Ни о чем не жалея

Глава 25

Когда, добравшись до лагеря, сообщили новость о том, что ожерелье нашлось, носильщикам, те восторженно загалдели. Решено было отпраздновать вечером это радостное событие вкусным ужином. Меню вызвало бурю восторгов: огромная пресноводная черепаха, зажаренная прямо в панцире; рыба, обернутая в огромные, величиной с тарелку, листья и запеченная в углях; орехи и фрукты, собранные в лесу. Туземцы обещали попотчевать всех и особым деликатесом – жирной гусеницей почти шести дюймов в длину, однако Рэнд сомневался, что кто-то из его соотечественников отважится взять это угощение в рот.

Настроение у всех весь день и за ужином было приподнятое. Разговор зашел о возвращении в Англию. Найденные сокровища надлежало доставить в Британский музей, как и обещал профессор, и все предвкушали восторг, которым их встретят в Лондоне.

Только Кейт была необычайно молчалива, и от Рэнда это не укрылось.

Когда ужин подошел к концу и радостное возбуждение, не оставлявшее всех весь вечер, немного поутихло, члены экспедиции начали готовиться ко сну. Кейт же в отличие от остальных тихонько отошла от костра и остановилась.

Выждав немного, Рэнд направился к ней, и, услышав его шаги, заглушаемые мягкой травой, Кейт повернулась к нему лицом.

– Почему с тех пор, как я отправилась в эту экспедицию, я постоянно ощущаю за спиной живую тень? – бросила она.

Рэнд криво усмехнулся.

– Потому что так оно и есть. Я и в самом деле твоя тень и намерен оставаться в этом качестве до тех пор, пока ты благополучно не доберешься до Англии.

Кейт уставилась невидящим взглядом в темноту. Стояла глубокая тишина, нарушаемая лишь стрекотом цикад.

– Я должна туда вернуться. У отца есть определенные обязательства. Кроме того, он заслуживает ту славу, которую непременно получит по приезде. Но надолго мы в Англии не задержимся. – Она медленно повернулась к Рэнду лицом. – Когда все дела будут сделаны, мы вернемся в Америку, Рэнд.

В зыбком лунном свете, пробивавшемся сквозь листву, Рэнд попытался разглядеть выражение ее лица, чувствуя, как сердце пронзила острая боль.

– Ты моя жена, Кейт. А муж и жена должны жить вместе.

– Мы не должны были жениться. Мы сделали это лишь из-за ребенка.

– Ты в этом уверена?

– Конечно. После того как я... потеряла нашего ребенка, ты вернулся к той жизни, которую вел до женитьбы. Тебе всегда это нравилось. И в этой жизни я была лишней.

– Ты считаешь, что я вернулся в Лондон только потому, что хотел зажить прежней жизнью?

– А разве нет?

– Нет. Я вернулся в Лондон, потому что боялся. Кейт недоверчиво фыркнула.

– Чего же, скажи мне на милость, ты боялся?

Рэнд набрал в легкие побольше воздуха, пытаясь подобрать нужные слова, провел рукой по волосам и начал:

– Это трудно объяснить. Я и сам понял это через много-много месяцев. Могу лишь сказать, что, когда ты потеряла ребенка, со мной произошло нечто непредвиденное. Я открыл в себе такие черты, о существовании которых и не подозревал. Оказывается, я мог быть ласковым и нежным. Но тогда я расценивал эти качества как слабость. А со слабостью я боролся с самого детства. Позже я понял, что просто испугался своих чувств к тебе, Кейт... и к ребенку, который мог бы у нас быть. И я не смог вынести боли утраты. Твоей и моей. Я был не в состоянии смотреть, как ты страдаешь, и знать, что ничем не могу тебе помочь. И я сбежал.

Кейт пристально взглянула на него, словно пыталась понять, правду ли он говорит. Лицо ее выражало полное смятение чувств. В своей простенькой одежде, грубых башмаках, со слегка облупившимся носом и растрепанными волосами она показалась Рэнду самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Как же ему хотелось подойти к ней, обнять, вымолить прощение! Хотелось целовать ее до тех пор, пока она сама не попросит его заняться с ней любовью, как сделала это несколько дней назад, у реки.

Пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы остаться на месте, подавить вспыхнувшее вдруг острое желание и не обращать внимания на любовь, терзавшую сердце.

