Обещания

Перевод: zhenechka_poyma

Сверка: Amelie_Holman

Бета-коррект: Султана

Редактор: Amelie_Holman

Оформление: Skalapendra

Хоть лес красив, дремуч, высок,

Но ждут меня сегодня в срок,

А до ночлега путь далек,

А до ночлега путь далек.

Роберт Фрост. (перевод Вл. Васильева)

Пролог

Арания

Конец Лжи, второй части «Паутины греха».

Когда мы, наконец, подошли к ее двери, он сказал:

— Я остаюсь здесь. Возьмите ее и приведите обратно. Мы вернемся в офис и забудем о случившемся.

— Ты не это имеешь в виду.

— Пожалуйста, Арания, поговори с ней. Если она намерена продолжать работать на «Полотно греха», она вернется с тобой. Если нет, это ее выбор.

— Моя компания, — сказала я с меньшим рвением, чем раньше.

Он не ответил.

Глубоко вздохнув, я постучала в ее дверь. Когда Винни открыла, ее глаза были опухшими, а лицо и шея покрыты красными пятнами.

— Винни… — я обняла ее, мы вошли внутрь. Когда дверь закрылась, я спросила: — Винни, что случилось?

— Мисс МакКри?

У меня перехватило дыхание, когда я снова выпрямилась, глядя на мужчину, который появился из ванной. Я сразу узнала его.

«Узнала» — не то слово.

Я узнала его — светлые волосы, мальчишеские черты лица.

— Марк? — спросила я.

На поясе у него висел значок.

Я сделала шаг назад, мои плечи столкнулись со стеной.

— Что это такое?

Мужчина приложил палец к губам.

— Я знаю, что за тобой следят. Я знаю, что снаружи есть человек, который без колебаний войдет. Мне нужно, чтобы ты меня выслушала.

— Я… я думала, ты в беде… — закричала Винни, ее слова сопровождались быстрыми вдохами.

— Я… я думала…

— И что ты сделала?

— Мисс МакКри, — тихо произнес Марк, подходя ближе,

— Я уверен, что вам сказали об этом в другом месте. Могу я официально представиться? Меня зовут не Марк и не Эндрю. Я Уэсли Хантер, оперативный агент ФБР. В течение последних двух с половиной лет я проникал в мир Чикагской преступности.

Мои губы сжались, голова тряслась.

— Это… это не имеет ко мне никакого отношения.

— Вы не поправили меня насчет своего имени при рождении.

— Меня зовут Кеннеди Хокинс. — Я порылась в сумочке. — У… у меня есть удостоверение.

Марк, то есть Уэсли, поднял руку.

— Если вы хотите играть в эту игру, это ваш выбор. У вас долгая история, мисс Хокинс. Мисс Марш. Или все-таки мисс МакКри? Проникнув в мир, который не имеет к вам никакого отношения, ФБР стало известно о вашей связи — или, лучше сказать, о связи вашего отца? Из-за этого возникает беспокойство о вашей безопасности. Большую часть вашей жизни вас искали. По этой причине, как только вы были обнаружены, я попытался остановить вас от участия. Уичито? Может быть, вы помните? Как вы знаете, это не сработало.

Моя голова продолжала качаться.

— В этом нет никакого смысла.

— Кенни, — сказала Винни. — Мне очень жаль. Они пришли ко мне и сказали, что ты в опасности. Твое поведение… Я думала, что помогаю.

— Почему? — спросила я, на этот раз громче. — Почему ты не пришла ко мне?

— Мне показалось, ты ведешь себя странно, — сказала она. — Я думала… ФБР сказали… ты была в опасности… что тебя заставляли… а сегодня ты сказала… я вышла из офиса, чтобы сказать им, что они ошибаются. — Она покачала головой. — Мне очень жаль.

— Агент Хантер, — сказала я, стараясь говорить тихо, чтобы не встревожить Патрика. — Я что, арестована? Если нет, я уйду из этой комнаты. Я ценю вашу заботу, однако гарантирую, что я в безопасности.

Он потянулся к папке, лежащей рядом с телевизором, и открыл ее, открыв фотографию Стерлинга Спарроу.

— Мэм, этот человек опасен.

— Он занимается недвижимостью.

— Считается, что у вас есть информация, которая может нанести вред ему и его будущему. У нас есть достоверные сведения, что его план состоит в том, чтобы получить эту информацию любыми возможными способами. Вам известна информация?

Что я могла сказать?

— У меня нет ничего подобного.

— ФБР готово предложить вам, мисс Дуглас, и соучредителю вашей компании Луизе Тони программу защиты свидетелей в обмен на информацию, о которой идет речь. Вы же хотите спасти ребенка подруги, который скоро родится?

О, боже. Это был тот же самый способ, которым Стерлинг убедил меня в первый раз — шантаж.

Я покачала головой.

— У меня нет никакой информации.

— Вы были отмечены Стерлингом Спарроу. — Он понятия не имел о чем говорил. — Мы годами пытались найти что-то, что, в конце концов, пробило бы Спарроу. Мы верим, что это у вас есть.

Я покачала головой.

— Я ухожу.

Я сделала шаг к двери.

— В результате исследований, — сказал агент Хантер, — ФБР обратило внимание на некоторые необычные сделки с недвижимостью, касающиеся вашей собственности, которые могут быть связаны со «Спарроу Энтерпрайзис».

— Да, эта компания занимается недвижимостью, — сказала я, выпрямляясь во весь рост. — Моей компании нужна недвижимость.

— Сделки, которые вы заключили, значительно ниже рыночных. Это заставляет нас усомниться в сложности ваших соглашений.

Я покачала головой.

— Эти соглашения были заключены много лет назад. Я только недавно познакомилась с мистером Спарроу.

— Если вы не хотите делиться с ФБР имеющейся у вас информацией, возможно, компрометирующими уликами против вашего нового знакомого, мы готовы предложить вам альтернативу. Это одноразовое предложение. Как только оно будет принято, ваше решение должно быть неизбежным.

— Я не нуждаюсь в альтернативном предложении. У меня нет никакой информации, и я не сделала ничего плохого.

Уэсли скрестил руки на груди.

— Это очень просто. Все, что вам нужно сделать, это занять мое место, внедриться и в конечном итоге дать показания против мистера Спарроу.

— Что?

— Доказательства, касающиеся недвижимости в сочетании с некоторыми сомнительными бухгалтерскими и инвентарными нарушениями на вашем складе в Чикаго, предполагают «Полотно греха» как возможное средство для незаконной деятельности. У нас есть записи.

— Нет, это невозможно. Мы с Луизой читаем каждую строчку. Кроме того, это не мог быть он. Он занимается недвижимостью, — повторила я, будто повторение этого сводило на нет все остальные его сделки. — А я только что с ним познакомилась.

— Ложь — это то, в чем совершенствуются такие люди, как он.

Мой телефон зажужжал, на экране появилось имя — СТЕРЛИНГ.

Мой разум превратился в поле битвы, легкие забыли, как дышать, мой взгляд метался между телефоном и агентом ФБР на другом конце комнаты.

Кому я должна верить? Кто говорит мне правду, а кто лжет?

Глава 1

Стерлинг

Я прищурил глаза, чтобы встретиться со взглядом моей помощницы Стефани, когда вошел в личный офис «Спарроу Энтерпрайзис». Не было никакого способа, чтобы она не знала о моем гневе по поводу прерывания моих утренних планов; однако, на всякий случай, мой хмурый взгляд, направленный в ее сторону, должен был быть ясным признаком моего нынешнего расположения. Когда наши взгляды встретились, ее нахмуренный лоб, широко раскрытые глаза и наклон головы заставили меня оглядеть комнату. Моя поза стала выше, шея выпрямилась, а грудь вздулась с глубоким вздохом, когда голубоглазый взгляд, который я знал всю свою жизнь, прожег меня.

Стоя во всей своей царственности, одетая и причесанная до совершенства, это была не та женщина, с которой я готовился встретиться, а та, которой в последний раз, когда видел ее, я сказал покинуть мой дом, та, которая дала мне жизнь.

— Стерлинг, — произнесла Женевьева Спарроу, и мое имя слетело с ее языка, покрытого таким сладким налетом, что, если бы я был диабетиком, мне немедленно потребовалась бы инъекция инсулина.

Отвернувшись от ее приветствия, я подошел ближе к Стефани.

— Судья Ландерс?

— Сэр, я отвела ее в четвертый конференц-зал. Она была заметно… — она перевела взгляд на мою мать и снова на меня, — …взволнована.

Изящная мамина рука легла мне на плечо.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине.

Мои ноздри раздулись, ее сладкий аромат захватил мои чувства. Все во мне хотело сказать ей, чтобы она записалась на прием, пришла в другой день или ушла и попыталась позвонить.

Стефани продолжала:

— Миссис Спарроу сопровождала судью Ландерс.

Повернувшись на каблуках, я посмотрел на мать.

— В мой кабинет.

Мы вместе вышли в коридор. Когда мы проходили мимо конференц-зала номер четыре, сквозь узкое окошко рядом с дверью, хотя жалюзи были опущены, они не были полностью закрыты, я мельком увидел Аннабель Ландерс, она расхаживала возле стола, заламывая руки.

С мимолетной улыбкой мои мысли вернулись к Арании и тому, как она делала то же самое, когда думала или переживала.

Как только мы вошли в кабинет, я закрыл дверь и задал матери один единственный вопрос.

— Зачем?

Она поджала губы и вздернула подбородок.

— Все вышло из-под контроля. Было обсуждение… среди тех из нас, кто помнит, что произошло.

— Старая гвардия. Скажи мне, мама, что вы, старые склочницы, решили? То есть, вы же знаете, что имеет значение только мое мнение.

Женевьева покачала головой.

— Мы старше тебя, ты прав. Однако старость — это состояние ума, тогда никто из нас не является старым. Стерлинг, сила может дать тебе многое. Однако это не дает тебе мудрости. Это, сынок, приходит с возрастом и опытом. В последний раз, когда мы виделись, я сказала тебе, что то, что ты сделал, непоправимо повредит нашим жизням — всем нашим жизням. Я тебя предупреждала. Я предупреждала тебя с самого детства, умоляла позволить мертвым оставаться мертвыми.

Усевшись за стол, я достал из кармана телефон и положил его перед собой, надеясь найти сообщение от Арании или Патрика. Но его не было. При нормальных обстоятельствах — «нормально» понятие субъективное — многозадачность не была проблемой. С обоими нынешними проблемами, связанными с Аранией, мне было трудно сосредоточиться на матери.

Раздраженно фыркнув, она села на один из стульев напротив моего стола, примостившись на краешке, изящно скрестив стройные ноги в лодыжках, крепко сжав колени и держа на коленях сумочку. Как будто всю мою жизнь она была ходячим, говорящим образцом дамского этикета. Часть, которая никогда не соответствовала этому фасаду, была ее способностью, все время казавшейся спокойной и благородной, унижать или наказывать, ее слова были ядовитыми, а улыбка оставалась неизменной.

— Бывают времена, — продолжала она, — Когда нам, леди, необходимо вмешаться, забыть на мгновение о наших разногласиях и сосредоточиться на будущем нашего мира. Я умоляю тебя выслушать меня.

— У тебя есть три минуты.

— Могу я напомнить тебе, что я твоя мать?

— Это кажется пустой тратой первых десяти секунд, но, конечно, мама, проводи свое время так, как тебе заблагорассудится.

Глубоко вздохнув, она расправила плечи.

— Напряжение было невероятно высоким, когда Аннабель рожала. — Она судорожно сглотнула. — Дэниел МакКри был неправ, использовав украденную информацию. Он подверг опасности Аннабель, ребенка и себя самого. Хотя мы с Аннабель пошли разными путями, мы знаем друг друга уже почти… ну, вечность. Мы ходили в одни и те же школы. Наши родители вращались в одних и тех же кругах.

Моя мать была родом из аристократов Чикаго. Первоначально ее предки были выходцами из Ирландии, одни из первых переселенцев. Их специальностью было сельское хозяйство. Только в следующем поколении их кругозор расширился благодаря строительству канала Иллинойс-Мичиган, который позволял перевозить грузы из Великих озер в Миссисипи и далее в Мексиканский залив.

Это было в середине 1800-х. Вскоре после этого ее пра- несколько раз — бабушка вышла замуж за человека, готового рискнуть семейным состоянием ради идеи расширения судоходства за пределы водных путей на рельсы. Двадцать лет спустя рефрижераторные вагоны наладили транспортировку мяса и продуктов. Чикаго стал главным железнодорожным узлом. Эти железные дороги открыли путь для транспортировки древесины, а затем стали. Спрос требовал фабрик и складов. Возможностей для трудоустройства было предостаточно. Город рос. Инвестиции ее пра- несколько раз — деда окупились, подняв семью в высший эшелон Чикагской элиты. Деньги рождают деньги.

Богатство ее семьи дало Аллистеру все необходимое, чтобы превратить «Спарроу Энтерпрайзис» в известное имя, конкурента на мировом рынке. Влияние семьи поддерживало и другие его начинания.

Хотя я не был знаком с историей семьи Аннабель, знал, что ее семья также восходит к истокам Чикаго и включает в себя поколения юристов, банкиров и инвесторов. Это были люди, которые работали рядом с предпринимателями. Вместе они создали город, в котором мы теперь живем.

— Твое время истекает, — сказал я.

— Аннабель было невероятно трудно видеть эту девушку рядом с тобой, — понизила голос мама. Это не должно повториться, однако она позволила себе отдохнуть.

Я кивнул.

— Я в курсе.

— Откуда ты это знаешь?

— Если что-то происходит в моем городе… — Или я должен был сказать, что конкретно происходит? — …я всегда об этом знаю.

Она покачала головой, когда я посмотрел на свои часы, молча напоминая ей, что ее время истекло.

— Когда Аннабель вернулась домой из спа, она позвонила мне, — сказала мама.

Спа. Хм-м. Также известен как психиатрическая больница за пределами штата.

— Я хорошо помню истории, которые рассказывал тебе твой отец, — продолжала Женевьева,

— О твоем будущем и все такое… этой девушке. Он убедил тебя, что она была дочерью Аннабель и Дэниела. Бабушкины сказки и басни. — Ее подбородок поднялся еще выше. — Пора тебе признаться Аннабель, что у тебя нет никаких доказательств отцовства девочки. Что личность, которую ты ей дал, просто основана на истории, созданной человеком, которого теперь нет. Твой отец посеял в твоей голове вымысел, и ты ухаживал за ним, позволяя ему пустить корни. Дай бедняжке Аннабель успокоиться. Завершение этой трагической истории, которое она может найти, только подтвердив, что ребенок, которого она держала и похоронила, был ее ребенком, и эта часть ее жизни закончилась.

