Обнаружение цели

Глава 13 - ЗайСада

В небе над Триполи, Ливия.

— Высота восемь миль, входим в точку высадки. Минутная готовность! — разошелся по бомбардировщику монотонный, ничего не выражающий и словно смоделированный компьютером голос вполне живого второго пилота — Температура за бортом — ноль градусов по фаренгейту. Да чтоб у вас там яйца отмерзли, придурки! — монотонный голос дрогнул, пропустив наружу эмоции человека, но тут же вернул себе прежнее безразличие — Пятьдесят секунд.

— Джон, учти — здесь нет наших сил! — произнес человек, сидящий в бомболюке, со страхом поглядывая на то, как его створки неторопливо раскрываются, оголяя лаз в бескрайнею бездну, полета на двенадцать километров. — Вообще! Ближайший корабль находится в сотни миль от берега, и в случае чего... ждать помощи придется долго. — И сглотнул, поправил дыхательную маску на лице, после чего посильнее вцепился в страховочные ремни, будто его полу окоченевшие пальцы в ни фига не греющих перчатках способны сейчас удержать две сотни фунтов массы.

Джон — не ответил. Продолжая висеть над бездной, хмуро буравя собеседником взглядом, при этом умудряясь смотреть как бы сквозь него, будто тут пустое место.

— Десять секунд! — голос в наушниках был все тем же безразличным, что и всегда, максимум — едва уловимый налёт ехидства, что в голове у несчастного человека в бомболюке тут же обрел яркие краски издевательского злорадства, от лица излишни довольного жизнью второго пилота.

Ему хорошо! Он в теплой кабине! А я — тут — подумал несчастный, а люк тем временем полностью раскрылся, открывая чудесный вид на облака — с ним — взглянул он на висящего над бездной на одной руке человека.

В одной футболке, колющееся на затягиваемом в полость для бомб нарушенной аэродинамикой воздухе, легких штанах и, черт возьми! Тапочках! Сланцах! Ни дыхательной маски — сношать он хотел в особо эротичных позах эту нашу разряженную атмосферу. Ни парашюта... и рожа такая, будто ему вообще насрать на всё происходящее, и это все не про него. Будь-то на диване лежит, неторопливо каналы листает. И вот тут, на этой передачи с эпиком, потянутся вздумал.

Парашюта, впрочем, нет и у несчастного, сжимающего визуально хлипкую страховку до посинения пальцев. Ему он в принципе то и не нужен! Он лишь провожающий, обслуга. И он бы на все пошел! Лишь бы здесь вообще не быть, но — не положено. Странно, глупо, но не положено. Агента должен кто-то проводить.

— Джон! — понимая, что время выходит, вновь выкрикнул «провожатый» — Мы не сможем тебя прикрыть...

— Да заткнись уже — буркнул тот, кого назвали Джоном, и отпустив крепление для бомб, повинуясь силе притяжения, устремившись вниз, к земле.

— Одна! — разнесся голос пилота, а точка десантника без парашюта уже исчезла в высотных облаках южного континента.

— Чарли, это Ричард, посылка ушла, принимайте. — проговорил провожающий голосом подражая второму пилоту, уже не в силах разжать свои пальцы.

Триполи. Резиденция Каддафи.

Небо было облачным, но дождь не ожидался. Проблем, на этот чудесный день, лишенный всех проблем пустыни и моря, день, тоже не предвиделось. Ни бури, с ветром, рвущего деревья с корнями и засыпающего всё песком, что потом приходится неделю откапывать даже высокие здания. Ни солнца знойного, что сушит все, и сжигает немилостиво посевы, как не старайся фермер, ничего из угрозы от природы. Да и от людей, можно сказать, тоже.

Соседи, что совсем недавно проводили какие-то странные учения близ Ливийских границ, и территорий граничащие с ними, куда они по донесениям все же немножко зашли, пусть и были вынуждены быстро отступить под напором недружелюбно настроенных погранцов — притихли. Возможно лишь для вида, но тревожных донесений не поступало уже довольно давно, да и учения уже давно прекратились, сдвинув основные силы «соседствующих» обратно вглубь территорий.

Сограждане — сыты и напоены. В кои то веки! В Ливии нет голода, и дефицита воды! В кой то веки! Её граждане могу позволить себе такие обыденные для европейца процедуры, как ванна, пусть и одна на семью, и умывание. Навряд ли кто будет это делать, все же — жители пустыни! Они привыкли бережно относиться к воде и дорожить ею, не разменивая на баловство, выливая на землю. Но, возможность — она уже есть.

