Ночные костры

Глава 15

За недели, проведенные в Кернстоу, старая Эммаде Роше утратила легкую дрожь в конечностях, которая одолевала ее в Морстоне. После ночей на мягкой перине, вдали от шума морстонских волн щеки ее порозовели, а в глазах появился ясный блеск. Шелковые лохмотья, которые она носила в Морстоне, сменились новыми платьями, сшитыми из лучших тканей с данхеветских рынков. В ее речи появились новые властные интонации.

Впрочем, последнее обстоятельство не радовало Раймона. Он откинулся в своем кресле и хотел было закинуть ноги в сапогах на свежевымытые доски высокого стола, но вовремя одумался. Служанки давно унесли остатки завтрака, и кухонный коридор опустел. Со двора доносились голоса солдат: они готовили лошадей и оружие к ежедневной тренировке.

Он закрыл глаза.

— Миледи, моя жена не предупреждала вас, чтобы вы говорили тихо или молчали про морстонскую службу королеве? Вы столько лет хранили тайну ее величества, чтобы теперь раскричать о ней на весь замок?

— Я буду кричать еще громче, если вы увезете бедную девочку в Виндзор без меня.

— Эта бедная девочка — моя жена, и ей скоро будет двадцать лет. Алиса согласилась оставить вас здесь.

— А кто будет разговаривать с королевой Элеанорой? Моя бедная Алиса, которая никогда не была при дворе? Или вы, милорд? Ваши грубые речи…

— Если вы так печетесь о вежливости, мадам, тогда последите за собственной речью.

— …ввергнут вас обоих в немилость, прежде чем ваши лошади дойдут до королевской конюшни. А я поговорю с королевой Элеанорой как положено и напомню ей, что шкатулка была полупустой, когда много лет назад она отдала ее нам на хранение…

Раймон вздохнул:

— Мадам, я передам королеве ваши слова, но сами вы останетесь здесь с Жербре.

— А если королева рассердится на вас?..

— У меня есть средства для защиты Алисы. — Раймон понизил голос: — Вы тоже будете в безопасности. Хьюго знает, что делать. Вы поедете вместе с ним на юг под видом жены купца и уплывете в Нормандию, а там отправитесь в дом моего отца. Алиса будет вас ждать.

— А кто будет успокаивать мою леди Алису, если вам придется увезти ее в Нормандию, протащив по чужим дорогам и по морю? Что вы будете делать, если ее одолеют страхи?..

— Она боится моря?

— Не только моря. Всего.

— Всего? Говорите яснее, мадам.

Эмма издала тихий торжествующий возглас и положила руку на стол.

— Так вы не знаете? Ну конечно, откуда? Вы ничего не знаете про Алису…

Раймон с глухим стуком хватил кулаком по деревянной столешнице.

— Говорите немедленно! Какие страхи?

Она откинулась назад и аккуратно сложила руки на коленях.

— Алиса боится дорог и открытых пространств с того дня, как мы увезли ее из Солсбери вместе с ее матушкой и Уильямом. Девочка так сильно кричала, что мы боялись, как бы она не сорвала голос.

— Чего же она боялась?

— Всего, что лежало за пределами солсберийской крепости. Алиса не выходила оттуда с младенчества. Нам пришлось отдирать ее маленькие пальчики от ворот. На полпути в Шафтсбери она закрыла глаза руками и больше не проронила ни слова — до тех пор, пока мы не приехали в Эксетер.

— Тогда Алиса была совсем ребенком, а теперь она взрослая женщина. Она одна отправилась ночью через болото…

— Вы привезли ее в Морстон чуть живую от страха. Бедняжка! Как она перенесет поездку в Нормандию в компании грубых солдат?

— Алиса знает, что со мной она в безопасности.

— Вы ее погубите.

Женщина замолчала и укуталась в свою мантилью, как будто ей было холодно. Она сидела, прищурив глаза, и бесшумно двигала морщинистыми губами.

Раймон смягчил тон:

— Где вы хотите жить после того, как закончится наша поездка и минует опасность?

— Вы о чем?

— Вы можете остаться здесь или поехать за нами в поместье моего отца, если нам придется бежать. А может, вы желаете вернуться в Пуатье?

