О мальчиках и мужчинах

Но в 2018 году в школе произошел инцидент, который широко освещался в СМИ, в том числе в программах CBS "Это утро", ABC "Доброе утро, Америка" и NBC "Today show" ("расплата за сексуальные домогательства"), а также в журналах Washingtonian и Washington Post.⁴ Британская газета Daily Mail подхватила эту историю.⁵ Вот что произошло. Один мальчик из школы составил список своих одноклассниц, проранжировав их по степени привлекательности, и поделился им с несколькими своими друзьями, некоторые из которых добавили свои собственные мнения. Спустя несколько месяцев одна из девочек увидела этот список на ноутбуке другого мальчика. Несколько девочек пожаловались администрации школы. Мальчику, создавшему список, сделали замечание и посадили под арест. Последовал протест. Для нас, девочек, это была последняя капля в этой культуре "мальчики будут мальчиками", - сказала одна из участниц акции в интервью газете Washington Post.⁶

Часть заявления, зачитанного на акции протеста у кабинета директора школы, содержала следующее требование: "Мы должны иметь возможность учиться в среде, где нет постоянного присутствия объективации и женоненавистничества". В школе прошли большие собрания, на которых обсуждалась культура. Мальчик, создавший список, лично извинился перед девочками, о которых шла речь, и перед Washington Post. Директор школы и две ученицы позже приняли участие в обсуждении этой проблемы на канале C-SPAN.⁷

Это был один случай, в одной школе, в определенный момент времени. Он громче всех прозвучал на моем радаре, потому что произошел в нашей местной школе. Но что было поучительно в этом инциденте, так это то, как его сразу же оформили, особенно в СМИ, как пример "токсичной мужественности". Если это действительно так, то этот термин приобрел настолько широкое определение, что его можно применить практически к любому антисоциальному поведению мальчиков или мужчин.

Одно дело - указывать на то, что есть аспекты мужественности, которые в незрелом или крайнем проявлении могут быть глубоко вредными, совсем другое - предполагать, что естественная черта, присущая мальчикам и мужчинам, является плохой по своей сути. Навешивать ярлык "токсичной мужественности" на такое поведение без разбора - ошибка. Вместо того чтобы вовлечь мальчиков в диалог о том, какие уроки можно извлечь, гораздо вероятнее отправить их в онлайн-маносферу, где их будут успокаивать, что они не сделали ничего плохого, и что либералы хотят их поймать. Девочки-подростки тоже способны на подобные издевательства и неуважительное отношение, часто по отношению к другим девочкам, но это не считается "токсичной женственностью".

Этот инцидент в нашей школе подчеркивает первый из четырех главных недостатков левых политических сил в вопросах, касающихся мальчиков и мужчин, - тенденцию патологизировать естественно возникающие аспекты мужской идентичности, обычно под знаменем токсичной маскулинности. Второй прогрессивный недостаток - индивидуализм; мужские проблемы рассматриваются как результат индивидуальных неудач того или иного рода, а не структурных проблем. Третий - нежелание признавать биологическую основу половых различий. В-четвертых, это непоколебимая убежденность в том, что гендерное неравенство может быть только в одну сторону, то есть в сторону ущемления женщин. Здесь я по очереди рассмотрю каждый из этих четырех недостатков прогрессистов, а затем в главе 9 обращусь к столь же пагубной реакции политических правых.

ИЗОБРЕТЕНИЕ ТОКСИЧНОЙ МУЖЕСТВЕННОСТИ

До 2015 года словосочетание "токсичная маскулинность" встречалось лишь в нескольких научных кругах.⁸ По словам социолога Кэрол Харрингтон, до 2015 года количество статей, в которых использовался этот термин, не превышало двадцати, и почти все упоминания были в научных журналах. Но с приходом к власти Дональда Трампа и движением #MeToo прогрессисты ввели его в повседневный обиход. К 2017 году появились тысячи упоминаний, в основном в мейнстримных СМИ. Харрингтон отмечает, что этот термин почти никогда не определяется, даже учеными, и вместо этого используется, чтобы просто "сигнализировать о неодобрении"⁹ Не имея никакого последовательного или непротиворечивого определения, фраза теперь относится к любому мужскому поведению, которое пользовательница не одобряет, от трагического до тривиального. В ней, в частности, обвиняют массовые расстрелы, №⁰ групповое насилие, №¹ изнасилование, №² интернет-троллинг, №³ изменение климата, №⁴ финансовый кризис, №⁵ Brexit, №⁶ избрание Дональда Трампа, №⁷ и нежелание надевать маску во время пандемии COVID-19.¹⁸ Объединяя террористов и правонарушителей, она в конечном итоге отравляет саму идею мужественности. Опрашивая десятки мальчиков-подростков и юношей для своей книги "Мальчики и секс", Пегги Оренштейн всегда спрашивала их, что им нравится в том, чтобы быть мальчиком. По ее словам, большинство из них ничего не ответили. "Это интересно", - сказал ей один второкурсник колледжа. "Я никогда об этом не задумывалась. Гораздо чаще слышишь о том, что не так с парнями".

Токсичная мужественность - контрпродуктивный термин. Очень немногие мальчики и мужчины хорошо отреагируют на идею о том, что внутри них есть что-то токсичное, что нужно изгнать. Это особенно верно, если учесть, что большинство из них довольно сильно идентифицируют себя со своей мужественностью. Девять из десяти мужчин и женщин называют себя либо "полностью", либо "в основном" мужественными или женственными.²⁰ Эти гендерные идентичности также достаточно сильны. Почти половина мужчин (43 %) заявили, что их пол "чрезвычайно важен" для их идентичности. В другом опросе, проведенном Pew Research Center, аналогичная доля мужчин (46 %) заявила, что для них очень или немного важно, чтобы окружающие видели в них "мужественных или мужских".²¹ (В обоих опросах цифры были еще выше для женщин). Другими словами, большинство людей довольно сильно идентифицируют себя как мужественных или женственных. Плохая идея - посылать половине населения культурный сигнал о том, что с ними, возможно, что-то не так по своей сути.

"Токсичная маскулинность... отталкивает большинство ненасильственных, неэкстремальных мужчин, - утверждает писательница-феминистка Хелен Льюис, - и мало что делает для устранения недовольства или противодействия методам, которые привлекают восприимчивых людей к ультраправым".²² Учитывая результаты только что проведенного опроса, это может оказаться не лучшей политикой. Половина американских мужчин и почти треть женщин (30 %) считают, что общество "наказывает мужчин только за то, что они ведут себя как мужчины", согласно опросу, проведенному Исследовательским институтом общественной религии.²³ Как и следовало ожидать, существует раскол по партийному признаку. С этим согласны трое из пяти республиканцев, в то время как среди демократов таких только один из четырех.²⁴ Религия тоже играет свою роль. Половина белых и черных протестантов, например, согласны с тем, что мужчин наказывают за то, что они ведут себя как мужчины (50% и 47% соответственно).

Патологизация мужественности может даже подорвать поддержку феминизма. В 2018 году YouGov опросил тех женщин, которые не относят себя к феминисткам, на предмет их мнения о феминизме. Почти половина (48 %) ответила, что "феминистки слишком экстремальны" и что "нынешняя волна феминизма не представляет собой истинный феминизм" (47 %). Каждый четвертый (24 %) сказал, что "феминистки настроены против мужчин"²⁶ Эти результаты должны заставить прогрессистов задуматься. Спеша осудить темную сторону мужских черт, они подвергают себя серьезной опасности патологизации самих этих черт. Многие женщины чувствуют себя некомфортно в связи с этой тенденцией. А мальчику или мужчине, который чувствует себя похотливым или неугомонным, слишком часто говорят, что с тобой что-то не так. Но это не так. Мужественность - это не патология. Как я показал в главе 7, это, в буквальном смысле, факт жизни.

ОБВИНЯЯ ЖЕРТВУ

Второй большой недостаток прогрессивного мышления в отношении мужчин и мужественности - это индивидуализм. Обычно прогрессисты не хотят возлагать на отдельных людей слишком большую ответственность за их проблемы. Если кто-то страдает ожирением, совершает преступление или не имеет работы, прогрессисты по умолчанию ищут в первую очередь структурные, внешние причины. Это ценный инстинкт. Слишком легко обвинять отдельных людей в структурных проблемах. Но есть одна группа, которую прогрессисты, похоже, готовы обвинить в своем бедственном положении: мужчины. Ютубер Натали Уинн хорошо описывает эту позицию: "Мы говорим: "Послушайте, токсичная мужественность - это причина, по которой у вас нет возможности выразить свои чувства, по которой вы чувствуете себя одинокими и неадекватными". ... Мы как бы просто говорим мужчинам: "Ты одинок и склонен к самоубийству, потому что ты токсичен. Остановись! "²⁷

Кэрол Харрингтон считает, что термин "токсичная маскулинность" играет здесь важную роль, поскольку он естественным образом фокусирует внимание на недостатках характера отдельных мужчин, а не на структурных проблемах. Если у мужчин депрессия, то это потому, что они не хотят выражать свои чувства. Если они болеют, то это потому, что они не идут к врачу. Если они не успевают в школе, то это потому, что им не хватает целеустремленности. Если они рано умирают, то это потому, что они слишком много пьют, курят и едят не то, что нужно. Для левых политических деятелей, таким образом, обвинение жертвы допустимо, когда речь идет о мужчинах.

Пандемия хорошо проиллюстрировала эту индивидуалистическую тенденцию. Мужчины значительно более уязвимы к COVID-19. Во всем мире вероятность смерти мужчин после заражения вирусом была примерно на 50 % выше, чем у женщин.²⁸ В США к концу 2021 года от КОВИДа умерло примерно на 85 000 мужчин больше, чем женщин. На каждые 100 смертей среди женщин в возрасте 45-64 лет приходилось 184 смерти среди мужчин.²⁹ В результате средняя прогнозируемая продолжительность жизни американских мужчин сократилась на 2 года, что стало самым большим снижением со времен Второй мировой войны, тогда как у женщин она сократилась на 1 год.⁰ В Великобритании уровень смертности среди мужчин трудоспособного возраста был в два раза выше, чем среди женщин того же возраста.²¹ Эти различия, похоже, не произвели никакого впечатления на чиновников и политиков, даже если они знали о них.³²

Более высокий уровень смертности среди мужчин также практически не привлекал внимания медицинских учреждений и средств массовой информации. А когда это признавалось, то в основном объяснялось тем, что мужчины либо более уязвимы из-за уже имеющихся заболеваний, связанных с факторами "образа жизни", такими как курение или алкоголь, либо из-за отсутствия ответственности в отношении мер безопасности, например, ношения масок.³³ Короче говоря, если мужчины умирают, то это их собственная вина. Но это было не так. Разрыв в смертности не объясняется половыми различиями в уровне заболеваемости инфекциями или предсуществующими заболеваниями.³⁴ Разница биологическая.

Половые различия в смертности от Ковида ясно показывают, что нам нужно больше того, к чему феминистские защитники здоровья призывают уже несколько десятилетий: больше гендерно-ориентированной медицины, включая клинические испытания, в которых результаты и побочные эффекты распределяются по полу. "За последние два десятилетия мы радикально пересмотрели методы проведения медицинских исследований и ухода за пациентками", - пишет Марианна Дж. Легато. "Теперь я считаю, что... настало время сосредоточиться на уникальных проблемах мужчин так же, как мы научились это делать с женщинами".³⁵ Хорошим первым шагом было бы создание в Министерстве здравоохранения и социальных служб Управления по охране здоровья мужчин, аналогичного тому, которое уже существует для женщин, и с эквивалентным финансированием в размере 35 миллионов долларов.³⁶ Закон о доступном здравоохранении также должен быть расширен, чтобы предоставить мужчинам такое же покрытие, которое позволяет женщинам проходить бесплатный ежегодный медицинский осмотр. Учитывая диспропорциональное воздействие COVID-19, мы должны спросить: если не сейчас, то когда?

Когда речь заходит о мужественности, и левые, и правые попадают в индивидуалистическую ловушку, но с разных точек зрения. Для консерваторов маскулинность - это решение проблемы; для прогрессистов маскулинность - это проблема. Но они оба согласны с тем, что проблема лежит на уровне индивида, а значит, в сфере психологии, а не экономики, антропологии или социологии. Это глубокая интеллектуальная ошибка. Учитывая масштаб культурных сдвигов последних десятилетий, просто читать мальчикам и мужчинам лекции о том, что нужно следовать программе, - не лучший подход. "Существует противоречие в дискурсе, который, с одной стороны, утверждает, что мужские привилегии, права и патриархат - самые мощные силы угнетения, когда-либо созданные человечеством, - пишет комментатор Guardian Люк Тернер, - а с другой стороны, (вполне понятно) хотел бы, чтобы мужчины быстро и без суеты это поняли"³⁷.

НАУКА - ЭТО РЕАЛЬНОСТЬ

Один из призывов современных политических левых - "наука - это реальность". В то время как консерваторы поддаются мифам и дезинформации, прогрессисты несут просветительский факел разума. По крайней мере, так они видят ситуацию. На самом деле отрицатели науки есть с обеих сторон. Многие консерваторы отрицают экологическую науку об изменении климата. Но многие прогрессисты отрицают неврологию половых различий. Это третья главная слабость прогрессивной позиции.

