Нянька поневоле

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Каюта была отделана с большим вкусом: стены, пол и двери были обшиты деревянными панелями, иллюминатор обрамляли яркие занавески из ткани «либерти», а на огромной деревянной кровати лежало такое же покрывало.

– Не закрывай дверь – вдруг Поппи проснется, – отрывистым, почти деловым тоном произнес Пирс. Поставив бокалы с вином на тумбочку, он снял рубашку и сел на край кровати. Кэти все еще стояла в дверях. – Боишься? – мягко спросил он.

– Да, – нерешительно призналась она.

– Иди сюда. – Пирс протянул к ней руки.

Она медленно подошла. Талия ее оказалась на уровне его глаз.

– Ну вот, – почти про себя пробормотал Пирс.

Стоя без движения, Кэти позволила снять с себя шорты. Трусики, которые были под шортами, Пирс почему-то не пытался снять. Вместо этого он игриво пробежал пальцами по полоске кружев, а потом наклонил голову и поцеловал атласную ткань.

От обжигающе острой дрожи наслаждения у Кэти перехватило дыхание, и она закрыла глаза.

– Ты хочешь меня?

– Ты же знаешь, что да. – Кэти коснулась волос Пирса и обняла его.

– Так докажи мне это. – Он отодвинулся от нее и прислонился к спинке кровати.

У Кэти неровно заколотилось сердце – она вопросительно взглянула на Пирса.

– Сними верх.

Кэти медленно повиновалась: сняла футболку и бросила туда, где уже лежали шорты. Пирс так смотрел на ее грудь, словно прикасался к ней.

– А теперь низ.

Оставшись совершенно обнаженной, Кэти снова подняла на него взгляд и увидела, что Пирс смотрит на ее отражение в зеркале, висевшем прямо у нее за спиной.

– У тебя прекрасное тело. Как у сирены. Кэти улыбнулась.

– Позволь мне лечь в постель? – лукаво прошептала она, принимая правила игры в господство мужчин и повиновение женщин.

– Надо сказать «пожалуйста», – поправил он ее без улыбки.

Он окинул взглядом ее обнаженное тело, длинные светлые волосы, высокую грудь.

– Я просто хочу знать наверняка: ты не передумаешь, как прошлой ночью?

– Не передумаю.

Поддразнивая ее, Пирс пробежал пальцами по груди девушки. Она прикрыла глаза и вдруг резко затаила дыхание – его теплые губы прикоснулись к прохладной коже ее соска…

– Тогда скажи мне об этом, – произнес он твердо.

Она беспомощно сжала руки. Все это походило на сладостную муку.

– Ты же знаешь, что я хочу тебя, Пирс.

Он победоносно улыбнулся, встал и обнял ее.

Неистовая, до боли сильная страсть охватила Кэти, груди напряглись в ожидании новых прикосновений его рук, его губ… Тут Пирс внезапно схватил ее за талию и поднял на руки.

И когда он без всяких церемоний опустил ее на кровать, Кэти даже ойкнула. Ее волосы разметались по простыне, а широко раскрытые глаза, полные страсти, встретились с его глазами. Несколько мгновений они лишь молча смотрели друг на друга.

Грудь Кэти вздымалась мелкими прерывистыми волнами. Она осязала Пирса всем телом, чувствовала его тяжесть, а жесткие волоски у него на груди покалывали ее нежную кожу.

Пирс осторожно раздвинул ей ноги коленом – и вдруг вошел в нее.

Это ошеломило Кэти – она думала, что сначала он будет целовать ее, что все произойдет без спешки. Но когда он начал ритмичное движение внутри нее, Кэти могла думать лишь о Пирсе и о том, как она любит его. Пирс целовал ее веки, мочки ушей, шептал, что хотел бы любить ее снова и снова, чтобы она принадлежала ему всегда.

Эти слова еще сильнее разжигали в Кэти страсть, и блаженство уносило ее все выше и выше, пока окончательно не лишило власти над своими чувствами – на нее одна за другой нахлынули волны экстаза…

Не двигаясь, они лежали в объятиях друг друга. Кэти еще никогда не чувствовала себя такой усталой, но в то же время ощущение теплой расслабленности и пресыщения было очень приятным.

