Ночной рейд

Март 1989 Вашингтон 21

В разуме Алена Мерсьера царили полная безнадежность и ощущение страха, когда поздно ночью он анализировал самым скрупулезным образом пачку военных рекомендаций относительно государственной безопасности. Он не мог удержаться от любопытства, способен ли новый президент полностью понимать реальность. Объявление государственного банкротства ставило вопрос об импичменте, независимо от того, насколько стране был необходим этот акт.

Мерсьер откинулся назад и протер глаза. Эти простые машинописные предложения и прогнозы уже перестали быть только пачкой листов бумаги размером восемь на десять. Сейчас они уже превратились в решения, которые окажут воздействие на миллионы людей из плоти и крови.

Внезапно он почувствовал полное бессилие. Вопросы, имеющие огромнейшие последствия, выходили за пределы его понимания, его взглядов. Мир, правительство стали слишком сложными, чтобы горстка людей могла управлять адекватно. Он увидел, как его подхватила волна прилива и неумолимо несет на скалы.

Его подавленное угнетенное состояние прервал вошедший в кабинет секретарь, который молча кивнул на телефон.

— Сэр, вам звонят, от доктора Клейна.

Мерсьер взял трубку.

— Привет, Рон, понимаю, что тебе также не хватает времени днем.

— Ты прав, — ответил Клейн. — Думаю, тебе будет приятно узнать, что я кое-что нашел по поводу твоего вопроса о расходах.

— А точнее можешь?

— Сейчас не могу. Здесь ни у кого нет ни малейшего представления.

— Ты должен объяснить.

— Финансирование было направлено в департамент энергетики, это правда. Но сразу же после этого переадресовано в другое правительственное агентство.

— Какое?

— В Государственное агентство подводных и морских научных исследований.

Мерсьер не отвечал. Он сидел молча в задумчивости.

— Ты здесь, Ален?

— Да, прости.

— Кажется, что мы были лишь посредниками, — продолжал Клейн. — Хотел бы сообщить тебе больше, но это всё, что мне пока удалось обнаружить.

— Звучит непонятно, — произнес Мерсьер. — С какой стати департамент энергетики мог перенаправить такую огромную сумму денег агентству, занимающемуся морской наукой?

— Ничего не могу сказать. Следует ли моим служащим работать над этим вопросом далее?

Мерсьер задумался.

— Нет, лучше передай это дело мне. Зондирование из нейтрального источника встретится с меньшим сопротивлением.

— Не завидую тебе, придется иметь дело с Сандекером.

— Ах, да, директор Государственного агентства подводных и морских исследований. Никогда не встречался с ним, но слышал, что он отъявленный негодяй.

— Я знаю Сандекера, — сказал Клейн. — Ты недооцениваешь его. Если ты сможешь распять его шкуру на двери амбара, то я гарантирую, что половина Нью-Йорка наградит тебя медалью.

— Но ходят слухи, что он хороший человек.

— Он не идиот. Избегает политики, но водится с правильной компанией. Чтобы выполнить работу, без колебаний наступает на пятки, «будь прокляты эти торпеды» и все такое. Никому из тех, кто пытался сражаться с ним, не удалось выйти победителем. Если у тебя возникли лукавые мысли по его поводу, то думаю, что дело будет серьезным.

— Невиновен, пока вина не доказана, — заметил Мерсьер.

— Его довольно трудно застать. Почти всегда не отвечает на звонки или попытки попасть к нему на прием в офисе.

— Подумаю о том, как найти его, — уверенно произнес Мерсьер. — Спасибо за помощь.

— Не стоит, — сказал Клейн. — Удачи. Чувствую, что она тебе понадобится.

22

Каждый день точно без пяти минут четыре адмирал Джеймс Сандекер, генеральный директор Государственного агентства подводных и морских исследований, выходил из своего офиса и спускался на лифте в отдел коммуникаций на десятом этаже.

Это был крепкий невысокий человек, рост пять футов и несколько дюймов, аккуратная рыжая борода очень подходила к густой шевелюре, в которой только начинала пробиваться седина. В шестьдесят один год он был настоящим крепким орешком. Для поддержки тела ежедневно проглатывал необходимые дозы витаминов и чесночные пилюли, дополняя это утренней пробежкой от своей квартиры до высокого застекленного здания штаба агентства подводных и морских научных исследований, находящегося на расстоянии шести миль.

Он вошел в огромное помещение отдела коммуникаций площадью пятнадцать тысяч квадратных метров, уставленное аппаратурой, которую обслуживали сорок пять инженеров и техников. Шесть спутников на орбитах вокруг земли соединяли агентство с метеостанциями, океанографическими научно-исследовательскими экспедициями и сотнями морских проектов, действующих во всём мире.

Директор коммуникационного отдела лишь едва взглянул на Сандекера, когда тот вошел. Ему была хорошо известна ежедневная привычка адмирала.

— Адмирал, пройдите, пожалуйста, в проекторскую «В».

Сандекер кивнул в знак благодарности и вошел в помещение, казавшееся небольшим кинотеатром. Опустился в мягкое кресло и терпеливо ждал, когда на экране появится изображение.

Высокий худой человек, находящийся за три тысячи миль, смотрел с экрана проницательным взором. Волосы черные, широкая улыбка на лице, похожем на скалу, на которую обрушивалась океанская волна.

Дирк Питт сидел, откинувшись на спинку стула, ноги неуважительно подняты на электронную панель. Он поднял надкушенный сэндвич и сделал им приветственный жест.

— Простите, адмирал, вы застали меня в тот момент, когда я решил подкрепиться.

— Ты никогда не придерживался формальностей, — добродушно проворчал Сандекер. — Зачем же начинать сейчас?

— Внутри этого плавающего недоноска холоднее, чем в прямой кишке медведя. Мы сжигаем тонны калорий, пытаясь согреться.

— «Дудлбаг» не круизный корабль.

Питт отложил сэндвич в сторону.

