НИИ особого назначения 2

Глава 2

— Первая положительная, — ответил я, рука непроизвольно дернулась, разворачиваясь вверх запястьем. Вроде и свел уже давно ту татуировку, которую мне еще в армии набили, но жест до сих пор остался. — А что?

— Ах да, мне же Макс говорил, — Роман сел в кресло, потер лоб и сморщился. — Слушай, ты не обидишься, если я тебя попрошу пообещать, что ты никому не расскажешь того, о чем я просил?

— Да я вроде не из болтливых… — начал я, но быстро стер с лица улыбку. Очень уж серьезным взглядом смотрел на меня Роман. — Ладно-ладно. Роман, я клянусь, что никому ничего не разболтаю из того, что ты мне сейчас скажешь. И эти сведения из меня можно будет вырвать только полиграфом. Ну или какой-нибудь сывороткой правды, о которой я не знаю. Сам не расскажу, честно.

— Хорошо, — Роман прикусил губу. — Вообще-то я не имею права у тебя такое просить. Но… Нет, не так. Давай я тебе сначала покажу кое-что.

Он вскочил и развел некоторую суету. Вытянул из тубуса белый экран, поднял крышку стола, настучал что-то на спрятанной там клавиатуре. Потом торопливо бросился к шкафу, позвенел связкой ключей. Дверца скрипнула. Я машинально вытянул шею, чтобы рассмотреть содержимое шкафа. И не то, чтобы мне было прямо особенно это нужно, просто… ну, привычка такая. Раз дверца открылась, надо обязательно посмотреть, что внутри. Даже если меня это не касается. Особенно, если меня не касается.

Роман взял пульт с несколькими кнопками. Потом чертыхнулся, бросил его на стол, убежал к окну. Раздалось тихое «вжжжжжж!», и в кабинете стало темно.

— Иди сюда, из комнаты отдыха ничего не увидишь, — сказал Роман и щелкнул пультом.

Проектор включился совершенно бесшумно, а вот изображение на экране было таким, что мозг самостоятельно норовил домыслить щелчки, скрежетание, жужжаний и прочий аудиальный мусор. Запись была черно-белая, старая, явно на кинопленку. Какая-то хроника.

— Это профессор Кудасов, экспедиция тысяча девятьсот двадцать седьмого года, — пояснил Роман. На экране колоритный бородатый дядька в брезентовой штормовке беседовал с шаманом. Во всяком случае, я решил, что это именно шаман. Собеседник был в длиннополом балахоне, на поясе у него болталась куча каких-то непонятного назначения штук — мешочков, колокольчиков, кусочков рога и прочей магической атрибутики. На голове — дурацкая шапочка в форме кастрюли с ушами, отороченными мехом. Старый? Да фиг знает… Вроде бы нет.

Беседовали они на улице, на фоне причудливого нагромождения камней. И еще было видно угол какой-то каменной постройки. Сначала говорил Кудасов, активно жестикулируя и размахивая руками. А потом она замолчал, и рот начал беззвучно открывать шаман.

— А звука нет? — спросил я.

— Увы, — развел руками Роман. — Архивы экспедиций начала прошлого века все были в ужасном состоянии. Сейчас разговоры закончатся, и будет кое-что интересное. Смотри!

Камера переместилась на ровную площадку, постройку стало видно чуть лучше. Призмистая, треугольная, из больших каменных плит. Видел такие много раз. В заброшенных финских хуторах на Карельском перешейке.

Профессор и шаман подошли к большому камню посреди площадки. В кадр попало еще несколько фигур — любопытные ребятишки, дурашливо прячущиеся друг за друга, согбенная старуха, неодобрительно что-то бормочущая. Или одобрительно, кто их разберет? Просто вид у нее был… Ну, еще более ведьмовский, чем даже у шамана.

Шаман взмахнул в сторону детишек откуда-то взявшимся в его руках бубном. Те отскочили подальше, но совсем не ушли. Бабка осталась стоять рядом, потрясая клюкой.

Шаман склонился к камню. Легонько постучал в бубен. Губы его тоже шевелились. Он медленно поднялся, отставил бубен в сторону, и сделал жест рукой, как будто пытался что-то приподнять.

— Вот сейчас, смотри! — азартно прошептал Роман.

