Обмануть красиво, или Уроки соблазнения. Часть 1

Попадалово от слова "попа"

Мама называет меня – мужик в юбке. А все потому, что я деловая, энергичная, и из любой ситуации всегда выхожу победителем. Шикарная внешность, актерское образование и внутренний стержень помогают мне в работе и, увы, лишь немножко - в личной жизни.

Нет-нет, я весьма популярна у мужчин. Но почему-то ни один – только вдумайтесь! – ни один не показался достойным меня.

Проблема в них или во мне?

Скорее всего, в них. А как иначе? У меня-то практически нет недостатков. А если кто думает иначе – у-у-у, возьми с полки пирожок и засунь его к себе в!.. Так, Трина, спокойнее. В последнее время ты какая-то агрессивная.

Агрессивнее обычного. Хм… Луна близко, что ли?

- Катюшка, ты на съемки собираешься? – прокричала из кухни мама и выключила воду, чтобы услышать ответ. Только она и называет меня так старомодно, остальные обращаются исключительно по псевдониму – Катрина, или Трина.

Из кухни потянулись ароматы зажаренного с травами мяса и картофельного пюре.

- Конечно, - отозвалась я, наконец, наслаждаясь звуком собственного грудного голоса, которым мне удавалось соблазнять даже самого неприступного мужчину. – Уже бегу!

Мельком бросив взгляд в большое зеркало, я довольно улыбнулась. Прямые дымчато-русые пряди визуально удлиняли мое несколько круглое лицо, лазурные глаза сверкали в обрамлении черных, не без помощи туши густых ресниц, на шее лежала тоненькая золотая цепочка с крошечным сердечком, уютно уместившимся в открытой ложбинке груди. От выреза обтягивающего голубого платья взгляд рассеянно скользил ниже, и с вожделением замирал на головокружительно-длинных ножках, почти не прикрытых небесной тканью наряда.

- Дочь! – ворчливо позвала мама, звеня посудой. Знакомо ударилась тарелка об стол, возмущенно дзинькнула об керамический край вилка. Я, сглотнув слюну, очнулась:

- Иду!

Я в бешенстве летела по коридору, проклиная режиссера так изощренно, как может проклинать актриса с хорошим воображением. Каков подлец!.. Гаденыш толстопузый! Да я после такого тебе твой член в задницу засуну, коз-злина!..

То, что случилось, вывело меня из равновесия конкретно. А ведь все так хорошо начиналось!..

…Утром на съемочной площадке, как всегда, было суетливо. Туда-сюда сновали операторы, осветители, декораторы, помощники… Я снова погрузилась в мир кино, с наслаждением вдыхая привычные запахи летающей в прожекторах пыли и растворимого кофе.

Согласно роли, я была одета в легкое серебристое платье, не имеющее под собой никакого белья. Присела на свободный пластиковый стул в темном уголке и, прикрыв глаза, стала ждать появления режиссера.

Этот фильм был о войне недалекого будущего, и я в нем играла любовницу вражеского командира. Мне предстояло участвовать в неординарной интимной сцене: я покажусь в кадре, где накаченный боец привяжет меня волосами к кровати.

Передернувшись от отвращения, я с брезгливостью подумала, что такие извращенцы существуют не только в кино.

- Трина, в постель! – услышала я визгливый голос режиссера по фамилии Мученик. Открыла глаза и выпрямилась, возвращаясь в реальность.

На площадку вкатился низенький мужичонка, неся впереди себя объемистое брюшко, упакованное в серую футболку и поддержанное широкими черными шортами. Подмышки и спина колобка были отмечены неровными темными пятнами пота, но никто не сморщил нос, прекрасно зная, как легко вылететь из проекта, если Ренату Сергеевичу не понравится пренебрежение к своей персоне.

- В постель? – изогнула я бровь и, сексуально прогнувшись, встала со стула. Где-то что-то рухнуло, хотя, предполагаю, могло где-то что-то и подняться. – Вы неожиданно прямолинейны, товарищ Ренат.

Стоит ли упоминать, сколько раз пытались затащить меня в койку эти чертовы режиссеры, коллеги-актеры и прочий люд? Но какой бы доступной я не казалась, у меня есть свои принципы. И известной артисткой я стала далеко не тем способом, который используют неудачницы.

