Новогоднее Королевство (СИ)

ГЛАВА V

Взгляду открылась невероятная панорама надоблачного мира королевства: внизу струились радуги, вверху разливалась лазурь, спереди сияли лучи восходящего в зенит большого, доброго солнца. Когда кораблик львёнка немного спускался, задевая килем вату облаков, становились слышны птичьи трели звенящих внизу белоснежных стай. Петер с Фростом ещё даже не успели насытиться красотами окружающего пространства, как кораблик начал снижение, казалось, что над облаками и расстояние становилось меньше, хотя согласно известным законам физики, всё должно было быть с точностью до наоборот.

Гондола пронзила первый ярус облаков и вошла в слой радужного тумана, ещё не растаявшего на свежем солнце. Над туманом показались вершины гор, одни были окрашены сиреневым, другие — оранжевым, а третьи покрывала ковром изумрудная зелень джунглей.

Львёнок Арчи двинул лапкой штурвал, и гондола опустилась ещё немного, внизу сквозь туман проступила зелёная равнина луга. Солнечные лучи, проникающие таки к её благодатной поверхности, становились тончайшими золотистыми нитями, и в тех местах, где они утыкались в пушистые травы, струились фонтанами радуги.

Кораблик медленно снизился к самой траве и приземлился, почти даже не помяв растений. Снизу чудесная долина смотрелась совсем по-другому: вершин гор видно не было, скалы на горизонте уходили под самые облака, теряясь вершинами за ними.

— Дальше придётся топать ножками, — констатировал усатый хвостатый гондольер, — в долине тысячи туманов никогда нет ветра, а без оного парус не сможет нести наш кораблик!

— Значит, прогуляемся! — усмехнулся Петер, спрыгивая на упругую траву, слова львёнка, казалось, ничуть его не смутили, ведь всем известно, что «студента ноги кормят», особенно на физкультуре.

— Нам надо спешить! — взволнованным тоном напомнил учитель Фрост. — Вот тебе свисток, — он протянул Петеру какой-то предмет голубого цвета, напоминающий то ли детскую свистульку, то ли настоящий полицейский свисток, — если заблудишься — свисти. Нам стоит пойти в разные стороны, так у нас больше шансов найти единорога! Встретимся на этом же месте, когда солнце встанет над Воздушной Венецией, — учитель Фрост указал тросточкой в сторону едва виднеющегося за облаками парящего посреди небес голубого города.

Петер кивнул и посмотрел в сторону, откуда они прилетели, чтобы сориентироваться по времени. Солнце было ещё над соседними горами и только-только начинало свой путь к висящей посреди неба волшебной столице Новогоднего Королевства.

— Мы должны успеть вернуться до того, как солнце достигнет Воздушной Венеции, только тогда по моим прикидкам у нас хватит времени, чтобы всё исправить, ведь это нелёгкое дело переписать столько всего понаписанного!

— Но, ведь до Рождества ещё куча времени?! — не понял Петер.

— Я забыл сказать тебе, что время в королевстве течёт иначе, нежели у нас, поэтому и мудрец не скажет, сколько сейчас по-настоящему, — пояснил Фрост.

— Тогда поторопимся!

— Удачи! — напутствовал львёнок. — Я вас тут подожду!

Петер сунул свисток в карман и быстро зашагал налево, а учитель Фрост двинулся направо.

Скоро луг закончился, и впереди показались причудливо переплетающиеся изумрудные заросли. Растения в лесу хоть и не были высокими, но дорога оттого не становилась проще, отовсюду торчали колючки и шипики, так и норовя уколоть. Несмотря на трудности, Петер всё же уверенно пробирался через кустарники, ещё и стараясь при этом их не поломать, сказывались университетские лекции по экологии… Наконец кустарники закончились, и нога Петера ступила на аккуратную лужайку ядовито-зелёного цвета. Вокруг уже сгустился молочный туман, который словно кружил точно над Петером, оставляя в центре свободный пятачок. Парень огляделся: радующая глаз своим цветом лужайка шла немного под уклон и заканчивалась крутым обрывом. Среди туманной пелены маячил противоположный край ущелья, который если прикинуть на глазок, находиться должен был всего в нескольких метрах. Петер уже было стал прикидывать, сможет ли он перепрыгнуть такое расстояние, как вдруг раздался странный плямкающий звук, и из ущелья выпорхнул большой пузырь жёлтого цвета. Перетекающий и постоянно меняющий очертания шар сперва застрял в расщелине, зацепившись круглыми боками за края обрывов, а потом резко высвободился и мгновенно унёсся куда-то вверх. Следом то же самое проделал и ещё один пузырь, затем ещё один, и ещё. Пузыри летели откуда-то снизу, словно какой-то великан на дне ущелья выдувал их из чудесного мыльного раствора.

Петера так заинтриговало зрелище, что он решил непременно выяснить, откуда берутся удивительные пузыри: он потихоньку подполз к краю обрыва и осторожно заглянул внутрь расщелины. На дне ущелья расположилось некое строение, вроде фабрики, сверху на которой лежала изогнутая труба. Она выглядела как курительная трубка, точно такая же была у дедушки Петера, но просто таки огромных размеров, из неё-то и вылетали странные шары. Сооружение имело желтовато-коричневую окраску и не очень хорошо различалось среди набегающего в расщелину тумана.