— Конечно, но для следующего путешествия нужно лучше продумать систему обогрева.

— На какой глубине вы находитесь?

Питт посмотрел на показания прибора.

— Семьсот тридцать футов. Температура воды — двадцать девять градусов. Условия совсем не подходят для игры в водное поло.

— Есть проблемы?

— Нет, — ответил Питт, продолжая широко улыбаться. — «Дудлбаг» ведет себя как воспитанная дама.

— У нас кончается время, — сказал Сандекер спокойно. — Я жду телефонного звонка от нового президента в любой момент. Он хочет узнать, как продвигаются у нас дела.

— Мы с экипажем останемся здесь, пока не кончится топливо, адмирал. Больше ничего не обещаю.

— Нашли какие-нибудь минералы?

— Мы прошли над огромными залежами железа, над месторождениями урана, тория и марганца, возможна добыча в промышленном масштабе. Встретились почти все минералы, кроме того, который мы хотим найти.

— Геология и сейчас перспективна?

— Показания усиливаются, но нет ничего, что указывало на структурное поднятие, антеклизу или соляной купол.

— Надеюсь на стратиграфическую ловушку. У нее самый высокий потенциал.

— «Дудлбаг» не может создать доходный песчаный остров, адмирал. Он может только найти его.

— Не меняй темы, но внимательно смотри в свое зеркало заднего вида. Я не смогу помочь, если вас поймают за нарушение границ на чужой стороне улицы.

— Хотел спросить вас, что можно сделать, чтобы аудитория не производила триангуляцию моих видеопередач?

— Один шанс к сорока.

— Что вы имеете в виду?

— Спутниковая коммуникационная сеть Государственного агентства подводных и морских научных исследований имеет прямую связь с сорока другими станциями. Все они принимают и одновременно транслируют ваши передачи. Запаздывание менее чем одна миллисекунда. Для любой станции, настроенной на эту передающую частоту, ваш голос и изображение поступают из сорока различных мест земного шара. Не существует возможности определения оригинала.

— Думаю, что с этим я смогу жить дальше.

— Оставляю тебя с твоим сэндвичем.

Если Питт и почувствовал пессимизм, то постарался не проявить его. Он сделал уверенное лицо и небрежно заметил:

— Не беспокойтесь, адмирал. Закон среднего обязательно сработает.

Сандекер смотрел, как фигура Питта исчезала с экрана. Затем встал со стула и вышел из помещения. Он поднялся на два лестничных пролета вверх в компьютерный отдел и прошел через охрану. В кабинете, отгороженном стеклянными стенами от остального помещения с включенными вычислительными машинами, человек в белом лабораторном халате изучал стопку компьютерных распечаток. Он смотрел поверх очков на приближающегося адмирала.

— Добрый день, доктор, — поздоровался Сандекер.

Доктор Рамон Кинг лениво ответил на приветствие, подняв карандаш вверх. У него было узкое мрачное лицо со светлой кожей, выступающая челюсть и клочковатые брови.

Доктор Кинг мог позволить себе такую неприглядную внешность. Он был гениальным творцом, разработчиком «Дудлбага».

— Все идет гладко? — спросил Сандекер, пытаясь завязать разговор.

— Зонд функционирует превосходно, — ответил Кинг.

— Точно так, как вчера, позавчера и две недели назад. Если у вашего детища начнут резаться зубки, вы будете первым, кто узнает об этом.

— Отсутствию новостей я предпочитаю хорошие новости.

Кинг отложил листы с распечаткой и посмотрел на Сандекера.

— Вы требуете не только луну, а еще и звезды. Зачем продолжать эту рискованную экспедицию? Успех «Дудлбага» уже доказан и признан. Он погружается глубже, чем мы имели право предполагать. Двери открытий, распахиваемые им, завораживают разум. Ради Бога, прекратите отговорки и сделайте его существование достоянием общественности.

— Нет, — взорвался в ответ Сендекер. — Только после всех испытаний.

— Что вы пытаетесь доказать? — настаивал Кинг.

— Я хочу доказать, что он значительно больше, чем напыщенный «рудознатец» или «волшебный жезл».

Книг поправил очки и вернулся к сканированию компьютерных данных.

— Я не азартный человек, адмирал, но так как вы принимаете на свои плечи всё бремя ответственности, я также оказываюсь втянутым в это дело, отлично зная, что окажусь в списке соучастников департамента юстиции, — он сделал паузу и посмотрел на Сандекера. — Я самым непосредственным образом заинтересован в успехе «Дудлбага». Мне бы очень хотелось увидеть, как он побьет рекорд. Но если что-нибудь будет не так и этих парней там в океане схватят, как воров ночью, то лучшее, на что мы можем рассчитывать, это то, что нас измажут дегтем и обваляют в перьях, а затем вышлют в Антарктиду. О самом худшем я и думать не желаю.

23

Спортивная общественность Вашингтона смотрела с подозрением на любовь Сандекера к утренним пробежкам.

Он был единственным бегуном, кого приходилось видеть с окурком сигары в стиле Черчилля, постоянно торчащим у него изо рта.

Он дымил всю дорогу до здания Государственного агентства подводных и морских научных исследований под утренним хмурым небом, когда полный человек в мятом костюме, сидевший на скамейке автобусной остановки, взглянул поверх газеты.

— Адмирал Сандекер, можно мне поговорить с вами?

Сандекер повернулся из любопытства, но не узнал советника президента по безопасности и продолжил свой путь.

— Позвоните мне, чтобы назначить встречу, — безразличным тоном ответил он, продолжая бежать. — Не люблю, когда нарушают мой темп.

— Пожалуйста, адмирал, я Ален Мерсьер.

Сандекер остановился, глаза сузились.

— Мерсьер?

Ален сложил газету и встал.

— Примите мои извинения за то, что я прерываю ваше утреннее упражнение, но, как я понимаю, вас очень трудно поймать для беседы.

— Ваш офис занимает более высокое положение, чем мой. Можно было просто приказать мне явиться в Белый дом.

