ГЛАВА 17

Полторы недели спустя, когда Рейфорд собирался вернуться в Новый Вавилон, чтобы продолжить исполнение своих служебных обязанностей, ему позвонил Леон Фортунато.

— Ты что-нибудь слышал про женщину повелителя?

— Женщину повелителя? — повторил Рейфорд, стараясь продемонстрировать свое отвращение.

— Ты знаешь, о ком я говорю. Она летела тем же рейсом, что и ты. Где она?

— Мне казалось, я за нее не отвечаю.

— Стил, надеюсь, ты не хочешь скрыть информацию о человеке, которым интересуется Карпатиу.

— А, так он хочет знать, где находится Хетти. Иначе говоря, у него нет от нее новостей?

— Это единственная причина, по которой я тебе звоню.

— А как он думает, где она?

— Не пытайся играть со мной в свои игры, Стил. Скажи, что ты знаешь.

— Где именно она находится, мне неизвестно. Вообще-то, без ее ведома я не в праве докладывать о ее местонахождении или даже строить предположения о том, где она сейчас.

— Мне казалось, что ты лучше помнишь, на кого ты работаешь, парень.

— Как я могу забыть об этом?

— Ты что хочешь, чтобы я доложил Карпатиу, что ты укрываешь его невесту?

— Ну, если вы подозреваете именно в этом, то могу вас успокоить. Последний раз я видел Хетти Дерхем в аэропорту «Митчел Филд», когда мы прибыли в Милуоки.

— И куда она направлялась?

— Не думаю, что должен обсуждать ее намеренья с вами, если она сама вас не проинформировала.

— Ты пожалеешь об этом, Стил.

— А что известно вам, Леон?

— Мы предполагаем, что она поехала в Денвер навестить своих родственников. Окрестности Денвера от войны не пострадали, поэтому не понятно, почему не дозвониться.

— Думаю, у вас без меня достаточно источников информации, чтобы определить ее местонахождение.

— Надеюсь, что вы достаточно обеспеченный человек, капитан Стил.

Рейфорд не ответил. Ему не хотелось продолжать словесную баталию с Леоном Фортунато.

— Ладно, мы планируем, что ты заберешь Верховного Понтифика Мэтьюза из Рима.

— Я слушаю.

— Карпатиу полетит с тобой. Он хочет сопровождать Мэтьюза на обратном пути в Новый Вавилон.

— А для меня что-нибудь изменится?

— Нет, но я хотел убедиться в том, что ты не улетишь без него.

* * *

По телефону Бак получил от Стива Планка выволочку за то, что его паспорт и удостоверение попали в Израиле не в те руки.

— Они пытали этого парня, Шороша, допрашивая о всех мелочах жизни, а он продолжал клясться, что ты был просто одним из пассажиров на его лодке.

— Хорошая была лодка: большая и деревянная.

— Вот именно, была.

— Какой смысл уничтожать лодку и пытать человека?

— Наш разговор записывают?

— Я не знаю, Стив. Мы с тобой беседуем как журналисты, Друзья или это дружеское предупреждение от коллеги?

Стив сменил тему разговора.

— Карпатиу по-прежнему нравится получать копии статей, которые ты направляешь из Чикаго. Он считает, что «Глобал Коммьюнити Уикли» — лучший журнал в мире. Ну, так, собственно, всегда и было.

— Ну да, ну да. Особенно если забыть о журналистской беспристрастности и правдивости…

— Ну, об этом мы все забыли уже много лет назад, — заметил Планк. — Мы были вынуждены плясать под чужую дудку до того как Карпатиу приобрел журнал.

* * *

Бак быстро научил Аманду, Хлою, Рейфорда и Циона работать на новых ноутбуках. В доме Лоретты, который теперь называли «безопасным пристанищем», Цион для разговоров со всеми использовал секретный телефон. Лоретта не раз говорила:

— Слышно так, как будто человек находится в соседней комнате.

— Ну, это одно из преимуществ сотовой связи, — отвечал ей Бак.

