Новейший АНТИ-Суворов

Но, скорее всего, его просто приучили не высовываться, что не могло не обернуться в конце концов безответственностью и бессилием. Ие исключено, кстати, и то, что комкор все никак не мог решить для себя, как вообще относиться к столь инициативному недавнему «врагу народа», какая линия его поведения в создавшейся ситуации покажется соответствующим органам наиболее правильной. Не думал же он, в конце концов, что в полутора десятках километров от немецких окопов его пытаются подсадить!

¹⁰Горбатов А.В. Годы и войны, с. 167— 169.

¹¹ Если бы не прорывающаяся горечь этих строк, такое предпо- ложение могло бы претендовать на не лишенную остроумия шутку.

¹²Горбатов А.В. Годы и войны, с 169—171. Думаю, читатель простит мне столь пространное цитирование, но, честное слово, ничего подобного читать в официальных изданиях, увидевших свет в разгар застоя, мне не приходилось. Разве что К. Симонову, А. Генатулину, В. Кондратьеву, В. Богомолову, Василю Быкову и не- которым другим авторам, которых, поверьте, совсем немного, хва- тило гражданского мужества написать о минувшей войне так же ярко, правдиво и смело!

¹³Суворов В. Ледокол, с. 338.

¹⁴ Речь идет об обращении Сталина к народу 3 июля 1941 года, первого с начала войны публичного выступления вождя.

и Симонов К. С/с. Т. 8, с. 63.

¹⁶ Было бы удивительно, если бы огромное тоталитарное государство с мошной военной индустрией, с тысячами самолетов и танков, на разработку и постройку которых денег не жалели, с вековыми военными традициями терпело поражения совсем уж без сопротивления. Даже в тяжелейших условиях, в которых по вине «великого и мудрого вождя» армиям прикрытия пришлось вступать в бой.

"Симонов К. С/с Т. 8, с. 63.

¹⁸Горбатов А.В. Годы и войны, с. 165,

¹⁹ 5 марта 1953 года умер Сталин.

²⁰ Стыдно признаться, но я впервые столкнулся со вполне опре- деленным суждением о «провале» Хасанской операции. Вряд ли ее задачи выходили за пределы выдворения японцев с советской территории, чего, вне всякого сомнения, достичь удалось.

²¹ «Комсомольская правда» от 10.06.97, с. 4. Последняя фраза просто вызывает растерянность. Как — по-другому? С еще боль- шим разгромом кадровой армии, с еще большими людскими и тер- риториальными потерями. Получается, что страшные поражения обескровленной чисткой армии, отступление до Волги, миллионы погибших и изувеченных, миллионы пленных — это не худший вариант развития событий на первом этапе войны?!

²² Трагические события конца тридцатых годов не вписываются в теорию В. Суворова. Если Сталин еще в 1933 году создал Гитле- ра и уже тогда начал готовить войну в Европе и к войне готовиться, ои не мог допустить уничтожения командного состава накануне на- чала военных действий. Стоит лишь признать, что Иосиф Висса- рионович ради не то чтобы сохранения своей власти, а просто по подозрению, истинному или очевидно мнимому, и даже, как ни ко- щунственно это звучит, в профилактических целях готов был ре- прессировать до 45% командного состава, и о превентивном ударе, о «дне М», да что там, о «гении всех времен и народов-» следует забыть... И приходится доказывать, что и это — составная часть «гениального» плана.

^2ЯДесятки тысяч.

²⁴ Я думаю, представить, что должен был чувствовать человек, прошедший через допросы с пристрастием и три-четыре года лагерей, не так уж и сложно. Эти по необходимости возвращенные в строй люди зачастую оказывались сломленными и уже не способными полиостью проявить себя на поле боя. Те же, кого сломить не удалось, не сомневаюсь, пронесли через всю войну плохо скрываемую к товарищу Сталину ненависть. Так что неудивительны и послевоенные репрессии, в ходе которых немало фронтовиков отправлены были в лагеря и по второму разу. Но неудивительна и поддержка, которую получил Хрущев, громивший сталинизм, и та легкость, с которой Жуков нашел немало преданных людей, рискнувших и пожелавших принять участие в аресте Берии.

²⁵ Суворов В. Ледокол, с. 242. Обратите внимание, автор все же нигде не утверждает, что чистка укрепила боеспособность армии. Он просто говорит, что последствия ее в чем-то даже позитивны. Получается, что Сталин отправил лучшую часть командного состава на лесоповал для того лишь, чтобы, выйдя оттуда, они «лучше воевали». Автор забывает о том, что большая часть этих людей погибла, а те, кого выпустили перед самой войной и в первые ее месяцы, в большинстве своем, за редким исключением, к командной работе оказались уже неспособны.

²⁶20 июля 1944 года в рамках попытки осуществления антифашистского переворота было организовано покушение на Гитлера. На совещании в Растенбурге (Восточная Пруссия) начальник штаба Резервной армии полковник Штауффенберг сумел, предварительно покинув помещение, оставить в непосредственной близости от фюрера портфель с бомбой замедленного действия. Произошел довольно мощный взрыв, но Гитлер, отделавшись шоком, практически не пострадал. Можно, конечно, проводить параллели, но думается, что, во-первых, кризис, поразивший фашистскую Германию в середине лета 1944 года, был куда тяжелее положения Советского Союза в 1941 году. Во-вторых, сталинское окружение, да и вся обслуживающая его власть, бюрократическая машина были связаны с вождем куда теснее, чем офицерский корпус вермахта с Гитлером. И физическое устранение Сталина в октябре — ноябре 41 - го, когда немцы стояли у ворот Москвы, означало неизбежное и скорое ее, чиновничьей бюрократии, собственное падение.

²⁷Суворов В. Ледокол, с. 304, 305. Иными словами, рабский подневольный труд, труд под угрозой смерти более эффективен и производителен, чем труд свободного человека. Если бы это было так, олигархи и саму мысль о демократии давно смели бы с лица земли.

²⁸ Приведенные ниже данные взяты из книги В. Карпова «Мар- шал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира». Впрочем, подсчеты эти, сделанные также отсидевшим не один год генералом Тодоровским, приводились неоднократно и в других ис- точниках, и в их достоверности сомневаться не приходится.

²⁹ В состав 7-го кавкорпуса входила и 2-я кавалерийская диви- зия. Командир дивизии — А.В. Горбатов.

³⁰ Неудивительно, что в первую очередь были репрессированы наиболее сильные, требовательные командиры. Неудивительна и слабая выучка войск во многих подразделениях накануне войны.

³¹Горбатов А.В. Годы и войны, с. 117— 119.

³²Карпов В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Роман-газета, 1991, №11, с. 30.

³³ Сталину даже не пришлось инспирировать процессы на ме- стах. Местные органы НКВД организовывали их по собственной инициативе. Мог ли он остановить репрессии? Видимо, да, но, как известно, лучше перестраховаться. Разве остановит дирижер оркестр только потому, что тот исполняет лучше, чем предполага- лось? Что ему были несколько десятков тысяч кадровых военных, Сталин и его подручные повинны в гибели десятков миллионов. О внешней угрозе, о войне в далеком 37-м году Сталин вряд ли и думал. Он все зыискивал, и находил, и уничтожал истинного или мнимого врага внутреннего, ближнего.

³⁴ Ведь брали не только военных, а буквально всех подряд. По- сле смерти Сталина в начале 1954 года по требованию Хрущева для него была подготовлена справка о репрессированных по кон- трреволюционным обвинениям. Этот «официальный документ» называет 3 777 380 осужденных, из них 642 980 — расстрелянных. Только эпидемии или мировая война могли произвести подобные опустошения.

³⁵Карпов В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Роман-газета, 1991, №11, с. 30.

^ЗЙА.В. Горбатова репрессии ие сломали. Не сломали и Рокоссовского, и некоторых других, сумевших занять на войне подобающее им место. Но не следует забывать, что у органов была в тот период едва ли не единственная задача — уничтожать людей. Не только физически. И, надо признать, дело свое они знали. Вот что пишет в своей книге «В походах и боях» П.И. Батов: «...некоторые из возвращенных в строй товарищей оказались морально сломленными настолько, что работа в качестве старших начальников уже была им не по плечу. Это не их вина, это их беда была. Но ведь шла война, и расплачиваться приходилось кровью» (с. 23).

³⁷ В первые дни войны, чувствуя на себе ответственность за катастрофические потери в авиационной технике, И.И. Копец за- стрелился.

³⁸Карпов В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Роман-газета. №11. 1991, с 30.

³⁹Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 1, с. 229, 230. Не старайтесь разыскать эти строки в «доперестроечных» изданиях. Цензура их не пропустила.

⁴⁰ Речь идет о 3-м конном корпусе, командиром которого был назначен ПК. Жуков. Назначен взамен арестованного в 1937 году и почти сразу же расстрелянного предыдущего его командира, ге- роя Гражданской войны, конармейца Д. Сердича.

⁴¹ Будь требовательный командир кристально чист, всегда мог возникнуть вопрос: «Если в мирное время ты стараешься сохра- нить твердое руководство личным составом, увеличить боеспособ- ность вверенного соединения, то... против кого?»

⁴² Был в то время членом Военного совета Белорусского Осо- бого военного округа.

⁴³Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 1, с. 234, 235.

⁴⁴ Мне возразят — это же литературный персонаж. Верно. Но ведь не случайно автор дал своему герою именно такую биографию.

¹⁵ Чтобы понять, почему В. Суворов «признает» Триандафил-лова, по существу игнорируя других теоретиков военного искусства, достаточно открыть Советскую военную энциклопедию и взглянуть на дату его смерти. В.К. Триандафиллов не был и не мог быть репрессирован Сталиным, так как погиб в авиакатастрофе в 1931 году.

⁴⁶ М.Н. Тухачевский с 1936 года до дня ареста занимал должность первого заместителя наркома обороны. Если учесть, что наркомом был в те годы К.Е. Ворошилов, становится понятным, кто находился во главе армии.

⁴⁷Так автор, подчеркивая свое негативное отношение, называет покойного маршала.

⁴⁸Суворов В. Последняя республика, с. 15,16.

⁴⁹ Был командиром ударной силы группы армий «Юг» — 1-й танковой группы. 22 нюня танковые дивизии Клейста нанесли удар в стык между 5-й и 6-й армиями Южного фронта и в первые же дни войны, несмотря на более чем трехкратное превосходство в танках наших войск, прорвались к Ровно. Танкисты Клейста действовали смело и инициативно, не боялись отрываться от пехоты и оголять фланги. По свидетельству очевидцев, в первые дни войны наши и немецкие соединения перемешались, и их расположение напо- минало слоеный пирог. При этом на флангах группы висели шесть советских мехкорпусов. Тем не менее Клейст сумел не только вы- держать их контрудары, но так и не дал сомкнуть фланги 5-й и 6-й советских армий и к середине июля прорвался к Киеву.

⁵⁰Один из создателей танковых войск вермахта. В 1941 году командовал 2-й танковой группой. В первую неделю войны моторизованные корпуса Гудериана, прорвав фронт, далеко оторвавшись от пехотных соединений и не обращая внимания на фланги, устремились к Минску. Инициативные действия немецких танкистов, их быстрое продвижение вперед обеспечили окружение и уничтожение одиннадцати советских дивизий Западного фронта в котле восточнее Минска. Еще более смело действовал Гудериан в сентябре 1941 года. Оставив почти без прикрытия свой левый фланг, он сумел совместно с 1-й танковой группой Клейста перерезать пути отхода оборонявшим Киевский выступ войскам Юго-Западного фронта, что привело к скорому их окружению и разгрому.

⁵¹ Имею в виду, конечно же. Вторую мировую войну и то но- вое, что привнесли в развитие оперативного искусства немцы и что впоследствии столь блестяще удалось применить против их самих Красной Армии — прорыв фронта на большую глубину, массиро- ванное применение танков и авиации и т.д.

⁵² Были, разумеется, и исключения. Был Г.К. Жуков. Но был и КЕ. Ворошилов. Об их роли в будущей войне, пожалуй, можно было знать заранее.

⁵³ В него вошли 9-я, 10-я, 11 -я армии и Сводный конный кор- пус Юго-Западного фронта и 8-я и 1-я Конная армии Южного фронта.

³⁴ Чтобы представить себе обстановку на советско-польском фронте в июле — августе 1920 года, достаточно обратиться к воспоминаниям СМ. Буденного. В своей книге «Пройденный путь» автор ярко и правдиво описывает трудность и ожесточенность боев, развернувшихся между Ровно и Дубно.

⁵⁵ Пока армии наступали, бойцы держались. После того как войска перешли этнографическую границу Польши и сопротивле- ние врага приобрело особенно ожесточенный характер, у бойцов не могло не возникнуть вопроса, ради чего рискуют они жизнью? Ради того, чтобы их семьи умирали от голода в тылу?

⁵⁶ Для продолжения наступления потребовалось бросить в бой все. Тухачевский рискнул... и проиграл. Любопытно, что девятнад- цать лет спустя в похожей ситуации оказались и немцы. Прорывав- шиеся от границы к Варшаве дивизии армий «Познань» и «Помо- же» нанесли внезапный удар по оголенному флангу 8-й немецкой армии южнее Кутно. Вермахт также почти не имел резервов (все было в деле), и полякам удалось форсировать реку Бзуру и даже создать угрозу тыловым коммуникациям и резервам. По словам Манштейна, создалась угроза кризиса. Но... немцы были на поря- док сильнее. На пятый день польского контрудара их войска были окружены подошедшими соединениями 8-й, 4-й и 10-й армий. По- сле недели ожесточенных боев последняя боеспособная группи- ровка польских войск была разбита.