— Ни за что!

— Ваши родные… родные Алисы…

— Все умерли. Их убил старый король Генрих, когда подавлял восстание молодых принцев.

— Родственников Алисы изгнали из Мирбо, но их ведь можно найти.

— Вы найдете их всех в Мирбо, милорд. В семейном склепе. Последний из них умер, когда армия короля вошла в Пуатье. — Эмма возмущенно выпятила губы. — Если будете там, милорд, сводите Алису взглянуть на их могилы. Покойники — это все, что у нее осталось в этом мире.

— У нее есть я! — прорычал Раймон. — И этого ей будет достаточно, клянусь Богом!

— Миледи сказала мне, что вам нужны земля и мир. Вы лишитесь и того и другого, если рассердите королеву.

Из кухни донеслись шаги горничных, которые возвращались к своей работе. В коридоре появилась Бида со стопкой дров. Раймон встал.

— Я могу потерять землю, и мир может кончиться, — сказал он Эмме, — но свою жену я в обиду не дам.

Вскоре Эрик и Ален отправились в Данхевет и вернулись на север берегом реки, ведя в поводу трех новых скакунов — гнедого мерина и двух вороных кобыл. Раймон предложил Рольфу Неверсу выбрать себе лошадь из этих трех, потому что серую кобылу, на которой ездил управляющий, он взял для леди Алис.

Неверс охотно отдал свою лошадь.

— Конечно, милорд, ведь она не моя. Я никогда не ездил на ней, пока была жива леди Констанция… А потом… после смерти госпожи было просто неразумно оставить кобылу на выгуле. Это ценная верховая лошадь, и я ездил на ней, чтобы она не отвыкла от седла…

Раймон сердито махнул рукой, пресекая виноватые объяснения управляющего.

— Неверс, я не ругаю тебя за то, что ты пользовался этой лошадью. Клянусь Богом, мне надоели твои вечные оправдания! Если ты пользовался чем-то в отсутствие владельца, в этом нет ничего дурного. Ты исправно вел хозяйство, сберег золото, и не важно, что при этом ты выпил несколько бочонков вина, ездил на господской лошади и по взаимному согласию развлекался со служанками. Разве я не говорил, что доволен твоей работой? Неверс опустил глаза.

— Говорили, милорд. Раймон собрался уходить.

— Тогда выбери себе одну из трех новых лошадей и езди на ней. А многословные оправдания побереги для более важных случаев. — Он опять взглянул на управляющего. Может, с кобылой что-то не так? Если Алиса поедет на ней в Виндзор, не должно быть никаких сомнений в ее надежности. — Скажи, эта лошадь…

— Да-да, милорд? — испуганно встрепенулся Неверс.

— Леди Констанция на ней ездила? -Да.

— С виду она послушная. Леди Констанция не жаловалась на нее?

— Нет.

Что-то в голосе Неверса насторожило Раймона.

— Как умерла эта женщина?

— Во сне, милорд. Однажды утром она не проснулась, вот и все.

Она умерла под боком у де Рансона, в его постели… В той самой комнате, в которой Алиса отказалась спать. Сделав над собой усилие, Раймон понизил голос:

— Она была больна?

Неверс посмотрел на свои сапоги.

— Нет, милорд. У нее было два выкидыша, но за несколько лет до смерти. Милорд Харольд… лорд де Рансон предположил, что накануне она слишком быстро ездила верхом, растряслась в седле и от этого умерла. У леди Констанции было слабое здоровье…

— Она одна каталась на лошади?

— Нет, с лордом Харольдом. Но на ней не было никаких видимых повреждений, милорд. Я сомневался… мы все сомневались, что лошадь стала причиной ее смерти. В тот вечер леди Констанция поужинала и легла спать, а наутро лорд Харольд нашел ее мертвой.

— Продолжайте.

Неверс судорожно вздохнул:

— Наверное, она заболела лихорадкой и скоропостижно скончалась.

— Лихорадкой?

— За неделю до нее умер Уильям Морстонский, а через несколько дней спустя — леди Изабелла. Наш священник уехал на их похороны. А всего через полмесяца ему пришлось отпевать нашу бедную госпожу.

