Ночь Дракона

Глава 22

Ронин не мог поверить в размер гиганта. Не считая Кориалстраза и великих Аспектов, этот Даргонакс был самым огромным драконом из тех, что он видел. По правде говоря, все, что он мог сейчас сделать – это стоять перед ним, делая невозмутимый вид. И только благодаря прошлому опыту борьбы со Смертокрылом он смог вот так просто выстоять перед таким чудищем.

– Крас, ты бы мне сейчас пригодился, – подумал волшебник. Однако не было ни намека, где дракон-маг мог быть, так что Ронин не лелеял особых надежд, что его наставник внезапно появится, чтобы спасти ему жизнь. Видимо, судьба всех была в его руках.

– Да будет так. – Рыжеволосый чародей не тянул времени. Он нанес удар, но не Даргонаксу.

Возможно, именно дерзость и позволила его заклятью возыметь хоть какой-то эффект. В конце концов, Зловестине даже не приходило в голову, что он попробует напасть на нее, а не на рожденного ею зверя. Так и случилось, что нежданно-негаданно ее окружили зеленые энергетические кольца, скрутившие ее по рукам и ногам.

Но облегчение Ронина было недолгим – разгневанная, черная драконесса разорвала кольца.

– Ты хитер и могущественен… для человека, – громко сказала она. – И если бы я считала, что ты достаточно умен, чтобы видеть вещи такими, какие они есть, я бы оставила тебя в живых, чтобы служить и поклоняться мне.

– Какая щедрость.

– Твоя дерзость больше не забавляет меня. Даргонакс, ужин подан.

Гигантская тварь заревела. Огромная голова сделала выпад в сторону Ронина, который метнул в дракона мощное заклинание. Но, к расстройству мага, безумное создание лишь сожрало волшебство.

– Чертов куб! – думал он, пока ужасающая морда целиком заполняла его взор. – Проклятый куб делает это!

Он вот-вот умрет… не зная, была ли Вериса в безопасности. Кто-то должен остаться с детьми…

И тут страшный энергетический взрыв ударил Даргонакса в морду. Левиафан зарычал, но скорее от разочарования, чем боли. Он уставился на того, кто напал на него.

Зераку был свободен.

Нет, не свободен, не полностью, но достаточно для того, чтобы напасть, используя магию… а причиной, по которой он вообще смог хоть что-то сделать стала дренейка и, о чудо из чудес, старый товарищ Ронина дворф Ром. Оба стояли позади плененного дракона, где Ириди даже сейчас пыталась уничтожить один из оставшихся кристаллов. Ром охранял ее, отгоняя пару скардинов, страх которых перед гневом Зловестины, видимо, был куда больше, чем перед любым чудовищем.

Жрица казалась изнеможенной… и неудивительно. Она стояла там не больше нескольких секунд, но за это время ей удалось достичь большего, чем прежде.

Даргонакс оправился от последствий заклинания. Пожиратель искоса посмотрел не на Зераку, а Ириди.

– Что это у нас здесь? Еще одна магическая закуска?

Дренейка могла сбежать во время атаки Зераку, но осталась рядом с драконом, чтобы закончить начатое. Она повернулась на голос Даргонакса и приготовилась оказать сопротивление, что только вызвало у гиганта смех. Пока она поднимала посох, он дыхнул на нее.

Кольцо безумной красной энергии ударило ее, отбросив дренейку назад. Она ударилась о скалу рядом с последним кристаллом, сдерживающим дракона пустоты, и осталась лежать неподвижно.

Зераку издал яростный рев, заставивший даже Даргонакса остановиться.

На его спасительницу напали. Единственное существо, которое считало его спасение оправданным, пострадало в результате своих убеждений.

Зераку вопил от гнева. Это крошечное, ничтожно малое существо оказалось куда достойнее, чем он когда-либо был. Она не бросила его, хотя он, в подобной ситуации, вероятнее всего сбежал бы. Дракона пустоты переполнял стыд.

Он силился освободиться, выплеснуть всю свою мощь на Даргонакса… и на сей раз оставшиеся путы не могли остановить его.

С превеликим ликованием он почувствовал, как они разрушились. Свобода была, наконец, его, и Зераку больше не колебался с принятием решения. Он не боялся более крупного дракона, чей размер и относительная плотность, по сравнению с драконом пустоты, делали его более легкой целью. Зераку яростно полетел навстречу противнику.