⁵⁷Тухачевский М.Н. Избранные произведения. Т. 1, с. 141.

⁵⁸ Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских во- енных трудах (1917—1940 гг.), с. 120,

⁵⁹ Речь идет о конце 20-х годов.

⁶⁰Жуков Г.К. Воспоминания и размышления, с. 169.

⁶¹ Вряд ли станет спорить и В. Суворов, что именно при Туха- чевском, до начала репрессий, а отнюдь не после их спада, были созданы танковые бригады, прообраз будущих мехкорпусов. Имен- но при нем взаимодействие родов войск и отработка на учениях бу- дущих «глубоких операций» стали реальностью. При Тухачевском было налажено и массовое производство вполне современной по тому времени боевой техники. Сталин, уничтожая людей, не стре- мился, конечно, разделаться также с мехкорпусами и авиацией. Однако пока неопытные вновь пришедшие командиры научились должным образом ими распоряжаться, большую часть самолетов и танков уничтожили немцы.

⁶² Чистка, вне всякого сомнения, способствовала усилению ре- гиональных элит, которым фактически принадлежала вся власть на местах. Сталин мог, конечно, уничтожить этих людей, но «сле- дующий ряд зубов», пришедшие им на смену чиновники, вне всяко- го сомнения, были бы еще более надсмотрщиками и еще менее специалистами. И когда началось, многие из них так и не при- няли того очевидного факта, что нм требуется не следить, чтобы «быдпо» оставалось в загоне, а отражать немцев. Справедливости ради следует отметить, что армии это коснулось все же в меньшей степени.

⁶³ Существует версия, согласно которой военные действи- тельно готовы были предпринять попытку отстранения Сталина от власти. Мне подобные воззрения представляются надуманными. Эти люди сделали свой выбор задолго до 1937 года. Беззаветное служение РККА дало нм все, превратив из безвестных фельдшеров и прапорщиков в комбригов и командармов. Они повязаны были с новой властью. Залитым кровью Кронштадтом и сожженными, стертыми с лица земли тамбовскими деревнями повязаны. Дума- ется, что организоваться в реальную силу в усаовиях тотальной слежки было весьма затруднительно. В любом случае вычленить правдивую информацию о реальных подпольных группах со- противления, даже если таковые и были, сейчас, по прошествии стольких лет вряд ли возможно.

⁶⁴ В конце 1939 года германский Генеральный штаб дал РККА убийственную характеристику: «Эта в количественном отношении гигантская структура по своей организации, оснащению и методам управления находится в неудовлетворительном состоянии. Прин- ципы командования нельзя назвать плохими, но командные кадры слишком молоды и неопытны. Система связи и транспорта никудышная, качество войск весьма различное, нет личностей, боевая ценность частей в тяжелых сражениях весьма сомнительна». Все так. Три года только тем и занимались, чтобы личностей в армии, да и в стране не осталось и в помине. И старшие лейтенанты не могли, конечно же, в одночасье превратиться в комдивов. И связь даже и в июне 1941 года оставляла желать лучшего. Одного не учли немецкие генштабисты. Когда танковые клинья растрепали кадровую армию, на защиту страны поднялся народ Прямо на полях сражений, извлекая уроки из катастрофических поражений и страшных потерь, создавалась другая армия. Та, которая в конце концов дошла до Берлина.

Глава 5

ВОЙНА, КОТОРАЯ БЫЛА. КОНФЛИКТ С ФИНЛЯНДИЕЙ

Война с Финляндией — тот барьер, взять который Сталин не смог. Рубикон, к которому вождь подошел, замочил ноги, постоял в раздумье на теплом мелководье и вернулся на берег. И дело не только в весьма ощутимых даже для Советского Союза с его неистощимыми людскими ресурсами потерях. Сталин неожиданно для себя открыл, что проводить политику аннексии чужих территорий дело непростое, а главное, весьма и весьма рискованное. Гитлер идет напролом. Что ж? Это его дело. Он, Сталин, рисковать всем не станет.

Бытует мнение, что Гитлер и Сталин, СССР и фашистская Германия — одно и то же. Думается, это не совсем так. Гитлер был фанатиком, он искренне верил в бредовые, человеконенавистнические идеи о превосходстве арийской расы. Верил настолько самозабвенно и искренне, что сумел одурманить униженную Версалем и потому готовую откликнуться на его призыв Германию¹. В том, что вермахт в течение двух-трех лет завоюет всю Европу, фюрер даже и не сомневался. И те действия Гитлера, которые принято называть авантюрами, с его точки зрения, были единственно правильными, дающими быстрый и ошеломляющий результат.

Да, политическая обстановка, упорное нежелание англо-французов одернуть агрессора способствовали его усилению. Да, он сумел увлечь за собой верхушку жаждавшего реванша генералитета, целую плеяду блестящих военных, создавших сильнейшую армию, разработавших и применивших в бою единственно для Германии приемлемую стратегию молниеносных сокрушительных ударов. Но одной из главных причин успехов, на мой взгляд, является дьявольское чутье Гитлера и его способность к риску. Блефовал он, иного слова не подберешь, вступая в демилитаризованную зону, когда «Франция без помощи своих прежних союзников могла бы вторгнуться в Германию и снова оккупировать ее почти без серьезных боев»². Рисковал, когда входил в Австрию. Все еще был куда слабее англо-французов, шантажируя Чехословакию. Но... все получалось. Каждый новый захват лишь увеличивал мощь Германии. Версальские победители, напротив, на глазах теряли авторитет, союзников и подавляющее поначалу военное превосходство.

«До середины 1936 года агрессивная политика Гитлера и нарушение им договора³ опирались не на силу Германии, а на разобщенность и робость Франции и Англии... Каждый из его предварительных шагов был рискованной игрой, и он знал, что в этой игре он не сможет преодолеть серьезного противодействия. Захват Рейнской области и ее последующее укрепление были самым рискованным ходом. Он увенчался блестящим успехом. Противники Гитлера были слишком нерешительными и не могли дать ему отпор... Когда правительства Франции и Англии поняли, какие ужасные изменения произошли, было уже слишком поздно»⁴. Они наконец-то заявили о своей решимости отстоять мир силой оружия. Но Гитлера подобные, безнадежно запоздавшие, предупреждения остановить уже не могли, вермахт перешел польскую границу на всем ее протяжении.

И Сталин не мог не подумать: а чем он, «гений всех времен и народов», хуже? Рисковать он, конечно же, не собирался, не тот это был человек. Но если Гитлер, имея лишь создающуюся армию, без борьбы занял Центральную Европу, то Сталин в любой момент мог выставить не один миллион хорошо вооруженных бойцов. Если Гитлеру удалось в две недели раздавить польское государство и англо-французы, несмотря на все их заверения, не тронулись с места, что могло помешать Сталину «помочь финскому пролетариату взять власть в свои руки»?⁵ Если Польша, имевшая куда более многочисленную, нежели финская, армию, куда больший потенциал и могущественных союзников, не устояла против вермахта, РККА должна была бы, как представлялось, подавить сопротивление финнов едва ли не в несколько дней. Такдумал Сталин, в это хотелось ему верить, и никто, конечно, не возражал.

Военный конфликт с Финляндией, являясь одним из звеньев в цепи довоенных аннексионистских устремлений Советского Союза, все же стоит особняком и имеет свою предысторию.

Первое давление на финское правительство было оказано в апреле 1938 года, когда «посольство в Хельсинки... заявило правительству Финляндии о настоятельной необходимости улучшения советско-финляндских отношений и принятии таких мер, которые укрепили бы безопасность как Советского Союза, так и Финляндии. Финляндское правительство признало закономерной такую постановку вопроса и согласилось на соответствующие переговоры»⁶. При этом финны надеялись на содействие СССР в разрешении вопроса о ремилитаризации Аландских островов⁷. Советское правительство, по существу, потребовало предоставить ему план будущих оборонительных сооружений, и диалог завершился.

«В марте 1939 г.⁸ все эти вопросы вновь были подняты в ходе советско-финляндских переговоров, протекавших через обычные дипломатические каналы. Советское правительство выдвинуло следующие предложения: СССР гарантирует неприкосновенность Финляндии и ее морских границ; предоставит Финляндии обязательства помощи против агрессии, вплоть до военной помощи; заключит с Финляндией выгодный для нее торговый договор; поддержит ходатайство финляндского правительства о пересмотре статуса Аландских островов. Финляндия, со своей стороны, даст Советскому Союзу обязательство сопротивляться любой агрессии, отстаивать свой суверенитет и независимость⁹, оказать Советскому Союзу содействие в укреплении безопасности Ленинграда, как с суши, так и с моря. Это содействие могло бы выразиться в предоставлении Финляндией Советскому Союзу аренды на острова в Финском заливе Сурсари (Гоглаид), Лавансари, Сейскари, Тиуринсари сроком на тридцать лет.

Финляндское правительство не приняло советских предложений, а вопрос о ремилитаризации Аландских островов внесло на рассмотрение Лиги Наций»¹⁰.

И финнов можно понять. За перспективу вооружения расположенных у побережья нейтральной мирной Швеции островов пришлось бы расплачиваться возникновением советских военно-морских баз¹¹ у своего подбрюшья.

Заключительный раунд переговоров состоялся в октябре. Теперь, после падения Польши и раздела ее территории, советская сторона требовала уже обмена Карельского перешейка на вдвое большую территорию в Карелии и аренды полуострова Ханко, Подобный обмен был невозможен. Карельский перешеек был превращен к этому времени в мощную оборонительную линию. С переходом основной и единственной оборонительной полосы в чужие руки Финляндия становилась беззащитной. «13—14 октября в Финляндии была объявлена мобилизация запасных и введена всеобщая трудовая повинность, началась эвакуация населения Хельсинки, Выборга, Тампере, зоны Карельского перешейка и побережья Финского залива. Управление страной перешло к Военному кабинету,.. Не ограничиваясь вызывающими действиями на дипломатическом фронте, правительство Финляндии приступило к осуществлению ряда военных мероприятий»¹², Сталин понял, что процесс «мирного присоединения», столь успешно развивающийся в Прибалтике¹³, здесь не пройдет. Но он еще не верил, что это — серьезно.

Последняя попытка «договориться», по существу, представляющая собой ничем не прикрытый шантаж, была предпринята в конце октября. 26-го числа на Карельском перешейке в районе деревни Майнила в результате короткого артналета было убито четверо и ранено девять советских солдат и офицеров. В тот же день В. Молотов¹⁴ направил финской стороне ноту, в которой предложил финляндскому правительству «незамедлительно отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке — на 20—25 километров...». Подобный отвод войск означал бы оставление укреплений линии Маннергейма пустыми как раз в тот момент, когда угроза вторжения становилась реальностью. В ответной ноте финское правительство утверждало, что орудийный огонь по советским позициям был произведен из советского же тыла, и предлагало произвести совместное расследование. Финны даже соглашались на отвод войск, но с обеих сторон. Однако Сталин посчитал, что разговаривать уже не о чем. Ослабить Финляндию перед вторжением не удалось, задавим и так. «...На границу с Финляндией был послан замнаркома обороны и начальник Главного артиллерийского управления Г.И, Кулик, который должен был произвести артиллерийский обстрел территории Финляндии. Предполагалось, что после этого обстрела Финляндия сразу же спасует и запросит пощады. Но после наших выстрелов финны тоже ответили артиллерийским огнем»¹⁵.

30 ноября 1939 года Красная Армия перешла границу. «Вера в то, что война будет завершена буквально в течение нескольких дней, у Сталина была настолько сильна, что начальника Генерального штаба даже не поставили в известность о ее начале: Шапошников в это время был в отпуске»¹⁶. И эта уверенность базировалась, конечно же, на подавляющем превосходстве в силах и средствах. Все население Финляндии, немногим больше трех миллионов человек, не превышало населения Ленинграда¹⁷. При этом не следует забывать, что в боевых действиях приняла участие значительная часть кадровой армии, почти вся авиация, Балтийский и Северный флоты. Вот что пишет по этому поводу один из непосредственных участников прорыва линии Маннергейма КА Мерецков¹⁸: «Когда я стал говорить, что несколько недель на операцию такого масштаба ие хватит, мне заметили, что я исхожу из возможностей ЛВО (Ленинградский военный округ. — А.Б.), а надо учитывать силы всего Советского Союза в целом»¹⁹.

Вдоль границ Финляндии было развернуто четыре армии: 14-я в составе двух стрелковых дивизий — в Заполярье, 9-я (три стрелковые дивизии) — в Карелии, 8-я (четыре стрелковые дивизии) — северо-восточнее Ладожского озера, 7-я (шесть стрелковых дивизий и части усиления²⁰) — на Карельском перешейке²¹.