Есть веские доказательства биологической основы некоторых различий в психологии и предпочтениях между полами, как я показал в главе 7. Генетический психолог Кэтрин Пейдж Харден пишет: "Генетические различия в человеческой жизни - это такой же научный факт, как и изменение климата. То, что генетические и экологические факторы переплетены вместе, - это просто описание реальности."³⁸ Но для многих прогрессистов стало аксиомой, что половые различия в каких-либо результатах или поведении - это исключительно результат социализации. Когда речь заходит о мужественности, основной посыл левых политиков заключается в том, что мужчины аккультурированы к определенным способам поведения (в целом плохим, конечно, в этой версии), которые, следовательно, могут быть социализированы из них. Но это просто неправда. У мужчин нет повышенного сексуального влечения только потому, что общество ценит мужскую сексуальность, даже если это и так. У них больше тестостерона. Точно так же и с агрессией. Помните, что мальчики в возрасте до двух лет в пять раз чаще проявляют агрессию, чем девочки.³⁹ Это, конечно, не потому, что годовалые дети улавливают гендерные признаки в окружающем их мире.

Справедливости ради стоит отметить, что существуют некоторые обоснованные опасения по поводу того, как будет использоваться эта наука. Философ Кейт Манн опасается, что "натурализация" любого неравенства между мужчинами и женщинами может привести к тому, что "оно будет казаться неизбежным, а люди, пытающиеся противостоять ему, окажутся проигравшими битву"⁴⁰ Она в принципе права в отношении этой опасности. Естественные различия между мужчинами и женщинами часто использовались для оправдания сексизма. В основном это устаревший страх. В последние годы большинство ученых, выявляющих естественные различия, склонны подчеркивать превосходство женщин.⁴¹ Но даже осторожных ученых, продолжающих доказывать роль биологии, карикатурно называют "редуктивными" или занимающимися "секс-эссенциализмом".

Один из способов обойти эту проблему - принять подход Мелвина Коннера в книге "Женщины в конце концов" и заключить, что хотя биология имеет большое значение, но только в том случае, если она благоприятствует женщинам. На самом деле есть некоторые свидетельства того, что люди в целом более спокойно относятся к идее естественных различий, если женщины оказываются впереди в сравнении.⁴² Элис Игли и Антонио Младинич называют это "эффектом WoW (women-are-wonderful)"⁴³ В отношении полового влечения, например, Коннер может написать, что "думать, что эти различия являются результатом только культурных договоренностей, в высшей степени наивно". Но это прямое, правдивое утверждение следует за морализаторским заявлением о том, что "независимо от того, насколько естественными могут быть [сексуальные] потребности мужчин, я не вижу, что эти различные предпочтения одинаково достойны восхищения"⁴⁴.

Привлекательность такого подхода очевидна. Он позволяет обсуждать биологические различия, но таким образом, чтобы подчеркнуть патологии мужчин, обеспечивая тем самым более теплый прием среди либеральных ученых и рецензентов. Но в некотором смысле это самый опасный посыл: мужчины от природы отличаются от женщин, но только тем, что плохо. Например, явное презрение Коннера к повышенному мужскому сексуальному влечению опасно приближается к пуританским представлениям о сексуальном грехе. Не стоит утверждать, что мужчины или женщины от природы лучше друг друга. Мы просто, в среднем, отличаемся друг от друга в некоторых отношениях, которые могут быть как негативными, так и позитивными в зависимости от обстоятельств и способа выражения различий.

ОДНОСТОРОННЕЕ НЕРАВЕНСТВО

Четвертая крупная неудача левых в политике - неспособность признать, что гендерное неравенство может быть - и все чаще бывает - двусторонним. В 2021 году президент Байден создал Совет по гендерной политике при Белом доме, который стал преемником предыдущего Совета по делам женщин и девочек, упраздненного Дональдом Трампом. Но хотя название изменилось, миссия не изменилась. Официальная задача нового Совета - "направлять и координировать государственную политику, влияющую на женщин и девочек".⁴⁵ В октябре 2021 года Совет опубликовал Национальную стратегию по гендерному равенству и равноправию, первую в истории США.⁴⁶

Стратегия полностью асимметрична. Никакого гендерного неравенства, связанного с мальчиками или мужчинами, не рассматривается. Тот факт, что женщин сейчас больше, чем мужчин в колледже, отмечается, но только для того, чтобы подчеркнуть тот факт, что у женщин больше студенческих долгов, чем у мужчин. Это абсурд. Это все равно что жаловаться на то, что мужчины платят больше подоходного налога, потому что они больше зарабатывают. В стратегии вообще нет упоминания о значительном гендерном разрыве в пользу девочек в образовании K-12. Подчеркивается необходимость реформирования школьной дисциплинарной политики в помощь чернокожим девочкам, но нет ни одного упоминания о специфических проблемах чернокожих мальчиков (хотя они в два раза чаще, чем чернокожие девочки, подвергаются приостановке или исключению).⁴⁷ Подчеркивается цель расширения доступа к медицинскому страхованию для женщин, но ничего не говорится о том, что риск оказаться незастрахованным у мужчин выше, чем у женщин (15 % против 11 %).⁴⁸

Я мог бы продолжить, но вы поняли, о чем идет речь. Вы можете задаться вопросом, насколько важна эта беспристрастность, особенно если вы скептически относитесь к влиянию стратегических документов Белого дома. Но этот документ будет определять политику. Стратегия предписывает всем правительственным департаментам и агентствам "определить и расставить приоритеты, по крайней мере, по трем целям, которые будут способствовать достижению целей, определенных в этой стратегии, и подробно описать планы и ресурсы, необходимые для их достижения, в плане реализации". Неправильное мышление приводит к неправильной политике.

Представляя свою новую стратегию, Белый дом заявил, что "пандемия COVID-19 вызвала кризис в области здравоохранения, экономический кризис и кризис в сфере ухода за больными, которые усугубили проблемы, с которыми женщины и девочки... уже давно сталкиваются"⁴⁹ Это соответствовало почти всеобщей тенденции подчеркивать негативные последствия пандемии для женщин, игнорируя при этом последствия для мужчин. Главной гендерной темой стало катастрофическое воздействие на прогресс женщин. "Одним из самых поразительных последствий коронавируса станет возвращение многих семейных пар в 1950-е годы", - написала Хелен Льюис в журнале The Atlantic в марте 2020 года, добавив: "Во всем мире независимость женщин станет молчаливой жертвой пандемии"."Коронавирусный кризис в сфере ухода за детьми отбросит женщин на поколение назад"⁵⁰¹ В декабре 2020 года Форум Аспенского института по проблемам женщин и девочек заявил, что "COVID-19 свел на нет тот небольшой прогресс, которого мы добились в области гендерного равенства"⁵².

Почти каждый крупный аналитический центр и международная организация в мире подготовили отчеты о негативном влиянии пандемии на женщин, многие из которых были написаны в гиперболическом тоне. Для сравнения: гораздо более высокий риск смерти от COVID-19 для мужчин практически не упоминался. Не было упомянуто и резкое сокращение числа учащихся мужского пола в колледжах. Конечно, в основном пандемия была просто плоха для всех. Но для женщин она была плохой в некоторых отношениях, а для мужчин - в других. Мы можем одновременно держать в голове две мысли.

Предположение о том, что гендерный разрыв может быть только в одну сторону, даже заложено в показатели неравенства. Каждые два года Всемирный экономический форум (ВЭФ) выпускает отчет "Глобальный гендерный разрыв". Это самое влиятельное международное исследование прогресса в достижении гендерного равенства, но, как и стратегия Белого дома, оно искажено асимметричным мышлением. Для составления отчета для каждой страны рассчитывается балл гендерного равенства: от 0 (полное неравенство) до 1 (полное равенство). Балл основан на четырнадцати переменных в четырех сферах - экономике, образовании, здравоохранении и политике. (Каждая переменная в индексе также рассчитывается в диапазоне 0-1). В 2021 году США получили 0,76 балла по шкале и заняли тридцатое место в мире. Исландия, занимающая первое место, получила 0,89 балла.⁵³

Но, что очень важно, не учитываются области, в которых женщины работают лучше мужчин. Как поясняют специалисты ВЭФ по подсчету цифр, "индекс присваивает одинаковый балл стране, в которой достигнут паритет между женщинами и мужчинами, и стране, в которой женщины превзошли мужчин". По всем четырнадцати показателям женщины в США сейчас работают так же хорошо или лучше, чем мужчины, по шести. Например, в сфере высшего образования фактический показатель гендерного паритета составляет 1,36, что отражает значительное превосходство женщин над мужчинами в этой сфере. Но число, которое учитывается в индексе для получения общего балла США, не 1,36. Идея о том, что гендерное неравенство учитывается только в одном направлении, заложена в методологию ВЭФ. Но это предположение несостоятельно, особенно в странах с развитой экономикой. Мы с коллегой Фарихой Хаке пересчитали рейтинги ВЭФ, приняв во внимание гендерное неравенство в обоих направлениях.⁵⁴ Мы также убрали одну из четырнадцати переменных - субъективный опрос о разрыве в оплате труда сомнительного качества - и взвесили все области одинаково (ВЭФ придает больший вес переменным с наибольшими разрывами). Наш двусторонний подход позволил поднять оценку США до 0,84, а Исландии - до 0,97. Как показано в нашей статье, он также изменил рейтинги стран, в некоторых случаях весьма существенно.

В данном случае речь идет не о том, чтобы обесценить работу, проделанную Советом по гендерной политике, или ВЭФ, или любой другой организацией, направленной на улучшение положения женщин. Ликвидация отставания девочек и женщин остается важной политической задачей. Но учитывая огромный прогресс, достигнутый женщинами за последние десятилетия, и серьезные проблемы, с которыми сегодня сталкиваются многие мальчики и мужчины, нет смысла рассматривать гендерное неравенство как улицу с односторонним движением. На практическом уровне это приводит к недостатку внимания политики к проблемам мальчиков и мужчин. Но игнорирование вопиющих гендерных разрывов, идущих в обратном направлении, на мой взгляд, также лишает эти усилия моральной силы эгалитаризма. "Сегодня существует широкий консенсус в отношении того, что гендерное неравенство несправедливо и ведет к растрате человеческого потенциала", - говорит Франсиско Феррейра, заведующий кафедрой Амартия Сена по изучению неравенства в Лондонской школе экономики, комментируя разрыв в уровне образования. "Это остается верным, когда в неблагоприятном положении оказываются как мальчики, так и девочки".

Здесь требуется простое изменение мышления, признание того, что гендерное неравенство может идти в обоих направлениях. Я сказал "простое", а не "легкое". Борьба за гендерное равенство исторически была синонимом борьбы за девочек и женщин, и на то есть веские причины. Но мы достигли того момента, когда гендерное неравенство, затрагивающее мальчиков и мужчин, должно рассматриваться всерьез. Многие представители левых политических сил опасаются, что даже признание проблем мальчиков и мужчин каким-то образом ослабит усилия, направленные на защиту женщин и девочек. Это прогрессивная версия мышления с нулевой суммой. Все, что больше для мальчиков и мужчин, должно означать меньшее для девочек и женщин. На практике это совершенно неверно и создает опасную политическую динамику. Существуют реальные проблемы, с которыми сталкиваются многие мальчики и мужчины и которые необходимо решать, и если прогрессисты будут их игнорировать, то другие обязательно их подхватят.

Наша политика сейчас настолько отравлена, что для левых стало практически невозможным даже обсуждать проблемы мальчиков и мужчин, не говоря уже о выработке решений. Это упущенная возможность. Нам нужно, чтобы самые сильные сторонники гендерного равенства, многие из которых находятся на либеральной стороне политического спектра, заняли более взвешенную позицию. В противном случае есть опасность, что мальчики и мужчины будут искать другое место. "Тысячелетняя история не меняется без сильной боли", - говорит Ханна Розин. "Именно поэтому мы проходим через это вместе".⁵⁶ Розин права насчет боли. Но она ошибается в том, что мы переживаем ее вместе. На самом деле мы разрываемся на части из-за гендерных проблем, в результате чего проблемы мальчиков и мужчин остаются без внимания.

ГЛАВА 9

.

ВИДЕТЬ КРАСНОЕ

Политические правые хотят повернуть время вспять

1 ноября 2021 года сенатор Джош Хоули выступил с речью на конференции National Conservatism Conference. Аудитория была готова к его стандартной речи: экономический национализм, патриотизм, сила свободного рынка и так далее. Но Хоули удивил их. Он сосредоточился исключительно на проблемах мужчин, выделив некоторые из тех проблем, которые я описал здесь, в том числе в сфере образования, занятости и семейной жизни. Однако для Хоули эти проблемы не являются побочным продуктом социальных и экономических перемен. Они являются результатом целенаправленной политической атаки со стороны левых. Хоули описал "попытку левых представить нам мир вне мужчин" и заявил, что "атака на мужчин стала острием копья более широкой атаки левых на Америку".¹ Он продолжил: "Левые хотят определить традиционную мужественность как токсичную. Они хотят определить традиционные мужские добродетели... как опасность для общества.... Можно ли удивляться тому, что после многих лет, когда им говорили, что они - проблема, что их мужественность - это проблема, все больше и больше мужчин уходят в анклав безделья, порнографии и видеоигр?"

