Обнаружение цели

Глава 25 - Столкновение

И... На пороге обнаружился... Ванька! В коляске, с мамой «за рулем».

— Саша? Ты что это тут делаешь?

— Мама? А ты... — раскрыл было я рот, но меня перебили:

— Любушка! А мы как раз к вам! — проворковал Анна Петровна, кисельным голоском, словно свежую сметану, из банки налила.

Железной хваткой, в меру своих старческих сил, конечно, держа мою левую руку в почти-что болевом захвате, чтоб ненароком не сбежал! Если дернусь — точно попробует руку вывернуть!

— Ко мне? — удивилась мать, все так же стоя по ту сторону двери, с коляской, застрявшей в проходе.

— К вам, дорогая, к вам, — проворковала не менее сладко вторая старушка, с неохотой отпуская мою правую руку — проходите, чего же вы так встали? Проходите, чаю попьете...

— Ой! Да и правда! — спохватилась моя родительница, начав проталкивать коляску вглубь помещения — А я ведь собственно для того к вам и шла! Узнать, как вы тут жизнь-живете, да поживаете — оглядела она зал со всеми его атрибутами, что за прошедшие годы так никак и не изменился, словно застывший во времени — Чем заняты, да чем город дышит...

Понятно — собрать сплетни! И вторая бабка отлипла от меня, ускакав в тренерскую за чаем и чайником, по пути полюбовавшись «первыми ласточками», теми девочками, что могли бы сдать армейский норматив! И уже переоделись, пусть и не торопятся сваливать — ждут товарок, чтобы клином «полететь».

— Ой, какие красивые девочки! — заметила мать тех, что еще и не начали раздеваться, все так же пребывая в каком-то странном подобии облегченной балетной пачки, что и не понятно — это секция балета, или все же гимнастики?! — Это новая группа, да? У вас теперь и балет здесь, да? — и глаза матери недобро, для меня, заблестели.

— А? — заметила Анна, помогавшая вкатить коляску, куда любовь смотри — А... — и отмахнулась, как от чего-то несущественного.

Потом что-то прошептала на самое ушко матери, что я бы мог в принципе расслышать, если б попытался... Но я напротив нарочно не стал этого делать, начав тихонько мурлыкать себе под нос песенку «а я зеленый гном, гном, гном...» — нафиг мне нужны эти «женские секретики»!?

— На! — всунула мне в руки какую-то непонятную тряпку Нина Сергеевна, держа в другой руке полный воды чайник вместе с подставкой — Иди пока растяжку обнови.

Так, понятно — я опять тут «не удел»! Бабки берут мамку в оборот, а я — буду их манипуляциям лишь мешать! Ясно, ясно — от меня опять ничего не зависит! А тряпка... спортивный купальник с чужого плеча. Вы...

Взбрыкнуть? Боднуть? Устроить истерику? Разложить по аргументам... Не, это равносильно предыдущему! Значит — вздохнуть.

— Эх...

И идти передеваться — как раз основная часть мелких пигалиц упорхнула на выход. Осталась разве что парочка отщепенок, в спешке стягивающие шмотки, чтобы натянуть другие. Да Светка, нетерпеливо ждущая у входа запоздалых птах, скрестив руки на груди и постукивая ножкой.

А нет, дошло, что бабки-тренерши никуда валить не собираются, и она вернула им ключи, с визгом удалившись прочь.

— Какая хорошенькая! — проговорила мать.

— Ишь, блин! — проговорила в ответ тренер, забравшая ключи, неодобрительно глядя вслед убежавшей — Второе дыхание прорезалось! — и кивком головы указала мне «свалить».

— Эх — еще раз вздохнул я, и «слегка» напугав запоздавших «синичек» своей огромной, в их представлении, тушей.

А то они тут расслабились! «Клювики» — по раскрывали! Решили, что раз «старшая» свалила, то можно и не спешить! Не «рвать когти», как попало одеваясь... А степенно, размеренно... Ничего не делать, щебетать!.. Фиг! Я пришел!

— Свалили, мелкие!

Намек от вдвое превосходящей туши поняли, манатки в руки — и бежать!

— Га-га-га-га! — можно и сартистически поржать.

