Новая Инквизиция V

Глава 17

— … и не говори, Аллочка! Жить совсем уж дорого стало! Хорошо еще Никитка мой в последний год устроился нормально. Платят нерегулярно, но о-о-очень прилично. Мы с первой же его премии ремонт сделали. А со второй остаток ипотеки закрыли. Если б не его новая работа, то одни бы макароны и жрали! Ой, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб так и дальше было! А еще мне тут по большому секрету сказали…

Полноватая дама в атласном домашнем халате, бигудях и мобильником возле уха, встрепенулась от требовательного стука в дверь. Кто-то ломился в квартиру с такой силой, что дребезжало подвешенное в прихожей зеркало.

— Ой, дорогая, похоже, Никитка мой вернулся! — поспешно распрощалась женщина с подругой. — И, кажется, опять не в духе. Что-то у него последние пару месяцев не клеится по работе. Я перезвоню. Всё-всё, убегаю. Целую тебя, красотулька! Ха-ха! Давай, пока!

Домохозяйка отложила телефон и засеменила по коридору, параллельно отгоняя трусливо суетящуюся собаку.

— Фу, Барри! Место! Место, я сказала! Вот оттопчу тебе все лапы, будешь знать, дурачок ты лохматый!

«Бум-бум-бам!» — повторился требовательный стук.

— Да иду! Летать не умею!

«Бум-бух-бух!»

— Господи, да что ж там за шлея тебе под хвост попала?! Открываю!

Глянув в глазок и убедившись, что на лестничной клетке действительно стоит ее супруг, женщина отперла два замка, сняла толстую цепочку с косяка и сдвинула массивный шпингалет. Ее благоверный с тех пор, как стал хорошо зарабатывать, превратился в настоящего невротика. Если дверь не заперта на все засовы, то он даже уснуть не сможет. И от жены он требовал таким образом закрываться всегда. В том числе и средь бела дня.

— Что стряслось, Никитушка? — не на шутку обеспокоилась дама, когда муж втиснулся в прихожую, постоянно оглядываясь через плечо.

— Люба, где моя сумка?! — пропустил он мимо ушей слова своей второй половинки.

— Какая?

— Ну не включай дуру! — истерично прикрикнул мужчина. — Та самая! С бабками!

— Так это… на своем месте… Я не трогала ее…

Домохозяйка боязливо отступила от спутника жизни. Таким взволнованным она его не видела никогда. Складывалось впечатление, что за ним демоны по пятам гнались.

— Никитушка, пожалуйста, объясни, что происходит? — взмолилась супружница, хватаясь за объемистую грудь.

— Не гунди под руку! — на повышенных тонах отозвался тот, убегая в спальню.

Там мужчина занырнул в шкаф и принялся вышвыривать вещи прямо на пол. И вид такого беспорядка стал для жены последней каплей. Она прикрыла лицо ладонями и тихонько заплакала, боясь задавать новые вопросы.

— Люда, угомонись… — чуть смягчился муж. — Мне… мне нужно срочно уехать. Не знаю насколько. Но я тебя не брошу. Я тебя тоже заберу. Пусть только сначала все уляжется…

— Это все из-за твоей новой работы?! — всхлипнула дама. — Я так и знала, что нечисто с ней дело! За честный труд никогда столько не заплатят…

— Заткнись, Люда, я прошу тебя! Закрой рот! Я и так в жопе, еще и ты мне тут мозги полощешь!

— Не могу поверить… — женщина облокотилась спиной на стену и медленно по ней съехала вниз. При этом слезы бежали из ее глаз безостановочно. — Никита, что ты натворил? За что ты получил все эти деньги?

— Я… я не могу сказать…

Супруг намеревался на этом и закончить диалог. Однако эмоции собеседницы хлесткими пощечинами атаковали его дар. И он осознал, что просто обязан успокоить свою жену. Ну или хотя бы попытаться. В противном случае, обстановка грозила выйти из-под контроля.