Цион требовал, чтобы для поддержания боевого духа собратья по «Отряду Скорби» навещали его ежедневно. Он считал возможности новой технологии потрясающими и много времени проводил, просматривая новости. У него появилось искушение начать общаться по электронной почте со своими «духовными чадами», разбросанными по всему миру. Однако Цион опасался, что из-за него их могли подвергнуть пыткам. Он вопросил Бака уточнить у Донни, можно ли общаться с большим количеством адресатов, не причинив им зла. Решение проблемы оказалось легким. Цион должен помещать свои послания на центральной странице бюллетеня, и тогда никто не сможет определить, кто их читает.

Большую часть времени Цион редактировал, подготавливая к публикации, материалы Брюса. Процесс упростился, после того как Бак записал его Циону на диск. Время от времени Цион набирал на компьютере части дневника и по необходимости отправлял их другим членам «Отряда Скорби». Особенно потрясающими для него были те места, где Брюс говорил о Хлое и Аманде. В своем дневнике Брюс часто упоминал о своей мечте работать, исследовать, писать вместе с ними, обучать их созданию христианских общин и домашних церквей. Было решено, что Аманда до тех пор не поедет в Новый Вавилон, пока Рейфорд не вернется из Рима. Она вместе с Хлоей смогут еще несколько дней разрабатывать план служения, аналогичного упоминаемому Брюсом. Сколько это занимало времени и что для этого потребовалось, было не так важно, просто им нравилось работать вместе и казалось, что они очень много узнают.

Верна держалась на расстоянии от Бака, чем тот был очень доволен. Чтобы делать репортажи, многие из сотрудников чикагского офиса отправились в командировки в города, подвергшиеся бомбардировкам. Бак не сомневался, что вслед за красным всадником войны примчатся черные всадники чумы и голода и бледный всадник смерти.

* * *

В среду вечером Аманда проводила Рейфорда на машине в рейс на Ирак.

— Почему Мэтьюз не может прилететь на встречу с Карпатиу на своем собственном самолете? — спросила она.

— Ты же знаешь Карпатиу, который любит набирать очки, изображая из себя самого предупредительного и доброго. Он не просто присылает свой самолет, а еще прилетает сам, чтобы сопровождать гостя.

— Что он хочет от Мэтьюза?

— Кто его знает. Это может быть что угодно. Растет количество людей, перешедших в другое вероисповедание, что очень неприятно для Мэтьюза. Мы только одно из объединений, которое не копирует веру церкви.

* * *

В шесть утра в четверг обитателей дома Лоретты разбудил телефон. Хлоя подняла трубку. Прикрыв телефонную трубки рукой, она сказала Баку:

— Лоретта взяла трубку. Это Хетти. Чтобы послушать разговор вместе с Хлоей, Бак наклонился к ней.

— Да, — говорила Лоретта, — ты меня разбудила, дорогая, ну это ничего. Капитан Стил предупредил, что вы можете позвонить.

— Я буду пролетать через Милуоки на обратном пути в Новый Вавилон, и специально запланировала, чтобы между пересадками было шестичасовое окно. Передайте всем, кого это заинтересует, что если они захотят со мной поговорить, то я буду в «Митчел Филд». Хотя это необязательно, и я не обижусь, если никто не придет.

— Ой, да конечно же придут, дорогая. Не беспокойтесь об этом.

* * *

В Багдаде было три часа дня, когда самолет Рейфорда пошел на посадку. Он собирался на борту дождаться самолета из Нового Вавилона, приземляющегося примерно через час с небольшим. Неожиданно у него в кармане зазвонил мобильный телефон. Он гадал, кто звонит — сам Бак или кто-то от Карпатиу о Баке, который расставит все точки над «i». Все понимали, что очень скоро положение Бака может стать очень опасным.

У Рейфорда мелькнула мысль, что, может быть, звонит Хетти Дерхем. Ожидая ее приезда, свое возвращение он затягивал так долго, как только мог.

