Оазис

Глава 22

Незадолго до полуденного сеанса терапии Джеффри отправился на поиски Лейси. Ее не оказалось ни в солярии, ни в закусочной. Он обошел все коридоры, однако ее нигде не было видно. Его охватила паника. Неужели она просто упаковала вещи и уехала, не попрощавшись?

Наконец в вестибюле он столкнулся с Бетель, ее соседкой по комнате.

– Ты не знаешь, где сейчас Лейси? – спросил Джеффри.

– Совсем недавно ее позвали к телефону по очень важному делу, и она пошла в кабинет доктора Брекинриджа.

Джеффри, который хорошо знал, что это за внезапный звонок, ждал у дверей кабинета Ноа до тех пор, пока Лейси не вышла оттуда.

Как только она увидела Лоуренса, лицо ее озарила ослепительная улыбка.

– Я только что говорила с Теодором. И знаешь, что произошло?

– Что же? – спросил он, заранее улыбаясь.

– Тот, кто украл мои драгоценности, прошлой ночью вернул их обратно! Он взял на себя труд снова вломиться в мой «роллс» и положить их на место в сейф.

– Рад это слышать, Лейси. Ты должна быть довольна.

Она увлекла его за собой в солярий и с видимым облегчением обнаружила, что там никого нет.

– Разумеется, я рада, что мои драгоценности снова при мне, однако никак не могу понять, зачем вору понадобилось это делать!

– Быть может, угрызения совести? – предположил Джеффри, тут же пожалев о своих словах.

– Да, пожалуй, это не исключено. – Она понизила голос почти до шепота: – Или же он разгадал мой секрет.

– Какой еще секрет?

– Ты обещаешь никому об этом не говорить? Иначе моя репутация окажется подорванной.

– Даю честное слово!

– Вор, судя по всему, обнаружил, что все драгоценности, которые хранились в сейфе «роллса», – подделки. Но даже если это так, все равно я не понимаю, зачем ему понадобилось возвращать их.

Джеффри был потрясен.

– Подделки?

– Да, подделки, хотя и дорогие.

Колени Джеффри подкосились, и ему пришлось сесть. Он с трудом сдерживал желание истерически расхохотаться – такой поразительной оказалась ирония судьбы. И это после всех тех трудов, на которые он пошел, чтобы сначала украсть эти драгоценности, а потом прошлой ночью вернуть их на место! Джеффри представил себе выражение лица Берни Касла, если бы он выложил перед ним целую груду ничего не стоящих сверкающих побрякушек.

Он поднял глаза, а Лейси тем временем заняла кресло напротив него.

– Значит, все эти разговоры по поводу того, что ты никуда не ездишь без своих драгоценностей, были всего лишь рекламным трюком?

– Не совсем так, – ответила Лейси с улыбкой. – Сначала я действительно повсюду возила их с собой и порой поступаю так и сейчас. Однако прежде моя коллекция не имела и половины ее нынешней стоимости. Возможно, во многих отношениях я действительно веду себя как дурочка, однако я все же не настолько глупа. Оставлять драгоценности на такую крупную сумму в «роллсе», даже если они спрятаны в сейфе, с моей стороны было бы чистой воды безрассудством, и ни одна страховая компания не стала бы с этим мириться. Но я оказалась заложницей своей же собственной славы. Все знают, что я беру с собой драгоценности, куда бы я ни направлялась, поэтому мне приходится хотя бы поддерживать видимость этого.

– Значит, вот почему ты казалась не слишком огорченной в тот день, когда твой шофер и полицейский явились сюда, чтобы сообщить об их пропаже? – спросил Джеффри.

– Разумеется. И по этой именно причине я попросила оставить меня на несколько минут наедине с полицейским. Я сообщила ему, что драгоценные камни были имитацией, что ему нет смысла утруждать себя расследованием и что ни о каком иске к страховой компании не может быть и речи. Джеффри… – Она взяла его за руку. – Надеюсь, ты простишь меня за то, что я все время вводила тебя в заблуждение. Я так долго жила с ложью на устах, что эта привычка стала для меня второй натурой.

– Мне прощать тебя? Это было бы… – Он снова чуть не выдал себя. Возможно, когда-нибудь он и расскажет ей обо всем, но не сейчас. Пока еще слишком рано. – Мне нечего прощать тебе, Лейси.

