Глава двенадцатая ПРОГУЛКИ ПРИ ЛУНЕ ПО СТАРОМУ КЛАДБИЩУ

Полковник МУРа Карпатов ушел, так и не добившись от Терояна вразумительного ответа — с какой целью тот носит в кармане сей медицинский инструмент, не карандаши же обтачивать? Но Тим и сам толком не знал, как скальпель оказался в его брюках? Возможно, он сунул его туда по ошибке, когда вновь разбирал предметы в кожаной сумочке. Наверное, подумал он, надо было рассказать Олегу о кадрах на видеокассете, и о том, что он обнаружил в бункере хозяина харчевни. Но это были его находки и, (из-за какого-то глупого тщеславия — он вынужден был признаться себе в этом) ему не хотелось делиться своими секретами со школьным приятелем. Он шел к истине своим путем, самостоятельно, рассчитывая только на собственные силы. Достав сумочку, Тим бросил туда скальпель, а внимание его привлекли еще два предмета: связка ключей и перстень с печаткой и вензелем в виде буквы «С». Начальная буква имени? Серый?.. Или — Сатана? Тероян усмехнулся. А ключи, конечно же, от врат ада. Ну что же, не пора ли ему проведать — что там творится, в преисподней? Поддерживается ли температурный режим, все ли грешники на учете в дьявольской бухгалтерии?

Кроме этой связки в сумочке лежал и еще один ключ — отдельно: массивный, длинный, пригодный для сложного замка. Если и существовали где-то в природе адские врата, то этот ключ подходил бы к ним как нельзя более. Тим долго рассматривал его, поворачивая на свет, а затем положил вместе со связкой и перстнем в карман. Сегодня вечером он решил нанести ответный ход, еще раз посетить логово мотоциклистов. Но сделать это одному, без Глории. Достаточно испытывать судьбу. Он больше не имеет права рисковать ее жизнью. На Влада Шелешева рассчитывать не приходится: он сказал, что оставит на кладбище человека, лишь бы отвязаться от него. Юнгов и так достаточно перетерпел на постоялом дворе. Ну а с Карпатовым все ясно — он просто запрет его на засов, если узнает о его замысле. Значит, пойдет один. Там, в склепе в стене была еще одна едва приметная дверь, которую он высветил фонариком, и, может быть, один из ключей подойдет к замку?

За обедом Глория изредка бросала на Тима внимательные взгляды, а затем вдруг сказала:

— Знаете, что у вас написано на лице?

— Что же? Японские иероглифы?

— Нет, вполне читаемо по-русски. Вы вечером решили оставить меня одну, а сами отправитесь на кладбище. Возможно, даже дадите мне снотворное, чтобы я крепче спала. Верно?

Тероян отложил вилку, чуть не подавившись бифштексом.

— Ну откуда у вас такие способности? — спросил он. — Вы что ясновидящая?

— Просто, если рассуждать логически, мы должны предпринять против мотоциклистов контрмеры. И где можно искать следы этого маньяка-Квазимодо, если не там, в склепе?

— Вы угадали, — согласился Тим. — То, что произошло с нами на постоялом дворе и на Ярославском шоссе, — события одной цепи. А конец ее, по крайней мере видимый для нас, — тянется в склеп. Кто за него держится там — пока неясно. Но вам больше не стоит рисковать. Мы и так дважды спаслись лишь чудом. Учтите, я не знаю, что и кто может поджидать нас в склепе — Хашиги, Мавр, Серый, Алекс, его сыновья или кто-то иной? И что они там творят.

— Вот и надо это проверить, — твердо сказала Глория. — Мы уже близки к разгадке. Я чувствую, что сегодня нам непременно повезет. И кроме того…

— Продолжайте, — попросил Тим, видя, что девушка как-то замялась.

— Сегодня ночью, во сне, я почти увидела лицо того человека. Я точно знала, что это он — Квазимодо, тот, который стоял за моей спиной, который неожиданно подкрался, когда я смотрела на экран. Я оборачивалась, но он снова и снова оказывался позади меня. Это было невыносимо — его невозможно ухватить. Но еще бы немного, чуть-чуть… А когда я проснулась и вышла из комнаты — вас не было. Куда вы уезжали? Простите мое любопытство, я не имею права связывать вас, но, может быть… может быть, вы встречались… с любимой женщиной? Тогда я просто бестолковая дурочка, что не поняла это сразу и так стесняю вас.

