Обратный отсчет: Распад

Часть 19 02.02–08.05.16. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

02 февраля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Излучение действительно перенаправляется,» — Гедимин задумчиво смотрел на показания датчиков, сведённые в огромную таблицу. На потолок лаборатории он старался не глядеть — подгонка координат для огромного шара под маленький продолговатый реактор стоила трёх пробоин в слое гранита, и все три пришлось аккуратно заделать. Четвёртая попытка была успешной — луч ударил точно в подставленную пластину. Это было красиво — ослепительный зелёный свет и сверкающий, как золото, ипрон; может, из-за этого Гедимин и повторял опыты несколько дней подряд.

«Да, в самом деле. Суммарное излучение… вот оно всё — в этом луче. Фон падает до сотых долей кьюгена…» — сармат аккуратно сложил распечатку и спрятал под броню. «Без каких-либо приспособлений, без влияния на реактор… Хотел бы я знать, как это объясняет наука.»

…На проходной охранник, завидев его, схватился за передатчик. Гедимин, досадливо сузив глаза, приостановился у дозиметрической рамки, но остальные сарматы нетерпеливо замахали ему — «проходи!» «Опять Гварза выскочит навстречу,» — думал ремонтник, пересекая узкий двор, расчерченный линиями разметки. Он старался идти помедленнее — натыкаться на Гварзу на пороге машинного зала ему не понравилось, там такие встречи сильно сбивали с мысли; на подходе к энергоблоку или в вестибюле очередной бессмысленный спор вытерпеть было проще. «Чего ему сегодня-то надо? Мы же договорились — через неделю приду за стержнем…»

Знакомый голос он услышал, едва приоткрылись массивные ворота главного корпуса — знакомый, только не тот, что он ожидал услышать.

— Кен! Ну вы же с Вигартом — правители! — укоризненно говорил кому-то Кенен Маккензи. — И Айзека у вас в совете нет. С чего бы не задействовать админресурс? Тут дел-то на один день. Поставить сармата на выходе из шахты, собрать подписи с одной смены, повторить через восемь часов… Админресурс, Кен! Почему бы им не воспользоваться⁈

Гедимин ошалело мигнул. Из этого потока странной информации он выловил только то, что Айзек в совете — и этого хватило мозгу для мгновенного перегрева. «Как его туда занесло?» — думал сармат, бесшумно заходя в здание и оглядываясь в поисках источника звука. «Понятно, куда он пропал… А что на станции забыл Маккензи? У него вроде своя есть…»

— Хватит, — сердито ответил Кенен Гварза. — Я знаю, что такое админресурс, и зачем он нужен. Определённо не для подписания дурацких петиций. У вас в совете Айзек? Вот иди и донимай его.

Маккензи громко фыркнул.

— Дурацкие петиции?.. Гварза, я ещё до войны говорил — мы ничего не сделаем, пока не заставим с собой считаться! Сарматская диаспора тащит на себе всю промышленность севера — и не выдвигает ни одного выборщика. Нас как будто нет, понимаешь? Я который год уже пытаюсь это сдвинуть…

«Понятно. Опять выборы у „макак“,» — подумал Гедимин. В памяти всплыли смутные отрывки — Маккензи со смартом в руках, смеющиеся сарматы… «Кажется, выборы после войны стали реже. Или я просто на них не натыкаюсь?»

Он двинулся к очередному турникету, надеясь проскочить незамеченным, пока Гварза и Маккензи заняты друг другом. Не прошло и секунды, как раздался призывный свист, а затем и оклик, — приезжий командир заметил Гедимина первым.

— Джед! Ну, Кен, что я говорил? — Маккензи торжествующе ухмыльнулся. — «Если не в шесть, то не позже семи — и уж точно до восьми утра!» Джед ни за что не допустит, чтобы его стержень валялся в твоём альнките дольше положенного. Ну, и чего вы теперь ждёте? Мне некогда маячить полчаса на турникете!

Гварза угрюмо сощурился, но всё же шевельнул пальцами, беззвучно приказывая охране пропустить сарматов. Маккензи, проскочив мимо турникетов, хлопнул Гедимина по плечу и радостно осклабился.

— Значит, работа движется? Расшифровка древних технологий уже близка?

— Заткнись, — буркнул Гварза, оттолкнув его с дороги. — Не знаю, как тебя терпят в «Налвэне». Но, пожалуй, понимаю, почему твои сарматы такие двинутые. Значит, за стержнем?

Гедимин кивнул.

— В этот раз должно сработать? — взгляд Гварзы стал неприятно пронзительным. Гедимин пожал плечами.

— Возможно.

Гварза тяжело вздохнул. Маккензи с ухмылкой похлопал его по плечу и кивнул Гедимину.

— Это всё, что он обычно может предложить. «Возможно» и «может быть». И «попробуем». Отдай ему уже его стержень! Пусть идёт в лабораторию и там пробует. Вернётся — всё расскажет.

Гварза болезненно поморщился.

— Этот сармат создал атомный флот?.. Ладно. Иди в машзал. Открытый коридор увидишь сам.

…Если крепко прижать пальцы к тугоплавкому покрытию, можно было заметить очень слабую вибрацию — накопительные сборки вращались быстро, принимая и распределяя сфокусированные лучи реактора. Гедимин обходил их осторожно, стараясь не попасть в плотный поток — достаточно было и того, что он подходил предельно близко к активной зоне.

Малоприметный серый стержень лежал там же, где его оставили. Гедимин осторожно опустился на пол рядом с ним, протянул к нему «щупы» сканера и облегчённо вздохнул. Неделя непрерывного облучения добавила несколько десятков атомов ирренция в верхнем слое металла; побочный гелий сразу же вышел, и вещество не вздулось и не растрескалось. «Так я и думал. Выгорание выглядит именно так. Иначе всё было бы проще.» Гедимин аккуратно подобрал стержень и обмотал защитным полем, прикрывая своим телом от рассеянного излучения. «Интересно было бы включить пульсатор прямо тут. Ничего, дойдёт и до этого.»

Маккензи обогнал его — когда сармат выбрался из технических коридоров, он уже стоял у турникета и радостно ухмылялся.

— Мы тебя видели, — сообщил он, кивнув куда-то вверх. — Как ты крался к альнкиту. Ну что, опыт прошёл удачно?

— Это ещё не опыт, — отозвался Гедимин, думая, куда делся Гварза. — Это подготовка. Слишком много возни. Вы обещали мне полный доступ. Безо всяких там Гварз и отчётов перед ними.

За плечом раздалось возмущённое фырканье. Маккензи бросил быстрый взгляд на подошедшего командира и развёл руками.

— Я не могу приказать ему, Джед. Я здесь вообще не раздаю приказов. Кен всего лишь любознателен… вне всякой меры!

Гедимин поморщился.

— Я ставил опыты… у себя, — хмуро сказал он, доставая обрывок ежедневника. — Ещё одна пульсация. Направляет излучение альнкита в одну точку. Без коридоров, без обсидиана. Здесь отчёт. Любопытно? Читай.

Сарматы переглянулись. Маккензи растерянно мигнул. Гварза медленно протянул руку за листком, стремительным движением спрятал его под скафандр и впился взглядом в зрачки Гедимина.

— Опыты? На чём ты там их ставил?

«Гедимин, ты болван,» — ремонтник беззвучно выругался. «Сам себя сдал. На ровном месте. И что теперь, драться?»

— Не лезь в лабораторию, — буркнул он, угрюмо щурясь. — И так надоел. У меня приказ — я работаю. А это нужно опробовать. На нормальном реакторе. Сам поставишь опыт?

Гварза ещё несколько секунд сверлил его взглядом, потом нехотя отвернулся.

— Надеюсь, хотя бы Скегги в курсе, — пробормотал он. — И готов на жертвы ради науки. Иди работай!

…«Чтоб их всех с их болтовнёй,» — Гедимин для охлаждения гудящего черепа вылил пол-литра воды себе на макушку и теперь ждал, когда сработает. Облучённый стержень лежал перед ним, излучатель — в отдельном контейнере, устойчивые к «омикрону» провода и переключатель он носил в карманах — вещь была редкая, сделанная из куска собственного скафандра. Оставалось собрать установку… но сначала — дождаться, когда в голове прояснится. «С Ассархаддоном было проще. Он работу с развлечениями не путал.»

Перед запуском он досчитал с десяти до одного по-сарматски — это странным образом успокаивало. Защитное поле в этот раз было намотано в четыре слоя — Гедимин не знал, чего ждать, но надеялся, что этого хватит.

«Attahanqa», — беззвучно выдохнул он, привычно скатываясь на пол и прикрывая голову включённым «арктусом». «Говорят, „макаки“ подобные штуки запускают из бункеров. Может, и мне пора?..»

Из-под чересчур плотного защитного купола ничего не было видно. Дозиметр молчал. Отсчитав пятнадцать секунд, Гедимин осторожно выглянул наружу. Установка покоилась в своём коконе, по-прежнему белом и плотном; датчики были исправны и даже что-то передавали наружу. Сармат посмотрел на них — и шумно выдохнул. «Работает!»

Он оставил только один слой защитного поля; теперь стержень был виден со всех сторон, и можно было, аккуратно просунув внутрь «щупы» анализатора, его просканировать. Интенсивность омикрон-излучения росла — медленно, но верно, выстраиваясь в привычный график — Гедимин видел сотни таких, работая с синтезирующими реакторами. Анализатор показывал, как одинокие атомы ирренция постепенно «обрастают» себе подобными, образуя сгустки по всей длине стержня. «Быстро идёт,» — отметил Гедимин, довольно хмыкнув. «Надо отследить, сколько ему нужно для набора критмассы.»

Он не сразу понял, что не так, — трижды переводил взгляд на показания анализатора. Всё вроде было в порядке — вот уран, а вот ирренций… Гедимин посмотрел на экран в четвёртый раз и удивлённо мигнул. «Где гелий?»

Он передвинул «щупы» в верхнюю часть купола — в установке без вентиляции лёгкий газ должен был подниматься туда и там накапливаться — но ничего, кроме слегка ионизированного воздуха, не обнаружил. Гедимин захватил весь объём, выискивая следы гелия, — экран нехотя мигнул и выдал несколько атомов, через несколько секунд куда-то испарившихся. Сармат выдернул «щупы» из-под купола, провёл по его верхней части — может, гелий просочился наружу?..

«Нет. Точно нет. Ни атома,» — повторил про себя Гедимин после третьей попытки сканирования. Он сел за стол и пару минут смотрел на стержень, выискивая следы газового распухания. Ничего не было. Внутри установки атомы урана слипались, превращаясь в ирренций, выбрасывали «ненужные» альфа-частицы — и те, не успев «обрасти» электронами, куда-то втягивались и исчезали. «Безотходный процесс,» — Гедимин не удержался от нелепого смешка. «Вот, значит, как это должно работать. И никакой газовой деформации. Какая часть кода, интересно, за это отвечает? Надо сверить. Может, для реактора пригодится…»

Он восстановил три слоя защитного поля, поправил датчики и достал ежедневник. «Новый надо бы найти,» — рассеянно думал сармат, заполняя очередной лист ровными узкими строчками. «Выждать неделю — и проверить на твэле. Пока — наблюдать. Есть ещё работа…»

05 февраля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— У меня всё готово, — тихо сказал Гедимин, подойдя к Скегги почти вплотную. Шептаться он не любил, но Мориал и Форк из комнаты выходить не собирались. «Может, они и не выдадут,» — думал сармат, настороженно глядя на новичков, — «но кто знает этих чужаков…»

— Готово что? — переспросил озадаченный Скегги, так же не повышая голоса и пытаясь проследить за взглядом Гедимина. Тот кивнул на стойку с плазмомётами — сегодня все дежурные, а равно и их оружие, были в сборе.

— Новые… батарейки. Для «ирид», — негромко пояснил Гедимин — при чужаках прямо говорить не хотелось. — Надо заменить. Я же говорил — те, что есть, они не очень.

«Кобальта ещё года на четыре хватило бы. Но лучше заменить, пока есть ирренций. И забыть о них лет на тысячу,» — думал он. «Батарейки» были уже готовы — у сармата было много времени, пока в импровизированной установке уран превращался в ирренций, а малый реактор, подвешенный вертикально, посылал сфокусированные лучи в разные точки. Опыты шли медленно, Гедимин не торопился.

— Ясно, — отозвался Скегги. — Все сразу будешь менять? Это надолго?

— Сегодня закончу, — пообещал Гедимин. — Объяви внеплановую проверку.

Скегги, на секунду задумавшись, покачал головой.

— Не всё сразу, ремонтник. «Ирид» много, и потом — каждый ствол надо проверить… Бери по пять штук на сутки. Штатная поверка, никто не удивится.

…После первого генератора процесс пошёл быстро — отключить клеммы, вскрыть экранированный корпус, заменить неприметную пластину… Гедимин даже не прикрывался защитным полем — небольшие элементы, пусть даже сделанные из ирренция, не «фонили» так сильно, чтобы прожечь экраны самой лаборатории. В кювете постепенно росла горка кобальтовых элементов, и сармат думал, куда их пристроить. «В синтез? Новую пульсацию на них опробовать? Да, было бы интересно. Чем облучить, найду. Только вставить в код те удлинённые пики — это, кажется, настройка на конкретный материал… Ну да, завтра с утра и займусь.»

10 февраля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Выждать ещё неделю,» — думал Гедимин, направив ничего не выражающий взгляд на полицейского, роющегося в файлах. Его мысли сейчас были далеко от неповоротливого «копа» и от всех «макак» этой галактики. Сердце билось часто, быстрее разгоняя подогретую кровь, и губы сами складывались в ухмылку. «Через неделю будет критическая масса. Может, даже раньше.»

— Интересное сочетание, мистер Кет, — протянул «коп», ненадолго оторвавшись от монитора. — На вас две характеристики за прошедший месяц. От администрации гетто «Налвэн» — очень, очень хорошая. И из вашего гетто, «Вайтрока», — полная противоположность. Может, вам подумать о переводе в другое гетто, а?

Гедимин, от неожиданности забывший даже о синтезирующей установке, растерянно мигнул.

— Ну, как хотите, — пробормотал человек, не дождавшись ответа. — А между тем администрация требует, чтобы вам закрыли нерабочий выезд. Серьёзных причин для этого я не вижу, но… видимо, так всем будет спокойнее. Хорошо вам отпраздновать в своём кругу…

Ренгер сдерживался до самой стоянки. Гедимин, ещё в кабинете выкинувший из головы всю «мартышечью» болтовню, удивлённо на него косился, но Ренгер молчал — и только у машины фыркнул в респиратор и несколько секунд сотрясался от беззвучного смеха, облокотившись о фургон.

— Закрыть выезд… — повторил он, отсмеявшись. — Интересно, как они уговорили Дигона это подписать? Представляю, что там было…

Гедимин пожал плечами.

— Я не видел подписей. Может, решили втроём, без него. Гварза, небось, придумал. Никогда не понимал, что у него в голове…

Ренгер снова фыркнул в респиратор.

— Хотел бы я слышать, что Дигон сказал на эту идею!.. Ну, так или иначе — на февраль ты свободен от… мартышечьих традиций. Доволен?

«Полное восстановление топлива за две недели,» — думал Гедимин, снова проваливаясь в приятное тепло. «Вот это скорость синтеза, я понимаю. Наткнуться бы мне на эту пульсацию тогда, до войны…»

— Некогда мне бегать к мартышкам, — сказал он вслух. — Пусть Дигон наберёт себе филков. Их у нас много. У нас работать некому.

16 февраля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Мать моя колба,» — Гедимин досадливо сощурился и поднёс «щупы» анализатора ближе к стержню. Металл заметно посветлел, и в полумраке лабораторной установки был хорошо виден зеленоватый ореол вокруг него.

«Оставил, называется, на ночь поработать…» — он снова взглянул на экран прибора и покачал головой. Символы, обозначающие ипрон, никуда не делись — и цифры процентного состава тоже. «Какой-то ипроновый всплеск. За последние часы откуда-то насыпалось… уходил — точно не было.»

Он осторожно снял стержень с установки, осмотрел со всех сторон. Признаков газового распухания по-прежнему не было — гелий, не успев образоваться, растворился среди тяжёлых ядер ирренция и ничтожного остатка урана. Заготовка — если бы Гедимин нашёл ещё две-три такие же для набора критической массы — немедленно вступила бы в цепную реакцию и «горела» не хуже стандартных твэлов, — в этом сармат был уверен, можно было и не проверять. Вот только эта примесь ипрона…

«Сейчас его мало,» — Гедимин перечитал цифры на экране сканера и задумчиво сощурился. «С одного такого „обновляющего“ цикла — мало. Но он никуда не денется. Не „выгорит“ в реакторе. Через двадцать лет будет ещё один цикл, и снова накопится ипрон. Столько же… или больше, сейчас не проверишь. Но допустим, что столько же. Тогда…»

Стержень уже был завёрнут в защитное поле; можно было безбоязненно сунуть его в карман скафандра и вырвать из ежедневника ещё один лист. «А когда-то считал такое в уме,» — промелькнула неприятная мысль, но сармат отогнал её и закончил расчёты. «Если это не ошибка и не случайность… если каждый „обновляющий“ прогон даёт такой процент ипрона… Тогда через двадцать таких прогонов твэлы придётся вынимать и „чистить“. С таким запасом ипрона реакция уже не пойдёт. Чем ты её ни подогревай.»

Он отключил датчики и теперь просматривал ночные показания, пытаясь найти причину «ипронового всплеска». «Надо было сканер оставить. По одной дозиметрии ничего не поймёшь. Должна быть вспышка альфа-излучения, но если все альфа-частицы оставались внутри… Может, этот ипрон — как раз и есть тот гелий? Надо же было частицы куда-то девать…»

Гедимин досадливо хмыкнул и отключил прибор окончательно. «Бред. Надо ещё один образец. Может, в этот раз „поймаю“ начало всплеска. Ипрона в реакторах и так достаточно. Лишний там не нужен.»

На сегодня с опытами было покончено. Рассовав по карманам фрагменты облучателя, Гедимин выбрался из туннеля. У штаба никого не было, но изнутри доносились голоса — последний, кто вошёл, неплотно закрыл дверь.

— Я, вообще-то, состою в совете, — Кенен Гварза говорил негромко, но в его голосе слышалась плохо сдерживаемая ярость. — И я, один из совета, стою здесь и выпрашиваю ключи от какой-то подземной дыры. Это так и должно быть? А, Скегги?

— Вот и я о том же — это явно не от здоровой головы, — отозвался Скегги. Аккуратно приоткрыв дверь на пару сантиметров, Гедимин увидел его — командир стоял, сложив руки на груди, и недобро щурился на вставшего перед ним Гварзу. Ликвидаторы, затихшие по углам, смотрели во все глаза — ремонтник за своими опытами явно пропустил что-то интересное.

— Ключ один, и он у Кета, — донеслось из-за стола Ренгера. — Если он закрылся, на то есть причина. И нормальный сармат не захочет получить этой причиной по шлему.

Гедимин невольно усмехнулся. «Гварза не выдержал и пришёл? Надо успокоить его,» — ремонтнику на секунду стало неловко. «Ведь я не отказался бы от помощи. Тем более — Гварза был там, в Городе Каналов, всё видел сам и мог бы кое-что разъяснить…»

— А, вот и он, — облегчённо вздохнул Скегги, встретившись взглядом с Гедимином. — Без ключа обошлось.

Ренгер, отвернувшись от стола с разложенными по нему костями — недособранной трёхпалой рукой когтистой «рапториды» — настороженно наблюдал за сарматами и едва заметно морщился. Гедимин сделал успокаивающий жест и остановился перед Гварзой, набирающим воздуха в грудь.

— В этот раз — сработало, — сказал он, сдвигая пластины брони над карманом. — Смотри.

Он успел достать ирренциевый стержень раньше, чем сообразил, сколько вокруг посторонних сарматов. Кенен перевёл взгляд на предмет в руке Гедимина и с присвистом выдохнул.

— Две недели⁈

Гедимин кивнул, не скрывая торжествующей ухмылки.

— Даже меньше. Тринадцать дней с небольшим. Только одна проблема — где-то на последних часах нача…

Гварза крепко взял его за запястье и затолкал стержень обратно в карман.

— Кет, ты вообще в себе?

Гедимин виновато сощурился. «Тут все дежурные, к большинству я стоял спиной. Кто видел стержень и понял, что это? Скегги и Ренгер не выдадут…»

— Надо поговорить, — пробормотал он, оглядываясь на Ренгера. — Откроешь нам ту комнату?

— Идите на склад, — Скегги положил руку на неприметный рычаг, встроенный в стену. — А остальные…

Он обвёл комнату недобрым взглядом.