Однако, даже переодевшись, выходить обратно в зал, где беседует высокое начальство — как-бы не стремлюсь. Нафиг надо? А беседа тем временем перешла в высокие тона:

— Да как вы не понимаете! У меня одна дочь! — прокричала «на всю ивановскую» — мать, придавая задержавшимся девчонкам дополнительный стимул более не быть таковыми, и лететь еще быстрее, на ходу впрыгивая в колготки.

— У всех одна! — ловко парировала тренер Аня в ответ, не жалея ехидства словам — А у кого не одна, так думаете, что, легче?! Как сейчас молодеешь говорит, «если что — есть запаска»?! Не-е-эт, дорогая! Так никто не судит!

— Да она же, только после операции! Она вон, в больницу каждый день ходит! Ездит! Её даже до больницы отец возит!

— Николай Алексеевич? — словно проснулась Нина Сергеевна, явно заинтересовавшись услышанным.

И в её голосе я заметил странные... Теплые чувства. Че это за... не, не любовь... Тогда что? Материнские чувства? Хм...

— Операция говоришь, — словно-бы пожевала эти слова Анна — но мы её всю осмотрели и никаких...

— Боже, так это же не на руках с ногами операция-то была! — понизила голос мать, словно бы поняв, что говорит с малыми детьми.

Неразумными, бездумными...

— На брюшной полости — вновь подала голос Нина, выйдя из задумчивости — Но надо отдать должное врачам — повреждение мышечной ткани минимально, и уже через год, в худшем случае — полтора, от подобной травмы не останется и намека! Не переживай, родная, и не из таких передряг вытаскивали! Она еще и золото возьмет, если постарается!

— Да что вы знаете!.. — «махнула рукой» мать, и разговор продолжился, но уже без крика, обычным голосом, за чашкой чая.

Я посмотрел на свой живот, оттянув купальник — и где они тут что ущупали?! Вот это вот — нащупал под кожей складку шовчика, словно оставшийся под кожей кусок провода от чайника — эта... фигня? Серьёзно? Да это-ж... фигня? Интересно — кто победит в этой битве умов? — тихонько выглянул из-за угла, взглянув на чаепитие прямо посреди спортзала, на матах и скамье с козлом — я ставлю на бабок — их две! А мать одна, пусть и упертая, ей не спастись от наезда с двух сторон!

— А вот и я! — с грохотом распахнулась дверь в спортзал, пропуская внутрь некую... Атлетичную, толстую тетку?! В «вырвиглазном» спортивном костюме... — Анна Петровна, Надежда Сергеевна... что-ж вы не сказали, что у вас гости... Да еще и — «у-ти пути»...

Ой, не завидую я самой последней девице, что решила зашнуровать ботинок! Её сейчас... В прочем — сама виновата! Нефиг было ушами работать! Кхм!

Так, ясно — бабки в тихую подтянули «тяжелую артиллерию»! Что-то я сильно сомневаюсь, что бы эта мадам... Пришла сюда именно сейчас «просто — чисто случайно». В театральном она точно не училась! Её игра в неожиданный — «вот это поворот» — убога!

— Да вы что! Такой талант пропадает!

А это вообще достойно фейспалма!

Но когда в след за «жиро-фитнес — в розовом» к «трио наездниц», на одну мать, присоединились еще четыре тетки разного возраста... Я понял, что одним «арт-огнем» мои бывшие, а надолго ли, тренерши не ограничились. Тут и диверсии, и танки, и...

— А вот мы сейчас позвоним нашей зав-детским отделением больницы... Она, как-бы опытный хирург! И все нам скажет...

И даже «авиация» с «тактическим ядерным»!

— Да всё, хватит! — но мать оказалась непреступной, как глубоко эшелонированная оборона, с кучей хорошо укрепленных бункеров, с полной автономией — Саша! Саша!

— Я! — вышел я из переодевалки, уже успев переодеться обратно.

— Пошли домой! — толкнула мать впереди себя коляску — Пока эти, — обвела суровым взглядом притихшею толпу «моральной атаки» — тебя тут совсем, не изуродовали.

Ну, моё дело маленькое! Коляску в руки, и на выход! В смысле выкатывать коляску к двери, ждать, когда мать откроет...

— Постойте!..