Отойдя от Рэнда, Кейт сорвала с ветки какого-то лиственного растения маленький красный цветок и проговорила:

– Мне бы очень хотелось поверить, что ты уехал в Лондон не только для того, чтобы переспать с другой женщиной, но еще и поэтому. – Оторвав у цветка лепесток, она машинально разгладила его. – Но даже если ты говоришь правду, это не имеет никакого значения. Мы с тобой никогда бы не смогли жить вместе уже хотя бы потому, что мы слишком разные люди.

– В чем же?

Бросив цветок на землю, Кейт повернулась к Рэнду лицом.

– Возьмем, к примеру, твою коллекцию китайских безделушек из нефрита. Ты считаешь, что, если держать их у себя в особняке, они дольше сохранятся. А я думаю, что наслаждаться такой красотой в одиночку – грех. Такие богатства должны принадлежать всем.

Рэнд не смог сдержать довольной ухмылки.

– Может, именно поэтому я преподнес эту коллекцию, равно как и коллекцию своих греческих и римских бюстов, в дар музею – естественно, от твоего имени.

Кейт взглянула на него широко раскрытыми от изумления глазами.

– Ты это сделал?!

– Я ведь не злодей какой-нибудь, Кейт. Ты вполне здраво рассуждаешь, хотя в то время я не был согласен с твоей точкой зрения. Но если она важна для тебя, то важна и для меня. – Подойдя к Кейт, Рэнд обхватил ее руками за плечи. – Не в моей власти переделать прошлое, Кейт, как бы мне этого ни хотелось. Но я могу заставить тебя забыть его. Если только ты дашь мне шанс это сделать.

Кейт взглянула на него потемневшими от волнения глазами, однако покачала головой.

– Как бы я хотела найти силы попытаться начать нашу совместную жизнь сначала. Я говорю совершенно искренне. Но видишь ли, Рэнд, теперь я боюсь.

Он еще сильнее сжал ее плечи. Хотелось встряхнуть ее и трясти до тех пор, пока она не поймет.

– Но ты же любишь меня, я это знаю! Я вижу это по твоим глазам!

На лице Кейт промелькнула гримаса боли. Глаза наполнились слезами, и сердце Рэнда сжалось от нежности и жалости к ней.

– Когда-то я любила тебя, Рэнд, – тихо проговорила она. – Очень любила.

Несколько долгих, томительных минут прошло в молчании. Кейт стояла, пристально глядя на ошарашенное лицо Рэнда. Потом, смахнув со щек слезы, высвободилась, повернулась и зашагала к лагерю.

Рэнду хотелось броситься за ней следом, но он и шагу не мог ступить, «...я любила тебя, Рэнд. Очень любила», – звучал в ушах голос Кейт. Рэнд почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Раньше это привело бы его в смущение, но сейчас ему было все равно. Его жена любила его. Ему об этом говорили и Мэгги, и Ник, и даже Перси, но сама Кейт и словом об этом не обмолвилась вплоть до сегодняшнего дня, и ему никогда это не приходило в голову.

А почему, собственно, должно было приходить? Ведь он был настолько слеп, что не распознал свои собственные чувства. Так как он мог распознать чувства Кейт? Да и не до того ему было, чтобы о них задумываться. Он был занят собственными страхами, которые погнали его в Лондон, где он предал Кейт, изменив ей с Ханной, и тем самым полностью разрушил ее любовь к нему.

И впервые с тех пор, как он приехал на остров, Рэнд почувствовал, что его вера в успех пошатнулась. Он не заслуживает такой жены, как Кейт. Он не станет больше просить ее вернуться к нему. Он доставит ее в Англию, а после поможет ей с отцом вернуться обратно в Америку, если она и в самом деле этого хочет.

Быть может, Господь наказывает его за грехи тем, что не дает воссоединиться с единственной женщиной, которую он любит и всегда будет любить.

Спуск с горы начали рано утром и, к немалому огорчению Кейт, по той же тропе, по которой совершали восхождение. Целых два дня пути она со страхом ждала того момента, когда они доберутся до подвесного моста. Она пыталась успокоить себя тем, что если один раз сумела перейти, то сумеет и во второй, но у нее это плохо получалось. Весь обратный путь она была молчалива и погружена в свои мысли.

Равно как и Рэнд.

