Новые приключения разведчиц

14

Через пять дней наступил традиционный черёд жертвоприношения богини аборигенами. Началась и проходила церемония в целом также, как в прошлый раз. Той же самой толпой люди двигались к алтарю, добровольно подносили жертвы, точно по сценарию, ждали возможности поклониться, усердно молились. Зоя и Тарновский были более спокойны, чем в первый раз. Они знали сценарий и предполагали дальнейшее развитие событий. И всё-таки, их что-то настораживало, что-то было не совсем так. Всё шло своим чередом: хоровод, танцы. От варёного и жареного распространялись пряные ароматы. Появилась липовая богиня, используя те же приёмы, что и прошлый раз: вначале полностью раздетая, затем непонятным образом облачилась в синие одежды, через минуты на ней уже гламурное зелёное одеяние, затем бикини, как в рекламе нижнего белья. Всё это непонятно для чего — наверное, желая усилить таким образом слепую веру аборигенов в себя. А затем события развернулись несколько иначе: два жреца осторожно вынесли золотой бокал с непонятной жидкостью:

«Богиня и мы, её верные слуги, — устрашающим голосом, с надрывом завопил один из них, — видим, что в последние дни появились люди, которые лишь на словах почитают нашу великую богиню… В их сердцах поселилась ненависть, они поносят неприличными словами нашу веру в великую богиню. Да сгниёт их язык! Мы не можем терпеть кощунство и должны истребить нечестивцев».

Зоя и Тарновский лихорадочно просчитывали варианты своего поведения, так как оба считали, что жрецы имеют ввиду именно их. Второй жрец заговорил сиплым, скрипучим голосом:

«Распознать нечестивца возможно только с помощью чудесного напитка. Если выпивший чист сердцем, то напиток прибавит ему силы и большее количество лет жизни, если усомнился в величии богини, то умрёт, как последний шакал». В ту же минуту он передал чашу второму жрецу, а сам затрясся от накатившего восторга, не в силах сдерживать свои эмоции. Островитяне мгновенно протрезвели, страх сковал их мышцы. Они интуитивно чувствовали опасность. «Красная Рука» не мог произнести ни слова. Он стоял как столб, ожидая своей участи.

Жрец, между тем вещал своим мерзким голосом:

«Тот, кто скрывает в сердце своём змею. Выйди и выпей!»

«Мне бы автомат, — думал Тарновский, — скосил бы этих проходимцев одной очередью».

«Мне бы гранату, — думала Зоя, — шарахнула бы в это паучье гнездо и вперёд на Берлин!». Но у них не было с собой даже ножей.

Увидев, что добровольцев нет, жрецы потащили к алтарю первого попавшегося на глаза мужчину, не церемонясь, выдернув его из толпы. Это произошло так быстро, что окружающие не успели понять, как это произошло и как отодвинуть приближение несчастья. Мужчина бросился на колени перед богиней, начал целовать её ноги, биться головой о землю, уверяя её в своей любви и преданности. Жрецы не желали его слушать и быстро подняли с колен:

«Если почитаешь богиню в сердце, — кричал в страшном восторге жрец, — не должен ничего бояться. Укрепишься сильнее телом, мысли очистишь».

Островитянин сколько ни любил богиню, предчувствовал тяжёлые последствия, может даже кончину. Бедняга не хотел пить, он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он снова упал на колени, молил о помиловании, просит отменить ужасный приговор. Короче говоря, папуас испытывал такие же чувства, которые испытывает к расстрелу приговорённый человек. На эту сцену смотрели сотни островитян, на подсознании радуясь, что в настоящий момент жребий пал не на них. У Зои и Тарновского возникло сильное желание выбить бокал из рук жреца, сказать, что пить нельзя, что это отрава, яд или зараза… Но они не поддались эмоциям, которые могли привести к весьма печальным результатам и сорвать всю операцию.

