Ни о чем не жалея

Глава 6

Кейт просматривала список, который принес ей Джеффри, – фамилии его знакомых, которые могли бы оказать денежное содействие экспедиции отца. Она сидела в маленьком, хорошо обставленном салоне городского дома лорда Трента, выдержанном в мягких желтых и красновато-коричневых тонах, служившем ее отцу кабинетом во время его пребывания в Лондоне.

В течение последних трех дней Кейт работала вместе с ним: просматривала конторские книги, расписание отплытия кораблей, писала письма сослуживцам отца в Дакаре. С Рэндом она не встречалась. Даже записки от него не получила с тех пор, как он привез ее обратно к музею после пикника. Скорее всего он понял, что она не столь легкая добыча, какой он ее себе вообразил, и перекинулся на кого-то другого.

Вот и хорошо, успокаивала себя Кейт. Рэнд Клейтон – не тот мужчина, с которым ей стоит связываться. Он англичанин, великосветский вельможа, аристократ, а она простая американка. Рэнд привык иметь дело с женщинами, живущими по правилам великосветского общества. А она, Кейт, живет своей жизнью, причем так, как считает нужным. Она стала самостоятельной с тех пор, как умерла мама, и привыкла вести кочевой образ жизни, переезжая с места на место, и видела порой такое, отчего любая нормальная женщина упала бы в обморок.

Да и Рэнд наверняка был бы шокирован, если бы она описала ему рисунок огромного фаллоса, виденного ею в Помпее, или десятки рисунков с изображением любовных поз и статуэток на эту же тему.

Было время, когда она никак не могла понять, что означают эти рисунки и статуэтки. Но это было давно. Сейчас она повзрослела, поумнела и отлично понимала, что к чему.

Кейт взглянула на свои руки, усеянные крошечными веснушками. Неудивительно, что они у нее появились – ведь она часами работала под жарким тропическим солнцем. Перед ней возник образ красавицы леди Хэдли, и Кейт попыталась представить ее либо кого-то еще из многочисленных пассий Рэнда за работой, которой занималась на острове она. Естественно, у нее ничего не получилось.

Кейт понимала, что разительно отличается от женщин, с которыми Рэнд был знаком до нее. Такие женщины, как она, герцогу Белдону не нужны – а если и нужны, то ненадолго, на часок-другой. Да и он ей не нужен, убеждала себя Кейт снова и снова, но не думать о нем не могла.

– Итак, мисс Хармон, что вы на это скажете?

Кейт резко вскинула голову. Джеффри Сент-Энтони стоял рядом, облокотившись о стол, почти касаясь ее головы своей золотоволосой головой.

– Простите, Джеффри, что вы спросили? Молодой человек отступил и, зацепившись каблуком за восточный ковер, чуть не упал.

– Какой же я неловкий. – Он одернул сюртук. Его светлокожее лицо вспыхнуло от смущения. – Обычно я не такой олух. Наверное, волнуюсь. – Судорожно сглотнув, он отвернулся. – Я вас спрашивал... если у вас, конечно, нет других планов... не согласитесь ли вы с вашим батюшкой пойти со мной завтра вечером в оперу? В Королевском театре дают «Семирамиду». Я слышал самые лестные отзывы.

В этот момент в комнату вошел профессор, поправляя монокль.

– В оперу, говорите? – Его губы тронула задумчивая улыбка. – Раньше я любил оперу. Когда Мариан была жива, мы частенько туда ходили.

Кейт почувствовала укол совести, как бывало всякий раз, когда отец заговаривал о матери таким полным обожания тоном.

– Хочешь пойти, папа? Мы уже сто лет нигде не были. Отец повернулся к молодому блондину, с явным нетерпением дожидавшемуся ответа.

– Очень любезно с вашей стороны, Джеффри, что вы нас пригласили. Мы с благодарностью принимаем ваше приглашение.

Джеффри так и расплылся в широкой, какой-то мальчишеской улыбке.

– Представление начинается рано. Я заеду за вами около шести, если не возражаете.

Кейт одарила его благодарной улыбкой и сказала, что будет с нетерпением ждать вечера. Джеффри вышел из комнаты, а они с отцом вернулись к работе. По крайней мере, Кейт попыталась это сделать.

Когда все мысли – о жарких поцелуях и жгучих ласках, это нелегко.