Сенатор Хоули утверждал, что мальчики и мужчины испытывают трудности, потому что левые их ненавидят. Это мощное политическое послание, потому что первая часть правдива, а вторую можно заставить звучать правдоподобно, учитывая склонность многих левых к патологизации мужественности. Его речь привлекла много внимания. Но когда дело дошло до решений, Хоули оказался практически с пустыми руками. Лучшее, что он смог предложить, - это расплывчатое обещание восстановить рабочие места в обрабатывающей промышленности и бонус за брак в налоговом кодексе. Однако несколько недель спустя он одержал небольшую политическую победу, возглавив в одиннадцатый час движение за отмену положения в Законе об ассигнованиях на национальную оборону, которое сделало бы женщин пригодными для призыва в армию. "Неправильно заставлять наших дочерей, матерей, жен и сестер участвовать в наших войнах", - сказал он.² Подразумевается, что сенатор Хоули не считает неправильным заставлять наших сыновей, отцов, мужей и братьев делать это.

Консерваторы уделяют больше внимания, чем прогрессисты, растущим проблемам, с которыми сталкиваются мальчики и мужчины. Но их повестка дня оказалась столь же бесполезной. В их подходе есть три больших недостатка. Во-первых, многие консерваторы разжигают мужское недовольство ради политической выгоды, что лишь усиливает гнев и недовольство. Во-вторых, они преувеличивают значение биологических половых различий для гендерных ролей (зеркальное отражение прогрессивной тенденции полностью их игнорировать). В-третьих, они видят решение проблем мужчин в прошлом, а не в будущем, в виде восстановления традиционных экономических отношений между мужчинами-кормильцами и женщинами-воспитателями. Вместо того чтобы помочь мужчинам адаптироваться к новому миру, консерваторы успокаивают их обещаниями старого. Это может дать временное психологическое облегчение. Но нам не нужны обезболивающие. Нам нужно лекарство.

ПОЛИТИКА НЕДОВОЛЬСТВА

Дональд Трамп занял пост президента США в 2016 году с преимуществом в 24 пункта среди мужчин, что стало самым большим гендерным разрывом за всю полувековую историю опросов избирателей.⁴ Среди белых мужчин, составляющих треть электората, перевес Трампа составил 30 процентных пунктов (62% к 32%).⁴ Женщины склонились в сторону демократов, но примерно в той же степени, что и на предыдущих выборах. "Гендерный разрыв увеличился в этом году по той же причине, по которой Трамп занял Белый дом", - сообщает Washington Post. "Мужчины, особенно белые мужчины, ушли вправо".⁵ В том же году мужские голоса привели к выходу Великобритании из Европейского союза.⁶

Гнев, питающий популизм, связан с самыми разными вещами - демографическими изменениями, секуляризацией, торговлей, потрясениями на рынке труда и так далее. Но он также связан с полом. Обратите внимание, что даже проиграв в 2020 году, Трамп все равно получил большинство мужских голосов и фактически увеличил свою поддержку среди чернокожих и латиноамериканских мужчин. Когда Трамп сказал, что сейчас "очень страшное время для молодых мужчин в Америке", прогрессисты презирали его.⁷ Но это, вероятно, нашло отклик у многих мужчин и, по крайней мере, у некоторых родителей. Призыв Трампа был ностальгическим: "Сделаем Америку снова великой". И он нашел большой политический рынок. Большинство его избирателей верили, что жизнь стала хуже с 1950-х годов, и гендер играет здесь важную роль.⁸ В обращении к прошлому заложены традиционные представления о женственности и мужественности. Одна из самых популярных футболок, продававшихся на его митингах, гласила: "Я поддерживаю Дональда Трампа. Я люблю свободу. Я пью пиво. Я кручу гаечные ключи. Я защищаю свою семью. Я ем мясо и владею оружием. Если вам это не нравится, переезжайте"⁹ Это примерно такое же хорошее описание личности армии Трампа, какое вы только можете найти, чистое выражение того, что Панкадж Мишра описал как форму "арьергардного мачизма"¹⁰.

Но это не только в США. Это международный феномен. Во всем мире мужчины чаще, чем женщины, поддерживают правые или протестные партии.¹¹ В Швеции, например, каждый четвертый мужчина поддержал крайне правую партию "Шведские демократы" в ходе опроса 2015 года, что в два раза превышает уровень поддержки среди женщин.¹² В Германии, особенно на востоке страны, мужчины резко переметнулись вправо. В 2017 году треть саксонских мужчин проголосовала за крайне правую партию "Альтернатива для Германии". "У нас кризис мужественности на востоке, и это питает ультраправых", - говорит Петра Кёппинг, министр по вопросам интеграции в Саксонии.¹³ В Южной Корее молодые мужчины также резко сдвигаются вправо, подпитываемые антифеминистскими настроениями. На выборах мэра Сеула в апреле 2021 года 73 % мужчин в возрасте 20 лет проголосовали за консервативного кандидата по сравнению с 41 % женщин той же возрастной группы.¹⁴ Подавляющая поддержка со стороны молодых мужчин также помогла консервативному кандидату в президенты Юн Сук Ёлю одержать узкую победу в марте 2022 года.¹⁵ Юн обещал упразднить Министерство по вопросам гендерного равенства и семьи. Премьер-министр Индии Нарендра Моди хвастается своей 56-дюймовой грудью. Есть альфа-самец Имран Хан в Пакистане ("феминизм полностью унизил роль матери"), антифеминист Реджеп Тайип Эрдоган ("женщины не равны мужчинам") в Турции и откровенный женоненавистник Родриго Дутерте на Филиппинах ("пока есть много красивых женщин, будет больше случаев изнасилования").¹⁶ У этих политиков нет ни вдумчивого понимания мужской неустроенности, ни каких-либо позитивных средств ее преодоления. Они просто эксплуатируют его в политических целях. Как писал бывший советник Трампа Стивен Бэннон, "эти парни, эти белые мужчины без корней, обладают чудовищной силой"¹⁷.

Некоторые консерваторы доходят до того, что заявляют о "войне против мужчин" или "войне против мальчиков".¹⁸ Этот язык подтверждает и подпитывает чувство виктимности. Южнокорейские мужчины в возрасте 20 лет в два раза чаще считают, что дискриминация мужчин более жестока, чем женщин.⁹ В США треть мужчин всех политических убеждений считают, что они подвергаются дискриминации, а среди республиканцев это число растет.²⁰ Это ложь. Хотя проблемы мальчиков и мужчин реальны, они являются результатом структурных изменений в экономике и культуре в целом, а также недостатков нашей системы образования, а не преднамеренной дискриминации. Но как у правых, так и у левых политиков отношение к гендерным проблемам не зависит от фактов.

Цель консерваторов - поднять партизанскую базу на борьбу с тем, что сенатор Хоули назвал попыткой левых "деконструировать Америку" через "нападение на саму идею гендера". Одной из точек отсчета, которую он использовал для обоснования этого утверждения, было включение трансгендерных женщин в соревновательные женские виды спорта. Называние угрозы правам трансгендеров теперь стало стандартной частью программы консерваторов. Даже вопрос о том, какими туалетами пользуются люди, стал политическим футболом (к своей чести, Дональд Трамп ответил на вопрос о туалетах в 2016 году, сказав, что транссексуалы должны просто "пользоваться тем туалетом, который они считают подходящим")²¹ Даже несмотря на то, что число участников любого из этих споров ничтожно - ведь транссексуалы составляют всего 0,6% населения - это вопрос, который может быть использован для защиты традиционных представлений о сексе и гендере.²²²

Консервативные активисты рассматривают проблему трансов как способ обратить внимание на то, что они считают радикальной гендерной идеологией, которая стремится полностью стереть все биологически обоснованные половые различия. Их беспокоит не то, могут ли транссексуалы служить в армии или пользоваться туалетом по своему выбору. Речь идет о самой идее четких и раздельных мужских и женских категорий и характеристик, основанных на биологии. Но они слишком много протестуют. Подавляющее большинство людей, по крайней мере 99 %, являются цис, идентифицируя себя как мужчина или женщина в соответствии со своим натальным полом. То, что некоторые люди не вписываются в простые бинарные категории, не представляет угрозы для самих категорий. Транссексуалы - это скорее исключения, которые подтверждают правило, и как правило, так и исключения - это нормально.

Хорошая новость заключается в том, что общая тенденция все еще направлена на повышение уровня инклюзивности и защиты транссексуалов, особенно благодаря знаковому решению Верховного суда в июне 2021 года , обеспечившему защиту ЛГБТ от дискриминации на рабочем месте в соответствии с разделом VII Закона о гражданских правах. Ставленник Трампа Нил Горсуч написал мнение большинства, которое было предельно ясным: "Работодатель, увольняющий человека только за то, что он гей или трансгендер, нарушает закон".²³ В американские паспорта теперь добавлена опция третьего пола ("X"). Двадцать один штат и округ Колумбия сделали то же самое для водительских прав.²⁵ Но кажется очевидным, что многие консерваторы, скорее всего, продолжат использовать вопрос о правах транссексуалов в качестве оружия в более широкой культурной войне по поводу пола и гендера.

Разочарованные мужчины, следуя за Крысоловом алгоритма интернет-поиска, могут попасть в так называемую "маносферу", мир пикаперов, инцелов и даже некоторых мужчин-сепаратистов - МГТОУ (Men Going Their Own Way). Это место, куда мужчины, принявшие "красную таблетку", приходят, чтобы пообщаться, организоваться и в целом возненавидеть феминисток. Термин "красная таблетка", заимствованный из "Матрицы", означает выбор видеть мир таким, какой он есть на самом деле. В данном случае это значит увидеть, что в нашем обществе, далеком от деспотичного патриархата, на самом деле доминируют феминистки, стремящиеся заманить мужчин в ловушку и эксплуатировать их. В более разумных частях маносферы ведутся дебаты о реальных проблемах мальчиков и мужчин, таких как школьная дисциплина, гипердиагностика СДВГ (синдрома дефицита внимания и гиперактивности), уровень самоубийств, производственные травмы и смерть и так далее. Но недовольному молодому человеку легко перейти к следующему видео, и следующему. В своей книге "Мужчины, которые ненавидят женщин" феминистская активистка Лора Бейтс описывает "потерянных мальчиков, которые проваливаются сквозь трещины стереотипов нашего общества и попадают прямо в объятия сообществ, готовых их завербовать, жадных до внушения им страха перед угрозой их мужественности, их средствам к существованию"²⁶ Законное беспокойство или нормальная тревога метастазирует в женоненавистничество. Женщины могут рассматриваться как психологическая добыча, которой можно манипулировать, чтобы обеспечить секс; вот что значит быть пикапером. Для самых экстремальных, инцелов, даже необходимость идти на уловки, чтобы склонить женщину к сексу, кажется несправедливой. Мужчины имеют право на секс, утверждают они, а женщины обязаны его им предоставлять. Женоненавистничество может просачиваться из чатов в социальные сети и, в конечном счете, доходить до физического насилия.

В отличие от них, MGTOW не хотят подкарауливать женщин или домогаться их в Интернете. Они хотят вообще отстраниться от них. Один из главных страхов этого сообщества - ложное обвинение в изнасиловании; лучше держаться подальше. Существует полезная иерархия MGTOW, до жути похожая на уровни, которые вы можете найти в компьютерной игре. Если мужчина принял "красную таблетку" и выбрал путь MGTOW, он должен отказаться от долгосрочных отношений (уровень 1); отказаться от любых сексуальных отношений или "уйти в монахи" (уровень 2); отключиться от экономики, зарабатывая только столько, чтобы прокормить себя (уровень 3); и, наконец, полностью отрешиться от общества или "уйти в призраки" (уровень 4). Многие молодые люди в какой-то момент окунаются в эти воды. Возможно, это даже стало чем-то вроде обряда посвящения. Некоторые обретают подлинное чувство общности, которого им, возможно, не хватало в их автономной жизни. Но подавляющее большинство вырастает из этого, и лишь немногие заканчивают свою жизнь тем или иным ужасным образом. Под всем этим скрывается глубокий колодец растерянности и дезориентации, которым, как всегда, кто-то готов воспользоваться. Я не хочу сказать, что Хоули или другие популистские консерваторы виноваты в подъеме этих онлайн-движений в маносфере. Если уж на то пошло, то прогрессисты должны отвечать за это больше, поскольку они либо вообще игнорируют мужские проблемы, либо обвиняют в них токсичную маскулинность. Но что Хоули разделяет с этими сообществами, так это реакционное мировоззрение, убежденность в том, что единственный способ помочь мужчинам - это восстановить традиционные гендерные роли и отношения. Они хотят вернуть старый мир, в котором мужчины и женщины знают свое место. Но наши решения не должны быть найдены в прошлом.

ЛОБСТЕРЫ ПРОТИВ РАВЕНСТВА

В 2016 году, когда Дональд Трамп, опровергая практически все политические прогнозы, одержал победу на выборах, канадский психолог вышел из академической безвестности и стал, по словам экономиста и подкастера Тайлера Коуэна, "самым влиятельным публичным интеллектуалом в западном мире на данный момент".²⁷ Джордан Петерсон, уважаемый среди ученых за свою работу о чертах личности, получил известность за отказ использовать предпочитаемые местоимения студента-трансгендера в знак протеста против новых канадских законов о правах трансов. Его книга "12 правил жизни", написанная в 2018 году на основе сообщения на Quora и сопровождавшаяся глобальным ораторским туром, разошлась тиражом более 5 миллионов экземпляров.²⁸ Для тех, кто серьезно относится к пониманию того, что происходит с молодыми мужчинами, обращение Петерсона является важной точкой отсчета. По подсчетам самого Петерсона, они составляют 80 % его аудитории. Мужчины стекаются к нему, потому что, в отличие от многих других, он не насмехается и не покровительствует им. Он заставляет их чувствовать себя услышанными. Петерсон наткнулся на гигантский резервуар неудовлетворенных человеческих потребностей. Его искреннее сострадание к судьбе молодых мужчин отличает его от левых, которые хотят их осудить, и правых, которые хотят их эксплуатировать. Он настоящий интеллектуал, который борется с реальными и важными проблемами.

