Обмануть красиво, или Уроки соблазнения. Часть 1

Попытка побега

Я шла по тропинке вдоль бревенчатой стены, внимательно приглядывалась ко всему, и отстраненно размышляла о том, кто же проложил боковую просеку и с какой стати она уходит вглубь окружающего церквушку леса? Неужели послушники там молятся? Усердно, небось, до онемения рук, хе-хе?

Больное воображение тотчас нарисовало чудную фантазию: на землю после «ручного труда» падают белесые капли, из-под травы пробивается росток с головой младенца и, уплотнившись наподобие гусеницы, рывком падает на траву и ползет прочь.

Так появляется новая жизнь, когда не дают создать ее традиционным путем…

…Нет, я не курила. Только если в воздухе не витают какие-нибудь особенные благовония.

Тряхнув лохматыми еще со съемок волосами, я решительно продолжила знакомство с местностью. По-летнему солнечная погодка радовала глаз, грудь наполнялась прогретым воздухом и ароматами свежескошенной травы. Деревянная стена слева ничем меня не привлекла, в притоптанной растительности под ногами никаких фантиков не валялось, подозрительной активности не отмечалось.

Хотя… Постойте, что это?

Я замерла перед поворотом, расслышав тихий горестный плач. Сначала подумала, что у какой-то птицы тут брачный период – так воспринимались эти истерические звуки. Но они доносились из-за угла и принадлежали, судя по судорожным вздохам, все же человеку. Возникла мысль подкрасться и тайком узнать, что за беда и с кем приключилась. Вдруг это разливается неудачная актриса, которую с площадки турнули?

Я потопталась на месте и, не услышав ничего достойного, кроме прерывистого «ы-ы-ы», решила осторожно выглянуть.

За храмом располагался крошечный скверик – пара дорожек, несколько клумб с пестрыми цветами, благоухающие чем-то сладким кусты, и березки, толпой уходящие в достопамятный лесок. У бревенчатой стены располагалась единственная лавка, на которой и сидел источник странных звуков.

Это была девушка лет двадцати, чуть младше меня. Если не смотреть на опухшее от слез багровое лицо с глазами-щелочками, то она была весьма видной особой: толстая, шириной в руку иссиня-черная коса с вплетенными белыми бусами, перекинутая на грудь и доходящая аж до бедер; хрупкое тело, обряженное в алый, расшитый золотыми и зелеными нитями сарафан; изящные кисти рук, выглядывающие из-под светлой с цветным орнаментом рубахи. Рядом на покосившейся скамейке лежал, заботливо распрямленный большой красный с бахромой платок.

На меня страдалица не обращала никакого внимания, продолжая лить слезы и теребить на коленях косу.

– Привет, – дружелюбно начала я нашу беседу, выходя из-за угла. – Где все?

Не трудно догадаться, кем могла быть эта девица. Странно, что ее оставили одну, все же невеста, как-никак. Или это такая извращенная традиция – дать несчастной время прочувствовать тоску по потерянной свободе?

Незнакомка вздрогнула от резкого звука и, не глядя на меня, стала торопливо вытирать тыльной стороной руки мокрые щеки.

– Сейчас придут, – глухо отозвалась она, торопливо приводя себя в порядок. И вдруг недоуменно вскинула голову. – А ты кто?

Ее серо-голубой взгляд скользнул по моей фигуре и превратился в недоуменный. Я независимо одернула поношенную рубаху, приветливо улыбнулась и присела рядом:

– Я Трина. Что у тебя стряслось?

Хотелось пообщаться с актерами – если эти люди являются таковыми – дабы разобраться в происходящем вокруг. Рассчитывая, что моего профессионализма хватит узреть в собеседнике фальшь, я смело продолжила разговор:

– Неужели жених – нелюбимый?

Этот вопрос поставил невесту в тупик, и я заподозрила неладное. Чего это она стушевалась? Актриса не знает, играть ли ей роль или рассказать правду, отомстив за увольнение?

– Нет, – наконец, произнесла она, ломая пальцы. На лице, постепенно бледнеющем, появилось загнанное выражение. – Скорее, наоборот.

Теперь мне нечего было сказать.

– Это как? – кашлянула я в кулак. Фантазия подкидывала варианты один любопытнее другого. Она любит его, а он бабник? Или, наоборот, импотент? А, может, увлекается садо-мазо?