— Не страдаю фанатической любовью к официальному протоколу, — ответил Мерсьер. — Неофициальная встреча, подобная этой, имеет свои преимущества.

— Равноценно тому, чтобы схватить свой источник информации, оторвав его от родной почвы, — сказал Сандекер, поймав на слове Мерсьера. — Коварная тактика. Иногда сам пользуюсь ею.

— По слухам, вы мастер коварной тактики.

На мгновение на лице Сандекера отразилось полное удивление. Затем он разразился смехом. Вытащил зажигалку из кармана своего пропотевшего костюма и зажег окурок сигары.

— Знаю, когда хотят взять надо мной верх. Вы ни за что не сможете провести меня, мистер Мерсьер. Что у вас на уме?

— Очень хорошо, предположим, вы расскажете мне о подводном аппарате.

— Подводном аппарате?

Адмирал слегка наклонил голову, движение, равноценное выражению полного удивления любым другим человеком.

— Превосходнейший инструмент, полагаю, вы знакомы с его задачей.

— Почему вы не расскажете мне?

Сандекер пожал плечами.

— Думаю, что вы можете называть его водным «волшебным жезлом» или «рудознатцем».

— Водные рудознатцы не стоят шестьсот восемьдесят миллионов долларов налогоплательщиков.

— Так что же точно вы хотите знать?

— Существует ли такой экзотический инструмент?

— Проект «Дудлбаг» — реальность, и, кстати, весьма успешная, могу добавить.

— Вы готовы объяснить его принцип действия и представить отчет о суммах, израсходованных на его разработку?

— Когда?

— При первой возможности.

— Дайте мне две недели, и я положу аппарат вам на колени аккуратно сложенным и упакованным.

Мерсьера нельзя было уговорить на это.

— Два дня.

— Знаю, о чем вы думаете, — серьезно сказал Сандекер. — Но обещаю, что нет никакой опасности скандала, до этого далеко. Верьте мне. Нужна еще минимум неделя. Я просто не смогу собрать всё вместе за меньшее время.

— Начинаю чувствовать себя соучастником в нечестной игре.

— Пожалуйста, только одну неделю.

Мерсьер посмотрел в глаза Сандекеру. «Боже мой, — подумал он, — человек действительно просит». Едва ли этого он ожидал. Мерсьер направился к своему водителю, который припарковался на небольшом расстоянии, и кивнул.

— Ладно, адмирал, у вас есть одна неделя.

— Вы заключили хорошую сделку, — сказал Сандекер с лукавой улыбкой.

Без лишних слов адмирал повернулся и продолжил свой утренний бег к штаб-квартире Государственного агентства подводных и морских научных исследований.

Мерсьер наблюдал, как невысокий человек становился всё меньше, удаляясь от него. Казалось, что он не замечал своего водителя, терпеливо ожидающего его перед машиной, держа дверь открытой.

Мерсьер стоял как вкопанный, внутри нарастала сводящая с ума уверенность, что его сделали.

24

Для Сандекера этот день оказался очень тяжелым. После неожиданной встречи с Мерсьером он предстал перед комитетом по бюджету сената, где отвечал на вопросы до восьми часов вечера, рассказывал о целях и достижениях Государственного агентства по подводным и морским научным исследованиям, просил, а в некоторых случаях требовал дополнительного финансирования для операций агентства. Он ненавидел это бюрократическое сборище.

После легкого обеда в клубе армии и военно-морских сил он вернулся в свою квартиру и налил себе стакан пахты.

Снял туфли и начал раздеваться, когда неожиданно зазвонил телефон. Он проигнорировал бы звонок, если не повернулся бы и не увидел, откуда звонят. Мигала красная лампочка прямой связи с Государственным агентством по подводным и морским научным исследованиям.

— Сандекер.

— Это Рамон Кинг. У нас проблема на «Дудлбаге».

— Поломка?

— Нет, не это, — ответил Кинг. — Система наблюдения засекла незваного гостя.

— Он сближается с нашим судном?

— Нет.

— Тогда, возможно, есть шанс, что это одна из наших подводных лодок, — оптимистически предположил Сандекер.

В голосе Кинга явно ощущалась тревога.

— Объект идет параллельным курсом, расстояние четыре тысячи метров. Есть основания полагать, что он преследует «Дудлбаг».

— Плохо.

— Я полностью контролировал ситуацию, когда компьютер дал более подробный анализ неизвестного пришельца.

Сандекер замолчал. Он медленно пил свою пахту, сосредоточенно размышляя, наконец, сказал:

— Позвони в службу безопасности и попроси найти Эла Джиордино. Хочу обсудить этот вопрос с ним.

С сомнением в голосе Кинг спросил:

— А разве Джиордино в курсе?

— Он знает, — заверил Сандекер Кинга. — Лично я кратко проинформировал его о проекте в самом начале на случай, если ему придется заменить Питта. Поторопись с этим делом, я буду через пятнадцать минут.

Адмирал повесил трубку. Стали сбываться его самые страшные опасения. Он пристально разглядывал белую жидкость в своем стакане, словно представлял себе, как таинственное судно выслеживает беззащитный «Дудлбаг».

Затем отставил стакан в сторону и поспешил к дверям, забыв, что на ногах только носки.

Глубоко под поверхностью моря Лабрадор недалеко от северной оконечности Ньюфаундленда в полной тишине Питт стоя изучал электронное изображение на экране монитора. Неопознанная подводная лодка следовала по внешним границам диапазона действия приборов «Дудлбага». Дирк нагнулся вперед, когда появилась строка данных. Затем внезапно экран дисплея погас, контакт был потерян.

Билл Ласки, оператор, повернулся к Питту и покачал головой.

— Прости, Дирк, наш гость довольно застенчивый. Он не хочет спокойно ждать, когда его просканируют.

Питт положил руку на плечо Ласки.

— Продолжай действовать. Рано или поздно он появится с нашей стороны забора.