И даже атлантический альянс давно не подымал хвоста на старого полковника, словно и забыв о его существовании.

Аллах подарил чудесный день что бы наконец отдохнуть! — и Муаммар бен Мухаммед Абдул Салам Абу Миньяр бен Хамид аль-Каддафи с удовольствием проводил его в тишине небольшой беседки, не утруждая себя ни излишним питьем, ни яствами.

И даже не сразу заметил, как город накрыла песчаная буря, возникшая как из неоткуда. И пропустил тот момент, как землю под ногами ощутимо тряхнуло.

— Ну что сучки, не ждали?! — раздался голос из тумана, и в следующий миг три самых верных телохранителя оказались зарезанными своим же собственным наградным оружием.

А еще через миг, умер и сам Каддафи. И его окровавленная голова, с ничего непонимающим выражением лица, застывшим навечно, оказалась нанизана на шпиль его бывшей резиденции, прямо рядом с обляпанным крою флагом.

Москва, Россия.

— О! Привет Зайка! — поприветствовал я, невесть какими судьбами занесенную в края родительской скорлупки девушку, и по-дружески обнявшись, пропустил в дом — Сушки будешь?

— Не, я не голодна — улыбнулась она в ответ и приподняла пакет — Вот.

— О! То, что нужно! — улыбнулся я, заглянув внутрь.

— Слушай, зачем тебе, ты же не носишь макияж? — поинтересовалась она, и в принципе целиком права.

Не ношу! Совсем! И мне даже и не надо. У меня цвет лица всегда такой, каким я его хочу видеть, пусть это и требует постоянного самоконтроля. Жаль так больше нельзя сделать с волосами — фух, фух! Мешают! Собаки... — Но блестки я просил купить, хотя и между делом, даже и не думая, что девушка столь быстро исполнит в полушуту брошенную просьбу.

— Надо. — уклончиво ответил я, и приватизировал пакет — Сколь с меня?

Зайка махнула рукой, украдкой осматривая нашу конуру в одну комнату. Где и спим, и едим, и... кхм, все в одном помещении.

— Нисколько. Только скажи — зачем?

Я, в душе нахмурился, но внешне сохранил полуулыбку, сделав вид, будто решил поскорее прибрать косметику в ящик, с глаз родителей иль кого еще, предварительно избавив коробочку от ненужного пакета. Ясно — Зайку из посыльных по магазинам вычеркнуть! Слишком любопытная. Хм, а кого тогда?

Правда Зайка не Зайка, а Зойка! — вернул я свое внимание на девушку — просто у меня в подругах появилась другая Зоя, и даже Зоя-Зоя, от того эту, как более давнею, закадычную, и чисто по дружески, я с легко руки переименовал. Она вроде не обиделась, и ей, вроде даже нравится. Но вот если не скажу, зачем косметика — обидеться. Точно обидится!

— Для выступления — со вздохом ответил я, обнаружив, что в ящике нет места даже для карандаша, не то что косметички.

— Для?..

Я вновь вздохнул.

— Ну знаешь там, а-ля цирк, только для маленьких детей — закатил глазки, выражая полный скепсис по этому вопросу.

Девушка держалась долго, целую минуту, потом начала смеяться, придерживая брюшко, заливаясь звонким колокольчиком, наверное, на всю общагу.

— Что?

Смех, не прекратился, а только усилился, и девушка от хохота уже оказалась не в состоянии поднять даже пальчик, сгорбившись в три погибели, и того и гляди — упадет.

— Ты... хи-хи, и в цирк? Хи-хи-хи...

— Ну а что?

— Для деток...

Я сделал вид, что обиделся.

— Ладно, ладно! Все! Ой, насмешила — утерла она слезы. — И что, там нужна такая косметика?

— Вообще-то нет. Это чтобы хоть как-то костюм украсить — скосил я взор на убранный на шкаф комплект.

— Черть. — ругнулась деваха, взгляд отведя — Так и знала, что надо было брать не те. Слушай, давай поменяю? — взглянула она мне в глаза.

— А?

— Эти... они для тела. Для одежды — лучше взять другие.

— Ну, как знаешь. — сцапал я косметику со шкафа, сунул в пакет и вернул обратно «хозяйки», что уже намылилась на выход.

— Не переживай! Я быстро! — улыбнулась она, и упорхнула.

Ага, в таком наряде только быстро и можно! — усмехнулся я про себя и запустил режим ворочинья мозгами «а правильно ли я поступил?». Правильно ли, что показал кому-то из подруг, место, где я живу?