Вдруг раздалось цоканье копыт, Петер резко вскинул голову, и устремил взгляд на противоположную сторону расщелины, где среди тумана виднелось очертание лошади с голубой гривой. Петер всмотрелся, и сумел различить возвышающийся над гривой существа тонкий и витой серебристый рог… Как раз в это мгновение проскользнувший сквозь туман и облака озорной солнечный лучик скользнул по рогу существа и зайчиком сыграл в строну. Петер даже невольно моргнул, когда солнечная золотинка брызнула в глаза, и тут же его лицо озарило улыбкой, казалось, цель путешествия совсем близка, ведь, несомненно, на противоположной стороне был тот самый волшебный единорог!

Тут Петер немного растерялся, цель действительно была близка, но теперь нужно было придумать, как перебраться на ту сторону. Парень начал усиленно тереть лоб и бродить вдоль края обрыва взад-вперёд, как будто пытаясь добыть нужную мысль из головы трением.

— Как же туда добраться — перебраться? — беспрерывно бормотал себе под нос Петер, то и дело поглядывая в сторону светила, что ясно просвечивало сквозь облака, уверенно двигаясь по небосклону к Воздушной Венеции. — Да как же туда перелезть?! — воскликнул он наконец с неподдельной досадой и, словно ответом на его возглас, сзади раздался хорошо знакомый голосок:

— Есть один способ! — сказал львёнок Арчи, выбираясь из кустов позади Петера.

Петер радостно обернулся и тут же увидел своего друга-малютку, который с недовольным видом обирал с гривы наздевавшиеся колючки.

— Арчи, дружище! — воскликнул Петер, который почему-то уже успел соскучиться по львёнку. — Привет, что ты здесь делаешь?

— Я подумал, что ты без меня не обойдёшься, — немного смущённо пробормотал львёнок и шаркнул ножкой, ведь на самом деле ему просто очень захотелось поучаствовать и помочь Петеру.

— И ты был абсолютно прав, дружище, я так рад, что ты пришёл! — честно признался Петер. Львёнок Арчи выглядел настолько волшебно, что само его присутствие уже добавляло сил.

— Да будет тебе, — нарочито небрежно махнул лапой львёнок, — развёл тут нежности телячьи! В общем, можно перебраться на ту сторону, но это рискованное дело.

— Говори же скорей! — выпалил Петер, готовый на всё, лишь бы заполучить заветный волос и исправить написанное Хранителем Судеб. — Я было хотел прыгнуть, но, думаю, здесь слишком далеко…

— А ты видишь эти пузыри? — Арчи указал лапкой на поднимающиеся из расселины жёлтые шары.

Петер кивнул и ещё раз присмотрелся к таинственным пузырям, спешно покидающим ущелье.

— Можно пробежать по пузырю, я знаю, так иногда делают здешние обитатели, — предложил львёнок, казалось, он знает, о чём говорит.

— Серьёзно? — всё же немного усомнился Петер.

— Конечно! Но можно касаться поверхности пузыря только один раз.

— То есть мне нужно прыгнуть на пузырь и следующим прыжком очутиться на противоположном берегу?

— Точно, а не то он лопнет, и можно грохнуться на крышу фабрики!

— Ну, тогда я попробую?

— Только осторожно! — львёнок заволновался. — Примерься сначала, как следует, и лишь потом прыгай, всегда нужно примеряться на новое дело!

Петер же и не думал о промедлении, он тотчас отошёл подальше от края, как следует разбежался и уже было собирался прыгнуть, как вдруг затормозил у самого обрыва. От высоты у него внезапно закружилась голова, да и пузырь в этот момент был ещё слишком далеко. Петер перевёл дух, примерился по времени и вновь вернулся на исходную позицию. Львёнок Арчи тем временем неотступно наблюдал за всеми приготовлениями друга, закусив губу и явно переживая.

— Примерься, примерься, как следует! — вновь напутствовал он. — Твой пузырь, кажется… Он поднимается!

Петер набрал побольше воздуха и изо всех сил кинулся бежать к обрыву.

— Красивый пузырь и большой, должно быть, очень прочный! — подбадривал львёнок Арчи, от волнения подпрыгивая на месте. — Давай, Петер, давай!

Пузырь почти достиг выхода из расселины, Петер уже был на самом краю… Львёнок закрыл глаза лапками и зажмурился, он уже пожалел о своём предложении, какие же эти люди скверные прыгуны! Петер изо всех сил оттолкнулся обеими ногами от вдобавок пружинящей травы и что было мочи скакнул вперёд, как раз в тот момент, когда пузырь протолкнулся через края утёса. Всё получилось просто здорово, одной ногой парень приземлился на пузырь и тут же перепрыгнул на противоположный берег, движение было настолько ловким и быстрым, что даже пузырь остался целым и весело улетел прочь. От радости львёнок подпрыгнул на месте, издав при этом победный вопль.

Петер удачно приземлился на луг, перевёл дыхание и, улыбнувшись, помахал приятелю рукой. Затем показал большим пальцем, что всё отлично, подмигнул львёнку и зашагал на противоположную сторону равнины, туда, где только мгновение назад скакал красивый единорог с голубой гривой.