– Мерзкий паразит! – рычал он на Даргонакса. – Хорош же ты расправляться с малышами, как когда-то, вслепую, делал я, но Зераку не малыш! Зераку докажет тебе, что они намного достойней таких как ты и я! Гораздо достойней!

Каким бы слабым он не казался до этого, Зераку переполняла теперь могущественная ярость. Вокруг Даргонакса затрещали молнии, заставив сумеречного дракона с изумлением отступить. Стены задрожали, к удивлению дракона пустоты, когда огромное создание Зловестины наткнулось на них… и Зераку впервые в жизни понял, что значило сражаться не за себя, но за других.

Но если Даргонакс и был немного занят, то Зловестина все еще могла действовать свободно. Разъяренная увиденным, она зарычала. Ее рот исказился, становясь все более похожим на змеиную морду. Когтистая лапа указала в сторону дренейки…

Ронин направил всю свою волю на создание щита между Ириди и надвигающимся заклинанием. Когда мощнейшие чары черного дракона наткнулись на щит, чародея тряхануло так, будто их целью был именно он. Ронин вскрикнул, но продолжал удерживать щит, пока Зловестина, раз за разом нападала.

В эту же секунду жрица пошевелилась. Ей удалось подняться…

Но только Ириди встала, как Ронин заметил новую грозящую ей опасность. Драконид выскользнул из одного из туннелей, держа в одной руке маленькое, похожее на арбалет, оружие.

Оружие, нацеленное жрице в спину.

Ронин хотел было предупредить ее, но тут чудовищная черная лапа, появившаяся из ниоткуда, отшвырнула отвлекшегося волшебника в стену. Раптор подскочил на его защиту, но был моментально раздавлен в пасти огромного эбенового дракона… эбенового дракона, покрытого с одной стороны морды чудовищными шрамами от ожогов.

Истинная Зловестина выплюнула остатки рептилии и искоса посмотрела на Ронина. – Слишком жилистый… Мне больше по вкусу такой нежный лакомый кусочек… как ты…

Она нагнулась, чтобы проглотить Ронина… но внезапно отвела взгляд. Черный дракон издал безумный рев… и исчез.

Крас остановился.

– В чем дело? – спросила Вериса.

– Кейлек, иди с ней вперед!

Молодой дракон нахмурился.

– Если ты…

– Сделай то, что я говорю!

Кейлек закрыл рот. Через секунду он кивнул. Верисе синий сказал:

– Нам стоит прислушаться.

Следопыт посмотрела на Краса.

– Ты собираешься пойти назад тем же путем, каким мы пришли… почему?

В ответ, дракон-маг стиснул зубы… и исчез.

Высшая эльфийка обернулась к Кейлеку.

– Я знаю, чего ему это стоит! Вы не достаточно восстановились, чтобы телепортироваться! Не в Грим Батоле! Почему же он вернулся назад…

– Потому что он должен… точно так же, как мы должны торопиться вперед! – Кейлек посмотрел ей в глаза. – Все зло Грим Батола будто забурлило…

Не имея возможности ответить иначе – и боясь, что Ронин был там посреди всего этого – следопыт неохотно кивнула.

Но как только они с Кейлеком набрали темп, Вериса не могла не задуматься, почему Крас рисковал столь многим сейчас… и, представив, вздрогнула.

Задыхаясь, Крас материализовался в зале с яйцами. Сотни уродливых яиц тут же вызвали у него новый приступ отвращения от мысли о том, что вылупящиеся из них создания никогда не станут теми, кем им было предначертано стать. Он проклинал Зловестину за то, что она сотворила.

Этот ужасающий зал был его целью, но не конечной. Это, естественно, была следующая пещера, в которой хранилась восстановленная Душа Демона.

Слабое золотое свечение, исходящее из пещеры, как бы говорило о том, что безумный артефакт все еще жаждал возрождения.

– Осколков более чем достаточно, более чем, я обещаю, – услышал он бормотание Зловестины. – Все будет лучше, чем когда-либо, вот увидите…

Он ступил в зал и увидел огромного черного дракона, очень осторожно собиравшего кусочки Души Демона, один за другим, большими когтями правой лапы. Каждый раз, как Зловестина поднимала очередной осколок, она отправляла его парить перед собой. Лежащие на земле осколки были безжизненны, но, будучи подвешенными перед нею, проблески их омерзительной силы проявлялись вновь.

