Обмен времен «Холодной войны»

Глава 12

Я проснулся от звука воды, льющейся в кастрюльку. Падильо стоял у раковины. Потом поставил полную кастрюльку на конфорку и включил плиту. Я взглянул на часы. Половина седьмого. Оставалось лишь гадать, светит ли солнце или идет дождь, поскольку окна чернели рубероидом. Впрочем, едва ли это имело какое-то значение. Я поднялся, подошел к столу, сел. Куки спал на дальней кровати.

— На завтрак у нас растворимый кофе. И тушенка, если хочешь, — предложил Падильо.

— Могу и обойтись. — Я потянулся.

— Расскажи поподробнее о Маасе и его тоннеле.

— За пять тысяч баксов он готов провести нас под землей. Куки привез деньги вчера вечером, как я тебе и говорил. Вот карта, — из внутреннего кармана я извлек конверт и бросил на стол.

Падильо взял конверт, вытащил карту, развернул ее, долго и внимательно изучал.

— Трудно сказать, где он находится. Телефонный номер у тебя?

Я кивнул.

Падильо прогулялся к плите, насыпал в две чашки по ложке растворимого кофе, налил кипятка, помешал, принес обе чашки к столу.

— Хочешь сахара?

— Если есть.

Он передал мне упаковку с двумя кусочками, я сорвал обертку, осторожно опустил сахар в кофе, размешал ложкой.

— Если днем все пройдет нормально, через Стену будем перебираться вечером.

— Вечером?

— В сумерках. Лучшее время, эффективность прожекторов минимальная. Мы используем один из способов, отработанных Уитерби. Марта все подготовит в Западном секторе. Если этот вариант не пройдет, придется скорее всего звонить Маасу. Его цена не слишком высока, знаешь ли.

— И Куки того же мнения. Ты думаешь, дело выгорит?

— Не знаю. Клянусь Богом, не знаю. Все это обходится мне слишком дорого. Заменить Уитерби ой как нелегко. Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что он мертв.

— Я знал его недостаточно хорошо, но по всему чувствовалось, что он — мужчина самостоятельный, привыкший принимать решения, ни на кого не оглядываясь. Наверное, в какой-то момент он переступил черту допустимого риска.

— А ты нет?

— Не хочу и думать об этом. А если задумаюсь, то вернусь к кровати и улягусь, укрывшись с головой. Даже не знаю, смогу ли я хоть чем-то тебе помочь.

Падильо взял у меня очередную сигарету.

— Сможешь. Возможно, я буду использовать тебя и в дальнейшем. У тебя неплохие задатки.

— Вот уж нет. Это последнее дело Маккоркла. Берлинский лис удаляется на заслуженный отдых.

Падильо усмехнулся и встал.

— Пора поднимать Кука. — Он прошел к дальней кровати, потряс Кука за плечо. Тот перекатился на живот и зажал голову руками.

— Одно утро, — простонал Куки. — Хоть одно утро без похмелья.

— Выпей кофе, — крикнул я. — Возможно, вторая чашка даже удержится у тебя в животе.

Куки проследовал в сортир. Вернулся еще более бледным. Наклонился над раковиной, плеснул воды в лицо, затем плюхнулся на табуретку у стола. Падильо поставил перед ним чашку кофе.

— Сахар?

— У меня есть свой.

Он достал фляжку, отвинтил крышку, жадно глотнул виски. По его телу пробежала дрожь. Он запил спиртное кофе. И расцвел прямо на глазах.

— Составишь мне компанию? — Куки протянул фляжку Падильо.

— Спасибо, Кук, не хочу. Я редко пью раньше девяти.

Куки кивнул и добавил в кофе солидную порцию виски.

— А теперь перейдем к делу, — скомандовал Падильо и расстелил перед нами карту Берлина.

Детали предстоящей операции мы уточняли до девяти утра, пока не услышали, как внизу хлопнула дверь, Пришли Макс и Марта. Девушка провела ночь, оплакивая Уитерби. Глаза ее покраснели, веки опухли. Они тоже сели за стол.

— Мы несколько раз прошлись по всем этапам операции. Проведем ее, как ты и предлагал, — Падильо глянул на Макса. — В Западный Берлин попытаемся перейти сегодня же. То есть Марте нужно незамедлительно связаться с Куртом и его командой. Воспользуемся вариантом номер три. В том же месте и в то же время, как и уговаривались с Уитерби. Ты знаешь, о чем речь, Марта?

— Да.

— Перейдя в Западный Берлин, оставайся там. Возвращаться нет нужды. Если что-то пойдет не так, мы дадим тебе знать, какой вариант выберем в следующий раз.

