Оборотный случай

Глава I. Сухопутный транспорт и то безопаснее

Веора! Знаете, какие прекрасные и скрытые чудеса кроются под этим, казалось бы, обычным названием? Никогда не видел ничего лучше, чем мои родные места. Хотя, я дальше стен, таких же старых, как и сама Веора, не бывал, почти всю жизнь прожил в ней. Редкие случаи походов по Вонгскому лесу слишком редки, чтобы о них упоминать.

Это не такой уж и древний город, хотя некоторые говорят, что он намного старше, чем кажется. Не хочется верить в то, что его твердые стены считаются в стране недавно возведенными.

Я давно знаю Веору, всегда жил в ней. Обычно меня боялись отпускать одного даже за стену погулять. Лес за стенами слишком опасен, сам понимаю. Может, поэтому город и кажется мне прекрасным? Ну, что-то в нем все-таки есть. В названии это «что-то», в знаменитой Гильдии Магов, где верно служили стране мой прадед, дед и отец, в моем родном доме или в крепком «веорском стекле», тоже не менее знаменитом? Не осмелюсь сказать. Не знаю. Веора мне всегда нравилась; я читал старые книги на чердаке, в них рассказывалось про другие города — Дерагол, столицу нашей Тарии, Таргарас в Северных Поселениях, немного про Южную Тарию, море Ангуин и Серый океан… Родные места все равно были лучшими, какие бы прекрасные пейзажи, диковинные звери или чудесные сокровища не описывались в других странах и городах. Меня еще заставили вызубрить всю историю Тарии, и теперь я знаю про нее довольно много, но все-таки недостаточно для хорошей и достойной жизни, как говорил дедушка…

Еще меня стараются отсюда прогнать. Кто, спросите вы? Родители. Они хотят, чтобы я учился в Дераголе, стал магом вместе со старшим братом и возвращался с заданий, гордый собой и своей страной. «Хороший маг должен быть и хорошим воином», — приговаривал мой отец, намекая на то, что мне нужно будет пройти еще и воинскую подготовку. Конечно, намек двуличен: просто он не может смириться с тем, что мне живется легче, чем ему в мои годы, и хочет усложнить ситуацию.

Мне не хочется быть воином, в отличие от моего брата. Он твердит, что «ты должен закалиться и окрепнуть». Ему легко говорить! А я — большой домосед. Еще гнуть спину в армии Тарии — тьфу! Не обязательно в этом столетии начинаться какой-нибудь войне. Пусть это и почетно, служить на благо стране, и близка перспектива стать всеми уважаемым магом, но я откажусь. Да и к бою непригоден — с детства не слишком силен. Брат (на то он и старший) надо мной насмехается, но он же не был в моей шкуре! Вот тогда бы посмеялся я. Но нет же. Онир старше, сильнее и поэтому помыкает мной, как хочет. Но настанет день, когда я ему отплачу за все те лишения, которые испытывал в течение девятнадцати лет жизни! Это мои мечты, разумеется. Хотя, он делал для меня и хорошее. Не буду рассказывать вам, что. В другой раз; просто долго вспоминать, из памяти уже выветрилось.

Ну, так вот: в один прекрасный вечер мы с братом и двумя друзьями отправились в Дерагол. Пеший путь до столицы занимает несколько месяцев через горы, болота, моря и боги знают что еще. К огромному моему счастью и разочарованию брата, любившего пройтись пешком, в Веоре можно было воспользоваться порталом. В Веоре жил знакомый отца, старый маг, и он мог помочь с порталом в Дерагол. Итак, мы пошли в дом старика-портальщика, и вот к чему нас этот поход привел…

— А она мне и говорит, мол, я за вами уже давно слежу и по уши влюбилась, хочу за вас замуж. Что же делать, думаю я, у меня же Хаидиса, как я ей объясню? Двоеженцем быть не собираюсь. Вы, ребята, очень вовремя пришли и спасли меня. Теперь мне всего-то надо не попадаться ей на глаза, жить в лесу, например, — рассказывал нам молодой стражник Далон, мой друг. Его спутники не находили ничего лучше, чем смеяться в ответ. Среди них было еще три человека, в их числе и моя скромная персона.

Как показало время, Далон был надежным человеком и хорошим другом, всегда принимавшим мою (то есть правильную) сторону. У него были светлые вьющиеся короткие волосы, красивое лицо всегда словно улыбалось. Карие глаза тоже внушали дружелюбие. Они были такими добродушными, что я никогда не сумел бы вплести в их взгляд ни презрение, ни зависть, ни тем более злость. Одет он был в кожаные доспехи с металлическими вставками для крепости, на поясе ждал своего часа острый кинжал длиной с локоть, интересный тем, что состоял из прозрачного металла. На голове у франта красовался обруч из червонного золота с цветком нарцисса из драгоценных камней, такой мог себе позволить лишь кто-то вроде сына начальника стражи округа. Такой, как мой друг.

Пусть и не сможет Далон стать настоящим магом в силу отсутствия способностей, но ради того, чтобы нас проводить, он согласился сбежать с работы. Я знал, что если вовремя приду, спася его от признаний безумно влюбленной поклонницы, и немножко попрошу, он поддастся уговорам. Раньше он со своего поста не уходил никогда.

Мы шагали по видавшей всякое мостовой, которой окружены, словно острова морем, все дома в городе. Ни следа зубила — но камни были настолько ровными, как если бы их на заказ людям выточила лично сама Природа. Дома в Веоре красивые… Ох, как я беден на язык! Подавляющая часть населяющих город — люди состоятельные, и каждый из них позаботился о красоте своего жилья, а я просто называю их «красивыми»! Веора слывет одним из богатейших и красивейших городов Тарии. Порог почти каждого дома выдолблен из необычного камня, продолжается крепкой деревянной дверью, расписными стенами, резными ставнями, прикрывающими хрустальные окна, и заканчивается покрытой отменной черепицей всех мыслимых цветов крышей. Причем я сейчас перечислил лишь обязательные архитектурные детали, а дома без чего-то необычного и радующего глаз — редкость. Например, у родного дома одного из моих спутников по каждой стене ползет старинной работы очень реалистичный бронзовый змей.

Этот мой друг, Стяк, был наивен, неопытен в жизни и невысок. Волосы, раньше лежавшие спокойно, вдруг ни с того ни с сего начали виться, но даже это у них получалось как-то неправильно, и получившаяся грива была похожа на гнездо чудовищно неопрятного и, если это возможно, пьяного вусмерть голубя. Нос Стяка был чрезвычайно похож на птичий клюв.

