Новый старый 1978-й. Книга четвертая

Глава 4

Банкет в честь английского гостя

Как только я отъехал от своей новой квартиры для будущих интимных встреч с женщинами и направился в сторону дома, мне тут же позвонила Солнышко. Я ответил ей, что уже еду и чтобы она начинала собираться.

— Я уже почти готова, — уведомила меня моя вторая половинка. — Ты смог выполнить поручение Юрия Владимировича?

— Да, всё хорошо, дома обо всём подробно расскажу.

— Мне золото сегодня можно надевать?

— Да, там будет премьер-министр Великобритании, так что не только можно, а даже нужно будет блеснуть перед ним. И английскую брошь невесты рыцаря не забудь. Я, всё-таки, решил Звезду и три наградные планки тоже нацепить на костюм. Каллагэн, наверняка, обратит внимание на мои награды и разглядит наградную планку медали Королевы за отвагу. Будет неудобно, если её на мне не будет.

После разговора с Солнышком я решил набрать Маше. Она была уже дома.

— Ты всё сделала, что я тебе велел? — спросил я её.

— Всё сделала. Я сначала заехала в «Берёзку» около метро Академическая и купила себе французские духи «Climat» от Lancôme. Помнишь фильм «Иронию судьбы, или с легким паром!»? Там Ипполит подарил своей Наде такие же точно духи на Новый год. Я о них давно мечтала и теперь я ими вся пахну. А потом я поехала в «Берёзку» на Ферсмана и там купила себе итальянское чёрное нижнее бельё и ещё французские колготки. Я тебе в следующий раз при встрече всё это покажу на себе, а потом медленно-медленно сниму.

— Соблазнить меня хочешь прямо по телефону?

— Ну так должна же я похвастаться тебе, что купила? Вот и хвастаюсь. Я сейчас, как раз, стою перед зеркалом и любуюсь на себя в обновках. Вот теперь я выгляжу, как настоящая женщина.

— Молодец. Всё выполнила в точности, как я сказал. А из верхней одежды что-то присмотрела?

— Да, много чего. Но это я буду постепенно покупать, чтобы никто не стал спрашивать, откуда сразу столько денег у меня появилось. Вот после праздников куплю себе водолазку и джинсы. Если девчонки в школе спросят, то скажу, что стилистом у группы «Демо» работаю. Здорово я придумала?

— Два раза молодец. Ты можешь ещё добавить, что работаешь у нас платным репетитором и готовишь нас к экзаменам. А я тебе звоню обрадовать, что педагога по вокалу нашёл. Это меня Пугачева выручила. Завтра визитку тебе перед концертом передам. После праздников сразу позвонишь ей и начнёшь брать уроки у неё дома. Первый раз вместе съездим, а потом сама будешь ездить после уроков. Деньги я тебе дал, на месяца два хватит. Потом ещё выделю, главное, чтобы серьёзно занималась.

— Спасибо. А заниматься я буду обязательно. Я очень хочу стать певицей. Ты, получается, во мне первый певицу открыл и первый женщину из меня сделал. Спасибо тебе за это. Я так рада, что у меня всё так красиво сегодня произошло. Я тебя очень люблю и целую крепко-крепко.

— И я тебя целую.

Древняя мудрость гласит: «Чего хочет женщина, того хочет Бог». Значит, Бог хочет цветов, духов и замуж! А Маша, действительно, молодец. Прекрасно понимает, что я её сейчас замуж не позову и будет ждать год, когда станет известной певицей. И вот тогда она попытается отбить меня у Солнышка. Но через год я найду ей или она сама найдёт того, кого она полюбит уже не как юная девочка, а как опытная женщина. Я на это очень надеюсь. Но сейчас мне нужно, чтобы она очень старалась.

Чтобы не откладывать это дело в долгий ящик, я достал визитку, которую мне дала Пугачева, и позвонил педагогу по вокалу. Дома при Солнышке я это делать не могу, для неё всё связанное с Машей должно оставаться тайной. Звали педагога Лидия Петровна.

— Здравствуйте, — сказал я в трубку, когда на том конце раздался приятный женский голос. — Это Лидия Петровна?

— Да, это я, — ответила будущая учительница пения моей Маши.

— Меня зовут Андрей. Я звоню по рекомендации Аллы Пугачевой, она мне дала вашу визитку.