— Собрались — и на развалины! Давно не было полевых занятий. Сегодня — техногенные аварии и транспортировка раненых. Ранеными назначаются…

Гедимин задвинул за собой массивные двери склада и убрал с лица ухмылку. Скегги любил в таких случаях назначать раненым его — но в этот раз ликвидаторам повезло, и таскать придётся меньший вес. Гварза, увидев его довольное лицо, недобро сощурился.

— Махать ирренцием перед толпой… От такой дури ещё до войны должны были отучить! Ладно, давай сюда эту штуку. Тот самый уран, что я тебе давал? Точно?

Он впился в зрачки Гедимина въедливым взглядом. Ремонтник молча кивнул.

— Две недели, — пробормотал Гварза, сканируя стержень миллиметр за миллиметром. — Две… Газ чем убирал? Не вижу следов.

— Газа не было, — отозвался Гедимин. — У меня все записи, можешь посмотреть. Весь гелий остался внутри. Думаю опробовать эту пульсацию на железе. Без натрия всем будет проще — и в синтезе, и в переработке.

— Две недели, — повторил Гварза, пропустивший, кажется, последние фразы мимо ушей. — Элементарный излучатель и две… Откуда ипрон? Была угроза?

Он вскинул помрачневший взгляд на Гедимина. Тот сузил глаза.

— Я же сказал. Ипроновый всплеск на последних часах. Навыделялось не пойми откуда. Надо бы отследить этот момент. Можешь достать ещё урана — килограмм или два?

— Две недели и ипрон, — пробормотал Кенен, заставив Гедимина недовольно сощуриться — может, он и пришёл за отчётами по эксперименту, но слушал их как-то странно. — Ядро Сатурна… Всё это время было у нас под носом, и никто… Уран? Зачем уран?

— Мать моя пробирка, — выдохнул Гедимин. — Ты меня слушал? Надо узнать, когда выделяется ипрон. Вывести точную продолжительность цикла. Нужны ещё образцы для опытов. Лучше два — с одним может не получиться.

Кенен резко мотнул головой.

— Готовь излучатель. Завтра проверим на твэлах. Потом дам команду на глушение, вынешь реакторный пульсатор и перенастроишь его. Никому, кроме меня, ничего не говорить! Всё ясно?

Гедимин изумлённо мигнул.

— Стой. Сразу на твэлах? Но там совсем другой состав. Я ещё не пробовал…

Кенен выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Ты две недели назад притащил излучатель на станцию. Тогда тебя не тянуло на бесконечные пробы. Еле уговорил провести одну! Так чего теперь-то⁈

Его глаза медленно разгорались — это и правда выглядело, как пульсирующее свечение от зрачка до края радужки. Гедимин растерянно смотрел на него. Чужой азарт заставлял сердце биться быстрее, но смутная тревога не отступала.

— Кенен, я тогда не подумал, — пробормотал он. — Дай мне время. Это всё-таки живой реактор. Лезть туда с непроверенной штукой…

Гварза фыркнул.

— Ты всегда так делаешь, Кет. Лезешь всюду с непроверенными штуками. В этот раз у тебя будет моё разрешение. Завтра в семь — на проходной, с излучателем. Никому ничего не говорить!

Он, оттолкнув Гедимина, дёрнул рычаг и вышел, не дожидаясь, когда дверь откроется полностью. Ремонтник остался на пороге, растерянно глядя Кенену вслед.

— Когда вы туда заходили, ты был довольный, а Гварза — озадаченный, — негромко заметил Ренгер, подняв взгляд от гигантского когтя, в который забивал штифт. — Пока сидели на складе, поменялись. Чего от тебя хотел этот… член совета?

Гедимин покачал головой.

— Пока неясно. Но выглядит как большая глупость… Не надо так, коготь треснет. Видишь, тут неравномерная структура? Дай сюда…

Возня с костями и штифтами ненадолго отвлекла от неприятных мыслей, но сармат так и не смог выловить, что именно его тревожит. «Там, в твэлах, много ирренция,» — попытался сформулировать он. «Но под конец цикла в моём образце было ещё больше. И он ничего… неожиданного не делал. И в твэле не должен. Хотя… кто его знает, что он вообще должен!»

Гедимин шумно выдохнул в респиратор и досадливо сощурился. «Выбрать для опытов помещение понадёжней. И самые прочные экраны. Что бы ни говорил Гварза — мне эта идея не нравится.»

17 февраля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Гварзы нету. Передумал, что ли?» — на секунду понадеялся Гедимин, не увидев у проходной серебристого скафандра. В следующее мгновение силуэт в чёрной броне развернулся к нему. Глаза Кенена Гварзы не были закрыты тёмным щитком — только по ним его и можно было узнать.

— Идём, — бросил он, смерив Гедимина быстрым взглядом, и, больше не оборачиваясь, зашагал к главному корпусу.

Защитное поле над энергостанцией держалось прочно, хоть и шло волнами под натиском южного ветра. Гедимин видел, как на чёрном фоне перекатываются блестящие, подсвеченные снизу краснотой полосы — наметённый снег, постепенно осыпающийся с купола. «К рассвету утихнет,» — мельком подумал сармат, отряхнув с наплечников ледяную крупу. В гетто метель гуляла беспрепятственно; о том, что творилось за городом, на расчистках, и думать не хотелось.

— Тут есть прочные помещения? — спросил он, догнав Гварзу у дозиметрической рамки. Тот, остановившись, обернулся и выдал кривую ухмылку.

— Выбирай сам, атомщик. Любое помещение из тех, до которых достаёт загрузочная машина.

— Нет. Слишком близко, — резко качнул головой сармат. — Реактор рядом.

…Ещё один слой защитного поля лёг поверх стен — теперь их уже было не видно, хотя уплотнение Гедимин пока не включал. Твэл, растянутый между двумя фиксаторами, стоял вертикально; сармат осторожно толкнул его пальцем, но не сместил ни на миллиметр. Ирренций ещё светился, хоть и тусклее, чем полчаса назад, когда твэл висел над бассейном выдержки. Гедимин проверил, плотно ли пригнаны пластины шлема, прежде чем вынул хвостовик из «клешни» загрузочной машины. Сейчас его тянуло убрать их, чтобы ощутить знакомое тепло.

«Готово,» — сармат нехотя отвернулся от твэла. За последним защитным куполом стоял Кенен. Включив излучатель, он подсунул под невидимый поток «щупы» дозиметра и внимательно смотрел на экран.

— Что-то не так? — насторожился Гедимин. Гварза качнул головой и втянул «щупы» в запястье.

— Запускай.

Гедимин выбрался из-под купола, подозрительно сощурился на излучатель и сам включил дозиметр и уставился на экран, пересчитывая всплески и спады. Гварза насмешливо хмыкнул.

— Что, и ты боишься саботажа?

— Надо проверить, — буркнул Гедимин, не глядя на него. «Всё в порядке. Настройки не сбиты. Чего ты встревожился? Гварзе не меньше твоего нужно, чтобы всё сработало.»

— Выйди, — попросил он, остановившись у последнего барьера. — Мало ли что.

— Здесь побуду, — отозвался Кенен, не тронувшись с места. — Мало ли что.

Краем глаза Гедимин видел, как он заворачивается в защитное поле. Уплотнение куполов уже началось; через пару секунд уже ничего нельзя было разглядеть. Гедимин пристроил излучатель поверх хвостовика и отошёл к самому барьеру, задумчиво глядя на установку. Барьер был недалеко; впрочем, и длины кабеля хватило ненадолго. «Пора запускать,» — повторил про себя сармат, стараясь подавить непонятную тревогу. «Это же „сигма“, а не „омикрон“. Что она может сделать?»

Не дожидаясь, пока в памяти всплывёт десяток-другой ответов на последний вопрос, он сжал в руке модуль управления и вдавил кнопку до отказа. Пульт ещё был в его руке, когда микросекунду спустя он летел сквозь защитные экраны к ближайшей стене. Когда Гедимин в неё врезался, пальцы всё-таки разжались.

Длинное, растянутое до потолка облако ослепительного белесо-зелёного света ещё стояло перед глазами, постепенно багровея. Установка перестала существовать. Гедимин, распластавшийся под стеной, видел сдвоенный кабель с постепенно испаряющейся изоляцией и ошмётки излучателя, так и повисшие на нём вместе с расколотым вдоль хвостовиком. Капсула с ирренциевым источником выпала, но уцелела и блестела теперь на полу среди ярко-белых дымящихся лужиц. Некоторые из них кипели прямо на скафандре Гедимина, и зеленоватый свет, исходящий от них, неприятно резал глаза.

— Hasu!

Гедимин думал, что выругался вслух, но из горла вышел только хрип. Он дёрнулся, попытался вскочить, отряхнуться от расплава, выставить купол-саркофаг, — но резкая боль прошла вдоль хребта, и сармат зашипел от бессильной ярости. Облако испаряющегося твэла, обжёгшее сетчатку, отпечаталось на ней длинным пятном; этот фантом, уже не белый, а багровый, почти чёрный, и сейчас висел перед глазами, заслоняя обзор. За ним шевельнулась какая-то тень, и Гедимин сквозь гул крови в ушах услышал вой сирены. Он скосил глаз на светящееся запястье — экран дозиметра, даже прикрытый, зажёгся от такого интенсивного облучения. Гедимин слабо встряхнул рукой, скидывая мешающий щиток, сощурился на прибор и беззвучно выдохнул: «Прервалось. В пределах нормы, быстро слабеет. Говорил же я — ничего хорошего не выйдет…»

Кто-то склонился над ним, ловко сдирая и отбрасывая забрызганные расплавом щитки. Сирена не умолкала. Сармат услышал шипение пневмозатворов — заражённый отсек блокировался со всех сторон. По пальцам потянуло сквозняком — вентиляция погнала перегретый воздух в колонну фильтрации, в помещение пошёл свежий, после раскалённого газа показавшийся Гедимину обжигающе холодным. Сармат шевельнулся, щурясь от боли в спине, но ему надавили на грудь, прижимая к полу.

— Лежи, — услышал он свистящий шёпот Гварзы. Сармат опустился рядом с ним, и видно было, как его броня дымится. «Не оплавился. Поле прикрыло,» — подумал Гедимин. Он хотел облегчённо вздохнуть, что-нибудь сказать, но уж очень болела спина. «Ликвидаторы скоро приедут. Взрыв на ИЭС… тут их быстро поднимут. Глупо как-то вышло. Встать бы…»

— Лежи, — повторил Гварза, наклоняясь к самому лицу; Гедимин видел только тёмное «стекло» лицевого щитка. — Ты выявил подозрительный твэл. Извлёк для проверки. Он взорвался под сканером. Это было при мне, и я могу подтвердить. Теперь лежи. Нас скоро найдут.

Он выпрямился и развернул «щупы» дозиметра, деловито проверяя каждую дымящуюся лужу. Гедимин остался лежать, изумлённо мигая и собирая по всему черепу ошмётки мыслей — их разнесло не хуже, чем несчастный твэл. «Гребучие эксперименты! Говорил же — нужно всё проверить,» — думал он, закрывая глаза. «Хорошая пульсация. Многофункциональная…»

Когда пневмозатворы открылись, и вдалеке загрохотали бронированные сапоги — ликвидаторы спешили, не было времени вставать на цыпочки — боль в спине уже притихла, и сармат медленно погружался в дремоту. «Лечь надо было перед пуском. Была бы спина цела,» — мелькнула в мозгу последняя вспышка, и дальше было темно и тихо.

19 февраля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Удобная штука — этот флоний, — задумчиво проговорил кто-то над головой Гедимина. — Пара кубиков — и никаких тебе мутаций. А то вкатили бы ему блокатор. Сколько такие трещины срастались бы под блокатором? Три месяца, четыре?..

Гедимин зашевелился, но понял, что не сможет ни встать, ни повернуть голову — что-то надёжно удерживало его в распластанном положении. Над головой фыркнули, и в плечо сармата вонзилась тонкая игла.

— Лежи! Ликвидатор, значит?

Гедимин почувствовал в плече знакомое жжение. Во рту пересохло — скорее всего, от предыдущих инъекций, эта не смогла бы подействовать так быстро.

— Скафандр… был… герметичен, — с трудом ворочая языком, прохрипел он. — На кой флоний⁈

Сверху донёсся смешок. Сухость во рту постепенно пропадала — похоже, в кровь закачивали физраствор.

— Радуйся, что флоний, а не блокатор! — медик поправил что-то на его плече и встал сбоку от кушетки. Теперь сармат видел фрагмент белого комбинезона. «Филк,» — заключил он, прикинув по фрагменту общие размеры. «Много медиков-филков. Тяжело им было меня тащить.»

— Что там сломано? — прохрипел он. Увлажнённое горло уже не так драло, и слова стали отчётливее.

— Твоя спина, теск, — отозвался медик — уже без насмешливых интонаций. — Тебя крепко приложило. Может, и не врут про ядерный взрыв… Через пару недель, если повезёт, встанешь. К апрелю, может, снимем фиксаторы. Ты крепкий, быстро восстановишься.

Гедимин изумлённо мигнул.

— К апрелю⁈

Он, забывшись, опять попытался встать, но фиксаторы выдержали и этот рывок — только спина неприятно заныла. Медик вполголоса помянул спаривание «макак» и больно ткнул сармата в плечо.

— Тихо там! Будешь прыгать — на полгода уляжешься.

«К апрелю…» — Гедимин хотел возмутиться, но почему-то слова подбирались с трудом. Череп быстро заполнялся вязким туманом, в котором тонули обрывки мыслей. «Что-то в меня вкачали,» — успел подумать он, прежде чем бессильно уткнулся в подушку. Медик снова поправил что-то на его плече и довольно хмыкнул.

— Действует же! А туда же — «Старших не берёт, Старших не берёт…»

25 февраля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Гедимин!

Сармат не шелохнулся. В вязкой дремоте, из которой он последнюю неделю выходил на считанные минуты, ему виделось и слышалось всякое — голос Вепуата над ухом ещё не был самым странным.

— Гедимин! — кто-то сжал его свисающую руку в холодной ладони. — У тебя глаза открыты. Это я, Вепуат. Тебе меня слышно?

Сармат растерянно мигнул.

— Так-то лучше, — громко прошептал Вепуат, опускаясь рядом с кроватью и заглядывая Гедимину в лицо. В тесной палате было темновато — над дверью горел единственный синий светодиод; сармат уже притерпелся и списывал туман в глазах на вещества, влитые в его кровь. Вепуат пришёл без скафандра, в уличном комбинезоне, и от него ещё тянуло холодом.

— Ты как сюда пролез? — с трудом проговорил Гедимин, пытаясь приподнять голову и не потревожить при этом спину. — Палаты закрыты…

Вепуат покосился на окно за своей спиной. Теперь и Гедимин заметил чуть-чуть приподнятую раму и чей-то смутный силуэт за полупрозрачной пластиной-заглушкой. Ещё один, небольшой, круглый, висел чуть выше. «Дрон,» — Гедимин слабо усмехнулся. «Предварительная разведка…»

— Ну, как ты здесь? — громким шёпотом спросил Вепуат. — Они сделают что-нибудь с твоей спиной? Не оставят её… вот так?

Гедимин не видел, что у него на спине, но лицо у Вепуата было очень выразительное.

— Обещали починить, — прошептал он, прислушиваясь к тишине за дверью — пока больные спали, все медики, должно быть, собрались в приёмном покое. — Что там, на станции? Никто не пострадал?

Вепуат махнул рукой.

— Отчистили. Сейчас стоит под меей. Приборы уже ничего не видят, но лишняя проливка не помешает. Всё-таки — ирренций…

Он придвинулся ещё ближе, практически вплотную, и прошептал прямо в ухо:

— Как ты вычислил, что с тем твэлом неладно? Тут говорят, ты предотвратил целый взрыв. Гварза так тебя нахваливал… — Вепуат весело хмыкнул. — Даже Скегги удивился. То не хотел на станцию пускать, то носится с тобой…

Гедимин смущённо сощурился. «Нахваливал? Да, странно. Видимо, ему очень надо, чтобы опыты были доведены до конца. Хорошо бы, он достал ещё урана. Мы видели, что бывает с „недогоревшими“ твэлами, но контрольный эксперимент не повредит. Скорее бы кости срастались…»

— Ничего не взорвётся, — прошептал он. — Твэл заменили? Надо бы взглянуть, на что…

— Айзек приезжал проверять, — ответил Вепуат, протянул руку к его плечу и тут же отдёрнул, наткнувшись на дозаторы. — Даже его к тебе не пустили. Так что мы с Иджесом пришли сами. Ну, я пойду, — теперь его очередь…

Тишину в коридоре нарушил еле слышный скрип, потом — мягкий гул отодвигающейся дверной створки.

— Тихо! — прошипел Гедимин, приподнимаясь на подушке и щурясь от резкой боли. — Уходите, медик идёт!

Вепуат, уже добравшийся до окна, коротко свистнул, дёрнул раму кверху и выскользнул на улицу — за секунду до того, как над окном вспыхнули светодиоды, и дверь распахнулась. Гедимин прикрыл глаза и шумно вздохнул.

— На кой тут свет?

Филк-санитар, не отвечая, быстрым шагом подошёл к окну, отодвинул заглушку и выглянул на улицу.

— Грёбаные переростки, — пробормотал он, с грохотом задвигая пластину в пазы. — Будто не для них правила писаны…

Он ещё ворчал, закрывая за собой дверь, но Гедимин уже не прислушивался. Теперь медик не видел его лица, и он мог не скрывать ухмылку. «Вепуат. Надо же…» — он еле слышно усмехнулся. «И Иджес. Надеюсь, их не поймали.»

10 марта 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Не сгибать спину,» — напомнил себе Гедимин, осторожно влезая в сменный комбинезон. Согнуться ему в любом случае не удалось бы, но нижний край фиксатора снова врезался бы в живот. На жёстких пластинах, обхвативших грудь, одежда застёгивалась с трудом.

— Сидеть бы тебе в госпитале, — сердито сощурился Ренгер, протягивая сармату второй комбинезон — верхний, утеплённый. — Макакам лень ехать в гетто, надо вытащить раненого в город. Ну, готов? Иди аккуратно. Иджес в фургоне приделал фиксаторы, сидение, надеюсь, тебя не растрясёт.

Гедимин уткнулся взглядом в пол. Ему было неловко. «Иджес? Столько возни из-за одного выезда…» — он повёл плечом, поправляя фиксатор под одеждой, и едва заметно поморщился. «Грёбаный твэл! Почти уже месяц прошёл, а спина до сих пор болит. Вот что бывает, когда стены слишком прочные…»

— Иджесу испортили характеристику, — пожаловался Ренгер, выпуская Гедимина из палаты. — Вепуата мы отбили, но здесь медики упёрлись.

— Из-за чего? Что они ко мне ходили? — Гедимин недобро сощурился. — Почему вообще запретили посещения?

— Филки… — Ренгер выразительно скривился. — Всё принимают на свой счёт.

Гедимин тяжело вздохнул.

— Скажи им — пусть больше не трогают окна. Я скоро выйду.

Фургон стоял поодаль, у длинной стены барака. Водитель-ликвидатор выглянул из кабины и призывно помахал бронированной рукой. Гедимин, увидев радостную ухмылку, попытался вспомнить имя сармата и сердито сощурился — мозг за прошедшие недели совсем разучился работать.

— Надо же, — смущённо пробормотал он, устраиваясь на сидении и дожидаясь, пока Ренгер пристегнёт его к фургону. — Это ведь потом разбирать придётся? Одноразовая штука…

— Будет не нужна — полежит на складе, — качнул головой Ренгер, отходя к ближайшей стене и берясь за поручень. — Переноска для раненых у нас есть, будет и это. На работе всякое бывает…

Фургон тронулся, и Гедимин снова сощурился — мягкий толчок на взлёте отозвался ноющей болью между лопаток. «Регенерация совсем не идёт. Медики что, боятся её подстегнуть? Я так нескоро смогу работать…»

… — Да, как же, наслышан, — закивал грузный «коп», едва взглянув на экран. — Очень похвально. Предотвратили взрыв, да? Если одна эта штука так бахнула, наверное, от всей кучи город бы сдуло. Но ваша администрация что-то поощрять вас не спешит… да, не спешит. Выезд всё ещё под запретом. А могли бы премировать вас… послать, скажем, в нашу больницу. Там вам быстро спину поправили бы. И лицо… ну, впрочем, не моё дело.

Гедимин молча слушал его, стараясь не щуриться. То ли от усталости, то ли от напряжения снова заныла спина. «Мне бы в лабораторию. И убрать эту дурь, которую медики в меня льют. От неё мозги расплываются в слизь.»