Как Карпатиу и Фортунато, ему не удалось дозвониться до нее в Денвер.

Оказалось, что звонит второй пилот МакКаллам:

— Выбирайся из самолета, Стил, и разомни ноги. За тобой прислали такси.

— Привет, Мак! Что это означает?

— А то, что большой босс не желает ждать. Подходи к вертолетной площадке с другой стороны терминала. Я подкину тебя на вертолете обратно в штаб.

Рейфорду хотелось как можно дольше оттягивать возвращение в Новый Вавилон, но полет на вертолете круто менял дело. Он завидовал способности МакКаллама легко переключаться с пилотирования пассажирского самолета в качестве второго пилота, на управление винтокрылой машиной. Рейфорд управлял вертолетом только во время службы в армии, больше чем двадцать лет назад.

* * *

Журнал «Глобал Коммьюнити Уикли» выходил каждый четверг, но на обложке ставилась дата, соответствующая следующему понедельнику. В ожидании выхода последнего номера Бака просто трясло от волнения.

Для встречи Хетти в Милуоки обитателями «безопасного пристанища» было решено послать Аманду и Хлою. Планировалось, что Лоретта, вернувшись из церкви, приготовит для нее легкую закуску. Бак же собирался поехать в офис, чтобы просмотреть последний номер журнала со своей статьей, и вернуться к Лоретте, только получив от Хлои по телефону сообщение о приезде Хетти.

Приехав в офис, Бак дрожащими руками взял журнал и, открыв свою передовицу, начал читать ту ее часть, которую Брюс должен был произнести на проповеди в воскресенье, в день, когда состоялись его похороны, при этом он постарался как обычно подойти к материалу как настоящий журналист: беспристрастно и объективно. Бак уже написал статью, но, тем не менее, он поручил журналистам всех отделений журнала «Глобал Коммьюнити Уикли», которые еще оставались в некоторых странах, взять интервью у священнослужителей разных рангов по поводу пророчеств из Книги Откровений Иоанна Богослова.

Почему-то репортеры, большинство из них люди весьма скептичные, с энтузиазмом взялись за выполнение этого задания. Баку звонили, он получал факсы, электронные сообщения, посылки, которые доставляли курьеры, и почтовые отправления со всего света. Он хотел, чтобы репортеры задали религиозным лидерам следующий вопрос, который он вынес в качестве заголовка своей статьи: «Испытаем ли мы на себе «гнев Агнца»?»

Баку гораздо больше понравилось работать над этой редакционной статьей, тему для которой придумал он сам, чем над всеми теми статьями, над которыми ему довелось работать раньше. Даже больше чем над статьями серии «Человек года», даже над той что была посвящена Хаиму Розенцвейгу. Три дня на пролет он фактически не спал, день и ночь редактируя, сопоставляя в поисках сходств и различий разные отчеты.

Конечно же, по некоторым комментариям можно было догадаться, что они принадлежат его собратьям по вере. Однако большинство репортеров, священников и несколько обращенных евреев были настроены скептично и цинично утверждали, что фразу о «гневе Агнца», о котором говорится в 6 главе Книги Откровения, стоит понимать буквально и его наступление неизбежно. Подавляющее число интервью давали священники, которые раньше принадлежали к самым разным вероисповеданиям и конфессиям, а теперь служили Всемирной Церкви Единой Веры Таинственного Вавилона. Почти все до одного эти мужчины и женщины именовались «стражами веры» (никто из них больше не назывался преподобным пастором или священником) и признавали своим главой Понтифика Максимуса Питера Мэтьюза. Бак сам лично с ним разговаривал. Он считал, а его мнение было озвучено сотни раз, что Откровение Иоанна Богослова — это «чудесное, древнее, прекрасное произведение литературы, которое следует понимать символично, образно, метафорично». «Это землетрясение, — говорил Мэтьюз Баку по телефону, и в его голосе слышалась ирония, — может обозначать что угодно. Может быть, оно уже произошло. А, может быть, в отрывке описывается что-то придуманное, что, как считали, происходит на небесах. Кто знает? Быть может, это повествование связано со старой теорией о вечном существе, обитающем на небе, которое сотворило мир. Я не знаю, как вы, а лично я не видел ни одного всадника Апокалипсиса, ни одного человека, погибшего за свою веру, ни одного человека, «убиенного за слово Божье», а ведь об этом говорится в предыдущих строфах. Я не видел никого в белых одеяниях и не ожидаю, что должно произойти какое-то землетрясение. Не зависимо от ваших собственных взглядов на личность или концепцию Бога, или одного из богов, едва ли кто-нибудь в настоящее время может представить, будто верховное духовное существо, исполненное благости и света, может приговорить весь мир — который недавно пострадал от такой разрушительной войны — к стихийному бедствию, подобному землетрясению».

