Ночница. Коллекция ужасов

Мирные Игры

Жителям больших городов доступны все радости жизни. Все, за исключением чистого неба, что после заката искрится россыпью звезд. Сизые и грязно-розовые облака затягивают небосклон по ночам, скрывая прекраснейший из видов – скопление причудливо выстроенных созвездий, в которых каждый видит что-то свое.

Ребенком я обожал поездки за город. Именно там открывалась возможность заглянуть в глубины бескрайнего космоса, что казались безжизненными. Телескоп отчима превращал меня в ученого, которому вот-вот откроется секретное знание. В ту пору я мечтал увидеть знак, поймать сигнал от братьев по разуму… Если бы я только знал, сколько горя моей планете принесет заветная встреча!

Вторжение началось в полночь. Ослепительные лучи лазера сжигали не только дома и автомобили – в нем же сгорала и вера человечества в собственную уникальность. Стало очевидно: мы не одни во Вселенной. Война с инопланетным захватчиком растянулась на три года. Много это или мало? Проведенные в любви и радости, одна тысяча девяносто пять дней кажутся мгновением. Пережитые в лишениях и страхе, они растягиваются в агонию, которой нет конца.

За долгие месяцы жизни в столичной подземке из худосочного юноши я превратился в настоящего мужчину. Тогда в каждом мальчишке видели потенциального защитника, воина, что в нужный час примкнет к обороне. А потому мы жили и дышали спортом.

День, когда на фронте погиб отчим, едва не стал последним для моей матери. Лишившись рассудка, она металась из стороны в сторону, отчаянно вереща. Люди, с которыми в прошлой жизни мы были едва знакомы, тщетно пытались ее успокоить, напоить корвалолом или, на худой конец, водкой. Свалившееся горе превратило совсем еще молодую маму в безликую старуху, в тень той яркой женщины, коей она была. Наблюдая преждевременное увядание, я пребывал в оцепенении и мечтал лишь об одном: отомстить! Мне хотелось убить как можно больше незваных гостей. Я считал недели до своего совершеннолетия. Тогда меня не страшила даже смерть.

Оттого лишь забавнее вспоминать, что в утро, когда мне стукнуло восемнадцать, было объявлено перемирие. Измотанные затянувшимся противостоянием, стороны вышли на переговоры. Представитель иной расы, так походивший на человека и в то же время совершенно другой, сошел с приземлившегося корабля и поприветствовал землян. Ответом ему стало безмолвие. Десятки тысяч солдат ожидали начала кровавой бойни. Никто и вздохом не потревожил покой Красной площади.

Событие, о котором напишут в учебниках истории, я застал под землей. Моя группа следила за встречей при помощи гаджетов. Наши лица озаряло голубоватое свечение телефонов и планшетов. Мы молчали. Молчали, как и бойцы, созерцавшие явление вражеского посла.

Сам факт того, что мы ведем беседу с тем, кто пытался поработить Землю, казался мне унизительным, до жути несправедливым. Защитники Москвы считали иначе. Им хватило мудрости выслушать гонца. Тогда я расценил это как слабость. Почти предательство. Сейчас же понимаю, что мною управляла гордыня (болезнь, что в нашем роду передавалась по наследству).

– Земляне! Целых три года мы провели сражаясь. Время поставить точку. Сегодня я здесь, чтобы призвать к миру! – низким утробным голосом молвил вражеский вестник, вознося каждую из четырех рук к небу.

– Какая же сволочь! – зарычал я, обратив на себя внимание соседей.

– Моя раса – отнюдь не чужеземцы. Мы были здесь задолго до вас. Ходили по этой земле, дышали этим воздухом, но стремительно меняющиеся условия жизни вынудили нас покинуть дом. Теперь мы хотим вернуть то, что по праву наше… – расплывшись в жуткой улыбке, произнес «Шива».

Толпа загудела ульем. Казалось, еще немного, и хранители Земли пустят пулеметные очереди по возмутителю спокойствия. Но прежде, чем это случилось, иной продолжил:

– Стоит признать: многое поменялось с тех пор, как мы отправились в большое путешествие. Появились вы. Теперь эта планета – спорная территория. Место, у которого не может быть одного хозяина, – качнул головой недруг. – Продолжать войну – значит разрушать общий дом. Нам нужен компромисс, способный решить этот спор… – многозначительно заявил пришелец.

– Довольно иносказаний! – нарочито громко обозначил себя один из генералов. – Мы здесь, чтобы выслушать четкое предложение. По крайней мере, такой была повестка.

– Все верно, – кивнул гонец. – И вот в чем оно заключается! Изучив вашу историю, мы выяснили, что когда-то очень давно люди придумали событие, грандиозность которого тормозила войны и примиряла заклятых врагов: Олимпийские игры. Они ведь по сей день актуальны?

– Так точно, – признал военный. – Но при чем здесь игры?

– Верховный правитель моей расы, король инишиалов, первых обитателей Земли, предлагает возродить праздник в новом формате. Только представьте: соревнования, по итогам которых определяется победитель, он же – император планеты на следующие четыре года. Не проливая крови мы сможем разыгрывать власть над миром, разве это не блестящая идея? – вновь осклабился человекоподобный монстр.

– Допустим. Но как поступить с той разницей, что, очевидно, дает вам преимущество? Я говорю о физических возможностях. – Напряженно хмурясь, мужчина в форме оперся на трибуну.