— Мне платили за то, чтобы я управлялся с трупами с помощью своей силы, — расплывчато поведал мужчина, не переставая перерывать шкаф. — Но сам я никому не вредил!

— Что? — ошарашено замерла домохозяйка. — Но ты же клялся мне, что никогда не станешь идти на поводу у нечистого! Ты перед ликами святых божился, в церковь со мной ходил! Ты из рук батюшки причащение принимал! И после этого всего ты…

— Да выкинь ты из головы всю эту православную чушь! — опять сорвался на крик благоверный. — Я ради тебя старался! Хотел, чтобы мы жили нормально, а не как собаки в занюханной бетонной конуре! Чтоб ты свои сраные шмотки могла таскать и перед тупыми подругами хвастаться! Чтоб я на ужин в тарелке видел не перемолотые с хлебом обрезки свинячьей шкуры, а настоящий мясной стейк! Понимаешь ты это?! Сука, где мой «загранник?!»

Дама от этих откровений стала белее мела. Но лицо ее при том приобрело брезгливое и презрительное выражение.

— Бог накажет тебя, Никита, помяни мое слово. Он не прощает тех, кто покусился на души умерших…

— Я же сказал, захлопнись, дура! Лучше помоги паспорт найти! Мне надо сегодня же уехать из страны, иначе инквизиция меня…

Продолжение фразы утонуло в пронзительном собачьем визге, который резал по ушам как скрип пенопласта по стеклу.

— БАРРИ, ФУ! — синхронно заорали супруги.

Но на сошедшего с ума пса это не подействовало. Он принялся метаться по комнате, врезаясь в мебель. А когда хозяин вознамерился взять его на руки, то оказался награжден за это весьма болезненным укусом.

— А-а-а-а! — затряс пострадавшей конечностью мужчина. — Скотина мерзкая! Да я тебя щас…

«Тук. Тук. Тук.» — звук нарочито медленных ударов в дверь прервал разозленного инфестата. Он сперва сравнялся цветом с бледной женой, а потом и переплюнул ее.

— Это за мной… — одними губами пробормотал Никита и после секундного ступора лихорадочно заозирался в поисках укрытия.

Собака, продолжая скулить и повизгивать, умчалась из комнаты. Но до нее никому уже не было дела. Паникующий мужчина остановил взгляд на окне. Третий этаж. Высоко. Но так хотя бы остается призрачный шанс уйти от погони! Да, пожалуй, это лучшее, что можно сейчас сделать…

Из прихожей донесся оглушительный грохот. Кажется, многочисленные замки и толстый шпингалет не задержали незваных гостей. Чертыхнувшись, инфестат прижал к себе сумку с деньгами, а затем ринулся к окну. Закрыть лицо рукавом, зажмуриться, прыгнуть! Хрясь! Тройной стеклопакет разошелся от удара паутиной трещин, но выдержал.

— Да что ж за дерьмо, мля… — в отчаянии простонал супруг, слыша, как в коридоре квартиры уже топочут бронированные ботинки ликвидаторов.

Действуя одной рукой, он лихорадочно повернул оконную ручку, выдавил москитную сетку и без раздумий сиганул вниз. Одаренный при этом даже испытал некое облегчение. Правда, длилось оно недолго. Мощное столкновение с земной твердью вышибло весь воздух из беглеца. После падения он только и мог, что слабо шевелиться, хрипеть, да стискивать свою проклятую ношу с грязными деньгами. Прыгун изо всех сил старался подняться и пуститься наутек. Но разлившаяся по всему телу слабость не давала даже полноценно вдохнуть.

И тут вдруг где-то возле головы инфестата раздался едва слышимый шорох. Мужчина с огромным трудом повернул шею и чуть не заорал от ужаса, завидев нависшую над собой чудовищную оскаленную пасть. Таких тварей одаренному еще не доводилось видеть. Если это был и упырь, то невероятно огромный! И превращенный силой некроэфира во что-то совсем уж немыслимое…

Монстр осторожно придавил лапой беглеца, будто бы предостерегая его от любого неверного движения. И тот увидел, как десятисантиметровые когти чудища легко входят в каменную брусчатку. Совсем рядом с лицом инфестата…

Истово взмолившись богу, в которого никогда, по правде говоря, и не верил, мужчина воззвал к своему дару. Если его поймала нежить, то она должна быть восприимчива к силе тьмы! И может не все еще потеряно.