Для прибавки храбрости он просунул правую руку внутрь куртки и схватился за ремешок от своей любимой пращи, с которой никогда не расставался. Она даже получаса не могла спокойно провисеть на его талии, куда он ее постоянно привязывал. Нет, Стяк отлично понимал последствия: стоило ему вооружиться, как штаны лишались своего пояса и стремились оставить его простенькую зеленую рубашку и упасть вниз. Это его не особо волновало, видимо, старая привычка оказалась сильнее зова логики.

Ему было все равно куда идти, лишь бы подальше от дома, где ему было несладко находиться. Неблагополучная семья. Друга моего я считал самым сильным человеком, которого знал за всю жизнь, он отлично держался, несмотря на все невзгоды. Мне, домоседу, было очень сложно понять тягу к «дикости». Но Стяк тоже был хорошим человеком и другом. Насчет доверия… В далёком прошлом он несколько раз меня подводил, но это не было поводом не доверять ему в настоящем. Вообще мы были знакомы со Стяком прямо с пеленок. Как в народе говорят, «когда с меныром на равных общался»; ведь меныры очень маленькие, взрослые представители не достигают в высоту больше аршина.

Уже почти ночь, но до сих пор туда-сюда по своим незначительным делам бегает чернь. Низший класс: грязные, вонючие, малоимущие люди без родословной. Самые богатые из таких имеют максимум небольшой магазинчик, но лишь немногие.

Я слышал, в других крупнейших городах Тарии социальные различия не так резки, поэтому, если вы родом не из Веоры и вам мое, кстати, привычное для всех окружающих отношение к простонародью кажется неподобающим, прошу меня простить. Вот, мой брат, к примеру, полностью разделяет такое неуважение: толкнул какого-то босяка со старым номером «Веорского вестника» в руке, дерзнувшего натолкнуться на облаченного в доспех аристократа.

«Аристократ», Онир, был самым старшим из нас. На лице была парочка небольших шрамов, оставшихся еще с детства, недлинной, но жадной бородой заросло пол-лица. Не такой, как у простых горожан, конечно, он постоянно подравнивал ее и не давал наглеть, соблюдая строгую длину волосков. Зеленые глаза, несколько тусклые, на мир смотрели словно свысока. Длинные, до плеч, волосы падали на боевую броню из мутного коричневого «веорского стекла», прочного, как качественная сталь, за крепким поясом из кожи морского ящера был небольшой булатный меч. Что сказать, брат любил приодеться! Он неплохо раскошелился, чтобы теперь щеголять в хорошей одежде, чуть ли не кричащей всем окружающим о его социальном статусе. А остальные были вынуждены идти в простых рубашках и куртках, хотя, сказать по правде, я не особо забочусь об одежде, это не показатель души. Даже простолюдин (нет, я не защищаю этих неблагородных, но иногда так бывает!) в грязных лохмотьях может быть человеком получше богача в самых новых, качественных и никому не нужных вообще-то нарядах. Стыдно как-то, конечно, но я вполне могу сойти за простолюдина, если судить по одежде: одна из моих причуд, которая идет наперекор чести семейного герба и богатой родословной.

— Вот я, наверно, стану магом. Но буду уметь сражаться! Воин из меня тоже должен получиться отличный. За что ни возьмусь, все получается… Иногда я всерьез задумываюсь, может быть, это проклятье… — Задыхаясь от завышенного самомнения и лишней гордости, мой брат дал начало новой темы в разговоре, одновременно ковыряясь в сумке в поисках бутылочки с водой.

— Я никогда не хотел быть магом, — вплел Далон.

— Да я знаю. Знаешь, магия вещь полезная, но опасная. Умереть раз плюнуть. Зато власть большая, особенно если в Гильдию примут.

— Поэтому и хочешь? — Едко улыбнулся я.

— Может быть…

— Я в будущем открою маленький магазинчик и буду торговать в нем, — мечтательно протянул Стяк, дождавшись всеобщего молчания. На тему будущего трудоустройства у него отводилась особая ниша в сознании, большая, часто навещаемая и украшенная всем тем, на что было способно Стяково воображение. Он мог нудить на эту тему часами.

— Известности и всеобщего признания ты не добьешься, — впустив в свои слова маленькую, но желчную каплю презрения к неизвестности, сказал Онир.

— Я за этим и не гонюсь. Известности и так в моей семье слишком много было.

Стяк немножко покраснел, похоже, из-за того, что на него было обращено очень много внимания, или же из-за попыток самоотверженно защитить свои интересы.

— Я хотел бы быть начальником Веорской охраны, — причмокнул Далон.

— Сначала нужно стать простым охранником, — хохотнул Онир. — Но если титул передается по наследству, то все в порядке.

— Уж постараюсь.

— Академия в Дераголе, куда мы направляемся, тебе в этом хорошо поможет. Она и к Гильдии Магов путь может проложить, — вставил я.

Стяк споткнулся.

— И известность тоже будет большая?

— Наверно же.

— Я не хочу…

Онир схватил Стяка за шиворот при попытке того дезертировать. Тому ничего не оставалось, как сдаться на милость сильнейшего, вздохнуть и поплестись следом.

Его отец был знаменитым магом и путешественником прошлого, героем во многих сражениях. Потом после нескольких несчастливых лет, четыре года назад, он исчез из жизни Стяка и его матери. До этого умерли и его бабушка, и дедушка. Мать трудилась день и ночь, Стяку тоже пришлось работать, как раз часто бывать торговцем, благодаря одному дальнему родственнику устроившись на хороших условиях. Тогда мы его называли рабочим аристократом. Многочисленные раздоры, вызванные тем, что у него с матерью были совершенно разные характеры, также ни к чему хорошему не приводили. Одним словом, от чести семьи осталась лишь память.

— А хотелось тебе стать не торговцем и амулетики продавать, а путешественником, как Дивл Суровый? — С львиной долей бестактности спросил я у Стяка.

— Нет, я не буду как отец. Если буду проживать жизнь как он, то повторю его ошибки. Ни к чему, — ответил мой друг, немножко помрачнев.

— Редви, ты хотел бы стать магом? — вступился за Стяка Далон, переведя тему.

Мой отец был членом Гильдии, и у меня тоже бывали с ним ссоры. Но этот вопрос доставил меньше грусти. Я ответил:

— Наверно, я им стану. Иду ведь учиться на такого. Хотя магом быть хочется, делам страны я не посвящу жизнь, — признался я.

— Я стану магом, уважаемым и великим, — наслаждаясь каждым словом, произнес Онир, так сильно излучая самодовольство, что пробегающий рядом мальчишка, по неосторожности бросивший на моего брата взгляд, принялся прямо на ходу тереть оба глаза и со всех своих босых ног врезался в телегу с картошкой. Впрочем, может, это вечерняя мошка ему в глаз попала.