Он прошел по рубке управления мимо сложного комплекса электронных приборов, бесшумно шагая по резиновому покрытию палубы. Сбросив трап на нижнюю палубу, он вошел в небольшое помещение, размеры которого не превышали площадь двух соединенных вместе телефонных будок.

Питт сел на край складной койки, развернул светокопию на небольшом письменном столе, склонился над ней, изучая структурную схему «Дудлбага».

Деформация при погружении была меньше того смелого значения, которое возникло в разуме Питта, когда он впервые увидел самое сложное в мире научно-исследовательское судно. Раньше никогда не создавалось ничего подобного для погружения в море.

Компактная форма «Дудлбага» выходила за рамки всякого воображения. Самое лучшее описание, которое подходит ему, звучит следующим образом: «внутренняя половина крыла самолета, стоящая вертикально» и «труба-лаз подводной лодки, потерявшей свой корпус». Короче говоря, это был кусок металла, который передвигался в вертикальном положении.

Для необычных обводов «Дудлбага» были свои причины. Принятая концепция была значительным прорывом в подводной технологии. В прошлом все механические и электронные системы встраивали в соответствии с пространственными ограничениями стандартного сигарообразного корпуса. Алюминиевую оболочку «Дудлбага», наоборот, строили вокруг приборного пакета.

Для экипажа из трех человека предусматривалось очень мало удобств. Люди требовались только для работы в чрезвычайных условиях или для ремонта. Судном автоматически управлял мозговой компьютерный центр в штабе Государственного агентства подводных и морских научных исследований в Вашингтоне, расположенном на расстоянии почти три тысячи миль.

— Не хочешь ли принять немного лекарства, чтобы прочистить горло?

Питт поднял голову и посмотрел на страдальческие покрасневшие глаза Сэма Квейла, электронного мага экспедиции. Квейл взял пару пластиковых стаканов и полпинты бренди, остатки которого едва покрывали донышко бутылки.

— Позор, — сказал Питт, не в силах подавить широкую улыбку. — Тебе известно, что правила запрещают алкоголь на борту научно-исследовательских кораблей.

— Не смотри на меня так, — ответил Квейл с мнимой невинностью. — Нашел это дьявольское изобретение, или то, что от него осталось, у себя в койке. Наверное, его забыл какой-нибудь странствующий рабочий строитель.

— Странно, — сказал Питт.

Квейл вопросительно посмотрел на него.

— Что странно?

— Совпадение.

Питт полез под подушку и вытащил бутылку шотландского виски «Белл», поднял ее. Она была наполовину полной.

— Странствующий рабочий строитель оставил ее и у меня в койке.

Квейл улыбнулся и передал чашки Питту.

— Если тебе всё равно, то оставлю свою для лечения.

Питт наполнил чашку и передал ее Квейлу. Затем снова сел на койку и медленно произнес:

— Что ты думаешь по поводу нашего незваного гостя, Сэм? Что может помешать ему вести преследование и изучать нас? Зачем эта игра в кошки-мышки?

Квейл отпил глоток шотландского виски и пожал плечами.

— По всей вероятности, конфигурацию «Дудлбага» не может вычислить система детектирования подводной лодки. Капитан, вне всяких сомнений, связался со своим штабом, запрашивая сводку о подводных судах в районе его патрулирования перед тем, как объявить нам о незаконном нарушении границы.

Квейл допил содержимое чашки и жадно смотрел на бутылку.

— Не возражаешь, если я выпью еще?

— Угощайся.

Квейл налил себе щедрую порцию виски.

— Я почувствую себя значительно безопаснее, если смогу определить, кто эти парни.

— Они не войдут в диапазон нашего сканирования. Больше всего меня удивляет, что они идут на четко выбранном расстоянии. Кажется, что они уходят на большую глубину и затем всплывают, словно дразнят нас.

— Нет ничего удивительного, — сказал Квейл, морщась, когда порция виски обожгла ему горло. — Их датчики чувствуют наши зонды. Они знают с точностью до метров, где исчезают наши сигналы.

Питт сел, его глаза сузились.

— Предположим… только предположим?..

Он не закончил фразу. Он почти выбежал из своей каюты, несясь вверх по трапу в помещение управления. Квейл проглотил еще виски и продолжал. Он никуда не бежал.

— Есть изменения? — спросил Питт.

Ласки покачал головой.

— Незваный гость продолжает свою игру.

— Постепенно отключай зонды. Возможно, они подойдут ближе. Когда они войдут на наш двор, ударь по ним всеми чувствительными приборами, которые у нас есть.

— Ты полагаешь, что можно заманить атомную подводную лодку, управляемую первоклассной командой профессионалов, с помощью такого детсадовского приема, как этот? — скептически спросил Квейл.

— Почему бы и нет? — широко улыбнулся дружеской улыбкой Питт. — Ставлю своё спиртное против твоего, что они пойдут на это.

Квейл взглянул как моряк, который только что продал лот береговой линии пустыни Гоби.

— Ты поставил.

В течение следующего часа всё шло как обычно. Экипаж следил за показаниями мониторов всех приборов и оборудованием. Наконец Питт посмотрел на часы и жестом указал в направлении Ласки.

— Перевести приборы в режим готовности, — приказал он.

— Системы готовы, — подтвердил Ласки.

— Отлично, засекай негодяя!

Ожил блок данных перед ними, на экране появились дистанционные данные.

— Он попался на крючок!

Квейл не мог подавить возбуждение в своем голосе.

— Мы взяли его.

— Это один из наших, — сказал Ласки с явным облегчением.

— По меньшей мере, мы среди друзей, — пробормотал Квейл.

Глаза Питта оставались напряженными.

— Но мы еще не вышли из леса.

— Наш выслеживающий друг изменил курс на ноль-семь-шесть. Скорость увеличилась, — громко читал Ласки с экрана. — Сейчас он уходит от нас.

— Очень хотел бы ошибиться, — задумчиво сказал Квейл, — но похоже, что он готовится к нападению.

Питт посмотрел на него.

— Объясни.

