Никогда не забудем

«Папа Гиса»

Когда началась война, папа наш собрался, поцеловал нас всех и ушел на фронт. Остались мама и нас трое: я, братья Вова и Ваня. Мне было десять лет, Вове — семь, а Ване — всего только четыре.

Потом объявились немцы и стали наезжать в нашу деревню Некрасово. Они забирали коров и разыскивали партизан, которые приходили в деревню. Часто партизаны заходили к нам и ночевали в бане. Мама предупреждала нас, чтобы мы где-нибудь не проговорились об этом. Особенно мы беспокоились за Ваню, потому что он был маленький и ничего не понимал.

Однажды у нас ночевал партизан, по имени Гриша. Он был веселый, добрый, и мы все его любили. Он игрался с Ваней, и тот называл его «Гиса».

Вдруг мы увидели, что к нам идут трое немцев. Гриша хотел бежать, но было уже поздно. И спрятаться негде. Тогда мама говорит нам:

— Дети! Называйте его папой. Понятно?

Мы с Вовой сразу смекнули, в чем дело, но все боялись за Ваню. Мы принялись уговаривать его, чтобы он называл Гришу папой, чтобы не забыл, а то немцы всех нас перебьют.

А немцы были уже во дворе. Мама дала Грише отцову рваную куртку, молоток и сказала:

— Чини шкаф!

А у шкафа дверка была сломана, еле-еле держалась на нижней завеске. Гриша принялся стучать молотком, снимать дверку. Когда немцы были в сенях, я закричала:

— Папа! Вовка дразнится.

Потом, когда немцы уже входили в сени, Вова поднял крик:

— Папа! Лидка дерется.

Гриша повернулся к нам и строго прикрикнул:

— Цыц! Чего вы там не поделили?!

Ваня, увидав немцев, заскакал на одной ноге:

— Папа Гиса! Папа Гиса!

Мы не на шутку перепугались: кто же так называет своего отца? Я взяла Ваню и поставила его в ящик от шкафа, где было белье. Ваня смеялся от радости и все повторял:

— Папа Гиса! Папа Гиса!

Не знаю, то ли ему очень понравилась эта игра, то ли он хотел во что бы то ни стало дать понять немцам, что человек с молотком это его «папа», но он слишком усердно твердил свое: «Папа Гиса».

Однако немцы не обратили на него внимания. Они спросили у мамы:

— Партизаны есть?

— Нету, — ответила она.

— А это кто?

— Мой муж.

Гриша был, видно, моложе мамы. Он старался не показывать немцам своего лица и все время стучал молотком. Я подбежала, прижалась к нему.

— Папа, я боюсь…

Он обнял меня и сказал:

— Не бойся, дочушка, они ничего тебе не сделают.

Потом подошел Вова и тоже прильнул к «папке».

Я заметила, как мама улыбнулась краешком губ. Только Ваня старался пуще прежнего:

— Папа Гиса! Папа Гиса!

К счастью, немцы не обращали внимания на его болтовню. Один из них подошел к печи, поднялся на цыпочки и заглянул наверх. Другой сунул нос под кровать. Хорошо, что Гриша не стал прятаться.

Когда немцы ушли, все мы радостно вздохнули. Радовался и Ваня:

— А я сказал «папа Гиса», ага!

Но радость у нас была недолгой. Как-то раз немцы налетели на нашу деревню, сожгли ее и перебили много людей. Погибла и наша милая мама. Папа тоже не вернулся с войны.

Только мы втроем и остались в живых: я, братья Вова и Ваня.

Лида Волкова (1932 г.)