Секрет оживления их, заключался в кубе, который драконесса держала в левой лапе. Крас сразу же узнал в нем Погибель Балакгоса. Он был поражен этим артефактом – столь опасным, что с его помощью Зловестина смогла восстановить другой, на много более страшный, даже принимая во внимание тот факт, что восстановленная Душа Демона была лишь тенью своего былого величия.

Главное, что имело значение – само существование подобного артефакта и то, что Зловестина сможет продолжить свои эксперименты.

– Скоро, очень скоро, – бормотала она парящим осколкам. – Почти все! Почти…

С ревом она повернула голову к Красу и извергла из пасти поток раскаленной лавы.

Но Крас ожидал подобного от черного дракона, последователя Хранителя Земли. Он взмахнул рукой, и прохладный свет окутал чудовищный поток.

Лава остывала, образуя черно-серую стену между ним и Зловестиной.

– Я воссоздам ее снова, снова и снова! – вопила супруга Смертокрыла. – И с каждым разом она будет еще ужаснее! Я сделаю это! Сделаю!

Крас понимал, что она была безумна, но разрушение Души Демона еще больше повредило ее разум, чем мог вообразить дракон-маг; маска ее властного спокойствия спала.

И затем он понял, что знал, почему.

– Это же не твой план, верно, Зловестина? – спросил чародей, медленно огибая остывшую лаву. – Давным-давно Смертокрыл возложил на тебя эту обязанность, не так ли? Погибни он, ты бы, несмотря ни что, попыталась воплотить его мечты в жизнь?

Дыхание черного дракона участилось.

– Нет! Это – моя мечта! Мое великое видение! Да, я создам из Азерота царство, которым будет править лишь высшая стая, но это будет моя заслуга, не его! Моя!

Он приготовился к ее следующему выпаду. Важнее всего было подобраться немного ближе к осколкам и кубу. Слишком часто Душа Демона возвращалась, и пора было положить этому конец.

Даже если это означало смерть всего живого в Грим Батоле.

– Но наследие Смертокрыла навсегда останется в крови и магии этих драконов, Зловестина! В конце концов, это же Душа Демона, часть их естества! Что же еще больше может говорить о твоем Нелтарионе, чем это?

Она открыла рот и не знала, что сказать. Крас сомневался, что она прислушалась к его словам. Но он говорил то, во что верил сам.

– Азерот будет моим…

Земля вокруг него поднялась, за секунду поглотив Краса. Его окружила темнота, он чувствовал, как тонула его темница. Крас знал, что Зловестина собиралась навсегда замуровать его в недрах земли.

Но дракон-маг этого ожидал. Напрягая волю до предела… он преобразовался.

Его разраставшееся тело напирало на стены темницы. Зловестина рассчитывала, что он поступит так. Если он не остановится, то просто раздавит себя. По крайней мере, так было бы с большинством драконов.

Но Крас не уступал. Тело было напряжено до предела. Кости трещали. Череп готов был размозжиться…

Земляная ловушка раскололась. Как новорожденный дракон, Кориалстраз вытянул голову и с вызовом заревел на черного дракона.

Зловестина что-то делала с кубом. Лазурный артефакт пульсировал и, вместо своей истинной цели – накапливать магию, теперь питал накопленной силой драконессу.

Кориалстраз поднялся, в то же время метнув осколки клетки в черного дракона. Когда они ударили в нее, он замахнулся хвостом, пока та ничего не видела.

Хвостом он подтянул куб к себе. Кориалстраз ловко поймал его лапой. Последовав примеру Верисы, Кориалстраз швырнул куб в другой артефакт.

– Нет! – заревел черный дракон. Зловестина кинулась за кубом.

Куб и Душа Демона тут же уничтожили друг друга. Они были слишком нестабильны для такой близости; их судьба была неизбежна уже в тот момент, когда куб коснулся ее, и творение Балакгоса не начало одновременно бесконечно питать и пожирать силу того, что не желало расставаться с поглощенной силой.

Заключительный, абсолютный конец творения Смертокрыла стал магическим взрывом, правда, не настолько ужасным, как когда Вериса уничтожила его посохом наару, но достаточно страшный для тех, кто был вблизи.