— Несколько лет назад я работал в команде конструкторов, разрабатывающих системы подводного вооружения для военно-морских сил. Я узнал, что подводная лодка увеличивает скорость и отходит от мишени перед запуском торпеды.

— Подобно тому, как стреляют через плечо из револьвера, несясь из города на полном галопе.

— Хорошее сравнение, — сказал Квейл. — Современная торпеда напичкана ультразвуковыми, тепловыми и магнитными датчиками. После запуска она преследует цель с невероятной цепкостью. Если упускает ее при первом заходе, то кружит вокруг, делая попытки до тех пор, пока не попадет в цель. Именно поэтому подводная лодка-торпедоносец, определив, что лодка-мишень оснащена вооружением такого же типа, немедленно уходит из района обстрела.

На лице Питта появилось озабоченное выражение.

— На каком расстоянии от дна мы находимся?

— Двести тридцать метров, — ответил Ласки.

Питт так и не смог полностью перейти на метрическую систему мер. По привычке перевел эти данные в футы, получилось около 750 футов.

— А контур?

— Довольно неровный. Гористая местность, высота около пятнадцати метров.

Питт подошел к небольшому столу с картами, изучил карту морского дна. Затем сказал:

— Переключи на блокировку автоматической системы управления. Спускаемся ниже.

Ласки вопросительно смотрел на него.

— Наше агентство не одобрит, что мы выключили их систему управления.

— Мы находимся здесь. Вашингтон на расстоянии трех тысяч миль. Полагаю, будет лучше, если мы возьмем управление на себя, пока не узнаем, с чем нам приходится иметь дело.

По лицу Квейла было видно, что его мучают сомнения.

— Надеюсь, ты все-таки не думаешь, что на нас собираются напасть?

— До тех пор пока существует хотя бы один процент вероятности этого, я не собираюсь его игнорировать. — Питт кивнул Ласки. — Погружай нас глубже. Будем надеяться, что затеряемся в геологии морского дна.

— Мне нужен гидролокатор, чтобы не разбиться о выступающие горы.

— Пусть останется сфокусированным на подводной лодке, — приказал Питт. — Воспользуйся огнями и телевизионными мониторами. Используем визуальный контроль.

— Это неправильно, — сказал Квейл.

— Если бы мы плавали у берегов Сибири, неужели ты считаешь, что русские колебались бы, наносить нам удар или нет в том месте, где мы находимся?

— Пресвятая Матерь Божья! — выдохнул Ласки.

Питт и Квейл остолбенели, увидев собственными глазами, что на них охотятся, когда на экране монитора появились зеленые буквы.

— Они ушли, но сделали это, — прошептал Ласки с видом человека, который увидел свою могилу. — Они выпустили в нас торпеду.

У Джиордино возникло дурное предчувствие, и он увидел его в глазах доктора Кинга и адмирала Сандекера, когда ворвался в дверь компьютерного зала.

Никто не поздоровался с ним. Они были полностью поглощены наблюдением за огромным электронным дисплеем, занимающим целую стену. Джиордино быстро понял неминуемость катастрофы.

— Остановить движение вперед, полный назад, — сказал он спокойно.

— Не могу, — беспомощно поднял руки Кинг. — Они отключили наше управление.

— Тогда передайте им это! — сказал Джиордино неожиданно резким голосом.

— Не имею возможности, — напряженно и глухо сказал Сандекер. — Отказ голосовой связи через спутник связи.

— Установите контакт через компьютеры.

— Да, да, — пробормотал Кинг, слабый проблеск понимания блеснул у него в глазах. — Я всё еще командую их вводом данных.

Джиордино наблюдал за экраном, считая последние секунды приближения торпеды, а Кинг наговаривал в голосовой блок связи, передающий сообщение на борт «Дудлбага».

— Питт ждал от тебя этого, — сказал Сандекер, кивая на экран.

Все вздохнули с облегчением, когда скорость погружаемого аппарата стала снижаться.

— Десять секунд до контакта, — сказал Джиордино.

Сандекер схватил телефон и закричал на потрясенного дежурного оператора.

— Свяжи меня с адмиралом Джо Кемпером, главнокомандующим военно-морскими операциями!

— Три секунды… две… одна…

В комнате воцарилась полная тишина; все боялись заговорить, первыми произнести слова, которые могли стать эпитафией погружаемому аппарату и его команде. Экран оставался темным. Затем появилась надпись.

— Мимо, — с тяжелым вздохом сказал Кинг. — Торпеда прошла мимо борта на расстоянии девяносто метров.

— Магнитные датчики не могут надежно настроиться на алюминиевый корпус «Дудлбага», — прокомментировал Сандекер.

Джиордино широко заулыбался, получив ответ Питта:

— Торпеда кружит для следующего захода, — сказал Кинг.

— Какая у нее траектория?

— Кажется, идет по плоскому курсу.

— Скажите им, чтобы повернули «Дудлбаг» на бок, под углом к горизонтальной плоскости, направив киль в сторону торпеды. Это сократит площадь удара.

Сандекера соединили с одним из адъютантов Кемпера, лейтенантом-коммандером, сообщившим, что главнокомандующий военно-морскими операциями спит, его нельзя будить ни при каких обстоятельствах. С тем же успехом адъютант мог бросить пирожок в товарный поезд.

— Послушай меня, сынок, — сказал Сандекер своим угрожающим тоном, которым он славился. — Я адмирал Джеймс Сандекер, глава Государственного агентства подводных и морских научных исследований, у нас дело чрезвычайной важности. Самым настоятельным образом советую тебе дать телефон Джо, или следующая твоя командировка будут на метеостанцию на гору Эверест. Выполняй немедленно.

Через несколько минут в трубке раздался сонный голос адмирала Кемпера.

— Джим? Что, черт возьми, происходит?

— Одна из твоих подводных лодок только что атаковала мои научно-исследовательские корабли, в этом и есть проблема.

Кемпер отреагировал так, будто в него выстрелили.