Я глубоко вздохнул и покачал головой, вспоминая слова Полин МакФадден, сказанные Арании: «Настоящая Арания МакКри никогда бы так не предала свою семью. Твоя выдумка никогда не сработает. Я не знаю, кто ты и почему позволила этому человеку убедить тебя в обратном, но Арания МакКри умерла. Какая-то второсортная самозванка, укравшая браслет, не сможет безнаказанно угрожать нашей семье».

— Я не могу и не хочу этого делать, — сказал я. — Я очень сильно сомневаюсь, что мой отец рассказывал басни. Как ты, наверное, помнишь, он никогда не любил сказки на ночь. Из любопытства, была ли Полин МакФадден поблизости на этом сеансе куриного кудахтанья?

— Да. Она была там же, как и Рут Хиллман. Мы все это помним.

Рут была женой Уэнделла Хиллмана. Она также была в клубе в ту ночь, когда отравили Аранию.

— По сути, ты говоришь мне, что, моя мать, Женевьева Спарроу, сидела с тремя МакФадденами.

— Марта Карлсон тоже была там. Технически, Аннабель не МакФадден. — Она пожала плечами. — И Марта тоже нет.

Марта Карлсон была женой советника моего отца, Руди Карлсона, одного из мужчин в комнате, когда я впервые увидел фотографию Арании.

— Только не по крови.

Бросив еще один взгляд на свой телефон, я встал.

— Ты пришла сюда сегодня, чтобы попросить меня сказать Аннабель, что Арания — фальшивка, самозванка.

Хотя это был вопрос, я произнес его скорее, как утверждение.

Мама подняла голову, не сводя с меня глаз.

— Стерлинг, я прошу тебя поступить правильно, спасти мир, в котором мы все живем. Рубио готовится к президентской гонке. У тебя есть власть здесь, в Чикаго. Ты можешь сыграть важную роль в закапывании старых топоров войны и, наконец, сделать то, что никогда не смог бы сделать твой отец — сосуществовать. Возможности безграничны, если мы работаем вместе, а не друг против друга. Как президент, Рубио мог многое сделать для Чикаго. Нет ничего хорошего в том, что выйдет из-за… нее.

Наклонившись вперед, я положил пальцы на стол, перенеся вес тела на руки.

— У нее есть имя. Ее зовут Арания МакКри. Я могу сказать тебе, что с тех пор, как она появилась в моей жизни, куда я ее привел, когда дело касается этой женщины, а не девочки, все было хорошо.

Мама встала.

— Скажи мне, Стерлинг, у тебя есть доказательства? У тебя есть что-то еще, чем рассказы о боевых действиях, придуманных мстительными людьми?

— Твое время истекло. Ты планируешь присоединиться ко мне для обсуждения с судьей Ландерс?

Ее голова слегка тряслась, губы поджались.

— Нет. Аннабель просила меня помочь поговорить с тобой, увидеть. Что бы вы ни обсуждали, это не мое дело. Моя единственная забота — это ты.

— Вряд ли, мама. Твоя забота — поддерживать жизнь, в которой ты преуспела, ту, которая блестит снаружи и грязна внутри. Та секретная информация, которую Дэниел МакКри якобы безуспешно пытался использовать, как ты к этому отнеслась?

— Я… я не знаю точно, что это было. Твой отец никогда не рассказывал мне о таких вещах. Я даже не знала, что Дэниел пришел к нему за помощью, пока не прошло много лет.

— Подожди, что ты об этом знаешь? Дэниэл пришел к моему отцу за помощью?

Рукой, в которой не было сумочки, она хлопнула себя по бедру.

— Оставь все это в покое. Я сказала то же самое Аллистеру, когда он эксгумировал тот крошечный гробик.

Я мысленно вернулся к нашим обширным исследованиям.

— Об этом нет никаких публичных записей. Там должно быть что — то записано в следовательском бюро или судмедэкспертизе.

— О, Стерлинг, это было не здесь, в Чикаго, и даже не в Иллинойсе. Поначалу Аннабель и Дэниел мало кому говорили, где ее похоронили. Конечно, Рубио и Полин были на похоронах.

Я знал, где предположительно было похоронено тело Арании; однако я ждал, расскажет ли моя мать правду или еще какую-нибудь ложь.

— Там все равно будет запись.

— Даже если ты смотришь в нужном месте… ты помнишь своего отца. Он не пошел к властям. Под каким предлогом он бы требовал эксгумации? Вместо этого он сам приказал своим людям выкопать ее и поставить гроб обратно.

— Когда?

Лицо моей матери побледнело, она прошла к большим окнам и обратно.

— Если я скажу тебе это, пожалуйста, скажи Аннабель правду.

— Я скажу ей правду.

— Это было много лет спустя. Ты был слишком молод, чтобы помнить, когда умер младенец и все это началось, но эксгумация была более десяти лет спустя… — она покачала головой, — … нет, даже больше. Думаю, что ты был дома после службы в Мичигане. Я не знаю точно, когда это было… время идет быстро, и за ним трудно угнаться.

Она стояла у окна, глядя на город и озеро, но, казалось, не видела ни того, ни другого. Ее мысли вернулись к тому времени, когда я еще не был у власти, времени, которое я никак не мог вспомнить.

— На это ушли годы, — задумчиво произнесла она, — Но, в конце концов, МакКри снова стал работать с Рубио, а иногда и с Аллистером, убеждая окружающих в своей преданности. С помощью Рубио Аннабель была назначена федеральным судьей. Рубио проводил больше времени в Вашингтоне, чем в Чикаго. Дела шли в гору для всех. Однажды ночью твой отец был расстроен, взволнован больше обычного. Обычно он почти ничего не говорил при мне, но мы все знали, что что-то происходит, независимо от того, было это сказано или нет. В ту единственную ночь он был пьян. После того, как Руди ушел из дома, Аллистер был в ярости, и я была единственной, кто присутствовал при этом. Твой отец разглагольствовал о том, что его обыгрывает Дэниел. Он сказал, что потребовал от Руди подтверждения того, что похороненного младенца не было… — Она глубоко вздохнула. — Позже Аллистер сказал мне, что его люди эксгумировали тело. У него были врачи, которые делали анализы. Они подтвердили, что это останки ребенка Аннабель и Дэниела.

— Видишь ли, — умоляюще произнесла она, — Никаких публичных записей нет. Это не было осуществлено правительственным учреждением. Скажи ей правду.

Вздохнув, я покачал головой.

— Мой отец лгал тебе, мама.

Ее голубые глаза повернулись в мою сторону.

— Нет, потому что потом, когда… — она снова отвернулась к окну, — что-то опять пошло не так с МакКри. Как и во время ее рождения, обе семьи снова были в ссоре.

Я откинулся на спинку стула, наблюдая за отражением матери в стеклянном окне, за тем, как напряглись ее губы и нахмурились брови.

— Это было при МакКри… — она прикусила накрашенную губу и покачала головой. — … Я знаю, что было объявлено публично, но это было столкновение. Мне всегда было интересно, связано ли это с информацией о ребенке. — Она покачала головой. — Но твой отец клялся, что это не от Спарроу. Он даже встретился с Рубио, чтобы подтвердить, что это не Спарроу.

— Неужели ты не понимаешь? Если бы он этого не сделал, началась бы такая война, какой Чикаго никогда не видел. Но в этом не было никакого смысла. Если это не Спарроу, то подразумевалось, что Рубио санкционировал ужасную смерть своего собственного шурина. Это было опасное время. Наконец, был сделан вывод, что зачинщиками стала семья из Филадельфии или Нью-Йорка, наживающаяся на наших распрях. Как мы только что сделали, мы, леди, собрались вместе и обратились с просьбой о мире, пока не стало слишком поздно.

Я встал и подошел ближе.

— Аннабель знает, что ты мне только что сказала? Знает ли она, что мой отец разрешил эксгумацию тела, которое она считала своим ребенком?

Моя мать покачала головой.

— Нет. Эксгумация не подтверждена. Церковь, где похоронена эта малышка, находится в маленьком городке в глуши Висконсина. Несколько месяцев спустя с Аннабель связался кто-то и сказал ей, что, по их мнению, могло быть вмешательство — они обвинили в этом детские шалости. В церкви ей сказали, что земля вырыта. Они не знали, достали гроб или нет. Понимаешь, это случилось глубокой зимой. Об этом не сообщили Аннабель, пока не растаял снег, почти через три месяца после смерти Дэниела. Аннабель не занималась этим.

— То есть ты хочешь сказать, что она никогда не получала этой информации.

— Господи, нет. Результаты анализа ДНК вряд ли являются темой для разговоров на светских мероприятиях. Полин, Марта, Рут и я были единственными, кто знал правду.

У меня завибрировал телефон. На экране появилось имя Патрика.

Я провел пальцем по экрану.

«ОНА ВСЕ ЕЩЕ ВНУТРИ. Я НИЧЕГО НЕ СЛЫШУ.»

Какого хрена?

Я набрал ответное сообщение.

«Я ЖЕ ПРОСИЛ ТЕБЯ НЕ ВЫПУСКАТЬ ЕЕ ИЗ ВИДУ.»

— Стерлинг, — спросила мама. — Все в порядке?

Я прищурился.

— Нет, не все в порядке. Мы закончили. Аллистер солгал тебе. Арания — это та, за кого я ее принимаю. У меня есть доказательства.

Затем я отправил Арании сообщение.

«У ТЕБЯ ЕСТЬ ПЯТЬ СЕКУНД, ЧТОБЫ ДОБРАТЬСЯ ДО ПАТРИКА, ИЛИ ТВОЯ ЗАДНИЦА БУДЕТ МОЕЙ.»

Блять, последуй чертову указанию. Хоть раз.

Арания была не единственной, кто мог прислушаться к этому.

Какого черта Патрик выпустил ее из поля зрения?

Глава 2

Арания

Имя Стерлинга высветилось на экране вкупе с текстовым сообщением. Я снова посмотрела на агента Хантера, а затем на Винни.

— Винни, нам нужно уходить. — Я положила руку ей на плечо. — Пожалуйста, пойдем со мной.

— Я… Я… ты все еще хочешь общаться со мной?

— Нам нужно обсудить это наедине.

— Мисс Хокинс, — сказал агент Хантер, — это предложение перестает действовать, как только вы переступите порог.

Я выпрямилась.

— Оно может исчезнуть немедленно. У меня нет никакой информации. Я признаю, не для протокола, что мне рассказывали древнюю сказку о том, что у меня действительно что — то было, но вы должны понять, я была младенцем. Каким образом младенец получает и сохраняет информацию, полученную до его рождения?

— Вам сказали, что это за информация?

— Мне не сообщили подробностей.

Он потянулся к папке с фотографией Стерлинга.

— Я могу показать вам подробности.

Я подняла руку.

— Я ухожу.

— Возможно, вам будет не так легко отказаться от моего предложения или добровольно вернуться в лапы Стерлинга Спарроу, если вы уделите минуту осмотру жертв. Мы здесь не обсуждаем преступление без жертв. Это были и остаются дети.

Остаются… это заставило мой желудок перевернуться, но Стерлинг обещал, что он больше не участвует.

Почему он должен платить за то, что сделал его отец?

Мои мысли вернулись к Яне и Мисси, сестре друга Стерлинга. Я сомневалась, что Яна была единственной жертвой, которой он помог. Было так много преданных ему людей. Может быть, есть и другие, кого он спас?

Я покачала головой.

— Стерлинг Спарроу, которого я знаю, занимается недвижимостью. Я не позволю вам отравить мой разум. — Я перевела дыхание. — Что насчет вашего проникновения в предполагаемый преступный мир, агент Хантер? Вы выдавали себя за Эндрю Уолша или нет?

— Я не могу это обсуждать…

— Вы сами подняли это. На кого вы работали при этом проникновении?

— Я всегда работал на Федеральное бюро расследований.

Я покачала головой.

— Вы же знаете, что я не это имела в виду.

— Мисс Хокинс.

— Вы намекаете, что работали на мистера Спарроу, — спросила я, — Магната по недвижимости? Если бы это было не так, то зачем бы мне понадобилось спасаться с вами в Уичито?

— Нет, мэм, я не работал на магната недвижимости. Зачем пытаться спасти вас? Вашу личность обнародовали. Это была превентивная мера, чтобы помочь вам, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля.

— Мне трудно уследить за вами. Если вы не работали на мистера Спарроу, то почему преследуете его? Разве у вас нет или не должно быть достаточно доказательств, чтобы разоблачить того, кто в конечном счете управлял той организацией, на которую вы работали?

— Как я уже сказал, я не могу обсуждать это…

Я склонила голову набок.

— В Уичито вы хотели спасти меня или заручиться моей помощью, как предложили сегодня?

— Вы не понимаете, — сказал агент Хантер.

— Нет, не понимаю. Сколько времени, сказали, вы были под прикрытием? — Я сама ответила на свой вопрос. — Два с половиной года? И все же у вас нет того, что нужно. Возможно, того, что вы ищете, не существует.

— Без подробностей, — сказал он, — позвольте мне просто сказать, что сила действует в вакууме. То же самое происходит с преступностью, правительством и любыми другими институтами, где верховодит власть. Если одна могущественная сущность будет устранена, удалена из ситуации, или города, то оставшаяся сила, устраняя противодействующую силу, обретет абсолютную власть.

Я вздернула подбородок.

— Вы говорите, что хотите, чтобы все ушли?

— В идеальном мире.

Я криво ухмыльнулась.

— Удачи вам в этом идеальном мире, агент Хантер. Я полагаю, что оптимизм — это хорошо.

— Действительно душераздирающе. Слишком часто мы видим, что правильно… — он поднял руку и сомкнул пальцы вокруг своей вытянутой ладони, — …перед нами. Оно прямо здесь, в пределах досягаемости, и все же, даже когда это преподносят на серебряном блюде, оно не захватывается. Оптимист поверил бы, что когда такому хорошему человеку, как вы, предоставляется шанс сделать то, что правильно — спасти детей и очистить этот город от преступности, — вы охотно сделаете это.

— Думаю, мы закончили, — сказала я.

Винни встала, когда я направилась к двери. Пока я проходила мимо, агент Хантер потянулся к моему плечу. Огонь горел в моем взгляде, когда я перевела взгляд с его руки на его глаза.

— Отпустите меня.