Конечно, вряд ли все произойдет так, как намечаешь. Это одно из главных правил жизни, и никак иначе. Онир на такие мелочи внимания обычно не обращал.

— Ты еще крепкий старик! — крикнул я известную шутку и, шутя, грохнул Стяка по спине. Разряжал обстановку. Он отпрянул от меня, словно его ударили по голове живой щукой:

— Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня бьют по спине! Я тебе сто раз говорил!

Мы рассмеялись, и в этот момент по моей спине ударила рука Стяка. Сильно ударила, но я не обиделся — заслужил. Конечно, промолчал, но деланно насупился.

— Что это? О, что это? — Картинно завопил через несколько шагов Онир и бросился своей тушей на меня. Удалось выдержать его только тогда, когда большая часть тела Онира находилась не на мне, а в воздухе. Уже выработалась привычка: он бросается на меня иногда.

Я упал под его тяжестью на что-то мягкое и холодное, покрытое тряпкой.

— Фу, что это? Как воняет! — С запозданием заметил Стяк.

— Вы что, не знаете, что сегодня утром наши маги устроили травлю на нечисть и убили оборотня? Вот он, — с хрипотцой в голосе и жутковатым тоном, чтобы меня напугать, прошептал Онир. Я не знал, говорит он правду или нет.

— Что, действительно сильно воняет? Я же плохо чувствую запахи. Помогите встать, — сразу после этих слов две руки подняли меня и поставили на ноги. Одна оказалась рукой Далона, другая — Стяка. Онир стоял рядом и наблюдал за происходящим.

— Воняет жареной псиной, и, советую, не смотри туда, — сказал Стяк. — Ненавижу мертвых! Пойдем от этой гадости.

Стояла почти полноправная ночь, но я все равно закрыл глаза, чтобы хоть ненароком не увидеть мертвое тело. Пришлось, конечно, покорно послушаться и пройти мимо, вслепую отряхиваясь и ругая Онира за неудавшуюся шутку. Я был младшим в компании, но меня все-таки уважали. Надеюсь, это было не из-за страха перед Ониром, ведь многие боялись моего брата. Надеюсь, что заслужил уважение своими силами.

— Смотрите, вот дом. Дамы — вперед, — сказал Онир, который неплохо знал город, и впихнул меня в дверь одного дома. — Редви, не ушибись!

Я заскользил вниз по лестнице еще на ногах, чудом удерживая равновесие, но под самый конец вдруг споткнулся и упал, распахнув спиной дверь. Ковер, покрывающий ступеньки, был ворсистым, мягким и удобным, повезло еще. Даже не больно почти… Я быстро поднялся на ноги, отряхнулся и увидел комнату, где и должен был находиться портал.

Да, не самая бедная обстановка! Конечно, бывший маг Гильдии мог себе позволить жить красиво. Но всё: гобелены на стенах и даже потолке, зеркала, дорогое убранство, полки, ломящиеся от коллекционных, обитых серебром, золотом и даже сейчас слабо мерцающим бемирием книг было словно забыто хозяевами дома. Пыль лежала таким щедрым слоем, словно ее не вытирали со времен построения Дерагола, стекло в окне заляпано грязными разводами, которые появились у горожан после проливного дождя, бесчинствовавшего неделю назад. Мы заставили слуг оттереть окна до блеска сразу же после окончания непогоды, а он… какой неряха! На полу и вовсе валялись никем не убранные горы листьев. Это вписывалось в грязную обстановку дома, но не в логику: в Веоре только три дерева, и те в другой части города, а из леса сюда никакой ветер ничего принести не в силах. Уловив движение слева от себя, я резко повернулся и почти столкнулся нос к носу с лохматым молодым человеком моего роста, облаченным в походную, но опрятную и чистую куртку. Он испуганно отшатнулся от меня, быстро-быстро заморгал серыми глазами и сжал бледные губы. Почему он подобрался так близко ко мне? Ах да! Вот оно что!

Заставший меня врасплох юноша поднял левую руку и, чуть отодвинув недлинные, с ладонь, волосы, потеребил себя за ухо, потом указательным пальцем дотронулся до своего прямого носа. После этого протянул руку ко мне, продолжая кривлять движения, и наши ладони почти соприкоснулись, помешало лишь тонкое стекло. Великолепная идея — сделать зеркало без рамы и поставить его перед входом! Я было испугался, что это двойник.

В комнате стояли еще восемь человек. Один был рядом с дверью и оказался возле меня в нужный момент. Мужчина помог мне встать, улыбнулся и посмотрел в глаза.

Сейчас друг моего отца Кинт был еще бледнее, чем в тот далекий день, когда я его увидел впервые. Даже седые волосы выглядели странно темными на фоне кожи, а с высоты его роста казалось, наверно, что это не человек уставился на него виноватым за вышибание двери взглядом, а какая-то нелепая мошка. За ухом у него было рионарское автоматическое перо, а в левой руке книжечка, куда, надо полагать, это перо записывало мысли и планы на неделю.

Он посмотрел своими опухшими, покрасневшими глазами мне в глаза, отчего у меня по спине побежали мурашки, и сказал:

— Я рад видеть вас тут. Онир де Лор и компания, так? Приготовьтесь, через минуту портал отправит вас… О, я же просил твоего отца набрать побольше свежих людей! Жаль, что вас всего четыре. Ну, да ничего. И столько сойдет. Подождите минутку, я сейчас… вернусь, — и Кинт, что-то черкнув в своей книжке, вышел из своего дома, по дороге легонько, но вежливо поклонившись вошедшим следом моим спутникам.

— Он какой-то странный. Что означает его «свежие люди»? — сказал тихо Далон.

— Я думаю, это означает на его языке «новобранцы». Он же воевал, — с видом знатока ответил Онир таким же шепотом. Он любил грубо подшутить, и обычно жертвой его шуток становились те, кто был слабее (или добрее) его.

— И что будет за порталом? — Спросил Стяк.

— Там будет столица, нас примут с почестями и отправят в казармы, где мы будем жить вдали от родных и рядом с начальством. Через время мы сможем стать сильными умелыми магами. Как много всего интересного меня ожидает!.. Не могу дождаться! — Ответил Онир.

— Магом быть как-то не хочется…

— Не боись! Все не так плохо, как ты думаешь!

— А это, наверно, другие будущие маги? — Обратил внимание Далон на наших соседей.

Остальные клиенты Кинта между тем подошли почти вплотную к нам и принялись пялиться и меняться взглядами и улыбками.

По виду — обычные жители нашего гордого города: темная, к осени утепленная рубаха да штаны цвета травы. Темные волосы, ничем, в целом, не примечательные округлые черты лица.