– Ты уже подумал о том, чтобы попробоваться на роль, которую я тебе предложила?

– Да, и я решил, что мне стоит попытаться.

– Вот и замечательно! – Она крепко пожала ему руку. – Я с нетерпением буду ждать нашей совместной работы. Ты поможешь мне удержаться от приема наркотиков. Мы оба можем быть полезными друг другу. – Взгляд ее был полон сердечной теплоты. – Мне кажется, среди всех людей, которых я встречала, ты первый, кому я могу полностью доверять.

– Не торопись с выводами, Лейси. Ты меня совсем не знаешь…

– Я уже достаточно хорошо тебя знаю.

Ее пристальный взгляд был словно прикован к нему.

– Ты уже думала точно так же о других людях. Разве не помнишь?

– На этот раз я уверена, что не ошиблась. – Она бросила взгляд на наручные часы. – Боже правый, сеанс скоро начнется. Мы опоздаем!

Лейси вскочила с места. Он также поднялся.

– Поторопись, Лейси.

– Разве ты не пойдешь вместе со мной?

– Нет, я думаю, мне не стоит появляться в «Змеином логове».

– Доктор Брекинридж вряд ли будет доволен. – Она нахмурилась.

– Мне нет никакой необходимости туда идти, Лейси. Я знаю, – он предостерегающе поднял руку, – тебе трудно понять меня сейчас. Однако это правда. Когда-нибудь я тебе все объясню.

– Ты хочешь сказать, что на самом деле ты вовсе не алкоголик? – спросила она без малейшей нотки упрека в голосе.

Проницательность Лейси всегда поражала его.

– Да, что-то в этом роде.

Тут Лейси снова удивила его. Не сказав ни слова, она нежно поцеловала его в губы и так же молча покинула солярий.

Джеффри смотрел ей вслед, любовь переполняла его сердце, вызывая жгучую боль. Есть ли у них будущее? Он знал, что Лейси любит его, – она даже не пыталась это скрыть. Но какого рода отношения могут связать бывшего грабителя, который решил стать актером, и всемирно известную кинозвезду? Что ж, ему остается только делать все, что в его силах. В данную минуту нужно придумать какую-нибудь историю для Берни Касла, чтобы тот не переломал ему руки и ноги.

Губернатору Стоддарду тоже пришлось отвечать на непредвиденный телефонный звонок, для чего Ноа предоставил ему свой кабинет.

– Майра, как ты узнала, где я? – изумился Стоддард. – Не иначе как от Бобби. Он единственный, кто был в курсе. Я живьем сниму с него шкуру!

– Не вини Бобби, Уильям, – сухо отозвалась Майра Стоддард. – Наш младший сын заболел, и я решила, что должна поставить тебя в известность.

Стоддард встревожился:

– В чем дело? Надеюсь, с Билли все в порядке?

– Болезнь оказалась не настолько серьезной, как мне поначалу казалось. Просто грипп, осложнившийся сильной ангиной. Но я боялась, что все обстоит гораздо хуже, пока доктор не убедил меня в обратном. Но зачем тебе понадобилось мне лгать? После стольких лет, что мы прожили вместе, неужели ты все еще не доверяешь мне?

Стоддард вздохнул:

– Тут дело вовсе не в доверии, дорогая. Скорее всего мне просто стыдно было признаться тебе и детям, что я – самый обыкновенный алкоголик.

– Я знала, что ты слишком много пил, однако даже не подозревала, что все настолько скверно.

– И тем не менее это правда. Я понял, что мне просто необходимо привести себя в порядок перед приближающейся избирательной кампанией, и подумал, что смогу уладить дело, не ставя тебя в известность.

– А как же тогда быть с доверием? Ты боялся, что я об этом проболтаюсь, да?

– Ну ладно! – Он почувствовал раздражение. – Ты никогда не умела держать язык за зубами, Майра, и думаю, тут ты сама со мной согласишься. Если слух просочится в прессу, моя карьера рухнет.

– Я готова признать, что немного болтлива, Уильям, – в голосе жены звучала обида, – но я бы никогда не проговорилась ни о чем важном.

– И все же я думаю, тебе лучше было бы не знать о моем пребывании здесь. Но раз уж тебе сообщили, должен предупредить – никому ни слова, даже детям. Я не хочу, чтобы им это стало известно.

– С тобой все в порядке?

