Нулевой день

Сила (VIII)

Ларк Инукаи, Повелительница Фауны

«Красные зубы и когти!»

Также известна как: Стойкость.

Силы: управление животными (может контролировать всех живых тварей), восприятие через животных (может видеть их глазами), трансформация животных (её кровь влияет на организм зверей и может сделать их её приближёнными питомцами), обострённые чувства, ночное зрение.

Особые навыки: исцеление и приручение животных.

Оружие: свирепые хищники.

Изображение на карте: хрупкая девушка в белой мантии, раскрывающая пасть льву.

Знак: отпечаток лапы.

Отличительные характеристики: имеет клыки и когти. При подключении к сознанию животных глаза становятся красными.

До Вспышки: старшеклассница и укротительница зверей, проживающая в поместье эксцентричного миллиардера.

Охреневший Зоопарк.

День 0

— Мне кранты, — прошептала я, уловив запах крови в зверинце босса, — лучше прибейте меня на месте.

Животные словно взбесились.

Они уже несколько дней вели себя странно, но сейчас и вовсе впали в буйство: грызут прутья вольеров, бьются лбами о стены загонов, нападают друг на друга. Даже спокойные животные.

Кролики сцепились в смертельной схватке. Что за нахрен?

Если так будет продолжаться, мы лишимся большей части поголовья. Если ещё не лишились. От запаха крови становится дурно.

Я достала из кармана джинсов телефон и набрала номер папы. Гудок. Гудок. Голосовая почта.

Нахмурилась. Папа всегда берёт трубку, ведь знает, как я могу распсиховаться.

Четыре года назад от нас ушла мама. Моя первая мысль? Она не отвечала, когда я звонила ей по пути домой из школы. Никогда не отвечала.

Я оставила ему голосовое сообщение: «Животные взбесились. Много травм, мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, возвращайся. Люблю тебя». И написала sms:

«ВЫРУЧАЙ! Животные изранены. Где ты?»

Питомник размером со спортивную арену вмещает сотни животных. Как их всех утихомирить? Я начинаю оглядываться по кругу. Чтобы использовать свою «магию» мне нужно поработать с животным один на один. А не один на несколько сотен.

Я могла бы одних напичкать лекарствами, других — окатить водой из шланга*, но не успею ко всем вовремя.

(*Когда в цирке представители семейства кошачьих выходят из-под контроля, их нередко успокаивают с помощью воды из пожарных брандспойтов, так как они воду очень не любят.)

Больше крови, громче рычание, больше увечий. Я быстро оборачиваюсь и кричу:

— А НУ БЫСТРО ВСЕ УГОМОНИЛИСЬ, МАТЬ ВАШУ!

Тишина. Я останавливаюсь и оглядываюсь вокруг. Со всех сторон на меня большими глазами смотрят застывшие без движения животные.

Чёрт возьми, да я молодец.

Теперь надо разобраться со всем этим бардаком. Заглядывая вперёд по пути к ближайшему ряду клеток, я чуть не свернула шею — даже при беглом осмотре понятно, что травмированные на каждом шагу.

Может, босс не заметит, что мы лишились нескольких десятков животных…

Я обследую северную часть питомника, дрожа от страха. Что же скажет на всё это мистер Смерт? Он не то чтобы жестокий, или что-то в этом роде, но пугающий прямо до жути. Частично потому, что богат донельзя (как Риччи Рич), даром что ему едва перевалило за двадцать. Частично из-за того, что безбожно красив. Светлые волосы, загорелое лицо и яркие янтарные глаза — ну прямо-до-смерти прекрасен. И частично из-за того, что он сумасшедший…

В северной части питомника угрожающих жизни ранений не обнаружилось. Я поспешила в западную часть. Там мы потеряли одного из троих сумчатых барсуков, и у кенгуру хвост сломан…

Вдруг я замираю как вкопанная. Из клетки вырвались кугуары! Четвёрка та ещё! Зверюшки дружелюбные, как велоцирапторы*.