Сцена завершилась: островитянин выпил напиток. Правильнее сказать жрецы принудительно вливали его в рот несчастному, как маленьким детям заливают горькое лекарство. И ничего не случилось. Жрецы дали команду и островитяне захлопали в ладоши, запели гимны, молитвы, танцевали и пировали до рассвета. На следующий день результаты были не весёлыми: к вечеру у несчастного, выпившего напиток, на теле появились ярко красные пятна, быстро распространяющиеся по всему телу. А наутро он покрылся сплошь язвами, пустулами из которых выделялся зловонный гной. Началась тошнота и рвота, которая не прекращалась, а усиливалась. Несчастный корчился от боли и умер в страшных мучениях. Затем аналогичные явления начались ещё у троих папуасов, затем заболели ещё пять. Инфекция распространялась быстро, грозя уничтожить весь народ. Зато жрецы не теряли времени зря, зарабатывали популярность, вертелись у хижин, произносили речи, сея истерику:

«Видите насколько внешность бывает обманчива, — глагольствовали они, — к примеру этот человек, выпивший священный напиток богини, при всех клялся в преданности великой богине, а внутри ненавидел и даже хотел её убить. Отсохнут руки и уста у каждого из вас, если нечестивые мысли посетят вашу голову. Вы должны понять. насколько сложно различить, какие мысли и планы сидят в голове каждого из вас. И только богиня видит насквозь каждого из вас и смертью карает за измену». Затем жрецы подробно объясняли, насколько плохим был умерший человек. За его кощунственные мысли вынуждено расплачиваться большое количество ни в чём не повинных людей и даже детей. Тут жрец почти натурально всплакнул, якобы жалея этих невинных детей. Можно представить себе, как поливали грязью беднягу, мол, такая сволочь, посмел грязными устами лобызать священные руки великой богини, осязать алтарь, по которому она ходила. Таким образом, жрецы призывали дикарей раскаяться не внешне, а внутренне. Иначе, угрожали они, всех нечистых сердцем постигнет участь умершего бедняги.

К вечеру стало ясно: инфекция быстро распространяется среди населения посёлка. Начался великий плач, убитых горем людей.

Зоя и её друзья понимали, что заразу распространили жрецы, через напиток в золотом кубке. Им не было только ясно, для чего они это сделали. Кроме того они понимали, что и их жизнь находится в опасности. Срочно нужны лекарства и совет специалистов. Решили, что Зоя останется в посёлке, на берег пойдут Тарновский и «Красная Рука». Рано утром они отправились в путь. Идти с «Красной Рукой» было проще и быстрее. Он знал потайные пути через джунгли, и дорогу не приходилось прорубать и пролезать через колючие заросли. Оба были взволнованы и встревожены, так как оба могли уже подхватить инфекцию и тогда их ждёт неминуемая смерть в джунглях, опасались за Зою, она осталась в самом очаге заразы. Добравшись до места схрона, Тарновский немедленно связался с Пичкиряевым, по-военному быстро доложил обстановку. Пичкиряев переполошился, вначале даже растерялся, но Тарновский быстро затребовал консультацию специалистов по инфекционным болезням. Ждали не долго. Надо отдать должное Пичкиряеву, он организовал связь с центром особо опасных инфекций и минут через сорок на связь с Тарновским вышли лучшие специалисты центра. Тарновский описывал симптомы, специалисты задавали вопросы и через некоторое время учёные пришли к выводу, что ничего подобного они не наблюдали в своей практике, это новая, не изученная наукой инфекция. Был составлен рекомендательный список медикаментов и правила их применения.

«Пробуйте всё, может что-то окажется эффективным, — таким печальным был конец консилиума».

Теперь необходимо достать рекомендованные препараты. Пичкиряев поднял по тревоге Франсуа и его команду, через четыре часа лодка Франсуа причалила к берегу острова. Ещё четыре часа занял путь на Мадагаскар. Можно поражаться, за какой короткий срок всё необходимое было закуплено и упаковано. Тарновский удивился:

«Франсуа! Интересно понять, как сумел ты достать такое большое количество лекарств за такое слишком малое время?»

