Ночь на троих (СИ)

Глава 2. Кира

Подружимся ли мы? Ой как не уверена. Потому что я с мужчинами в целом общаться не очень-то и умею… Это заметно по тому, как я спустя минуту “знакомства” порезала одного из них ножом, мда.

Короче, вряд ли стоит ждать какой-то дружбы от тех людей, которых я боюсь до смерти. Они, конечно, сказали, что ничего против такого сожительства не имеют, но легче мне от этого не стало.

Мало ли, почему они не против? А вдруг они маньяки? Насильники? Или еще хуже — сразу убийцы. Не проснусь однажды утром, вот весело будет… Хотя, мне будет уже все равно, но я в любом случае волнуюсь о маме.

И делать что — понятия не имею!

Потому что денег на новую квартиру, а после того, как заплатила за эту, даже на комнату нет. Наверное, можно договориться с хозяйкой, вернуть деньги и поискать что-то еще, но это так долго…

В любом случае логичнее оставаться под крышей и сначала искать квартиру, а потом уже съезжать, когда будет куда.

Другой вопрос — сколько все это займет времени и останусь ли я жива после этого?

Так и сижу на кухне, боюсь шелохнуться. А мужчины, кажется, я правильно запомнила, Дан и Дёма, стоят, опершись на кухонные тумбы. Новая реальность явно никому из нас не нравится, но им вряд ли страшно так, как мне. Будь я даже маньяком — с такими бугаями мне ни за что не справиться.

Тот, что в рубашке и очках, Дёма, или Демьян, выглядит немного мягче. Он и правда смахивает на препода из порно, первая ассоциация меня не подвела: последующие ассоциации ровно такие же. Он высокий, у него просто огромные плечи, явно занимается спортом. Рукава рубашки закатаны и видно красивые вены… Это завораживает. Я, как художник, залипаю сразу же. Привычка такая, подмечать красивые детали и черты лица у людей, не могу от нее избавиться. Несколько раз уже в метро люди думали, что я странно палюсь, а я просто рассматривала веснушки или необычный цвет глаз.

Глаза у Дёмы, кстати, светло-голубые. Очень подходит его образу и светло-русым волосам. Мне кажется он… довольно добрым, возможно, даже нежным. Хотя нежность — последнее, что приходит на ум, когда смотришь на этих мужчин.

Особенно на Данияра… Дан — явно строже, возможно злее, характернее. Он капельку выше, заметно шире, скорее всего, пропадает в зале круглыми сутками. Такие мускулы от природы не достаются, тут колоссальная работа. Я бы нарисовала его… Кубики видны даже под футболкой, а обхват одного бицепса наверное по сантиметрам совпадает с моей талией. Очень большие руки!

У него карие глаза, темные волосы, весь его образ веет большей дерзостью, чем у Демьяна. Визуально, как художник, я просто в восторге.

Как девушка морально я подавлена и запугана…

— Что пялишься, хулиганье? — спрашивает Дан. Я же говорила, что он совсем другой. Тон голоса строже, я даже подпрыгиваю на стуле от неожиданности и громкости голоса. — Понравились?

Он ухмыляется. Ой-ей… Мне становится очень неловко. кажется, времени искать новую квартиру у меня просто нет — бежать сейчас же!

— Я, кхм… — прокашливаюсь, надеясь, что выгляжу не слишком жалко. Как там было? Я где-то читала. Маньяке любят жертв, потому что они несчастны и запуганы. Надо вести себя более раскованно, да? Чтобы не быть им интересной. Потому что я черт знает, зачем в обычной жизни еще нужны такие руки, кроме как кого-то убивать, честное слово. — Я просто художница, поэтому часто рассматриваю людей. Ничего не подумайте.

— Да мы и не подумали, — снова усмехается Дан. — Сразу видно, что только с профессиональным интересом рассматриваешь.

Не верит, да? О, да! Точно не верит!

Ну… возможно, я немного залипла. Но тут любая бы залипла! В конце концов мои страхи пока не имеют никакой почвы: меня никто не трогает, в отличие от… Черт! Я же его порезала!

Опускаю взгляд на грудь Демьяна: там, вокруг пореза, на рубашке уже красное пятно от крови. Мне так неловко! На самом деле! Они ведь ничего плохого не сделали, по крайней мере пока, а я уже с ножом кинулась… Сама же невнимательно объявление прочитала..

Блин. Меня мотает из стороны в сторону. И страшно, и неловко одновременно, не понимаю, как правильно, что правильно, и куда правильно.

Вообще ничего не понимаю!