Камень вдруг пошевелился, как раскачивающийся зуб. Вывернулся из дерна и начал медленно подниматься над землей. Поднялся примерно на метр и замер. Шаман посмотрел на профессора и с гордостью указал на дело рук своих. Профессор несколько секунд стоял с ошарашенным видом, схватившись рукой за бороду. Потом что-то спросил. Шаман пожал плечами и снова указал на камень.

Профессор подошел к камню. Посмотрел в камеру и заговорил. Слышно не было, но вот тут не надо быть чтецом по губам, чтобы понять, что именно за слова он произносит. Мол, смотрите, проверяю со всех сторон, что это не фокус или какой-то трюк.

Он встал на четвереньки помахал рукой под камнем. За рукав его штормовки зацепился пучок травы. Он досадливо поморщился, стряхнул мусор и встал. Спросил что-то у шамана, тот кивнул. Профессор навалился на камень всем своим весом. Потом забрался на него и встал.

— Собственно, это все, — Роман нажал на кнопку и остановил хронику. — Дальше на камень будут залезать все подряд, чтобы проверить, какой вес эта конструкция способна выдержать. Профессор, еще супруга и еще трое ребятишек. Больше просто не влезло.

— И не шелохнулся? — спросил я.

— Ни на сантиметр! — Роман сделал круглые глаза.

— Да уж, интересными делами занимались сто лет назад, — хмыкнул я.

— Лабораторные успехи в телекинезе были сильно скромнее, — Роман отошел к окну и убрал с него блэкаут-экран обратно в тубус под потолком. — А сейчас от них вообще отказались, как от бесперспективного направления.

— Даже странно, — я прошелся вдоль стола, взялся за угол и, задумавшись, попытался его приподнять. — Вроде такие свидетельства есть. А еще какие-нибудь материалы сохранились?

— С материалами Кудасова вообще приключилась интересная штука, — Роман покривил губы, то ли презрительно, то ли улыбнуться пытался. — Они не вписывались ни в одну теорию. Представляешь, сидит такой метапсихик в лаборатории, его подопытные научились двигать по столу бумажки, а тут какой-то деревенщина лишает веса камень в тонну.

— Ну так просто может подопытные попались неудачные, — пожал плечами я.

— В тридцать седьмом Кудасова расстреляли, — рассеянно сказал Роман. — С архивом обошлись варварски, большая часть его записей была утеряна. А на то, что осталось, научный мир с некоторых пор начал смотреть как на некую фантазию. Мол, неизвестно, как Кудасов этого всего добился, но человеком он был странненьким, так что давайте на всякий случай считать, что никаких записей и не было.

— Культура отмены в полный рост, — хмыкнул я. — Еще до того, как это стало мейнстримом.

— Что? — Роман быстро заморгал.

— Да это я так, о своем, — усмехнулся я. — Локальная шутка моего времени и пространства. Так о чем ты меня все-таки хотел попросить?

— Не торопи меня, я к этому подвожу, — Роман двинулся обратно в сторону комнаты отдыха. — Ты есть хочешь? А, да, я уже спрашивал. Сейчас соображу что-нибудь…

— Да ты лучше рассказывай! — я уселся обратно в кресло.

— Давно, еще в старшей школе, я читал мемуары одного исследователя Африки, — Роман медленно сел в кресло напротив меня. На меня не смотрел. Сложные какие мысли у него в голове. К чему он меня так старательно подводит, интересно? — В числе всего прочего тот рассказывал, как присутствовал на ритуале, где оживляли мертвеца. Делали из него зомби. Знаешь, что это такое?

— Конечно, — кивнул я, не вдаваясь в подробности, что смотрел кучу всяких сериалов и фильмов по этой теме.

— На самом деле, колдуны хитрили, конечно, — продолжил Роман. — Поднять любого мертвеца они не могли. Только того, кого перед смертью напоили особым зельем. Рецепт, ясное дело, секретный, но преград для ученого нет, так что рецепт они заполучили и принялись с ним экспериментировать уже в более спокойной обстановке. Схема у колдуна была простая — он проводит ритуал, пока делает эту отраву. Потом как-то скармливает ее своей жертве. А потом снова устраивает ритуал, и — вуаля! — у него имеется тупой и послушный исполнитель.

Роман вздохнул и посмотрел на меня.

— Я уже почти дорассказал! — он виновато развел руками.

