Ночь Дракона

Глава 20

Он был жив. Крас не был удивлен этому чуду, но и не был рад. Атака Кейлека не сработала, но по гораздо более страшным причинам.

– Ах, великий Кориалстраз… защитник младших рас, спаситель Азерота… величайший из всех дураков… – раздался голос супруги Смертокрыла.

Крас едва мог шевельнуться. Было больно даже поднять голову, чтобы увидеть, как она идет к восстановленной Душе Демона и прикасается к ней, как любящая мать к желанному ребенку. Дракон-маг сомневался, что Зловестина когда-либо также нежно относилась к Нефариану или Ониксии, но они и не существовали исключительно для того, чтобы удовлетворить ее амбиции и безумие. У Души Демона не было собственного мнения, не было возможности стремления к независимости…

– Это… Это никогда не с-с-сработает! – сумел прохрипеть он. – В конце концов… ты найдешь только… только разочарование… и смерть…

– Хватит проповедей, Кориалстраз, – рассмеялась черная драконесса, теперь с интересом рассматривая обездвиженную Верису. – Да, дорогая моя, ты тоже жива, хотя и ненадолго. Ты должна поблагодарить меня за это чудо. Вся сила, которую собирался высвободить этот импульсивный юный дурак, была умело перенаправлена мною.

Крас фыркнул.

– Это было… было твое подлое нашёптывание в… в мыслях синего… и именно оно… заставило его создать это жестокое заклятие…

– Ну конечно же! Он сделал настолько удивительно предсказуемый выбор! Можешь представить себе, насколько приятно было обнаружить, что он не только жив, но и мысли его столь запутаны, что я смогла легко направить их против тебя! Твое постоянное вмешательство в дела мира настроило против тебя многих, таких как он, Кориалстраз…

– А ты… а ты лишь погубишь себя сама. С-Зловестина! Ты… Ты не можешь контролировать то, что создала! Пойми это, пока еще не слишком поздно…

Она коротко взмахнула рукой, и он взлетел вверх, к потолку. Крас вскрикнул, но не только от удара.

Кончик длинного, острого сталактита, укрепленного мощью черного дракона, показался из его груди.

Струйка жизненных жидкостей красного дракона оросила пол комнаты. Крас задыхался, но оставался в сознании, несмотря на казавшуюся смертельной рану.

– Все идет так, как захочу я, мой дорогой Кориалстраз, и всегда шло! Я подготовилась к любым неожиданностям, и хотя я признаю, что тебе удалось удивить меня, когда ты смог вырваться из крисалиновой клетки, твои действия лишь ускорили выполнение задуманного, к моей величайшей радости!

– Ты всего лишь… ты всего лишь приближаешь… свою смерть, говорю тебе! Даже сейчас…

– Даже сейчас твои спутники бесполезно пытаются или вырваться на свободу, или, например, двое из них, прямо сейчас смеют пытаться освободить дракона пустоты… – она улыбнулась выражениям лиц дракона-мага и следопыта. – Ах! Кое-что из этого вам неизвестно? Тебе, моя милая высшая эльфийка, будет особенно интересно, поскольку мне на самом деле кажется, что вместе с известной вам обоим дренейкой здесь находится человеческий волшебник… рыжеволосый человек, зарекомендовавший себя как любимый подхалим Кориалстраза!

– Ронин? – выдохнула Вериса.

– Какая любящая женушка… – скрытое под вуалью лицо тут же посуровело. – Какая любящая женушка… – вернулось выражение триумфа. – Он и дренейка лишь внесут свой вклад в запас магических энергий, которые я собираю для моих новых детей…

Ужасающий рев сотряс всю пещеру, почти заставив Краса упасть на пол. В последний момент Зловестина вернула его на место.

– Послушай… Прислушайся к этому, Зловестина! Каждый новый крик твоей твари говорит о том, что она становится все больше, все сильнее…

– Ну разумеется! В этом весь смысл! На самом деле, Кориалстраз, мне кажется, ты ы окончательно обезумел.

Крас покачал головой.

– Ты так и не поймешь, пока… – он застонал, – пока не будет слишком поздно…

Она рассмеялась.

