Обратный отсчет: Распад

Часть 18 10.11.17–29.01.16. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

10 ноября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Рассвело полчаса назад, но серые тучи, улёгшиеся на купол, плохо пропускали свет, и фонари на въезде в гетто ещё не погасли. Сверху, просачиваясь сквозь какие-то стыки в защитных полях, сыпалась мелкая снежная пыль, и ветер гонял её во все стороны, не давая упасть. Гедимин смотрел на серебристую взвесь, блестящую в лучах фонарей и фар. Она напоминала издалека сингитовый порошок, то, что оставалось после окончательного отжига.

Глубоко под станцией его ждала полусобранная установка; работы было ещё много, хотя сарматы несколько дней возились с агрегатами, тратя на сон по три-четыре часа. Врезку в водопровод энергостанции временно перекрыли вентилем, ванны покрыли нейтронностойким слоем. Иджес возился с элементами управления, время от времени показывая Гедимину то чертежи, то готовые узлы. Гедимин отвечал за экранирование, — материалов, стойких к омикрон-лучам и постоянному потоку нейтронов, у них не было, надо было как-то защитить имеющиеся.

Мимо, зажигая бортовые огни, медленно проехал грузовой глайдер. Гедимин подался к стене, машинально попытался выглянуть за ворота, но увидел за облаком серебристой пыли только очертания ближайшей высотки. У стены беспокойно зашевелился Иджес; вытащенный из подземной мастерской, он недовольно щурился на всё вокруг и казался каким-то нахохленным.

— Ничего не оставил? — вполголоса спросил он у Гедимина. Тот качнул головой.

— А я думал о проверке узлов, — прошептал Иджес. — Перед тем, как всё заработает, надо бы облучить их. Проверить экраны…

— Проверим, — прошептал Гедимин в ответ. — Я смотрел — вроде всё в порядке.

Иджес беспокойно огляделся по сторонам. Ещё один глайдер подъехал к воротам и, хотя они уже открывались, протяжно загудел. Охранники на выезде недовольно засигналили ему.

— Оставили филков на пульте, — прошептал Иджес, болезненно морщась. — И никого нормального рядом.

— Обойдётся, — отозвался Гедимин. — До сих пор они справлялись.

Ему самому было не по себе, когда он уходил из реакторного отсека и отключал свою сигнализацию, оставляя филков с реактором наедине. Эмерик — тот, кто работал в дневную смену — ещё раз выслушал инструктаж и терпеливо ответил на вопросы. Гедимин был уверен, что при нормальной работе реактора никаких проблем не будет, но поручиться за её нормальность не мог. «Из-под купола не вылезать!» — предупредил он Эмерика напоследок, подозрительно глядя на своды лаборатории. «Хранитель» в отсек управления не заглядывал, но всё же Гедимин уплотнил экран над ним — незачем было филку встречаться с «существом», а «существу» — выдавать непредсказуемые реакции на филка.

«Дело не в экранах,» — думал он, глядя, как разъезжаются в стороны створки ворот. «Ему нетрудно проковырять окошко. Видимо, щит управления ему неинтересен. Да и сам реактор не очень важен. Ну, тем лучше…»

Иджес толкнул его в бок. В ворота медленно вползал глайдер, покрытый чёрной бронёй.

— Садись за штурвал, — бросил механику Ренгер, выбравшись из кабины, и быстро пошёл к открывающемуся люку. — Подождёшь нас на стоянке.

Гедимин пожал ему руку и отодвинулся, освобождая место у входа. Иджес зажёг в фургоне частичное освещение — тройку неярких светодиодов, вполне достаточно, чтобы сарматы могли видеть друг друга.

— Значит, снова к нам? — Ренгер едва заметно усмехнулся. Гедимин сдержанно кивнул, но и ему нелегко было скрыть ухмылку.

— Что там, на территориях?

— Холод, — Ренгер пожал плечами. — Зимнее затишье. Даже крысы уже не те, что осенью. Скегги собрался выждать неделю и устроить учения…

Гедимин ухмыльнулся.

— Я, наверное, не смогу выбраться, — он досадливо сощурился. — А надо бы. Давно не стрелял.

— Сегодня и завтра наверстаешь, — успокоил его Ренгер, думая о чём-то своём. Он смотрел мимо Гедимина, куда-то над его плечом, и его радужка была темнее, чем обычно. Расспросить его ремонтник не успел — глайдер, свернув, мягко лёг на «подушку» защитного поля.

«Держись спокойно,» — напомнил себе Гедимин, спускаясь со стоянки в здание, битком набитое «макаками». Труднее всего было не вспоминать о шести килограммах ирренция, по частям рассованных по нишам скафандра. Сфалт остался в фургоне, под присмотром Иджеса; в нём пока не было ничего подозрительного, кроме большой внутренней камеры, выстланной ипроновой фольгой. Гедимин не знал, насколько подозрителен ипрон в ненадлежащем месте, но не сомневался, что ирренций опознают даже «макаки» — и лучше не давать им оснований для обыска.

— Так-так, мистер Кет… — протянул «коп», разглядывая личную карту сармата, будто впервые её видел. — Ещё год, и мы с вами расстанемся, так? Пока что вы ведёте себя примерно — за два месяца ни одного нарекания. Похвально, очень похвально…

Гедимин молча смотрел сквозь него и ждал, когда ему вернут карту. Отсутствие нареканий даже немного удивило его — он привык, что непонятные претензии появляются ниоткуда, независимо от его действий, бездействия, присутствия или отсутствия. «И филки не успели нажаловаться? Странно…»

— Последнее время все вами довольны, — продолжал человек, высматривая что-то на экране. — Было даже ходатайство, чтобы вам разрешили инспекционный выезд в «Налвэн» ближе к январю. Оно пока на рассмотрении, но на данный момент… на данный момент я могу разрешить вам нерабочий выезд в город. По общим правилам, конечно же, но… вы больше не невыездной, мистер Кет. Распишитесь…

Гедимин, растерянно мигнув, прижал палец к считывающей пластине и тут же его отдёрнул — навряд ли она смогла бы считать кожные линии с бронированной перчатки. Прикасаться к ней голой рукой было непривычно и даже неприятно, — сармат уже отвык трогать «мартышечьи» вещи без скафандра.

— Благодарю, — ровным голосом сказал Ренгер, крепко взяв Гедимина за плечо. — Мы проследим, чтобы и дальше не возникало проблем.

— Хотелось бы верить, мистер Ло, — донеслось из-за стойки.

До фургона они дошли молча. Гедимин думал о шести килограммах ирренция, трубчатых обсидиановых линзах и о примеси марганца в веществе, засыпанном в реактор, — совсем небольшой, то исчезающей, то появляющейся вновь. «При всём этом, я сейчас — благонадёжный,» — мелькнуло в голове, и сармат невольно ухмыльнулся. «Вот пойди пойми этих „мартышек“ с их критериями…»

— В «Вайтрок», — сказал Ренгер Иджесу, заглядывая в кабину; механик, увидев его, облегчённо вздохнул. — На базу.

…На столе Ренгера под вытяжкой оттаивал труп полуметровой крысы. Её тело было неестественно тощим, распяленные конечности — очень длинными, со странными шишками и узлами. И что-то ещё было с ней не так — настолько не так, что заметил даже Гедимин, но присмотреться и обдумать ему не дали — Вепуат, спрыгнув с соседнего стола, с радостным возгласом шагнул навстречу.

— Ты! Мы уже думали, ты совсем ушёл к Маккензи.

Гедимин протянул ему руку, но Вепуат, будто не заметив её, обхватил сармата за бока и звонко ткнулся макушкой в его нагрудник. Сармат изумлённо мигнул. Вокруг сдержанно захмыкали. Иджес с сердитым шипением попытался схватить Вепуата за плечо и оттащить, но тот ловко увернулся, и Иджес врезался бронированным боком в стол. Столешница затрещала. Вепуат, фыркнув, отскочил в сторону и остановился напротив Иджеса. Гедимин, тяжело вздохнув, вклинился между ними — он ещё не понял, что происходит, но это ему уже не нравилось.

— Ремонтник пришёл, — неслышно выбрался из-за оружейных стоек Скегги. — Очень кстати. Нам привезли два новых компрессора и газогенератор…

— Дай сармату отдышаться! — фыркнул на него Вепуат, утаскивая Гедимина к незанятому столу. Оттуда хорошо виден был размороженный «препарат» Ренгера, и теперь сармат разглядел два почти симметричных выроста на коленных суставах крысы. Под обтянувшей их кожей угадывались две удлинённые кости и примыкающий к ним плотный комок то ли мышц, то ли костей поменьше.

— Мало вас тут, — брякнул Гедимин, оглядевшись по сторонам. Ликвидаторов, и правда, было немного — кроме Скегги, Ренгера и Вепуата, в штабе остались трое. «Небольшая авария или стрельбы,» — предположил сармат. «Но на аварию Вепуат бы, наверное, выехал…»

— Верно, — согласился Вепуат, слегка помрачнев. — А нормы не уменьшаются. Да ещё этот новый парк, чтоб ему…

Гедимин мигнул.

— Помнишь дюны с червяками? — спросил Вепуат. — Туда теперь возят макак. Передвижные базы у берега, пассажирские глайдеры…

Он поморщился.

— Скегги выделил десятерых в патруль. Отозвал с расчисток. А скоро придётся добавить. Помнишь, сколько снежных мышей там бегало? В этом году жди актиний. Надо бы пройтись гранатами вдоль берега, но макаки ж не дадут…

Из-за стола Ренгера донеслось негромкое хмыканье.

— Скорее жди, что даже мыши разбегутся! Эфемеры — хрупкие существа, соседства с транспортной базой не вынесут. Если будут проблемы, то разве что из-за червей — если пирофоры вернутся на гнездовье…

Гедимин смотрел на крысу. Это существо, при всём своём уродстве, было жизнеспособным, выросло до полуметра, и убить его смогли, только отстрелив голову. «Что это за отростки на суставах? Конечности, что ли, ветвятся?»

— Я вниз пойду, — сказал он, вспомнив о тайниках под бронёй. — Кто там на стрельбах? Меня пропустят?

Скегги, уткнувшийся было в наручный передатчик, поднял голову и невесело усмехнулся.

— Иди. Свободно.

…В туннеле было тихо. Гедимин смахнул пыль с лабораторного стола, в очередной раз удивившись про себя, откуда она берётся в почти герметичной комнате. Всё было исправно — и генераторы, и освещение; поставленные в августе защитные поля ещё не развеялись. Сармат разделил стол на экранированные сектора, достал фрагменты реактора — четыре сегмента по четыре миниатюрных стержня в каждом, разделённый на части эллипс. Излучение было в норме — ни один из сегментов не дотягивал до критической массы, «разжигаться» им было не с чего. «Значит, полежат до января по тайникам,» — заключил Гедимин, отогнав неприятную мысль о том, что критическая масса может и измениться — и его предупреждать не станет. «У Маккензи работы уже не будет. Даже если найдётся время, — там два филка, и я им не доверяю.»

…Защитное поле вспыхнуло и пошло светящейся рябью, почти неразличимой даже для сарматского глаза, — только, глядя на неё, постоянно хотелось смигнуть. Пятна и полосы растворяющихся участков складывались в многохвостую комету — ядро у дальней стенки, куда только что врезался плазменный заряд, прошивший мишени, хвосты — вдоль всего купола, идущего волнами. Гедимин, опустив плазморез на стойку, следил за деформацией поля. «Арктус», выставленный на непрерывную генерацию, пока справлялся. Раскалённая добела точка — плазменный сгусток — уже побагровела, раздулась до размеров кулака и постепенно чернела, исходя дымом; скоро она должна была рассеяться газовым облаком и перестать прожигать защитные экраны.

— Тренируешься? — послышался из-за спины негромкий голос. Скегги вышел к стойке, аккуратно положил рядом плазмомёт, посмотрел на раздувающийся чёрный шар и сквозное отверстие в трёх строительных плитах и одобрительно хмыкнул.

— Это хорошо. В туннель редко кто спускается. Все и так считают себя снайперами. Сдадут нормы по нижней планке — и всё, учиться не надо, тренироваться не надо…

Скегги досадливо поморщился. Гедимин слушал его с нарастающим недоумением — раньше, на его памяти, командир так не брюзжал.

— Майлог не сдал стрельбы? — наугад спросил он, с трудом вспомнив имя неудачливого, но разговорчивого стрелка. «И его стапеля в штабе я не видел. На склад переехал?»

По лицу Скегги пробежала рябь.

— Майлог ушёл, — буркнул он, не глядя на Гедимина. — И Майлог, и Атанек. И ещё четверо.

Гедимин мигнул.

— Куда⁈

— К макакам, — отозвался Скегги, поднимая со стойки плазмомёт. — На юг. Там будет… своё гетто. Разрешили. Для устранения беспорядков.

Он выстрелил. Поле, уплотнившееся было до матовой белизны, снова пошло прозрачными полосами. Плазма прошила мишени наискосок и взорвалась за ними, расколов надломанные плиты. Гедимин смотрел на дым, клубящийся над горкой обломков, и думал, что «макаки» — очень странные.

— И стапеля забрали? — спросил он и сам смутился глупости вопроса.

— Сразу, — без тени усмешки ответил Скегги и выстрелил в кучу обломков. — Передвижной стапель — удобная вещь. Особенно — когда нет штаба. Наши все вроде довольны стационарными… Ещё стрелять будешь?

Гедимин качнул головой.

— Хватит. Схожу за плитами — мало уже осталось.

Он вышел из туннеля и свернул к полосе препятствий — ненужные строительные обломки обычно стаскивали туда, иногда — для ремонта полосы, но чаще — как будущие мишени. «Шестеро ушли воевать за „макак“,» — вертелось в голове, и отогнать эту мысль никак не получалось. «И „макаки“ их сами позвали. Я с реактором для них опасен. Майлог с плазмомётом — вовсе нет. Saat hasulesh!»

11 ноября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Ирренций выложил. Сфалт оставил. Вроде всё как положено,» — думал Гедимин, подходя к офису. У выхода уже собралась группка в чёрных комбинезонах — одни филки, не считая самого Дигона. Он возвышался над ними, как мачта энергостанции, и раздавал последние инструкции.

— Держать рот закрытым, довольные рожи убрать, — услышал Гедимин и невольно ухмыльнулся. — Только скорбь не изображайте — это лишнее. Все ухмылки — отвернувшись и в респиратор!

Дигон взглянул на подошедшего Гедимина, протянул ему красно-чёрный значок и одобрительно хмыкнул.

— Кет на месте, отлично. Ждём последнего.

«Кому-то эти „мартышечьи“ традиции нужны ещё меньше, чем мне,» — вяло удивился Гедимин, отходя к стене и разглядывая городской купол и низкие тучи над ним. Сегодня, как и вчера, было пасмурно, под ногами хрустела насыпавшаяся за ночь снежная крупа; сверху пока ничего не падало, но ветер подозрительно притих, а облака потемнели. «Кто-то поедет завтра на расчистки,» — думал сармат, вспоминая разведку в северных пустошах по колено в снегу. «Наверняка никто не оставил купол на выходные. Заметёт…»

— Идёт, — довольно хмыкнул Дигон, жестом подзывая разбрёдшихся филков. Гедимин проследил за его взглядом и изумлённо мигнул. «Айзек⁈»

— Опоздал? — виновато усмехнулся Айзек, подходя к филкам. Дигон качнул головой и нетерпеливо замахал ближайшему глайдеру.

— Старшие садятся последними, выходят — первыми. Не толкаться!

Гедимин с трудом заставил себя перестать глазеть на Айзека и повернуться к машине. Сармат, на секунду встретившись с ним взглядом, слабо усмехнулся. Взгляд у него был несфокусированый, и на ногах он стоял нетвёрдо — а шагнув, широко расставил пальцы, будто тротуар мог качнуться или пойти волнами.

«Надо же, что у них тут…» — запоздало удивился Гедимин, забравшись последним в фургон. Внутри было два ряда сидений, от кабины почти до входного люка; рядом с люком место занимать не стали — ограничились поручнями. Гедимин отметил про себя, что их высота и толщина рассчитаны явно не на филка — для филков были маленькие, «мартышечьи», сидения вдоль стенок фургона, под прорезанными неизвестно зачем «иллюминаторами».

— Места для Старших, — еле слышно пробормотал Айзек, устраиваясь в углу и разворачиваясь к Гедимину. — Значит, и тебя вытащили? Маккензи мне сказал, но я как-то не поверил…

Гедимин насмешливо хмыкнул и покосился на Дигона. Тот смотрел на рассевшихся по местам филков, не обращая внимания на Старших, и Гедимину на секунду стало неловко.

— Давно вернулся? — тихо спросил он у Айзека. — Я и не знал, сидел в подвале…

— С реактором, — едва заметно усмехнулся Айзек. — Уже слышал. Я только вчера… оттуда.

Он кивнул куда-то наискосок и вверх и болезненно сощурился.

— Повезло, что пересеклись. Спасибо, что присмотрел за… сам знаешь, кем. Ему тяжело в одиночестве.

Гедимин мигнул, собрался что-то спросить, но глайдер уже замедлил ход и начал плавно разворачиваться. Филки зашевелились, отстегиваясь от сидений; сармат запоздало удивился, что им вообще выдали ремни безопасности, и подался к стене, пропуская «мелюзгу». Ему было досадно. «Не успел спросить про рудник. А там, снаружи, не поболтаешь. Не „макаки“ влезут, так Дигон нашипит…»

На окраине Военного кладбища, у памятной стелы, было людно — Гедимин, особо не всматриваясь, насчитал под тысячу голов. Полицейские у ворот складывали отобранные станнеры и шокеры в большой ящик; в отдельном контейнере Гедимин заметил гранату, а неподалёку — угрюмого жителя в довоенной униформе Космофлота и «копа», заполняющего какие-то бумаги. Человек, высунувшийся из цветочного киоска, сыпал в полупустую корзину искусственные цветки мака — значки разбирали быстро, Гедимин видел их пристёгнутыми и к униформе разных войск, и к гражданским комбинезонам, и к пёстрой одежде самых мелких «мартышек». Те, что помельче, вертелись во все стороны и настойчиво тянулись вправо, туда, где за оградой виднелись очертания «крейсера» — огромной конструкции, надувной на жёстком каркасе, больше похожей на дирижабль, но раскрашенной под «Феникс». Тот, кто раскрашивал, явно видел настоящие корабли, хотя бы на экране, — гравитроны и ракетные шахты были расположены в правильном порядке, и раздвижные пластины под прожигатель тоже учли. Рядом с «крейсером» бродили, поглядывая на толпу у стелы, четверо в бутафорских «экзоскелетах»; лицо одного из них было вымазано светло-синим, волосы убраны под эластичную плёнку.

— По одному, не отставать, во-он туда, — быстро распорядился «коп», подошедший к сарматам. «Во-он там» — за цветочным киоском, у самой ограды — места было немного; двое экзоскелетчиков слегка потеснили толпу к стеле, но между сарматами и людьми всё равно оставалось не больше метра. Гедимин шёл последним, за Айзеком, настороженно глядя на «макак».

— Тески! — громко прошептал кто-то в меховом капюшоне, но тут же был одёрнут и развёрнут лицом к стеле — у ворот показались двое экзоскелетчиков и кто-то в гражданском. Другой человек покосился на пасмурное небо, с которого уже начинало сыпаться, и неразборчиво выругался.

— Ну и где обещанное солнце? — недовольно спросил третий, натягивая застёжку комбинезона под самый подбородок. Его сосед поднял капюшон и насмешливо хмыкнул.

— Природа! Естественный, чёрт бы его драл, климат. Хотели без купола? Ну вот вам открытое небо.

— Облака-то обещали разогнать, — вполголоса сказал «меховой капюшон». — Неделю маялись, но к вечеру, вроде, утвердили. Видно, самолёта не нашлось…

Его соседи дружно хмыкнули. Кто-то из впередистоящих зашипел на них — официальное лицо у стелы уже начало речь. Гедимин попытался прислушаться, но поблизости снова раздался шёпот:

— Что, мол, надо глядеть на живое небо. И явились со своими плакатами. А купол уже решили отключать. А тут ещё и эти — против разгона. Тучезащитники, м-мать их…

— Послали бы их на орбиту Плутона, — хмуро сказал «капюшон без опушки». — Небось, по домам сидят. А людям тут стоять по уши в снегу. Видали, как посыпало?

Он запрокинул голову вверх, и Гедимин, проследив за его взглядом, увидел распухшие тёмные облака и ледяные кристаллы, уже сложившиеся в полноценные снежинки. Среди облаков мелькал чёрно-зелёный «Раптор» с деформированным хвостом и, судя по дёрганым движениям, пытался что-то распылять.

— А-а, выбрались, — пробормотал кто-то из «макак», глядя на небо. — Самое время. С утра, видно, аккумуляторы заряжали.

«Раптор» нырнул в тучу; несколько секунд Гедимин видел его тёмный силуэт, потом облако из тёмно-серого стало белесым. Тучи медленно рассеивались, меняя окраску. Снег пошёл сильнее. Чиновник у стелы закончил речь, пафосно возвысив голос. Из толпы донеслись жидкие хлопки. Гедимин покосился на экзоскелетчиков, спускающихся к воротам, на зашевелившуюся толпу с цветами, и снова перевёл взгляд на самую тёмную тучу над кладбищем. Вокруг неё уже появились просветы, облачный покров превратился в тонкий слой белого волокна, но эта туча оставалась на месте. «Раптор» взял выше, обдавая облако реагентами сбоку, и нырнул в туман, так и не начавший рассеиваться. Чем дольше Гедимин наблюдал за тучей, тем сильнее ему казалось, что у неё есть внутренняя структура.

«Странно,» — с вялым любопытством подумал он, поднимая руку с сигма-сканером. «Дальность на максимум…»

Экран подёрнулся рябью. Прибор видел кубические километры атмосферного газа, водяную взвесь разной плотности, немного пыли… и продолговатый сгусток, пульсирующий сигма-излучением. Долю секунды Гедимин разглядывал экран, пока в памяти не всплыли строки «справочника ликвидаторов».

— Sata! — выдохнул он, разворачиваясь к Айзеку. — В туче — хасен!

Айзек ошалело мигнул, но сказать ничего не успел. Тёмная точка — далёкий силуэт «Раптора» — нырнула в самый густой ком тумана, и он дрогнул, а вся туча всколыхнулась, разваливаясь на куски. Изнутри полыхнуло красным, и Гедимин увидел, как продолговатый предмет с волокнистым хвостом, дёргаясь и сочась дымом, медленно приближается к земле.

Он падал точно на кладбище, не так быстро, как должен был бы — видимо, хасен ещё был жив и пытался взлететь. «Пятнадцать секунд,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина, с воплем «Fauw!» швырнувшего вверх защитное поле. Купол, растянутый до предела, завис над людьми, замершими у стелы, второй лёг над ним. «Не удержит,» — уже видел Гедимин, тщетно пытающийся уплотнить поле. Кто-то рядом закричал, затрещали разряды бластеров, — полицейские опомнились и теперь расстреливали падающего хасена с земли. Защитные купола взвились над основным, прикрывая его с боков. Под крики экзоскелетчиков люди побежали к воротам. Гедимин видел краем глаза, как рассекают толпу, не давая «макакам» в панике растоптать друг друга. Хасен был уже близко; под его телом лопнули верхние купола защитного поля, отбросив тушу вниз и вбок, в сторону от ворот, и сармат выставил последний, самый прочный экран — между точкой, куда стремилась тварь, и собой, прикрывая свой отряд от летящих ошмётков. Секунду спустя земля дрогнула, и поле, став на мгновение прозрачным, снова помутнело. Ещё через секунду его порвали.

Хасен упал чуть севернее стелы, не задев её; сдувшийся пузырь с переломанным каркасом ещё дёргался, щупальца — длинные кольчатые тросы — били по земле, откалывая кусочки камня от подвернувшихся памятников. В него стреляли со всех сторон — и полиция, и жители, под шумок забравшие из ящика свой бластер, но животное не спешило умирать. Кого-то из экзоскелетчиков сбило с ног дотянувшееся щупальце. Сарматы отступили к ограде; Гедимин выставил защитное поле, прикрывая филков, и снова пожалел, что оставил плазморез на базе.

— Восемь жизненных центров, — громко сказал он Айзеку — и тем, кто, как он надеялся, его слышит. — В хвостовой части и по центру, ни одного у глотки.

Разряды, изрешетившие живой пузырь, выпустили из него остатки лёгкого газа, и он окончательно расплющился. Из обрывков, натянутых на шипастый каркас, торчали уцелевшие стелы и расколотый на четыре части корпус «Раптора». Гедимин покосился на посветлевшее небо, прикидывая высоту падения. «Пилот не мог выжить. Спешить уже некуда.»

— Ликвидаторы — на выезд! — гаркнул кто-то в рацию. — Срочно отряд на Военное кладбище!

Гедимин двинулся вперёд, переступая через отсечённые щупальца.

— Назад! — заорал на него экзоскелетчик, оглянувшись через плечо, и всадил ещё один разряд в глотку хасена. Она судорожно растянулась, нагнетая воздух внутрь туловища, но обрывки оболочек уже не держали форму и — тем более — не могли взлететь.

— Я ликвидатор, — отозвался Гедимин. — Стреляй в хвост!

Он шагнул к хасену, примеряясь к центральным «сердцам» животного, но стальная «клешня» ударила его в грудь, отталкивая от пузыря.

— Тески — на выход! — крикнул кто-то у ворот. — Цепочкой, без резких движений! Быстро, быстро, бегом!

Гедимин открыл было рот, но увидел, как ему в лицо разворачивается кинетическая турель, и подался назад.

— Хвост! Мозги в хвосте! — крикнул он, ускоряя шаг — Айзек, замыкающий цепочку удирающих филков, уже почти добрался до ворот. Гедимин нагнал его только у глайдера; экзоскелетчик за воротами пропустил его — и тут же треснул «клешнёй» по спине. Равновесие сармат удержал, но очень захотел выяснить, зачем это было сделано. Развернуться и поговорить ему, впрочем, не дали — Дигон выскочил из фургона, дёрнул за руку и поволок к открытому люку.

Глайдер рванул с места, будто хасен за ним гнался; из-за неплотно пригнанной крышки люка донёсся знакомый вой сирены. «Ликвидаторы,» — Гедимин слабо ухмыльнулся. «Может, даже Скегги.»

— Хасен прямо над городом, — Дигона передёрнуло. — Макаки совсем ни за чем не следят⁈

— Мелкая особь, — пробормотал Гедимин, вспоминая цифры из справочника. — Занесло с ветром. Характерная у них рябь на сканере…

Айзек на секунду сжал его ладонь.