«Но, — спросил тогда Бак, — вы же не станете отрицать, что во многих церквях до сих пор проповедуют идею страха перед «гневом Агнца», о котором мы с вами говорим?»

«Конечно, так оно и есть, — ответил Мэтьюз, — но это все те же представители консервативных, фанатичных, фундаменталистских конфессий, которые всегда понимали Библию буквально. Это те же проповедники, и осмелюсь с вашего позволения заметить, многие из их прихожан, которые буквально понимают миф о сотворении Адама и Евы.

Они верят, что во времена Ноя весь мир был затоплен и что спаслись только он и его три сына с женами, чтобы дать начало новому человечеству в том виде, в каком оно существует в настоящее время».

«Но вы же католик, поскольку раньше были Папой Римским?»

«Ну, я всего лишь бывший папа Римский, господин Уильяме, также как и бывший католик. Я чувствую, что на мне лежит огромная ответственность как на религиозном лидере Мирового Сообщества. Необходимо отбросить все ограничения, связанные с пристрастным отношением к конкретному вероисповеданию. Я должен быть готов признать в духе единства, примирения и экуменизма, что большинство католических мыслителей и ученых проповедовали устаревшие и ложные идеи, которые в настоящий момент я критикую».

«Какие именно идеи вы имеете в виду?»

«Мне бы не хотелось касаться конкретных вопросов, чтобы не оскорбить чувства тех немногих, кто еще продолжает считать себя католиком, но, например, буквальное понимание догмата о непорочном зачатии абсолютно лишено какой бы то ни было логики. А догмат о том, что только Единая Святая Римская Католическая Церковь является единственной истинной церковью, так же разрушителен, как и проповедь протестантов об Иисусе как единственном пути к Богу. Это, безусловно, означает, что Иисус был «единственным единокровным Сыном Божьим», как любят выражаться мои, почитающие Библию, собратья. Но я убежден, что большинство думающих людей уже поняли, что Бог представляет собой, с позволения сказать, дух, идею. И если они стремятся наделять его, или ее определенной благостью и чистотой, то получается, что мы все являемся сыновьями и дочерями Божьими».

Бак продолжил: «А, что вы скажете тогда по поводу догмата об аде и рае?..»

«Рай представляет собой состояние нашего сознания. Рай — это то, во что вы можете превратить свою жизнью уже на этом свете. Я верю, что мы движемся к построению утопического государства. Ад? Большой урон нанесла хрупкой психике многих людей эта абсолютно нереальная идея, ну, или скажем иначе: допустим, фундаменталисты, те люди, которые верят, что мы вот-вот испытаем на себе «гнев Агнца», убеждены, что существует персонифицированный, любящий Бог, который заботится о каждом из нас. Ну, как же такое может быть? Может ли быть, что он создает что-то, что неизбежно будет уничтожено? Это просто бессмысленно».

«Но разве христиане не верят, что из того, что вы говорите, совсем не следует, что Бог желает кого бы то ни было уничтожать. Иными словами, не он отправляет людей в ад. Ад — это наказание тем, кто не уверовал, но всем дается шанс поверить».