Тероян улыбнулся, глядя на ее растерянное, огорченное лицо. Он и не предполагал, насколько прочно и крепко вошел сам в жизнь девушки. Она говорила вполне искренно, да эти глаза, плещущие синевой, и не могли лгать.

— Нет у меня любимой женщины, — ответил он. — Я просто хотел прогуляться от бессонницы. Но меня заинтересовал ваш сон. События, которые ему предшествовали, и вызвали в подсознании образ… этого человека. Значит, мы на верном пути. Еще немного — и вы вспомните все.

— Тем более, я должна сегодня же отправиться вместе с вами. На кладбище, в склеп, куда угодно. Хоть на дантовские круги ада. И знаете что еще? Я очень рада.

— Чему? — спросил Тероян, убирая посуду в раковину.

— Тому, что у вас нет любимой женщины, — ответила Глория, как-то быстро вспорхнув и оставив его одного. Тероян лишь покачал головой, не зная: радоваться ее словам или огорчаться? Теперь надо было подготовиться к предстоящему мероприятию. Очередная поездка в тот район грозила многими неожиданностями. Невольно Тим сравнил себя и Глорию с мотыльками, упорно стремящимися к обжигающему огню лампы. Что сделать, чтобы обезопасить их путешествие? Тероян достал с антресолей купленный когда-то по случаю пневматический пистолет, который годился разве только на то, чтобы пугать ворон; положил его в карман куртки. Потом взял из ящика газовый баллончик для Глории, сомневаясь, правда, работает ли он вообще (с тем, что девушка отправится вместе с ним, Тим уже смирился). Для нее он также подобрал из своего гардероба легкую спортивную куртку с капюшоном. Приготовил на всякий случай и свою походную аптечку — мало ли что может понадобиться?

Они решили выехать из Москвы в девять вечера. До этого раза три звонил Олег Карпатов, словно бы проверяя — на месте ли Тим и Глория? И у Терояна сложилось неприятное ощущение, что его школьный приятель, полковник МУРа, в чем-то подозревает его. Уж не в том ли, что он и есть этот пресловутый маньяк-Квазимодо? И все из-за ночных поездок и дурацкого скальпеля, выпавшего из кармана? Но ведь точно так же Карпатов мог подозревать и Глорию, считая ее невменяемой, способной на любые неосознанные поступки? Кроме того, и в ее руках он видел бритву, когда она играла с его детьми, и сама девушка никак не могла бы доказать свое алиби ни по одному из случаев. Все это было настолько нелепо, глупо и гнусно, что Тероян поначалу страшно разозлился, разволновался, решив послать Олега куда подальше, если он позвонит еще хотя бы раз; но потом успокоился, понимая, что и Карпатов находится все последнее время на взводе — почему же и ему не отказать в ослаблении рассудка? Тим даже с долей юмора подумал: не добавить ли ему в свой блокнот — после всех подозреваемых — еще два имени, Терояна и Глории Мирт. Вслед за Владом Шелешевым. И тотчас же он почувствовал, насколько запутался сам, внеся в этот черный список имя одного из своих друзей. Какое же он имеет право осуждать других?

Часов около восьми позвонил и сам Шелешев. И он словно бы проверял: дома ли Тим? Разговор получился прохладным, натянутым, Тероян так и не смог преодолеть своего предубеждения. Брошенное зерно подозрительности давало всходы.

— Что ты собираешься делать вечером? — спросил Влад.

— Ничего, лягу пораньше спать, — уклончиво отозвался Тим.

— И правильно сделаешь. Не мотайся никуда, — в голосе Шелешева Терояну послышалась скрытая угроза. Он вновь разозлился и задал идиотский вопрос:

— Влад, кто твой любимый французский писатель?