– Об этом не беспокойтесь. Все продумано в малейших деталях. Технический прогресс станет гарантом равных условий. Подробности – позже. Сейчас я хочу услышать, готовы ли мы пожать руки?

– Да, – заключил собеседник «Шивы».

– Чудесно! – потирая двумя парами ладоней, молвил инопланетный гость. – В таком случае предлагаю объявить о прекращении огня. Инишиал больше не выстрелит в человека, но и обратного допустить нельзя.

– Будь по-вашему, – без обсуждений согласился генерал.

Разочарованный уступчивостью земной «верхушки», я одним движением заблокировал телефон и бросил его на стол. Меня душила обида. За отчима, человека, которого я искренне любил! За мать, что с явлением инишиалов тронулась умом! За обманутого и оболваненного себя…

Часа наедине с боксерской грушей оказалось достаточно, чтобы выпустить пар. В этот раз я бил не бесформенный мешок из кожзама, а вполне конкретную фигуру, что гаденько ухмылялась в ответ. Я наносил удар за ударом, воображая, как ломается каждая кость в теле исполина. Темп ударов не снижался, даже когда мышцы заныли от усталости. Изнурительная тренировка кончилась внезапно. Голова закружилась, а я, шумно выдохнув, повис на мешке, пытаясь сохранить ясность ума. В тот же миг раздалось несколько хлопков.

– И откуда в тебе столько силищи? – усмехнулся тренер, прервав аплодисменты.

– Фёдор Захарович… – обернулся я, неловко кивнув. – Не заметил, как вы вошли.

– Еще бы! Ты же как отбойный молоток фигачил. Достойно! Хвалю! – Усаживаясь на скамейку, Кузнецов скрестил на груди руки. – Ну давай, расскажи, что тебя разозлило? Все останется между нами. Даю слово.

Позволив себе опуститься на мат, я хрустнул запястьями и почти сумел натянуть фальшивую улыбку, как вдруг бескомпромиссно заявил:

– Меня воротит от лицемерия главных! Они ведь обещали, что все жертвы не напрасны! Что слезы землян будут стоить чужакам жизни! А теперь… – Скорчившись, как от дольки лимона во рту, я дернул головой, отбросив налипшую челку.

– Понимаю, сынок. Очень хорошо понимаю. Более того, разделяю весь тот гнев, что узрел минутой ранее. Но жизнь сложнее, чем кажется. Ты ведь допускаешь, что во избежание новых жертв мы должны пойти на уступки?

– Вероятно, – слукавил я. – Но сердце требует реванша.

– И ты его получишь. Не знаю, что задумали инишиалы, но им не одолеть таких ребят, как ты… – задумчиво произнес мужчина, опершись на колени.

– «Таких» – это каких? Неуравновешенных и злых?

– Искренних и страстных. У нас будет возможность отыграться. Если и не на поле боя, то на игровом поле точно. Там ты себя покажешь.

– Спасибо за доверие, посмотрим, – отстраненно буркнул я. – Пойду проведаю мать.

– Давай, Лёв. Захочешь поговорить – возвращайся!

Я уходил быстро и не оглядываясь. Слова тренера, человека с большим спортивным прошлым, мне льстили, но продолжать беседу казалось невыносимым. Я никому не доверял. Особенно тем, кто играл роль промежуточного звена – сначала проводил время с нами, простыми людьми, а после – отирался в высоких кабинетах, мотая на ус инструкции.

«Я восстановлю справедливость. И если ценой тому станет моя жизнь – так тому и быть…» – думал я тем вечером, засыпая в холодной отсыревшей каморке.

Долгое пребывание в подземелье, пусть даже таком благоустроенном, как московский метрополитен, угнетающе действует на психику. Особенно если ты – подросток. Все ключевые этапы взросления я встречал в холодных сводах мрамора и безжизненном свете ламп, что нередко приглушали или отключали вовсе, сберегая электроэнергию. Живое настоящее солнце удавалось видеть редко, в периоды затишья, когда враг брал длительные передышки.

Все остальное время запрещалось даже смотреть в сторону эскалаторов. В таких условиях совершенно плевать, цветет ли там, на поверхности, весенняя зелень или метут свирепые ветры зимы. Неделя сменяется неделей, а в твоем распорядке дня все остается прежним. Жизнь лишается красок.

Наверное, поэтому в одну из ночей я перестал видеть сны. И нет, не их содержание ускользало из памяти поутру, а мне действительно не удавалось расслабиться до той степени, чтобы мозг запускал генератор сюжетов. Чудилось, что я и не сплю по-настоящему, а лишь надолго закрываю глаза и напряженно вслушиваюсь в звенящую тишину. Что, если кто-то придет в момент забытья? Я должен, просто обязан быть во всеоружии!

Первая ночь после объявленного перемирия выдалась беспокойной. Я несколько раз проваливался в сон, но тут же подскакивал с тяжелой одышкой, как человек, которого насильно удерживали под водой, но отпустили в последний момент.

Вновь погрузившись во власть сумрака, я увидел что-то. Не сон. Скорее темную болезненную фантазию. Я тревожно наблюдал ее развитие, не чиня препятствий. Мерещилось, что в какой-то миг иллюзия напитается такой силой, что навек сделает меня своим пленником.

Один посреди выжженной пустыни, я шагал, слушая отвратительный хруст. Хруст костей, рассыпающихся в пыль под моим сапогом. Это поле боя, этот жуткий Армагеддон… Невысокие дюны, впитавшие реки крови, стали безмолвными свидетелями выдающегося зверства. Одна раса изничтожила другую. Оба противника понесли невосполнимые потери. Одному богу известно, чем все закончилось, но по какой-то причине остался лишь я. Удача или проклятие? Должно быть, и то и другое.