(*Велоцираптор — род хищных двуногих динозавров, существовавший в позднем меловом периоде 83–70 млн лет назад.)

Где же они?

Услышав рёв у южной стены, я со всех ног бросаюсь туда и останавливаюсь у волчьего вольера:

— Чёрт, чёрт!

В куче древесных опилок лежат растерзанные тела двух взрослых особей. Они погибли, защищая своих щенков.

Троих волчат кугуары загнали в угол. Скулящие малыши, измазанные в крови, вжимаются в стену. О боже, один из них лишился глаза.

Кугуар, яростно рыча, замахнулся для смертельного удара. Но я, недолго думая, вскочила прямо между ними. Удар пришёлся по ноге.

— Ах ты, засранец! А ну вали отсюда!

Все четверо подняли хвосты. Они явно не намерены отдавать свою добычу. Я тяжело сглотнула от страха.

И вдруг вспомнила: я Ларк Инукаи. Я обезвреживаю убийц. Определяю их слабости и безжалостно использую.

Сосредоточившись на единственной самке, я уставилась ей прямо в глаза. Для самцов это выглядит так, словно я собираюсь на неё напасть. Я оскалила зубы и зарычала.

Три самца ощетинились, вздыбив хвосты. Не очень им хочется лишиться единственной подружки.

— ПОШЛИ ВОН! СЕЙЧАС ЖЕ!

Ловкими прыжками они понеслись прямиком к своей клетке.

— Так то, говнюки!

Переведя дыхание, я присела возле щенков. Их шерсть насквозь пропиталась кровью, тут не помешал бы осмотр ветеринара. Позвони мне, папа!

— Идите сюда, ребятки.

Я обследовала волчат в меру своих возможностей, оценив тяжесть ран. Жить будут, но их тела истерзаны, кожа местами разодрана. У самого хиленького расцарапана морда. Теперь он останется полуслепым.

— Не против, если я назову тебя Циклопом, а?

На глаза навернулись слёзы, и я тяжело повалилась на землю. Двое волков под моим присмотром умерли, а три щенка ранены. Уничтожена целая стая. Не говоря уже об остальных животных.

Щенки начали зализывать кровоточащую рану у меня на ноге, по-своему проявляя заботу.

— Спасибо вам, малыши, но со мной всё хорошо. Ну же, идём отсюда.

Нужно увести их от мёртвых родителей. Я на руках перенесла их в другую клетку.

— Вот мы и на месте, — закрыла, стараясь не поддаваться на испуганные завывания, — я только проверю остальных. И сразу же вернусь.

Я обошла территорию вдоль четвертой стены. Мы потеряли много зверей, но раны остальных могут подождать.

В первую очередь займусь волками. Я промою их раны и введу обезболивающее.

По пути в кладовую я вытянула телефон и снова попыталась дозвониться до папы.

Как же он расстроится. Он ведь привык работать с боссом по принципу: «больше дела — меньше слов».

По-прежнему не отвечает? Нарастает тревога. Нет, нет, он просто вне зоны действия сети. Между вышками.

Не гони, Ларк. Он никогда тебя не бросит.

Я запихнула телефон обратно в карман. Кажется, ночка предстоит длинная.

Чёрт, и как меня угораздило вляпаться в такое? Я ведь до последнего не могла поверить, что папа продаст свою практику и согласится на эту работу. И хотя предложенная зарплата была, прямо скажем, далеко не кот наплакал, но ведь у меня была своя жизнь: школа, друзья, дрессировка животных. Жизнь, которую мне пришлось бросить. И виной всему мистер Смерт.

Хотя отец этому чуваку искренне симпатизирует. Он говорит, что никогда не встречал человека столь умного… и нелюдимого.

Что правда, то правда. Уединенную усадьбу босса никто никогда не посещает. Ему звонят только по поводу доставки продуктов. А сам он никогда не смотрит на номер входящего звонка, и никогда не улыбается, на него отвечая. Собственно говоря, я вообще ни разу не видела, чтобы он улыбался.