— Вы ни о чем таком не просили, — сказал он, все еще крепко сжимая ее руку. — Вы не должны нести на себе тяжесть того, что было навязано вам в детстве. Жизнь несправедлива. Мы даем вам самый безопасный вариант с бонусом помощи другим, не только незнакомым людям, но и вашим самым близким друзьям.

— Я предлагаю вам отпустить меня… — я отдернула руку, — … и никогда больше не прикасаться ко мне. Если я закричу, обещаю, вы пожалеете об этом.

Хотя его хватка исчезла, его голубые глаза умоляли меня выслушать.

— Не говорите ему.

— Почему? Почему бы мне не сказать ему, что я попала в засаду, что Винни солгала? Почему бы мне не быть честной с ним?

— Потому что он не был честен с вами.

Ты этого не знаешь. Он был предельно честен. Он рассказал мне больше, чем кто-либо другой. Он даже рассказал мне об эксплуатации и торговле людьми. Возможно, его отец и был замешан в этом деле, но Стерлинг — нет.

Я не могла и не сказала ничего из этого, но мое сердце сделало это.

Стерлинг доверял мне не только мои секреты, но и свои. Я не собиралась нарушать это доверие. Я снова повернулась.

— Винни, мы уходим.

Агент Хантер покачал головой, двигаясь передо мной и понижая громкость.

— Послушайте, я хочу помочь. Если вы расскажете ему об этом, ваш единственный путь к спасению исчезнет. У Уинифред есть мой номер телефона.

— Вы сказали, что срок вашего предложения истек.

— Я не оставлю вас без выбора.

— Мне не нужен выбор, — ответила я.

— Может быть, скоро. Жаль, что у меня его нет, — сказал агент Хантер, входя в ванную и закрывая за собой дверь.

Сделав глубокий вдох, я потянула дверь в коридор. Патрик появился тут же, держа руку на боку, под пиджаком. Не нужно быть гением, чтобы понять, что он там прячет.

— Мы готовы идти, — сказала я, глядя ему в глаза.

— Мэм, — сказал он, обшаривая взглядом то, что видел в гостиничном номере.

Только когда мы вернулись в машину и мой телефон зазвонил, я вспомнила, что получила сообщение от Стерлинга.

Два текстовых сообщения. Самое последнее было от Патрика.

Я прочитала первое.

«ТОЛЬКО НЕ В ПРИСУТСТВИИ ВИННИ. СКАЖИ МНЕ, КТО ЕЩЕ БЫЛ В ТОЙ КОМНАТЕ.»

Я позволила своим глазам закрыться в очень долгом моргании, прежде чем мой взгляд встретился с его в зеркале заднего вида. Пока мы обменивались взглядами, я искала ответ на его вопрос.

Что же мне делать? Должна ли я доверять человеку, которого едва знаю и который утверждает, что может мне помочь, или человеку, к которому я очень привыкла и который уже пролил больше света на мою жизнь, чем кто-либо другой?

Вместо ответа я опустила глаза и открыла сообщение Стерлинга.

«У ТЕБЯ ЕСТЬ ПЯТЬ СЕКУНД, ЧТОБЫ ДОБРАТЬСЯ ДО ПАТРИКА, ИЛИ ТВОЯ ЗАДНИЦА БУДЕТ МОЕЙ.»

Тепло заполнило мои щеки, пока это чувство не сменилось предательством. Я подняла голову.

— Ты сказал ему, что я вошла туда одна?

Широкие плечи Патрика шевельнулись в такт его выдоху, когда мы выехали из глубины гаража в Чикагское движение позднего утра.

— Вас не было дольше, чем я ожидал.

— Это я виновата, — вызвалась Винни, ее глаза все еще были стеклянными, хотя речь звучала яснее. — Я думала, она не захочет, чтобы я вернулась в «Полотно греха». Кеннеди пыталась убедить меня.

Я глубоко вздохнула, не зная, что сказать и сделать для Винни. Что сказал ей агент Хантер? Я посмотрела на женщину рядом и потянулась к ее руке. Сжав ее, я ободряюще улыбнулась.

— Ты спросила, хочу ли я, чтобы ты осталась в «Полотне греха». Мой вопрос к тебе: хочешь ли ты этого сама?

— У тебя с Луизой есть… — Она покачала головой. — Быть вашим ассистентом — лучшая работа, нет, карьера в моей жизни. Каждый день ты даешь мне больше места для самовыражения. Работа на вас дала мне возможности, о которых я даже и не мечтала, и наблюдая за успехом… Я сожалею о том, что случилось.

Я перевела взгляд на зеркало заднего вида и сделала глубокий вдох.

— Мы можем поговорить об этом в офисе. Ты хочешь сказать, что хочешь продолжить?

Она покачала головой.

— Очень сильно.

Как я расскажу Луизе о том, что случилось?

А как насчет инсинуации, что «Полотно греха» были связаны с незаконной деятельностью?

Это не могло быть правдой. Я знала, кому доверять.

Я достала телефон из сумочки и отправила сообщение.

«НАМ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ».

Глава 3

Стерлинг

— Стерлинг, пожалуйста…

Это было последнее, что я услышал от матери, когда вышел из кабинета, оставив ее одну, и направился в конференц-зал номер четыре. Мои мысли крутились в сотне разных направлений. Когда я потянулся к ручке, мой телефон в кармане зажужжал сообщением от Патрика на экране.

«ОНИ ОБЕ У МЕНЯ. МЫ НАПРАВЛЯЕМСЯ в «ПОЛОТНО ГРЕХА».»

Спасибо, Боже.

Мои пальцы чесались написать Арании, предупредить ее о том, что будет в следующий раз, когда мы останемся одни. Вихрь мыслей закружился с теориями и опасениями о том, что Винни и Арания обсуждали, когда были одни в том гостиничном номере. Я стиснул зубы.

— Не выпускай из виду Патрика, — не раз говорил я ей.

Неужели ей было чертовски трудно хотя бы раз следовать моим инструкциям?

А потом мой взгляд переместился на окно. Судья Ландерс, должно быть, заметила меня за дверью. Ее шаги замерли, а глаза широко раскрылись, когда она ждала, что я войду.

Не то чтобы я часто ее видел. Нет. Тем не менее, с той ночи в клубе она похудела. Ее бледная кожа, казалось, свисала с костей, делая ее хрупкой, и не похожей на портрет выдающегося федерального судьи.

— Это ради Арании, — сказал я себе, убирая телефон обратно в карман и открывая дверь.

— Судья Ландерс, — сказал я, вступая в разговор, — Это очень необычно. Для организации встречи принято обращаться к моей помощнице, а не к маме.

Она кивнула, ее заметно дрожащие руки потянулись к спинке одного из мягких стульев, окружавших стол.

— Мистер Спарроу, прошу прощения за нестандартный подход. По правде говоря, я боялась, что вы не согласитесь меня принять, если я воспользуюсь обычными каналами.

— Скажите мне, почему я должен принять вас сейчас.

— Потому что… — Она глубоко вздохнула, ее пальцы крепче вцепились в обивку, а в глазах заблестели слезы. Сглотнув, она вздернула подбородок… — Мне нужны ответы, и я верю, что вы единственный, кто может мне помочь.

Ее подход шел вразрез с подходом Полин МакФадден и моей матери, вызывая во мне любопытство и одновременно интригу. Глубоко вздохнув, я ответил:

— Судья, у меня мало времени. — Я указал на стул. — Садитесь, пожалуйста, и спрашивайте, что вам угодно. Я не могу гарантировать, что смогу или захочу ответить.

— Спасибо, мистер Спарроу. — Она отодвинула стул и села, но не на краешек, как это делала моя мать, а устроилась поудобнее, положив руки на стол, как судья, которым она и была. — Я ценю вашу искренность.

Присоединившись к ней за столом, я сел и спросил:

— Как вы думаете, я могу знать то, чего не знаете вы?

Ее глаза — точно такого же цвета, как у Арании — закрылись, она, казалось, собиралась с мыслями.

— Я борюсь с этим с той самой ночи в клубе. Хотя у меня есть миллион вопросов, я все время возвращаюсь к одному: как это возможно?

— Вы же не собираетесь спросить меня, она ли это на самом деле?

— Я… я… я хотела бы получить подтверждение; однако, думаю, что когда увидела ее в туалете клуба, когда наши глаза встретились, я знала. В глубине души я знала это.

Я кивнул.

— Пожалуйста, поймите это с моей точки зрения, — сказала она.

— Не думаю, что это возможно.

Она наклонила голову, и грустная улыбка скользнула по ее губам.

— Я не сдавалась. Это был выбор, с которым я боролась в то время. Мне предложили защитить ее. Я думала об этом, но не могла. Я была эгоисткой. Вместо этого я поклялась защищать ее. Печальная правда заключалась в том, что даже если бы она была в большей безопасности с другими людьми, я не смогла бы этого сделать, несмотря на то, что сделал Даниэл. Когда пришло время, и она родилась, решение было принято без меня. Я хотела ее больше, чем жить. Собственно говоря, когда она умерла, когда я думала, что она умерла, я собиралась пойти с ней. Я не могла причинять себе вред, но я не ела. Я спала днями, неделями. Я была так убита горем, что даже не могла быть безутешна. — Она посмотрела на свои руки на столе, одна заламывала другую. — Когда вы вошли в клуб, раздался шепот. Рубио был в ярости. Ее имя повторялось во всех направлениях. Мой разум знал, что это не может быть правдой.

Одинокая слеза стекла из ее карих глаз. — Я держала ее на руках, ее безжизненное тело. Я прижимала ее к себе и говорила ей все, что могла, что люблю ее и всегда буду любить. Что теперь она мой ангел. — Она вдохнула и вытерла одинокую слезу. — Ну, когда я была в клубе, она сидела в баре… Я не могла этого вынести. Я пошла в уборную, чтобы собраться с мыслями, говоря себе, что вы Спарроу. Вам нельзя доверять, и это была уловка.

Я выпрямился.

— Простите, мистер Спарроу. Я так думала. Я говорю честно. А потом, когда я мыла руки, она вышла из кабинки. — Новая улыбка скользнула по ее губам, вызвав блеск в глазах. — Я всегда думала, что моя дочь будет похожа на меня, мои волосы и глаза. У младенца, которого я держала на руках, были темные волосы, и я никогда не видела ее глаз. Когда наши взгляды встретились в зеркале, мне показалось, что я вижу свое собственное отражение в искривленной машине времени. Меня на мгновение парализовало. Все мои мечты и видения о ребенке, которого я носила, внезапно ожили, обернувшись в удивительную молодую женщину рядом со мной. Я знала это в глубине души. А потом получила подтверждение, когда увидела ее браслет. Он должен был быть похоронен вместе с ней.

— Браслет? — Я не мог вспомнить, какой браслет надела Арания в ту ночь. У меня было слишком много других мыслей. А потом я вспомнил, что упоминал об этом у лифта, прежде чем мы вошли. — Почему вы хотели, чтобы этот старый браслет был похоронен вместе с ней?

Судья Ландерс покачала головой.

— Я знаю, что ваше время ограничено. Это длинная, скучная история. Я хочу сказать, что даже без дополнительных доказательств я вам верю. Я не понимаю и, возможно, никогда не пойму, но верю. — Еще одна слеза скатилась по ее щеке. — Может быть, я принимаю желаемое за действительное. Если это так, то это самое большое, что у меня было за… двадцать шесть лет. Мистер Спарроу, я не знаю, есть ли еще доказательства или нет, но я молюсь всем святым, чтобы вы не лгали, пытаясь добраться до Рубио с помощью загадок. Я хочу большего и для своей дочери, и для себя.

— Судья Ландерс, у меня есть доказательство ДНК. Я уверен, что это не имеет смысла, но я хотел, чтобы она была Аранией МакКри…

У нее перехватило дыхание.

— Что?

— Вы так произносите ее имя…

— Да? Так мне сказали оно произносится.

Судья Ландерс покачала головой.

— А-рани-я — именно так Дэниел хотел произнести это имя. Я хотела, чтобы оно произносилось А-ране-я, как паук. — Она махнула рукой. — Ничего, продолжайте, пожалуйста.

Интересно.

— Я также хотел, чтобы она была той, кем, мне сказали, она является. Я не хотел разочаровываться и не хотел приводить в этот мир, в ЭТОТ МИР, — повторил я, надеясь, что она поймет, что я имею в виду, — Кого-то чужого.

— Но как?

— Волосы. Ее и ваши.

— Мои? Как?

Я покачал головой.

— Подробности не важны. Важно то, что у вас с Аранией общая митохондриальная ДНК. У нас не было доступа к ДНК вашего мужа, но из того, что мне сказали, только женщины могут передавать свою митохондриальную ДНК своим детям.

Она ахнула, прижав пальцы к губам.

— Что она обо мне знает?

— Ничего, пока вы не выдали себя в клубе.

— Я… я была в шоке.

Впервые за все это время я почувствовал укол вины за то, как все обернулось, не за то, что я сказал, что Арания моя, а за Аннабель.

Откуда нам было знать, что ее тоже обманули?

— Я бы хотела, — сказала она с мольбой в карих глазах, — представиться получше.

— Ваша невестка встречалась с ней сегодня утром. Боюсь, она не подготовила почву для воссоединения семьи.

Сулья Ландерс выпрямилась.

— Мистер Спарроу, у меня никогда не было с вами проблем. С вашим отцом — да. Она…моя дочь счастлива?

— Это моя цель.

Она кивнула.

— Умоляю вас, дайте ей знать, что я мечтала когда-нибудь воссоединиться с ней — вдали от этой земли. Время шло, и я приняла необходимые решения, я боялась, что эти решения никогда не позволят этому воссоединению произойти. Конечно, моя невинная дочь оказалась в лучшем месте, чем я окажусь в один прекрасный день. И теперь вы предоставили средство для того, чтобы это воссоединение произошло. Пожалуйста, дайте ей знать, что я искренна.

— Ее расстроила миссис МакФадден.

Аннабель вздернула подбородок, делая вдох и выдох.

— Полин умеет обращаться с людьми. Она не верит, что это действительно Арания. Полин сказала, что ее настоящее имя Кеннеди Хокинс. Это правда?

— Реальное — это субъективный термин. Арания МакКри была объявлена умершей. Ее официальное имя Кеннеди Хокинс, и когда речь заходит о мисс Хокинс, я уверен, что вы провели свое расследование.

На ее лице появилась улыбка.

— Да. Дом моды. Разве это не… что-то?