И если на севере несколько сот финнов не могли противостоять двум стрелковым дивизиям РККА и вынуждены были отступать в глубь страны, то наступление 8-й и 9-й советских армий развивалось не столь успешно. Вот как описывает тактику немногочисленных финских отрядов сам В. Суворов: «Советская колонна танков, мотопехоты, артиллерии. Вправо и влево сойти нельзя — мины. Впереди — мост. Саперы проверили — мин нет. Первые танки вступают на мост и вместе с мостом взлетают в воздух: заряды взрывчатки были вложены в опоры моста еще во время строительства,,. Итак, советская колонна во много километров длиной, как огромная змея, остановлена на дороге. Теперь наступает очередь финских снайперов. Они не спешат: хлоп, хлоп, И снова все тихо в лесу. И снова: хлоп, хлоп,,. Снайперы бьют только советских командиров: хлоп, хлоп. И комиссаров тоже. Прочесать лес невозможно: мы же помним — справа и слева от дороги непроходимые минные поля. Любая попытка советских саперов приблизиться к взорванному мосту или обезвредить мины на обочинах дороги завершается одиночным выстрелом финского снайпера: хлоп! 44-я стрелковая дивизия, запертая на трех параллельных дорогах у трех взорванных мостов, за день боя потеряла весь командный состав, И в других дивизиях — та же картина: замерла колонна, ни вперед, ни назад. А ночью по советской колонне — минометный налет откуда-то из-за дальнего леса. Иногда ночью по беспомощной колонне — длинная пулеметная очередь из кустов — и все тихо,

...Что делать в такой ситуации? Оттягивать колонну назад? Но тяжелые артиллерийские тракторы с огромными гаубицами на крюке толкать назад свои многотонные прицепы не могут. А снайперы — по водителям тракторов: хлоп, хлоп, С горем пополам колонна задним ходом пятится назад, а позади в это время взлетает в воздух еще один мост. Колонна заперта, V того, другого, моста тоже все подходы заминированы, и снайперы там тоже не торопятся — но командирам, комиссарам, по саперам, по водителям: хлоп, хлоп. Далеко впереди почти неприступная линия финских железобетонных укреплений — «Линия Маннергейма»²². Прорвать ее без артиллерии, без тысяч тонн боеприпасов невозможно. Советские войска уперлись в финские укрепления, а тяжелая артиллерия далеко отстала, она тут, на лесных дорогах, между минных полей и взорванных мостов подогнем снайперов,..»²³

Стоит отметить, что подобным образом события развивались не в полосе наступления 7-й армии, а севернее Ладожского озера. Впрочем, и на Карельском перешейке тоже не очень получалось. Попытка обхода финских укреплений закончилась неудачей. Две дивизии 8-й армии²⁴ к декабрю продвинулись вдоль северного берега Ладожского озера на 20—25 километров, но, понеся большие потери, деморализованные, продолжить наступательные действия были не в состоянии. К этому времени войска 7-й армии с большим трудом и с огромными потерями преодолели предполье и вышли на передовую оборонительную полосу линии Маннергейма. Попытка прорвать ее с ходу привела лишь к новым потерям. Неудачей закончился и новый, проведенный после пятидневной подготовки, штурм. Как считают многие специалисты, система финских оборонительных сооружений была в то время одной из сильнейших в мире, ни в чем не уступая линии Мажино. Неудивительно, что легкая артиллерия не могла пробить железобетонные с полутораметровыми стенами доты. Бессильными оказались и 45-миллиметровые пушки «бэтушек», а вот финны, затаившись до времени, пропускали советские танки между дотами и расстреливали их в упор. Перспективы дальнейшего наступления и значительное увеличение количества вновь прибывших на фронт соединений потребовало провести реорганизацию. «7 января 1940 года... на Карельском перешейке был создан Северо-Западный фронт²⁵ во главе с командармом 1-го ранга С.К- Тимошенко»²⁶.

Наведение должного порядка и массированное применение артиллерии большой мощности (калибром 203—280 мм) позволили подготовить и 11 февраля осуществить прорыв передовой линии укреплений. Основной удар на левом фланге наступления наносили дивизии 7-й армии. Буквально прогрызая финскую оборону, войска медленно продвигались вперед. За передовой и главной находились вторая и третья оборонительные полосы и укрепления Выборгского укренрайона. В течение 28—29 февраля вторая оборонительная линия была прорвана, а 1 —3 марта войска 7-й армии вышли на подступы к Выборгу. Наконец-то, когда линия Маннергейма осталась позади, был предпринят обходной маневр. 4 марта 70-я стрелковая дивизия под командованием М.П. Кирпоноса²⁷ по льду форсировала Выборгский укрепленный район и, захватив плацдарм в районе Вилайоки, перерезала шоссе Выборг — Хельсинки.

С потерей основного и, по существу, единственного оборонительного рубежа дальнейшее сопротивление финской армии теряло перспективы. Вне всякого сомнения, она сохранила высокую боеспособность и могла бы еще наносить противнику новые потери, но предотвратить продвижение Красной Армии и оккупацию Хельсинки и всего юга страны была уже не в состоянии. Еще 8 января 1940 года финны предприняли первые шаги к заключению мира²⁸. Однако до тех пор, пока решающего перелома на фронте не произошло, переговоры протекали вяло. Лишь 23 февраля, когда прорыв линии Маннергейма стал свершившимся фактом, советская сторона изложила свои условия²⁹. Финляндское правительство оказалось перед нелегким выбором: продолжать борьбу, рассчитывая на моральную поддержку Лиги Наций и возможное прибытие нескольких тысяч добровольцев и англо-французских экспедиционных сил, либо примириться с потерей десятой части территории страны.

Реальным ли было предоставление воюющими Англией и Францией масштабной военной помощи, неизвестно³⁰. Однако следует признать, что англо-французы проявили невиданную прежде дипломатическую активность. Их представители заявили Таннеру, что правительство Рюти должно официально обратиться к этим государствам с просьбой о вооруженной помощи не позднее 5 марта. Мирный договор Финляндии с Советским Союзом означал потерю ими еще одного потенциального союзника и в очередной раз демонстрировал бессилие Лиги Наций предотвратить агрессию. Но было поздно. 4 марта Маннергейм³¹ доложил, что финляндские войска на Карельском перешейке находятся в критическом положении,

«12 марта 1940 г. в Москве был подписан мирный договор между СССР и Финляндией и протокол к нему. Согласно протоколу военные действия прекращались 13 марта в 12.00 по ленинградскому времени. Финляндия соглашалась отодвинуть свою границу с СССР на Карельском перешейке, северо-западнее Ладожского озера, и в районе Куолоярви³², передать Советскому Союзу часть полуостровов Рыбачий и Средний, а также сдать ему в аренду на 30 лет полуостров Ханко с прилегающими островами»³³.

Несмотря на то что по условиям договора Выборг отходил к Советскому Союзу, части Красной Армии штурмовали город до полудня. В этих бессмысленных атаках погибли сотни красноармейцев. Смысл штурма остается вне пределов понимания и поныне. Ведь город и так отходил к СССР в соответствии с условиями мирного договора... Финские солдаты, как и в 1944 году, защищали Выборг до последнего. До 12 часов. Стрельба прекратилась. Финские части снялись и ушли. Население покинуло город раньше. Покинуло почти поголовно.

Каковы же итоги Зимней войны?³⁴ Что принесла она нам? Какой увидели Красную Армию в ее первых после Гражданской войны серьезных боевых действиях сторонние, но крайне заинтересованные наблюдатели?

Вот как оценивает события В. Суворов: «С точки зрения большой политики, бои в Финляндии были поражением Советского Союза: цели войны были объявлены слишком откровенно и отчетливо, теперь пришлось объявить, что мы воевали не за включение новой республики в состав СССР а за «безопасность города Ленина». «Правительство» Куусинена, «народно-освободительную армию³⁵ Финляндии» пришлось без шума разогнать, вроде не было никогда такого «правительства» и такой «армии».

Однако с точки зрения чисто военной это была блистательная победа, равной которой во всей предшествующей и во всей последующей истории нет ничего...»³⁶

То, что конфликт с Финляндией явился провалом внешней политики Сталина, сомнений не вызывает. Впрочем, буквально через строку В. Суворов утверждает, что немалые политические дивиденды извлечь все же удалось: «...уже летом три государства Балтии... сдались Сталину без боя и превратились в «республики» Советского Союза.

Правительства... этих стран... сделали страшный, но правильный вывод: ...Если Сталин решил, то Красная Армия уничтожит кого угодно, сама при этом понесет любые потери, но сталинский приказ выполнит. И три государства сдались без единого выстрела.

...Красная Армия продемонстрировала такую мощь в Финляндии, что после этого другие страны сдавались без боя...»³⁷

Думается все же, что «сдача» без боя трех прибалтийских государств была обусловлена не столько прорывом линии Маннергейма, сколько разгромом Франции. Повторюсь, дестабилизация этих стран была инициирована Сталиным не в марте — апреле, по завершении финской войны, а лишь в июне, когда Франция, единственная страна, на чью защиту могли они еще рассчитывать, капитулировала. К тому же возможности³* Эстонии, Латвии и Литвы оказать сопротивление Красной Армии оказались сведены на нет созданием на их территории советских военных баз. От вооруженной борьбы правительства этих стран отказались еще осенью 1939 года, до советско-финляндского конфликта. Финляндия же. подготовленная к оборонительной войне, заручившаяся поддержкой англо-французов, тогда, в октябре 39-го, развернуть наши военно-морские базы на своей территории не позволила, «без боя» не сдалась и в результате, пройдя через войну и потеряв Карельский перешеек, независимость сохранила.

СССР увеличил территорию, «обеспечил большую безопасность для одной из своих столиц»³⁹, но... заплатил за это потерей военного и политического престижа и толкнул в объятия Гитлера еще одного, возможно, самого боеспособного и стойкого, союзника.

Что касается «блистательной военной победы», тут есть о чем поспорить. При этом не отрицаю героизм и непривередливость советского солдата, действительно сделавшего невозможное. Бросавшегося в лоб на прикрытые минными полями и проволочными заграждениями финские доты. Под перекрестным огнем. По метровому снегу. При сорокаградусном морозе. Проломившему в конце концов мощнейшую в мире систему укреплений. Ценой многих десятков тысяч жизней проломившему.

Но из этого вовсе не следует, что Красная Армия проявила себя с лучшей стороны. Напротив, та цена, та кровь, которую пришлось пролить за полосу карельской земли, лишь подчеркивает всю нашу расхлябанность, все ошибки, допущенные командованием разных уровней, от обещавшего скорую легкую победу, расписавшегося в полной своей некомпетентности Ворошилова до растерявшихся старших лейтенантов, враз ставших командирами полков. Сказались результаты репрессий, доведшие вооруженные силы до катастрофического некомплекта командного состава.

Но все это следствия. А главная причина заложена была в сути правящего режима. В том, что стратегические решения принимались узкой группой людей, если не одним человеком. Ошибка в оценке способности финнов к войне привела к серьезной неудаче. А неверное представление о намерениях немцев летом 41-го — к катастрофе.

В. Суворов упускает из вида простую вещь. Это сейчас можно спокойно разобраться в ситуации, «Вспомнить» о природных и погодных условиях, словно предназначенных для успешной обороны. И оценить свершенное по достоинству. А тогда растерянные наблюдатели увидели и осознали лишь одно. Немцы при минимальных потерях покончили с Польшей. С той самой Польшей, которая дала Красной Армии столь жестокий отпор в 1920 году, И с легкостью захватили Норвегию⁴⁰, отделенную от них морем, с сильнейшим в мире, враждебным им флотом. И не побоялись открыто бросить вызов англо-французам, И те, считавшиеся вплоть до падения Франции самыми сильными на континенте, так и не рискнули их одернуть...

Кого волновал мороз за 35 градусов, и снеговой покров в человеческий рост, и болотистая местность, и мины... Результат, вне всякого сомнения, отрицательный результат, был налицо. Крошечная Финляндия нанесла напавшему на нее гиганту такие раны, что последнему пришлось, довольствуясь малым, отступить.

К тому же и «чисто военные» наши просчеты были налицо. Прежде всего речь идет о недооценке противника. Понятно, что инициатива исходила от Сталина, и приказ на вторжение обсуждению не подлежа,!. Понятно, в том, что все пройдет, «как в Польше», его убедил столь же далекий от стратегии, видимо, посчитавший, что более чем шестидесятикратное (!) превосходство в численности народонаселения уже само по себе гарантирует скорую безоговорочную победу, Ворошилов. Но... никто против этого не возражал⁴¹. Лишь Б.М. Шапошников «считал контрудар⁴² по Финляндии далеко не простым делом и полагал, что он потребует не менее нескольких месяцев напряженной и трудной войны даже в случае, если крупные империалистические державы не ввяжутся прямо в столкновение»⁴³.

Ущербность плана военных действий очевидна. К.А. Мерецков, непосредственно занимающийся подготовкой войск, утверждает, что «имелись как будто бы и другие варианты⁴⁴ контрудара. Каждый из них Сталин не выносил на общее обсуждение в Главном военном совете, а рассматривал отдельно, с определенной группой лиц, почти всякий раз иных»^АЪ. О содержании этих планов можно только догадываться. Несомненно одно: Сталиным они были отвергнуты в том числе и потому, что, предполагая активное сопротивление со стороны финской армии, показались уверившемуся в обратном вождю слишком громоздкими. А нужно было, как ему представлялось, особо не мудрствуя, просто войти.

9-я армия, от которой, как свидетельствует К. Симонов, «поначалу больше всего ждали»⁴⁶, должна была просто продвинуться по «талии» на Каяни и Оулу, разрезав Финляндию пополам. 8-я армия — просто занять северо-западный берег Ладожского озера и выйти в тыл системы финских укреплений. Но финны в Карелии дали такой отпор, что об обходе линии Маннергейма елевого фланга вскоре пришлось забыть. Тогда, имея двукратное превосходство в живой силе и подавляющее в танках и артиллерии, стянув на фронт почти всю авиацию.