Я подошел к одному из них и, подтянув струну моего голоса так, чтобы вежливость была сразу слышна, спросил:

— Добрый день. Меня зовут Редви, а тебя?

Ответом мне послужил безмолвный взгляд. Я вздрогнул: глаза у этого человека были покрасневшие, словно очень воспаленные! Я где-то читал, что у вампиров красные глаза (сразу вспомнилось, потому что недавно читал про них книгу), и неловким взглядом посмотрел на его рот. Начитаюсь — и вечно мерещится сознанию всякое… Конечно, у страха глаза велики…

Длинных клыков вампира не увидел и с облегчением вздохнул.

— Аккуратней! — я упал на пол из-за Онировой ступни, сунувшейся мне под ноги, а он захохотал, глядя на жертву. Снова меня! И так уже все болит. Впрочем, не нужно было бесконтрольно делать шаг назад, сам виноват.

Я посмотрел наверх и одеревенел от ужаса. Ноги отказались слушаться, руки задрожали и ослабли. Я снова соскользнул на пол, и по лицу заструился холодный пот.

У моего соседа и впрямь торчали зубы изо рта! Хоть и сложно это было заметить, но это было так… Клыки… громадные, но умело спрятанные! Я собрался с силами и поднялся, толкнул в бок оказавшегося рядом Далона и шепнул на ухо несколько недвусмысленных слов о том, что обнаружил.

Он хмыкнул, но, бросив беглый взгляд на незнакомца, стал серым как стена Веоры. Тем временем вампир успел обменяться взглядом с остальными. Можете представить наше удивление, когда мы поняли, что это тоже были Разнокровные!

Мы, четыре человека, живых человека, наполненные свежей кровью, попятились назад. Вампиры начали делать уверенные шаги к нам. Они заулыбались.

Что ж их так много-то? Нас вдвое меньше. И как Кинт, бывший маг, умудренный опытом, позволил им проникнуть в свой дом? Он что, от старости ослеп? А вообще… глаза у него и правда красные были… Как у вампира.

Я выхватил свой кинжал, автоматически пятясь на такое расстояние, чтобы он никого вообще не задел (меня чтоб подавно не задели). Мои спутники сделали то же самое: Стяк, Онир и Далон не теряли времени попусту и вооружились.

Если мы, окруженные врагами, разделимся, то определенно продадим свою жизнь недорого. Нужно держаться друг около друга, и тогда никто нас не окружит. Каждый из нас это понимал. Парадокс: если продавать жизни оптом, то получится дороже.

Вампиры зажали нас в полукруг в глубине комнатки. Я попробовал бегло оценить интерьер, и самое важное уловить удалось. К несчастью, именно здесь, в этом углу, не было вообще ничего, что подошло бы для боя. Даже того что не подошло, и того не имелось: пустой угол богатого дома. Самое близкое, что стояло рядом — шкаф с дорогущими книгами.

Я взял книгу потяжелее в левую руку. Что ж, купившему наши жизни оптом в подарок новенькая книга «Научный взгляд на интеллектуальные возможности интанитов». В твердой обложке.

— Не делай глупостей, — бросил мне один из вампиров, прекратив улыбаться. В ответ я бросил в него книгой, попав по голове. Как его смело, вы бы видели! Воистину, какое оружие может быть эффективней знаний, которыми забит книжный шкаф!

— Зря ты так, — оскалился пострадавший от слишком тяжелого объема знаний, сдобренного острым уголком из серебра. Он толкнул книгу ногой и сделал шаг вперед, к нам. Рука была сжата в кулак. Оружие вроде бы не сильное, но, извините за каламбур, в руках вампира, да с его скоростью, и рука — страшное оружие.

— Смотрите, портал!

И правда, темную комнату окрасило в еще более темные тона, и мы увидели слом пространства между Веорой и Дераголом. Возле Онира в воздухе находилось какое-то пятно, не прозрачное, но одновременно какое-то неосязаемое; вообще мы должны были увидеть, куда оно нас отправит, но впереди виднелась лишь загадочная темнота, а не серые камни Дерагола. Этот клочок искаженного пространства — единственное спасение, и мы вчетвером прыгнули в темную пустоту.

Впустив нас, портал сразу закрылся.

Портал словно убирает то место, через которое вам нужно перейти, чтобы добраться до пункта назначения. Представьте, что вам надо попасть из одного города в другой, но между ними находятся скалы. Портал как-то огибает или проходит через них, сближая две точки — отправления и назначения — и вы можете очутиться в другой точке мира, просто шагнув туда. Посему никаких вспышек огня и световых эффектов нет, это не алхимическая реакция. Скорей нечто вроде ремня, взволновавшегося складками.

Через соприкосновение двух складок пространства мы сейчас и прошли. Вместо сотен тысяч шагов сделали один…

Но попали не в Дерагол. Это был какой-то участок леса. Старые деревья окружали нас почти ровным рядом, словно их посадили специально. Они мне неизвестны, я могу отличать лишь несколько видов растений, около десятка — обычный горожанин, в общем. Деревья с очень толстыми стволами и крючковатыми ветками, напоминавшими руки. Может быть, дубы какого-то неизвестного мне вида. Многочисленные в моей родной части Тарии лесные кусты тоже присутствовали, из чего я сделал вывод, что мы все-таки еще недалеко от Веоры.

Ни одной из лун видно не было, однако, к счастью, удивительно много звёзд яркими искорками светило в небе, так что вполне можно было разобрать, что происходит вокруг.

Вроде бы я видел Эйрлен в Веоре?..

Всего бывает три луны. Первая и самая красивая, Эйрлен, проходит по небу чаще всех, каждый месяц, и именно поэтому большинство ночей освещается голубоватым светом. Синие и белые узоры на ней, говорят ученые, это вода и лед. Ни у кого не хватает других идей, чтобы с ними спорить, и поэтому даже в самых ненаучных книгах эта теория воспринимается как единственно верная. Как докажешь правду, если тебя от нее отделяет непомерное количество верст? Остальные же луны люди видят гораздо реже.

Стяк, Онир и Далон сидели с вытянутыми лицами. Все мы, конечно, удивились этому перемещению. Это не столица. Я ожидал увидеть воспетые в легендах башни, бойницы Дерагола, разноуровневые громадные постройки, крепкие стены и знаменитый порт. Так хотелось проехаться на каком-нибудь гигантском корабле! Всегда тянуло поплавать, но меня отговаривали. По реке Ваок, которая протекает через Веору, путешествовать можно, но все-таки морю в размерах она сильно проигрывает. Конечно, это самая крупная река в стране, но самой медленной лодчонке потребуется максимум два часа, чтобы очутиться на противоположном берегу.