– Чувствуешь, как распространяется слабость? Чувствуешь, как тебя охватывает оцепенение? Когда я собирала оставшиеся здесь фрагменты Души Демона, я нашла в них остатки энергии, которую никогда не видела. Что более интересно, обломки, казалось, стараются вобрать в себя больше энергии, как будто собираются восстановить творение моего дорогого, неоплаканного мужа, – Зловестина погладила светящуюся конструкцию, – будто знак самой судьбы. У меня оказалась Погибель Балакгоса, которая так идеально работает вместе с тем, что осталось от Души Демона, как будто я сама это задумала!

Крас знал о Погибели Балакгоса, небесно-голубом кубе, созданном одним из старших потомков Малигоса. Все синие драконы были хранителями магии, но Балакгос пошел дальше: он сконструировал куб, чтобы разобраться с ситуацией, которая, как он считал, угрожала Азероту… высвобожденная, скрытая магическая энергия, которая распространилась по всему миру, магическая энергия, которую не контролировал никто, но которую могли использовать любые безответственные практики магических искусств, что обнаружат ее.

Куб был создан для того, чтобы искать и впитывать в себя любые энергии подобного рода, которые он сможет обнаружить. Нужно было лишь активировать его своей собственной мощью. Куб должен был стать резервуаром, хранившим магию до тех пор, пока она не понадобится синей стае.

Но во время первого испытания своего великого творения Балакгос обнаружил небольшую ошибку в своих расчетах. Куб почувствовал близкую магию и поглотил ее… но эта магия принадлежала дракону.

Другие драконы нашли лишь его иссушенную оболочку – ведь синие драконы были созданиями самой магии, так что она была настолько же важной для них, как кровь для любого живого существа.

Это произошло в давние времена, когда Малигос не был безумен, а Смертокрыл все еще был надежным Хранителем Земли Нелтарионом. С некоторой иронией Крас припомнил, что для того, чтобы оградить свой народ от угрозы куба, Малигос по совету Нелтариона отдал его своему доверенному другу, чтобы тот похоронил его глубоко в безднах Азерота.

Он дал убийце кинжал и попросил не использовать его.

Теперь же предназначение Погибели Балакгоса – как и предназначение того, что осталось от Души Демона – изменилось. Теперь оба артефакта давали Зловестине идеальную основу для поглощения энергий, которые были нужны ей для создания дракона, – дракона, подобного которому никогда не летало в небесах ни одного из миров.

– Очень скоро все ваши силы будут высосаны, много времени это не займет, – объяснила Зловестина. – А тем временем, мне надо бы заняться дренейкой и человеком. Смешение ваших сил с их создаст восхитительное сочетание! Как жаль, что ты не доживешь до того момента, чтобы увидеть, что я создам с помощью этого, Кориалстраз! Думаю, даже ты нашел бы это интересным…

Крас пытался возразить, но его рана и слабость от вытягивания сил слишком ослабили его. Он мог лишь смотреть на черного дракона… и на демонический артефакт.

– Ах, да, – проворковала Зловестина. – Ты должен узнать еще кое-что. Никогда не пытайся разрушить его, никоим образом. Я как следует поработала, чтобы быть уверенной в том, что никакая сила, зарожденная в Азероте, не сможет в этот раз разбить Душу. В том числе и чешуя любого черного дракона, не говоря уже о чешуе моего последнего повелителя…

– Тогда ты… ты только ухудшила все…

– Ты очень упрям, Кориалстраз, верно? Я буду скучать по твоим слепым убеждениям, буду…

Темная леди еще раз рассмеялась… и исчезла.

– Крас! – окликнула его Вериса. – Ты можешь что-нибудь сделать?

Он покачал головой. Это было все, что он мог сделать, чтобы не потерять сознание, и вскоре он не сможет даже этого. Дракон взглянул на Кейлека. Лицо синего было очень бледным, и даже острый взгляд красного дракона еле видел движение грудной клетки.

– Тогда… надеюсь это… это сработает!

Крас услышал скрежещущий звук со стороны эльфийки, но не смог увидеть, что было ему причиной. Затем раздался резкий треск…

– Уффф! – стук камней наполнил его слух. В следующий момент дракон услышал шаги.

Под ним кто-то встал. Крас смог сфокусировать взгляд настолько, чтобы увидеть, что это Вериса.