— А где он сейчас? Я не видел здесь никакого священника.

Лицо Неверса сделалось еще более жалким.

— Он был старым, у него болели кости. Лорд Харольд отправил его в шильштонское аббатство, где он и молится за упокой души леди Констанции.

Раймон отпустил Неверса и вывел Шайтана из стойла. Сегодня он один прокатится по окрестностям и обдумает рассказ управляющего. А вдруг де Рансон отравил свою жену, чтобы вступить в брак с только что осиротевшей Алисой и таким образом получить доступ к сокровищам, о которых знал понаслышке? Если этот негодяй до сих пор жив, он может в любой момент вернуться в поместье, чтобы замести следы своих подлых преступлений с помощью новых убийств.

Раймон набросил седло на спину Шайтану и затянул подпругу. Нет, он не поддастся гневу — до тех пор, пока не встретится лицом к лицу с де Рансоном и не занесет над ним свой карающий меч.

Раймон прогнал из головы все, кроме мысли о возможном возвращении Харольда. Но воображение упорно рисовало ему безликого женоубийцу, который скачет через болото в Морстон, чтобы обручиться с Алисой и взять ее силой, не дождавшись свадебной церемонии. Наконец Раймон заставил себя думать о другом — о полупустой шкатулке, о морстонском амбаре и о доме, в котором спал отец Ансельм.

Он выехал за ворота и повернул Шайтана к западу — туда, где за болотами виднелся невысокий утес Морстона. Утес…

Раймон резко натянул поводья, остановив коня. Рассказы пастухов, слышанные им в первый вечер в морстонской комнате для охраны, теперь приобрели зловещий оттенок. На этой пологой скале, на которую без труда взберется даже ребенок, погибли двое. Прошлым летом там нашли мертвую мать Уота, молодую свинарку, а недавно, всего за несколько дней до приезда Раймона, с того же утеса упал и разбился насмерть старый пастух Ларс. Если на вершине притаится человек, то ему будет видно все, что происходит в тесно застроенном дворе морстонской крепости и на полях.

Шайтан тряхнул головой и сошел с дороги. Раймон поднял поводья и поехал на юг, мимо местных полей, на которых крестьяне жали рано поспевший овес. Те двое, что погибли на утесе, наверное, испугались волка, вышедшего из дальнего леса.

Если он не обуздает свои мысли, то начнет видеть руку де Рансона в каждом злодействе, случившемся на территории герцогства Корнуолл. Ему достаточно знать, как де Рансон обошелся с Алисой за неделю до своего исчезновения. Уже за одно это негодяй заслуживает смерти.

— Раймон, перед жатвой в поместье полно дел, а вы опять увозите меня от работы! — Алиса слезла с чердака кладовой и отряхнула пыльное платье. — Как я могу все бросить и поехать с вами кататься?

— Очень просто. Выйдите из кладовой, подойдите к своей лошади, сядьте в седло и…

— Мне не до шуток, милорд! — Алиса сдвинула брови и уставилась на мужа испепеляющим взором. — Вы не знаете, что такое голод. Господь даровал вам эти земли, и грех оставлять Божий дар без внимания.

Не устояв перед искушением, Раймон взял в руку Божий дар, который скрывался под лифом жениного платья, и отнесся к нему бережно, с надлежащим вниманием.

Негодующий крик Алисы сменился тихими блаженными стонами. Она схватила его руку и опустила ее на свою талию.

— Вы хотите овладеть мной прямо сейчас? — прошептала она. — Или дождетесь, когда парни подгонят фургоны к дверям кладовой, и устроите им представление?

Раймон улыбнулся:

— Едем, жена. Если вы пустите свою кобылу быстрым шагом, то мы доберемся до речной тропы раньше, чем я вас изнасилую.

Она оглянулась на пустые корыта и корзины для зерна, в беспорядке сваленные на чердаке.

— Раймон, урожай — это важно… Он вздохнул:

— А то, чему я должен вас научить, еще важнее.

— Я не шучу.