Вообще, никогда бы я не стал подобным заниматься! Зачем?! Но мама... вдруг озаботилась тем, что у меня — нет друзей! Подруг, знакомых, прочих. Опять, что называется, и мне пришлось экстренно составлять список тех, кому я могу хоть как-то доверять.

Выяснилось по итогу, что великую тайну двора Хватковых, общагу, где я живу-ночую большею часть времени, наблюдая как болезнь потихоньку начинает проявлять себя из-под накаченного Сила иммунитета матери, и как от завышенного фона потихоньку тухнет отец, я могут только пятерым. Трем мальчикам, и двум девочкам. И Зойка-Зайка в их числе.

Их трио, трио пловчих, давно распалось. Собственно, сразу после тех... даже сложно сказать каких, соревнований. Тогда Нинка взяла юношеское золото в Европе, и бронзу в мире. И распалось их трио! Ведь она тогда из-за бугра так и не вернулась, оставшись жить в Соединённых Штатах, и готовясь выступать уже за их сборную.

Это было ударом. И Зоя, самая слабая из трех, и державшаяся за спорт только на морально-волевых и упрямстве, никогда не имевшая даже надежд на высокий результат, и боровшаяся только ради подруг, решила — хватит.

Так что теперь от школы выступает только Женька. И я даже не знаю, завидовать ли ей, или сочувствовать. Скорее всего — последнее. Ведь её, беднягу, буквально загоняли! А результаты — куром на смех. От неё требуют все больше и больше! Но она... она обиделась на мир и более ни с кем не желает общаться.

Ну а Зайка напротив — так и стремится набиться мне в лучшие подруги. Что даже как-то и неловко — я то её сугубо использую! Но поскольку она девушка не глупая, не болтливая, способная держать язык за зубами, не известная и незаметная, была, то я решил — она будет первой, кого я представлю матери! Так сказать, идеальная подруга.

Правда в последнее время эта «подруга», стала все больше пытаться походить на меня. Подражая, копируя... причем, не меня нынешнею — заучку в учебе! И весьма тихую в школе девочку, на которую даже тренер по физ-ре уже начал орать:

«Хватовка!? Где твои пять кругов за минуту?! Куда это годится!? Что плетешься вместе со всеми!? Ну как это можно, а?! Совсем что ли выдохлась? Курить начала? Али забеременела?»

А ту, какой взбаловашной девицей я был до того, как почуял слежку за своею опой. Безбашенную безкомплексную оторву! Правда, до меня ей всё нравно далеко. Ведь у неё нет ни единой черты характера и внешности от меня! И даже попытка «одеваться по проще», или повульгарнее, и не использовать макияж, привела лишь к смеху одноклассников.

А ни как не к присвистывай парней, и зубовного скрежета шипящих девчонок.

Что-то она задерживается. О! А, нет — это родители пришли.

— Привет!

— Привет, родная! Как день прошел?

— Нормально. А вы что-то сегодня рано? — четыре часа! Хотя на улице уже темно — ноябрь! — Не случилось ли чего? — заинтересованно оглядел обоих.

И обнюхал — пахнет больницей! Мышцы под кожей сжались в струну, а впрыснутый в кровь адреналин, за доли секунды разогнал тело до боевого состояния. — Убью, зарежу! — мелькнуло кровожадное нечто в голове, но я — постарался сохранить всю пластику расслабленного состоянии при чугунном теле, желающим действовать резко, жестко, а не плавно-нежно, как свойственно девчонкам. Продолжая все так же мило улыбаясь глядя на родителей.

— Да нет, что ты. — улыбнувшись, и через «хи-хи» сказала мама.

Как отмахнулась! И даже вон ручкой махнула! И на отца вон смотрит! Точно не все нормально! — тело и не подумало выходить из боевого режима.

— Ты представляешь, маме сегодня днем на работе стало плохо... — проговорил отец, и я не удержавшись, взглянул на него волком.

Так! Вы или говорите уже, кого надо прирезать! Или я насильно выведу себя из режима убивашки! А не то это точно до добра не доведет! Вот совсем!.. Хм, наверное, так и сделаю — всё равно, что случилось, уже случилось — выдохнул я, расслабляя все тело разом, что отозвалось разрядами судорог по всему телу, вынуждая встряхнуться, чтобы скрыть как меня колбасит.

— И? — поднял бровь на отца, показывая, что жду продолжение, а мать — присела на пуфик.

— Скорую вызвали, думали что серьёзное...

Новая драматическая пауза. Хорошо, что я вернул телу спокойствие! Не то бы уже накинулся, брызжа слюнями, не сдержав порыв «говори, что там?!».