Зловестина развернулась, но слишком поздно. Даже ее чешуя не могла спасти ее. Пещеру заполнил запах горящей плоти.

Ревя от боли, морда черного дракона исказилась от ужаса.

Несмотря на боль – а может и благодаря ей – Зловестина кинулась на противника. Кориалстраз встретил ее лоб в лоб. По правде говоря, он был все еще слабее нее из-за того, через что ему пришлось пройти, но в данный момент его это совсем не заботило.

Зловестина хотела вцепиться зубами в его шею. Кориалстраз увел голову в сторону, в то же самое время оттесняя драконессу к пещере с яйцами. Оба ударились о стену рядом с выходом, обрушив на себя дождь сталактитов.

Но так же, как пытался Кориалстраз затащить ее к яйцам – с надеждой во время битвы, чем бы она ни кончилась, уничтожить ее самые ценные запасы – Зловестина отползала обратно.

– Умен, умен, мой дорогой Кориалстраз! Прими мои рукоплескания! Ах, был бы ты Хранителем Земли, а не Нелтарион! Какое бы потомство у нас было!

– Да я скорее икру кракена оплодотворю!

Несмотря на открытые и болезненные раны на морде, черная драконесса засмеялась.

Путь к яйцам позади Кориластраза был намертво запечатан. Когда он ударил бывший проход хвостом, он оказался крепким как алмаз.

– Я бы не хотела, чтобы мои новые детки обожглись, – дразнила она его.

Земля под ними грохотала.

Кориалстраз вспомнил лавовое озеро в соседней пещере, понимая, что под ним должен был быть источник.

Источник, который безо всякого сомнения проходил под всем Грим Батолом.

Пол пещеры раскололся. Хлынула лава…

Страшная гора вздрогнула снова, но два других дракона, схлестнувшихся в схватке, не придавали этому значения. Даргонакс и Зераку боролись в экстазе, первый изредка врезался в стены пещеры, пораженный магией второго… и оба проходили сквозь них, поскольку Пожиратель также мог становиться нематериальным и постепенно все лучше и лучше овладевал своей страшной силой. Пещера наполнилась яркими и смертельными лучами света, которые как усики пытались задушить, как звезды разорвать их призрачные тела, а иллюзорные челюсти рвались вцепиться в эфемерную глотку.

Но для Рома, ранее стоявшего рядом с Ириди, пока та пыталась окончательно освободить дракона пустоты, это мало что значило. Он пытался добраться до жрицы, отброшенной страшным противником Зераку. Дворф хотел лишь вывести дренейку и своих людей. Когда жрица оперлась на свой посох, он приметил невдалеке Гренду.

Она также увидела его, и радости в ее глазах хватило, чтобы под бородой старого воина зарделся румянец. Он махнул ей, чтобы привести остальных к ближайшему проходу, но затем увидел, что она показывала за него.

Обернувшись, Ром увидел, как Раск нацелил двъяр'хан. Драконид, видимо, отобрал его у одного из своих прислужников, поскольку раньше при нем его не было. Раск бесспорно понимал, что не сможет подойти достаточно близко к тем, кого преследовал, чтобы воспользоваться другим оружием.

Драконид выстрелил как раз, когда дворф заметил его. Однако его целью был не Ром, а дренейка. Нисколько не думая об опасности, Ром заслонил жрицу от драконида, в то же самое время подняв топор.

Ошипованный снаряд отскочил от плоской стороны топора, но не отлетел в безопасном направлении, а попал в плечо Рома прямо между двумя сегментами брони. Он захрипел, когда несколько шипов вошли глубоко в плоть.

Скрывая свою рану от дренейки, он выкрикнул ей:

– Беги к Ронину! Он наша лучшая возможность выбраться отсюда живыми! Торопись! Давай же!

Ром последовал сразу же за ней, и когда он уже был уверен, что она достигнет волшебника – и он тоже – Ром обернулся.

Но недостаточно быстро. Лезвие тяжелого топора погрузилось в его бок. Дворф упал, придавив руку своим телом. Он чувствовал, как жизнь покидала его, и холодело тело, пока кровь вяло продолжала течь.

Тяжелая когтистая лапа наступила на его искалеченную руку, и хоть та и была сломана, новая вспышка боли была очень даже ощутима, поскольку Раск преднамеренно надавил, чтобы сделать новый открытый перелом.