Мой телефон завибрировал в кармане, но я продолжал смотреть на судью Ландерс. Кивнув, я добавил:

— Ваша дочь — это нечто. Я поговорю с ней, но встреча с вами — это ее решение, и только ее. Единственное мое условие — ни Полин, ни Рубио МакФаддену, ни его людям не позволено приближаться к ней.

— Вы, конечно, не верите бабушкиным россказням.

— И каким же, судья Ландерс? — спросил я.

— Что моя дочь каким-то образом обладает доказательствами, которые спрятал Дэниел.

— Вы верите?

— Нет, — подтвердила она, покачав головой. — Я была там со своим мужем. Я отказалась вдаваться в подробности. В моем положении судьи я не могла этого сделать. Я верю, что все, что знал Дэниел, умерло в ту ночь, когда он покончил с собой.

Это была официальная версия — не точная, но помогающая людям спать по ночам.

— С другой стороны, — продолжала она, — Я никогда не верила, что моя дочь жива.

Я раздумывал, не сказать ли ей, что Арания не располагает такой информацией. Аннабель может быть расстроена из-за Полин, но когда дело касалось Рубио, я не был уверен, что ей можно доверять.

— Тем не менее, Арания больше не будет подвергаться опасности. Это касается Рубио, Полин и любого из людей МакФаддена.

Судья Ландерс начала подниматься.

— Мистер Спарроу, я вас больше не задерживаю. — Она полезла в сумочку и протянула мне визитку. — Вот мои личные номера. Спасибо, что уделили мне время.

Встав рядом с ней, я кивнул.

— Я хочу, чтобы вы знали, что я не нашел ее, чтобы причинить вам боль.

Я не был уверен, что заставило меня сказать ей это, но сделал.

— Нет, я верю, что вы нашли ее, чтобы причинить вред Рубио, и мне все равно. Вы нашли ее. — Она потянулась ко мне и остановилась, положив обе руки на свою сумочку. — Каким-то образом благодаря вам жизнь и надежда расцвели там, где я никогда не думала, что это возможно. Я предпочитаю верить, что вы искренне желаете ей счастья. Это все, чего я когда-либо хотела. Не важно, по какой причине вы ее нашли, спасибо.

Глава 4

Арания

Яна встретила нас с широко раскрытыми глазами.

— Все в порядке?

Если бы только существовал простой ответ на этот вопрос. Вместо этого я отложила разговор.

— Что-нибудь случилось, пока нас не было?

— Нет, в основном тихо.

— Пожалуйста, отвечай на все звонки — все, — подчеркнула я, зная, что есть один человек, который может быть настойчивым.

— Мисс Хокинс? — спросил Патрик, когда я направилась в свой кабинет.

Я повернулась к нему.

— Нам с Винни нужно продолжить начатый в гостинице разговор. У нас было мало времени.

Хотя несогласие волнами исходило от Патрика, и я знала, что он хочет получить ответ на свой вопрос, он не ответил на мое заявление опровержением, а просто кивнул.

Как только мы с Винни вошли в мой личный кабинет и закрыли дверь, я жестом указала на стол — тот, что все еще был завален эскизами для миссис МакФадден.

— У меня нет здесь ничего крепкого. Хочешь кофе или воды? — спросила я.

Покачав головой, она села.

— Мне очень жаль.

Выключив телефон, я положила его в сумочку и убрала в ящик стола, направилась к книжному шкафу, где стоял кофейник. Налив себе чашку теплого индонезийского кофе, я добавила сливок и размешала. Наблюдая за движением в кружке, я собиралась с мыслями. Глубоко вздохнув, продолжила:

— Ты все время говоришь, что тебе жаль. У тебя есть что-нибудь в сейфе в гостиничном номере?

Ее голубые глаза посмотрели на меня.

— Что?

— Ты не можешь оставаться в этом номере. Держу пари, что он прослушивается.

— Кенни, кто ты такая? Что, черт возьми, происходит? Человек, которого я знаю, знала, даже не подумал бы так. То, что агент Хантер сказал, что мистер Спарроу опасен, убедило меня, что это правда. Он заставил меня поверить, что я помогаю тебе, связывая с ФБР, как будто ты была вынуждена сделать что-то… против воли.

Сделав глубокий вдох, я отнесла кофе к столу и села.

— Стерлинг занимается недвижимостью.

— Ты уже много раз об этом говорила. Похоже, что между монстром, которого описал агент Хантер, и этим человеком, который сбил тебя с ног, есть некая середина. Или за неожиданно свалившимся на тебя богатством и роскошью ты не видишь истину.

Богатством?

Я подняла голову.

— Объяснись.

— Ты сказала, что живешь с ним. — Я кивнула. — У тебя есть личный телохранитель. Ты носишь дорогую одежду. Я могу предположить, что поездка в Канаду была его идеей. И ты выглядишь… — Она махнула рукой в мою сторону. — …не знаю, по-другому. Ты всегда была самой уверенной из нас, той, кто готова рисковать. А теперь ты кажешься мне… величественной. — Она снова покачала головой. — Я имею в виду не то, что ты думаешь, что ты лучше, а то, что ты действительно лучше. Это висит в воздухе. Не…черт, я неправильно выражаюсь.

— Из нас, — сказала я.

— Что?

— Ты сказала из нас — я была самой уверенной из нас.

— Да.

— Полагаю, если честно, — сказала я, — я чувствую себя обманутой и разочарованной. Почему ты решила обсудить «Полотно греха» и меня с кем-то еще, не с Луизой, а с незнакомцем? Если есть мы, не должны ли мы сначала поделиться своими проблемами друг с другом?

Винни откинулась назад.

— Как ты знаешь, Луиза занята работой и приготовлениями к рождению ребенка. И беспокойство о тебе было не только моим; мы разделяли наше беспокойство. Мы с Луизой говорили о твоей странной перемене в поведении. Ты целые дни проводила без доступа к смс или электронной почте. Он, агент Хантер, не чужой, не сейчас. Он пришел ко мне в Боулдере. Сначала он не был откровенен со мной о том, кто он такой, говоря, что он страховой агент и задавал вопросы о твоей квартире.

О, боже. Светловолосый страховой агент, о котором говорила дама из моего комплекса.

— Продолжай, — сказала я. — Ты случайно не заговорила о моем поведении со страховым агентом?

— Он затронул тебя и твою квартиру, а потом пригласил меня на свидание, Кенни. Я так давно не была на свидании… — она вздохнула, — …с тем, кого считала бы привлекательным. Я питаю слабость к ботаникам — он был специалистом по цифрам. И бонусом еще и красив… — Винни наклонилась вперед, положив руки на стол. — Уэсли был таким, и с ним было легко разговаривать. Я согласилась выпить. Мы начали разговаривать. Теперь я чувствую себя полной идиоткой. Он пригласил меня на свидание не из-за меня, а из-за тебя.

Уэсли.

— Когда он успел признаться, кто он такой?

— На нашем втором свидании. — Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. — К тому времени, — сказала она, — я уже говорила о своей работе в «Полотне греха». Я даже говорила о том, что мы расширяем наши офисы в Чикаго, и что ты предложила мне возможность ездить на работу. Я была очень взволнована. Я становлюсь болтливой, когда волнуюсь. — Она посмотрела на мою чашку. — Не возражаешь, если я выпью кофе?

Когда я покачала головой, она встала и продолжила говорить.

— Он сказал мне, что я ему нравлюсь, и поэтому признался во всем. Он сказал, что больше не может лгать мне, даже если это ради его работы.

— Ты рассказала ему подробности обо мне или о «Полотне греха»?

— Нет, обещаю. По крайней мере, я так не думаю. Он все понял. Однажды он сказал мне, кто он такой, что он такое, он рассказал мне о том, что инвентарные номера в Чикаго не совпадают. Все, что он говорил, мы все уже обсуждали. Он упомянул, что тебя видели публично со Стерлингом Спарроу, и он боялся, что каким-то образом Спарроу влияет на тебя, чтобы позволить ему использовать «Полотно греха» для прикрытия. — Она снова села с чашкой кофе. — Я знала только о недвижимости. Больше я о нем ничего не слышала. А все остальное правда? — спросила она.

Я ударила ладонью по столу.

— Правда, что я позволю кому-то сделать что-то, что может повредить или поставить под угрозу «Полотно греха»? Об этом ты меня спрашиваешь?

Лицо Винни вытянулось, любопытство сменилось огорчением.

— Я не думала об этом в таком ключе. — Она подняла глаза от кофе, в них снова появились слезы. — Я знаю, что ты не сделаешь ничего, что могло бы повредить "Полотну греха". Просто мне показалось, что есть косвенные улики, подтверждающие все, что он говорил.

— Ты… встречаешься с агентом Хантером?

— Нет, — слишком поспешно ответила она. — Я согласилась поговорить с тобой, пока я здесь, и разобраться в ситуации. Мне не хотелось верить, что он говорит правду. А сегодня утром я позвонила ему и сказала, что он ошибается, что бы там ни думали в ФБР, они тоже ошибаются. Ты ничего не делала против своей воли. Ты была… ты не… влюбилась в Стерлинга Спарроу. Уэсли сказал мне встретиться с ним в моем гостиничном номере. Когда я добралась туда, он уже был в там. — Она встала и развернулась. — Это меня чертовски пугает. Он был в моей запертой комнате. Я имею в виду, кто делает такие вещи?

В данный момент я могла бы составить список кандидатов, но промолчала, опасаясь, что ее вопрос был риторическим.

— Уэсли сказал, — продолжала она, — что мне нужно дать ему возможность поговорить с тобой.

— Теперь, когда ты все это сделала, что на самом деле думаешь? Во что ты, Уинифред Дуглас, веришь? — спросила я.

— Я думаю, что подвела тебя, что ты должна сказать Луизе, и уволить меня.

Я закрыла глаза и вдохнула, прежде чем снова открыть их.

— Что ты думаешь о том, что сказал агент Хантер?

— Я думаю, он ошибается. Насчет цифр я ничего не знаю. Мы должны попросить Джейсона разобраться с этим. Ну, знаешь, дополнительная пара глаз? Если кто-то использует «Полотно греха» для чего-то незаконного, мы должны быть открыты с ФБР. Если это произойдет, я ставлю на Франко Франческу. Если он что-то делает, он должен идти на дно, а не компания. — Она пожала плечами. — Может, он принимает желаемое за действительное. Я не хочу верить, что это ты или мужчина, о котором ты заботишься.

— Я гарантирую, что это не я и не Стерлинг. Подумай об этом, Винни, когда Стерлинг не может быть со мной, у него есть Патрик рядом со мной двадцать четыре на семь. Он знает, как много для меня значит «Полотно греха». Сделки с недвижимостью, о которых упоминал агент Хантер, точны. «Полотно греха» получило лучшие на рынке сделки. Это не противозаконно. И здесь нет никаких условий.

— Никаких?

— Не в том, что касается бизнеса. — Мои щеки вспыхнули, когда я отогнала мысли о веревках или шарфах и нашей кровати с балдахином. — Я думаю, мне нужно рассказать всё Луизе, но не раньше, чем родится Кеннеди. Она не нуждается в стрессе. А что касается твоего увольнения… — я подумала о разговоре со Стерлингом и Патриком, а потом вспомнила, что говорила: «Полотно греха» — это моя компания, моя и Луизы.

— …я не хочу этого делать. Однако мне нужна полная уверенность, что ты с Уэсли Хантером разорвала все связи.

Винни кивнула.

— Другие вещи, которые ты слышала, например, о моем имени… — Я позволила фразе остаться незавершенной.

— Я… я понятия не имею, что он говорил. И до сих пор не знаю. Он никогда не упоминал об этом раньше.

— Если я попрошу тебя забыть об этом на некоторое время, ты сможешь?

— Это правда? Вас трое?

— Нет, — ответила я, не зная, как точно объяснить, не вдаваясь в подробности. — Я один человек, у которого было три личности, и все к шестнадцати годам. Я никогда не лгала ни тебе, ни Луизе. К тому времени, когда я переехала в Боулдер и мы с ней познакомились, я уже стала Кеннеди Хокинс. — Когда Винни не ответила, я сказала: — Меня удочерили еще ребенком. Единственными родителями, которых я помню, были не Филипп и Дебби Хокинс. Этих людей никогда не существовало. Когда моя приемная мать отправила меня в Боулдер, она велела мне стать Кеннеди, для моей безопасности.

Глаза Винни расширились, как блюдца.

Я покачала головой.

— По этой причине, для твоей же безопасности, как и для моей, будет лучше, если мы оставим все как есть. Если мои настоящие приемные родители все еще живы, я не хочу рисковать их безопасностью. Недавно я получила подтверждение своего имени при рождении. Это одна из причин появления Патрика. Мой родной отец что-то сделал, и возможно, существуют люди, которые хотят причинить мне вред.

Возможно мой собственный дядя. Этого я тоже не могу сказать. Я сделала глоток кофе.

— Ты можешь оставить все как есть и поверить мне, что я не делаю ничего противозаконного?

— Да. Если ты сможешь простить меня.

— Смогу. Теперь я понимаю, что мне следовало раньше поделиться с тобой и Луизой. Я действительно была слишком потрясена, чтобы даже представить, как это выглядело со стороны. А теперь, — сказала я, — расскажи мне, как справляется Яна?

— Ну. Она быстро учится. Я хотела показать ей, как получить доступ к запасам во всех наших локальных местах и сопоставить их с ожидающими и выполненными заказами, а затем как держать их в соответствии с производством. С новыми платьями производственная бригада работает сверхурочно. Создание и производство платьев занимает больше времени, чем шарфа или браслета.

Я улыбнулась, услышав, как Винни обсуждает «Полотно греха», подтверждая, что я приняла правильное решение, оставив ее в нашей команде.

— Я хочу, чтобы ты сегодня же показала все это Яне. Я думаю, тебе стоит вернуться в Боулдер завтра. А сегодня вечером Патрик или Яна закажут тебе другой номер, возможно, в другом отеле. Они также могут попросить кого-нибудь перенести вещи и выписать тебя из Хилтона.

— Но… я собиралась пробыть здесь до пятницы, показать Яне другие вещи и поискать подругу.

Я покачала головой.

— Мой друг сказал, что если твоя подруга хочет скрыться с радаров, то тут уж ничего не поделаешь. Кроме того, у Луизы в любой момент могут начаться схватки. Я знаю, что Синди и Пол в офисе, но мне было бы спокойнее, если бы ты была там.

— Ты же не хочешь, чтобы я ушла из «Полотна греха»… после того, что я сделала? — спросила Винни.