Хотя он по-прежнему держался поблизости от нее, но со времени их последнего выяснения отношений они почти не разговаривали. Рэнд никогда не подходил к ней, разве что вечером, когда наступала пора ложиться спать. Тогда он ложился неподалеку на свое одеяло, и Кейт слышала, что он, как и она, ворочается, безуспешно пытаясь заснуть.

Кейт понимала, что удивила его своим признанием в любви. Неужели он и в самом деле этого не замечал? А может быть, ему не хотелось услышать правду? Может, ее признание в том, что она когда-то испытывала к нему глубокие чувства, вновь испугало его? Если это так, то, наверное, по возвращении в Англию он наконец-то оставит ее в покое.

Мысль эта должна была бы принести Кейт удовлетворение.

Однако не принесла.

Более того, она испытывала отчаяние.

Не давала покоя упорная мысль о том, что, возможно, стоит еще раз поверить Рэнду и попытаться начать их совместную жизнь сначала. В общем, Кейт пребывала в полнейшем смятении, не зная, что делать дальше и как поступить...

Не останавливаясь, Кейт поправила маленький узелок у себя на спине. Спуск с горы оказался гораздо легче восхождения, и проделывали его члены экспедиции гораздо быстрее. В середине второго дня они добрались до подвесного моста. Начал моросить мелкий дождик, под ногами хлюпала и прилипала к ботинкам грязь.

– Мост мокрый и немного скользкий, – предупредил немец.

Ночью в горах прошел ливень. Вода в реке поднялась, но это не имело никакого значения: река протекала по самому дну ущелья. Правда, выглядела она еще более зловеще, чем прежде. Пенные волны бились о скалы, вздымая тучи брызг.

Фон Шнелл перешел первым, крепко держась за веревки, шагая уверенно, и со стороны казалось, что это совсем несложно. За ним мост перешел Талмидж, потом Маруба и остальные женщины. Отец и Джеффри подошли к Кейт, которая стояла, дрожа от страха.

– Справитесь, Кейтлин? – спросил Джеффри. Она улыбнулась ему чересчур радостной улыбкой.

– Конечно. Ведь в первый раз я перешла, верно? Профессор пожал ей руку.

– Молодец, моя девочка.

– Идите, профессор, – сказал Джеффри. – Я останусь с Кейт.

Хармон кивнул и ступил на мост. Шел он не так уверенно, как остальные, и переправа заняла у него намного больше времени, чем у других, но наконец и он оказался на противоположной стороне.

– Я буду вас ждать, – повернулся к Кейт Джеффри. – Точно так же, как прежде.

Ободряюще ей улыбнувшись, он быстро перешел по мосту на другую сторону. Настала очередь Кейт. Она поймала себя на том, что ищет глазами Рэнда. Он поспешно подошел к ней.

– Сегодня не такой сильный ветер, как в тот раз, – проговорил он. – Так что переходить будет легче. – Его темные от беспокойства глаза скользнули по бледному лицу Кейт. – Иди точно так же, как в тот раз. Ставь сначала одну ногу, потом перед ней другую и помни: ни в коем случае не смотри вниз.

– А ты пойдешь за мной следом? Он ободряюще ей улыбнулся.

– За тобой пойдет Перси. Я останусь на этом берегу до тех пор, пока все не переправятся.

Кейт лишь кивнула. Она слишком хорошо помнила, как трудно ей было переходить мост в первый раз. Глубоко вздохнув, она ступила на него. Как и советовал Рэнд, она шла, не сводя взгляда с Джеффри, ставя одну ногу перед другой, и вскоре оказалась на противоположной стороне. Во второй раз это оказалось гораздо легче.

Потом Рэнд приказал перейти на другую сторону носильщикам, и те благополучно это проделали. Теперь он оставался с сэром Монти и двумя носильщиками. Сэр Монти что-то сказал Рэнду – из-за шума воды Кейт не расслышала, что именно, – дав ему знак переходить, а сам вместе с носильщиками отправился обратно туда, откуда они только что пришли.

Рэнд преодолел мост, как обычно, быстро и ловко, и когда он оказался на противоположной стороне целый и невредимый, Кейт с облегчением вздохнула.

– Уолпол потерял свой журнал, – сообщил Рэнд, подойдя к Кейт, стоявшей у края ущелья. – Похоже, он выпал у него из заплечного мешка, когда он перелезал через упавшее дерево неподалеку от моста. Он взял с собой двоих носильщиков, чтобы те помогли ему в его поисках.