Но, как и многие консерваторы, он слишком много внимания уделяет биологии. Как и у всех успешных современных публичных интеллектуалов, у Петерсона есть интернет-магазин, где продаются не только книги, но и наклейки, носки и картины в рамке. Есть и специальный раздел с лобстерами, где представлены футболки и толстовки с маленькими красными изображениями любимого ракообразного Петерсона, включая, разумеется, маску для лица с точками лобстера. Среди поклонников Петерсона лобстер стал знаком племенной верности. Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему. "Лобстеры существуют в иерархии", - объясняет он. "У них есть нервная система, настроенная на иерархию. И эта нервная система работает на серотонине, как и наша нервная система. Нервная система омара и человека настолько похожи, что антидепрессанты действуют на омаров".²⁹ Один из основных принципов философии Петерсона заключается в том, что социальные иерархии - часть естественного порядка. Млекопитающие устроены так, что знают свое место.

Но наука здесь не очень хороша. Оказывается, у омаров нет мозга. Если уж на то пошло, я думаю, что использование омаров лучше рассматривать как просто часть его стиля повествования. Я рассматриваю Петерсона как последнее воплощение "мифо-поэтического" направления мужского движения, которое использует аллегорию (в его случае - общества омаров), чтобы вызвать более древнюю, глубокую форму мужественности. Книга Роберта Блая "Железный Джон", ставшая бестселлером в 1990 году, предлагала аналогичный проспект, утверждая, что мужчины были перевоспитаны в "мягких людей" и должны заново открыть в себе "волосатого мужчину".³⁰ В своей книге 1996 года "Трансформация мужчин" британский социолог Джефф Денч изображает мужчин в виде лягушек, пробирающихся через леса в поисках принцессы.³¹ Денч, Блай и Петерсон много пишут о ведьмах, китах, замках, башнях и королях. Это не должно удивлять. Блай была поэтом, а предыдущая книга Петерсон "Карты смысла" - плотное, хорошо известное академическое исследование мифологии.

Если бы речь шла только об омарах, то чрезмерное увлечение Петерсона биологией не имело бы большого значения. К сожалению, это также искажает его взгляды на гендер. Он отмечает, что женщины более покладисты и совестливы, чем мужчины, больше любят людей и больше заботятся о них. Мужчины же более агрессивны, ориентированы на статус, ими движет секс. Все это правда. Вопрос в том, насколько эти различия могут служить объяснением гендерного неравенства в современных обществах. Для Петерсон, похоже, в значительной степени.

В то время как прогрессисты совершают ошибку, отрицая любую биологическую основу для половых различий, консерваторы вроде Петерсона - а он весьма показателен в этом отношении - совершают противоположную ошибку, объясняя существующее гендерное неравенство апелляцией к природе. В итоге они оправдывают неравенство, которое слишком велико, чтобы его можно было объяснить естественными причинами. Хорошим примером является вопрос выбора профессии. В одном из интервью Петерсон сказал, что "мужчины и женщины не будут сортировать себя по одинаковым категориям, если вы оставите их делать это по собственному желанию". Пока все хорошо. Но затем он продолжает утверждать, что соотношение мужчин и женщин в инженерном деле "20 к 1", а в сестринском деле - наоборот, является "следствием свободного выбора мужчин и женщин.... Это неискоренимые различия"³². Когда консерваторы Петерсона видят, что только 15 % инженеров - женщины и только 9 % медсестер - мужчины, они видят не что иное, как отражение естественных половых различий (ведь это гораздо более высокие пропорции, чем 1 к 20). Но вспомните исследование Су и Раундса, которое я приводил в главе 7 и которое показало, что если бы выбор профессии действительно соответствовал базовым предпочтениям, то женщин-инженеров и мужчин-медсестер было бы как минимум вдвое больше. Существует также опасность, что половые различия в воспитательном поведении используются для оправдания традиционного разделения труда в семейной жизни: Петерсон призвал "перестать учить 19-летних девушек тому, что их главное предназначение - карьера"³³.

Когда дело доходит до конкретной политики, все становится еще сложнее. Консервативный ученый Чарльз Мюррей описывает данные о половых различиях между мужчинами и женщинами в своей книге "Человеческое разнообразие". Это тщательный и в основном сбалансированный обзор. Проблема возникает, когда он использует эти данные для оправдания сексистской политики. Хорошим примером являются законы, регулирующие опеку над детьми. Мюррей утверждает, что "при любом измерении того, какой пол лучше справляется с воспитанием маленьких детей, величина эффекта в пользу женщин и подавляющее эволюционное доказательство того, что преимущество женщин основано на биологии".³⁴ Он утверждает, что суды должны по умолчанию отдавать предпочтение материнской опеке над маленькими детьми, вместо того чтобы по закону в каждом конкретном случае учитывать "наилучшие интересы" детей.

Как пишет Мюррей, "когда судьи... не имеют четкой доказательной базы для предпочтения одного родителя другому и на кону стоит благополучие беспомощной третьей стороны, принципиальная либеральная позиция может признать важное врожденное различие между мужчинами и женщинами". Это неверно. Если у судьи действительно "нет четких доказательств" разницы в родительских способностях двух разводящихся родителей, предоставление опеки одному из них исключительно на основании его пола является произвольным и несправедливым. Мюррей приводит доказательства реальной средней разницы в некоторых аспектах родительских способностей, чтобы аргументировать включение сексистского принципа в семейное законодательство. Отцы и так с трудом сохраняют свою роль, а предложение Мюррея только усугубит ситуацию. Он приводит аналогичные аргументы в отношении службы женщин в боевых частях армии и, несомненно, доволен успехом сенатора Хоули в предотвращении добавления женщин в призыв.

Более широкая проблема заключается в том, что консерваторы оправдывают гендерное неравенство биологическими объяснениями, которые не являются ошибочными, просто они слишком тонки, чтобы выдержать тот вес, который они на них возлагают. Конечно, консервативные аргументы в пользу важности биологии в человеческом поведении кажутся более разумными, когда их оппоненты полностью отрицают ее существование. Трудно понять, насколько кто-то преувеличивает правду, когда его главные антагонисты полностью ее отрицают. Это одна из самых неудачных динамик в культурных войнах за секс и биологию. Чем яростнее левые отрицают любые врожденные половые различия, тем настойчивее многие правые настаивают на их важности, и наоборот. Места для нюансов становится все меньше.

ВПЕРЕД В ПРОШЛОЕ

Последняя и самая серьезная ошибка консерваторов заключается в том, что они считают, что единственный способ помочь мальчикам и мужчинам - это восстановить традиционные гендерные роли, что означает отмену некоторых успехов, достигнутых женщинами в плане экономической независимости. В этом мире с нулевой суммой, если у женщин дела идут лучше, значит, у мужчин они идут хуже. Это не просто мнение. Почти двое из пяти мужчин-республиканцев (38 %) согласны с утверждением, что "успехи, достигнутые женщинами в обществе, были достигнуты за счет мужчин"³⁵.

В ходе увлекательного исследования, проведенного перед выборами 2016 года, Дэн Кассино, профессор Университета Фэрли Дикинсон, добавил необычный вопрос в опрос о намерениях голосовать: "Вы зарабатываете больше, меньше или примерно столько же, сколько ваш супруг?". Половина респондентов получила этот вопрос в самом начале опроса, до того, как их спросили о голосовании, а другая половина - после того, как заявила о своем намерении голосовать. Вопрос должен был заставить мужчин "задуматься о потенциальных угрозах их гендерным ролям", - пишет Кассино.³⁶ Результаты оказались поразительными. Мужчины, которым задали вопрос о супружеских доходах в самом начале опроса, с гораздо большей вероятностью сказали, что проголосуют за Дональда Трампа, чем за Хиллари Клинтон. Это был небольшой опрос, в котором приняли участие около семисот зарегистрированных избирателей. Но эксперимент Кассино намекает на то, что политики могут активизировать и использовать в своих интересах тревогу мужчин по поводу потери статуса.

Многие консервативные интеллектуалы утверждают, что если мужчины утратят свою традиционную роль, они оторвутся от общества или начнут вести себя неадекватно. "Сила монстра", которую наблюдал Бэннон, будет направлена на антисоциальное поведение. Это не новое опасение. Консерваторы уже несколько десятилетий беспокоятся об опасности, которую представляет для мужчин женское движение . В своей книге 1992 года "Мужчины и брак" (обновленная версия книги 1973 года "Сексуальное самоубийство") консервативный интеллектуал Джордж Гилдер утверждал, что феминизм сделает мужчин ненужными.³⁷ Как только женщины смогут быть "и кормильцами, и воспитателями", предупреждал он, необходимость в браке с мужчиной отпадет, и они останутся либо "вне закона", либо "изгнанниками". Молодые читатели могут быть незнакомы с работами Гилдера. Но среди феминисток определенного возраста его имя вызывает бурную реакцию. Гилдер оказал влияние на экономическую политику Рональда Рейгана и гордится тем, что был назван мужской шовинистической свиньей года как журналом Time, так и Национальной организацией женщин.³⁸ В мировоззрении Гилдера есть много того, что не нравится. Но вот в чем дело. Он не был полностью неправ.

Как и большинство антропологов, которых я цитировал в главе 7 (в том числе Маргарет Мид, Мелвин Коннер, Дэвид Гилмор и Шерри Ортнер), Гилдер видел хрупкость мужской роли. "В отличие от женщины, мужчина не имеет цивилизованной роли или программы, записанной в его теле", - писал он. "Роль мужчины в семье, таким образом, обратима; роль женщины непогрешима и продолжается, даже если мужчина уходит". Мужчина без женщины испытывает глубокое внутреннее чувство бесполезности."Джефф Денч, пишущий в том же ключе, определил "фундаментальную слабость феминистского анализа" как неспособность "увидеть, что мужчинам может быть необходим статус главного кормильца, чтобы дать им достаточную причину для полноценного участия и сохранения участия в долгосрочных тягостных делах семейной жизни"⁴⁰.

Консерваторы правы, когда беспокоятся об опасности аномии и отчуждения среди мужчин, лишенных своей традиционной роли. Но они ошибаются, считая, что решение проблемы заключается в том, чтобы каким-то образом повернуть время вспять, сделав женщин снова зависимыми, чтобы вновь наполнить мужчин смыслом. При всей тоске по воображаемому прошлому, в 2012 году менее одного из пяти американцев (18 %) заявили, что "женщины должны вернуться к своей традиционной роли в обществе", по сравнению с 30 % в 1987 году, согласно опросу Pew о социальных ценностях, и по этому вопросу, как ни странно, нет значительных различий по полу, возрасту, политическим взглядам или расе.⁴¹

Консерваторы утверждают, что феминизм нарушил естественный порядок вещей, и мы все - но особенно мужчины - расплачиваемся за это. Решением проблемы является восстановление традиционных семей и ролей. Этот анализ ошибочен. Феминизм разрушил патриархат - особый социальный порядок, фатальным недостатком которого было вопиющее неравенство. Возникшие в результате этого разрушения реальны, и к ним нужно относиться серьезно. Мужчинам действительно нужна помощь. Но мы можем помочь мужчинам, не мешая женщинам и не пытаясь повернуть время вспять. В частности, отцовство может быть переосмыслено для более эгалитарного мира.

"Ключ к восстановлению мужественности лежит не в тоскливой надежде унизить агрессивную женщину и восстановить прежнее мужское превосходство", - писал Артур Шлезингер-младший в 1958 году в эссе под названием "Кризис американской мужественности". "Мужское превосходство, как и превосходство белых, было неврозом незрелого общества. То, что женщины освободились, - это хорошо как для мужчин, так и для женщин. В любом случае, процесс необратим; этого конкретного джинна уже не засунуть обратно в бутылку".⁴²

Если это было так в 1958 году, то сегодня, очевидно, это еще более очевидно. Вот почему так бесполезно предлагать, что мы можем повернуть вспять. Вместо того чтобы помочь мальчикам и мужчинам в трудной задаче адаптации к новому миру равенства, консерваторы призывают их сопротивляться женскому прогрессу. Сопротивление может быть приятным, по крайней мере на какое-то время, возможно, лучше, чем сложная задача адаптации. Но оно также бесполезно и бессмысленно.

ЦЕНТРОБЕЖНАЯ ГЕНДЕРНАЯ ПОЛИТИКА

"Роли меняются как для мужчин, так и для женщин. На женщин давят... заставляя поверить, что их прошлое положение было вызвано угнетением со стороны мужчин", - пишет один проницательный культурный обозреватель. "В то же время мужчин... обвиняют в том, что они угнетатели, и притом злобные угнетатели. Весь процесс перемен происходит в атмосфере величайшего дурного настроения, и возникает огромное количество вторичной враждебности, которая сама по себе представляет угрозу хорошему результату".