— Виктор Гюго, — насмешливо ответил Шелешев, вешая трубку. Он говорил серьезно или издевался? Или нарочно вызывал огонь на себя, вздумав поиграть с Тимом в кошки-мышки? Может быть, его поездка вместе с Терояном к Мавру была последним предупреждением, обставленная театральным антуражем?

Еще один звонок, за несколько минут до отъезда, был от Георгия Юнгова, и этот «мушкетер» из их дружной, преферансной компании понес вообще какую-то сущую околесицу. Сначала он долго изъяснялся в любви Ларисы к Глории, о том, какое впечатление произвела девушка на его сестру, а когда у Терояна кончилось терпение, Жора вдруг сказал:

— Недавно я смотрел фильм, американский, как в одном провинциальном городке появляется маньяк-убийца, наводящий ужас на все население.

— Ну и что? — тяжко вздохнул Тим.

— Его упорно ищет начальник полиции. Просто на уши встает от напряжения.

— Жора, мне некогда. Закругляйся.

— А ты куда-то торопишься?

«И этот проверяет — останусь ли я сегодня дома?» — подумал Тероян.

— В постель, — отозвался он.

— Дело хорошее, особенно, если постель нагрета.

— Не хами. Так в чем смысл твоей байки?

— А в том, что сам начальник полиции и оказывается этим маньяком. Просто у него уже давно, оказывается, крыша поехала. Вот и все.

— Что ты имеешь в виду?

— Это тебе одна из версий по поводу Квазимодо, — засмеялся Юнгов. Шучу-шучу. Ну, будь здоров. Будешь где-нибудь поблизости — заезжай.

Тероян бросил трубку и выругался (хорошо, что он был в комнате один). Определенно, в их преферансной команде произошел раскол, какая-то трещина прошла по школьному братству.

Появилась она сама собой или была чьим-то злым умыслом? Кого Квазимодо? Хотя Тероян и не сомневался, что Юнгов действительно шутит, довольно скверно, но без задних мыслей. Он всегда относился к Карпатову несколько пренебрежительно, как к постоянному сопернику за лидерство, но следует ли смеяться в столь серьезных вопросах? Карпатов — Квазимодо. Что же, и его теперь заносить в блокнот? А может быть, тогда и самого Юнгова? И всех родных, близких? И весь свет? Любой человек — тайник, хранящий в себе множество секретов и загадок, и ключи от него потеряны, неведомы даже ему самому. И каждый может играть двойную, тройную роль в этой жизни, порою и не догадываясь о том, искусно обманывая и других, и — прежде всего — себя. Но подозревать всех во лжи, не верить никому — не страшный ли это грех, не смертельнее ли он самоубийства?

— Я готова, — Глория вошла в комнату. И при виде ее Терояну стало как-то спокойнее на душе, развеялись, сгущавшиеся вокруг чары, стали исчезать смутные тревоги, а тьма безверия лишь слегка коснулась его своим крылом, отступив прочь. «Нет, — подумал вдруг Тероян. — Не что бы она делала без меня, а что бы я без нее делал?»

Выехав на Ярославское шоссе, они минут через тридцать достигли знакомой развилки, которая вела к столь памятной им харчевне. Круто развернувшись, Тероян не снижая скорости, промчался мимо постоялого двора, опасаясь, что его все же узнают, заметят. Но дом имел какой-то нежилой вид: окна погашены, зонтики и столики перед входом убраны, и вокруг не было видно ни души. И все же каким-то шестым чувством, всколыхнувшейся в нем тревогой, Терояну почудилось, что кто-то смотрел на них сквозь затемненное окно, запечатлел пронесшиеся «Жигули». «А, Бог с ним!» — подумал Тероян о том, кто, возможно, находился в засаде. С Алексом и его сыновьями он еще успеет разобраться. Сейчас главное — Серый. Тероян помнил, что в ту ночь на постоялом дворе. Оттуда выехал фургон с одним из «кабанчиков» — после встречи с мотоциклистом. Куда он отправился? У Тима были свои предположения на этот счет. Как и на то — откуда в бункере взялись эти страшные куски мяса, предназначавшиеся, возможно, на корм нутриям.

