Новая земля (Новь)

ГЛАВА VI

На слѣдующее утро, часовъ въ 10, Тидеманъ явился въ контору Генрихсена. Олэ стоялъ у прилавка.

Просьба Тидемана касалась, какъ онъ уже сказалъ, только одного торговаго обстоятельства; онъ говорилъ глухо, почти шопотомъ и протянулъ ему телеграмму съ очень таинственнымъ содержаніемъ. Тамъ, гдѣ стояло "повышается", это означало десять, а тамъ, гдѣ стояло "повышается С. Ш.", это въ дѣйствительности означало задержку на Черномъ морѣ и на Дунаѣ и повышеніе въ Америкѣ. Телеграмма была отъ агента Тидемана изъ Архангельска.

Олэ Генрихсенъ тотчасъ же понялъ ея смыслъ: Дѣло въ томъ, что голодъ въ Росіи и ожиданіе вторичнаго недорода въ скоромъ времени прекратятъ вывозъ запаснаго зерна изъ Россіи. Настанутъ тяжелыя времена, и на Норвегіи это чувствительно отразится, цѣны на зерно баснословно повысятся, а потому необходимо или закупить зерно по какой бы то ни было цѣнѣ, пока вообще можно было его достать. Америка предчувствовала бѣду, несмотря на опроверженія русскаго правительства въ англійской прессѣ, и американская пшеница повышалась съ каждымъ днемъ. Въ то время, какъ она прежде стояла на 87 и 88, теперь она колеблется между 110, 112, 115-ью. Никто не знаетъ, чѣмъ это кончится.

Дѣло Тидемана къ Олэ заключалось въ томъ, что онъ хотѣлъ предложить своему другу и коллегѣ дѣло съ американской пшеницей, пока еще было время. Вести его они будутъ вмѣстѣ, такъ что они однимъ ударомъ совершатъ удивительный оборотъ, привезутъ въ Норвегію громадный запасъ ржи, и тогда Норвегія продержится цѣлый годъ. Но съ этимъ нужно было спѣшить, потому что пшеница поднималась въ цѣнѣ съ каждымъ днемъ, въ Россіи уже съ трудомъ можно было ее купить.

Олэ отошелъ отъ своей конторки и началъ ходить взадъ и впередъ; голова его усиленно работала; онъ хотѣлъ было предложить Тидеману сигару, чтобъ освѣжиться, но теперь совсѣмъ забылъ объ этомъ. Дѣло это прельщало его, но съ другой стороны онъ былъ черезчуръ связанъ въ данную минуту; послѣднее его дѣло въ Бразиліи связало ему руки, а результатовъ раньше лѣта ждать было нельзя.

"На этомъ вѣдь можно много заработать", сказалъ Тидеманъ.

Безъ сомнѣнія, и не это заставляло Олэ колебаться; но, къ сожалѣнію, онъ не въ состояніи этого сдѣлать. — Онъ разсказалъ, въ чемъ было дѣло, и прибавилъ, что пока онъ не смѣетъ рисковать ничѣмъ. Но эта спекуляція его очень интересуетъ, его глаза блестѣли, и онъ возбужденно справлялся о подробностяхъ, потомъ взялъ кусочекъ бумаги, сдѣлалъ вычисленія, и снова съ сосредоточеннымъ лицомъ прочелъ телеграмму. Наконецъ онъ опустилъ голову и объявилъ, что не можетъ принять участія въ этомъ предпріятіи.

"Я могу, конечно, и одинъ сдѣлать эту операцію, но тогда сообразно съ этимъ придется взять меньше. Я такъ бы хотѣлъ, чтобы и ты принялъ участіе въ этомъ дѣлѣ, я бы чувствовалъ себя увѣреннѣе. Но, конечно, ты не можешь пускаться въ дѣла, за которыя не ручаешься. Тѣмъ не менѣе я буду телеграфировать; есть у тебя бланкъ?"

Тидеманъ написалъ телеграмму и передалъ ее Олэ.

"Такъ? Понятно?"

Олэ отступилъ на шагъ. "Такъ много!" сказалъ онъ. "Вѣдь это громадный заказъ, Андрей!"

"Да, это такъ. Но я долженъ надѣяться на счастливый результатъ", возразилъ Тидеманъ спокойно. И не будучи въ состояніи заглушить чувство, которое имъ овладѣло, онъ посмотрѣлъ на противоположную стѣну и прошепталъ, какъ бы про себя: "Впрочемъ, мнѣ теперь все безразлично".

Олэ посмотрѣлъ на него.

"Нѣтъ, — не говори этого, Андрей, не говори такъ. Ты не долженъ падать духомъ, слышишь, для этого нѣтъ основанія, что?"

"Ахъ, я ничего не знаю… Ну, да объ этомъ не будемъ говоритъ… Ну, посмотримъ, какъ пойдетъ это дѣло".

Тидеманъ сунулъ телеграмму въ карманъ.

"Да…" сказалъ Олэ.