Сперва я удивлялась затворническому образу жизни столь богатого и привлекательного мужчины с шикарным телом и прикольным акцентом. Латышским, или вроде того. Который, кстати, объясняет его трындец странную фамилию.

Как-то я сказала ему: «Ваша фамилия звучит, как слово «смерть». На что он абсолютно невозмутимо ответил: «Да ну, правда, что ли?»

Я удивлялась его одиночеству, пока он не намекнул, что грядёт Великое Бедствие. Он укреплял свое горное имение, готовясь к какой-то катастрофе.

Тогда-то всё начало обретать смысл. Он просто шизанутый сурвивалист*. Именно это помешательство и не дает ему обзавестись друзьями, или девушкой. Кажется, он страдает ещё и гермофобией*, так как постоянно носит перчатки.

(*Сурвивалист — человек, занятый всесторонней подготовкой к возможным чрезвычайным ситуациям, будь то стихийные бедствия, техногенные катастрофы, социально-экономические кризисы, войны, эпидемии и т. д.)

(*гермофобия — боязнь микробов.)

Заворачиваю за угол… и чуть на него не наталкиваюсь. Дыхание так и застревает в горле. Поднимаю взгляд:

— Вы меня напугали! — я вся на нервах, извиваюсь, как уж на сковородке — Что происходит, босс?

— Нужно возвращаться в замок. Приближается буря.

Ну и ну.

— Буду через пять сек. У меня тут небольшое, эмм… происшествие (кровавая бойня) с животными.

Как же выкрутиться?

— Я почувствовал запах крови и смерть. Но в данный момент это не важно. Мы возвращаемся. Сейчас же.

Он схватил меня за локоть, чем очень напугал.

— Эмм, но я ещё не заперла кугуаров. Многие животные ранены и нуждаются в уходе.

Мои маленькие волчата…

— Потом, — он повёл меня к выходу.

На улице я почувствовала теплое дуновение, так отличающееся от привычных для здешних мест холодных ветров. Взглянув в небо, я чуть не споткнулась. Его озарили ослепительные потоки света. Даже босс остановился, засмотревшись на это зрелище.

Наблюдая за огнями, я забыла обо всём на свете. Улеглось даже беспокойство о животных.

— Боже, как красиво.

— Красиво? — он потянул меня в сторону замка. — Помни: от красоты нужно бежать со всех ног.

Но я не могу! Не хочу отворачиваться.

— Я хочу полюбоваться ими ещё немножечко. Пожалуйста, босс!

Он втолкнул меня внутрь. Я попыталась прошмыгнуть мимо, чтобы хоть одним глазком ещё раз взглянуть на небо, но он нажал какие-то кнопки на панели.

Всё вокруг заскрежетало. Мне хватило секунды, чтобы понять — он задраивает окна и двери щитками. Как же мне выбраться?

— Что вы делаете? Я должна позаботиться о животных.

— Питомник защищён, что бы ни случилось.

Волосы на затылке встали дыбом:

— А что должно случиться?

— Катастрофа.

Ну вообще охренеть!

— Типа Великое Бедствие? — ситуация вырисовывается предельно чётко: я застряла в горной крепости на пару с психопатом. — Ах, мне правда очень надо связаться с папой.

— Да ради бога, — он махнул рукой в перчатке, — передай, чтобы отвернулся от света и немедленно искал убежище.

Я вытащила телефон и нажала кнопку повторного вызова. Возьми трубку, папа, пожалуйста, возьми трубку! Голосовая почта. Набрала снова.

Спрятав телефон, я почувствовала, что в глазах темнеет… ещё больше темнеет… и вот я уже совсем ничего не вижу.

— О боже, что со мной??

Я начинаю моргать, и взгляд проясняется, но смотрю я как бы изнутри питомника.

— Что происходит?

Передо мной трое волчат. Они вырастают просто на глазах, их раны исцеляются и тут же рубцуются. Они стали просто огромными, больше любых волков, которых я когда-либо видела.

— Я… кажется, я схожу с ума!

— Спокойно, Фауна, — говорит босс, — это нормально.