— Давай обработаю, — всё-таки произношу, потому что совесть изнутри дятлом стучит по мозгам. Нельзя так. Они могли меня выгнать (хотя, по закону не могли ведь? Но, чувствую, что могли), но в итоге сказали оставаться. Если отбросить мои глупые мысли, это выглядит как джентельменский поступок.

— Заживет, — отмахивается он, — забей.

— Ну нет же, давай! — настаиваю. Встаю, подхожу к одному из шкафчиков. Когда искала чай — видела там аптечку. Достаю ее, все делаю молчу, пока мужчины просто следят за каждым моим действием, добивая мою нервную систему. — Интересно, есть ли тут перекись…

— Есть, — говорит Демьян.

— О, вы уже пользовались?

— Конечно, — он посмеивается надо мной, — это же наша аптечка.

— Ой! — отпрыгиваю от аптечки, словно она оказывается ядовитой, а не просто чужой. Господи, как неловко-то! Минуту назад я думала, что хуже уже быть не может, а, оказывается, еще как может. С ума сойти можно, я сейчас сама в окно выйду и избавлю мужчин от своего общества. — А чай…

— А чай хозяйки, мы такое не пьем, — успокаивает меня Демьян, пока Дан так и сидит молча, наблюдая за мной.

— Простите… Я все еще не смирилась с тем фактом, что сняла квартиру, в которой уже живут люди. Я не хотела трогать ваши вещи.

— Да трогай, не жалко, — Демьян в моем рейтинге среди этих двух мужчин явно сильно выше Данияра, потому что он пытается успокоить меня, а не просто молчит и сверлит взглядом. — Бери там перекись и обрабатывай, раз хотела.

— Ага, — киваю, и возвращаюсь к аптечке, ищу там все нужное, чувствую, что руки подрагивают от напряжения, наконец-то всё нахожу, поворачиваюсь обратно к мужчинам, и… — Ой.

— Что ой? Ты через рубашку собиралась мне пластырь клеить? — усмехается Демьян.

Я… ну, нет, конечно. Но я просто не подумала, что эта гора мышц всю свою гору мне без одежды покажет.

Он сидит на стуле в одних джинсах, огромный, как гора, и наверное очень твердый… Ну, мне так кажется. выглядит, по крайней мере, именно так.

Становится снова страшно, но, честности ради, красиво сильно больше. Я дурочка, да? Тут явно происходит что-то неадекватное, а я пялюсь на мускулы.

Ну что поделать, это всё художник внутри меня! У этого Демьяна такое тело, я бы его нарисовала… Интересно, он согласился бы побыть моим натурщиком?

Боже, Кира, очнись!

И я пытаюсь, правда, изо всех сил пытаюсь. Закрываю глаза, вдыхаю, открываю и подхожу к мужчине. Сама вызвалась обработать, надо отвечать за свои слова.

А рана и правда не маленькая… А он еще отмахивался.

Я стараюсь не рассматривать его мускулы и, что еще сложнее, не вдыхать вкусный запах его парфюма, что дается просто невыносимо тяжело. Мне надо абстрагироваться и просто быстро промыть рану, а потом прилепить пластырь и сбежать в свою комнату.

Надеюсь, хотя бы комнату я выбрала пустую…

Надо спросить! Как раз отвлекусь от этого восхитительного тела, буду на автомате все делать.

Смачиваю ватный диск перекисью, и когда чувствую, что пальцы начинают дрожать от предстоящего прикосновения, задаю вопрос:

— А в какой из комнат не живете вы? Я поставила вещи в ту, что с балконом, но вдруг она тоже занята… Я не хотела бы…

— Не хотела бы спать со мной, хулиганка? — отзывается Данияр, и я снова вздрагиваю. Слишком резко и громко! Если Демьян поддерживает беседу все время, но Данияр просто рандомно вклинивается, заставляя сердце сильнее дрожать от страха.

— В планах не было, — вспоминаю свою теорию по поводу маньяков и жертв и стараюсь спрятать страх.

— Зря, — он улыбается мне, но я не смотрю, слышу по голосу. Прижимаю ватный диск к ране Демьяна, порез глубокий, а он даже не шипит от боли! Словно ему вообще все равно… Господи, они точно люди? Может, роботы, обшитые мышцами? Тогда это многое объяснило бы.

— Дан, — осаживает его Демьян. Плюсик в копилку. — Не смущай девушку.

— Почему нет? — препирается тот. — Я, может, тоже хочу, чтобы она меня трогала. Тебе же досталось.

— Могу пырнуть ножом, — улыбаюсь, и поворачиваюсь к нему, чтобы видел, что я не боюсь. Надеюсь, это выглядит именно так, потому что страшно — жуть… — А потом обработать точно так же.

— Найду другой способ, хулиганка, — подмигивает мне, встает и выходит из кухни.

Ох! Господи, как же будет сложно…