Облик Зоны

Глава первая

Солнышко, так редко проглядывающее сквозь вечно хмурое, пасмурное небо перед периметром, сегодня светило на удивление, прогревая тело своими лучами даже сквозь плотную ткань куртки. Хотелось откинуться, прижаться спиной к нагревшимся на солнце кирпичам, и задремать, забыв хоть ненадолго о своих бедах.

Прикрыв глаза, Саня мысленно стёр образ начальника, упорно пытавшегося отправить молодого лаборанта в Зону — для поиска и сбора образцов растений, почвы и воды. Саня был единственным из коллектива маленькой лаборатории, кто не дал своего согласия. Подпись на «контракте смертника» — так в шутку называли эту формальность старожилы. Самый молодой среди работников лаборатории, химик по образованию, Саня пришёлся ко двору.

«Старички», как он их называл, давали возможность заниматься любимым делом — смешивать порошки и разные растворы. Чем именно могла заниматься лаборатория, он не пытался узнать. А чем она может заниматься у границ периметра, если не исследованиями аномальных проявлений? Нет, Саня старался быть тише воды, ниже травы и не лезть, куда не просят.

Ещё эта вчерашняя эпопея с его теплицей. Ну, кто мог подумать, что приедет проверяющий, да ещё от самих «хозяев», как сказал зав. лабораторией? Вздумалось же ему обходить всю территорию комплекса.

Саня так долго приводил в порядок ту сломанную теплицу — достал специальное стекло, «односторонне» пропускающее солнечные лучи, но непроницаемое снаружи. Еще лампы, которые пришлось заказывать из самой Москвы, бросать электрическую ветку от ближайшего электрощитка… Это, правда делал не Саня, и обошлось всё вместе с проводами в ящик водки — и на все это, в том числе и водку, деньги дали Ершовы, упыри ненасытные…

Эх, зачем нужно было связываться с этими чертовыми Ершовыми, что за идея была безумная?! Шерше ля фам, все как всегда… Денег хотелось ужасно — не мелочёвки на карманные расходы, а серьезных сумм — чтобы машину поприличней купить, приодеться, да и вообще, имея деньги, внимание девушки на себя куда как проще обратить. Вот и ввязался в эту аферу дурацкую, «травку» в теплице выращивать. Конечно, Саня осознавал, что это плохо. Очень плохо. И дело не в нарушении закона даже — сколько глупых подростков благодаря его делянке подсядет на наркоту, он даже представить боялся. Но также парень понимал, что скромный химик законным путём вряд ли сможет заработать приличные деньги.

Ещё день назад казалось — всё будет в порядке, всё получится! На обломки теплицы, восстановленной на заднем дворе, посреди никому не нужного хлама, внимания никто не обращал. Дополнительный расход электроэнергии на фоне общих затрат лаборатории тоже никем замечен не был, так что время сбора урожая приближалось, и план стал казаться вполне осуществимым. Еще немного бы, два-три дня, ну от силы неделю и все, готово!

Так нет же, начальство припёрлось. Хорошо хоть, недозрелый каннабис вырвать и уничтожить успел — только и осталась крошечная грядка укропа и петрушки (чуть статью ведь не заработал!). Начальник и в теплицу нос свой сунул — посмотрел на чахлый огород, похмыкал насмешливо, и дальше инспекцию продолжил. А теперь Ершовы требуют вернуть долг, угрожают, запугивают…

На крыльцо вышла Аня, работавшая в охране НИИ — любимая, наверное, даже обожаемая, но втайне, по секрету от всего света. Была она красавицей, но «крутой». Говорят, за её плечами числилось несколько походов за периметр. Когда-то они с Санькой учились в параллельных классах местной школы, но потом пути разошлись. Она решила связать свою судьбу с армией, он пошёл учиться в институт. Саня помнил только её имя — Анна. Или Анюта, как её звали в школе. А недавно случайно встретились. Девушка первая заговорила с ним. Вспомнили детство, посмеялись, поговорили о жизни, и, узнав, что у Сани напряжёнка с работой, Аня предложила устроиться в НИИ, в котором работала сама. И теперь они виделись почти каждый день, общались вполне по-приятельски. Не о таком мечтал Саня, вовсе нет — но что он может предложить ей сейчас, кто он для нее?!

— Сань, чего домой не идёшь? — своим вопросом Аня вернула его к действительности, оторвав от нерадостных размышлений.

— Ну, я… это. — Он поморгал, щурясь от слепивших глаза солнечных зайчиков.

К проходной, оставляя позади шлейф пыли, на большой скорости подъехал внедорожник. Дверь распахнулась, и из него вывалился огромный детина.

— А, падла, вот ты где, — истошно заорал своим сиплым, пропитым голосом старший из братьев Ершовых, — ну-ка, сюда давай, рассказывай, где деньжата брать собираешься! Я чё, до пенсии ждать буду?! Я те «счётчик» быро накручу!

Страх, ставший уже привычным, обдал Саню горячей волной. Противно задрожали руки. Он боялся и ненавидел этих чертовых Ершей, всех троих, но особенно сильно этого — старшего из них, Косого. Несмотря на кличку, косоглазием он не страдал — шрам, тянувшийся через всю левую щеку, задевал и глаз, натягивая кожу так, что Ершов казался кривым на один глаз. Но видел он отлично, и сейчас высмотрел должника с другой стороны улицы. Говорить было нечего, денег не было, в ближайшее время не предвиделось, и Саня покорно, виновато опустив глаза, пошел к ненавистному Косому.

— Давай, давай, шевели конечностями, да бодрее, ботаник хренов, — издевательски прикрикнул Косой. Шагнув навстречу, он сгреб Саньку за отвороты куртки и подтянул к себе, дыша жутким перегаром плохого спирта и запахом дешевого табака.

Не в силах выносить этот смрад, Саша отвернул лицо в сторону, и встретился глазами с Ней. Аня стояла на крыльце, одной рукой держась за перила, а вторую положив на клапан кобуры ее любимой «Беретты». Даже в этой унизительной позиции Саня мельком восхитился — она выглядела опасной и прекрасной одновременно. Из-под чёрных, густых и таких красивых бровей Анна метала на Ерша гневные взгляды, нервно раздувала ноздри, явно намереваясь вмешаться в происходящее. Косой, держа парня за куртку, потащил его к ближайшим кустам, подальше от сверлящего взгляда.

Нет, такого позора Саня вынести не мог. Словно сама по себе, без ведома разума, правая рука скользнула во внешний карман курки. В нём лежал раскладной нож. Пальцы обхватили знакомую рубчатую рукоять, и обратным движением направили лезвие в грудь, под рёбра Ерша. Проткнув ткань куртки, кожу и скользнув по ребрам, нож легко рассек сосуды, вонзившись прямо в сердечную мышцу. Доли секунды на лице Косого сохранялось удивленное выражение, а затем он обмяк, повалившись мешком под ноги своему убийце. Краем глаза Саня увидел изумление на лице девушки, бегущей к ним.

— Идиот! Придурок! Ты хоть понимаешь, что натворил? — Ругаясь, девушка не забывала оглядываться по сторонам. — Мозги на солнце спеклись? — Последнюю фразу Анька сказала чуть более спокойным тоном, на автопилоте — произошедшего никто не видел (одной проблемой меньше), и голова начала работать над возможными вариантами решения проблемы, не оставляя места для эмоций. Аня выхватила из руки Санька окровавленный нож и спрятала в кармане. Он пустыми глазами взглянул на суетящуюся возле трупа девушку.

В подсобном помещении КПП, куда Анюта затащила Саньку, было темно, но свет она зажигать не стала. У Сашки подкашивались ноги, и, чтобы он не упал, Аня прижала своим телом парня к стене. Потом быстро зашептала на ухо.

— Значит, слушай сюда… Тебе срочно придется делать ноги, и чем быстрее, тем легче мне будет всё скрыть. В кустах он пролежит не больше суток… Ты меня вообще слышишь? — она перестала поддерживать Сашу, и тот по стеночке сполз на пол.

Включив настольную лампу, Анюта со всего размаха влепила Саньке пощёчину. От удара тот приложился затылком о стену. Боль впрыснула в кровь порцию адреналина и он, широко открыв глаза, вскочил, оттолкнув девушку. Сашка шагнул к двери, но споткнулся о ловко подставленную ногу, и грохнулся на пол. Набив хорошую шишку, он немного успокоился.

— Поговорим? — напоив Саньку водой, девушка продолжила разговор.

— Да. — Непослушными губами выдавил он.

— Я кажись, догадываюсь, за что ты Косого так. Но это не изменяет твоей участи. — Аня села на корточки перед ним. — В ближайшие дни вашу лабораторию переводят внутрь периметра. Если у тебя соображалка работает, то в военной части ты сможешь отсидеться месяц, пока учёные будут ковыряться с бумажками. Ты меня понял?

— Да. — Уже осознано ответил он.

— Это ведь у тебя первый раз? Ничего, держишься нормально, думаю, в бою нажать на курок тоже сможешь. Я тебе потом напишу, но сейчас ты идёшь к завлабу.

— А с… с трупом что будет?

— Собаке собачья смерть. — Аня выпрямилась, встав в полный рост. — У моей подруги тоже был зуб на него, да вообще, его тут почти все ненавидели. Что было — просто забудь.

— Забудь… Тут забу… — пощёчина по левой щеке прервала его.

— Ты забудешь… — она приподняла его с пола, схватив за воротник куртки, легонько встряхнула, и, глядя своими бездонными глазами прямо в душу, добавила, — и ты выживешь. Поклянись мне, что Зона тебя не проглотит.

— Клянусь…

Быстрым шагом, почти бегом, Саня прошел через двор, и, поднявшись на второй этаж, без стука вошел в кабинет заведующего лабораторией.

— Я согласен. — На выдохе сказал он. Его щеки горели нервным румянцем, пылающим на бледном лице.

— Что-что? — удивлённо переспросил разговаривающий по телефону Завлаб. — На что согласен? Нет, это я не тебе, позже перезвоню, — сказал он в трубку и положил её на рычаги телефона. Смерив Саньку сквозь очки пристальным взглядом, доцент Романенко обратился к нему: — Ещё раз, молодой человек, и теперь попрошу спокойнее, без нервов.

— Я согласен ехать за образцами… В Зону, — торопливо выпалил Саня.

— О… Это же другое дело! — на лице Романенко появилась довольная улыбка.

— Так когда? — нетерпеливо переспросил Саня.

— Сейчас мигом узнаем… — заведующий снова взялся за трубку.

Спустя несколько минут машина, подпрыгивая на ухабах, везла Саню на аэродром.

Оставаясь неприметным лаборантом и здесь, в Зоне, Саня радовался, что так легко отделался, избежав свалившихся на него в последний год неприятностей. Собирать цветочки-травки работа не пыльная, даже удовольствие приносит. Вот если бы ещё не этот громоздкий прорезиненный комбинезон — противного, режущего глаз оранжевого цвета, да не защитная маска… Ну, маску натягивать приходилось только в тех местах, где аномальная активность присутствует, а так, без нее, терпимо вроде.

Иногда он уходил подальше от других членов экспедиции, всё равно по рации позовут перед отлетом. Выбрав место, где не трещал висящий на поясе надоедливый датчик сканера, Саня снимал маску и, улегшись в высоченную траву, предавался мечтам.