До самой стоянки он поднимался без респиратора. Как назло, в коридорах и на лестницах то и дело попадались «макаки». Гедимин старался на них не смотреть, но каждому непременно надо было заглянуть сармату в лицо — и дёрнуться к стене или к перилам. Патрульному на выходе Гедимин посмотрел в глаза — тот побледнел и нервно сглотнул.

— Общие правила, мистер теск, — пробормотал он, отводя взгляд. — Ничего более.

— Мы уважаем правила, — отозвался Ренгер, протягивая Гедимину снятый на входе респиратор. — Можешь надевать. Как спина?

Сармат поморщился.

— Проку от меня ещё долго не будет.

— От некоторых его за всю жизнь не дождёшься, — пробормотал Ренгер, отодвигая тяжёлую крышку люка. — Скегги хотел прислать тебе скафандр на выписку. Думаю, преждевременно.

17 марта 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Небо с утра очистилось; солнце уже поднялось над крышами, и Гедимин, неосторожно выбравшийся из тени, ошалело замигал и снова нырнул в укрытие.

— Да, светит вовсю, — усмехнулся Вепуат, замедлив шаг. — И лёд на озере, говорят, уже не тот. Но до тепла ещё далеко. Видишь? Зимний комбинезон пригодился. А ты надевать не хотел!

Гедимин украдкой оттянул плотную ткань на плече — два комбинезона, надетые друг на друга, неприятно давили на фиксаторы, вжимая выступающие элементы в тело. «В штабе разденусь,» — думал сармат. «Комбинезон с чужого плеча — естественно, мне он мал.»

Разговоры в штабе затихли, едва Гедимин переступил порог. Ликвидаторы повернулись к нему, кто-то поднял руку в приветственном жесте, кто-то даже встал с места. Ренгер на секунду отвернулся от микроскопа, дружелюбно улыбнулся и скосил глаз на новый трофей, украшающий стену. Гедимин остановился рассмотреть его. Когти «рапториды» он узнал сразу — такие даже теперь, после заливания планеты мутагенами и сотен открытых порталов, встречались не на каждом шагу. Две огромные «руки», очищенные от кожи и мяса, были закреплены под черепом навстречу друг другу — получалось, что «рапторида» будто упирается пальцами в пальцы в глубокой задумчивости. В выскобленных до блеска и покрытых лаком челюстях был виден каждый зуб — длинные острые спереди, широкие затупленные — у челюстного сустава.

— Да, неплохо смотрится, — ухмыльнулся Скегги, выходя со склада со стопкой аккумуляторов в руках. — На полстены. Хоть туристов води. Только не рассказывать им, как эта тварь сдохла…

Ренгер едва заметно усмехнулся.

— Кто-то видел крысиные резцы в сувенирной лавке. Может, Маккензи уже приторговывает? Про туристов пока не слышал.

Гедимин скользнул взглядом по стапелям. Вепуат осторожно тронул его за локоть и показал на прикрытую дверь склада.

— Броня твоя там. Тебе пока… помнишь, медик сказал — беречь спину?

Гедимин недовольно сощурился.

— Скафандр не вредит спине, — буркнул он. — Он для защиты.

Он стянул верхний комбинезон, повесил на подвернувшийся крючок и подошёл к столу. Сфалт, как и раньше, лежал на самодельной оружейной стойке и даже слегка припылился — роботам-уборщикам обычно не доверяли чистить оружие, а без владельца к сфалту никто не рисковал прикасаться. Гедимин осторожно взял его в руки, плавно приподнял, переложил на плечо — спина не напоминала о себе, видимо, такой вес её не тревожил.

— Ты бы начал с бластера, — вполголоса сказал ему Скегги, замедлив шаг возле стола. — Тренировки — дело полезное, но руки разрабатывать надо постепенно.

Гедимин снова сощурился — чувствовать себя настолько слабым и беспомощным было не внове, но всё равно безмерно раздражало. «Скегги прав. Пойду постреляю. Так мозги быстрее включатся,» — решил он. «Потом надо будет снять со скафандра перчатку и шлем. И пройтись по штабу и ангарам. Мало ли что сломалось за месяц…»

Дверь открылась, впустив в помещение холодный ветер. Скегги, рассказывающий что-то Ренгеру, резко выпрямился и развернулся к проёму. Вепуат, устроившийся на столе рядом с Гедимином, шумно выдохнул и соскользнул на пол. На пороге стоял Кенен Гварза.

Не обращая внимания на потревоженных сарматов, он посмотрел на Гедимина, смерил его изучающим взглядом и одобрительно кивнул.

— Кет? Вижу, в порядке. Скегги, открой нам склад. Разговор не для чужих ушей.

Скегги недобро сощурился.

— Плохо видно, что он весь в фиксаторах? Ему не до твоих дел.

— Мне надо было охрану прислать? Притащить его в офис? — отозвался Кенен, не глядя на Скегги.

«Что-то на станции?» — Гедимин настороженно сощурился. «Надо узнать…»

— Открой, — негромко попросил он Ренгера. Скегги недоверчиво покосился на него, на Гварзу, и пожал плечами.

— Ладно…

Двери склада закрылись. Гедимин разглядывал нашивки на серебристом скафандре Гварзы. Их было много, чуть ли не два десятка, — сармат много чем занимался, кроме управления ИЭС.

— Мне рассказали про твою спину, — Кенен заговорил первым. — Руки и голова у тебя, как я вижу, в исправности. А большего не требуется. Первый энергоблок с февраля стоит отключённым, якобы для контрольных мероприятий. Самое время вынуть излучатель и перенастроить. Добавишь в него «обновляющую» пульсацию и выведешь кабеля на блочный щит. С блочного на главный перекинут уже ремонтники.

Гедимин ошалело замигал, разыскивая на лице Кенена признаки шутки — или, что вероятнее, далеко зашедшей эа-мутации.

— Сделать это надо быстро, -продолжал Гварза. — Завтра или послезавтра. Записи у меня сохранились. Там, где нужна будет физическая сила, помогу я. Твоё дело — настроить генераторы. Испытать, как понимаешь, не выйдет, так что нам нужно наверняка знать, что всё там правильно.

Услышав последние слова, Гедимин судорожно сглотнул и попытался собраться с мыслями.

— Стой. Ты хочешь засунуть эту штуку в реактор? Но ведь при тебе тот твэл…

Гварза резко шевельнул ладонью, перебив сармата на полуслове.

— Я же сказал — без испытаний. Будет стоять и ждать своей очереди. Как топливо «выгорит», проверим.

Гедимин растерянно покачал головой. «Он же видел, что было. Он стоял рядом! И теперь — эксперименты на живом реакторе…»

— Гварза, так нельзя. Надо всё проверить. Мне нужен ещё уран…

Кенен ухмыльнулся.

— Опыт с ураном ты уже ставил. Хватит терять время. Блок и так простаивает второй месяц. Завтра в девять буду ждать. Скафандр не забудь!

Он толкнул рычаг, открывая двери, и быстро вышел. Гедимин, выбравшись наружу, увидел только его спину у самого выхода. Скегги озадаченно смотрел ему вслед.

— Ну что? — спросил Ренгер, подняв на Гедимина хмурый взгляд.

— Совсем с головой рассорился, — буркнул ремонтник, опускаясь на ближайший стул. Спина снова заныла. Вепуат сочувственно хмыкнул.

— Нормальный сармат в совет не пойдёт! Скоро тебе опять на станцию?

Гедимин мигнул.

— Откуда ты…

— Опыт, — Вепуат шумно вздохнул. — Значит, скоро. Сегодня? Завтра?

Он спрыгнул со стола и, не обращая внимания на угрюмый взгляд Ренгера, сдвинул рычаг, открывающий двери склада.

— Всё равно же влезешь, — буркнул он, звонко хлопнув ладонью по наплечнику пустого скафандра. — Так лучше под присмотром.

Гедимин смущённо сощурился, но Вепуат уже вскрывал броню, проверял что-то внутри, передвигал пластины и отжимал лишние крепления.

— Помощь нужна? — оглянулся он на ремонтника. Тот качнул головой.

— Отойди. Дальше я сам.

Он расставил широко руки и шагнул назад, привычным движением «ныряя» в скафандр. Фиксаторы на спине упёрлись во внутреннюю обшивку. Пластины сдвинулись, закрывая последний просвет, «лепестки» шлема прикрыли голову, респиратор плотно прижался к лицу. Гедимин глубоко вдохнул фильтрованный воздух и едва заметно ухмыльнулся. «Привык…»

— Отцепляй, — попросил он Вепуата, неловко поднимая руки вместе с креплениями стапеля. Скобы защёлкали, разжимаясь. Вепуат шагнул навстречу, подставляя плечо, но Гедимин и так не падал. Он ждал, что на плечи навалится тяжесть, и хребет опять заноет, но скафандр лёг на тело легко, легче любого комбинезона, будто всегда там был.

— А мышцы не размякли, — заметил Гедимин, сводя пальцы в замок и поднимая руки над головой. «Аккуратно, плавно, не дёргать…» — в сотый раз напомнил он себе, прислушиваясь к ощущениям. Переступил с ноги на ногу, повёл плечами, поморщился, когда фиксатор опять врезался в живот.

— Держись, — напомнил Вепуат, подставляя руку. — Ты долго лежал. От этого хорошо не бывает.

— Я не падаю, — отозвался Гедимин, разминая пальцы. — Открывай двери. Надо с резаком поработать. Завтра понадобится.

В карманах завалялось немало обломков; сармат уже не помнил, для чего собирал их, но для тренировки пальцев они годились. Он высыпал их на стол и принялся попарно соединять, формируя хаотичную конструкцию. Через десять минут, присоединив очередную деталь, Гедимин немного отстранился — и хмыкнул: на столе перед ним лежала миниатюрная, довольно условная, но всё же модель энергостанции. Купола узнавались вполне отчётливо, их было три; башни энергомачт тоже были тут, хоть и без тонких ветвящихся излучателей. Гедимин наклонился к ящику стола — где-то там оставались обрезки проволоки — и досадливо сощурился, резким движением потревожив спину.

— Сиди! — спохватился Вепуат, спрыгивая со стола. — Чего тебе? Надо было мне сказать. Дай достану.

Гедимин недовольно покосился на него — он уже успел забыть, что рядом кто-то сидит.

— Ты весь день за мной будешь ходить? Иди на полигон.

— Иджес просил за тобой присмотреть, — Вепуат выдвинул ящик и запустил в него руки. — Тут катушки и коробочки.

— Выдвинь так, чтобы я видел, — буркнул Гедимин, стараясь не смотреть ему в глаза. Ему было неловко.

…Душ был рядом с дезактиваторной, за дополнительными утеплёнными стенами, — чего-чего, а мест для мытья в штабе ликвидаторов хватало. Гедимин, как обычно, зашёл последним — пока все переодевались в уличное, можно было спокойно начистить броню и впустить воду внутрь, позволив ей согреть и охладить кожу. Фиксатор плотно прилегал к телу; пару дней назад медики приподнимали его, чтобы смыть накопившуюся грязь, но теперь спина, грудь и бока снова ощущались липкими, испачканными. «А фиксатор не снимешь,» — сармат досадливо сощурился. «Прямо как в тюрьме. Через неделю к медикам — может, уберут часть пластин? Хотя бы на время, отмыться?»

18 марта 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«А этот сработает так…» — Гедимин зажал поудобнее зачищенный конец очередного провода и поднёс к нему «жало» лучевого резака. Через несколько секунд он разжал пальцы и опустил руки, вполглаза следя за свечением остывающего металла. Между лопатками неприятно дёргало, будто мелкую мышцу прищемило фиксатором. Гедимин постарался расслабить плечи и не шевелить кистями. «Передышка. А потом — ещё два, и всё. Удобно, когда лучевых источников много. Проще настраивать.»

Выждав несколько секунд (дёргать перестало, но неприятно ныли мышцы вдоль хребта и почему-то — шея), Гедимин достал из-под брони измятый листок. Схему, начерченную здесь же за минуту до начала работы, он запомнил наизусть с первого раза, но перед решающей доводкой решил с ней свериться. Это давало ещё немного отдыха — пока он разглядывал чертёж, Гварза к нему не совался.

Над головой загудело — электрокран, удерживающий конструкцию излучателя над ремонтником, потянул её кверху.

— Рано, — отрывисто сказал Гедимин, отмечая на схеме последние незадействованные источники. За плечом послышался шумный вздох.

— На чём ты чертишь? Айзек же купил тебе нормальную бумагу, — сказал Гварза, уже не скрывая раздражения. Он вообще много пыхтел сегодня — то ли Гедимин работал сильно медленнее обычного, то ли Гварза успел где-то растерять остатки терпения.

— Это для нормальных чертежей, — отозвался Гедимин, подбирая свисающие кабеля. Ненужный листок он протянул куда-то в сторону Гварзы и выронил, не заботясь, кто его подберёт. «Теперь — сюда. Этот источник задаст длинные пики. Он вступает последним…»

— Готово, — объявил сармат пять минут спустя и шагнул в сторону, выходя из-под излучателя. Спину снова дёргало — сегодняшняя работа сильно ей не понравилась. Гедимин расслабленно свесил руки — странно было ощущать, как они болтаются при каждом шаге. «Передышка. Надо к стене прислониться. Так себе из меня работник…»

— Пробный запуск разрешён, — услышал он ровный голос Гварзы, отдающего предпусковые команды, и потянулся за дозиметром. «Запускать будут сверху, с щита. Наше дело — измерения.»

— Первый и последний запуск, — усмехнулся Кенен, протягивая к излучателю руку с выпущенными «щупами» дозиметра; сегодня он был в чёрной ликвидаторской броне, со всем, что к ней прилагалось. — Следующий — через семнадцать лет. Если война, которая мерещится Маккензи, не начнётся раньше… Пуск!

На экране дозиметра замигали цифры, стрелка-указатель качнулась вверх. Гедимин пересчитывал пики и спады и довольно кивал. «Восемнадцать источников вместо одного. Но получилось неплохо. Лучше даже, чем с одним. Всё правильно. Жаль, проверить не на чем.»

— Отбой, — бросил Гварза, выключая дозиметр. — Крышку задвинуть. К герметизации приготовиться…

«Всё на сегодня,» — Гедимин, прислонив усталую спину к стене, следил за плавно ползущей вверх конструкцией. «Удобно с механизмами. Вечно про них забываю. Потащил бы крышку вручную…»

— Идём наверх, — сказал Гварза, выключая передатчик. — Дело к запуску.

Гедимин кивнул. Увидеть ещё один запуск стоило, хоть и ценой разнывшейся спины. В груди снова приятно потеплело, рука потянулась к шлему, но сармат, опомнившись, опустил её. «Не сейчас. Пусть „хранитель“ не дёргается. И Гварза тоже.»

— Устал? — взгляд Кенена был колючим. «Видел мой жест,» — запоздало спохватился Гедимин. «Недоволен. Чем?»

— Иди к своим, — Кенен резко развернулся к лестнице. — До проходной провожу. К медикам зайди, если плохо.

Изображать сочувствие у него получалось скверно — да он и не сильно старался. Гедимин молча кивнул. Внутри колыхнулась досада. «Выгоняет. Из-за „хранителя“? Точно. А в чём дело-то?»

— Пуск я выстою, — через силу улыбнулся он. Взгляд Кенена не потеплел ни на градус.

— Не выстоишь. Иди, иди, мне некогда.

Он толкнул Гедимина в плечо и ускорил шаг. Сармат растерянно покачал головой. «Проще „макаку“ понять, чем Гварзу. Ладно, не драться же с ним…»

— Излучатель не трогайте, — вполголоса напомнил он, догоняя командира на лестнице. — И вообще — осторожнее там.

«Этой штукой хорошо взрывать реакторы,» — снова всплыло в мозгу. Когда неприятная мысль зашевелилась в последний раз, Гедимин задавал код для запуска «обновления». Тогда он развёл запускающие клавиши так, чтобы для ввода понадобилась вся смена — и все руки у каждого оператора были заняты. «Хотя бы случайно не запустят…»

— Через месяц встанет второй блок, — сказал Гварза, не оглядываясь на Гедимина. — Выедешь для проверки. Чертёж не выкидывай — излучатели везде одинаковы. Настроишь на втором. С третьим выждем — полгода нельзя глушить.

Гедимин мигнул.

— Ты в каждый реактор хочешь это засунуть? Без испытаний?.. А «Вестингауз» что говорит?

Гварзу передёрнуло, он оглянулся было на ремонтника, но тут же развернулся обратно и ускорил шаг.

— Никакого вмешательства не было, — процедил он. — Никаких доработок. Все альнкиты работают по утверждённому плану. Никаких изменений никто не вносил. Ликвидатор Кет не допущен к монтажным и ремонтным работам в активной зоне. И не может о них знать. Всё понятно?

Гедимину было что сказать, но сарматы уже вышли к проходной; последний шлюз открылся, и охрана прекрасно их слышала. «Ah— has— sulesh…» — ремонтник стиснул зубы и опустил голову. «Значит, работаем в обход „Вестингауза“. Прямое распоряжение „Тория“? Или местная придумка, на двоих с Маккензи? В любом случае — я к „макакам“ докладывать не пойду. Ну их всех на орбиту Седны. Главное, чтобы станцию не взорвали…»

— В начале апреля выйду на связь, — бросил Гварза, останавливаясь у дозиметрической рамки. Гедимин замедлил было шаг, но командир резким жестом направил его к выходу. Ворота лязгнули прямо за спиной, едва не срезав со скафандра заплечные крепления. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Ликвидатор Кет не допущен… Что ж он сам не возится со своими излучателями? Всем было бы спокойнее — и ему, и мне.»

Он неловко повёл плечом, укладывая поудобнее онемевшие мышцы. «Совсем отвык от работы. К апрелю надо прийти в порядок…»

22 марта 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Золотистая пластина с тихим щелчком вошла в пазы и замерла, разделив пополам тесное пространство между такими же золотистыми стенками. Гедимин удовлетворённо хмыкнул и снял с ипронового кожуха крышку, удалив управляющий механизм. Разделитель был готов, оставалось вернуть на место стержни… и доработать немного крышку, добавив отверстия доступа.

«Переносной омикрон-облучатель,» — Гедимин положил перед собой управляющий механизм, когтем отчертил края будущих лючков. «Сверху — крышки, края внахлёст… Ещё есть немного ипрона, раскатаю в фольгу — хватит.»

Работа шла медленно — намного медленнее, чем Гедимину хотелось бы. Первая попытка поработать в прежнем темпе кончилась скверно — выбираться из лаборатории пришлось ползком, шипя от боли при каждом движении. К выходу из туннеля сармат смог-таки подняться на ноги и наружу вышел, почти не морщась, но повторять зарёкся.

«Тут — простой механизм, открываться будет вручную,» — Гедимин запустил руку в контейнер с мелким крепежом, подбирая нужное. «Главное — зафиксировать. Как можно плотнее, никаких просветов.»

Стержни, все шестнадцать, тускло светили из-под защитного поля; Гедимин извлёк их на время работы, разделив по четыре, — лишний риск был ни к чему. Реакторная капсула немного сузилась, но при этом растянулась в длину, активная зона съехала ближе к соплу и встала почти вплотную с накопителем плазмы.

«Всё-таки удобное вещество — ирренций,» — думал Гедимин, разглядывая вскрытую полость. На её дне он уже закрепил фиксаторы — и для миниатюрных «твэлов», и для облучаемых образцов. Снова пришлось отковырять пластину от скафандра — в этот раз серебристую, из флии; другой источник экранирующих материалов найти так и не удалось. «Твэлы друг от друга ставь — хоть за километр, никаких тебе замедлителей, а реакция идёт. Реактор размером с кулак… да, жаль, Конар этого не увидит. Ему бы понравилось.»

Передатчик громко задребезжал. Гедимин досадливо сощурился — время, отведённое на работу, подошло к концу. Тяжело поднявшись из-за стола, прикрытого до завтра защитным полем, он прислушался к ощущениям. Спина «молчала» — видимо, такая нагрузка для размякших мышц уже стала привычной.

«Ещё несколько минут?» — сармат с тоской посмотрел на незакреплённые лючки — и развернулся к выходу. «Ничего. Завтра доделаю. С этой работой меня не торопят. О ней и не знает-то никто…»

К ирренцию он сегодня не прикасался, но по привычке тщательно намазал перчатки раствором меи и ждал положенные десять минут, пока пройдёт реакция. Раствор остался светлым — радионуклидов на обшивке не было.

«Дольше моюсь, чем работаю,» — поморщился он, вытирая остатки красноватой жижи. «Завтра надо увеличить смену на четверть часа. Спина уже привыкла, выдержит.»

