Ночь на троих (СИ)

Глава 29. Кира

Я теряю счет времени. Даже представить не могу примерно, сколько уже рисую на этих двух совершенно невыносимых мужчинах, но не хочу останавливаться, пока не закончу.

Ноги затекают сидеть в позе лотоса и я встаю на четвереньки. Так болят локти. Просто встаю, наклоняясь над парнями, лежу, сижу и чуть ли не ползаю, пытаясь найти удобную позу.

— Чёрт, — встряхиваю рукой в очередной раз. Неудобно правда! Затекает все жутко. И тут мой взгляд падает на стул… — А можете встать? Мне немного осталось закончить, все болит уже, не могу найти удобную позу.

— Тебе помочь с позой? — ухмыляется Дан.

— Не в этом смысле, — ворчу на него и хмурюсь, а на самом деле смущаюсь и краснею. Всё они переведут в секс или в разговоры о нем. Как тут вообще можно чувствовать себя спокойно? Когда тестостероном окутывает с ног до головы даже только одним из них. А их двое! Это же вообще…

Делаю вид, что совершенно от этом не думаю. Мне нужно закончить художество, в конце концов, что я, зря рисовала? Беру стульчик, ставлю его на то место, где сидела до этого, сажусь, удобно цепляясь ступнями за ножки (всегда так делаю, лучшая поза в мире), и…

И понимаю, в каком положении оказываюсь. Потому что я сижу, мужчины — стоят передо мной. И я на уровне… ну, пупков. Чуть голову опустить и можно будет…

Нельзя! Господи, Иванова, ты совсем головой уже поехала с ними? Никогда я не отвлекалась от рисования, всегда оно меня отвлекало от всех жизненных проблем, а тут буквально не могу собраться и сложить все мысли в одну кучку. Хоть какую-нибудь уже!

Прочищаю горло, не поднимаю взгляд на мужчин, потому что, уверена, они о двусмысленности моей позы подумали еще гораздо раньше меня, и теперь ухмыляются там. А я не готова видеть эти ухмылки, потому что поплыву и всё тут. А надо закончить…

Провожу линию по косой мышце живота Демы, увожу прямо до резинки трусов, к паху… Мускулы его сокращаются от этого движения, он становится тверже, а пресс выразительнее. И под резинкой трусов… тоже становится тверже. Господи…

Делаю вид, что я в порядке, хотя это дается слишком уж трудно. День за днем они сбрасывают меня с обрыва, заставляя забывать об адекватности. Мне пора в психушку, честное слово, это просто что-то ненормальное, потому что я сама подхожу к этому обрыву и никогда не бываю против столкновения оттуда.

Беру краску другого цвета, мне нужно закончить с узорами Демы. И это тоже над самой резинкой трусов… Идеальная поза для того, чтобы рисовать на этой части тела, но совершенно не идеальная поза для сохранения остатка капелек моего рассудка.

Я слышу, как они хмыкают, наверняка переглядываются. Слышу, как тяжелеет их дыхание, и вижу, как напрягаются их мускулы. Всё напрягается…

Я увожу красивый узор в самый низ, хотя по грани и цепляя пальцем резинку трусов, оттягивая ее ниже на пару сантиметров. Я художник, это мой холст, и я могу делать с ним всё, что захочу, правильно?

Сама с трудом дышу, чувствую, что просто рисунками дело не кончится. Но никто из нас не переходит грань, мы словно играем в кошки-мышки, кто первый сорвется. А я не готова! Я так стесняюсь… Хотя внизу живота уже лютый пожар, все внутренности скручивает от сильного желания.

Господи… Возможно вообще так часто хотеть кого-то? Я не знаю! Я не опытная! А тут сразу два… больших, красивых, таких, которых просто нельзя не хотеть. Мне кажется, любая бы на моем месте сходила с ума от желания целыми днями. Потому что мало того, что они внешне… Боги! Так они еще и заботливые. Накормят, спать уложат, студию вот сделают…

Мысли о том, что наверняка придется делать выбор меня немного пугают. Честности ради, наверное будет проще и правильнее просто уйти от двоих, потому что выбрать кого-то из них… Нет. Мне цельно и спокойно, когда нас трое, но… Так не бывает ведь. Это неправильно и все такое.