Страх вечного одиночества показался таким реалистичным, что, открыв глаза в ужасе, я еще долго не решался закрыть их вновь. Просто лежал и старательно игнорировал приглушенные звуки застолья, доносившиеся из-за двери. В голове не укладывалось, как можно веселиться в такое время. Но что уж тут поделаешь: человек зависим от гормонов радости, а потому ищет любую возможность их воспроизвести.

Вновь уловив чей-то пьяный хохот, я поднялся и лениво поплелся к выходу. Единственным желанием было пристыдить ночных гуляк, а после – справить нужду. Толкнув дверь, я оказался в плохо освещенном коридоре. Благо, устройство станции я знал как свои пять пальцев, а потому мог легко выйти на платформу с закрытыми глазами. Смех многократно усилился. Теперь даже с трудом верилось, что кто-то может вести себя так похабно глубоко за полночь.

– Лёва! – воскликнул хмельной Кузнецов. – Решил-таки присоединиться? Поди сюда!

– А давайте как-нибудь потише? Бо́льшая часть группы давно отошла ко сну.

– На том свете выспишься, салага! – ухмыльнулся абсолютно незнакомый мужчина в форме. – Кстати, Федя, это и есть тот Лев, о котором ты рассказывал?

– Он самый! – с гордостью отозвался тренер. – Камнев – мой любимчик! Очень старательный малый! Собранный, дисып… тьфу, дисциплинированный, еще и без вредных привычек!

– За курение в метро предусмотрен штраф! – отшутился я, разглядывая остальных участников пирушки.

Среди собравшихся было лишь несколько знакомых персонажей. Все они, так или иначе, считались крупными шишками. А те, кого я не знал, похоже, имели еще больше значения в иерархии действующей власти.

– Чувство юмора – всегда плюс! – благосклонно улыбнулся гость нашей станции. – Ты, Лев, лучше выспись хорошенько. Тебя уже «забронировали» на завтра.

– Как это понимать?! – опешил я.

– Узнаешь! – подмигнул Кузнецов. – А теперь – дуй в койку! Рано утром за тобой придут.

Недовольно сморщившись, я посетил уборную и вернулся в каморку, оборудованную под спальню. «Что значит „забронировали“?! Для чего? И, самое главное, почему мне это сообщают вот так, с бухты-барахты?!» – беззвучно возмущался я, плотнее укутываясь в одеяло.

Настороженное любопытство еще долго не позволяло мне забыться, подкидывая все новые вопросы и догадки. Но в какой-то момент я все же отключился. Продлилось это недолго. По моим ощущениям – минут десять. На самом же деле прошло несколько часов, и меня разбудили, включив свет и вслух зачитав мое имя с распечатки. Это обязательство взял на себя один из вчерашних гостей. В отличие от коллег, он выглядел свежо и сосредоточенно.

– Камнев Лев Борисович. 2006 года рождения. Рост 188 см, вес 77 кг. IQ – 118. Неплохо-неплохо! Подъем, мой добрый друг!

– Что происходит? – в замешательстве буркнул я.

– Тебе все расскажут! – произнес седовласый мужчина в парадном кителе. – Только сначала умойся, если хочешь – прими душ. Ты нам нужен в приличном виде.

Я с напряжением следил за всем, что происходит в комнате. И чем больше слышал, тем меньше понимал ситуацию. Что же, когда недели напролет молишь Господа сжалиться и разбавить день сурка хоть чем-либо, самое время радоваться наклюнувшимся приключениям. Не так ли?

– Дайте мне десять минут, – без энтузиазма выдал я и, прихватив зубную щетку, прорвался к выходу.

Уже через час мы ехали в большом бронированном авто. В салоне было тихо и на удивление безлюдно. Никого из моих сверстников или старших товарищей. Долго собираясь с мыслями, я все же решился задать вопрос:

– Все остальные уже на месте?

– А кто тебе нужен? – вскинул брови Фёдор Захарович.

– Не знаю, кто-нибудь еще. Командные игры подразумевают наличие команды.

– Ее состав определим позже. Вернее, ты нам с этим поможешь, когда станешь капитаном будущей сборной.

– Я?! – Мои глаза заметно расширились.

– Ты-ты… – лукаво подмигнул Кузнецов.

Внезапная остановка заставила резко податься вперед. Ремень безопасности обхватил мою грудь, не позволив удариться. Только тогда я обратил внимание на гигантский объект в перспективе. Летающий корабль. Огромная посудина, принесшая на Землю страх и разрушения. При виде вражеской махины горло моментально высохло.

– Иди, не дрейфь! – бросил водитель, хлопнув ладонями по рулю.

Пересилив страх, я вышел. В холодной утренней дымке было что-то еще. Едва уловимое ощущение опасности. «Это не твоя земля, пошел прочь!» – блеснула в голове молния, и я сделал шаг назад. «Ты у себя дома, а они – незваные гости!» – тут же раздалось в ответ. Я оглянулся и понял, что по-прежнему стою в одиночестве. Медленно опустившееся стекло с тонировкой обнажило лицо вояки, с которым довелось говорить ночью. Без тени улыбки он произнес:

– Тебя ждут. Ступай и ничего не бойся.