В ее руках был маленький странный кинжал.

– Я держала его, когда синий припечатал меня к стене заклинанием. Мне повезло: он просто хотел отделаться от меня, а не нанести вред.

– Кейлек… Кейлек – не зло…

Следопыт изучила его положение и продолжала:

– У меня получилось достаточно глубоко просунуть кинжал и ослабить камень, который он создал, но лишь мгновение назад мне удалось, наконец, разрушить его.

– Ронин… Ронин сделал его для тебя.

– Разумеется, – Вериса нахмурилась. – Я не знаю, как освободить тебя, великий.

– Моя жизнь… моя жизнь не важна… вытащи… вытащи Кейлека из этой комнаты. Я… я надеюсь, что в комнате с яйцами ему станет лучше. Яйца должны быть… должны быть защищены от вытягивания энергии, или они станут бес… бесполезными.

Супруга Ронина кивнула.

– Это же яйца драконов. В них тоже есть магия. Ты прав. Когда Кейлек восстановит силы, он сможет помочь тебе.

Крас не спорил с ней, хотя отлично понимал, что его рану Кейлеку не вылечить. Алекстраза, быть может, смогла бы спасти своего супруга, но она была далеко, очень далеко, и даже если бы они смогли вынести раненого красного дракона из Грим Батола, он умер бы задолго до того, как они смогли бы доставить его к ней.

„Но если я смогу спасти жизни этих двоих, и они успеют предупредить остальных, тогда моя смерть не будет напрасна…“

Он смотрел, как Вериса схватила Кейлека и начала тащить его в направлении другой комнаты. Если Зловестина не вернется, то велика вероятность того, что то, что он сказал про синего дракона, окажется верным.

Вскоре они скрылись из вида. Крас продолжал попытки оставаться в сознании. Если бы он не был из стаи красных драконов, хранителей жизни, он бы уже проследовал в объятия смерти. И, несмотря на всю неизбежность происходящего, Крас надеялся на чудо. Не для себя, но для всех остальных.

И более всего – для Ириди и Ронина, которых супруга Смертокрыла, без сомнений, собиралась пленить следующими.

Как только рев стих, пещеру наполнил другой ужасный звук.

На этот раз это был смех.

Ронин и Ириди обернулись на него и увидели высокую, стройную леди в черном. Шрамы на одной стороне ее лица не могла скрыть даже вуаль.

– Ты дракон, – заметил Ронин.

Ириди не высказала никаких признаков удивления: после знакомства с Кейлеком и Красом не было ничего удивительного в том, что эта женщина была совсем не тем, кем казалась.

– Отлично, Ронин Рыжеволосый, – промурлыкала драконесса, скрываясь под маской смертного. – А ты знаешь, какой именно дракон?

Волшебник абсолютно спокойно пожал плечами, даже учитывая то, что он стоял посреди хаотического сражения дворфов, скардинов, драконоров, драконидов и рапторов.

– Твои великолепные манеры и стиль черного одеяния наводят меня на мысль, что ты принадлежишь к стае Смертокрыла, – он задумчиво поджал губы и кивнул. – И поскольку ты не бешеный пес и не одна из пары его худших щенков, и принимая во внимание твою самодовольную позу, я рискну предположить, что ты, должно быть, одна из его лучших сучек…

Леди в черном нахмурилась, захваченная врасплох дерзким оскорблением человека. Ириди крепче перехватила посох наару, ожидая любого знака от Ронина. Дренейка инстинктивно держалась между Зераку и зловещей фигурой.

– Беги! – предупредил жрицу Зераку. – Беги! Она – монстр! Забудь обо мне!

– Ни за что! – Ириди почувствовала воодушевление от заботы Зераку, несмотря на обстоятельства.

Обезображенная драконесса пришла в себя. Снова держась так, словно она – повелительница всего сущего, леди в черном ответила:

– Я Зловестина, первая и величайшая супруга Стража земли…

– Что ж, это объясняет твои эээ… миловидные черты лица. Страсть Смертокрыла, должно быть, в буквальном смысле слова, была горяча как пламя.

– Разумно ли так с ней разговаривать? – прошептала дренейка.