Ждать, пока незаконченный разговор все же завершится... В принципе, я бы мог все решить и своим словом! «Уперется рогом», «встать в позу», просто выдать резкое и категоричное... Но зачем?! Мне было банально интересно, чем же кончится эта война! Да! Судя по глазам теток — это именно она! И пусть, несмотря на все свое огромное превосходство как в численности, так и в вооружении, эту битву они проиграли, сдаваться, и капитулировать — не намерены! А значит — будет и «акт второй».

Интересно, какой стратегический ход они предпримут при втором заходе? — подумал я отрешённо, толкая коляску впереди себя, и старательно игнорируя все словесно-эмоциональные возмущения маман, что она на меня изливает прямо на ходу, не забывая обильно жестикулировать:

— Да ты только подумай!

— Да-да...

Главное вовремя «дадакать»!

— Саш, ты меня вообще слушаешь? Я с кем вообще разговариваю, а?

Упс. Прошляпил! Пришлось внимательно смотреть на бедную женщину, лицом отражающим саму невинность...

— Эх...

Подействовало! Так, надо запомнить. И, наверное, решить — на чьей я все же стороне, ведь третьего акта точно не будет — не столь я большая птица, чтобы ради меня столько биться!

— Саш привет, привет дорогая, где вы так долго были? — поприветствовал нас отец, помогая вкатить коляску вовнутрь квартиры.

Видимо он, все это время мирно спал — выглядит слегка посвежевшим! Не таким, как был утром, не говоря уже об вечере.

— Дорогой, представляешь... — начала мать «катать по ушам», стоило им обменяться поцелуями, и батька с надеждой взглянул на меня.

Вас понял, командир!

— Пап, я тут в учебнике видела одну интересную задачку, по физике — с укором взглянул на мать, что уже открыла рот для выражения желания самой помочь — Но никак не могу понять, как же она решается? Ты не поможешь?

— Конечно родная, показывай.

Прошли в комнату — мать увязалась следом — так не «канает»!

— Мам, а я кушать хочу!

Минутная загрузка...

— Ой! — спохватилась она и упорхнула на кухню — И правда, что же-то я! Семья есть хочет, а я...

— Ну и где эта задачка? — лукаво усмехнулся батька.

— Лучше скажи, чем позавчера там дело кончилось? — улыбка с отцова лица сползла как рисунок акварелью под дождем.

— Ну... — протянул он, и подобрал себя из «разлитого состояния», обретя серьёзность и даже резкость, став похожим больше на статую, чем на человека — Ничем хорошим это не кончилось, и кончится не могло. Низкое начальство было сильно недовольно, но заткнула своё мнение под давление высокого. Высокое просто недовольно, и жаждет крови и перемен. Их не устраивает текущая дыра в бюджете без достойной оплаты, или хотя бы его призрака на горизонте. Эх, — вздохнул отец, опустив взгляд и помотав головой — Каникулы скоро кончатся.

Ясно. Ментов и прочих — заткнули и приказали самим разбираться, нас не впутывая. Однако за такое решение с нас требуют хоть каких-то результатов, а не «ну, вот, она научилась стрелять...». Скоро для меня найдут «достойное» занятие за стенами родимого дома, и на самом деле будет печально, если им окажется клиника и опыты. Пусть отцу, и матери, это и не понравится, но уж лучше быть убийцей, чем куском мяса в банке!

И я уже собрался озвучить свою позицию отцу, но ты в комнату зашла мать.

— Так вот как это решается! — воскликнул я, держа в руках открытый мгновением назад на произвольной странице учебник физики за десятый класс.

— Саш, ты не поможешь с картошкой?

— Иду! — воскликнул я, захлопнув книгу, хм, за одиннадцатый класс! И поплелся на кухню.

— У тебя всегда это хорошо выходит!

Ага, опыт — усмехнулся я, и заметил, как взглянувшего на меня отца, атаковал табун мурашек. С чего бы это?

— Ты представляешь, нашу дочку — вновь вернулась к теме мать, начав излив души отцу, на него не глядя, готовкой поглощенной — еще даже не до конца оправившеюся от операции! Тут уже хотели затянуть в этот ад! В эту... Спортшколу!!!

Последние слова, она словно выплюнула. Я даже отвлекся от картофана, решив проверить — не плавает-ли чего лишнего в будущем супе?

— В спорт, куда? — переспросил отец, оторвав наконец взгляд от моего ножа.