Чем дальше отходил Петер от места переправы, тем чудеснее становились вокруг пейзажи: внезапно вспыхивали и гасли радуги, широкими столбами спадающие с небес. Одни тут же расплывались разноцветными кольцами тумана, иные подолгу держались подобно колоннам, словно бы подпирая небесный свод. Трава изумрудно-зелёного цвета, приятно пружинящая под ногами, искрилась росой, при каждом шаге Петера танцевала, разбрасывая вокруг себя миллионы хрустальных брызг. Хоть Петер и старался двигаться осторожно и не спеша, чтобы не нарушить красоты луга, но его шаги всё равно вносили в уютный мирок глубин трав некоторый переполох. Как только ступня его касалась травы, из неё тотчас вылетали тучи сверкающих разноцветных насекомых, а иногда даже маленькие райские птички с голубой окраской и двойными хвостиками, молниеносно уносящиеся в туманную даль другой стороны луга. Скоро впереди показались заросли какого-то кустарника, веточки растения были тёмно-коричневыми, а листочки ядовито-зелёными, ветки куста плотно сплетались, образуя подобия сфер, возвышающиеся над равниной, но незаметные издали на фоне яркой и сочной травы.

Приблизившись к очередной группе кустов, Петер замедлил шаг и уже крадучись подошёл вплотную. Раздвинув ветви, парень заглянул внутрь зарослей и обнаружил, что растения растут лишь по краям, а в центре расположилась уютная лужайка, скрытая к тому же и сверху плотно переплетёнными верхушками растений. С другой стороны лужайки меж листвы проглядывали розовато-голубоватые склоны, видимо, одной из тех гор, что вершинами подпирали спирали облаков, и которые Петер видел издалека, только начиная своё путешествие в долину. В центре же волшебного места резвился тот самый единорог! Правда, больше существо напоминало кентавра, нижняя часть его была от лошади, а верхняя, с руками, от человека. Танец единорога был столь изящным и чарующим, что Петер мгновенно позабыл о цели своего путешествия и принялся просто любоваться зрелищем. Единорог тем временем, словно не замечая, что за ним наблюдают, разыгрался вовсю, взбрыкивал передними ногами, распушал голубую гриву, грациозно вращался вокруг оси и совершал прочие фигуры высшего единорожьего пилотажа.

Петеру безумно захотелось разглядеть лицо этой полулошади-получеловека, но густая грива, танцующая на ветру, и слепящие солнечные блики, играющие на длинном витом серебряном роге существа, не позволяли этого сделать. Очевидно, попытавшись занять более удобную для наблюдения позицию, Петер сделал неосторожное движение и, сломав ветку, звуком выдал себя.

Кентавр замер и с испуганным вдохом резко обернулся в сторону наблюдателя. Петер застыл и затаил дыхание, чтобы сохранить инкогнито, но единорог уже увидел его. Существо испуганно ахнуло, попятилось и через мгновение растворилось среди зелени. Петер успел заметить лишь огромные голубые глаза, но рассмотреть черты единорога взвившаяся грива так ему и не позволила…

Учитель Фрост тем временем брёл по какому-то дремучему лесу, оставшемуся на этой стороне лощины. Он что-то недовольно ворчал себе под нос, решив, очевидно, что выбрал неверное направление, но вдруг что-то привлекло его внимание в стороне от тропинки, и он немедленно остановился, всмотревшись в заросли: из-за большого дерева выглядывал чей-то помахивающий хвост голубого цвета! Сразу сообразив, что хвост сильно смахивает на лошадиный, а голубых лошадей здесь не водится, Фрост логично предположил, что хвост этот может принадлежать только единорогу. Учитель пригнулся, как настоящий разведчик, и ловко подкравшись к хвосту, схватился за него обеими руками.

— Попался!!! — победно закричал Фрост, но тут же получил сильный тычок копытом в торс и отлетел назад.

Из зарослей донеслось лишь возмущённое ржание и удаляющийся топот копыт.

Фрост медленно поднялся, сел на землю и начал отряхиваться от пыли. На сюртуке Фроста как орден красовался след большой подковы. Обнаружив это и то, что пятно скверно оттирается, учитель лишь недовольно скривил рот:

— Но уж нет, — воскликнул он несвойственно раздражённо, — с Арчи Фростом так себя не ведут! — он встал на ноги и поправил помявшийся сюртук. — Не будь я Арчибальд Невил Сессил Фрост седьмой, если не поймаю тебя, вздорное волшебное животное! — добавил он тоном полным уверенности и вызова, затем крепко сжал кулаки и твёрдым шагом направился пробираться через чащу в ту сторону, куда только что убежал упущенный им единорог. Всё-таки Фрост действительно не привык терпеть неудачи.

Петер в это время как раз выбрался из чащи на другом конце равнины. Вся одежда его оказалась усеяна сухими листочками и колючками, но он, в отличие от учителя Фроста, не обращал на внешний вид никакого внимания. А стоило бы, стоило бы спросить, например, откуда посреди лета взялись эти сухие листочки? Впрочем, Петер, хоть и учился не лучшим образом, но всё-таки знал, что это только в его северном городке Винтервилле листья опадают лишь осенью, а в тех местах Земли, где стоит вечное лето, как, например, в джунглях Конго и тропических широтах, лиственный опад идёт круглогодично. Одна листва засыхает, её сменяет другая, затем третья, и это вполне нормальное явление природы.