не придумали ничего лучшего, чем ударить по ней в лоб, И тут выяснилось, что о подлинной мощи финских оборонительных укреплений руководство РККА имело, мягко говоря, поверхностное представление. «Некоторые сотрудники нашей разведки, как это явствовало из присланных в ЛВО материалов, считали даже эту линию не чем иным, как пропагандой,

...Красной Армии пришлось буквально упереться в нее, чтобы понять, что она собой представляет»⁴⁷. Но.,, штурмовали. Обстреливали форты полковой артиллерией — снаряды «сорокапяточек» и 76,2-миллиметровых «полковушек» от полутораметрового железобетона отскакивали, как горох. А более мощная артиллерия появилась куда позже, когда войска «уперлись», и стало ясно, во что. Использовали «новейшие» танки БТ-7 с десятимиллиметровой бортовой броней. Пропустив в пространство между дотами, финны с бортов их и расстреливали. О них речь еще впереди. И бросалась в яростные, но безуспешные атаки пехота. На проволоку, по минным нолям. И гибла, гибла...

Пришлось остановиться и серьезно подготовиться. Ударили жесточайшие даже для этих широт морозы. Тут вскрылись все «особенности» тыловой службы. Теплое обмундирование доходить до фронта упорно не желало. В ноябре не озаботились, нацеленные высшим руководством на несколько дней боев. А когда бои затянулись, и прошел декабрь, и январь, и наступил февраль, все как-то не спешили проявить инициативу. И... воровали, конечно⁴⁸.

О преступной недооценке противника и отсутствии предварительной рекогносцировки театра военных действий говорит и время, выбранное Сталиным для наступления. Худшего и придумать невозможно. Из всех двенадцати месяцев года Красной Армии были отведены именно три зимних⁴⁹. Сталин ие думал, конечно, что сопротивление, такое сопротивление, будет оказано вообще, но тем, кто остался в снегах навсегда, разве от этого легче?

Вскрылась и неподготовленность командного состава. Вот как описывает первый штурм финских укреплений К.А. хМе-рецков: «К 12 декабря была преодолена полоса обеспечения, прикрывавшая главную полосу линии Маннергейма, После короткой разведки боем войска попытались прорвать ее с ходу, но не сумели сделать это. Во время артиллерийской подготовки финские солдаты перебрались из траншей поближе к проволочным заграждениям. Когда же артиллерия ударила по проволоке, чтобы проделать проходы для красноармейцев, противник опять отошел в траншеи. Танковый командир Д,Г. Павлов⁵⁰ не разобрался в обстановке. Ему представилось, что это наши ворвались в траншеи противника. Он позвонил по телефону К.Е. Ворошилову⁵¹. Нарком обороны, услышав о происходящем, приказал прекратить артподготовку. Пока выясняли, что случилось, время ушло, и ворваться в расположение врага прямо на его плечах не удалось»⁵². Все признают, несуразиц, откровенной растерянности и неразберихи хватало. Многие тысячи «пропавших без вести», попросту пленных, десятки захваченных финнами не поврежденных танков и десятки, если не сотни тысяч, погибших говорят сами за себя.

Фронтальный штурм линии Маннергейма в таких условиях, с такой организацией был недопустим!

Но что же можно было предпринять?⁵³ Ответ очевиден. Оставить на Карельском перешейке достаточные для обороны войска, а главными силами линию Маннергейма обойти. Но... линию Маннергейма «обойти невозможно: севернее Ладоги вообще непроходимые леса, тундра, огромные озера»⁵⁴. Все это так. Примененные РККА на этом направлении традиционные способы наступления привели к неудаче. Никто, конечно же, и не думал о легких егерских лыжных подразделениях и о тех же авиадесантных корпусах⁵⁵. Специфический характер предстоящих боевых действий, по существу, не учитывался, едва ли учитывалась сама возможность столь масштабного и решительного сопротивления финнов.

Согласимся, левый фланг финских укреплений обойти было очень трудно. Но правый фланг, упиравшийся в Финский залив, но существу, оставался беззащитным. Против линкоров Балтфлота финны могли выставить несколько сторожевых катеров и десятка три орудий береговой обороны. А если принять во внимание и подавляющее превосходство советской авиации, следует признать, что беззащитной была и вся береговая полоса от Куоккалы до Кеми. Морской десант или даже несколько одновременных десантов напрашивались сами собой. При этом не обязательно высаживаться в Выборге, можно было занять с моря и Оулу, и Турку, и даже Хельсинки — любой финский прибрежный город и любой участок побережья. Согласен, конец ноября — не лучшее время для морских десантов. Но, во-первых, повторюсь, никто не заставлял Сталина «привязываться» к началу зимы, можно было начать и в октябре. Можно и в апреле, как немцы. А во-вторых, морские десанты, пусть и несравнимо меньшего масштаба, Краснознаменный Балтийский флот произвел⁵⁶. К сожалению, если не считать поддержку левого фланга 7-й армии, этим его участие в боевых действиях и ограничилось.

Обходной маневр предпринят не был. Линию Маннергейма брали в лоб. Возможно, отдельные бойцы и командиры, и таких немало, проявили себя и с лучшей стороны. Но организация, мягко говоря, оставляла желать лучшего.

В. Суворов утверждает, что цена, которую пришлось заплатить за Карельский перешеек, не имеет значения⁵⁷. Но это не так. Когда солдаты неделями без теплого обмундирования спят на снегу, когда случаи обморожения становятся массовым явлением, когда мины на каждом шагу и пули снайперов все находят новые жертвы, а успех, даже частный, даже местного значения, и не намечается, упадок морального духа неизбежен. И бесполезно замполиту убеждать бойцов. Окружающая суровая действительность, бессмысленная гибель товарищей агитируют куда вернее. Большая кровь, большие неудачи имеют свойство не забываться. Личный состав, командование всех степеней надолго теряют веру в себя, в свое оружие, в свою армию. Вновь обрести эту веру куда как нелегко.

Не случайно же один из симоновских персонажей, только что прибывший с финской войны, ранее столь рьяно отрицавший наличие у вермахта сильных сторон, полковник Баранов⁵⁸, встретившись с женой, закатил истерику. «...То, как он отзывался о нашем неумении воевать, с каким самооплевыванием и презрением не только к другим, но и к самому себе говорил об этом, поразило ее.

Она слушала его и молча вспоминала все то, совсем непохожее, что он говорил ей о будущей войне за год, и за два, и за три до этого.

Выговорившись.,, муж сказал ей тихим и страшным шепотом:

— ...боюсь немцев. Если нападут на нас в нашем нынешнем состоянии, даже не знаю, что они с нами сделают!»⁵⁹

Перечитывая мемуары, часто ловишь себя на мысли — не то, не то, не совсем то. И вдруг заденет Случайная строчка, одинокий, пропущенный цензурой абзац... из тех, которые поведают куда больше, чем многие тома. Потому что они — правдивы. И приходится собирать их по крупицам, и читать между строк, и сопоставлять прочитанное с картами давно ставших историей боевых операций,..

Такова наша эпоха, такая уж наша страна. В ней власть как-то не торопится говорить правду.,.

Нравится кому-то или нет, но война с Финляндией, призванная, помимо прочего, продемонстрировать всему миру способность РККА не хуже немцев выполнять масштабные задачи, ее соответствие современным требованиям, показала как раз обратное.

И первым это понял сам Сталин. Еще в декабре, когда заняли предполье и уперлись в передовую и главную линии обороны... «Сталин сердился: почему не продвигаемся? Неэффективные военные действия, подчеркивал он, могут сказаться на нашей политике. На нас смотрит весь мир. Авторитет Красной Армии — это гарантия безопасности СССР. Если застрянем надолго перед таким слабым противником, то тем самым стимулируем антисоветские усилия империалистических кругов»⁶⁰. Однако застряли на два с лишним месяца, и еще месяц продвигались к Выборгу, прогрызая себе дорогу среди финских укреплений. Вывод напрашивается сам собой.

Антисоветских устремлений, правда, можно было не опасаться. Прошло совсем немного времени, и «империалистическим кругам» пришлось заботиться не о военных акциях против СССР, а о сохранении собственной шкуры. Но авторитет был потерян безвозвратно!

И Сталин это принял, вера в собственные вооруженные силы, пусть и не совсем обоснованно, была им утрачена. Об этом свидетельствует тот факт, что дальше Выборга Красная Армия не пошла. Казалось бы, зима, с лютыми морозами и сугробами в рост человека, кончалась. Линия Маннергейма преодолена, самое время продолжить «освободительную миссию».

Но нет, Сталин, довольствуясь малым, отступил. Что его остановило? Вернее, чего он испугался больше, гипотетических французских «добровольцев» или же вполне реальных финских партизан? Или же он настолько был неприятно удивлен происшедшим, что теперь уже допускал вариант, при котором где-нибудь под Хельсинки дивизии Красной Армии могли еще во что-нибудь «упереться», и новые сотни тысяч погибших окончательно бы ее деморализовали.

Он, Сталин, помнил, к чему привела неудачная польская кампания — к Кронштадту! Чтобы удержаться, Ленину потребовалось идти на уступки, ввести нэп. Сталину такой риск был ни к чему. Возникшая, пусть даже мнимая, им самим выдуманная, угроза дестабилизации режима, как всегда, перевесила. И только начавшей выходить из шокового состояния армии был дан приказ — остановиться!

В. Суворов утверждает, что войну с Финляндией проиграл... Гитлер. Ему «почему-то показалось, что Красная Армия действует плохо»⁶¹. По иронии судьбы действия РККА на Карельском перешейке как раз Гитлер сумел оценить по достоинству. Вот что писал он 8 марта 1940 года Муссолини: «Принимая во внимание возможности снабжения, никакая сила в мире не смогла бы, или если бы и смогла, то только после долгих приготовлений достичь таких результатов при морозе в 30—40 градусов и на такой местности, каких достигли русские...»⁶²

В одном можно согласиться с В. Суворовым: очередной акт агрессии Сталин мог предпринять лишь после очередного успеха фашистов. Ему до поры было позволено использовать их «блицкриги» в своих интересах. Но за подобранные немалые «крохи с чужого стола» пришлось заплатить немалую же цену. Чем больше уверенности прибавляли Гитлеру добытые малой кровью военные победы, тем сильнее разочаровывался в собственной армии Сталин. После Финляндии он уже признался себе, что, уничтожив костяк вооруженных сил, погорячился. Но... мертвых даже ему не поднять было из могилы. Да он бы и не стал. Кто-кто, а Иосиф Джугашвили прекрасно понимал, какие чувства должен испытывать нормальный человек к власти, ни за что ни про что загнавшей его на Колыму.

«...Красная Армия прорвала линию Маннергейма, т.е. совершила невозможное... Такое было возможно только у нас. И только при товарище Сталине. И только после великого очищения армии: приказ не выполнен — расстрел на месте»⁶³.

Это — тоже правда. Не случись чистки, такой бестолковщины, такой потери элементарной организации и таких безграмотных, авантюрных, почти не подготовленных с нашей стороны действий не было бы. Чистка позволила Сталину распоряжаться всем и вся по своему усмотрению, но распорядился он, мягко говоря, не лучшим образом. Править Иосифа Виссарионовича было некому...

Войска в конце концов организовались и проломили линию Маннергейма, но смягчить чувствительный, роковой⁶⁴ удар по престижу Красной Армии и Советского государства это уже не могло.

Младший партнер Гитлера — вот на что лишь мог претендовать Сталин после войны с Финляндией.

И еще высказывание: «Война в Финляндии многому научила Красную Армию: под Москвой в 1941 - м и иод Сталинградом в 1942-м германские войска встретили армию, которая умеет воевать зимой»⁶⁵. Иными словами, конфликт с Финляндией уже тем хорош, что РККА приобрела опыт зимней войны. Но зачем он ей, этот опыт, если в трех своих книгах доказывает В. Суворов, что уже в августе 1941 года должна была завершиться Висло-Одерская операция, и советские войска вошли бы в Берлин?..

А опыт этот и вправду пригодился... И виной этому не срыв упомянутой гипотетической августовской операции, а то, что упереться, упереться окончательно, удалось лишь под Москвой и на руинах сталинградских кварталов...

Примечания

¹ Не стоит, конечно, сбрасывать со счетов тех миллионов немцев, которых пришлось отправить в концлагеря, дабы они не помешали развязать мировую бойню.

²Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 1, с. 151.

³ Имеется в виду система договоров, в частности Версальский и Локарнский договоры , закрепившие результаты Первой мировой войны.

* Черчилль У. Вторая мировая война, Т. I, с. 99, 100.

⁵ 30 ноября 1939 года, вдень начала боевых действии с Финляндией, в «Правде» было опубликовано сообщение о радиоперехвате, из которого якобы следовало, что ЦК Компартии Финляндии обратился к народу с призывом к образованию «правительства левых сил». И на следующий день в занятом советскими войсками местечке Териоки группа финских коммунистов во главе с проживающим в СССР секретарем Исполкома Коминтерна Куусиненом объявила себя «временным народным правительством Финляндской Демократической Республики». То обстоятельство, что все документы «народного» правительства были откорректированы лично Молотовым, не помешало, разумеется, советской стороне признать правительство Куусинена, установить дипломатические отношения и даже заключить с ФДР Договор взаимопомощи и дружбы (2 декабря 1939 года). Говорить после этого, что Сталин не планировал присоединения к СССР всей Финляндии, просто наивно.

⁶ История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941 —1945. Т. 1,с. 260.