— Я тоже. — Он отступил к двери и потянул ее за собой. — Есть вещи… помимо любовных игр, Алиса… которые вам надо знать, прежде чем мы отправимся в Виндзор. Вы должны научиться легко, не задумываясь, управлять лошадью и скакать по открытой дороге, не цепляясь за седельную луку с такой силой, будто хотите оторвать ее от седла. Вы должны научиться быстро пользоваться кинжалом, чтобы мужчина не смог вырвать его из ваших рук и направить против вас. — Раймон затаил дыхание. — Не смотрите на меня так, Алиса. Это очень важно.

— Вы, наверное, считаете меня абсолютно бесполезным существом? — прошептала она. — Обузой во всем, кроме постели?

— И вы еще рассуждаете про обузу? Клянусь Богом, Алиса, все эти годы вы несли на себе такую обузу, какая и не снилась иной женщине. Пора вам расстаться со своим бременем. — Раймон обернулся и встретился с ее взглядом. — Успокойтесь, никто не будет голодать — ни здесь, ни в Морстоне. В прошлом году в Кернстоу собрали богатый урожай, и в этом соберут не меньше, независимо от нашего с вами присутствия. То бремя, которое вы несете с самого рождения и которое я поклялся взять на себя, — это приехать в Виндзор после праздника урожая и отдать королеве Элеаноре проклятую шкатулку. Но я не могу отправляться в путь до тех пор, пока вы не научитесь уверенно держаться в седле, иначе мне придется каждую милю тревожиться за вашу жизнь и не отъезжать от вас ни на шаг. Она вздохнула:

— Я понимаю…

Он погладил ее пальцами по щеке.

— Я не хочу вас потерять, Алиса.

Она дважды моргнула и пошла к двери.

— Тогда мне придется научиться скакать на лошади, не теряя поводьев.

Каждый день, закончив боевую подготовку со своими солдатами, Раймон де Базен покидал Кернстоу вместе с молодой женой и учил ее верховой езде. Они выбирали разные маршруты. В полдень, когда летняя жара была в самом разгаре, они переходили вброд реку ниже по течению от Кернстоу, скакали на восток и поворачивали обратно, когда солнце на небе уже спускалось. У них был отработанный распорядок: Алиса ехала впереди, направляя свою лошадь по выбранному пути. Раймон ехал за ней, стараясь не отстать, и разговаривал лишь тогда, когда Алиса спрашивала дорогу. Назад они скакали бок о бок, их лошади сами находили дорогу домой.

Как-то Раймон начал учить Алису драться кулаками.

— Бесполезно, — сказала она. — Как бы я ни старалась, вы все равно окажетесь быстрее меня. Когда мне удается вас ударить, я отбиваю себе руку, а вам хоть бы что: вы ни разу даже не пошатнулись. — Она потерла пальцы и медленно улыбнулась, глядя на мужа. — Мне гораздо больше понравились наши вчерашние игры на лужайке.

— Вчера на лужайке вы показали большое мастерство, миледи. Когда вы научитесь защищаться так же хорошо, как играть в любовные игры, вот тогда мы с вами снова отправимся на лужайку.

Алиса вздохнула:

— Значит, у нас больше не будет дневных удовольствий, Раймон. Мне никогда не хватит сил одолеть мужчину.

— Но вы будете знать, как его покалечить. — Раймон вытянул свой кинжал из сапога. — Сожмите это в руке и нападайте, как я вас учил. Сделайте это быстро, раньте его — в лицо, если сможете, — и бегите. Когда мы поедем в Виндзор, вы возьмете с собой нож, который я вам дал, и будете им пользоваться.

Алиса взглянула на блестящий клинок, лежавший на ладони мужа.

— Я не могу. Раймон улыбнулся:

— Придется научиться — на случай, если у вас под рукой не будет лопаты.

Алиса отвернулась.

Он продолжал улыбаться:

— Ну же, Алиса! Возьмите кинжал и потренируйтесь вон на том дубке. Может быть, у нас останется время и на лужайку. — Раймон протянул ей сверкающий клинок, и она хотела взять его, но Раймон быстрым бесшумным движением отдернул руку.

Она всплеснула руками:

— Я что, должна научиться не только нападать с ножом, но и отнимать его?