— Где?

— В десяти милях от островов Баттон в море Лабрадор.

— Так это же в канадских водах.

— У меня нет времени для объяснений, — сказал Сандекер. — Прикажи своей подводной лодке уничтожить торпеды, пока у нас не произошла бессмысленная трагедия.

— Оставайся на связи, — сказал Кемпер. — Сейчас вернусь к тебе.

— Пять секунд, — напомнил Джиордино.

— Круг сужается, — заметил Кинг.

— Три секунды… две… одна…

Следующий интервал тянулся как черная патока, пока они ждали. Затем Кинг произнес:

— Еще один промах. На этот раз выше всего на десять метров.

— Сколько метров до морского дна? — спросил Джиордино.

— Тридцать пять метров — и всё. Наверное, Питт пытается спрятаться за скалами. Ситуация выглядит безнадежно. Рано или поздно торпеда проделает брешь у них в корпусе.

Сандекер замер, когда Кемпер вернулся на линию.

— Я говорил с начальником арктической обороны. Он посылает срочный сигнал командиру подводной лодки. Надеюсь, что он успеет вовремя.

— Ты не одинок в этой надежде.

— Извини за путаницу, Джим. ВМС США, как правило, сначала не стреляют, а задают вопросы. Но обнаружено неопознанное подводное судно близко к береговой линии Северной Америки. Кстати, что там делает твой корабль?

— Военно-морские силы не единственные, кто проводит секретные работы, — сказал Сандекер. — Благодарю за содействие.

Он повесил трубку и уставился на экран.

Торпеда бороздила глубины с целью убить, это было задано ее электронному мозгу. Головка детонатора была в пятнадцати секундах от «Дудлбага».

— Погружайтесь, — громко умолял Кинг. — Двенадцать метров до дна. Боже, они не собираются делать это.

Разум Джиордино метался в поисках дополнительных вариантов спасения, но их не оставалось. Спасение было невозможно. Если торпеда не будет уничтожена в следующие несколько мгновений, «Дудлбаг» и три человека внутри него останутся в море навсегда.

Во рту у него пересохло. На этот раз он вел обратный отсчет времени. Во время стресса люди воспринимают странные вещи, которые не соответствуют месту и времени, с необычной ясностью. Джиордино недоумевал, почему он сразу не заметил, что на ногах Сандекера не было вообще никакой обуви.

— На этот раз она собирается попасть в цель, — сказал Книг.

Это была простая констатация факта, не более. На лице отсутствовали вообще какие-либо эмоции, кожа словно выцвела, побелела, когда он поднес руки к глазам, отгораживаясь от экрана.

Компьютеры не передавали никаких звуков, когда торпеда врезалась в «Дудлбаг». Безучастные аппараты не зафиксировали взрыва или скрежета металла, превращающегося в искореженный металлолом. Они не реагировали на крики задыхающихся людей, умирающих в черных и ледяных глубинах.

Одна за другой отключались бездушные машины. Свет экранов померк, терминалы остывали. Они стали безмолвными.

Для них «Дудлбаг» более не существовал.

25

Мерсьер не ощущал энтузиазма по поводу того, что он должен сделать. Ему нравился Джеймс Сандекер, он уважал искренность этого человека и прямолинейность работы организации. Но он не мог отложить немедленный запрос относительно потери «Дудлбага». Он позволил себе не ждать и пошел на риск нарушения безопасности, что заставит средства массовой информации рыскать, подобно стервятникам. Ему нужно было быстро сформулировать планы, чтобы провести адмирала и Белый дом через всю эту неприятность, не вызывая общенационального гневного протеста.

По внутренней связи раздался голос секретаря.

— Прибыл адмирал Сандекер, сэр.

— Пусть войдет.

Мерсьер почти ожидал увидеть человека, измученного бессонницей, человека, страдающего из-за ненужных смертей и трагедии, но он ошибся.

Сандекер, в адмиральской форме, застегнутой на все пуговицы, украшенной галунами, вошел в кабинет крупным уверенным шагом. Только что раскуренная сигара в уголке рта надежно зажата зубами. Глаза сверкали обычным блеском величия и превосходства. Вид у него был стильный.

— Прошу садиться, адмирал, — сказал Мерсьер, поднимаясь со стула. — Заседание Совета безопасности начнется через несколько минут.

— Имеете в виду инквизицию, — сказал Сандекер.

— Совсем нет. Президент просто желает знать все факты, стоящие за разработкой «Дудлбага», и расставить события последних тридцати шести часов в правильном порядке.

— Вы не теряете времени. Не прошло и восьми часов, как погибли мои люди.

— Это большое несчастье.

— Как еще вы можете назвать это?

— Я не жюри, — спокойно сказал Мерсьер. — Хочу, чтобы вы знали: я искренне сожалею, что проект не удался.

— Готов нести ответственность.

— Мы не ищем козла отпущения, хотим знать лишь факты, которые вы так не хотите раскрыть.

— У меня есть свои причины.

— Нам будет очень интересно выслушать их.

Раздался телефонный звонок внутренней связи.

— Да?

— Все ждут вас.

— Уже идем.

Мерсьер направился к двери.

— Пойдемте.

Они вошли в зал заседаний Белого дома. Синий ковер соответствовал драпировке. На северной стене над камином висел портрет Гарри Трумена. Президент сидел в центре огромного овального стола из красного дерева, спиной к террасе, с которой открывался вид на розарий. Прямо напротив вице-президент делал заметки в блокноте. Присутствовали адмирал Кемпер, министр энергетики доктор Рональд Клейн, госсекретарь Дуглас Оутс и директор ЦРУ Мартин Броган.

Президент подошел и тепло поздоровался с Сандекером.

— Приятно видеть вас, адмирал. Прошу садиться, устраивайтесь удобнее. Полагаю, что вы знакомы со всеми присутствующими.

Сандекер кивнул и сел на свободный стул в конце стола. Он сидел в одиночестве, на расстоянии от остальных.