Это была Маргарет Мид в 1975 году.⁴³ Враждебность сохраняется, несмотря на выдающиеся успехи женского движения. Наши политики должны взять на себя большую часть вины за это. Неспособность как левых, так и правых отреагировать на растущие проблемы мальчиков и мужчин создала опасный вакуум в нашей политической жизни. В центробежной динамике политики культурной войны, чем больше правые впадают в одну крайность, тем больше левые должны впадать в другую, и наоборот. Левые отвергают биологию, правые слишком сильно на нее опираются. Левые видят войну с девочками и женщинами, правые - с мальчиками и мужчинами. Левые патологизируют мужественность; правые патологизируют феминизм.

Тем временем, вдали от фронтов культурной войны, реальные проблемы мальчиков и мужчин остаются практически без внимания. А ставки здесь высоки. Как говорит Даниэль Швамменталь, директор Трансатлантического института Американского еврейского комитета, "железное правило политики заключается в том, что если в обществе существуют реальные проблемы, а ответственные стороны не занимаются их решением, то безответственные стороны набросятся на них"⁴⁴.

ЧАСТЬ

V

. ЧТО ДЕЛАТЬ

ГЛАВА 10. ПЕРЕОБУТЬ МАЛЬЧИКОВ

Мальчикам нужен дополнительный год в классе

Мы с женой были в раздумьях. Наш средний сын, Брайс, должен был вот-вот пойти в начальную школу. Но он не был готов ни социально, ни интеллектуально. С этим согласились и его учителя в детском саду. Поэтому мы решили задержать его на несколько месяцев и записать в нашу местную школу в январе, а не в сентябре. В то время я думала, что мы зашли слишком далеко и что 4-месячная задержка была ошибкой. Теперь я думаю, что мы зашли недостаточно далеко. Нам следовало подождать целый год. Брайс испытывал трудности на протяжении всех школьных лет, особенно в старших классах, в немалой степени из-за недиагностированного апноэ во сне (да, оказывается, оно бывает и у детей). Ему с трудом удалось закончить школу с дипломом. На церемонии вручения дипломов, когда большинство родителей вокруг меня обменивались записками о том, в какой колледж направляется их ребенок, по моему лицу текли слезы - слезы радости и такой яростной гордости за то, что, несмотря ни на что, мой мальчик смог закончить среднюю школу.

Учебный опыт Брайса был не таким уж необычным, особенно для мальчиков. Среди многих родителей, с которыми мы знакомы, сложилось короткое объяснение, как объяснить трудности, с которыми сталкивается ребенок-подросток, чтобы не сбиться с пути, особенно в учебе, но и в жизни в целом: "Он же мальчик". Однажды вечером 15-летний сын одного из наших друзей забрался на десятиэтажный кран и выложил в Snapchat фотографию себя на вершине с сообщением "Привет, мама!" (Когда он спустился, его ждала полиция). Это все префронтальная кора головного мозга и склонность к риску.

"Истинное равенство между группами, которые отличаются друг от друга по каким-либо признакам, может быть достигнуто только путем учета различий". Это снова Маргарет Мид, в 1974 году.¹ Идею Мид об истинном равенстве теперь можно назвать справедливостью. Когда существуют различия в стартовых условиях, относиться к людям одинаково (т. е. одинаково) - это не то же самое, что относиться к ним справедливо. Обычная наглядная иллюстрация - три ребенка разного роста, которые хотят заглянуть через забор. Чтобы они оказались на одном уровне, нужно дать более высоким детям более высокие коробки. Переход от мышления, ориентированного на равенство, к мышлению, ориентированному на справедливость, был силен в вопросах расовой справедливости, особенно в США. Но здесь есть и гендерные последствия. Например, справедливая система образования будет такой, которая признает естественные половые различия, особенно тот факт, что в критические моменты обучения мальчики находятся в неблагоприятном положении по сравнению с девочками.

В этой главе изложены предложения по созданию системы образования, более благоприятной для мужчин. В частности, я выступаю за три основные реформы: предоставление мальчикам дополнительного года дошкольного образования, прежде чем они пойдут в школу; привлечение в классы учителей-мужчин; значительные инвестиции в профессиональное образование, включая создание большего числа технических вузов. Я понимаю, что некоторые пункты этой программы могут показаться радикальными. Но если мы серьезно относимся к гендерному равенству, то некоторый радикализм необходим.

ДАР ВРЕМЕНИ

Начало обучения на год позже получило название "redshirting". Этот термин заимствован из практики, принятой в студенческой легкой атлетике, когда игрок не участвует в регулярных соревнованиях в течение сезона. Идея получила всплеск популярности в 2008 году, когда Малкольм Гладуэлл в своей книге Outliers представил доказательства того, что дети старше своих одноклассников лучше справляются с академическими тестами и в целом с жизнью. Он утверждал, что принадлежность к старшей или младшей возрастной группе в классе приводит к тому, что "дети попадают в модели достижений и неуспехов, поощрений и разочарований, которые растягиваются на годы"².

Стоит отметить, что отсрочка - довольно распространенное явление. В исследовании Morning Consult и EdChoice, проведенном в 2021 году, 12 % родителей детей школьного возраста заявили, что откладывали поступление в детский сад хотя бы одного из своих детей, по сравнению с 6 % тех, чьим детям уже исполнилось 18 лет.³ Три основные причины отсрочки заключались в том, что ребенок был слишком мал, эмоционально не готов или академически не готов. Интересно, что среди учителей, имеющих детей школьного возраста, доля "отказников" была немного выше - 15 %.⁴ Эти цифры выше официальных данных за 2010/2011 учебный год (последний, по которому данные находятся в открытом доступе), когда 7 % мальчиков и 5 % девочек имели задержку с поступлением в детский сад.⁵ (Пандемия, конечно, может быть здесь фактором).

Но некоторые дети имеют гораздо больше шансов остаться в школе, чем другие. Дети с обеспеченными родителями в два раза чаще задерживаются в школе, чем дети из малообеспеченных семей. Аналогичный разрыв наблюдается между белыми и чернокожими детьми. Мальчики чаще остаются на второй год, чем девочки, особенно если их родители - учителя.⁶ Дети, которые младше по возрасту для своего учебного года, также чаще остаются на год позже. При сочетании этих факторов показатель становится довольно высоким. Согласно анализу данных за 2010/11 год, проведенному экономистом Северо-Западного университета Дианой Уитмор Шанценбах и Стефани Ховард Ларсон, среди мальчиков, родившихся летом у родителей, получивших образование бакалавра (из тех, кто читает "Outliers"), доля второгодников составляет 20%.⁷ Анекдотично кажется, что второй год чаще встречается в частных школах. И далеко не всегда дети, отчисленные из школы, оказываются в наиболее неблагоприятном положении с точки зрения образования: на момент принятия решения их результаты по грамотности и математике несколько выше среднего.⁸ Другими словами, мальчики, которые меньше всего выиграют от этого, чаще всего оказываются отчисленными.

Я предлагаю, чтобы все мальчики по умолчанию переводились в разряд младшеклассников. Введение разницы в хронологическом возрасте в 1 год уменьшит разницу в развитии между мальчиками и девочками. Другими словами, это было бы более справедливо. В главе 1 я показал, что гендерные различия в обучении проявляются рано, но самые большие различия в развитии мозга возникают в подростковом возрасте. Основная причина более позднего начала обучения мальчиков заключается не в том, чтобы они были на год старше в детском саду. Она заключается в том, чтобы они были на год старше, когда перейдут в среднюю и старшую школу.

ПОДОЙДЕТ ЛИ ВАМ ЭТОТ ВАРИАНТ?

Уменьшит ли задержка начала занятий для мальчиков гендерный разрыв? Я не знаю точно. Такие значительные изменения в образовательной политике трудно оценить заранее. Но данные, полученные в ходе исследований, посвященных отсрочке начала обучения, заставляют меня надеяться, что она может оказать значительную помощь. Ряд исследований, проведенных среди мальчиков, перешедших на повторный курс обучения, показал значительное снижение гиперактивности и невнимательности в начальной школе, более высокий уровень удовлетворенности жизнью, более низкие шансы быть отчисленным из школы в дальнейшем, а также более высокие результаты тестов.⁹

Шанценбах - ученый, который вместе с Элизабет Касио из Дартмутского колледжа провел последнее высококачественное исследование по проблеме редизайна, используя данные из Теннесси. Дети в их выборке были непропорционально низкодоходными и расово разнообразными. Половина из них получала бесплатные или льготные обеды в детском саду. Треть была чернокожей. В целом, Шанценбах и Касио обнаружили, что взросление на год положительно сказывается на результатах тестов в восьмом классе, снижает риск повторения одного класса перед старшей школой и повышает шансы сдать экзамен SAT или ACT в конце средней школы. Однако преимущества мальчиков были как минимум в два раза выше, чем у девочек, по всем показателям в 8 классе, а к старшей школе только у мальчиков наблюдались какие-либо преимущества. Касио и Шанценбах также обнаружили наибольшие преимущества у учащихся с низким уровнем дохода, что, как они отмечают, "контрастирует с наблюдаемыми закономерностями, когда дети с более высоким уровнем дохода значительно чаще остаются в резерве".¹⁰ Наконец, они не обнаружили никаких негативных последствий для младших одноклассников детей, оставленных в резерве. Более того, по их словам, существует скромный положительный эффект "перелива".

Таким образом, отсев дает долгосрочный положительный эффект для мальчиков, особенно из бедных слоев населения, и не оказывает негативного влияния на их одноклассников. Важно отметить, что эти результаты были обусловлены не относительным, а абсолютным возрастным эффектом - то есть тем, на что и направлена моя политика редизайна. Одним из самых обнадеживающих результатов исследования стало значительное снижение риска остаться в классе в дальнейшем. Отставание в учебе крайне неравномерно в зависимости от расы, пола и экономического положения: каждый четвертый чернокожий мальчик (26 %) повторяет хотя бы один класс до окончания школы.¹¹ Если с самого начала переводить мальчиков на повторное обучение, мы сможем снизить риск того, что они будут отставать на год позже.

Выводы Касио и Шанценбаха согласуются с результатами другого исследования, проведенного Филипом Куком и Сонгманом Кангом на основе данных по Северной Каролине.¹² Их анализ показывает, что дети, переведенные на , к концу третьего класса показывают значительно лучшие результаты как по чтению, так и по математике. Рассматривая гендерные различия внутри расовых групп, они обнаружили, что 10-процентный отсев среди белых мальчиков сократил общий гендерный разрыв среди белых учеников по чтению в третьем классе на 11 %.

Есть и качественные свидетельства. Углубленное исследование, проведенное Сюзанной Стейтлер Джонс из Коллин-колледжа, показало, что уровень удовлетворенности жизнью у мальчиков-подростков, родившихся летом, был гораздо выше, чем у их сверстников.¹³ Среди тех, кто начал учиться в школе в установленном возрасте, по ее словам, часто звучал такой рефрен: "Я всегда стараюсь не отставать". Но, по ее словам, общее мнение старших мальчиков таково: "Им это нравится, им нравится быть старше, никаких проблем с этим нет, не могу придумать, как это повредило, это только помогло". Джонс также опросил родителей и спросил их, что бы они сделали, если бы у них родился еще один летний сын. "Автоматически (они сказали): "Мы бы перешли на новый курс". "Однако стоит отметить, что эта небольшая группа состояла в основном из белых и обеспеченных людей, просто потому, что именно эта группа в настоящее время чаще всего отчисляет своих детей.

В совокупности эти результаты указывают на потенциально большие преимущества от того, что все мальчики начинают обучение на год позже. Наибольший выигрыш получат те, кто с наименьшей вероятностью будет переведен на второй курс прямо сейчас, особенно мальчики из семей с низким уровнем дохода и чернокожие мальчики. Я также ожидаю, что выигрыш будет еще больше по другим показателям, таким как средний балл успеваемости, которые существующие исследования не смогли оценить. Например, оценки в старших классах связаны с навыками исполнительного функционирования - одна из вероятных причин, почему у девочек они выше.¹⁴ Дополнительный год развития вряд ли полностью устранит разрыв в этих навыках, но он, несомненно, поможет.

ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ ПЕРЕРЫВА В РАБОТЕ

Конечно, есть несколько веских аргументов против моего предложения. Здесь я рассмотрю пять. Во-первых, отсрочка поступления в школу может привести к тому, что родителям придется еще год обеспечивать уход за детьми; вероятно, это одна из причин, по которой родители с низким уровнем дохода и так гораздо реже отдают своих детей в школу. Это реальная проблема. Я предлагаю зачислять мальчиков в универсальную программу дошкольного образования в том же возрасте, что и девочек, но давать им дополнительный год, прежде чем они перейдут в следующий класс. Другими словами, мальчики получат двойную дозу дошкольного образования. Таким образом, с точки зрения родителей, эта политика должна быть нейтральной в отношении расходов на уход за детьми.