Незадачливый прыгун исторг из себя столько мрака, сколько смог выдавить. Он пытался утопить существо в нем, нарушить действующую связь с кукловодом. А потом, по возможности, и самому внедриться в нее, перенастроив на свой разум. Вот только что-то изначально пошло не так. Поскольку этот странный упырь… самостоятельно поглощал некроэфир?!

— Не… может быть… — слабо прошептал инфестат, теряя всякую волю к сопротивлению. — Это… это…

— Это твоя кара, безбожник, — раздался над головой задержанного сдобренный механическими нотками голос. — Ярый, тащи его к остальным.

В поле зрения беглеца появился коренастый инквизитор, который по-свойски потрепал монстра за загривок, словно послушного пса. И сразу после этого чьи-то сильные руки схватили одаренного, куда-то потащили и швырнули как котенка в забранный решетками козлятник. Непродолжительная поездка, шум двигателя, шорох покрышек и вот инфестата уже грубо вытряхивают из фургона. На ногах все еще получается стоять крайне плохо, потому мужчину поддерживают за воротник, сопровождая каждое неверное движение зуботычинами и толчками. Сумку с деньгами, что странно, до сих пор не отобрали.

«Может, еще обойдется? Может, откуплюсь?» — тлели в голове задержанного последние огоньки иррациональной надежды. Но и они подернулись пеплом, когда его втолкали в помещение, набитое людьми. Навскидку, их тут было никак не меньше полусотни. И с самой первой секунды инфестат приметил, что многие здесь выглядят ничуть не лучше, чем он сам. Избитые, покалеченные, истекающие кровью, стонущие от боли. Витающие в воздухе миазмы страха и колючей тревоги не сулили присутствующим абсолютно ничего хорошего.

Украдкой оглядевшись, все еще прижимая к себе бесполезную ношу, одаренный обнаружил, что вдоль глухих стен стоят мрачные силуэты инквизиторов. Много… несколько десятков, а то и больше. Их крестообразные визоры слабо сияют в полумраке темного зала. Но наибольшую опаску внушала фигура ликвидатора, вышедшего в центр помещения. Он не носил шлема, а потому каждый задержанный имел возможность взглянуть в его беспощадные глаза. Глаза, в которых не было места состраданию, милосердию и жалости. Нет… в них полыхал только ужасающий огонь фанатического торжества, от одного вида которого становилось дурно. И размышлять над тем, для какой цели этот человек собрал здесь столько пленников, было до дрожи жутко.

— Пожа-а-алуйста, — не выдержал кто-то и захныкал, — отпу-у-устите… Я п-просто… п-п-просто…

— Это ошибка… меня здесь не должно быть! — более уверенно воскликнул другой. — Выпустите меня, и тогда я не стану жаловаться!

— Вы вообще не имели права меня задерживать! — еще смелее вякнул третий.

«Заткнитесь идиоты!» — мысленно взмолился не расставшийся с сумкой инфестат. — «Зачем вы его злите?!»

Постепенно вал реплик крепчал и рос. Выкрики неслись со всех сторон, а некоторые особо отбитые граждане даже подались вперед, чтобы доходчивей донести свою позицию. Но инквизитору хватило всего одного резкого взмаха рукой, чтобы гомон в зале моментально стих. Те пленники, которые подошли ближе, испугано съежились и отшатнулись. Но служащий ГУБИ смотрел сквозь них, будто перед ним была лишь пустота.