⁷ Речь идет об отмене конвенции 1921 года, согласно которой Аландские острова, расположенные в непосредственной близости от шведского побережья и принадлежащие Финляндии, не должны были вооружаться последней. Финны старались застраховаться от любых неожиданностей и вынести оборонительные форпосты как можно дальше от своей территории. Достаточно взглянуть на карту Балтийского моря, чтобы понять — возможное вооружение Аландских островов задевало кого угодно, только не Советский Союз. Сталин нашел прекрасный предлог если не для вмешательства во внутренние дела Финляндии, то для претензий на роль некоего арбитра и навязывания соседу «встречных» предложений.

⁸ Напомню, 15 марта 1939 года Германия завершила захват Чехословакии, 7 апреля Италия совершила нападение на Албанию и в короткий срок ее оккупировала. Сталин, пока еще неявно и с оглядкой, включался в «общее дело».

⁹ На мой взгляд, явно показная забота о суверенитете соседа свидетельствовала как раз об обратном.

¹⁰ История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941 —1945. Т. 1,с 260.

¹¹ Подписанные в этот же период договоры о взаимной по- мощи межлу СССР и Эстонией (28.09.39), Латвией (5.10.39) и Литвой (10.10.39), ввод советских войск на территорию этих го- сударств, по существу, предопределили скорую потерю ими упоми- наемого выше суверенитета. Нам известно, что согласно советско- германским соглашениям указанные страны должны были отойти к СССР. Финское правительство информации об этом не имело, но уступать не стало.

¹² Великая Отечественная война Советского Союза. 1941 — 1945. Т. 1, с. 261, 262. Характерно, что кроп!ечная Финляндия при одном лишь проявлении «заинтересованности» в ее делах огромной державы предприняла все мыслимые шаги для укрепления своей обороноспособности и приведения войск в боевую готовность. По веем каналам к Сталину стекалась информация о концентрации на границах СССР ударных сил вермахта. Он не только сам ничего не сделал, но не дал приготовиться и другим.

¹³ Хочу вновь обратить внимание на тот факт, что Сталин не спешил инициировать присоединения прибалтийских государств к СССР. Соответствующие шаги были предприняты лишь тогда, когда разгром Франции стал очевидным фактом. Если бы потерпела поражение Германия, он, Сталин, оказался бы ни при чем. Наоборот, вводя войска в Прибалтику, обеспечивал безопасность ее границ от зарвавшегося «бесноватого». Это лишний раз свидетельствует о том. что Сталин не то чтобы завоевывать Европу, воевать даже не стремился. По чуть-чуть, понемногу подбирал ои оставшиеся «бесхозными» после очередного удара вермахта территории, и бьиг вполне доволен.

¹⁴ Занимал пост народного комиссара иностранных дел.

¹⁵Карпов В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Роман-газета. 1991, ЛГо 11, с. 53.

¹⁰ Гам же, с. 52.

¹⁷ Великая Отечественная война Советского Союза. 1941 — 1945. Т. 1,е. 259.

^,й Был в то время командующим войсками Ленинградского военного округа (ЛВО). Перед началом боев Сталин назначил К.А. Мерецкова командующим 7-й армии, которой предстояло нанести главный удар на Карельском перешейке.

¹⁹ Мерецков КА. На службе народу, с. 174.

²¹¹ В.Карпов говорит о девяти стрелковых дивизиях, танковом корпусе и трех танковых бригадах (Роман-газета. 1991, №11). Впрочем, расхождения объясняются тем, что с первых дней боев к фронту непрерывным потоком подтягивались резервы, а после неудачного штурма линии Маннергейма войска были реорганизованы. Крошечная Финляндия за всю войну сумела выставить силы, эквивалентные пятнадцати пехотным дивизиям. Общий боевой состав финской армии не превышал 200 тысяч человек.

²¹ История Второй мировой войны. 1939—1945. Т. 3, с. 362.

*²44-я стрелковая дивизия 9-й армии наступала на Суомуссал-ми, а вовсе не на Карельском перешейке. И то, что Красная Армия начала штурм линии Маннергейма без достаточного артиллерийского обеспечения, объясняется в большей степени недооценкой противника и мощности укреплений. В то же время следует признать, что, по существу, партизанские методы ведения боя со стороны финнов на «второстепенных» направлениях В. Суворовым подмечены точно. Любопытно, что противодействие финнов трем советским дивизиям, пытавшимся наступать через «талию» Финляндии, почти теми же словами характеризует У Черчилль: «Местность в этом районе почти вся покрыта сосновым лесом, а почва в ту пору была прикрыта твердым слоем снега. Холода стояли жестокие. Финны были хорошо обеспечены лыжами и теплым обмундированием, в то время как у русских не было ни того, ни другого. Кроме того, финны оказались напористыми бойцами, отлично подготовленными для боевых действий в лесу. Тщетно возлагали русские свои надежды на численное превосходство и более тяжелое вооружение. По всему этому фронту финские пограничные части медленно отступали по дорогам, преследуемые русскими колоннами. Но как только последние углублялись приблизительно на тридцать миль, на них со всех сторон набрасывались финны. Колонны эти натыкались на финские оборонительные сооружения в лесах и подвергались днем и ночью ожесточенным фланговым атакам; их коммуникации в тылу перерезались, их уничтожали, а в лучшем случае, они уходили восвояси, понеся тяжелые потери. К концу декабря весь русский план наступления через «талию» провалился» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 1, с. 244). ²³Суворов В. Ледокол, с, 106.

²⁴18-я и 168-я стрелковые дивизии с февраля 1940 года вошли в состав вновь созданной 15-й армии.

²⁵ В его составе 7-я армия (двенадцать стрелковых дивизий, семь артполков резерва Главного командования, четыре корпусных артполка, два артдивизиона большой мощности, пять танковых и одна стрелково-пулеметная бригады, десять авиаполков и два от- дельных танковых батальона) и вновь созданная 13-я армия (девять стрелковых дивизий, шесть артполков резерва Главного командо- вания, три корпусных артполка, два артдивизиона большой мощ- ности, одна танковая бригада, два отдельных танковых батальона, пять авиаполков, один кавалерийский полк).

²⁶ История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 — 1945. Т. 1,с. 266.

²⁷ Будущий командующий Киевским Особым военным округом и соответственно Юго-Западным фронтом.

²⁸ По поручению лидера правых социалистов министра финан- сов Таннера и с одобрения премьер-министра Рюти финская писа- тельница Хелла Вуолиоки вступила в переговоры по этому вопросу с послом СССР в Швеции А.М. Коллонтай.

²⁹ Они предусматривали передачу СССР Карельского пере- шейка, северо-восточного побережья Ладожского озера, финскую половину полуострова Рыбачий и аренду полуострова Ханко с при- легающими небольшими островами для создания там советской военно-морской базы.

³⁰ Черчилль утверждает, что 2 марта 1940 года Деладье, «не проконсультировавшись с английским правительством... согла- сился послать Финляндии пятьдесят тысяч добровольцев и сто бомбардировщиков». Англичане ограничивали свое участие пя- тьюдесятью бомбардировщиками (Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 1, с. 258).

³¹Маннергейм Карл Густав Эмиль (1867—1951). Окончил Гельсингфорсский университет и Николаевское кавалерийское училище. В Первую мировую войну командовал кавалерийской дивизией и служил при ставке русского главнокомандования. Генерал-лейтенант (1917). В 1918 году командовал войсками по- лучившей независимость Финляндии. С 1931 года — председатель Совета государственной обороны. С 1939 года — главнокоманду- ющий финской армией. С августа 1944 года по март 1946 года — президент Финляндии. Маршал (1933).

³² О своих претензиях на территорию у Куолоярви, где «граница близко подходила к Мурманской железной дороге», советская сто- рона заявила на первом официальном заседании, состоявшемся 8 марта в Москве. По мере продвижения 7-й армии к Выборгу пере- чень территорий, подлежавших передаче СССР, «уточнялся».

³³ История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941 —1945. Т. 1.с.274.

³⁴ Так называют советско-финляндский конфликт на Западе.

³⁵ Речь идет о перспективах формирования частей ФДР. Едва ли за все три с половиной месяца конфликта солдат, которых удалось навербовать в эту «армию», хватило и на взвод.

^Суворов В. Последняя республика, с. 222, 223. ³⁷Тамжс.с. 223, 224.

³⁸ Не следует забывать, что наряду с национальным подъемом и героизмом армии, заранее выстроенной и подготовленной мощ- нейшей системой укреплений финнам «повезло» и с природными условиями, которые для организации прочной обороны оказались идеальными. Рубежи прибалтийских государств ни естественными, ни искусственными преградами прикрыты не были.

³⁹ То, что советско-финляндская граница была отодвинута от Ленинграда за Выборг, конечно же, улучшило положение «ко- лыбели революции». Но важно учесть и другое. Выступила бы Финляндия на стороне Германии, не случись Зимней войны, неиз- вестно. Возможно, да. Но вполне может быть, что предпочла бы остаться нейтральной. Однако вторжение произошло, и это обсто- ятельство сделало присоединение финнов к странам Оси едва ли не неизбежным. Началась Великая Отечественная война, финские дивизии на Карельском перешейке с легкостью отбросили наши войска до старой границы. А дальше не двинулись. Знаю немало людей, которые считают, что «виной» этому не только стойкость советских солдат, но и отсутствие у финнов настойчивости, их яв- ное нежелание эту границу перейти. Севернее же. на территории Карело-Финской ССР, финская армия проявила куда большую ак- тивность.

⁴⁰ Природные условия и военный потенциал Норвегии и Фин- ляндии если и не идентичны, то вполне сопоставимы. Конечно, нельзя сбрасывать со счета тот факт, что финны имели мощнейшие укрепления и успели отмобилизовать армию. Но не неуклюжие ли попытки давления на Финляндию, допускавшиеся со стороны СССР в 1938 и 1939 годах, послужили толчком и для модерни- зации линии Маннергейма. и дпя мобилизации? Немцам же при- шлось преодолевать водное пространство и распылять силы, вы- брасывая немногочисленные десанты в разных точках растянутого вдоль меридиана побережья. Они. чувствуя за собой силу, не пыта- лись навязать «вод своих войск и создание баз. будущих плацдар- мов агрессии. Они просто нападали. Гитлер не афишировал своих намерений и в апреле 1940 года. Дания и в особенности Норвегия были застигнуты им врасплох.

⁴¹ Те командиры, которые могли прилюдно, даже и в мыслях, выразить сомнение в словах и компетенции Сталина, к концу осени 1939 года от армейских забот были далеки. Многие из них столь же далеки были и от забот иных.

⁴² Пусть читателя не смущает слово «контрудар». В 1984 году, когда увидело свет четвертое издание воспоминаний К.А. Мерец- кова, правду о советско-финляндской войне, равно как и правду вообще, можно было говорить еще в меньшей степени, чем во вре- мена хрущевской «оттепели». Во всяком случае, подвергнувшийся репрессии и чудом вырвавшийся из застенков НКВД маршал об этой «вехе» своей биографии предпочел умолчать.

⁴*Мерецков К.А. На службе народу, с. 175.

⁴⁴ Тот факт, что командующего ЛВО даже не сочли нужным проинформировать о «других вариантах», говорит о многом. И даже не столько о недооценке финнов, сколько о состоянии Красной Армии.

Мерецков К.А. На службе народу, с. 174.

^Симонов К. С/с. Т. 6, с. 37.

¹⁷Мерецков КА. На службе народу, с. 172, 178.

⁴⁸ Не могу не отдать должное С К. Тимошенко. Он, как мог, стремился навести порядок.

⁴⁹ Повторюсь, немцы напасть на Данию и Норвегию в ноябре не решились. Лишь весной, в апреле, пошли их эсминцы и транс- порты с десантом к норвежскому побережью и оккупировали стра- ну быстро и почти без потерь.

⁵⁰ Будущий командующий Западным Особым военным округом и соответственно Западным фронтом.

⁵¹ Нетрудно догадаться, что руководивший атакой комкор Д.Г. Павлов связи с батареями, осуществляющими артподготовку, не имел. Если же было заведено решать подобные вопросы через наркома обороны, то... дела обстояли еще хуже.

⁵²Мерецков КЛ, На службе народу, с. 179, 180.

⁵³ О том, что можно было жить в мире с соседями, не пытаясь вмешиваться в их внутренние дела, даже и не говорю. Сталин, про- жженный аппаратчик и интриган, не был бы Сталиным, если бы отказался от расширения своей империи.

⁵⁴Суворов В. Последняя республика, с. 217, 218.

⁵⁵ В. Суворов утверждает, что СССР к началу Второй мировой войны имел «БОЛЕЕ ОДНОГО МИЛЛИОНА(выделено мной. — А.Б.) отлично подготовленных десантников-парашютистов» (Су- воров В. Ледокол, с. 113). Но даже и не рассматриваю возможность крупных авиадесантов в тыл финской армии. Если в сентябре — октябре 1943 года, когда Красная Армия могла уже сражаться с немцами на равных, Днепровская воздушно-десантная операция завершилась едва ли не катастрофой, то о 1939 годе нечего и го- ворить,

⁵⁶30 ноября были заняты острова Сейскари и Лавансари, 1 декабря — Нарви и Сомери, 3 декабря — Сурсари (Гогланд).

⁵⁷Суворов В. Последняя республика, с. 222.

⁵⁸ И опять мне возразят, это же литературный персонаж. И я отвечу, эпопея Симонова о войне, выстроенная на основе личных наблюдений автора и его военных дневников, — нечто большее, чем художественное произведение. Дело не только в том, что герои его переживают реальные грозные, современные автору события. Они сами реальны. Пусть собирательны, но... не выдуманы. И вполне возможно, Симонов устами своих героев сказал о войне куда больше, чем мог бы сказать сам.