И они стали смотреть на дорогу, ведущую в лес. Через несколько минут на ней появился сэр Монти. Радостно улыбаясь, он помахал книжицей в красном кожаном переплете. Подойдя к мосту, он сунул ее в мешок и благополучно перебрался на другую сторону. Следом за ним – тоже без всяких злоключений – перешел первый носильщик. Оставался еще один.

Когда он добрался до середины моста, случилось непредвиденное. Кейт так и не поняла, как это произошло. С ужасом смотрела она, как веревка, привязанная к дереву с той стороны моста, где она стояла, начала распутываться и внезапно порвалась. Кто-то крикнул худощавому смуглому носильщику, чтобы он хватался за веревку, однако было уже слишком поздно.

Кейт пронзительно закричала, когда шаткий веревочный мост начал падать в пенистые волны реки, а вместе с ним и находившийся на нем бедняга. Его отчаянный крик эхом отразился от крутых стен ущелья, но уже через секунду все было кончено: паренек упал на острые камни и разбился.

Кейт, отвернувшись, зарыдала и почувствовала, как Рэнд обнял ее, притянув к себе. Дрожа всем телом, она прильнула к нему и уткнулась лбом в его плечо.

Несколько минут, показавшихся ей часами, прошло в молчании. Никто из них не сказал ни слова. Лишь снизу доносились рокот бурной реки и завывание ветра, которым вторили плач Кейт да причитания женщин.

– В этом мире за все приходится платить, – ласково проговорил Рэнд, гладя Кейт по голове. – Ничего даром не дается.

Кейт вздрогнула всем телом. А ведь он совершенно прав, подумала она, пытаясь сдержать слезы.

К ним подошел Хармон. Глаза его были полны слез, лицо – усталым и измученным. За эти две минуты он постарел лет на десять.

– Он был хорошим парнем, – проговорил профессор, качая головой. – И хорошим работником. Как ужасно, что он вот так безвременно погиб.

Кейт взглянула на Рэнда, и внезапно ужасная мысль пришла ей в голову.

– Это мог бы быть ты, – прошептала она, не отрывая от него глаз. – Ты же должен был идти последним. Если бы сэр Монти не потерял журнал, тебя бы сейчас не было в живых.

Пока все готовились продолжить путешествие, Рэнд взглянул в сторону моста. Подойдя к дереву, к которому была привязана веревка, он поднял оторванный конец и внимательно его осмотрел. Конец был разлохмаченный и неровный, однако было заметно, что часть волокон аккуратно разрезана.

Рэнд грязно выругался, и рука его, в которой он держал веревку, непроизвольно сжалась.

– Что... что ты там нашел? – запинаясь, спросила Кейт, подходя к нему.

Рэнд задумчиво покрутил веревку между пальцами.

– Доказательство того, что кто-то не желал, чтобы мы все перешли на противоположную сторону. – И он указал на аккуратно подрезанные – кто-то явно поработал ножом – волокна. – Веревку перерезали пополам не до конца.

– Тот, кто это сделал, хотел, чтобы мост остался целым и невредимым, пока он сам по нему не перейдет. Должно быть, он подрезал ее уже после того, как профессор благополучно перебрался на другую сторону, поскольку он нес ожерелье. Ты, случайно, не заметила никого возле дерева?

Кейт покачала головой:

– Нет, я... я никого не заметила. Мы все следили за теми, кто шел по мосту.

– По-моему, тот, кто это сделал, не мог точно рассчитать, когда мост рухнет и рухнет ли вообще. Я думаю, виновный в этом преступлении надеялся погубить хотя бы одного из нас. Вероятнее всего, меня.

Кейт непроизвольно поежилась.

– Ты считаешь, что это барон?

– Очень может быть. А может быть, и фон Шнелл. И даже один из носильщиков. Все видели ожерелье. Вдруг кому-то из носильщиков пришло в голову взять его и скрыться?

Кейт внимательно посмотрела на него.

– Но на самом деле ты так не думаешь, верно?

– Не думаю.

– Если ты прав, отцу грозит смертельная опасность. Рэнд покачал головой:

– Напротив. Я считаю, то, что он несет ожерелье, гарантирует ему безопасность... по крайней мере до тех пор, пока мы не прибудем в лагерь.

– Мне это не нравится, Рэнд.