В чем проблема-то?!

– Он мне очень нравится… – прошептала девушка, зажмуриваясь, а затем резко встала и схватила со скамейки платок. – Но нам не суждено быть вместе.

– Это ты сама решила? – выгнула я бровь. Насмотрелась на людей, которые любят всё за всех решать. Несчастные.

– Я не буду с ним счастлива, – твердо произнесла страдалица, повязывая шаль так, чтобы скрыть лицо. Я даже засмотрелась на сложные движения рук, под которыми красиво переплеталась ткань.

– Ну, если ты так думаешь… – задумчиво протянула, и только сейчас до меня дошло. - Погоди, что ты решила делать?!

Надеюсь, не самоубиться? Не хватает только утопленников в моей жизни… Или джульеттовских сердцепронзений.

– Сбежать, – просто ответила невеста, вскидывая на меня глаза: единственное, что не было скрыто платком. – И… Я тебя не знаю, ты меня не знаешь, поэтому рассчитываю на твое молчание.

Ого, как деловито расставила все по полочкам. Я даже зауважала крестьянку. Молодец – наш человек!

– Погоди, - пыталась остановить ее, быстрым шагом направившуюся… в лес. Прямо по дорожке, мимо поднявшейся со скамьи меня, мимо кустов и клумб. – Ты куда?

– Неважно, – бросила она, не останавливаясь. Я, мысленно чертыхаясь, бросилась следом:

– Возьми меня с собой!

– Прости, у меня только одна лошадь, – ничем не выдав удивления от необычной просьбы, проговорила девушка, окунаясь в березовую рощу. Среди белых стволов и солнечной зелени она, в развевающемся широком сарафане, смотрелась, как богиня леса.

– А если будем вдвоем в седле? – попробовала я уломать строптивицу. Мозг искал иные варианты, но не находил их. Мне нужно вырваться из этой деревни, но без местных денег это вряд ли получится. Нет, я-то не пропаду, но упускать шанс поскорее разобраться в произошедшем отчаянно не хотелось.

– В седле двое не уместятся, – фыркнула сбежавшая невеста, останавливаясь и вертя головой во все стороны. – Ты вообще откуда?

Мы оказались в настоящих дебрях, и я перестала следить за дорогой, которой вела меня незнакомка. Хотя – почему незнакомка? Вроде бы ее зовут Ви-но?

Мы остановились около раздвоенной березы, переплетенной стволами, как любовники - телами. Все время нашего пути девушка с алкогольным имечком действовала довольно уверенно – и тем неожиданнее было увидеть сейчас в ее глазах панику. Мы же не заблудились?

– Что-то потеряла? – забросила я удочку.

– Тут должен быть конь… – пролепетала Ви-но, мгновенно превращаясь в ту сопливую особу, которую я встретила на лавке у храма. Глаза заблестели непролитыми слезами. – Ди-рэн обещал достать лошадь…

Опять эти икающие паузы в имени… Надо бы потренировать местный акцент.

– Видимо, что-то произошло, – резюмировала я, наполняясь надеждой. Сейчас эта девчонка в патовой ситуации, и мне просто необходимо помочь ей. Во-первых – сама сбегу, во-вторых – она будет моей должницей, что в незнакомом мире является неплохим стартом.

Если, конечно, мир действительно чужой.

– Видимо… – едва слышно выдохнула несчастная, приваливаясь к необычной березе спиной и прикрывая веки.

– Отставить панику! – громогласно скомандовала я и принялась рассуждать вслух, шагая взад-вперед. – Сейчас тебя наверняка уже хватились. Какие будут первые действия жениха, родственников и остальных?

– Станут искать вокруг храма… – вытирая появившиеся капли в уголках глаз, отозвалась невеста. – Направятся сюда, может, побегут к пруду… Домой заглянут…

— Значит, здесь нам оставаться небезопасно, – сделала я вывод, переставая нарезать круги. – Нужны лошади или полноценная карета с тягловыми животными. Где можно такое взять?

– У старосты Марэ-да… - задумалась Ви-но, зараженная моим позитивным настроем. – Он самый богатый в деревне, у него конюшня. А карета если только свадебная…

– Где она? – азартно подскочила я.

– У храма должна быть… – озадаченно ответила несчастная и округлила глаза. – Ты же не хочешь…

– О да! – потерла я руки.