»Симонов К. С/с. Т. 6, с. 37, 38. ⁶⁰Мерецков К.А. На службе народу, с. 181. ⁶¹ Суворов В. Последняя республика, с. 224. ⁶²Ооситеп1$ оп Оегтап Роге1&п РоПсу 1918—1945. Зепез О, уЫ.УШ, р.877.

⁶³Суворов В. Последняя республика, с. 211.

⁶⁴ Дело даже не в том, что армия потеряла веру в себя. Веру в себя потерял единоличный (!) диктатор, сосредоточивший в своих руках всю власть в стране. Он настолько уверовал, что мы про- тивостоять немцам не сможем, настолько стремился показать Гит- леру, что наши армии прикрытия разоружены, что, когда пришло время, во многом они таковыми и оказались.

⁶⁵Суворов В. Последняя республика, с. 229.

Глава 6

ВОЙНА, КОТОРОЙ НЕ БЫЛО. КАК ВОЕВАЛ С МАРСИАНАМИ Я¹

Человек несовершенен, человек с трудом переносит напряжение и стрессы и легко устает. Большинству нравится анализировать карты боевых операций, но, как правило, многочисленные сноски, частое упоминание корпусов и дивизий, ссылки на источники людей утомляют. Думается, читатель не откажется отвлечься. Что ж, право на небольшой отдых он заслужил.

Меня могут спросить, серьезно ли отношусь к изложенному ниже я сам? Вынужден признаться, больше с юмором...

В лесопарковой зоне старой доброй Англии, где цветы, кедры и озера в камышах, где вдоль дорожек тут и там вписаны в сады и лужайки, стоят образцы военной техники — то пушечка, а то и танк. Торпеды, морские мины, вертолеты... И посреди этого великолепия — не совсем обычное учебное заведение. В нем тоже бывают сессии, перемены и экзамены. Вот только студенты — все больше интеллектуалы с торсами греческих богов, а преподаватели предпочитают военную форму и короткую стрижку. А еще в этом здании, за бронированной, охраняемой бравым долговязым сержантом дверью — электронный полиглот, компьютер, запрограммированный на моделирование боевых операций. «Их на всю Британию, может, всего пара такой мощи... А во всем мире... их. может, не больше десятка наберется».

Как-то раз, в конце 80-х, оказался здесь и В. Суворов. Потому что хоть и не музей и не читальный зал, но библиотекой здание обладает, судя но всему, приличной. И только обложился он томами, словно бастионами, только собрался погрызть гранит науки, набежал персонал, вызывают к большому начальнику. А начальник предлагает, проверь агрегат па прочность. Ты, говорит, «известный чудак», задай, говорит, механизму какую-либо военную ситуацию иосумасбродней, вроде войны наших с марсианами. Реальные-то операции, всякие там «Бури в пустыне», ему, такому мощному, малоинтересны. Иди, говорит, воюй с марсианами. Есть возможность отличиться.

Не хотел идти В. Суворов. Тома-бастионы ему ближе, чем электронный монстр. Но сообразил: к чудо-машине в двадцатом веке не то что других историков, а даже и его самого могут больше и не подпустить. И с легким сердцем пошел.

Давно собирался «проиграть» он Зимнюю войну по-своему, по-умному, и вот случай представился. Посмотрел В. Суворов на агрегат, с интерфейсом поздоровался и давай вводить параметры. Надо сказать, от лобового удара линии Маннергейма и он не отказался, А все намеки, что не надо бы так, все брюзжание компьютерное оставил без внимания.

Задал В. Суворов температуру воздуха — минус 41 градус по Цельсию. Посуровела машина. Говорит, в таких условиях наступать невозможно. Пришлось от температуры отказаться — пусть не будет никакой.

Задал толщину снежного покрова — полтора метра. Плюс к тому не замерзающие под снегом болота и озера с тонким слоем льда, и валуны гранитные, для танковых траков неприятные, и иод снегом же — «миллионные» минные поля. Вконец расстроился агрегат. Из-за снега одного лишь, разъясняет, воевать невозможно.

А В. Суворов не унимается. Новые параметры вводит. И что зимний день на севере куда короче ночи, и что леса непроходимые, тайга, линии горизонта нет. и земля промерзшая, как гранит. Компьютер помалкивает, он-то своим авторитетом, в отличие от товарища Сталина, дорожит. И Суворов идет на компромисс, пусть не будет ни снега, ни озер, ни валунов, ни иных природных явлений. Будем воевать так, чтобы природа не помешала.

Но остаются мины, и проволочные заграждения» и взорванные мосты, и снайперы, и три полосы обороны, и цемент марки «600». и 95 килограммов арматуры на кубометр бетона...

Отступать компьютеру уже некуда, стыдно. Подумал секунду-другую и выдал план наступления. Пара-тронка воздушных ядерных взрывов, и. по образовавшемуся коридору, в противогазах и «защите», вперед, на Вннпурн!

Такая вот получилась военная игра.

Перечитал я все это в очередной раз, захотелось «поиграть» и мне. Надо сказать, лесопарковые зоны Британии, тем более ее не совсем обычные заведения, доводилось посещать не столь часто, как того хотелось бы. Также сомневался я, что, даже и попади туда, вряд ли буду допущен к суперкомпьютеру.

Однако прочитал где-то, что в аналогичных за ведениях США большим авторитетом пользуется программа «Цивилизация».

С ее помощью якобы проверяют восприимчивость курсантов к тактике. Собрался я, приобрел на рынке соответствующий диск² и взялся за дело. Смоделировать Финскую войну я не мог, да и ие стал бы. То, что штурм линии Маннергейма с фронта в тех условиях и с такой организацией в конечном счете ни к чему хорошему не привел, для меня не секрет. И потом, вопрос ведь не в том, что надо было делать в Финляндии, а в том, мог ли Сталин нанести превентивный удар по немцам летом 1941 года. Соответственно из предложенных вариантов я выбрал Вторую мировую войну³ и играл, естественно, за наших, русских. Честное слово, горел желанием ворваться «в логово» в максимально короткие сроки. Включил далеко не самый мощный в мире компьютер, и началось...

Как и «положено», первыми начали немцы. Массированное применение бомбардировочной авиации и танков позволило им прорвать оборону союзников на северном участке и ворваться в Париж и Амстердам. По всей Атлантике германский подводный флот охотился за конвоями, впрочем, английские эсминцы проявили себя с лучшей стороны. В Африке итальянцы попытались продвинуться вдоль берега на Восток, но были отброшены к Тобруку. Настала и моя очередь.

Однако напасть на фашистов с тыла немедленно я, при всем желании, ие рискнул. Наступать можно было только на Варшаву, с перспективой дальнейшего продвижения к Дрездену, Кенигсбергу и Берлину, Пространство от Одессы до Бухареста было девственно чистым от дорог. Попытайся я атаковать здесь, вражеские бомбардировщики уничтожили бы мои малоподвижные соединения прямо в поле. Кстати, большую часть мехкорпусов программист почему-то расположил в районе Красноярска. Не опасаясь не существующих в сценарии японцев, я спешно, насколько позволяла крайне неразвитая транспортная сеть, перебрасывал их в европейскую часть огромной державы. Буквально по всей стране формировались стрелковые дивизии. Зная, что не они сыграют в будущей войне главную роль, я неренацелил соответствующие органы на формирование железнодорожных батальонов — дорог не хватало катастрофически. Бомбардировочной авиации не было вовсе. От использования в качестве штурмовиков истребителей пришлось отказаться, кто бы вместо них сбивал вражеские самолеты? Но главную, пусть пока и потенциальную, угрозу таила в себе неразвитая экономика. Отсутствие элементарных бытовых условий, а в большинстве малых городов не было даже канализации, бедственное положение сельского хозяйства росту населения отнюдь не способствовали. Промышленные же центры с экологической точки зрения не выдерживали никакой критики. Катастрофическое загрязнение окружающей среды чревато, как известно, непредсказуемыми последствиями. Народ как будто бы относился к властям лояльно, но... первое впечатление обманчиво. Пока в городах находились войска, или значительные силы НКВД, «контра» головы не поднимала. Но стоило отправить солдат на фронт, и число недовольных резко возрастало, что подготавливало вполне реальную почву если не для антиправительственных забастовок, то к дальнейшему снижению и так не столь высокой производительности труда. К тому же фундаментальная наука оказалась в совершенном загоне. Все, от разнорабочего до академика, получали, в общем-то, гроши, да и финансы находились в расстроенном состоянии. Чтобы хоть в чем-то не отстать от остального мира, пришлось позаботиться о разведывательной сети. Потихоньку собирая в кулак, стягивая ударные танковые дивизии к границе, спешно расширяя транспортную сеть, перестраивая производство, я ожидал дальнейшего развития событий.

В августе 1940 года Франция заключила с Германией мир. Все северное побережье ее оказалось в руках вермахта. Остатки английских экспедиционных сил были уничтожены. Война на море продолжалась с переменным успехом, но все же англичане, а вернее, англо-американцы, постепенно одолевали и в Атлантике, и в Средиземноморском бассейне. В декабре немцы провели первые успешные запуски ракет. А я убедился, что и противовоздушная оборона моих городов — далеко не на высоте.

В Атлантике почти все германские подводные лодки были потоплены, однако успешное применение ракетной техники позволило немецкому и итальянскому флотам выравнять ситуацию и прикрыть от десантов побережье Италии и север Франции. Предпринятые Люфтваффе массированные налеты на Лондон привели к большим разрушениям и жертвам, но обошлись немецкой авиации недешево. Прошел июнь 1941 года, прошел август, Гитлер не нападал. Впрочем, к этому времени мне уже было что ему противопоставить.

К концу года неожиданный морской десант завершился успехом. Англичане освободили Амстердам. В те же сроки пал и Тобрук. Однако второй фронт долго не просуществовал. Не сумев выбить союзников из указанных городов, немцы заключили с ними перемирие. Все силы их были переброшены на будущий Восточный фронт. Танки наводнили собой Восточную Пруссию и Польшу, причем маскировка отсутствовала напрочь.

Мне бы отсидеться в обороне, благо под Киевом и Минском удалось сосредоточить для контрудара мощные мобильные группировки. Но, вдохновленный идеями В. Суворова, напал первым. Благодаря достигнутой тактической внезапности мне удалось нанести немецкой авиации немалый урон, танковые же части противника врасплох застать себя не дали. Тут и там, пока немцы производили перегруппировку войск, их заслоны держали фронт. На пространстве между Минском и Варшавой развернулись упорные бои. Какое-то время мне еще удавалось наступать, но вскоре сказались боевой опыт и выучка противника. Потеряв под Варшавой почти все мехкорпуса и большую часть авиации, я вынужден был отступить. Теперь уже танковые дивизии вермахта с достойной лучшего применения настойчивостью стали продвигаться к Минску.

С оздоровлением экономики пришлось повременить. Промышленные центры, Урал выпускали теперь лишь боевую технику. И все же к концу 1942 года Красная Армия вынуждена была оставить Минск. После недолгой паузы бои развернулись уже у стен Смоленска. Сдай я город, и Киевский УР оказывался беззащитным перед обходом с севера. Однако промышленность уже набрала заданный обстоятельствами темп. Сказала свое слово и внедренная по всей Европе разведывательная сеть. И вскоре мое преимущество в танках и авиации стало значительным. Все больше подразделений получали бесценный опыт современной войны. Фронт стабилизировался, затем повернул вспять. В июне 1944 года Минск был освобожден. В январе 45-го ценой огромных потерь была взята Варшава, в апреле — Кенигсберг. Восточнее Дрездена немцам удалось нанести по флангу далеко продвинувшихся на запад, нацеленных на Берлин моих армий чувствительный контрудар. Завязались тяжелые бон. Все же удача уже готова была склониться на мою сторону, когда случилось непредвиденное.

Американцы произвели в Неваде атомный взрыв. Вскоре выяснилось, что хорошо работает не только моя разведка. Стоило танковым армиям ворваться на улицы Дрездена, фашисты применили ядерное оружие. Два воздушных взрыва разрушили до основания Дрезден и Сталинград. Погибли лучшие, ударные войска, погибли танки и большая часть фронтовой авиации. Утечки информации избежать не удалось, и вновь признаки недовольства стало проявлять уставшее от войны население. При этом мне дали ясно понять, что дальнейшие попытки продвинуться в глубь Германии будут пресечены аналогичным образом. Конечно, можно было начать ядерную войну, на удар ответить ударом. Но... до изобретения и развертывания системы СОИ⁴ оставались годы и годы, десятилетия, а проведенные секретные аналитические исследования недвусмысленно указывали, что это повлечет за собой глобальную катастрофу, потепление климата, засуху, страшный голод, мор и, главное, скорое падение режима. Не знаю, как поступил бы Сталин, я себя пожалел.

У стен Берлина был подписан договор о мире, на этом игра, по существу, закончилась.

Ну и что из всего этого следует? Да ровным счетом ничего. Хорошая, интересная программа $10"Ме1ег^,5 СмНгаНоп II. К тому же она доступна практически каждому. Попробуйте сами, думаю, не разочаруетесь. Только, конечно, в меру.

При этом я вовсе не утверждаю, что из игр В. Суворова с суперкомпьютером тоже совсем уж ничего не следует.

Лишний раз убеждаешься, что теория и практика — такие две подружки, что выбирают каждая свой маршрут. А под ручку одной дорожкой ходят не часто. Больше перезваниваются.

Компьютер компьютером, а жизнь, тем более война, совсем другое дело. Разве ее смоделируешь?