Он сунул кинжал ей в руку.

— Возьмите и спрячьте в сапоге, как я вас учил. Алис вздохнула:

— Я уже усвоила это вчера. Мне нужно…

Но Раймон не слушал. Он смотрел ей за плечо, на прибрежную тропу. Алиса обернулась и увидела трех всадников, медленно едущих к северу. Их белоснежные плащи с кроваво-красными крестами зловеще выделялись на фоне яркой зелени и золота созревших полей.

— Кто это?

— Дурные гости.

— Раймон, кто эти люди?

Он посмотрел на жену, и лицо его смягчилось.

— Не бойтесь, Алиса, это не дикая охота. Это храмовники.

Алиса спрятала нож в сапог.

— Я никогда не видела храмовников… и не ожидала увидеть их здесь.

— Я тоже. — Раймон поднял мантилью Алисы, лежавшую в густой траве.

— Они, должно быть, видели нас, когда проезжали мимо. Не будем томить их ожиданием.

— Может, они не остановятся в Кернстоу, а поедут дальше, в Биддафорд.

— Нет. — Раймон увел лошадей от реки и подсадил Алису в седло. — Они остановятся в Кернстоу. И мы должны встретить их так, как будто нам нечего скрывать.

— Это люди принца Иоанна? Раймон покачал головой:

— Они не подчиняются ни одному лорду этой страны. У них есть поместья во всех уголках христианского мира, но они служат только тем правителям, которым хотят. И ни с кем не делятся своими тайнами.

Он сел на Шайтана и подъехал к жене.

— Если и есть христианский король, которого они поддерживают, то это Ричард Плантагенет. Возможно, его мать тоже пользуется их услугами. — Раймон слабо улыбнулся. — Она подарила им богатые земли и разрешила пользоваться портом. Поэтому она может им доверять — до тех пор, пока они не получат более щедрый дар от кого-нибудь из ее врагов.

— А что, если они знают…

— Нет. Не думайте, будто им известны все тайны королевы Элеаноры. — Раймон понизил голос: — Если бы вдовствующая королева сочла возможным посвятить храмовников в это дело, то она прислала бы сюда не меня, а их. Нет, они не знают про драгоценности, но, вполне вероятно, действуют по ее указке. — Он натянул поводья, остановив Шайтана, и тронул Алису за руку. — Держитесь рядом со мной, — сказал он, — и ничего не бойтесь. Они не тронут меня, потому что я воевал вместе с ними в Акре. И не только там.

Он пришпорил коня и дал знак Алисе ехать за ним. Трое всадников услышали его громкое приветствие и повернули лошадей.

— По крайней мере, — буркнул Раймон, — этим мужчинам наши кокетливые служанки Вида и Мод не будут строить глазки.

Рыцари-храмовники сняли свои бело-красные плащи и остались в черных рубахах, сливавшихся с темнотой зала, но их все равно нельзя было спутать ни с кем другим. У них были длинные, выгоревшие на солнце бороды и смуглые лица — такие же суровые, как их воинская слава. Коротко стриженные волосы топорщились во все стороны от шлемов, которые мужчины сняли у ворот. Они ели мало мяса и пили мало вина.

Хьюго Жербре был единственным солдатом Базена, который свободно общался с храмовниками. Те отвечали на его прямые вопросы и усталые шутки с серьезной и холодной учтивостью. По мнению Алисы, они не сказали ничего, кроме приветствий и краткой благодарности за еду. По мнению же Раймона, они изъявили желание обсудить после ужина вопрос уплаты налога на выкуп короля Ричарда.

Алиса тронула Раймона за руку.

— Прошу вас, милорд, не вышучивайте их. Они могут обидеться.

Он накрыл ее руку своей.

— Идите в нашу спальню и ждите меня там. Мы, я и Неверс, поговорим с ними о налоге. На их взгляд, женщина не должна интересоваться подобными вопросами, и если вы останетесь, это может вызвать подозрения.

— Раймон, будьте осторожны…

— Идите же.

Рыцари-храмовники встали, когда Алиса вышла из-за стола. Раймон дал знак Биде подойти и убрать посуду. Поднимаясь по лестнице, Алиса слышала за спиной тихие голоса и шаги служанки, торопившейся спрятаться в кухне.