— Здорово ты его замедлил. А я вот без генератора… — Айзек досадливо поморщился. — И без скафандра. Правда, что ли, носить его, не снимая? Никогда не знаешь, где пригодится…

Гедимин смерил его удивлённым взглядом и запоздало нахмурился — Айзек и вправду был в комбинезоне, даже непристёгнутый респиратор болтался на груди, как у какой-нибудь «макаки».

— Зря без скафандра, — буркнул он. — Хлысты у хасенов — как стальные тросы.

— Кто как, а я не планировал охотиться на хасенов, — с невесёлой ухмылкой отозвался Айзек. — С тобой, атомщик, вечно куда-нибудь влипнешь!

Гедимин, изумлённо мигнув, долго подбирал слова — и не успел сформулировать первую фразу, как глайдер резко затормозил и развернулся боком.

— Осторожно там! — Айзек, пропустив выбирающихся сарматов, выглянул из открытого люка. — Если эту штуку притащат к вам — все её хлысты будут тут. Засуньте её в утилизатор, на кой метеороид такие питомцы⁈

Он нервно ухмыльнулся и подался назад, уворачиваясь от закрывающейся «двери». Глайдер тронулся. Гедимин остался стоять у офиса, растерянно глядя вслед. «Так и не спросил про рудник,» — мелькнуло в мозгу. «Ни о чём не спросил.»

…Быстрым шагом войдя в штаб, он едва не врезался в Вепуата — тот еле успел шарахнуться назад.

— Эй, потише! — сказал он, недовольно щурясь. Гедимин остановился, растерянно глядя на штаб, полный дежурных. Все ликвидаторы были на месте — даже на стрельбы никто не ушёл.

— Хасен, — начал было он, но Ренгер резким жестом прервал его речь.

— «Лоривег» поехал. Мы тут боялись, что ты влезешь без оружия. Говорят, выставил поле? Разумно.

— Макаки… — Гедимин досадливо поморщился. — Хасена ведь нетрудно заметить. Такая характерная рябь…

Он подошёл к бесполезно лежащему сфалту, бесцельно потрогал его и сел за стол. Справа от него Скегги что-то высматривал на экране телекомпа; Ренгер издалека заглядывал через плечо и болезненно кривился.

— Хасен в городе, а нас даже не позвали! — пожаловался Вепуат, устраиваясь рядом с Гедимином. — А тебя вообще выгнали, хотя ты спец и с нашивкой. Ты сказал им, куда стрелять? Они минут семь лупили, куда разряд ляжет!

Гедимин поморщился.

— Кто бы меня слушал…

Громкий сигнал передатчика заглушил его слова. Ликвидаторы насторожились; Вепуат привстал со стола и слегка пригнулся.

— Ядро Юпитера… — пробормотал Скегги, дочитывая сообщение, и в наступившей тишине повернулся к Гедимину. — Сообщают, что ты на кладбище говорил на запрещённом марсианском диалекте. Даже кричал на нём. Требуют взысканий.

Гедимин, не сдержавшись, фыркнул в респиратор; он не сразу понял, что Скегги совершенно серьёзен. Вепуат вполголоса выругался — без запрещённых диалектов, на атлантисском.

— И что? — спросил Гедимин у Скегги. Тот повёл плечом.

— Да ничего. Но пойдёт в твоё досье. Ты всё-таки сдерживайся, ладно?

Гедимин молча покачал головой и облокотился о стол, навалившись грудью на столешницу. В голове гудело.

— Sa— at has— su— lesh, — медленно, по слогам проговорил он и нелепо ухмыльнулся. «Может, снова выезд закроют? Вот Дигон „обрадуется“…»

14 ноября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Взял бы ты лучше резак, — донеслось из-под защитного поля ворчание Иджеса. Купол прикрывал его целиком, вместе с разложенными на пустом ящике проводами для очередного шлейфа, но просвечивал насквозь — можно было, не вглядываясь, пересчитать все проводки.

— Каждый раз не по себе, когда ты берёшь эту штуку, — Иджес кивнул на плазморез. Гедимин, только что повесивший инструмент на плечо остывать, озадаченно мигнул.

— Что не так? От него хорошие швы.

Он кивнул на широкую трубу, собранную из двух узких. Швы на её поверхности ещё дымились, но свечения не было — такие трубы делали из обычного, неметаллизированного рилкара, и он под нагревом ничем не отличался от жаропрочного стекла.

— Швы ничего, — признал Иджес. — И работать, наверное, быстрее. Но мне от неё не по себе. Того и гляди, сорвётся и проплавит насквозь.

Гедимин щёлкнул пальцем по защитному куполу.

— Это для чего поставлено⁈ Если боишься под прозрачным — могу уплотнить.

Иджес отмахнулся и снова склонился над шлейфом, но Гедимин видел, что он то и дело косится на сфалт — при каждом включении, когда белый свет плазмы пробивался сквозь купол. Сармат посмотрел на скрученное из защитного поля сопло в полуметре от своих пальцев и недоумённо хмыкнул. «Ничего опасного, если им не махать. А махать ничем не надо — ни плазмой, ни лучом, ни алмазом. Работаешь осторожно, и всё цело…»

Он уложил трубу под вытяжку свежими швами кверху, выставил термодатчик и поднялся на ноги. «Вот так, и пропускная способность сразу выше. Сорок тонн смеси… это объёмы горнорудных комбинатов, в синтезных цехах таких и близко не было. Сорок тонн плутония… Интересно, во всей Солнечной системе столько наберётся?»

Передатчик на его запястье мигнул экраном. Вдалеке задребезжала сигнализация — кто-то открыл секретную дверь и спустился в лабораторию. Гедимин тяжело вздохнул, мысленно пересчитав необработанные трубы, и развернулся к предполагаемым «гостям».

— Иджес, прервись. У нас инспектор.

— Уран и торий! — донёсся из коридора жизнерадостный голос Кенена Маккензи. — Давай сюда, Айс. Тут на входе немного запутанно, но мы в нужном месте. Вон там светит монитор, а вон там — реактор.

«Ясное дело, светит. Предупреждал же — кеззий под нейтронами „выгорит“, и останется от корпуса стекляшка. Чего ж ей не светиться…» — Гедимин с досадой покосился на защитный экран, упирающийся в потолок. Светился он красиво — защитное поле изнутри налилось холодной зеленью, а на ней каждую секунду сменялся тонкий чёрный орнамент — «следы» пробивших корпус нейтронов. Иджес уже предлагал экономить на подсветке — мол, в отсеке управления светло от мониторов, а вокруг — от реактора, и зачем нужны лампы?..

— Опять напялил чёрт-те что, — фыркнул Иджес, когда Кенен вышел из-за экрана. — Зачем шею обмотал? Зацепится за крюк — повиснешь!

Кенен пренебрежительно фыркнул и аккуратно поправил бахрому на концах красно-чёрного шарфа. Кусок ткани оборачивал его шею в три слоя, так, что она толщиной не уступала голове. Поверх шлема Кенен надел ещё один, из плотного скирлина, отороченный серым мехом. Длинный жёсткий мех, пусть и искусственный, неприятно напоминал человечьи волосы. «Мартышка мартышкой,» — Гедимин недовольно сощурился. «Возись потом с дезактивацией…»

Кенен, проследив за его взглядом, снисходительно улыбнулся и щёлкнул пальцами. Поверх ткани, «кожи» и меха тонким слоем легло защитное поле.

— Опасность, Джед, — не повод одеваться арестантом, — назидательно сказал он. — Да мы и не собираемся купаться в ирренции. Зашли узнать, как движется работа… Да, вы тут времени даром не теряли!

Он проследил взглядом за разложенной вдоль стены технологической линией. Там ещё многого не хватало, но основные узлы уже прослеживались — и промывочный, и углекислотный, и узел отжига…

Айзек, обойдя его сбоку, остановился перед защитной оболочкой реактора, осмотрел её снизу доверху, недоверчиво покачал головой, заглянул в отсек управления и громко хмыкнул.

— Вывести на экран массу — это ты придумал, Маккензи?

Кенен ухмыльнулся.

— Если это возможно — почему нет? Не все так сильны в физике, чтобы определить её по запаху реактора. Сколько там у нас, Джед? Скоро ждать центнера?

Он вопросительно посмотрел на Гедимина. Тот поморщился.

— Ещё месяц.

«Из-за каждого центнера перебирать сорок тонн сырья…» — Гедимин с тоской оглянулся на остывающие трубы.

— Значит, в середине декабря вы с Исом начнёте выгрузку, — Маккензи покосился на Айзека, но тот изучал светящуюся «колонну» и ни на что не реагировал. — Сколько она займёт? Сутки, двое?

— Полторы недели, — буркнул Гедимин. — Только разгрузка. А потом ещё грузить обратно.

Кенен недовольно сощурился.

— Джед, ты же учёный. Быстрее никак? К Рождеству мне нужен ирренций. Такие долгие праздники нельзя пропускать! Когда ещё можно так вольготно расположиться с распылителями в шахтах⁈

Гедимин фыркнул.

— Это химия. Её не поторопишь. Один отжиг — уже восемь часов…

Он покосился на полусобранный вытяжной короб и газоуловители. До компрессора Гедимин ещё не добрался — и не был уверен, что в конце концов не плюнет и не стравит весь углекислый газ в атмосферу. «Сойдёт за промышленные выбросы? Дроны вроде как не отслеживают каждую дымящую трубу, смотрят в целом по району. Ветер сейчас сильный, перепад температур большой, высоко уйдёт и быстро рассеется.»

— Отжиг? — Кенен наклонил голову набок. — Что делает отжиг? Может, и без него неплохо?

Айзек украдкой ткнул его пальцем в спину и виновато покосился на Гедимина. Кенен только отмахнулся.

— Отжиг «делает» сингит из карбонатного осадка, — отозвался Гедимин, стараясь подбирать слова попроще. — Чистит топливо от выгорающей примеси.

Кенен резко мотнул головой, едва не уронив меховой шлем.

— Я понял, Джед. Карбонат! Ирренциевая известь. Не надо её отжигать. Лей в бочки! Для рудников — то, что нужно.

Гедимин мигнул.

— Это всё пойдёт в рудники? — он указал на реактор. Кенен расплылся в довольной улыбке.

— К моей радости — да! С топливом вопрос решён, — он благодарно покосился на Айзека и попытался похлопать его по плечу, но сармат отстранился. — Ну что, Джед? Неплохо я тебе сэкономил восемь часов?

Гедимин сузил глаза, но ответил сдержанно:

— Четыре дня на выгрузку, четыре — на новую загрузку. К Рождеству получишь ирренций. Если хочешь оставить тут филков, дай им нормальную защиту. Голышом в ирренций не лезут.

Кенен насмешливо фыркнул.

— От кого я это слышу? — он, изловчившись, ткнул Гедимина пальцем в грудь — точно туда, где остался изогнутый шрам от лучевого ожога. — Лучше поздно, чем никогда, так?.. Ладно, Джед. Я тебя слышал. Филки уйдут, за ирренцием придут в скафандрах. Не забудь отложить себе на новую загрузку, — наши ребята, не разобравшись, всё унесут…

Он вскинул руку в прощальном жесте и шмыгнул в отсек управления — и сразу же оттуда долетел его бодрый голос и приглушённое бормотание филков. Айзек тяжело вздохнул.

— Никак не мог от него отделаться, — вполголоса пожаловался он. — Как вы тут вообще? Ничего не нужно?

— Нейтронностойкий фрил, — мгновенно ответил Гедимин. — Тонны две, не меньше. По всей этой установке…

Он кивнул на остов технологической линии.

— Пойдёт «фонящее» сырьё. Сильнейшее нейтронное излучение. Вон, видишь, — кеззий уже выгорел, всё летит сквозь корпус…

Айзек поморщился.

— Железо как сырьё… Маккензи, как обычно, сэкономил. Подумаю, что можно сделать… А для тебя самого ничего не надо? Еда, вещи? Вы оба тут и ночуете?

— Нормально тут ночевать, — проворчал Иджес, оглядываясь на недоделанный модуль управления. — Ещё бы сверху станция не «фонила»… Я пойду работать, а вы тут болтайте.

Он скрылся за куполом. Айзек слабо усмехнулся и поднял взгляд на Гедимина. «Сегодня он не такой замученный,» — подумалось ремонтнику. «Успел отдохнуть.»

— Нашёл рудник? — быстро спросил он. Айзек вдруг улыбнулся — широко, почти как Кенен.

— Нам на редкость повезло, атомщик. Этот пласт отдрейфовал к самому краю. Теперь с ним в сто раз удобнее — до портала, считай, два шага.

Гедимин неопределённо хмыкнул.

— Обратно не поползёт? — спросил он, стараясь не воображать себе ползущий рудник — от такой картинки в голове гудело хуже, чем от болтовни Маккензи. «Я бы на такую Равнину шагу не сделал. Айзек всё-таки гораздо смелее. Видно, привык к ненадёжным поверхностям на своих ледяных озёрах…»

— Внешние складки стабильнее, — отозвался Айзек, ни на секунду не удивившись вопросу. — И за ним обещали присматривать. Сильно нам повезло — и с пластом, и с червяками.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Какими червяками⁈

— Пирофоры, — ответил Айзек, глядя на него с едва уловимым сочувствием. — Помнишь, было тут гнездовье? Сильно пригодилось в переговорах с… кое с кем.

Он отвёл взгляд и убрал с лица улыбку — из отсека управления показался Маккензи.

— Айс, ты его предупредил? Мне завтра будет некогда, справляйтесь сами. Гварза обещал приехать со своей командой, но без Джеда не обойдутся.

— Знаю, знаю, — отозвался Айзек. — Гедимин, завтра выбраться сможешь? Кессонные испытания…

Гедимин склонил голову, чувствуя, как сердце сделало лишний удар.

— Приду. Когда?

«Реакторы уже готовы,» — в груди приятно теплело. «Может, удастся взглянуть на твэлы. А то и на предзапуск. Хорошо, что Айзек тут. Поговорит с „хранителем“, успокоит.»

…Когда сигнализация, сработавшая на открытие дверей, затихла, Гедимин подошёл к термодатчикам, довольно хмыкнул — холодный воздух сделал свою работу без лишнего надзора и чужой помощи — и склонился над россыпью труб неподходящей толщины, ещё не порезанных на ленты. «Вот эти две. Тут и разметка уже есть…»

— Атомщик, — раздалось за спиной — Иджес высунулся из-под купола, и Гедимин, потянувшийся было к плазморезу, убрал руку. — Что там с червяками? Это, выходит, у нас тут… ферма для нужд Маккензи?

Его голос звенел от сдерживаемой злости. Гедимин растерянно мигнул.

— Да нет. Они тут, скорее, на вольном выпасе, — с трудом вспомнил он подробности разведения полезной фауны. Иджес сердито фыркнул — кажется, суть вопроса была не в этом.

— Надо вам было зимой устроить вылет. Зачистить эти гребучие дюны. Мало ли кто какую дрянь сюда притащит, — что, позволять ей плодиться⁈

В голове снова загудело, и Гедимин, недовольно щурясь, потянулся к сфалту. «Работать надо. С ними полчаса поговоришь — потом до вечера из рук всё валится.»

— Модуль твой скоро будет готов? Я трубы доделаю и пойду на узел отжига. С газоводами нужна будет помощь.

15 ноября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

В пустом коридоре было тихо, только издалека доносился приглушённый расстоянием и звукоизоляцией гул механизмов. Услышав лязг массивных затворов и шипение стравливаемого газа, Гедимин ускорил шаг — и вышел к открытому кессону. На поверхность уже подняли широченную толстостенную трубу — один из готовых коридоров оттока. Она повисла на сдвоенных электрокранах, медленно отползая в сторону от ямы; капли, падающие с неё, ярко вспыхивали в ослепительном свете белых ламп. На краю безопасной зоны, у самой черты, подсвеченной зелёным, стоял Айзек в тяжёлом скафандре и быстро что-то объяснял филку-бригадиру. Тот молча кивал.

«Вот корпус,» — Гедимин, отвернувшись от сарматов, нашёл взглядом то, что искал, и одобрительно хмыкнул. «Чутьё» молчало; никаких дефектов, видимых невооружённым глазом, ремонтник тоже не различил. Настороженно щурясь, он достал сканер и медленно двинулся вдоль платформы. «Надо всё-таки проверить. Айзек наверняка смотрел в движении, но мало ли…»

— Гедимин, — окликнул его Айзек, на секунду отвернувшись от кессона. — Я тебя ждал. Там будешь смотреть?

Все, вплоть до операторов крана, развернулись к Гедимину. Он смущённо сощурился.

— Посмотрю после кессона. Сейчас — смысла нет, — буркнул он, выключая сканер. Айзек молча махнул рукой. Отключённый было кран снова загудел; его направили к платформе с реакторным корпусом, и рабочие собрались к ней. Гедимин перешагнул зелёную подсветку и остановился поодаль от края люка.

— Маккензи не пришёл, — прошептал он, вспомнив прошлые испытания и невольно усмехнувшись. — Никто не твердит про десять атмосфер…

Айзек молча ткнул его кулаком в плечо и бросил быстрый взгляд на молчаливых сарматов на краю безопасной зоны. Гедимин посмотрел на них и сузил глаза — Кенен Гварза был здесь, но, похоже, ему было не до испытаний. На ногах он держался неуверенно, глаза покраснели от выступивших сосудов, веки набухли и едва поднимались. Одну руку он придерживал у локтя, и под серебристым комбинезоном проступали очертания браслета-дозатора. «Три ампулы,» — машинально подсчитал Гедимин. «Минимум три. Кто его так?»

Грузовую платформу уже катили к кессону; сармат-рабочий шёл рядом, присматривая за креплениями. На краю «красной» зоны он вскинул руку, и платформа остановилась. Фиксаторы медленно отстёгивались, тросы сматывались, ещё пара минут — и корпус должен был повиснуть на сдвоенных электрокранах. Гедимин снова покосился на Гварзу — тот молча смотрел куда-то в сторону кессона и изредка странно встряхивал головой.

— Заглушки! — громко сказал Айзек, щёлкнув пальцем по броне Гедимина. Корпус реактора уже подвесили над бассейном, и плёнка защитного поля поочерёдно запечатывала его патрубки. Гедимин следил за вспыхивающими метками и накрывающими их белесыми «полотнищами», пока по сигналу Айзека корпус не начал опускаться к тёмной воде.

— Всегда не по себе на испытаниях, — виновато пробормотал дефектоскопист, оглянувшись на Гедимина. — Особенно с реакторами. Простая, казалось бы, операция — но всё равно не по себе. У тебя то же?

Гедимин кивнул. Пока что он был спокоен — разве что волнение Айзека невольно передавалось и ему. Здесь и сейчас корпусу для нового реактора ничего не угрожало — сармат знал, что десять атмосфер не повредят ни цельнолитому рилкару, ни тонким до невидимости швам. Но всё же ему было не по себе, и через пару секунд он понял, что Айзек тут ни при чём.

— Что с Гварзой? — тихо спросил он, пока рабочие запечатывали кессонную камеру. Шума было много, но Айзек услышал — и дёрнулся, как от удара.

— Существо, — ответил он, глядя Гедимину в глаза. — Ещё одна попытка контакта. Ментальный удар… Говорил ему — лежи в госпитале!

Последнее он сказал громко, во весь голос, и выразительно посмотрел на Кенена. Тот с видимым трудом повернулся — не головой, а всем корпусом — и смерил сарматов угрюмым взглядом.

— Айзек, у тебя никто не просил совета. Можно болтать с приятелем не на работе?

Айзек сердито фыркнул.

— Ты знаешь, почему я рассказал это Гедимину. А должен был бы ты — и сразу после первой неудачи. Мать моя пробирка! Тут же дело не только в твоей голове! Всю станцию третий день лихорадит! Внеплановый сброс мощности… вы её нарастили? Или до глушения дошло?

Гедимин мигнул.

— «Вайтрок» заглушил реактор? Из-за… контакта⁈

Он всем телом развернулся к Гварзе. Двое сарматов рядом с командиром вскинулись по тревоге, схватились за «арктусы», но Гедимин только отмахнулся. «Ну, хоть не шокеры,» — мелькнуло в голове. «Бросить поле, задержать, — это разумно. Учатся…»

— Что ты сделал со станцией? — спросил он, прижимая к броне стиснутые кулаки — надо было как-то сдерживаться. — Что с реактором? Говори!

Гварза брезгливо поморщился и повернулся к Айзеку.

— Ты хотя бы его контролируешь? Он себя, как обычно, нет. И вам обоим пора запомнить — если мне нужен совет, я его спрошу.

Айзек хлопнул себя ладонью по боку и развернулся к запечатанному кессону. «А разговор у них не первый,» — подумалось Гедимину. Он смотрел на Гварзу — уже без злости, но с нарастающей досадой.

— Отведи меня на станцию, — потребовал он. — Надо узнать, что там. И если я могу помочь…

Гварза вскинул руку в запрещающем жесте. Гедимин стиснул зубы.

— Да подавись ты своими инструкциями и нашивками! Хочешь биться о реакторы — дело твоё. Но ты же станцию угробишь…

Айзек с неожиданной силой толкнул Гедимина в бок и, вцепившись в его локоть, развернул лицом к кессону.

— Брось, — буркнул он. — Всё без толку. Сколько раз ему говорил…

Он махнул рукой. Гедимин покосился на Гварзу — тот стоял молча, с каменным лицом, только глаза совсем сузились.

— Там, в «Вайтроке», тоже испытания? — тихо спросил сармат, кивнув на кессон. «Там делают второй блок. Цеха от станции недалеко. Если получится выйти…»

Айзек опустил взгляд.

— Гварза… в общем, туда я поеду один. Извини.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Эй, Гварза, — начал было он, но Айзек снова повис на локте, мешая развернуться. Ближайший охранник выразительно помахал «арктусом».

— Глупо, — прошептал Гедимин, пытаясь перехватить взгляд Кенена. — Очень глупо. Ну да ваше дело…

«Обойдутся без меня. Там Айзек, дефектоскописты… И процесс, в общем-то, уже отработанный. Если даже Маккензи в этот раз ничего не запорол, у этих тем более всё будет работать,» — успокаивал себя Гедимин, подавляя невнятную тревогу. «Ещё бы Гварза к „хранителю“ не лез…»

… — Быстро ты вернулся, — заметил Иджес, откладывая в сторону очередной модуль управления. — Я тебя до вечера не ждал.

Гедимин досадливо сощурился.

— В «Вайтрок» не поехали. Там и так все умные. Заканчивай с модулем, надо бы насосы проверить…

18 ноября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин опустил рычаг, и сырая масса с опрокинутой пластины вывалилась на фильтр, немного забрызгав прозрачную стенку. На секунду мутная взвесь повисла над фильтрующим слоем — и закапала на дно, быстро убегая по сточным трубам в подставленный контейнер.

— Медленно стекает, — недовольно сказал Иджес, глядя на падающие капли. — У нас на входе сорок тонн, не считая воды. Мы так до июля будем фильтровать.

Гедимин поднял рычаг, прижимая сырой слой к фильтру. Закапало быстрее.

— Тут спешить нельзя. Пока вся примесь не уйдёт, проку не будет.

Он направил анализатор на белесый осадок. Реагенты для испытаний прислал Маккензи; Гедимин не был уверен, что кальциевая известь поведёт себя так же, как ирренциевая, но Кенен настрого запретил вскрывать реактор и набирать реагент оттуда. «Вроде работает. Ещё раз промыть, и будет чисто,» — думал сармат. «Вот одна лишняя стадия в процессе, а сколько возни…»

Вдалеке загудела сигнализация. Сарматы удивлённо переглянулись.

— Ходят, как к себе в барак, — проворчал Иджес. — Маккензи опять поболтать не с кем?

Пришелец осторожно выглянул из-за экранирующего поля, и Гедимин мигнул. «Айзек?»

— Уже запусти… а-а, испытания, — Айзек слабо улыбнулся, но его глаза не посветлели — выглядел он очень недовольным и чем-то раздосадованным. — Атомщик, ты скоро сможешь выйти? Я тебя подожду наверху…

Гедимин переглянулся с Иджесом. «Да иди уже,» — сказал тот коротким жестом и ткнул пальцем в прозрачный короб. «Осадок промою и снова на фильтр. Пока вернёшься, будет что померить.»

— Что там? Опять станция? — настороженно спросил Гедимин, судорожно припоминая, слышал он отголоски сирены или нет, и как себя «вело» сигма-излучение.

— Корпус из «Вайтрока» привезли, — ответил Айзек. — Я хочу, чтобы ты посмотрел. Он уже на площадке, завтра будут ставить.

…Купол третьего энергоблока был почти уже закрыт; отверстие, оставленное сверху, затянули защитным полем. Работы ещё велись — изнутри доносились лязг, шипение и стеклянный звон; высокую мачту энергопередачи облепили монтажники, но гигантский рельсовый кран уже стоял без дела, и кабина была пуста. Гедимин покосился на опущенный подъёмник — механизм, конечно, был обесточен, но сармат знал, как его запустить, и можно было бы заглянуть в энергоблок сверху…

— Он со мной. Итоговая дефектоскопия, — услышал он холодный голос Айзека. Пока Гедимин разглядывал кран, они незаметно добрались до платформы, поставленной на боковую ветку. Её прикрыли непрозрачным защитным полем, и рядом топтались двое охранников. Чуть поодаль собралась группка филков со значками «служба безопасности»; стоило Гедимину приблизиться, они быстро стянулись к платформе и изобразили защитный периметр. Айзек досадливо поморщился.

— Открывайте, и скорее, — скомандовал он. — У нас мало времени.

— Можете пройти, мистер Норд, — отозвался ближайший филк, неприязненно глядя на Гедимина. — Посторонний, оставайтесь за периметром. Какой у вас допуск?

Гедимин хотел показать ему кулак, но сдержался. Айзек нетерпеливо махнул рукой.

— Инженер Кет допущен всюду. Мне связаться с Маккензи, чтобы он повторил?

Гедимин едва не фыркнул — такая угроза показалась ему смешной, но филки его веселья не разделили. Того, что стоял ближе всех, отчётливо передёрнуло, и он шагнул в сторону, жестом отгоняя других с дороги.

— Под вашу ответственность, мистер Норд.

…Рилкар звенел под рукой. Гедимин надел плотные перчатки, прежде чем забраться внутрь корпуса, но даже сквозь них чувствовал прохладу стенок. Конструкция остыла на холодном ветру; Гедимин сканировал швы, проверяя реакцию на температурное сжатие, изредка дублируя луч сканера плотно прижатым пальцем. Три сваренных вместе фрагмента вели себя как единое целое и при нагреве, и при остывании — и сармат был уверен, что так же они поведут себя под жёстким излучением и подвижными воздушными потоками.