– Ты такая красивая, – прошептал Пирс, отстранившись от нее, и она потянулась за ним, чтобы его удержать. Она не хотела, чтобы он ее оставлял, – ни за что и никогда.

– Пирс, дорогой, – зачарованно пробормотала она, свернувшись калачиком в его объятиях, и погрузилась в глубокий сон.

Кэти открыла глаза и увидела незнакомый деревянный потолок. Она резко села в кровати и вдруг все вспомнила. И вместе с воспоминаниями на нее нахлынула внезапная тревога. В каюте она была одна.

– Пирс! – дрожащим голосом позвала Кэти. Ответа не последовало.

Она торопливо встала с постели и увидела, что одежда все еще разбросана по полу. Воспоминания о том, как она раздевалась перед ним, отозвались болью.

Винить кого-то в случившемся уже не имеет смысла. Она сама поддалась своей слабости и позволила чувствам взять верх над разумом. Но ведь возникшая между ними страсть была такой яркой и неподдельной, что все прежние опасения показались Кэти незначительными. Ведь Пирс не может не питать к ней тех же чувств, что и она к нему… Вдруг каюта покачнулась. Кэти подумала было, что у нее кружится голова, но тут поняла, что яхта движется. В иллюминаторе показался берег.

Она быстро привела себя в порядок и вышла в коридор. Проходя через кают-компанию, Кэти заглянула в кроватку Поппи, но девочки там не было.

Как только она вышла на палубу, ей в лицо сразу подул свежий соленый ветер. Яхта шла вдоль берега на всех парусах.

Пирс был на мостике, а Поппи сидела рядом с ним, пристегнутая к своему переносному стульчику.

– Добрый вечер. – Он оглянулся, услышав ее легкие шаги.

– Добрый вечер, капитан. – Кэти попыталась произнести эти слова таким же отрывистым тоном, но тут Пирс искоса посмотрел на нее, и ей пришлось отвести взгляд.

– Через несколько минут будем дома.

Пирс успел переодеться в джинсы и синий свитер и выглядел абсолютно невозмутимым.

Как же ей хотелось, чтобы он протянул руку и привлек ее к себе, хотелось прижаться к нему и сказать, что она любит его!

– Я долго спала? – наконец решилась спросить она, сев рядом с ним и взяв Поппи на руки.

– Несколько часов. Я не хотел тебя беспокоить. – И он метнул в ее сторону взгляд, спокойный и в то же время ироничный. – Ты, должно быть, очень устала.

– Да. – Кэти не знала, что еще сказать, – она вдруг полностью растерялась.

Солнце уже начинало садиться, окрашивая небо в густой малиновый цвет, постепенно тускневший до сумеречного розоватого оттенка, и все кругом казалось нереальным.

Кэти крепко прижала к себе малышку – этот теплый комочек вселял в нее уверенность. Девушка не чувствовала холода, но время от времени по ее телу пробегала дрожь.

Наконец показалась знакомая пристань, и Кэти почему-то охватило глубокое сожаление. Пирс нажал на какие-то кнопки, чтобы спустить паруса, и тогда она негромко произнесла:

– Пирс, нам надо поговорить.

– Я об этом не забыл. – И он бросил ей холодный взгляд.

Может, она не понравилась ему в постели?.. Но тут она вспомнила все то, что сегодня произошло, и эта мысль показалась ей просто смехотворной.

Заполучив ее, он просто потерял к ней интерес – вот что наиболее вероятно. При мысли об этом Кэти ощутила укол такой невыносимой боли, что не смела произнести ни слова – лишь молча смотрела, как Пирс делает сложные маневры, чтобы подвести яхту к причалу.

Навстречу им по тропинке спешил Анри. Он терпеливо дождался, пока Пирс бросит ему трос, чтобы закрепить швартовы. Когда они наконец высадились, уже стояла кромешная тьма.

– Ты пока займись Поппи, – отрывисто произнес Пирс. – Мне тут надо еще кое-что сделать.

Когда она по крутой тропинке несла Поппи к освещенной вилле, девочка тихо хныкала, но Кэти могла ей только посочувствовать – ей и самой хотелось плакать.

Как это здорово – наконец оказаться дома. В кухне было тепло и уютно. Посадив Поппи на стульчик, Кэти открыла духовку. Внизу булькало что-то вкусное в керамической кастрюльке, а наверху стоял яблочный пирог. Закрыв дверцу, Кэти подумала, что у Анри вдруг проявился кулинарный талант.