— О, Аллочка, я прекрасно её помню. Раз она вам доверяет, значит вы её хороший знакомый.

— Да, можно сказать и так. Вы, как сказала Алла, настоящая волшебница и можете сделать из девушки будущую звезду эстрады.

— Ну, Аллочка, как всегда, преувеличивает мои возможности, но такой лестный отзыв обо мне мне приятен. Я так поняла, что есть некая молодая девушка, которая хочет научиться петь?

— Да, так и есть. Я с Аллой два часа назад виделся и, как раз, говорил именно это.

— Если Алла просит, то я готова с ней попробовать. Но пока я её не прослушаю, ничего обещать вам не могу. А мне ваш голос очень знаком, он очень похож на голос Андрея Кравцова.

— У вас абсолютный музыкальный слух. Да, это я.

— Я очень рада вас услышать. Вы пишите прекрасные песни, которые даже мне, умудрённой опытом женщине, очень нравятся. Я так понимаю, что вы говорите не о солистке вашей группы Светлане, а о другой девушке?

— Вы очень проницательны и спасибо за похвалу моим песням. Я готовлю новый музыкальный проект и подбираю для него молодых исполнительниц.

— Это очень интересно. Когда вы готовы привезти ко мне свою протеже?

— Мы готовы подъехать к вам третьего мая после уроков, она ещё учится в школе.

— Тогда подъезжайте к пяти. Позвоните мне в четыре и я вам продиктую адрес. Я живу в районе метро Ленинский проспект.

— О, так мы с вами почти соседи. Сколько будет стоить занятие? Алла мне ничего не сказала об этом.

— После того, как я прослушаю ваше молодое дарование, я назову цену и количество необходимых занятий в неделю.

— Меня это устраивает. Спасибо вам огромное, что вы согласились нас принять.

Солнышко встретила меня дома радостная и стала рассказывать о том, что разговаривала с мамой и что они с папой приглашают нас в гости на первое мая.

— Да, мы так не доехали до них и не показали мои награды из-за этих наших съездов и репетиций, — ответил я, крепко целуя свою будущую жену и ставя на пол две сумки с одеждой и сувенирной продукцией нашей группы. — Я как-то уже успел по тебе соскучиться. Я ещё утром хотел с тобой кое-чем заняться, но ваше светлейшество категорически отказывалось вылезать из-под одеяла, а теперь, боюсь, до ночи будем развлекать дорогих гостей. Сумки пусть пока постоят в прихожей, завтра Димке отдам.

— Я тоже соскучилась, — сказала Солнышко и прижалась ко мне. — А от тебя женскими духами пахнет.

— Так я у Краснова с Пугачевой тесно общался. Помнишь, она просила у меня песню и я ей «Учкудук» предложил? Так вот, я ей написал дня два назад другую песню, но заниматься её записью мне было неохота, поэтому решил отложить и совсем закрутился. А она, оказывается, специально на «Маяк» приехала, ей Краснов сказал, что я наши новые песни должен буду привезти. Я захожу к Анатолию, а там Алла сидит и сразу по поводу обещанной песни стала мне выговаривать. Кстати, тебе большой привет от неё.

— Спасибо. От меня ей тоже, при случае, предавай привет.

— А потом пошли искать рояль и, после того, как я сыграл и спел эту песню, Алла, не раздумывая, её купила. Пугачева сама записала ноты, поэтому никаких проблем не было.

— Песня ей понравилась?

— Была в восторге. По поводу первого мая я вот что подумал: есть у меня предчувствие, что в этот день нам отдохнуть толком не дадут. Поэтому давай сделаем проще. Завтра у нас суббота и твои родители будут дома. Так что утром съездим на рынок и в продуктовую «Берёзку», затаримся продуктами для моего дня рождения. А потом на обед заедем к твоим и похвастаемся моими наградами. Про то, что школу назовут моим именем, ты уже рассказала родителям?

— Да, ещё вечером в среду их обрадовала.

— Вот, а завтра ещё одной новостью порадуем. Ты спрашивала про поручение Андропова и я тебе скажу по секрету, что я выполнил не одно, а сразу два его поручения. И выполнил их очень хорошо. Поэтому он сегодня пообещал вторую Золотую Звезду, которой руководство собирается меня наградить.