Впрочем, если вдуматься, «электронный гений» лишь подтвердил: изо всех мыслимых вариантов военных действий с финнами был выбран самый бесперспективный. Войска были посланы в буквальном смысле на убой, что привело к упадку морального духа, потере уверенности в своих силах, растерянности, ненужным поражениям и неоправданным жертвам.

Весь мир утвердился во мнении, а также и Сталин уверился: Красная Армия оказать достойное сопротивление настоящему противнику окажется не в состоянии⁵.

Думается, прежде всего именно это и предопределило и растерянность Сталина, и все те непоследовательные, противоречащие здравому смыслу приказы, по сути, разоружившие укрепрайоны на границе, и то заведомо проигрышное положение, в котором оказались армии прикрытия накануне войны.

Граждане! Не заигрывайтесь. Как ни интересен виртуальный мир, настоящую жизнь он вам не заменит.

Примечания

¹ Глава, посвященная «консультации» В. Суворова с суперкомпьютером, названа автором «Как я воевал с марсианами» (Суворов В. Последняя республика, с. 198—221).

²Речь идет о программе 51с1 Ме1ег'$ СМНгаНоп И фирмы Млсго Рго$е. Дело было в 1987 голу.

3Данная версия охватывает периоде июня 1940 года по декабрь 1947 года. Поначалу события развиваются по «классической» схеме — немцы обходят с севера линию Мажино и занимают Париж. Затем, однако, многое зависит от инициативы играющего. От того, какие действия он предпримет, приняв на себя руководство одной из сторон.

⁴ СОИ — стратегическая оборонная инициатива, система противоспутниковой и противоракетной обороны. По настоящее время развернута так и не была. Большинство ученых считают, что она не может быть достаточно эффективной в принципе.

⁵ То, что Красная Армия в приграничном сражении оказалась не в состоянии отразить танковые клинья вермахта, явилось следствием роковой ошибки Сталина. Но эта ошибка, эта выбранная линия поведения, вся его удивительная нерешительность, все нежелание посмотреть фактам в лицо, неверие в способность противостоять немцам предопределены были именно нашими неудачами в Финляндии.

Глава 7 «...И ТАНКИ НАШИ БЫСТРЫ»

Ни для кого не секрет, что на протяжении всей войны роль танковых соединений оставалась во многом решающей. В. Суворов, поставивший целью доказать, что Красная Армия по

оснащению не только не уступала вермахту, но и значительно его превосходила¹, не мог, конечно, не обратить внимания на численность танкового парка нашего и немцев и сравнение технических характеристик образцов советской и германской техники. Это то немногое, что при поверхностном рассмотрении более всего «работает» на его «теорию». Остановимся на этих вопросах и мы.

Когда В. Суворов нахваливает КВ, я не спорю. До осени 1942 года ничего подобного в мире действительно не было. Но его желание представить супертанком БТ вызывает по меньшей мере удивление. Вот что он пишет: «Основное преимущество танка БТ — скорость. Это качество было доминирующим над остальными качествами настолько, что даже вынесено в название танка — быстроходный.

БТ — это танк-агрессор... Подвижность, скорость и запас хода БТ были куплены за счет рациональной, но очень легкой и тонкой брони. БТ можно было использовать только в агрессивной войне, только в тылах противника, только в стремительной наступательной операции, когда орды танков внезапно врывались на территорию противника...

Потрясающие агрессивные характеристики танков БТ были достигнуты также за счет использования уникальной ходовой части. БТ на полевых дорогах двигался на гусеницах, но, попав на хорошие дороги, он сбрасывал тяжелые гусеницы и дальше несся вперед на колесах как гоночный автомобиль. Но хорошо известно, что скорость противоречит проходимости: или скоростной автомобиль, который ходит только по хорошим дорогам, или — тихоходный трактор, который ходит где угодно. Эту дилемму советские маршалы решили в пользу быстроходного автомобиля: танки БТ были совершенно беспомощны на плохих дорогах советской территории. Когда Гитлер начал операцию «Барбаросса», практически все (!) танки БТ были брошены. Даже на гусеницах их использовать вне дорог было почти невозможно. А на колесах они не использовались НИКОГДА. Потенциал великолепных танков «БТ» не был реализован, но его и НЕЛЬЗЯ БЫЛО РЕАЛИЗОВАТЬ НА СОВЕТСКОЙ ТЕРРИТОРИИ².

БТ создавался для действий только на иностранных территориях, причем только таких, где были хорошие дороги»³.

Стремление В. Суворова представить скромный БТ танком-агрессором понятно. Ведь к началу войны «в Красной Армии имелось около 7,8 тысячи танков БТ всех серий»⁴, именно они и составляли ядро танковых дивизий расположенных у границы мехкорпусов. И если признать, что требованиям современной войны тайки БТ уже не соответствовали, разговор о нашем подавляющем превосходстве можно и не продолжать.

Смущает, однако, другое. Вновь получается, что Сталин, якобы давший «добро»⁵ на массовое производство колесно-гусеничного танка, уже тогда, в 1932 году точно знал, что через год к власти придет Гитлер и без боя оккупирует всю Центральную Европу. Что Польша, а за ней и Дания, и Норвегия... и Франция будут поставлены на колени, и вот тут-то Гитлер подставит ему, Сталину, спину, и настанет очередь БТ. Именно БТ. Как-то упускает В. Суворов мысль о том, что за девять лет противотанковая артиллерия изменится настолько, что снаряды ее станут пробивать БТ насквозь, через оба борта.

Вот для чего — «гениальность» Сталина. Если на секунду представить, что он обычный человек, которому, в общем-то, как и всем нам, не чужды ошибки, а дар предвидения вовсе не свойственен, все построения В. Суворова рассыпаются, словно карточный домик, застигнутый выхлопом танкового двигателя.

Конечно же, когда создавался танк БТ, никто и не думал о дорогах Германии. Чтобы до нее добраться, нужно было сокрушить Польшу, транспортная сеть которой так же, как и наша, оставляла желать лучшего. И оригинальная ходовая часть вовсе не признак «потрясающей агрессивности» танка⁶ — это всего лишь дань моде.

Идея двойного движителя висела в воздухе уже и в двадцатых годах. Не имея мощного двигателя⁷, танки того времени оказывались малоподвижны, и не только на поле боя. О перемещении на 100—200 километров своим ходом не могло быть и речи. И чтобы решить проблему оперативной подвижности, танки наряду с гусеницами снабжались и колесами автомобильного тина. Когда боевая машина двигалась по шоссе, либо опускались колеса, либо поднимался (вывешивался) гусеничный движитель. При движении по местности все происходило в обратном порядке. Подобные танки оказались громоздкими, сложными в устройстве движителя и ненадежными в экеплуатации. Их очевидная уязвимость в бою привела к тому, что дальше экспериментов дело не пошло.

По-иному подошел к решению проблемы двойного движителя американский конструктор М. Кристи. Созданная им после ряда неудач модель, получившая марку «М.1931», оказалась во многом революционной. На местности танк двигался, как и обычные гусеничные машины. Когда же танк выходил на дорогу, гусеницы снимались, укладывались и закреплялись на надгусеничных полках ремнями. Кстати, подобное же закрепление снятых гусениц предусматривалось и на всех БТ⁸. Крутящий момент с ведущего колеса заднего расположения при помощи наружной цепной передачи передавался на заднюю пару опорных катков, которые имели большой диаметр и индивидуальную подвеску. Для поворота было предусмотрено управление передней парой опорных катков, по аналогии с автомобилем, при помощи штурвала. Машина вышла удачной, что и привлекло внимание советской стороны.

Дело в том, что к началу 30-х годов отечественное танкостроение зашло в тупик. Выпущенный небольшой серией Т-24 оказался слишком сложным в производстве и эксплуатации и ненадежным. Не отвечал современным требованиям и МС-1. В то же время создание новых образцов оказалось делом хлопотным, да и после первых неудач неизвестно еще, что сулило. И «30 декабря 1929 г. Комиссия во главе с начальником Управления механизации и моторизации Красной Армии.. И.А. Халепским в составе ответственного сотрудника управления Д.Ф. Будняка и инженера Н.М. Тоскина отравилась за границу...

В Германии смотреть было нечего...

В Англии же фирма «Виккерс» с большим удовольствием предоставила нашим специалистам возможность ознакомиться со своими последними конструкциями...⁰

Затем Халепскнй вернулся на родину, а Тоскин выехал в США...

Великолепные маневренные характеристики танков Кристи заинтересовали руководителей Красной Армии. Для нашей страны с ее огромными просторами вопрос оперативной подвижности танков стоял, может быть, на первом месте.

...Кристи уведомил Госдепартамент, что он продал «Амторгу»^|0(3ва трактора...»**

Советские конструкторы, сохранив корпус в неприкосновенности, вместо цепной передачи применили шестеренчатое устройство — гитару и, по существу, по-новому сконструировали башню под вооружение отечественного производства. Вновь созданная машина получила обозначение БТ-2 и явилась прототипом для целого семейства колесно-гусеничных танков в СССР.

Чтобы сомнения читателя развеялись окончательно, упомяну, что в 1939 голу в Польше без ведома и согласия Дж. Кристи под маркой «10ТР» разрабатывался свой колесно-гусеничный танк, чье сходство с БТ-5 бросается в глаза. Если следовать логике В. Суворова, на Востоке в условиях традиционного нашего бездорожья подобным образцам делать было нечего, но мы же не станем утверждать, что поляки готовили танково-кавалерийский рейд на Берлин?

Но читаем дальше. «Первый танк этой славной серии — БТ-2. Он весил 10 тонн, имел броню 13-мм, 37-мм пушку и 1 —2 пулемета. По этим характеристикам он соответствовал лучшему, что имел Гитлер в 1939 голу...

В 1933 году вместо БТ-2 начался выпуск танка БТ-5. Улучшение: вместо 37-мм пушки — 45-мм. В. 1939 году, вступив на землю Польши, Гитлер еще не имел таких пушек... По броне БТ-5 равнялся германским танкам, а по ходовым качествам превосходил их настолько, что ни Германия и ни одна страна мира не могли с этими характеристиками сравниться тогда, как не могут сравниться и в начале XXI века¹².

В 1935 году Советский Союз начинает производство БТ-7...»¹³

Все вышесказанное, возможно, и имело претензии на истину в середине тридцатых, но к 1939 году ситуация резко изменилась. Первый тревожный звонок прозвучал в Испании, где броня «бэтушек» не выдерживала огня малокалиберной (речь о 25-мм) скорострельной артиллерии франкистов, по существу, крупнокалиберных пулеметов. Слабое же бронирование явилось причиной тяжелых потерь, понесенных советскими танкистами и на Халхин-Голе. Потребность в среднем¹⁴ танке с противоснарядной броней стала очевидной. Но... «Увлечение колесно-гусеничной техникой среди руководства РККА было почти всеобщим. Оно определило и направления конструкторских работ: пытались изготовить не только легкие (что еще куда ни шло), но и средние тайки¹⁵, хотя, казалось бы, с самого нача^га должно было быть ясно, что тяжелая машина с подобным движителем окажется сложной, дорогой, ненадежной и трудноуправляемой, да и проходимость ее на колесах не может быть удовлетворительной. Дорогой ценой, в том числе и многими жизнями, заплатили танкостроители за постижение этой истины. Понадобилось много времени, опыт войны в Испании и на Карельском перешейке, чтобы убедиться в этом»¹⁶.

Танки БТ пользовались известной популярностью в войсках и являлись действительно неплохими машинами, но... лишь дня своего времени. Советским конструкторам удалось найти оптимальное сочетание огневой мощи и бронирования, а следовательно, и веса боевой машины, при котором применение двойного движителя оставалось еще эффективным. Следует отметить, что «бэтушки» вовсе не были столь беспомощны на советской территории. По сухим грунтовым дорогам они прекрасно передвигались н на колесах и буксовали, лишь попав на бездорожье.

Так что говорить о том, что БТ были созданы «для Германии» и являются звеном многопланового сценария Сталина, не приходится. К середине 1941 года вермахт имел уже мобильную противотанковую артиллерию достаточной мощности. В этих условиях БТ не мог успешно справляться с ролью танка сопровождения пехоты¹⁷. Гипотетические успешные рейды этих танков по тылам противника также вызывают большое сомнение. К беззащитным складам, портам, заводам и промышленным центрам их просто бы не подпустили. Подмеченная В. Суворовым привязанность БТ к шоссейным дорогам резко ограничивала свободу маневра. Немцам достаточно было бы организовать на пути их движения артиллерийские засады, привлечь авиацию, и колонны легких танков не спасла бы никакая скорость. Пробить выставленные на дорогах заслоны они были не в состоянии, уязвимость обрекала их на скорое уничтожение. Для подобных действий требовался иной танк. Принципиально иной. Средний.

Нелишеныбыли «бэтушки» и конструктивных недостатков. Сложность движителя не могла не сказаться на эксплуатации и вела к частым поломкам. Сказывался и возраст боевых машин.

Вотчтопишето проведенных перед самой войной водной из дивизий 6-й армии тактических учениях И.Х. Баграмян: «Ночью он (командующий КОВО генерал Кирпонос. — А.Б.) приказал поднять дивизию по боевой тревоге. Танкисты действовали неплохо. Уложились в установленное время и вышли в районы сосредоточения вполне организованно. Несколько огорчил Кирпоноса последовавший вслед за этим учебный марш. По маршруту движения танковых полков мы увидели по обочинам немало остановившихся машин. Чем дальше, тем их оказывалось все больше... Когда прибывший командир дивизии начал докладывать о ходе марша, командующий перебил его:

— Почему, полковник, такой беспорядок у вас? Танки на марше останавливаются, а что же будет в бою?!