«Вы хорошо изложили их позицию, господин Уильяме. Но, как я убежден, вы видите, что она не выдерживает никакой критики».

Рано утром, прежде чем открыть дверь, Бак взял запакованную пачку «Глобал Коммьюнити Уикли» и занес ее в офис. Обычно секретари раскладывали по экземпляру на каждый стол, но сегодня Бак сам разорвал полиэтиленовую упаковку и положил перед собой журнал. Обложка, которую дорабатывали в центральном офисе издательства, получилась даже лучше, чем Бак надеялся. Под названием журнала размещалось изображение горы, раскачивающейся из стороны в сторону. Над горой была изображена красная луна и заголовок: «Испытаем ли мы на себе «гнев Агнца»?»

Бак перешел к главной статье номера, которая была подписана его именем. В краткой характеристике статьи Бака Уильямса были затронуты все основные тезисы. Он цитировал высказывания всех, начиная с лидеров, таких как Карпатиу и Мэтьюз, и заканчивая рядовыми «стражами веры» на местах. Были даже ловко вставленные высказывания обыкновенных прохожих.

По мнению Бака, самым важным было то, что на отдельной полосе рядом с основным текстом было помещено краткое, но очень содержательное и написанное доступным языком исследование ни кого иного как раввина Циона бен-Иегуды. Он объяснял, кем является Агнец, о котором говорится в Писании, и как в Ветхом Завете были даны пророчества об искуплении грехов, выполненные Иисусом в Новом Завете.

Бак удивился, что по поводу причастности к побегу Циона бен-Иегуды на ковер его никто, кроме Стива Планка, не вызвал. Помещая статью Циона отдельной полосой, он как будто кричал в лицо своего начальства, что знает, где находится бен-Иегуда. Однако Бак постарался обезопасить себя от подобных обвинений. Когда статья была готова и через спутниковую связь отправлена в типографии, он добавил приписку о том, что «Г-н бен-Иегуда, узнав по Интернету о подготовке этой статьи, электронной почтой прислал материал, в котором высказал свою точку зрения. Местонахождение автора установить не удалось».

Бака позабавило, что один из его молодых репортеров в Африке сам додумался взять интервью у геологов одного из университетов Зимбабве. И к каким же выводам они пришли? «Идея всеобщего землетрясения, даже на первый взгляд, абсолютно лишена всякого смысла. Явление землетрясения обусловлено движением земной коры, тем, что материковые плиты трутся одна об другую. Логично, что землетрясения происходят в каких-то конкретных местах в конкретное время, поскольку в других местах в этого не происходит. Плиты двигаются и трутся друг о друга, так как им некуда больше двигаться. Одновременных землетрясений никогда не происходило. Точно в одно и то же время не происходит двух одновременных землетрясений в Северной и Южной Америке. Странные причины, которые могут привести к геологической катастрофе всепланетного масштаба, которой, несомненно, может стать всеобщее землетрясение, должны носить глобальный, вселенский характер».

* * *

МакКаллам приземлил вертолет на крыше здания штаб-квартиры в Мирового Сообщества в Новом Вавилоне. Он помог донести Рейфорду сумки до лифта, а затем до люкса № 216, принадлежащего Карпатиу, который представлял собой целый этаж офисных помещений и залов для проведения совещаний. Рейфорд никак не мог понять, почему у люкса был такой странный номер, поскольку он располагался отнюдь не на втором этаже. Карпатиу и чиновники высшего звена занимали верхний этаж восемнадцатиэтажного здания.

Рейфорд надеяся, что Карпатиу не знает точно, когда они прилетели. Он предполагал, что встретится с ним только, когда они полетят в Рим, чтобы забрать

Мэтьюза. А теперь Рейфорд хотел распаковать вещи, освежиться и устроиться в комнате, вместо того, чтобы прямо сейчас отправляться обратно в самолет. Он был рад, что их не ждали. У него была еще пара часов перед отъездом. «Увидимся в двести шестнадцатом, Мак», — сказал он.