– Да, вполне. Теперь, став трезвенником, я чувствую себя намного лучше, чем в последние годы.

– Сколько времени тебе еще предстоит там провести?

– Мне осталось не более недели до выписки.

– Наверное, мне надо быть рядом с тобой.

– Нет, Майра, Богом молю тебя! – Стоддард сделал паузу, чтобы побороть приступ паники, и усилием воли заставил себя говорить спокойно. – Какой-нибудь тип из тех, что любят совать нос в чужие дела, может тебя заметить. Здесь всем известно насчет Клиники, и стоит тебе появиться в Оазисе, как пресса тут же вычислит, где я. Нет, Майра, тебе лучше оставаться дома. Я вернусь раньше, чем ты предполагаешь.

– Мне кажется, я должна сделать для тебя больше, – произнесла она чуть слышно. – И я чувствую себя отчасти виноватой в случившемся. Разве жена не несет ответственности за такого рода вещи?

– Нет, – отрезал губернатор. – Мои запои не имеют к тебе никакого отношения.

– Ты уверен в этом? Так считают доктора?

– Я не обсуждал нашу личную жизнь с докторами. До свидания, Майра. Через неделю я буду дома.

Он бросил трубку, пребывая в самом мрачном расположении духа. Майра была глубоко верующей католичкой, воспитанной в убеждении, что муж и дети являются для женщины главным в жизни. На первых порах их совместной жизни Стоддард считал такую точку зрения идеальной, однако идеал этот с годами заметно поблек. К тому же в последнее время у нее вошло в привычку винить себя во всех смертных грехах.

– Черт побери, сейчас я бы не отказался от рюмочки, – произнес Стоддард вслух и быстро оглянулся, желая убедиться в том, что его никто не слышал.

Несла ли Майра часть ответственности за его запои? Он не мог утверждать это с уверенностью. Во всяком случае, хорошо, что она не приедет к нему в Оазис.

Взгляд на часы напомнил ему, что пора отправляться на сеанс терапии в «Змеиное логово». Теперь Стоддард с нетерпением ожидал встречи с группой, так как ему приятно было видеть Лейси Хьюстон. Губернатору очень скоро пришлось убедиться, к немалому своему сожалению, что в Клинике, с ее строгими правилами, никакое ухаживание невозможно, но он надеялся на общение с ней после выписки. Стоддард был совершенно уверен, что она не станет предавать огласке его пребывание здесь. Если Лейси узнает, кто он такой, она вряд ли откажется играть по его правилам. Губернатор уже убедился на опыте, что политическое влияние было сильнейшим возбуждающим фактором.

Стоддард покинул кабинет Ноа и направился в «Змеиное логово», что-то напевая себе под нос.

Билли Рипер только что принял последнюю дозу фенциклидина. «Ангельская пыль» оказалась единственным, что удалось достать Джеку Ньютону во время последней поездки. По крайней мере так утверждал этот болван. Билли превосходно понимал, что фенциклидин небезопасен для здоровья, и потому использовал его в умеренных дозах, последнюю из которых он только что принял. Певец хотел выглядеть веселым и жизнерадостным во время сеанса терапии в «Змеином логове». Кроме того, Ньютон обещал перехватить для него этим вечером немного кокаина.

Когда Билли решительно шагал по коридору, направляясь на сеанс, «ангельская пыль» уже начала оказывать свое волшебное действие. Он словно парил в нескольких дюймах от пола, находясь вне реальности и за пределами окружающего мира. Билли готов был ко всему, что ожидало его на предстоящем сеансе. Он еще не исполнял роль ведущего, и у него было сильное подозрение, что это случится именно сегодня.

Что ж, пусть они хоть все разом набрасываются на него! Он справится с любым препятствием на своем пути. Пусть сами убедятся в том, что лучше не связываться с Билли Рипером!

Ноа немного опоздал к полуденному сеансу. Торопливыми шагами миновав коридор, он поравнялся с губернатором Стоддардом у самой двери «Змеиного логова».

– Итак, Джон? Вам звонила жена?

Стоддард возвел глаза к потолку:

– Да, это была Майра. Мой сын заболел, и она ухитрилась вытянуть сведения о моем местонахождении у Бобби Рида.

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Просто осложнение после гриппа.

– Вы попросили ее приехать на следующей неделе?

– Она не захотела. – Стоддард избегал взгляда Брекинриджа. – Не решается оставить без присмотра Билла-младшего.