«Жигули» проскочили тропинку, которая вела к старому кладбищу и, сделав небольшой крюк по проселочной дороге, подъехали к нему с другой стороны. Оставлять здесь машину было рискованно. Тероян свернул в лес, отогнал «Жигули» поглубже в ельник и выключил зажигание.

— Ну все, — сказал он. — Пошли. Накиньте на всякий случай капюшон, А газовый баллончик вам для самоуспокоения. Встретите приведение — не нажимайте, все равно не подействует. Только разозлите.

Они направились в сторону кладбища, в почти одинаковых черных куртках с капюшонами, изредка подсвечивая себе дорогу фонариками, сосредоточенные и молчаливые. Стрелки на часах показывали начало одиннадцатого. Можно было пройти к древним руинам через изломанную изгородь, но Тероян, опасаясь, что Глория наколется на ржавую проволоку, повел ее к дорожке, которая когда-то считалась центральной, и именно от нее начинался главный вход. Позади осталась полусгоревшая сторожка, развалины часовенки. Забелели могильные плиты, каким-то чудом уцелевшие нехитрые памятники, хотя многие из них были изломаны, искорежены, словно бы с содранными кожей и мясом, с отломанными конечностями, головами. И совсем уже странным казалось то, что тут и там виднелись вскрытые, выпотрошенные могилы, оскверненные вороватыми кладбищенскими шайками в поисках добычи — что они могли найти на убогом деревенском кладбище, кроме истлевших костей да нательных крестов? И эти зияющие ямы, будто бы покинутые мертвецами, казались ловушками для двух идущих мимо людей.

— Похоже, что мы заблудились, — шепотом произнес Тероян. — Где искать этот склеп? Налево?

— А я думаю — направо, — так же тихо ответила Глория. Где-то позади них что-то хрустнуло. И вновь наступила тишина. Тим потушил свой фонарик. То же самое сделала и Глория.

— У меня такое чувство, что за нами кто-то наблюдает, — прошептала она.

— Ерунда, мы здесь единственные живые люди, — отозвался Тероян, хотя и у него, когда они проходили мимо часовенки, сложилось подобное ощущение. Значит — налево?

— Направо, — упрямо сказала девушка. Тим вздохнул.

— Ну ладно, ведите, — согласился он, включая фонарик. Идя за Глорией, он все время прислушивался к тому, что происходит за спиной — больше подозрительных звуков не было. Но ему нестерпимо хотелось обернуться, посветить в темноту: что там прячется, кто, какая опасность следует за ними по пятам? А то, что они не одни здесь, Тим начинал чувствовать все острее.

— Вот он — склеп, — торжествующе произнесла Глория. — Кто был прав?

— Вы, вы, — успокоил ее Тероян. — Не говорите так громко.

— А кого вы боитесь разбудить? — глаза девушки блестели, а в лунном свете казались иссиня-черными. Они почти горели, как два уголька, и порою в них мелькали красные искорки. Все в ее виде говорило о победительной силе, излучало необоримую страсть.

— Глория, такой я вас вижу впервые, — с удивлением сказал Тероян, не зная — радоваться ему этой перемене или огорчаться? Что с ней?

— Просто я перестала бояться, — улыбнулась девушка. — Сама не пойму почему? Может быть, это кладбище так повлияло на меня? Теперь мне сам черт не страшен! Я где-то растеряла свой страх… Он исчез, Тим. Это правда.

— Вот и хорошо, — ободрил ее Тероян. — Но не будем терять голову. Я понимаю, что вы чувствуете себя сейчас почти ведьмой…

— Вы угадали, — перебила его Глория. — Именно так. Именно нечто подобное со мной и происходит. Возможно, я возвращаюсь в свое первоначальное состояние?

Она вся искрилась, сияла и, откинув назад голову, потянула к Терояну руки с разжатыми пальцами.

— Хватит шутить! — рассердился Тим. — Что-то вы совсем развеселились. И очень некстати. Мы еще не знаем — что ждет нас впереди.

Он сильно сжал ее протянутую ладонь и повел за собой, к белеющему впереди склепу. Девушка чуть упиралась, но следовала за ним.