— Вот это да! Значит скоро ты будешь дважды Героем Советского Союза. Я к этой, первой, Звезде привыкнуть не успела, хожу, как во сне, а тут уже вторую мой любимый должен будет получить.

— И это ещё не всё. Тем, кого награждают второй Золотой Звездой, вручают также второй орден Ленина.

— Значит у тебя будет уже три этих ордена? Ничего себе.

— И это тоже ещё не все хорошие новости. Уже как дважды Герою Советского Союза мне будет положен бронзовый бюст, который должны будут установить на моей малой родине, там где я родился.

— Не может быть! Бюст — это же памятник. Я правильно понимаю?

— Правильно. Но самое главное, что мой бюст установят не в Подмосковье, а на территории нашей школы. Ты представляешь, школа будет носить моё имя и на школьном дворе будем стоять памятник в мою честь.

— Просто обалдеть. Мне казалось, что меня уже ничем невозможно поразить. Но это просто какая-то фантастика. Я представляю себе, что пионеры будут отдавать тебе, отлитому из бронзы, салют. Помнишь, как у Аркадия Гайдара:

«Плывут пароходы — привет Мальчишу!

Пролетают летчики — привет Мальчишу!

Пробегут паровозы — привет Мальчишу!

А пройдут пионеры — салют Мальчишу!»

— Вот ты и попала в сказку, а сказка стала былью. Мальчишу-Кибальчишу шесть лет назад открыли памятник перед главным входом на территорию Московского городского Дворца пионеров и школьников. Теперь настала моя очередь. А ещё рядом с моим бюстом будут октябрят принимать в пионеры и будет стоять почётный караул, как у Мавзолея Ленина.

— Мои родители просто умрут от гордости за нас.

— Умирать им пока рано. Пусть они живут долго, им ещё наших с тобой детей нянчить. Так, за разговорами я успел одеться и награды перевесить, так что можем отправляться на банкет.

Мы доехали до Кремля и оставили машину на нашем любимом месте. В здание КДС мы вошли ровно в 18:30. Пропуска у нас не спрашивали, так как люди майора Колошкина, охранявшие здание, прекрасно меня знали и я с ними уже, как свой, поздоровался за руку. В фойе я увидел Ольгу Николаевну, которая разговаривала с каким-то мужчиной. И этот мужчина, на вид лет тридцати, держал в руке, о радость, футляр с трубой. Значит, всё-таки, она нашла трубача.

Мы поздоровались и Ольга Николаевна представила нам незнакомца. Его звали Петр, который был очень рад познакомиться лично с солистами группы «Демо», а тем более сыграть с ними. Мы прошли в банкетный зал, где пока никого из гостей не было, но охрана уже стояла. Меня, Солнышко и Ольгу Николаевну пропустили без проблем, а вот за Пётра мне пришлось поручиться и сказать, что он будет выступать вместе с нами. Его футляр попросили открыть, внимательно осмотрели и только после этого разрешили проходить.

На сцене мы сразу увидели стоящие в углу барабаны Бонго и красивую чёрную лакированную гитару, которую я аккуратно и даже с неким трепетом взял в руки. Проведя пальцем по струнам и взяв пару аккордов, я понял, что гитара просто сказочная.

— Где вы такое чудо раздобыли? — спросил я Ольгу Николаевну.

— Я так и знала, что она тебе понравится, — ответила она. — Всё у нас на складе перевернула, но нашла. Была уверена, что опять что-нибудь испанское захочешь сыграть, вот и расстаралась.

— Да, хороша. Спасибо вам большое за это. Это классическая Alhambra, я такие хорошо знаю. Хотел в Лондоне купить, но закрутился и не успел.

— Тогда вы пока репетируйте, а я пойду остальными делами займусь, а потом вернусь, когда гости приедут.

Мы, не обращая внимания на снующих официантов, готовивших столы к банкету, включили микрофон и я объяснил Пётру, что после моих слов «пропащая душа» я махну головой и он сыграет вот так. И я наиграл соло на первой струне.

— Понятно? — спросил я у трубача.

— Сейчас попробую, — сказал Петр и сыграл мелодию почти без ошибок, на которые я ему указал. Второй раз он сыграл уже чисто.

— Молодец, схватил сразу. И ещё раз тоже самое сыграешь перед последним припевом. Солнышко, вот твои барабаны Бонго, вешаешь их на пояс и стучишь по ним, как ты стучала утром. Ничего сложного нет. В начале у меня вступление, а потом гитарный испанский бой. Поехали.