Во-вторых, существует опасение, что мальчики, которые начнут учиться позже, с большей вероятностью бросят среднюю школу, поскольку по закону они смогут оставить формальное образование за некоторое время до окончания средней школы. Трудно сказать, насколько серьезной будет эта проблема. Данные, проанализированные экономистами в области образования Дэвидом Демингом и Сьюзан Динарски, не показывают значительного влияния на уровень окончания школы среди тех, кто начинает учиться на год позже, хотя и свидетельствуют о задержке.¹⁵ Но, как мы уже видели, эта группа вряд ли является репрезентативной; современные дети-отказники принадлежат к более благополучным слоям населения, поэтому вероятность бросить школу в любом случае гораздо ниже. Одно, что могло бы помочь в этом случае, - это повышение возраста окончания школы до 18 лет, что уже сделали около половины американских штатов.¹⁶

В-третьих, связанное с этим возражение заключается в том, что мальчики потеряют год на рынке труда, когда станут мужчинами, что потенциально снизит их пожизненный заработок. Это одна из главных проблем Деминга и Динарски. "При неизменном пенсионном возрасте человек, который начинает учиться в школе на год позже, проводит на один год меньше в составе рабочей силы", - отмечают они. "Финансовые потери от более позднего начала учебы состоят из одного года заработка на рынке труда, а также пожизненной отдачи от этого потерянного года опыта на рынке труда".¹⁷ Опять же, это разумное опасение. Но оно относится к любой политике, которая увеличивает количество лет, проведенных в школе, в любом возрасте. Например, вы можете провести 2 года в муниципальном колледже и выйти оттуда без какого-либо диплома. Правда в том, что сейчас мало кто из молодых людей выходит на рынок труда, закончив среднюю школу. Почти каждый пятый не заканчивает среднюю школу вовремя.⁸ Из тех, кто начинает обучение в муниципальном колледже, менее чем каждый третий получает квалификацию через три года.⁹ Более чем каждый десятый молодой человек в возрасте от 16 до 24 лет "отключен" (то есть не имеет ни оплачиваемой работы, ни образования).²⁰ Я хочу сказать, что не следует считать, что дополнительный год обучения будет означать потерянный год заработка. Если он поможет улучшить результаты для мальчиков, как я считаю, то это должно улучшить перспективы на рынке труда.

В-четвертых, возникает вопрос о том, как постепенно проводить реформу. Если мы вдруг задержим целую когорту мальчиков на год, то в системе образования окажется одна-единственная когорта, состоящая только из женщин, что было бы довольно странно, особенно для них. Я предлагаю вводить эту политику постепенно, в течение нескольких лет, начиная с самых младших мальчиков и постепенно расширяя возрастной диапазон каждый год, пока все мальчики не будут охвачены этой политикой. Возможно, треть мальчиков будет переведена в первый год, две трети - во второй, а все - только в третий, например. (Это также позволило бы социологам провести естественный эксперимент, чтобы оценить преимущества редизайна для мальчиков разного возраста).

И последнее, но не менее важное: будет ли это законно? Давайте представим, что школьный округ или штат принимает мой план. Вероятно, возникнет судебный спор, возможно, со стороны ACLU. Они будут ссылаться на раздел VII Закона о гражданских правах 1964 года, который запрещает дискриминацию по половому признаку, и, возможно, на пункт о равной защите в 14-й поправке.²¹ Защита будет заключаться в том, что девочки и мальчики отличаются по уровню развития и что эти различия могут быть учтены в образовательной политике без нарушения раздела VII. В качестве примера можно привести знаменитый случай с Виргинским военным институтом, школой для всех мальчиков. В 1996 году Верховный суд заставил институт полностью открыть свои двери для женщин. Судья Рут Бейдер Гинзбург написала мнение большинства.²² Важно отметить, что суд не оспаривал утверждение о том, что в среднем существуют различия в том, как учатся мальчики и девочки. Однако, как написала Гинзбург, это не является основанием для исключения девочек, "чьи таланты и способности выходят за рамки среднего описания" (т. е. которые учатся скорее как типичные мальчики). Сегодня около 12 % студентов института - женщины.²³

Суд постановил, что для полного исключения одного пола из государственного образовательного учреждения государство должно предоставить "чрезвычайно убедительное обоснование"²⁴ Но мое предложение заключается не в том, чтобы исключить представителей обоих полов из какого-либо учреждения, а лишь в том, чтобы немного изменить стандартный возраст, в котором мальчики и девочки переходят из дошкольного учреждения в детский сад, на основании их различных траекторий развития. Родители будут вправе отменить стандартный возраст, задержать дочь или ускорить сына, как и в нынешней системе. При всем этом существуют очевидные юридические проблемы, связанные с тем, что политика в явном виде основывается на половых различиях, которые необходимо учитывать при разработке и реализации.

Так что я думаю, что на эти разумные опасения есть разумные ответы, связанные с моим планом "красной рубашки для мальчиков". Единственный способ узнать наверняка - это провести его в жизнь, сначала в виде нескольких пилотных программ, возможно, в нескольких школьных округах в разных условиях. Я полагаю, что они покажут хорошие результаты с точки зрения сокращения гендерного разрыва в образовании и хорошей окупаемости инвестиций. Но, конечно, я могу ошибаться. Именно поэтому так важны оценочные исследования. Давайте узнаем.

БОЛЬШЕ МУЖЧИН, ОБУЧАЮЩИХ МАЛЬЧИКОВ

В настоящее время мальчики и школа не слишком хорошо сочетаются. По данным опроса, проведенного ОЭСР в 2015 году, мальчики в два раза чаще, чем девочки, говорят, что школа - это "пустая трата времени".²⁵ В США мальчиков в три раза чаще, чем девочек, исключают из школы и в два раза чаще отстраняют от занятий.²⁶ Существует ряд реформ, которые могут улучшить школьную среду для мальчиков, включая больше физической культуры, более позднее время начала занятий и лучшее питание. Упражнения, еда, сон: в общем, система образования должна лучше понимать, что ученики - это плоть и кровь, а не просто мозги на палочке. Конечно, эти реформы пойдут на пользу и девочкам.

Но одна школьная реформа превзошла бы все эти: больше мужчин за партами в наших классах. В США доля учителей-мужчин низка и падает. Доля мужчин среди учителей в школах K-12 сейчас составляет 24 %, по сравнению с 33 % в начале 1980-х годов.²⁷ Как показывает рисунок 10-1, мужчин особенно не хватает в начальных и средних школах. Аналогичные тенденции наблюдаются и в других странах, в том числе в Великобритании и Южной Корее.²⁸

РИСУНОК 10-1 Недостаточно мистеров

Пол учителей, по уровням школ

Примечание: В системе послесреднего образования указаны данные по преподавателям, работающим на полную ставку в учебных заведениях, выдающих дипломы.

Источник: Национальный центр статистики образования (IPEDS, март 2021 г.): Данные по К-12 приведены за 2017-2018 годы; данные по послесреднему образованию - за 2017, 2018 и 2019 годы.

"Если тенденция сохранится, мы можем увидеть день, когда 8 из 10 учителей [в США] будут женщинами", - пишут Ричард Ингерсолл и его коллеги в докладе Пенсильванского университета за 2018 год. Они добавляют, что "все больший процент начальных школ не будет иметь учителей-мужчин.... Учитывая важность учителей как образцов для подражания и даже как суррогатных родителей для некоторых учеников, некоторые, конечно, будут рассматривать эту тенденцию как проблему и политический вопрос."²⁹ Честно говоря, я не знаю, как кто-то может не рассматривать эту тенденцию как проблему. Но важно объяснить, почему. Во-первых, если дети растут, воспринимая уход или образование как женскую работу, это укрепляет гендерные стереотипы в поколениях. Как сказала Глория Стайнем в 1995 году: "То, как мы разделяемся на наши ложные представления о мужском и женском, - это то, что мы видим в детстве".³⁰

Есть также убедительные доказательства того, что учителя-мужчины повышают успеваемость мальчиков, особенно в некоторых предметных областях, таких как английский язык. Потенциальные плюсы здесь весьма велики. По оценкам исследователя в области образования Томаса Ди, если бы половина учителей английского языка с шестого по восьмой класс были мужчинами, "разрыв в успеваемости по чтению [между девочками и мальчиками] сократился бы примерно на треть к концу средней школы"³¹ (Примечательно, что на успеваемость девочек по английскому языку пол учителя, похоже, не повлиял). Отдельное исследование, проведенное в Чикаго, показало, что в классах с учителем-мужчиной гендерный разрыв в среднем балле девятого класса сократился почти вдвое.³²

Когда доля мужчин, преподающих в финских начальных школах, была увеличена за счет 40-процентной квоты на учебные курсы, и мальчики, и девочки стали лучше учиться.³³ Квота была отменена в 1989 году, и доля мужчин, поступающих на работу в начальную школу, сократилась вдвое. Эта политика прекратилась из-за закона о дискриминации по половому признаку, принятого в 1987 году. Но в 2005 году финское правительство ввело законодательное требование к каждой государственной компании, чтобы в ее совете директоров было не менее 40 % женщин.³⁴ Я признаю, что не разбираюсь в тонкостях финской правовой системы, но, безусловно, здесь что-то не так.

Но я отвлекаюсь. Хотя доказательства того, что учителя-мужчины имеют значение, очень весомы, точные механизмы не вполне понятны. Одним из факторов может быть отношение. Учителя-женщины чаще, чем учителя-мужчины, считают мальчиков в своем классе деструктивными, в то время как учителя-мужчины, как правило, более позитивно относятся к мальчикам и их способностям.³⁵ Также может иметь место эффект ролевой модели. Стоит отметить, что расовая принадлежность учителей тоже имеет значение, и в преподавании больше белых, чем женщин. Но, похоже, чернокожие мальчики больше всего выигрывают от наличия чернокожего учителя.³⁶ "Наличие учителей-мужчин и учителей-женщин, вероятно, полезно для учащихся по многим из тех же причин, по которым они выигрывают от расового и этнического разнообразия учительского состава", - пишет Лизетт Партелоу, исследователь в области образования из прогрессивного Центра за американский прогресс.³⁷

Здесь требуется масштабная и срочная работа по набору персонала. В идеальном мире у нас было бы одинаковое количество преподавателей-мужчин и преподавателей-женщин, начиная с дошкольных классов и заканчивая семинарами для докторов наук. Огромный прогресс достигнут в кампусах колледжей, где женщины сегодня составляют почти половину штатных преподавателей (47%), как показано на рисунке 10-1.³⁸ Женщины также составляют более половины руководителей факультетов университетов и колледжей, 40% деканов и 30% президентов колледжей.³⁹ Американский совет по образованию поставил цель достичь полного гендерного паритета в руководстве колледжей к 2030 году. Учитывая недавнюю тенденцию к росту, а также тот факт, что половина нынешних президентов колледжей говорят, что планируют покинуть свой пост в ближайшие 5 лет, эта амбициозная цель выглядит вполне достижимой.⁴⁰ Совет называет эту инициативу "Перемещение иглы". Таким образом, в сфере высшего образования мы наблюдаем реальный прогресс в достижении гендерного баланса на всех уровнях и постановку четких целей на будущее. В то же время в К-12 мы с каждым годом все дальше уходим от гендерного паритета, и никаких целей не ставится. Безусловно, сдвинуть ситуацию с мертвой точки здесь не менее важно. В качестве первого шага мы должны поставить цель достичь 30-процентного представительства мужчин в преподавании в К-12. Школьным округам можно предложить взять на себя обязательство достичь этой цели.

Также необходимы особые усилия по привлечению большего числа мужчин в систему дошкольного образования, больше чернокожих мужчин и больше мужчин-преподавателей английского языка. Образование в раннем возрасте близко к тому, чтобы стать полностью женской средой. То, что только 3 % воспитателей дошкольных учреждений и детских садов - мужчины, должно быть предметом национального стыда.⁴¹ Сейчас на военных самолетах США летает в два раза больше женщин, чем мужчин, преподающих в детском саду (в процентном соотношении от общего числа профессий).⁴² По данным углубленного исследования 46 мужчин-педагогов, работающих в дошкольных и детских садах Нью-Йорка, проведенного Кирстен Коул из Манхэттенского общественного колледжа и ее коллегами, препятствия для привлечения мужчин в эту сферу очень высоки.⁴³ Стигма - одна из главных проблем. Многим мужчинам советовали следить за тем, чтобы никогда не оставаться с ребенком наедине, и остерегаться любого физического контакта. (Как раз когда я писала эту главу, мой сын позвонил и сказал, что ему отказали в работе по уходу за детьми, потому что родителям было неудобно оставлять детей с мужчиной. "По крайней мере, они были честны в этом вопросе", - сказал он).

С другой стороны, многие из этих педагогов заявили, что гордятся тем, что служат положительным мужским примером для подражания детям младшего возраста, и сообщили, что многие родители были рады тому, что у их детей будет учитель-мужчина. Коул и ее соавторы призывают к согласованным политическим усилиям, направленным на привлечение и удержание большего числа мужчин в системе раннего образования. "Из-за их нынешней нехватки в этой области, - пишут они, - мужчины-педагоги могут также нуждаться в намеренной поддержке, направленной на устранение особых обстоятельств, с которыми они сталкиваются в связи с предвзятостью и изоляцией". Они предлагают целенаправленно привлекать мужчин в эту сферу по образцу таких программ, как NYC Teaching Fellows, которая поддерживает профессионалов, переходящих на преподавательскую работу в самых востребованных предметных областях, таких как математика, естественные науки и особые потребности в малообеспеченных нью-йоркских школах. Благотворительные фонды, серьезно относящиеся к гендерному равенству, должны наводнить рынок образования щедрыми стипендиями для мужчин, желающих сделать карьеру в сфере дошкольного образования, точно так же, как они поддерживают девочек, заинтересованных в карьере в области STEM.