«Не испытывал никаких проблем, — весело отвечал Франсуа, — всё определяют деньги, как и во всех остальных случаях. Если человек владеет деньгами — ему принадлежит весь мир». Вдоволь насмеявшись, стали собираться в обратную дорогу. А день клонился к вечеру, вернее, к ночи. Франсуа настаивал отправиться в дорогу рано утром. Ночь в море — не лучшее время провождение. Спор решил «Красная Рука»:

«Ночь — не время для прогулок в открытом океане. Поедем, как только начнёт светать». На том они и порешили.

А сам «Красная Рука» был в полушоковом состоянии. Он никогда не покидал свой остров, не видел Мадагаскара, городов, машин, цивилизованных людей. Все женщины были похожи на их богиню, такие же одежды, лица. «Они все богини?» спрашивал он у Тарновского, порываясь бросится на колени.

«Нет, дорогой, просто ваша богиня обыкновенный человек, как все эти женщины, она задурила вам головы. И ты первый, кто об этом узнал. Видишь сотни, тысячи женщин — разве богинь может быть так много? Она самозванка, но ей это зачем то надо». Ещё большое впечатление произвели на папуаса машины. Тарновский даже взял такси и прокатил «Красного Руку по городу. „Наверное, я в царстве мёртвых! Как здесь хорошо! — шептал он, — можно рассказать об этом нашему народу?“ „Пока не надо. Я скажу тебе, когда будет можно“.

Обратный путь прошёл без происшествий и около двенадцати часов следующего дня путники были у себя в посёлке. Их встретил старец из племени, он, обратившись к Тарновскому сказал:

„Чоаха, крепись, Нахохо предала богиню и не носила любовь к ней в своём сердце. Она больна“ и отошёл в глубину посёлка. Всё помутилось в глазах Тарновского, он бросился к своей хижине, Зоя лежала, покрытая язвами и красными пятнами. Она тихо стонала и просила пить.

„Успокойся, я спасу тебя“, — шептал Тарновский. Он давал ей лекарства, делал инъекции, но всё было напрасно, болезнь усиливалась, Зое становилось всё хуже и хуже.

Через два дня жестоких страданий измученная Зоя попросила:

„Истопите мне баню, моё тело чешется от гноя. Я хочу умереть чистой. Оденьте на меня чистое бельё после бани“. Она знала, что это конец и ждала смерти. Быстро истопили баню и отнесли в неё Зою. Мыли её двое мужчин, но это её не смущало, она только просила воду сделать горячее и горячее. Её мыли и мыли, а она просила ещё и ещё и горячее, горячее.

„Горячее нельзя, — ласково шептал Тарновский, — будет ожёг“.

„Мне хочется ещё горячее. У меня пропадает боль, и появляются силы, когда вы приливаете горячей воды. Ещё, ещё горячее!“

„Но, наши руки не терпят, это почти кипяток!“

„А мне всё лучше и лучше, боль ушла. Погорячее, ещё погорячее“.

И вдруг „Красная рука“ завопил не своим голосом:

„Язвы, язвы, а где язвы?“. Тарновский ошалело смотрел на тело Зои, чистое, гладкое, без красноты, рубцов и язв. Оба боялись вынуть Зою из кипятка, вдруг язвы появятся снова, но она сама села, улыбнулась и попросила полотенце:

„Не совсем удобно мне при вас, мужчинах, раздетой находиться. Мне хорошо и я здорова. Давайте отпразднуем моё выздоровление хорошим обедом, я такая голодная, да и вы не ели трое суток“

„И лекарство от этого мора, от этой заразы в наших руках!“ — прошептал счастливый Тарновский».

«А богиня наша просто баба, каких много, а жрецы её — шакалы» поставил точку «Красная Рука».