Уже два часа прошло с тех пор, как Кэти уложила ребенка в кроватку, а Пирса все не было.

Присев на диван, она устало откинула голову на спинку, обессиленная и морально, и физически. Но тут в коридоре наконец послышались шаги, и она подняла голову. Пирс остановился в дверях и спросил:

– Как Поппи?

Судя по голосу, он устал так же, как и она.

– Спит, отключилась сразу. Это, наверно, от морского воздуха.

– Отлично. – Повернувшись, он открыл дверь в свою спальню.

– Пирс!

Он спокойно обернулся.

– Что?

– Что-то… что-то случилось?

На его лице появилась едва уловимая улыбка.

– А что могло случиться?

– По-моему, нам нужно поговорить, – тихо сказала она.

– Нужно, – ответил Пирс. – Но только не сейчас, Кэтрин. Я устал.

Больше она ничего не успела сказать, потому что Пирс вошел в свою комнату и закрыл за собой дверь.

Она ошеломленно смотрела ему вслед. Как он может вот так с ней обращаться после всего, что произошло между ними? Это просто унизительно!

Кэти сама не знала, сколько времени простояла вот так, глядя прямо перед собой, но вскоре злость взяла свое – и, невзирая на боль, она подошла к двери в комнату Пирса и вошла, даже не постучав.

Он стоял к ней спиной и рассудительно говорил кому-то по телефону:

– Не беспокойся, она знает ровно столько, сколько нужно.

Похоже, Пирс не слышал, как она вошла, поскольку даже не оглянулся. Кэти хотела его окликнуть, как вдруг он нетерпеливо произнес:

– Ей известно, что Поппи не моя дочь. Но она не знает, что ты моя сестра, а что отец Поппи – Джонатан…

От удивления Кэти облокотилась на дверь, та скрипнула, и Пирс резко обернулся.

– Джоди, я тебе перезвоню. – С этими словами он положил трубку.

– Так значит, Поппи – твоя племянница? – робко проговорила Кэти. Наконец-то все начало проясняться.

– Тебя это не касается.

От его ледяного голоса Кэти даже вздрогнула. Она сделала еще несколько шагов вперед, но тут Пирс сказал:

– На твоем месте, Кэтрин, я бы сейчас не заходил. – В его голосе прозвучали металлические нотки, а взгляд был жестким.

Кэти закрыла за собой дверь.

– Это почему? Пирс, почему ты так себя ведешь? По-моему, я все-таки заслуживаю большего, чем вот такое презрительное отношение.

– Так, по-твоему, я тебе что-то должен? – полным сарказма голосом осведомился он.

Кэти нахмурилась. Она ожидала равнодушия со стороны Пирса, но к такому насмешливому презрению не была готова.

– Не смотри на меня так, – бесстрастно произнес он.

– Как? – В глазах у Кэти зажегся гнев. – Так, будто меня унизили? Будто мною попользовались? Уж извини, но по твоей милости я себя чувствую именно так.

– По моей милости? – Пирс невозмутимо отвернулся и начал расстегивать рубашку. – Если ты не возражаешь, то я хотел бы принять душ.

– Ты меня прогоняешь? – тихим, дрожащим голосом проговорила Кэти. – А днем… днем ты был таким…

– Страстным? – договорил за нее Пирс. – Я тебя не прогоняю, Кэтрин, но предупреждаю: если ты останешься здесь, то я снова захочу заняться с тобой любовью.

Кэти вспыхнула.

– Я не то имела в виду!

– Разве?

– Да, и ты это знаешь. Я тебя не понимаю, Пирс.

– Я и сам себя сейчас не понимаю, – ответил он, бросив рубашку на стул. – Наверняка я знаю только то, что сегодня мы с тобой были вместе. Я хочу тебя снова.

Кэти просто не верила своим ушам.

– Почему ты так злишься? – дрожащим голосом спросила она.

– Все дело в том, Кэтрин Филдинг, что я не хочу испытывать к тебе этой страсти.

Она взглянула на него и с затаенной болью прошептала:

– Ты любишь другую женщину?