Так вот, выбрался он из зарослей и тут же увидел беглеца: единорог стоял поодаль и, казалось, не замечал присутствия Петера. Животное, меж тем, было всё же довольно-таки далеко, чтобы можно было надеяться справиться лишь собственной скоростью и силой, и Петер решил вступить в переговоры с волшебным существом:

— Эй, ну постой! — крикнул он, сложив руки на манер рупора. — Я не сделаю тебе ничего дурного! — не успел он и договорить, как тотчас упустил существо из виду, единорог словно растворился среди зелени, да так ловко, что и цоканья копыт слышно не было.

— Ну, что ж такое! Только что здесь была… — воскликнул парень недовольно, почему-то сказав о единороге в женском роде, наверное, существо было просто слишком красивым для рода мужского. — Вот тебе и волшебство!

Петер распрямился в полный рост, уже не боясь быть рассекреченным, поскольку животное убежало, подбоченился и всё же прислушался: вокруг было тихо, лишь негромко пели птицы. Петер огляделся, панорама свежего зелёного леса, стоящего шатром вокруг него, невероятно радовала глаз после долгой северной зимы родного городка; наконец, взгляд Петера упёрся в маленькую птичку, сидящую на ветке прямо над его головой и заливисто щебечущую. Птаха с подозрением скосила на него свой золотистый глазок и тут же замолчала, затем она посмотрела на растущий рядом с деревом раскидистый куст и снова на Петера, словно желая что-то сказать.

Парень догадался, что птичка на что-то ему намекает, но на что именно, конечно же, понять не смог, он лишь растеряно развёл руками:

— Что?! — воскликнул Петер, обращаясь к пташке.

Птичка в ответ выдала фантастическую трель, мгновенно сорвалась с ветки и унеслась в чащу.

Тут раздался треск, и из кустов рядом с Петером выпрыгнул единорог! Студент и опомниться не успел, как животное, звонко топая копытами, унеслось прочь. И опять Петеру не удалось его как следует рассмотреть, заметил он лишь стройное тело лошади и пышную ярко голубую гриву, больше похожую на модную причёску.

Петер недолго думая, бросился вдогонку, но, конечно же, не успел, хоть и бежал изо всех сил, прыгал через бурелом и ловко, словно обезьяна, карабкался по деревьям. Волшебное животное стрелой вылетело из-под тени леса и вскоре затерялось в светло-изумрудной зелени луга. Когда единорог уже скрылся среди высоких трав, Петер едва успел добежать до границы зарослей, остановившись под нависающими над лугом кронами. Выходить на открытое пространство означало полностью утратить преимущество внезапности. Парень остановился и, почесав в затылке, решил взять передышку.

У Фроста дела шли намного лучше, по крайней мере, ему так казалось. В этот момент он снова выследил так нагло убежавшего кентавра и уже подкрался к нему практически вплотную, оставалось только схватить строптивое создание. И сейчас он тоже видел только заднюю часть животного, так сильно напоминающего лошадь, которая торчала из кустов, меланхолично помахивая голубым хвостом. Вот если бы подошёл волос из хвоста, а не из гривы, тогда, считай, полдела сделано! Улучив момент, когда единорог слишком увлёкся поеданием листвы с соседнего куста, издавая при этом ужасный треск, Фрост решил действовать. И тут же строгий университетский учитель превратился в дикаря-неандертальца, с воинственным и победным криком он выпрыгнул из кустов и попытался с лёту схватить единорога, но тот спокойно и даже как-то вяло отступил в сторону, а нелепо промахнувшийся Фрост с грохотом грянулся наземь. Кентавр хмыкнул из кустов и прогулочным шагом скрылся в зарослях, догонять его у Фроста уже не было сил.

Несмотря на очередное фиаско, Фрост не стал унывать: он вновь поднялся на ноги, придирчиво отряхнулся, поправил одежду и, всё же сдержав раздражение и досаду, напустил на себя умиротворённый вид. Как известно, внешнее спокойствие должно рано или поздно перейти и во внутреннее, и учитель Фрост отлично об этом знал:

— Что ж, не мытьём, так катаньем! — чуть поведя бровью, пообещал Фрост, для пущей убедительности потёр ладонями, как бы в предвкушении победы, настраивая себя на лучшее, и зашагал следом за единорогом.

Тем временем Ловчий спешил обратно во дворец. Он, как любой верный служака, лишённый инициативы и умения соображать без указки начальства, не мог придумать что следует предпринимать далее, и поспешил возвратиться к Хранителю Судеб за дальнейшими инструкциями. Ко двору он прибыл верхом на своём хищном колибри и сразу же без доклада прошёл в апартаменты Хранителя. Двери раскрылись без малейшего скрипа, Хранитель Судеб терпеть не мог шума, и Ловчий оказался в полумраке роскошной залы. У противоположной стены перед камином, в кресле, больше похожем на королевский трон, повернувшись спиной к входу, сидел сам Хранитель. Он, разумеется, не мог видеть того, кто вошёл в помещение, но каким-то образом сразу понял, что это Ловчий, и резко развернулся:

— Что там происходит? Докладывай! — скомандовал он в нетерпении.