Не смея перечить указу, я направился в цитадель зла. Безоружный. И чем ближе я подбирался к объекту, тем сильнее становился тремор, охвативший мои руки. В какой-то момент ноги отказались выполнять команды. Тело замерло и еще больше напряглось. Мне в полной мере довелось ощутить величие противника. Ничего подобного я не испытывал раньше…

– Приветствую тебя, землянин! – Из расступившихся створок появился очередной «Шива». Совсем другой, но не менее жуткий в сравнении с тем, что вещал на площади. – Мы рады твоему визиту. Добро пожаловать!

Выдохнув украдкой, я неуверенно двинулся вперед. Шагая вверх по ступеням, я чувствовал, как в конечностях рождается вибрация. Корабль пристально изучал меня.

– Я – Примис. А ты, насколько мне известно, Лев? – Атлант чуть сгорбился, чтобы оказаться со мной на одном уровне. Так иногда поступают взрослые, чтобы расспросить о чем-то ребенка.

– Да.

– Замечательно. Расслабься, здесь тебе нечего бояться. А еще – привыкай, нам предстоит целая серия встреч. Знаешь их конечную цель?

– Нет.

– Сегодня я проанализирую психическую активность, разберусь, как устроен твой мозг. Нет-нет, для этого не придется вскрывать черепную коробку! – заметив тревогу в моих глазах, уточнил «Шива». – В конечном итоге я помогу создать твою реплику. Человекообразного андроида. Он примет участие в играх, а ты сможешь управлять им при помощи мысли, вернее, переместившегося сознания.

Язык напрочь отказывался шевелиться. В какой-то момент я бросил никчемные попытки заговорить. Все, что оставалось, – наблюдать. Примис и двое его помощников занялись подготовкой к тестированию. Очень скоро меня уложили на платформу, что плавно переместилась в узкий тоннель. Приступы внезапной клаустрофобии обернулись тахикардией. И бог знает, что случилось бы дальше, не явись облако сладковатого газа, едва вдохнув который, я потерял сознание.

Глаза болезненно пульсировали, а в голове стоял чудовищный гул. Я не знал, каково это – испытывать похмелье, – но был почти уверен: ощущения схожие. С трудом размежив веки, я не увидел Примиса. Его футуристичная лаборатория исчезла, как мимолетный сон. Я подскочил, озираясь. Густой полумрак, знакомый интерьер. Дверь распахнулась со скрипом, и в комнату вошла Наталья Журавлёва, медсестра нашей станции. Только тогда я понял, где нахожусь. Аналог лазарета, комната, рядом с душевой.

– Очнулся? – усмехнулась женщина.

– Что случилось? Какой-то припадок? Мне такое привиделось!

– Это был не сон, – вздохнула Наташа. – Тебя доставили на станцию в полной отключке. Честно говоря, не думала, что так быстро оклемаешься.

Я окончательно запутался.

– Можно поговорить с Кузнецовым?

– Я схожу за ним. А ты пока лежи и не двигайся. Нужно восстановиться. Бога ради, никуда не ходи!

«Не смог бы при всем желании!» – ответил я в мыслях, понимая, что едва чувствую ноги.

Вы когда-нибудь слышали об эффекте зловещей долины? Я тоже нет. Ровно до тех пор, пока не испытал его на себе. Первым данный феномен описал японский ученый Масахиро Мори. Он заметил, что в реакции людей на андроидов прослеживается явный парадокс: чем реалистичнее модель, тем больше интереса и симпатии она вызывает. В то же время показатели реакций заметно меняются, если робот слишком похож на человека. В определенной точке достоверное копирование внешности живого существа становится причиной отторжения и страха.

Коллеги изобретателя неприязненно кривились, наблюдая рутинные действия оживших манекенов. Им были противны киборги, что умели моргать, улыбаться и хмуриться. Эксперимент, проведенный в 1978 году, расставил все на свои места. Человеческий мозг испытывает острый дискомфорт, распознавая черты живого в неживом и наоборот. Это диссонанс, сопротивляться которому невозможно. Именно поэтому нам неловко замечать на людях парики, смотреть в стеклянный глаз или касаться протезов, имитирующих конечность.

Думается, услышь я эту историю месяц назад, тоже поморщился бы как следует, но не в страхе, а от недоверия. Ну чем, бога ради, может испугать робот?! Как оказалось, зрелище это не для слабонервных. Особенно если у киборга твое лицо…

Я смотрел на застывшую фигуру не моргая. Все не мог отделаться от мысли, что она вот-вот шевельнется или переведет взгляд силиконовых глаз в мою сторону. Мой подбородок, мои скулы, мой искривленный двумя переломами нос. Так хотелось найти хоть одно несоответствие, но все тщетно! Демоническое сходство. Он был мной. В каждой детали и в каждом несовершенстве он копировал то, каким меня создала природа. В какой-то момент я испытал дикое желание разбить «подделку» на куски. Сделать так, чтобы ее не существовало вовсе! Возможно, так оно и случилось бы, не вмешайся Примис:

– Наверное, странно видеть его? Вы, люди, к такому не привыкли.

– Более чем! – нервно усмехнулся я.

– Это пройдет, когда вы станете единым целым.

– Как это будет? – задал вопрос я, внезапно осознав, что больше не испытываю неприязни к пришельцу.

За две прошедшие недели мы встречались около десяти раз, и чем больше времени проводили вместе, тем меньше опасений оставалось в сердце. Сами того не ведая, мы сдружились. Как минимум нашли общий язык. Мне нравился этот ученый гигант. Частенько казалось, что это взаимно.