— Я заплатил налог на выкуп в Данхевете, милорд. — Неверс переводил испуганный взгляд с де Базена на мрачные лица сидевших напротив мужчин. — Это было в июне, милорд. За неделю до вашего приезда в Кернстоу. Я отдал четвертую часть золота и сумму, равную четверти стоимости скота. И еще одну сумму, равную стоимости несобранного зерна, насколько я сумел его оценить. — Голос управляющего сделался писклявым. — Королевские уполномоченные в Данхевете остались довольны, они тепло напутствовали меня…

Если этот человек не закроет рот, то его боязливость погубит их всех!

— Отлично, Неверс, — вмешался Раймон. — Ты все сделал, как надо.

Старший храмовник, Мольон, обратил свои светлые глаза на Раймона.

— Перейду к тому делу, которое нас сюда привело, — начал он. — Партон, Лессир и я живем возле Болавентора, на болоте к югу отсюда. До нас дошли слухи, де Базен, о сокровищах, найденных в вашем морстонском поместье.

— Сокровища в Морстоне? — Раймон изобразил веселое удивление. — Да вы хоть видели это поместье? — Он поднял свой кубок с вином и взмахнул рукой. — Не смешите меня, дружище! Если вы найдете сокровища в этой дыре, то я соглашусь с сарацинами, которые называют ваш орден колдовским. Вы когда-нибудь были в Морстоне?

Неужели молодой Гарет проболтался о той ночи, когда его господин заперся ото всех и что-то копал в амбаре при свете факелов?

Мольон замялся.

— Нет, но мы собираемся заехать туда на обратном пути из Биддафорда. — Он подался вперед. — Я знаю вашу репутацию, де Базен, и мне достаточно вашего слова. Так, значит, вы не нашли сокровища в Морстоне?

Побрякушки, бирюльки, старушечьи иллюзии — в той шкатулке лежало все, что угодно, только не сокровища.

— Нет, — ответил Раймон, — там не было никаких сокровищ. — Он глотнул еще вина и протянул кувшин Мольону. — Я раскопал старый колодец, — добавил он, — до самых камней. И нашел только свиные кости. Воды там но было. И золота тоже. — Он пожал плечами. — Можете поискать сами. Если что-нибудь найдете, я отдам вам половину. И разумеется, четверть — на королевский налог. Тот, кто наболтал вам про сокровища, случайно, не сказал, где они спрятаны?

Мольон помолчал.

— Мне рассказал про них один паломник, — наконец проговорил он, — простой человек. Он что-то услышал в Данхевете и знал только название поместья, больше ничего.

Раймон улыбнулся:

— А я услышал эту байку от морстонской девочки-пастушки. Она сказала, что сокровища зарыты в колодце. — Он пожал плечами. — Наверное, в древности это был священный колодец. Здесь такие легенды не редкость.

Мольон откинулся назад.

— Мы поищем сокровища, когда вернемся из Биддафорда.

— Вы едете туда за налогом на выкуп короля? Тамплиер покачал головой:

— Налоги собрали уполномоченные принца Иоанна. Мы везем лорду Гранавилу привет от королевы и просьбу посетить ее в Виндзоре.

— Понятно. Мольон улыбнулся:

— А вы с женой скоро поедете в Виндзор? Раймон улыбнулся в ответ:

— Да, конечно. Мать моей жены была фрейлиной вдовствующей королевы в Пуатье. Я обещал привезти леди Алису в Виндзор после праздника урожая.

Мольон отодвинул пустой кубок.

— Когда наш гонец вернется к королеве Элеаноре, он скажет ей, что вы и ваша жена не забыли свое обещание.

Раймон наполнил кубок и опять поставил его перед Мольоном.

— Нет, мы ничего не забыли, — подтвердил он.

— Их послала королева, — сообщил Раймон. Алиса встала со скамьи.

— Так, может, отдадим им…

— Нет. Даже не заикайтесь об этом.

Она снова села.

— Вряд ли они будут подслушивать под дверью.