— Нет, но мне нужно знать, что ты в безопасности. Как ты сказала, агент Хантер вошел в комнату без разрешения. Он пробыл там Бог знает сколько времени. Это небезопасно.

Винни кивнула.

— У меня вещи в сейфе.

— Передай комбинацию Патрику.

Прежде чем она успела ответить, дверь приемной открылась.

— Яна… — начала я говорить, поворачиваясь, когда энергия в помещении всколыхнулась, заставляя мое сердце биться быстрее.

Мой взгляд встретился с темным взглядом человека, которого я решила, что люблю. Выражение его лица не было выражением обожания и только на мгновение было направлено на меня. Его гранитные черты были устремлены на Винни.

Как много он знает?

— Это…

Я повернулась к Винни, она побледнела у меня на глазах.

— …Уинифред Дуглас.

Я снова повернулась к Стерлингу.

— А это Стерлинг Спарроу.

Глава 5

Стерлинг

Патрик сообщил мне о своем беспокойстве — что в номере отеля с Винни был кто-то еще. У него еще не было возможности обсудить это с Аранией, но это не имело значения. У нас были свои способы.

У нас был Рид.

За семьдесят две минуты до того, как Винни вернулась в отель, Эндрю Уолш вошел в ее номер, воспользовавшись отмычкой. До встречи Рид не отматывал назад во времени, только вперед. Наша система распознавания лиц подтвердила, что это Эндрю Уолш, один из людей МакФаддена, из Уичито. Разница между человеком в аэропорту и сейчас заключалась в том, что сейчас на его поясе висел значок, которого раньше там не было. Более внимательное изучение значка через записи с камер наблюдения подтвердило, что значок принадлежал ФБР. С этим новым кусочком информации Рид открыл новый поиск.

Несколько минут назад по телефону…

— Спарроу, мне очень жаль. Я не отматывал назад, — сказал Рид в трубку.

Я попытался обуздать свой гнев. Арания в безопасности и вернулась к Патрику. Это была конечная цель. Теперь мне нужно знать, что произошло в той комнате.

Почему в комнате Винни был агент ФБР?

— Выясни, кто он на самом деле, черт возьми.

Если с Аранией что-то случилось, мне понадобится новый набор надежных людей, которые будут моей правой рукой. Они оба облажались. Рид недостаточно хорошо изучил записи с камер наблюдения, а Патрик позволил ей войти в комнату одной.

Повесив трубку, я позвонил Патрику.

— Какую, черт возьми, часть «не выпускай ее из виду» было трудно понять?

— Спарроу, она может быть… убедительной. Это был однокомнатный гостиничный номер. Я бы никогда этого не сделал, если бы не мог находиться прямо снаружи. Я бы вышиб эту чертову дверь, если бы было необходимо.

Я слишком хорошо знал, насколько убедительной может быть Арания.

— Это был прямой приказ вам обоим, — напомнил я ему.

— А еще ты велел мне в ее присутствии слушать ее. Ей нравится напоминать мне об этом.

Ярость и истерия должны быть тесно связаны. В то время как я был на грани того, чтобы выместить свой гнев на моем доверенном друге, слушая, как он говорит о том, какой убедительной, какой коварной Арания может быть, это заставило меня улыбнуться. Черт, я почти смеялся.

Почти.

— Где она сейчас? — спросил я.

— Они с Винни вошли в ее кабинет и закрыли дверь. Я сказал Арании, что хочу поговорить с ней и она… ну, она пошла в кабинет с Винни, чтобы закончить разговор из отеля. Она сказала, что у них там был лимит времени. Теперь ей хотелось поговорить.

Я слушал, покачивая головой, представляя дерзкие губы Арании и прямую, как палка, шею с расправленными плечами. Когда она была полна решимости, это излучалось из каждой ее поры.

— Значит, ты не подтвердил ей присутствие агента ФБР?

— Нет.

— Я на пути к «Полотну греха». Ранее Арания сказала, что хочет совершить побег. Я полностью за. После этого дела в ФБР и общения с Полин МакФадден, моей матерью и судьей Ландерс…

— Твоей матерью? — спросил Патрик. — Как она попала в эту историю?

— Я введу вас с Ридом в курс дела вместе. В общем, собралась старая гвардия чикагских зануд. Они пытались убедить Аннабель, что Арания — самозванка. Аннабель не была уверена, что я встречусь с ней, если она позвонит, чтобы договориться о встрече, поэтому она попросила мою мать о помощи. Прежде чем я заговорил с судьей, вмешалась Женевьева, попросив меня рассказать Аннабель ту же историю, которую состряпали старые сплетницы.

— И ты сказал?

Я посмотрела на Гаррета на переднем сиденье.

— Как я уже сказал, Я введу вас обоих в курс дела. Я бы предпочел рассказать о своей матери только один раз. Не позволяй Арании и Уинифред покидать офис. Я уже в пути.

Я быстро отправил сообщение Стефани, сказав ей, что встречусь с подрядчиками по одному из наших проектов сегодня днем на рабочем месте и просил прислать мне что-нибудь еще по электронной почте. Я планировал уехать из города до конца недели. В Колумбийском яхт-клубе стояла яхта, все еще привязанная к причалу, которая должна была плавать в голубых водах озера Мичиган.

Проклятая машина не двигалась. Движение в центре города было чертовски медленное. Я наблюдал за спешащими мимо пешеходами. Я мог бы добраться до «Полотна греха» быстрее, если бы шел пешком.

Мои мысли вернулись к Эндрю Уолшу, или как его там. В Уичито он сказал Арании, что его зовут Марк. Я отправил это сообщение Риду, чтобы узнать, поможет ли это.

Мой телефон завибрировал. На экране появилось имя: РИД.

«УЭСЛИ ХАНТЕР, 27 ЛЕТ, ОПЕРАТИВНЫЙ АГЕНТ ФБР, ЧИКАГСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ.»

Единственное слово, пришедшее мне на ум, было «блять».

Судя по всему, это повторялось, работало для каждой ситуации.

Хантер даже не был ровесником своего псевдонима. Что все это значит? Чему научился Хантер в отряде МакФаддена? Что он узнал о Спарроу? Почему он был с Винни, и что еще важнее, что он сказал Арании?

Наконец, машина набрала скорость, увеличив ее до головокружительной — более десяти миль в час. Когда мы снова остановились, я сказал Гаррету:

— Я вижу это чертово здание. Пойду пешком. Припаркуйся в гараже, если ты когда-нибудь сможешь туда добраться, и я дам тебе знать, когда буду готов уехать.

— Я вам понадоблюсь или лучше Патрик? — спросил он.

— Ты. Сегодня днем у меня назначена встреча.

— Да, сэр. Я буду ждать.

Летняя жара окатила меня, когда я открыл заднюю дверь и вышел на улицу. Уворачиваясь от едва движущихся машин, я выбрался на тротуар. Широкими шагами мои мокасины скользили по бетону, пересекая мост через канал, пока я не добрался до здания на Саут-Уэкер. Поездка на лифте, и вот я вошел в «Полотно греха».

Кивнув Яне, я направился к Патрику и закрыл дверь конференц-зала.

— Скажи мне, что они обе еще здесь.

— Да.

— Ты получил сообщение от Рида?

— О Хантере?

— Как ты думаешь, какого хрена это значит? — спросил я, садясь.

— Нам нужно узнать, что произошло в том гостиничном номере.

Я не собирался снова отчитывать Патрика за его ошибку. Вместо этого я позволил своему взгляду говорить за меня. Наконец я спросил:

— Как долго они там пробыли?

Он посмотрел на часы.

— Минут двадцать — двадцать пять.

Сделав глубокий вдох, я встал.

— Понятно. Закажи Уинифред билет на самолет. Она возвращается в Боулдер сегодня днем или вечером. Любой, какой сможешь достать.

У Патрика хватило здравого смысла просто кивнуть, когда он посмотрел вниз и начал стучать по клавишам ноутбука.

— Сегодня в четыре часа дня и в семь двадцать вечера, два прямых рейса в Боулдер.

— Я бы предпочел четыре часа, но мы должны позволить ей закончить день с Яной и вылететь в 7:20. Ты веришь, что Яна сможет продолжать общение с Уинифред и сохранять хладнокровие?

— Сможет, — сказал Патрик. — Мы с ней поговорили после возвращения. Я сказал ей, чтобы она была осторожна в любом обсуждении, не сосредоточенном на «Полотне греха». Она надежная, Спарроу. Она скорее получит пулю, чем разочарует тебя.

Кивнув, я встал и открыл дверь в центральный офис.

— Мистер Спарроу, — сказала Яна.

— Яна, я слышал, у тебя в «Полотне греха» все идет хорошо.

— Я стараюсь, сэр.

На ее лице появилась улыбка.

Если бы мне было не все равно, я бы заметил, что это была более искренняя, чем ее обычная улыбка в самолете. Может, мне было не все равно, потому что мои щеки тоже вспыхнули.

— Спасибо за твою преданность делу.

— Спасибо за веру в меня.

— Эта работа была предложена Патриком, и окончательное решение было за Аранией. «Полотно греха» — это все ее… ну, и мисс Тони тоже. — Я кивнул подбородком в сторону кабинета Арании. — Я войду.

Яна встала.

— Сэр, она просила вас не беспокоить.

Неужели Яна думает, что сможет остановить меня?

— Да? — спросил я, широко раскрыв глаза.

— Ну… эм… она сказала, чтобы я отвечала на все ее звонки — все.

Я кивнул.

— Тогда продолжай в том же духе, Яна. Никаких звонков.

— Но…

Я не стал слушать, что она собирается сказать. Взявшись за ручку двери в кабинет Арании, я открыл дверь и осмотрел то, что было внутри. Учитывая все происшедшее, я не ожидал увидеть Аранию и Винни, болтающих за чашкой кофе.

Арания повернулась ко мне, в то же время Винни стала призрачно белой.

— Это, — сказала Арания с улыбкой, — Уинифред Дуглас. А это Стерлинг Спарроу.

Я шагнул ближе к Арании.

— Кеннеди.

Это имя казалось мне чужим на языке.

Мало того, что это было неправильно, но, по-моему, имя ей не подходило. Арания казалась сильной и несгибаемой, как паук. В имени Кеннеди не было ничего плохого; оно просто не описывало потрясающую, удивительную женщину передо мной, ту, которая была моей.

— Стерлинг, — сказала она вставая.

— Мисс Дуглас, я много о вас слышал, — сказал я, решив, что лучше оставить разговор о ФБР с Аранией.

— Как и я … слышала о вас, — сказала Винни, поднимаясь на ноги и протягивая руку.

Пожав мне руку, она вернулась на свое место.

Я посмотрел на Аранию, ее улыбку, самообладание и уверенность.

Когда я вошел в этот офис, я планировал войти и сказать Винни, что она должна уехать сегодня. Я хотел, чтобы она ушла из-за ФБР и из-за ее связи с Лесли Милтон. Однако теперь, стоя здесь, я понимал, что это не самый правильный шаг. Если Винни уезжает, это должен быть выбор Арании. Сейчас не время принимать мое обычное одностороннее решение.

— Твое сообщение, — сказал я, имея в виду то, что нам нужно было поговорить.

— Да, — сказала мне Арания. — Повернувшись к Винни, она продолжила: — Будь добра, прости нас с мистером Спарроу. Найди Патрика и дай ему информацию о номере в отеле и сейфе. Он позаботится о том, чтобы забрать все твои вещи. Он также может забронировать другой номер на сегодняшний вечер и найти билет на завтрашний рейс.

Винни кивнула.

Я прочистил горло, заставив обеих женщин посмотреть в мою сторону.

— Думаю, он уже нашел билет на сегодняшний вечер.

Арания выпрямила шею и прищурилась, глядя в мою сторону. А потом, вместо того чтобы спорить, она снова повернулась к Винни.

— Узнай время. Если рейс достаточно поздно, ты можешь поработать с Яной и не беспокоиться о другом гостиничном номере.

Винни кивнула.

— Мне жаль.

— Мне тоже, — сказала Арания, протягивая руку и обнимая Винни за плечи. — Мы справимся с этим. Луиза хочет, чтобы ты вернулась в Боулдер.

— Спасибо, Кенни, — сказала Винни, торопливо направляясь к двери.

У меня был миллион тем для разговора, и все же, когда дверь захлопнулась, моим первым побуждением было дотянуться до бедер Арании, положить пальцы на ее задницу и притянуть к себе. Когда ее грудь ударилась о мою, мой рот нашел ее, пробуя кофе и сладость. Покусывая и потягивая, я настаивал, пока ее губы не раскрылись и наши языки не задвигались синхронно. Когда ее руки двинулись вверх по моей груди к плечам, кабинет наполнился тихими звуками стонов и всхлипов.

Когда мы отстранились, я посмотрел в ее бархатные шоколадные глаза, и моя улыбка стала угрожающей.

— Я буду секретарем до тех пор, пока буду трахать тебя, — покачал я головой. — И после твоего сегодняшнего трюка, твоя задница…

Ее губы улыбнулись, она заставила меня замолчать пальцем.

— Сначала нам нужно поговорить.

Я потянулся к ее руке, мы присели на угол стола, переплетая пальцы.

— Думаю, нам нужно ввести новое правило.

— О, да?

— Да, никаких разговоров, пока не закончится трах.

Ее стройное плечо дернулось, подчеркивая длинную чувственную шею.

— Теперь есть правило, с которым я, вероятно, смогу жить.

— Я говорил с… — сказали мы в унисон.

Иным было окончание предложения.

— … твоей мамой, — сказал я.

Одновременно Араняа сказала:

— …агентом ФБР.

Мы оба глубоко вздохнули.

— Ты была права, — наконец сказал я.

— Нам действительно нужно поговорить.

— Ты не расстроен? — спросила она.

— Что ты вошла в ту комнату одна? Я в бешенстве. Что ты говоришь мне правду о том, что случилось? — Я покачал головой. — Я уже говорил тебе. Никогда не бойся говорить мне правду. Мы вместе разберемся со всем, что встретится на нашем пути. Бойся только мою реакцию на ложь и полуправду, потому что… — я провел пальцем по ее щеке. — … это одно и то же.

Она кивнула.

— Надеюсь, ты это серьезно, потому что мне есть что сказать. — Ее голова склонилась набок. — И я хочу знать о своей… об Аннабель.

— Есть кое-что более важное, что я должен сказать в первую очередь.

— Что? — спросила она.

— Речь идет о том, что ты сказала сегодня утром.

— Черт побери, Стерлинг, сколько всего было сказано.

Подняв ее руку, которая была в моей, я провел губами по костяшкам ее пальцев и глубоко вздохнул. Это нужно было сказать прежде всего.