– Дворфова мразь… – драконид переступил через Рома, приготовив топор к броску. Только существо столь сильное как Раск могло точно бросить такой большой топор.

Пришло время умирать, Ром знал это. Призраки Гиммеля и других, кто погиб у Грим Батола, собрались, готовые к его вступлению в их ряды.

Но Ром с усилием поднялся с колен, как мог, не издавая ни звука. Дрогнув, он двигался позади Раска, нацелившегося не на Ириди, а на ничего не подозревающего Ронина. В голове дворфа не было ни капли сомнения, что драконид, несмотря на расстояние, нанесет чародею роковой удар.

Ром искал двъяр'хан, но Раск, видимо, выбросил оружие сразу после выстрела. Он оставил раненному воину только один шанс.

Ром бросился под руку куда более высокого драконида, пихнув ее вверх. В то же самое время, он скрутил запястье существа, пытаясь вонзить острое лезвие в голову Раска.

Но, хотя все еще сильный по человеческим меркам, Ром был слишком слаб, чтобы осуществить задуманное. Лезвие топора попало Раску в челюсть, разрезав ее.

Шипя от боли и гнева, покрытый чешуей страж далеко отбросил дворфа. Из его рта капала кровь, драконид метнул топор в Рома. Однако бросок был неуклюжим, топор плоской стороной ударился о шлем дворфа.

Откатившись в сторону, Ром заметил свой собственный топор, как раз когда Раск, шатаясь, направился к нему. Дыхание драконида было неровным, но он совсем не выглядел уставшим. Раск покрепче схватился за рукоять своего оружия и направился к дворфу.

С могучим рыком Ром поднял свой топор.

Радиус досягаемости драконида была больше. С хрипом Раск рубанул по лежащему воину, лезвие глубоко вошло в грудь дворфа.

Дворф закричал, зная, что удар был смертельным. Но, не отдавая себя смерти так легко, Ром выплеснул всю свою невероятную боль в выпад. Со всем искусством элиты Бронзобородых воинов, он обошел защиту Раска. Тающими силами, он отсек голову драконида от тела.

Когда тело Раска упало на бок, Ром рухнул рядом с головой, которая даже после смерти продолжала рычать. От рева сражавшихся драконов у умирающего дворфа почти лопались перепонки. Он услышал треск наверху, зная, что часть потолка скоро рухнет, но дворф не боялся этого. К тому времени, как обломки достигнут его, Ром уже не почувствует никакой боли.

Он внезапно заметил вокруг себя фигуры. Гиммель, его боевой товарищ, был среди них, предлагая Рому трубку.

Призраки тех дворфов, чьи жизни забрал Грим Батол, поприветствовали в своих рядах старого друга и исчезли в больших залах загробной жизни…

Два титана сталкивались снова и снова, используя чары, чтобы отбросить друг друга к стене. Даргонакс не придавал значения крошечным существам вокруг себя, в отличие от Зераку. Он видел, как дворф, волшебник и, в особенности, дренейка – Ириди, как он знал через их связь – сражались не столько ради того, чтобы выжить, сколько ради победы над злом, укоренившимся в этом месте, злом, во многом родственном тому, что овладевало им раньше, но теперь бывшим омерзительным ему.

И при всем при том, что Зераку привели силой, они пришли сюда по своей воле, пришли, готовые пожертвовать собой. Зераку изо всех сил пытался осознать эту готовность даже во время битвы с Даргонаксом. Они сражались за то, что было дороже их жизней, за то, что поможет другим больше, чем им….

И осознание этого заставило его устыдиться того, кем он был в прошлом… неотличимым в душе от той твари, с которой он сейчас боролся.

– Нет! Я не буду таким как он! Нашла же она во мне что-то хорошее! Я не буду таким как он… Не буду!

И хотя он чувствовал насколько был силен Даргонакс и каковы были его реальные шансы против него, Зераку знал, что только лишь ради Ириди он будет бороться до конца… как бы ни сложилась его судьба.

Ради нее…

Большинство дворфов сбежало, и Ронину удалось объяснить рапторам, что они должны последовать за ними. Осталось лишь несколько скардинов, но для волшебника они не представляли угрозы, одним заклинанием он собрал их в кучу и закинул в самую дальнюю расщелину. Выжили они или нет, мага не интересовало, лишь бы найти Верису и, если тот жив, Краса.