Он закрыл лабораторию и вышел в тёмный коридор, зажигая наручный фонарь. Привстал на пальцах, дотянулся до вбитых в стену скоб и повис на руках, чувствуя, как растягиваются два плотных мышечных гребня вдоль позвоночника. «Снимут корсет — пойду на развалины. Давно не разминался. Небось, уже на потолок не запрыгну. А реактор к тому времени доделаю, там уже немного осталось. Теперь дело за облучаемым материалом…»

29 марта 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Через неделю — на перевязку, — сказал сармат-медик, шагнув в сторону, и повернулся к стерилизатору. — А, ну да. Эа-мутация не выявлена. Всегда мне нравилась эта формулировка. Есть ли, нет ли, — «не выявлено», и точка.

Гедимин молча поднялся с койки и влез в куртку. Шутить про эа-мутацию ему не хотелось.

— Фиксаторы уберут? — мрачно спросил он, укладываясь в «расстёгнутый» скафандр. В медчасти как не было стапелей для тяжёлой брони, так и не появилось, как ни предлагал Гедимин найти время и забить в стену две-три пары штырей.

— Сказал же — через неделю, — отмахнулся медик, выглядывая в коридор. — Ты что, последний? Беги к своим, пока опоздание не записали…

…Вепуат, завидев Гедимина в дверях, спрыгнул со стола, приветственно помахал ладонью и залез обратно, положив себе на колени дрон со вскрытым корпусом. Ремонтник машинально заглянул внутрь, не нашёл ничего, требующего вмешательства, и аккуратно отодвинул Вепуата от оружейной стойки. Миниатюрное табло на прикладе сфалта горело ровно, цифры не прыгали, — стержни были внутри, «светили» по мере возможностей, но о цепной реакции речи не шло. Гедимин покосился на Вепуата — тот наблюдал за манипуляциями со сфалтом с интересом, но за дозиметр не хватался и ни о чём не спрашивал. «Всё-таки экраны работают. Хорошо. Не хотелось бы ходить и фонить.»

— Тяжёлая у тебя пушка, — заметил Скегги, на секунду отвернувшись от телекомпа с какими-то таблицами. — И с каждым днём всё тяжелее.

Гедимин досадливо сощурился — привлекать внимание к сфалту он не хотел.

— Дорабатываю, — отозвался он. — Наращиваю мощность. Трогать не надо. Мало ли…

Скегги понимающе кивнул и едва заметно усмехнулся.

— Пытливый ум… Ладно, мощность — это важно.

«Фокусирующий луч,» — мелькнуло в мозгу Гедимина. «Собрать всё излучение в одной точке. Мощности сразу добавится. Надо будет попробовать… потом, когда спина заживёт.»

— Новое из Мианы, — чуть повысил голос Ренгер, поднимаясь из-за стола, и все разом повернулись к нему. Скегги схватился за передатчик — экран зажёгся с небольшим запозданием — быстро что-то прочитал, шумно выдохнул и опустился в кресло.

— Зачтёшь?

«Ничего срочного,» — понял Гедимин по его лицу. «Ещё одно предупреждение о чёрных кристаллах? До нас они, похоже, не долетели.»

— «Внимание! Повышенная готовность! Всем службам надзора и ликвидации», — начал зачитывать Ренгер; его в послании что-то насторожило, и он не спешил садиться. — «Может быть замечена женщина Homo sapiens указанной внешности…»

Он на пару секунд включил голограмму, и сарматы с недоумением уставились на фоторобот. «Самка,» — только и смог отметить Гедимин. «Волосы жёлтые… или белые? Нет, скорее жёлтые. Странный оттенок. Но красителей у „макак“ много…»

— «Её имя Лойя Кэнт, но может быть названо любое другое», — продолжал Ренгер, погасив голограмму. — «Бывает обычно со спутником. Мужчина Homo sapiens одного с ней роста, бледнокожий, без волос на лице и теле. Не называет своего имени, но спутница именует его „Кью“, и так же обозначает себя в документах…» Да, тут литера «кью».

«Точно. Как обозначение кьюгена на дозиметре,» — Гедимин покосился на прибор. «Без волос на лице, бледный… Сармат? Сулис?»

— «У Лойи Кэнт в поведении нет заметных странностей. Есть у её спутника: жалобы на холод вне зависимости от температуры среды, повышенный интерес к источникам энергии, стремление к ним приблизиться. Могут быть замечены рядом с энергостанцией. Внимание! Не допускать их проникновения на территорию, не прикасаться к ним и не позволять прикоснуться. Немедленно сообщить на контролирующую станцию!»

Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Что там ещё? — Вепуат, незаметно подобравшись к Ренгеру, заглянул в передатчик. Биолог недовольно сощурился.

— Больше ничего. Приметы все запомнили? Вдруг объявится…

Скегги покачал головой.

— Мартышек на энергостанцию не пустят… разве что в комиссии «Вестингауза». А искать по городу самку… Там не сказано, какие к ним претензии?

— Что было, я прочитал, — отозвался Ренгер. — А как «охотно» они дают пояснения, ты и сам знаешь.

— Этот «Кью» — сармат? — спросил Гедимин, глядя на явно озадаченного биолога. Тот качнул головой.

— Мианийцы знакомы с нашим видом. Сармата они так и назвали бы сарматом. Человек… Вообще, похоже на последствия серьёзной травмы. Облучение, отравление тяжёлым металлом… Ладно, из этой пары фраз ничего дельного не выведешь. Ничего срочного, можешь идти вниз — ты давно собирался.

«А интересно всё-таки, чем кончилось дело с чёрными кристаллами,» — подумал Гедимин, опуская сфалт в заплечные крепления. Через несколько секунд он забыл и о странных чужаках, и о разыскивающей их Миане.

…«Странное дело,» — думал ремонтник, аккуратно сдвигая пластины с переключателей. «Реактор размером с кулак, а перед запуском всё равно не по себе. Хотя запускал уже…»

Он покосился на табло. Из показателей на нём была только интенсивность омикрон-излучения — даже «сигму» примитивные датчики в реакторной камере не отслеживали. Может, из-за этого Гедимину и было не по себе. Он задумчиво сощурился — и, убрав руку с предохранителя, потянулся к шлему, привычным жестом сдвигая височные пластины. «Пока никого нет,» — с удивлением отметил он, не ощутив на коже знакомых тёплых волокон. «Запуска ждёт?»

Реакторная капсула была надёжно заэкранирована, окружена демпферами, — пластина-прерыватель вышла из реактора без единого звука, без рывков, только цепочка цифр на табло моментально удлинилась. Гедимин следил за ней, придерживая палец у переключателя, и чувствовал на руках и лице ровное тепло. Никаких разделённых волокон, трепыханий и смены температуры, — сармат словно стоял у мощного нагревателя.

«Быстро он входит в строй,» — отметил про себя Гедимин, аккуратно переворачивая сфалт с реакторной капсулой внутри. Горизонтально или вертикально, вниз стержнями или вверх — реактор продолжал работать, не выдавая никаких всплесков. Гедимин довольно ухмыльнулся и переложил сфалт на стойку. Несколько нажатий с разных сторон — и он увидел крышку реакторной капсулы и плотно закрытые лючки.

«Начнём с железа. Для него я хотя бы код знаю. А урана всё равно нет…»

Заготовки для облучения он подобрал давно, благо железяк хватало; не чистое порошковое железо, но доли процента углерода и молибдена в составе не должны были серьёзно повлиять на процесс. «Следить за температурой,» — напомнил себе Гедимин. «Лишние химические реакции тут ни к чему.»

Он открыл лючки одновременно, направив себе в грудь, — его тело было лучшим экраном для излучения из всего, что нашлось в лаборатории. Ощущение тепла усилилось — как и следовало ожидать, и Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Для „омикрона“ железо прозрачно,» — напомнил он себе, просовывая заготовки в лючки и чувствуя, как они мягко становятся на фиксаторы. Зелёный свет лился из-под пальцев, и дозиметр предупреждающе мигал, но звуковой сигнал молчал — всё-таки миниреактор сильно уступал станционным альнкитам по мощности.

«Готово,» — думал Гедимин несколько секунд спустя, проверяя, надёжно ли закрыта реакторная капсула. «Через неделю достану. Если всё получится — будет сложное дело: как-то найти Кенена Маккензи. Где его всегда носит, когда он нужен?..»

05 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Очередь к медчасти продвигалась быстро — к проверке на эа-мутацию, чтобы она не растянулась на весь день, привлекали каждого, кто умел прицеплять кровесборник. Гедимин, явившийся к третьему часу, застал самый «хвост» из пары десятков сарматов. Увидев в его начале Вепуата, он не слишком удивился — даже шустрый разведчик в такой толпе мог замешкаться. Вепуат, правда, вёл себя странно — вертелся во все стороны, вытягивал шею, выглядывая кого-то среди недовольных сарматов, а заметив Гедимина, просто вышел из очереди и направился к нему.

— Ты чего? Назад не пустят, — предупредил Гедимин. Вепуат отмахнулся.

— Меня проверили.

Он встал рядом с Гедимином и явно уходить не собирался. Сармат удивлённо мигнул.

— Я с тобой. Скегги велел присмотреть, — пояснил Вепуат помрачневшему Гедимину. — Без тебя меня в штаб не пустят. Так что терпи!

«Этого не хватало,» — ремонтник недовольно сощурился, но промолчал. «Ну ладно. Охота им тратить своё и чужое время — их дело.»

…Кожу, освобождённую от фиксирующих пластин и стержней, обдало неприятным холодом. Сармат-медик небрежно мазнул по ней спиртом и оглянулся на приоткрытую дверь.

— Ты с ним? Иди сюда. Отведёшь в душевую. Вот раствор, после мытья хорошо протрёшь ему, где был фиксатор.

«Отведёшь?» — Гедимин поморщился. «Ладно, самому до спины не дотянуться. Пусть помогает. А водить меня незачем.»

Оттолкнувшись от койки, он перекатился набок и резко выпрямился, приземляясь на обе ноги. Успел увидеть испуганный взгляд Вепуата и услышать короткий возглас медика. В следующую секунду его повело куда-то вбок.

— Подожди, — остановил медик Вепуата, рванувшегося к Гедимину. Ремонтник сидел на полу и ошалело мигал, глядя на свои руки. «Я же просто с кровати вставал. Почему локоть подогнулся? И пальцы дрожат…»

— Гедимин, ты как? Сам поднимешься? — спросил Вепуат, с опаской глядя на него. Ремонтник осторожно коснулся рукой пола. Плечи непривычно ослабли, при попытке подняться что-то заныло между лопатками, и локоть снова подогнулся — однако сармат уже стоял на ногах и криво ухмылялся. «Ясно. Спина „легла“ под фиксатор. Мышцы ссохлись. Опять неделю разминать их…»

На улице, судя по тонкому слою воды на всех поверхностях, температура окончательно перевалила через ноль, и в однослойном комбинезоне, рассчитанном на «плюс», должно было быть как раз — но Гедимин долго ёжился и не мог согреться. По спине и груди, ещё недавно прикрытым фиксаторами, тянуло холодом, дуло в уши и глаза, и сармат думал, что зря вышел без скафандра — потерпели бы медики полтонны металла в пустом коридоре. При попытках напрячь плечи поднывало вдоль хребта — мышцы, лишённые привычного «экзоскелета», никак не могли освоиться. Вепуат норовил подставить руку, придержать и вообще крутился вокруг, с тревогой заглядывая Гедимину в глаза. Тот смущённо щурился. «Он же легче меня вдвое. Ну и как на него опираться? Оба свалимся…»

— Тает, — заметил Вепуат, покосившись на серое небо. — Эфемеры уже испарились. Скоро проснутся червяки, потом зальёт насосные станции, потом пришлют новый норматив по расчисткам, астероид ему в зад…

Гедимин рассеянно слушал, думая, сколько времени уйдёт на привыкание к скафандру. В штабе ликвидаторов, на самом видном месте, лежала внутри миниатюрного реактора облучаемая заготовка — и пора было её извлечь. «Тут важен выигрыш по времени. Три недели вместо двух месяцев, месяц вместо четырёх. Если выигрыша нет — и возиться не с чем,» — думал он, осторожно разминая ослабшую руку. «День ещё можно выждать. Но не больше.»

Гедимин с Вепуатом вошли в штаб всего на полминуты позднее дежурного отряда с плазмомётами — пятеро сарматов в тяжёлой броне ввалились в комнату, оживлённо переговариваясь, и Гедимин, войдя следом, невольно подался к стене — без скафандра он казался себе слишком слабым и уязвимым.

— Эй, там, потише! — недовольно сказал Скегги, повернувшись к двери. — Ремонтника не затолкайте! Гедимин, выбирайся и иди на склад. Тебя тут уже ищут.

Его глаза потемнели и недобро сузились, и через пару секунд Гедимин увидел причину — у открытой двери склада, сложив руки на груди, стоял Кенен Гварза.

— Выздоровел? — он смерил Гедимина холодным взглядом. — Тем лучше. Завтра в семь на проходной. Запомнил?

Ремонтник угрюмо сощурился.

— Завтра? У меня спина болит.

— А у меня блок простаивает, — отозвался Гварза, скривив губы. — Разберись до завтра со своей спиной. В семь жду. Если нет — придёт охрана.

Он бросил на Гедимина последний брезгливый взгляд и развернулся к двери.

— Эй, — негромко окликнул его Скегги. — Ничего не забыл?

Гварза поморщился.

— Кет знает, о чём речь. Лучше тебя. Я могу выйти?

Ликвидатор, замешкавшийся в дверях с плазмомётом и аккумуляторами, с недоумением покосился на него и очень неохотно сдвинулся к оружейной стойке.

— Член совета, мать его пробирка… — донеслось из-за стола Ренгера. Биолог отвлёкся от препарируемой крысы (если это, конечно, была крыса — с шестью слишком длинными узловатыми конечностями и раздутыми вбок челюстями) и проводил Гварзу недобрым взглядом. Скегги согласно хмыкнул.

— Ремонтник, ты сам не свой, — заметил он, глядя, как Гедимин тяжело опускается на стул. — Форк, притащи матрас — тут сармату надо лечь.

Гедимин качнул головой.

— Пойду вниз. Если будет вызов…

Скегги фыркнул.

— Какие тебе сегодня вызовы⁈ Вепуат, прихвати матрас. Пойдёшь с ним, в коридоре постелешь.

«Странно всё это,» — думал Гедимин, угрюмо щурясь; отделаться от Вепуата с матрасом не удалось — даже когда ремонтник, стиснув зубы и отключив болевые ощущения, влез в скафандр и вышел в нём во двор. «В „Гекате“ меня швыряло спиной в стены. Так, что рилкар лопался и сыпался. Но не болела потом спина месяцами. И из рук ничего не валилось.»

Уже в лаборатории, спровадив Вепуата, сармат пристроился за столом и рискнул «включить» ощущения. Спина непривычно остро чувствовала внутреннюю обшивку скафандра — всё время что-то давило и упиралось, хотя рука ничего не нащупывала. Сидеть с прямой спиной давалось с некоторым напряжением — какие-то мышцы внутри слишком ослабли; Гедимин выпрямился, поднял руки над головой, сцепил в замок и досадливо сощурился. «Опять всё сначала. Таймер на полчаса — и займусь делом. А там видно будет.»

…Пластина-разделитель опустилась до упора — и свет, бьющий из лючков, потух, будто внутри выключили лампочку. Табло, как беспристрастный свидетель, показывало, что реактор «светит», но реакция прервана. Гедимин, выждав немного, запустил руку в реакторную камеру. «Градусов триста,» — отметил он по ощущениям в пальцах. «Всё-таки греется. Перестарался с изоляцией…»

Две облучённые заготовки с тихим шорохом выпали ему в руку. Причину шороха он рассмотрел, когда закрыл реакторную камеру — и порадовался, что не забыл замотать образцы в тугоплавкий фрил. Под прозрачной плёнкой при встряхивании шевелились бесформенные куски — металл развалился, местами рассыпавшись в крупную пыль. Анализатор видел внутри разрозненные атомы ирренция, собравшиеся в длинные цепочки — ровно по их траектории металл, потерявший прочность, трескался и раскалывался. Ирренций был повсюду — и в верхнем слое, и в нижнем, — доли процента, не больше, но для разрушения заготовки этого хватило.

«Тем лучше — ничего добавлять не придётся,» — думал Гедимин, проверяя химический состав. «Синтезирующий реактор» был уже собран — самый простой изо всех, что сармат делал: символические стенки из тонкого фрила, четыре слоя защитного поля и прикреплённый к планке источник сигма-излучения. От вида этой установки самому Гедимину становилось неловко, и он, в очередной раз натыкаясь на неё взглядом, радовался, что ни Конар, ни Вольт, ни Константин до её сооружения не дожили.

«Зато взрываться нечему,» — Гедимин проверил герметичность плёнки, покрывающей заготовки, и довольно хмыкнул. Кислород внутри был — считанные атомы, просочившиеся под плёнку при запаивании; несколько атомов натрия, образовавшихся при синтезе, могли бы с ним прореагировать, но навряд ли это сильно нагрело бы заготовку. «Стержни порвать не должно. А оплавление — не страшно.»

Когда он пристроил заготовки под пучок «сигмы» и включил излучатель, задребезжал таймер — время безопасной работы вышло. Гедимин убрал руку от переключателя и перевёл взгляд на датчики. «Надеюсь, не напутал с теми пиками. При сложении двух пульсаций должна была выйти эта…»

Цифры на табло мигнули — раз, потом другой. Гедимин схватился за дозиметр. Омикрон-излучение медленно, но верно усиливалось; ремонтник, мысленно расставляя мелькающие числа вдоль графика, видел знакомую взлетающую кривую. Он поправил табло, подвешенное на пучке проводов — возиться с мониторами для такой примитивной установки не было смысла — и медленно улыбнулся. «Работает. Видимо, с пульсацией угадал. Нам бы в довоенный Ураниум те куэннские записи…»

Он тяжело поднялся из-за стола, вытянул руки над головой, упираясь в потолок, и напряг онемевшую спину. Вдоль хребта ожидаемо заныло. Гедимин поморщился. «Блок у него простаивает… Зачем глушил⁈»

Он опустил руки, взглянул на табло — излучение, пока он упражнялся, успело немного усилиться — и еле слышно хмыкнул. «Если ещё и синтез пройдёт за те же две недели — точно придётся искать Маккензи. И перенастраивать пульсаторы ещё и ему. Хм… Интересно, как за короткое время облучить те сорок тонн железа? Поднять в активную зону, раз она там недалеко?»

06 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Уцелевший обломок перекрытия между двумя разрушенными этажами висел на удобной высоте — в двадцати сантиметрах над головой сидящего Гедимина. Сармат поднял руки, упираясь ладонями в холодный рилкар. На лицевой щиток посыпались капли конденсата.

— Тридцать один… тридцать два… — размеренно считал секунды Иджес. Гедимин старался на него не смотреть — от тревоги в его взгляде самому ремонтнику становилось не по себе.

— Тридцать шесть…

Гедимин, морщась, опустил руки. Вдоль хребта дёргало, неприятно обмякшие пальцы мелко дрожали.

— Хватит, Иджес. И так всё ясно.

Он выбрался из-под перекрытия, мимоходом проверив его прочность, и смахнул со шлема воду. Этого, впрочем, можно было и не делать — с неба капало, и с каждой минутой сильнее. «Опять защитное поле убрали. Кому мешало⁈»

— М-да… — пробормотал Иджес; его глаза потемнели и угрюмо сощурились. — Так ты, и правда, много не наработаешь. Ни стоя, ни сидя.

Гедимин мрачно кивнул.

— Придётся Гварзе самому копаться в излучателе. Или выждать неделю.

Сарматы вышли из-за полосы препятствия, когда последние фонари уличной подсветки погасли. Гедимин покосился на часы. «Ещё даже не рассвело. Обычно чуть не до полудня всё сияет. Может, дело в простое энергоблока? Не хватает энергии на гетто…»

…Через полчаса штаб опустел — всех, кто не уехал на расчистки, Скегги отправил на полигон — тренироваться на политой дождём полосе препятствий и стрелять по мишеням. Форк и Мориал держались поодаль, с опаской глядя на командира; проходя мимо них, Гедимин краем уха услышал что-то о «нескончаемых стрельбах». На тренировку они, впрочем, пошли, хоть и отстав от остальных — Ренгер выбрался из-за стола и следил, чтобы никто не остался под шумок в штабе.

— А ты сиди, — сказал он Гедимину, засобиравшемуся на улицу. — Можешь даже лечь. Макаке такая травма всю жизнь вспоминалась бы. А от сармата ждут, что через неделю вскочит и побежит.