– Вам что-нибудь еще нужно, или я могу идти ложиться спать? – спросил камердинер Рэнда Персивал Фокс, служивший у герцога уже много лет.

– Ничего не нужно, – буркнул Рэнд, – за исключением хорошего сна.

– Может быть, в таком случае принести вам стаканчик бренди? Поможет немного успокоиться и отвлечься от мыслей о профессоре.

Отложив в сторону книгу, которую читал, Рэнд нехотя поднялся.

– Может, ты и прав.

Улыбнувшись, Перси снял крышку с хрустального графина. Бывший сержант британской армии, Персивал Фокс сначала служил в Индии, а потом на континенте. У Рэнда он начал работать после того, как его ранило снарядом в грудь десять лет назад.

В ту пору Перси был для Рэнда кем-то вроде телохранителя, обязанности которого он сам на себя возложил. Он сопровождал герцога во всех поездках по стране и за ее пределами. Тот частенько путешествовал, когда еще был жив отец. От Перси у Рэнда практически не было секретов. Он был ему скорее другом, чем слугой.

Взяв из рук камердинера стакан, Рэнд сделал щедрый глоток.

– К сожалению, в настоящее время мои мысли связаны не с профессором, а с его дочерью.

Перси промолчал, однако взгляд его холодных серых глаз, который он бросил на Рэнда, выходя из комнаты, казалось, говорил: «Так я и знал».

Рэнд едва сдержал улыбку. Поставив наполовину пустой стаканчик на туалетный столик, он снял с себя халат, бросил его на скамеечку с мягким сиденьем, стоявшую в ногах кровати, и, обнаженный, скользнул под одеяло. Прохладная шелковистая материя, прильнувшая к телу, навела его на мысли о гладком, нежном, чувственном женском теле, и Рэнд пожалел, что сейчас один.

Взбив большую, набитую пером подушку, Рэнд попытался заснуть, но не тут-то было. Как он ни ворочался, стараясь устроиться поудобнее, сон не шел. Оставив бесполезные попытки, Рэнд улегся на спину и, прислушиваясь к стуку дождя за окном, принялся думать о Кейтлин Хармон.

За три дня, прошедших с их последней встречи, он твердо решил позабыть о ней навсегда. Даже если она что-то и знала о своем отце и Талмидже, то наверняка совсем немногое, и эта скудная информация не стоила страданий Рэнда, выражавшихся в непрекращающемся желании этой барышни.

Рэнд закрыл глаза и представил себе высокую соблазнительную грудь, прекрасно умещавшуюся в руке, огромные зеленые, как листва, глаза и длинные рыжеватые с золотистым отливом волосы. И как и в прошлую и позапрошлую ночь, желание вспыхнуло в нем. Он с трудом подавил его и вспомнил о прошлой ночи, когда не смог этого сделать и отправился к той, что могла помочь ему в этом.

Его бывшая любовница Ханна Риз, актриса Королевского театра на Друрилейн, всегда была рада его видеть. Они были не только любовниками, но и друзьями. Похоже, Ханна в отношении Рэнда обладала каким-то шестым чувством и всегда с готовностью утешала его.

Он отправился в Королевский театр, но по дороге понял, что хочет заниматься любовью не с Ханной, а с Кейтлин Хармон и ни одна женщина не сможет ее заменить.

Рэнд вздохнул, слушая, как в тишине тикают часы из золоченой бронзы и ветер бросает в стекло капли дождя, и вновь словно ощутил под руками мягкое, податливое, трепещущее тело Кейт, почувствовал на губах прикосновение ее сладостных губ. Она оказалась именно такой страстной, какой он ее себе и представлял, и в то же время была в ней какая-то невинность и наивность, не оставшиеся для Рэнда незамеченными. Именно поэтому Рэнд поклялся никогда больше не встречаться с Кейт.

Вполне возможно, что Ник Уорринг прав: она и в самом деле девственница.

А у Рэнда не было никакого желания жениться – по крайней мере пока. А если бы и было, ценившая превыше всего собственную независимость дочь американского профессора вряд ли подошла бы на роль герцогини. Рэнд отдавал себе в этом отчет, хотя не мог не восхищаться Кейт – умной, непосредственной, энергичной и страстной.