– Очень жаль. Для вас обоих было бы куда лучше, если бы ваша жена приехала, чтобы пройти инструктаж.

– Будет об этом, доктор. Я сам справлюсь. – Он наконец взглянул на Ноа и слабо улыбнулся. – Я сам позволил спиртному взять над собой верх, стало быть, и побороть свое пристрастие тоже должен в одиночку.

Ноа пожал плечами:

– Что ж, в конце концов, это ваша личная жизнь, Джон.

Он распахнул дверь, и они вошли в комнату вместе. Остальные уже расселись в креслах полукругом. Ноа занял свое обычное место, прислонив к ноге «дипломат».

– Добрый день, друзья.

В ответ раздалось дружное «привет». Даже Билли Рипер, похоже, был рад его видеть.

Ноа окинул взглядом группу:

– Погодите минуту. Кого-то не хватает. Где Джеффри? Кто-нибудь знает, почему он опаздывает?

Его пристальный взгляд задержался на Лейси. Та поморщилась и быстро проговорила:

– Джеффри не просто опаздывает, доктор. Он сказал, что не собирается приходить сюда сегодня.

Ноа нахмурился:

– А он не объяснил вам почему?

Лейси какое-то время колебалась. Надо ли передавать доктору слова Джеффри – что он не нуждается в сеансах терапии. Она подозревала, что он оказался здесь под ложным предлогом, но не могла понять, зачем ему это понадобилось. И все же она посчитала ненужным сообщать Брекинриджу, что Джеффри Лоуренс не является алкоголиком. Во всяком случае, делать это в присутствии группы.

– Он сказал мне… что у него есть важные дела, – ответила она.

– Не представляю себе, что может быть важнее, чем наши сеансы, – пожал плечами Ноа, все еще хмурясь. – Так или иначе, я сам с ним разберусь. Ну что ж… – Оживившись, он вынул из «дипломата» несколько записных книжек. – Как вам известно, у меня вошло в привычку обсуждать содержание ваших дневников с каждым из вас наедине, но вы так хорошо справились с этой работой, что я решил вернуть их вам здесь и сегодня же. Теперь вы все уже вполне с этим освоились, как говорится, вошли во вкус. И я очень доволен вами.

Он по очереди раздал им дневники – всем, кроме Билли Рипера, чей блокнот на этот раз оказался пустым. Билли сделал меньше полудюжины записей с момента поступления в Клинику, да и те было трудно разобрать.

– А это твой блокнот, Билли. Никаких записей за вчерашний день, которые отвечали бы требованиям курса.

– Я певец, а не писатель, – отозвался Билли насмешливо.

– Мы здесь не для того, чтобы заниматься пением. Главная цель этих записей – выявить твои скрытые эмоции.

– Я делаю то же самое на сцене, только там мне за это платят.

Ноа вздохнул, усилием воли подавив раздражение:

– В таком случае тебе пора занять кресло ведущего. Раз ты отказываешься писать, посмотрим, каков ты на словах. Встань, Билли. Твоя очередь.

Билли поднялся с места. Его немного шатало, глаза горели лихорадочным блеском, взгляд перебегал с одного лица на другое. Ноа почувствовал тревогу, однако она тут же улетучилась, при последующих словах Билли:

– Привет, меня зовут Билли, и я – наркоман.

– Привет, Билли! – раздался хор голосов.

Певец взглянул на Ноа и подмигнул ему:

– Ну как, док?

– Очень хорошо, Билли. Это первый шаг, и очень важный.

– А вы еще говорили, что я отказываюсь с вами сотрудничать.

– Что ж, давай посмотрим, как далеко ты решил зайти, – сказал Ноа со слабой улыбкой на губах. – Ты сам только что признался, что являешься наркоманом.

Билли ухмыльнулся:

– Вы ведь этого от меня хотели, не так ли?

– Но ты действительно убежден в этом? И сможешь ли ты полностью отказаться от наркотиков, когда выйдешь отсюда?

– Разумеется, док. Что за вопрос? – ответил Билли елейным тоном.

– Что мы с вами слышим, друзья?

– Чушь!

– Если не избавишься от своей привычки, Билли, – продолжал Ноа, – ты конченый человек. Ты был близок к этому, когда поступил к нам.

Билли тупо уставился на него:

– Не пытайтесь меня одурачить. Кокаин не убивает. Ни в коем случае!