– Он позволяет себе это, потому что он – глупец, уверенный в своем учителе, не так ли, Ронин? Ты ожидаешь что Кориалстраз – ох, прости Крас, – придет и спасет тебя. Но твой учитель мертв, человечишка, а его жизненная сила стала пожертвованием во имя рождения новой эры!

Жрица уловила всего лишь намек на ярость в уголке рта волшебника, но Ронин быстро погасил гнев.

– Ах, ну как же! Великий семейный замысел! Давайте восстановим, или создадим заново дивную стаю по своему образу и подобию – ну, или похожую на ту, – которая – осмелюсь ли я произнести это? – захватит весть мир!

– Ты напоминаешь мне моего Нефариана… Самонадеянный, слепой и обреченный.

Зловестина взмахнула рукой.

Взрывная волна сбила всех с ног, в том числе и слуг черной драконессы. Ни одно существо не устояло на ногах, такова была мощь невидимой волны.

Ни одно… не считая Ронина. Он резко побледнел, верно, а ноги его дрожали, но он все еще стоял.

– Если ты считаешь… что я такой же порывистый выскочка… и пришел сюда, чтобы рассчитаться с твоим супругом… – прохрипел он. – То ты… ты права только наполовину.

Его взгляд метнулся к кубу небесно-голубого цвета. Он внезапно засиял.

Но Зловестина только рассмеялась.

– Отлично! Ты узнал Погибель Балакгоса… твой хозяин хорошо тебя обучил!

Пот заливал лоб Ронина. Сквозь стиснутые зубы он ответил:

– Он не мой хозяин… Он… мой… друг.

Куб ярко засиял… и затем расплавился, оставив голубую лужицу, над которой поднимался мрачный дымок того же цвета.

Глаза Зловестины превратились в узкие щелки. На этот раз Ронин не смог устоять и рухнул на землю.

– Мощная, отважная попытка… но всего лишь попытка.

Она указала на расплавленную Погибель… и куб снова принял прежнюю форму.

– Секрет его мой, и только мой… как и множество других секретов.

Вожак рапторов в это время с трудом поднялся на ноги. С шипением он прыгнул на Зловестину, выпустив когти и широко раскрыв пасть.

Бросив презрительный взгляд, Зловестина указала на раптора.

Земля под летящим в прыжке раптором поднялась и захватила его. Расплавленная почва засосала вожака. Покрытая чешуей кожа рептилии покрылась страшными волдырями, а затем ее сожгло, мышцы и сухожилия были испепелены в следующее мгновение. У раптора не было времени вскрикнуть. Вместо существа на пол пещеры посыпалась неаккуратная кучка все еще дымящихся, обугленных костей.

– Хороший настрой, – клинически отметила Зловестина. – Но слишком многого не хватало, – она обернулась к Ронину и Ириди.

Но жрицы больше не было. Впервые Зловестина выказала некое замешательство. Ее гнев тут же сфокусировался на Ронине, который пытался подняться. – Где дренейка? Где она?

Волшебник с трудом усмехнулся.

– А я не знаю…

Зендарин отступил, задыхаясь. Он, наконец, закончил, сделал последний шаг к окончательному утолению своего голода. Это стоило ему огромного количества энергии посоха, но за это он получит больше, чем мог желать, живи он хоть сотню жизней.

Он склонился над ямой.

– Ты меня понимаешь, так ведь?

– Да… – раздался грохочущий голос. Эльф крови улыбнулся.

– Время пришло.

– Да… – перед Зендарином стала подниматься темная фигура. – Время пришло…

– Ты будешь покорен моей воле во всем, – продолжал эльф крови. – Ты будешь…

Ужасающий звук раздался из ямы. Это был не просто рев, какие раздавались не единожды во время усилий Зендарина, но скорее смех… смех, который слишком живо напомнил ему темную леди.

– Я не покорен тебе… – ответил Даргонакс с насмешкой, так же похожей на ее тон. – Ты чуть больше, чем грязь под моими ногами…

Эльф крови не мог поверить своим ушам. Рассердившись, он крикнул:

– У тебя нет иного выбора! Я абсолютно уверен в том, что…

Темная форма поднималась из ямы, расширяясь, разрастаясь, пока не заполнила собой все поле зрения Зендарина. Образовалась голова огромного аметистового дракона.