— А сейчас, — сказал президент, открывая заседание, — надеюсь, вы расскажете нам о вашем таинственном «Дудлбаге».

Секретарь Дирка Питта Зерри Почински вошла в компьютерный зал с чашкой кофе и сэндвичем на подносе. На глазах были слезы. Трудно смириться со смертью босса. Зерри еще полностью не осознала потерю такого близкого человека. Но она точно знала, что почувствует это позднее, когда останется одна.

Джиордино сидел верхом на стуле, локти и подбородок лежали на спинке. Он, не отрывая взгляда, смотрел на ряд бездействующих компьютеров.

Она села рядом с ним.

— Ваш любимый, — тихо сказала она. — Копченая говядина с приправами на пшеничном хлебе.

Джиордино отказался от сэндвича, но выпил кофе. Кофеин не помог смягчить чувство разочарования и безысходности, вызванные смертью Питта и всех остальных, и злости на собственное бессилие предотвратить это.

— Почему бы вам не пойти домой и немного поспать, — сказала Зерри. — Оставаясь здесь, всё равно ничего не добьетесь.

Джиордино заговорил, словно в трансе:

— Мы с Питтом прошли через многое.

— Да, знаю.

— Мы играли вместе в футбол в средней школе. Он был самым сильным и непредсказуемым полузащитником в лиге.

— Вы забыли, что я присутствовала, когда вы вдвоем предавались воспоминаниям. Могу всё воспроизвести слово в слово.

Джиордино повернулся к ней и улыбнулся.

— Неужели мы были настолько плохи?

Зерри в ответ улыбнулась сквозь слезы.

В дверь вошла команда компьютерных техников. К Джиордино подошел начальник.

— Извините, что прерываю вас, но у меня приказ закончить работу над проектом и отправить аппаратуру в другой отдел.

— Вовремя стереть все доказательства, не так ли?

— Сэр?

— Ты уточнил это у доктора Клейна?

Служащий торжественно кивнул головой.

— Два часа назад. Перед тем как он вышел из здания.

— Пойдемте, — сказала Зерри. — Я помогу.

Джиордино покорно встал на ноги и потер свои разболевшиеся глаза. Он открыл дверь и жестом пригласил Зерри выйти первой. Пошел за ней, но на пороге внезапно остановился.

Он едва не пропустил это. Позднее он так и не смог понять, какой необъяснимый позыв заставил его обернуться, чтобы бросить последний взгляд.

Мерцание света было настолько мгновенным, что он не заметил бы его, если глаза не смотрели бы в нужном направлении в нужный момент. Он закричал на техника, который только что отключил питание.

— Включить все снова!

— Зачем? — требовательно спросил техник.

— Проклятье! Включи питание немедленно!

Одного взгляда на искаженные черты лица Джиордино было вполне достаточно. На этот раз вопросов не последовало. Техник выполнил, что ему приказали.

Внезапно зал потерял свои размеры. Все вспоминают, что стали свидетелями рождения какого-то фантастического видения. Все, кроме Джиордино. Он замер на месте, губы растянулись в удивленной, радостной улыбке.

Один за другим оживали все компьютеры.

— Позвольте мне поставить вопрос прямо, — сказал президент с сомнением на лице. — Вы говорите, что «Дудлбаг» способен видеть сквозь десять миль сплошной коренной породы?

— И распознавать более пятидесяти различных минералов и следовые концентрации металлов в них, — ответил Сандекер, не моргнув глазом. — Да, господин президент, я говорил именно это.

— Не думаю, что это возможно, — сказал директор ЦРУ Броган. — Электромагнитные приборы обладают ограниченными возможностями измерения удельного сопротивления подземных минералов, безусловно, ничего похожего на этот названный масштаб.

— Почему исследования для проекта такого значения и последующая разработка проводились без уведомления президента и конгресса? — задал вопрос вице-президент.

— Прежний президент знал, — объяснил Сандекер. — У него была страсть к поддержке футуристических концепций. Он секретно финансировал тайно задуманный проект танка, названный «Мета-секцией». Ученые «Мета-секции» и разработали «Дудлбаг». Под покровом секретности планы передали в Государственное агентство подводных и морских научных исследований. Президент обеспечил поступление финансирования, мы построили его.

— И он действует? — давил президент.

— Доказательства положительные, — ответил Сандекер.

— В наших первоначальных испытаниях обнаружены залежи золота, марганца, хрома, алюминия и, по меньшей мере, десятка других элементов, включая уран, доступных для промышленной разработки и добычи.

На лицах людей вокруг стола появились различные выражения. Президент странно смотрел на Сандекера. Лицо адмирала Кемпера сохраняло безмятежность. Остальные явно не верили ни единому слову.

— Вы даже предполагаете, что можете определить объем залежей, а также дать оценку стоимости? — с сомнение в голосе спросил Дуглас Оутс.

— За считанные минуты после обнаружения элемента или минерала «Дудлбаг» дает точную оценку данных запасов руды, проектную стоимость разработки, возможный доход и точные координаты месторождения.

Если аудитория Сандекера изначально была настроена скептически, то сейчас она выражала полное недоверие. Министр энергетики Клейн задал вопрос, который был у всех на уме:

— Как действует этот аппарат?

— Тот же самый основной принцип радара или морских глубинных эхолотов с тем исключением, что «Дудлбаг» передаст резко сфокусированный, концентрированный импульс энергии. Этот высокоэнергетический луч, теоретически аналогичный радиостанции, передающей различные оттенки звука по воздуху, выдает различные частоты сигналов, которые отражаются от геологических формаций, встречающихся ему. Мои инженеры называют это модуляций развертки. Можно сравнить это с криком в каньоне. Когда голос сталкивается со стеной коренной породы, вы слышите далекое эхо. Но если на пути встречаются деревья и другая растительность, то поступает приглушенное эхо.

— Но я так и не понимаю, как он может определять отдельные минералы, — сконфуженно спросил Клейн.