Нас окружили люди, около дюжины. В чем-то вроде плащей или мантий с капюшонами, угрожающе темные и угнетающе молчаливые. Они не делали ничего, только смотрели на нас, стоя в паре десятков шагов. И в этом вроде бы и обычном действии (точнее, бездействии) что-то было странное, пугающее. Непонятно, что у них на уме и что они с нами собираются сделать. А может, это посыльные из Дерагола, которые хотят уже нас вести в город? Нет, если и нужно в столицу, то почему бы нам не переместиться непосредственно туда? Или это такой ритуал посвящения?

Тогда я еще не знал, что в Дерагол, в котором находится крупнейшая (и главная) Гильдия магов, нельзя просто так попасть с помощью портала, и что у старших учеников, которые встречают новеньких, на самом деле существует такой обряд, основанный на неожиданности. Если новичок до этого спрашивал у старших насчет возможности попасть в сердце Дерагола при помощи портала, они только загадочно улыбались и уклонялись от ответа.

— Эй, кто вы? Где мы находимся? Это не Дерагол, как я понимаю? — спросил мой брат Онир. Видно было, что он напуган и удивлен, но нашел в себе силу и храбрость начать разговор.

Если так подумать, кому мы нужны, кроме как не Гильдии?

— Мы — отшельники, живем здесь, в лесу. Мы не скажем вам, где находится ближайший населенный пункт, но он находится далеко, — из людей, окруживших нас, отделился старик, это можно было понять по бороде до пояса и старческому голосу. Да и походка у него была уже не та.

Враги? Если так… Значит, капюшоны им нужны для того, чтобы мы не смотрели в их глаза. Хитро, но трусовато.

— Далеко находится? Врать некрасиво! В наше время заселено очень много земель!

Конечно, пусть сейчас города и встречаются чаще, чем три тысячи лет назад, но Онир сам понимал, что сделал неверное утверждение. Около семидесяти процентов нашей страны было еще заполнено не мирными, тихими поселениями и твердыми малоэмоциональными городами, а залито неизведанными озерами с таинственными, почти морскими глубинами, пропитано мутными вязкими болотами, заросшими непроходимыми хитросплетениями крючковатых деревьев, прорвано исполинскими горами и скалами, которые сами почти вправе называть себя странами со своим климатом, обитателями и законами. Ну а с этих зубов земли срывались вниз многочисленные водные потоки, образуя и вышеупомянутые озера, и речки различнейших размеров, затапливая всепоглощающие смешанные леса и попавшиеся на пути низины. Высохшие водоемы и после смерти оставляют упоминание о своем существовании: по местам иссохшихся рек и усопших озер тянутся песчаные отложения, ласкающие мягким прикосновением забредших туда людей.

— Вам все равно знание о местонахождении не понадобится. Знаете, для чего сюда перенеслись? Чтобы умереть.

Он это сказал, мне показалось, таким тоном, как будто перед праздником объявил о надобности облачиться в парадные мантии.

— На кой меныр?! — вскипел Онир. Я заметил дрожь в его голосе, что, конечно, естественно при нынешней ситуации. Он начинал верить в серьезность происходящего, как и все мы.

Похоже, переделка еще та. Сначала вампиры, потом эта темная компания. Какой-то заговор, честное слово! Но если это не шутка и нас хотят убить на самом деле… Я покрепче сжал кинжал, который так и не выпустил из руки.

— Ваша смерть нам очень пригодится, — заверил его старик таким тоном, словно это действительно нас должно было успокоить.

— Вы не умрете зря, — пробасил высокий субъект, хрустящий пальцами прямо рядом с бедным Стяком.

— А без смертей никак? — Попытался урезонить окруживших нас недругов Далон. — Мы ведь просто дети!

— Любой организм подойдет, — сказал худенький невысокий отшельник рядом со Стариком, как я его мысленно стал называть.

Что бы значили эти слова? Любой организм может умереть? Это и так ясно!

— Вообще-то, мой отец даст за меня большой выкуп, — процедил Онир. — Знаете кто он? Папаша…

— Не утруждайся. Деньги нам не нужны, нам нужна справедливость. А порой дорога к справедливости лежит через леса шиповника, — отмахнулся Старик.

— Ну, вообще пара тыщ вирнов нам не помешала бы, — в разговор влез какой-то невысокий капюшонник с настолько прохиндейским голосом, так что я его мысленно нарек Вором, даже не успев как следует взвесить это решение.

— Заткнись. Нам не нужны деньги! — Рявкнул Старик. — Если что-то нужно, мы достанем это силой. Даже если это вирны.

— Я уже месяц хожу в этой драной жилетке, а вы даже запрещаете снимать одежду с жертв! Как же, по вашему…

У них уже были жертвы до нас? Впрочем, должны же.

— Ничего, переживешь, — Старик был определенно авторитетнее Вора, который поник и сделал полшага назад. Или же был достаточно умен, чтобы не спорить.

— Зачем вообще нас убивать, я не понимаю! Мы вам ничего не сделали! Не считается ли это Убийством чести? — Воззвал Онир.

Для истинного дворянина Убийство чести — самая страшная судьба, и, разумеется, мы тогда еще считали, что все следят за репутацией с такой же чрезмерной тщательностью.

— Вы послужите благородной мести и не умрете зря, я уже сказал вам это. Вы не были выбраны, просто так уж вышло, иногда не везет, — ответил еще один невысокий силуэт справа от Старика властным, сильным голосом.

Нас наверняка так просто не отпустят. Мы в большой беде. Непонятно даже кто, и тут — на те! Хотят убить! А мы и правда не заслуживаем, уж поверьте! Даже после того, как Далон в школе забил веточкой замочную скважину школы и мы в тот день так в нее и не попали. Даже после того, как подсыпали Стяку соль в кружку. Даже после того, как поменяли знаки с названиями улиц на перекрестке Виноградной и Высоких Стен. Вот, скажем, после того, как мы скидывали с третьего этажа моего дома кошку на головы смердов…

— Они и правда еще слишком молоды, — дрогнувшим голосом заметил Старик.

— Ничего. Подойдут, — хмыкнул тот, справа.

— Не пытайтесь атаковать нас, иначе умрете, — предупредил Вор, заметив, что Онир потянулся к своему мечу.

— Ты блефуешь! Мы воины и притом молодые, а вы — старики! Отребье! Как вы хотите нас убить? — парировал Онир слова Вора, не обращая внимания на разницу в количестве. Брат прекрасно видел, что нас в три раза меньше, так что, скорее всего, решил блефовать сам.