— Не понимаю, зачем ты оправдываешься, — усмехнулся я. — Мне даже интересно. Все лучше, чем отвечать о очередной раз, где я был во время взрыва.

— Наш ученый был человеком образованным, — продолжил Роман. — Он сразу смекнул, что все это мракобесие, типа плясок с бубном и выкрикивания заклинаний, значения не имеет. И смысл только в том, чтобы смешать отраву и влить ее в подопытного, Потом подождать, и он оживет. Но ничего такого не случилось. Подопытный просто умер. И второй. И третий. Тогда ученый снова пришел к колдуну. Колдун при нем все повторил, только с заклинаниями. И все сработало. Такие дела…

— Что-то я пока не вижу связи… — нахмурился я.

— Я не этнограф, — сказал Роман. — И даже не метабиолог. Я физик. И в своих исследованиях исхожу из того, что все можно измерить. Если над цикутой, смешанной с жабьим ядом и еще какой-то природной отравой постучать в бубен, и состав меняет свои свойства, то это не мракобесие, а просто недостаток измерительных приборов! Понимаешь?

Он подался вперед и заглянул мне в глаза.

— Понимаю, — я кивнул. Я не физик, конечно, но подход Романа мне показался вполне логичным.

— Мы с коллегой провели ряд вычислений и почти подошли к решению, — совсем другим тоном продолжил Роман. Задумчивым таким. — Почти. Утомлять тебя расчетами и выкладками не буду, но мы почти изобрели антигравитацию. Пазл сошелся, но чего-то не хватает. Шаман в этой записи говорит о том, что пользуется силой сейда, — Роман махнул рукой в сторону все еще висящего на стене экрана. — И я подумал, что если воспроизвести весь опыт целиком и провести надлежащие замеры, то…

— А откуда велся репортаж? — спросил я.

— Из Хевозера, — ответил Роман. — Собственно, вот теперь я как раз перехожу к моей просьбе.

— Хевозеро? — я почесал в затылке. — Это такой населенный пункт, который сейчас внутри «границы тридцать два».

— Да, — покивал Роман.

— Так в чем же проблема? — я пожал плечами. — Ты вроде среди наших в авторитете, попроси, и тебе оттуда пару грузовиков камней доставят… Это же для науки надо, антигравитация — хороший приз.

— Так да не так, — горько усмехнулся Роман. — Единожды я уже отправлял запрос, получил отказ. Без объяснения причин. Затеял неформальный разговор об этом, наткнулся на стену непонимания. Будто среди вас есть какие-то особенные табу, к которым относится в частности вообще все, что связано с теми хуторами, которые остались на территории «тридцать второй». Скажи мне, я прав?

— Пожалуй, — медленно кивнул я.

— Но судя по твоему ответу, ты пока что эти запреты… не впитал, да? — Роман уставился на меня горящими надеждой глазами. Сумасшедшие люди эти ученые все-таки…

— Не впитал, — кивнул я. — Только сейд, насколько я знаю, это такая здоровая штука из камней… Даже если я каким-то образом пролезу в «тридцать вторую», минуя шлюз, то вытащить его не смогу.

— Мне не нужен сейд, — Роман покачал головой. — Мне нужно… Подожди, я лучше покажу!

Роман снова вскочил и бросился к столу. Откинул крышку и быстро-быстро застучал пальцами по клавиатуре. Над центром стола засветилось изображение каменной пирамидки, на каждой грани которой были выбиты какие-то не то узоры, не то иероглифы. Грани были нечеткими, как у египетских. Больше похоже, будто это просто пирамидальной формы булыжник, на который нанесли изображения.

— Какого размера эта штука? — спросил я.

— Сантиметров пятнадцать в высоту, — ответил Роман. — Она стояла рядом с ногой шамана, когда он камень в воздух поднимал, ты не заметил? Давай еще раз покажу…

— Нет-нет, не надо, я тебе верю, — быстро отказался я. Посмотрел еще с минуту на вращающееся трехмерное изображение. Сунул руку в карман, коснулся пальцами шершавой поверхности каменного амулета, который мне всучила бабушка Федора.

Вернулся в задумчивости обратно в кресло.