— Каждый минерал, каждый элемент в составе земли резонирует на своей собственной частоте. Медь резонирует на частоте около двух тысяч герц. Железо на частоте две тысячи двадцать герц. Цинк на частоте четыре тысячи. Глина, коренные породы и песок дают свои собственные отклики, определяющие качество сигнала, который поступает на их поверхность и отражается от нее. На дисплее компьютера изображение похоже на яркий поперечный разрез земли, потому что различные формации закодированы цветом.

— А глубина залежи полезного ископаемого определяется по времени запаздывания сигнала, — прокомментировал адмирал Кемпер.

— Вы правы.

— Мне кажется, что сигнал слабеет и искажается по мере углубления в недра, — сказал Мерсьер.

— Да, — подтвердил Сандекер. — Луч теряет энергию по мере прохождения через различные слои земли. Но, регистрируя каждый слой во время прохождения луча, мы научились ожидать и понимать различные отражения. Мы называем это отслеживанием плотности. Компьютеры анализируют и передают откорректированные данные в цифровой форме.

Президент беспокойно заерзал на стуле.

— Это кажется совершенно невозможным.

— Но, тем не менее, это совершенно реально, — сказал Сандекер. — Дело сводится к тому, джентльмены, что флот из десяти «Дудлбагов» может исследовать все дно мирового океана за пять лет.

В зале воцарилась полная тишина. Затем Оутс с уважением пробормотал:

— Боже, непостижимый потенциал.

Директор ЦРУ Броган спросил, наклоняясь через стол:

— Существует ли хоть малая возможность, что русские разрабатывают аналогичный аппарат?

Сандекер отрицательно покачал головой.

— Не думаю. Всего несколько месяцев назад у нас не было технологии для совершенствования высокоэнергетического луча. Им потребуется десятилетие, чтобы догнать нас.

— Еще один вопрос, — сказал Мерсьер. — Почему выбрано море Лабрадор? Почему испытания «Дудлбага» не проводятся на нашем континентальном шельфе?

— Я полагал, что лучше всего провести испытания в изолированном районе, удаленном от оживленного морского движения.

— Но почему так близко к канадским берегам?

— «Дудлбаг» наткнулся на признаки нефти.

— Нефти?

— Да. След ведет в пролив Гудзона на севере Ньюфаундленда. Я приказал «Дудлбагу» отклониться от заданного курса и проследовать в канадские территориальные воды. Ответственность за потерю моего самого дорогого друга, его экипажа и научно-исследовательского подводного аппарата лежит только на мне одном. Больше никто не виноват.

Адъютант бесшумно вошел в зал и предложил кофе. Подойдя к Сандекеру, он положил около его локтя записку. В ней говорилось:

«Нужно срочно увидеться. Джиордино».

— Может быть, следует объявить короткий перерыв, — сказал Сандекер. — У одного из моих служащих есть новая информация о трагедии.

Президент бросил на него понимающий взгляд и кивнул в сторону двери.

— Конечно. Пусть он присоединяется к нам.

Джиордино провели в зал заседаний, его лицо сияло.

— Появился «Дудлбаг» и все, находящиеся на борту, — выпалил он без преамбулы.

— Что случилось? — воскликнул Сандекер.

— Торпеда ударилась о выступающие горы в пятидесяти метрах от погружаемого аппарата. Толчок вызвал короткое замыкание главных терминалов. Для устранения неполадок Питту и его людям потребовалось время, около часа назад они закончили ремонт и восстановили связь.

— Никто не ранен? — спросил адмирал Кемпер. — Корпус остался герметичным?

— Синяки и ушибы, — ответил Джиордино как в телеграмме. — Один сломанный палец. О протечках сообщений нет.

— Слава Богу, они целы, — сказал президент, и все заулыбались.

Джиордино более не мог оставаться сдержанным.

— Я не сказал о самом приятном.

Сандекер вопросительно посмотрел на него.

— Самом приятном?

— Сразу после того, как были восстановлены компьютеры, анализаторы словно сошли с ума. Поздравления, адмирал. «Дудлбаг» нашел прадедушку стратиграфических ловушек.

Сандекер напрягся.

— Они нашли нефть?

— Первоначальные данные дают основания предполагать наличие месторождения на площади длиной девяносто пять миль на три четверти мили шириной. Перспектива добычи потрясающая. Общий запас оценивается в восемь миллиардов баррелей нефти.

Никто из сидящих за столом не мог вымолвить ни слова. Могли лишь продолжать сидеть, размышляя над безграничными последствиями этого открытия.

Джиордино открыл атташе-кейс и передал Сандекеру стопку бумаг.

— У меня не было времени перевязать ее ленточкой, но здесь предварительные цифры, расчеты и перспективы, включая оценочную стоимость бурения и добычи. Доктор Кинг составит краткий отчет после того, как «Дудлбаг» завершит более подробное обследование месторождения.

— Куда точно попала торпеда? — спросил Клейн.

Джиордино развернул морскую карту на столе перед президентом. Начал карандашом показывать курс, по которому следовал «Дудлбаг».

— После близкого промаха торпеды экипаж выполнил маневры уклонения. На борту не знали о том, что подводной лодке дан приказ прекратить атаку. Уходя на северо-запад по дуге из моря Лабрадор, они держались ближе к морскому дну, проходя по проливу Грей южнее островов Баттон, и вошли в залив Унгава. Здесь, — Джиордино сделал паузу, чтобы отметить место на карте, — они открыли нефтяное месторождение.

В глазах президента сразу исчезло радостное возбуждение.

— Значит, оно не около берегов Ньюфаундленда?

— Нет, сэр. Граница, проходящая по периферии Ньюфаундленда, заканчивается в точке земли на входе в пролив Грей. Месторождение нефти открыто в водах Квебека.

На лице президента появилось выражение полного разочарования. Он и Мерсьер смотрели друг на друга с абсолютным пониманием.

— Из всех мест во всем северном полушарии, — сказал президент почти шепотом, — оно почему-то оказалось именно в Квебеке.