Только с третьего раза у нас получилось то, что я хотел. Приглашённые уже начали подтягиваться и как раз застали самый конец нашего последнего репетиционного выступления. Проклова подошла поближе к сцене и внимательно слушала и смотрела на нас.

— Привет, — сказал я ей, когда прозвучали последние аккорды песни. — Ну как?

— Прекрасно, — выдала Елена и захлопала нам, на что я театрально поклонился, изобразив снимание невидимой шляпы с головы и размахивание ею из стороны в сторону, как это делали в «Собаке на сене». — И учтивый поклон, как в старину в Испании, хорошо получился. Всем привет. Песня просто потрясающая, аж заставляет приплясывать. Молодец, Андрей.

— Спасибо, мы старались. Петр, сейчас иди в зал и скажи официантам, что ты с нами и они найдут, куда тебя до нашего выхода пристроить. Солнышко, снимай барабаны и пока никого из важных гостей не прибыло, давай-ка у твоей «На-на-на» первый куплет и припев повторим, чтобы ты распелась перед выступлением.

И Солнышко исполнила то, что я просил. Гитара просто пела у меня в руках. У меня даже возникла шальная мысль, что в прошлой жизни я был испанцем, потому что я испытывал несравнимое ни с чем наслаждение именно от быстрых испанских ритмов и песен.

— Отлично получилось, — сказал я и поцеловал в щеку мою вторую половинку. — Теперь можно и гостей встречать.

Но высокие гости опаздывали, хотя о таких людях принято говорить, что они задерживались. Премьер-министр Великобритании прибыл в Москву не с официальным государственным визитом, а с частным, поэтому точная программа и сроки были никому не известны. Я посмотрел на тех, кто был приглашён для выступления и удивился такому подбору. Опять Зыкина, Толкунова и другие стандартные певицы, которых всё время показывают по телевизору. Мы опять были самыми молодыми среди них. Даже Проклова рядом с ними казалась юной девушкой, а что уж говорить о нас, пятнадцатилетних.

Мы так с Еленой и кучковались втроём, прогуливаясь вдоль стола. Сегодня он бы в два раза меньше, потому как и гостей ожидалось меньше. Но тут появился Лещенко и сразу направился к нашей троице. Мы тепло поздоровались и я ему сказал, что песня для него почти готова и после праздников я её ему обязательно представлю.

— Я тут Пугачеву час назад встретил, — сказал Лев, — так она тебя прямо расхваливала до небес. Сказала, что ты ей написал такую прекрасную песню, что у неё просто нет слов. Я её такой радостной и возбужденной никогда не видел.

— Я рад, что ей так понравилась песня, хотя когда мы прощались, она вела себя более сдержанно. Видимо со мной скрывала свои чувства, чтобы, не дай Бог, меня не перехвалить.

Лещенко пошёл дальше здороваться со своими знакомыми и тут в дверях раздался шум, а затем появились долгожданные высокие гости. Впереди шёл Брежнев с Каллагэном, за ними переводчик и человек десять свиты Генсека и премьера. Они направились к самому началу празднично накрытого стола. Было видно, что они чём-то озабочены. Прошлый раз Брежнев появился веселым и жизнерадостным, а сегодня был задумчив и сосредоточен. Подходя к нашей группе и заметив меня, Брежнев неожиданно улыбнулся и, обращаясь к премьер-министру, сказал:

— Вот, мистер Каллагэн, наши молодые эстрадные певцы и с ними известная актриса. Молодость всегда стоит особняком от более взрослых, хотя они уже сами стали звёздами. Группу «Демо» ты знаешь, они у вас в Англии сейчас самая популярная группа, как были когда-то «Битлз».

— Здравствуйте, Леонид Ильич, — приветствовали мы хором Генсека.

— Привет, молодёжь, — сказал Брежнев и пожал мне руку, а Солнышку и Прокловой кивнул головой.

— О, группу «Демо» я слышал, но лично знаком не был, — сказал премьер-министр, а переводчик всё это синхронно за ним переводил. — Их музыка очень нравится Её Величеству королеве Елизавете II и принцу Эдуарду. А сэра Эндрю знает теперь вся Великобритания, вместе с леди Sweetlane.