– А вот тут ты ошибаешься, – ответил Ноа уверенно. – То, что кокаин не убивает, чистейшей воды миф. Совсем недавно имели место несколько случаев летального исхода от злоупотребления этим наркотиком. Например, в среде спортсменов.

– Разумеется, но они просто перестарались. – Билли махнул рукой, как бы отгоняя от себя эту мысль. – По грамму за один прием – это слишком много.

– Недавние исследования доказали, что у тех людей, которые регулярно употребляют кокаин, вырабатывается повышенная уязвимость, так что обычные или даже меньшие дозы наркотика могут оказаться роковыми. И обрати внимание, Билли, на то обстоятельство, что жертвы кокаина не умирают спокойно в своей постели. Причиной смерти становится перевозбуждение центральной нервной системы, за которым следует нарушение сердечной или дыхательной функции организма – иногда и то и другое сразу. Роковой приступ наступает внезапно и без всякого предупреждения, напоминая сильный эпилептический припадок. Подозреваю, что нечто подобное произошло с тобой на твоем последнем концерте. Тебе крупно повезло, что ты остался в живых, однако в следующий раз удача может изменить. Сильное пристрастие к кокаину приводит к острой сердечно-сосудистой недостаточности, серьезной аритмии, закупорке сосудов или же смерти от апоплексического удара.

Билли побледнел и отступил на шаг:

– Вы просто пытаетесь запугать меня, док!

– Я искренне надеюсь, что мне это удалось. – Ноа сделал неожиданный жест рукой. – Ложись на пол, Билли.

Тот непонимающе уставился на него:

– Что?

– Ложись на пол. На спину. Ты сам сказал, что готов со мной сотрудничать.

Билли пожал плечами и растянулся на полу.

– А теперь закрой глаза и сложи руки на груди.

Билли повиновался.

– Мы с тобой забежим на несколько месяцев или, быть может, на год вперед. Ты мертв и лежишь в гробу – самом лучшем, какой только можно приобрести, а люди, которых ты знал при жизни, проходят мимо тебя.

Ноа встал.

– Билли, с тобой говорит доктор Брекинридж. Я глубоко сожалею о твоей внезапной смерти. Однако она не была непредвиденной. Тебя предупреждали. Я возлагал на тебя большие надежды, когда ты находился на лечении в Клинике. А вот твой менеджер, Джо Девлин.

Обернувшись, Ноа сделал знак губернатору Стоддарду. Тот подошел к Билли, держа в руках сценарий.

– Тебе следовало бы прислушаться к добрым советам, Билли. Не было необходимости давать столько концертов, работать так усиленно, что тебе приходилось принимать кокаин, чтобы держаться на уровне. Мы не так уж отчаянно нуждались в деньгах.

– Заткнись, парень! – Глаза Билли тотчас открылись. – Джо Девлин никогда бы не сказал ничего подобного. Кто, по-твоему, заставлял меня так много работать?

– Ты не должен ничего говорить, Билли, – остановил его Ноа. – Ты покойник. Закрой глаза. А теперь очередь твоей последней подружки. – Он подозвал Лейси.

Актриса встала возле неподвижной фигуры, распростертой на полу.

– Дорогой, я так любила тебя. Нам было так хорошо вместе, пока ты не пристрастился к наркотикам. Почему ты не бросил их? Если бы ты послушал…

Издав рычание, Билли одним стремительным движением вскочил на ноги.

– Так, значит, ты моя подружка, а, сучка? Что ж, я покажу тебе, какой я покойник!

Он обхватил Лейси обеими руками и привлек к себе. Пена выступила в уголках его рта, пока он искал ее губы.

Лейси вскрикнула и попыталась высвободиться из его объятий. Она была поражена тем, сколько силы сохранилось в этом худом, костлявом теле.

Ноа всерьез встревожился:

– Ну же, Билли, держи себя в руках. Это ни к чему не приведет.

– Назад! – Дико вращая глазами, Билли повернул Лейси к себе спиной, все еще не выпуская ее из рук, и начал отдаляться от группы. – Я собираюсь вернуться к себе в палату вместе с кинозвездой!

Неожиданно Ноа понял, чем объясняется внезапная перемена в настроении Билли. Он же явно в состоянии кайфа после приема наркотика! Рипер уже совершенно не владел собой. «Ну и хороший же из меня врач, черт побери! – выругался про себя Ноа. – Мне бы следовало давно догадаться».