Был ещё один вопрос, на который не было ответа. Умирающих от инфекции тяжелобольных, жрецы уносили в священную зону. Людей умерших от инфекции хоронили по местному обряду, ни от кого скрывать не думая. На похоронах могли присутствовать родственники и односельчане. Для чего уносили тяжелобольных из посёлка на священную часть острова? Ни один из них не вернулся в родную хижину. Жрецы говорили, что богиня отправляет их чистые души в блаженный небесный сад. Но, они же твердят, что болеют и умирают только те, которые предали богиню и не почитают её, как положено. Если они болеют, значит, души их предали богиню и им не место в небесном саду. Одно другому не соответствует.

«Что-то заврались вы, господа шакалы, — анализировал действия жрецов Тарновский, — для каких целей тащите вы полуживых папуасов в свой гадюшник?».

А Зоя, как ребёнок, радовалась своему выздоровлению.

«Ты знаешь, — говорила она Тарновскому, — никогда не думала, что буду так цепляться за жизнь. Так не хотелось умирать. Сейчас я счастлива, что жива. Я стала сильнее после болезни. Энергия пузырьками прокатывается по моей коже, я ощущаю её движение!». И оба замерли, глядя друг на друга. Одинаковое видение возникло перед их глазами: жёлтая слизистая пузырчатая туша, которую видели они на поляне коттеджного посёлка. Вздохи и стоны туши прозвучали в их сознании.

«Орурк, это было живое существо!»

«Зоя, мы сходим с ума. Таких животных нет на Земле».

«На Земле…. на Земле…»

«Неужели инопланетяне!» голос Тарновского дрогнул.

«Официальная наука отрицает существование инопланетян, об этом лучше даже не думать. Нужно искать другую, более состоятельную версию».

«Может это искусственная биомасса. Они носятся с ней, как с писаной торбой».

«Причём здесь тогда умирающие папуасы?»

А «Красная Рука» тем временем развил активную деятельность. Он тайно приходил в семьи, где имелись больные взрослые или дети, и обещал полное выздоровление в течении одной ночи. Условие было одно: не следить за ним и сохранять полную тайну. Папуасы боялись, но предложение было заманчиво. Первой решилась довериться «Красной Руке» бедная вдова, у которой заболел единственный сын — младенец. «Красная рука» забрал ребёнка у матери, а её попросил лечь спать и ни о чём не думать. Могла ли уснуть несчастная женщина в такой ситуации? Всю ночь она плакала и молилась богине за своё дитя. Рано утром, когда солнце показалось из-за горизонта, в хижину бесшумно проскользнул «Красная Рука» и передал матери совершенно здорового младенца. Счастливая мать бросилась на колени и стала благодарить великую богиню за прощение её грехов. «Красная рука» усмехался, но молчал. Вечером он отправился в другую семью, где было двое больных детей малолеток, которые утром вернулись домой совершенно здоровые. Зоя, Тарновский и «Красная Рука» лечили тех, кто не мог рассказать, как их лечили, и кто их лечил. Через неделю больных детей в посёлке уже не было. Взрослых не брали: у них были не только глаза и уши, но и язык, которым они могли рассказать жрецам: кем и как они были исцелены. Доносчики есть везде. В посёлке они тоже были и жрецы узнали, что заболевшие дети все выздоровели. В стане жрецов начался переполох, так как главный жрец потребовал от них срочно принести в посёлок не менее трёх умирающих детей. А где их взять? Они каким-то образом выздоровели. А инфекция сама собой пошла на убыль. А жители посёлка поют гимны благодарения великой богини. Был срочно объявлен новый праздник благодарения.

«Им нужны больные, причём, умирающие дети, — подвёл итог происходящему Тарновский, — и больше скажу, что они нужны срочно. Что скажешь Зоя?».

«Скажу, что снова вынесут золотой бокал с заразой, снова заставят кого-то выпить и кошмар начнётся сначала. Они поставят своих сексотов на уши. Нас вычислят и убьют. А у нас задание».