Командир дивизии пытался объяснить, что остановились лишь наиболее изношенные тайки Т-26 и БТ...»¹⁸

И подобные случаи были не в диковинку.

Нельзя не упомянуть и огнеопасность БТ. Собственно, о том, что танки эти вспыхивали, как спички, говорили многие. Однако В. Суворова возмутило почему-то вскользь оброненное в целом высоко оценивающим действия танковых подразделений на Халхин-Голе Жуковым замечание: «Очень хорошо дрались танковые бригады, особенно 11-я, возглавляемая комбригом Героем Советского Союза Яковлевым, но танки БТ были слишком огнеопасны»™. Гневной тирадой отвечает он покойному маршалу: «Жукова не судили потому, что режиму вовсе не надо было разбираться с причинами разгрома 1941 года. Причины надо было замять, замазать, затереть. Сам Жуков этим и занимался: «Работали танки на бензине и, следовательно, были легковоспламенимы... Танки БТ-5 и БТ-7 слишком огнеопасны...

Зачем повторять?

Чтобы все усвоили...'²⁰

Жуков правду пишет... но забывает сказать, что во всем остальном мире были точно такие же бензиновые двигатели.

...Только в Советском Союзе была осознана необходимость иметь сверхмощный скоростной танковый дизель. Задолго до войны он был создан, отработан, поступил на вооружение. Только Советский Союз на момент начала войны имел дизельные двигатели»²¹.

Что в СССР был создан дизельный танковый двигатель «В-2»²², не имеющий аналогов в мире и позволивший создать в ходе войны боевые машины, превосходящие технику противника, это правда.

Что дизельное топливо склонно к возгоранию куда меньше бензина, тоже факт.

Однако из 7800 танков БТ всех серий, стоявших на вооружении РККА к началу войны, дизельными были лишь чуть более 700 БТ-7М^2:1. Но главной причиной огнеопасности «бэту-шек» являлось неудачное расположение топливных баков. «У Кристи детали подвески отделялись от внутреннего помещения тонким бронелистом, так вот там, где были спиральные пружины, и поместили бензобаки. Из-за того, что пространство было узким, их пришлось сделать широкими. Это новшество дорого обошлось танкистам — тонкая бортовая броня не выдерживала попаданий противотанковых снарядов, а если они попадали в бак, пожар был неминуем. К сожалению, этот недостаток унаследовали и Т-34 первых выпусков»²⁴.

Из всего сказанного нетрудно сделать вывод, что БТ — вовсе не танк-агрессор, а удачная машина середины тридцатых годов, которой судьба уготовила вступить в дело лишь в начале сороковых. В бою танк против танка «бэтушки» значительно превосходили Т-1 и Т-И, имели шансы, встретившись с трофейными чехословацкими 35(1) и 38(1)²⁵, но уступали средним Т-Ш и Т-1У, в той же степени, в которой последние уступали «тридцатьчетверкам». То же, даже в большей степени, может быть отнесено и к Т-26. И не случайно, конечно, ворваться в Берлин довелось не ему и не «бэтушкам», а «тридцатьчетверкам» и ИС.

Повторюсь, времена и обстоятельства были ие те, что способствуют скорому внедрению передовых конструкторских идей, И недоработками, как говорят инженеры, «детскими болезнями», страдали и «Т-34», и в особенности «КВ», надежность которого в эксплуатации оставляла желать лучшего. Все же, надо признать, обе эти машины на голову были выше любого немецкого танка. Но... назвать танком-агрессором их В. Суворов не решился. Слишком поздно начали они выпускаться, и в образ предвидевшего все и вся Сталина не вписывались. Да и относительно тех же БТ, маловато их было в приграничных округах.

Что касается Т-28 и Т-35, то достаточно взглянуть на год их выпуска, и все вопросы отпадут сами собой. Эти образцы — тоже дань моде, но моде начала тридцатых. Выпускали подобные машины и англичане (А1Е1 «Индепендент»), и французы (2С да в какой-то степени и В-1), и даже немцы (ЫЬ.Рг). Сама жизнь показала бесперспективность подобной компоновки и заставила отказаться от дальнейшего производства этих неповоротливых многобашенных²⁶ машин.

В 1918 году огромные танки успешно справлялись со своей задачей сопровождения пехоты. Но.., времена изменились, и как бы ни был внешне хорош тот же Т-35, какие бы технические новинки ни были на нем внедрены, девятиметровый борт, прикрытый 20-миллиметровой броней, делал его крайне уязвимым. Танковый бой скоротечен, И то обстоятельство, что командир не мог управлять ведением огня из всех пяти башен, а механик-водитель при всем желании не мог удовлетворить требования всех стрелков, вело к рассредоточению огня и становилось едва ли не решающим фактором. Что было хорошо для линкора, танку в конечном счете не подошло. Так что говорить о Т-35 как о современном тяжелом танке вряд ли приходится. А утверждать, что «600 «Т-28» резко превосходили гитлеровские так называемые средние танки во всем»²⁷, просто некорректно. Кстати, совершенно непонятно упоминание В. Суворова о 80-миллиметровой якобы броне Т-28 и Т-35²⁸.

Впрочем, в который раз одни его высказывания опровергают другие. Так, в одном месте В. Суворов утверждает, что «во всем остальном мире ничего равного танку Т-35... не было... Т-35 превосходил самое лучшее, что было в других странах по вооружению, бронированию, по мощи двигателя, т.е. по всем главным характеристикам»²⁹. А в другом соглашается: «...в скоротечном бою Т-35 действительно неповоротлив, неуклюж, высок»³⁰. Что вы хотите? Диалектика...

Но это все — цветочки.

Произведя малопонятные расчеты, В. Суворов приходит к выводу, что по мощности танковых пушек мы превосходили немцев в сто шестьдесят раз³¹. Абсурдность подобного утверждения очевидна. Не буду вдаваться в подробности, отмечу лишь очередные допущенные автором «неточности». Так, В. Суворов говорит о длинноствольных пушках все тех же Т-28 и Т-35³², но можно ли считать их таковыми? Первоначально указанные танки имели короткоствольное орудие калибром 76,2 мм длиной 16.5 калибра. В 1938 году на Т-28 длина ствола возросла до 26 калибров. Если считать эти пушки длинноствольными, то почему не отнести к тому же разряду и 75-миллиметровые пушки немецких Т-1У с длиной ствола 24 калибра.

Казалось бы, к чему эта мелочная предвзятость, ведь техническое превосходство Т-34 и КВ очевидно. Но В. Суворову-то нужно доказать, что все советские танки превосходили немецкие, что в процессе развития бронетанковых войск они не устаревали, продолжая отвечать требованиям времени, что мы имели такое преимущество, которое Гитлеру, рискни он напасть, не оставляло и малейшего шанса.

Только приняв все это, можно утверждать, что Гитлер был придуман и создан Сталиным. Если нет — не может не возникнуть вопроса, а где были гарантии, что фюрер в один прекрасный день не нападет и на своего «создателя», не просчитался ли Иосиф Виссарионович изначально?™ Отсюда и стремление поставить многие тысячи БТ, Т-26 и Т-28, которые к началу войны уже явно не отвечали требованиям времени, в один рядсТ-ШиТ-1У.

Но что же немцы? Я смотрю на репродукцию старой трофейной фотографии. Легкий танк с клепаными корпусом и башней. Съежившийся от холода, наполовину высунувшийся из люка танкист. Задранный к небу тонкий пушечный ствол. Под широкими гусеницами — бревна. А кругом снег, снег... Подпись гласит: «38-тонный танк... весил 9 тонн... Двигатель «38-тонного» был настолько слаб, что зимой танк приходилось ставить на бревна. Иначе гусеницы примерзали к земле, и «грозная» боевая машина не могла сдвинуться с места»³⁴. Как нетрудно догадаться, речь идет о трофейном чехословацком 38(1), Но на снимке-то совсем другой танк, 35(1). Об этом свидетельствует ходовая часть с опорными верхними катками и характерная конфигурация дульного тормоза.

Вы спросите: а в чем разница? Да в том, что 38(1) был одним из лучших легких танков в мире, и в вермахте таких машин на 1 июля 1941 года было 763, а 35(1), система сжатого воздуха для сервоприводов которого действительно не выдерживала мороза, всего лишь 189³⁵.

Чтобы не выглядеть в дальнейших рассуждениях голословным, привожу тактико-технические характеристики некоторых наших и немецких танков.

Итак, после оккупации Чехословакии в марте 1938 года немцы в качестве трофеев получили 219 1ЛГ-35 и до 150 1ЛГ-38, принятых на вооружение соответственно иод марками 35(1) и 38(т). И если вооружение «35-го», несмотря на его надежность и легкость в управлении, ие соответствовало требованиям времени, то 38(1) оказался настолько неплох, что производство этой модели «уже в оккупированной Чехословакии для нужд вермахта продолжалось до лета 1942 г.³⁰ Л затем до конца войны на базе этого удачного танка выпускались различного типа самоходные артустановки.

... С ноября 1940 г. толщину лобовой брони довели до 50 мм. Немцы увеличили экипаж с трех до четырех человек, введя в его состав заряжающего, облегчив тем самым работу командира»³⁷. В отличие от французских машин, трофейные чехословацкие танки вермахту подошли. То, что к началу войны они составляли четверть танкового парка противника, — факт, но это были совсем неплохие для своего времени образцы.

Т-Ш и в особенности Т-1У были добротными, популярными в войсках машинами. Основным и, надо признаться, сильным противником. В бою танк против танка они уступали лишь Т-34 и КВ. Причем противостоять последнему действительно было почти невозможно. Известны случаи, когда броня «Клима Ворошилова» выдерживала несколько десятков (!) прямых попаданий. При встречах же с «тридцатьчетверками» немецкие танкисты старались как можно быстрее сблизиться, чтобы увеличить эффективность огня своих короткоствольных пушек и хоть в какой-то степени уравнять шансы. Умело применял противник и танковые засады. А там, где бои принимали особо ожесточенный характер, чашу весов в пользу врага решительно склоняли господствуюнше в воздухе самолеты Люфтваффе.

Я вовсе не утверждаю, что все у противника было идеально. Т-1 и Т-И, например, оказались настолько слабо вооруженными и бронированными, что использовать их в первой линии, то есть в бою, танковые командиры в июне 1941 года уже не решались.

Хочу все же подчеркнуть, говорить о слабости бронетанковых войск вермахта, утверждать, что «Германия вступила во Вторую мировую войну, имея смешное количество плохих танков»³⁸, по меньшей мере наивно. Такого не бывает, чтобы все было либо хорошо, либо очень плохо. В особенности это касается танкостроения. Были у нас взлеты и падения, не избежали их и немцы. В. Суворов справедливо подметил основной конструктивный недостаток практически всех танков вермахта: двигатель располагался в кормовой части, а ведущие катки — спереди³⁹. Мы же в свою очередь в ущерб вооружению и бронированию «зациклились» на колесно-гусеничном танке.

К началу войны бронетанковые войска РККА располагали лучшими в мире машинами, но... без средств связи и командирских башенок. Как свидетельствует участник танкового сражения в районе Дубно Герой Советского Союза Г. Пенежко, командирам для управления подразделением приходилось, наполовину высунувшись из люка, а зачастую став позади башни, пользоваться флажками. Вынуждены они были подставляться под пули еще и вследствие недостаточного бокового обзора. Вновь приходилось приподнимать крышку люка и высовываться из башни. Подобное управление в бою не могло не привести к тому, что команду или направление атаки воспринимали лишь ближайшие экипажи.

Немцы же, не встретившие в Европе настоящего сопротивления, вступили в войну с Советским Союзом без настоящей танковой пушки, лишь во второй половине 41-го стали они спешно заменять короткоствольное 75-миллиметровое орудие на длинноствольное. Зато какая была у них оптика!

Мы после первых трагических месяцев выпускали куда больше танков, но, следует признать, боевая техника противника оказалась надежнее⁴⁰.

Что касается развернувшегося в ходе войны соревнования за первенство в создании лучшей модели, то оно проходило с переменным успехом. На столь поразивший их КВ немцы ответили созданием «Тигра», который «на протяжении почти полутора лет... был сильнейшим в мире»⁴¹, и «Пантеры». ИС-2 вермахт противопоставил «Королевского тигра». Но все эти машины пошли в бой куда позже, когда схватка двух титанов достигла наивысшего накала, и противники, в надежде склонить чашу весов на свою сторону, попеременно бросали на нее все новые образцы военной техники.

Тогда же, в середине июня 1941 года, качество лучших образцов советских боевых машин, вне всякого сомнения, было выше. Но... иметь лучшее оружие еще не значит суметь им лучше воспользоваться...

Теперь о численности. В. Суворов говорит о 24 ООО советских танков. Но, во-первых, их было чуть более двадцати трех тысяч, а во-вторых, в приграничных округах в двадцати механизированных корпусах армий прикрытия и окружного подчинения находилось 10 150 танков. Многие тысячи боевых машин были разбросаны на огромном пространстве от Дальнего Востока до Закавказья. Танки армий второго эшелона сумели вступить в приграничное сражение в лучшем случае на его завершающем этапе, когда от большинства мехкорпусов, принявших на себя первый страшный удар, остались одни лишь номера. Из этих 10 150 танков насчитывалось: КВ — 508, Т-34 — 967, до шестисот Т-28, несколько десятков Т-35, не менее пяти тысяч танков БТ различных модификаций, немало легких Т-26 и значительное число боевых машин других марок⁴².