Глава 6

Арания

— Прежде чем мы расстались, — сказал Стерлинг, — Ты мне кое-что сказала. После всего, что произошло, то, что ты сказала, было в глубине моих мыслей. Увидев тебя здесь…

Взгляд Стерлинга прошелся по мне от макушки до носков ботинок. С каждым дюймом его взгляд посылал искры по моей плоти, огонь тлел в его потемневших глазах, а моя кожа пылала.

— … вернулось мне твоё признание.

Мурашки побежали по коже, когда я вспомнила, как говорила ему, что люблю его.

— Стерлинг, я…

Настала его очередь заставить меня замолчать, приложив палец к губам, когда он наклонился ближе, и пряный запах его одеколона наполнил мои чувства.

— Нет, Арания, я привел тебя в эту чертову бурю. — Он покачал головой. — Эта чертова штука кружится вокруг нас, и все же, когда я с тобой, держу тебя за руку, смотрю, какая ты поразительно красивая, величественная и сильная посреди всего этого беспорядка, я испытываю благоговейный трепет. — Свободной рукой он погладил меня по щеке. — Ты постоянно меня удивляешь. Независимо от того, имеешь ли ты дело с такими придурками, как Полин, или сталкиваешься с тем, что, черт возьми, случилось с Винни в том гостиничном номере… — Он глубоко вздохнул. — …если бы я был хотя бы наполовину тем человеком, каким меня считают люди, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы вернуть тебе жизнь, которую я у тебя украл. Я бы отправил сотню мужчин и женщин в Боулдер, чтобы защитить тебя и позволить тебе выбраться из этого скрытого мира. Я бы позволил тебе прожить свою жизнь как Кеннеди Хокинс.

Подожди, что? Позволил прожить?

Я покачала головой, но он продолжал:

— Я не могу сделать ничего из этого. — Его челюсть сжалась. — Это неправда. Я мог бы, но не буду. Я никогда тебя не отпущу. Ты моя. Сегодня ты сказала, что любишь меня.

Мои губы поползли вверх, я кивнула.

— Это должно быть само собой разумеющимся… — Он глубоко вздохнул. — … что я бессердечный человек, способный на ужасные вещи.

Теперь его палец исчез.

— Нет, Стерлинг, я тебя таким не вижу.

— Я рад. Не хочу, чтобы ты это видела. Когда я с тобой, могу даже забыть эту часть себя. Арания, я знал, что ты моя с тех пор, как мне исполнилось тринадцать лет. Я никогда в этом не сомневался.

Он обхватил обе мои щеки ладонями и заглянул в глаза, вокруг нас воцарилась тишина. С каждой секундой мое сердце билось все быстрее, пока я с тревогой ждала, что он скажет. Тикали часы, я боялась, что, возможно, мои чувства не будут взаимными.

Наконец он заговорил:

— Как уже говорил, я знал, что ты моя. Я наблюдал за тобой. Когда ты стала старше… — Его свободная рука коснулась моей груди. — …ты стала такой чертовски сексуальной, что я знал, что получу тебя. Я сделаю тебя своей. Все это не было неожиданностью.

— Стерлинг?

— Арания, даже несмотря на все это, я никогда не думал, что полюблю тебя. Я никогда не думал, что полюблю кого-то, никогда. — Его губы коснулись моих. — История, которую ты рассказала Луизе и Винни, о том, как я сбил тебя с ног? — Все еще оставаясь в его руках, я кивнула. — Солнышко, ты ошиблась. С той первой встречи в распределительном центре «Полотна греха» это ты сбила меня с ног. Я должен был сказать тебе в ту ночь, когда твое сексуальное тело было прижато к стене, что я люблю тебя, но если бы я это сделал, ты, вероятно, не поверила бы мне. Надеюсь, теперь ты мне веришь. Арания МакКри, я люблю тебя.

Мы оба наклонились вперед, наши губы соединились. По мере того как поцелуй углублялся, тепло наполняло мою кровь, как теплая весна наполняет замерзший ручей, с каждой секундой растапливая зимний лед.

Стерлинг может считать себя недостойным любви, однако он не понимал, да и я, возможно, тоже, что, сама того не осознавая, я чувствовала то же самое по отношению к себе. Если бы я была милой, меня бы не бросили дважды к шестнадцати годам. Все остальные отношения с тех пор, за исключением Луизы и ее семьи, я прекратила, возможно, потому что боялась, что если я этого не сделаю, то меня снова оставят или заставят уйти.

Собственничество Стерлинга, его заявление о собственности выводили меня из себя и в то же время успокаивали. Я принадлежала ему, а значит, и он был моим. Эта чертова буря, как он ее называл, может продолжаться, пока мы вместе.

Когда наш поцелуй закончился, я улыбнулась, глядя в его темные глаза.

— Я серьезно. Я тоже люблю тебя и верю тебе. Я верю всему, что ты мне сказал. Я знаю, что ты не идеален, как и я. Для меня важно то, что когда мы вместе, мы честны друг с другом, никакой лжи или секретов. Когда мы вместе, мы делаем друг друга лучше.

— Я, блять, тебя не заслуживаю.

— Ты застрял со мной, — сказала я с усмешкой. — Расскажешь мне, как все прошло с моей матерью?

Стерлинг кивнул.

— Расскажу. Сначала, что случилось с Винни?

Попросив Яну заказать нам обед, мы сели за стол и разговорились.

Я была абсолютно честна, рассказывая Стерлингу, как агент Уэсли Хантер подошел к Винни в Боулдере, сначала притворяясь страховым агентом. А потом, как он пригласил ее на свидание.

— За твоими друзьями в Боулдере следят. Я зол, что они этого не увидели, — сказал Стерлинг, вставая и расхаживая по комнате, пока я рассказывала ему эту историю.

— У них не было причин подозревать федеральных агентов. Следят… почему?

Я хотела получить подтверждение.

Остановившись передо мной, Стерлинг взял меня за плечи и заставил встать.

— Ты просила меня обезопасить их. Каждый, кто связан с тобой, может считаться обузой. Теперь ты это понимаешь? Вот что делает Хантер, наживаясь на твоих друзьях.

Сглотнув, я кивнула.

— Он сказал, что они предложат защиту свидетелей не только Винни, но и Джейсону, Луизе и ребенку. Он обвинил тебя в использовании «Полотна греха» для незаконных сделок, угрожая моей компании. Это напомнило мне о том, как ты угрожал тем же самым людям, чтобы доставить меня в Чикаго.

— Солнышко, я же говорил тебе, что делаю плохие вещи. Это не значит, что я позволю чему-то случиться с теми, кого ты любишь, или с компанией, которую ты создала.

— Тогда, прежде всего, — сказала я, — береги себя, потому что ты один из этих людей. — И тут я вспомнила кое-что еще. — Похоже, у Хантера есть информация о МакФаддене с того момента, как он проник в группировку МакФаддена. Он сказал, что не может обсуждать это, но изложил детали. Если бы ты мне не сказал… Я бы этого не поняла. Хантер не удовлетворится тем, чтобы устранить МакФаддена. Он хочет вас обоих и хочет, чтобы я помогла ему получить неопровержимые доказательства. Он сказал что-то о силе, работающей в вакууме.

Стерлинг усмехнулся.

— Он гребаный идиот.

— Почему?

— Он не идиот, если говорит, что власть работает в вакууме. Он прав. Он идиот, если думает, что устранение МакФаддена и Спарроу решит проблему преступности в Чикаго. Подумай о… — он задумался, — …о природе.

— Ладно.

— Давным-давно Великие озера были окружены лесами. Экосистема была сбалансирована. А затем, со временем, хищники, крупные из них, были убиты человеком или вытеснены на север. — Его улыбка стала шире. — Помнишь, что Рита рассказывала тебе о походах в Онтарио?

— Медведи, — сказала я с трепетом.

— Правильно. Это вопрос равновесия. Медведи не убивают, чтобы убивать. Они убивают, чтобы выжить, чтобы поесть. Когда экосистема находится в равновесии, за более мелкими существами наблюдают, и их популяция контролируется. Сегодня, черт возьми, вероятно, буквально сегодня, если ты едешь по проселочным дорогам Иллинойса или Висконсина, найдешь множество оленей, лежащих на обочине дороги, мёртвыми от столкновения с автомобилем. Популяция оленей настолько высока, что они голодают зимой. Естественные хищники исчезли. Даже мелких хищников, лис и волков, загоняют или убивают.

— Почему это делает Хантера идиотом?

— Потому что он думает, что если он уберет высшие силы, то Чикаго будет свободен от преступности. У него все совершенно наоборот. Если бы МакФадден и Спарроу исчезнут, каждый мелкий воришка, наркодилер, букмекер и сутенер будет бороться за эту высшую должность. Прямо сейчас мы держим этих подонков в узде. Без нас этот город взорвался бы.

Это заставило меня вспомнить о Короле Льве, о том, что случилось, когда Шрам позволил гиенам править страной. Я молча кивнула.

— Это твоя работа, чтобы Чикаго выглядел хорошо снаружи.

Стерлинг улыбнулся.

— Ты услышала.

— Да. Думаю, именно поэтому я не поверила ему, когда он сказал, что ты мне солгал.

— Он сказал это?

— Да. И если бы ты не поделился со мной своими и моими секретами, я, наверное, поверила бы ему.

Я взяла большую руку Стерлинга и сжала ее в своей ладони. Проведя ногтем по его вытянутой ладони, я проследила линии, пока не посмотрела на его невероятно красивое лицо.

— Не знаю, что это за человек, но я бы предпочла никогда не знать того, что не дает тебе спать по ночам. Что я знаю, Стерлинг Спарроу, так это то, что эти руки могут быть любящими, чувственными и защищающими. Они принесли мне больше обожания и удовольствия, чем я когда-либо могла себе представить.

— Они также могут раскрасить твою задницу, и после того трюка в отеле, это входит в повестку на сегодняшний вечер.

Я наклонила голову и посмотрела на него затуманенными глазами.

— Видишь ли, если бы Патрик вошел в ту комнату, я бы никогда не узнала, об агенте Хантере и планах ФБР. Так что это действительно был хороший ход.

Стук в дверь вновь привлек наше внимание.

Когда мы оба повернулись, Стерлинг прошептал:

— Хороший ход. Твоя задница — моя.

Еще больше покрывшись мурашками, я крикнула:

— Кто?

— Яна. Я принесла обед.

— Заходи.

Когда мы снова остались одни, Стерлинг спросил:

— Хантер хочет, чтобы ты докладывала ему обо мне?

Я кивнула.

— Он действительно предложил тебе такой вариант?

— Да. Я сказала ему, чтобы он пошел нахер.

Губы Стерлинга изогнулись.

— Хотя я не думаю, что это точные слова, которые ты использовала с агентом, но они такие, когда ты говоришь это мне.

Я усмехнулась.

— Может, я усвоила урок, — я наклонила голову. — Я бы предпочла, чтобы ты трахнул меня.

Он покачал головой.

— Значит, нас двое.

Глядя на салат с курицей передо мной, я спросила:

— Если ты расскажешь мне о моей матери, я потеряю аппетит?

— Я уже говорил тебе, что Рид, Патрик и я провели расследование.

Я кивнула и откусила кусочек.

— Я также был честен, что были некоторые вещи, которые мы должны были предположить. Сегодня я узнал кое-что, чего, честно говоря, никогда не предполагал.

— Что?

— Аннабель Ландерс не отдавала тебя Маршам.

Я положила вилку на стол.

— Что?

Он покачал головой.

— Нет. Она… черт, это нелегко сказать.

— Скажи мне, Стерлинг. Ты же обещал.

Он обещал быть со мной, когда я узнаю хорошее или плохое.

— Она очень хотела тебя. И до сих пор любит. Она совсем не похожа на Полин. Ее поведение было таким… — он, казалось, взвешивал слова: — …уважительным и сомневающимся. Она рассказала, что после родов ей передали мертвого ребенка, темноволосого. Она держала его, думая, что это ты.

О, Боже.

Слезы жгли мне глаза.

— Как это возможно?

Он ухмыльнулся.

— У нее был такой же вопрос. Как могло случиться, что мертвый младенец, которого она держала и похоронила, теперь жив?

Мой желудок скрутило.

— Может быть… может быть, ты ошибаешься. Может быть, я не Арания. — Паника клокотала в моем животе. — Боже. А что, если ты ошибаешься?

— Ты видела ее — Аннабель, — сказал он. — Что ты думаешь?

— Я … я не знаю, что и думать. Наш цвет волос похож.

— Ее первый вопрос был КАК, а не ЕСЛИ ты та, за кого я тебя принимаю. Она сказала, что когда ваши глаза встретились в зеркале уборной клуба, она все поняла. В глубине души она это знала.

Я встала, прошлась к столу и обратно, заламывая руки, вспоминая ту ночь.

— Она меня напугала. То, как она смотрела на меня. — Я вспомнила, как она схватила меня за запястье. — Она спросила меня о браслете.

Стерлинг снова кивнул.

— У вас даже манеры схожи.

— Да? — спросила я, не уверенная, что смогу открыть свое сердце другой матери.

— Есть ли доказательства твоего происхождения?

— Я имею в виду, ты казался очень уверенным, но она говорит, что видела, как я умерла.

— Она сказала, что видела тебя мертвой. Это не одно и то же, но тогда я об этом не подумал.

Он указал на салат.

— Садись и ешь.

Я сделала неуверенный шаг к столу, но не села.

— Есть доказательство, — ответил Стерлинг. — Митохондриальная ДНК. Она передается только от матери к ее детям.

Слезы, которые только что угрожали, теперь наполнили мои глаза.

— Она не отдала меня Джози? Тогда как же я туда попала?

Стерлинг взял меня за руку и притянул ближе, пока я не упала к нему на колени.

— Солнышко, мы собираемся это выяснить.

Я кивнула, когда снова потекли слезы, а дыхание стало прерывистым.

— Она хотела меня?

Его руки обхватили меня, прижимая ближе к твердой груди.

— Она хотела бы снова познакомиться.

— Ч-что ты ей сказал?

— Я сказал ей, что решение за тобой.

Мои виски пульсировали, я прислонилась к нему, его сердце билось в моем ухе, когда я плакала. Этого было слишком много. Месяц назад я и вообразить не могла, что мне представится возможность встретиться с родной матерью или защитить своего парня перед друзьями или агентом ФБР.

Кто мог себе такое представить?