– Сознание. – «Шива» тронул указательным пальцем висок. – Оно сможет беспрепятственно перенестись в реплику, чтобы ты без угроз для жизни и здоровья принял участие в играх. Всё, как распорядился верховный инишиал Суммум.

– То есть мой разум раздвоится?

– Нет. Это невозможно в полной мере. Им временно завладеет клон, пока ты будешь пребывать в состоянии, похожем на сон.

– Это опасно? – Я намеренно продолжал допрос.

– Исключено. Все процессы как на ладони. Я полностью контролирую ситуацию.

– Тогда мне спокойно, – неожиданно для себя заявил я.

– Все будет хорошо! – кивнул пришелец, протянув одну из ладоней для рукопожатия.

Время до начала игр тянулось как резиновое. Подготовительный процесс занял несколько недель. В ответ на все мои недовольства Кузнецов неустанно повторял, что играть мы будем не на щелбан, а за возможность управлять планетой.

– Спешка нужна при ловле блох, во всех остальных случаях она мешает! – Улыбаясь, тренер вручил мне очередное досье. – Глянь еще вот этого. Вы не знакомы, но парень толковый, из него выйдет отличный напарник.

Я нехотя взял папку. Шестую за утро. Мне доверили важную миссию: набрать команду, что представит людскую расу в противостоянии. Такое нельзя откладывать в дальний ящик.

В дикой суете минула еще неделя. Роль будущего капитана отнимала кучу сил и времени, а может быть, мне так казалось из-за постоянного прессинга. Груз ответственности давил на плечи со страшной силой, но, как любил повторять Кузнецов, каждое испытание – шанс вырасти. Я решил в это поверить.

День X наступил внезапно. Будто чем ближе подбиралась заветная дата, тем стремительнее убегало время. Одним июльским утром мы впервые встретились. Пять лучших спортсменов. Пять защитников планеты. Три парня и две девушки. У каждого свой конек, неповторимая фишка, что могла пригодиться в испытаниях.

Разглядывая ребят, я мысленно повторял строки из их досье. «Никита – талантливый футболист, один из лучших бомбардиров в истории юношеской лиги УЕФА». «Тимур – кандидат в мастера спорта по легкой атлетике, обладатель трех золотых медалей чемпионатов Европы и мира». «Ульяна – выпускница школы олимпийского резерва, до вторжения готовилась представлять Россию на международных соревнованиях по гимнастике». «Кира – титулованная пловчиха и рекордсменка».

Возродив в памяти регалии коллег, я на секунду ощутил себя никчемным. В копилке моего опыта не сыскать побед в турнирах. Я не успел прославиться в качестве успешного спортсмена. Впрочем, одно преимущество у меня все же было! Как никто другой, я искал возмездия.

– Привет всем! – небрежно начал я. – Так уж получилось, что нам с вами выпала честь представлять планету Земля на…

– Давай не так официально? – с улыбкой предложила Кира. – Представимся для начала?

– Да, ты права. Ну что же, меня зовут Лев Камнев. Мне восемнадцать лет, я из Москвы. Дом моей семьи был разрушен до основания, последние три года мы живем на станции «Парк Победы», скрываясь от обстрелов. Отчим погиб недавно. Мама, слава богу, жива, хоть и слегка не в себе. Как вы поняли, я все потерял. Даже то, чего у меня никогда не было. Вот почему я полон решимости одолеть инишиалов. Ну, как-то так…

– Эх, думаю, мы все герои похожих историй, – грустно начал Тимур. – Я потерял маму и брата в ночь первой же атаки. Около трех дней пролежал под завалами без надежды на спасение. Каким-то чудом меня нашла бригада МЧС. Плохо помню случившееся. Оно и к лучшему…

– Все мои, по счастью, живы, но я страшно зол на захватчиков, – подхватил Никита. – У отца была художественная школа – дело всей жизни. Не могу передать, как важно ему было довести этот проект до ума. Много лет он обходил бюрократические препоны и собирал бумаги. Целый год совершенно бесплатно в этой школе учились счастливые дети. И папа был абсолютно счастлив! Пока не грянул гром… – оборвал себя парень и потупил взгляд.

– Жуть! – воскликнула Кира. – Нам с бабушкой тоже пришлось несладко. Хотя я с детства привыкла к лишениям. Родители погибли в пожаре. Задохнулись угарным газом. Я тогда ночевала у ба… Думала, что останусь у нее на выходные, а в итоге мы провели вместе десять лет. Не подумайте, я не жалуюсь, у меня было все, о чем мечтают дети. Кроме мамы и папы, разумеется.

– Что сейчас с бабушкой? – осмелился вопросить я.

– Скончалась на прошлой неделе. Не выдержало сердце.

– Соболезнуем! – первым воскликнул Тимур.

– Спасибо. Хочется думать, что там ей лучше, – вздохнула Кира. – Ульяна, а ты? Какая у тебя история?

– Никакой, – пресекла болтовню девушка. – Мы здесь по другому поводу собрались, давайте ближе к делу.

Холод, с которым гимнастка ответила нам, пробирал до костей. Все это не вязалось с нежной красотой ее лица. «Должно быть, там что-то серьезное, – решил я. – А впрочем, какая мне разница? По большому счету, она права. Мы здесь не за этим. Выполним свою миссию и разойдемся!»