Айзек ждал снаружи — сквозь открытые патрубки Гедимин видел, как он стоит за платформой, засунув руки в карманы, и нервно ёжится на ветру, как будто зимний комбинезон не защищает от холода. В очередной раз вынырнув из-за непрозрачной стенки и увидев его там же, Гедимин еле слышно хмыкнул. «Проверяли же по протоколам. И не раз. Чего он сейчас ждёт? Что я увижу то, чего не видят дефектоскопы? Правильно Гварза говорил — дикарство какое-то…»

— Хватит мёрзнуть, — буркнул он, спрыгнув с платформы. — У тебя что, комбинезон дырявый?.. Реактор в порядке. Если завтра тросы не оборвутся, будет работать тысячу лет.

Айзек вяло усмехнулся.

— Да мне не холодно. Так…- он повёл плечом. — Неспокойно. Ну, хорошо, что Гварза не подвёл. Он не дурак, и за работой следит, но иногда…

Он выразительно поморщился.

— Зачем вообще меняться корпусами? — спросил Гедимин. — Поставили бы сюда тот, что сделали в «Налвэне». Пустая трата времени — все эти перевозки.

Айзек махнул рукой.

— Комитет взаимодействия настоял. Глупо, знаю. Но от них непросто отделаться. Даже «Вестингауз» не спорит…

«Фюльбер бы поспорил,» — подумал Гедимин. «Сделал бы, как ему надо. И никто бы в его дела не влез. Всё-таки удобно было сидеть на территориях. Никто не видит — никто не помешает…»

Последний охраняемый периметр недостроенного энергоблока остался позади, и Айзек свернул к проходной, но за углом остановился, быстро оглянулся через плечо и спросил:

— Та расшифровка дозиметрии, с накопителем… У тебя от неё что-то осталось?

Гедимин мигнул.

— Записи у Маккензи, — отозвался он. — Обещал показать тебе и Гварзе. Ты их вообще не видел?

Айзек качнул головой.

— Я узнал-то о них случайно… Если что-то осталось — можешь мне дать? Я скопирую и верну. Надо бы показать их… кое-кому. Может, так дело быстрее пойдёт.

Гедимин пристально посмотрел на него — взгляд Айзека стал непроницаемым и больше не выражал ничего.

— Не надо копий. У меня есть, — буркнул он, протягивая сармату сложенную распечатку. — Здесь всё, что успел проверить.

— Спасибо, атомщик, — Айзек слабо улыбнулся и очень аккуратно убрал распечатку в карман на застёжке. — От меня последнее время никакого толку для науки. Сделаю ещё одну попытку…

01 декабря 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«А через месяц — предзапуск…»

Гедимин досадливо сощурился. В душевой было пусто, ни коменданты, ни охрана не мешали экспериментировать с температурой воды, а три-четыре нырка из ледяной воды в кипяток и обратно напрочь вышибали из головы все глупые и ненужные мысли. В этот раз они вернулись быстрее, чем обычно, и первой вылезла именно эта — о предзапуске.

«Думал бы ты о своих делах, теск. У тебя через две недели выгрузка,» — сармат поднялся на ноги, провёл ладонью по жёсткой щетине на макушке — волосы, даже такие короткие, сохли в разы медленнее, чем гладкая кожа — и включил обсушку. «Иджес скоро вернётся…»

— Город по уши в снегу, — с порога сказал Иджес, прикрывая за собой дверь душевой. Гедимин уже оделся, осталось только влезть в броню — а после этого, как он знал по опыту, весь эффект «пустой головы» пропадёт, и снова полезут предзапуски, пропавшие куда-то твэлы, недоделанные миниреакторы и неизвестная науке тварь в активной зоне. Он внимательно слушал Иджеса, надеясь ещё ненадолго отвлечься, — от бесполезных мыслей ломило виски, и неприятно сдавливало грудь.

— Одни мы, как дурни, под куполом, — продолжал механик, сердито щурясь. — Хотел набрать снега, — ничего, кроме грязных ледышек. Всё гетто под куполом, представляешь?

— Странно, что город — нет, — отозвался Гедимин, думая, зачем Иджесу среди ночи мог понадобиться снег, и как приспособить его к недостроенной установке. — Две энергостанции… Не такие огромные затраты на купол. Могли бы прикрыться.

— Вот, похоже, наши командиры так и думают, — закивал Иджес, немного понизив голос в пустом коридоре. — После жара, атомщик, надо в снег. Совсем другие ощущения. Вода — всё-таки не то!

— Ты в сеть выходил? — прервал его рассуждения о формах воды Гедимин.

Он отобрал у Иджеса передатчик, вставил в пустую нишу в рукаве, и экран зажёгся, показывая последнюю страницу — строчки новостных анонсов. «Депортация искусственнорождённых из Австралии…», «Энергомагистраль 'Канада-Аргентина»…«, 'Представитель Мианийской Федерации предложил…», «Семьдесят шесть опасных форм жизни…»

Под протяжный гудок передатчика поверх заголовков всплыло окошко нового сообщения. «Айзек Норд», — изумлённо мигнув, прочитал Гедимин имя отправителя.

— Чего? — заглянул в передатчик Иджес. — Какой Норд⁈

— Просит выйти, — Гедимин закрыл сообщение. — Ты спускайся, я схожу к нему.

Он подозрительно покосился в сторону энергоблоков, на протянутые под потолком цепочки красных светодиодов, — на станции было тихо, и ни одна тревожная лампочка не горела. «Может, Гварза опять… доконтактировался? Вот макака! Хоть бы не взрыв…»

Айзек стоял за проходной, у главного входа — в чёрном скафандре пытался слиться со стеной, но станция так ярко подсвечивалась со всех сторон, что чёрное пятно было заметно за километр. Увидев Гедимина, он поспешно шагнул навстречу и смущённо улыбнулся.

— Всё-таки связь сработала! Я заходил к вам, но никого не нашёл.

— Никого? — Гедимин недовольно сощурился. — Где Анди? С вечера должен был…

Айзек махнул рукой.

— Анди, если это был он, заявил, что следит за реактором, а не за вами… Кстати, Гедимин, температура у вас что-то быстро растёт. И марганца многовато. Я бы с выгрузкой не затягивал.

За плечом Гедимина кто-то сердито фыркнул.

— Ты за этим нас вытащил среди ночи? — спросил Иджес, вставая с ремонтником рядом. — Показать нам термодатчик?

— Ты чего не внизу? — удивился Гедимин. — Я же сказал…

— Нечего бегать по ночам в одиночку, — мрачно отозвался Иджес. — Я с тобой.

Айзек поморщился.

— Иджес, ты бы лучше послушал атомщика… Гедимин, я тебе хотел показать кое-что. На топливном заводе. Тебе будет интересно.

«На заводе?» — Гедимин заинтересованно сощурился. «Приехали волокуши с Равнины? Надо посмотреть, пока не разгрузили.»

— Идём, — сказал он Айзеку. — Иджес, спускайся, я ненадолго.

— Ага, ненадолго он, — буркнул Иджес, направляясь вслед за ними.

…Ворота хранилища приоткрылись на пять секунд и тут же захлопнулись — Гедимин еле успел за Айзеком и Иджесом протиснуться внутрь и тут же забыл и о воротах, и о том, что его едва не прищемило. На разгрузке стояли три многоосные платформы. Две из них были накрыты плотным защитным полем, третью уже частично разгрузили, и сейчас рабочие подвешивали на электрокран очередную партию руды. На этот раз никаких контейнеров не было — ни ящиков, ни бочонков; на платформе громоздились в четыре ряда полуметровые шары из светло-оранжевой глины. Те, что снизу, были примотаны к платформе грубой волокнистой сеткой; с верхних её успели снять и сложить в контейнер с символом биологической опасности. Сетка соединялась с платформой как-то странно, и Гедимин долго вглядывался, прежде чем понял, что она не прицеплена к скобе и не приклеена, — пучок растительных волокон просто врастал в каменную подложку, уложенную на прицеп. Это была базальтовая плита, не то отлитая, не то вырубленная по форме груза — с поднятыми бортиками и углублением под каждый шар. Гедимин секунд десять глазел на неё, прежде чем взяться за сканер — он пытался понять, как этот «поддон» изготовлен, и у него так и не получилось.

«Это не вырубалось. И, похоже, не отливалось,» — он направил сканер на плиту и облегчённо вздохнул, увидев на экране химический состав обычной разновидности базальта. «Это… лепилось. Оторвали кусок камня, помяли и вылепили. Только не руками. Чем-то вроде пучковатых щупалец. Мать моя пробирка…»

Раздался треск, и Гедимин, вздрогнув, повернулся к электрокрану, зависшему над широким контейнером. Глиняная корка, покрывающая подвешенный шар, треснула по швам и теперь осыпалась мелкой пылью, пока рабочий обстукивал его багром. Несколько секунд — и Гедимин увидел блестящую светло-серую сферу, слегка отливающую зеленцой — характерным серебристо-зелёным оттенком окислов кеззия. Защитное поле, прикрывающее манипуляторы крана, тоже позеленело — шар «фонил», несмотря на примесь кеззия, так, будто был скатан из чистого сингита. Гедимин уставился на экран сигма-сканера, силой заставил себя перестать мигать, — глаза уже начинали слезиться. «Так и есть. Сингит и окись кеззия. И десять процентов кварцита. Где они это взяли⁈»

Он повернулся к заваленной шарами платформе. Глиной все они были обмазаны тщательно, сантиметров на пять-шесть; на верхних боках второго слоя шаров виднелись аккуратные вмятины по форме первого слоя. «Два центнера в каждом,» — на глаз определил сармат. «Два центнера сингита. Что там было про критическую массу?..»

Кто-то крепко ткнул его кулаком под рёбра — даже через броню Гедимин почувствовал и недовольно поморщился. На него смотрел Иджес, и его глаза неестественно расширились и округлились.

— Что это такое? — громким шёпотом спросил он, ткнув пальцем в сторону платформы. — И почему оно… такое⁈

— Тш-ш! — шикнул на него Айзек, отступая к стене и отталкивая Гедимина туда же. Электрокран снова завис над платформой; рабочие цепляли к нему новый шар, ещё не очищенный от оболочки. Гедимин просканировал её, — ничего, кроме глины с кучей ненужных примесей, обычный глинозём, зачем-то намазанный на ирренциевые сферы. Но что-то необычное в ней определённо было — иначе рабочие не стряхивали бы каждую её песчинку в особые контейнеры и не огораживали бы так тщательно площадку.

«Четыре слоя в высоту, пять — поперёк…» — Гедимин смотрел на каменный «поддон», тщетно разыскивая на его краях хоть какие-то приспособления для транспортировки. «Сто пять тонн груза. Сто пять тонн… Они что, тащили это волоком⁈»

— Айзек, — прошипел он, крепко взяв сармата за плечо. — На чём это привезли? На каком транспорте?

Айзек виновато покосился на него, даже не пытаясь высвободиться.

— Текты, — прошептал он в ответ. — Им для такой мелочи транспорт не нужен. Грузили уже за порталом. Жаль, им сюда нельзя…

— Текты? — повторил Гедимин, проглотив слово «мелочь» применительно к стотонному грузу.

— Teqq’ta, — чётко проговорил Айзек, выделив двойной щёлкающий звук перед короткой паузой. — Они в этот раз нам помогали. Попросили Броннов не влезать. У Броннов не очень с горным делом.

Гедимин мигнул. Новой информации вроде бы было немного, но череп от неё отчётливо распух.

— Почему руда камнями? — спросил он, уже не стараясь сформулировать менее глупый вопрос. — И без контейнеров? И без биозащиты?

Он вспомнил броннские бочонки и осёкся — о биозащите, похоже, у всех жителей Равнины были странные представления.

— Идеально круглые камни… у них так принято? Это традиция? Смысла же нет в таких усилиях…

Айзек прижал ладонь к помятому плечу и криво ухмыльнулся.

— Трудно, да? Я до сих пор не привык… Им так удобно, атомщик. Они просто берут руду, скатывают и выталкивают. Маленькие шарики, чтобы не взорвалось. И кеззий для этого же. Мы попросили их сложить всё на платформу, а Бронны принесли глину и сетки. Наш прицеп ждал у портала…

Он развёл руками.

— Знаю, что всё это странно, атомщик. Равнина вообще странная.

Гедимин мрачно кивнул.

— Снимки есть? — спросил он. — Этих существ, их работы?

Айзек покосился на рабочих, отправляющих с платформы очередную партию руды, как будто у них было время подслушивать.

— Работа вся под землёй, — он неохотно взялся за наручный смарт. — Маккензи просил не распространять…

На маленьком экране появилось чёткое цветное изображение — клиновидная голова на фоне разноцветного, словно собранного в пёстрые складки неба. Она блестела, как стекло с примесью металла. Гедимин видел рельефные пластины на «щеках», длинные отростки, тянущиеся от них вдоль черепа, два ряда коротких заострённых рогов на длинной «макушке» и два непропорционально огромных клыка, торчащих из пасти. Нижнюю челюсть, прорастая между стеклянистыми щитками панциря, покрывали короткие игольчатые отростки, похожие на друзы кристаллов. За головой просматривался фрагмент широкого змееподобного туловища — в таких же щитках, будто отлитых из рилкара, с торчащими кое-где заострёнными гребнями — скорее выростами брони, чем конечностями.

— Каменный змей? — брякнул наугад Гедимин и с изумлением увидел, что Айзек вздрагивает и отводит взгляд. — Метров двадцать в длину?

— Бывают до пятидесяти, — отозвался Айзек, выключая смарт и глядя куда-то в сторону. — Те, кого я видел. Они… Это надо видеть, атомщик. Самому, под тем небом и с той земли.

Гедимин посмотрел на платформу с сингитовыми шарами. Разгрузка шла быстро, рабочие спешили — и всё же каждая крупинка глинозёма сметалась в контейнер.

— Триста тонн сингита, — прошептал он, стараясь не думать о пятидесятиметровых змеях, катающих из руды аккуратные «снежки». — Этого хватит на сотню энергоблоков. На кой мы возимся с реактором с выходом в пару центнеров⁈

Айзек неловко похлопал Гедимина по плечу. Вид у него был виноватый.

— Маккензи говорит — реактор очень нужен. Наш источник на случай, если рудник опять… уйдёт. Или портал закроется. Синтез в рудах прервался, не справляется с добычей, — надо разжечь его заново. А блоки… блоков будет много. Очень много.

Он странно улыбнулся.

…Иджес долго ворочался на матрасе и бубнил что-то себе под нос, но Гедимин вскоре перестал вслушиваться. Ему самому в полусне мерещилось что-то странное — тысячи светящихся шаров в бурлящей воде, превращающейся в зелёный свет и падающей в бездонный провал, лезвия чёрных кристаллов на его стенках и ритмичные вспышки в темноте.

10 декабря 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Солнце было где-то справа, за зданием офиса; Гедимин видел его отблески в окнах северных высоток. Небо полностью очистилось, и даже смотреть на него было холодно; от дыхания на стенах оседали белые разводы инея.

«Минус тридцать восемь,» — Гедимин покосился на термометр. «И Ренгера до сих пор нет. Может, им по холоду закрыли выезд? Как принято у „макак“? Тридцать восемь — это достаточно холодно, или ещё нет?»

Он прислушался к шуму транспорта за воротами. Что-то гудело, но реже и тише, чем месяц назад, в ноябре, когда Гедимин в последний раз выбирался из гетто.

«Вот будет забавно, если из-за морозов полицию закрыли,» — мелькнуло в голове, и сармат недовольно сощурился. «Жаль, передатчик не тянет, — связался бы с Ренгером… Пора бы ему приехать. Не люблю так стоять…»

Слева что-то загудело — небольшой глайдер выезжал к воротам, и Гедимин подался к стене, мельком подумав, что транспорт не такой уж широкий — ему и так хватило бы места. Гудок повторился. Глайдер подполз ближе и остановился, чтобы прогудеть ещё раз — дольше и протяжнее.

— Гедимин! — услышал сармат недовольный голос Айзека. — Садись быстрее! Тебя что, не предупредили?

— Нет, — буркнул Гедимин, втискиваясь в чересчур тесный салон и садясь на пол. — Всё как всегда. А ты чего не на станции?

Айзек весело хмыкнул. Глайдер выскользнул за ворота и почти вертикально взлетел, перестраиваясь в верхний ряд. Гедимин выглянул в окно — мимо мелькали высотки. Посадки на крышах превратились в куски заснеженного леса; вроде бы там были расчищены дорожки, но сармат не успевал приглядеться — лёгкий глайдер летел быстрее, чем массивный бронированный фургон.

— Сегодня я с тобой. Вернёмся из участка — и в хранилище, — отозвался он, пройдя поворот. — Чем они думают⁈ Загрузка назначена на послезавтра, а про тебя все забыли. Гварза тебя не зовёт — поедем к нему сами.

Гедимин настороженно сощурился.

— Он не обрадуется, — предупредил он Айзека, но тот только фыркнул.

— Его проблемы, атомщик. Ну, и мои — если он там совсем не в себе. Ты думай о твэлах.

…Гедимин думал, что Айзек застрянет на проходной надолго, но охранник, лишь заглянув в его карту, махнул рукой — «Проходите!».

— Ну что же вы, мистер Кет? — осуждающе покачал головой грузный «коп», сверяясь с новыми данными. — Первый выезд — и очередное нарекание…

Гедимин вспомнил, как на толпу на окраине кладбища падал, взрываясь изнутри, подбитый хасен, и как свистел наручный генератор, формируя купол за куполом, чтобы хоть как-то смягчить удар. «Интересно. О том, что я говорил по-сарматски, донесли. А что я выставил поле — нет. Или это не заслуживает отметки в карте?»

— Что ж, идите, мистер Кет, — «коп», закончив укоризненную речь, протянул карту. Гедимин сообразил, что многое прослушал за воспоминаниями, но решил, что ничего не потерял.

— М-да, — пробормотал Айзек, быстро удаляясь от кабинета — сперва по коридору, затем — по одной из лестниц, выводящих на стоянку; потолки на лестнице были неожиданно высокие — видимо, рассчитанные на экзоскелет, а люди на ней попадались крайне редко, благо подъёмников на участке хватало. — М-да… Непросто быть под надзором. Чуть что — сразу запрет… Но вам с Иджесом скучать определённо некогда. У него к тому же полёты… Готовится хоть?

Гедимин пожал плечами.

— Дроны у него были… Давно их не видел. Может, передал пилотам? Он своё сделал, теперь — их очередь…

«К Рождеству выгрузка закончится, и мы освободимся,» — думал он про себя. «Съезжу на полёты — и займусь уже реактором. Лежит без дела…»

…В хранилище было пустынно — все официальные проверки, как понял из обмолвок Айзека Гедимин, давно прошли, и никто не трогал твэлы, дожидающиеся скорой загрузки. Сармат не стал выяснять, когда именно их изготовили — это всё равно не имело значения, а главным было то, что в хранилище никто не путался под ногами. Дежурный выглянул было сквозь толстое кеззиевое стекло, но Айзек сделал успокаивающий жест, и филк снова нырнул в свою кабинку. Айзек, довольно ухмыльнувшись, встал за пульт электрокрана.

«Смотри, теск. На загрузку тебя не позовут,» — думал Гедимин, стоя перед твэлами, поднятыми из воды. Он проверял, как закреплены хвостовики и наконечники, — «узкие места» были обычно именно там, на стыках, на самих бесшовных трубках — вместилищах ирренция дефекты появлялись гораздо реже. Их Гедимин тоже проверял — насколько это можно было сделать на глаз и ручной сигма-сканер. Через несколько секунд в «бреши» по бокам шлема протиснулись невидимые волокнистые щупальца, скользнули вдоль позвоночного столба до нижних рёбер и расплелись по ним, обхватив грудь сармата с двух сторон. Гедимин удивлённо хмыкнул — раньше такого «поведения» он не встречал, и из всего, что он видел от реакторных «существ», это больше всего походило на объятия. Сармат, смущённо щурясь, осторожно похлопал подушечкой пальца по твэлу. Вдоль щупалец прошла волна тепла — «существо» его видело и, как могло, реагировало.

«Интересно, это отдельная особь?» — думал Гедимин, проводя ладонью вдоль твэла. На втором заходе существо поняло, чего от него хотят, — тоненькие волокна оплели пальцы. Сармат отвёл ладонь назад — волокна стали тоньше, будто размотались. За плечом кто-то сдержанно хихикнул; Гедимин покосился на источник звука и увидел, что Айзек, оставив пульт, стоит рядом и задумчиво улыбается. Пластины на его шлеме были сдвинуты — он тоже «видел» существо и, возможно, с ним общался.

… — Теперь — в «Вайтрок», — деловито сказал Айзек, едва за сарматами закрылись двери хранилища. — Надеюсь, и там так же тихо.

Гедимин хмыкнул.

— Ты не спросил про твэлы, — сказал он. Айзек на бегу дёрнул плечом.

— Если бы что-то было, ты бы не молчал. А я проверял их по миллиметру. Нет, за твэлы я спокоен.

— Зачем тогда меня притащил? Из-за хранителя? — Гедимин криво ухмыльнулся. «Сказал бы мне кто на „Полярной Звезде“, чем буду заниматься… Хотя — Айзек и тогда приставал с какой-то дурью. Традиция…»

— Атомщик! — Айзек, резко остановившись, повернулся к нему. — Ты ведь сам знаешь, насколько это не шутка. Если есть фактор — надо его учитывать, вот и всё. Лезь в глайдер, только голову пригни, — как бы не засекли…

…Охранник остановился на пороге; покосившись на него через плечо, Гедимин встретил его подозрительный взгляд.

— Под вашу ответственность, мистер Норд, — повторил он. Айзек, уже устроившийся за пультом электрокрана, досадливо дёрнул плечом.

— Всё в порядке. Продолжайте дежурство!

Гедимин смотрел, как открывается ячейка «мокрого» хранилища, как бегут по стенам зелёные и синеватые блики, и как медленно поднимается из-под воды очередной твэл. Привычным взглядом он обследовал стыки, скользнул вдоль трубки, покосился на сканер, тронул стеклянистую оболочку. На пальцах осталось слабое, едва заметное ощущение тепла — просто тепло, никаких волокон и щупалец.

— Майна! — скомандовал он Айзеку, выждав пару секунд, и шагнул к следующей ячейке. «Не знаю, где оно, но пока контакта нет. Ладно, моё дело — проверить твэлы. Кто захочет, сам вылезет.»

Первое тёплое волокно осторожно коснулось его виска через шесть минут, когда уже немало ячеек осталось позади. Гедимин задержал руку на трубке твэла. С другой стороны черепа устроилось ещё одно волокно, такое же тонкое и малоподвижное. «Здесь,» — еле слышно хмыкнул сармат. «Осваивается. Всё-таки им тяжело без общения…»

Он осмотрел очередной твэл и рискнул протянуть к нему руку, когда за воротами, на выходе, что-то громыхнуло, и пучки волокон, до того спокойно лежавшие на коже, обожгли его внезапной болью. Сармат, вздрогнув, отдёрнул ладонь, развернулся, хватаясь за генератор защитного поля, и увидел на пороге серебристую броню Кенена Гварзы.

В наушниках раздался свистящий вздох Айзека, и твэл, подвешенный над водой, плавно пошёл вниз. «Правильно,» — подумал Гедимин. «Так безопаснее. Ну что, так и будем стоять?»

— Три шага от бассейна, — процедил Гварза, глядя ремонтнику в глаза; его почерневшая радужка была едва видна в узкую щель между век. — Я тебе оформлю официальное проникновение. «Вестингауз» из тебя кишки живьём вынет.

Гедимин, половины не поняв, озадаченно мигнул. Айзек среагировал быстрее — не успел ещё Кенен замолчать, как он вылетел из-под защитного поля и встал рядом с ремонтником, на полшага впереди, широко расправив узковатые плечи.

— Стой! Я привёл Гедимина сюда. Тогда уж и про меня сообщай. Пусть всё будет официально! Ну?

Из респиратора Гварзы донеслось сдавленное шипение. Рука, потянувшаяся было к нагрудной рации, застыла в воздухе. Охранники, всунувшиеся в ворота, переглянулись, но ближе подходить не стали. Гедимин думал показать им кулак, но всё-таки сдержался.

— Совсем спятил со своим полоумным амбалом, — процедил Гварза. — Диверсия, саботаж, — кто будет отвечать⁈

Айзек сердито фыркнул, хотел что-то сказать, но Гедимину надоело прикусывать язык.

— За простой реактора кто будет отвечать? — он шагнул к Кенену, осторожно отодвигая Айзека в сторону. — Ты в активную зону официально проникал? Записи уже в «Вестингаузе»?

Гварзу передёрнуло. Он быстрым движением вскинул руку. Гедимин думал увидеть бластер, но в грудь ему уставились сопла «ириды».

— Уведи это, — холодно сказал Кенен, глядя на Айзека. — Если он ещё раз тут появится, записи пойдут в «Вестингауз».

— И твои тоже? — влез Гедимин, но Айзек крепко двинул ему локтём по рёбрам и, схватив его за предплечье, поволок к воротам.

— Уходим. Сам видишь — работы не будет!

Гедимин вспомнил, как ему прижгло висок при появлении Гварзы. Как он ни прислушивался к ощущениям, пока выбирался из хранилища, так ничего и не почувствовал. Все волокна исчезли, как будто он, сам не заметив, вернул на место ипроновые пластины и перекрыл потоки сигма-квантов.

Айзек молчал, пока они не дошли до машины, только было слышно в наушниках его тяжёлое дыхание.

— Упрямый баран! — сказал, как сплюнул, он, втискиваясь в кресло пилота. — Видно, и впрямь мозги прижгло. Дураком-то он раньше не был…

— «Сигма» может попортить нейроны, — согласился Гедимин. — Ты заметил? Существо уже высунулось… ну, почти вышло на контакт. Я его чувствовал. Пока не пришёл Гварза.

Айзек резко развернулся к нему, забыв о тронувшемся глайдере, и едва успел дать по тормозам.

— Хранитель был там… — медленно проговорил он, недобро щурясь. — Понятно… Спасибо за помощь, атомщик. Я прослежу, чтобы в «Вестингауз» ничего не отсылали. Обойдёмся без мартышек.

«Чем-то хранителям не нравится Гварза,» — думал Гедимин, уже в одиночестве спускаясь под фундамент энергостанции. «Даже этому, из хранилища, — и тому, что в реакторе, тоже. Никогда такого не видел. Как Айзек с ним над новым реактором работал? Наверное, потому и взрывалось…»

Он невесело усмехнулся — мысль казалась глупой, но Гедимин не удивился бы, узнав, что это правда.

«Скоро запуск. Надеюсь, обойдётся без аварий. Гварза — болван, но станцию жалко.»