— Спасибо, мистер Каллагэн, — ответили мы с Солнышком по-русски, чтобы не ломать рисунок беседы, да и чтобы Брежневу было проще понять, о чем мы беседуем с гостем. — Её Величество была очень добра к нам.

— И я был к ним добр и тоже наградил их по достоинству. Видишь, Джеймс, Андрей теперь у нас Герой Советского Союза.

— Я вижу, что и королевскую медаль в виде наградной планки он тоже носит, — обратил на это внимание англичанин. — И по поручению Её Величества я привёз с собой ещё одну награду от королевы и небольшой подарок, но с этим мы разберёмся чуть позже.

— И у меня для тебя подарок, господин премьер-министр. И я его тоже тебе подарю после того, как мы с тобой выпьем за встречу. А вы, молодёжь, идите за нами и сядете рядом.

Леонид Ильич двинулся вместе с премьером вперёд к месту для почетных гостей во главе стола, а мы втроём последовали за ними. Когда они сели, стали рассаживаться и все остальные. Меня Брежнев опять посадил по левую руку от себя, а Солнышко и Елену посадили рядом со мной.

Первый тост произнёс Брежнев в честь своего английского гостя и за дружбу между нашими народами. Затем, немного перекусив, встал мистер Каллагэн и произнёс ответный тост. Бедный переводчик, он сидел сзади между двумя лидерами и постоянно переводил их беседу, а теперь и тосты, но есть ему категорически не разрешалось. Это просто была для него пытка, сидеть вот так, возле богато сервированного стола, и не прикоснуться к еде. Только один вид и запах блюд вызывал у всех обильное слюноотделение.

После второй рюмки Брежнев меня спросил:

— Мне Андропов сегодня доложил, что ты опять вчера и даже сегодня утром отличился.

— Да, Леонид Ильич, — сказал я, быстро проглотив кусок осетрины, чтобы не говорить с набитым ртом, — так получилось.

— Опять скромничаешь. Таких людей спас и опять у него «так получилось». Молодец, что спас и молодец, что от наград отказывался. Я тебя сразу приметил, ещё в Завидово, что ты наш, настоящий советский человек. И Суслов тоже тебя хвалит. Видишь, и англичане тебе какую-то награду собрались вручать. А мы что, хуже? Так что верти дырку для второй Звезды, раз опять у тебя получилось погеройствовать.

— Спасибо, Леонид Ильич. Я от первой-то награды ещё не отошёл, а тут вы меня уже второй собираетесь награждать.

— Ничего, у нас каждый подвиг должен быть отмечен по достоинству. Так, а что у нас с концертом? Пора нашему дорогому гостю показать наши музыкальные таланты.

— Я сейчас передам ваш наказ.

Я нашёл глазами Ольгу Николаевну и кивнул ей головой. Она меня сразу поняла и пошла на сцену объявлять начало концерта. Первой, как всегда, выступила Людмила Зыкина с песней про Волгу. Потом вышел Лещенко и спел свой неофициальный гимн ВЛКСМ «Любовь, комсомол и весна». Пока пел Лещенко, мы с Леонидом Ильичом успели о многом поговорить.

— Слушай, Андрей, — обратился ко мне Брежнев. — Вот ты опять спас Андропова и даже его заместителя, а что ты можешь сделать, чтобы спасти лично меня?

— Я уже докладывал Юрию Владимировичу, — стал объяснять я, — что на вас готовится покушение во время вашего визита в ФРГ и одна серьезная провокация.

— Так это твои сведения были? Не знал. Вот же хитрецы. Получается, что ты и меня тоже спас, а я об этом ни сном, ни духом. Я Андропову об этом скажу.

— Леонид Ильич, о вас Юрий Владимирович меня сразу спросил, когда узнал, что у меня иногда получается что-то видеть в очень близком будущем. Он за вас переживал после случая в Париже. А не говорил он вам всего, потому, что сам тогда толком во всем не разобрался.

— Тогда другое дело. Это хорошо, что он обо мне заботится больше, чем о себе. Ну что ж, раз ты и меня спас, значит награду получишь раньше.

— Спасибо, Леонид Ильич. Я всегда готов бескорыстно вам помочь.

— Это ты правильно сказал. В этом деле корысти быть не должно. Пора и твоей Светлане выступать. Я сейчас скажу Джеймсу, что у меня для него подарок, а вы выходите к сцене.