— Помолчите, — объявил боец, обжигая задержанных взглядом и холодом своего голоса. — Вас ждет кое-что особенное. Необычное. Сегодня каждому из вас воздаться по делам своим…

Позади ликвидатора возникла долговязая и немного непропорциональная тень, похожая на человека. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это измененный мертвец, сохранивший антропоморфное строение. Он тащил целый ящик с толстыми металлическими палочками, из которых торчали веревочные петли. И почему-то задержанному инфестату совсем не верилось, что это новогодние хлопушки…

«Щелк! Пш-ш-ш-ш-ш-ш!» Алюминиевый цилиндр в руках инквизитора зашипел, заискрился, а затем начал выплевывать огненные сгустки, которые с каждым мгновением разгорались все жарче. Избитые пленники завопили, спешно отползая к стенам, подальше от безумца с самовоспламеняющейся шашкой. Но остальные борцы с неживой угрозой безжалостно вышвыривали их обратно к центру зала.

— Наконец-то мы с вами встретились, — абсолютно ровно изрек ликвидатор без шлема. — Вижу немой вопрос, отпечатанный на ваших лицах. Вы не понимаете, за что именно оказались здесь. Я поясню. Сегодня случится то, на что вы обрекли себя прошлой зимой. Польстившись на сладкие речи иностранных вербовщиков, вы создавали нежить и отправили ее в бой. Наверняка многие из вас вспомнят и проклянут тот день. Вспомнят запах гари и пороха. Огонь и крики несчастных заложников, которых ваши мертвые приспешники несли с собой подобно знамёнам. Вспомнят одинокую фигуру в ИК-Б, окруженную горсткой воскрешенных солдат. Спешу представиться, это был я…

Некоторые пленники боязливо скукожились и опустили лица. Кажется, они и впрямь понимали, о чем говорит этот инквизитор. Да чего уж греха таить, у самого Никиты в сумке примерно треть от всех заработанных денег осталось именно с того злосчастного нападения. Хотя он в нем практически не успел принять участия! Обоих упырей, действиями которых управлял инфестат, уничтожили почти сразу, как только они вышли на дистанцию выстрела из «Косы». Но вряд ли бы сие обстоятельство могло считаться смягчающим…

Ликвидатор стоял как неподвижное изваяние, отставив подальше разгорающуюся шашку. Одни только зрачки неспешно блуждали по жмущимся друг к другу людям, да химическое пламя оживляло устрашающими отсветами его волевое лицо.

— Вам показалось, что кучка грязных зеленых бумажек с картинками иностранных президентов это достаточная плата за чужие жизни? Поэтому вы ударили нам в спины? Тем, кто всеми силами старался поддерживать на этой земле порядок. Мне не нужны оправдания. Ведь они уже ничего не изменят. Я знаю, что среди вас нет невиновных. Сегодня воздаяние настигнет каждого…

Размашистое движение рукой, и стены зала содрогнулись от пронзительного визга инфестатов, на которых попала струя раскаленного жидкого огня. И вот в этот самый миг надежда пленников на благоприятный исход умерла окончательно.

Заглушив мотор и выйдя из машины, я крутанул на пальце ключи от своей квартиры. Черт, сколько я уже дома не появлялся? Неделю? Или все-таки больше? Наверное, около двух. Потому что весь запас чистой одежды, которую я прихватил с собой, уже давно израсходовался. Требовалось запустить большую стирку, да поразмыслить над дальнейшими шагами. Москву мы с братьями прочесали знатно. Уничтожили почти четыре тысячи инфестатов. Вскрыли шесть контрабандных каналов, по которым в столицу перевозили кукол и упырей. Обнаружили и предали огню еще один ковен наподобие рублевского. Но самое главное — я свершил то, что обещал вдове старшины. Все те ублюдки, которые затравливали упырями меня и ее супруга, ответили за свои деяния сполна.