Не хочу думать об этом сейчас! Не буду! Буду рисовать, и…

— Что ты делаешь? — спрашиваю шепотом, поднимая глаза на Дана. Его наглые пальцы вырвали у меня из рук кисть и провели остатками краски по моей ключице, пока я летала в своих мыслях.

Прохладно, мурашит сразу. Холодная краска стекает книз по груди и пачкает ткань топа, но мне почему-то на него сейчас так плевать…

— Красиво, — прикусывает губу Дёма. — Еще один штрих.

Забирает кисть себе. И наклоняется, чтобы провести линию по моему животу. И до меня только сейчас доходит, что я всё это время спокойно сидела перед ними в одном только топе, хотя я очень сильно стесняюсь своего животика… Но никто из них не сказал и слова, и взгляд у них такой голодный, словно я самая красивая для них на всём белом свете. Так… может, все это только в моей голове?

Боже…

Дема проводит кистью поперек живота, задевая пупок, и я судорожно вдыхаю, растягивая грудную клетку. Это как-то… словами не передать, как! У меня мысли путаются и всё затуманивается сразу.

Особенно когда кисть летит на пол, а губы Дема накрываю мои. Боже! Я не успеваю даже подумать, он уже целует. Яростно, страстно, впиваясь зубами в мою нижнюю губу и сталкиваясь языками, словно в какой-то схватке.

Я отдаюсь ему полностью, отвечая на поцелуй и бесстыже постанывая в его губы, а потом… Потом задыхаюсь, чувствуя, как мою руку кладут на что-то большое, теплое, и…

Дан. Сжимает член, взяв в свою ладонь мою руку.

Всё? Маски сброшены? Никто больше не будет делать вид, что мы просто хотим порисовать, а?

Дема отрывается от меня, но Дан тут же перехватывает инициативу. Я не успеваю даже сделать глоток кислорода, как мои губы уже в плену другого мужчины! Это слишком порочно, слишком неправильно, но… Кому вообще нужна эта правильность, когда так хорошо?

Второй рукой я уже сама накрываю пах Демы, поглаживая теперь обоих мужчин, пока только через ткань боксеров. Но даже этого мне хватает, чтобы почувствовать все слишком остро и захотеть их еще сильнее.

Отрываюсь от его губ, дышу глубоко и быстро, смотрю в глаза, и…

Та самая поза, которая не казалась невинной с самого начала теперь и вовсе отбрасывает за пределы адекватности.

Я сижу перед ними на низком стуле, они — почти голые, и… и я сжимаю ладошками их члены, словно всё так и должно быть.

Насколько я смелая? Смогу ли начать?

Не знаю… Но Дан тянет резинку трусов вниз, помогая мне определиться со следующим шагом, и я решаю, что о том, насколько я испорченная, я обязательно подумаю когда-нибудь потом. На досуге.

Поэтому тяну обе резинки вниз, освобождая уже колом стоящие члены, провожу по ним ладошками, срывая с губ хриплых вздохи и тихое шипение, и чувствую себя такой соблазнительницей в этот момент…

Что нахожу в себе силы наклониться и лизнуть головку Дана, заставляя того утробно зарычать и поднять мне самооценку примерно до небес.

Следом Дема. Небольшое движение языком, и он закатывает глаза.

И я срываюсь. Мне отчаянно хочется пробовать их двоих на вкус, и я позволяю себе это, погружая в рот то один, то второй член.

Мне горячо, пьяно. Мне вкусно…

Мужчины убирают от лица волосы, не перехватывают инициативу, дают пробовать самой, учиться, пытаться брать глубже… Воздуха не хватает и челюсть затекает, но от их стонов мне не хочется останавливаться.