Я повернулся к Солнышку и сказал, что нам пора. Мы вдвоём направились в сторону сцены. Петру, внимательно следившему за мной с дальнего конца стола, я отрицательно помотал головой, чтобы он понял, что он пока не нужен. Проклова нам улыбнулась и пожелала «ни пуха, ни пера». Я послал её к черту, хотя женщин, вроде бы, нельзя туда посылать. Мы с Солнышком были спокойны. Я взял в руки чёрную Alhambr’у, а Солнышко объявила, что выступает группа «Демо» и она исполнит песню «На-на-на» на английском языке, специально написанную Андреем Кравцовым к приезду высокого английского гостя. И зазвучало мое ритмичное вступление. Второй микрофон я поставил себе, чтобы подпевать Солнышку, так как других женских голосов у нас в группе не было. Солнышко, начав исполнять первый куплет, стала немного пританцовывать и помогать себе руками, а в проигрыше стала выполнять круговые движения корпусом, которые были очень похожи на полноценный танец. Я обратил внимание на Брежнева, который принялся подпевать незамысловатую строчку «на-на-на», а потом к нему присоединился и премьер-министр. Вид двух весело поющих глав государств раскрепостил присутствующих за столом и даже Зыкина начала подпевать нам. Все стали нам не просто подпевать, но и хлопать в ладоши в такт музыке. На последнем «на-на-на» пел уже весь банкетный зал, ну конечно, кроме охраны и официантов, но и они широко улыбались. Да, вот это мы исполнили, так исполнили «На-на-на».

А потом грянули аплодисменты. Хлопали все. Довольный Брежнев что-то говорил Каллагэну, а тот с улыбкой на лице кивал. У меня создалось такое впечатление, что за эти четыре минуты, пока мы выступали, они решили тот серьезный вопрос, который не могли решить полдня. Так что песня не только «строить и жить помогает», но помогает решить ещё и жизненно важные политические вопросы на государственном уровне.

Тут к нам подбежал один из помощников Брежнева и попросил исполнить что-нибудь такое же веселое, только на русском. Я посмотрел в сторону Генсека и кивнул ему, давая понять, что поручение понял и сейчас приступлю к его исполнению. Вот что значит предчувствие, не зря мы с утра с Солнышком новую песню разучивали и репетировали. Я шепнул Солнышку, чтобы она брала барабаны Бонго и призывно махнул головой Петру, который мгновенно сорвался с места, держа в руках свою трубу. Пока мои помощники готовились к выступлению, я объявил в микрофон:

— Дорогой Леонид Ильич и мистер Каллагэн. Наша солистка Светлана только что спела задорную песню на английском языке. Но я сегодня написал такую же веселую песню на русском, которую мы вам сейчас с удовольствием исполним. Её название так же состоит из одних междометий, как и у предыдущей песни. Итак, «Хоп Хэй Лала Лэй».

И тут мы дали жару. Зал был уже подогрет нашим первым выступлением и толикой выпитого, а тут ещё барабаны с трубой добавили испанского колорита нашему номеру. Гости завелись уже с проигрыша и ждали только того момента, чтобы хором подпевать название песни. Брежнев опять не удержался и опять, как прошлый раз, стал отстукивать ритм руками по столу, параллельно сопровождая удары ладошек Солнышка по барабанам. Это был наш триумф. Проклова и Толкунова, видя начавшееся всеобщее веселье, плюнули на приличия, выбежали к нам на сцену и стали вместе с нами танцевать. В общем, когда мы закончили, за столом творилось что-то невообразимое. Бедная охрана, они не знали, что со всем этим делать.

После последних звуков гитарной струны Брежнев встал со своего места и направился в нашу сторону. Подойдя к нам, он молча расцеловал троекратно сначала меня, а потом Солнышко.

— Молодцы, — сказал Леонид Ильич, — Вот за такие песни и надо Ленинские премии давать. Пошли, там премьер-министр тоже хочет тебя поздравить.

Мистер Каллагэн встал, когда мы подошли к нему и сказал:

— По поручению Её величества королевы Великобритании Елизаветы II я сообщаю, что она, за оказанные ей лично, как монарху, и всей Великобритании, услуги жалует вас со Sweetlane членством в Королевском Викторианском ордене и производит вас, сэр Эндрю, в командоры этого ордена, и вас, леди Sweetlane, в даму-командора этого ордена с вручением Звезд ордена класса Рыцарь-командор.