Гедимин благодарно кивнул — хвататься за мокрые камни дрожащими руками, и правда, не хотелось. «Выйду, когда все набегаются, и осторожно пройдусь. Разминка-то не помешает…»

Загудела вытяжка, потянуло сквозняком, — Ренгер извлёк из консервирующего раствора очередную крысу. Гедимин посмотрел на неё и поморщился. Животное было крупное и вроде не заморенное, но выглядело, даже для сармата-небиолога, уродливым, изувеченным. Гедимин пересчитал конечности, потом — суставы на них, и перевёл взгляд на разинутую пасть — Ренгер как раз копался в ней. Язык у крысы был раздвоенный, и вывернутая нижняя челюсть, похоже, тоже раздваивалась — посередине по всей длине прослеживался двойной загнутый валик.

— Странные нынче крысы, — пробормотал Гедимин, отводя взгляд. Ренгер хмыкнул.

— Слышал когда-нибудь о направленной мутации?

Он повернул тушку крысы набок, прижимая ладонью неестественно длинные конечности.

— Смотри на тазовую кость. Видишь?

Гедимин не был уверен, что смотрит в правильную точку, но на всякий случай неопределённо хмыкнул.

— Крупные особи тёмно-серого окраса, — проговорил Ренгер, аккуратно взрезая шкуру на боку крысы. — Целый тип со сходными деформациями. Удвоение костей от сустава. Иногда — удвоение позвонков. Очень большая голова. Смотри здесь.

Он тронул ланцетом кожу над остекленевшим глазом. Этот труп хорошо сохранился — видимо, попал под газовую атаку; обычно черепа моджисок приносили в лабораторию по частям, и хрупкие органы терялись первыми.

— Очень много кости. У мелких особей здесь и здесь — только хрящ. Тут — полное окостенение. Утолщение черепа, утяжеление челюстей. И…

Ловко отделив голову крысы, Ренгер положил её в поддон и прикрыл плёнкой.

— Надо бы собрать статистику по строению мозга. Явное увеличение в этой части популяции. Но мозги до вскрытия редко доживают.

Он покосился на Гедимина и криво ухмыльнулся.

— Узнал больше, чем хотел?

Гедимин неуверенно покачал головой.

— Много информации… А к чему всё это? Эти изменения? И почему у всех одинаковые?

Ренгер пожал плечами.

— Я же говорю — выглядит как направленная мутация. Может, кто-то со скуки упражняется на крысах…

Гедимину вспомнился Ассархаддон, и он невольно поёжился.

— Но зачем такие упражнения? Не вижу смысла…

Ренгер фыркнул.

— Кто бы говорил, атомщик. Кто бы говорил…

Затылок Гедимина обдало жаром, и сармат сердито сощурился. «Сравнил же, мать его пробирка… Где крысы — и где ирренций⁈»

Дверь громко лязгнула — и с пронзительным скрежетом распахнулась. Гедимин резко развернулся к «идиоту, ломающему створки», но осёкся, увидев на пороге отряд охраны. Первые двое втиснулись в двери одновременно — от этого створки и перекосились.

— Кет? Ступай с нами, — буркнул один из протиснувшихся. — Приказ Гварзы.

— Яд-дро Сатурна… — протянул Ренгер, вытирая руки о подвернувшуюся ветошь. Гедимин застыл на месте, ошалело мигая. «Гварза? Я же сказал ему…»

— Чего встал? Шевелись! — охранник недобро сузил глаза и выразительным жестом положил руку на рукоять шокера.

— Я не пойду, — угрюмо ответил Гедимин. — Передай Гварзе — у меня болит спина. Пусть неделю выждет.

Охранники, переглянувшись, презрительно фыркнули.

— Иди сюда, амбал. Командиру виднее, что там у тебя болит.

Первые двое сарматов шагнули внутрь. За ними маячили ещё четверо. Гедимин досадливо сощурился. «Ну и что мне, в них стрелять⁈»

— Уходите по-хорошему, — попросил он, включая генератор защитного поля. «Не плазмой же по ним…» Охранники с ухмылками взялись за шокеры. Предводитель, сдёрнув оружие с пояса, похлопал им по ладони.

— Не дури, теск. Нас тут шестеро. Не пойдёшь — потащим.

Ренгер молча вытирал руки спиртовыми салфетками, но на этой фразе отложил пачку и шагнул вперёд, недобро щурясь на чужаков.

— Вам же ясно было сказано — с вами никто не пойдёт, — негромко сказал он. — Шестеро? За одним сарматом с больной спиной? У вас определённо мало работы.

Чужаки переглянулись, зафыркали, вся шестёрка ввалилась в комнату, кто-то, будто в шутку, протянул руку к ближайшему плазмомёту.

— Иди сюда, Кет. А ты, потрошитель крыс, сиди тихо. Нам же потом предъявят за твои переломы.

Гедимин, выдохнув сквозь зубы, ухватил сфалт за сопло и широко взмахнул им. Охранники подались назад, но тут же с руганью рассредоточились, похватали со стоек огнемёты и двинулись к сармату. Гедимин изумлённо мигнул. Запоздало заныла спина — сфалт был слишком тяжёл, чтобы махать им, как прутиком. «Вот же дурь, мать моя колба… Ещё и чинить потом…»

Из-за спины ближайшего охранника донёсся протяжный свист. Гедимин увидел, как они оборачиваются — и шарахаются к стенам. Сармат медленно опустил сфалт, морщась от боли в спине, поглядел на дверь и удивлённо мигнул. Дежурный отряд вернулся в штаб незамеченным — с арматурой в руках, в защитном поле с ног до головы.

— Эй, — сказал Скегги, выступая вперёд; Гедимин не видел его лица под тёмным щитком, но казалось, что ликвидатор ухмыляется. — Стволы-то положите. Всё равно не заряжены.

Командир отряда нервно усмехнулся.

— Мы пришли по делу, Скегги. И уже потеряли кучу времени.

— А, — сармат повернулся к Гедимину и слегка наклонил голову. — Понятно. Идите назад, тески. Наш ремонтник не может работать, и никто его не заставит.

Охранник неуверенно хмыкнул.

— Это приказ Гварзы, командира «Вайтрока». А ты пока что не командир.

— В командиры берут нынче тех, кто не понимает простейших слов, — отозвался Скегги. — И мне зазорно туда идти. Нам проводить вас до медчасти, или сами выйдете?

Гедимин перехватил поудобнее сфалт, запоздало покосился на табло — вроде реактору встряхивание не повредило. «А удобная штука для рукопашной,» — мелькнуло в голове. «Только баланс немного поправить…»

Охранник быстро оглянулся на товарищей, пару секунд что-то обдумывал — и резким жестом приказал отступать. Ликвидаторы неторопливо отошли от двери — она, попорченная попыткой взлома, так и не закрылась полностью. Гедимин поморщился. «Умеют тут навалить работы…»

— Полоумки, — бросил Ренгер, глядя на смыкающиеся створки, и тяжело опустился на стул. Скегги поспешно подошёл к нему, положил руку на плечо.

— Хочешь — догоним. Далеко не могли уйти.

Гедимин вернул сфалт на оружейную стойку и подошёл к двери. «Доводчик выбит, пластина деформирована… Гварзу бы заставить это чинить!»

Он подобрал валяющиеся на полу детали и шагнул было за порог, но кто-то легонько хлопнул его по наплечнику.

— Вепуат, иди сюда. Помощь нужна, — сказал Скегги, дождавшись, когда Гедимин обернётся. — Надо же… Явились прямо в штаб. Похоже, слишком давно им не устраивали трёпку.

Гедимин поморщился.

— Я пойду на станцию, как только смогу работать. Что в этом сложного? Гварза вроде не дурак…

Вепуат, пролезший между ним и дверью, насмешливо хмыкнул.

— Да тут и дурак бы понял. Как-то Гварза нездорово к тебе привязался, не находишь?

Скегги, убрав с лица тёмный щиток, задумчиво сощурился.

— Что нездорово, то верно… Оставайся тут на ночь, ремонтник. Твоего коменданта мы предупредим.

Гедимин мигнул.

— Зачем? Думаешь, они ночью опять… Что за бред!

— Да всякое бывает, — без тени удивления отозвался Скегги. — Если Гварзу заклинило, он и на это пойдёт. Оставайся. Матрас постелим, в соседней комнате свободно.

08 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Шестьдесят семь, шестьдесят восемь… Нет, хватит.»

Опустив руки, Гедимин выбрался из-под нависающего обломка перекрытия. Держался тот прочно — сармат каждый раз перед упражнениями проверял его.

«Шестьдесят восемь… Так себе улучшение.»

Он неловко повёл плечом и досадливо поморщился. «Что я там поломал? Почему не срастается?..»

На сегодня упражнения были окончены. Гедимин хотел, не заходя в штаб, нырнуть в лабораторный туннель и проверить, как идёт синтез, но остановился, увидев в дверях Ренгера. Биолог, покинув штаб, растерянно озирался по сторонам.

— Чего там? — спросил Гедимин, подходя ближе. Ренгер поморщился.

— Когда надо, никого не дозовёшься. Чудо, что тогда, с тобой, успели секунда в секунду…

— Дай я помогу, — предложил Гедимин. Ренгер смерил его с головы до ног оценивающим взглядом и неохотно кивнул.

— Пожалуй, переживёшь. Стрельбы не предвидится. Вызов из Стоунфилда. Местная больница.

…Строение, необычно приземистое среди вытянутых кверху высоток, было выкрашено в светло-зелёный и обнесено невысокой оградой, за которой зеленели прямоугольные пятна травы. Гедимин удивлённо хмыкнул, но через секунду понял, что покрытие искусственное. Робот-уборщик, раскидавший по «газонам» шланги для сбора лишней воды, при появлении чужаков медленно отполз с прохода. Двое в бело-зелёных комбинезонах замолчали на полуслове и проводили сарматов опасливыми взглядами. Гедимин с сомнением посмотрел на парадный вход — зеркальные раздвижные створки были рассчитаны на рост филка, ликвидаторам пришлось бы пробираться ползком. Ренгер постучал по его скафандру, указывая на угол дома. Ворота, подходящие для тяжёлой техники, находились в изгибе здания, рядом с блоком мусорных контейнеров. Гедимин по привычке скользнул по ним взглядом, высматривая погрызенные углы, — но нет, сюда крысы не добрались.

В коридоре второго этажа было тихо — Гедимин слышал, как посвистывает вентиляция, и где-то в закрытой комнате гудит стерилизатор. Видимо, в том помещении, откуда к сарматам вышел человек в белом комбинезоне и странной шапочке вместо шлема, — остальные двери, массивные, с отметками биологической и химической опасности, звук пропускали куда хуже.

— Да, я вызывал, — кивнул медик, глядя на Ренгера исподлобья — видимо, неудобно было запрокидывать голову. — И, если что, оплачу из своих. Но эта тварь должна быть по вашей части. Вот вам голограмма.

Проектор в его карманном смарте был хороший, не чета довоенным изделиям, сохранившимся в гетто; голограмма получилась плотная, цветная, очень подробная. Посреди коридора повис в воздухе округлый плёнчатый кокон. Внутри свился в клубок толстый белый червяк. Наружу торчал хвост с расходящимися лопастями, несколько расплющенных «конечностей» хвостового сегмента и прижатая к выросту кокона голова с симметричными тёмными выпуклостями и парой вогнутых вмятин-присосок.

Ренгер с присвистом втянул воздух.

— Где нашли?

— Достали из тонкой кишки, — отозвался медик. — Это яйцо намертво перекрыло просвет.

Гедимин судорожно сглотнул и отвёл от голограммы взгляд — ему вспомнились личинки, когда-то отложенные в его брюшную полость.

— Человек жив? — спросил Ренгер. Медик кивнул.

— Да. Изолированный бокс, наблюдение… Мы просветили его от пяток до макушки. Ничего подозрительного… кроме вот этой твари. Так она по вашей части? Показать вживую?

— Ведите, — коротко скомандовал Ренгер, жестом попросив Гедимина не отставать. Голограмма погасла, но сармат на всякий случай проверил, насколько изолирован скафандр. «Эта тварь — только по „макакам“, или ей и eateske подойдёт? Обойдёмся без экспериментов…»

Ксенопаразит плавал в прозрачном антифризе в запаянной колбе. Её доставали из холодильника чуть ли не полчаса — охранная система была резко против, и пароли, введённые медиком, сработали далеко не с первого раза. Медик брать колбу в руки не стал — позволил захвату выставить её на прикрытый защитным полем поддон и остановился поодаль, неприязненно глядя на червяка.

— Крупная особь, — заметил Ренгер, посмотрев на экран сканера. Без настроек увеличения трудно было что-нибудь разглядеть в запотевшей колбе под слоем антифриза — в коконе было всего-то пять сантиметров, а в червяке и того меньше.

— Практически развитая. Ещё немного, и выбралась бы наружу. Этот человек… он не замечал ничего, пока яйцо не перекрыло кишечник?

Медик поморщился.

— Знаете небось, как у нас «любят» лечиться. Его неделю полоскало, пока он сюда доехал.

Ренгер рассеянно кивнул.

— Значит, кокон заметно вырос неделю назад… Видимо, вся инкубация — месяц или около того. Где он был месяц назад? Сам он что говорит о происхождении этой штуки?

— Ничего, а жаль, — покачал головой медик; ему было явно не по себе. — Он местный, из Стоунфилда. Работает на складах в Фаркосте, снимает комнату, по вечерам бывает в центре… Это первый такой случай, мистер ликвидатор? Вы на эту штуку тоже странно смотрите.

Ренгер наклонил голову. Его радужка на долю секунды посветлела — и он снова досадливо сощурился. «Фаркост…» — Гедимин сощурился вместе с ним. «Там что угодно может быть. Перекопать все склады с микроскопом? А допуск откуда?»

— Мне надо поговорить с этим человеком, — сказал Ренгер. Медик пожал плечами.

— На ваше усмотрение, мистер теск. Может, он что и вспомнит.

…Гедимина в изолированный бокс не пустили — оставили дожидаться в коридоре под опасливыми взглядами санитаров и дежурного медика. Потолки, по крайней мере, были высокие — можно было выпрямиться, не проломив перекрытия.

— … досадно, — услышал он сквозь гул приоткрывающейся двери. Из шлюзовой камеры выбрался Ренгер, за ним — медик, на ходу вешая на стену маску биозащиты.

— Держите нас в курсе, — сказал биолог.

— Само собой, — отозвался человек. — Если к нам ещё такое попадёт, вы узнаете сразу же. Матерь божья! Не хватало нам этих тварей за стенами, так они внутрь влезли!

Через несколько секунд озадаченный Гедимин вслед за Ренгером входил в грузовой лифт. Наружу выбирались через подвал, мимо припаркованных погрузчиков и гусеничных тележек, — ещё один ярус, где макушка Гедимина не чиркала о потолок.

— Ты червяка забрал? — спросил ремонтник, выйдя к стоянке. Ренгер хмыкнул.

— Когда⁈ Его здесь утилизируют. Думаю, справятся. А если нет — мы узнаем.

— А что теперь делать? — спросил Гедимин, оглядываясь на длинное больничное здание. Никаких предупреждающих знаков на нём не было — из-за одного ксенопаразита панику поднимать не стали.

— Тебе? Отдохнуть, наверное, — отозвался Ренгер, с сомнением глядя на сармата. — Я не знаю, что там у тебя со спиной. По скафандру ничего не скажешь.

Гедимин досадливо сощурился — о спине за ненапряжной прогулкой он успел забыть, а ответа на вопрос так и не получил.

— А с червяками? Пусть ползают?

— Лезь в фургон, — Ренгер легонько подтолкнул его в плечо. — У нас пока ничего нет, ремонтник. Единичный случай, нулевая угроза… Если наберётся статистика — будем смотреть. Оцепим район, проверим коммуникации…

Пожав плечами, он направился к кабине. Гедимин озадаченно смотрел ему вслед. «Нулевая? Ну, допустим…»

Он прикинул по карте расстояние от Стоунфилда до «Вайтрока» — получалось, что воду районы получают из одного озера, но по разным трубам. «Но фильтры в бараке я бы проверил. Коменданту скажу — паразитарная угроза. И ещё надо у Скегги взять ленту для оцепления. Чтобы с глупыми вопросами никто не лез.»

11 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гоночный лабиринт скрежетал и подпрыгивал на месте. Гедимин видел, как облака клубящегося дыма врезаются в защитное поле и встряхивают лёгкие конструкции. Вот кто-то выстрелил, но промазал, и торпеда взорвалась на куполе, заставив его вздуться и пойти волнами. Из лабиринта вылетело что-то металлическое, ударилось о поле и, развалившись на куски, рухнуло обратно. Радостный возглас Иджеса в долю секунды сменился горестным воем. Сосед-механик злорадно ухмыльнулся, но заметил пристальный взгляд Гедимина и тут же скис.

Из-под трибун донёсся протяжный свист — победители определились, и все, кто не успел, в досаде побросали пульты на стартовую скамью. Защитный купол исчез, и первый робот-уборщик неторопливо пополз к остаткам лабиринта. «Робот-разведчик,» — ухмыльнулся про себя Гедимин — сквозь дым и обломки проглядывали приземлившиеся дроны, не расстрелявшие свой боезапас. «Минное поле какое-то, а не стадион. Выдали бы уборщикам ликвидаторскую броню. Явно несчастные случаи тут бывают…»

Иджес рывком поднялся с места, едва не сломав верхний поручень.

— Я вниз, — буркнул он. Гедимин осторожно, стараясь ни на что ни опираться, встал со скамьи — на ликвидаторскую броню хлипкое сооружение Кенена Маккензи было не рассчитано.

— Тоже вниз. Может, ещё починим.

Иджес изумлённо мигнул, несколько секунд недоверчиво смотрел на Гедимина, потом решительно качнул головой.

— Сиди здесь. Я — их механик, мне и разбираться.

…На обратной дороге Иджес молчал, угрюмо щурился и пыхтел в респиратор. К груди он прижимал непрозрачный свёрток, формой совсем непохожий на дрон… на исправный дрон, а не кучку обломков.

— Правила, атомщик, — проворчал он, не глядя на Гедимина. — Ты вмешаешься — моя команда вылетит. Если бы ты официально механиком был…

Гедимин пожал плечами.

— Тебе лучше знать.

Обиды он не чувствовал — разве что пыхтение Иджеса немного досаждало, отвлекая от мыслей. В лаборатории «дозревала» стальная заготовка; синтез шёл стремительно, хоть и медленнее, чем в куске урана. Гедимин прикидывал, как протащить сорок тонн железного порошка в коридоры оттока, и насколько при этом ослабнет исходящее излучение.

Уже у офиса, на территории «Вайтрока», сармат открыл передатчик. Экран был пуст — отправленное из-под энергостанции письмо осталось без ответа. Гедимин досадливо хмыкнул. Ничего о синтезе ирренция он, конечно, не писал — но Маккензи мог бы отреагировать и без «тыканья носом». «Вроде знает, что я пишу только по делу,» — вздохнул он, проходя мимо строя бараков. Иджес шёл рядом и тоже вздыхал — видимо, о судьбе взорванного дрона.

Вой сирены застал сарматов у полосы препятствий; когда они добежали до штаба, из распахнутой и заклиненной двери уже выскакивали вооружённые бойцы, а к порогу разворачивался погрузочным люком ликвидаторский фургон. Скегги, обвешанный огнемётами, стоял чуть поодаль, разгибал согнутые пальцы на руках, пересчитывая сарматов, и отмахивался от крутящегося рядом с ним Вепуата.

— Идут! — крикнул разведчик, замахав двумя руками и подпрыгнув на месте. Скегги ударил кулаком о кулак.

— Иджес — живо на борт! — он бросил в руки механику незаряженный огнемёт, кто-то высунулся из люка и помахал запасными подсумками. — Радиофаги в «Лорадо»!

Гедимин метнулся в штаб. Когда он со сфалтом в руках выскочил на порог, первый фургон с десантом уже выезжал на дорогу, второй заканчивал погрузку. Скегги стоял у люка, уже без лишнего оружия, и считал бойцов. Гедимин мимо него рванулся к машине — и налетел грудью на выставленную руку.

— А ты куда⁈ Живо в штаб!

Гедимин ошалело мигнул.

— На вылет…

Скегги решительно отодвинул его от люка и шагнул на трап.

— В штаб со своей спиной! Без приказа никуда не прыгать!

Гедимин — уже по инерции — потянулся к поручню у края люка. Скегги быстро оглянулся через плечо.

— Вепуат, иди сюда! Присмотри за Гедимином, чтобы никуда не влез!

Сармат отдёрнул руку. Вепуата оклик застал у самого входа — он тут же высунулся наружу, и Гедимин замотал головой.