Старец едва заметно ухмыльнулся в бороду, после чего, секунду поразмыслив, обратился к одному из молчащих последователей, тому, который стоял справа:

— Нигиз, друг мой… не мог бы ты продемонстрировать нашим почтенным гостям, что блеф — это последнее из того, к чему в данный момент мы планируем прибегать, — улыбка у старика стала куда более явственной… и недоброй, я это четко почувствовал.

Вперед вышел этот человек, который старался уговорить Старика покончить с нами. Он стал напротив Онира, все равно оказавшись немного ниже и ощутимо меньше. От него веяло холодом и неприязнью и казалось, что он нисколько не слабее Онира, даже наоборот.

— Откинь капюшон, — приказал Старик. У меня возникло такое чувство, что он среди всех этих людей главный, так как этот Нигиз беспрекословно послушался и сделал так, как ему сказали.

Онир увидел его неимоверно длинные, торчащие из-за губ зубы и понял, что блефовал сам. Это был не человек.

На вид ему было лет сорок, но из-за клыков судить о возрасте по стандартным человеческим меркам было бы ошибкой. Разнокровные стареют или медленнее, или не стареют вообще. Определенно, это Разнокровный — ни у какой из человекоподобных рас нет настолько ярко выраженных и острых зубов. Они не квадратные, значит, не хромт… Они торчат, значит, не Нахлебник и не Карк дренсоу… Или оборотень, или вампир. Что при одном, что при другом варианте человеку с ним не совладать.

— Вам лучше не сопротивляться, — лязгнул зубами нелюдь.

— Не смотри ему в глаза, иначе он тебя загипнотизирует! — Крикнул Далон Ониру, тоже додумавшись до того же, что и я.

Нигиз его, конечно, услышал и ринулся в атаку. Далон отпрянул, и вовремя — острые зубы, приспособленные для того, чтобы разрывать кожу, плоть и кость, чуть не вонзились в его нос. Злодей перестал нападать и засмеялся недобрым смехом, а Старик продолжил:

— Мы отшельники, потому что не люди. Нас пока немного, но… Пока что. Как думаешь, друг мой, стоит ли их убивать? Идти к цели такой ценой…

— Все хорошо, цель слишком важна, чтобы не пожертвовать этим непотребным поколением. И они слишком много знают.

Непотребное поколение?! Да за кого они… Ладно, Редви, от них зависит твоя жизнь, перестань обижаться на заведомо провокационные заявления.

— Они еще ничего не знают или как минимум не поняли. Сам сказал, поколение глупое, значит, не поняли, — возразил Старик.

— Ну, вообще я не уверен в этом. Они могут быть опасны, — спорил Нигиз.

— Как же? Нет, лучше отпустить.

А мне начинает нравиться этот старикан. У него еще шевелится совесть! Пусть убийца, но не в его привычках лишать жизни тех, кто еще не сполна успел ею насладиться. И этот мелкий Разнокровный, похоже, слишком его уважает, чтобы спорить. Пусть его голос и дрожит от негодования.

— Ведь они уже у нас в руках, зачем их отпускать? — Морщился он, наверно, самый большой здесь наш недоброжелатель.

— Ну так вот… Не спеши. Я хочу кое-что обсудить с тобой. Не при всех.

— А как же наши «гости»? — Насупился Нигиз, видимо, понимая, в какой форме и о чем с ним хочет беседовать Старик.

— Они немножко подождут. Ктори! Иди-ка сюда. Отведи их к ним в палатку. Если попытаются убежать, разорвешь их. А вы… теперь пленники. Надеюсь, сыты, потому что ужина не будет. И так я вам отсрочил смерть на денек. Сложите перед собой все оружие и сумки.

Точно! Я вспомнил о слухах, ходивших по Веоре последние полгода. Говорили, что рядом с городом появилась банда Разнокровных, которая истребляла людей и убила уже несколько тысяч человек. Отбросив неуклюжие домыслы (исчезновение семи тысяч было бы ну слишком заметно, а сильных изменений количества населения не наблюдалось), можно было добавить логики и сравнить эту таинственную банду и тех, кто сейчас взял нас в плен. Ну не совсем в плен, они собираются убить нас зачем-то. Конечно, есть связь!

Где мотив?! Может, все дело в способе убийства? Наверно. Ведь убивать нас должен этот Нигиз…Четверо молодых людей — не ровня нелюдям, у которых благодаря животной природе больше боевой потенциал. Эх… Вывод: мы попали в жуткую ситуацию. А ведь хотели в Дерагол, чтобы учиться противостоять таким, как наши враги… Я глубоко вздохнул раз, второй, третий. Это часто помогает, как вот, например, и теперь. Словно смирившись с новым поворотом в жизни, мой внутренний мир успокоился, даже, наверное, чересчур сильно.

Нехотя нам пришлось повиноваться. Два больших клинка и пять кинжалов тихонько упали на траву, чуть погодя их накрыли собой упавшие следом четыре походные сумки, набитые едой и другими не менее важными вещами, нужными в походе и в чужом городе.

Затем последовала страшная, гнетущая тишина; стало настолько тихо, что у меня в ушах зазвенело. Мы не двигались, не двигались и остальные, словно давали время себя рассмотреть. Хотя почти ничего и нельзя было увидеть, я попытался запомнить все так, как есть.

Участок леса, где стояла наша компания в окружении врагов, был свободен от растительности, словно место для чего-то расчищали. Возможно, тут даже никогда и не было деревьев, и область эта была пропущена для какого-то здания или еще чего-нибудь… во всяком случае, эта круглая искусственная полянка сейчас служила недобрым делам. По периметру ее стояли эти нелюди, окружив нас и не давая возможности сбежать. Да и куда… И как?! Вопя от страха, сигануть в лес? Для точного подсчета было слишком темно, но примерно по три на каждого из нас… Мы не сможем убежать так просто.

Ко мне, брату и друзьям подошел один из нелюдей.

— Не подходи ко мне, чудовище! Бежим! — Заорал обычно бесстрашный Онир и первый побежал от него. За ним отступили и Далон со Стяком. Свобода была уже почти в руках! Что же, незримое и всевластное, заставило меня замешкаться? Бежал мой брат быстро, и в глубине души я радовался, что он не оглядывается и не видит, что я остался. Но почему я не рванул за ними? Настолько сильно смирился с судьбой?! Сам себе удивляюсь… «Смирение с участью» помогает во многих случаях и становится легче жить, но ведь сейчас побег мог спасти мне жизнь…

Незнакомый враг не растерялся. В два прыжка он очутился перед беглецами и силой отправил обратно, ко мне. Ну а я стоял на месте и словно бы ожидал того, что враги будут со мной делать… Хм! А побег не спас мне жизнь, скорей мнимое отсутствие воли к жизни усыпило моим стражам бдительность насчет меня. Они будут думать, что я не могу убежать, а вот это может помочь спастись! Да, иногда лучше оставаться на своем месте и не рваться сломя голову вперед!