Седьмой день пребывания за периметром начался для Сани как обычно. Встав на заре, он вышел на крыльцо казармы в пригороде Чернобыля. На востоке виднелся крест восстановленной церкви, которая снова приходила в запустение. Редкие лучи солнца, пробившись сквозь бегущие по небу темные, свинцовые облака, отражались от позолоченного креста и щекотали Сане лицо. Зажмурившись, он сладко потянулся и, спрыгнув со ступеней казармы, трусцой побежал в дальний угол плаца, где по утрам обычно занимался дыхательной гимнастикой. Привык с детства — так он боролся с астмой. В первый же день за это утреннее ушу солдаты прозвали Саню Богомолом. Парень затаил обиду, но потом прозвище понравилось. Звучало довольно уважительно даже при насмешливой интонации. И уж совсем было приятно, когда чужие, в сущности, люди говорили: «Эй, Богомол, чего грустишь!», или: «Это надо поручить Богомолу — лучше никто не сделает…», но больше всего ему нравилось: «Богомол, присоединяйся!».

Пробежавшись до комплекса турников, он закрыл глаза, настраивая тело на ощущение легкости, эластичности. Первые движения, похожие на скромный ручеек, вытекающий из родника, постепенно перерастали в быструю горную речушку, скачущую среди камней.

Саня не сразу вернул в реальность свой ушедший в глубины сознания разум. В последнее время тренировки становились всё эффективнее, и приступов практически не было. Да и тело оставалось в тонусе ещё долгие часы. Хотя, по сути, данное направление ушу не было боевым. Вот только побочным эффектом была потеря чувства времени. Вот и сейчас…

Одёрнув рукав спортивной куртки, Богомол недовольно посмотрел на часы. Завтрак уже закончился, значит до обеда голод — его брат. Ещё и вылет в Зону скоро. Сегодня их ждал заброшенный рубеж. Как Саньке объяснили, это где-то за Свалкой.

— Богомол где? — командир, пригнувшись, стоял в стороне от раскручивающихся лопастей железной птицы.

— Да ему там письмо пришло. Электронное. Дочитывает вот — сказал подходивший к вертолёту мужчина в оранжевом комбинезоне. — Командир, он сейчас будет.

— Эта мне молодёжь! — возмущенный офицер постучал себе по запястью, — у меня жесткий график! Ненадолго мы сегодня туда…

— Почему? — мужчина в защитном костюме ученых остановился. — Выброс?

— Нет. Очередные испытания… — он посмотрел в уставшие глаза учёного и развёл руками, — ну, Данилыч, не я же такие решения принимаю.

На краю взлётного поля показался Санька, на бегу застёгивающий оранжевый комбинезон.

— Итить твою налево… — сухо выругался при его приближении командир группы. — Ты у меня когда-нибудь совсем опоздаешь, Богомол! Марш на борт!

Санька, стараясь сохранить серьёзный вид, вбежал по ступенькам трапа внутрь вертолёта, но скрыть радостную улыбку всё равно не получалось. Она ему написала! Многое в Анне удивляло и даже настораживало. Грубоватая, наравне играющая с парнями в футбол, способная приложить не только крепким словцом, метко стреляющая и игнорирующая обычные женские радости в виде косметики, платьев и прочей дребедени. Но именно это, непонятно почему, притягивало Сашку к ней даже больше, чем спортивная миниатюрная фигура и бездонные синие глаза.

По корпусу машины пробежала дрожь, звук турбин стал пронзительным. Вертолёт поднялся в небо и, набрав скорость, полетел в сторону дубовой рощи.

Сразу после приземления командир прошёл между сидящими на жестких, неудобных скамьях учёными и военными в хвост вертолёта — к транспортным дверям. Повернув рычаг, он открыл их, выпуская солдат, которые прыгали в жухлую, серо-коричневую траву, сразу же занимая круговую позицию для обороны. Спустя минуту, получив отчет об отсутствии видимой угрозы, командир отряда махнул остальным.

— Давайте на выход. У вас примерно два часа.

— Не извольте беспокоиться, — громко крикнул начальник экспедиции в наступившей тишине, — мы только туда и обратно, — добавил он уже спокойнее.

Дождь намочил стекло защитной маски, ухудшая обзор. Саня, стерев грубой резиновой перчаткой воду со стекла, оглянулся на товарищей, потом на солдат. Учёные столпились в районе недавно возникшей аномалии, всё своё внимание уделяя ей. Отвлеклись на это зрелище и солдаты. В воздухе змеились, чудно переплетаясь, небольшие молнии, направленные по вертикали, вверх от земли. Озонированный воздух был наполнен треском электрических разрядов и сигналами детекторов.

Сане последние минут пять так ужасно хотелось нарушить строжайший запрет, наложенный «Правилами поведения исследователей в зоне отчуждения», что он не выдержал. Мысленно плюнув на все формальности, он повернулся к ближайшим кустам. Обогнув заросли, выждал немного и проверил детектором окрестности. Не получив предупреждающего сигнала, стал нащупывать собачку застежки-молнии, чтобы расстегнуть ненавистный костюм, и внезапно понял, что вокруг нет кустов. Не двигаясь с места, он медленно повернул голову. Зелёные листья на ветках, да и сами ветки кустов отсутствовали. Он стоял на лугу, простирающемся далеко, почти до самого горизонта, уходя вдаль сплошным ковром яркой, сочно-зеленой травы. Не веря своим глазам, по-прежнему медленно, Саня обернулся. Куст, как ни в чём не бывало, стоял прямо у него за спиной, невинно перебирая листочками на ветру. Саня прошёл сквозь него, широко расставив руки и сбивая листья с веток. Чуть глубже в лесу он увидел зеркальце лужи у трёх молодых берёзок. Дойдя до них, Саня встал спиной к учёным и вертолёту.

С трудом сдерживая себя, он пытался схватить собачку. Не выдержав, Саня проверил молчавшую на поясе коробочку и сдвинул маску на лоб. Схватив зубами за перчатку, стянул её с руки. Тут же нашлась собачка и расстегнулась молния. Каким же блаженным бывает журчание?

Навалилась слабость, стоять было тяжело, Саня присел. Так было гораздо лучше, он расслабился, ни о чем не думая, наслаждаясь спокойствием и отдыхом.

В ста метрах от этого островка безмятежности царила суматоха, близкая к панике. Внезапно, без всяких видимых признаков, поле притяжения новой, еще не получившей названия аномалии стало расширяться — скачками, увеличиваясь в диаметре на два-три метра за раз. Аппаратуру спешно погрузили в вертолет, первыми на борт вошли члены исследовательской команды, затем вбежали солдаты. Вой турбин стал пронзительным, корпус вертолета вибрировал, готовясь в любое мгновение оторваться от земли. Командир нажал на рычаг закрытия дверей.

— Мы же не можем улететь, — перекрикивая свист моторов, кричал старший группы, — ведь пропадет парень!

— Я отвечаю за безопасность всей группы! Посмотрите сами, — командир раздраженно ткнул детектор почти в самое лицо ученому, — аномалия расширяется! Еще немного — и вертолет затянет, Вы что, совсем не соображаете! Был приказ — от группы не отделяться, ваш Богомол его нарушил — а я рисковать всей группой не стану! Все, улетаем!

В вывалившемся из уха наушнике послышались громкие переговоры, которые привлекли Санино внимание, оторвавали его от процесса релаксации. Подул свежий ветер, подгоняемый странным гулом и свистом. Сколько же он отсутствовал? Торопливо умывшись холодной водой, он застегнул молнию, надел перчатку и опустил на лицо маску. Бодрым шагом Саня поспешил обратно на поляну, когда над лесом показался вертолёт. Его вертолёт! Споткнувшись о корни вредного куста, он выпал из него на поляну. Аномалии уже не было — только запах озона напоминал о ней. Вскочив на ноги, Саня с надеждой посмотрел на небо, по которому, обгоняя друг друга, куда-то спешили только облака.

Шуршание голосов в наушнике пропало и до него донеслось раскатистое эхо лая стаи собак. Он был один. Совершенно один в этом страшном месте! Страх подкатил к горлу и в панике он рванул обратно в лес, подальше от приближающейся волны острых зубов и когтей.

— Погоди, старик! — рассказ перебил высокий наёмник, всё это время стоявший в дальнем углу помещения. — Ты сказал про четверых… так?

— Всё правильно. Я не успел рассказать об остальных.

— А як же Анна? — с любопытством спросил мелкий Рус.

— Ну, вы определитесь про кого мне говорить? — старик повернулся к долговязому.

— Рус, и не думай! Говори, старик, за остальных…

— Ру-у-ус. — Щёлкнул затвор автомата. — Шпингалет прав, пусть старик про остальных расскажет. — Гриф полностью пресёк попытки вмешаться самого низкорослого наёмника.

Глава вторая

Милена выбежала на улицу, в лицо пахнуло свежестью, а легкий ветерок растрепал волосы, словно унося последние надежды.

Еще полтора года назад она и представить себе не могла, что все обернется именно так. Тогда — беззаботное времяпрепровождение в клубах, ночная тусовочная жизнь в обществе таких же заброшенных детей богатеев северной столицы. С родителями, вечно занятыми людьми, она виделась только на официальных собраниях всего семейства по особым случаям. И вдруг такое. Её болезнь долгое время никак не проявляла себя, а потом началось. Постоянная усталость, всё время хотелось спать, голова иногда просто раскалывалась. И неизвестно откуда взявшаяся невысокая, но постоянная температура. Тогда Мила и решила пройти полное медицинское обследование, которое поставило страшный диагноз — рак костного мозга…

Это прозвучало как приговор. Мать с отцом, посмотрев на листок, тут же бросились звонить. Все их усилия оказались жалкими — деньги решают не всё. Лечение в заграничной клинике не принесло никаких результатов, и девушка настояла на возвращении домой.

Объехав полстраны, проблему Милена не решила. Никто не хотел браться за столь безнадежное дело, а там, где ей предлагали услуги, помимо того, что требовалось больше средств, чем имелось в наличии, еще и не давали абсолютно никаких гарантий. Болезнь тем временем стремительно прогрессировала…

Надежду Мила не теряла и не собиралась останавливать поиски, но они отнимали все больше сил. Один из докторов, войдя в ее положение, вывел ее из кабинета, чтобы медсестра не услышала лишнее, и, воровато озираясь, посоветовал ехать на Украину. Именно там, с его слов, была больница, где подобные вещи лечились новейшими методами.

— Это ваш последний шанс, — сказал он, немного грустно улыбнувшись, — попытайтесь обратиться туда.

— Я поеду. — Утвердительно кивнула Мила.

— Отлично. — Врач быстро нацарапал номер. — Это адрес и телефон клиники, найдёте доктора Жарова. — Сказав это, он, озираясь по сторонам, поспешил в свой кабинет.

Оформление разрешения на лечение и дорога до столицы Украины не отняли много времени. Даже таможенники, словно чувствуя безысходность ситуации Милы, не стали придираться к ней относительно каких-то мелочей, которые она нечаянно допустила при оформлении документов. Дальше путь лежал в маленький городок, о котором раньше Мила даже не слышала.

Город встретил Милу грязными улицами и бестолковой суетой прохожих. Казалось, что город никогда не спит. Девушка набрала номер телефона из автомата прямо в здании вокзала. Вежливый мужской голос учтиво сказал ей, что ждёт, и сообщил адрес. Это была частная клиника и находилась она почти за городом. Таксист заломил несусветную цену, но ехать в вонючем трясущемся рейсовом автобусе очень не хотелось.