— Он же разведчик, вы что, без него…

— Лучше один раз без разведки, чем навсегда без ремонтника, — мрачно ответил Скегги, задвигая крышку люка до узкой щели. — Сиди и лечись!

Фургон, набирая скорость, рванул к воротам. Гедимин растерянно покачал головой и побрёл к двери. В штабе шевельнулся одинокий силуэт — Ренгер, простояв несколько секунд в проходе, вернулся за свой микросканер.

— Болит? — спросил он, повернувшись к Гедимину. Тот досадливо фыркнул. Какая-то мышца взаправду ныла, потревоженная прыжками со сфалтом наперевес — и это лишь усиливало досаду.

— Я могу стрелять.

— Там справятся без тебя, — пообещал Ренгер. — Меня, как видишь, тоже не взяли…

Он снова уткнулся в микросканер, и последние слова прозвучали невнятно — сармат уже думал о другом.

— Может, совпадение, но маловероятно. Похоже, тенденция…

— Чего? — Гедимин попытался заглянуть в окуляр. То, что Ренгер сканировал, опознать не удалось, — белесый, слегка розоватый с одного бока фрагмент органики…

— Рост мозга, ремонтник, — отозвался Ренгер. — Областей, отвечающих за анализ… и за социальные связи. Куча зон клеточного деления прямо в мозгу. Наверное, ни один биолог такого не видел.

Гедимин мигнул.

— Это про крыс?

— Ну да, про наших серых… мутантов, — Ренгер рассеянно кивнул, не отрываясь от микросканера. — Чем сильнее деформация тела, тем крупнее эти области. Данных у меня пока маловато, но есть вероятность…

Гедимин навалился грудью на стол и тяжело вздохнул. «Даже у крыс растёт мозг! Чем бы облучиться для такой же мутации?..»

12 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин вошёл в штаб в первых минутах седьмого. Дневная смена, заступив на дежурство, влезала в скафандры, выездные отряды собирались на расчистки, Иджес раздавал зарядившиеся за ночь аккумуляторы. Ренгер, покинув обычный «пост» за микросканером, высматривал что-то на экране телекомпа. Скегги, проходя мимо, ткнул Гедимина в плечо — «иди к биологу!»

— «Подарок» от ночной смены, — едва заметно усмехнулся Ренгер, отвернувшись от экрана. — Сигнал из Спэйсмен Форест. В больнице два ребёнка с ксенопаразитами. Личинки, аналогичные нашей, но на более ранней стадии развития.

Гедимин беззвучно выругался.

— Где они их нашли? — спросил он. В памяти всплыла карта Ураниума — Стоунфилд и Спэйсмен Форест друг к другу нигде не примыкали. «Что у них общего? Воздух? Коммуникации?.. Sa hasu! Если эта дрянь в водопроводе…»

Ренгер пожал плечами.

— Даже взрослая особь редко может вспомнить, что делала месяц назад. Что уж говорить о неполовозрелых… Где-то в городе. За стену они не выезжали. И на складах, что интересно, не были…

Гедимин перевёл взгляд на экран. Ренгер повесил рядом изображения найденных личинок; у тех, что поменьше, ещё не было присосок на голове и хвостовых лопастей, но в остальном белые червяки друг от друга не отличались.

— Что оно может сделать с носителем? — спросил он и невольно поёжился, вспомнив, как из него доставали фторных личинок.

— Ничего хорошего, скорее всего, — отозвался Ренгер. — Судя по размерам личинок, родные хозяева у них значительно крупнее. Даже яйцо, попавшее в человека, намертво закупоривает кишечник, а уж взрослая особь… Вот то, что они в приматах не дохнут, а растут, — это очень настораживает.

Гедимин поморщился.

— Где они, по-твоему? Не в водопроводе?

Ренгер качнул головой, перебираясь от телекомпа к лабораторному столу; личинки его уже не интересовали.

— В таком случае пострадавших было бы больше. А их очень мало… видимо, источник не такой общедоступ…

Под потолком мигнула красная лампочка, и Ренгер, резко замолчав, развернулся к двери. Гедимин помянул про себя размножение «макак». На пороге стояли двое угрюмых охранников. Первый из них, повернувшись к Скегги, показал ему пустые ладони.

— Мы за Кетом.

Скегги, жестом приказав ликвидаторам оставаться на местах (многие разочарованно вздохнули), вопросительно посмотрел на Гедимина. Тот молча кивнул и, переложив сфалт на оружейную стойку, направился к двери. Выходя из штаба, он увидел краем глаза, как вылетают вслед за ним дроны Вепуата.

Охранники, возможно, тоже их видели — всю дорогу до станции они вели себя необычайно тихо, не хватая Гедимина и не толкая, хотя собрались на «захват», как и в первый раз, вшестером. У проходной дроны отстали — а затем остановились и сопровождающие, и Гедимин в одиночку миновал дозиметрическую рамку и турникеты. Дорогу он знал — тяжело было бы заблудиться.

…Кенен Гварза посмотрел на него исподлобья и криво ухмыльнулся.

— Ну что, ликвидаторская гордость удовлетворена? Теперь можно и поработать?

Гедимин досадливо сощурился.

— Ты сам знаешь — я пришёл бы, если бы мог.

«И ты знаешь, где и из-за чего я повредил спину,» — закончил он про себя, вслед за Гварзой пробираясь техническими коридорами к остановленному альнкиту. Кенен молчал. Гедимин прислушивался к шуму станции. «Сборки больше не вращаются. А вот насосы не остановлены. Охлаждают…»

…Излучатель спустили пониже — так, чтобы Гедимин мог работать сидя; команды операторам крана отдавал сам Гварза, и насмехаться над просьбой он не стал, хотя Гедимин уже ждал, что не обойдётся без ругани и драки. «Ну, тем лучше,» — думал он, забираясь под излучатель и сверяясь со схемой настройки. «Пока Гварза вменяемый, доделаем дело. Не нравится мне всё-таки эта мина в реакторе…»

— Запускай, — скомандовал он, выбираясь наружу, и тут же выпустил «щупы» дозиметра. Гварза кивнул и тоже подсунул свободную руку под излучатель. Пластины на его шлеме были чуть приподняты — виднелись едва заметные зазоры. Гедимин покосился на защитные поля. «Всё надёжно. До реактора не достанет. И ему до нас не дотянуться.»

— Через неделю поедешь к Маккензи, — сказал Гварза, резким движением убирая дозиметр из пульсирующего потока. — Он на тебя сам выйдет.

Он отрывистым голосом отдал пару команд, и кран загудел, подтягивая излучатель к потолку, а стенные плиты задвигались, освобождая проход. Пора было уходить, но Гедимин медлил, разглядывая извилистый график на экране смарта.

— Скоро будет новый эксперимент, — сказал он, не поднимая головы, но краем глаза увидел, что Кенен вздрогнул и обернулся. — В записях был один момент, насчёт регулировки мощности.

— Что? — Гварза растерянно хмыкнул. — Здесь ничего нового. Мощность регулируется спуском и подъёмом стержней. И манёвры нежелательны.

Гедимин скрыл усмешку. «Нет ничего манёвреннее ирренциевых реакторов. Если уж они режим прожига месяцами выдерживали…»

— Есть регулирующие пульсации, — сказал он вслух. — На усиление и ослабление. Но нужно всё проверить.

Гварза хотел что-то сказать, даже открыл рот, но, внезапно передумав, выдал слабую ухмылку.

— Проверяй. Нам не нужны несчастные случаи.

Операторы энергоблока не торопились вернуть излучатель на место, дожидаясь прямых приказов. Гедимин несколько секунд следил, как Гварза раздаёт команды, потом беззвучно хмыкнул и двинулся к гермошлюзу. «И снова он нормальный. Циклы какие-то… Может, график составить?»

13 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Очертания Куэнна-инженера на голограмме то расплывались, то вновь обретали чёткость; Гедимину не померещилось — на щитках его брони действительно были какие-то знаки, и они периодически подсвечивались в разном порядке. Свет, как показалось сармату, шёл изнутри — будто за каждым прорезанным символом была прозрачная пластина, а за ней — зелёный с желтизной светодиод.

— Сила пламени разнится, — звучал за кадром тонкий голос «выдры»-переводчика. — Может оно быть очень сильным. А может почти угаснуть. Так же и свет…

Гедимин стиснул зубы. Он отлично слышал длинные паузы между фразами — и на дозиметрических записях Айзека именно в этих местах гамма-излучение вздымалось волнами, повторяя рисунком пульсирующий выброс сигма-квантов. «Вот бы услышать то же самое, но чтобы переводчик не путал распад с горением! „Сила пламени“, м-мать моя пробирка…»

— Может оно быть очень сильным…

Гедимин выделил фрагмент дозиметрической записи. «Вот эта пульсация. Довольно длинная. Видно, как пики становятся выше. Я видел такое…» — он задумчиво сощурился. «Да, всплеск мощности. Видимо, это сигнал к усилению. Управление реакцией без перемещения стержней… Услышал бы такое раньше — не поверил.»

Вторая пульсация, та, что шла после слов «почти угаснуть», была короткой, но крайне интенсивной, Гедимин даже не был уверен, что ему хватит мощности излучателя её изобразить. «Похоже на команду аварийного глушения. Очень быстрая, быстрее, чем падение стержней. Надо воспроизвести. Это может быть очень-очень важно.»

15 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Ренгер возился с каким-то раствором, добавляя в контейнер реагенты и аккуратно размешивая, а потом резко встряхивая. Результат его не устраивал — он снова и снова разглядывал этикетку на пузырьке и сердито щурился. Гедимин рассеянно наблюдал за ним — его мысли были заняты полусобранной установкой в подземной лаборатории. Ничего сложного в установке не было — не хватало только центрального элемента: миниатюрного реактора, который лежал сейчас в корпусе плазмореза под правой рукой Гедимина. «Хватит уже мяться,» — ремонтник поймал себя на излишнем промедлении и досадливо сощурился. «Опыт сам себя не поставит… Ну что ты глазеешь на этот череп… А, понял.»

— Стой, — он шагнул к столу и выставил руку ладонью вперёд. Ренгер, уже пристроивший переливочный конус над выставленным на штативе черепом, удивлённо хмыкнул.

— Фиксатор разболтался. Вот здесь, — он осторожно подкрутил непрочный элемент. — Их все бы надо переделать. Еле держатся.

— Спасибо, — сдержанно сказал Ренгер, дожидаясь, когда Гедимин уберёт руки от черепа. — Как-нибудь найду время.

Пару секунд Гедимин стоял в стороне, наблюдая, как из конуса в дырку, просверленную в черепной крышке, выливается бесцветная жидкость. «У всех свои эксперименты. Почти как в „Гекате“… Ладно, пора и мне за работу.»

…Реактор он положил набок — в обычное положение; теперь излучатель «светил» ему в дальний торец, не задевая управляющие элементы. Гедимину было не по себе. Запуск он провёл — аккуратно, еле дыша; теперь датчики (и свет изнутри постепенно прогорающего кокона) показывали, что реакция идёт в штатном режиме. Гедимин подключил ещё два полевых генератора, подумал и добавил третий. Свет погас. Сармат посмотрел на небрежно развешенные проводки, торчащие из непрозрачного кокона, криво ухмыльнулся и лёг на пол, прикрываясь отдельным полем. Перед глазами было табло, скрученное со сфалта, под рукой — кнопка сброса управляющих стержней… точнее, единственной ипроновой пластины, которая пока что справлялась с этой функцией. Лежать было не слишком удобно — чуть ниже загривка сразу что-то заныло. «Не к повторению травмы, надеюсь?» — Гедимин невесело ухмыльнулся. «Ладно, работаем. Ter, du, un… attahanqa!»

Вспышка прошла над его головой. Защитное поле загорелось зеленью, вздулось — и растаяло. Гедимин, не вглядываясь, вдавил кнопку в пульт и зажмурился, утыкаясь лбом в каменный пол. Менее чем через секунду дозиметр перестал верещать, и снаружи потемнело, но сармат не вставал, пока не отсчитал двадцать секунд. Приподняв голову, он покосился на табло. Оно показывало обычное излучение «выключенного» реактора. Защитное поле над распластанным сарматом восстановилось, прижав его к полу, и уплотнилось до непрозрачности, не пропуская даже свет. Гедимин осторожно вскрыл его, выпрямился, смерил недоверчивым взглядом кокон, так и висящий посреди туннеля, и взялся за модуль памяти. Фиксировал тот плохо — минут пять, потом показания затирались; ремонтник выключил запись и прицепил переходник, свободным концом вставив его в разъём наручного передатчика. «Ну и что тут… Мать моя колба!»

Через несколько минут активная зона реактора, по-прежнему разрезанная надвое поглощающей пластиной, лежала в своей капсуле, а Гедимин, вставляя на место последние проводки управляющих модулей, задумчиво её рассматривал. «Значит, эта штука при необходимости может заменить любую из энергостанций. Если накопление урана линейно — её хватит минуты на три…»

Урана в составе стержней прибавилось — лучевой сигнал каким-то образом ускорил «выгорание» на порядок. Гедимин, в очередной раз пожалев об отсутствии в округе хоть одного физика-теоретика, закрыл капсулу и взял в руки излучатель. «Весь ирренций, сколько осталось, засуну туда. Надо проверить „ослабляющий“ сигнал. Надеюсь, металла хватит. Жаль, что „сигму“ не усилишь линзой…»

19 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Не тянет,» — Гедимин тяжело вздохнул и перевернулся на спину. Час был уже поздний; рабочие ночной смены давно разъехались, почти все дневные разбрелись по бараку, во многих комнатах погас свет. Гедимин закрыл глаза, но снова увидел экспериментальную установку и так и не сработавший излучатель. «Нужно что-то очень мощное. Может, сам реактор? Но что тогда облучать?»

На последний вопрос у него был ответ — и он, едва позволив мыслям скользнуть в ту сторону, мечтательно улыбнулся. «Со сфалтом в блок не пустят,» — напомнил он себе. «И Гварза влезет…» Он досадливо поморщился. «И — кто его знает… Свой реактор я сам делал, а эта конструкция…»

Из коридора донёсся недовольный голос Аккуша. Гедимин ждал, что он тут же стихнет, но стало только громче — комендант шёл вместе с кем-то мимо длинных рядов комнат и не закрывал рта ни на секунду. Когда в ответ раздался сдержанный смешок, сармат, вздрогнув, привстал с матраса. «Кенен Маккензи⁈»

— Уран и торий! — Кенен, шагнув на порог, растянул губы в улыбке. — Не спишь? Это кстати. Собирайся, Джед. Есть немного работы.

Гедимин ошалело мигнул.

— Ночью?

— Гварза что, тебя не предупредил? — улыбка Маккензи сменилась недовольной гримасой. — А должен был.

«Гварза?.. А, настройка излучателей,» — Гедимин, стряхнув оцепенение, привычно проверил ремонтную перчатку и двинулся к выходу.

— Я тебя днём ждал, — буркнул он, догоняя Кенена. Тот, ухмыльнувшись, на ходу похлопал Гедимина по плечу.

— Ночной минимум потребления, Джед! Когда копаться в блоках, как не ночью⁈ Давай на заднее сидение — и голову пригни!

Совет был дан вовремя — рыжевато-чёрный глайдер, отмытый до блеска, был тесноват даже для самого Маккензи, удобно там было разве что филку-пилоту. Кенен ловко втиснулся на переднее сидение, упёрся макушкой в крышу и нетерпеливым жестом велел Гедимину закрыть дверь. Сармат свернулся в массивный клубок, слыша, как похрустывают под ним сидения — а когда глайдер выполз за ворота и рванул вперёд, затрещал ещё и слой фрила под ногами. С переднего места донёсся протяжный вздох. Гедимин сердито сощурился. «Дам ему щелбан на выходе. Не мог найти нормальный фургон⁈»

— Ай! Джед, ты спятил⁈ — Кенен шарахнулся в сторону, недовольно потирая ушибленную макушку. — Отправлю обратно общественным транспортом — будешь знать!

— Я невыездной, — напомнил Гедимин, оглядываясь по сторонам. — А где Айзек?

Кенен досадливо сощурился.

— Сегодня без Айзека, Джед. Идём, смена ждёт. Парни! Ну чего стоило пропустить нас за ворота⁈

— Инструкция, — бесстрастно ответил ему охранник с символикой ИЭС на груди. — Эти ворота не для личного транспорта. Это всех касается, даже совета.

Кенен тяжело вздохнул.

— Слышал, Джед? На своей же станции я не могу ездить, как мне удобно. Давай под рамки! Ты, надеюсь, от урана отмылся?

Дозиметрическая рамка не издала ни звука. Гедимин пропустил очередную поддёвку мимо ушей. Впереди была станция, и он немного волновался. «Жаль, Айзека нет. На „Вайтроке“ мы работали с Гварзой. Он всё-таки что-то понимал в реакторах. А здесь будет только Маккензи. И тот — у щита управления. Или вообще на улице.»

— Сто-оп! — Кенен с несвойственной прытью ухватил Гедимина за локоть и дёрнул к себе. — Не туда, Джед. Туда успеется! Сначала сбегаем на главный щит. С него стопорить блоки сподручней.

Гедимин мигнул.

— Блок работает?

— Ясное дело, — нетерпеливо отозвался Кенен, ускоряя шаг. — Как я «вестам» объяснил бы простой⁈ Здесь не «Вайтрок», ко мне они как на работу ходят. Сейчас мы всё стопорнём… Эскви, жми на кнопку, мы у шлюза! Чего? Ты уже меня не узнаёшь? Облучился, что ли?.. Минуту, Джед. Тут накладка.

Маккензи со вздохом отодвинул стенную пластину, на секунду ткнулся лбом в открывшееся окошко, дождался протяжного писка и выразительно хмыкнул.

— Проверки, чтоб их! Требование «вестов». До вас там ещё не докатилось?

Гедимин мигнул — на «Вайтроке» хватало странностей, но сетчатку там не сканировали.

— Ну наконец-то, — шумно выдохнул Маккензи, когда шлюзовая камера начала открываться. — Заходи. Хорошо, я выехал с запасом — до полуночи успеем. Джед, ну-ка скажи, — сколько у тебя уйдёт на оба блока?

— Что⁈ — Гедимин, углубившийся было в собственные мысли, резко развернулся к Маккензи. — Что значит — оба⁈

Кенен поморщился.

— Ну же, Джед, не спи! Первый и второй мы сейчас застопорим, Эскви весь город повесит на третий. Сейчас минимум, третий вытянет, но часа через три снова пойдёт подъём — и хотя бы один блок на тот момент мы должны запустить! Ну, сколько у тебя на них уйдёт? Полчаса на каждый? Час?

Гедимин встряхнул головой — от трескотни Маккензи отчего-то гудело в черепе, даже если все фразы были осмысленными. «Глушить два блока разом, в тайне от „Вестингауза“… Вот мартышка!»

— Поочерёдно никак? — угрюмо спросил он. Маккензи энергично замотал головой, не обращая внимания на открывающийся шлюз и настороженных филков-операторов.

— А что там тянуть, Джед?.. Ага, Эскви, знакомься — личный атомщик Ассархаддона. Ансельм, Матей, Акадза готовы? — Кенен оперся двумя руками о край пульта, заставив Гедимина недовольно сощуриться, но Эскви, по-видимому, к таким выходкам привык. — Вот и славно. Полный сброс — и сразу глушишь первый и второй. Остатки раскинешь по третьему…

— Тихо, — буркнул Эскви, поправляя коммутатор, и Гедимин невольно ухмыльнулся — Маккензи, похоже, утомил не только его, но и своих же филков. — ГЩУ на связи. К суточному сбросу приготовиться. Первому блоку команда…

Кенен расплылся в улыбке и шагнул назад, убирая руки с пульта.

— Эскви всё сделает. Как только первый встанет, сразу пойдём к Матею. Выгрузим эту твою штуковину, и разбирайся с ней, как умеешь.

Гедимин поморщился.

— Много спешки. Реактору не повредит?

Кенен отмахнулся.

— Я хоть и не атомщик, но знаю — твоя штуковина висит снаружи. Ни один стержень даже не качнётся.

Гедимин перевёл взгляд на мониторы. Все три альнкита были отсюда «видны», как на ладони, — сармат уже отвык от такого хорошего «обзора». Сброс энергии на городские подстанции никак не затрагивал реакторы — разряжались накопительные сборки, насыщенные энергией в течение суток, но Гедимин на всякий случай следил за показателями омикрон- и сигма-излучения. «Ничего не дёргается. Хорошо.»

— Первому блоку, — раздался в напряжённой тишине голос Эскви. — К плановому останову приготовиться.

Кенен ухватил Гедимина за плечо и толкнул к выходу.