С нашего конвоира в прыжке шальной ветер сорвал капюшон, и я (спасибо тому, что всегда неплохо видел в темноте) разобрал под ним лицо молодой девушки, лет двадцати. У нее были, насколько я мог разглядеть, светлые волосы, то ли вьющиеся, то ли донельзя всклокоченные. И глаза… Синие, они чуть заметно отражали, наверно, саму темноту старого леса, превращая ее в свет, при помощи которого и была заметна эта лазурь. Большего в темноте разобрать не получалось. Двигалась она очень плавно, и в движениях видна была скорость, легкость и какая-то уверенность.

Скорее всего, если они вампиры, они выпьют нашу кровь. Я читал, что вампиры всегда голодные. Если оборотни — кровью дело не ограничится.

Девушка подошла ко мне, посмотрела в глаза, и сказала мягким, приятным голосом, настолько не походящим на мои представления о голосе убийцы:

— А ты, видать, не трус, что не убежал от оборотня. Пойдем. Только смотри, не выходи и друзьям своим запрети, — и она взяла мою руку в свою. Для оборотня она была довольно мягкой, хотя я догадывался, что это хрупкое и женственное с виду создание может сделать из меня бублик. Рука сжала меня, и сильно. На ней была надета белая кожаная перчатка, судя по всему, очень прочная; кожа так скрипела, что у меня поневоле создалось впечатление, что это не выдерживает нечеловеческого натиска моя бедная кисть.

— Меня зовут Ктори, — сказала зачем-то она. — Будем знакомы.

У меня глаза полезли на лоб от такого собеседника, но нашлись все-таки силы пожать еще и правую руку нелюдя, оказавшуюся также очень крепкой:

— Меня зовут Редви. Очень приятно. Э-э-э… Какие у тебя есть любимые занятия?

Мне хотелось отвлечь ее. Не знаю, почему, но часто ты задумываешься о причинах и последствиях уже после содеянного, а потом дрожишь, обливаешься холодным потом и спрашиваешь себя: «Ты идиот? Ну зачем? Зачем?!». Сейчас со мной так и было. Не знаю ведь, что в таких случаях делать надо!!! Ну, тогда уж лучше хоть что-то предпринять, чем бездействовать… Может, это заговаривание зубов и пригодится. Ой, нет, я сам себе противоречу… Уже запутался!..

Тем временем все нелюди двинулись с нами в лесную чащу. Сколько же их? Не мог я разобрать, как ни старался. И темно, и на фоне деревьев различить силуэты было нелегко. Просветов не было. Луны тоже. Только шаги. Тем не менее, мне удалось установить, что врагов не меньше пяти. Ах, неточность чувств! Да их было намного больше, возможно, количество превышало десяток: они окружили нас плотным кольцом, при этом соблюдая дистанцию в несколько локтей.

Наш конвоир скрипнула зубами, чем вывела меня из мира размышлений.

— Ну, я люблю, нет, любила стрелять из арбалета. Когда была еще человеком. Теперь от этого отвыкаю, поскольку навыки стрельбы не нужны в охоте оборотня. Потихоньку начинаю забывать, как это вообще — стрелять, — Ктори тяжело вздохнула, так, что мне даже стало ее немного жаль, и ускорила шаг, догоняя моих друзей, пришлось чуть ли не бежать за ней. Простые ее шаги были как мои быстрые, даже при том условии, что она была чуточку ниже меня. Далон, Стяк и Онир понуро шагали впереди под (сомневаться не стоило) зорким присмотром и словно бы затылками смотрели на нас. Я тоже подумал насчет своей тупости — мог бы идти с ними, а не с врагами.

Значит, они оборотни… Это небольшой плюс: вампиры передвигаются быстрее, им бы было легче ловить нас.

Мы шли куда-то еще дальше в лес. Я хотел попытаться запомнить дорогу, но боялся вертеть головой, поэтому ограничился тем, что попадало в поле зрения. Это, по крайней мере, не так заметно. Но так вот получилось, что человек в темноте уследить может лишь за чем-то светлым, а тут было довольно темно, хоть я и различал деревья вокруг. Но деревьев по всей стране полно! Вот если бы тут было хоть что-то достаточно светлое, чтобы развеять темноту! Солнце, например. Ну, знаю, я размечтался.

Оставалось лишь предполагать, что мы все-таки недалеко от Веоры… Но шанс так мал! Портал мог нас отправить куда угодно. Нет, нужно рассуждать логически и не позволять панике (какое заманчивое слово!) мешать правильному ходу мыслей. Не сбиться в такой ситуации — целое искусство!

Кхм. Я же должен думать… Нет, мы определенно в Тарии. Разнокровные-то нашим языком разговаривают. И если они ждали нас именно тут, еще и успев соответствующе принарядиться, напрашивается только один вывод. Я сглотнул. Боюсь признаться сам себе… даже когда знаю ответ!

Это определенно не случайность.

Мозги ворочались невероятно хаотично, при этом производя размышления необычайно медленно и с большим трудом. Именно с такими усилиями во сне можно правильно сложить два плюс четыре.

Откуда-то из толпы нелюдей, которая шла сзади, слышался оживленный, правда, полушепотом, спор, я не мог точно разобрать слов. Хоть одно облегчение: мы оторвались от них. Чем дальше, тем лучше. Это обстоятельство — возможность быть подальше от врагов, хотя бы большинства — гнало меня вперед, и даже с оборотнем получалось шагать почти на равных.

Ктори чуть извиняющимся, объяснительным тоном сказала:

— Ох, уж мне этот вампир! Он уже видит вас на своем столе. Диковинный он, Нигиз, мстительный и хитрый, но в то же время безумный, я думаю. Старик вот, похоже, вас защищает, — она принюхалась и посмотрела через плечо, надо думать, отлично разбирая что-то в этой темноте. — Мне нужно вас часик посторожить, а потом… Боюсь, что станете вампирами. Все люди достаются Нигизу. Вот бы и мне что-то перепало хоть когда-нибудь!.. Но они только смеются и помыкают мной.

Нигиз, значит, вампир.

Меня передернуло только от мысли, что нужно будет погибнуть:

— А другого выхода нет? И… ты действительно хотела бы есть людей?

— Лучше бы мне вас сожрать, — прошептала Ктори, так тихо, словно это было просто аккомпанементом для ее мыслей. Я услышал эти слова настолько нечетко, а голос у моего конвоира настолько изменился при этих словах, что мне показалось, что это шалят мои собственные иронические мысли, и им мой слух никакого значения не придал.