Внезапно прервавшаяся беседа уступила место сборам. Мы проверяли рюкзаки и сверялись со списками. Место, в котором пройдут игры, все еще держали в секрете. Посему мы готовились к любому развитию событий. Инишиалы гарантировали: в турнире примут участие лишь наши механические копии, но можно ли доверять их словам? Так или иначе, у пришельцев не должно быть шанса застать нас врасплох.

В шесть вечера по Москве за нами прислали микроавтобус. Погрузив сумки в багажное отделение, мы прошли в салон и заняли места. Я по привычке плюхнулся у окна и, упершись головой в бронированное стекло, прикрыл глаза. Бессонная ночь накануне дала о себе знать. Практически сразу меня снесло тягучей волной дремоты. Я увидел первые кадры предстоящего сна, как вдруг подскочил. Меня разбудил женский голос:

– Тут занято? – вопросила Ульяна.

– Свободно, – лаконично отозвался я, накинув капюшон.

– Лев, послушай, я хотела извиниться за грубость, – внезапно сказала девушка.

Удивленно приоткрыв лишь один глаз, я буркнул:

– Ничего. Это нервы.

– Не совсем, – возразила Ульяна. – Ваши истории – они разбудили много боли. Больше года я носила траур по возлюбленному. Рассказать об этом вот так сразу оказалось выше моих сил.

– Сурово! Хочешь об этом поговорить?

– Не знаю. Если честно, я даже не оплакала потерю толком. Слишком внезапно все произошло.

– Он был в обороне? – осторожно уточнил я.

– Угу.

– Мой отчим погиб там же. Совсем недавно. Мы не всегда ладили, но знаешь, он полностью заменил мне отца, а с родителями тоже ссорятся, – грустно улыбнулся я, мельком осмотрев спутницу. – Я скучаю по нему.

– Это пройдет, – ухмыльнулась девушка. – Первые месяцы я думала, что с ума сойду. Но время, как бы по́шло это ни звучало, лечит.

– Верю. Точнее, надеюсь в этом убедиться. Хочешь жвачку?

– Не откажусь! – Девушка мягко улыбнулась, лишившись амплуа стервы в моих глазах.

Следующие сорок минут мы болтали без умолку. А после – держались вместе, заходя на посадку в большой космический корабль. Ульяна редко замолкала, и я охотно поддерживал разговор, даже несмотря на то, что глаза слипались, а язык стал неповоротливым.

Забавно, но беседы оказались столь увлекательными, что мы не заметили, как судно, едва вырвавшись за пределы земной атмосферы, нырнуло в раскрывшуюся кротовую нору. Об этом феномене поведали Кира, Тимур и Никита. Ребята, в отличие от нас, словно завороженные наблюдали за маршрутом путешествия и первыми узнали о перемещении в галактику, что находится в трех с половиной миллионах световых лет от Млечного Пути.

Так мы оказались на месте. На богом забытой планете. Если бы мы только знали, чем закончится эта авантюра! Сознание утекало безудержно, точно песчинки в часах. Я чувствовал, как пустеет мое тело. Не только голова, но и руки, ноги, торс – все становилось полым, лишалось воли и жизни. Ментальная трансгрессия – принципиально новый опыт для землянина. Вполне предсказуемо, моя психика давала отпор, защищалась попытками бить тревогу. Предвидя подобный сценарий, я старался дышать как можно глубже и реже, повторяя, словно мантру: «Все хорошо. Все под контролем». Нехитрая аффирмация работала какое-то время. До момента, когда последний диод в голове не погас, пока не осталась бесхозной моя стремительно ослабшая плоть.

И я бы пришел в ужас от осознания случившегося, будь у меня хотя бы миг в запасе, но глаза открылись автоматически, а пучина мрака, поглотившая меня целиком, вновь озарилась. Я ожил. Воскрес. Очнулся в новой форме. А может, и не я вовсе?

– Как ты себя чувствуешь, Лев?

– Подозрительно хорошо, – сказал я, шевельнув указательным пальцем.

– Что же тут странного? – улыбнулся в ответ Примис.

Я не ответил. Лишь приподнялся и осмотрел руки. Удивительно похоже на то, чем приходилось управлять раньше. Быть может, с одной лишь разницей, новые кисти выглядели светлее моих, а кожа на них казалась идеально ровной.

– Не бойся! Воспринимай эту оболочку как дополненную версию самого себя. Тебе даже понравится, обещаю! – «Шива» вознес странный предмет, похожий на смесь теннисной ракетки и сачка. – К слову, ты знаешь, что это?

– Разумеется! Стик для игры в лакросс! – выдали мои губы, прежде чем я успел обдумать ответ.

– Чудесно! – кивнул Примис. – Полагаю, все необходимые воспоминания загрузились корректно.

– Откуда они? Чья память у меня в голове?

– Ничья. Это лишь информация, что пригодится в день турнира.

– Ах вот оно что, но почему лакросс?

– А почему нет? – поморщился Примис. – Этот вид спорта некогда считался олимпийским, а теперь забыт. На пороге грандиозного будущего самое время вспомнить о выдающемся прошлом. Да и потом, действо намечается зрелищное, просмотры обеспечены.

– Просмотры?! – изумленно повторил я.

– Именно. Впрочем, я тебе ничего не говорил. Изобрази удивление, когда выйдешь на поле, ладно?

– Хорошо.

– А теперь – время отдыха. Андроидам неведома усталость, но человеческому сознанию нужны перезагрузки.