Ириди бежала к нему, дренейка постоянно оглядывалась через плечо, будто кто-то должен был быть прямо за ней. Ронин взглянул за жрицу и увидел только валуны от рушащегося свода.

– Ром… – пробормотал он, начиная идти вперед. Последний раз, когда он его видел, появился драконид.

– Он должен был следовать за мной! – произнесла дреней, когда они приблизились. – Он…

– Поступил как настоящий воин дворфов, – ответил Ронин. – Он сделал то, что должен был. И мы ничего не сможем изменить…

Лицо Ириди резко посерьезнело.

– Я знала его совсем недолго, но приложу все усилия, чтобы почтить его жертву и следовать его примеру…

Волшебник хотел было ответить, но вынужден был схватить ее и оттащить, прежде чем часть свода не обрушилась на них.

И хотя им удалось избежать участи быть раздавленными камнем, земля начала хаотически сотрясаться. Дрожь, которую чувствовал Ронин еще пару минут назад, усилилась в тысячу раз.

По полу пещеры повсюду побежали трещины, из них с шипением вырывался горячий газ. В зале стало душно и горячо.

Ронин посмотрел на ближайший проход, который все еще был слишком далеко. Часть его думала о Верисе, но он знал, что должен был сделать.

Он вцепился руками в дренейку.

– Сосредоточься и молись, чтобы у меня хватило сил сделать это!

– Но я нужна Зераку! Он знает, что не сможет побороть Даргонакса в одиночку! Он ради нас жертвует собой! Ради меня! Я чувствую это! Я должна помочь ему! Я не позволю его жертве быть напрасной…

– Не время для споров! Держись!

Оставшиеся дворфы и рапторы уже покинули пещеру, не то чтобы Ронин мог что-то сделать, если бы кто-то еще оставался. Он закрыл глаза и сконцентрировался…

Ужасный шум взрыва заложил его уши… и тут же спал.

Вокруг него было темно, но не нужно было обладать острым зрением, чтобы понять, что оба были снаружи. Кроме того, волшебник слышал дворфов, покинувших Грим Батол. Шипение, смешанное с их голосами, не оставляло сомнений, что рапторы тоже избежали смерти.

Но даже снаружи земля дрожала. Ронин был слишком слаб, чтобы рискнуть сделать новый прыжок, после всех тех заклинаний, что он использовал за прошедшие часы, но он все равно приготовился.

Однако прорвалась не земля, а стена Грим Батола.

Из-за нее появились Даргонакс и Зераку.

Струя лавы выплеснулась на обоих – и прошла сквозь них. Они будто не замечали огромного взрыва раскаленной земли. Однако не все было ладно с Зераку по другим причинам. Ронину показалось, что в пламенном свете извержения дракон пустоты выглядел прозрачнее, чем, когда он был здоров. Во время схватки Зераку вечно оказывался снизу.

– Зераку проигрывает, – внезапно сказала Ириди, подтверждая опасения чародея. – Он слишком долго пробыл в плену, слишком долго истощалась его сущность… и я думаю, что Даргонакс продолжает пожирать…

– Это меня нисколько не удивляет! – Но на уме у Ронина было совсем другое, то, что заставило его уставиться на разоренную крепость. Дренейке он сказал:

– Ириди, ты будешь в безопасности здесь, с дворфами. Оставайся с ними, хорошо?

– Ты уходишь к Верисе, не так ли?

– А потом к Красу, если тот еще жив, но, да, сначала к Верисе…

Жрица кивнула.

– Идите. Я знаю, что надо делать.

Он с признательностью кивнул в ответ, хотя чувствовал вину за то, что думал лишь о личном посреди того, что могло принести беды всему Азероту. Даргонакс должен быть остановлен, если это было вообще возможно.

Но он должен был сначала найти свою жену…

Ронин заскрипел зубами, стараясь целиком и полностью сосредоточиться на ней. Он надеялся, что находится достаточно близко, чтобы суметь телепортировать себя к той, кого он знал лучше всех, и кто знал его так же хорошо. Если Вериса жива, то Ронин найдет ее.

Если же нет, то Зловестина и ее гаденыши узнают, как велика может быть ярость всего-навсего одного волшебника… даже если в итоге Ронин убьет себя.