О происхождении некоторых крылатых выражений

Злые языки страшнее пистолета

Старый разведчик Сергеич, сидя под сосной на привале, сладко затянулся самокруткой и снисходительно оглядел юнцов из разведроты, жадно ловивших каждое слово старого солдата.

— Вот так‑то, ребятушки, доложу я вам! — продолжил Сергеич свой рассказ, — а бывало вот возьмешь языка, да тащишь его к своим. Так делать это надобно умело. Язык‑то тоже человек. Ему, почитай, и покурить хочется и попить… Да и нужду справить тоже надо. Ты к нему по–человечески, и он тоже тогда молчать не станет… Да–с.

А то был у нас такой Федька. Мы его кипятком прозвали. Он горячий очень был и сердитый, страсть. Языка ведет, а сам над ним издевается, то пнет его ногой, то плюнет. Даже пить не давал. Однажды взял он сразу двух фрицев. Ну, уже на нашу сторону перетащил. Идет, не таясь, поплевывает, да фрицев попинывает. А те оглядываются, да зыркают на него злобно так. Оно и понятно — осерчали. Фриц‑то культурное обхождение уважает. Но Федька‑то наш привычный, не больно‑то на их зыркалки внимание обращает.

А тут как на грех, деревню они проходили, да выскочила им навстречу корова бешеная какая‑то. Вожжа ей под хвост попала, али еще что, только попёрла она на Федьку и на фрицев, словно на корриде (это забава такая буржуйская… Я ишшо когда в Испании воевал, про энто дело слыхал).

Федька перепугался, пистолет вытащил, и давай для острастки в воздух палить. А корова‑то, слышь, не боится! Так и прёт на них.

Совсем растерялся Федька.

Но тут фрицы, как заорут, как заругаются по–ихнему… Ногами аж затопали! Оно и понятно: в плен попали, знать шлепнут их, Федька их, опять же, озлил, а тут ишшо корова эта!

А корова, слышь, как фрицев увидала, так прямо аж заскулила от страха, будто собака! Поворотилася и бегом оттудова! Вон оно как! Правду сказать вам, ребята, даже животное это понимает: Злые языки, страшнее пистолета!