Вторая приоритетная задача - привлечь больше чернокожих мужчин к преподаванию. "Будучи чернокожим учителем, я иногда чувствую себя единорогом", - говорит Шарль Жан-Пьер, преподаватель искусства и французского языка в государственных школах округа Колумбия.⁴⁴ Это неудивительно. Чернокожие мужчины составляют всего 2 % учителей в США.⁴⁵ Как я уже упоминал, чернокожие мальчики особенно выигрывают от того, что у них есть чернокожий учитель. В настоящее время существует целый ряд инициатив, в основном на городском уровне, направленных на увеличение числа чернокожих учителей-мужчин, включая NYC Men Teach, Национальную ассоциацию чернокожих учителей-мужчин, Инициативу цветных учителей-мужчин, Совещание чернокожих учителей-мужчин и так далее. Но многие из них работают на скудные бюджеты и остро нуждаются в поддержке.

В Колумбии, Южная Каролина, школьный директор Барон Дэвис поставил перед собой четкую цель нанять дополнительно 100 цветных учителей-мужчин (с особым упором на чернокожих), что позволит довести их представительство в округе до 10 %. Именно такая целенаправленность и конкретика необходимы для общенациональной программы позитивных действий для учителей-мужчин. "Нельзя постоянно говорить, что в образовании недостаточно чернокожих мужчин", - говорит Дэвис. Вопрос в том, говорит он, "что вы собираетесь с этим делать?"⁴⁶ Я думаю, что то же самое теперь можно сказать и о мужчинах в образовании в целом.

Третий приоритет в наборе - привлечь больше мужчин к преподаванию английского языка. Грамотность и устная речь - это то, в чем мальчики больше всего отстают от девочек, а эти навыки имеют большое значение для последующих образовательных перспектив. Одно из исследований показало, что перевод американских школьников на одну буквенную оценку по английскому языку в девятом классе повышает вероятность поступления в колледж на 10 процентных пунктов.⁴⁷ Дополнительный год, который мальчики получат в результате переподготовки, безусловно, поможет в этом деле. Но и большее количество учителей-мужчин по соответствующим предметам, особенно по английскому языку, тоже помогло бы. Помните, что наличие учителя-мужчины в английском языке улучшило результаты мальчиков, а на девочек не оказало никакого негативного влияния . Так что чем больше мужчин будет преподавать английский, тем лучше. В настоящее время мужчины составляют 12 % учителей английского языка в средней школе и 23 % - в старшей.⁴⁸ Большинство политических усилий в области набора учителей в настоящее время направлены на привлечение большего числа преподавателей, мужчин или женщин, в области STEM. Это, конечно, важно. Но я бы сказал, что сейчас существует не менее острая необходимость привлечь больше мужчин к преподаванию английского языка. Один из вариантов - позаимствовать идею из области STEM и предоставить студентам колледжей, специализирующимся на английском языке, возможность одновременно получить аккредитацию преподавателя, сократив количество лет обучения. Очевидно, что это может быть привлекательно как для мужчин, так и для женщин.

МЕНЬШЕ РАЗГОВОРОВ, БОЛЬШЕ МАГАЗИНОВ

Третья крупная политическая реформа, которую я предлагаю, - это масштабные инвестиции в профессиональное образование и подготовку, ориентированные на мужчин. Наша система образования ориентирована на стандартное академическое обучение, вплоть до получения степени в четырехлетнем колледже. Я много писал о колледже в предыдущих главах. Но многие люди прекрасно обходятся без 4-летнего высшего образования. По данным исследования, проведенного Энтони Карневале и его соавторами из Джорджтауна, 16 % людей с дипломом средней школы и 28 % людей со степенью младшего специалиста зарабатывают за свою трудовую жизнь больше, чем средний человек со степенью бакалавра.⁴⁹ По их словам, "простой совет старшеклассникам "поступайте в колледж" больше не является достаточным". Карневале говорит, что нам нужно больше консультантов по вопросам карьеры в средних школах, обладающих навыками и информацией, чтобы помочь ученикам увидеть ряд вариантов. Иногда эта должность называется "консультант по колледжу и карьере", но обычно больше внимания привлекает именно первая. (Мы должны стремиться к гендерному балансу и здесь: сейчас только один из четырех консультантов по профориентации - мужчина.) ⁵⁰

Упор на традиционное обучение в колледже дает понять, что одни навыки ценнее других, а именно те, которые делают вас "готовым к колледжу". Я мог бы многое сказать о классицизме и "культе умных", которые лежат в основе многих размышлений и политики в этой области.⁵¹ Но одним из результатов стало постоянное недооценивание профессионального обучения. Это вредно в целом, но особенно для мальчиков и мужчин. В среднем учащиеся мужского пола лучше справляются с более "практичным" подходом к обучению и получают наибольшую пользу от более профессионального подхода.⁵² Но в американских школах наблюдается стремительный спад карьерного и технического образования (CTE), что является результатом одержимости идеей поступления в колледж и остаточного страха "увести" некоторых учащихся от более академических занятий. В период с 1992 по 2013 год (последний год, за который имеются данные) количество кредитов CTE, полученных американскими школьниками, снизилось на 17 %.⁵³ Федеральные расходы сократились за последние несколько десятилетий.⁵⁴

В программах средней школы должно быть больше "практических" элементов. Это не значит, что нужно отправить всех мальчиков в мастерскую, чтобы они учились ремеслу, пока девочки будут писать эссе для поступления в колледж. Но это означает включение более практических и более профессиональных элементов (т. е. CTE) в общую программу , и особенно создание большего количества отдельных технических школ. Более широкая цель заключается в том, что философ Джозеф Фишкин называет "плюрализмом возможностей"⁵⁵ Вместо единственного узкого пути в том, что он называет "унитарной структурой возможностей", должно быть множество различных путей к успеху.

Насколько CTE может помочь мальчикам? Доказательная база здесь не очень обширна, но то, что есть, выглядит обнадеживающе. Выделяются несколько высококачественных исследований. В первом из них изучалось влияние академий карьеры, представляющих собой небольшие средние школы с профессиональным уклоном. По оценкам, в стране насчитывается около 7 000 таких академий, хотя они сильно различаются по своему подходу.⁵⁶ В оценочном исследовании MDRC рассматривались девять академий в Нью-Йорке. По традиционным показателям образования, таким как оценки, результаты тестов и поступление в колледж, они оказались провальными. Однако студенты-мужчины из этих школ, в основном латиноамериканцы и чернокожие, за восемь лет последующего исследования получили 17-процентный прирост заработка, что эквивалентно дополнительным 30 000 долларов США.⁵⁷ Этот прирост заработной платы аналогичен тому, который получают студенты, закончившие 2 года обучения в муниципальном колледже. Поразительно, но для молодых женщин, окончивших академии, не было выявлено явных преимуществ ни по одному из измеряемых результатов, что является исключением из правила образовательных мероприятий в целом, которое я описал в главе 6, и еще одним доказательством того, что CTE - это особенно благоприятный для мужчин образовательный подход.

Во втором исследовании изучалось влияние общенациональной системы шестнадцати школ CTE в Коннектикуте, в которых обучалось около 11 000 студентов, что составляет 7% от общего числа учащихся школьной системы.⁵⁸ Ученики мужского пола в этих школах заканчивали школу на 10 процентных пунктов быстрее, чем в традиционных школах, а их заработная плата к 23 годам была на 33-35% выше. При этом очевидных преимуществ для студенток не наблюдалось. Эти американские исследования перекликаются с аналогичными результатами исследования, проведенного в Норвегии, где новая профессиональная программа в средней школе повысила заработок участников мужского пола. Как пишут авторы исследования Марианна Бертран, Магне Могстад и Джек Маунтджой, "соображения, связанные с различиями в преимуществах полов, должны стать неотъемлемой частью политического разговора о профессиональном образовании".⁵⁹

В последние годы появились некоторые отрадные признаки того, что политики стали теплее относиться к инвестициям в CTE. Ряд штатов увеличили финансирование. Например, Невада утроила инвестиции в CTE.⁶⁰ В 2018 году был возобновлен Закон Карла Д. Перкинса о карьере и техническом образовании, который ежегодно выделяет штатам 1,3 миллиарда долларов на поддержку финансирования CTE.⁶¹ Это хорошо, насколько это возможно. Но по сравнению со 150 миллиардами долларов, выделяемыми на образование в колледжах, это не так уж и много.⁶²

Другая проблема заключается в том, что почти все инвестиции в CTE направляются на внутришкольные курсы, несмотря на то, что наилучшие доказательства пользы CTE получены в рамках общешкольных подходов. Безусловно, нам нужно больше CTE в каждой школе. Но что еще более важно, нам нужно больше школ, где преподают CTE. По моим оценкам, в настоящее время в стране насчитывается около 1600 средних технических школ, что составляет около 7 % всех государственных средних школ.⁶³ Они сосредоточены в крупных городских или пригородных школьных округах на северо-востоке.⁶⁴ В целом, только 12 % школьных округов имеют школы CTE. Мы должны стремиться к тому, чтобы к 2030 году по всей стране появилось не менее 1 000 новых технических средних школ. Если федеральное правительство предложит штатам субсидии в размере 5 000 долларов на каждого учащегося, эта цель может быть достигнута примерно за 4 миллиарда долларов в год.⁶⁵ Эти новые школы , конечно, будут открыты для мальчиков и девочек. Но, учитывая результаты оценочных исследований, имеет смысл ориентировать их на учащихся мужского пола.

За пределами средней школы есть веские основания для расширения ученичества. Национальный закон об ученичестве, принятый Палатой представителей в 2021 году, предусматривает выделение 3,5 миллиарда долларов в течение 5 лет на создание почти миллиона новых ученических мест.⁶⁶ Такие инвестиции крайне необходимы; будем надеяться, что Сенат тоже так считает. Несмотря на некоторый рост в последнее время, США по-прежнему находятся в самом низу международной таблицы по количеству взрослых, проходящих профессиональное обучение, - около 636 000 человек.⁶⁷ Общественные колледжи также предлагают профессиональные курсы, ведущие к повышению занятости и заработка, особенно в области здравоохранения, бизнеса и STEM. Эти колледжи также являются наиболее распространенным местом послешкольного образования для молодых людей в США (для сравнения, получение степени младшего специалиста по гуманитарным предметам не является большим вложением с точки зрения результатов на рынке труда).⁶⁸ Не менее 20 миллиардов долларов в год следует направлять в муниципальные колледжи через новую федеральную программу грантов, а также больше стимулов для того, чтобы студенты заканчивали обучение, особенно по предметам, дающим наилучшие перспективы трудоустройства.⁶⁹

Все эти реформы потребуют времени. Как пишет Орен Касс, глава правоцентристского аналитического центра American Compass, "переориентация реформы образования с одержимости колледжами на уважение других путей, по которым молодые люди могут выйти на рынок труда, будет долгим и медленным процессом".⁷⁰ Поэтому нам лучше начать.

Я сосредоточился здесь на маршрутах призвания, но хочу сделать одно замечание по поводу колледжей. Я бы хотел, чтобы больше стран или американских штатов последовали примеру Шотландии, которая в рамках своего плана действий по гендерным вопросам поставила цель сократить гендерный разрыв при поступлении в высшие учебные заведения до 5 процентных пунктов. Это будет непростой задачей, учитывая, что в настоящее время разница составляет 17 процентных пунктов.⁷¹ Но шотландское правительство выделяется тем, что четко заявляет, что гендерное неравенство в обоих направлениях имеет значение, и ставит конкретные задачи по его устранению.

Наконец, я должен упомянуть об одном политическом предложении, которое я не одобряю: больше однополых школ. Это решение довольно часто встречается в дискуссиях о том, как помочь мальчикам. Есть несколько исследований, показывающих впечатляющий эффект, в том числе исследование двадцати школ в Тринидаде и Тобаго.⁷² Но в целом исследования не говорят о большой пользе раздельного обучения ни для мальчиков, ни для девочек.⁷³ Возможно, однополое образование дает особые преимущества определенным группам, включая чернокожих мальчиков; просто в этом конкретном вопросе нет весомых доказательств ни для тех, ни для других. Конечно, верно, что, как говорит Майкл Гуриан в названии своей книги, мальчики и девочки учатся по-разному.⁷⁴ Но с этим различием лучше бороться, пересмотрев курсы подготовки учителей, чтобы включить в них некоторые научные данные о половых различиях, как призывает Гуриан. (В настоящее время они этого не делают).

Многие различия между мальчиками и девочками в современных классах объясняются тем, что девочки просто намного "старше" в плане развития. Мы можем отправлять мальчиков в те же школы, что и девочек, только на год позже.

ГЛАВА 11

.

МУЖЧИНЫ МОГУТ ИСЦЕЛЯТЬ

Привлечение мужчин к работе будущего

Кэмерону было около шести лет, когда я вез его домой после посещения врача. "Папа, - сказал он, - я не знал, что мужчины могут быть врачами". На мгновение я был озадачен. Затем я понял, что два или три врача, с которыми он сталкивался ранее, были женщинами, что не так уж странно, учитывая, что более половины врачей первичного звена в Великобритании - женщины. Если он сталкивался только с женщинами, работающими врачами, то вполне резонно задался вопросом, могут ли мужчины выполнять эту работу. Я заверила его, что мужчины действительно могут быть врачами, но осторожно добавила: "И медсестрами, конечно". В начальной школе, в которую ходили наши сыновья, тоже работали одни женщины, поэтому им тоже потребовалось время, чтобы убедить их, что мужчины тоже могут быть учителями.