— В общем, твоя мама беременна!

И только по взгляду отца я понял, насколько от его слов вытянулось моё лицо.

— Ооо! Серьёзно что ль?! — подскочил я к маме, и прижался к её животу.

А то я не знал! Вообще-то не знал! Подозревал, но как бы малость, не до того было! Так что...

— Круто! — потыкал пальцем в брюхо мамки, пытаясь что-то ощутить.

И ощутил! Тычок! В ответ! Стоп, что?!

— Какой срок?

— Четыре месяца — ответила родительница, глядя на неловко отведшего взгляд отца семейства.

Четыре... чт... то-то у неё брюшко наросло! Так... ага! Кажется, помню ту ночку. Я как раз свалил тусить к подругам... а придя... обнаружил запах афрозодиака, и пару голубков, неспособную даже от койки отодраться. Мамка потом еще недели две в раскорячку ходила, прям как шлюха портовая.

Но... не замечать залет так долго? Да в этом мире, да нашим бабам... а! Точно! Сила всемогущая! Интересно, как повлияет беременность на... чорт! Мне придется валить из дому сразу за девятым классом! Иначе ребенок на всю жизнь станет от меня зависимым. Или просто — рахитиком будет, вечно больным и никто не поможет.

Но... мать... аррр! — взъерошил я волосы, вставая и отходя в сторонку — мать... нет. Дальнейшее повышения уровня плотности ауры губительно. Для всех! Для меня — я не вынесу и дальше такого напряжения! Для отца — он сам уже желтый, как от лучевой болезни, и сила из исцеления, стала приносить страдания. И даже матери — дозировки уже слишком велики, а корень проблем так и не был обнаружен.

— Дочка... — пролепетал отец, как видно восприняв моё поведения по своему.

По-родительски. Решил, что я недоволен. В бешенстве и т.п.

— Спасибо! — кинулся я ему на шею и поцеловал в щечку.

— Интересно, сын или дочка? — слетев с шеи, кинулся к матери, вновь прижимаясь к животу.

— Сын — пояснила мать, аккуратно поглаживая пузико, чтобы не побеспокоить меня.

— Класс! — воскликнул, вновь тыкая пальчиком — А почему четыре месяца? — решил проявить детскую непосредственность, подымая голову к лицу бедующей матери два раза.

— Ну... — подал сзади голос отец — вообще-то, мы знали давно.

— Как месячные прекратились, так и узнали — продолжила за него мать — Но тебе решили не говорить.

Вот... УЗИ — страшная штука!

— А почему?

— Твоя мама... боялась. — пояснил отец, и вздохнул — что будет выкидыш, или что ты не так воспримешь известия. Но сегодня вот решили, что тянуть больше нельзя.

— Правильное решение! — воскликнул я, приобнимая сразу обоих, подтаскивая друг к дружке.

И тут в дверь постучали.

Зая — мелькнуло в моей голове.

— Я открою — проговорил отец, и пошел открывать.

— Привет. Ты... Зоя, да? — донеслось от двери, и я оглянулся.

И что-то в облике стоящей в проходе девушке мне сразу не понравилось. Прямо с ходу, еще даже до того, как я посмотрел именно на неё, а не на коридор за ней, ища притаившихся врагов. Вот она, по ту сторону двери, одна, в пустынном межкомнатном проходе общежития.

А вот отец, по эту сторону, стоящий чуть сбоку от неё, так, что прикрывает собой девушку наполовину, как и часть дверного проёма. Но не полностью, есть щели, и там тоже никого, и ни кто не тычет автоматом в нашу сторону. И дверь, открытая во внутрь настежь...

Лицо — заплаканное! Спрятано под капюшоном. Сапожки, грязные на ногах, но в приделах нормы — Москва! Грязный город. Курточка, полупальто, доходящее только до бедер... Дотуда же, где кончается надетая под неё юбчонка, и начинаются толстые зимние колготки с замысловатым рисунком, выгодно подчеркивающим и бедро и икры. Её гордость! Её достояние! Все девки школы хотели такие, а купить сумели только спустя месяц, как их надела Зая.

Её тогда чуть не побили! Кровь... — втянул я запах, и тело, начало стремительно возвращать себе утраченные боевой режим — И сперма.

Кровь на бедрах, текущая прямо по ткани. Я вижу её прямо отсюда! Я чувствую... одного, двух, трех... три человека! Три сильных запаха, идут от туда же, откуда идет запах крови...

— Найду — прошипел я на выдохе, и сорвался с места.