Мила быстро добралась до здания клиники и вошла внутрь. Все чистенько, аккуратненько, тут и там снуют медсестры и врачи в белоснежных халатах, оценивая каждого больного. Их тут было не так уж и много. За стойкой регистратуры лучезарной улыбкой девушку встретил хорошо одетый молодой человек явно нетрадиционной ориентации. Но чувствовалось в нём что-то не присущее безобидным, по сути, гомосексуалистам. Слишком неискренняя у того была радость от встречи с Милой. Отличать фальшь в улыбках и взглядах она научилась в прошлой разгульной жизни, и всегда её терпеть не могла. Он быстро выписал все направления на анализы и прочие «рутинные» процедуры, а затем лично проводил девушку в кабинет, который находился на первом этаже. Тут она и должна была проходить медосмотр.

Кабинет был обставлен самым современным оборудованием, все вокруг выглядело чистым и стерильным. Доктор в своем белом халате практически сливался со стенами комнаты. Выглядел он слишком жизнерадостно. Устремив в пациентку изучающий взгляд, он тихо, будто боясь нарушить окружающую тишину, сказал:

— Вам дали направление к нам? — спросил он.

— Да. — Мила протянула бумажку. — На полное обследование.

— Что ж, тогда давайте начнем…

Пару часов спустя Мила вышла из кабинета. Обещаниям доктора хотелось верить, ибо тот уверял, что все будет в порядке, лечение даст результаты, что в их клинике помогают даже самым безнадежным больным. Еще он сказал зайти через три дня, когда будут готовы результаты.

Прошел условленный срок, и Милена, полная надежд, прибежала в больницу к самому началу приема пациентов. Снова ее встретил парень с нестандартной ориентацией, снова предложил проводить её. Девушка довольно резко отказалась, и, едва не отпихнув слишком навязчивого парня в сторону, побежала к нужному кабинету. Доктор на этот раз был не таким веселым, скорее, унылым. На лице его застыло выражение какой-то обречённости.

— Здравствуйте! — Мила присела на рядом стоящий стул. — А что с моими анализами?

— Да, что тут может быть… — доктор протянул больной бумажку, на которой очень корявым почерком написали: о диагнозе, о стадии болезни, о необходимом лечении и прочем. Ничего нового, кроме того, что рак уже находился на поздней стадии, Мила не узнала.

— И что? — с надеждой в голосе и глазах проронила девушка, неотрывно глядя на доктора.

— Мы ничем не можем помочь. Вернее могли бы, если б нашу клинику не закрывали через две недели.

Удар сердца и в глазах потемнело…

Как добралась от клиники до вокзала, прихватив все вещи из гостиницы, для неё осталось загадкой. Шелест нового билета в руке — это всё, что Мила помнила после слов врача. Она медленно побрела в зал ожидания вокзала. За большими окнами начало темнеть и девушка задремала.

Сквозь сон не сразу поняла, что её дергают за край куртки.

— Тётю, а тётю… — детский голосок окончательно вернул её в зал ожидания вокзала. — Тётю, вы потеряли…

Мальчик лет шести протягивал телефон. Мила взяла аппарат, который вдруг зазвонил. Она вздрогнула, а пацанёнок, радостно подпрыгивая, побежал к соседнему ряду кресел.

— Да? — осторожно произнесла она, поднеся телефон к уху.

— Милена? — прозвучал в динамике приятный бархатный голос.

— Да, — удивлённо ответила она. — А Вы, собственно…

— Не перебивайте и слушайте. Я звоню по поручению доктора Жарова, с которым вы так и не встретились. Его клиника сейчас переживает трудные времена, и нам пришлось переехать в другое место. Не могу знать почему, но он просил меня доставить вас в его загородный дом. Возможно, хочет побеседовать о вашем недуге с глазу на глаз. Не беспокойтесь, машина сейчас выезжает. Вы мне скажите… Где вы находитесь?

— Я? — Мила с трудом ворочала языком от навалившихся на неё новостей. — Я, я… Я вроде на вокзале.

— Железнодорожном? — уточнил голос в трубке.

— Да, я на поезде…

— Великолепненько… Скажите, у вас есть какая-нибудь яркая вещь?

— У меня на спортивной сумке много отражающих полосок.

— Тогда минут, наверное, через десять подойдите к автобусной остановке на площади, это по правую руку. Там под не горящим фонарём и стойте.

В трубке зазвучали короткие гудки. Собрав разбросанные в голове мысли, Мила накинула спортивную сумку на плечо и направилась к выходу из зала. По пути она поблагодарила мальчика и его маму за телефон.

На улице оказалось намного теплее, чем в здании вокзала. Ждать долго не пришлось. Разбрызгав ближайшую лужу, к остановке подъехал чёрный внедорожник. Опустив стекло пассажирской двери, водитель пробасил:

— Ты девушка со спортивной сумкой?

— А вы от доктора Жарова? — ответила вопросом на вопрос она.

— Залазь. — Буркнул водитель.

Нарушив несколько раз правила дорожного движения, автомобиль выехал из города. Яркие фары внедорожника разрезали осязаемую темноту украинской ночи. У Милы нервы напряглись до предела. Её, несмотря ни на что, примут!

Машина, урча бензиновым двигателем, въехала сквозь ворота во двор деревенского дома. Девушке показалось странным, что, имея такую машину и водителя, доктор жил в стареньком кирпичном домике.

Внутреннее убранство дома тоже не блистало роскошью. Её провели в дальнюю комнату и предложили сесть на облезлый диван. Оставив Милу одну, водитель удалился, закрыв за собой дверь. Простенькие обои бледно-бежевого цвета, подвесной потолок с тремя светильниками, темно-бордовый линолеум и одинокий диван у стены. Она плюхнулась на него прямо в обуви, бросила рядом сумку. Её душа от переполнявшей радости рвалась на волю, и хотелось петь.

Милу отвлек щелкнувший замок, и в дверях появилось «Оно». По-другому это сложно назвать. «Оно» состояло из безвкусия и кича. На ногах лакированные ботинки-лодочки. Женские облегающие брюки стрейч, которые поддерживал широкий блестящий ремень с бляхой, усыпанной кристаллами. Заправленная в брюки мужская сорочка в тоненькую полоску. На очень коротко стриженой голове красовался длинный чуб, закрывавший половину лба. Не хватало лишь эполеты и серьги в ухо. На работе в клинике этот парень выглядел намного скромнее.

— Доброй ночи, — на распев произнёс вошедший. — Зови меня Жорж. Тебя зовут, — он посмотрел в принесённую папку, — Милена. Доктор приедет утром. К сожалению, у нас свободна только эта комната… с твоего позволения я откланяюсь, спокойной ночи.

Жорж закрыл за собой дверь. Щёлкнул замок. Спустя минуту выключился свет. Спать не хотелось, и Мила стала вспоминать сегодняшний день. Успокоившись, она сообразила, что в комнате нет окна. Тогда она подошла к двери.

— Белый, я ваще без памяти, зачем надо было палить эту хату, — голос тембром и интонацией похож на голос Жоржа, только не хватало его наигранной распевности.

— Жек, я чё, в курсах? — пробасил его собеседник. — Мне сказали — я привёз. Хорошо, она хотя бы молчала. Прошлые тарахтели без умолку. Думал я их этого-того, пока довезу.

— Думал он! А сначала звякнуть мне не судьба была?

— А чё, надо было звонить?

— Ну почему у людей в мышцах только нервы и нет мозгов?!

— Жек, обзавись!

— На что?

— В мышцах есть нервы?

— Ну, ты и дол… — Жорж видимо вышел в другую комнату, но вскоре вернулся.

— Короче, всё… Я ща звоню Артёму Константиновичу…

— Кому?

— Скелету нашему! «Материал» прибыл, чё с ним делать? Ждать, или сразу в лабораторию везти? Ты ж в курсах, что последняя наша курочка скопытилась от передоза лекарства.

Дальше слушать Мила не стала… Ума хватило сложить «два плюс два».

Её разбудил зажёгшийся свет и открывшийся замок двери. Она вскочила. На пороге стоял Жорж, за его спиной возвышался Белый.

— Как спалось, Милена? Разрешите сгладить наш слегка неудачный приём горячим кофе для Вас. — Он пропустил вперёд верзилу с журнальным столиком в руках, на котором стояла чашка горячего кофе, и лежал кусок магазинного пирога.

— Могу я привести себя в божеский вид? — Мила проводила взглядом Белого, поставившего перед ней столик и вернувшегося к двери.

— Нет, — перебил открывшего рот Жоржа Белый.

— Нет? Почему? — синхронно спросили его Мила и Жорж.

— Не велено выпускать до звонка Доктора…

Жорж, вытолкав верзилу за дверь и скривившись в улыбке, закрыл дверь. Девушка, обдумав за ночь своё положение, понимала, что она явно в плену. Умирать на голодный желудок не хотелось, и ещё этот аромат свежемолотого кофе уговаривал позавтракать, а уж потом думать, что делать дальше. Перекусив, она подошла к двери и трижды стукнула по ней ногой.

— Чё? — донёсся приглушённый дверью бас Белого.

— Мне в туалет надо.

— А мне не надо…

— Тогда я сделаю это прямо здесь!

— Будешь убирать!

Смирившись, она села на диван и стала ждать. Прошли долгие минуты, и дверь снова открылась. Вошёл Белый и молча направился к ней. Мила, увидев свободный дверной проём за его спиной, с силой толкнула журнальный столик под ноги Белому.

Пытаясь увернуться, он запутался в своих же ногах и рухнул рядом с диваном. Не забыв подхватить сумку, девушка подбежала к двери, но там уже появился Жорж. Выставив перед собой руку, она налетела на него. Попав ладонью в нос Жоржу, выиграла ещё пару мгновений.

Во дворе у ворот сидел непривязанный доберман. Девушка быстро глянула на гараж. За забором чёрной стеной красовались высокие деревья леса. Забравшись на перила крыльца, она прыгнула на крышу гаража. Пробежав по ней, спрыгнула в ближайшие кусты и скрылась в зарослях.

Старик замолчал. Достав пластмассовую флягу, он промочил пересохшее горло. Воспользовавшись заминкой Рус спросил:

— Гриф, а разве Скелета не оприходовали пару лет назад?

— Да, старик, чего ты лажу гонишь… — главарь наёмников наклонился, заглядывая в глаза рассказчику.

— Могу и помолчать. — Ответил он, убирая флягу.

— Не-е, Гриф пущай дальше говорит. — Вступился Рус. — Интересно же… Чёрт меня дери.

Глава третья

Мила брела, куда глаза глядят. В душе поселились безразличие и безысходность. Ещё одна неудача, теперь уж точно последняя.

На плачущую девушку никто не обращал внимания. Хотя люди всегда были безразличны к другим.

Милена не знала, что делать. Снова начинать поиски, которые ничего не дадут? Приступы и так стали случаться слишком часто, а переезды и паломничество по различным клиникам отнимают чересчур много сил. Наложить на себя руки? Нет! Такого она даже сейчас не могла допустить. Напиться, чтоб хотя бы на время заглушить эмоции и боль? Вариант. И, несмотря на то, что алкоголь был ей противопоказан, она вытерла слёзы и осмотрелась. На другой стороне улицы мигала вывеска «Бар Столичный». У входа стояло два мордоворота в потертых коричневых плащах. Они о чем-то оживленно говорили, но, завидев девушку, сразу затихли, бросая на незнакомку удивленные, изучающие взгляды. Один тупо ухмыльнулся. Но Мила этого не заметила. Эмоциональный срыв сделал своё дело.