— Какой же вы всегда… серьезный, — говорила она. — Мы ведь не в консерватории, где даже лишнего вздоха не сделаешь.

— Но и не в цирке, — откликнулся Тим.

— А вы, наверное, и в детстве были букой. И никогда не смеялись. Не то, что ваш друг, Юнгов. Вот уж весельчак-то был!

— Точно. Вот с ним бы и пошли на кладбище.

— И пойду. В следующий раз.

— Если будете так шуметь, то следующего раза не наступит. Вы всех мертвецов на ноги поднимете, — Тероян выпустил ее руку и остановился. Он был сердит на нее. Да еще эти ее слова о Юнгове… Девушка встала рядом, коснулась его плеча.

— Тим, — примирительно сказала она. — Давайте не будем ссориться. Я обещаю, что стану ходить по кладбищам только с вами. И больше ни с кем.

— Утешили, — вздохнул Тероян. — Ладно, вот он, склеп. Посветив фонариком, он шагнул внутрь. И вновь почувствовал какой-то могильный, смрадный воздух, словно здесь все еще продолжал лежать невидимый покойник. Но склеп был пуст, и место на пьедестале — свободно. Все вроде бы оставалось по-прежнему, как в прошлый раз. Но так лишь казалось на первый взгляд. Осматривая помещение, Тим обнаружил на полу длинную белую прядь волос, а в углу валялись еще две пустые бутылки из-под водки.

— Для кого-то этот склеп стал излюбленным местом отдыха, — произнес Тероян, выпрямляясь.

— Смотрите — на стене кровь! — взволнованно сказала Глория, светя фонариком. В том месте, куда падал луч, расплылось бурое, «генсековское» пятно, словно сам бывший президент приложился к этому месту своим лбом, оставив отпечаток.

— Ну, прошла ваша охота шутить?

— Оставьте, — жалобно ответила она. — Мне кажется, здесь кого-то убили…

— Или убивали, — поправил ее Тим. — Долго и медленно. Поглядим, что это за дверь в стене. И куда она нас приведет.

Захватив с собой массивный ключ с бороздками, Тероян угадал его предназначение. Он точно вошел в замочную скважину, провернувшись два раза. Дверь поддалась, со скрежетом отворилась. Тонкие лучи фонарей осветили помещение. Оно оказалось гораздо меньшим, чем склеп, и напоминало небольшую нишу. Вроде хозяйственной комнатки, где хранятся совки и метла. Для чего она предназначалась прежде, можно было только догадываться. Но сейчас в ней хранились совсем другие инструменты.

— Господи! — проговорила Глория. — Да здесь целый набор средневековой инквизиции!

— Похоже, вы правы, — Тероян потрогал свисающие со стены цепи с зажимами для рук и ног, ошейник с острыми шипами внутри. Рядом на полочке лежали длинные острые иглы, измазанные кровью, ножи различных размеров, скальпели, бритвы, еще какие-то непонятные приспособления, но служащие единственной цели — причинить боль и мучения жертве. В углу стоял обоюдоострый меч. По одной стороне лезвия шли выгравированные цифры «666», по другой — слова: «Я твой Сатана». На лавке валялись капюшоны, маски, хасидские шляпы, перчатки с перепонками между пальцев. Тут же лежало несколько книжек. Тероян поднял одну из них, раскрыл.

— Боюсь ошибиться, но кажется, это — Тора, — сказал он, беря другую книгу. — А здесь уже с картинками. Целое пособие, как правильно втыкать иглы, чтобы вытекала кровь. Начиная с животных, кончая людьми. Кошерная наука, — он бросил книжку обратно. — Гой приравнивается к скотине. Знакомо. На хорошенькую секту сатанистов мы тут набрели.

— Хорошо бы все это сжечь, — предложила Глория.

— Вместе со всей сектой, — добавил Тим. И тут же предостерегающе поднял руку. — Тихо.

Где-то вдалеке, а может быть, и рядом — из-за толстых стен трудно было разобрать четко — слышалось урчание мотора. Нет, нескольких моторов, мотоциклетных. Глория выжидающе смотрела на Терояна.