* * *

Прежде, чем кто-либо из сотрудников успел прибыть в офисе журнала «Глобал Уикли», начали звонить телефоны. Бак не поднимал трубку, чтобы автоответчик записывал поступающие звонки. Спустя некоторое время он, подкатив свое кресло к столу секретаря, сидел, прослушивая сообщения. Одна из позвонивших говорила: «Глобал Коммьюнити Уикли» скатился до уровня бульварного журнала, опубликовав в последнем номере в качестве редакционной статьи сказочку, которую распространяет так называемая церковь. Оставьте этот мусор для желтой прессы».

А вот еще один звонок: «Я даже и предположить не мог, что люди все еще верят в эту ерунду. Вы внесли большой вклад в журналистику тем, откопав мнения стольких чудаков раскрытия темы статьи. Спасибо, что вывели их на чистую воду, показав, какие они на самом деле идиоты».

Только единичные сообщения выражали мнение, которое прозвучало в звонке женщины из Флориды: «Почему никто никогда не рассказывал мне об этом? Я читаю Откровение, с того момента, как мне принесли ваш журнал, и я напугана до смерти. Что же мне теперь делать?»

Бак надеялся, что она достаточно внимательно прочитала статью и найдет, что, по мнению обращенного иудаиста из Норвегии, станет единственной защитой от грядущего землетрясения: «Никто не возьмет на себя ответственность утверждать, что от землетрясения можно будет спастись в каком- то убежище. Если вы, как и я, верите, что Иисус Христос — это единственный путь к спасению, то вы должны покаяться в своих грехах и принять его, прежде чем перед вами возникнет угроза смерти». На столе Бака зазвонил. Это была Верна.

— Бак, я не выдаю твою тайну, поэтому надеюсь, что ты выполняешь свою часть нашего договора?

— Ну, конечно же. А ты почему стала беспокоиться об этом именно сегодня утром?

— Естественно, из-за твоей статьи. Я знала, что ты над ней работаешь, но не думала, что она появится так быстро. Ты что думаешь, что тебе удалось спрятаться за маской журналистской беспристрастности? Тебе не кажется, что статья выдает тебя с головой?

— Не знаю. Надеюсь, что нет. Несмотря на то, что журнал принадлежит Карпатиу, я бы хотел высказывать объективное мнение.

— Ты обманываешь самого себя.

Бак мысленно подыскивал ответ. С одной стороны, он оценил предупреждение. А с другой — оно уже успело устареть. Может быть, Верна просто пыталась найти точку соприкосновения, чтобы продолжить диалог.

— Верна, прошу тебя, обдумай еще раз услышанное от Лоретты, Хлои и Аманды.

— И от тебя. Не забудь упомянуть и о себе самом. Ее слова прозвучали саркастично и издевательски.

— Я про это и говорил, Верна. Если тебе захочется поговорить об этом, можешь прийти ко мне.

— Ты что, смеешься надо мной? Ты забыл, как относится твоя религия к гомосексуалистам?

— Моя Библия не разделяет людей на гомосексуалистов и гетеросексуалов, — сказал Бак. — Может быть, там и говорится, что гомосексуалисты грешники, но там же сказано, что секс вне брака является грехом и для людей обычной сексуальной ориентации.

— Это только слова, Бак. Только слова.

— Верна, запомни, что я тебе сказал. Я бы не хотел, чтобы наша с тобой личная ссора помешала бы понять то, что реально и истинно. Ты была права в том, что разразившаяся война сделала все наши ссоры мелкими и незначительными. Мне хочется, чтобы мы отбросили эту ерунду.

Она немного помолчала, а когда снова заговорила, то казалось, что растрогана.

— Ну, спасибо, Бак. Я не забуду о твоих словах.