15 декабря 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Готово! — раздался в наушниках громкий голос Эмерика. Оператор высунулся из отсека управления и быстро махал рукой. Гедимин поднял рычаг, перекрывая патрубки, и взглянул на защитное поле, окружающее со всех сторон промывочный бак. Оно светилось изнутри неяркой зеленью. Чёрных точек не было видно — всё-таки нейтронностойкий слой удерживал частицы; но омикрон-кванты проходили насквозь. Гедимин жестом велел Эмерику убраться за экран и повернулся к Иджесу.

— Давай, — кивнул тот. — Пока всё в норме.

Гедимин покосился на полукольца труб, входящие в стенки бака, и взялся за рычаг с синей рукояткой. Плеска воды он не услышал, только тихо загудел насос, перегоняя жидкость от фильтра к фильтру. Зелёные блики на защитном куполе заколыхались — внутри бака кружила в искусственных потоках смесь железа и ирренциевой пыли. Сармат перевёл взгляд на термодатчики — вода ощутимо нагрелась. «Ничего. Реакция пойдёт быстрее…»

Сквозь неплотное защитное поле — «стену» отсека управления — на них с опаской смотрел Эмерик. Даже сегодня, в день выгрузки, ему не дали нормальной спецодежды — он так и сидел в лёгком радиозащитном костюме, бесполезном против омикрон-излучения. Гедимин надеялся, что сквозь «стену» ему хорошо видно, и со следующими выгрузками он справится.

— Спускать? — спросил Иджес. Гедимин кивнул.

— На фильтр, и пусть стечёт. И контрольная промывка.

Он направил сканер на контейнер для сбора стоков. Фильтрация шла медленно, но по трубам постепенно стекало — и анализатор выявил в растворе заметный процент едкого натра. Ирренций не вытекал, и щёлочь не «фонила». Гедимин поискал примесь марганца — она была, но очень небольшая, на грани чувствительности сканера. «И его вымыло. Хорошо. Чистый водород…» — сармат направил сканирующий луч на покрытый металлическим порошком фильтр. «Не обнаружено. Тем лучше.»

— Чисто. Теперь — контроль…

Он наклонился проверить газовые шланги. Углекислота уже испарилась, оставалось открыть клапаны и подать сырьё в бак с холодной водой. Термодатчики показывали сорок пять по Фаренгейту — жидкость из водопровода гетто можно было не охлаждать, снаружи и так было не жарко.

— Да чисто, можно было и не полоскать, — проворчал Иджес, сканируя осадок. — Вода на выходе. Слить?

Гедимин покосился на сканер и нехотя кивнул — ненужные примеси в самом деле вымыло. Он опустил рычаг, загружая сырьё в «холодный» бак, и посигналил Эмерику — «Высыпай!» Первый узел разделительной установки освободился — можно было добавить в него пару центнеров сырья.

«Двадцать шесть тонн…» — Гедимин покосился на вскрытый реактор, из которого медленно «выдавливали» содержимое. «Спешить не будем. Маккензи получит свой металл. Может, не весь, но к сроку.»

22 декабря 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

В «лаборатории» никого не было. Гедимин остановился на пороге, включил сканер, «заглянул» в ближайший контейнер с металлическим порошком и удовлетворённо хмыкнул. «Сойдёт. Воздух можно отключать.»

Защитное поле, прикрывающее контейнеры, выглядело мутноватым из-за размытых серых точек. Яркие чёрные пятна исчезли — всё-таки реакция прервалась, и такого потока нейтронов больше не было, но обсохший железный порошок ещё «фонил». Гедимин покосился на реактор, ожидающий загрузки, потом — на часы, тяжело вздохнул и пошёл в жилой отсек. «Надо работать. У нас на всё — одни сутки.»

Иджес вышел из отсека, зевнул, прикрывая рукой респиратор, скользнул взглядом по контейнерам и тяжело вздохнул.

— Эм-м… А обязательно, чтобы было равномерно? Может, вывалить сверху, и пусть себе реагирует?

Гедимин молча качнул головой.

— Может, палкой перемешать? — не успокаивался Иджес. — Мы вдвоём справимся. Взять балку попрочнее…

Гедимин молча поднял ближайший контейнер и пошёл к биконусу, щёлкнув на ходу переключателем. «Две трети железа, треть затравки, — и так, пока сырьё не кончится. Все сорок тонн…»

23 декабря 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Сигнализация сработала в пять утра. Гедимину спросонья привиделись лопающиеся патрубки, он вскочил, несколько секунд ошалело смотрел в темноту, потом помянул спаривание «макак» и сел на матрас. Рядом тяжело заворочался Иджес, бормоча в респиратор что-то про гремучую смесь. Гедимин встряхнул его за плечо и потянулся за флягой. «Пришли. Видимо, за ирренцием. Чего им по ночам не спится⁈»

— Проходи сюда, Кён, — донёсся из коридора до отвращения бодрый голос Маккензи. — Лабиринт, да. Маскировка! Постепенно мы его перестроим. Сюда, налево… Эй! Парни, вы далеко?

Гедимин выглянул из отсека. Иджес высунулся из-за его плеча и приглушённо выругался, увидев рядом с Кененом очередного филка с бригадирскими нашивками. Кён — если это был он — смерил сарматов настороженным взглядом и изобразил улыбку.

— Знакомьтесь, парни, — Маккензи подтолкнул его вперёд. — Кёнвальд — тот, кому вы передадите всё своё хозяйство. И начнёте прямо сейчас. Я так понимаю, реактор уже заработал?

«Похоже, у него в самом деле закончились нормальные сарматы,» — подумалось Гедимину, пока Иджес украдкой показывал ему жестами: «Очередной недомерок!»

— Работает, — признал сармат, угрюмо щурясь. — Зачем среди ночи-то?

Кенен насмешливо фыркнул.

— Кто как, парни, а я с шести утра официально на работе. И на такие развлечения у меня времени очень мало!

Кёнвальд нетерпеливо переступил с ноги на ногу и повернулся к Кенену.

— Значит, металл уже подготовлен? Я бы начал с него…

— Да, точно, — спохватился Маккензи. — Где твои сокровища, Джед? Говоришь, центнер веса?

…Контейнер состоял не столько из лёгкого прозрачного фрила, сколько из защитных полей. Гедимин битый час провозился, разделяя радиоактивный осадок на комочки по двести граммов и раскладывая по экранированным ячейкам. Теперь прозрачный контейнер напоминал садок с икрой — много пузырей-стенок и белые сгустки внутри. Ирренциевый «мел» от обычного не отличался ничем — только на ощупь можно было почувствовать его тепло.

Кёнвальд наклонился над ячеистым кубом, удивлённо хмыкнул, глядя на сравнительно небольшие стенки — всего тридцать сантиметров в поперечнике — и потянул его кверху. Поднять контейнер ему удалось — тот отделился от пола и тут же упал обратно, едва не утащив за собой филка. Иджес хрюкнул в респиратор.

— Ну-ну-ну, — укоризненно покосился на сарматов Кенен. — Затасканная шутка, парни. Но ты, Кён, мог бы не попадаться. Тут центнер вещества, плоды трёх месяцев работы!

Кёнвальд заметно смутился.

— Центнер?.. Значит, вот как выглядит этот металл… — он смерил контейнер внимательным, почти уважительным взглядом. — До сих пор не видел его… настолько близко. Здесь есть тележки?

Гедимин изумлённо мигнул. «Реактор принимает сармат, который никогда не видел ирренция⁈ Это же ещё найти надо было…»

— Я донесу, Кён, — отмахнулся Маккензи, не показывая ни намёка на удивление. — Удели время реактору. Это личное творение вот этого амбала, и он прочтёт тебе лекцию. Только очень коротко, Джед, ладно? Дай ему инструктаж — всё насчёт работы и разгрузки…

Гедимин с сомнением взглянул на филка. «Это он будет в одиночку вести весь цикл? Надеюсь, ему хоть операторов оставят. Они уже почти всё усвоили, есть надежда, что справятся.»

— Реактор вчера запустили, — сказал он вслух. — Рабочий цикл — три месяца. До апреля ничего не трогай. Теперь слушай, как проходит контроль…

…Кёнвальд, придвинув себе кресло, сел за пульт рядом с Анди. Кенен Маккензи удовлетворённо кивнул и поправил на плече лямку «рюкзака» — ячеистого контейнера, засунутого в брезентовый чехол.

— Осваивайся, Кён. Остальных пришлю завтра, — сказал он, легонько похлопав филка по плечу, и развернулся к Гедимину. — Моя благодарность, парни. Отличная работа! Ну, а теперь — не стану вас задерживать. В девять ликвидаторы из «Вайтрока» поедут на расчистки. Выходите к воротам к десяти и езжайте по домам!

Гедимин мигнул.

— Это всё? Выставляешь нас в «Вайтрок»?

Кенен развёл руками.

— На этом всё, Джед. Держать вас дольше я не могу, да и незачем. Езжай к Скегги, он, небось, соскучился. И держи язык за зубами! Тебя тут не было, ничего ты не видел. Ну да не мне тебя учить!

Он растянул губы в широкой «мартышечьей» улыбке и двинулся было к выходу, но остановился, не сделав и двух шагов.

— Центнер ирренция у меня на загривке — и центнер в этой кастрюле, да? — он небрежно кивнул на реактор. — И ничего больше? Вы ничего не рассовали по карманам, а, парни? Очень не хотелось бы устраивать обыск…

Гедимин поморщился.

— Иди уже, — сердито сказал он. — Можешь обыскать — у меня ничего нет.

Кенен хихикнул.

— Верю, верю, Джед, — он попытался примирительно хлопнуть сармата по локтю, но тот брезгливо отстранился. — Ты, учёный, не опустишься до воровства. К десяти — к воротам, запомнил?.. Эй, Кён! У тебя последний шанс что-то уточнить у Джеда или Иса. Когда ты в следующий раз их увидишь, не знают сами боги!

«Боги,» — повторил про себя Гедимин и поморщился, глядя вслед убегающему Кенену. «Совсем омартышился!»

— Вот макака, — покачал головой Иджес и протяжно зевнул, прикрывая респиратор ладонью. — Не мог поднять нас в девять?.. Кто как, а я — спать. И та мартышка, что ко мне полезет, об этом сильно пожалеет!

…Игольчатые кристаллы льда хрустели под ногами — их вытоптали сарматы ночной и дневной смен, идущие друг другу навстречу по улицам гетто, но с пересменки прошло четыре часа, и ледяная «щетина» снова покрыла мостовую. Роботы-уборщики неподвижно висели на стенах — иней, по их программе, не был ни мусором, ни грязью и не заслуживал внимания. Фонари давно отключили, но солнце так и не появилось. На уступах ближайшей высотки Гедимин разглядел рыхлый снежный покров — похоже, горожане опять убрали купол, и осадки падали, где хотели.

— Вечером надо отловить пилотов, — подумал вслух Иджес, глядя на закрытые ворота. — Через день — гонки, а я до сих пор не видел ни одной зимней тренировки. Досадный будет провал…

Гедимин оглянулся на высокие ветвистые «кроны» энергомачт. Теперь их было три. «Сегодня — предзапуск,» — подумал он, и в груди неприятно заныло. «Без меня, естественно. Удачи тебе, Айзек. И тебе, Кенен Гварза… хоть ты и болван.»

…В штабе было пусто, лишь Скегги сидел за телекомпом — как обычно на дежурстве, в тяжёлом скафандре. Увидев пришельцев, он повернулся к ним и едва заметно усмехнулся.

— Оба живы? Вовремя вернулись. Завтра с утра — общий выезд. Разведка в дюнах, при необходимости — зачистка.

Гедимин мигнул.

— Опять пирофоры? Новые кладки? А как Маккензи…

Скегги хмыкнул.

— Вы оба не в курсе? Дюны теперь — парковая зона. По выходным там тучи макак. А на Рождество вывалит весь город, и ещё из Эдмонтона подтянутся. Пришло распоряжение — убрать лишнюю фауну. Стрелять не разучились? Верхний полигон свободен, нижний — через час освободится. Берите по «стволу» — и вперёд!

Гедимин посмотрел на опустевшие оружейные стойки, протянул Иджесу тренировочный бластер (тот возмущённо фыркнул, но взял), прихватил другой и вышел за дверь. В «кармане» скафандра лежали, ничем не напоминая о себе, два тонких стержня, слепленных из раздробленного накопителя и стеклянистой массы. Заряжены они были на две трети; надо было бы «запечатать» их сигнальной пульсацией, чтобы удержать заряд внутри, но за пару суток он и так не начал бы рассеиваться. «Будет время — доделаю реактор для сфалта,» — думал сармат, и в груди становилось тепло. «Интересно, в нём заведётся „хранитель“?»

24 декабря 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Птичьи гнездовья на скалистом побережье, — пробормотал Вепуат, устраиваясь на привычном месте — на столе Гедимина, с края, чтобы не мешать. — И высокогорные пастбища. Везде, где можно втянуть добычу прямо в облако, хасен рано или поздно заведётся. Они ведь не самолётами питаются — им подавай органику…

— Отлично, ликвидатор, — с нескрываемой насмешкой заметил со своего места Ренгер. — Справочник заучен до последнего байта.

Вепуат сердито фыркнул и снова повернулся к Гедимину.

— Туман над озером, понимаешь? Надо поставить какое-нибудь оповещение. А лучше — турель, чтобы стреляла по слишком низким облакам. Крупный хасен может лечь на деревья и тралить берег щупальцами, и в тумане его даже не увидишь.

Гедимин уже полчаса пытался сосредоточиться на схеме малого реактора и слушал рассуждения о летающих хищниках вполуха. Если бы не считанные минуты до выезда, он отогнал бы Вепуата и развернул чертежи, но ясно было, что поработать он не успеет — что с хасенами, что без хасенов.

— Нет там никакого тумана, — тяжело вздохнул Ренгер — похоже, Вепуат мешал и ему. — Есть лёд на берегу и затопленные низины. И миллионы снежных эфемеров на откорм зимним хищникам. Гедимин, возьми ловушки. Могут пригодиться.

Гедимин нехотя протянул руку к его столу. «Ловушки тёплые. Зимним тварям безразлично тепло. Они реагируют на движение и тени. Пропустить медленно летящий дрон над побережьем, обвешать тряпками — и хватит…»

…Глайдер скользнул вдоль обмёрзшего песчаного гребня и лёг на брюхо в неглубокой ложбине, на полметра приподнявшись на «подушке» защитного поля. Гедимин со сфалтом за плечами выбирался последним, за Вепуатом, обвешанным дронами, — сегодня он взял их с запасом. Холодный ветер ударил в респиратор. Дюны, насколько хватало обзора, сковало льдом — озёрная влажность выпала на остывший грунт и впиталась, накрепко сцементировав песок; ветер очистил от снега верхушки гребней и ближайшие к озеру склоны, слегка раскрошил ледяной «цемент», и Гедимин видел медленно стекающие ручейки песчинок — сыпучие, ненадёжные склоны.

— Видишь там сараи? — Вепуат указал на невысокие «песчаные гребни» у самой кромки льда; они выглядели как-то чужеродно, будто их поставили там специально. — Это для макак. Временные укрытия. Приедут кататься на буерах.

Он покосился на светящийся экран передатчика — там на карте дюн был ярко выделен прямоугольник побережья, захватывающий длинные обледеневшие низины.

— Жаль, солнца нет, — Вепуат сощурился на пасмурное небо. — Никаких теней не видно. Придётся всё сканировать. Смотри под ноги, ладно? Может, увидишь то, что дрон не заметит.

Дрон у него остался один — с остальными разъехались по дюнам другие ликвидаторы. Кусок брезента у Гедимина был с собой, но цеплять его не стали — в пасмурную погоду тень что от дрона, что от тряпки никто не заметил бы. Вепуат взобрался на гребень над «сараями» и встал там с пультом в руке; Гедимин настроил сканер на распознавание структур, а не веществ, — так легче было отличить снежную актинию от куска льда пополам с растительными остатками.

Он шагнул вниз по склону; ступня утонула в рыхлом снегу, и во все стороны от пальцев брызнули маленькие белые сгустки. Снежные мыши разбегались быстро, ещё в полёте втягивая волокнистые хвосты и ныряя в снег. Сармат осмотрел склоны и увидел сотни тёмных углублений и вмёрзшую в сырой песок ветку хвойного дерева.

— Чисто? — в ложбину заглянул Вепуат.

— Мыши, — Гедимин указал на склоны. Вепуат пожал плечами.

— Да, повсюду. Наверху я видел следы ласок… Но эту низину не затапливает, актиний тут нет. Выбирайся к берегу! Надо хорошо посмотреть вдоль сараев — там часто валялась органика, лишняя пища для тварей…

Система узких «ущелий» упёрлась в невысокий песчаный горб, и Гедимин взобрался на него и остановился у пологого заснеженного спуска. Дюна примыкала к берегу и нависала над ним; её начинало подмывать, и нижняя часть склона круто уходила вниз и упиралась в лёд. Там, среди выступов и надломов, присыпанных снегом, сновало что-то мелкое, едва различимое. Гедимин заметил едва уловимое движение на льду, двинулся вперёд, но Вепуат поймал его за локоть. Он тоже выбрался на склон и теперь следил за дроном, медленно летящим вдоль побережья.

— Гидры! — Вепуат ткнул пальцем в крутой участок склона. — Целая колония! Встань сюда, под этим углом лучше видно…

Гедимин, опустив сканер, шагнул чуть в сторону. Тучи уже не закрывали небо так плотно, свет просачивался сквозь частые разрывы, и в световом пятне сармат увидел тонкие колышущиеся тени. Из склона стремительно, за сотую долю секунды, проросла длинная нить, схватила что-то на льду и втянулась обратно.

— И даже объявления висели, — Вепуат недовольно сощурился. — «Не бросайте объедки, приманите мутантов»… Целая колония…

Гедимин посмотрел на сканер. Он распознавал криоорганические структуры лучше, чем живой глаз, — на экране чётко виднелся комок удлинённых выростов, закопанных в снег, и пучки коротких щупалец вокруг дыхательных отверстий. Он столкнул вниз немного снежных хлопьев и увидел вдоль склона белый туман — гидры мелькали в воздухе, пытаясь поймать «добычу», и втягивались в укрытие, распознав обман.

— Там, там и там тоже колонии, — сказал Вепуат, потыкав пальцем в увеличенную карту. — Что у тебя? Актиний там нет?

Гедимин качнул головой.

— Ничего постороннего. Только гидры. Это опасная фауна?

Вепуат поморщился.

— Да нет… Но на всякий случай — почисти берег. Я буду ждать на гребне.

Он быстрым шагом направился вверх по склону. Гедимин еле слышно хмыкнул, отметив, что сам Вепуат к оружию не прикоснулся. Он осмотрел берег, прикидывая расстояние до колоний, и пожал плечами, стягивая со спины сфалт. «Малый сгусток, взрыв в воздухе. Этого хватит.»

Бабахнуло громко — в тишине безлюдного побережья звук от четырёх слаженных взрывов докатился, наверное, до северного берега. Сармат постоял немного на гребне, ожидая, когда развеется дым. Вдоль льда теперь тянулась цепочка из четырёх широких, но неглубоких кратеров, быстро заполняющихся водой.

Сверху, с холма, донёсся отчаянный вопль Вепуата. Гедимин взлетел на гребень, на ходу хватаясь за сфалт. Мутантов на холме не было, и разведчик выглядел целым и невредимым, но крайне рассерженным. Увидев Гедимина, он резко развернулся к озеру и ткнул пультом вдаль. Проследить за его взглядом сармат не успел — он раньше увидел в пяти метрах от берега широкую кольцеобразную структуру, очень отдалённо похожую на прорезанную и снова замёрзшую прорубь.

— Hasu! — выдохнул Гедимин, вскидывая сфалт на плечо. «Огромная. Сначала — сгусток, пробить лёд, следом — объёмный взрыв…»

— Стой! — Вепуат повис на нём и успел-таки оторвать его пальцы от переключателя за долю секунды до выстрела. — Там мой дрон!

Гедимин мигнул. Только теперь он заметил, что летающий механизм пропал, и что разрывы в тучах сложились в одну большую дыру, и солнце уже минут пять светит, никуда не прячась. Снег вдоль песчаных хребтов горел белым огнём; тени предметов стали такими чёткими, будто их обвели по контуру. На экране сканера проступила широкая складчатая трубка, беспокойно шевелящая всеми складками, и дёргающийся металлический шар внутри. Из его сопел вылетал воздух, он вертелся на месте, но сдвинуться не смог — его сдавило со всех сторон.

— Видишь его? — отрывисто спросил Вепуат. Он до хруста вдавливал клавиши в пульт, пытаясь вытащить аппарат на поверхность. Гедимин сунул сканер ему под нос.

— Цел. Взлететь не может. Подвигай камерами — может, тварь его выплюнет?

— Ни в жизни, — мрачно ответил Вепуат, оставив наконец пульт в покое. — Она односторонняя. Sa hasu!.. Резак не одолжишь?

Гедимин мигнул. «Вырезать дрон? В принципе, возможно. Но рискованно.»

— Подожди нырять, — буркнул он, настраивая переключатели сфалта. — Твой дрон выдержит пару сотен градусов?

Ослепительно-белый «трос» на долю секунды повис в воздухе. Плазма прошила лёд и взорвалась уже внизу, в шести метрах от неподвижной «глотки» актинии. Вверх ударил паровой гейзер. Лёд вздыбился волнами и осел, взломанный по всем направлениям. Из кольцевидной структуры поднялся пар. Гедимин убрал оружие, потянулся к сканеру, но прибор был уже не нужен — над ледяными обломками всплыл гладкий шар и запрыгал на волнах, пытаясь взлететь.

Когда Вепуат выловил его, он ещё был тёплым. На корпусе остались чёткие кольца бороздок, вертикальных царапин в миллиметр-два глубиной. Разведчик вытряхнул воду из сопел и нерешительно оглянулся на Гедимина. Тот утвердительно кивнул — «работать будет».

…Тучи сгущались, но пока ещё солнце светило, и верхушки дальних деревьев чётко выделялись на горизонте. Никаких сгустков тумана Гедимин на них не заметил.

— Ни одного хасена, — в голосе Вепуата, устроившегося в фургоне, слышалось разочарование. — И актиния всего одна. То ли, и правда, чисто, то ли плохо искали. Завтра макаки пройдут — может, кто сам вылезет.

«Завтра с утра поедем в „Налвэн“,» — думал Гедимин. «Предзапуски прошли, сирена молчит, — видимо, всё в норме. Проверю, как там станция, прижился ли новый блок…»

25 декабря 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

С потолка — одновременно из разных его секторов — кто-то с любопытством смотрел в затылок, и Гедимину хотелось обернуться. Пару раз он поддавался желанию, — заметить ничего не успел, но невидимые волокна, в этот раз протянувшиеся от висков к шее и спустившиеся на загривок, ощутимо подёргивались. Иногда «глаза» (не все, может, два или три) перебирались на стены зала. В очередной раз подавив желание обернуться, Гедимин покосился на Иджеса. Тот сидел, вцепившись в поручни, с риском упасть нависал над стадионом и быстро шептал что-то на северянском. Никакие взгляды с потолка его не тревожили.

«Иджес-то ладно, он в скафандре,» — Гедимин машинально осмотрел шлем механика — все пластины, разумеется, были на месте. «Остальные, в комбинезонах… Неужели ничего не чувствуют?»

Он скользнул взглядом по заполненным трибунам. Сарматов приехало много — казалось, с каждым разом на стадионе собирается всё больше зрителей. Кроме Иджеса и Гедимина, в скафандре не явился никто, но никто не вертелся и не глазел на потолок. «Может, в рядах за нами кто-то заметил?» — без особой надежды подумал сармат. Оборачиваться не хотелось — он и так слишком много ёрзал на скамье, на него уже недовольно косились. «Не может хранитель ни на кого не реагировать. Столько сарматов… не ко мне же он приклеен!»

… — Пятое место по скорости! Вы что, кроме стрельбы, ничем не занимались⁈

Гедимин незаметно прижал руку к наушнику и убавил громкость. Иджес наседал на пилотов с тех пор, как выбрался со стадиона, а транспорт, который должен был вывезти всех обратно в «Вайтрок», всё никак не приезжал. Пилоты морщились и огрызались, но Иджес не унимался — Гедимин давно не видел его таким расстроенным.

— Хватит разоряться, — угрюмо сказал один из пилотов, потеряв терпение. — У нас третье место по очкам. А к весне найдёшь себе другого пилота.

— Что⁈ — Иджес изумлённо мигнул.

— То. Ухожу в «Альтаир», — буркнул сармат.

Иджес шумно втянул в себя воздух.

— В «Альтаир»? К недомеркам⁈ Ты что, мутировал⁈

Гедимин поморщился — настройка наушников не помогла, видимо, Иджес нарастил громкость. Он крепко взял механика за плечо и отодвинул в сторону, вклиниваясь между ним и пилотами. Они, будто этого и ждали, мгновенно исчезли в толпе — Гедимин за секунду потерял их из виду.

— В «Альтаир»… — пробормотал Иджес, жалобно глядя на сармата. — Ты это слышал?

— У «Альтаира» второе место, — Гедимин не без труда вспомнил, что эту команду упоминали среди победителей. Иджес сердито фыркнул.

— Филки! И ползвена, и механики, — все из этих полумартышек. Охота позориться…

…Иджес замолчал только на пороге штаба; Гедимин уже давно на него не реагировал — все его мысли занимал разобранный малый реактор, которым он уже третий день не мог заняться. Иджес о чём-то спросил, не дождался ответа, сердито фыркнул и ушёл донимать других ликвидаторов. Гедимин забрал со стола сфалт, жестом предупредил Ренгера, что подземная лаборатория будет занята, и вышел из штаба.

…Стержни были там, где он их и оставил, и в том же состоянии — только некоторая часть ирренция распалась до ипрона. Гедимин сделал мысленную отметку — изучить, как влияют на реактор долгие простои и постепенное ипроновое «отравление», но оставил это на потом, а сам вскрыл корпус сфалта и начал сборку.

Дольше всего он провозился с источником сигма-лучей; этот узел стоял в дальней части корпуса, за реакторами, дальше него был только механизм, вытягивающий накопительные стержни — задний экран излучателя заодно прикрывал и его. Гедимин установил их в самом дальнем положении, полностью извлечёнными; теперь реактор был практически готов, можно было закрыть корпус и начать запуск, но сармату было не по себе.

«Горизонтальное положение,» — досадливо щурился он, глядя на извлекатель. «Если что-то заклинит — сами не выпадут.» Он представил себе, как разворачивает сфалт соплом кверху и пинает, пытаясь выбить разжигатели. «М-да. Конар бы не одобрил. Да и Константин — тоже.»