- В кадр, Трина, в кадр, - как-то особенно тоскливо вздохнул Мученик, грузно опускаясь на свое законное место перед мониторами. Он бы, конечно, с удовольствием покувыркался со мной на обозначенной пружинистой территории, но… Не судьба.

Забавно, но по окончании домогательств он раз за разом начал предлагать мне роли. То ли ожидал, что я передумаю и кинусь в его потные объятия, то ли просто получал изощренное удовольствие, возбуждаясь от вида такой красотки и не имея возможности удовлетворить с ней свою похоть…

Зачем я ему?

Мужская душа – потемки.

- Камера!.. Мотор!.. Начали!

Сцена получилась очень горячей. Я извивалась на огромной, покрытой алым шелком кровати. Отстранялась, чтобы замереть в эротичной позе, представляя, как возбуждающе выглядят на загорелой бархатной коже бисеринки пота. Захлебывалась стонами от умелых рук моего мускулистого партнера. Двигалась, ускоряясь, сверху; выгибалась, уже привязанная к изголовью, снизу...

Я выложилась на сто процентов, изображая пламя, бурлящее в моей крови. Думаю, зрители поверят происходящему на экране и будут довольны.

Но Мученику сделанного в кадре показалось недостаточно.

- Трина, ты все делаешь хорошо! – воскликнул колобок, прикрывая бедра папкой со сценарием. – Но зрители это уже видели!

- Они действительно видели меня, привязанную за шевелюру к столбику кровати? – скрывая раздражение, поинтересовалась я, прислонившись к указанной части огромного сексодрома. Красные простыни, на которых мое тело смотрелось наиболее выигрышно, были безбожно смяты, подушки раскиданы, сливочные лепестки роз придавлены и пожухлы. Я укрылась принесенным синим пледом, не отвязывая волосы. Хотелось замереть, отдохнуть пару мгновений, чтобы с новыми силами вернуться к своей работе.

Работа мне нравилась. Мало того, что Мученик снимает так, что самые интригующие части моего тела остаются для зрителя загадкой, так еще и предлагает стоящие проекты, где эротика является, скажем так, вишенкой на кино-торте.

Поэтому я не порно-актриса, а самая что ни на есть нормальная. И известна своим мастерством перевоплощения, а не… другим мастерством.

- Они не видели тебя в новом положении! – с жаром заговорил Ренат, раскрывая свою мысль. – В положении униженной, страдающей, но счастливой женщины, радующейся не собственной боли, а тому, что любимому мужчине хорошо!

- Что ты предлагаешь? – подозрительно покосилась я на него, напрягаясь.

- Пусть он сотворит с тобой что-нибудь зверское! – с алчно горящими глазами выдал Мученик, поддаваясь вперед. Толстые, как сардельки, пальцы с силой прижимали несчастную папку к… хм. Неважно.

Вот он, блин, БДСМ-щик хренов! Мы вообще-то так не договаривались!

- Моя героиня не выдержит подобного насилия, - отказалась я, ощущая внутри поднимающуюся волну злости. Нечего сейчас под видом озарения пытаться заставить меня творить непотребства!

- Твоя героиня растет, развивается. Чтобы это продемонстрировать, нам нужно опустить ее на самое дно, - возразил режиссер, жадным взглядом проходя по моей закутанной фигуре. Меня передернуло.

- Давай опустим ее морально, - чуть ли не прорычала я, спуская обнаженные ножки на пол. – Наш контракт не подразумевает описываемых тобой извращений.

- Алек, - отвернулся побагровевший Ренат и выжидательно уставился на вражеского командира, то есть моего коллегу-актера Алексея. Тот развалился на стуле, обмотав бедра белым махровым полотенцем. Кроме этого предмета, ничто не прикрывало его крупное накачанное тело.

- Что? - откликнулся партнер по фильму, попивая кофе на черном стуле поодаль. Красивое лицо выражало полное безразличие к происходящему.

- Скажи, как смотришь на идею добавить немного перчинки в эту сцену? – требовательно спросил Мученик, сжимая губы в нитку. Вокруг двигались люди, но наша троица привычно не обращала на работу остальных внимания.