— Они отправились в долину радуг и туманов, — отчеканил Ловчий своим малоприятным металлическим голосом.

— Что?! — Хранитель Судеб вскочил с кресла и несколько раз обежал вокруг него.

— Они откуда-то всё знают, — также спокойно и размеренно продолжал Ловчий. — Что мне следует предпринять?!

— Кто это, ОНИ?! — разъярённо завопил Хранитель Судеб, который ну никак не мог предположить, что кто-то ещё, кроме учителя Фроста, может раскрыть его секреты.

— Учитель Арчи Фрост и его ученик Петер!

Хранитель Судеб насупился:

— Они хотят испортить мои планы, им что-то известно, они не просто так явились сюда, хотят обхитрить меня, но я и сам знатный хитрец!

— Так точно! — подтвердил Ловчий скорее из привычки во всём соглашаться с начальством, нежели потому что понял сентенцию и был с ней согласен на самом деле.

— А тебя не спрашивают, бестолочь! — вдруг гаркнул Хранитель злобно, несправедливо излив гнев на своего верного помощника. — Ну-ка живо отправляйся обратно, делай что хочешь, но не дай им заполучить волос единорога! Пусть поиграют пока в свою глупую и тщетную игру. Если они не добудут волоса, то нашему плану ничего не грозит! Тебе всё ясно?! — он бросил на Ловчего испепеляющий взгляд, и вслед за этим огонь в камине тоже вспыхнул ярче прежнего, поддерживая хозяина.

— Всё ясно, Хранитель! Могу исполнять?!

— Да! Исполняй! — от ненависти Хранитель Судеб даже скрежетал зубами. — И чтоб всё было сделано! Как хочешь, но помешай им раздобыть волос, в крайнем случае уничтожь их обоих!

— Слушаюсь! — Ловчий поклонился и поспешил удалиться, оставив Хранителя Судеб наедине с его же собственной злостью.

— Нет уж, это дело нельзя пускать на самотёк, — заключил Хранитель Судеб, вернувшись обратно в своё любимое кресло. — Придётся мне самому этим заняться! Уж зря вы это затеяли, мистер Фрост, — он погрозил сухим тонким пальцем воображаемому противнику, — со мной вам тягаться будет сложновато!

А в это время директор Паркер и Ян, добросовестно облазив все незапертые аудитории, кафедры и кабинеты своей Альма-матер, вновь встретились под дверью той же аудитории N 77, откуда и начали поиски. Директор Паркер в совершеннейшем замешательстве неустанно крутил головой по сторонам и усердно чесал в затылке, словно собираясь проскрести себе лысину побольше. То, что он так и не смог понять, куда же всё-таки подевались его учитель и студент, просто не укладывалось в голове.

— Не нашёл этих затейников? — с неуверенной надеждой в голосе спросил Паркер.

— Нет, — Ян развёл руками и пожал плечами, так же, как и директор, пребывая в явном замешательстве, он-то был уверен, что Фроста и Петера должен был встретить сам директор, чей вопрос показался ему странным. — Может быть, мы разминулись, университет-то бааальшущий!

— Да, — протянул Паркер, нахмурившись, — может и разминулись! — честно говоря, он сам мало верил в это, коридор-то один. — Да где ж их носит?!

— Может, подождём? — предложил Ян. — Вещи-то их здесь, значит, им придётся сюда вернуться! Верно?

— Давай-ка лучше ещё разок пройдёмся по всему корпусу, встретимся здесь же, — предложил директор Паркер. — Я заодно проверю оранжерею, а ты загляни в спортзал, договорились?

— Сделаю! — легко согласился Ян, кивнул и поспешил двинуться в обратном направлении, про спортзал-то он действительно как-то забыл…

— И что они в пылище застряли, нет, чтобы погулять! — возмущался Паркер, удаляясь по коридору в обратном направлении.

— Это точно, а там такая погода! Сейчас бы в горы на лесной зимний пикник! — мечтательно поддержал Ян с другого конца университетского коридора, слова его подхватило эхо и разнесло по всем этажам старинного здания. — Такая погода, сейчас бы на пикник!

Петер выбежал на луг, вокруг всё уже было залито ярким солнечным светом. Над лугом тут же как по мановению волшебной палочки в небеса взметнулось несколько радужных столбов. Из густой травы выпорхнули золотистые бабочки и искрящиеся, словно россыпи свежей росы, стрекозы. Петер замер от восхищения и огляделся, стараясь как можно лучше запомнить всю эту красоту.

— Да куда ж он подевался?! — с досадой воскликнул Петер, вдруг вспомнив о единороге и цели своего путешествия.

Словно ответом на его возглас из соседних зарослей на краю луга раздался шум, и выпорхнула стайка маленьких голубых птичек, а следом за ними выскочил тот самый единорог!

— Вижу! Попался! — обрадовался Петер, кидаясь наперерез движения волшебного кентавра.