— На Запад вы переберетесь, в этом сомнений нет. Мне пора. — Она посмотрела на нас, на каждом ее взгляд задерживался на несколько мгновений. — Удачи вам. Всем и каждому. — И ушла, высокая, красивая грустная девушка в подпоясанном зеленом кожаном пальто, несущая на своих плечах груз потери. Я подумал, что Уитерби гордился бы ее выдержкой.

— После столкновения мы не спеша вылезем из машин, — продолжал Падильо. — Бежать не нужно. Кук и я пойдем со стороны тротуара. Вы двое — со стороны водителя. На обратном пути за руль «ситроена» сядет Макс. Нам понадобятся пистолеты. Помашем ими для устрашения. Постарайтесь не выронить их из рук и не жмите зря на спусковой крючок. Понятно?

Мы дружно кивнули.

— Кук и я сядем им на хвост в аэропорту. Рации японские. Радиус действия — одна миля. Кук будет говорить по одной, Макс — по второй. Мы сблизимся с ними в квартале, оканчивающемся переулком, в котором вы будете их поджидать. Когда Кук даст вам сигнал, выезжайте на магистраль. По скорости их автомобиля вы сможете рассчитать и свою, гарантирующую столкновение. Ясно?

Макс и я кивнули.

— Я думаю, все получится, если у них будет только одна машина, рации будут работать, никто из вас не получит при столкновении тяжелой травмы, и они не перехватят нас по пути сюда. Как видите, есть несколько «если». Но, полагаю, их не слишком много. Уже десять. Кук и я уедем в одиннадцать. Ты с Максом — в четверть первого. В половине первого мы должны вступить в радиоконтакт, если рации работоспособны. Впрочем, мы можем проверить их и сейчас.

Рации изготовили в Японии, но назвали валлийским именем «Ллойд». Работали они отлично.

Падильо спустился на первый этаж.

— Вы меня слышите? — ясно и четко прозвучал из динамика его голос.

— Все в порядке, — ответил Макс. — А меня слышно?

Падильо подтвердил, что и у него нет проблем.

Мы подождали, пока он поднимется, а потом выпили водки. Говорить уже было не о чем, поэтому молчали, курили, занятые своими мыслями, возможно, отгоняя неприятные видения ближайшего будущего.

В одиннадцать Куки и Падильо уехали. Макс и я перекинулись парой слов о погоде, обсудили новую программу кабаре в Берлине, сравнили стоимость жизни в Берлине и Бонне, обменялись мнениями о фильмах прошлого и текущего репертуаров. Макс оказался большим поклонником кино. О том, что должно произойти в половине первого, мы не упомянули. В двенадцати десять спустились вниз. Я передал Максу ключ от «мерседеса», получив взамен ключ от ворот. Отомкнул замок, сдвинул створку. Макс задом выехал из гаража. Я закрыл ворота, запер на замок. Сел рядом с Максом.

— Полиция, возможно, разыскивает эту машину, — заметил Макс.

— Возможно, — согласился я. — Вы думаете, они вернут ее в пункт проката?

Макс рассмеялся.

— Только не это.

— Что ж, придется покупать новый «мерседес».

Макс вел машину очень осторожно. Мы выехали из промышленного района Лихтенберг и начали петлять по боковым улочкам.

— Мы почти на месте, — объявил Макс в двенадцать двадцать восемь. — Следующий поворот направо. Скоро мы их услышим.

Мы повернули направо, на улочку с односторонним движением, на которой едва могли разъехаться две машины. Макс остановил «мерседес» в десяти футах от угла.

— Они поедут по этой магистрали. — Он снял очки и начал их протирать.

— Давайте поменяемся местами, — предложил я.

— Необходимости в этом нет.

— Все равно, давайте поменяемся. Глаза у меня зорче ваших, да и мне чаще, чем вам, случалось попадать в аварии. В молодости я участвовал в автогонках.

Макс улыбнулся.

— Честно говоря, я немного нервничаю. Если что-то пойдет не так...

— Все будет нормально. — Оставалось лишь надеяться, что моя уверенность не показалась ему наигранной.

Мы поменялись местами. Макс взял рацию. Полминуты спустя она заговорила:

— Мы отстаем от них на квартал. До вас четыре минуты ходу. — Точно таким же голосом Куки передавал новости в эфир. — Они в черной «татре». Трое на заднем сиденье, трое — на переднем. Между нами две машины. Их никто не сопровождает. Конец связи.

— Мы поняли, — ответил Макс. — Конец связи. Мы уедали.

— Отстаем по-прежнему на квартал. Ходу три минуты. Остальное без изменений. Конец связи.

— Поняли. Конец связи.