"Мнѣ было бы очень пріятно, если бы мы вмѣстѣ участвовали въ этомъ дѣлѣ, Олэ. — Конечно, съ одной стороны я очень запутаюсь въ этомъ дѣлѣ. Теперь на всякій случай мнѣ нужно позаботиться о томъ, чтобы отправитъ ледъ. А когда настанетъ теплая погода, ты увидишь, какія деньги я на этомъ заработаю; ты не вѣришь?"

"Безусловно", возразилъ Олэ: "это ходкій товаръ".

"Ну да, вѣдь, я пока еще не положилъ зубы на полку. И Господь избавитъ меня отъ такой судьбы, меня и всѣхъ моихъ".

"А не могъ бы ты для большей безопасности… — Подожди минутку, извини, что я тебѣ не предложилъ даже сигары. — Нѣтъ, вѣдь я знаю, что ты охотно куришь, когда болтаешь; я совсѣмъ забылъ. — Посиди минутку, сдѣлай одолженіе, я сейчасъ вернусь".

Тидеманъ понялъ, что Олэ пошелъ принести вино изъ погреба, и онъ крикнулъ ему вслѣдъ; но Олэ не слушалъ и тотчасъ же появился съ старой заплѣсневѣлой бутылкой. — Они сѣли, по старой привычкѣ, на диванъ и чокнулись.

"Вотъ, что я хотѣлъ сказать", продолжалъ Олэ, "ты хорошо все разсчиталъ, все, что касается этого дѣла съ Америкой. Я не воображаю, что могу тебя учить, — но…"

"Еще бы, конечно, я все высчиталъ", отвѣтилъ Тидеманъ; "вотъ, почему я и употребилъ это выраженіе: по истеченіи трехъ дней и съ доставкою. — Если покупать, то сейчасъ. — Я даже не забылъ принять во вниманіе очень вѣроятную перемѣну президента теперь, — при выборахъ".

"А не могъ бы ты изъ предосторожности заказать поменьше? — Можетъ быть, тебѣ не слѣдовало бы покупать, если будетъ выше двѣнадцати".

"Нѣтъ, — Ты же понимаешь, что если Россія запретитъ вывозъ, то тогда пятнадцать и двадцать не много, если же она не закроетъ, то тогда и 100 и 90 черезчуръ много. — Тогда я все равно разоренъ".

"Нѣтъ, Андрей, ты не долженъ всѣмъ рисковать; я бы на твоемъ мѣстѣ сбавилъ бы заказъ".

"Ахъ нѣтъ, пусть онъ остается, какъ есть. — А пойдетъ все вкривь и вкось, Богъ съ нимъ, пусть, я надѣюсь, что не совсѣмъ уже я сяду на мель". И онъ сказалъ взволнованно и тихо: "Кромѣ того, я начинаю становиться довольно-таки равнодушнымъ ко всему".

Онъ быстро поднялся, чтобы скрыть свое волненіе, нѣкоторое время онъ постоялъ около окна и смотрѣлъ на улицу, потомъ опять повернулся къ Олэ и сказалъ, улыбаясь:

"Мнѣ кажется, что это дѣло окончится счастливо: правда, у меня такое чувство. — А ты знаешь, что это значитъ, когда у насъ, у купцовъ, это чувство, тогда мы рискуемъ всѣмъ, ничего не боясь".

"Ну, тогда выпьемъ по стаканчику, чтобы все шло по твоему желанію".

И они выпили.

"Ну, а какъ обстоятъ вообще дѣла?" спросилъ Олэ.

"Совсѣмъ уже не такъ плохо, ни въ какомъ случаѣ", поспѣшилъ отвѣтить Тидеманъ. "Приблизительно, все по старому дома".

"Такъ что никакихъ перемѣнъ?".

"Нѣтъ… — Но теперь мнѣ нужно уходить".

Тидеманъ поднялся. Олэ проводилъ его до дверей.

"Ты не долженъ падать духомъ, Андрей, прошу тебя. — Мнѣ совсѣмъ не нравится, что ты часто говоришь, что тебѣ все стало безразличнымъ… — Спасибо за посѣщеніе".

Но Тидеманъ не уходилъ; онъ держался рукой за дверь, стоялъ и нервно переводилъ глаза съ одного предмета съ другой.

"Тутъ нѣтъ ничего удивительнаго, что и я, наконецъ, теряю хорошее расположеніе духа", сказалъ онъ. "Я не особенно хорошо себя чувствую, я дѣлаю все, что могу, чтобы привести дѣла въ порядокъ, но это подвигается нескоро, не особенно скоро. Ну, мы посмотримъ, какъ это пойдетъ. Мнѣ кажется, что теперь стало лучше".