* * *

В то время как в Чикаго время приближалось к обеду, в Ираке наступал вечер. Рейфорд и МакКаллам вели самолет, на котором Карпатиу, Фортунато и доктор Кляйн летели в Рим, чтобы забрать Верховного Понтифика Всемирной Церкви Питера Мэтьюза. Рейфорд знал, что Карпатиу хочет подготовить перенос столицы всех религий в Новый Вавилон, но не совсем понимал, для чего на этой встрече понадобился доктор Кляйн. Но, подслушивая разговоры в салоне при помощи установленного там жучка, он вскоре понял зачем.

Как обычно, Рейфорд поднял самолет, и после того, как машина быстро достигла расчетной высоты полета, он перевел самолет на автопилот, а затем передал управление МакКалламу. «Устал, как будто провел в самолете весь день», — сказал он, откидываясь на спинку кресла, затем надвинул на глаза козырек фуражки, поправил наушники и сделал вид, что засыпает. В течение следующих примерно двух часов, которые занял перелет из Нового Вавилона в Рим, он получил наглядный урок правил международной дипломатии, действующих в мире, в котором царит новый порядок. Карпатиу, прежде чем они перешли к делу, уточнил у Фортунато маршрут поездки Хетти Дерхем.

Фортунато сообщил:

— Она летит с пересадками: сначала в Бостон — с длительной остановкой в Милуоки, а затем без пересадок из Бостона в Багдад. Несколько часов она потеряет, но полагаю, что мы можем ожидать ее прибытия завтра утром.

Казалось, что Карпатиу недоволен:

— Когда же, наконец, в Новом Багдаде достроят международный терминал? Мне надоело, что всем приходится добираться через Багдад.

— Обещают закончить через пару месяцев.

— Это те же инженеры, которые утверждают, что все остальные здания в Новом Вавилоне соответствуют наивысшим стандартам качества?

— Так точно. Вы полагаете, что существуют какие-то проблемы?

— Нет, но мне хочется, чтобы миф о «гневе Агнца» не оказался сказкой, чтобы на практике проверить хваленую устойчивость зданий к землетрясениям.

— Я читал сегодня эту статью, — сказал доктор Кляйн. — Интересная выдумка. Не правда ли, этот Уильяме может из чего угодно сделать интересный материал?

— Да, — торжественно подтвердил Карпатиу, — я подозреваю, что он написал эту статью, на основе своего прошлого жизненного опыта.

— Не понимаю.

— Я тоже, — сказал Карпатиу, — наши разведслужбы связывают его имя с исчезновением раввина бен-Иегуды.

Напрягшись, Рейфорд стал слушать внимательней. С одной стороны, он не хотел, чтобы МакКаллам догадался о том, что его наушники настроены на другую частоту, а с другой — не хотел пропустить ни слова.

— Мы все больше и больше узнаем о нашем блестящем молодом журналисте, — продолжил Карпатиу. — Он никогда не скрывал своих связей с моим пилотом, как собственно и сам капитан Стил. Я по-прежнему не возражаю, чтобы они были рядом. Возможно, они думают, что находятся на стратегически близком от меня расстоянии, но при этом через них я больше узнаю об оппозиции.

— Ну что ж, — подумал Рейфорд, — вызов брошен.

— Леон, есть ли какие-нибудь новости о тех двух сумасшедших из Иерусалима?

В голосе Фортунато прозвучало отвращение.

— Они опять прибрали к рукам всех израильтян. Вы знаете, что дело там не ладится с тех пор, как они начали проповедовать. Они снова во время церемоний в храме демонстрируют трюк с превращением воды в кровь.

— И по какой причине они это опять делают?

— Полагаю, что вам известно.

— Я не просил вас, Леон, строить предположения о том, что я знаю. Когда я спрашиваю, то ожидаю…

— Простите меня, повелитель. Причина — аресты и пытки людей, связанных с доктором бен-Иегудой. Они утверждают, что, пока эти подозреваемые не будут выпущены, а следствие не прекратиться, все источники воды будут загрязнены кровью.

— Как им это удается?

— Никто не знает, но выглядит очень убедительно, не правда ли, доктор Кляйн?

— Да, — ответил он. — Мне прислали образцы. Содержание в них воды достаточно большое, но, в основном, это кровь.