— Никогда не сомневайтесь в их хитрости. Если есть способ слушать через каменные стены, то они его знают. — Раймон покачал головой, отказываясь от вина, которое налила ему жена. — Нет, мне хватит. Я много выпил в зале, чтобы показать Мольону и остальным, что не боюсь захмелеть и выболтать какие-то свои секреты. — Он снял рубаху и протянул руки к огню в камине.

Алиса закрыла лицо ладонями.

Раймон отнял ее руки и погладил по щекам.

— Я сказал им, что услышал молву про сокровища и разрыл колодец. И предложил им поискать самим. Только едва ли они станут утруждаться.

— Почему храмовники спросили про сокровища? Откуда они знают?

— Им рассказал какой-то паломник в Дартмуре, — прошептал Раймон.

И почувствовал, как она дрожит.

— Когда… когда это было?

— Я не спросил. Если бы проявил интерес к этому паломнику, они бы сами начали задавать мне вопросы.

Алиса закрыла глаза.

— Они нас подозревают? Раймон поцеловал ее в веки.

— Они привезли сообщение от королевы Элеаноры. — Он нагнул голову и ласково коснулся губами ее губ. — Она напоминает нам, чтобы мы приехали к ней после праздника урожая.

Алиса открыла глаза и отпрянула.

— Она вам не доверяет? Зачем она их прислала? Хватило бы и одного гонца…

Раймон вздохнул:

— Один гонец не отвечает представлению Элеаноры о королевском посланце. Когда ей понадобилось со мной встретиться, она прислала за мной в Базен капитана наемной армии и сорок бывших головорезов, которые и доставили мне высочайшее приглашение.

Он встал и начал снимать штаны.

— Но есть одна загвоздка.

— Какая, скажите? — встревожилась Алиса, тоже поднимаясь со скамьи.

— Как я уже сказал, я выпил много кубков вина, чтобы показать Мольону, что мне нечего скрывать.

Раймон взял ее за руку и потянул к лежанке.

— И у вас развязался язык? Раймон снял с кровати покрывало.

— Нет. Я говорил с величайшей осторожностью. Моей осмотрительности позавидовал бы любой придворный льстец. Вообще я думаю, что служба при дворе мне вполне по силам, так что, если захочу, можно будет…

Алиса опустилась на постель.

— Но в чем же загвоздка, Раймон? Что случилось? Он растянулся на льняных простынях и зевнул.

— Я чересчур много выпил и теперь не смогу взять вас силой, жена.

Она упала на спину рядом с ним.

— И это… все?

Он накрутил на палец прядь ее волос.

— Вы сидели здесь, ждали меня и дрожали от страха. Боялись вопросов храмовников и того, что я расскажу вам, когда приду. После такого напряжения вам необходима разрядка, чтобы уснуть. — Он улыбнулся. — Я разомлел от вина, Алиса, и не смогу возбудить нас так, как положено. Сегодня вечером вам придется взять эту работу на себя.

Алиса посмотрела на мужа и улыбнулась в ответ на его улыбку:

— Ну что ж, вы исправно трудились много ночей и заслужили мою благодарность.

— Да. Благодарите меня. Всю ночь напролет.

Алиса нависла над ним, чувствуя под собой его растущий символ желания.

— Но если мы проспим до полудня, кто же будет общаться с вашими мрачными храмовниками?

Он запустил пальцы в ее густые волосы.

— Никто, даже воинствующий монах, не допустит мысли о том, что я могу встать раньше полудня после ночи с такой красавицей, как вы.

Она закрыла ему рот ладонью:

— Если эти люди умеют слышать через стены, милорд, то вам нужно научиться молчать. Иначе я не стану ублажать вас.

Он слегка прикусил пальцы Алисы и положил ее на себя.

— Тогда не отрывай своих губ от моих, жена. Держи их там, и я буду молчать. Всю ночь.

— Только там, милорд?

Он издал тихий гортанный стон.

— Я женился на распутнице.

Она медленно скользнула вниз и проложила многообещающую дорожку из поцелуев по его возбужденной мужской плоти.

— Запомни, муж: молчание. Ни единого звука…

— Распутница, — прошептал он, — распутница, распутница…