– Ты можешь быть абсолютно уверен лишь в том, что ты дурак… – заявил Даргонакс.

Зендарин направил всю свою волю в украденный посох, надеясь, что в нем осталось достаточно энергии.

Даргонакс раскрыл пасть и рванулся вперед.

Эльф крови исчез.

В то же мгновение огромный дракон замер на середине рывка. Он не выглядел ни разозленным, ни разочарованным. Скорее, удивленным.

Вдруг Даргонакс посмотрел вверх, на потолок. Его длинные, остроконечные уши подергивались, будто он прислушивался.

– Да… я иду, мать моя. Иду…

И гигант снова рассмеялся.

Его рука была сломана – он поблагодарил судьбу за небольшой подарок, что это была отсутствующая рука – и он каким-то образом заблудился так, как в принципе не мог заблудиться ни один дворф в любом другом подземелье. Ром мог бы поклясться, что туннели меняли направление по своим собственным капризам и все время пытались увести его от тех, что следовали обратно наверх. Он хотел вернуться туда, потому что в одном из проходов он услышал крики своих людей. Ром был уверен, что они умирают, а он лишь ходил кругами, не имея возможности помочь им.

И все же он должен был продолжать попытки.

Дворф задержался перед следующим туннелем, который выглядел в точности так же, как туннель до него, и до этого был похожий, и еще один, и еще… Бывалый воин выругался про себя, даже его возрастающее отчаяние не позволяло ему выдать свое местонахождение ближайшим врагам, которые могли быть повсюду.

Хотя, может, это было ошибкой? Может, если бы он разорался во всю глотку, тогда хоть что-нибудь изменилось бы.

Ром фыркнул. Тогда бы он погиб, не сделав ничего полезного для своих друзей.

Когда на остальных дворфов напали, Ром не бросил их, как они, должно быть, считают теперь. Точнее, ему досталось два крепких удара: первый раздробил ему кость руки, а второй пришелся по голове и сорвал его шлем. Затем он оступился, рухнул, оглушенный, в одну из раскрывшихся трещин и пролежал там, словно мертвый, несколько часов.

По чистой случайности другой конец той расщелины оказался лазом в гору. По пробуждении он безрадостно обнаружил, что его мечта, которую он лелеял столь долго, – проникнуть в Грим Батол – начала сбываться. Ему казалось, что он подвел остальных. Рому оставалось лишь молиться, что Гренда, искусная и, возможно, более хладнокровная, чем он, сможет спасти остальных, с ним или без него. Что касается Рома, то он подобрал свой шлем, который провалился вместе с ним, и просто отправился посмотреть, куда заведет его судьба.

Но теперь он клял судьбу за то, что она разлучила его с соратниками.

Ворчащий звук заставил его притихнуть. Ром взмолился, чтобы это не эхо туннелей вновь играло с ним. Если это не так, то источник этого ворчания был всего в нескольких метрах от него.

Он шагнул вперед… и сразу отступил назад, потому, что голоса нескольких скардинов, приближающихся к нему, предупредили его, что он вот-вот вмешается в нечто большее, чем то, к чему он был готов. Ром бросился назад, к ближайшему боковому туннелю, и впрыгнул внутрь в тот же момент, когда услышал, что омерзительные существа вошли в проход, который он только что покинул.

Скардины пронеслись мимо, покрытые чешуей демоны ползли по полу, стенам, потолку. Ром вжался в стену. Он был уверен в том, что ему следует углубиться в туннель, но не решался этого сделать, боясь движением привлечь их внимание.

Один из скардинов помедлил у входа, нюхая воздух. Он наклонился, выискивая нечто во тьме…

Черная лапа схватила завизжавшего от неожиданности скардина и бросила его в направлении, куда спешили остальные. Драконид щелкнул кнутом, подгоняя отстающих.

Дворф узнал Раска.

– Шевелитесь… – прошипел черный зверь. – Приказ госпожи…

Раск и скардин двинулись дальше. Ром прождал достаточно времени, чтобы убедиться, что они уже не смогут увидеть его, и затем отправился следом.

Наконец-то, думал Ром, он движется куда-то. Но вот чтобы узнать, куда именно, ему придется проследовать до конца.

А там, глядишь, будет слишком поздно поворачивать.