— Школу — оглянулась на него мать — Да я же рассказывала! Да ты сам помнишь, ведь! Гимнастика.

— Ну да. — Похлопал глазами батяня, до сих пор «невкуривая» о чем речь — И?

— Ну так её опять хотели затащить в эту смертоубийственную секту! Полоумные бабки!..

Мать вернулась к готовке, продолжая поливать старушек как могла, а отец вернул взгляд на меня. Вновь залип на ноже, чем уже даже стал меня подбешивать, но все же оторвался и осмотрел все тело.

— И? В чем проблема то? — невпопад вставил в её речь, что мать аж «зависла».

И я тоже, если — честно!

— То есть как — " чем проблема«?! Я ту, понимаешь-ли...

— «Бряк» — бросила ложку, в сковороду, и резко развернулась к отцу — мать.

— Ты что!

— Нет, ну правда, что такого? Спорт как спорт, ты ж вот в детстве вообще балетом увлекалась! — мать от возмущения на такой наезд аж-задохнулась, и так и не смогла хоть что-то ответить — слишком многое наружу просилось!

— Я... Тоже «не безгрешен» по юности. Да и вообще — врачи говорят, ей сейчас полезна умеренная нагрузка.

— Умеренная!

— Ну так, а это какая? Это ж не марафон!

— Да ты...

— В конце концов, всегда можно проконсультироваться с врачами! Да и какой смысл зарывания таланта в землю?

Так. Кажется, мне пора от сюда по-тихому «утекать»! Ибо сейчас начнется тот самый «акт второй». Пусть не по графику. А мне... надо проверить Ваньку! Во! А картошку я уже начистил.

— Саша?! Ты куда?! — окрикнула меня мать, на низком старте в коридоре — Ну скажи хоть ты своё мнение!

О! Вы хотите знать моё мнение?! Нет, серьёзно, да? Хотите, правда?.. Нет, не хотите — да... У вас же все на лице написано — «выбирай кого ты больше любишь» ...

— Я была против гимнастики, — сделал паузу я в своем ответе, и мать одобрительно покивала, с укором глядя на отца «вот видишь!».

И как бы уже на меня ручку положила, типо «иди давай, не мешай! Ты своё мнение высказала». Но — фиг! Нифига я не высказал! Только начал!

— Когда ты, мам, меня туда силком меня притащила. — мать заподозрила неладное, и уверенность в её взгляде пропала, а рука на плече надавила сильнее — Была против, когда ты уговаривала тренеров меня туда взять. Была против трат и вообще всей этой бессмысленной затеи! — рука матери уже фактически в отрытую меня выпроваживает, а сама она глазами так и говорит отцу «ну дети! Что с них возьмешь, да?».

— Однако потом я втянулась — продолжил я, говоря это уже скорее не родительнице, а её мужу — Стала получать... Удовольствие от процесса. От занятий, от выступлений, от наград и побед. Пока ты, мам — вновь взгляд на мать, теперь уже сам смотря на неё с большим укором, что даже неё, проняло, и она перестала пытаться меня выгнать и смотреть как на кусок г... выгребной ямы! — не лишила меня этого удовольствия! Знаешь, как было тяжело, мам? Все тело ломило и болело от резко пропавшей нагрузки! — изобразил я как оно «болело» и «ломило».

— Но... — как видимо достаточно убедительно изобразил!

— Нельзя столь резко убирать нагрузку! — скорчил серьёзную мордаху и скрестил руки на груди.

Мать в ответ приобняла меня, с видом «ну прости!», даже озвучила это! И явно постаралась перевести все в шутку, но я отстранился и продолжил:

— Я страдала от безделья, и в итоге вообще чуть не погиб! — взгляд на отца — И...

— Но я-же тебе предлагала кружок музыки! — перебила мать суровым тоном — Отличные занятия, утонченный вкус, и вообще — никаких опасностей!

— Нет! Я хочу гимнастику! — взглянул на мать, и на отца, который явно непросто так поднял эту тему, за место банального и классического «да-даканья» как обычно принято в нашей, да и не только нашей, семье — когда матери просто нужно выговориться!

А значит — у него есть какой-то план! И какая-то цель, и все это — уже точно не просто так по чьей-то прихоти.