О времени и о себе

М. ВИЛЕНСКИЙ ДРУЗЬЯ И ВРАГИ

— Здравствуйте, с вами говорят из иностранного отдела «Крокодила». Скажите, пожалуйста, сколько у нас подписчиков за границей?

Заведующая сектором экспорта периодики «Международной книги» отвечает нам из небоскреба на Смоленской площади:

— На 1972 год за рубежом подписались на «Крокодил» приблизительно сорок тысяч человек.

Конечно, неверно было бы думать, что все наши зарубежные подписчики просто почитывают «Крокодил». Нет, многие его изучают. Въедливо, пристально, почти с лупой и при этом не очень музыкально скрежещут зубами. Сатира — дело серьезное, это не зря сказано…

17 июня 1954 года Соединенные Штаты направили Советскому правительству ноту протеста в связи с публикацией в журнале «Крокодил» карикатуры, «высмеивающей трагическую смерть бывшего министра обороны США Форрестола». Как известно, печальной памяти министр свихнулся на почве антисоветской истерии, которую сам же усердно раздувал. Перенапрягши психику на этой неблагодарной работе, министр с криком «Танки! Русские танки!» выбросился из окна.

На крокодильском рисунке Форрестол выглядел в точности таким, каким он представлялся воображению всех честных, нормальных людей, сторонников мира, — обезумевшим маньяком войны. И естественно, советское Министерство иностранных дел вернуло американскую ноту посольству США без рассмотрения.

Да, сатира — дело серьезное. И весьма.

Матерый американский «советолог» Гарри Шварц прикидывается, будто читает «Крокодил» не просто с настороженным вниманием, а с… радостью! Он утверждает, что «Крокодил» — «дыра в железном занавесе», сквозь которую он, Гарри Шварц, видит столь сладкие его сердцу теневые стороны советской действительности.

Продувная бестия Шварц довольно грубо передергивает по крайней мере три карты одновременно. Во-первых, притворяется, будто не ведает, что критика и самокритика всегда были в чести у советских людей. Во-вторых, Шварц представляет дело так, будто бы критика наших недостатков — монополия «Крокодила». Он словно бы не замечает бесчисленных острокритических материалов в наших газетах с миллионными тиражами. И, в-третьих (наиболее заезженный трюк), Шварц трактует отдельные частные недостатки, высмеиваемые «Крокодилом», как явления, будто бы типичные для советской жизни.

Мистеру Шварцу, любителю подглядывать в скважину распахнутых настежь дверей, можно раскрыть еще один производственный секрет: нас, крокодильцев, ничуть не волнуют такого рода шулерские проделки. Мы боролись и будем бороться с нашими недостатками без оглядки на заграницу.

Некоторые иностранные туристы включают «Крокодил» в список первейших московских достопримечательностей: «Лебединое озеро» в Большом, метро, Василий Блаженный и… редакция «Крокодила».

Чем объясняется подобный повышенный интерес?

В сознание западного обывателя годами вбивалось ложное представление об «отсутствии свободы печати» в Советском Союзе. Ничто так не ломает этот стереотип, как хотя бы минутное знакомство с «Крокодилом». Каждой строчкой своих конкретных фельетонов, прямо по фамилии называющих бюрократов, бракоделов, хапуг и прочих отрицательных героев, «Крокодил» ошеломляет западного обывателя, излечивает его от заблуждений касательно нашей печати.

Резкая антиимпериалистическая позиция «Крокодила», неуклонное разоблачение им колонизаторов, эксплуататоров и агрессоров всех мастей — вот причины той хронической ненависти, которую питает к «Крокодилу» его лондонский «коллега» — старейший буржуазный сатирический журнал «Панч».

Свои чувства «Панч» выражает отнюдь не в форме дипломатических нот. Он набрасывается на «Крокодил» с примитивной яростью оголодавшего бульдога.

В 1955 году «Панч» выпустил приложение — пародию на «Крокодил». Не очень удачно подделав стиль художников-крокодильцев и верстку нашего журнала, «Панч» угостил своих читателей основательной порцией антисоветчины.

Но все рекорды побил нынешний редактор «Панча» мистер Уильям Дэвис. Три года назад этот джентльмен прибыл в Советский Союз, в гости к «Крокодилу». Здесь он всячески рекламировал свои «социалистические убеждения», говорил о том, что «Панч» слишком долго обслуживал «верхи» английского общества, а вот теперь, при нем, при Дэвисе, «Панч» наконец станет подлинно демократическим журналом, атакующим британскую знать.