— Человеческая?

— Имеет все характерные особенности человеческой, но при этом трудно определить ее тип. Что-то между кровью людей и животных.

— Как настроения в Израиле? — спросил Карпатиу.

— Люди злятся на этих двух проповедников и хотят их убить.

— Это совсем неплохо, — сказал Карпатиу. — Мы можем этому посодействовать?

— Никто не осмелится. В настоящий момент их пытались убить больше дюжины человек, и все они мертвы. На таких ошибках учатся быстро.

— Мы найдем способ, — сказал Карпатиу. — А пока, выпустите подозреваемых, бен-Иегуда не мог уйти далеко. Приносить столько вреда, не показываясь время от времени на людях, он не сможет. Если эти два негодяя немедленно не очистят воду, тогда посмотрим, смогут ли они устоять против ядерного удара.

— Вы же говорите это не всерьез? — спросил доктор Кляйн.

— Почему нет?

— Вы сбросите атомную бомбу на священное место в святом городе?

— Откровенно говоря, меня не сильно беспокоит судьба Стены Плача, Храмовой горы или нового храма. Эти двое причинили мне слишком много неприятностей, и помяните мои слова — настанет день, когда они заставят меня пойти на крайние меры.

— Хорошо бы услышать по этому поводу мнение Понтифика Мэтьюза.

— У нас с ним на повестке дня достаточно вопросов для обсуждения, сказал Карпатиу. — Я уверен, что у него для меня подготовлена свою повестку дня, возможно, и не секретную.

Позже кто-то включил телевизор, и все трое начали смотреть международный выпуск новостей, посвященный ликвидации последствий войны, а Карпатиу переключился на беседу с доктором Кляйном.

— Вы знаете, что все десять послов единогласно проголосовали за выделение денег на проведение абортов в государствах с недостаточно развитой экономикой. Я решил, что эта мера должна распространяться на все страны. Все континенты пострадали от войны, и экономику во всех странах можно рассматривать как слабую. По данному вопросу, как мне кажется, что у нас не возникнет разногласий с Мэть-юзом. Он не станет протестовать, хотя по-прежнему и является действующим Папой Римским. Однако, подготовили ли вы доводы, убеждающие в пользе долгосрочной перспективы этого проекта, если у него все-таки возникнут возражения?

— Конечно же.

— Как идет разработка технологии амниоцентеза, позволяющая определять, здоров и жизнеспособен ли плод? На каком мы сейчас этапе?

— Амниоцентез уже позволяет узнать все, что мы хотим знать. Некоторая рискованность метода искупается его несомненными преимуществами.

— Леон, — обратился Карпатиу к Фортунато, — когда мы наконец выпустим закон, который сделает амниоцентез обязательным при контроле за любой беременностью, а аборт — принудительным в тех случаях, когда плод деформирован или неправильно развивается?

— Все подготовлено, — сказал Фортунато. — Но прежде, чем представлять его на суд общественности, надо заручиться широкой поддержкой проекта.

— Вы правы. Это одна из причин нашей встречи с Мэтьюзом.

— Вы настроены оптимистично?

— А почему бы и нет? Я полагаю, что Мэтьюз понимает, что свое нынешнее положение он занимает только благодаря мне.

— Я постоянно задаю себе этот вопрос, повелитель. Вы успели заметить, что он недостаточно почтителен и не проявляет должного уважения к вам. Мне не нравится, что он ведет себя как равный вам.

— Если ему хочется, пусть до поры будет строптивым.

Он, благодаря своим связям, может быть очень полезен. Мне известно, что у него возникли финансовые трудности из-за того, что он не может продать лишние церкви. Эта недвижимость предназначена для целевого использования, и, конечно же, в этом случае ему придется обратиться к Мировому Сообществу с просьбой о дополнительном финансировании. Послы уже недовольны этой перспективой. Я не прочь выиграть сейчас поединок за счет денежных вливаний, и, возможно, нам удастся заключить сделку.

Загрузка...