Примис хлопнул меня по плечу, попутно нажав какую-то кнопку в районе шеи. Я вновь упал на подушку, забывшись неким подобием дремы, точно компьютер, перешедший в спящий режим. Не думаю, что мог тогда предсказать, сколько продлится забытье. День? Неделю? Месяц? Быть может, год? Словно безропотная заводная кукла, я ждал, когда рука хозяина провернет ключик в механизме и я вновь смогу двигаться.

Когда же это случилось, я пришел в себя мгновенно. Первое, о чем подумал, – Ульяна, едва знакомая мне девушка. Интересно, как она перенесла трансгрессию? Хватило ли ей сил вынести это путешествие, или… «Так, стоп! – возмутился я. – Откуда вообще эти мысли? Неужто любовь? Ага, как же! Любовь не способна выжить в мире постапокалипсиса. Ее заботы слишком наивны и закономерно отходят на второй план, когда на повестке дня – физическое выживание. А впрочем, откуда мне знать? Проклятая война не дала мне шанса понять все опытным путем».

– Бога ради, скажи, что не я одна сейчас проигрываю в голове странные схемы к еще более странной игре! – шутливо взмолилась Кира, застыв на пороге комнаты.

– Не одна, – аккуратно ее сместив, вошел Никита. – Я в мыслях повторяю слова, о значении которых прежде и не догадывался.

– Это лакросс, детки! – улыбнулся Тимур, виртуозно крутанув клюшкой.

Последней явилась Ульяна. Все такая же красивая, с новым оттенком кожи она напоминала викторианскую фарфоровую куклу. Робко улыбнувшись, она опустилась на стул.

– А я не против таких технологий на Земле. Может быть, наконец выучу испанский, как всегда мечтала, – игриво зажмурившись, произнесла девушка.

– Игроки! Пятиминутная готовность! – объявил Примис по громкой связи.

– Хм… Уже пора выспрашивать, каков план? Или растянем удовольствие? – нервно потирал ладони я.

– Одну секунду, – металлическим эхом донеслось в ответ. – Данные загружаются.

Будто сейсмической волной, наши колени подкосил неведомый импульс. Ощущалось это, как первая сигарета взатяг. Но стоило помутнению сойти, мы уверенно переглянулись.

– Сверим данные? – на правах капитана начал я. – Играем ограниченным составом. Вратарь Кира, два защитника – Тимур и Никита, – полузащитник Ульяна и ваш покорный слуга в роли нападающего, так?

Команда безмолвно закивала, а я продолжил:

– В небе над полем увидим два одинаковых олимпийских символа. Один на нашей стороне, другой на стороне противника. Каждый раз, забивая гол, игрок зажигает кольцо. Победят те, кому первыми удастся «оживить» все пять колец в своей сцепке. Другими словами, играем до пяти очков. Ну что, мы готовы?! – непривычно грозно выпалил я, ощутив прилив боевого азарта.

– Да! – синхронно отозвались мои товарищи.

Уже через пару мгновений мы вышли на игровое поле. Под звуки сирены зажглись софиты. В движение пришли установки с видеокамерами. Зажужжали поднявшиеся в небо беспилотники. Не сговариваясь, словно колония муравьев, мы двинулись вперед. Каждый занял положенное место.

Стоило нам замереть на позициях, инишиалы маршем двинулись навстречу. Очень скоро их нападающий поравнялся со мной, и, будто дикие звери, влекомые одной и той же добычей, мы припали к искусственной траве, над которой парил резиновый мяч размером с куриное яйцо. В его узоре различались очертания материков. Евразия, Африка, Северная Америка, Южная Америка, Австралия и Антарктида. В тот вечер мы боролись за мир. Во всех смыслах.

Время до начала игры тянулось абсурдно долго. Я безотрывно смотрел в глаза противника и, казалось, слышал неровный бой его сердца! Тут же пришлось напомнить себе о том, что в грудной клетке андроида нет ничего, кроме плат и микросхем, а потому игра предстоит беспощадная.

Оглушительный гудок дал старт состязанию. Разум из прошлой жизни сковало замешательство, в то время как новое тело пришло в движение. Я полностью отдался инстинктам. Мяч! Завладеть мячом! Тот, кто сделает это в начале, будет вести до самого конца.

Как и любой спорт, лакросс – не столько противостояние мускулов, сколько битва характеров и интеллектов. Кроме того, принципиальное значение имеет мотивация. Ее, к слову, хватало обеим командам. Одни защищали свой дом. Другие пытались в него вернуться после долгого странствия. Кто окажется сильнее? Вопрос удачи. А еще – тактики…

Первая мысль – внушить инишиалам ложное чувство преимущества. Подарить мяч, сдать его без боя, чтобы успокоить бдительность, а после – обескуражить перехватом и нанести сокрушительный удар. Подобной возможности не выдалось. Еще до того, как я ослабил давление на клюшку, нападающий соперника силой взял снаряд. Его толчок оказался таким мощным, что я едва удержался на ногах.

Мяч ушел. Затерялся в бесконечных передачах, за которыми едва поспевал глаз. Бросок, пасс, бросок… трофей, словно пуля, рассек воздух и поразил цель, вопреки стараниям Киры. Первое кольцо противника зажглось холодным синим заревом. Грянули фанфары.

Отрезвляющая пощечина вынудила собраться. Опустить руки с первым пропущенным голом – все равно что упасть до выстрела. «Одно очко ничего не решает», – убедил себя я, вновь сходясь с лидером соперников. Тот лишь ухмыльнулся, словно услышав мои наивные рассуждения. Я ждал нового сигнала с трепетом. Мой шанс. Моя ответственность. Моя возможность сравнять счет.