Он понятия не имел, каким образом певцу удалось достать опасное зелье в Клинике, однако сейчас это было не так важно. Самым главным было остановить Билли, прежде чем тот причинит вред Лейси.

Ноа отступил к стене и незаметно нажал кнопку, которая должна была привлечь внимание Бада Лонга, полицейского, дежурившего у главного входа. Ноа рассчитывал на то, что кнопка работает; до сих пор ему никогда не приходилось к ней прибегать, и он мог лишь надеяться, что Лонг поймет значение сигнала.

Билли тем временем пятился в сторону двери, крепко прижав к себе Лейси. Мужчины из группы, оправившись от изумления, стали со всех сторон приближаться к певцу. В центре находились Рем и губернатор Стоддард.

– Ну же, сынок, – примирительным тоном заговорил Рем, – тебе не стоит этого делать. Ты только повредишь самому себе, навлечешь на себя неприятности.

– А ну, назад, папаша! – вскричал Билли. – И вы все тоже! Если вы наброситесь на меня, этой суке придется несладко.

Обхватив рукой грудь Лейси, он с силой сжал ее. Лейси вскрикнула.

– И это только для пробы, – прошипел Билли. – Так что не двигайтесь.

– Делайте, как он сказал, – крикнул Ноа. – Он опасен!

– Слушайте дока, мать вашу! – Билли разразился каркающим смехом.

Мужчины остановились. Из коридора до них донесся звук чьих-то быстрых шагов. Встревоженный шумом, Билли прижался спиной к стене справа от двери, по-прежнему не выпуская Лейси.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался запыхавшийся Бад Лонг. Он замер на пороге и нашел взглядом Брекинриджа.

– В чем дело, доктор?

Полицейский даже не заметил Билли.

Прежде чем Ноа успел ответить, Билли выхватил револьвер из кобуры на поясе охранника, который оказался левшой. Прижимая к себе Лейси одной рукой, Билли угрожающе помахал револьвером.

– А теперь я выйду отсюда вместе с этой старлеткой. Вы все оставайтесь на своих местах. Если я увижу хоть одну голову в коридоре… кто-то дорого за это заплатит!

Приоткрыв ногой дверь, Билли, пятясь, вышел из комнаты и двинулся по коридору в сторону вестибюля, не сводя глаз с двери «Змеиного логова».

– Билли, – задыхаясь, проговорила Лейси, – ты ведешь себя безрассудно. Так ты только навлечешь на себя неприятности. Крупные неприятности.

– В чем дело? Наша кинозвезда тревожится из-за Рипера? – поддразнил он ее. – Как мило. Уже давно ни одна цыпочка не волновалась за меня так сильно.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.

Билли злорадно рассмеялся:

– Если кто-нибудь и пострадает, малышка, так это ты.

Билли словно парил в трех футах от пола, и перед его мысленным взором возникали кошмарные видения. Он чувствовал, как в нем нарастает паранойя. Дверь, ведущая в комнату для собраний, приоткрылась, и Билли направил в ту сторону дуло пистолета. Пуля попала в потолок над самой дверью, которая тотчас захлопнулась.

Билли снова расхохотался и стиснул горло Лейси. Затем поспешно стал пятиться назад, увлекая ее за собой.

У Лейси перехватило дыхание. Она вцепилась в руку, сжимавшую ей горло, однако усилие оказалось напрасным. Она почувствовала жар в груди, перед глазами заплясали черные точки. Ей казалось, что она вот-вот задохнется и умрет.

Джеффри как раз вернулся в отделение реабилитации после прогулки по саду, когда до него донесся звук револьверного выстрела. Необъяснимым образом он сразу понял: Лейси! Лейси попала в беду!

Лоуренс без колебаний бросился бегом по коридору. Сотрудники Клиники тоже сбежались на звук выстрела, однако он опередил их всех. В один миг он завернул за угол и попал в ту часть Клиники, которая примыкала к «Змеиному логову». Тут Джеффри пришлось замедлить шаг. Его глазам предстала жуткая сцена – Билли Рипер отступал по коридору, прижимая к себе женщину, и размахивал револьвером. Джеффри замер. Это была Лейси!

Он осторожно двинулся им навстречу. Нервы его были натянуты до предела. По мере того как Джеффри шел вперед, а Билли пятился спиной к нему, расстояние между ними сокращалось.