Она зашла в бар. Сигаретный дым клубился в воздухе, пахло перегаром и чем-то кислым. В помещении царил полумрак, рассмотреть что-то казалось сложным, а через слезную пелену почти нереальным. Народа в кабаке практически не было. Два человека слегка бомжеватой наружности сидели почти у самого входа; еще один занимал столик в дальнем углу, его заметить было довольно сложным делом.

Она приблизилась к барной стойке и, всхлипывая, залезла на стул, положив сумку на соседний. Бармен — мужчина высокий, жилистый, с длинными волосами и одетый как байкер, удивлённо посмотрел на заплаканную посетительницу. Видно, такие гости здесь бывали нечасто. Но Миле было на это наплевать.

— Чего… Гм… — Бармен запнулся. — Будешь что-то заказывать? Может, коктейль?

— Нет. Водки… — кое-как проговорила девушка, подавляя очередной всхлип.

Звук поставленной стопки на стойку и открытой с ноги двери совпали. В бар ввалились трое типичных братков, одетых на удивление прилично для такого заведения. Первым шагал атлетически сложенный парень — видимо, он и пнул дверь. Спокойно осмотрев зал, он двинулся к стоявшему за стойкой бармену.

— Захар! Три бутылки лучшего пива! Тока холодного! И бегом! Я сегодня заново родился! Ведь так, пацаны? — открывший ногой дверь парень обернулся к своим спутникам.

— Да, Лёха зажигал сегодня! — подтвердил один из братков. — Прям Нео из «Матрицы», с двух стволов! Хоть ему в карты перестало везти, но по жизни…

— Во как! Понял, Захар? — Лёха взял бутылку пива и почти всё залпом выпил. Поставив недопитое на стойку, он уже тише спросил у бармена. — Серый здесь?

— Вон он сидит… — Захар указал на дальний столик.

— Я тока поговорю, — заранее успокоил его Лёха. В ответ бармен кивнул головой.

Подхватив бутылку, парень повернулся к залу и замер. Лёха посмотрел на сидевшую вполоборота девушку, помотал головой, словно отгоняя видение, и опять на неё уставился. Забыв, куда направлялся, он подошёл к Милене.

— Простите меня великодушно, мадемуазель, но почему в этом клоповнике… — начал Лёха, ставя рядом с её стаканом своё пиво, — и вдруг Вы? — он взял её полную рюмку, понюхал и громогласно произнёс: — Водка? Это пойло?! Захар! Ты чё, девушку решил отравить?

В бармена полетела налитая в стопку жидкость, а затем и сама стопка.

— Нет, оставь, я хочу выпить! — самообладание возвращалось к Миле. Ситуация напомнила прошлую жизнь.

— Выпить? Так мы это… Ща нарисуем! — Леха оживился. — Но только прошу разрешения отвезти Вас в другое место…

— Давай без всего этого, — она встала со стула. — Без расшаркиваний.

— Ноу проблем! А те…

— Мила, — перебив его, сухо ответила она. — Поехали.

— А я Лёха Джокер… — он повернулся к бармену. — Захар, две по сто. Только, Чёпер, нормальной водки — и, пока бармен суетился, доставая лучшее, Лёха обратился к Мире. — Я только дело одно решу?

Девушка, не раздумывая, пригубила поставленную стопку приличной водки и лёгким кивком головы разрешила молодому человеку идти.

Он, понимая, что не может оторваться от пьянящих глаз этой девушки, на ватных ногах пошёл к столику в темном углу бара.

— Чё, Джокер? Карта не прёт, когда баба глазами пуговку на штанах расстегивает? — донеслось оттуда ему навстречу.

— Ты, мудак! Совсем страх потерял?! — прохрипел Леха Джокер, хватая одной рукой Сергея за воротник его плаща. — Я тебя за одни эти слова заставлю пол языком вылизывать!

— Пусть сначала за Пахана ответит. — Охладил его пыл подоспевший браток.

— Всё! Я в порядке! — он отпустил ворот и Серый сел на место. — Сколько еще раз тебе, уроду, повторять?! Баблосы ты уже два дня назад должен был вернуть!

— Верно. — Сергей сказал более серьёзно, поправив воротник. — Должен. Но понимаете ли, господа, времена сейчас такие… В общем, нет у меня денег.

— Ты совсем больной, а?! Петь про то, чего у тебя нету, фальцетом желаешь?! Я ж тебя на запчасти разберу, и получше твоих аномалий! Ты Пахана нашего калекой, сучёныш, чуть не сделал! — громыхал голосом на весь бар Леха. Он замахнулся на парня, но тот даже не шелохнулся.

— В общем, так! — в разговор влез сдерживающий Джокера браток. — За Пахана нашего ты еще ответишь, это учти. Но, если найдутся деньги… Мы, может быть, не станем тебя ножичком расписывать. И, чтобы эти деньги надыбать, у тебя два дня.

— Мне банк ограбить? Или почку продать?

— Да хоть в Зону свою поганую иди! Но деньги чтоб были! — Лёха стукнул по столу кулаком.

— Я ведь могу в моей Зоне и пропасть…

— Не можешь. — Джокер зло улыбнулся. — У тебя ведь баба здесь остаётся…

— Ах, вы ж суки! — закричал Сергей, вскакивая с места. Удар в челюсть вернул его на место.

— Два дня… — коротко сказав, закончил разговор Леха. И, развернувшись, направился обратно.

Подойдя к стойке и допив пиво, он обратился к девушке, которая за то время, пока он был занят разговором, успела выпить две стопки:

— Мила?

— Поехали? — ответила вопросом на вопрос она.

— Прошу… — он пропустил вперёд девушку.

— Но прежде можно вопрос? — встретив заинтересованный взгляд Милы, Леха жестом показал — мол, разрешаю. — Это кто? — она кивнула в сторону того, кто всё ещё сидел в углу, колючими глазами следя за Лёхой.

— Это? Это сталкер, — брови девушки чуть сдвинулись друг к другу, и парень счел должным пояснить. — Проводник за периметр. Мила, давай в более спокойном месте поговорим?

Она, ничего не сказав, направилась к выходу. Ей было всё равно, куда ехать и с кем. Но этот парень сумел за несколько минут вытащить Милену из раковины, в которую она забралась. Этого давно никому не удавалось.

Лёха ещё успел махнуть рукой своим друзьям — мол, можете не ждать.

Оказавшись вне бара, он поймал такси, которое быстро перенесло их к ресторану.

Ресторанчик был небольшой, зато обстановка заметно выигрывала по сравнению с баром. Всё чистенько, опрятно, на столиках — белые скатерти и кружевные салфетки, маленькие круглые букетики и горящие свечи. Из динамиков, висящих под потолком, доносилась негромкая классическая музыка. Они заняли столик в углу, вскоре подошёл официант. Лёша что-то заказывал, а девушка думала о том, подходит ли её одежда для пребывания в таком месте. Потом вспомнила, что вовсе не это должно её волновать и полностью переключилась на Лёху.

Парень как раз закончил диктовать официанту, тот откланялся и удалился. Потянулось неспешное ожидание, пока принесут заказ. Внезапно Милена сообразила, что Лёша смотрит на неё, ни на секунду не отводя глаз. Она поймала его взгляд — и в горле пересохло, а сердце затряслось от страха. Будто кто-то подкрался сзади и стоит, готовый нанести удар по затылку, а она сделать ничего не может. Ни обернуться, ни закричать… «Может, он маньяк? — пронеслось в голове у Милы. — Вон, взгляд какой дикий». Она прищурилась, но глаз не отвела. Тут подошёл официант, поставил на столик бутылку вина и пару бокалов, которые сразу же наполнил. Рядом расположил несколько блюд с закусками — канапе и фруктами. Девушка, продолжая смотреть парню в глаза, пригубила вино. Никогда особенно не смущавшаяся, при Лёхе она как-то робела. Однако спиртное сделало своё дело, и язык Милы начал работать в автономном режиме.

— Чего ты так на меня смотришь? — спросила она.

Лёша улыбнулся. Милена поёжилась — зрелище напомнило ей сцены из фильмов ужасов. «Сейчас скажет: пойдём, выйдем, а там нож из кармана вынет…» — подумала она, ощущая мурашки, бегущие по спине.

— Чёрт, не могу молчать! — Лёха тоже взял бокал. — За Вас, Мила! За Вашу красоту! — провозгласил он и залпом осушил.

Выпив, парень снова уставился на Милу, как на экспонат в музее. Разве что на них смотрят с чуть меньшим энтузиазмом. И не так… злобно, что ли?

— Слушай, перестань так смотреть! — воскликнула Милена, забыв о том, где они находятся.

— Как?

— Будто сейчас меня тут же и съешь. И вином запьёшь.

— Это так выглядит? — засмеялся Леха. — Правда? — он провёл ладонью по глазам. — Прости, я не хотел тебя напугать… просто ты мне нравишься.

Так вот в чём причина! Тут же девушке стало легко на душе. С этой болезнью Мила забыла, что всегда привлекала противоположный пол своей внешностью. Она с улыбкой, от которой у Лёши ком в горле встал, допила вино, взяла и положила в рот канапе. Головы у обоих закружились.

— Ты мне тоже, — чуть ли не шёпотом произнесла Мила, внезапно поняв, что принятое за страх чувство и не страх вовсе, а нечто совсем другое, доселе незнакомое.

— Откуда ты вообще? — Лёха протянул через столик руку, сжал ладонь девушки. По телу Милы пробежали мурашки, щеки покраснели, как у тринадцатилетней девчонки. — Я тебя раньше в этом городе не видел.

— Из России, — ответила она. — Из Питера. А ты местный?

— Да. С детства, помню, по крышам гаражей тут гоняли…

— А в настоящее время, чем занимаешься? — спросила девушка, вспомнив сцену в баре.

— Это так важно? — слегка скривился Лёха.

Мила пожала плечами. Что вообще может быть важно в разговоре с человеком, который так сильно её привлекает?

— Нет, не очень, — произнесла наконец Мила.

— Тебя как сюда судьба забросила? В тот бар от хорошей жизни не заходят.

Девушка уже открыла рот, чтобы рассказать о своей болезни, но остановилась. Стоит ли загружать человека, с которым едва знакома, своими проблемами?

— Я проездом, — ответила она. — Вроде как путешествую.

— По барам? — уточнил Лёха.

— По барам, — согласилась Мила, и оба рассмеялись.

— Ты где остановилась? — спросил Лёха девушку, когда они вышли из ресторана. Парню приходилось тащить не только сумку Милы, но и её саму. Было видно, что питерская гостья немного не рассчитала свои силы.

Милена подумала о неудачном походе в больницу и о том, как готова была вернуться домой. Все вещи, документы и деньги при ней.

— Можно сказать, нигде.

— Пойдём ко мне. Хотя бы чтоб выспаться… — Лёха достал мобильный телефон, набрал номер и вызвал такси.

Ехали молча. Мила смотрела в окно, а Лёха смотрел на неё и не мог оторваться. Она очаровывала его всё больше и больше — даже молчаливая и задумчивая, наблюдающая за пролетавшими за окном пейзажами. Её лицо то и дело озарялось улыбкой. Пока Лёха понять не мог, почему относится к новой знакомой с таким трепетом, которого раньше от него не видела ни одна женщина. И был очень рад, что она рядом.