Он потянулся к крышке корпуса, но вместо того, чтобы задвинуть её на место, тронул переключатель системы охлаждения и сунул руку внутрь сфалта. Систему пришлось «продлить» на приклад — штатно она распространялась только на плазменную камеру и сопло. Нагрев от быстро вылетающей плазмы она снимала — не полностью и не во всех режимах, но ствол не плавился, и этого было достаточно. «Реактор холодный, но работать будет долго. Не секунды, а сутки,» — думал Гедимин, шевеля пальцами в остывающем воздухе. «Хватит этого, чтобы снять нагрев?»

О расстабилизации он старался не думать — случись что, любая система охлаждения испарилась бы раньше, чем сработала. «Надо потренироваться сбрасывать эту штуку с себя,» — думал Гедимин, отгоняя неприятные воспоминания. «Хочет взорваться — пускай, но без меня.»

Он на секунду задержал дыхание и осторожно задвинул крышку. В наступившей тишине громко щёлкнул переключатель, и Гедимин впился взглядом в неприметное табло, соединённое с омикрон-датчиками. Интенсивность излучения медленно начала расти, но через три секунды цифры застыли.

«Обсидиан работает на усиление, накопитель — поглощает,» — сармат притронулся к небольшим замаскированным клавишам по бокам сфалта. Излучатель запускался с них, и только с двух одновременно. «Attahanqa», — беззвучно прошептал Гедимин, вдавливая клавиши в обшивку. Две секунды ничего не происходило, затем на табло замелькали цифры — излучение стремительно росло. Сармат вскинул оружие на плечо, в два шага выскочил за дверь, в экранированный туннель, и убрал последнюю «защиту» — пластину накопителя, поглощающую излучение на выходе из реакторной камеры.

Поток плазмы врезался в пол под углом; секунду Гедимин держал его на одной точке, потом, опомнившись, медленно сместил в сторону. На полу остался глубокий проплавленный след. Держать сфалт под таким углом было неудобно, и сармат снова сместил его, отсчитывая про себя секунды. Плазма не иссякала. От стены к стене медленно вырисовывалась непрерывная зубчатая линия.

Когда она почти упёрлась в дальнюю стену, Гедимин опомнился. Поглощающая пластина встала на место, снова щёлкнул переключатель, выдёргивая обсидиановые линзы из реактора. Накалившийся корпус жёг пальцы. Сармат кинул оружие на стойку, сдвинул щиток с миниатюрного экрана и облегчённо вздохнул — реактор отключился.

Он оставил сфалт с работающей системой охлаждения на стойке — надо было как следует его остудить, такой горячий корпус уже тяжело было держать в руках. Прорезанные в полу борозды ещё дымились, когда Гедимин склонился над ними со сканером, замеряя глубину. Несколько секунд он смотрел на экран, перечитывая результаты измерений, потом выключил сканер и тихо рассмеялся. Сфалт ещё не остыл, но сармату это не помешало — он обхватил реакторную камеру, прижимая её к груди, и крепко обнял. «Надо охладитель поменять,» — мелькнуло в мозгу и тут же отступило перед единственной мыслью, гудящей в ушах: «Настоящий реактор. Мой. Только мой…»

03 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Сфалт лежал в лаборатории на самодельной оружейной стойке; с него свисал кабель, уходящий в стену, — Гедимин эксперимента ради запитал от ненужных уже аккумуляторов освещение и вентиляцию в туннеле, и везде, кроме его «ниши», было тихо и темно. Корпус оружия медленно остывал, немного переделанная система охлаждения прогоняла жидкость от реакторной камеры к соплу. Гедимин вполглаза следил за термодатчиками, лениво думал, что надо бы встроить в сфалт небольшой преобразователь, и сооружал из обрезков тонкого фрила ящик. Это напоминало сбор мозаики — соединить листы, подровнять края по форме, дождаться, пока очередной шов затвердеет… Сфалт ради такой работы можно было не включать — хватало и наручного резака.

«Четыре кубометра… Надо будет набрать песка и разных обломков,» — мысли сармата текли неспешно. За сборкой «мозаики» думалось спокойно — мозг отдыхал, работали только руки. «Каждый день дежурный отряд уходит в дюны. Дам им контейнер, пусть нагребут песка. За два-четыре дня наберётся, сколько нужно. А я накрошу обломков с полосы препятствий. В рыхлом грунте встречаются камни, это надо учесть в модели…»

Вдалеке загудели, открываясь, двери, и кто-то с удивлённым возгласом щёлкнул переключателем. «Ренгер,» — Гедимин посмотрел на недособранный контейнер и очень неохотно выключил резак. «Видимо, по делу. Так-то тут ходить незачем.»

Он осторожно приоткрыл дверь, но Ренгер, не обратив внимания, прошёл мимо. Гедимин увидел его спину — ликвидатор остановился у огневого рубежа, несколько секунд стоял там, затем откинул планку и вошёл в опасную зону. Гедимин видел, как он опускается на каменный пол и внимательно что-то разглядывает, а потом тянется к наручному сигма-сканеру.

«Прорези в полу!» — сармат смущённо сощурился. «Гедимин, ты болван. Давно пора было их заделать! Там вся скала исполосована крест-накрест…»

Он отодвинулся вглубь лабораторной «ниши» и поднял со стола обрезки фрила, примеряя их друг к другу. Почти минуту снаружи было тихо. Затем, когда Гедимин уже углубился в «склейку» разномастных листов, в коридоре послышались тяжёлые шаги. Ренгер отодвинул дверь и остановился на пороге.

— Я заделаю прорези, — виновато пообещал Гедимин. — Закончу тут и…

— Ты их глубину мерил? — перебил его на полуслове Ренгер. Гедимин мигнул.

— Там не было никаких конструкций, — быстро сказал он. — И коммуникаций тоже. Я проверял. Если что…

Ренгер резко мотнул головой.

— Восемь метров сквозь гранит! Каждая линия — один заход, так? От стены до стены?

Гедимин нехотя кивнул. Ему было досадно. Полосовать гранит плазменным резаком — это развлекало, но смысла практически не имело — важнее было отрегулировать мощность, чтобы снова вести плазменную сварку, не прорезая насквозь заготовку, руку и два соседних здания. Вот с этим-то и были проблемы.

— Показывай, — отрывисто приказал Ренгер, опираясь двумя руками на стол. Гедимин покосился на термодатчики, нехотя отсоединил кабель и со сфалтом в руках выбрался к огневому рубежу.

В этот раз сопло пришлось сильно наклонить — нетронутого места в туннеле осталось немного. Ослепительно-белая «проволока» упёрлась в камень. Со стороны казалось, что она просто скользит по граниту, но за ней оставался глубокий проплавленный след. Гедимин вёл поток под углом, аккуратно выписывая круг; когда линия замкнулась, он закрыл реакторную камеру и выдернул стержни.

— Керн, — едва заметно ухмыльнулся он, глядя, как вырезанный гранитный конус под собственным весом наклоняется, отламываясь от перерезанного основания, и прикипает к оплавленному краю круга. — Всегда нужно следить за потоком. И нагрев… Всё равно слишком сильный нагрев.

Ренгер отобрал у него сфалт, подержал в руках, куда-то прицеливаясь, покачал головой и вернул инструмент владельцу.

— Если без нагрева — сколько оно так может?

Гедимин задумчиво поглядел на приклад — туда, где находилась реакторная камера.

— Лет четыреста. Пока ирренций не выгорит. Если только он не синтезирует себя заново. Должен получаться уран… наверное, можно развернуть процесс вспять…

Ренгер крепко ткнул его кулаком в грудь, и сармат, вырванный из размышлений о различных режимах реакторов, растерянно мигнул.

— А если без шуток? Сколько оно проработает, если не расплавится? Час, два?

Гедимин недовольно сощурился.

— Я же сказал — пока ирренций не выгорит. Будет воздух и излучение — будет плазма.

Ренгер пробормотал что-то еле слышно и отступил назад, пристально глядя на сармата.

— Всё-таки сделал… Я не сразу понял, о чём, но похоже на то. Ты затолкал туда альнкит?

— Просто реактор, — буркнул сармат. — Альнкиты… Они мне не очень.

Ренгер снова что-то пробормотал — вроде бы по-сарматски, но слишком тихо, чтобы Гедимин расслышал.

— Вот ведь псих, — с кривой ухмылкой сказал он. — Реактор размером с кулак… Реактор за спиной…

В его глазах засверкали весёлые искры. Гедимин настороженно сощурился.

— Во все тяжёлые экзоскелеты встроены РИТЭГи, — сдержанно напомнил он. — Переносной ядерный источник — обычное дело. Из ирренция можно делать очень маленькие реакторы, с ураном так не вышло бы.

— Тебе виднее, — пробормотал Ренгер, глядя сквозь него. — Реактор за спиной… Даже не знаю, что на это скажет Скегги. Маленькие реакторы взрываются, как большие, или как-то иначе?

«Мать моя пробирка,» — Гедимин уткнулся взглядом в реакторную камеру. «Почему всем интересно исключительно это⁈»

— Я буду его испытывать, — мрачно пообещал он. — Пока не буду знать наверняка, что ничего не взорвётся. Предупреди там, что мой сфалт трогать не надо. Эту штуку… пока её рано пускать в серию.

Ренгер хмыкнул.

— Надо полагать! Но Скегги я сюда приведу. Пусть посмотрит на прорези. Не заделывай их пока. Мы тебе привезём забутовку…

08 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Защитный купол, растянутый над гетто, расплющился и почти лежал на крышах, подсвеченный снизу уличными фонарями. В ясные ночи он был чёрным с едва заметными точками звёзд; сейчас по тёмному фону текли в одном направлении, вытягиваясь под ветром, снеговые потоки. С неба сыпались тонны ледяных кристаллов, и купол выгибался волнами, но удерживал их снаружи.

«Стихнет к рассвету или нет?» — думал Гедимин, поглядывая на волнистое небо. «Весело сегодня будет на расчистках…»

Те, кому предстояло ехать на расчистки, навряд ли видели снегопад — они выбирались на улицы поздно, ближе к рассвету. Только дежурные собирались в штабе к шести, и сейчас все были на месте — рассредоточились по комнате, проверяя оружие, меняя аккумуляторы, дочитывая последние новости.

Скегги приподнял руку в приветственном жесте, посмотрел Гедимину в глаза, перевёл взгляд на мирно лежащий на стойке сфалт и странно ухмыльнулся. Такую ухмылку сармат видел каждый день по два-три раза — будто командир хотел что-то сказать, но всё время сдерживался. «Чего Ренгер ему наговорил?» — невольно задумывался Гедимин, а думать ему сейчас хотелось вовсе не об этом. «Большое дело — переносной реактор…»

— Сигнал из Мианы, — Ренгер, до того спокойно сидевший со смартом, резко развернулся к ликвидаторам. — Скегги, приём!

Гедимин, хоть и стоял недалеко, подошёл к столу последним. Он привстал на пальцах, но через макушки рослых ликвидаторов заглянуть не удалось. Где-то впереди мелькнули крепления для дронов на плечах Вепуата — юркий разведчик протиснулся ближе, и Ренгер позволил ему заглянуть в смарт.

— «Внимание!», — громко зачёл он. — «Возможно обнаружение чёрных игольчатых кристаллов, гнёздами или россыпью. Ни в коем случае не касаться их, не вступать в контакт, орбитальному куратору сообщить немедленно. Категория опасности: высшая, красный код.»

Ликвидаторы зашевелились, озадаченно переглядываясь. Скегги и Ренгер вышли из расступившегося круга и сели к телекомпу. Вепуат выбрался следом, посмотрел на Гедимина и удивлённо хмыкнул.

— Это всё, ремонтник. Больше ни слова. Ренгер сейчас свяжется с городом — прислали оттуда…

— Город знает только это, — донеслось из-за телекомпа. Ренгер поднялся и отошёл к своему столу, всем видом показывая, что к нему с разговорами лучше не лезть.

— Понятно, — протянул Вепуат. — Кристаллы… Нет, таких мы тут не видели.

— Вступать в контакт, — медленно проговорил Гедимин; эта фраза с самого начала показалась ему странной, но он не сразу понял, что с ней не так. — Так написано… будто о живом. Даже разумном. В контакт… с минералами же не вступают в контакт?

Вепуат энергично кивнул.

— Верно, ремонтник. Я тоже удивился. Ну… что мы, в конце концов, знаем о силикоидах?

Гедимин оглянулся на Скегги. Тот сидел за телекомпом, задумчиво глядя на экран, — похоже, и ему о чёрных кристаллах ничего не рассказали. Пожав плечами, Гедимин двинулся к столу. «Больше ничего? Ну ладно, пойду вниз. Опыты сами себя не поставят.»

— Вниз? — Вепуат поймал его у двери и встал посреди дороги, не обращая внимания на угрюмый взгляд сармата. — Меня с собой возьмёшь? Говорят, там в последнее время интересно.

Гедимин досадливо сощурился. «Ренгер разболтал? Или Иджес? На них непохоже…»

— Я работаю, — буркнул он. — Смотреть там не на что. Ни пушек, ни дронов.

Вепуат весело хмыкнул.

— Так всегда говорят, ремонтник. И я не Иджес, чтобы думать об одних дронах. Я бы помог тебе в работе. За датчиками бы смотрел, — это же несложно…

Его голос из весёлого стал почти умоляющим. Гедимин растерянно хмыкнул. «Ладно. Помощь не помешает. Реакция у него лучше моей…»

— Идём, — буркнул он. — Только не болтать!

…Стенки у двухметрового куба были пятнистые — местами прозрачные, местами матовые; Гедимин собирал их из чего придётся. Внутри виднелся тёмный от воды песок, разнородные обломки, водяные каверны, — почти три кубометра плотного вещества. Теперь Гедимин ходил вокруг, заворачивая куб в защитное поле — слой за слоем, пока стенки не перестанут просвечивать.

— Стой вон там, — сказал он Вепуату и, подумав, сунул ему в руки пульт. — Следи за теми двумя гранями. Увидишь, что поле просвечивает — сразу жми.

«Сквозь поле быстро не прорвётся,» — думал он, в последний раз проверяя агрегат — небольшой дрон с узким вытянутым корпусом и экранированной капсулой внутри. На капсулу ушёл листок флиевой фольги — ещё один кусок скафандра; сигма-излучение она пропускала, и Гедимин надеялся, что прерывающий сигнал тоже дойдёт.

— Что за штука? — Вепуат привстал на пальцах, заглядывая в куб — Гедимин, сдвинув крышку, втыкал в песок затуплённый нос дрона. — Не взорвётся?

Ремонтник досадливо сощурился и воткнул дрон под небольшим углом. Сканер уже был включен и пронизывал невидимыми лучами весь куб — надо было как-то отслеживать то, что происходит в толще песка. «Потом посмотрю результаты. Должно быть интересно.»

— Следи! — он жестом отогнал Вепуата к стене и вдавил клавишу в «хвост» дрона. Руку отдёрнуть не успел — палец по вторую фалангу засосало в песок.

Поле на ближней стенке пошло волнами, Гедимин вскрикнул, и Вепуат схватился за пульт, но рябь тут же пропала — видимо, дрон развернулся. Считанные секунды спустя зарябила другая грань, и снова кнопка была нажата впустую. Сверху, под незадвинутой крышкой, вспучился песок — и снова улёгся. Дрон нарезал круги в плотном сыром грунте так легко, будто плыл в вакууме. Гедимин, растерянно мигая, пытался прикинуть скорость.

Несколько секунд ничего не происходило, затем сармат пригляделся и коротко вскрикнул — нижняя часть экрана, у самого пола, шла волнами и почти уже стала прозрачной. Вепуат щёлкнул кнопкой, и оболочка перестала дёргаться и мгновенно побелела. Ещё пять секунд Гедимин ждал, глядя на куб, потом резко выдохнул и провёл пальцами по защитному полю, вскрывая его сверху донизу.

— Отойди, — велел он Вепуату, уже сунувшему нос в контейнер. — Положу его набок.

Три кубометра мокрого песка даже для Гедимина были тяжелы. Приподняв угол контейнера, он подсунул под низ защитное поле, вполголоса пожалел об отсутствии хоть какой-то механизации и всунул ещё один сплющенный шар под днище. Защитное поле медленно расправилось, приподнимая массивный ящик, Гедимин налёг сверху — и контейнер встал на ребро. Стоял он так не больше секунды, но подпереть его с другой стороны сармат успел. Вепуат, взволнованно сопя, ухватился за угол. Контейнер наклонили ещё сильнее; Гедимин «расплющил» поле так, что между стенкой ящика и полом остались считанные сантиметры, и развеял его, позволив контейнеру лечь. Теперь днище было сбоку, и Гедимин, обойдя ящик, посмотрел на него — и вполголоса помянул спаривание «макак». Из контейнера на десять сантиметров торчал нос дрона.

«Всё-таки пол попортили,» — сармат посмотрел под ноги — дырка, разумеется, была там.

— Вовремя успел, — сдержанно похвалил он Вепуата. — Ещё секунда — и пришлось бы резать гранит.

Выдернуть дрон не удалось — корпус застрял в узком месте, до хвостового расширения; Гедимин взрезал стенку ящика и не без труда вытащил агрегат из вязкого песка. Нос дрона сплющился ещё сильнее, металл местами смялся, но на других частях повреждений не было. «Видимо, побился о поле,» — решил сармат. «Дважды отрикошетил, на третий раз пробил — и сам помялся.»

Он вытряхнул на ладонь излучающую капсулу и выдернул модуль управления, уничтожая все настройки. «Теперь не уползёт,» — он покосился на дырку в днище контейнера. «Значит, среда несущественна… Запустить бы его в гранитный куб, только кто его мне привезёт…»

— Ремонтник, а ремонтник, — донеслось из-под ног; Вепуат сидел на полу и водил пальцем по краю круглого отверстия — почти прорытой дроном норы. — Как оно это делает? И даже не сплющивается?

— Немного сплющилось, — Гедимин показал помятый дрон. — Скорее об поле, чем о гранит. Камни в песке ему, похоже, не мешали. Давай траектории посмотрим.

Трёхмерная голограмма повисла в воздухе; Гедимин растянул её на метр и долго смотрел, как внутри скользит, рикошетя от стенок, металлическая «ракета», окружённая слабой рябью. Дрон выписал внутри куба три круга, прежде чем упёрся в дно и начал его бурить.

— Камни всё-таки мешали, — заключил Гедимин. — Видишь, он натыкается, и его отбрасывает. Значит, он внутри побил нос. Тогда — непонятно с гранитом…

— Может, отскочить было некуда, — предположил Вепуат. — И если ничего больше нет, он и гранит пробьёт… А чего он так дёргается? Из стороны в сторону, будто хвостом машет?

Гедимин выделил фрагмент, остановил прокрутку, приблизил изображение, — дрон, и правда, вихлялся вверх-вниз, то ли пытаясь согнуться пополам, то ли расширяя канал. Канала, впрочем, не было — участок, пройденный самоходным «буром», ничем не отличался от нетронутого. Никаких туннелей в песке не появилось — даже на секунды, до схлопывания или затопления. Дрон проходил насквозь, не оставляя следов.

— Ага, извивается, — признал сармат. — Это же пульсация червяков. Они извиваются. Вверх-вниз. М-да… Теперь понятно, почему дюны не проваливались. Туннеля не остаётся…

Вепуат мигнул.

— То есть, такая штука может пройти сквозь землю… незаметно? Подземная субмарина?

— Как все эти… роющие, — Гедимин поморщился, вспомнив страницы в справочнике ликвидатора. — Или Текк’ты. У них, наверное, что-то похожее. Надо бы взять у Айзека дозиметрию, сравнить частоты…

Вепуат вежливо кашлянул в респиратор.

— Ремонтник, ты сейчас с кем говорил?

Он отобрал у Гедимина дрон и приложил к голограмме, помахивая им в такт движениям устройства в записи сканера.

— Да, червяку извиваться проще. Вот у мианийцев корабли сегментированные, они бы так смогли, — он провёл пальцем по корпусу дрона, отмечая воображаемые стыки сегментов. — А можно сделать, чтобы копал, но не извивался?

Гедимин пожал плечами.

— Надо больше данных. У меня есть готовая пульсация — такой отрывок кода. Но что там задано, и какой сегмент за что отвечает — спросить не у кого. Если бы собрать больше данных… Никто не дозиметрировал «каменного змея»?

Вепуат развёл руками.

— У нас до тебя было… не очень много физиков. А чтобы сразу и физик, и биолог… и механик, чтобы такую штуку собрать…

Гедимин вздохнул.

— Ладно, иди наверх. Сегодня опытов больше не будет.

— А когда? — быстро спросил Вепуат. — Я хочу прийти! Мало где увидишь, как жестянка ломает гранит…

Гедимин ненадолго задумался.

— Можешь прийти. Но нужна помощь с материалами. Вот этот куб надо наполнить булыжниками и щебнем. Проверим, как среда влияет на подвижность.

10 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Секунды тянулись медленно и мучительно. Грузный «коп» высматривал что-то на экране телекомпа, время от времени вертел личную карту Гедимина в руках и задумчиво хмыкал. Сармат уже решил, что аппарат «завис», или архив медленно подгружается, и человек просто ждёт, когда появится хоть какая-то информация. Ренгер молча стоял за плечом, неподвижный, как бетонная глыба; Гедимин надеялся, что и ему удаётся выглядеть таким же спокойным.

— Так-так, мистер Кет, — донеслось наконец из-за стойки. — Никаких нареканий за последний месяц… Тут есть запросы о возвращении вам права на выезд. Два запроса, от администрации «Вайтрока» и «Налвэна»… видимо, случайный дубль. Вы ведь приписаны к «Вайтроку», не так ли?

Гедимин молча кивнул. «Два запроса? Из „Вайтрока“ — скорее всего, Дигон. А из „Налвэна“? Опять Маккензи что-то надумал? Ему-то что до моих выездов?»

— Запросы на День новой жизни, — протянул «коп», разглядывая сарматов сквозь прочное стекло. — Жаль, мистер Кет, но придётся им отказать. На вашем месте я бы вообще воздержался от выездов. По крайней мере, пока вы под надзором. Исключительно для вашего блага.

«Дельный совет,» — не мог не признать Гедимин, забирая со стойки карту. «Как ни вылезу к „макакам“, что-то да случается. Нечего мне у них делать.»

Не успели они выйти из кабинета, как передатчик Ренгера протяжно пискнул. Гедимин увидел, как по радужке сармата пробегает тёмная волна. В передатчик он заглянуть не успел — Ренгер прикрыл экран.

— Миана, — коротко сказал он, жестом приказывая Гедимину ускорить шаг. Тот не стал возражать — из участка следовало выбираться, и побыстрее.

Он хотел спросить о сообщении, когда люк фургона закрылся, и глайдер выскользнул со стояночного яруса на шоссе, но Ренгер заговорил первым.

— Опять красный код, — сказал он, едва заметно щурясь. — «Возможно появление стеклянных сфер, одиночных или вложенных в более крупные, с чёрными игольчатыми кристаллами внутри. Температура — предположительно, около абсолютного нуля. При обнаружении оцепить территорию, сообщить куратору. Не прикасаться, не вступать в контакт, не отвечать ни на какие сигналы!»

Гедимин мигнул.

— Стекло? Абсолютный ноль? Интересные у них там стёкла…

— Главное — руки к нему не тяни, — буркнул Ренгер, недовольно щурясь на сармата. — С тебя станется.

Гедимин сердито фыркнул — похоже, его опять поняли не так.

— Уже было про чёрные кристаллы, — вспомнил он. — Миана воюет с силикоидами? Они хоть пояснили, что это за дрянь?

Ренгер качнул головой.

— Минимум информации. Но с красным кодом обычно не шутят… — он убрал передатчик и погрузился в задумчивость. Глайдер уже спустился к земле и ускоренно тормозил — ворота гетто были где-то рядом. Гедимин подумал немного о кристаллах и сферах, но мозг без информации отказался работать, и мысли вернулись в проложенное русло. «Может, от стены кусок отрезать? Раздробить на щебень… Или так вырубить, куском, провести испытания, а потом раздробить. Заодно ниша расширится…»

12 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Дежурство в реакторе, — прошептал Вепуат и нервно ухмыльнулся. Крошечный бронированный отсек закрылся наглухо. Гедимин сунулся было к смотровому окну, но командир рявкнул на него, и сармат от неожиданности даже вздрогнул — на него вообще редко рявкали.

— В машинном зале, — прошипел он в ответ, недовольно щурясь. — Отсюда от реактора виден один корпус…

Скегги обернулся к нему и молча показал ему кулак. Гедимин закрыл рот и замер, держа наготове генератор защитного поля. Все ликвидаторы стояли, не шевелясь, и даже дыхания было не слышно. До запуска оставались считанные секунды.

Кровь гулко стучала в ушах — только её Гедимин сейчас и слышал, и в голове установилась звенящая пустота. Сегодня пластины были плотно пригнаны к шлему, все бреши закрыты, и сармат старался не думать о существе внутри реактора… или всех реакторов сразу?.. Чем бы новый энергоблок для этой сущности ни был — новой конечностью или частью живой колонии — сейчас Гедимин не хотел её от него отвлекать.

— Отбой! — в полной тишине объявил Скегги, бросив быстрый взгляд на запястье. — Вольно! Наблюдаем и ждём подъёма.

Гедимин не удержался от облегчённого вздоха. Тревожная сигнализация молчала, как и дозиметры отряда; стержни были подняты, и альнкит не взорвался и не расплавился. «Запустили. Теперь нарастят мощность… Минут десять, и мы пойдём в штаб,» — думал Гедимин с невольным сожалением, подходя к смотровому окну. Ликвидаторы косились на него с опаской, только Вепуат подошёл ближе, по привычке заглядывая через плечо. Гедимин, вспомнив прошлое «дежурство в реакторе», аккуратно поднял заслонку до упора и уложил в фиксаторы.

Он не сразу понял, что именно видит на той стороне. Окно было наглухо закрыто непрозрачной белесой плёнкой. «Защитное поле,» — сообразил он секунду спустя и удивлённо мигнул. «Не просвечивает? Такое прочное?»

На пару секунд ему подумалось, что где-то в Ураниуме разработали-таки защитное поле, не выгорающее под омикрон-излучением такой бешеной интенсивности — но тут же он понял, что о таких разработках узнал бы задолго до их применения. «Не поле прочное. Излучение слабое. Слишком маленькая мощность. Странно, в тот раз она росла быстрее. Ладно, ждём…»

Гедимин начал считать про себя секунды, глядя на непрозрачную плёнку и отгоняя мысли о том, что в прошлый раз поле «загорелось» ещё до открытия окошка — сразу после запуска. «Сорок восемь, сорок девять… А, что-то есть.»

По плотному экрану пробежали первые блики. Свечение было очень слабым, едва заметным — излучение только-только «потрогало» купол изнутри, даже не прижгло его как следует. «Пятьдесят шесть, пятьдесят семь… Мать моя колба! Что у них с реактором?»