Погоня продолжалась не очень долго, но зато красиво: пока они друг за дружкой неслись через луг, путь их сопровождали тысячи самых различных насекомых и птичек, радужными брызгами взмывающие из-под ног, вокруг то гасли, то вновь вспыхивали радуги, а в небесах крутили спирали разноцветные туманы. Наконец единорог доскакал до подножья одной из гор и ловко вскарабкался на поросшую травой приступочку, затем на соседний выступ, ещё скачок, второй, третий, и… Существо легко и просто скрылось где-то на вершине за кольцом облаков, опоясывающим скалу. Петер карабкался следом, идя буквально по пятам и ничуть не уступая единорогу в скорости, ну, разве что, может, один-два скачка…

И вот и Петер добрался до вращающегося вокруг скалы туманного кольца, какое-то время он немного сомневался, замешкавшись на уступе, но потом уверенно полез в туман…

Пелена расступилась: лицо озарили тёплые солнечные лучи, и взгляду Петера открылась невероятно красивая панорама мира над облачной завесой. Вдаль до необозримых пределов простирались кудрявые клубы розоватых, голубоватых и золотистых облаков, местами из которых к голубым небесам тянулись розовые и оранжевые горные вершины в виде пик и шпилей, похожие друг на друга как две капли воды. А над ними дугами стояли высокие радуги, и небо чертили стаи белоснежных птиц, совсем как на картинах старого художника. Петер уже много повидал красивого в чудесном краю Новогоднего Королевства, но от таких видов просто обомлел, теперь ему казалось, что ничего прекраснее и выдумать невозможно!

Насладившись красотой, Петер отдышался и огляделся: выше скала сужалась, завершаясь тонкой остроконечной вершиной. Петер сидел на предпоследней приступочке, а на самой верхней с обратной стороны вершины неуверенно перетаптывался с ноги на ногу тот самый единорог. Существо стояло с другой стороны скалы, и поэтому Петеру по-прежнему было сложно его рассмотреть.

— Теперь-то уж точно попался! — Петер довольно потёр руки. — Только не бойся, — спохватился он, заметив, что единорог вздрогнул, — я просто хочу кое-что у тебя попросить!

Единорог медленно вышел из-за скалы и повернулся к Петеру лицом, ветер, что свободно носился над вершинами, тотчас прильнул к его гриве, раздув её невесомым облаком ультрамарина, и Петер опешил… Единорог смотрел на студента лицом невероятно красивой девушки…

Учитель Фрост прошёл уже добрую половину растущей на склоне рощи и, наконец, выбрался на какую-то полянку, со всех сторон окружённую толстенными деревьями. Над полянкой высоко в голубом небе сияло солнце, Фросту сразу же приглянулась такая эстетичная картинка, и он подумал, что стоило ещё сто раз потерпеть неудачу в погоне за единорогом хотя бы для того, чтобы просто побывать в этом чудесном месте. Ах, жаль, что он не захватил с собой мольберта и красок с кисточками! Не успел он додумать свои приятные мысли, как вдруг заметил справа торчащий из-за кустов голубой лошадиный хвост. Хвост лениво помахивал из стороны в сторону, отгоняя надоедливых мух, и принадлежал явно тому же самому кентавру…

Тут Фрост сообразил, что лучшего случая может и не представиться, и что если действовать, то нужно делать это прямо сейчас. Он отбросил все оставшиеся сомнения, зажмурился и с воинственным воплем вроде индейского со всей дури скакнул вперёд. Прыжок увенчался удачей, и хвост волшебного животного оказался в руках Фроста!

— Агааа! Попался! — закричал Фрост, ликуя. — Теперь ты отдашь мне волос из своей чудной гривы!

Однако, животное, казалось, совершенно не испугалось, а даже скорее наоборот: единорог медленно и невозмутимо попятился и полностью вышел из кустов. Увидев лицо кентавра, учитель Фрост опешил, он сразу же выпустил хвост из ладоней и отступил немного назад.

Вместо ожидаемой Фростом лошадиной морды с серебряным рогом на лбу, у кентавра было волевое мужское лицо, а вместо пышной голубой гривы, короткий «ёжик» желтоватых волос, какие носят студенты родного университета Фроста. Кентавр повёл бровью и наградил учителя недовольным взглядом:

— Гриву носят единорожки, что живут на той стороне, — с недовольством заявил он, — а мы — мужики, грив не носим, заруби себе на носу, нахал! — он надменно фыркнул и удалился в заросли.

Фрост, раздосадованный такой оплошностью, лишь смущённо опустил взгляд и развёл руками. А что ещё ему оставалось делать?

Петер уставился на единорожку, глаза его не решались даже моргнуть, чтобы ни на мгновение не выпустить удивительное существо из виду. Единорожка оказалась настолько волшебно красива, что парень просто обомлел и потерял дар речи, и только когда прошло какое-то время, былое красноречие вновь вернулось к студенту:

— Вернее, попалась, — пробормотал он, всё ещё оторопело глядя на единорожку. — Волшебный единорог, да к тому же ещё и девчонка-кентавр! — Петер не мог поверить своим глазам.

Единорожка с опаской глядела на него, и по выражению её лица невозможно было даже предположить, что она думает. То и дело красавица стреляла огромными голубыми глазами по сторонам, начиная на месте переступать ногами, вроде бы собираясь куда-то убежать прямо по воздуху, из чего Петер заключил, что она всё ещё его боится.