В это время голос у Ктори вновь стал нормальным и она ответила:

— Думаю, спасения другого нет. Я занимаю в нашем обществе совсем низкое положение. Недавно тут очутилась. Ну, а есть людей… Я не знаю! Не спрашивай об этом больше, я сама не знаю, — судя по голосу, ведущий меня оборотень чуть ли не пустил слезу, но быстро успокоился.

— Не хотелось бы показаться нескромным, но можно задать тебе несколько вопросов про оборотней? — Поинтересовался я.

Иногда я делаю такое, о чём потом жалею всю жизнь! Но сколько ей еще длиться, час? Два? Теперь же мне придется жить и умереть с сознанием того, что я любопытный легкомысленный идиот. Решил спросить у врага… Я не верю, что есть настолько злые существа, не могу поверить… Может, они лишь пугают?..

Девушка-оборотень не подала виду, что услышала, даже не знаю, догадываясь или нет о том, что ожидание ответа именно на такие вопросы убивает эффективней всего. Она словно бы обдумывала предложение. Прошло около минуты, прошедшей для меня в томительном ожидании, прежде чем она кивнула: «Только попозже, не сейчас».

— Стоять! — гаркнул громовым для его возраста голосом старик. — Мы в нашу палатку, а ты, Ктори, заведи пленников куда раньше и следи за ними. И расскажешь им то, что они должны понять, — он показал на небольшую низенькую палатку посередине поляны.

Я понял, что тут находится лагерь нелюдей. Пять палаток, одна по центру, четыре ее окружают. Рядом с центральной тлели угли. Вокруг было так тихо, что можно было услышать сопение Онира, который оторвался от меня на порядочное расстояние и теперь ждал как минимум Стяка и Далона, которые тоже не хотели оставаться одни. И оставаться ближе к нелюдям, будь то Ктори или впереди идущий силуэт высокого мужчины, который все продолжал хрустеть пальцами.

— Заходите вот сюда и чувствуйте себя, как дома, — прохрипел человек позади меня. Машинально обернувшись, я увидел очередного капюшонника, но его лицо получалось разобрать при тусклом свете углей. Ровные прямоугольные зубы торчали настолько явно, что в темноте это и то было заметно. Меня в который раз передернуло. Хромт, что ли? Воинственный трупоед?

Он обошел меня и отстранил Далона, с радостью наблюдая, как тот начал лихорадочно отряхиваться. Улыбался…

А тут рядом еще и захохотали леденящим душу смехом, безусловно, не предвещающим ничего хорошего для пленных. Конечно, стоит ожидать самого худшего.

— Залезайте сюда и сидите смирно. Иначе… конечно, не стоит лишний раз напоминать, выражение утрачивает ценность… но иначе — смерть, — предупредила нас охранница.

С мыслями об обреченности мы покорно вползли в палатку и сразу же принялись ее изучать. Вполне обычная, просто прочно воткнутые в землю четыре шеста, обтянутые таким же полотном, какое покрывало сооружение сверху. Выбраться было нелегко, разве что через выход или же повалив опоры.

— Вот почему тот Кинт согласился отправлять нас ночью, он нас должен был сюда привести. Не удивлюсь, если узнаю, что он уже давно вампир, — прошептал Онир.

— Везде вампиры! Спасу от них нет!.. — И Далон снова принялся ругаться, проявляя очень необычное для него поведение: в таких ситуациях обычно давал волю сквернословию мой брат.

— Подожди кричать. Ах, нет! Самому охота! — Легкий на помине Онир начал лупить себя обеими руками по колену, наверно, надеясь, что это поможет избавиться от всех врагов, настоящих и не очень.

— Жаль, что мы оружие сдали. И сумки, — вздохнул я.

— Предатель, — буркнул Онир, но потом снисходительно хлопнул меня по голове. — Смотрите! Я не все оружие им оставил.

У него остался достаточно большой нож! Достаточно большой, чтобы кого-нибудь проткнуть насквозь! Мой брат достал из-за голенища сапога оружие. Хороший, из одного куска металла, рукоять шершавая, Онир в незапамятные времена еще и обмотал ее своим счастливым платком. Вдруг платок (ну и нож, конечно) поможет нам выбраться отсюда?

— Давайте сейчас сбежим, а? — сказал Стяк.

— Ты полный псих — у входа вампир, который сожрет тебя, когда ты высунешься!

— Оборотень, — не выдержал я.

— Братаешься с врагом?!

— Ладно-ладно, я просто лучше осведомлен, — пришлось отнекиваться.

— Может, подкоп? — Спас меня от огрызающегося Онира Стяк.

— Ищи дурака! Сам будешь копать тут!

— Кто делает подкоп под стену палатки?!

— Знаете, что я придумал? Давайте так: Один из нас превратится в вампира, отпустит нас, и мы сбежим. Умрет лишь один. Ну, как? — Предложил Онир.

И что же, это лучший исход событий? Альтернатив никто не предлагает…

Мы все, как в старые добрые времена, посмотрели на Стяка, медленно повернувшись в его сторону.

— Что? — Стяк начинал понимать, что тут происходит, и почти незаметно начал кивать на меня.

— А кто же тогда? — пожал плечами Далон.

— Решим, — сказал властно Онир, как будто он решал, кому надо умереть.

— Нет! Никому не нужно умирать! — пискнул я и наконец добавил привычное слово в общении с братьями. — Ты придурок.

— Ред прав. Что за дурацкая мысль? Я не стану жертвовать кем-нибудь из-за нашего спасения, — согласился со мной трезво оценивающий ситуацию Стяк.

Может, мне просто вырубить девчонку? — Голос Онира понизился до шепота, который было очень непросто услышать. Нам пришлось приблизиться вплотную к моему брату, чтобы и дальше понимать суть его идеи. Он дотронулся до эфеса своего ножика и решительно вздохнул.

— Потише только… нас могут услышать, — Стяк косился в сторону выхода из палатки, но сам, призывая остальных к тишине, бормотал едва ли не в полный голос.

— Подождем, пока все заснут, и тогда сбежим!

— А вдруг что случится? — Поднял руку Далон. — Это же нелюди! Если уж за нами будет погоня, то никому не выжить.

— Защитимся, — Онир любовно погладил любимое свое оружие. — Лучше сидеть тут и ждать смерти?!

— Смотри не потеряй, иначе ничего не сможем сделать. Больше у нас ничего нет для защиты, разве что палки найдем. Или забрать свои… нет, слишком опасно! Ведь рядом же с центром лагеря. Ну а нам вообще лезвия доверять нечего, да, Ред? — Стяк вспоминал старый случай, благодаря которому я не особо ценил клинок как часть одежд.

— Как можно пораниться своим же оружием? — Хихикнул Онир.