Ночная гостья

ГЛАВА ПЯТАЯ

Гарри заметна напрягся после ее слов и отстранился. Девушка моментально пожалела о сказанном. Но было поздно. Боясь испытать обиду, она сама невольно причинила ее любимому человеку.

Джина уже давно поняла, что влюблена в Гарри, а теперь знала это наверняка. И пока это чувство ничем ей не угрожало, она надеялась, что со временем все развеется. Но когда осознала, что увязает в своей любви, приняла решение вырваться из омута неизреченного чувства. Джина восхищалась Гарри, она обожала в нем именно те черты, которые в большой концентрации определяли его главные недостатки: легковесность, непостоянство, влюбчивость. Ее очаровывал его веселый нрав, непринужденность в общении, остроумие, предприимчивость, естественная обходительность, полудетская беспечность, добродушие, отходчивость. И в этих же его свойствах она видела главную опасность для себя.

— Прости, — проговорила Джина. — Я имела в виду совсем другое. Я вообще не считаю возможным сравнивать эти обстоятельства. Мне не в чем тебя упрекнуть, Гарри.

Но ее слова не возымели действия. Гарри Бридона не так просто было оскорбить, но ей, похоже, это удалось. Джина внутренне сокрушалась о неудачно высказанной мысли.

— Спасибо, что дала мне возможность взглянуть на собственные поступки с другой стороны, — холодно произнес он.

Джина на мгновение замерла. Она пыталась сообразить, для чего ей так хочется разуверить этого мужчину, вернуть себе его расположение, утраченное одной необдуманно брошенной фразой. Не правильнее ли оставить Гарри с мыслью, что между ними не может быть никаких отношений?

Она виновато опустила глаза. Ей самой было горько до слез. У нее не было привычки походя ранить чувства людей. Наоборот, она всегда боялась причинить кому-либо боль.

— Гарри, прости меня. К моим мыслям и чувствам это высказывание не имело никакого отношения. Я лишь надеялась пресечь все эти уговоры. Ты должен понять, что мне непросто было решиться на переезд. И теперь любая мелочь способна сбить меня с этого курса. Ты не должен меня останавливать. И в первую очередь по причине, которую я ни в коем случае не могу тебе назвать, — сокрушенно бормотала Джина, надеясь быть наконец услышанной, даже позволяя ему распознать смысл невысказанного в дрожи голоса. — Гарри, у меня в душе сейчас такое смятение. Я лишь надеюсь, что когда-нибудь смогу вновь стать хозяйкой собственного сердца. Если же ты склонишь меня стать твоей сейчас или в другой раз, этого никогда не произойдет, а лишь сделает меня самой несчастной женщиной в мире.

— Я не делаю своих женщин несчастными, Джина, — неловко попытался заверить ее Гарри, смягчившись.

— Прекрати! Разве ты не понимаешь, о чем я тебе говорю?! — в отчаянии воскликнула она.

— Это из-за того мужчины, к которому ты неравнодушна? — осторожно предположил Гарри.

— Да, — обреченно кивнула Джина.

— Ты так его любишь?

— К сожалению.

— Ты решаешься его оставить, но при этом надеешься сохранить верность этой любви?!

— Не удивлюсь, если тебе это кажется нелепым, — беспомощно прошептала девушка, не имея слов ни подтвердить, ни опровергнуть его слова.

— Ты восхитительная женщина! — восторженно подытожил Гарри.

— А ты вновь и вновь ошибаешься на мой счет, — проговорила она, слабо улыбнувшись.

— Прости меня за эту глупую настойчивость, — сказал Гарри.

— И ты меня прости.

— Джина, дорогая, хочу, чтобы ты знала: если тебе понадобится с кем-то поговорить, если потребуется дружеская поддержка, помни, я в любой момент к твоим услугам. Ты знаешь, где меня найти, у тебя есть мой телефон. Я почту за честь.

Гарри крепко обнял девушку и нежно погладил по спине. Джина с дрожью почувствовала, как его теплые губы дотронулись до ее щеки. Она вскинула руки ему на плечи, осязая щетинистость твердого подбородка. Они задержались в этой трогательной позе на некоторое время, а когда разняли взаимные объятья, посмотрели друг на друга с улыбкой облегчения.

Теперь между ними все было сказано.

Было около пяти утра, когда Джина, слабо улыбаясь, поднялась с дивана и удалилась в комнату для гостей. Она неторопливо поднялась по ступенькам лестницы, ведущей наверх, и исчезла за дверью комнаты.

Гарри искренне признал, что она отлична от других, но так же, как и прочим своим женщинам, он смог предложить ей только одно — недолгую интимную связь. Сердце Джины заходилось от боли…

Оскорбительное, отвратительное, нелепое предложение. Ей, которая с такой нежностью хранит в себе эту странную и пугающую любовь.

Столько месяцев этот самодовольный тип обрекал ее на томительное сокрытие любви и наконец вынудил порвать с привычной жизнью и спасаться бегством. Она почти призналась ему в своих чувствах, а он не удосужился ее услышать, угадать в осторожных словах опрометчивое чувство.

И как он мог рассчитывать на то, что она, именно она, такая непохожая на всех, ответит ему согласием? И не слишком ли легко он принял отказ, обнявшись с ней под конец как с товарищем?

Ей было больно и обидно.

Джина опустилась на постель и свернулась калачиком.

Она недоумевала, как могла полюбить такого ветреника. Но от ясности понимания их трагических различий ее любовь лишь пуще разгоралась. Будь она безрассуднее, то непременно внушила бы себе, что сможет изменить его. Но у Джины такой надежды не было. Оставалось страдать молча.

Для Гарри ее отказ — не беда. Он попытался, она не поддалась, они уладили это недоразумение к видимому удовольствию друг друга. Теперь Гарри просто забудет о постигшей его неудаче, стоит ей покинуть пределы графства, и сосредоточит всю свою энергию на покорении очередного женского сердца, жаждущего оказаться разбитым.