Он прекрасно понимал, что тому, кто женится на этой девице, которой отец предоставил полную свободу с десятилетнего возраста, наплевательски относящейся ко всяким условностям, придется очень нелегко. Кем бы ни был ее будущий муж, ему нужно будет крепко держать ее в руках.

А Рэнду почему-то одна мысль об этом была неприятна. Пусть Кейт независима, пусть ей, в конце концов, придется научиться подчиняться воле мужа, но ему бы не хотелось, чтобы дух ее был сломлен. Представив себе Кейт Хармон в постели какого-то постороннего мужчины, трепещущую от страсти, которую разбудил в ней он, Рэнд, герцог почувствовал бешеную ярость.

Чертыхнувшись, он отбросил одеяло, прошлепал босыми ногами по просторной спальне к камину и, нагнувшись, подбросил в него еще угля.

Прошло еще не менее двух часов, прежде чем ему удалось наконец заснуть. Ему приснилось, что он занимается любовью с Кейтлин Хармон.

Мэгги Саттон стояла у входа в маленький английский сад, расположенный позади ее городского дома. Напротив, по другую сторону аккуратно подстриженной лужайки, стояла Кейт Хармон и разглядывала древнегреческую статую. Неумолимое время оставило на произведении искусства свой след. Сплошь покрытая ямочками, потемневшая от копоти – воздух в Лондоне оставлял желать лучшего, – статуя все равно была великолепна, и Кейт ею явно восхищалась.

– Ты знаешь что-нибудь об этой статуе? – спросила она подошедшую Мэгги, – Откуда она? Сколько ей примерно лет?

– Боюсь, что нет. Она уже стояла в саду, когда отец Эндрю, покойный маркиз, приобрел этот дом.

– Мне кажется, не следует оставлять ее на улице. Со временем она совсем обветшает, а потом и вовсе рассыплется в прах.

– Я как-то никогда об этом не задумывалась. Такие статуи, как эта, стоят в садах по всей Англии. Я просто наслаждалась ее красотой... Но думаю, ты права.

– Знаешь, сколько бесценных сокровищ древности погибло безвозвратно? Я наблюдала это и в Помпее, и в Египте, куда мы ездили с отцом на раскопки. Он считает, что древние сокровища помогают людям лучше познать прошлое и принадлежат всем без исключения, а не только привилегированным и богатым. – Она бросила взгляд на Мэгги. – Надеюсь, я тебя не оскорбила? Я знаю, что подобная точка зрения приветствуется не всеми.

Мэгги покачала головой:

– Нет, ты меня не оскорбила. Я совершенно с тобой согласна. – Она взглянула на статую. – Придется мне, наверное, заменить эту прекрасную статую на что-нибудь более современное. Может, какой-нибудь музей не откажется ее взять.

Кейтлин радостно улыбнулась.

– Я в этом абсолютно уверена. Не один, так другой обязательно возьмет.

Мэгги уселась на узорчатую железную скамью, стоявшую возле маленького булькающего фонтана, и похлопала по сиденью рукой, приглашая Кейт сесть рядом.

– Я видела, как ты выходила в сад, – начала Мэгги, когда Кейт села. – В последнее время ты сама не своя. Если что-то случилось, давай поговорим. Не стесняйся, Кейт. Ты же знаешь, я твоя подруга. Ты можешь мне все рассказать.

Кейт покачала головой, на взгляд Мэгги, чуточку поспешно.

– Со мной все в порядке, Мэгги. Просто я в последнее время очень занята. Столько накопилось дел...

– Вот как? А я думала, тут замешан Рэнд. После того как мы видели его в гимнастическом зале, мне казалось, ты рассчитывала снова с ним встретиться.

Опустив голову, Кейт машинально затеребила подол желтого муслинового платья, потом вновь разгладила его.

– Мы и встретились, Мэгги. Он пригласил меня на пикник. Заехал за мной в музей, и мы отправились в Ривер-Уиллоуз. – Кейт порывисто повернулась к Мэгги. – Ты шокирована?

«Как я могу быть шокирована? – подумала Мэгги. – Совершенно естественно, что ее потянуло к такому красавцу, как Рэнд. У меня с Эндрю было то же самое».

– Я, конечно, не рада тому, что моя подруга так рискует своей репутацией, но я вовсе не шокирована и не расстроена.

– Знаю, я не должна была ехать, но ничуть не жалею о том, что сделала.