– Мне тоже. Но до тех пор, пока мы точно не будем знать, кто несет ответственность за это преступление, мы, черт подери, ничего не сможем сделать.

Рэнд понимал, что все они, и особенно Кейтлин, находятся во власти подонка, решившего во что бы то ни стало прибрать к рукам ожерелье. И эта мысль выводила его из себя. Он тихонько чертыхнулся себе под нос и поклялся, что защитит Кейт.

Путешествие продолжалось. Теперь, после гибели носильщика, настроение у всех было подавленное. У Кейт из головы не шла веревка, которую показал ей Рэнд. Перед глазами то и дело вставал беспомощный молодой паренек, погибший ужасной смертью от рук убийцы, остававшегося пока безвестным.

Рэнд ничего не сказал остальным о своих подозрениях, хотя, когда они остановились на ночлег, напомнил профессору и другим членам экспедиции, что они несут ценный груз и должны быть предельно бдительны. К сожалению, его предупреждение запоздало. Вечером сэру Монти, а затем и троим носильщикам стало плохо.

Это произошло сразу же после ужина. Сэр Монти внезапно покрылся потом, у него начался озноб, и его стала бить дрожь. Сидя на поваленном дереве, он попросил у Рэнда воды, а когда тот принес ему деревянную флягу, не успел сделать и глотка, как потерял сознание.

– Боже правый! – воскликнула Кейт и бросилась к сэру Монти. Опустившись на колени, она коснулась рукой его лба. Он оказался горячим и влажным. – Да он весь горит!

– Помоги перенести его на одеяло, – попросил Рэнд Перси, который вместе с остальными стоял рядом с больным исследователем и с тревогой смотрел на него.

Вооружившись тазиком с водой и чистыми тряпками, Кейт опустилась перед сэром Монти на колени, сняла с него куртку и рубашку и принялась смачивать прохладной водой его шею и плечи.

Профессор стоял рядом, не сводя с него обеспокоенного взгляда. Они с сэром Монти стали закадычными друзьями, и теперь он сильно переживал за него. Сэр Монти то приходил в сознание, то терял его, и, когда он был в сознании, Рэнд тихонько с ним разговаривал. Но вскоре он закрыл глаза, да так и не открывал их. В течение часа одновременно с сэром Монти заболели еще три человека.

– Не знаю, что это за болезнь, но она явно заразная, – заметила Кейт, сменив успевшую высохнуть тряпку на лбу больного на влажную.

И она попросила всех держаться от заболевших подальше. Рэнд уйти отказался. Он внимательно оглядел пышущее жаром лицо сэра Монти, потом лица других больных и покачал головой.

– Я в этом не уверен.

– Что ты имеешь в виду?

– Сегодня днем Уолпол подстрелил кролика. По его словам, он поделился едой с одним носильщиком, а тот – еще с двумя.

Кейт испытующе взглянула на него.

– И именно эти трое заболели?

– Похоже на то. – Он повернулся к Перси, который постоянно находился рядом с хозяином. – Найди Марубу и попроси ее привести старуху, которая ухаживает за туземцами.

Перси кивнул и тихонько отошел. Вернулся он несколько минут спустя с молоденькой стройной девушкой и морщинистой древней старухой, которая во время экспедиции занималась приготовлением пищи.

– Ты хотел видеть нас, господин? – спросила Маруба.

– Я хочу, чтобы эта женщина осмотрела больного. По-моему, он и еще трое чем-то отравились. Спроси, может ли она чем-нибудь помочь?

Маруба перевела слова Рэнда женщине и улыбнулась.

– Висона знает толк в лечении.

Опустившись рядом с сэром Монти на колени и взглянув на его сероватое лицо, старуха нахмурилась. Она пощупала ему лоб, открыла рот и осмотрела язык, потом что-то сказала на диалекте, представлявшем собой смесь португальского, французского и местного наречия, на котором изъяснялись все островитяне. Маруба кивнула.

– Она говорит, что похоже на яд, приготовленный из розового чертополоха. Иногда им пользуются, чтобы отравить врагов.

Рэнд нахмурился и перевел взгляд на Талмиджа, стоявшего по другую сторону костра и разговаривавшего с Джеффри.

– А против него есть какое-нибудь противоядие? Старуха подняла вверх костлявую руку с маленьким кожаным мешочком и потрясла им. По-том, одарив Рэнда беззубой улыбкой, что-то быстро проговорила.