— Пора уходить, — произнес он. — Если еще не поздно…

— Спрячемся здесь?

— Нет, — Тероян поспешно вытащил девушку из этой страшной ниши, запер дверь, и они, чуть не налетев на пьедестал, поторопились из склепа. Моторы ревели совсем близко; на дорожках, среди деревьев и могильных плит блестели огни фар.

— Туда, за склеп! — приказал Тим. В темноте, не включая фонариков, они побежали вдоль стены, спотыкаясь и чуть не падая. Внезапно Тероян остановился как вкопанный.

— О, идиот! — простонал он. — Ключ! Я оставил в дверях ключ. Я успею вернуться, а вы лежите и не шевелитесь, — Тим бесцеремонно толкнул девушку на землю и побежал назад. Шум моторов слышался со всех сторон, но огни мелькали еще далеко.

Ворвавшись в склеп, он включил фонарик, метнулся к нише, вытащил ключ. Но обернувшись, понял, что уже опоздал. Мотоциклисты подъехали к склепу, слезали со своих «жуков», громко переговаривались. Тероян прижался в углу, возле входа, нащупал в кармане куртки пневматический пистолет. Он надвинул на голову капюшон и стал ждать. Нервы были натянуты, все тело напружинилось, но пульс бился ровно, а в темноте лишь по-волчьи поблескивали глаза. Он опасался не за себя — за Глорию, чтобы она как-либо не проявила свое присутствие.

В склеп вошли сразу два человека, спиной, таща что-то тяжелое; за ними — еще трое, освещая дорогу первым. Они так были заняты своей ношей, что не смотрели по сторонам. Вошло еще несколько. Тероян выжидал. У всех были включенные фонарики, зажег свой и он, низко наклонив голову. Он уже заметил: на всех мотоциклистах были надеты почти такие же куртки с капюшонами, как и у него. И Тим делал все, чтобы не привлечь к себе внимание, смешаться с сатанистами. И это ему пока удалось. Он сам не мог понять — почему? Видно, все они уже были одурманены каким-то зельем.

— Кладите ее на алтарь и раздевайте! — услышал Тим чей-то властный голос. Он чуть приподнял голову, всмотрелся. Узнал в произнесшем эту фразу того парня с медальоном, с которым столкнулся в харчевне, когда впервые увидел Глорию и отнял ее у них. Из-за спин сатанистов Тероян наблюдал за происходящей сценой. Они положили на пьедестал девушку со светлыми волосами, и Тим вздрогнул: ему показалось, что это — Глория. У нее были похожие на нее черты лица, глаза закрыты. Но это была не она, другая. Девушка находилась в состоянии опьянения, или тоже одурманена чем-то? Теми таблетками, циклодолом? Голова ее безвольно висела на плечах. По лицу даже скользнула слабая улыбка. Тот же парень потребовал:

— Приведите же ее в чувство! Нам нужно, чтобы она знала, что происходит. И ощущала каждой клеточкой своего тела. С девушки сорвали всю одежду. Теперь она лежала на пьедестале совершенно нагая, и белизна ее тела среди черных курток была страшна, но и прекрасна. Она напоминала цветок, который готовились срезать. В склеп вошло еще несколько сатанистов, встав рядом с Терояном.

— Брат! — обратился к одному из присутствующих Серый (Тим понял, что это именно он). — Открой дверь в хранилище и приготовь все необходимое. Сатана ждет!

Кто-то поспешил отпереть дверь в нишу, кто-то стал наносить на тело девушки точки кусочком угля. Сатанисты оживленно задвигались. Краем глаза Тероян увидел, что в склеп вошел еще один человек в капюшоне. Но он был ниже всех ростом, да и куртка немного иная, а через секунду Тим с ужасом узнал в нем Глорию. Она шагнула вперед, встретилась взглядом с Терояном. «О, Господи! Что она тут делает?» — подумал он.

Тим предостерегающе поднес палец к губам, но она уже увидела девушку на пьедестале и не смогла сдержать слабого возгласа. Один из сатанистов обернулся к ней.