Встреча с Полин МакФадден была моим худшим кошмаром — еще один отказ. Я ожидала того же от Аннабель. Теперь, когда она отреагировала по — другому, я была слишком сбита с толку, чтобы принять решение.

— Ш-ш-ш, — Стерлинг успокаивал. — У меня есть ее номер. Ты можешь позвонить…

Я покачала головой.

— Не сегодня. Это уже слишком.

— Я понимаю. — Его грудь поднялась и опустилась с глубоким вздохом. — В этом мире, чтобы судья Ландерс пришла к моей матери и попросила ее о помощи, а затем пришла ко мне в офис… это требует силы духа.

— Твоей матери?

— Не спрашивай.

— Я ей не нравлюсь.

— Ей не нравится, что ты можешь разрушить ее идеальный хрустальный мир.

— У меня нет никакой информации.

Стерлинг потянулся к моему подбородку и подушечкой большого пальца вытер слезы с моих щек.

— Дело не в моей матери. Это касается тебя. Если ты не позвонишь судье Ландерс, то позвоню я. После ее сегодняшней демонстрации храбрости, она заслужила это.

Я снова кивнула, чувствуя вновь обретенное уважение Стерлинга к женщине, которая дала мне жизнь.

— Окей. Скажи ей, что я подумываю об этом.

Он поцеловал меня в лоб.

— Позвоню. Мне нужно попасть на встречу.

Он посмотрел на недоеденный салат.

— Когда поешь, иди домой… — Он глубоко вздохнул и перефразировал: — Ты не могла бы попросить Патрика отвезти тебя домой после еды? Нас ждет яхта, одна с пустой палубой, где завтра я планирую увидеть тебя голой на солнце.

Я улыбнулась.

Он сказал «бы».

Мои щеки вспыхнули.

— Мистер Спарроу, тот, кто сказал, что старые собаки не могут научиться новым трюкам, никогда не встречался с вами.

Его палец коснулся моего носа.

— Я не старый.

Нет, не старый.

— Но ты учишься новым трюкам.

Он помог мне подняться и тоже встал.

— У меня есть еще несколько трюков, которым я научу тебя после того, как мы закончим наше сегодняшнее обсуждение твоего непослушания.

Мои брови поползли вверх.

— Обсуждение, это звучит разумно.

Он подмигнул, когда направился в сторону двери.

— Солнышко, наслаждайся возможностью сидеть до конца дня.

Это не должно было заставить мои внутренности скрутить, но заставило.

Глава 7

Ребекка/Джози

26 лет назад.

— Что ты сказал? — спросила я, глядя на мужа.

Он разбудил меня, когда пришел домой рано утром, встревоженный и нервный, чтобы сообщить мне свои новости.

Стараясь унять дрожь в руках, я поняла, что его тревога заразительна.

— Бекки, я не знаю, как это сказать… кроме как просто сказать. Он сделал мне предложение. Я не уверен, что есть вариант Б.

Я встала, осторожно отошла от кухонного стола, за которым сидела, и подошла к плите. Подняв чайник, я встряхнула его, подтверждая отсутствие содержимого. Пока я двигалась, Нил продолжал смотреть в мою сторону, ожидая ответа. У меня не было ответа. Мне было трудно понять его утверждение.

Разве утверждение вообще нуждается в ответе?

Голова мужа была опущена в знак поражения, он прислонился к стойке, скрестив руки на груди. Налив воды в чайник, я поставила его обратно на плиту. Повернув ручку, я подождала, пока лампочка зажжет горелку. Сначала та зашипела, а потом вспыхнула синим пламенем и ожила. Я отрегулировала температуру.

— Ты собираешься что-нибудь сказать? — спросил Нил.

— Не хочешь чашку чая?

— Бекки.

Усевшись обратно на жесткий деревянный стул, я покачала головой.

— Я… я не знаю, что сказать. — Я посмотрела на него, когда он посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей. — Могу я спросить, что произошло и как это произошло?

— Ты же знаешь, что я не могу ответить на этот вопрос.

— Это из-за твоего брата?

Нил сжал губы в прямую линию и пожал плечами.

— Это еще не все?

— Почему мы?

Нил пожал плечами.

— Он знает, что может доверять мне, нам. Я у него в долгу. Он знает, что я никогда не выберусь из долгов. Если мы сделаем это, будем свободны.

— Свободны? Как мы можем быть свободны, если он все еще следит за нами?

Нил не ответил. С растущим разочарованием я спросила:

— Чей это ребенок?

— Нам не положено знать.

— Как мы его получим? Неужели он думает, что мы похитим этого ребенка?

— Нет, он все устроил. Это наш шанс создать семью.

Мой желудок скрутило в равной степени от ужаса и предвкушения, эмоции начали нарастать.

— Проклятие. Это несправедливо. Ты же знаешь, я уже много лет пытаюсь забеременеть.

Нил вышел вперед, опустился на колени возле моего кресла и положил руку на мое прикрытое халатом колено.

— Я знаю это, Бекс. Конечно, знаю. Я был тем, кто беспомощно наблюдал, как ты плачешь каждый раз, когда у тебя начинаются месячные. Вот наш ответ. Думай об этом как о подарке.

Моя шея выпрямилась.

— Аллистер Спарроу — не бог. Дети появляются от Бога, а не от такого человека, как он.

Губы Нила попытались улыбнуться.

— Разве не ты утверждаешь, что пути Господни неисповедимы?

— Что, если мистер Спарроу передумает? Что, если мы согласимся на все условия, которые он изложил, а потом однажды он придет и заберет ребенка?

— Нет. Мы ему не позволим.

Мой желудок скрутило еще сильнее.

— Кто его остановит?

— Это шанс на совершенно новую жизнь для нас, — повторил Нил. — Подумай об этом. Ты, я, ребенок… он сказал, что это маленькая девочка. — Муж встал и поднял мои руки. — Давление, которому мы подвергались, и долги — все это исчезнет, исчезнет вместе с этим заданием.

Он обвел рукой нашу простую квартиру площадью в девятьсот квадратных футов. — Это предложение связано с совершенно новой личностью — для нас обоих. Я собираюсь сделать то, что всегда хотел. Иметь легальную работу. Он предложил пойти в «Боинг». — Лицо мужа просветлело. — И ты сможешь делать то, что хотела, быть мамой. Подумай об этом. У нас будет дом в приличном районе с двором и другими детьми, живущими поблизости. Мы будем растить ее, как родную.

— Есть подвох, — сказала я. — С мистером Спарроу всегда есть подвох.

Нам с Нилом следовало бы знать. С тех пор, как Нил был молод, проблема его матери с наркотиками решалась с помощью уловок. Ее сутенер был в группировке Спарроу. Очевидно, у моего мужа было не самое лучшее детство. Это не означало, что его мать не старалась изо всех сил с Нилом. Ее возможности были ограничены. По его рассказу, она сделала все возможное, чтобы помочь ему избежать ее пути, в том числе хвасталась своими различными способностями перед ее сутенером.

Хотя я не знала подробностей, по словам Нила, некоторым детям было еще хуже. Чтобы избежать более темных вариантов, как только Нил стал достаточно взрослым, он пошел работать на сутенера своей матери и стал частью команды Спарроу.

Он начал торговать наркотиками, а иногда и девушками. Его обязанности увеличивались до того дня, когда его мать ввела больше, чем могло выдержать ее хрупкое тело. Как гром среди ясного неба, его бабушка и дедушка вернулись, поклявшись, что теперь, когда она ушла, они вытащат его.

Перевезя его в Индиану, они оплатили ему колледж, где он изучал аналитику данных. Нил взял то, чему научился, управление числами и подсчет наличных, и превратил это в ценное образование.

Там был ребенок на несколько лет младше Нила, которому он помогал все эти годы. Хотя они не были кровными родственниками, они называли себя братьями. У мамы Джо была та же профессия, что и у матери Нила. Ее борьба с наркотиками закончилась раньше.

Нил делал все, что мог, чтобы помочь Джоуи, пока они были молоды, стараясь удержать его на светлой стороне их темного мира. Нил не раскрывал подробностей, но, по словам мужа, торговля наркотиками, продажа детям или помощь в закулисных азартных играх были лучшим вариантом. Другие были гораздо хуже. Проблема заключалась в том, что с возрастом Джоуи не только играл в азартные игры. Он жил этим, теряя деньги, как только зарабатывал их, и, наконец, присвоил.

Когда мы с Нилом познакомились в Университете Пердью, я понятия не имела о его прошлом. Мы поженились в выпускном классе. Только после окончания школы он узнал горькую правду. Он мог бы не только выполнять тяжелую работу для Аллистера Спарроу, но и уйти из команды было невозможно.

Принадлежность Нила к компании предшествовала ему, что делало работу вне Чикаго невозможной. Единственный способ получить работу в Чикаго или его окрестностях — это пройти через Спарроу. Спарроу видел это так: Нил начал свою карьеру в команде Спарроу. Нилу предоставлялся выбор работы до тех пор, пока она приносила пользу «Спарроу Энтерпрайзис».

Мечтой мужа была авиация, а не недвижимость.

Когда мы вернулись в Чикаго после колледжа и свадьбы, Спарроу заставил Нила работать по обе стороны баррикад. Работа, которую Аллистер предложил Нилу в «Спарроу Энтерпрайзис», была просто легальным крючком, чтобы навсегда удержать его в нелегальной компании Спарроу.

— Не знаю, есть ли тут подвох, — сказал Нил. — Мистер Спарроу говорит серьезно. Ребенок скоро должен родиться. Мы должны стать новыми людьми, даже физически. У него есть люди, которые могут сделать кое-что из этого. Я не знаю, что включает в себя пластику носа и скул…

Я поджала губы.

— Операция? Зачем?

— Он хочет, чтобы мы прятались у всех на виду.

— Мы могли бы уехать из Чикаго.

— Бекс, он все это продумал до секунды.

Чайник на плите засвистел, как пронзительный сигнал таймера Аллистера Спарроу. Наше время истекло, и нам нужно принять решение.

Снова встав, я сняла чайник с плиты, выключила огонь и открыла хлипкий шкафчик наверху, достав две кружки. Мои шаги замерли, мое внимание привлекло окно над раковиной. За грязными стеклами был мир, в котором мы жили, крыши с трубами и кирпичные стены. Небо было серым, заполненным ранним мартовским снегом. Я потянулась к стойке, когда посуда в раковине загремела, и поезд в 6:15 промчался по ближайшим рельсам.

— Что если мы скажем «нет»?

— Я не могу быть уверен. Посмотри, что случилось с Джоуи.

Через год после того, как мы закончили колледж, тело Джоуи, или то, что от него осталось, было найдено в пятидесятипятигаллоновой бочке с кислотой за заброшенным складом в Южном Чикаго. С тех пор Нил несет ответственность за деньги, которые Джоуи снял. С накоплением процентов — это был долг, который он никогда не сможет вернуть.

— А если мы скажем «да»? — спросила я.

— Я позвоню ему сегодня же. Они придут и заберут нас, — он обвел рукой комнату. — Мы оставим все это позади. Мистер Спарроу сказал, что у нас может быть операция сегодня вечером или завтра. Дальше нам дадут новые личности: имена, дом, работу — жизнь вне этой унылой квартиры — Он повернул меня за плечи к себе. — Жизнь, которую ты заслуживаешь.

— А как насчет моей работы сейчас и твоей? А как насчет друзей и моей семьи?

Не то чтобы у нас было много денег. У Нила не было семьи, а у меня была только сестра, которая жила в Эвансвилле, штат Индиана, с мужем и двумя детьми.

— Мы должны исчезнуть — раствориться в воздухе. Просто представь себе девочку на руках. Мы станем семьей.

Я сделала глубокий вдох.

Если мы откажемся, что будет с ней — с малышкой?

Нил пожал плечами.

— Не могу сказать. Честно говоря, не знаю.

Мой разум наполнился ужасами Спаррру. Что этот человек сделает с ребенком? Я даже думать об этом не могла. Я повернулась к Нилу.

— Тогда да.

— Я люблю тебя, Ребекка Карри. Я говорю это сейчас, потому что все, что я знаю, это то, что завтра твое имя изменится.

Это было слишком сложно переварить.

— Ты знаешь, как меня будут звать?

— Не должен был, но я видел бланк на его столе. Ты будешь Джози Марш.

— А ты?

— Байрон Марш.

Глава 8

Арания

Хотя в середине дня, когда мы с Патриком вернулись в квартиру, моя голова все еще раскалывалась, мое поведение изменилось в тот момент, когда я услышала шум на кухне. Было чуть больше трех, и в кои-то веки я добралась домой до того, как Лорна закончила готовить.

С надежно закрепленными наушниками она не слышала, как мы вошли в кухню, когда раскладывала ингредиенты на столе. Поставив сумку на пол, я подошла ближе.

— О! Арания, ты напугала меня до смерти. Что ты делаешь дома? — Она подняла глаза, когда Патрик вошел следом за мной. — И я вижу, ты привела Патрика.

— Технически, он привел меня, потому что, как ты знаешь, я не могу заставить чертов лифт работать. — Я посмотрела на Патрика. — Или ехать… или… уверена, что, если я продолжу, то есть еще много других вещей, которые мне не позволено делать.

Патрик усмехнулся.

— Я поставил на тебя, но не забывай, я буду все отрицать.

— Спасибо.

— У тебя был тяжелый день. С тобой все в порядке? Тебе что-нибудь нужно, или я могу идти? — спросил он.

Я покачала головой.

— Только не от тебя. Я думаю, что узнаю всё от Лорны.

Ее большие зеленые глаза посмотрели в мою сторону.

— От меня? Что?

— Позволь мне освободить тебя на вечер от готовки. Я бы сама хотела это сделать.

— Ты уверена? Патрик только что сказал, что у тебя был длинный день. Ты можешь подняться наверх и принять ванну или что-нибудь в этом роде.

— У тебя когда-нибудь был день, когда ты уставала думать об этом? — спросила я.

— День, когда тебе хочется думать о чем-то другом?

— О, подруга, ты меня понимаешь. — Я указала на все продукты на столе. — Думаю, у тебя есть идеальное решение.

— Я могу помочь тебе, — предложила она.

Я сбросила туфли и в одних чулках пошла по мраморному полу.

— Не нужно. Но все равно спасибо. Понятия не имею, что буду делать, но я хочу сделать это сама. — Я положила руку на плечо Лорны. — Почему бы тебе хорошенько не отмокнуть в ванне? У меня наверху есть соль для ванны, можешь её использовать.

Она хихикнула.

— Как ты думаешь, кто делает закупки? У меня самой щедрый запас.

— Отлично. Рада слышать.