– Есть. Листья акации, смешанные с высушенными насекомыми, – пояснила Маруба. – Висона говорит, что может его приготовить. Пускай господин его выпьет. Если к утру не умрет, то выздоровеет.

Кейт почувствовала, как сердце ее сжалось от боли. Боже правый! Только не сэр Монти! Он такой милый, славный человек.

– Попроси ее приготовить противоядие, – приказал Рэнд Марубе. Взгляд его был мрачным. – И для других тоже.

Кейт снова опустилась на колени перед исследователем, обычно таким веселым и оживленным.

– Кто-то отравил его. Не думаю, что лорд Талмидж пошел бы на это.

– Трудно сказать, что может человек сделать ради таких денег. Нам еще повезло, что нас всех не поубивали.

Намочив тряпку, Кейт принялась протирать сэру Монти впалую грудь, покрытую курчавыми седыми волосами.

– А почему нас не убили, как ты думаешь?

– Может быть, не представилась такая возможность. Сэр Монти говорил, что кролика варили на костре. Кто угодно мог подойти и бросить в котел яду.

– Фон Шнелл был женат на местной женщине. Он мог знать, как получить яд чертополоха.

Рэнд кивнул.

– Или Талмидж мог привезти яд с собой из Дакара.

– Я боюсь, Рэнд. Тот, кто это сделал, готов убить за ожерелье. А до лагеря еще целых два дня пути.

Рэнд плотно сжал губы.

– Пора поговорить с остальными. Пускай по крайней мере знают о том, что каждому из них может грозить опасность.

Он так и сделал. Собрав людей, он рассказал им о подрезанной веревке и об отравленном кролике. Он не стал говорить, кого подозревает в этих преступлениях, поскольку никаких доказательств у него не было.

– Будьте осторожны, – попросил он. – Если у вас возникнут какие-то подозрения... даже малейшие, скажите мне или Перси.

– Фи тумает, это кто-то из носильшик? – спросил фон Шнелл, скосив свои бледно-голубые глазки в сторону второго костра, возле которого сидели туземцы.

Рэнд пожал плечами:

– Возможно. Но, к сожалению, это может быть и любой из нас. И этому человеку очень хочется заполучить ожерелье.

Все подозрительно переглянулись, словно тем самым могли вычислить преступника, и молча разбрелись по своим местам. Каждому было над чем подумать.

Кейт с отцом остались возле сэра Монти. Рэнд составил им компанию. Они по очереди спали, по очереди сидели у постели больного. К утру стало ясно, что жар спал.

– Думаю, он выкарабкается, – задумчиво проговорила Кейт.

– Похоже на то, – согласился Рэнд.

Они дали сэру Монти поспать подольше и разбудили его, только когда собрали вещи и приготовились двигаться дальше.

Взяв у Рэнда из рук флягу, сэр Монти принялся жадно пить. Кадык так и ходил у него вверх и вниз.

– Не могу выразить, как я вам благодарен, старик, – произнес он слабым голосом. – Я мог бы умереть, если бы вы не догадались попросить старуху помочь. – Он протянул дрожащую руку за рубашкой, и Рэнд помог ему натянуть ее через всклокоченную рыжеволосую голову.

В этот момент к ним подошел профессор.

– Слава Богу, вы живы! – Он положил руку другу на плечо. – Вопрос в том, хватит ли у вас сил продолжить этот трудный спуск с горы.

– Лучше уж спускаться, чем оставаться здесь. – Сэр Монти криво ухмыльнулся. – Я еще немного слаб, но справлюсь.

– Отлично! Так и знал, что вы это скажете! Ни капли не сомневался!

К этому времени носильщики уже закончили сборы и были готовы двинуться дальше. Рэнд предложил, чтобы те трое, что тоже отравились, оставили вещи здесь, и хотя Талмиджу это предложение пришлось не по душе – он что-то проворчал насчет разбазаривания имущества, – сделали так, как сказал Рэнд.

Спускаться с каждым шагом становилось все легче. Оставалось лишь преодолеть последний трудный участок – обогнуть по узенькой тропинке отвесную скалу, – и дальше дойти до лагеря уже не составит труда.

Кейт взглянула вниз, на последнее препятствие, которое им предстояло преодолеть, вспомнила о погибшем носильщике, о том, что случилось с сэром Монти, и содрогнулась от ужаса.