Мы застыли с Солнышком и посмотрели на Брежнева. Он улыбался и кивнул нам, чтобы мы спокойно принимали награды. Мы подошли ближе и нам по очереди повесили ленты с мальтийскими крестами. Мне на шею, а Солнышку через правое плечо, так как её лента была длинная, предназначенная специально для дам. А Звезды лежали в футлярах, мы их сами потом должны будем прикрепить на нашу одежду. Я знал, что эта награда не является очень высокой, но, всё равно, она была почетной. Мы поблагодарили премьер-министра за оказанную нам королевой высокую честь. Но это было ещё не всё. Каллагэну его секретарь передал какую-то плоскую коробку, из которой он достал… «Платиновый диск» от EMI. Вот же хитрый Стив, даже не предупредил нас. Решил это дело с нашим награждением не затягивать и передать нам обещанный диск ещё до нашего приезда в Лондон. А я думал, что уже ничего меня в этой жизни не может так обрадовать, но музыкальная награда — это моё, родное.

Мы опять благодарили премьера и он жал нам руки, благодаря, в этот раз, уже нас за музыкальный подарок. А потом напомнил о том, что Её Величество ждёт нас на концерте, который должен быть лучшим за всё время её правления. Два фотографа постоянно щёлкали фотовспышками, которые нас ослепляли. После праздников надо будет опять ждать конверт от Брежнева с новыми фотографиями.

Когда мы все сели, то Леонид Ильич обратился ко мне:

— Теперь за мной награда осталась. Ленинскую премию ты обязательно получишь за вклад в развитие советской музыки, а со второй Звездой вопрос ускорим. Негоже нам от англичан отставать.

— Спасибо, Леонид Ильич. Делами оправдаю оказанное мне высокое доверие. Как раз по поводу этих дел я хотел вас спросить, можно ли нам наш концерт в «Лужниках» летом организовать?

— С такими песнями не только можно, а даже очень нужно. Наш народ должен слушать ваши песни прямо со сцены. Ты Демичеву позвони, он тебе в этом вопросе поможет и финансы изыщет.

— А чего их искать, вот английская сторона может спонсором выступить, а мы им ещё права на прямую трансляцию с нашего концерта миллиона за три фунтов стерлингов продадим. Как вы считаете, это же правильный подход к такому делу?

— Молодец. Не только экономишь народные деньги, но и о прибыли не забываешь. Я с Джеймсом этот вопрос обсужу, пусть их бизнесмены в твоих музыкальных проектах поучаствуют. Мне говорили, что ты один принёс нашему государству уже пять миллионов фунтов и сейчас ещё три миллиона с ходу нашёл. Вот так бы наш Госплан всегда работал, тогда у нас в стране на всё бы денег хватало.

— Так у меня и крупный спонсор на примете уже есть. Они, в основном, музыкой занимаются, но и все расходы по нашему концерту будут готовы на себя взять. Фирма EMI называется.

— Знаю я их. В таком случае ты сам свой концерт и организовывай, но чтоб хорошо получилось и прибыль была. В общем, после праздников берись за это дело, так как у тебя всё, за что ты ни возьмёшься, всегда хорошо получается, а мы поможем.

— Огромное вам спасибо. Тогда позвольте вас пригласить с супругой в июле на наш концерт.

— Если очень занят не буду, то вместе придём с Викторией Петровной. И внука возьмём. Он, кстати, спасибо тебе передавал за подарок. Меня вот тоже королева приглашает на двадцатипятилетие её коронации. Знаю, что ты там какой-то грандиозный концерт собираешься организовать. Вот и думаю, может, правда, съездить и поздравить Её Величество с круглой датой?

— Конечно, Леонид Ильич, съездить было бы даже очень хорошо. Какой будет в мире резонанс, если вы лично установите особые отношения с Великобританией.

Брежнев мне ничего не ответил, повернулся к Каллагэну и что-то стал обсуждать с ним. Всё-таки я был прав, эти танцы с бубнами вокруг меня и песни под гитару были неспроста. Генсеку понравилось письмо, которое я ему привёз в Завидово от королевы. И английский премьер-министр не просто так приехал и решил нас наградить. Значит намечается какой-то прорыв в мировой политике, который давно готовился, только повода не было. Я и явился этим поводом, этим маленьким камушком, который может стать началом лавины.