Пытаясь найти баланс, мы намеренно старались нанимать мужчин для ухода за детьми наших сыновей. Конечно, это было не всегда просто, ведь мужчины составляют такую ничтожную долю работников по уходу за детьми. Один из них, "австралиец Майкл", пользовался особым успехом. Он разбивал палатки в качестве "лагеря для выполнения домашних заданий" и заставлял мальчиков бегать за мячом для регби в перерывах между выполнением заданий. Майкл инстинктивно знал, как сделать так, чтобы выполнение домашнего задания не было похоже на тюремное заключение и больше напоминало игру. (Иногда я думаю, не является ли это одной из причин того, что Брайс в итоге стал работать в сфере воспитания и образования детей).

В главе 10 я предложил некоторые решения структурных проблем, с которыми сталкиваются мальчики в системе образования. Здесь я обращаюсь к проблемам мужчин в сфере труда. Как я показал в главе 2, в традиционно мужских отраслях, таких как производство и тяжелая промышленность, наблюдается сокращение достойно оплачиваемых рабочих мест. Новые рабочие места среднего класса находятся в сферах, которые часто называют "розовыми воротничками", потому что в них заняты преимущественно женщины. В то время как женщины прочно вошли во многие профессии, в которых ранее доминировали мужчины, включая фармацевтику, юриспруденцию и бухгалтерию, не было ничего похожего на такое же движение в другом направлении. Гендерная десегрегация рынка труда была почти полностью односторонней.¹ В частности, доля мужчин в профессиях HEAL - здравоохранение, образование, администрирование и грамотность - остается упрямо низкой. Женщины всегда говорят: "Мы можем делать все, что могут делать мужчины", - заметила Глория Стайнем. Но мужчины не говорят: "Мы можем делать все, что могут делать женщины". "² Больше мужчин, безусловно, могут выполнять работу HEAL. И, учитывая тенденции на рынке труда, они должны это делать.

Здесь я сначала даю описание и определение профессий HEAL. Затем я привожу аргументы в пользу привлечения большего числа мужчин в профессии HEAL, которые состоят из трех основных компонентов. Во-первых, учитывая сокращение традиционных мужских профессий, необходимо, чтобы мужчины искали работу в этих секторах. Во-вторых, диверсификация этих профессий также поможет удовлетворить растущий спрос на рабочую силу. В-третьих, это повысит вероятность того, что мальчики и мужчины смогут найти мужчин, предоставляющих эти услуги. Таким образом, привлечение мужчин в профессии HEAL будет полезно и для мужчин, и для профессий, и для клиентов - беспроигрышный вариант.

Затем я выдвигаю ряд предложений по привлечению большего числа мужчин в HEAL, используя некоторые уроки успешных усилий по привлечению большего числа женщин в STEM. Три основных элемента моего плана "Мужчины могут работать в HEAL" заключаются в создании конвейера в системе образования, предоставлении финансовых стимулов и снижении социальной стигмы, с которой сталкиваются мужчины, работающие в этих областях.

СТЭМ И ОЗДОРОВЛЕНИЕ

Никогда не сомневайтесь в силе хорошего акронима. Два десятилетия назад Джудит А. Рамалей, помощник директора по образованию и человеческим ресурсам Национального научного фонда, получила задание продвигать науку, математику, инженерию и технологии. Акроним, который она унаследовала для этой работы, был SMET. Ей "не понравилось звучание этого слова", и она стала использовать вместо него STEM.³ К 2005 году в Конгрессе появилась фракция STEM, и с тех пор этот термин вошел в обиход. С самого начала стремление к STEM было мотивировано заботой об экономическом росте и национальной безопасности. Но в последние годы цель была перенесена на гендерное равенство и, в частности, на важность привлечения большего числа женщин в профессии STEM, в которых доминируют мужчины, и это принесло значительный успех.

В широком смысле профессии HEAL можно рассматривать как противоположность STEM. В них больше внимания уделяется людям, а не вещам, и они, как правило, требуют больше грамотности, чем навыков счета; отсюда и буква L вместо M. Возможно, всего около 120 000 работников зрелого возраста (от 25 до 54 лет) имеют такие названия, как математик или статистик, но существует гораздо больше профессий, где важны математические навыки.⁴ Аналогичным образом, существует примерно 150 000 авторов, писателей и редакторов, но гораздо больше профессий, где важны грамотность и коммуникативные навыки. В категорию HEAL я включаю несколько широких профессиональных категорий, таких как образование (например, учителя, библиотекари), здравоохранение (например, медсестры, врачи, гигиенисты) и поддержка здравоохранения (например, помощники по дому, ассистенты врачей)⁵ Кроме того, сюда включены некоторые специфические профессии, такие как социальные работники, консультанты по психическому здоровью, менеджеры и специалисты по обучению и развитию, администраторы образования и детских учреждений, редакторы, секретари суда и так далее. В 2020 году на рабочие места в области НТИМ приходилось 9 % занятости в США среди работников первого возраста, а на рабочие места в области ЗДРАВООХРАНЕНИЯ - 23 %. Здравоохранение и образование - очень крупные отрасли, на них приходится около 15 % всех рабочих мест.

В последние десятилетия наблюдается рост представленности женщин на рабочих местах в области НТИМ. Например, сейчас женщины составляют почти половину (45 %) ученых-биологов и ученых-физиков, работающих в США, по сравнению с менее чем одной из пяти в 1980 г.⁶ Среди инженеров доля женщин выросла с 4 % до 15 %. В последние десятилетия в технологической отрасли наблюдались гораздо меньшие успехи, и доля женщин в ней осталась на уровне около 25 %. Как показывает рисунок 11-1, в целом женщины составляют 27 % работников STEM, по сравнению с 13 % в 1980 году. Однако в отношении представленности мужчин на рабочих местах в сфере HEAL наблюдается обратная тенденция. В 2019 году мужчины занимали 26% рабочих мест, по сравнению с 35% в 1980 году. (Следует еще раз отметить, что все мои данные относятся к работникам с полной занятостью в возрасте от 25 до 54 лет).

РИСУНОК 11-1 Женщины растут в области НТИМ, мужчины падают в области ЗДОРОВЬЯ

Доля работников в профессиях STEM и HEAL в зависимости от пола, 1980 и 2019 гг.

Примечание: работающие на полную ставку, круглогодичные, гражданские работники в возрасте 25-54 лет с положительным заработком. HEAL и STEM классифицированы с использованием кодов профессий 1990 года.

Источник: Стивен Рагглс и другие, IPUMS USA: версия 11.0, 2021.

ПОЧЕМУ НАМ НУЖНО БОЛЬШЕ МУЖЧИН В ЦЕЛИТЕЛЬСТВЕ

Имеет ли значение, что женщины продолжают преобладать в профессиях HEAL? В конце концов, учитывая естественные половые различия между мужчинами и женщинами, мы не должны удивляться тому, что эти профессии привлекают больше женщин, чем мужчин. Вопрос, однако, в том, насколько больше. Как я уже неоднократно отмечал, распределение естественных предпочтений и интересов мужчин и женщин в значительной степени совпадает. Точно так же, как нынешнюю недопредставленность женщин в инженерном деле или на руководящих должностях нельзя правдоподобно объяснить естественными причинами, так же абсурдно думать, что 18%-ная доля мужчин среди социальных работников достоверно отражает истинный уровень интереса к этой работе среди мужчин, тем более что с 1980 года она сократилась вдвое.⁷ Если определенные профессии считаются запретными для мужчин, их выбор ограничивается, так же как и у женщин в обратном случае.

Сектора HEAL - это те места, где появляются рабочие места. Чтобы улучшить перспективы трудоустройства мужчин, нам нужно привлечь большее их количество к таким видам работ. Дэвид Деминг из Гарварда подсчитал, что с 1980 по 2012 год "рабочие места, требующие высокого уровня социального взаимодействия, выросли почти на 12 процентных пунктов как доля рабочей силы в США". В то же время "математически емкие, но менее социальные профессии... сократились на 3,3 процентных пункта за тот же период".⁸ Это правда, что профессии в области STEM чаще всего описываются как профессии будущего. Глянцевые фотографии ярких молодых людей в лабораторных халатах, конечно, усиливают это ощущение. Но с точки зрения создания новых рабочих мест HEAL опережает STEM; по моим подсчетам, на каждое новое рабочее место в STEM к 2030 году будет приходиться более трех новых рабочих мест в HEAL.⁹

Действительно, в среднем рабочие места в сфере STEM оплачиваются лучше, чем в сфере HEAL. Это отражает тот факт, что некоторые из самых крупных профессий HEAL имеют низкий уровень заработной платы. Например, около 610 000 помощников по уходу за больными на дому и персоналом (работающих полный рабочий день и в возрасте 25-54 лет) получают среднюю годовую зарплату в размере 26 000 долларов. Но есть и множество профессий HEAL с относительно высоким уровнем оплаты, например, практикующие медсестры ($100 000), менеджеры по медицинским и оздоровительным услугам ($71 000), администраторы в сфере образования и ухода за детьми ($70 000) или трудовые терапевты ($72 000).¹⁰ Многие профессии HEAL также предлагают высокую степень гарантии занятости даже в условиях экономического спада; нам по-прежнему нужны медсестры и учителя в период рецессии.

Вторая причина привлечь больше мужчин к работе в сфере здравоохранения - это удовлетворение растущего спроса на рабочую силу в таких профессиях, как медсестры и преподаватели. Почти половина всех дипломированных медсестер сейчас старше 50 лет. Это означает, что многие из них, вероятно, выйдут на пенсию в ближайшие 15 лет, особенно если они будут испытывать больший стресс на работе.¹¹ Тем временем ожидается, что к 2030 году число необходимых медсестер и практикующих медбратьев увеличится примерно на 400 000 человек.¹² Еще до COVID-19 выгорание медсестер считалось растущей проблемой.¹³ "Больницы испытывали трудности с поиском медсестер на должности до пандемии", - говорит Кендра Макмиллан, старший советник по вопросам политики Американской ассоциации медсестер. "В сентябре 2021 года Американская ассоциация медсестер призвала федеральное правительство объявить "национальный кризис укомплектования кадрами медсестер"¹⁴ В ходе опроса, проведенного в конце 2021 года Центром сельского здравоохранения Chartis, 99 % сельских больниц сообщили о нехватке кадров, причем 96 % заявили, что наем и удержание медсестер являются их самыми большими проблемами. Каждая четвертая больница заявила, что нехватка медсестер вынудила их приостановить оказание некоторых услуг, включая роды, химиотерапию и колоноскопию.¹⁶ Для удовлетворения этого спроса был предложен ряд решений, включая повышение оплаты, более гибкий график работы, бонусы при найме, улучшение культуры на рабочем месте и расширение обучения медсестер.¹⁷ Все это хорошие идеи. Но одно решение почти никогда не упоминается: привлечь больше мужчин в сестринское дело.

Профессия учителя сталкивается с аналогичными проблемами. Две трети школьных округов сообщили о нехватке учителей, согласно опросу 1200 руководителей школ и округов, проведенному в 2021 году компанией Frontline Education.¹⁸ И снова сельские районы страдают больше всего. Основными источниками проблемы, по мнению руководителей образования, являются нехватка квалифицированных учителей и низкая зарплата по сравнению с другими профессиями. В целом, по мнению авторов исследования, картина "мрачная".

В 2014 году общественное мнение о преподавании перешагнуло зловещий рубеж. Впервые в истории большинство родителей ответили "нет" на следующий вопрос опроса: "Хотели бы вы, чтобы ваш ребенок стал учителем в государственной школе?" (54 % по сравнению с 28 % в 2009 году).¹⁹ За период с 2000 по 2018 год количество поступающих на программы подготовки учителей сократилось более чем на треть, причем среди мужчин это падение было более значительным, чем среди женщин.²⁰ Пандемия усугубила ситуацию, и в некоторых местах принимаются решительные меры. В штате Нью-Мексико солдаты Национальной гвардии привлекаются в качестве учителей-заместителей; школьный округ Миннеаполиса попросил родителей-добровольцев получить лицензию учителя-заместителя; а округ Полк, штат Флорида, прислал шестьдесят учителей из восьми иностранных государств, все с визами J-1.²¹ Но когда обсуждаются долгосрочные решения, опять же почти ничего не говорится о возможности привлечь в профессию больше мужчин.

Мы сталкиваемся с нехваткой рабочей силы в двух крупнейших и наиболее важных отраслях нашей экономики - здравоохранении и образовании. Но мы пытаемся решить эти проблемы, имея лишь половину рабочей силы.

Третий и последний аргумент в пользу привлечения большего числа мужчин на работу в HEAL - это улучшение гендерного соответствия между поставщиками и пользователями многих критически важных услуг, особенно в профессиях, связанных с уходом. В главе 10 я описал продолжающееся падение доли учителей-мужчин, которая теперь составляет менее одного из четырех, а также шокирующее отсутствие мужчин в сфере раннего образования. Но также наблюдается поразительное снижение доли мужчин в сфере психического здоровья и смежных профессий, связанных с уходом. Например, мужчины составляют меньшинство среди социальных работников (18 %) и психологов (22 %), и гендерный дисбаланс растет, как показывает рисунок 11-2. Как и в случае с преподаванием, эти профессии относятся к тем, где большой гендерный разрыв действительно имеет значение. Обращение за помощью может быть трудным для многих людей, и часто кажется, что это еще труднее для мужчин.²² Мы знаем, что мужчины, например, реже обращаются за консультацией по вопросам психического здоровья.²³