"Что, твоя жена теперь больше бываетъ дома? — Мнѣ казалось, что…"

"Ханка съ нѣкотораго времени для дѣтей стала хорошей матерью; я такъ радъ этому, это значительно сблизило насъ. Теперь она шьетъ, чтобъ у дѣтей были платья для дачи; удивительныя вещи она дѣлаетъ, я никогда не видѣлъ ничего подобнаго: голубыя, бѣлыя и красныя платья, они лежатъ дома, я могу смотрѣть на нихъ, когда хочу".

"Она все еще смотритъ на себя, какъ на незамужнюю; можетъ быть и не стоитъ такъ много объ этомъ говорить; она продолжаетъ подписываться Ланге. Это, конечно, дѣло настроенія, — она не забываетъ также подписываться и Тидеманъ. Ты самъ слышалъ вчера вечеромъ въ Тиволи, какъ она просила у меня сто кронъ".

"Это меня обрадовало, съ этимъ я не считаюсь, и я объ этомъ бы не упомянулъ, если бъ ты самъ этого не слышалъ. Это, между прочимъ, была третья сотня кронъ, которыя она получила отъ меня въ продолженіе двухъ дней; ты меня вѣрно понимаешь, Олэ? Дорогой другъ, почему она проситъ у меня денегъ при постороннихъ? Вѣдь это значитъ, — она хотѣла показать, что только такимъ способомъ можетъ получитъ ихъ отъ меня; какъ будто она такъ не получаетъ. Она тратитъ много денегъ; я не думаю, чтобъ она сама ихъ тратила; нѣтъ, я увѣренъ, что она ихъ не тратитъ, Ханка не расточительна; но она дарить эти деньги, помогаетъ другимъ. Иногда она получаетъ массу денегъ отъ меня въ продолженіе недѣли. Часто она беретъ деньги при выходѣ изъ дому и возвращается домой уже безъ нихъ, несмотря на то, что она ничего не купила".

"Ну, хорошо, дустъ будетъ такъ. Покуда у меня есть средства, мои деньги — ея деньги, само собой разумѣется. Въ шутку я спросилъ ее разъ, — можетъ быть, она хочетъ меня разорить, сдѣлать нищимъ, послушай, вѣдь это была только шутка, я и самъ смѣялся отъ всей души. Но она этого не перенесла, она предложила мнѣ оставитъ домъ, если мнѣ нравится, короче говоря: разводъ. Это она мнѣ предлагала много, много разъ, — и это по поводу шутки. На это я ей сказалъ, что раскаиваюсь въ своей шуткѣ, я просилъ у нея прощенія; увѣрялъ, что мнѣ никогда не приходило въ голову, что она хочетъ меня разорить"…

— "Милый Андрей, развѣ мы не можемъ разойтись?" спросила она. Я не знаю, что я ей на это отвѣтилъ; но это не было должно бытъ серьезно, потому что тотчасъ послѣ этого она попросила у меня ключъ отъ дома, такъ какъ свой она потеряла. Я далъ ей ключъ. — Тогда она улыбнулась, — я просилъ ее, и она сдѣлала это для меня, — сказала, улыбаясь, что я взрослое дитя… Вчера утромъ я увидѣлъ ее только, когда я на минутку зашелъ изъ конторы домой; она шила лѣтнія платья дѣтямъ и начала мнѣ ихъ показывать. При этомъ она начала вынимать свой носовой платокъ, и какъ разъ въ ту минуту, когда она доставала его изъ-за пояса, выпалъ мужской галстукъ, красный мужской галстукъ. Я сдѣлалъ видъ, что не вижу его, но я видѣлъ, что этотъ галстукъ не мой, я даже узналъ его. Да, Олэ, впрочемъ ты долженъ понять меня: я не настолько его узналъ, чтобъ могъ сказать, чей именно онъ. Вѣдь могло быть, что это одинъ изъ моихъ галстуковъ, одинъ изъ моихъ старыхъ галстуковъ, которые я отложилъ въ сторону".

"Моя особенность, — что я не знаю своихъ собственныхъ галстуковъ; я такъ мало обращаю на нихъ вниманія. И если удастся мое большое предпріятіе, то можетъ быть и счастье вернется. Было бы чудесно, если бъ я могъ ей показать, что я не дуракъ, ха-ха".

Оба друга поговорили еще нѣсколько минутъ, послѣ чего Тидеманъ отправился на телеграфъ. — Онъ былъ полонъ надеждъ.

Онъ задумалъ предупредитъ кризисъ, запастись большимъ количествомъ ржи въ то время, какъ ни у кого ея не будетъ. Авось повезетъ. — Онъ шелъ легко, какъ юноша, и избѣгалъ встрѣчать знакомыхъ, чтобъ его не задержали.

И дѣйствительно, пять дней спустя въ министерство иностранныхъ дѣлъ пришла телеграмма, что русское правительство, въ виду голода въ странѣ и въ ожиданіи неудачнаго сбора въ текущемъ году, считаетъ себя принужденнымъ запретить всякій вывозъ ржи, пшеницы, кукурузы и клевера изъ всѣхъ портовъ Россіи и Финляндіи.

Тидеманъ вѣрно разсчиталъ.