Далее концерт продолжался уже по утверждённой программе. Но наше выступление было самым ярким в нём, особенно всем понравились, как и прошлый раз, наши поцелуи с Брежневым. Концерт закончился минут через сорок и Брежнев с премьером и сопровождающими их лицами покинули банкетный зал, тепло попрощавшись с нами.

Проклова была поражена моими отношениями с Брежневым, о чем она мне и сказала после его ухода.

— Ты у него в любимчиках ходишь, — сказала мне Елена, наклонившись через Солнышко. — Я так поняла, что он тебя тоже чём-то собрался наградить?

— Вот когда наградит, — решил отшутиться я, — тогда я тебе первой покажу. Ну, после Солнышка, конечно.

— В таком случае дайте хоть поближе рассмотреть вашу английскую награду. А разве женщин такими Звёздами награждают?

— Награждают, так как женщинам разрешили становится членами этого ордена с 1936 года. Так что, как ты слышала, сам премьер-министр назвал мою будущую жену леди, а теперь у неё появился ещё и титул дама-командор.

Солнышку очень понравилось, что многие слышали, как Каллагэн два раза называл её при всех леди. Он, видимо, знал об особом отношении Её Величества к Светлане и, конечно, обратил внимание на её брошь, подаренную королевой.

Пока мы разговаривали с Еленой, к нам подошёл Лещенко и поздравил нас с наградами и с замечательными песнями. Я пригласил его к нам за стол и мы ещё минут пять с ним пообщались. Толкунова тоже подошла к нам с поздравлениеми. Видимо, после совместного выступления на сцене она уже считала нас своими друзьями. Я был этому только рад. Остальные также разбились на группы по пять-семь человек и болтали между собой, иногда поглядывая на нас. Они понимали, что мы теперь особо приближенные к Брежневу люди и хотели, как Лещенко и Толкунова, установить с нами дружеские отношения. Видимо, скоро они через Льва или Валентину попытаются это сделать. А пока мы просто сидели и наслаждались отдыхом.

Минут через двадцать мы решили втроём свалить с торжества, предварительно попрощавшись со Львом, Валентиной и Ольгой Николаевной, которая тоже поздравила нас с наградами. А для нас с Солнышком главной наградой был «Платиновый диск», который ясно давал понять всем, что количество проданных в Англии наших пластинок перевалило за пять миллионов. Только у одной лишь Зыкиной тираж её пластинок превышал двести миллионов, но это было только на территории СССР. А наша популярность всего за месяц перешагнула океан и наши песни слушали уже в Америке.

Мы подвезли Елену до дома и я напомнил ей о вторнике, на что Проклова заверила, что помнит и будет ждать меня в половине второго с дочерью у подъезда. По дороге домой я спросил Солнышко:

— Как тебе банкет?

— Мне понравился, — ответила Солнышко и поцеловала меня. — Проклова несколько раз на тебя бросала такие многозначительные взгляды, что я даже стала немного ревновать её к тебе.

— Ты меня ещё к Машке приревнуй или к Толкуновой. Проклова на десять лет меня старше. Мне что, теперь с женщинами вообще не общаться?

— Не знаю. Я бы их к тебе близко не подпускала, но знаю, что не получится. А к кому я точно не ревную, так это к Маше. Но вот к остальным ревную, потому, что не могу видеть их нескромные взгляды, бросаемые на тебя.

— Сейчас приедем и я тебе докажу, что никто, кроме тебя, мне не нужен, а нужен только взгляд твоих любимых и любящих глаз, ну и, конечно, другие части твоего тела.

Солнышко, довольная, заулыбалась, а я подумал, что она даже не подозревает, что главный объект для ревности ходит у неё прямо под носом, но она её не видит. Хорошо же мы с Машей законспирировались. Да это и для Солнышка хорошо, зачем нервировать любимую. Вон даже к Прокловой приревновала. И когда это Елена на меня какие-то там взгляды бросала? Она, в принципе, женщина красивая, но куда мне их столько. Хотя можно этот вопрос и более внимательно рассмотреть. Вот приедет Проклова во вторник ко мне на День рождения, тогда и присмотрюсь повнимательнее, что за взгляды она на меня бросать будет.

Copyright © Андрей Храмцов