— Брат, ты опаздываешь, — ворчливо произнес он. Взгляд его снова обратился к черному действу на пьедестале, но еще через мгновение он вновь обернулся и с удивлением стал всматриваться в Глорию.

— А ты… — начал было он, но тотчас же оба сцепленных кулака Терояна опустились ему на голову, и сатанист рухнул на пол. Все произошло мгновенно: хватило нескольких секунд, чтобы выскочить из склепа. И Тим с Глорией уже бежали по кладбищу, не разбирая дороги, перепрыгивая через разрытые могилы…

Они слышали за спиной шум погони, яростные крики, вопли, мелькали лучи фонариков и включенных фар, но все-таки у них было небольшое преимущество во времени. Уже взревели моторы и сатанисты понеслись по дорожкам, отсекая им путь. Кто-то упорно и тяжело бежал за ними. Тероян обернулся и наугад произвел несколько выстрелов из пневматического пистолета. В темноте эти хлопки могли показаться боевыми пулями. Так и вышло: преследователи отстали, попрятались за плитами. Пригнувшись, Тим и Глория помчались дальше. Вновь раздались хлопки, но теперь уже стреляли по ним. Рядом с ними взметнулась каменная крошка. Сбоку отлетела срезанная ветка. Тероян толкнул Глорию за какой-то памятник.

— Вот теперь нам будет жарковато, — произнес он. Высунувшись из-за каменного плеча, выстрелил раз пять — в разные стороны. — Ничего, они не скоро сунутся. Какого черта вы пошли в склеп?

— Я беспокоилась о вас — вот какого черта! — так же сердито ответила Глория.

— Вы без меня пяти минут прожить не можете, — Тим выстрелил еще несколько раз. Пистолет был заряжен пятьюдесятью шариками. — Вы как маленький ребенок! — в ответ постреливали довольно часто.

— А может быть, я люблю вас? — с вызовом сказала Глория. Тим притянул ее голову к себе и поцеловал.

— Я тоже, — произнес он. — Но мы выбрали неудачное место для объяснений.

— Раньше надо было думать, — вполне резонно отозвалась девушка. Неожиданно начали стрелять позади них, и Тероян дал целую очередь в ту сторону.

— Обложили, — огорченно сказал он. — Как бы нам перебраться в другое место, более спокойное? Где бы мы могли продолжить нашу беседу.

— Только на небеса.

— Далековато будет.

— Зато надежнее всего.

— Но мне хотелось бы прожить с тобой земную жизнь.

— Мне тоже, Тим.

Они снова поцеловались. Стрельба вокруг них пошла еще интенсивнее, но какая-то странная: словно палили со всех сторон и во все подряд. Неожиданно брызнула осколками одна из включенных фар, кто-то вскрикнул. Неслись какие-то четкие команды, завязался и вовсе непонятный бой возле оставшегося далеко позади склепа. А их каменный памятник почему-то перестали обстреливать.

— Они там что — с ума посходили, обкурились совсем? — произнес Тим, словно ему было обидно, что их как бы оставили в покое. Высунувшись, он пытался разглядеть — что же происходит на кладбище?

— Спрячь голову, Тим, — попросила Глория, притянув его за плечи. Тебе так и не терпится куда-то удрать от меня. Радуйся, что мы наконец-то остались одни. Пусть они там хоть все передерутся и перестреляются.

— И то верно, — согласился Тероян, обнимая ее. Он держал в своих объятиях самую прекрасную девушку на земле, и ему сейчас ни до кого не было дела. Разве могло что-либо сравниться с этими счастливыми мгновениями?

Минут через пять стрельба совсем прекратилась, погасла, словно залитый водой костер. И где-то далеко стихли рычащие моторы. Но на кладбище кто-то оставался: лучи фонариков продолжали мелькать среди деревьев и могильных плит. Тероян на всякий случай вновь приготовил пистолет. И тут где-то неподалеку, может быть, метрах в десяти от них раздался насмешливый голос:

— Тим, Глория, хватит обниматься, выходите! Это говорил Владислав Шелешев.

Загрузка...