Усиленные нежитью инквизиторы оказались настолько грозным оружием, что заволновался даже президент. Беспокоится, наверное, будто я решу повторить мятеж. Так он и не понял, что мне эти политические игрища до лампочки…

Ладно, бог с ним. Сейчас главное, что мы хоть и тихой сапой, но загнали всех крыс в их глубокие норы. Одаренные, ошалевшие от решительных действий ГУБИ, попрятались кто куда. Наша киберполиция из числа Умаровских «птенцов» отметила снижение враждебной активности даже в мировой сети. Подстрекателям нынче стало совсем трудно работать. Теперь люди вообще боялись разговаривать с незнакомцами на темы, связанные с некроэфиром. Потому что нельзя до конца быть уверенным, кто находится по ту сторону экрана. Как знать, вдруг это агент инквизиции?

Последний осенний месяц выдался наиболее жарким. Именно за этот срок мы схватили и ликвидировали около трети всех инфестатов, когда-либо преступавших закон. И только после этой чистки наступило затишье. Такое пугающее, что все государственные структуры суеверно сплевывали через плечо, лишь бы не сглазить. У них теперь количество работы сократилось минимум вдвое. А если рассматривать ГУБИ, то тут уже можно вести речь о целых порядках.

Нет, серьезно. За минувшую неделю поступил всего лишь один вызов, которому присвоили значительный уровень угрозы. Остальные были сплошь «умеренные», да и те по большей части представляли из себя бытовые проступки. Один в пылу ссоры жену некроэфиром окатил. Другой неосмотрительно выпил в общественном месте. Третий на почве стресса убил кинувшуюся на него соседскую собаку. По таким мелочам-то и инквизицию дергать стыдно было. Справились бы и обычные патрульные в ЗК.

Но теперь проблема заключалась в другом. Пока в Москве сидела целая тысяча элитных борцов с нежитью, частично усиленная порождениями некроэфира, в субъектах творилось господь знает что. Поэтому я долго и напряженно размышлял, какие шаги предпринять дальше. Сидеть в столице, пока остальные регионы бьются с напастью из последних сил? Или идти им на выручку, постепенно зачищая город за городом? А если так, то как к этому отнесется президент? Он явно будет не в восторге, что мятежный Факел отправится сеять смуту в умах ликвидаторов по всей стране. Но, блин, а как иначе-то? Без моего внутреннего радара тамошним бойцам выпалывать скверну придется долго и нудно…

Так я и шел под аккомпанемент собственных мыслей в сопровождении старшины Краснова, который стал моей безмолвной тенью. Моим скромным успехам в некроформации до подвига Умара было далеко, как до луны. А потому своего неживого товарища я мог повсюду таскать с собой под прикрытием мешковатых одежд. И не бояться при этом посеять среди населения панику.

— Извините! Погодите! — окликнул меня незнакомый голос. — Подождите, пожалуйста!

Я остановился возле самого подъезда и обернулся, замечая одинокого прохожего. В столь поздний час кроме нас троих во дворе никого не было. Я, мой мертвый напарник и непонятный чужак. Слегка вытянутый нос старшины дернулся под маской, передавая мне по ментальной связи целую гамму окружающих запахов. И через обостренные чувства нежити я с нескольких метров уловил, что от пришельца сильно несет дорогим табаком, кофе и терпким парфюмом. Не знаю почему, но этот аромат показался мне отталкивающим. Я уже заранее приготовился к тому, что ничего хорошего этот человек не сообщит…

— Юрий Артёмович Жарский? — в лоб спросил незнакомец, приблизившись к нам.

— Допустим, — насторожил меня его легкий, но все же заметный акцент. — А вы?

— О, славно, что я вас нашел! — предпочел не отвечать мне прохожий. — У меня для вас есть предложение, от которого очень сложно отказаться! Вы уделите мне минуту для беседы в приватной обстановке?

С сомнением окинув разодетого в стильный тренч и брюки мужчину, я немного поколебался. Однако вскоре любопытство перевесило, и я провел электронным ключом по домофону.

— Милости прошу, — негромко произнес я. — Поговорим у меня дома. Угощений не предлагаю, ибо не держу.

Визитер невозмутимо кивнул, принимая мои условия и шагнул в гостеприимно распахнутые двери подъезда.