— Вперёд! Пока дойдём, они тут закончат.

— Пусть сначала закончат, — отозвался Гедимин, не двигаясь с места. «У Маккензи всё, как всегда. Хоть реакторы заглушит, и на том спасибо. А мог бы сунуть меня в работающий. Нет Айзека на станции, одни „мартышки“…»

— Джед, ну не тяни! — Кенен сердито сощурился. — Пойдём к Ансельму, на третий. Надо бы убедиться, что он всё сделал правильно. Технические регламенты, сам знаешь, не всегда стыкуются с реальностью…

Шлюз уже открывался, Кенен юркнул в образовавшийся проём, и Гедимин, угрюмо щурясь, вошёл следом. «Угораздит возглавить смену — совет „Сармы“ гонять буду арматурой. Чтоб мне за пультом Маккензи тыкал, куда жать⁈»

Кенен не первый раз носился между щитами управления — до нужного отсека сарматы добирались кратчайшим путём, сам Гедимин не посоветовал бы лучшего. В этот раз шлюзовая камера открылась без сканирования — хватило обычного пропуска. Ансельм — смутно знакомый филк — на секунду обернулся, его веки под прозрачным щитком дрогнули, но тут же он перевёл взгляд на мониторы.

— Тройная нагрузка, понял, — проговорил он, не оглядываясь на Кенена. — Работаем.

Маккензи, подойдя к щиту вплотную, встал сбоку от Ансельма, заложив руки за спину.

— Резервы накинь, будь добр, — почти заискивающе проговорил он. — Старшедс и Фаркост, как обычно. Мало ли, вдруг понадобится.

Ансельм ничего не ответил, только тронул рычажки, и Гедимин, разглядывающий мониторы, изумлённо мигнул — сигма-излучение выписало очень знакомую кривую. «Код перенаправления⁈ Уже встроен, работает… когда успели⁈»

— Вот так-то лучше, — довольно ухмыльнулся Кенен. — И через полчаса повтори. Через час можешь докинуть на побережье…

Гедимин крепко взял его за плечо и двинулся к шлюзу.

— Отстань от сармата, — прошипел он в коммутатор. — Не мешай работать!

Кенен громко фыркнул.

— Эй, Анси! — вывернувшись из-под руки Гедимина, он небрежно ткнул пальцами в миниатюрный пульт и оглянулся на операторов. — Тебе не слышно, но я повторю. Джед только что официально признал тебя сарматом!

Гедимин сердито сощурился и втолкнул Кенена в шлюзовую камеру. Краем глаза он увидел, что Ансельм, вздрогнув, слегка наклонил голову, а операторы дружно повернулись к нему. «Шутки у Маккензи, как всегда, дурацкие,» — думал ремонтник, глядя на закрывающиеся ворота. Кенен стоял рядом, весело ухмыляясь.

— Перенаправление, значит, освоили? Кто настраивал пульсатор?

Кенен ухмыльнулся ещё шире.

— Заметил!.. Настраивали? Гварза с Айзеком. Ты тогда лежал переломанный, я тебя не стал тревожить.

— Умеют же, когда захотят, — пробормотал Гедимин, угрюмо щурясь. — Что ж Гварза с новой настройкой сам не справился?

Кенен пожал плечами и примирительно улыбнулся.

— Мы все хотим для своих станций лучшего, Джед. Лучшего ирренция, лучших операторов… лучшего спеца для серьёзной настройки. Ну, откуда начнём?

…Гедимин покосился на вскрытый корпус излучателя. «Сначала эти два, потом вступает этот…»

— Майна пять сантиметров! — скомандовал он в коммутатор. В этот раз за плечом никто не стоял — операторы сидели там, где им и полагалось, а где бегал Маккензи, Гедимин даже не задумывался. Его команды выполнялись моментально — этого было достаточно.

«Это сюда, а это сюда… А ведь эту станцию проверяет „Вестингауз“,» — думал Гедимин, сворачивая защитное поле в причудливые воронки. «Маккензи говорит — глаз не спускают. И что, они не заметят нового режима у двух реакторов?.. Ага, вот здесь максимальный поток, а тут будет прерывание… Интересно, что Маккензи им соврёт? Что это режим самоуничтожения?»

… — Готово, — Гедимин выключил дозиметр. — Работает. Ставь на место.

— И сразу пуск! Сразу! — послышался в наушниках приглушённый голос Маккензи. — Только не тяни! Уже час стоим, а ночь не бесконечная!

«Чего он так суетится?» — Гедимин озадаченно хмыкнул. «Полуночный сброс прошёл. Для текущих нужд им хватит накопленного. То, что реактор выработает сейчас, в город уйдёт через неделю, не раньше. Снаружи станции вообще не видно, что тут простаивает…»

…Гедимин припаял последний провод, скомандовал «вира!» и шагнул в сторону, с оценивающим прищуром глядя на излучатели. На часах было без пятнадцати два.

— Запускай! — махнул свободной рукой он, подставляя под луч разветвлённые «щупы» дозиметра. «Всё пройдёт гладко — закрою корпус, и можно выходить. А всё-таки интересно, что на это нововведение скажет „Вестингауз“…»

…Когда Гедимин поднялся к щиту управления вторым блоком, шлюз уже был открыт, а наружу выглядывал Кенен Маккензи. Увидев ремонтника, он хлопнул себя по бёдрам и растянул губы в улыбке.

— Мы работаем, Джед. Акадза провёл запуск. Говорит, сборки только-только замедлились — раскрутятся за минуты.

— Что с реактором? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь на закрывающийся шлюз. «Не успел. Два запуска прошли, ни на один не успел… Ну ладно. Вроде всё в порядке.»

— Работает, Джед, — ухмыльнулся Маккензи. — Как там по-вашему — «в критическом состоянии»? Никогда не привыкну к этим терминам… Выпить хочешь? У меня неплохие запасы. Держу для комиссий, но для тебя ничего не жалко.

Гедимин качнул головой.

— Есть тут тихое место? Надо поговорить.

…Кенен повертел листок в пальцах, явно не понимая, с какого края его смотреть.

— Хм… Две недели, говоришь? Вместо двух месяцев? Ну-у… Интересно, Джед. Очень интересно. Только осторожнее с ирренцием, ладно? Не раскладывай его на виду. Там, в «Вайтроке», за тобой приглядеть некому, а ты у нас задумчивый…

Гедимин сузил глаза.

— Кенен, ты меня слушаешь? Я говорю, как ускорить синтез в разы. И для железного сырья тоже. Этот цикл добивайте так, а потом — дай это Айзеку, он умеет перенастраивать излучатели. И надо придумать, как облучать сырьё. В машинном зале, может…

Кенен скептически хмыкнул и протянул сармату листок.

— Я не берусь судить, Джед. Звучит приятно, но… у тебя вечно какие-то непредвиденные мелочи. Без Айзека я не рискну ничего перенастраивать. Когда он вернётся, тогда и обсудим, хорошо?

Он выразительно посмотрел на часы.

— Если мы быстро доедем, у тебя будет ещё три часа на сон. Скегги не одобрит, если ты заснёшь на задании. Вспоминай — ты ничего в энергоблоке не забыл?

Гедимин досадливо сощурился.

— Железный реактор ты ставил безо всяких Айзеков, — буркнул он, убирая сложенный листок под броню. — И ничего. А тут он вдруг понадобился. Не понимаю я вас с Гварзой…

«Ничего не понимаю,» — повторил он про себя через полчаса, устраиваясь на матрасе в своём бараке. Комендант, выразительно вздыхая, топтался в коридоре, но через пять минут устал и ушёл. Гедимин подумал мельком, что с утра не обойдётся без расспросов, но тут же забыл о коменданте и, перевернувшись на спину, глубоко задумался. «У меня же доступ к энергоблоку. А Гварза не всегда сидит в гетто. Выберу день, пройду к реактору… ну, упадёт мощность, — это же не смертельно. Когда там ближайший „мартышечий“ праздник?»

20 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— «Двадцать второго апреля в рамках празднования Дня Земли в районе Старшедс будет заложена хвойная аллея. Саженцы холодостойких пород и подходящая для них почва были доставлены из „чистых“ районов штата Саскачеван. В посадке участие примут, помимо мэра Ураниум-Сити и представителей городского совета, благонадёжные члены администрации искусственнорождённых…», — Вепуат, не дочитав до конца, развернулся к Гедимину и вопросительно хмыкнул. — Оно?

Гедимин пожал плечами.

— А я не знаю, благонадёжный он или нет. Наверное, да, раз назначен в совет. И когда это всё будет?

— Тут не пишут… а, вот, нашёл расписание. С восьми у них подготовка… опять облака будут опылять? И, если никого не сожрёт хасен, с десяти до двенадцати — официальная часть. Что они там, собрались весь Старшедс ёлками утыкать?

Ренгер, привлечённый громким голосом Вепуата, выглянул из-за микросканера и выразительно хмыкнул.

— Если бы ёлки можно было сажать языком…

— С десяти до двенадцати, короче, — Вепуат, сделав вид, что не слышит, поднял взгляд на Гедимина. — Успеешь?.. Только подумай хорошо, на кой это тебе сдалось. Гварзы там не будет — так ему ж потом расскажут…

Гедимин молча кивнул. У него с вечера крутились в голове способы обхода камер и чересчур бдительной охраны. К операторам можно было не подниматься — но, чтобы миновать все проходные, нужно было резать дырки в стенах или скакать по крышам, отстреливаясь от дронов, в подражание «мартышечьему» кино. И от камер наблюдения в технологических ходах и пронизывающего всё, что подвернётся, сигма-излучения самого реактора это не спасло бы.

— Если что — вы не знали, — тихо сказал он, придержав Вепуата за плечо. — Ни куда иду, ни зачем.

Вепуат ухмыльнулся.

— А мы и так не знаем, — прошептал он, накрыв пальцы Гедимина ладонью. — Осторожнее там, ремонтник.

22 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Иди уверенно, быстро, не останавливайся,» — напомнил себе Гедимин, зажимая в кулаке пропуск. Массивные ворота станции открывались медленно; дождавшись, когда проём вырастет до полутора метров, сармат шагнул вперёд и, не замедляя шаг, пересёк вестибюль. Турникет пискнул, дозиметрическая рамка мигнула вслед — сфалт, обернутый защитным полем, всё-таки «фонил» сигма-квантами.

— Эй! — запоздало крикнул кто-то с поста охраны. — Что за спиной?

— Инструменты, — отозвался Гедимин, не оборачиваясь. Впереди был узкий двор энергостанции — и купола энергоблоков с вознёсшимися над ними мачтами.

…Гул и шипение стихли. Гедимин остановился на пороге шлюзовой камеры, прислушиваясь к отдалённому шуму механизмов. «Пока тихо,» — не без удивления отметил он. «Не засекли. Ладно…»

…Защитное поле вскрылось и тут же сомкнулось, пропустив сармата в машинный зал. Широкий проём он открывать не рискнул — протискивался боком, оставляя за собой плотно прижатую к основному куполу «шлюзовую камеру» уплотнённого поля. Сигнализация молчала — значит, излучение наружу не вырвалось.

«Всё работает…» — Гедимин на несколько секунд задержался, глядя на вращающиеся колонны. Плотные, сконцентрированные до видимости потоки проходили над его головой, упираясь в тёмно-зелёные кольца накопителей. Защитное поле горело зелёным огнём снизу доверху, блики сверкали, сливаясь в полосы. Дозиметр беспокойно мигал — тем чаще, чем ближе сармат подходил к иссиня-чёрной блестящей «двери» — обсидиановой линзе на выходе из коридора оттока. Линза была приподнята над полом — направляла излучение на верхнюю часть накопительной сборки. Гедимин осторожно, не дыша, поднёс к ней генератор защитного поля — и, едва белесая плёнка прикрыла обсидиан, рывком затолкал линзу в верхний паз и вытолкнул наружу фиксаторы. Рассеянное излучение вытекало из коридора рекой; сармат оглянулся на сборку, на внешний купол, — пока защита держалась. «А здесь придётся ползти,» — Гедимин осторожно приподнял тёмно-синий щит и протиснулся под ним, толкая сфалт перед собой. Защитное поле вокруг него давно выгорело, вся надежда была на ипроновую капсулу.

«Если этот излучатель пойдёт в работу…» — Гедимин кое-как выпрямился, прижимаясь спиной к тёмно-синей выстилке и выставив сопло сфалта между твэлами. «Придётся си-ильно его укоротить!»

Он поднял взгляд на нестерпимо сияющую активную зону и едва заметно ухмыльнулся. Ровный свет твэлов был спокойно-зелёным, никаких белесых или жёлтых вспышек, никакой тревожной ряби. «Все кольца стабильны,» — думал Гедимин, разглядывая редко поставленные твэлы. «При таком составе топлива, при таком примитивном устройстве… Свойства равнинного ирренция, определённо. Попробовал бы я построить такое из „лунника“…»

Он немного выждал, опасаясь, что тревога всё-таки поднимется, но никто не глушил реактор, и Гедимин, придерживая сфалт одной рукой, аккуратно сдвинул пластины с висков.

— Это я, — прошептал он, чувствуя себя донельзя глупо. Это ощущение пропало через пару секунд — как только на сармата со всех сторон уставились невидимые глаза, а горячие волокна скользнули по вискам, сплетаясь на затылке. Гедимин смущённо хмыкнул.

— Тихо. Я тебе не наврежу, — пообещал он, пытаясь соотнести число глаз хоть с чем-то внутри реактора. Они ещё и двигались, переползая с места на место… но существо было всего одно — в этом сармат был уверен.

«И правда, нельзя вредить,» — он сдвинулся чуть право, меняя угол обзора. «Луч узкий, но сквозной. Захватить один или два твэла…» Гедимин сдвинулся ещё на пять сантиметров и довольно хмыкнул — мишень была выбрана. «Вон тот. Среднее кольцо. Быстро разгорится обратно. Никакого вреда.»

В наушниках задребезжало — еле слышно, но очень неприятно. Гедимин сузил глаза. «Всё-таки засекли. Теперь реактор встанет. Надо быстро… Attahanqa!»

Ни его глаза, ни дозиметр не засекли пульсирующий поток сигма-квантов — но Гедимин увидел, как моментально погасло зелёное свечение. Одинокая серая колонна стояла среди сияющих зелёных всего три секунды — затем рухнули стержни, и свет померк. Гедимин зажмурился — красные столбы ещё горели перед глазами, медленно чернея. «Где-то был фонарик…»

— … емедленно… ужу… дняты… ами! — протрещало в наушниках сквозь гул и скрежет. Гедимин поморщился. «Опять в карцер. Ну и как тут работать⁈»

Его ждали на выходе из машинного зала — четверо с кинетическими винтовками наперевес, в наспех натянутых радиозащитных костюмах, состоящих преимущественно из плотного поля. «Опять на ипроне сэкономили,» — Гедимин, едва заметно поморщившись, поднял руки и показал пустые ладони. «Как на базе у Маккензи. А ведь Гварза — атомщик, мог бы подумать…»

— Сфалт нести осторожно… — начал было он, шевельнув плечом, из-за которого выглядывало сопло. Договорить не успел — пришлось быстро пригибаться. Приклад винтовки просвистел над шлемом, чья-то тень мелькнула сбоку, потянулась к сфалту, но Гедимин уже выпрямлялся. Плазморез, сорванный с плеча, с треском столкнулся с чужим прикладом, и сармат услышал тихий, но отчётливый хруст. Охранник с воплем шарахнулся назад. Другой, отступив, перехватил оружие для стрельбы — но сфалт, уже набравший скорость, врезался сбоку в сопло. Охранника швырнуло вбок. Винтовка, выпавшая из рук, осталась на полу. Гедимин покосился на свёрнутое набок сопло и досадливо сощурился.

— Стоять! — рявкнул он, поднимая сфалт над головой. Двое наименее помятых сарматов, уже отступавшие по коридору, замерли на месте. «А ведь работает,» — промелькнуло в мозгу ремонтника. «Всегда работает…»

— Причина нападения? — отрывисто спросил Гедимин. — Основания для вмешательства? Кто командир?

Охранники наконец перестали мигать. Взгляды сошлись на одном из отступавших. Гедимин недобро сощурился.

— Подобрать оружие. Отвести меня на БЩУ. Живо!

«А ведь сработало,» — думал Гедимин пару минут спустя, в кольце охраны проходя последний шлюз. «Сработало, мать моя колба!.. Так, не мигать…»

Операторы развернулись к нему — и резко побледнели. Гедимин увидел, как у ближайшего из них темнеет радужка, и стремительно увеличиваются зрачки. Сармат озадаченно хмыкнул, посмотрел на свои руки — они были пустыми, плазморез уже висел за плечом — и выдал кривую улыбку.

— Зря реактор заглушили. Всё было в норме, — сказал он, разглядывая мониторы. «Ага, вот этот сегмент… Показатели выровнялись, не отличишь от соседних. Интересно, как поведёт себя на запуске…»

— Мне нужны данные по сегменту Би-пять, — сказал Гедимин, останавливаясь за спиной начальника смены. — За последние десять минут.

— С-сюда, — выдавил из себя один из филков; сам начальник, съёжившийся в кресле, как будто ничего не слышал. Гедимин перевёл взгляд на один из боковых мониторов и одобрительно хмыкнул.

— Дай посмотреть… да сиди, сам отмотаю.

«Вот штатные показатели. Вот моя пульсация — очень хорошо заметна… а, ещё два сегмента зацепило… неосторожно! А вот… hasu!» — он вцепился было в край пульта, но, опомнившись, ухватил себя за запястье. Верхний слой обшивки ощутимо захрустел. «Реакция была прервана! Вот выброс „сигмы“… химический состав теперь проверить бы. Надо спуститься и…»

За спиной зашипели пневмозатворы. Гедимин развернулся — и встретился взглядом со Скегги. Ликвидатор стоял на выходе из шлюза, и сопло его плазмомёта смотрело ремонтнику в грудь. Позади засвистело, захлопало; Гедимин оглянулся через плечо и увидел защитное поле — щит управления вместе с операторами отрезало непрозрачной стеной, способной выдержать поток плазмы. Боковым зрением сармат увидел ещё двоих в чёрной броне — его держали на прицеле.

— Скегги, — пробормотал он, криво ухмыльнувшись, и медленно поднял пустые ладони. Командир едва заметно кивнул; его оружие по-прежнему смотрело сармату в грудь.

— Гедимин, — ровным голосом проговорил Скегги. Теперь сармат видел чужие силуэты за его спиной — охранники набились в шлюзовую камеру, но к выходу не приближались — недобро щурились издалека.

— Я ничего не сделал, — пробормотал Гедимин, растерянно глядя на Скегги. «Ликвидаторов вызвали… Зачем? Реактор исправен…»

— Пойдёшь с охраной, — отозвался командир, не двигаясь с места. — Скафандр снимай. Не пригодится.

…До самого карцера никто не проронил ни слова; Гедимин видел безмолвные чёрные силуэты, но не мог обернуться — охранники крепко вцепились в связанные за спиной руки. Присутствие ликвидаторов, видимо, держало их в рамках — пленника не пытались огреть прикладом и почти не толкали. Когда дверь карцера закрылась, Гедимин быстро развернулся к окошку. Чёрный силуэт мелькнул за ним и скрылся. Ремонтник, озадаченно пожав плечами, опустился на пол. Связанные руки мешали прислониться к стене, и Гедимин, досадливо щурясь, зашевелил пальцами. «Аккуратно ослабить узел… вот, пошло, жаль, тут выступов нет… ещё раз… уф!»

Стряхнув с запястий лопнувшие ремешки, сармат потёр онемевшие руки и сел, как привык, — спиной к стене, расслабив плечи. Он не чувствовал ничего, кроме удивления и досады. «Заглушили реактор — правильно, несанкционированное вмешательство. Но прикладом в лицо зачем⁈ Тем более — стрелять… и Скегги чего-то разозлился.»

Он вспомнил, что так и не проверил после эксперимента реактор сфалта — как он перенёс пульсирующий режим? — и досада стала ещё сильнее. «Взорваться не должен. Но лучше бы его мне вернули. Надеюсь, Скегги прибрал его на базу. Незачем ему тут валяться.»

…В тесной запертой камере время тянулось медленно. Гедимин прислушивался к звукам за дверью — окошко было закрыто неплотно, слышимость была хорошая, вот только снаружи ничего не происходило. Сармат из любопытства налёг на дверь — с той стороны в неё сразу треснули чем-то тяжёлым. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Охранника выставили. Интересно, надолго я тут? И когда кормить будут? Спросить, что ли?»

Вдалеке загудела, открываясь, входная дверь.