Стик инишиала дернулся за миг до сигнала. Без какого-либо сопротивления он забрал мяч и, пренебрежительно фыркнув, отправил его в сверхзвуковой полет.

– Нарушение правил! – крикнул я что было сил.

– Нарушений не зафиксировано, – холодно отозвался безликий рефери. – Игра продол… – Новый звуковой сигнал оборвал вещание. Очередной мяч поразил наши ворота. В цепке противника зажглось черное кольцо. 2:0 в пользу пришельцев.

– Может, просто сдадитесь и разойдемся? – крикнула инишиалка, подбросив стик.

– Что будем делать?! – задыхаясь, бросила Ульяна.

– Играть по новым правилам, – сипло протянул я. – Никаких правил.

Клюшки вышли на исходную позицию. Склонив головы, мы с капитаном соперников смотрели друг на друга исподлобья. С прошлого раза удалось запомнить, что за миг до сигнала раздается едва уловимый щелчок механизма, приводящий в действие сеть динамиков. Услышав его, я с каменным лицом навалился на стик. Как и мой противник.

Рот инишиала открылся, чтобы выдать очередную гадость, и моя реакция оказалась мгновенной. Что было сил я ударил лбом в его нижнюю челюсть. Металлический скрежет и звук заевшего механизма. Враг ослабил хватку, и я не преминул этим воспользоваться. Точно бронепоезд, я сбил соперника, преграждавшего путь к воротам, и вырвался вперед. Времени прицелиться не оставалось. Пришлось бросать на удачу.

Только увидев, как загорелось первое кольцо в нашей сцепке, я облегченно выдохнул. Следом меня накрыло небывалое ощущение. Сила тысячи воинов напитала мускулы и прогнала усталость. Будто переродившись, я ринулся в бой под оглушительный рев миллионов землян, что звучал в голове. Еще одно очко в пользу инишиалов не остудило мою прыть. Уже через пару минут я отыгрался, забив новый гол. А после – еще два. «4:3 в нашу пользу… 4:3 в нашу пользу!» – повторял я как заведенный.

Команда пришельцев пребывала в замешательстве. Начав так уверенно, они терпели поражение. По крайней мере, не могли удержать лидирующих позиций. Окончательно рассвирепев, один из вражеских защитников оставил свою позицию и пошел в атаку плечом к плечу с нападающим. Оказавшись на нашей стороне поля, двойка разделилась. У всех на глазах один из пришельцев протаранил Ульяну. Ее дубликат рухнул на землю, заискрив. Ослепленный яростью, я бросился на выручку подруге, выронив клюшку из рук. Подлая тактика инишиалов работала. Но мне было плевать. 4:4.

– Ты – труп! – прошипел я, сжимая механические кулаки.

– Предупреждение землянам. Любая физическая агрессия вне игры приведет к автоматической победе соперника, – известил голос, и я ощутил, как кисти товарищей сжали мои предплечья.

– Лев, не стоит. Сначала мы должны одолеть их на игровом поле, – прошептал Тимур. – Последнее очко. Либо мы, либо они.

Только тогда я понял, что финал близок. Не время поддаваться эмоциям. Не место выяснять отношения. В конце концов, с настоящей Ульяной все хорошо, она крепко спала в лаборатории под присмотром специалистов.

– Покончим с этим! – подал я знак рукой.

Последний мяч, совсем не похожий на те, которыми мы играли прежде, нарочито медленно опускался на исходную позицию. Я не слышал, как раздался стартовый сигнал, но отчетливо увидел движение стика соперника. Моя клюшка ловко парировала. Мяч лишь ненадолго оказался у пришельцев, я вернул его в пару движений и уже приготовился сделать бросок, как услышал злорадное «Она умерла» в спину. Затормозив, я обернулся. Инишиал жутковато улыбался.

– Невозможно. Это лишь ее механическая копия. Ты разбил робота, но не саму Ульяну…

Воспользовавшись заминкой, соперники попытались взять меня в кольцо, но встретили сопротивление моих ребят. Неуклюжая толкотня мгновенно обернулась дракой. Где-то в глубине души я знал, что пришелец сказал правду.

Ворота соперника становились все больше. Хладнокровно наблюдая за моим движением, вратарь вознес стик. Я был как никогда близок к победе. Или к самому обидному поражению в истории. Яростью всех землян, лишившихся дома, я сделал мах рукой. Стик инишиала ловко преградил путь мячу, и я затаил дыхание. Свист, треск и несколько секунд тишины, за которыми последовал сигнал. Обескураженный голкипер осматривал пробитую насквозь сетку клюшки. 5:4 в пользу землян. Все кольца в нашем символе горели ровным, уверенным светом. Едва осознав это, я рухнул без сознания.

Три года спустя память о том историческом матче поистерлась. С окончанием войны мы наконец-то открыли для себя жизнь. Помочить ступни в океане, покорить свой первый пятитысячник, шутки ради сварить яйцо в одном из гейзеров Исландии… Как же много всего интересного ждет нас с Ульяной впереди! Хорошо, что даже смерть ее физического тела не стала преградой нашему счастью. Решение навсегда остаться в оболочке андроида, чтобы не разлучаться, далось сложно. Но жалею ли я о чем-то, каждое утро просыпаясь с любимым человеком? Черта с два!