— Клим, ты только не думай, что обидишь меня, если откажешься! — затараторил Роман. — Я понимаю, что просьба звучит авантюрной, я все понимаю! Это смертельно опасно, я знаю, но…

— Да не кипишуй ты, — отмахнулся я. — Думать мешаешь. Если что, я тебе помочь согласен. Осталось только придумать, как это все провернуть. Через шлюз исключено, там везде камеры, мы раздеваемся догола, и выносить из «тридцать второй» нам можно только то, что указано в миссии. Значит нужен другой вход.

— Ты же не думаешь, что я просто так тебя брошу на это дело, и буду ждать, когда ты мне притащишь нужный предмет?! — возмутился Роман. — Я всецело и во всем помогу, в моих же интересах, чтобы у нас с тобой все получилось, и осталось в тайне до тех пор, пока я не добьюсь успеха.

— Ну да, когда ты предоставишь Советскому Союзу работающую антигравитацию, вряд ли кто-то тебя будет осуждать, что ты нарушил пару инструкций, — я подмигнул. — Рома, да не смотри ты так странно на меня, я же уже сказал, что согласен!

На самом деле, меня даже азарт некоторый захватил. Очень уж неожиданная просьба Романа пришлась к месту. Я как раз уперся в эти загадочные непонятки, связанные то с поведением Лады, то с нашими «нештатными ситуациями» и их отсутствием всякой логики, то со странностями, связанными с появлением этой самой «границы тридцать два». И тут Рома со своим: «Клим, мне нужна одна штука изнутри, она как раз где-то в Хевозере, про которое ты инфу копал, может сбегаешь, достанешь? Дел на двадцать минут, зайти и выйти…»

Ну и как было не согласиться?

Роман начал что-то говорить еще, насчет точек входа в «тридцать вторую», но вдруг замолчал на полуслове и повернулся к двери.

— Тссс! — он длинным прыжком оказался рядом со столом. Так быстро и бесшумно он это сделал, что у меня даже закралось подозрение, что у него физическая подготовка не хуже, чем у Насти. Изображение пирамидки пропало, на окно моментально упал блэкаут, а на экране проектора замелькало видео с какого-то явно семейного пикника.

— Вы что там, закрылись что ли? — раздался с той стороны голос Бориса.

— Ой, прости, я как-то автоматически! — жизнерадостно сказал Роман, неспешно подходя к двери. — С тобой все в порядке?

— Бывало и лучше, — Борис поморщился. — Что это вы тут смотрите такое?

— Ах это… — Роман махнул рукой. — Да зашел разговор про нашу двоюродную сестру Катю, и я показывал Климу, какой она стала красавицей. Он ее не видел, считай что с шести лет. А она, представляешь, выскочила замуж за военного…

— Та самая Катя, которая этим летом приезжала? — перебил его Борис.

— Да-да, та самая, — быстро закивал Роман.

— А она тоже что ли из этого… как его… — Борис наморщил лоб. — Ай, да черт с ним! Вершинин, ты пока тут чаи гоняешь, там тебя, между прочим, Бубнов ищет! Уже ревет раненой чаечкой на весь коридор!

— О, значит мне и правда пора! — я направился к двери, махнув Роману на прощание.

— Дорогу-то сам найдешь? — спросил Борис у моей спины.

— Топографическим кретинизмом не страдаю, — пробормотал я. Но вслух сказал другое. — Я запомнил, спасибо за беспокойство. А дверь меня выпустит?

— Выпустит-выпустит, — Борис почему-то засмеялся. — Изнутри всех выпускает!

Навык запоминать дорогу меня не подвел, так что я вернулся к тому же месту, откуда меня забрал Борис с первого раза. Не запутавшись ни в одном из поворотов. Хотя в одном месте пришлось сделать над собой усилие, чтобы не задержаться. В той самой комнате отдыха-фонаре. Очень уж приятное место, я бы тут посидел часок-другой, послушал разговоры, на Онегу суровую помедитировал…

Но неумолимая реальность влекла меня к совсем другим делам.

— Вершинин! Вас где черти носят?! — седая бороденка Бубнова воинственно торчала вперед. Он ухватил меня костлявой рукой за запястье и поволок в комнату допроса, бормоча вполголоса всякие нелицеприятные вещи о моей безалаберности и необязательности.

— Вот он, голубчик, полюбуйтесь! — продребезжал он, выталкивая меня на середину комнаты. — Полчаса за ним бегал по всему институту!