Подъехали к кирпичной четырёхэтажке, утопавшей в зелени. Лёша вновь стал демонстрировать свою галантность — забрал сумку, помог девушке выйти из машины. Мила улыбнулась, подала руку и позволила потянуть за собой. Подойдя к подъезду, Лёша открыл дверь и повёл новую знакомую вверх по лестнице. Распахнув дверь своей квартиры, впустил Милу, зашёл следом и повернул ключ в замке. Посмотрел на спутницу, и увидел, что та практически спит на ходу.

— Ложись на кровати, а я на диване посплю.

Мила кивнула. Лёша довёл её до спальни. Не раздеваясь, Милена опустилась на мягкую кровать и мгновенно уснула. Парень вышел, аккуратно прикрыл дверь, усмехнулся и пошёл в гостиную. Голова кружилась от выпитого.

На следующий день Милена проснулась раньше Лёхи. Приняла душ, заново нанесла макияж. По ходу девушка думала, что делать дальше — ехать ли домой, чтобы вновь заняться поисками, или попытать счастья и найти способ лечения на Украине. Её размышления прервал Лёша, появившийся в спальне в одних трусах. Мила обернулась, и парень ошарашено уставился на неё.

— Ты, правда, здесь?… а я уж думал, приснилось…

— Нет, именно я, здесь… И это правда, — усмехнулась девушка. Парень ей определённо нравился.

— Слушай, подожди меня, я сейчас придумаю, чем займёмся.

Он вышел, а Мила, посмеиваясь, снова попыталась анализировать своё текущее положение. Но как она не пыталась, ей в голову ничего не лезло, кроме того как остаться здесь. С Лёшей.

Тот, вернувшись, предложил себя в роли гида в этом незнакомом для неё городе, чтобы показать места, где он рос, интересные достопримечательности и прочие прелести его родины.

Начали с того, что Джокер взял свою машину и повёз Милу в супермаркет. Они запаслись провизией, так как Лёха решил во время прогулки не заезжать домой. После этого он вырулил на главную дорогу и двинулся по ней, попутно давая Миле объяснения по поводу того, что было видно из окон машины. Ветер, проникающий в приоткрытое окно, трепал её распущенные волосы и уносил с собой грустные мысли. Вдруг между многоэтажных домов мелькнул островок зелени.

— Ой! А вернись туда, — попросила девушка, указывая на уплывающую назад панораму, — Давай там посидим!

— Как скажешь, — Лёша развернулся и, подъехав, остановился у обочины. Мила выбежала из машины и закружилась, озорно блестя глазами. Лёха вышел следом и поставил машину на сигнализацию.

— Мы раньше с друзьями часто на шашлыки ездили. На природу, — пояснила она причину своей радости, и села на траву. — Присаживайся!

Лёха сел рядом. Солнце светило сквозь листву деревьев.

Он взял руку девушки в свою, легонько сжал и погладил по её ладони большим пальцем. Она едва заметно дёрнулась, всем телом ощутив резкое, удушающее и одновременно притягательное чувство. Выдохнув, Мила обернулась к Лёше и увидела его глаза. В них плескалась нежность вперемешку с восхищением. Мира улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ, осторожно массируя её ладонь пальцем. Девушка, повинуясь внезапному порыву, осторожно вытянула свою руку, завела парню за спину и провела кончиками пальцев по спине. Джокер заметно напрягся под хрупкими пальцами Милы.

— Я сейчас замурлычу, — сказал он, закатывая глаза.

— Почему? — улыбнулась Милена. Конечно, она знала, почему.

— Это так приятно…

Мила чуть усилила нажим. Лёха сдавленно охнул и, резко развернувшись, обнял Милу и притянул к себе. Парень и девушка смотрели друг другу в глаза — Мила с волнением и смущением, а Лёша снова тем жутким взглядом, что так напугал её в ресторане. Кровь прилила к щекам, и девушке стало нестерпимо жарко. Они потеряли счёт времени и не могли точно сказать, сколько сидели вот так, неподвижно.

Потом Мила отодвинулась, лёгким движением сбрасывая с себя его руки. Видно было, что она растеряна и не знает, как реагировать на объятия. Точнее, девушка знала, но боялась торопить события.

— Давай прогуляемся, — хриплым голосом предложил Джокер.

Мила кивнула, соглашаясь. Лёха помог ей подняться и двинулся по тропинке. Обернувшись, он поймал руку девушки и сжал её так, словно больше и не собирался отпускать. Они говорили о чём-то, смеялись, и наслаждались обществом друг друга.

Скрывшись от палящих лучей под тенью старой ивы, они стояли, крепко обнявшись и глядя друг другу в глаза. И девушка вдруг поняла, что торопить события не всегда плохо. Лёха, прижав Милу к себе ещё сильнее, коснулся своими губами её губ, неестественно жарких даже для этого солнечного дня.

Он целовал властно и умело, прижимался к ней всё крепче, скользил руками по её спине, осыпал поцелуями щёки, уши, шею, плечи — всё, до чего могли дотянуться в страстном порыве его губы. Она отвечала ему не менее страстно, забыв обо всём.

— Поехали ко мне, — с неохотой оторвавшись от Милы, выдохнул Лёха. Глаза его блестели, и в них плескалось уже не восхищение, а дикое желание обладать женщиной, во что бы то ни стало.

Девушка кивнула, улыбаясь, и оба поспешили к оставленной на обочине машине.

Вечером того же дня Мила, одетая лишь в мужскую рубашку, стояла на балконе второго этажа, любуясь выглянувшим сквозь тучи заходящим солнцем. Лёха спал, раскинувшись на кровати. Улыбнувшись солнцу, она вернулась в комнату и устроилась рядом с парнем. Тот, не просыпаясь, обнял её, и у девушки стало легко на душе. Никогда её отношения после знакомства с мужчиной не развивались так быстро. Если бы не болезнь… Занятая размышлениями, Мила погрузилась в сон. Через пару часов проснулся Лёша и стал нежно её целовать. Девушка заулыбалась, ещё находясь в полудрёме, а потом открыла глаза.

— Выспалась, милая моя?

— Да… мне давно не было так хорошо.

Ещё бы! Ведь то, что она сначала приняла за страх, было новой рождающейся любовью. И теперь чувство раскрылось в полную силу, благодаря сильным и таким нежным рукам Лёхи Джокера.

— Кстати, я вот о чём хотела спросить, — издалека начала Мила. — Про Зону эту. Что она такое вообще?

— Почему ты спрашиваешь? — слегка нахмурился Лёша.

— Просто любопытно. У нас по телевизору иногда показывают что-то о ней, но я никогда особо не интересовалась, поэтому не смотрела и не знаю ничего. Тут ты, со сталкером знаком… Так что информация из первых рук, достоверная, как никогда, — Милена поцеловала Джокера.

— И что именно ты видела? — уточнил Леха: — Ну, когда шла передача?

— Кажется, учёные говорили о том, что нашли какой-то новый артефакт. Только я не поняла, что это такое.

— Ну, вкратце, артефакты — заговорил он голосом преподавателя на кафедре физики, — это образования, которые получаются в результате воздействия аномалий на молекулы материи. Что такое аномалии, знаешь?

— Нет.

— Это… как бы объяснить? — Леха задумавшись, стал потирать небритый подбородок. — Это место, в котором пространство теряет привычные для человека свойства. Есть, например, аномалия «Карусель» — тех, кто в неё попадает, она поднимает в воздух и раскручивает, а потом разрывает на куски в так называемый «момент разрядки».

При упоминании о разрывании на куски Мила скривилась.

— Извини. Надо было другую привести в пример. Хотя там все аномалии делают что-нибудь ужасное. Есть те, которые сжигают заживо. Есть те, которые разъедают всё, что в них попало, кислотой.

— Ой, мамочки! — прошептала девушка с ужасом на лице. — Лучше давай про артефакты.

— Тут такое дело… — он повернулся к ней, опершись на локоть и размахивая другой рукой. — В общем, когда в аномалию кто-то попадает, и она… типа срабатывает, то она может исчезнуть, оставив после себя небольшой комок твёрдого вещества, похожий… Ну, чаще всего похожий на камень. Иногда они могут светиться, некоторые из них радиоактивные. Но их главное свойство не в этом — вообще-то они производят какой-нибудь эффект на человека, если носить с собой.

— Эффект? — она игриво толкнула его на постель.

— Как тебе сказать? Вот одни от радиации защищают, другие раны затягивают… Я ещё знаю такие, которые можно использовать вместо батареек, есть такие, что способны защитить от пуль, или придают лишние силы, и ты можешь бежать с ними дольше, чем без них. Некоторые говорят, есть артефакты, способные вылечить любую болезнь!

Мила напряглась. Вот оно — её спасение! Нужно только узнать, что это за артефакт и как его достать.

— Артефакты, которые лечат? — с улыбкой спросила она. — Такие правда существуют?

— Я лично ни разу не видел. — Он сел на кровати. — Зяма мне как-то говорил про такой артефакт. Я сам его не видел, в руках не держал, точно ничего сказать не могу…

У Милены внутри, будто что-то перевернулось и ухнуло куда-то вниз.

— Скажи, как артефакты сюда попадают? — спросила она.

— Их из Зоны привозят. По-разному. «Ботаники» с экспедициями научными, военные на вертушках вывозят, некоторые сталкеры через периметр проносят.

— Периметр?

— Это такая ограждающая Зону полоса. Периметр включает в себя забор из колючей проволоки, минное поле и смотровые вышки с автоматчиками. Короче, всё как на настоящей границе. А! Ещё на всех дорогах блокпосты. Вояк там немеряно — и наших, и натовских. Это у них называется миротворческий контингент.

— А ты сам там был?

— Нет. Оно мне надо? Радиация там и прочие «радости». Нет, мне и здесь хорошо.

— То есть Периметр своими глазами не видел?

— Нет, конечно. Издалека только, когда мы того Серёгу отправляли. Так, чтоб нас вояки не запасли, а то лишние разборки не нужны.

— Ясно, — улыбнулась Мила, привлекая Лёшу к себе и целуя. Он ответил ей тем же, а потом для них обоих всё стало безразличным.

Опять Мила проснулась первой. Привела себя в порядок и снова вышла на балкон. Закат. Сутки пролетели незаметно. Леха выскочил к ней в одном исподнем, чмокнул её в щёку и удалился обратно в комнату. Его разбудил звонок, и поэтому Лёша, быстро собравшись, убежал. Оставшись в одиночестве, Мила села на кухне и долго думала. В её голове вопрос возникал за вопросом, но девушка не находила ни одного ответа на них. Одно она поняла точно — пребывание в этой квартире не имеет смысла. Ничего не имеет смысла, пока будущее только одно — скорая смерть.

Когда солнце скрылось за горизонтом, она вышла на улицу. Городок Миле был не известен — ведь Лёша так и не показал его толком — но из-за небольшого количества улиц она быстро сориентировалась в нем.

Повернув за угол, увидела знакомую с позапрошлого вечера вывеску. У входа никто не стоял, и она незаметно прошла внутрь.

— Водки? — приветливо сказал бармен, вспомнив заплаканную незнакомку.

— Нет, мне нужен парень, с которым Лёха Джокер позавчера разговаривал.

— Зачем он тебе?