- Можно, - флегматично пожал широкими плечами качок и сделал очередной глоток из бумажного стаканчика.

- Я против! – вырвался у меня яростный протест. – Ты не имеешь права заставлять меня делать что-либо подобное!

- А ты хоть договора читаешь, которые подписываешь? – ободренный поддержкой, проворковал развратник, ласково поглаживая папку на коленях.

- Разумеется! – подняла я подбородок, не собираясь признаваться, что за годы работы с Ренатом так привыкла к нашему бесконфликтному существованию, что в этот раз подписала бумаги не глядя.

И вот, как оказалось, зря. Ч-черт!

- Помнишь пункт о том, что любые поправки, внесенные в сценарий, ты обязана выполнять? – проникновенно полюбопытствовал Мученик. Его маленькие глазенки поблескивали злобной радостью. Гад!

– Значит, я ухожу! – гневно бросила я и, попытавшись встать, больно дернула головой, со вскриком откинулась обратно. На глазах выступили слезы. Волосы! Ы-ы-ы! Да что ж такое-то?!

- Не уйдешь, - приторно улыбнулся режиссер, облизываясь на мою обнажившуюся от движений грудь. – В контракте и это прописано. Либо возмещаешь огромную неустойку, либо остаешься до конца.

Я не то, чтобы боялась «зверской» задумки Рената. Он нормальный режиссер и не причинит вреда своей команде… Во всяком случае, заметного глазу вреда.

А вот морального – вполне.

Но! Тут уже вступают в бой мои принципы! А я чую, что все это безобразие – множество фильмов с моим участием, его длительная мужская выдержка и, наконец, договор с сюрпризом – не что иное, как глобальный план отмщения! Вон как сияет, сволочь! Рассеял внимание, загнал в угол и вкушает победу, с-скотина! Ну я тебе!.. Ну ты у меня!..

- Тварь! – рыкнула я, дрожащими от ненависти пальцами распутывая узлы из волос. Я бы поплакала над своими роскошными прядями, но сейчас было совершенно не до этого. Главное – сдержать бешенство, иначе…

…Не думать об этом! Не вообразишь – ничего и не случится! Поняла?!

Чьи-то женские руки пришли мне на помощь, и голова, наконец, оказалась свободной. Вокруг раздавались голоса, но я не могла разобрать слов, - слышала только далеко гудение. С кружащейся головой вырвалась с площадки, практически ничего не видя из-за пелены перед глазами. Урод! Жирный ублюдок! Генетическая ошибка! Ты еще пожалеешь о своей хитрозадости!

…Как добралась до гримерки – не запомнила, хоть убейте. Здесь было свежо, и я, наконец, пришла немного в себя. Мозг начал перебирать возможные варианты развития событий, в которых этот чертов Хренат получает по заслугам. Соблазнить, завязать борову глаза, и пусть ему гей отсосет? Этого мало. О, снять на камеру и выложить в Интернет? Уже интереснее!

Скомканный плед лежал на спинке деревянного стула, стоящего перед высоким, с подсветкой, макияжным зеркалом. Комнатка была крохотная, из мебели только шкаф, заполненный моими костюмами для последнего фильма, и низенький диванчик. Я лихорадочно одевалась в свою одежду, не имея желания задерживаться в этом прогнившем месте. Да, я доснимусь в этом гребанном фильме, но на своих условиях!

Память вдруг решила услужливо подкинуть унизительные картинки произошедшего… Уязвленное самолюбие взвыло дурным голосом, меня опять заколотило от бешенства. Вот же подонок! Нет, я не собираюсь униматься! Пусть опять случится какая-нибудь фигня, но я же имею право на злость?!

- Уничтожу!!! – заорала я, со всей силы грохая кулаком по двери. Та неожиданно ушла из-под руки, как будто ее кто-то открыл с другой стороны.

«Сейчас упаду!» - проскочила паническая мысль, когда тело по инерции стало заваливаться вперед. Глаза сощурились от неожиданного порыва ветра. Ветра?!

Передо мной, мгновенно разрастаясь, появился сияющий круг, искря и потрескивая, как бенгальский огонь. Я ощутила запах озона, а потом закричала, исчезая в пульсирующем, как живое существо, свете.