Дэвис без устали нахваливал все виденное в Советском Союзе. В особый восторг привела его поездка в Грузию и веселое, щедрое застолье в доме старого колхозника, сын которого читал Дэвису по-грузински монологи из шекспировских пьес.

Правда, в Москве обнаружилось, что Дэвис — это псевдоним, а настоящее имя и фамилия гостя — Адольф Гюнтер Кис и паспорт у него не британский, а западногерманский. Но это открытие было далеко не самым удивительным Полностью мистер Дэвис, он же Адольф Гюнтер Кис, раскрылся по возвращении в Лондон. Опубликованный в «Панче» его отчет о поездке в СССР был полностью выдержан в духе «холодной войны». Иллюстрации изображали «русских» в шароварах, приплясывающих под угрозой штыков конвоира. В монологе Гамлета на грузинском языке Дэвис расслышал, оказывается, угрозу арестовать его и сослать в сибирскую тюрьму.

Пришлось крокодильцам публично отстегать этого идеологического лазутчика со страниц «Крокодила» и «Журналиста».

Но было бы, конечно, ошибкой считать, что контакты «Крокодила» с Западом всегда носят напряженный искрометно-зубодробительный характер. Отнюдь нет.

Советским и американским карикатуристам до сих пор памятна поездка в Соединенные Штаты Виталия Горяева и Ивана Семенова— виртуозных рисовальщиков и к тому же обаятельных, сердечных людей. Матерые буржуазные издания боролись между собой за честь напечатать серии рисунков Горяева и Семенова, цитировали их высказывания на пресс-конференциях. В. Н. Горяев и И. М. Семенов приняли участие в ежегодной конференции американской ассоциации газетных карикатуристов, где были избраны почетными членами ассоциации.

Иван СЕМЕНОВ

Девятью годами позже Кукрыниксы и Борис Ефимов побывали в Лондоне, где повидались со своими английскими коллегами.

Вот как рассказывает об этом в «Крокодиле» Борис Ефимов:

«Меньше всего мы думали встретиться в Лондоне с… Крокодилом. Он смотрел на нас приветливо, явно радуясь приходу советских карикатуристов. Крокодил был изображен на плакате, вывешенном по случаю нашего посещения художественных мастерских Кэмдена — одного из крупнейших районов английской столицы».

Выражаясь языком официальных коммюнике, встреча советских и английских художников прошла в теплой дружеской атмосфере.

Есть у «Крокодила» и подлинные друзья-единомышленники, товарищи в общей борьбе за мир, за социализм, за торжество коммунистических идеалов.

Незадолго до прихода гитлеровцев к власти, в разгар ожесточенных классовых боев в Германии немецкий коммунистический сатирический журнал «Ротер Пфеффер» («Красный перец») заполнил весь номер материалами, присланными из «Крокодила». В свою очередь, Крокодильцы напечатали несколько материалов из «Ротер Пфеффера».

Прошли годы. Под ударами советских воинов и союзнических войск рухнуло разбойничье гитлеровское государство. Прогрессивные немецкие сатирики вновь создали свой журнал, теперь он называется «Ойленшпигель». Мы часто обмениваемся материалами и дружескими визитами.

Такие же прочные узы дружбы и сотрудничества связывают «Крокодил» со всеми сатирическими журналами социалистических стран.

Если представить себе «Крокодил» в виде гостиницы, то можно с уверенностью утверждать, что художники и литераторы братских стран никогда не слышали от нас сухой и неласковой фразы: «Свободных номеров нет».

Выдающийся польский мастер графической сатиры Эрик Липинский прекрасно говорит по-русски. Он неоднократно бывал в Советском Союзе, входил в состав жюри международных выставок-конкурсов карикатуры. Однажды Борис Ефимов, представляя участникам пресс-конференции зарубежных гостей, не упомянул сидящего рядом с ним Липинского.

— А почему ты меня не не назвал? — спросил, улыбаясь, Эрик Липинский.

Ефимов секунду смотрел на него, недоумевая: он просто-напросто забыл, что Липинский — иностранец!

Виталий ГОРЯЕВ

Иностранные сатирики, приехав в Москву, обязательно приходят в гости к крокодильцам. А как же иначе?

За чашкой чая сиживали за нашим столом финский писатель Мартти Ларни, датский карикатурист Херлуф Бидструп. Американский фельетонист Арт Бухвальд, известный своими ядовитыми нападками на вашингтонскую администрацию, приехал в «Крокодил» вместе со своим издателем мистером Чендлером. Бухвальд обязан по договору поставлять Чендлеру три фельетона в неделю, а тот уж на свой страх и риск продает их столичным и провинциальным газетам. Впрочем, риска и страха не много— на Бухвальде обанкротиться трудно..