— Надо. — Она слегка наклонилась вперёд. — Где он?

— Его нет… пока нет. Ещё рано.

— Тогда накапай мне «отвёртку».

— Чего? — бармен испуганно отступил назад.

— Водки с апельсиновым соком, можно безо льда. И принеси вон за тот столик. — Не дожидаясь ответа, девушка пошла в зал к столику, за которым в прошлый раз сидел Сергей.

— Ну и зачем я тебе нужен? — произнёс человек, подошедший к Миле, когда на столике уже стояли несколько пустых стаканов.

— У меня к тебе есть вопросы, — ответила она трезвым голосом.

— За спрос я денег не беру, но вот за ответ…

— Сколько?

— Ты задай первый… — Сергей присел к ней за столик.

— Ты проводник?

— Пять…

— В рублях или?..

— В «Убитых Енотах», — усмехнулся он, — и деньги сейчас.

— Здесь три, а остальное в евро. — Она достала последнюю наличность из внутреннего кармана куртки.

— Тебе, зачем в Зону нужно? — Сергей потянулся к помятой пачке купюр.

— Артефакты действительно могут вылечить любую болезнь? — Мила подвинула деньги к себе.

— Если найти человека, знающего, как ими пользоваться…

— Я дам тебе в десять раз больше, если поможешь найти такого человека, — она убрала руку с денег.

— Мне надо позвонить… — он встал из-за стола и протянул руку к пачке.

— Ну, если обманешь. — Мила схватила его за запястье.

Мужчина посмотрел на тонкие пальчики с розовым маникюром и усмехнулся:

— Я чё, дурак…? Не помочь девушке Джокера? К тому же ты решишь все мои проблемы. Я быстренько. Туда и обратно. — Милена отпустила его и он, взяв деньги, ушёл.

Такси остановилось недалеко от заброшенного магазина. Сергей расплатился с водителем, и они с Милой пошли к зданию. Разбитые витрины бездонной темнотой следили за ними. Молодая луна испуганно выглядывала сквозь редкие облака, вальяжно плывущие по небу.

— Не обманешь? — схватила она Сергея за рукав. Миле очень хотелось выглядеть крутой и опасной, но, судя по выражению лица проводника, получалось плохо.

— Я ж не… — он резко замолчал, прислушиваясь.

— Стакан, это ты? — донёсся голос из ближайших кустов.

— Да, я, — ответил Сергей. — Пойдём. — Тихо сказал он девушке.

Они перешли улицу и остановились перед одинокой фигурой человека в длинном плаще.

— Здравствуй, Сергей. — Приятный бархатный голос незнакомца успокаивал.

— Доброй ночи, Артём Конста…

— … а Вы, наверное, Милена? — не дав закончить Сергею приветствие, незнакомец обратился к девушке.

— Да. — Настороженно ответила она.

Что-то синее блеснуло у неё перед глазами, и она провалилась в бездну сна.

— А ещё двое? — спросил подсевший к костру Шалый.

— Двое? — старик посмотрел на него.

— Ну как же…? — возбуждённым голосом произнёс Шпингалет. — Про двоих понятно — ботаник потерялся, дамочку насильно в Зону отвезли. Но ты сказал, что их четверо было… Как в Зону попали остальные?

— А-а-а. Вот вы о чём. — Старик взглянул на кусок светлеющего неба за окном. — Хотите узнать, кто ещё в Зоне оказался, и каким образом? Ну, тогда, для начала… Гриф, ты вечером что-то говорил за еду?

— Понял… Рус, Шпингалет организуйте… а Вы пока продолжайте… Пожалуйста…

Глава четвёртая

Глаза щипало — повязка на лбу уже насквозь промокла и больше не спасала от пота, который смешивался со злыми слезами. Но Аня этого словно не замечала, как и истерически вопящих об усталости мышц, и продолжала терзать боксёрскую грушу. Представляя на её месте Саньку.

— Идиот. Сволочь. Скотина! Неблагодарная! Как? Ты? Мог? Так?! Со мной!? Поступить!? — Девушка каждое слово сопровождала ударами и еле слышными всхлипываниями. — Гад, ты же обещал, что с тобой ничего не случится! — Она обессилено опустилась на пол и обхватила голову руками. Раскачиваясь из стороны в сторону, Анюта продолжала тихо плакать. Сердце разрывалось от боли. — Сашенька, миленький! Как же я теперь, без тебя? — Раздражение, злость на тайно любимого с самого детства человека и дикий страх за него же смешались в убойный коктейль, от которого голова раскалывалась.

Когда пришло известие, что в Зоне во время одного из походов «потеряли» сотрудника, у Ани ёкнуло сердце. Предчувствие не подвело. Потеряли Сашу. Человек просто исчез. Эту официальную версию она выучила наизусть. Позже узнала, что там действительно произошло, знакомства и в Зоне — полезная вещь.

Их «вывезли» на плановые заборы образцов и записи аномалий. Как раз перед каким-то экспериментом. Когда возникла опасность для всей группы, командир отряда прикрытия скомандовал отлёт. Только когда они поднимались в воздух, обнаружили отсутствие лаборанта. Лишь через несколько часов, когда опасность миновала, командир сам лично вылетел на то место. Ни крови, ни каких либо других признаков борьбы. Следы Саши терялись на опушке, в густых зарослях высокой травы.

Услышав новости и подробности происшествия, Анюта внешне осталась равнодушной. Но внутри на несколько секунд остановилось сердце. Потом с новой силой застучало быстро-быстро, но только не на своём месте, а где-то в области желудка. Словно от ужаса ухнуло вниз. Как деревянная, не замечая ничего вокруг, Аня шла по коридорам, кому-то улыбаясь, с кем-то здороваясь за руку, что-то отвечала на чьи-то вопросы. А перед глазами мелькали строчки некролога и доброе, вечно слегка испуганное, любимое лицо. Спустившись в подвал, оборудованный под тренажёрный зал для сотрудников, стала изводить себя нагрузками. Когда тебя терзает физическая боль, душевная притупляется.

И вот сейчас, измождённая, но вернувшая способность соображать, девушка сидела на полу и думала, что делать и как жить дальше. Неожиданно Аня обратила внимание на странное ощущение, засевшее как заноза. Такое тихое, совсем слабое и незаметное из-за обуревавших эмоций, но постепенно нарастающее, пульсирующее, обжигающее догадками. Она решительно вскочила, готовая куда-то бежать, что-то делать… Сашка жив! Он не может погибнуть. Не посмеет. Не имеет права. Он же ей поклялся!!! Она его найдёт. Спасёт, обязательно. А потом как врежет!

Спустя сутки она обнималась с братом. Посетители кафе поглядывали на красивую пару — подтянутый, с сединой, но явно ещё молодой военный и красивая девушка с короткой стрижкой, в спортивном костюме, который сидел на ней как влитой.

— Анютка, я так рад, что ты позвонила! Не стыдно? Рядом с твоим НИИ служу, а ты чаще раза в месяц не объявляешься!

— Антон, а сам? Хоть бы зашёл когда. У нас режим не такой строгий, как на твоём объекте.

Сели, поговорили о семье, о родне. Но Антон видел, что младшая сестричка назначила встречу не просто так. Ане что-то нужно. Когда было выпито уже достаточно (она пила наравне с мужчинами всегда, за что была неоднократно бита братом в нежном подростковом возрасте), он прекратил шуточки и всем видом показал, что готов слушать.

Анна вдохнула побольше воздуха и выпалила:

— Мне снова нужно в Зону…

Антон уставился на сестрицу, как на умалишённую. Но промолчал. Знал, что у сестры характер отнюдь не взбалмошный — случилось нечто серьёзное. Поэтому решил выслушать. Но только для того, чтобы отговорить от дикой идеи.

Аня решила рассказать брату всё. К тому же кто, как не он, поможет? Капитан, начальник западного блокпоста. Сашку он тоже знал с детства, хоть и не замечал тихого, болезненного мальчика. Не по пути им было — интересы разные, да и разница почти в десять лет общению не способствовала. Для Антона чувства сестры к этому малознакомому для него парню оказались полной неожиданностью.

— Калина. — Он вспоминал про её позывной только в особых случаях. Сейчас Антон имел наисерьёзнейшие намеренья отговорить сестру. — Ты хоть понимаешь, чего ты просишь?

— Да. И я уже всё решила! — она осеклась и продолжила на полтона ниже: — Ты прекрасно знаешь, я в Зоне не новичок. Или напомнить, кто тогда отделение спас?

— Калина… — Антон запнулся, подбирая слова, потом продолжил. — Аня, сестричка. Я сам готов пойти с тобой или вместо тебя… Но ради чего? Ради салаги, который умудрился отстать от группы? Его, если не псы, то лес давно поглотил. Такие, как он, на кордоне пачками мрут в первые сутки… А тут! — он испугано посмотрел по сторонам. Редкие посетители уже не обращали на пару никакого внимания.

— Тоха, успокойся. — Она тихонько накрыла его руку ладонью — Без тебя мне будет тяжело жить… А без него я жить просто не смогу.

— Калина, район Великого леса на северном кордоне мало изучен, потому что там пройти нельзя.

— Моё сердце, Тоха, меня никогда не подводило…

Аня долго ещё говорила, уговаривала, угрожала, обижалась, снова уговаривала… В конце концов брат сдался.

— Что ты со мной делаешь. Если с тобой что-нибудь случится, никогда себе этого не прощу! Хорошо, дам я тебе координаты, и патрулей расписание, но учти, что Зона закрыта наглухо, возможно после того эксперимента! Я вот с дежурства сбежал… Эх, уволят, с тобой пойду…

— Спасибо тебе. — Она встала из-за стола и, склонившись, поцеловала в щёку.

— Ты главное не рискуй напрасно!

— Не боись, Тоха, прорвёмся! Я туда не умирать иду, назад рассчитываю вернуться!

Она уже подходила к выходу, когда услышала последнее, что произнёс ей брат:

— Береги себя.

Аня Калина кивнула, не оборачиваясь, и, стараясь не заплакать, вышла из кафе. В голове прокручивались различные варианты — как попасть в Зону, минуя блокпост? Нужно спешить — время не стоит на месте, и с каждым часом шансов выжить у Сани всё меньше.

Антон молчал. И злился. На себя, на сестру, на парня этого, чтоб ему лопнуть. Но понял, что младшенькая, как обычно, от своего не отступится. Главное, чтобы не нарвалась на патрули. Сядет надолго, если не расстреляют на месте. В Зоне-то выживет, само собой. Её опыт и упрямство помогут.

День в подготовке пролетел незаметно. Нужно многое прикупить и со многими переговорить. Получить отпуск за свой счёт и достать оружие не проблема. Проблема в дополнительной экипировке, которую не найти на прилавках обычных магазинов.

Идя по гаражному комплексу с огромной спортивной сумкой, набитой обмундированием, она заметила Ершова-среднего по прозвищу Сизый. Не подав виду, что узнали друг друга, они разошлись в противоположные стороны. Он уверенным шагом направился к торговцу, от которого Аня возвращалась к своим стареньким «Жигулям».

Спустя минут пять она поняла, чей внедорожник маячит в зеркале заднего вида. Торговец, гнида, явно рассказал, что именно покупала Калина. Ерши, конечно, идиоты, но не дураки. Труп Косого нашли давно, практически сразу после убийства. Сопоставить время Аниного дежурства, её давнее знакомство с Саней и очень уж своевременный Сашин перевод на базу внутри периметра позволял сделать определённые выводы. Теперь ещё, судя по покупкам, девушка собирается в Зону, и братья решили за ней проследить. Но Ерши не с тем человеком связались.