Я моргнула. Ещё раз. Зрение потихоньку возвращается. Взгляду предстаёт мистер Смерт.

— Кто, чёрт возьми, такая Фауна?

— Ты слилась сознанием с одним из своих зверей. Ты смотрела глазами животного.

— А) Что вы несёте? и Б) То, что я видела… этого не может быть.

— Что ты видела?

— Волчата выросли. Они стали просто… огромными.

Он посмотрел на мою раненную ногу.

— Они пробовали твою кровь?

Я кивнула.

Он вздёрнул бровь.

— А вот это было непредвиденно. Теперь, эта троица прилично подрастёт.

— Почему? Что не так с моей кровью?

— Пойдём со мной, — сказал он, направившись в комнату обеспечения безопасности, и я нерешительно побрела следом, — садись.

Он кивнул на кресло напротив мониторов, транслирующих видео с камер наружного наблюдения.

Я присела на краешек.

— Объясните, что происходит, а то я сейчас свихнусь.

Глядя в экран, он сказал:

— Козырные карты колоды Таро — Старшие Арканы существуют на самом деле. Ты — Карта Сила, также известная как Фауна.

Почему это прозвучало так… похоже на правду?

— А я — Карта Смерть.

— Как в-ваша фамилия? Смерт?

Он покачал головой.

— Как Мрачный Жнец.

В ушах загудело. Его дальнейшие бредовые объяснения доносятся словно издалека:

— … двадцать два игрока в смертельной игре… перерождаются каждые несколько веков… силы, особые у каждой карты… пытаются победить друг друга… беспощадные убийцы, движимые единой целью.

Да он совсем из ума выжил, слетел вконец с катушек. И всё же у меня создаётся впечатление, будто кусочки пазла становятся на свои места.

— … доверься, и я ознакомлю тебя с игрой, как если бы твоя собственная семья вела хроники, и позволю тебе прожить дольше, чем остальным.

— Опаньки. «Позволишь мне прожить?» То есть… ты собираешься меня убить?

Что за дурацкий вопрос; какой убийца тебе в этом признается?

Он ответил тихим низким голосом:

— Да, Фауна. В своё время я заберу твою жизнь, — как спокойно он говорит о том, что собирается меня прикончить, — но у тебя ещё будет несколько лет. Возможно, ты даже до двадцати доживёшь. Я ещё не решил.

Он сказал это так самоуверенно, что от страха по спине пробежал холодок.

Гул становится громче. Неужели только я его слышу?

Смерть помолчал, склоня голову:

— Это начало конца. Отсчёт начался.

— Но там мой отец.

— Да.

Экран озарила вспышка света; замок задрожал. Камеры вышли из строя, и монитор запестрел статическими помехами.

***

Свернувшись на кровати, я плачу от страха за папу… и за себя. Мир постигла какая-то катастрофа, а, значит, Смерть был прав насчёт Великого Бедствия.

Я поверила его рассказу об игре. Поверила, что он будет убивать нас одного за другим, пока наконец не подойдёт и мой черёд.

Я поверила, что, скорее всего, не увижу больше папину улыбку. Неужели я потеряла обоих родителей? Может, я и ненавидела маму, но всё же не желала ей смерти. В панике я даже набрала её старый номер. Хотя не только к ней, вообще никуда не смогла дозвониться.

Папочка, пожалуйста, будь в безопасности. Пожалуйста, возвращайся. Тут один чокнутый тип убить меня хочет.

Как же так? Что если к тому времени, как папа вернётся, Смерть уже меня грохнет? Я уткнулась лицом в подушку, подавляя крик. И вдруг вспомнила.

Я, чёрт подери, Ларк Инукаи. Села, смахнув с лица слёзы. Я обезвреживаю убийц. Усмиряю их агрессию. Определяю их слабости и безжалостно использую.

Ты меня не знаешь, Смерть.

У всех опасных созданий есть слабости. И я найду его слабость. Если нам предстоит игра на выживание, я выйду из неё победителем.

Ты совсем меня не знаешь…