— Скегги, — он развернулся к командиру. — Что происходит? Почему мощность так мала?

Скегги пожал плечами.

— Неизвестно. Ждём сигнала на выход. А что не так?

Гедимин несколько секунд изумлённо смотрел на него, потом кивнул на еле-еле «тлеющее» окно.

— Реактор запущен минуту назад. А мощность до сих пор — хорошо, если в одну десятую. Так не должно быть. Альнкиты «разгораются» мгновенно…

Скегги смерил его задумчивым взглядом и едва заметно шевельнул пальцами. Двое ликвидаторов как бы случайно сместились так, чтобы перекрыть Гедимину подход к окну.

— Думаешь, что-то не так? — спросил Скегги, с сомнением глядя на сармата. — Никаких сигналов не было. Какая-то техническая накладка. Не по нашей части.

Гедимин оглянулся на окно. Свет стал чуть-чуть ярче — мощность всё-таки росла, но невероятно медленно, будто в альнкит вместо ирренция загрузили уран.

— Две минуты, — вслух подумал он. — Говоришь, наверху всё штатно?.. Что-то у них не то. Надо посмотреть.

Он двинулся к герметичной двери, но остановился, наткнувшись на двоих ликвидаторов.

— Теск! Давай-ка назад, — негромко приказал Скегги, но в его голосе Гедимин расслышал плохо скрытое раздражение. — Никаких смотрений. Выход закрыт.

Гедимин неуверенно усмехнулся, глядя, как ликвидаторы вокруг его смыкают кольцо. «Чего они? Это же неопасно…»

— Скегги, ну хватит, — жалобно сказал он, оглянувшись на тусклое окошко. — Нечего так бояться. Я проверю, что не так, и ты сообщишь операторам. Если там стержень застрял, они должны знать…

Скегги резко мотнул головой.

— Мы здесь не за этим. На станции свои ремонтники. А если тебя заметят внутри, опять будет куча проблем.

Кто-то потянул Гедимина за локоть. Сармат оглянулся и увидел Вепуата. Разведчик выглядел непривычно испуганным и очень настойчиво тянул Гедимина в угол, подальше от окна.

— Не надо туда ходить, — громко прошептал он. — Если там что-то сломалось, а ты полезешь, — свалят на тебя. Пусть сами чинят. Тут ничего не взрывается? Ну и хорошо.

Гедимин недовольно сощурился. За окном прибавилось света — ещё чуть-чуть, процентов на десять. «Может, у Гварзы какие-то эксперименты?» — растерянно подумал сармат. «Что надо сделать с альнкитом, чтобы он так „замедлился“? Может, и правда — в чужую работу лучше не лезть…»

Его подмывало сдвинуть пластины, выйти на контакт, — «хранитель» был где-то здесь, возможно, уже за герметичной дверью машзала. «Не надо,» — решил он, сцепив руки в замок. «Ещё расстабилизируется. Лучше пусть два часа набирает мощность, чем один раз выпадет в надкритику. Жаль, с операторами не поговорить. Правда, что ли, Гварза ставит опыты? На живом реакторе?»

Время тянулось мучительно медленно. Гедимин уже давно бросил отсчёт секунд, когда свет в смотровом окне достиг половинной яркости, а передатчик на запястье Скегги коротко рявкнул.

— Все на выход! — объявил командир, и Гедимину почудилось, что тот подавляет облегчённый вздох. — Угрозы нет. Уходим на базу!

Вепуат шумно выдохнул и отцепился от локтя ремонтника.

— Вот видишь? Обошлось, — сказал он, нервно ухмыляясь. — И всё работает. И никуда не надо лезть.

— Реактор еле теплится, — буркнул Гедимин в ответ, в последний раз оглянувшись на смотровое окно. Кто-то его уже закрыл, но сармат и так знал, что оно едва светится — если бы мощность одним скачком выросла вдвое, сирены всё-таки взвыли бы.

— Пятьдесят процентов от штатной, не больше, — пробормотал он, не слишком надеясь, что хотя бы Вепуат его слышит. Происходящее ему не нравилось — но вроде бы и пугаться было нечего. «Может, правда эксперимент? Уменьшение мощности?» — думал он, вместе с отрядом выбираясь по освобождённым для ликвидаторов проходам. Задавать вопросы было некому — немногочисленные сарматы-охранники сами навряд ли что-то знали. «Альнкит работает, стабилен… Видимо, этой энергии достаточно. Но вообще — это очень странно. Никогда такого не видел.»

13 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

До полуночи оставалось шесть минут. Гедимин сердито сощурился, в очередной раз пригнулся, едва не коснувшись руками ступенек, и двинулся дальше — вверх по тесной узкой лестнице, будто для «макак» построенной посреди сарматского гетто. «Вот не ходил раньше наверх, сидел на своём этаже…» — он выбрался на площадку, забывшись, едва не распрямился, и услышал, как перекрытия хрустят на его плечах. «И сейчас ходить не надо было! Гребучие малорослики, надо же было захватить восемьдесят процентов барака…»

— Эй! — крикнул кто-то ему в спину, когда сармат подходил (точнее, подползал) к чердачной двери. Один из филков вышел на площадку пятого этажа и озадаченно смотрел на чужака.

— Теск, ты не заблудился? — спросил он, быстро оглядываясь через плечо. — Тут, как ты уже заметил, Старшим не место. Куда тебе приспичило?

Гедимин досадливо отмахнулся и протянул руку к дверному замку. На его памяти чердачные двери всегда закрывались кое-как — или вообще стояли открытыми, чтобы все, кому надо, могли выбираться к припаркованным на крыше миниглайдам. Здесь же был вставлен несложный, но вполне надёжный механизм, и сама створка держалась в пазах прочно. «Лиск бы, наверное, взорвал,» — мелькнуло в голове, когда замок, сдавшись, быстро-быстро запищал, и дверь приоткрылась. «Так, сюда — боком, пока не выпрямляться…»

Снизу донеслись недовольные голоса — к первому филку на площадку вышли ещё несколько. «А скоро и комендант прибежит,» — подумал Гедимин, вылезая в подвернувшийся люк на крышу. «Чего им по ночам не спится?»

Выбраться он не успел — так и застыл, облокотившись на края люка и глядя в небо, располосованное зелёными лучами. Пучки излучения расходились от энергостанций по городу; Гедимин пропустил момент «отправки», но застал передающие лучи «повисшими» в воздухе. Приподнявшись на руках, он нашёл взглядом мачту третьего энергоблока. Лучи, исходящие от неё, были такими же яркими, как и все остальные, — что бы там ни творилось с мощностью нового реактора «Вайтрока», энергию в город он отсылал исправно.

Тёмный щиток Гедимин опустить не успел — траектории лучей так и горели перед глазами красной паутиной, когда сармат втискивался в люк и выбирался с тесного чердака. На выходе его снова потянуло выпрямиться, и он сдавленно зашипел, врезавшись затылком в потолок.

— Теск, твою мать! — донеслось с ближайшей площадки. — Мне что, охрану вызвать? Или твоих коллег в броне?

На площадке, подбоченясь, стоял Аккуш. Шестеро филков держались рядом с ним, ещё двое выглядывали из-за двери.

— Ухожу, — буркнул Гедимин, досадливо щурясь. — Убери мелочь с площадки. Как я, по-твоему, мимо них пролезу⁈

Филки сердито зафыркали, но потянулись к двери. Аккуш двинулся вниз по лестнице, через каждый шаг оборачиваясь к Гедимину. Тот осторожно спускался, стараясь не обращать на мелюзгу внимания. «Всего-то хотел посмотреть на лучи. Что, и это уже запрещено?»

14 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Незаконное проникновение на крышу барака с неизвестными целями, — прочитал вслух Скегги. — Так, проникал ты около полуночи, а сообщение пришло в четверть первого… Похоже, ваш комендант печатал его прямо на лестнице. Бдительный он у вас…

— Слишком много филков в этом бараке, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. Ему не терпелось нырнуть в лабораторию, досыпать в ящик пару вёдер щебня и проверить, как на это отреагирует роющий дрон. Если бы Скегги не перехватил его на входе, он бы и не узнал о жалобе Аккуша — и не потерял бы из-за неё время.

— И потолки низкие, — мрачно закончил он. Скегги беззлобно усмехнулся и отвернулся к телекомпу — непохоже было, чтобы он собирался делать из жалобы какие-то выводы.

— Зачем тебя понесло на крышу? — спросил Вепуат, присаживаясь на край стола. — Там у тебя лаборатория?

Гедимин, снова сбитый с мысли, сердито фыркнул.

— Оттуда обзор лучше. До войны на крыши всех пускали. На кой их закрывать⁈

— Четыре этажа по территории филков… — Ренгер, до сих пор спокойно изучавший очередную крысиную кость, отвернулся от микросканера. — Значит, было, за чем идти. Надеюсь, хоть не в скафандре?

Гедимин досадливо сощурился. «Далась им эта вылазка! Не так долго я поднимался, как об этом все болтают.»

— Я вниз, — буркнул он, подбирая со стола плазморез, но не успел отойти от стола — под потолком коротко продребезжало и стихло.

— Сигнал из Старшедс, — объявил Скегги, заглянув в передатчик. — Погрызенный мусорный бак. Двое на выезд…

…Кварталы новоотстроенных высоток опоясывала, перегородив самые очевидные подходы, невысокая ограда, изображающая живой кустарник — даже с листьями и ягодами. Гедимин хотел пройти напрямик, но Вепуат шёпотом одёрнул его, и сарматы пошли в обход. Тупик, в котором стояли мусорные контейнеры, перегорожен не был — там и обочины-то не было, только изогнутый проезд для глайдеров техслужб.

— Ренгер всё-таки повёрнутый на крысах, — рассуждал на ходу Вепуат; за его спиной, как рюкзаки, висели два дрона-разведчика. — На каждый писк готов высылать эскадру. Чего смеёшься, ремонтник? Я вот уверен — будь у нас крейсер…

Гедимин слушал его болтовню вполуха — что-то в этом переулке сразу его насторожило. Взгляд притягивала полуоткрытая дверь — технический вход, спуск в подвалы. Рядом с ней валялось что-то тёмное. Сармат пригляделся — и быстро двинулся к двери.

— Куда? Баки вон там, — окликнул его Вепуат, но секунду спустя обогнал его и сам подбежал к брошенному предмету. Это был футляр из металлизированного фрила, наплечная сумка с ремнём, — в таких носили ремонтные перчатки. Гедимин тронул его пальцем — внутри загремели забытые пластины припоя. Рядом на дорожном полотне виднелись тёмно-бурые брызги. Анализатор не сразу определил замёрзшую кровь.

— Ядро Сатурна, — еле слышно прошептал Вепуат, стягивая с плеча огнемёт. — А вот это уже серьёзно. Значит, подвал…

Гедимин прислушался. В кварталах Старшедс было шумно, но гул шоссе не мог заглушить отчётливый звук льющейся воды и очень тихое шипение пара.

— Запускаю дроны, и смотрим, — пробормотал Вепуат, отцепляя от ремня один из аппаратов. — Ренгер-то не ошибся…

Из подвала, заглушив его слова, донёсся пронзительный вопль, а следом — очень знакомый скрежет, — так верещали крысы Моджиса, подраненные, но ещё готовые кинуться в горло. Гедимин вскинул руку со сканером. Вопль повторился, и сквозь него сармат различил испуганный возглас — в этот раз не крысиный, а человеческий.

— Не стрелять! — крикнул ему в спину Вепуат. Он успел швырнуть дрон в дверной проём до того, как Гедимин туда протиснулся, и в лицо сармату ударил яркий свет. Теперь силуэты, «пойманные» сканером, были видны, как на ладони, — изгибы трубопровода, взлезшая на них мелкая «макака», четыре моджиски на задних лапах, окружившие трубу, а между ними и человеком — мохнатый зверёк размером с моджиску. Он стоял на уступе, вздыбив шерсть, и протяжно орал. Гедимин успел разглядеть на мордах крыс кровавые клочья, прежде чем они снова пошли в атаку.

«Сверху!» — он вскинул сфалт, на лету меняя настройки, и всё-таки успел — здоровенная моджиска с длинными лапами прыгнула откуда-то с потолка, но до цели долетела уже обугленной. В ту же секунду прыгнул и зверёк, перехватывая другую крысу в полёте, и они покатились по полу с рычанием и скрежетом.

— Энжи! — голос «мартышки», вцепившейся в трубу, был непривычно тонким, похожим на писк. Моджиска, допрыгнув, вцепилась ей в одежду. Гедимин выстрелил вверх, в крупную тварь, готовящуюся к прыжку, и шагнул к трубе, на ходу раздавая пинки. Под ногами захрустело, а потом зачавкало. Крыса, заметив наконец угрозу, отцепилась от «мартышки» и метнулась в темноту. Стрелять Гедимин не стал — тварь мгновенно просочилась между труб.

— Энжи! — человек спрыгнул с уступа и кинулся к шевелящемуся комку на полу. Гедимин едва успел подцепить бегущую «мартышку» за ворот и оттолкнуть. Он хотел добить крысу пинком, но она уже не шевелилась. Зверёк поднял окровавленную морду, почти по-сарматски фыркнул и, ухватив моджиску за перегрызенное горло, поволок к «мартышке».

— Гедимин! — Вепуат перемахнул через трубу. Сармат только сейчас заметил, что оба дрона висят под потолком, освещая подвал, а вода уже не шумит.

— Тут здоровенная дыра, — продолжал Вепуат, махнув рукой вдаль. — Может, и не одна. Прикрыл её полем. Надо сообщить Ренгеру, тут нужен газ.

— Снова те же туннели? — Гедимин поморщился. — Всё-таки не дочистили в прошлый раз…

Шорох за плечом отвлёк его. Он резко развернулся, вскидывая сфалт, но увидел только «мартышку» — как он теперь сообразил, детёныша человека, скорее всего, самочку. Прижимая к себе кошку, она медленно пятилась к выходу. Кошка уже не кричала и не топорщила шерсть — она спокойно свисала, на ходу пытаясь вылизать испачканную морду.

— Ребёнок? — Вепуат недовольно сощурился. — Надо его отвести…

Детёныш, не дослушав, развернулся на пятках и вылетел за дверь. С улицы донеслось недовольное мявканье — видимо, кошку прищемили на бегу.

«Только мелких „макак“ нам не хватало,» — подумал Гедимин, посмотрев под ноги. Он не собирался растаптывать дохлых крыс в кашу, но размазало их основательно, и какие-то остатки до сих пор волочились за ступнёй. «Опять нажалуются совету,» — думал он, тоскливо щурясь. «Не знаю, на что, но нажалуются.»

— Свяжись с Ренгером, — вслух сказал он. — Я поищу другие лазы. Похоже, их тут два.

…Ликвидаторы разбрелись по кварталам — искать лазы, перекрывать люки… Гедимин в подвале «заражённого» дома возился с газовыми станциями, радуясь предлогу не выходить наружу и не общаться с «макаками». Краем глаза он видел, как деловитый Ренгер раздаёт сарматам флаеры, как один из них тут же лепят на стену — хотя отряд ликвидаторов и их технику заметил бы даже слепой. Когда у Ренгера ничего не осталось, он спустился к Гедимину и остановился у тех труб, где ещё валялись неубранные трупы крыс. Несколько секунд он рассматривал кровавую кашу, потом нагнулся и что-то подобрал.

— Интересные следы, — заметил он, протягивая Гедимину крысу с перегрызенным горлом. — Определённо не огнемёт… и не плазморез.

Сармат угрюмо кивнул.

— Почти целая. Тебе, наверное, сойдёт… для изучения.

— Тут кто-то был, когда вы пришли? — Ренгер, обойдя Гедимина сбоку, пристально посмотрел ему в глаза. — Кто, и куда он делся?

«Ещё не нажаловались?» — вяло удивился Гедимин, покосившись на часы. «Времени у них было достаточно. Наш Аккуш строчит жалобы куда быстрее…»

— Детёныш с кошкой, — ответил он вслух. — Моджиски загнали их на трубы. Мы с Вепуатом вовремя пришли…

— Ага, — кивнул Ренгер, разглядывая дохлую крысу. — Кошка… Не очень крупная, верно?

— Не разбираюсь в кошках, — буркнул Гедимин, склоняясь над газовой станцией и с преувеличенным усердием поправляя шланги. — С крысу размером. Они сбежали раньше, чем мы пригляделись.

— Разумно с их стороны, — пробормотал Ренгер. — Надеюсь, все жильцы первых этажей поступят так же. До того, как мы пустим газ, а не в процессе.

Он покосился на передатчик и досадливо сощурился.

— Ещё один лаз кварталом южнее. Никаких вызовов оттуда не поступало… Что? Ещё один? Она видела больших крыс на рассвете?..

Ренгер тяжело вздохнул и, жестом велев Гедимину ждать, пошёл к выходу. «Четыре лаза? Точно до вечера отсюда не выберемся,» — думал сармат, глядя ему вслед. «Надо всё-таки выяснить, откуда крысы в кабельных туннелях. Где-то есть ещё один лаз, поглубже…»

16 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— А здорово ты его замедлил, — заметил Вепуат, глядя на движущийся внутри голограммы силуэт — сборную конструкцию из трёх сегментов. — Так хоть что-то можно рассмотреть. Плывёт в песке и машет хвостом — забавно!

Гедимин еле слышно хмыкнул. Собирая новый дрон с «хвостом» и «растягивая» сигнальную пульсацию так, чтобы каждый пик отстоял от провала вдвое, он был почти уверен, что выйдет какая-нибудь ерунда. Однако подземный дрон теперь, и правда, копал медленно, плавно взмахивая дополнительными сегментами и, как и раньше, не оставляя за собой пустот. Однажды сармат даже увидел его — он всплыл ненадолго из песчаного слоя, всплеснул «хвостом» и ушёл в глубину.

— А как его вниз направить? — спросил Вепуат, глядя, как дрон в очередной раз приближается к нижнему, каменному, слою, проходит вдоль него — и вновь поднимается к поверхности. Гедимин пожал плечами.

— Такое ощущение, что он… отталкивается. Может, если оставить одни камни… — он задумчиво сощурился. «Пирофоры, и правда, любят рыхлые породы. Могут пройти и в скале, но… вроде бы такого излучения от них в плотной породе не наблюдалось. Надо бы ими заняться, но где я, а где скалы с пирофорами… Жаль, что Ренгеру интересны только крысы!»

— Давай песок уберём, — сказал он, щёлкнув выключателем. Дрон остановился недалеко от поверхности — оставалось поддеть сырой грунт и вынуть устройство… и выгрести из контейнера кубометр мокрого песка.

Где-то на второй трети процесса, когда Гедимин начал задумываться о специальном приспособлении для таких случаев, в лабораторном туннеле сработала сигнализация. Вепуат, сердито фыркнув, высунулся за дверь, но тут же затих и вернулся в лабораторию озадаченный.

— Давай наверх, ремонтник. Там что-то прислали из города. Написано — тебе.

Гедимин угрюмо сощурился и потянулся за ветошью. «Прислали? Из города? Этого не хватало…»

Посылка стояла на столе Ренгера — небольшой запечатанный контейнер с отметкой городской службы доставки; пока Гедимин выбирался из лаборатории, печать успели сломать, а посылку — вскрыть. Скегги стоял над ней, держа в руках прямоугольник жёсткой скирлиновой бумаги с ярким принтом на одной стороне.

— «Мистер и миссис Нэш — мистеру теску Гедимину с благодарностью», — прочитал он вслух. — «Эвис рассказала нам, что было в подвале. Спасибо, что выручили её и Ангела.»

— Там еда, — заметил Вепуат, подобравшийся к посылке быстрее всех. — Городская еда, от макак.

— Только еда? — переспросил заинтересовавшийся Гедимин. Вепуат привычно щёлкнул сигма-сканером, и сармат поморщился — «мог бы я и сам додуматься!»

— Да, еда — и всё, — подтвердил разведчик, не обращая внимания на сердитые взгляды Скегги. — Сладости всякие.

— Поставь на стол, — махнул рукой Гедимин, резко потеряв к посылке интерес. — Если съедобно — ешьте. А я вниз пойду.

Вепуат сунул руку в коробку, схватил, что первое подвернулось, и хотел что-то сказать, но тут двери с лязгом распахнулись. В следующую секунду вокруг сработали восемь генераторов защитного поля, а Гедимин еле успел отключить реактор сфалта и сбросить из плазменной камеры слегка ионизированный воздух. Запахло озоном.

— Heta! — вскрикнул охранник, вломившийся в штаб первым, и для верности поднял пустые ладони. — Скегги, уйми своих! Мы сюда по делу.

— Инструмент мне едва не запороли, мартышки драные, — пробормотал Гедимин, осторожно ощупывая реакторную камеру и вглядываясь в показания на неприметном табло. Резкий запуск и столь же резкое глушение не один реактор порвали в клочья; сейчас, через полминуты, до сармата дошло, насколько ему повезло, и он невольно поёжился.

Охранники выпутались из защитного поля и сгрудились у двери под недобрыми взглядами ликвидаторов. Им было явно не по себе — при всех повешенных на видные места шокерах и станнерах, их броня, переделанная из довоенной пехотной, снаряжению бойцов Скегги сильно уступала.

— По делу? — Скегги недобро ухмыльнулся. — Надо было ремонтнику дать выстрелить. Может, следующий командир научился бы стучать на входе.

Предводитель отряда сердито фыркнул.

— Мы тут по приказу члена совета. И ты, Скегги, подчиняешься ему на общих основаниях. Оставь свою ерунду и окажи нам содействие!

Гедимин мигнул — от последних фраз знакомо и очень неприятно загудело в голове. «Чего им надо?» — он тихо двинулся вдоль стены, прикидывая, как проскользнуть незамеченным. «Ну ладно, пусть болтают, а я пойду.»

— Говори, — Скегги сложил руки на груди.

— Нам нужен Гедимин Кет, — сказал командир отряда. — Срочно. Его хотят видеть.

«Мать моя пробирка,» — беззвучно выдохнул Гедимин. «Кажется, мне сегодня уже не работать.»

— Чего опять? — ощерился он, перехватывая сфалт, как дубину, за узкий конец. Охранник вцепился в станнер.

— Скегги! Приказ будет выполнен. Для всех лучше, чтобы обошлось без неприятностей!

На плечо Гедимина легла чья-то рука. Вперёд, обогнув застывшего ремонтника, вышел Ренгер.

— Кто вас прислал-то? — негромко спросил он.

— Кенен Гварза, — отозвался командир. — Он ждёт. Кет, собирайся! Хочешь, чтобы тебя вели силой?

— А ты попробуй, — буркнул Гедимин, нехотя пристраивая сфалт за плечо. При упоминании Гварзы драться с охранниками ему расхотелось, но резко стало не по себе. «Чего ему? К станции я не подходил. Если там что не так…» — он поёжился. «Надеюсь, дело не в станции. Только аварии здесь не хватало…»

Когда улица, ведущая к штабу, осталась позади, Гедимин ждал, что охранники свернут к офису, но его, изредка подталкивая в спину, повели на юг — и через пару поворотов он понял, что дорога упирается прямо в ворота энергостанции. Он вскинул голову, высматривая над домами «ветви» мачт-передатчиков и разноцветные купола энергоблоков. Вроде бы нигде ничего не дымилось, и сигнализация молчала, — это немного успокаивало.

На проходной, не доходя до турникетов, конвоиры резко свернули, и сразу несколько рук упёрлось Гедимину в плечи и лопатки, вталкивая его в комнатку у поста охраны. Дверь лязгнула — кто-то, похоже, привалился к ней спиной.

— Привели-таки, — Гварза поднял на сармата угрюмый взгляд. Он стоял посреди небольшого помещения, скрестив руки на груди; рядом, развалившись на стуле, сидел ухмыляющийся Маккензи.

— Чего тебе? — мрачно спросил Гедимин, переводя взгляд с одного командира на другого. «Маккензи? Опять он что-то мутит…»

Гварза уставился в потолок.

— Маккензи…

Кенен насмешливо хмыкнул.

— Пора бы привыкнуть, Кен. Вода мокрая, огонь жжётся, а Гедимин Кет не имеет представления о субординации. Это ещё неплохое начало!

Гварза поморщился.

— При плохом он сразу открыл бы огонь?

Гедимин недобро сузил глаза.

— Вы тут болтайте, а я пойду. Работать надо.

Он развернулся было к двери, но Маккензи, дёрнув его за локоть, с неожиданной ловкостью снова повернул его лицом к себе.

— Тебя за этим и позвали, Джед. Пока Гварза дуется, я сам разъясню суть дела. Ты вроде как хотел реактор для опытов? Радуйся. Первый энергоблок «Вайтрока» в твоём полном распоряжении. Хоть взры… а нет, без этого постарайся обойтись.

Гедимин мигнул. Несколько секунд он подозрительно вглядывался в лицо Маккензи и не мог понять, говорит он всерьёз, или это нелепая шутка.

— Первый энергоблок? — растерянно повторил он. — Опыты?..

Гварза досадливо фыркнул и прошёл вдоль стены, по-прежнему сложив руки на груди.

— Что это с твоим протеже? От радости оторопел?

— Сигнал до Энцелада идёт два часа, — отозвался Маккензи, небрежно похлопав Гедимина по плечу. — Путь неблизкий! И хватит уже называть его «моим», Кен. Ты не хуже меня знаешь, кто за него… просил.

Гедимин сузил глаза. Паузу перед последним словом он уловил отлично — и рябь, пробежавшую по лицам обоих сарматов, тоже заметил. Сердце сделало лишний удар, разгоняя жар вместе с кровью по телу. «Ассархаддон? Прямой приказ? Проект „Неистовый свет“ снова в работе?»

— Реактор остановлен? — спросил он; звуки протискивались в горло с трудом, будто оно заржавело. — «Вестингауз» знает?

Гварза сдержанно фыркнул.

— Годы нелегальных экспериментов сказываются, да?.. Блок работает. Официально — в штатном режиме. Простои покроет третий.

Он протянул Гедимину что-то свёрнутое и слегка помятое. Сармат, изумлённо мигнув, разглядел карту пропуска.

— Можешь хозяйничать. От блочного щита до активной зоны, — он болезненно поморщился. — Обещаю не вмешиваться. Пока это не угрожает станции, естественно.

— Да, Джед, — Кенен, не скрывая облегчения, расплылся в широкой улыбке. — Осторожно там, ладно? Строить блок заново — недешёвое развлечение.

Гедимин слушал их молча и изредка мигал, пока не заныли от непривычной нагрузки мышцы век. Мысли метались в голове, и сармат отчётливо слышал, как они с гулом бьются о стенки черепа. «Реактор под эксперименты. Рабочий, с полной обвязкой… Чем их напугал Ассархаддон? И… чего он от меня-то хочет?»

— Цель опытов? — резко спросил он, прервав очередную попытку Кенена нервно пошутить. — Можно делать разное. С чего мне начать?