Девушка спокойно подъехала к своему дому и, забрав сумку из багажника, скрылась в подъезде. План избавления от хвоста уже был готов. Калина нажала на кнопку звонка соседей, живущих на первом этаже. Благо, ждать пришлось недолго. Не объясняя ничего соседке, даже не поздоровавшись, Аня зашла в квартиру и тихо закрыла дверь. Пройдя на кухню, выбросила в открытое окно сумку. Следом выпрыгнула сама. Удивлённое лицо тёти Светы её не волновало.

Аня шла по известным с детства дворикам и думала о Саше. То, что он жив, девушка не сомневалась. А вот где он, здоров ли, способен ли себя защитить — на эти вопросы ответа не было. Хотя по поводу последнего Калина не сильно беспокоилась. Во всём можно найти плюсы — возможно, ситуация, в которой оказался любимый человек, поможет ему понять, кто он есть на самом деле. С детства в Сашке чувствовалась какая-то сила. Но её было очень трудно почувствовать постороннему человеку. Тем более что Саня сам её не замечал — родственники постарались. Мама носилась с его болезнью, как курица с яйцом, а бабушка за руку водила в школу до восьмого класса. Что, естественно, не способствовало уважению среди сверстников. Отца, который мог бы ослабить любовный террор, у Сани не было, и к выпускному классу из-за града насмешек он окончательно оброс комплексами и закрылся в своей раковине.

Воспоминания бродили в голове, не мешая контролировать обстановку. Быть всегда начеку сложно для обычной женщины. А вот для Ани это было нормальное состояние. Любовь любовью, а столкнуться из-за невнимательности с Ершовыми очень не хотелось. Спустя час Калина вышла за пределы города и двинулась по лесу в сторону периметра. Судя по информации брата, ближайший блокпост был слабо укреплён в связи с перебросом сил на более опасный объект. Дойдя до линии, где лес обрывался из-за вырубки, девушка затаилась. Выждав с минуту, она открыла сумку и облачилась в недорогой, но надёжный сталкерский костюм защиты. Застегнув молнию одетого поверх комбинезона разгрузочного жилета и продев руки в лямки портупеи, Калина переложила еду, патроны и армейские аптечки в лёгкий рюкзак. Накинув на плечи маскхалат, она двинулась к опушке, где легла под кустом и поднесла к глазам бинокль.

— Ничего не понимаю. — Прошептала Калина через несколько минут. Ни одного человека видно не было, будто все солдаты решили съездить в город за продуктами. Ворота были распахнуты. Блокпост словно вымер. Решив положиться на случай, девушка быстро направилась к заграждениям. В конце концов, нужно уметь пользоваться тем, что предлагает судьба. Вдруг мимо пронёсся чёрный «Крузёр» и, не останавливаясь, проскочил ворота. Через несколько мгновений машина исчезла за поворотом.

Аня нервно усмехнулась и припустила бегом. Она сообразила, что произошло — кто-то заплатил не чистым на руку военным за беспрепятственный проход, а точнее проезд в Зону. Но клиент услугой воспользовался, значит, у неё не так много времени. Скоро солдаты «вспомнят» о своих обязанностях и заметят сталкершу, которую могут и расстрелять.

Проскочив на одном дыхании блокпост, Анюта поспешила дальше. Успев отбежать метров десять, она услышала, как за спиной хлопнула дверь. Не оборачиваясь, свернула с дороги, молясь, чтобы солдат сначала посмотрел в сторону города, а не Зоны. Заметив глубокую яму, прыгнула в неё и замерла. В это мгновение над Аней включился прожектор, ярким лучом света разгоняя сумерки. Минут через двадцать совсем стемнеет, и можно будет двигаться дальше. Время ожидания для неё шло размеренно — не ускоряясь и не замедляясь. Она лежала и слушала Зону, привыкая к ней. Почему-то онемели пальцы. Посмотрев на руки, Анюта поняла, что изо всех сил прижимает к груди пистолет. От осознания готовности снова стать машиной для убийства Аню передёрнуло.

Отбросив сентиментальность, девушка перевернулась на живот, приподнялась, и аккуратно высунув голову над краем ямы, стала следить за путем, который описывал луч прожектора, при этом считая время его «прохода» по территории. Пронаблюдав так пару минут, поняла — на вышке никого нет, а прожектор работает в автоматическом режиме.

Оставаясь в тени, Аня осторожно выглянула, посмотрела вправо-влево. Два солдата, опираясь на столбы второй полосы заграждений, курили, беззаботно болтая. Ворота со стороны города и ворота из Зоны были закрыты. Выждав момент, когда луч прожектора двинулся от нее в противоположную сторону, Аня выскочила из ямы и двумя прыжками по диагонали пересекла дорогу. Упав на обочине за кочкой, поросшей травой, она поправила маскхалат и замерла. Луч, задев верхушки кочки, проследовал дальше. Не прекращая считать, Аня вскочила и что есть сил побежала по обочине. Сворачивать с дороги нельзя, ведь та яма — это воронка от пехотной мины, а поля по обе стороны — минные. Понимая по счёту, что она не успевает до ближайшего леса, Аня снова прыгнула по диагонали через дорогу. На её удачу, на краю поля темнела ещё одна воронка.

На крыльцо КПП потягиваясь, вышел офицер, посмотрел в сторону ворот. Какое-то пятно мелькнуло на фоне кустов, или показалось?! Он пристально вглядывался в темноту, пытаясь понять, что же он видел, и видел ли хоть что-то на самом деле.

Девушка уже было всё равно. Дорога немного возвышалась над полем и до поворота остались метры.

На удивление всё прошло гладко. Аня шла по враждебной земле, и сердце её пело. Она пробралась! Это было так легко, что даже не верилось. Раньше она попадала в Зону по официальным каналам — в составе охраны или во время военных рейдов. Никогда не думала, что придётся нарушить закон. Любви к Зоне Анюта никогда не испытывала, скорее, наоборот. И не рвалась сюда особо. Если б не Саня, ноги бы её здесь не было.

Пройдя около километра, Аня забыла о военных (с такого расстояния они не могли её заметить) и сосредоточилась на местности. Судя по записям брата, именно отсюда начиналась непосредственно Зона. Нарваться на аномалию в самом начале пути было бы не очень приятно. Девушка пока шла вдоль дороги. Конечно, Калина была готова в любой момент свернуть, если путь по старому, растрескавшемуся асфальту станет опасным. Внезапно впереди она заметила непонятный свет, идущий из кювета. Осторожно подойдя поближе, поняла, что это та самая «Тойота», которая помогла ей пробраться за периметр. Машина нарвалась на трамплин — не смертельную, но очень неприятную аномалию. Особенно для транспорта. Аномалия расположилась прямо посреди шоссе, и заметить её можно было лишь по слабому искажению воздуха. Естественно, на большой скорости, глядя сквозь лобовое стекло, водитель не увидел опасности, и слегка зацепил бампером аномалию. Этого хватило, чтоб «Трамплин» успел разрядиться в бок машины и вышвырнуть её с дороги в кювет. Где теперь искореженный внедорожник лежал в грязной луже. Только одна фара чудом уцелела и зловеще светила в темноте. Покачав головой, Аня двинулась было дальше, но услышала слабый стон, доносившийся из машины. Мысленно ругая себя за мягкотелость и неуместную в данной ситуации задержку, девушка подошла к ловушке, которой стала для неизвестного бедолаги груда металла, бывшая меньше, чем час назад, автомобилем.

Снова раздался стон. Посветив фонариком, Аня заметила на заднем сиденье троих. Женщина, придавленная телами спутников, опять застонала. Выбив заднее стекло, Анюта вытащила первого мужчину. Он был, без сомнения, мертв. В горле торчал большой осколок стекла, и глаза были открыты.

— Повезло. — Пробормотала Калина, осторожно извлекая наружу девушку. Та выжила только благодаря тому, что двое мужчин сидели по бокам, и в момент аварии сработали как подушки безопасности.

Лицо, одежда девчонки были залиты кровью. Но, судя по ровному дыханию, та просто находилась без сознания. Осмотрев пострадавшую, Калина не заметила особых ран и поняла, что на девушке кровь её менее удачливых спутников.

Не мудрствуя лукаво, Аня залепила девушке пощёчину. Та мгновенно открыла мутные глаза. Увидев свою спасительницу, задрожала и попыталась отползти подальше:

— Ты чего?

— Не бойся, я тебе ничего не сделаю. Откуда ты здесь, в таком виде? — Аня окинула взглядом розовый спортивный костюмчик и такого же цвета кроссовки, явно купленные не на вещевом рынке. Одежда действительно совершенно не вязалась с окружающим пейзажем, и удивление заставило Калину задать именно такой вопрос.

— А где я? — Взгляд Милы начал понемногу принимать осмысленное выражение.

— Здрасьте, приехали. — В Зоне, милая, в Зоне. — У Ани в голове мелькнули смутные воспоминания о разговорах, которые бродили в городе. Об исчезающих смертельно больных людях и клинике, которую собираются закрывать из-за какой-то тёмной истории.

Разговор был прерван пулемётными очередями, которые послышались со стороны периметра. Почему-то Калина не сомневалась, что Сизый решил двинуть за ней в Зону.

— Идти сможешь? А то здесь сейчас будет жарко. — Аня выпрямилась во весь рост, стараясь увидеть, что происходит около блокпоста. Хотя с расстояния в километр рассмотреть особо ничего нельзя было.

— Нет, не могу. — Девушка в розовом покачала головой.

— Не можешь идти? Тогда придётся бежать. Все разговоры потом. — Аня увидела стремительно приближающиеся фары.

Не важно, Сизый это или другой искатель приключений, но оставаться на открытой местности было опасно. Вояки начнут шерстить окрестности, и лучше в этот момент быть как можно дальше. Калина забросила руку девчонки себе на плечи и потащила её прочь от дороги, в спасительную темноту леса.

— Две бабы? В Зоне? Они ж не выживут! — Шпингалет замер с горячим чайником над кружкой Грифа.

— Ты это… не отвлекайся. — Гриф, махнув рукой, привлёк внимание наёмника.

— Шпингалет, да Анька боевая девка. Она за уши вытащит Милку. — Шалый протянул свою кружку к чайнику. — Старик, а Лёха за своей тёлкой в Зону полезет?

— Всему своё время… — загадочно произнёс в ответ он.

Глава пятая

В бар вбежал раскрасневшийся Лёха. Осмотрев пустой зал, он подлетел к бармену и, схватив его за жилетку, вытащил из-за барной стойки. Сломав с хрустом деревянный стул спиной бармена, Леха спросил:

— Где она?

— Кто?

— Мила, девушка! Та, которая позавчера была в твоем гадюшнике!

— Она? — Бармен нервно сглотнул. — Она уехала со Стаканом.

— Куда?

— Я почём знаю? Сидела, долго его ждала. Потом они быстро поговорили и ушли…

— Всё?

— Нет, ещё Стакан отходил звонить кому-то.

— Кому? — сквозь зубы спросил Лёха. — Говори, собака!

— Я не знаю! — заверещал бармен, прикрываясь руками. — Я только видел, как недавно Стакан пару раз встречался с Белым возле бара!