– Я все ждал, когда ты начнешь задавать мне вопросы по существу. – И он безрадостно рассмеялся. – Знаешь, а ты хорошо сыграла свою роль. Я почти поверил в этот образ маленькой, беззащитной девочки.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – У Кэти ёкнуло сердце.

– Да что ты? – Пирс озадаченно приподнял одну бровь. – Знаешь, а почему бы тебе не пойти со мной в душ? Я бы тебе все объяснил… Рассказал бы еще какую-нибудь семейную тайну, – саркастическим тоном продолжал он. – Или, может быть, твой магнитофон не заработает под душем? И вот еще что: если мы не оставим окно открытым, твоему дружку не удастся наделать снимков…

Кэти вдруг показалось, будто она снова на яхте и пол уплывает у нее из-под ног.

– Так ты все знаешь.

– Разумеется, знаю, черт побери! – И он стал расстегивать джинсы. – Ну так как, присоединишься ко мне? Или же все эти обстоятельства мешают тебе?

– Ты не понимаешь…

– Разве? – насмешливо перебил ее Пирс. – По-моему, все предельно ясно. Значит, предполагалось, что ты разыграешь роковую женщину, соберешь всю доступную информацию, а Дэвид сделает снимки.

Кэти остолбенела.

– Так ты слышал наш разговор с Дэвидом?

– Конец разговора. Но узнал все еще задолго до этого.

– Давно? – Даже крик не подействовал бы на нее сильнее, чем его спокойный, рассудительный тон. – Ты давно узнал?

– Минут через десять после того, как ты впервые вошла в мой дом.

Пирс подошел к тумбочке, достал папку и швырнул ее на кровать. Страницы разлетелись по полу. Кэти наклонилась, подняла некоторые из них – и широко раскрыла глаза от изумления.

В этой папке была вся ее биография. Школы, которые она посещала, домашний адрес, список всех учреждений, где она работала, даже копия характеристики, написанной одним из бывших начальников.

Она нагнулась и собрала оставшиеся листы. Это была целая кипа статей, напечатанных ею за последние полгода. Наверху лежал материал об уходе за детьми.

– Ты добросовестно провел расследование. – Кэти выпрямилась и осуждающе взглянула на него.

– Разумеется, – невозмутимо подтвердил Пирс. – Я не позволил бы нянчить Поппи кому попало. Я должен был знать, можно ли на тебя положиться.

– Как ты раздобыл информацию? – сощурившись, спросила она.

– Заплатил и получил, – спокойно улыбнулся он. – За хорошие деньги можно достать что угодно. Все это мне прислали по факсу в течение часа после твоего приезда. К тому же ты дала мне свое настоящее имя, и это очень помогло.

– Но почему? – Кэти не могла оторвать глаз от бумаг у него в руках, и голос ее дрожал. – Почему ты сразу меня не выставил… и не сказал ничего?

– Тот же вопрос я сам себе задавал. Наверно, не смог устоять.

Кэти посмотрела на него, и в ее громко колотившееся сердце закралась надежда.

– Первым моим побуждением было вышвырнуть тебя вон. Но потом ты спустилась ко мне в кабинет, такая прекрасная и соблазнительная, и я заинтересовался. – Пирс пожал плечами. – Я все-таки мужчина. А потом, мне хотелось узнать, чем все это кончится и насколько далеко ты зайдешь. И ты выполнила все задание редактора до конца, не так ли, Кэтрин?

Эти оскорбительные слова словно обожгли ее. Кэти уже была готова расплакаться, но она ни за что на свете не позволила бы себе так унизиться.

– Не могу поверить, что ты был таким расчетливым, – полушепотом проговорила она.

– Вот это типично по-женски – все перевернуть с ног на голову, – и Пирс насмешливо покачал головой. – Ты обманом проникла в мой дом, применила все возможные способы, чтобы выведать все самое сокровенное о моей семье и личной жизни, а теперь обвиняешь меня в расчетливости. – С этими словами он начал снимать джинсы. – А сейчас я иду в душ. – И он вызывающе взглянул на нее. – Значит, не хочешь ко мне присоединиться?

– Пошел ты!.. – разъяренно ответила она и направилась к двери.

А ей вслед донесся насмешливый голос:

– В следующий раз не играй с огнем, Кэтрин, обязательно обожжешься.