– Но это неправильно…

– Знаю!

– Нас накажут!..

– Пусть сначала догонят! – подмигнула я ошеломленной спутнице и махнула рукой. – Выведи нас из леса так, чтобы мы смогли незамеченными добраться до кареты и смотаться на ней!

– Ты так странно говоришь, – нахмурилась девушка, колеблясь, – однако я тебя понимаю. И ты не боишься рисковать… Безумство… Это все безумство!

– Быстрее, – поторопила я девчонку, закатывая глаза. Да, я безумная, сумасшедшая, дурная – даже по сравнению с благовоспитанными женщинами из моего мира. Будучи актрисой, мне всегда хотелось совершить нечто невероятное по-настоящему, а не только на экране; но как-то не сложилось.

Впрочем, я была уверена в своих силах и знала, что все будет хорошо. Как всегда.

– Идем, - решилась, наконец, Ви-но и жестом приказала следовать за ней. Мы заторопились, потом сорвались на бег – пришлось задрать юбки, – лес превратился в размытое серо-зеленое пятно, ноги порой скользили на траве. Я, как и проводница, тяжело дышала, но ни одна из нас не остановилась, пока мы не выскочили из рощи на широкую дорогу.

– Отсюда ты пойдешь до храма, найдешь карету и умыкнешь ее, – жадно глотая воздух, просипела незнакомка. – Мне нельзя показываться в деревне.

– Если повозки на месте не будет, я задержусь, - предупредила я и вдруг звонко хлопнула себя по лбу. – Бли-ин! Я ведь не умею управлять лошадьми! – и торопливо продолжила, глядя в яростно прищуренные глаза напротив. – То есть, одной могу, и то так себе… Ну ничего, научусь как-нибудь… Плевое дело, если вдуматься…

Давно не попадала в такую неловкую ситуацию, но чего это я оправдываюсь? Отставить!

– Тут, на окраине, – сверля меня пристальным взглядом, проговорила невеста, - меня найдут не так скоро - не поверят, что сбежала. Буду тебя ждать, сколько смогу. Но все же поторопись.

Потрясающая девушка. Нет, честно! Доверилась бы я совершенно незнакомой, да еще и странной женщине? Ой вряд ли!

…Если бы только не была в критической ситуации.

– Хорошо, - ободряюще улыбнулась я стойкой напарнице, которая, хоть и ударяется периодически в слезы, но имеет стальные яйца. Можно же так сказать про невинную трепетную девушку? – Одна нога здесь, другая пинает коняшек там. Жди, я быстро!

И поплелась, уставшая, в деревню, гадая, отчего бы незнакомой девице не указать мне еще там, на месте, направление к выходу? Сейчас бы не шла лишние километры… Ах да, я вроде сама приказала вывести нас так, чтобы не увидели! Балбесина ты, Тринка… Совсем разум теряешь в незнакомой обстановке. Соберись!

Около церквушки царил необыкновенный ажиотаж – это было видно издалека. Я постаралась незаметно прибиться к оглушительно галдящей толпе, но на меня начали вдруг обращать повышенное внимание.

– Кто ты такая? – вышел из массы внушительного вида мужчина с черной бородой лопатой. – Откуда прибилась?

Понятное дело, в деревне все друг друга знают, и мое присутствие кажется очень подозрительным. Я уверенно – а внутренне содрогаясь – ответила:

– Я со стороны жениха!

Он же тут важная шишка? Может, побоятся связываться и со мной?

Меня снова закидали сомнительными и брезгливыми взорами. Я же, унимая неуместный страх, начала лихорадочно оглядываться по сторонам. Вот говорили мы с Ви-но: карета нужна, карета. А как она выглядит? Около здания с веселым религиозным символом стояла убитая телега безо всякого верха с чахлой лошаденкой. То, что надо? Серьезно?

Мужичок, все это время задумчиво оглаживающий свою кустистую гордость – это я про бороду, – открыл было рот, но тут же захлопнул его.

Я почуяла неладное. Толпа, доселе звенящая, как комар под ухом, вдруг притихла. Глаза моего собеседника в испуге расширились, глядя куда-то позади меня. Совсем рядом, заставив меня подскочить от неожиданности, разнесся пробирающий до костей ледяной мужской голос:

– Где тот человек, который должен был присматривать за моей невестой?