— С Белым, говоришь? Доктор вернулся… — произнёс он вслух свои мысли, но тут же, спохватившись, приподнял бармена. Тихо, внятно Лёха заговорил на ухо ему. — Захар. Сегодня к тебе никто не заходил и никого не искал… понял? — отпустив, для проформы Леха Джокер ударил бармена ногой под рёбра. — Понял, я тебе сказал?

— Понял, понял, я всё понял… — постанывая, произнёс тот.

Этим же вечером, открыв дверь в подъезд, Сергей упал на колени от сильного удара в живот. Лёха схватил его за волосы и, оттащив в сторону, негромко спросил:

— Где девушка?

— А я вот тебе деньги хотел завезти…

— Девушка где?

— Какая? — И тут же Сергею пришлось сплюнуть хлынувшую из разбитой губы кровь.

— Где она, мразь? Или этот зассанный подъезд будет последним в твоей жизни пристанищем.

— Ты не понимаешь… Она хотела в Зону… Она же больна, смертельно больна, а доктор… — очередной удар прервал его.

— Больна? — у Лёхи сверкнуло перед глазами, но он практически мгновенно собрался. — Говори!

— Двадцать минут назад я её передал Скелету… и он её повёз сразу…

От удара голова Сергея выскочила из сжатой руки Лёхи, оставив вырванные с кожей волосы, и глухо стукнулась о стенку.

— Ты не передал, её, сучара! — Лёха говорил медленно. — Ты её продал. Продал палачу Зоны, которому всё равно, кого пускать на опыты…

— Но вы же меня на счётчик поставили… что мне оставалось делать? Он дал даже больше… — Сергей достал пачку новых банкнот, перевязанную банковской лентой. — Вот… Лёша, я жить хочу…

— Ты думаешь, она не хочет? Она этого больше чем ты достойна! — он выхватил из руки деньги. — Ты, сука, Дьяволу продал невинную девичью душу и прощения теперь не жди… Как он её повезёт?

— На машине, он там с вояками договорился…

Резкий хлопок, запах порохового дыма, заполняющий подъезд, и входная дверь, скрипнувшая эхом, закончили фразу Сергея.

Лёша выбежал на улицу. Пистолет был крепко зажат в руке. Теперь необходимо действовать быстро. Запрыгнув в свою машину, он выжал газ до упора. Машина понеслась вперед.

Скелет, скорее всего, повез Миру через ближайший к городу блокпост. До него около пяти километров. Но проблема не в этом — вояки наверняка «вспомнят свои обязанности» и в ближайшее время не пустят никого на ту сторону. Значит, придется прорываться. Только для этого понадобится оружие.

Резко развернув машину на перекрёстке, Лёша направился к одному своему не чистому на руку знакомому. Тот являлся владельцем неплохого оружейного магазина.

Еще два квартала — и вот он, магазин. Бросив «Си-эр-ви» у входа, Лёша вломился внутрь. Его знакомый как раз впаривал какому-то чухану старый карабин.

— Костя, мне срочно нужен ствол!

— О, Лёха, здарова. А ты…

— Быстрее! Мне некогда!

— Да ты успокойся! Пистолет опусти! — Костя примирительно поднял руки. — Что случилось-то?

— Мне нужно в Зону. Срочно!

— Куда? Ты что, зачем?

— Быстрее, сука! — громыхнул выстрел. Звонко звякнуло разлетающееся стекло прилавка. — Давай «Калаш» и патроны!

— Ладно-ладно! Пошли! — Костя отобрал у очумевшего посетителя карабин и повел Лёшу в подсобку.

Там все было заставлено стеллажами с легальным оружием. Его бы хватило на вооружение нескольких рот солдат. Но хозяин двинулся дальше, к неприметной металлической двери. За ней начиналась «темная» часть магазина.

Костя был одним из тех торгашей, которые зарабатывали сбытом оружия криминальным авторитетам и сталкерам, решившимся на очередной поход в Зону. Милиция его особо не беспокоила — деньги им отстегивались регулярно и в немалом количестве. Поэтому обустроился Костик здесь надежно и никого особо не боялся.

Лёша однажды нехило выручил торговца, и барыга остался должен своему спасителю. А Лёха сейчас был готов списать все долги, лишь бы побыстрее разжиться стволом.

Костя открыл дверь в другую часть склада.

— Да шевели же ты поршнями! — Лёша оттолкнул его в сторону, вошел внутрь. Схватил со стеллажей первое попавшееся под руку вооружение: «АКМ», три обоймы к нему, пару гранат — и бросился на улицу.

Машина вновь неслась вперед, благо на дороге было практически пусто.

Лёша задумался над тем, как будет прорываться и как ему найти проклятого Скелета. С блокпостом будет легче — главное отвлечь вояк и быстро сделать ноги. Если все получится, то можно считать, что первый барьер пройден — армейцы в Зону не сунутся. А вот как быть потом? Если не отыскать Скелета по горячим следам, то все будет кончено, вряд ли кто-то знает, где находится его лаборатория. Разве что какой-нибудь сталкерский клан. Только кто станет помогать за просто так, да еще человеку, которого видит в первый раз…?

Потом мысли переключились на Милу, на Скелета, на то, что этот маньяк может с ней сделать, и в груди парня снова вскипела злость. Он надавил на газ и поехал быстрее.

Еще немного и вот она — первая заградительная линия. Только творилось там что-то странное. Притормозив, Леха выключил фары и попытался понять, что же происходит.

Блокпост походил на муравейник. Сломанные створки ворот, бегающие военные суетливо кричали что-то в рации и растаскивали с дороги трупы. Разве после машины доктора такое могло быть? Ведь у него за всё оплачено. Значит, за ними кто-то ещё прорывался в Зону. И, скорее всего, прорвался. Это ничего хорошего не предвещало, и конечно же тихо проникнуть в Зону не получится. Но во всём нужно уметь находить плюсы. Джокер умел.

Мысленно пожалев военных (долго ещё будут вспоминать бешеную активность на КПП в эту ночь), Лёха вдавил педаль газа в пол. Солдаты явно сейчас не смогут правильно отреагировать на его появление, занятые разгребанием предыдущего переполоха.

Следующие мгновения слились в одно. Вот он давит на газ, его машина развивает все большую и большую скорость, военные разбегаются в разные стороны, спеша занять свои позиции. Что-то хрипит громкоговоритель, армейцы хватаются за оружие, но Джокер забыл о сохранности машины и думал только о том, как бы скорее спасти Милу. Нащупав на пассажирском сидении гранату, он зубами выдернул кольцо и открыл окошко. На полном ходу врезавшись в опущенный шлагбаум у КПП, и выворотив его с корнем из держателя, Лёха уносился дальше по свободной дороге. За его спиной выбежавших из укрытия солдат накрыло взрывом. Это препятствие Джокер с лёгкостью преодолел.

По машине застучали редкие пули, и Лёха инстинктивно втянул голову в плечи. Заднее стекло, однако, держалось — не зря Джокер когда-то заказал специальную плёнку. Прострелить колеса солдаты либо не догадались, либо просто не смогли нормально прицелиться.

Через несколько минут заградительная линия скрылась за горизонтом. А в Зоне безраздельно властвовала ночь…

Отъехав на достаточное расстояние, Лёша включил фары, продолжая напряжённо вглядываться в окружающий пейзаж. Вдруг его внимание привлёкло что-то большое, лежавшее неподалёку от дороги, и он остановился у обочины. От перенапряжения дыхание сбилось и пот лился градом. Он вышел из машины, и тут же ощутил холодный, пронизывающий до костей ветерок. Вот только дул он странно — тонким воздушным ручейком, обдавал с одной стороны и рассеивался.

Лёша подобрал с земли небольшой камень и бросил перед собой. Пролетев метр, булыжник резко улетел в сторону, раздался звук бьющегося стекла и звон металла. Воздух с громким хлопком взорвался упругой волной, сбив человека с ног и отбросив в сторону обочины.

Лёша едва смог подняться. То, что он увидел в следующую секунду, заставило сердце сжаться.

В направлении, в котором он ехал, воздух словно пульсировал. В полной темноте это видно было бы плохо, но света фар хватало, чтобы рябь и частички земли, отбрасываемые ветром из центра, различались хорошо. Пульсация покрывала немалую сферическую площадь — то вздымалась, то опадала раз за разом. А за ней, перевёрнутый набок и разбитый, лежал внедорожник.

Лёха обошёл аномалию, постепенно успокаивавшуюся, и приблизился к чужой машине. Рядом с автомобилем лежало тело. Сердце на мгновение замерло, но потом забилось снова — труп оказался мужским. На заднем сиденье виднелось одно тело и сумка, которая светилась огромным количеством разноцветных фликеров. Это была сумка Милены. С водительского места большая туша почти сползла. По стриженному белобрысому затылку Джокер узнал Белого. Он понял, что именно аномалия перевернула машину. Вот ещё бы понять, где же Мила? Успокаивало одно — раз здесь её нет, значит, жива. И с кем она ушла отсюда? Сколько ещё человек находилось в разбившейся машине?

Вопросов было много, но ответов — ни одного. Поборов сжимавшее грудь чувство тоски и безысходности, Лёша собрался с силами, встряхнулся и принял решение действовать. Он сел в свою «Хонду», бережно положил сумку Милы в багажник, глубоко вздохнул и двинулся дальше, аккуратно объехав аномалию.

Пустая дорога расслабляла, поэтому миновав пару километров, Леха совсем успокоился. Воспоминания и мысли смешались в его голове, и когда лобовое стекло украсила паутина от пули он не сразу заметил. Лёха резко крутанул руль в сторону, съёхал с дороги, и машину вдруг занесло, завертело, затрещал металл и захрустели, крошась, стёкла. Фары лопнули, свет погас. Джокера обдало дождём осколков и потоком горячего воздуха из разбитого окна, он дёрнул ручку, толкнул дверь и вывалился из машины.

Оказалось, что она поднялась на несколько метров в воздух, и поэтому падение выдалось не из приятных. Да и может ли быть приятным короткий полёт в темноте — будто в неизвестность — с приземлением на твёрдую, сухую, комковатую землю? Где-то недалеко зазвучали голоса, но Леха не обратил на это внимания. От удара об землю в голове зазвенело, перед глазами повисла пелена, а по телу разлилась неудержимая слабость. Секундой позже он провалился в беспамятство.

— Гриф, а помнишь, про ту ночь инфу на КПК скидывали? — Шалый вытер рукавом остатки раннего завтрака.

— Чё-то было… Долговцы ещё байки про это травили… — Гриф в порыве эмоций вскочил и начал размахивать куском хлеба. — Как же красиво тогда сказал командир… А, во! Вспомнил! «На хитрую резьбу военных молодняк нашёл свой метчик! За час умудриться пройти через блокпост, да ещё не за свои деньги… чуть ли не прогулочным шагом! И несколько раз! Такой наглости Зона досель не видела…»

— Гриф, поаккуратнее… — Шалый стряхнул со своего рукава крошки.

— Э-э-э. Забылся… — он сел на место. — Прости старик, мы тебя перебили… Дальше-то чё с ними стало?

— С кем? — тот посмотрел насмешливыми глазами на главаря. Потом украдкой на окно. Солнце лёгким мазком лучей разукрасило золотую листву деревьев.

— Кажи за Саню… Як этот молокосос выжил? — Рус аж привстал с корточек.

Продолжение следует…