Лорна перевела взгляд со стола на меня.

— Ты уверена?

Я махнула рукой в сторону частного лифта.

— Уверена.

Она протянула руку и накрыла мою ладонь своей.

— Ты кажешься… довольной тем, что находишься здесь.

Мои щеки вспыхнули.

— Помнишь, ты говорила мне, что любовь — это не то, что можно контролировать?

— Да…

— Я знаю, что нахожусь здесь и со Стерлингом не так долго. И все же кажется, что мы всегда были вместе. Это трудно объяснить.

— И… — Я хихикнула, наслаждаясь тем, как легко было разговаривать с Лорной. Я сказала Луизе и Винни, что люблю Стерлинга. Мне казалось, что если Лорна — моя новая подруга, то я не должна оставлять ее в стороне. — И я в него влюбляюсь.

— Влюбляешься?

— Черт возьми, нет. Я влюбилась, как сумасшедшая. Он может быть абсолютно невыносим.

Разговор с кем-то, кто его знал, был признанием истины.

— Он слишком заботливый и властный. — Улыбнувшись, я вспомнила, что к его просьбе поехать домой добавилось еще кое-что. — И он старается быть лучше. Я думаю, что мой самый большой барьер — это доверие.

Лорна кивнула.

— Ты доверяешь ему?

Да, но мне хотелось услышать ее ответ.

— Ты знаешь его дольше. Можно ли ему доверять?

Лорна прикусила губу.

— На днях утром ты сказала, что у всех троих мужчин один мозг. — Она снова усмехнулась. — Их объединяет нечто большее. Друг с другом они предельно честны. Я не уверена, что есть что-то, чего они не скажут друг другу. — Ее щеки порозовели. — Ладно, я думаю об одном. Все эти мужчины слишком уважают женщин, чтобы делиться нашими интимными секретами. Когда дело доходит до чего-то другого, их честность не знает границ.

— Почему я чувствую, что есть какое-то «но»?

— Это скорее уточнение. Я верю всему, что говорит мне Рид, и всему, что говорят мне Патрик и Спарроу. Я также знаю, что есть вещи, которые они делают, видят или знают, но не говорят мне. Думаю, с тобой будет то же самое, — она пожала плечами. — Некоторые могут посчитать, что это ложь от недомолвки. Надеюсь, что нет. Надеюсь, ты решишь смотреть на это так же, как и я — это защита.

Я выдохнула.

— Я часто слышала это слово с тех пор, как все началось.

— Арания, они верят в это до глубины души.

Я вспомнила, что Стерлинг говорил о том, чтобы говорить ему правду.

— А разве недомолвка не будет считаться полуправдой?

— Спарроу рассказал тебе, где они втроем подружились, верно?

— Они прошли базовую подготовку, а потом их разместили вместе с кем-то по имени Мейсон.

У Лорны перехватило дыхание.

— Он рассказал тебе о Мейсоне?

— Не так уж много, а что?

Она покачала головой.

— Не мне рассказывать эту историю.

То же самое Стерлинг говорил и о Яне.

— Я чувствую, что это еще не все.

— Милая, если он так быстро тебе все рассказал, значит, он тебе доверяет. Это должно что-то значить.

Я кивнула. Это действительно что-то значило.

— Итак, — сказала Лорна, — … возвращаемся в армию. Он сказал тебе, что они вместе отслужили два срока.

На самом деле она не задала ни одного вопроса, но я кивнула.

— Разве это полуправда, если он не поделился тем, что они делали, видели, пережили? Нужно ли тебе все это, чтобы это было правдой?

Я подумала об этом.

— Нет, не нужно. Если ему когда-нибудь понадобится поделиться, я выслушаю, но пусть это остается за пределами моих бытовых дел.

— Именно. Возвращаясь к твоему вопросу, считаю ли я его заслуживающим доверия? Я думаю, что могу на сто процентов поверить тому, что говорят Спарроу, Патрик или Рид. Я также знаю в глубине души, что мне говорят только около шестидесяти процентов того, что они знают.

— И тебя это устраивает? — спросила я.

— Да. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на беспокойство о вещах, которые я не хочу знать. Если это важно для меня, Рид расскажет. В противном случае я бы предпочла проводить время со своим мужчиной, занимаясь другими делами.

Это заставило меня усмехнуться.

Она легонько шлепнула меня по руке.

— Я говорила о шахматах. Куда делся твой разум?

— Конечно, о шахматах. — Я пожала плечами. — Может, о шашках?

Мы с Лорной рассмеялась.

— Последний шанс помочь с ужином, — сказала она.

— Нет, я справлюсь. — Я посмотрела в сторону кладовки. — Может, там есть коробка макарон с сыром?

Ее глаза расширились.

— Скажи мне, что ты шутишь, или я не уйду.

— Я шучу.

— Веселись. Кстати, — сказала она. — Я вытираю пыль в кабинете Спарроу. Я заметила его шахматную доску, и ни одна из фигур не сдвинулась с места.

Мои щеки вспыхнули, когда я почувствовала блеск в глазах.

— Хм.

С салатами в холодильнике, домашней овощной лазаньей в духовке и свежей буханкой французского хлеба, готовой к выпечке, я проскользнула наверх, чтобы, наконец, переодеться в рабочую одежду. Я не могла поверить, что только что нарезала, смешала и приготовила еду, одетая в то же самое дорогое платье, в котором была на работе.

Мой разум был слишком поглощен едой, чтобы думать об одежде.

Пока я размышляла о чем-то удобном, мой взгляд переместился в ту часть шкафа, где висели платья, слишком модные для работы, скорее для званых обедов или торжеств. Пропуская роскошные материалы сквозь пальцы, я на мгновение подумала о «Полотне грехе» и Винни. Покачав головой, я отказалась останавливаться на этом.

Я позвонила Луизе и сказала ей, что Винни уже едет домой, она хорошо поработала, и мы могли бы обсудить дальнейшие планы после рождения ребенка. А потом я отправила Винни сообщение, спрашивая, готова ли она поехать обратно в Боулдер. Она ответила, что готова.

Я знала, что могу позвонить Патрику и узнать подробности, но прямо сейчас была измотана общением с другими людьми. Я была готова к вечеру, который включал только одного человека.

Быстро приняв душ, я поправила макияж и вместо того, чтобы уложить волосы, расчесала их. Из-за того, что я весь день была собрана, длинные локоны струились по моей спине светлыми волнами.

Со свежими чулками до бедер в качестве единственного нижнего белья я влезла в красное платье, которое впервые увидела в самолете Стерлинга — да, оно было в химчистке. После быстрой прогулки к ящику с драгоценностями в шкафу, я добавила бриллиантовые серьги и длинное платиновое ожерелье. Единственным аксессуаром той первой ночи были красные лакированные сандалии от Ив Сен-Лорана.

С хлебом и маслом, смесью приправ на столе вместо барной стойки, были подготовлены места для нас, включая бокалы для вина и лазанью на плите, и теперь я замерла в ожидании Стерлинга.

Было уже почти семь, когда не шаги, а характерный звук открывающейся двери лифта предупредил меня о прибытии Спарроу. Зажигая свечи на столе в полутемной кухне, я ждала, пока солнце опустится ниже, наполняя небо оттенками красного и фиолетового.

Глава 9

Стерлинг

Пока мои мысли перемещались между встречей с подрядчиками и последующим звонком судье Ландерс, я меньше всего ожидал, что лифт остановится на втором этаже. Когда это произошло, я глубоко вздохнул и направился к сенсору, который должен был открыть наш командный центр.

— И к чему всё это? — сказал я, когда меня встретил Патрик. — Где Рид?

— Это не займет много времени. Я только что это увидел.

— Что?

Он склонил голову к экрану компьютера.

— Рид установил дорожные камеры для наблюдения.

Я посмотрел.

— Это дом судьи Ландерс.

— Да, и Рубио МакФадден там с ней.

Я покачал головой.

— Черт, я хотел ей верить.

Я рассказал Риду и Патрику о своих утренних разговорах.

— Не уверен, что ты не можешь ей верить.

— Можно как-нибудь подслушать? — спросил я.

— Нет, она чересчур осторожна.

— Чересчур?

Патрик рассмеялся.

— Да, похоже, она прожила в этом гребаном мире всю свою жизнь и знает, что большинство технологий уязвимы.

— Есть идеи, что там происходит?

— Судя по выражению его лица, он там не для секса.

— Пошли туда кого-нибудь из команды. Скажи им, чтобы оставались в тени. — Я провел рукой по волосам. — Это чертовски смешно, но если она в конечном итоге будет что-то значить для Арании, МакФадден ничего ей не сделает. Уверен, что он слышал от Полин о встрече в «Полотне греха». Если он узнает, что Аннабель приехала в «Спарроу Энтерпрайзис», он может оказаться недоволен. Не было ничего, что я бы не пропустил мимо этого мудака.

— Будет сделано, — сказал Патрик. — Какая у нас граница допустимого?

Я сделал глубокий вдох.

— Ты поймешь это, когда он пересечет ее.

Патрик кивнул.

— Поднимайся наверх.

Мои губы изогнулись в улыбке.

— Именно туда я и направлялся.

— Кстати, Винни уже села на свой рейс. Взлетает через двадцать минут.

Я выдохнул.

— Я… я не знаю, что чувствую к ней. Если бы она не была так тесно связана с Аранией, то была бы уничтожена.

Патрик выпрямился.

— Скажи мне, о чем ты думаешь.

— Я ни хрена не знаю, — сказал он. — По моим наблюдениям, она такая же упрямая, как Лорна и Арания. Я думаю, что Хантер играл с ней. Он нажился на нас.

— На нас?

— Он видел слабость в том, что Арания, прости, Кеннеди, не общалась с ними. Он воспользовался этим. Я не могу винить Винни за это. Это то же самое, что ты сделал с Аранией, угрожая ее друзьям. Судя по тому, что я видел, Винни живет и дышит своей работой в «Полотне греха». Она близка с Луизой и Кеннеди. Нужно думать, что она не собиралась причинять вред Кеннеди. Она думала, что помогает.

— Ты веришь в это? — спросил я.

— Босс, я пытаюсь думать о том, как другие видят мир. Если я этого не сделаю, то не смогу понять их решения. Ты, я и Рид, мы видим в каждом потенциальную угрозу. Даже Лорна так делает — и по уважительной причине. Люди вроде Винни и Арании видят мир по-другому. — На его лице появилась улыбка. — Сегодня Арания сказала мне, что рада, что я пугающий. — Он усмехнулся. — Я спросил ее, думает ли она, что я такой на самом деле, и она ответила, что нет. Это колоссальное доверие к другим, которое нам с тобой и не снилось.

Я покачал головой. У меня действительно было такое доверие только к двум людям. Я хотел, чтобы их было три, но мог ли я? Доказала ли она это сегодня тем, как отреагировала на агента?

— Не спускай глаз с Уинифред, — сказал я. — Может, вы с Аранией правы, и она просто пыталась помочь. Меня это не убедило.

Патрик кивнул.

— Вот почему Спарроу остаются наверху пищевой цепочки. Нам нужны доказательства.

— Если у нее будут еще какие-то контакты с Хантером, я хочу об этом знать.

— Конечно, босс.

Когда двери лифта закрылись, я мысленно подвел итоги прошедшего дня.

Гребаный агент ФБР предложил Арании стать информатором. Хотя она была честна и сказала мне об этом, а также отказала ему, я не мог не беспокоиться о ее мыслях. Она даже сказала, что он намекнул, будто я использую её фирму в своих махинациях. Я бы так не поступил. Если это имело значение для нее, то имело значение и для меня.

Что же такое его поведение могло сделать с ней — внутренне?

Может, это вселило в нее сомнения насчет меня?

Она задавалась вопросом, прав ли он?

Мне хотелось верить, что это не так, что она имела в виду то, что говорила о своих чувствах.

На моем лице появилась глупая улыбка.

Она сказала, что любит меня.

Черт, я должен был сказать это тогда или раньше. По правде говоря, я был потрясен не меньше других. Кто знал, что Стерлинг Спарроу способен любить?

Восхитительный аромат чего-то в воздухе встретил меня, когда двери лифта открылись в пентхаус, напомнив мне, что я оставил большую часть своего обеда в офисе Арании. Хотя я и думал сначала подняться наверх, слабый проблеск света привлек меня к кухне.

Мотылек на пламя?

Нет, я был птицей, воробьем.

И все же, когда я завернул за последний угол, меня снова поразило открывшееся передо мной зрелище — зрелище, которое смыло мои прежние тревоги и заставило сердце биться быстрее.

Я никогда не признаюсь в этом никому, кроме нее, но паук, нет, один особенный паук, может поставить чертову птицу на колени.

Арания была чертовски великолепна, стоя возле стола в этом проклятом красном платье, ее золотые волосы струились по спине, грудь вздымалась, когда она безмолвно смотрела на меня и улыбалась ярко-красными губами. Я посмотрел ниже. Вырез платья открывал округлые формы ее идеальной груди. А вокруг ее талии был надет фартук, гребаный фартук 1950-х годов, ее стройные ноги были обтянуты шелком, а ступни были на этих заоблачных каблуках.

Твою мать.

Множество грязных мыслей, возникающих сейчас у меня в голове, были результатом того, насколько невероятно сексуально она выглядела. Эта женщина, которая управляла «Полотном греха», как генеральный директор «Fortune 500», которая отчитывала Полин МакФадден, а также агента ФБР, творила со мной чудеса, одетая как скромная сексуальная домохозяйка. Мой член рос с каждой секундой.

Когда подошел к ней, я подавил улыбку, которая зудела на моих губах, делая все возможное, чтобы быть хищником, а не жертвой, потому что это было то, что она сделала со мной. Я снова и снова повторял, что она принадлежит мне. Было бы справедливо отметить, что это работало в обоих направлениях. Я был совершенно пленен чарами этой красивой, сильной и умной женщины.

Дерзкие накрашенные губы Арании раскрылись со вздохом, когда моя рука скользнула по ее пояснице, притягивая к себе, не останавливаясь, пока моя растущая эрекция не коснулась ее живота, а ее грудь не ударились о мою грудь.

Эта женщина в моих объятиях была всем, что я хотел в этом проклятом мире.

Ее светло-шоколадные глаза сверкали отражением свечей, когда она смотрела на меня.

— Ты чертовски потрясающая.

Это было преуменьшением.

Ее щеки вспыхнули.

— Ты и сам довольно неплох.

Одним махом я поднял ее задницу на барную стойку и, раздвинув ноги, придвинулся ближе.