Джеффри попытался взвесить свои шансы. В состоянии ли он справиться с Рипером? Ведь существовала опасность, что в момент борьбы револьвер выстрелит и пуля попадет в Лейси.

Затем решение возникло само собой. Дверь в «Змеиное логово» чуть приоткрылась, и Рипер приподнял револьвер, целясь в щель. Джеффри действовал без долгих размышлений. В два шага поравнявшись с певцом, он схватил обеими руками револьвер и направил его вверх.

– Лейси! Беги! – крикнул он.

Джеффри понадобилась вся его сила, чтобы ослабить хватку Рипера. Револьвер вылетел из руки певца и с лязгом ударился о стену. Лейси между тем вырвалась из рук Рипера и, поскользнувшись, потеряла равновесие и упала лицом вниз.

Рипер обратил искаженный яростью взгляд на Джеффри. Глаза Билли были совершенно дикими, лицо искривила злобная ухмылка. Джеффри осторожно выпустил его руку и отступил на шаг.

– Лучше не вмешивайся, парень, не то я оторву тебе голову! – завопил Билли.

Он замахнулся кулаком. Левая рука Джеффри тотчас взметнулась вверх, без труда парировав удар. Охваченный гневом, Джеффри нанес удар правой прямо в живот певца. Билли согнулся пополам, глотая воздух, и тогда Джеффри резко поднял колено. Удар пришелся прямо в лицо Билли, отбросив его назад. Стукнувшись затылком о стену, он медленно сполз на пол. Провел руками по лицу и с ужасом уставился на окровавленные пальцы.

Тут подоспели остальные, окружив их плотной толпой.

– Бад, отведи этого змееныша в палату и запри его покрепче, – суровым тоном приказал Ноа.

Нагнувшись, Бад Лонг поднял Билли на ноги и увел его прочь. Теперь певец жалобно хныкал, слезы, мешаясь с кровью, стекали по его лицу.

Джеффри обернулся туда, где, прислонившись к стене, сидела на полу Лейси, все еще не оправившаяся от шока. Опустившись перед ней на корточки, он ласково коснулся ее щеки.

– Лейси, с тобой все в порядке?

– Да… пожалуй… – Ее губы дрогнули. – Просто я потрясена случившимся.

Улыбка на ее лице выражала нежность. Она взяла его руку в свою и поцеловала ее.

– Мой герой! – Ее глаза сияли.

Джеффри даже покраснел от смущения.

– Вряд ли это слово ко мне подходит.

– Очень даже подходит. Жаль, что нельзя было это заснять. Будь это твоей экранной пробой, ты бы добился полного успеха.

– Как насчет чашки кофе? – Джеффри встал и помог подняться Лейси. – Мне нужно чем-нибудь успокоить свои нервы, да и тебе, я думаю, это не помешает.

Участники сеанса терапии оживленно обсуждали события последних пятнадцати минут, Ноа смотрел вслед Джеффри и Лейси, которые уходили вместе по коридору. И тут он заметил высокую стройную блондинку, торопливыми шагами приближавшуюся к месту происшествия. Что-то в ее облике показалось ему смутно знакомым, однако он был уверен, что эта женщина не имеет отношения к Клинике. Поскольку Бада Лонга не было на посту у главного входа, любой мог без труда проникнуть в здание.

Когда она остановилась возле него, Ноа заметил у нее в руках крошечный магнитофон.

– Кто вы такая? – осведомился он строго.

– Мое имя – Синди Ходжез…

Только этого еще не хватало! И как ей удалось так быстро добраться сюда? Ноа знал, что Синди жила всего в нескольких кварталах от Клиники, и тем не менее… Кто-то предупредил ее! У нее наверняка есть осведомитель в стенах Клиники! И кем бы он ни был, он поплатится за это головой!

– Вам здесь нечего делать, мисс Ходжез. Я вынужден настаивать на том, чтобы вы немедленно покинули Клинику… – сказал он раздраженно.

Однако она не обращала на него никакого внимания, высматривая что-то за его спиной и пытаясь обойти его. Оглянувшись, Ноа увидел губернатора Стоддарда, который прятал лицо, намереваясь незаметно скрыться.

– Разве мы не знакомы? – вскричала Синди. – Ну конечно! Вы – губернатор Уильям Стоддард!