Популярный французский художник Жан Эффель — давнишний друг «Крокодила». В последний свой приезд он посвятил нас в свое новое увлечение. Эффель придумал набор условных знаков — упрощенных рисунков, с помощью которых могут объясниться представители разных народов. Крокодильцы пришли к выводу, что условные знаки — это хорошо, но рисунки Эффеля все-таки лучше…

Почтовые контакты крокодильцев с друзьями не всегда происходят в форме обмена письмами. Время от времени мы получаем обширные пакеты или рулоны. Это карикатуры художников — наших друзей и единомышленников для устраиваемых «Крокодилом» совместно с другими организациями международных выставок политсатиры. Не остается в долгу и «Крокодил». Выставки работ наших художников побывали на Кубе, в Польше, ГДР, Чехословакии, Западном Берлине.

Если стрелы монгольской сатиры попадают точно в цель, то в этом есть и заслуга крокодильцев. Не раз они выезжали в Монголию поделиться опытом со своими друзьями из журнала «Тоншуул». Ветераны-крокодильцы художники К. Елисеев, Е, Ведерников, С. Спасский щедро делились «производственными секретами» со своими молодыми монгольскими коллегами.

На прилавках зарубежных книжных магазинов можно иной раз увидеть сборники крокодильских рассказов и альбомы рисунков наших художников. Откуда? Какими судьбами?

Порой это результат активности зарубежных издателей. Такие сборники вышли, например, в Финляндии и ФРГ. Предприимчивая американка миссис Барбара Фульц издала в Нью-Йорке антологию международной политической сатиры, где 20 страниц уделила «Крокодилу». Пунктуальная мадам не забыла перевести в адрес «Крокодила» 50 долларов, на каковые был приобретен пузатый самовар. Раз в месяц за этим самоваром крокодильцы собираются на заседания своего клуба «Ча-ча», что означает отнюдь не знойный латиноамериканский танец, а «Чашка чая». Даже президент и основатель клуба художник Евгений Гуров не догадывается, что у колыбели его клуба стояла мадам Барбара Фульц из Нью-Йорка. Впрочем, сна об этом тоже не догадывается.

Однако «Крокодил» и сам участвует в издании своих сборников за рубежом. Недавно, например, с помощью издательства «Ойленшпигель» в Берлине вышла книжка рассказов и фельетонов авторов «Крокодила», а вскоре там же выходит и альбом художников-крокодильцев.

Перевод иностранного юмора — дело весьма тонкое, здесь мало знать язык, необходимо обладать, так сказать, двойным чувством юмора. И поэтому следует сказать доброе слово о переводчиках и прежде всего — о подлинных мастерах этого нелегкого искусства.

Это Наум Лабковский — «чрезвычайный и полномочный посол польского юмора». Он открыл советскому читателю Анатоля Потемковского, Януша Осенку, Стефанию Гродзеньскую и многих других отличных польских сатириков и юмористов.

Елена Тумаркина — «веселый почтальон», доставившая нашим читателям немало смешных венгерских рассказов.

Георгий Кофман давно и плодотворно переводит юмор народов Югославии.

Григорий Александров познакомил читателей «Крокодила» с одним из крупнейших современных сатириков — турецким писателем Азизом Несином.

Евгений Туганов, человек, влюбленный в литературу Болгарии, бережно сохраняет не только сюжет, но и тончайший, как запах ка-занлыкской розы, аромат болгарских рассказов.

Владимир Богачев первым ввел блестящего финского сатирика Мартти Ларин на страницы «Крокодила».

С помощью тонкого мастера художественного перевода Диноры Шполянской (ныне покойной) достоянием читателей «Крокодила» стали лучшие образцы румынского юмора…

Звонит телефон. Вахтер с первого этажа редакционного комбината недоумевает:

— Тут какой-то иностранец. Твердит: «кокодрилло», «кокодрилло», а больше ни бум-бум. Может, к вам?

Спускаюсь. Пожилой человек с пакетиком в руках. Находим общий язык — английский. Хирург из Аргентины. Приехал на конгресс кардиологов. Давнишний подписчик «Крокодила». И в знак уважения и признательности принес вот это… Разворачивает пакет, а в нем чучело всамделишного крокодиленка, выпотрошенный животик заштопан, в лапки сунута красная пластмассовая гигарка.

Ну, казалось бы, что этому хирургу там, в его Санта-Фе, наш «Крокодил»? А вот поди ж ты, значит и в далеком Санта-Фе есть добрые друзья у нашего зубастого вилоносца!