Сарматы переглянулись, и улыбка с лица Маккензи пропала.

— Вижу, сигнал дошёл, — пробормотал он. — Сегодня ты быстро соображаешь… У тебя были какие-то идеи насчёт обновляемого топлива — пятьсот лет на одной загрузке… Двигайся в этом направлении, Джед. Твоя штука всем крайне интересна.

Он многозначительно прищурил один глаз. Гедимин молча кивнул. Мельтешение мыслей в мозгу немного замедлилось, в нём начали проскальзывать внятные обрывки. Сармат едва заметно усмехнулся. «Сколько этот блок проработал?.. Небольшое выгорание уже должно накопиться. Что ж, посмотрим, как это выглядит…»

— Инструкции, — негромко сказал он, глядя Гварзе в глаза. — Инструкции куэннских инженеров. Где они?

Гварза дёрнулся, как от удара.

— Опять за своё? — он шагнул к Гедимину, недобро щурясь. — И опять не в своё дело? Все, кому нужно, эти инструкции просмотрели от и до! Что ты там найдёшь такого, чего я не нашёл⁈

— Тихо, тихо, — Маккензи, испуганно оглядываясь, втиснулся между шипящими сарматами. — Гварза, ну в самом деле! Это уже не смешно. Допустить Джеда к реактору, но прятать от него пару гигабайт видео, — редкая чушь!

Гедимин молчал и ждал, внимательно наблюдая за Гварзой. Десяток секунд назад он был уверен, что дойдёт до драки. «А потом говорят про субординацию,» — криво ухмыльнулся он. «Какая уж тут субординация…»

— Ладно, — буркнул Гварза, и Гедимин, глазам своим не веря, уставился на мигающий передатчик. Информации было много, устройство мигало секунд тридцать, прежде чем зажгло экран и показало новый, непривычно «тяжёлый» файл. Гедимин протянул к нему палец, но вовремя опомнился.

— Там действительно видео? — недоверчиво спросил он. — И реактор тоже? Белый и дырчатый?

Гварза презрительно фыркнул. Маккензи серьёзно покачал головой.

— Одно название, Джед. Снимать, конечно, пытались, но ЭМИА-лучи… сам понимаешь. Несколько мутнейших обрывков и звукозапись с расшифровкой текстом. И, право, я не знаю, зачем ты к ним так рвался. Айзек, небось, половину тебе уже изложил.

«Да, Айзек… сложить видео с дозиметрией,» — мелькнуло в голове. «Так видно будет, что они упустили, и к чему конкретный фрагмент. Будет над чем поработать…»

Маккензи зашевелился, оглядываясь на дверь.

— Основные вопросы вроде бы решены. Кен, вы с Джедом разберётесь дальше без меня? В конце концов, я ничего не решаю — это твоя станция! — он изобразил почтительный поклон, и Гедимин с трудом удержался от нервного смешка.

— Разберёмся, — ровным тоном пообещал Гварза. — Можешь ехать, Маккензи. Надеюсь, нескоро увидимся.

Кенен вышел из комнаты первым, коротким жестом подозвал свою охрану, и через пару секунд его в здании не было. Гедимин и Гварза остались в вестибюле. Двое охранников двинулись было к ремонтнику, но командир «Вайтрока» резко качнул головой, и они остановились. Гедимин нерешительно покосился на проходную. Пропуск всё ещё был зажат в его кулаке — если только его не размазало по бронированной перчатке до полной нечитаемости.

— Кто я теперь? — спросил он, повернувшись к угрюмому Гварзе. Тот при первом его движении скривил рот и смерил сармата мрачным взглядом.

— Оператор? Техник при реакторе? — Гедимин разжал кулак, посмотрел на измятый пропуск. — Кем я считаюсь? У меня будет тут своё помещение?

— Тут? — Кенен поморщился. — Обойдёшься тем, что нарыли Скегги с Ренгером. Официально ты — ликвидатор из их отряда.

Гедимин мигнул.

— Я по-прежнему там? С тем, что я на станции, не будет проблем?

— Тебя занимают чужие проблемы? — взгляд Гварзы был неприятно-колючим. — Есть понятие прикреплённого ликвидатора. Надзор, экстренная помощь. Сейчас тебя прикрепили к «Вайтроку».

Гедимин неуверенно усмехнулся.

— Я пойду на блочный щит? — он осторожно расправил пропуск, надеясь, что код не истёрся. Гварза недобро сощурился.

— Пропуск действителен с семнадцатого. С завтрашнего дня можешь ходить. Чем реже, тем лучше.

Гедимин ответил ему злорадной ухмылкой.

— У меня особое поручение, забыл? И я буду здесь так часто, как захочу.

Он несколько секунд смотрел Кенену в глаза, пока тот не отвёл взгляд.

…Когда Гедимин вошёл в штаб, там был только Вепуат. Он сидел на столе, грустно нахохлившись; как это у него получилось, Гедимин не понял, но издали казалось, что гладко пригнанные щитки скафандра топорщатся, как перья.

— Ты⁈ — Вепуат спрыгнул со стола, на лету разворачиваясь к сармату. — Живой, не в карцере? Я уж думал после смены тебя разыскивать!

— Где все? — спросил Гедимин, удивлённо оглядываясь в пустой комнате.

— В Фаркосте треснула цистерна с хлором, — невесело усмехнулся Вепуат, снова забираясь на стол. — Не знаю, зачем там Ренгер, но уехал даже он. Меня оставили дежурить.

«Хлор?» — Гедимин покосился на прикрытую дверь склада. «Ехать за ними или здесь подождать? Надо же было пропустить вызов…»

— Ты сиди, — махнул рукой Вепуат, увидев его замешательство. — Их там много, справятся. Так и Скегги сказал… Куда тебя таскали-то?

В его взгляде была тревога и плохо скрываемая тоска. Гедимин замялся.

— У меня будет работа на станции, — сказал он; ему было неловко. — Первое время — каждый день. Если не будет вызовов прямо с утра, буду уходить на станцию. Надо… сделать кое-какую работу.

Вепуат протяжно вздохнул.

— Опять Маккензи, да? Снова пропадёшь на полгода?

— Я буду здесь, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. «Чего он привязался? На разведку нас давно не посылают. Какая ему разница, с кем ездить на погрызенные баки?»

— Тут пойдёт вся обкатка, — подумал он вслух. — А туда — уже рабочий вариант…

Вепуат медленно сполз со стола и посмотрел на него снизу вверх.

— Пойдём запускать подземный дрон? Я вынул весь песок и досыпал ещё щебёнки. Только она бетонно-фриловая… сойдёт?

17 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Освещение в туннеле снова было запитано от аккумуляторов, встроенных в плазморез. Гедимин отключил и его — так мутные, полуразмытые голограммы были видны немного отчётливее. Он надеялся рассмотреть несимметричную, с выростами и ячейками, структуру за спиной бронированной фигуры с непонятным числом конечностей. Видно было очень плохо.

— Металл в моей руке. Какое имя у вас для него?

Куэннский инженер говорил короткими фразами; его голос было легко различить, — гулкий рокот, местами переходящий в рык и — внезапно — в шелестящее шипение. Речь переводчика звучала совсем иначе — высокая, звенящая, иногда на вдохе срывающаяся на писк. Гедимин не был уверен, но, возможно, это существо мелькнуло в паре кадров — очень невысокий рядом с громадным Куэнном, хрупкий на вид гуманоид с непривычно вытянутыми вперёд челюстями и длинной жёсткой гривой, вздымающейся над заострёнными ушами. Он был одет во что-то тканое, многослойное, с неудобно длинными рукавами-раструбами, — Гедимин решил, что это церемониальная одежда на случай особо важных событий.

— Металл в моей руке. Какое имя у вас для него?

— Уран, — Гедимин узнал голос Айзека. — Тяжёлый природный изотоп урана. Мы называем его обеднённым.

За кадром раздался резкий выдох, перешедший в жалобный писк.

— Поглощает, но сам не… горит, — пояснил для кого-то Айзек. — Тяжёлый и холодный.

Гедимин в десятый за сегодня раз прижал ладонь к респиратору и вполголоса помянул спаривание «макак».

— Уран, — у Куэнна это слово получилось лучше, чем у переводчика — Гедимину даже понравился этот раскатистый рокот. — Наше имя для него — «фээхсс». То, что осталось после огня. Пепел.

Гедимин не был уверен, что расслышал в термине все звуки — начинался он с выдоха, будто через приоткрытый рот, прерывался коротким шипением и переходил в еле слышное дуновение — кто-то сдул пепел с ладони.

— Назови ваши имена, — снова заговорил переводчик, повторяя короткие рокочущие фразы; в одном из кадров изображение на секунду прояснилось, и Гедимин остановил промотку. Здесь было хорошо видно «лицо» Куэнна — сильно вытянутое, покрытое короткой иглоподобной шерстью, очень похожее на морду какого-то вымершего зверя с гигантскими, выпирающими за подбородок клыками. Гедимин различил у крупного сплюснутого, совсем звериного носа пучки удлинённых вибрисс и невольно хмыкнул — Куэнн «в лицо» сильно напоминал кота-переростка, возможно, не из домашней породы, но всё-таки кота. «Айзек сказал — четыре глаза,» — думал сармат, глядя на «треугольник» выше носа — два глаза по бокам головы, клином сходящиеся к переносице, один — на плоском черепе, отодвинутый от первых двух к затылку, примерно на макушке. «Видимо, четвёртый на затылке. Полный обзор. Шлемы, наверное, делать неудобно. Может, поэтому и не носят.»

— Назови ваши имена. Имена для огня живого металла и для его света. Для зелёных лучей и для тех, что поют в крови.

— Мы называем зелёные лучи «омикрон», — раздался голос Айзека. — Те, чью энергию мы умеем использовать. А те, что в этом приборе помогают нам видеть скрытое, мы называем «сигма».

— Лучшие имена, — голос Куэнна из приглушённого рокота внезапно перешёл в резкий рык — Гедимин даже вздрогнул. — Хорошо, когда есть имена для всего. Тогда можно говорить. Есть кому слушать.

Гедимин остановил промотку и уткнулся лицом в ладони. В груди жгло, в углах глаз неприятно щипало. «Есть кому слушать,» — эхом отдавалось под сводами черепа. «Инженеры, ядерщики… И там — вот это, с волокушами и… огнём живого металла. И другого контакта не предвидится. Даже некого взять, чтобы перевёл нормально. Это существо, которое помогает Айзеку, — оно само те реакторы хоть раз видело?»

…Центральную часть записи Гедимин пересматривал трижды. Она получилась особенно скверно — всё тонуло в мареве, даже речь рассыпалась на плохо различимые обрывки слов. Гедимин вглядывался в каждый кадр, надеясь увидеть то, о чём упоминал Айзек, — куэннские реакторы, похожие на шары, вырезанные из кости, направляющие потоки излучения в разные стороны по неслышному сигналу в сигма-диапазоне… Запись рябила и мерцала — на голограмме остался только свет, всё остальное выгорело.

«Ладно, хватит,» — Гедимин, встряхнувшись, ненадолго прикрыл усталые глаза и промотал отрывок ближе к концу. «Где-то здесь этот фрагмент. Про срок „горения“ топлива и его замену. Надо пересмотреть. Что в точности он сказал?»

— Живой металл, — в голосе переводчика звучал благоговейный страх при этих словах — чем больше Гедимин слушал запись, тем сильнее это было заметно, — он будет гореть непрерывно и превращаться в пепел. Двадцать раз по отсчитанному времени, что ты назвал годом. Тогда пепла станет так много, что все лучи будут поглощены. Вот это время — альнкит будет погашен.

«Выгорание, отравление ураном,» — Гедимин очень старался не морщиться от слова «пепел» — Куэнны подобрали для диковатого союзника понятную ему терминологию, и он, как мог, её придерживался. «Двадцать лет. Затем будет погашен… дальше?»

— Пепел будет пить лучи, — запись пошла дальше. — Столько, сколько в его свойствах, он выпьет, но не разгорится. И тогда альнкит будет разожжён с новым металлом. Живой металл будет давать вам огонь.

«Но не разгорится,» — повторил про себя Гедимин. «Тут, перед „но“, у него пауза. И интонация немного другая. Именно в этом „хвосте“… Так, ещё раз, и с начала…»

Он прокрутил фрагмент по новой, уже не обращая внимания на слова переводчика — ему хотелось понять, о чём говорит Куэнн. «Повезло, что тембры их голосов так отличаются. Слышно, где кто. Знать бы мне хоть пару слов по-куэннски…»

— Альнкит будет погашен…

Гедимин остановил запись, отодвинул файл на край экрана и полез в архив. Нужное нашлось моментально — дозиметрию из Города Каналов сармат держал недалеко и часто в ней рылся. В этот раз он первым делом пригляделся к временной шкале — и вскоре издал резкий выдох и развернул фрагмент на весь экран. «Вот оно. Это промежуток в пять секунд. Он заканчивает фразу — и сразу идёт всплеск гамма-излучения. Вот эта пульсация… а здесь — она же в сигма-диапазоне. Так и есть. Здесь код, реакторный сигнал… и он, кстати, похож на розжиговую пульсацию. На обе пульсации, только зубцы… Hasu! Этот инженер — он рассказывает, как обновить топливо. Не о том, что его нужно менять! Tza— at has— sukemesh…»

Гедимин, забыв о передатчике и открытых файлах, уронил подбородок на подставленную ладонь и замер, мрачно глядя в стену. «Надо же было этому идиоту ввернуть про „не разгорится“! Айзек бы почуял неладное, переспросил про „питьё лучей“ — он же знает, как запускается синтез… Интересно, сколько ещё тут таких… искажений? И сколько их я никогда не распознаю?»

23 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Живой металл,» — Гедимин задумчиво усмехнулся, глядя на похрустывающий под ногами наст. «Как странно они называют ирренций… Что-то они знают, эти зверьки с волокушами. Они ведь его… боятся? Да нет… даже слова не подберёшь. Может, они не такие уж дикари? Такая мощь под боком, знают язык, всюду допущены… Почему тогда бочонки и волокуши? Ничего не понимаю…»

От размышлений о Равнине и её обитателях его отвлёк пронзительный вопль «майна!». Там, где обрывались ряды бараков, недалеко от полосы препятствий, ворочались строительные краны и тягачи. Коробка нового здания была собрана до половины; сармат-бригадир стоял на перекрытиях второго этажа и указывал, куда ставить блоки третьего. Высоко над его головой торчала оголённая труба — канал мачты энергоприёмника.

«Новый барак? Опять переселенцы?» — Гедимин запоздало вспомнил, что комендантская с утра была приоткрыта, и из двери торчали рулоны свёрнутых матрасов. «Да, скорее всего. Откуда ещё взяться новым сарматам? Не клонарий же нам разрешили…»

— Ремонтник, иди на станцию, — с порога сказал Гедимину Ренгер. Сегодня он, против обыкновения, перебрался к оружейным стойкам и что-то на них рассматривал.

— Никакой работы нет? — спросил Гедимин, удивлённо мигнув. Ренгер едва заметно усмехнулся.

— Работы всегда хватает, ремонтник. Иди! Если станции нужна твоя помощь, пусть она её получит.

…На проходной Гедимина пропустили без единого звука, только за спиной, уже сворачивая к выходу, он услышал недовольное бормотание. Выйдя на расчерченную территорию, узким ободом охватывающую корпуса энергоблоков и прижатые к ним вышки мачт-передатчиков, сармат приостановился — ему было не по себе. Это был первый его вход по законному пропуску — с тех пор, как он его получил, все дни проходили между дератизацией, сбором разлитых в Фаркосте химикатов и попытками расшифровать «записи Города Каналов», и до станции было никак не добраться. «Хватит стоять,» — сказал он себе, глядя на яркий купол ближайшего энергоблока; его раскраску не скрывала ни одна снежинка, ни единый кристалл инея — роботы-уборщики полировали его, не замирая ни на минуту. «Теории у меня было много. Пора бы перейти к практике.»

Массивные ворота энергоблока открылись в трёх шагах от него. Силуэт в серебристом скафандре вылетел наружу и остановился, свернув за стену. Гедимин узнал Кенена Гварзу и недовольно сощурился; Гварзе пока было не до разглядывания встречных — на его руке ярко горел экран передатчика.

— Это всё не по моей части, Вигарт, — сердито отвечал он кому-то. — Что? Что значит — в летних комбинезонах? У нас тут минус двадцать… Я? А где я, по-твоему, должен их взять? Из кармана вынуть?.. Я знаю, что их пятьсот. У них есть неделя в запасе?

Передатчик погас. Гварза с присвистом выдохнул в респиратор и резко развернулся к воротам, но на полуобороте остановился, увидев Гедимина.

— Ядро Юпитера, — пробормотал он, и его глаза, и без того тёмные и прищуренные, окончательно почернели. — Ещё и это…

— У меня разрешение, — сдержанно напомнил Гедимин, пожалев, что не проскочил мимо Гварзы, пока тот отвлёкся. Кенен смерил его угрюмым взглядом и неприятно ухмыльнулся.

— Досмотрел все записи? И как, много удалось выискать?

— Нашёл, как обновлять топливо, — Гедимин решил пропустить подколку мимо ушей и сразу перейти к делу. — Вроде всё просто, только излучатель перенастроить. Но… подозреваю какой-то подвох. Надо для начала попробовать на твэле. Куда тут его выгрузить, чтобы спокойно поработать? Бассейн не годится — вода там определённо не участвует…

Кенен молчал, и Гедимину казалось, что он пытается взглядом просверлить в его скафандре пару дырок. Он тоже замолчал, и три долгих секунды было так тихо, что ремонтник слышал шорох роботов-уборщиков на куполе.

— Что значит — нашёл? — резко спросил Гварза. — Где⁈

Гедимин досадливо сощурился. «Он ведь был там, с Айзеком. И тоже не дурак и где-то учился. Неужели сам не заметил подвоха?»

— Могу показать фрагмент, — сказал он. — Инженер там говорит, что твэлы выгорают за двадцать лет, насыщаются ураном. А потом даёт код для запуска синтеза.

Гварза смотрел на него, ошалело мигая, и Гедимину снова стало не по себе. «Давно он на эа-мутацию проверялся?» — сармат опасливо сощурился и перевёл взгляд на ворота главного корпуса. «Может, ну его? С твэлом мне и операторы помогли бы…»

— Допус-с-стим, — с присвистом выдохнул Кенен, с неожиданной прытью сцапав Гедимина за плечо. — Иди сюда. Показывай. Какой фрагмент? Почему я не слышал⁈

— Ты не слышишь гамма-излучение, — криво ухмыльнулся Гедимин, вслед за ним заходя в здание. — Словами пульсацию тяжело проговаривать. Проще показать. Куэнны умеют. Они «говорят» гамма-излучением. Айзек знает. Тебе не сказал?..

…Фрагмент закончился. Гедимин вопросительно посмотрел на Гварзу. Тот жестом приказал запустить повтор. Сармат пожал плечами, но подчинился. На его взгляд, и так всё было понятно, — не зря он в штабе возился с наложением двух записей друг на друга. «Излучение точно ложится в паузу,» — думал он, пересматривая видео вместе с Гварзой. «Мы его не „слышим“. А эти, с гривами, слышат? У них-то даже дозиметров нет.»

— Мать моя пробирка, — пробормотал Гварза, выключая смарт на полуслове. — Грёбаные выдры! Надо было соглашаться на выжигание, хоть бы понимал, что нам говорят. Айзек отговорил, чтоб ему пусто…

Он резко замолчал и жестом подозвал Гедимина к себе.

— С первого раза нашёл?

— На втором просмотре, — признался Гедимин. — Что-то было не так. А потом наложил дозиметрию — и вот… Надо бы наложить её на всю ленту. Там ещё много может быть таких… недоговорок.

Гварза протяжно, с присвистом выдохнул.

— Ясно. Твэл, говоришь, тебе нужен?

Он поднимался по лестнице быстро — Гедимин едва за ним поспевал; только на верхней площадке он замедлил шаг и, болезненно морщась, пробормотал что-то про выдр. Вид у него был скорее растерянный, чем разозлённый.

— Почему Бронны — выдры? — спросил он, решив, что несколько молекул информации лишними не будут. — Выдры же в воде…

Гварза снова поморщился.

— Это не Бронны. Город Каналов — на воде. Вотчина Скогнов. Клялись передать каждое слово… Безмозглые выдры! Нам ведь предлагали обучиться. Говорить на том языке. Всё Айзек, со своими дикарями…

Он приглушённо выругался.

«Скогны,» — повторил про себя Гедимин. «Там, похоже, много разумных видов. Интересно, никакой из них не… создавали? Или модифицировали? Куэннам, наверное, несложно…»

— Иди уже, — буркнул Кенен — пока Гедимин переваривал новую информацию, шлюзовая камера на входе открылась. Внутри сармат увидел запасные скафандры — утяжелённую, обшитую флией броню для эвакуации — и одобрительно хмыкнул. Скафандров было четыре — два нормальных и два маленьких, только на филка.

— Трудно, наверное, было бы говорить по-куэннски, — задумчиво сказал Гедимин, вслушиваясь в шипение пневмозатворов — ему казалось, что они закрываются слишком медленно. — Гортань совсем другая. Если только направленно мутировать… Я знал одного мутанта-кота. У него бы, наверное, вышло.

Гварза фыркнул.

— У них есть письменность. Можно было бы не мучать гортань. Айзек побоялся мозг пережечь. На кой я его слушал⁈

Шлюз уже открывался. Сквозь проём Гедимин видел мониторы щита управления и спины троих операторов. Старший смены, рослый сармат, не оборачиваясь, поднял руку в приветственном жесте.

— Гедимин Кет, — буркнул Гварза, взяв ремонтника за плечо. — Контроль показателей и изъятие фрагмента сборки. Санкционировано. Действовать по протоколу, препятствий не чинить.

Гедимин изумлённо мигнул, но тут же себя одёрнул — хлопать глазами было некогда. Он шагнул к мониторам, всматриваясь в меняющиеся цифры. Альнкит выдавал плановую мощность, не плюясь ни нейтронами, ни «сигмой»; датчики на внешних сборках фиксировали каждый пучок квантов — плотные потоки мгновенно поглощались накопителями, лишь ничтожная часть пролетала мимо.

«И температура в норме,» — Гедимин довольно ухмыльнулся. «Холодный реактор — удобная штука.»

— На твой выбор, — бросил Гварза, протягивая руку к схеме активной зоны. Гедимин всмотрелся в среднее кольцо твэлов, сверяясь с показаниями датчиков. «Где уран накапливается быстрее? Здесь, скорее всего. Им надо бы переставлять твэлы время от времени. Уже выиграли бы лишний год.»

— Этот, — определился он, тронув пальцем одну из ячеек, и только потом, спохватившись, произнёс её номер вслух. Операторы по обе руки от командира быстро переглянулись.

— Пусть так, — Гварза бесстрастным тоном повторил номер за ним. — Начать выгрузку.

Операторы снова переглянулись, но больше своих эмоций не показали ничем. Командир размеренно объявлял этапы выгрузки. Вот запустилась загрузочная машина, вот освободилась ячейка в бассейне выдержки… Гедимин следил за боковыми мониторами краем глаза, не выпуская из поля зрения выбранный твэл, как будто он мог уползти под шумок. Сармату было очень не по себе.

— Стоп, — сказал вдруг Кенен, разворачиваясь к Гедимину и останавливая на нём пристальный взгляд. — Что может случиться?

— Что угодно, — честно ответил ремонтник. «У меня вообще никаких наработок. Только „слова“ Куэнна и непроверенные предположения,» — думал он, досадливо щурясь. Гварза щёлкнул языком.

— Отбой, — скомандовал он, и Гедимину почудилось, что операторы с трудом сдержали облегчённый вздох. — Так, может, круг вероятностей проверять не на «живом» твэле?

— Разумно, — согласился Гедимин. Досадно было, что опыт сорвался, но Гварза вёл себя на удивление миролюбиво — по представлениям ремонтника, он уже должен был звать охрану.

— У меня нет, на чём проверить, — сказал он. — Там нужен уран, мне его негде взять. В твэлах уже должно было сколько-то наработаться…

Гварза рассеянно кивнул, задумчиво глядя на мониторы. Охрану он не вызывал и в драку не лез; Гедимин уже устал удивляться сегодняшним странностям и только старался поменьше мигать.

— Двадцать лет работы, полное «выгорание»… Какой процент урана будет накоплен? — спросил Кенен у Гедимина.

«Константин такие вещи считал лучше,» — досадливо сощурился тот. «Ладно, сейчас прикинем…»

— Хотя бы килограмм для начала, — осторожно сказал он. — Ирренций у меня есть. Попробую смоделировать выгоревший твэл небольшим объёмом.

Кенен задумчиво сощурился.

— Знаешь, где обогатительный завод?

Гедимин мигнул.

— Завтра приходи. Что-нибудь придумаем, — пообещал Гварза. — Пока считай процент. Про ипрон не забудь. Выделяется при глушении. Доли промилле, но… ты знаешь, что он умеет делать.

Гедимин силой удержал веки, снова потянувшиеся вниз. «Странный он сегодня… Ну да мне это на руку.»

— У нас не выделялся, — осторожно заметил он. — Было бы проще. Вот выбросы нейтронов были…

Гварза пожал плечами.

— Везде свои проблемы. Ладно, выходим. Завтра в девять у проходной, запомнил?

24 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Тяжело без Константина,» — в очередной раз думал Гедимин, угрюмо глядя на исчирканный листок. Итоги расчётов он переписал на другую бумажку, менее мятую, но его так и тянуло их перепроверить. Мозг, отвыкший от такой работы, скрежетал и норовил перегреться. «Если из пыльных пустошей меня видно, то-то Константин сейчас веселится,» — мрачно думал сармат, убирая листок подальше. Из коридора доносились недовольные голоса и грохот гусеничных тележек — комендант с помощниками перетаскивал матрасы и расставлял их по вестибюлю, дежурные по этажам злились на перекрытые проходы. «Пойду я отсюда, пока не пришлось выходить через стену…»

— Слышал уже? — с порога спросил Вепуат, приветственно помахав со стола. — Переселенцы из Австралии. Барак почти готов.

Гедимин покосился на матрасы, вытащенные со склада, и сдвинутые к стенам столы и оружейные стойки.

— Тогда почему они селятся к нам, а не в свой барак?

— Потому что приедут они завтра, — ответил Скегги, на секунду оторвавшись от передатчика. — А барак доделают к среде. Кстати… Ты зимнюю форму носишь?

Гедимин покосился на свою броню и покачал головой — он уже и забыл, когда в последний раз выходил на улицу без скафандра. Какое-то снаряжение ему, вроде бы, выдавали — оно лежало в ящике для вещей, каждый день по-другому — кто-то, похоже, ещё и отправлял его в стирку, заменяя чистым.