Я крепко сжимал руль, чтобы прогнать дрожь из рук. Макс вспотел, вытащил из кармана носовой платок, протер очки.

— Две минуты. Мы сближаемся, — выплюнула рация. — Конец связи.

Я завел двигатель. Вернее, попытался. Загудел стартер, но на этом все и кончилось.

Из рации донеслось:

— Полторы минуты. Мы сближаемся. Конец связи.

— Мы поняли, — голос Макса дрогнул. — Конец связи. Я вдавил педаль газа и выждал тридцать секунд.

Они тянулись как тридцать лет.

— Залило свечи, — пояснил я, изображая старшего механика.

Повернул ключ зажигания, на этот раз двигатель взревел.

— Одна минута, и мы идем следом. Конец связи, — услышали мы.

— Понятно. Конец связи.

Я выудил пистолет из кармана плаща и положил его на сиденье. Макс последовал моему примеру. Мы переглянулись. Я усмехнулся и подмигнул. Макс выдавил из себя улыбку. Наверное, она была поуверенней моей.

— Два с половиной квартала от вас, тридцать секунд, едут со скоростью пятьдесят миль. Дело за вами. Удачи.

Я включил первую передачу и медленно двинулся к углу. По магистрали пробегали редкие машины. Я сосчитал до пяти и выехал из-за дома, чтобы видеть едущие слева автомобили. Мимо проскочил «трабант», «татре» оставалось проехать еще полквартала. Чем-то она напоминала мне «крайслер» тридцать пятого года выпуска, «ситроен» находился от нее в тридцати футах.

Я начал медленно выдвигаться на магистраль, мимо тротуара. Водитель «татры» предупреждающе просигналил, и я нажал на педаль тормоза. Видя мою реакцию, тормозить он не стал. Я выждал три секунды и решил, что пора. Газанул, и «мерседес» выкатился наперерез «татре». Шофер нажал на клаксон, попытался уйти вправо и врезался в заднюю дверь и крыло «мерседеса». Нас протащило на пару ярдов.

— Не выставляйте пистолет напоказ и не спешите, — напомнил я Максу.

Тот кивнул.

Мы вылезли из машины, огляделись, двинулись к шоферу «татры». Я заметил, как Куки и Падильо идут вдоль тротуара. Шофер, похоже, потерял сознание при ударе. Голова его упала на руль. Один из мужчин на заднем сиденье высунул голову в окно и что-то прокричал. Я подскочил к дверце, распахнул ее и одновременно показал ему пистолет.

— Сидеть и не двигаться, — приказал я по-немецки. И тут же перешел на английский: — Американец, вылезай!

Падильо тем временем открыл переднюю дверцу.

— Вылезай, — рявкнул он.

Я увидел «смит-вессон» Куки, направленный на второго мужчину на заднем сиденье.

С переднего сиденья вывалились двое.

— Отведи его в машину, — Падильо указал Куки на того, что вылез вторым. — А ты полезай обратно, — это уже относилось к первому. — И положи руки на приборный щиток.

Молодой парень, сидевший посередине на заднем сиденье, ступил на мостовую.

— Возьми его, — кивнул я Максу.

Тот схватил парня за рукав и поволок к «ситроену», подгоняя пистолетом.

Падильо наклонился, дернул за какие-то провода, наверное, выводил из строя рацию, захлопнул дверцу.

— Поехали, — бросил он мне.

Мы побежали к «ситроену», залезли в кабину. Я — на заднее сиденье, в компанию к Куки и одному из американцев, Падильо — на переднее, где сидели Макс и второй американец. Мотор «ситроена» уже работал. Машина набрала скорость и свернула за угол. По слишком крутой дуге, потому что два колеса залезли на тротуар. Но Макс справился с управлением, и двадцать футов спустя все четыре колеса катили по мостовой.

— Спокойнее, Макс, — подал голос Падильо. — Погони пока нет.

Оба американца молчали, еще не придя в себя после аварии и похищения. Затем один из них, на переднем сиденье, повернулся к Падильо.

— Могу я спросить, что это вы затеяли?

— Кто вы, Симмс или Бурчвуд?

— Симмс.

— Так вот, мистер Симмс. Мой пистолет в настоящий момент направлен вам в живот. Я хочу, чтобы вы заткнулись на ближайшие десять минут. Ни вопросов, ни реплик. Это относится и к мистеру Бурчвуду на заднем сиденье. Все ясно? Если да, кивните.

Симмс кивнул.

— А мистер Бурчвуд кивает? — осведомился Падильо.

— Кивает, кивает, — подтвердил Куки.

— Отлично. Раз в этом у нас полное взаимопонимание, насладимся поездкой по городу.