Парень приосанился и попытался сделать максимально простодушно-приветливое лицо, чтобы хоть как-то снять возникшее напряжение. Это добродушное выражение лица всегда помогало ему легко знакомиться с девушками в университете. Затем Петер присел на краешек утёса и картинным жестом развёл руками, при этом демонстрируя единорожке ладони — признак чистоты намерений.

— Не бойся, я тебя не трону, мне нужен только, эээ… — тут Петер замялся, ведь он пришёл, чтобы вырвать из её прекрасной гривы волос, но теперь эта затея казалась чем-то отвратительным и недостойным, как же ей было об этом сказать?!

— Ты хочешь вырвать мне волосы?! — вдруг испуганно воскликнула единорожка чарующе-мелодичным женским голосом.

— Нет, то есть, я думал, — смутившись засуетился Петер, — что ты, ну, как это сказать, что ты лошадь…

Единорожка посмотрела на Петера с явным непониманием, как будто если бы она была простой лошадью, то рвать волосы было бы можно. Разве лошади понравится такое обращение?!

— Нет, то есть, я не думал, что ты, ну, как человек, — попытался объяснить Петер, но мысли его по-прежнему водили совершенно неуправляемый хоровод, и ничего стройного не получалось. — Ой, не то я говорю!

— Ты пришёл за моим волосом! — теперь у единорожки уже не осталось никаких сомнений. — Зачем тебе ещё было лезть так высоко на гору?

— Да, это так, но я не собирался вырывать тебе волосы, — извиняющимся тоном начал оправдываться Петер, которому теперь было очень стыдно за прошлые намерения. — Я хотел попросить всего один волос из твоей… — он собирался сказать «гривы», но к волосам столь красивого создания это слово явно не подходило. — Э… из твоих волос.

— Видишь, как нам далеко пришлось прятаться, чтобы такие как ты не сделали нас лысыми! — единорожка всплеснула руками. — Я знаю, что ты задумал! Тебя подослал этот псевдохранитель?!

— Нет, что ты!

— Все хотят вырвать мои волосы… — в голосе единорожки дрогнула обида. — Раньше мы жили по всей равнине, и на том берегу, и в долине, а теперь только здесь, так далеко, чтобы не попадаться на глаза Ловчему…

— Ловчему? — изумился Петер.

— Разве ты не знаешь его?! Или обманываешь меня, или ты нездешний!

— Но зачем мне врать?! — Петер снова развёл руками. — Если бы я хотел сделать дурное, то, наверное, уже предпринял бы что-то, а не сидел бы вот так!

Единорожка на мгновение опустила взгляд, вероятно, обдумывая слова пришельца.

— Ты можешь уйти, — Петер поспешил отодвинуться от края уступа, освобождая проход, и показал рукой, что путь свободен. — Но тогда я не смогу помочь людям…

Единорожка тут же вскинула на Петера свои огромные голубые глаза, слова про помощь людям, без сомнения, взволновали её.

— Ловчий, это ужасный человек! Он летает здесь на огромной розовой птице и всех пугает! Последнее время он всё чаще появлялся в нашем чудесном краю…

— Что он хотел?! — напряжённо уточнил Петер.

— Он хотел, чтобы мы ушли как можно дальше от королевства, чтобы мы не показывались на глаза ни ему, ни Хранителю Судеб… Он сказал, что уничтожит нас, если мы появимся на той стороне…

— Но зачем?! — в голове студента на мгновение всё спуталось, как бывало раньше только на сложных экзаменах. — Ах да, Хранитель Судеб не хотел, чтобы у кого-то ещё кроме него в королевстве была возможность изменять испорченные им судьбы! — вдруг догадался он после минутного раздумья. — Как я сразу не сообразил? Вот он хитрец! Собственно, это ему по рангу полагается…

Единорожка опустила глаза, ей вдруг стало жалко тех, чьи судьбы были испорчены, и захотелось помочь Петеру:

— Чем я могу помочь тебе? — спросила она, поникнув, и так было ясно, что придётся вырывать себе волос, а это довольно-таки больно даже для единорога.

— Но я не знаю, — неуверенно пробормотал Петер, — мне нужен…

— Волос, конечно? — единорожка посмотрела на парня с укоризной и покачала головой. — Ну, ладно…

С этими словами она наклонила к Петеру голову и подставила свою пышную голубую гриву.

— Рви! — обречённо выдохнула единорожка и зажмурилась.

Петер уже потянулся, чтобы выдрать требуемую волосину, но рука его задрожала. Несколько мгновений он колебался, лоб парня от волнения даже покрылся крупными каплями пота, но пальцы так и не смогли коснуться голубого облака. Петер тяжело вздохнул и отдёрнул руку, словно обжёгшись, как же ему теперь стало стыдно, что он действительно собирался причинить боль единорожке!

— Я не могу причинить тебе боль, прости, — произнёс Петер пристыжено. — Просто, знаешь, Хранитель Судеб написал в людских судьбах много скверного, а изменить запись можно только твоим волосом… Но я не могу так тебя обидеть, ведь ты такая волшебная и беззащитная! Должен быть другой способ, — стараясь не встречаться с единорожкой пристыженным взглядом, Петер спешно повернулся и начал спускаться с приступки.