— Комплект Гедимина мало кому подойдёт, — хмыкнул Вепуат, смерив сармата оценивающим взглядом. — Таких, как он, немного.

— Лучше комбинезон не по размеру, чем голышом на снегу, — отозвался Скегги, сдвинув бровные дуги. — Может, у тебя ещё есть лишняя фляга? Или носки? Мы тут скидываемся — надо собрать им хоть базовый комплект на первое время. Потом всё, конечно, всем вернут.

Гедимин мигнул.

— Их вывезли вообще без вещей? Макаки всё забрали? Им-то на кой⁈

— Экономия, — буркнул из-за своего стола Ренгер. — Гедимин, ты вечером собери, что можешь принести, а утром возьми с собой. Мы тут разберёмся. Иди, иди на станцию, не хватало ещё, чтобы Кенены пришли тебя искать!

У горнообогатительного завода Гедимин замедлил шаг — над проходной висел дрон-наблюдатель. Сармат недовольно сощурился на него — к дрону обычно прилагался отряд охраны. «Ладно, я зайду, а там — посмотрим,» — подумал Гедимин, решительно направляясь к проходной. Серебристый скафандр он увидел сразу, едва приоткрылась дверь.

— А. Минута в минуту, — Кенен Гварза одобрительно хмыкнул и двинулся к отключённому турникету. — Бумага с собой?

Гедимин удивлённо мигнул. Проходная с настороженной охраной уже осталась позади, и сармат достал листок с расчётными цифрами.

— Примерно так. Как я и говорил — килограмма для начала хватит, — сказал он. Гварза пробежал по цифрам рассеянным взглядом и жестом направил Гедимина по коридору, прикрытому шумоизоляцией. «Лаборатория», — прочитал сармат крупные буквы, чёрные на жёлтом фоне, на массивной двери со свинцовым листом внутри.

— Жди тут, — бросил Кенен, заглядывая в прикрытое пластиной окошко. Пластина опустилась обратно, дверь медленно приоткрылась. Гедимин шагнул в сторону. Ему было не по себе.

Прошло минут десять, прежде чем Гварза вышел в коридор. Рассмотреть контейнеры в его руке Гедимин не успел — ему сразу сунули под нос передатчик.

— Распишись, — велел Кенен. Гедимин, растерянно мигая, прочитал на экране слова «образцы минерального материала» и «радиохимическая экспертиза».

— Экспертиза? Образцы? Но… — пока он формулировал мысли, Кенен одним щелчком закрыл передатчик и сунул сармату в руки четыре контейнера из нейтронностойкого фрила. Взвесив их на ладони, Гедимин слегка отошёл от растерянности — по крайней мере, уран был у него, здесь Гварза не обманул.

— Экспертиза, — подтвердил Кенен с едва заметной ухмылкой. — Ты же ликвидатор?.. Надеюсь, вдвоём со Скегги вы за неделю родите отчёт.

Он прошёл мимо Гедимина, небрежным жестом направив его к выходу. Сармат мигнул.

— Образцы возвращают, — напомнил он, на ходу рассовывая контейнеры по «карманам» брони. — А здесь… навряд ли получится.

Гварза пожал плечами.

— Совсем не обязательно. Ты их перед работой хотя бы просканируй. Чтоб было что писать в отчёте…

…Ренгер покосился на контейнеры, аккуратно поставленные перед ним на стол, едва заметно поморщился и поднял взгляд на Гедимина.

— Сканер, дозиметрия, заключение. Это от тебя. Воды я сам долью. Уран забери, не по моей части.

— Заключение? — Гедимин угрюмо сощурился. — Никогда не умел такие штуки.

— Я биолог, — с лёгким раздражением в голосе напомнил Ренгер. — Образцы минералов не анализирую. Ты о содержимом контейнеров что думаешь?

— Уран как уран, — буркнул ремонтник. В памяти всплывали одна за другой попытки отчитаться «по форме» то перед Константином, то перед Комитетом развития.

— Двести тридцать восьмой, процент обогащения ничтожен, ирренция не содержит, — пробормотал он пришедшие на ум формулировки. Ренгер одобрительно кивнул.

— И ещё возможное использование. И уровень опасности. Иди формулируй. Не знаешь, кстати, с чего Гварза так подобрел?

Гедимин покачал головой.

25 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Шуметь в коридоре начали с пяти. Когда Гедимин, доев утренний паёк, выглянул из комнаты, переселенцы уже разбрелись по свободным местам, таща за собой матрасы, только чья-то спина виднелась в конце коридора. Вестибюль — весь, не считая узких проходов между основными дверями — был застелен. На проходящего мимо Гедимина в ликвидаторской броне настороженно смотрели сарматы — полтора десятка Старших, почти все — с красноватой кожей, не считая одного светло-синего марсианина. «И правда, одеты в летнее,» — отметил про себя ремонтник, глядя на обтрёпанные рукава комбинезонов и исцарапанные частой и неумелой чисткой поясные пластины. У многих сарматов на лице или руках виднелись поджившие лучевые ожоги.

Перед входом в штаб ликвидаторов стоял бронированный фургон. Гедимин было вскинулся, начал нащупывать за плечом оставленный на столе сфалт, но глайдер медленно отъехал в сторону транспортного ангара. Из закрывающейся двери выглянул Вепуат, радостно ухмыльнулся при виде Гедимина и жестом позвал его заходить и не вымораживать помещение.

Семеро незнакомых сарматов в поношенном летнем снаряжении стояли у стола. Там лежали вещи, собранные в штабе вчера вечером — фляги, ложки, одеяла, немного одежды. «Переселённые ликвидаторы?» — Гедимин высматривал на их форме хотя бы дозиметры, но, похоже, австралийские «макаки» забрали даже респираторы.

Один из чужаков оглянулся на закрывающуюся дверь, смерил ремонтника изумлённым взглядом и коротко свистнул.

— Реакторная броня!

Остальные обернулись; кто-то криво ухмылялся, но его ухмылка тут же пропала.

— Надо же, — пробормотал он, глядя на Гедимина с непонятной тоской. — Что у вас тут сохранилось… И никаких проблем? Не пытаются изъять?

— К ремонтнику вообще редко лезут, — отозвался Скегги. — Тут у нас спокойно. Не бойтесь, скоро снарядим и вас. Работы много, в штабе сидеть некогда.

Австралиец еле слышно хмыкнул.

— Работы везде много. Нормального скафандра не найдёшь.

Он подобрал со стола респиратор и повертел в руках.

— Хорошие фильтры. У нас были противопылевые…

На его красноватом лице ярко выделялись синие полосы регулярных обморожений — точно по контуру респиратора и какой-то наглазной маски.

— Много вылетов, — перехватил он взгляд Гедимина. — Птицы и хасены. Сверху брать их сподручнее. Но — холодно.

Гедимин молча кивнул. Вспомнилась «Шибальба» — и то, как он впервые увидел пилота в штатном снаряжении.

— Хасены? — оживился Ренгер, до того молча перебиравший что-то на столе. — У вас там гнездовье? А как они с ультрафиолетом?

Ликвидатор поморщился.

— Огромный рассадник. Все горы в тучах. На островах — чуть ли не по земле ходят. Птицы… — он выразительно скривился. — И эта мартышечья охрана природы. Кормовая база… Прикормили — и вот результат.

«Охрана природы… они что, и хасенов охраняют?» — Гедимин вспомнил гигантскую тварь, сожравшую на его глазах самолёт, и невольно поёжился. «Пойду я отсюда. Пока ещё чего-нибудь не узнал.»

…То, что лежало перед ним на лабораторном столе, мало напоминало твэл, — просто серый штырь толщиной в палец и длиной сантиметров тридцать. Гедимин даже не был уверен, стоит ли оборачивать его хоть какой-то оболочкой, но в конце концов сделал тоненький кожух из радиостойкого фрила — достаточно прочный, чтобы вещество, даже распухнув и начав сыпаться, далеко не утекло.

«И опять досталось скафандру…» — сармат, досадливо щурясь, пристроил на место ипроновую пластину, слегка подрезанную сверху. «Надо бы заканчивать разбирать его на куски. Жаль, ипрон больше взять негде…»

Все возможные продукты распада и синтеза Гедимин решил не учитывать — только те, что могли поглощать омикрон-излучение и влиять на процесс: собственно ирренций, тяжёлый изотоп урана и ипрон. То, что лежало теперь у него на столе, по составу примерно соответствовало твэлу, «отгоревшему» в альнките все двадцать лет. Оставалось поместить его под недавно настроенный излучатель — и проверить, пойдёт ли синтез.

«Ага, экран надёжный,» — Гедимин ещё раз проверил непроницаемость кокона из защитного поля. Сармату было не по себе. «Не так уж много там ирренция,» — напомнил он себе, решительно взявшись за переключатель. «А уран так просто не взорвёшь. Attahanqa!»

Ничего не случилось — как обычно, большую часть процессов синтеза и распада пронаблюдать было невозможно. Гедимину оставалось ждать, пока сработает хоть один датчик. Взрываться установка, по крайней мере, не собиралась — и это обнадёживало.

Датчики молчали. Через пять минут Гедимину надоело стоять, и он сел, по-прежнему не упуская установку из виду; ещё через десять он недоумённо хмыкнул и слегка растворил защитное поле, чтобы взглянуть на «твэл». Стержень был на месте, как и излучатель; дозиметр показывал, что сигма-излучение непрерывно пульсирует — и что за десять минут установка не испустила ни одного омикрон-кванта. Гедимин просунул под поле анализатор и сердито сощурился — если состав стержня за прошедшее время изменился на пару атомов, то только из-за процессов распада, и ирренция от этого не прибавилось.

Из коридора донёсся приглушённый стенами и защитными полями грохот. Гедимин оглянулся на дверь. Громыхнуло ещё раз, камень под ногами мягко дрогнул. «Стрельбы,» — подумал сармат, отслеживая взглядом источники шума — их определённо было два. «В туннелях работают с плазмой. Новичкам оружие показывают?»

Он снова повернулся к установке и досадливо сощурился — даже встряска никак на неё не повлияла. Синтез не запустился; можно было выждать ещё час или целые сутки, но чем дольше сармат разглядывал стержень, тем сильнее понимал, что ждать нечего.

«Не сработало,» — думал он, разбирая установку. Стержень лежал на его ладони, и изменения в нём не мог отследить даже анализатор. Сигма-излучение прошло насквозь, ни за что не «зацепившись».

«Ничего не понимаю,» — он включил излучатель, подсунул «щупы» дозиметра под невидимый поток и несколько секунд следил за меняющимися цифрами. «Всё точно по инструкции, до последнего микрокьюгена. Даже от моей розжиговой пульсации процесс уже пошёл бы. Ничего не понимаю…»

Он отложил излучатель и перевёл задумчивый взгляд на стержень. «Если воздействие оказано верно, может, что-то не то с объектом? На облучённом твэле сработало бы?»

В коридорах громыхнуло с удвоенной силой — в этот раз, похоже, демонстрировали объёмный взрыв. Гедимин рассеянно ухмыльнулся. «Эта моя штука всем понравилась. Может, только я на всей планете до неё и додумался.»

Он аккуратно сдвинул пластины брони вдоль бедра и уложил стержень в узкую прямую нишу. «Где-то ошибка. Или я не учёл что-то в составе, или… или начальные условия не те. Надо думать.»

Когда он выбрался на развилку туннелей, грохот уже стих, зато с двух сторон доносились оживлённые голоса, и Гедимин невольно замедлил шаг и прислушался.

— Всё снаряжение — общее, — громко объяснял Скегги. — И броня, и оружие. Что-то кому-то не подходит по размеру, кто-то предпочитает этот ствол, а не тот, — но всё, что для работы, может взять каждый. Да, и плазму, и огнемёт. Тут только один личный ствол — у Гедимина. И скафандр тоже. Можете рискнуть, но я бы не советовал. Он этого сильно не любит.

Гедимин криво ухмыльнулся, покосился через плечо на сфалт — в последний раз реактор запускался вчера, когда надо было хорошо прогреть смесь для будущего «твэла». «А кстати,» — в мозгу сухо щёлкнуло. «Облучение. Может, дело в нём? Если долго держать образец в потоке „омикрона“… да, действующий реактор подойдёт.»

Он потянулся было к сфалту, но тут же опустил руку. «Опасно. Отток энергии не налажен. На приёме — один накопитель, его надолго не хватит. Придётся идти на станцию. Должен же быть прок от энергоблока…»

26 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Кенену Гварзе, видимо, сигнал послали с проходной. Операторы с блочного щита тоже могли — но навряд ли он успел бы приехать. Гедимин и так не мог понять, как Кенен развил такую скорость и перехватил его на спуске, если до этого сидел в подвале под офисом. Теперь он стоял, растерянно мигая, и смотрел на шипящего от ярости Гварзу. Слева был наглухо закрытый гермошлюз — технологический проход в машинный зал. До него добраться Гедимин не успел.

— Что ты собрался пихать в альнкит? — сердито спросил Гварза. — Почему никого не предупредил⁈

— Я сказал операторам, — вяло огрызнулся Гедимин, доставая стержень. — Это кусок урана. От него никакого вреда. Висел бы себе в коридоре оттока и облучался.

— Теск, мать твоя колба, — выдохнул Гварза, выдёргивая стержень из его пальцев. — Прежде чем внести в реактор хоть молекулу, нужно известить меня! В коридоре оттока, ядро Сатурна…

— У меня полный допуск к этому реактору, — напомнил, помрачнев, Гедимин. — Могу вообще его разобрать. Отойди и не мешай!

Гварза, резко выдохнув, ударил кулаком по настенному щитку. Лязгнули аварийные затворы. Гедимин помянул про себя спаривание «макак». «Не знаю, что с ним было те два дня. Но вот сейчас он — нормальный. А мне как работать?»

— В коридор оттока, — пробормотал Кенен, разглядывая стержень. — А теперь с начала — чем ты занят и чего от меня хочешь?

«От тебя — чтобы ты в офисе сидел,» — подумал Гедимин, угрюмо щурясь на закрытый гермошлюз. «Этого хватило бы.»

— Это образец, тот, что пошёл вместо твэла, — нехотя пояснил он. — Я облучил его той пульсацией…

— И? — перебил его Кенен, мгновенно насторожившись. Гедимин качнул головой.

— Не работает. Или состав не тот, или… я думаю, дело в начальных условиях. Если его сначала засунуть в поток «омикрона», а потом — под «сигму»…

— Уверен? — Кенен недоверчиво посмотрел сперва на него, потом на стержень. — Под плотным «омикроном» может «загореться» безо всяких пульсаций…

Гедимин снова качнул головой.

— Тогда бы топливо само себя обновляло. Что-то ваш инженер имел в виду… Жаль, нормального переводчика там не нашлось.

Гварза на секунду стиснул зубы.

— Значит, плотный «омикрон»… — повторил он, разглядывая стержень. — Ладно, под мою ответственность. Но впредь обо всех действиях говори заранее!

Гедимин молча кивнул. Ему до сих пор не верилось, что Гварза угомонился, и что стержень попадёт-таки в коридор оттока. Не верилось ещё долго — пока он сам не положил опытный образец на пол и не отошёл от него, глядя на тревожно пищащий дозиметр. Кенен ждал снаружи, в гермошлюзе; он стоял лицом к сармату, но глаза были скрыты под тёмным щитком.

— Что у тебя с пределом измерения? — спросил он, кивнув на дозиметр Гедимина. — Всегда такой широкий?

Сармат смущённо сощурился — штатные настройки, и правда, были другими, даже для ликвидаторов.

— Мало ли, куда с ним занесёт, — неопределённо ответил он, глядя на опускающиеся плиты накопителя и прикрывающую их обсидиановую линзу. — Будет верещать не по делу…

Гварза хмыкнул.

— И часто у вас, ликвидаторов, такие «дела»?.. Надо будет спросить у Скегги. У тебя всё готово?

От резкой смены темы Гедимин не сразу понял, чего от него хотят. «Чего он прицепился к моему дозиметру?» — недовольно сощурился он, но всё же ответил:

— Готово. Теперь пусть облучается. Только неясно, как долго…

— Оставь на неделю, — не раздумывая ни секунды, отозвался Кенен. — И ещё на неделю, если этого будет мало. Его там никак вертеть не надо? Переворачивать на другой бок для лучшей прожарки?..

В штабе не было никого, кроме Ренгера; у входа в туннель-полигон собралась очередь — Скегги устроил внеочередные стрельбы. Гедимин быстро припомнил, видел ли он на оружейной стойке свой сфалт, заглянул в штаб — оружие было на месте, и сармат облегчённо вздохнул. «Пока тут чужаки, надо присматривать. Может, вынуть реактор на время? Тот, кто полезет, может серьёзно нарваться…»

29 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— … Вепуат, Мориал, Форк, — на выезд!

Закончив перечисление, Скегги резко махнул рукой и шагнул к столу, наблюдая за быстрыми сборами издалека. Гедимин, пристраивая сфалт в наспинные крепления, нашёл всё же время удивлённо мигнуть. Выезжали на «странное крупное животное, сбитое грузовиком» — так значилось в тексте вызова; о том, что животное после грузовика выжило, там не было ни слова. Тем не менее, Ренгер вскинулся, вызвался ехать сам, и Скегги дал ему шестерых бойцов. «Шестеро на размазанный труп? И даже новички?» — Гедимин озадаченно смотрел, как Мориал и Форк забираются в непривычную броню. «Что там такого думает увидеть Ренгер?»

…Тело, издали похожее на длинный ворох перьев, распласталось поперёк юго-западного шоссе — его даже не стащили с проезжей части, оставив возню с чужеродной органикой для ликвидаторов. Гедимин на подходе заметил экзоскелетчика из дорожного патруля — с ним были двое в пехотной броне, все стояли поодаль, на заснеженной обочине, и настороженно следили за сарматами, обступившими труп.

— Рапторида, — прошептал Вепуат, на ходу настраивая дроны и выпуская их в обзорный облёт. — Здоровенная. Видел когти?

«Кенворт-Ультима», от которого не смогла увернуться рапторида, стоял здесь же, на обочине, поодаль от патрульной машины, в которую временно перебрался его пилот. Гедимин видел кровь и пух на погнутом скотоотбойнике. «Дезинфекция, и выправить металл,» — думал сармат. «Ладно, только дезинфекция. Что было в мозгах у животного? Оно правда надеялось опрокинуть грузовик?»

— Убрать с дороги, — скомандовал Ренгер, глядя, как сарматы раскатывают на обочине огромный мешок. — На изучение. Гедимин, не спать!

Сармат, обиженно хмыкнув, взялся за багор. Животное проще было бы тащить руками, чем крючьями и петлями — они неизменно срывались и соскальзывали с несимметричной органической структуры. От неловкого рывка оно опрокинулось разбитым боком кверху; длинная оперённая шея дёрнулась, и те, кто стоял ближе всего, схватились за оружие.

— Мёртв, мёртв, — успокоил их Ренгер, подходя ближе и поддевая крюком нижнюю челюсть. — Специализированные зубы? М-да, раскопки всё-таки врали…

Гедимин покосился на приоткрытую пасть. Те зубы, что он мог разглядеть, были острыми и стояли плотно — но челюсти для такого большого хищника были неожиданно маленькими. «Такими обшивку не прокусишь,» — думал сармат, подтаскивая тело к открытому мешку. Обмякшие лапы волоклись за ним, оставляя на дорожном полотне едва заметные борозды — когти у «зверя» были гигантские, чуть ли не в метр длиной, и, как показалось сармату издалека, ещё и заточенные.

«Странная заточка,» — мелькнуло в голове, и Гедимин пошевелил пальцами, изображая животное, царапающее дерево. «Как будто оно не сверху вниз драло, а шлифовало бока. Наждачкой, что ли… Уран и торий, что за бред с утра пораньше…»

— Всё на дезинфекцию, — буркнул Ренгер, лично закрывая мешок. Гедимин подобрал два баллона с распылителем, привычно открутил вентиль. На окровавленное дорожное полотно лили пену, и она сперва бурела, а потом краснела, застывая. Ренгер сканировал мешок с рапторидой, не обращая ни на кого внимания.

— Метров двенадцать, не меньше, — прошептал Вепуат, обильно поливая пеной обочину. — Я думал, таких рапторид тут уже не осталось, — одна мелочь.

— Это не рапторида, — отозвался Ренгер, выключая сканер. — И мне тоже интересно, откуда его вынесло. Или портал у нас под боком, или… или кто-то недосчитается тонны-другой продовольствия.

— У него когти заточенные, — пробормотал Гедимин, до сих пор не уверенный, стоит ли этим наблюдением делиться. — С боков, по кромке.

Ренгер бросил на него быстрый пронзительный взгляд.

— Даже так?..

…Штаб быстро опустел. Скегги, услышав, что сбитый чужак не был инкубатором для каких-нибудь мелких опасных тварей, потерял к нему всякий интерес. Тушу отволокли в ангар, и Ренгер закрылся с ней; Вепуат из любопытства пролез внутрь — и там и остался. Гедимин послушал под дверью отрывистые команды, пожал плечами и побрёл к лаборатории. Ему хотелось ещё раз посмотреть на когти — может, он ошибся с заточкой? — но были дела и поважнее.

…Реактор из сфалта он вынул ещё три дня назад и держал в лаборатории, обернув защитным полем. К концу первых суток остаточная реакция прекратилась, и ирренций «светил» не сильнее, чем до загрузки — и Гедимин, заглядывая в его «кокон», думал, что это очень ценное свойство. Перед запуском сармата всё время тянуло перевернуть реактор в привычное положение, подъёмным механизмом кверху; установка, лежащая на боку, вызывала у него смутные опасения.

«Работать будет лёжа — и испытывать надо лёжа,» — Гедимин остановил руку, тянущуюся к хвостовикам, и опустил рычаг. «Кокон» вспыхнул яркой зеленью и замерцал, выгорая изнутри и тут же восстанавливаясь. Гедимин покосился на дозиметр, удовлетворённо хмыкнул и потянулся за отложенным излучателем.

«Давно хотел проверить,» — он в задумчивости щёлкнул переключателем, добавляя к защитному кокону ещё один слой. «Концентрация луча в одной точке… Если я не ошибся с направлениями, это должно быть так…»

Он вынул из-под чёрных щитков скафандра ипроновую пластину и, досадливо щурясь, закрепил её в выбранной точке. «Ничего. Закончу опыты — вставлю обратно. Сильно не оплавится.»

Он осторожно, стараясь не встряхнуть реактор, приделал к нему перенастроенный излучатель и нажал кнопку. «В точке концентрации поле должно посветле… Hasu!»

Дыра, проделанная в защитном поле, была идеально круглой — Гедимин успел рассмотреть её, прежде чем пробитый купол замерцал, то испаряясь, то заращивая повреждения. Дыра и ослепительно яркий зелёный луч, бьющий в потолок в трёх миллиметрах от пластины-поглотителя, оставались на месте почти секунду. Потом Гедимин дотянулся до переключателя, и луч угас, а дозиметр резко заткнулся.

«Мать моя колба…» — сармат заглушил реактор и бросил пучок кабелей на стол. В потолке зияла наклонная дыра с дымящимися краями. Гедимин сунул туда «щупы» сканера и увидел на экране что-то шевелящееся, состоящее из ипрона. Затем оно прижалось к недоплавленному слою камня, и сармат различил очертания четырёхпалой ладони.

— Интересный конструктивный элемент, — раздался в наушниках сдержанный голос Ренгера. — Смотровой лючок из ангара в лабораторию. Так и задумано, или что-то пошло не по плану?

Гедимин виновато сощурился.

— Я всё заделаю, — пообещал он. — Вы там целы? Вас не достало?

Ренгер постучал пальцем по тонкому слою оплавленного камня.

— Чуть-чуть не дотянулось, — ответил он. — Миллиметра на два, насколько видно без сканера. Слой горячий, но твёрдый, немного остекленевший. Испытываешь оборудование для шахт?

Гедимин поморщился.

— Неудачный эксперимент, — буркнул он. — Ошибся при установке экрана. Там, наверху, не «фонит»?

…«Смотровой лючок» всё-таки пришлось вырезать, как и слой гранита на стенках выплавленного «лаза». Работать было удобно — рука почти не застревала. Потом Гедимин приваривал гранитные заглушки на выходе и заполнял «лаз» остатками щебня, убирая следы неудачного опыта. Ренгер ему не мешал — он с подручным возился с мёртвой рапторидой, отделяя от разделанной туши голову и передние лапы.

— У них довольно крупный мозг, — сообщил он между делом. — И черепные кости заметно тоньше… Что ты там говорил про заточку когтей?

Гедимин покосился на остывающие швы по краям плотно вставленной заглушки, выключил резак и поднялся на ноги. «Рука» рапториды уже была отделена и лежала на поддоне. Кисть с тремя короткими толстыми пальцами там ещё умещалась, метровые когти — уже нет.

— Видишь? — Гедимин развернул коготь к свету и провёл пальцем по кромке. — С одной стороны и с другой. Вот тут они сходятся, и получается узкое лезвие.

Он проследил за режущей кромкой от заострённого конца когтя до последних сантиметров перед врастанием в фалангу пальца, где заточка сходила на нет. «Если зверь мог ударить так, чтобы „клинок“ не развернулся плашмя… может, и мог — вон какие пальцы…»

— Двусторонняя заточка… — пробормотал Ренгер, присматриваясь к едва заметным бороздкам. — Ну, живя с такими когтями, логично использовать их по полной. Что ты там видишь, ремонтник? Ещё какую-то странность?

Гедимин неопределённо хмыкнул.

— Что-то не так с этой заточкой. Непонятно, почему она такая. Так обращаются с металлом, не с органикой. Будто кто-то скопировал заточку металлического лезвия на коготь живой твари… На этой рапториде не было никаких вещей? Ошейника, там… чипов?

Ренгер без тени усмешки покачал головой.

— Это бы многое объясняло… Нет. Непохоже, чтобы это было домашнее животное.

Он склонился над поддоном с пульверизатором, обрызгивая уцелевшие перья и нетронутые когти консервирующим составом. Гедимин постоял несколько секунд на пороге, но понял, что объяснений не дождётся, и пошёл к туннелю. Пока что ему хватало своих загадок.

…«С направлением всё-таки ошибся,» — Гедимин развернул трёхмерную схему, подгоняя координатные оси под новую точку на графике. «Похоже, тут дело в форме реактора. Мои коды — для шарообразного, а мой — вытянутый по горизонтали. Для вертикального будут свои расчёты. Если я не ошибся, вот этот код направит луч сюда…»

Он склонился над установкой, обёрнутой защитным полем в четыре слоя, и закрепил над ней ипроновую пластину. «Надеюсь, в этот раз — без промахов. На дырку в потолке полдня убил…»