, ты?

- Нет, я тоже не хочу.

Марвин растерянно посмотрел на Эллен. А она напряжённо смотрела на меня. Наверное, уже поняла, что я обо всём догадался, и теперь просчитывает новые варианты. Пытается понять, что я задумал. А я просто не собираюсь ей помогать. Мешать не стану, но и хладнокровно убить Марвина тоже не позволю.

- Я вижу, у вас затруднения господа! - прозвучал вдруг откуда-то сзади смутно знакомый, но искажённый эхом голос. - Тогда разрешите мне. Это будет в высшей степени справедливо, если величайшее археологическое открытие эпохи совершит специалист, а не случайные люди.

Мы разом обернулись, но в это же мгновение зажёгся фонарь и на время ослепил нас. Впрочем, я и так догадался, что это за специалист.

- Доктор Джонс!

- Если угодно, можете называть меня так, мистер Саймон, - хихикнул учёный. - Раз уж вы не хотите называть своё настоящее имя, то и я не буду. С той лишь разницей, что ваше я знаю, а вы моё - нет.

- Откуда вы...

Я хотел спросить, откуда ему известно моё имя, но Эллен перебила меня.

- Да какая разница, Грэм! Пусть лучше объяснит, как он здесь очутился.

Доктор Джонс, или правильнее будет сказать лже-Джонс, самодовольно оскалился. И осветил по очереди каждого из нас. Только теперь я сообразил, что это вовсе не луч от фонаря, а подсветка армейского бластера. Новость, что и говорить, не из приятных.

- А вот это хороший вопрос, мисс Брукс! - лекторским тоном произнёс наш незваный гость. - И я с удовольствием на него отвечу. Знаете, не так уж часто выпадает случай похвастаться. То нечем, то просто нельзя. А ведь в данном случае у меня есть основания гордиться собой. И нет никаких причин для спешки.

С этими словами он повернулся и осветил стоящего чуть позади робота-охранника. Весьма примитивная модель - ходовая часть и цилиндрический корпус со встроенными сенсорами, детектором команд и ещё одним бластером, только более мощным. Впрочем, громоздкий человекоподобный охранник в это подземелье и не пробрался бы.

- Хочу вас предупредить, господа, - продолжил излишне серьёзно экипированный археолог. - Во время моего рассказа не следует совершать резких движений. Робот настроен на стрельбу без предупреждения.

Спасибо, я уже и сам догадался. Хорошо бы ещё узнать, что на уме у самого лже-Джонса. Или лучше не надо? В многочисленных древних детективах преступник, (а за кого же ещё его принимать), раскрывает свои планы лишь в одном случае - когда уверен, что собеседник уже никому ничего не расскажет.

- Так вот, господа, - продолжал разглагольствовать общительный мужчина с бластером. - Что бы вы обо мне ни думали, но я и в самом деле доктор археологии. Не одну сотню лет я посвятил этой науке, провёл множество раскопок и даже нашёл кое-что интересное для кучки специалистов. Но широкой публике моё имя по-прежнему ничего не говорит. А я мечтал о всемирной славе. Знаете, есть такая печальная закономерность в нашей профессии - настоящим, серьёзным учёным редко выпадает возможность прославиться. Удача обычно улыбается выскочкам-дилетантам, а то и ловким мошенникам, вроде пресловутого Шлимана. Вы, должно быть, слышали, что он нашёл античную Трою и откопал там сказочные сокровища? Но вряд ли вам известно, что никаких доказательств того, что это действительно Троя, он не предоставил. Более того, некоторые учёные ещё тогда предполагали, что и сам "клад царя Приама" был фальшивым, изготовленным специально для Шлимана парижскими ювелирами.

Не знаю, кто дёрнул меня за язык, но я ответил. Просто хотелось дать понять этому напыщенному болвану, что не он один читает научно-популярную литературу.

- Вы, наверное, удивитесь, доктор, но мы и об этом слышали. А кое-что из учёных тех времён даже считал, что и Трои-то этой никогда не существовало.

Пожалуй, я всё-таки рисковал. В руках у моего оппонента имелся достаточно веский довод, способный прекратить любой спор. Однако настроен доктор Джонс был при этом на редкость дружелюбно.

- Вот видите, какая тёмная история! - согласился он с какими-то собственными мыслями, потому что я-то как раз хотел сказать, что нужно сначала во всём разобраться, а потом уже обвинять кого-либо. - Тем не менее, имя Генриха Шлимана известно всему миру. И было бы дело в нём одном! - Доктор патетически вознёс руки к небесам. - Большинство прославленных археологов - недоучившиеся авантюристы.

- И вы тоже решили стать авантюристом? - поинтересовался я, избавившись, наконец, от факела. Просунул его между книгами ближайшего стеллажа. Так что зря Эллен назвала их бесполезными.

- О, нет, мистер Саймон, - рассмеялся он. - Я всего лишь решил обмануть судьбу, отобрать удачу у дилетантов. Это ведь на самом деле так просто! Нужно только внимательно присматриваться к посетителям собора, в котором я работаю. Кстати, моя должность так и называется - смотритель.

Он снова хихикнул. Меня также начал забавлять этот идиотский разговор.

- И что же, вы ко всем так присматриваетесь?

- Зачем же? Люди, увлечённые какой-то идеей, сами привлекут к себе внимание. Как вы, например. Это ведь вы меня позвали, а не я к вам подошёл, не так ли? А мне остаётся лишь не упустить свой шанс.

- А нельзя ли покороче, доктор? - Кажется, Эллен слегка нервничала, иначе выразилась бы не так грубо. - Я спросила, как вы здесь очутились.

- Потерпите немного, мисс! - Лже-Джонса оказалось не так уж и просто вывести из себя. - Мне ведь тоже пришлось дожидаться встречи с вами. Долгое время мне не везло - то попадётся такой же неудачник, как я сам, то сумасброд, вчера мечтавший об одном, а сегодня так же неистово жаждущий совсем другого, а то и ловкач, ухитрившийся ускользнуть от меня. Но зато на них я усовершенствовал схему наблюдений, и когда появились вы, у меня всё было наготове.