Единорожка посмотрела ему вслед, утомлённо закатила свои прекрасные голубые глаза и устало вздохнула:

— Нет другой возможности! — крикнула она вслед Петеру, поднесла руку к волосам, зажмурилась и выдернула из гривы толстый голубой волос.

Когда она вырвала волосок раздался звук, похожий на звон колокольчика, Петер невольно обернулся и увидел единорожку, которая с улыбкой на устах протягивала ему свой голубой волос. Петер немного растерялся, он не мог понять, почему сие волшебное существо всё-таки решило помочь ему.

Увидев недоумение на лице Петера, единорожка в ответ удивлённо подняла брови, как бы спрашивая «как, ты разве не понял, почему я это сделала?». Петер помотал головой и пожал плечами.

— Ты первый, кто не стал охотиться за моим волосом, — пояснила своё решение единорожка, — а значит, ты по-настоящему хороший человек, тем более, чтобы помочь людям, волоска не жалко!

Петер расплылся в умильной улыбке и благодарно кивнул, затем бережно, как сокровище, взял голубой волос из руки единорожки и стал разглядывать. Волос оказался действительно волшебным, мало того, что он был очень толстым, навроде карандаша или указки учителя Фроста, так ко всему ещё и сверкал почище тех Рождественских ёлок, что довелось созерцать Петеру в волшебном лесу в самом начале путешествия. А когда Петер опустил руку с волосом к земле, тот тотчас распрямился и стал твёрдым, как антенна.

— Спасибо, единорожка! — крикнул Петер, спускаясь с горы.

Вершина с единорожкой вновь скрылась за розово-оранжевыми и сиреневыми облаками, впереди показалась колышущаяся зелень хорошо знакомого луга. Едва спустившись со скалы и почувствовав под ногами твёрдую почву, Петер поспешил в сторону леса, откуда он только что пришёл. Солнце, льющееся на равнину с небес, согревало своими золотыми нитями, но сильнее него грела Петера мысль, что в руках он держит заветный волос и сможет теперь исправить судьбы, восстановить справедливость и подарить людям весёлое и счастливое Рождество. Посреди равнины Петер на мгновение остановился, обернулся и помахал рукой своей новой знакомой, и парень не прогадал, единорожка стояла на вершине той самой горы и тоже смотрела на него. Поняв, что он её видит, единорожка подняла вверх свою изящную ручку и помахала Петеру.

Момент был очень трогательным, даже отсюда, снизу и с большого расстояния, Петер видел, что единорожка улыбается ему. Как всё же здорово вышло, что он не стал причинять единорожке боль, ведь Петер потом не простил бы себе, если бы обидел такое трогательное существо…

Пройдя ещё немного по лугу, Петер снова обернулся к скале, чтобы вновь взглянуть на улыбку единорожки, но та почему-то нервно металась на месте и неистово размахивала руками, указывая в сторону леса. Петер не сразу понял смысл её действий, но вскоре сообразил, куда пытается показывать его новая знакомая и поспешил посмотреть в ту же сторону: над вершинами величественного леса на другом краю луга, в небесах показалась какая-то стремительно приближающаяся точка…

«Ловчий!» — мгновенно догадался Петер.

Исполинская колибри стала отлично различима, двигалась она действительно с огромной скоростью. Птица пронзительно крикнула и пошла на снижение. Ловчий натянул поводья, пикируя, в стёклах его авиационных очков тотчас отразилась зелень луга и Петер, сжимающий в руках волшебный голубой волос единорога…

— Беги, это Ловчий! — крикнула единорожка и тут же скрылась в тумане у подножья скалы.

Петер сжал кулаки и бросил на Ловчего решительный взгляд, а в следующее мгновение, вместо того, чтобы начать убегать, студент со всей дури ринулся прямо навстречу Ловчему. Несколько мгновений они стремительно неслись навстречу друг другу, в центре луга Ловчий пошёл на атаку, птица выпустила когти и уже нацелилась вцепиться Петеру в рюкзак, но Петер вовремя пригнулся, и колибри со свистом пронеслась над ним, не солоно хлебавши.

На второй манёвр у хищницы уже не было достаточно времени, и Петер преспокойненько успел добежать до леса. Тем временем, Ловчий на своём любимом колибри уже сделал вираж и пошёл нагонять беглеца. Погоня продолжилась: Петер, не разбирая дороги, нёсся через лес, скрытый кронами, а Ловчий, не отставая ни на мгновение, летел над деревьями, старательно высматривая беглеца с высоты птичьего полёта. Несколько раз Петер замирал возле какого-нибудь раскидистого дуба с очень пышной кроной или больших корней, выпирающих из земли, стараясь спрятаться от Ловчего, и тот, теряя цель, начинал кружить над лесом. Но каждый раз ему вновь удавалось разглядеть беглеца, зрением, к слову сказать, Господь наградил его отменным. Впрочем, и манёвры Петера не оставались тщетными, расстояние между беглецом и преследователем постоянно увеличивалось.

— Это тебе не так просто, — то и дело восклицал Петер, когда Ловчий снова терял его из виду, — попробовал бы ты обхитрить меня в университете, я там самый хитрый!