Я как актриса порнофильмов стараюсь не обделять никого из них, помогая себе руками. Не знаю уж, насколько хорошо у меня получается, но одобрительные стоны обещают, что вроде неплохо.

Я так хочу их, что мне уже просто больно… Прикоснись — и взорвусь через секунду.

Отрываюсь от мужчин, не в силах больше продолжать, и тут же оказываюсь затянута в какой-то сумасшедший вихрь.

Не понимаю ничего!

Меня целуют… много-много. Горячо и вкусно. Раздевают. Трогают. Сводят с ума и снова целуют.

Только чувствую, как одежда слетает с моего тела, пока я в коконе из четырех рук получаю порцию ласк. Руки, губы, тела, стоны…

Мы на ковре. Краска размазывается по телам, я не могу открыть глаза — настолько мне хорошо, только чувствую…

А потом понимаю, что дело в другом. Они…

— Завязали мне глаза? — спрашиваю, лежа на ковре и чувствуя прикосновения обоих мужчин.

— Для остроты, хулиганка. Тебе зайдет.

Мне уже все заходит! И боже… Это и правда волшебно.

Не вижу ни черта, только чувствую. Не знаю, чьи руки и губы, не могу понять! Вытягиваю свои руки над головой, нагло позволяя делать со мной всё, что им вздумается. Меня ласкают жадно, дарят столько, сколько я, кажется, даже просто не готова была получить за раз!

Губы на груди, зубы сжимают соски… Пальцы оставляют ожоги на бедрах, губы и языки по очереди оставляют метки по всему телу… Шея, грудь, живот, бедра…

И я взрываюсь от первого же прикосновения языка к клитору! Слишком остро, я возбуждена так сильно, что немного больно!

Трясусь в оргазме, получая успокаивающие поцелуи, и тихий шепот на ухо:

— Какая чувственная… Отвал башки просто!

Мне не дают прийти в себя, не дают понять, кто есть кто. Я просто… Существую во всем этом и получаю невозможное удовольствие.

Мои ноги разводят. Пальцы, снова языки и губы, укусы на груди, и…

— Боже!

Слишком острое вторжение, слишким ярко!

Один из мужчин двигает бедрами, нещадно вбиваясь в меня, а второй дарит контраст и мягко целует в шею и губы, позволяя подняться куда-то на небеса…

Потом меня переворачивают. Я стою на коленях, мамочки…

Горячий член снова вдавливается в меня и трахает так сильно, что перед глазами сыплются искры! А второй… Руки, язык. Я снова делаю это, не желая прекращать.

Я чувствую, как они меняются, снова чувствую язык на клиторе, пока сама снова облизываю горячую головку члена.

И этот язык… Он совсем не там, где должен быть! Я дергаюсь, но меня припечатывают громким и ощутимым шлепком, не давая двигаться и протестовать. Этот секс совершенно другой, но я совру, если скажу, что не в восторге от него.

Боже… Это слишком, слишком!

Он снова входит, я срываюсь на громкие стоны, получая одобрительные стоны и еще парочку шлепков. Кажется, я просто потеряю сознание от яркости чувств… Так нельзя, нельзя!

Снова руки и губы, меня много целуют и ласкают, я залюблена до невозможности!

Тот, кто сзади, накрывает пальцами клитор, пару минут потирает его, доводя до пика, а потом…

Его пальцы вдавливаются туда, где еще недавно был язык, но я не готова! Не готова к таким потрясениям, я просто…

Но тело мое кричит совсем другое, когда срывается с обрыва в сильнейший оргазм, кончая именно от того, к чему я была не готова.

Боже… Не хватает воздуха, не хватает мыслей понять произошедшее, не хватает вообще ничего ровным счетом!

Я дышу так тяжело, словно бежала по пустыне без капли воды. Горло побаливает от криков, ноги не держат, и я падаю…

Заботливые сильные руки подхватывают меня и укладывают обратно на пол и утягивают в объятия.

Снимают повязку, но открыть глаза я просто не в силах. Я труп, всё. Не ищите меня больше.