– Похоже, он тебе очень нравится. А ты нравишься ему.

Кейт грустно улыбнулась.

– Он любит птиц. Ты знала об этом, Мэгги? Он знает, как какая называется, а когда наблюдает за ними, у него светятся глаза. Но вот что странно. Мне кажется, он не хочет, чтобы об этом его увлечении стало известно.

Мэгги вздохнула.

– Из рассказов моего брата я поняла, что у Рэнда было трудное детство. Он был единственным ребенком, а отец, похоже, третировал его. Рэнда всегда тянуло к прекрасному. Его мать как-то рассказала мне, что, будучи мальчишкой, Рэнд любил рисовать, но отец запрещал ему это, считая рисование женским занятием.

– Какая чепуха! Неудивительно, что Рэнд никогда не говорит об отце. Должно быть, не слишком его любит.

– По-моему, они никогда не ладили. Герцог заставлял сына обучаться верховой езде и стрельбе. Рэнд получил уроки фехтования, бокса, а позже отец научил его играть в азартные игры. Рэнд отлично преуспел во всех этих науках, однако герцогу этого было недостаточно.

– Элизабет говорила мне, что у него очень тонкая душа и он способен глубоко чувствовать. Мне кажется, этого не стоит стыдиться.

– Наверное, ты была бы другого мнения, если бы отец сек тебя всякий раз, когда заставал за чтением стихов или рисованием. И Рэнд прекратил эти занятия, по крайней мере до более зрелого возраста, но что бы он ни делал, как ни старался, он не мог заслужить одобрения старого герцога.

Кейт почувствовала, как у нее больно сжалось сердце. Ее отец нежно любил ее, и печальное детство Рэнда живо напомнило ей о том, как она была счастлива.

– А после пикника вы встречались? – спросила Мэгги.

– Нет.

– А почему?

Кейт уставилась на фонтан, и Мэгги последовала ее примеру. Вода издавала приятный булькающий звук, а летевшие в разные стороны брызги образовывали в воздухе причудливую радугу.

– Мне кажется, он решил, что если я согласилась поехать с ним одна, то позволю ему... заняться со мной любовью.

– Боже правый!

– Это не только его вина. Я не должна была ехать. Ведь я понимала, что это неприлично.

– Но Рэнд... не воспользовался тем, что он сильнее? Не принудил тебя стать его?

Глаза Кейт испуганно расширились.

– Конечно, нет. Не думаю, что Рэнд сделал бы что-то против моего желания.

Мэгги облегченно вздохнула.

– Так я и думала.

– Все дело в том, что я сама хотела, чтобы он занялся со мной любовью.

Мэгги даже поперхнулась.

– Но ведь ты сказала...

– Ничего не было, Мэгги. Во всяком случае, ничего особенного не произошло. В том-то все и дело. Я не позволила ему заняться со мной любовью, и он потерял ко мне всякий интерес.

Мэгги призадумалась. Перед ней возникли образы Рэнда и Кейт, танцующих на балу вальс.

– Хотелось бы мне в это поверить, но, боюсь, не могу. Рэнд Клейтон никогда не останавливается на полпути и всегда добивается того, что его привлекло. А тобой он определенно интересуется, дорогая. Вся проблема в том, что Рэнд не собирается пока жениться, равно, как я полагаю, и ты – выходить замуж.

– Я не могу ни за кого выйти замуж... по крайней мере сейчас, когда все еще нужна отцу.

Мэгги очень хотелось дать подруге совет, но она понимала, что Кейт вряд ли захочет ему последовать, и потому оставила его при себе.

– Я понимаю, почему ты не хочешь выходить замуж, – тщательно подбирая слова, проговорила она и взяла Кейт за руку. – И поэтому ты должна быть предельно осторожна, дорогая. Желание – мощная сила. Рэнд умеет его сдерживать, а вот ты – пока еще нет. Надеюсь, герцог понял, что ты не искушенная в тонкостях любви светская дама, а невинная и во многом наивная девушка. Наверное, понял, потому-то и не дает о себе знать. – Мэгги порывисто обняла Кейт и продолжила: – Я знаю, как это трудно, но для вас обоих будет лучше, если он оставит тебя в покое. Помни это, Кейт. И моли Бога, чтобы Рэнд тоже об этом помнил.