— С такими нервами, Кен, ты долго не проработаешь, — донёсся издалека укоризненный голос Маккензи. — Всё же обошлось, верно? Вот и ты…

— Заткнись, — прошипел Кенен Гварза, и Гедимин мигнул — похоже, командир «Вайтрока» с трудом сдерживал ярость. — Вот бластер, я его прямо тут хлопну!

Гедимин огляделся по сторонам и недовольно сощурился. «Карцер тесный, не увернуться… Вот нравится им всем стрелять по беззащитным…»

— Ну-ну-ну, — отозвался Маккензи. — Это никуда не годится, Кен. Отдай бластер.

Снаружи зашевелились; после нескольких кратких команд карцер открылся. Выходить Гедимину не хотелось — взгляд Гварзы не предвещал ничего хорошего — но сармат вспомнил отобранный сфалт и непроверенный реактор и сам недобро сощурился.

— У меня допуск, — угрюмо сказал он, глядя Гварзе в лицо. — Я работаю. Почему мне мешают?

Кенен с присвистом выдохнул в респиратор. Его пальцы до хруста вцепились в рукоять у пояса. Маккензи схватил его за локоть.

— Кен! Отдай мне, отдай, так всем будет лучше. Джед! Тебе что, совсем мозги выжгло⁈

Гедимин поморщился.

— Мне приказано работать. Я это делаю. Почему мне мешают?

Гварза медленно разжал пальцы.

— Что делал в активной зоне⁈ Макакам сдам, sa hasukemu!

Кулаки Гедимина непроизвольно сжались; он вдохнул поглубже — в этот раз надо было обойтись без драк, даже если все так и напрашиваются.

— Нгылек сдавал… — буркнул он, не сдержавшись, и увидел, как оба сармата дёрнулись, будто их проводом перетянули. «Гварза знает про Нгылека? Видно, Маккензи растрещал. С ним всегда так…»

— Ты пролез в энергоблок, вмешался в работу альнкита, — процедил Гварза; его пальцы снова сжались на рукояти бластера, и Гедимин на секунду удивился — откуда у него вообще бластер?..

— Ты нарушил его работу. Внеплановый останов… — Гварза стиснул зубы. — Надо было сразу сообщить макакам. Сейчас ты корчился бы, как червяк…

— Кен! — Маккензи дёрнул его за локоть. — Джед, вообще-то, прав — у него есть… определённое поручение и… ну да, действительно, допуск. Может, дашь ему рассказать, что он забыл в реакторе?

«Маккензи говорит дело,» — с вялым удивлением подумал Гедимин. В голове неприятно гудело, и почему-то заныла спина — видимо, драка с охраной была лишней.

— Можно было без останова, — сказал он, стараясь смотреть мимо Гварзы — тому чем-то сильно не нравился его взгляд, и каждый раз, натыкаясь на него, он стискивал зубы. — Я ставил опыты по локальному снижению мощности. Экстренное глушение на случай отказа основных систем. Там, у операторов, осталась запись. Сходи и посмотри — там хорошие результаты. Только… излучатель надо помощнее. Мои переносные не тянут.

Он случайно встретился взглядом с Гварзой, и ему стало не по себе — лицо Кенена было сведено болезненной гримасой. «Ну чего, чего, чего⁈ Реактору не было никакого вреда, с него пылинка не упала…»

— Я за расстрел, — глухо обронил Гварза, отступая на шаг. Маккензи укоризненно покачал головой.

— Кен! Ты сам знаешь, что об этом речи нет. И Джед знает. Так зачем же пороть чушь? Лучше скажи своим, чтобы запустили реактор — нам простои ни к чему. А Джед посидит недельку в карцере, пока все немного успокоятся.

— Недельку⁈ — Гварзу передёрнуло. Он стряхнул с локтя руку Маккензи, отступил ещё на шаг, смерил Гедимина мрачным взглядом и отвернулся.

— В камеру его. С утра будет запуск. И если хоть что-то пойдёт не так…

23 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Контейнер с разбавленной Би-плазмой наконец опустел. Гедимин осторожно поднялся с пола. Чуть ниже рёбер что-то вздулось, мешая дышать, — два килограмма еды в сармата поместились с трудом. «А можно было бы разделить на два раза,» — думал Гедимин, сворачивая мягкий контейнер в трубку. «Нашли бы нормальный жёсткий ящик, чтоб не вытекало. Где они вообще взяли эти дурацкие пакеты⁈»

Входная дверь загудела; через долю секунды гул прервался, потом раздался вновь — будто кто-то отодвигал створки не рывком, а потихоньку, по дециметру. «Кто там такой дохлый?» — Гедимин прислушался к звукам, надеясь уловить шаги — в мучительной скуке заточения любое событие, даже такая ерунда, было в радость. «Двери тут лёгкие. Даже для филка. „Мартышку“, что ли, принесло? А почему без сопровождения?»

— Запрещено, — буркнули за дверью. — Да, и вам тоже.

— Отвяжись, — отозвался пришелец, и Гедимин изумлённо мигнул, узнав голос Вепуата. — Не начинай на полчаса. Всё равно не уйду, пока его не увижу.

Гедимин стукнул пальцем в окошко. Видимость была скверная — оба сармата держались сбоку от двери, за выступом косяка. Вепуат дёрнулся на шум, упёрся руками в дверь, заглядывая в окошко, и криво ухмыльнулся.

— Тебя не били? Еда есть?

— Псих, — буркнул охранник. — Его побьёшь…

— Я сыт, — отозвался Гедимин. — Скучно тут. Не знаешь, надолго меня сюда? И… что там Скегги? Он вчера был…

Вепуат отмахнулся.

— Ты бы слышал, по какому сигналу нас подняли! Авария! Диверсант в активной зоне! Диверсант у щита управления! Ну… — он опустил взгляд. — Я вывалил Скегги всё, что знал. Сам боялся, что тебя там и пристрелят. Что ты там поломал, ремонтник? Опять эксперимент не задался?

Гедимин досадливо поморщился.

— Всё задалось. Вечно поднимают шум из-за ерунды. У них там над реактором — вполне легальная бомба, механизм самоуничтожения, а им мои опыты мешают. Гварза… что-то у него с головой не то.

Из-за двери донеслось выразительное хмыканье.

— Эксперт по головам, sa hasu…

— Реактор запустили? — спросил Гедимин. Вепуат качнул головой.

— Не знаю, ремонтник. Мы в повышенной готовности. Скегги меня еле-еле отпустил. Сами ждём… Что⁈

Передатчик на его запястье часто замигал. По тюрьме пронёсся приглушённый вой сирены.

— Понял, — коротко отозвался Вепуат, глядя в пустоту. Когда его взгляд снова встретился с гедиминовым, радужка разведчика была чёрной.

— Авария на запуске…

24 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин выпрямился во весь рост и остановился, уперевшись руками в стены и раскачиваясь из стороны в сторону. Невидимые обручи не так сильно давили бы на рёбра, если бы можно было хотя бы ходить из угла в угол; в тесной камере разогнаться было негде, и тревога, пожирающая сармата изнутри, не находила выхода. Он снова вслушивался в тишину

Вепуат не вернулся — ни вчера, ни сегодня. Гедимину мерещились дымящиеся кратеры и лужицы застывающего накопителя. Охранник на контакт не шёл, на попытки заговорить огрызался — но вёл себя, как обычно, не метался в панике и не готовился удрать, и это немного успокаивало.

«Что там могло быть, на запуске? Расстабилизация? Тот твэл… я всё-таки его испортил?» — Гедимин болезненно поморщился. «Всё было нормально, когда я уходил. Никаких признаков нестабильности… Может, резкое глушение ему повредило? Hasu! Что там вообще происходит⁈»

Вдалеке загудела, открываясь, дверь, и сармат замер на месте, жадно прислушиваясь к шорохам.

— Некогда, некогда, некогда, — раздался совсем рядом недовольный голос Кенена Маккензи. — Мне совсем некогда. За бумагами дело не станет, но сейчас — не трать моё время.

Через несколько секунд дверная створка поехала в сторону.

— Чем хороши карцеры — куда посадил, там и найдёшь, — Маккензи с кривой ухмылкой изобразил приглашающий жест. — На выход, Джед. Похоже, без тебя не обойтись.

— Станция? — Гедимин недобро сузил глаза. — Что там?

«Кто за мной прислал?» — мелькнуло в мозгу. «Гварза?»

— Я не атомщик, Джед, — с досадой отмахнулся Маккензи. — Я тебе не скажу. Знаю только, что все три блока встали, а на запуске воет сирена.

«Три блока⁈» — сармат ошеломлённо замигал — но один из невидимых обручей, сдавивших грудь, беззвучно лопнул, дышать стало легче. «Я ни при чём. Мог повредить одному — но к другим не прикасался!»

— Айз… Гварза там? Что он говорит? — Гедимин поздно вспомнил, что Айзека в городе нет, и что вместо него — всё тот же Кенен Гварза. «Говорит, небось, что я диверсант,» — нелепая ухмылка сама вылезла на лицо, хотя сармату было совсем не до смеха.

— Гварза… — Маккензи досадливо сощурился. — Джед, ты бы вышел, а? Там ещё все эти проходные, пока проберёшься… Вчера, когда дело ограничивалось одним блоком, Гварза вроде как пытался… успокоить его. Ну, и как видишь…

Он развёл руками. Гедимин стиснул зубы. «Вот оно что. Гварза потревожил „хранителя“…»

— Он сейчас там, — продолжил Маккензи. — Если что — за тобой пошёл я сам. Ибо опасный бред надо пресекать любыми средствами. Идём, Джед. Объяснишь этой штуке, что её не хотели взорвать.

Долю секунды Гедимин смотрел в его потемневшие, сузившиеся глаза, где не было ни тени насмешки.

— Верни мой скафандр, — буркнул он, выходя из камеры. — Будет нужен.

Маккензи хлопнул себя по бёдрам — тонкая, но прочная броня зазвенела. В этот раз сармат был без нелепой «мартышечьей» одежды — в радиозащитном скафандре, на который наспех переклеили знаки отличия.

— Скафандр? Он у Скегги… Идём, Джед, возьмёшь запасной! На станции этого добра…

Гедимин не двинулся с места.

— Мне нужен мой скафандр. И мои вещи.

— Hasu! — выругался Кенен, заставив Гедимина изумлённо мигнуть, а охранника — вскинуться на звук. — Джед, сейчас не время. Там аварийная станция…

Сердце сармата на этих словах сделало два лишних удара, но он силой удержал себя и не рванулся к двери. «Станция… у них всегда станция,» — он горько усмехнулся. «И каждый раз я на это ловлюсь.»

— Идём к Скегги, — буркнул он. — Или ты иди, я здесь подожду. Без скафандра — никаких станций.

Кенен возвёл глаза к потолку.

— Дже-ед!.. Ну что за резервация упрямых баранов⁈

…Маккензи замедлил шаг у порога, по привычке поискал карманы на скафандре, не нашёл и досадливо фыркнул.

— Отсюда — сразу на станцию, слышишь? — он оглянулся туда, где за зданиями скрылись мачты энергопередатчиков. — Я тут подожду.

Гедимину было слегка не по себе, когда он открывал дверь. Он надеялся, что ликвидаторы уехали на вызов — но все были в штабе, в полном сборе, в тяжёлых скафандрах и с распылителями меи за спиной. Скегги, склонившийся над столом Ренгера, медленно выпрямился и повернулся к двери.

— Я за скафандром, — Гедимин криво ухмыльнулся. — Пригодился.

Скегги кивнул на единственный занятый стапель. Массивную броню вывесили в общей комнате, на виду, как будто ждали, что её владелец вернётся с минуты на минуту. Гедимин шагнул к скафандру, недоверчиво покосился на Скегги — тот стоял, не двигаясь, и по его глазам ничего нельзя было прочитать.

— Действуй, — бросил он, когда захваты стапеля разжались, и Гедимин шагнул к двери. Ликвидаторы смотрели ему вслед, он чувствовал каждый взгляд — но никто не сказал ни слова.

…Сирена молчала; от проходной до ГЩУ ничто не напоминало о нештатной ситуации. Гедимин всю дорогу напряжённо вслушивался — механизмы гудели так же, как позавчера, но что-то было не так.

— Стой! — у последнего шлюза Кенен схватил его за локоть. — А вот сюда я войду первым. Так, во избежание…

Гедимин молча наклонил голову. В груди неприятно заныло, пальцы сжались в кулаки. «Значит, Гварза там… Выходит, я — диверсант. А этот полоумок, едва не взорвавший станцию, — командир⁈»

Кенен, привстав на пальцах, быстро заглянул ему под лицевой щиток и скривился.

— Джед! Давай-ка сделаем всё тихо. Тут пульт управления, и только вашей драки ему и не хватало!

Гедимин молча сузил глаза.

…Операторы за пультом нервно дёрнулись на звук открывающегося шлюза; их было сегодня больше, чем обычно, — шестеро встревоженных филков, следящих за мониторами. Троим пришлось стоять; стояли и двое Старших — Гедимин узнал только Гварзу.

— Тихо, Кенен, — быстро сказал Маккензи. — Разбираться — ему.

Один из филков за пультом едва заметно вздрогнул.

— Он не трогал ничего на щите, — пробормотал он. — Вообще не прикасался.

— Камеры скажут, — бросил, будто сплюнул, Гварза. Он не смотрел на Гедимина, только видно было, как сжимаются кулаки.

«Так, схема…» — Гедимин скользнул взглядом по текущим показателям и развернулся к схемам активных зон. «Полный сброс управляющих… видимо, всплеск был нешуточный. Температура в норме, „сигма“… ничего не пульсирует, фон по „омикрону“ повышен… а, вот мой позавчерашний твэл… посмотреть бы вчерашние записи! Что у них тут вообще было?»

— И что? — недобро ощерился Гварза, прервав затянувшееся молчание. — Это всё? Стоять и смотреть?

Маккензи с размаху ударил ладонью о ладонь. Звук вышел неожиданно громкий — даже Гварза от неожиданности прикусил язык.

— Тихо всем, — мрачно приказал Маккензи. — Из-за пульта все вон! Гедимин, садись. Начинай запуск.

Сармат мигнул. Он хотел спросить, в своём ли Кенен уме, — и растерялся ещё больше, увидев, как операторы встают с мест. Через десять секунд у щита управления никого не было — даже Гварза, стиснув зубы, отступил на шаг. Маккензи крепко держал его за локоть и усиленно мигал одним глазом в сторону Гедимина. Сармат помянул про себя спаривание «макак». «Они это всерьёз. Ладно, попробуем…»

Он покосился на неудобное, подогнанное под филка кресло и отодвинул его. Теперь пульт был перед ним, — знакомые клавиши, рычажки и светодиоды, мониторы, изученные до последней строчки символов. «Вспомогательные системы готовы,» — сухо щёлкало в мозгу, уже уставшем удивляться. «Открыть коридоры оттока. Убрать аварийные стержни. Оценить реакцию.»

— Первый блок, приём! — громко сказал он, придвинув к себе коммутатор. — ГЩУ вызывает первый блок, отвечайте!

— П-первый блок слушает, — голос невидимого оператора испуганно дрогнул.

— К запуску подготовиться, — скомандовал Гедимин, поднимая руки к шлему. Пластины беззвучно скользнули вдоль висков. «Сигма-кванты — повсюду. Здесь — тоже.»

— Второй блок, приём, — ровным голосом проговорил он. Перед глазами всё плыло. Веки жгло изнутри. Тонкие, с микрон, волокна, раскалённые докрасна, метались по коже, перетекая от макушки к шраму под левым соском.

— Третий блок, приём…

Жжение постепенно ослабевало. Теперь сармат чувствовал не отдельные волокна, а три мощных пучка — два «врастали» в виски, третий — под лопатку. Они нервно вздрагивали, выпуская боковые волоски, но уже не обжигали. Гедимин облегчённо вздохнул. «Точно дело не в том твэле. Это „хранитель“… и ему плохо. Что, всё-таки, с ним сделали?»

— Спокойно, — прошептал он, прикрыв глаза и глядя в дрожащий зелёный свет. — Эти реакторы должны работать. Сейчас будет запуск. Сиди тихо. Всё будет по инструкции…

— С кем он там? — прошелестело за спиной — кто-то из филков рискнул подать голос. Маккензи гневно зашипел на него, и всё стихло. Гедимин криво ухмыльнулся. «А ведь это их дело — разбираться с такими вещами. Их, не моё…»

— Первый блок, открыть коридоры оттока, — скомандовал он, глядя на мониторы; в глазах заметно прояснилось. — Аварийные стержни поднять.

Кто-то за его спиной отчётливо скрипнул зубами. Гедимин впился взглядом в монитор. Омикрон-излучение, больше не поглощаемое дополнительными килограммами ипрона, вильнуло кверху, лениво приподнялось — и замерло. За спиной зашелестело, и сам сармат не удержался от облегчённого вздоха. «Первый есть. Теперь — второй…»

Минуты три Гедимин стоял у мониторов, выжидая, не замелькают ли цифры, и не придётся ли сбрасывать стержни обратно — но станция «молчала». Невидимые пучки волокон, врастающие в тело, перестали дёргаться и немного потеплели. Гедимин пытался вычислить, к какому энергоблоку относится каждый из них, но ничего не получалось — и всё сильнее было ощущение, что все они — части одного «организма». «Эта штука тут одна,» — думал сармат с нарастающей уверенностью. «Одна на станцию. И… вроде ей стало легче.»

— Первый блок, приём! — он сам не заметил, как повысил голос. — Полная готовность! Управляющие — поднять до упора!

Он смотрел, как мелькают цифры, как ровно тянется линия сигма-излучения, как прекращается резкий взлёт и начинается плавный… Незаметно невидимые пучки волокон истончились, оставив по тоненькой нити, а потом и она пропала. Второй альнкит запустили вслед за первым. Выжидание было мучительным, глаза щипало от перенапряжения — но Гедимин заставлял себя ждать и всматриваться в строки на мониторе.

— Третий блок, приём…

Когда все три альнкита вышли на плановую мощность, Гедимин ещё несколько минут выждал, удивляясь тишине за спиной. «Пора бы им сесть на места. Мне за них, что ли, реакторы крутить⁈»

Он медленно обернулся и с трудом удержался на ногах — мышцы ныли от долгого перенапряжения, в голове гудело, и снова тянуло вдоль хребта. Операторы не разбежались — так и стояли у запертых гермоворот. Гедимин попытался перехватить взгляд начальника смены и криво ухмыльнулся.

— Работает. Принимайте.

Первым зашевелился Кенен Маккензи — шумно выдохнув, он растянул губы в самой широкой улыбке и вскинул руки, будто хотел Гедимина обнять.

— А я что говорил⁈ Всё, парни, за работу! Иди сюда, Джед, парни немного стесняются.

Филки потянулись к пустым креслам, огибая Гедимина по широкой дуге — несколько секунд он чувствовал себя скалой посреди потока. Тёплые волокна снова скользнули по коже, и в их движении сармату померещился безмолвный вопрос.

— Спокойно. Это свои. Работаем, — едва приоткрывая рот, проговорил он и обернулся, проверяя показатели. «Сигма» приподнялась плавной волной на полтора милликьюгена — и так же плавно опала. Гедимин беззвучно выдохнул. «Не эксперт я по этим тварям… но что-то с ней не то.»

— Дже-ед! — Кенен Маккензи, встав на пороге открывшегося шлюза, нетерпеливо махал ладонью. — Работа пошла, да? Ну и пусть парни работают. Нам пора.

Гварза прошёл мимо Гедимина, едва не задев его плечом, и остановился за операторским креслом, разглядывая мониторы. Филкам было не до него, но ремонтник видел, как командир «Вайтрока» стискивает зубы.

— Ну, Джед, идём! У меня очень мало времени, — Маккензи выразительно покосился на часы. Гедимин сузил глаза.

— Куда «идём»?

Кенен мигнул.

— В смысле — куда? Туда, откуда я тебя при…

Он взглянул Гедимину в глаза и резко захлопнул рот — сармат почти услышал стук смыкающихся челюстей. «Ворота открываются по очереди,» — криво ухмыльнулся он, глядя на попытки Маккензи найти пути отхода. «Только заклинить, чтоб не закрывались…»

За спиной щёлкнула кнопка. Развернувшись, Гедимин встретил яростный взгляд Гварзы — и сам шагнул к нему, недобро щурясь.

— Ты видел, что я с аварией не связан? Что меня не за что держать в карцере?

— Тебя надо было грохнуть на месте, — процедил Гварза. — Маккензи, мне позвать охрану?

— Мы уходим уже, уходим, — засуетился Кенен, в очередной раз дёргая «заклинивший» рычаг. — Джед! Ну вот самое время искать приключений! Я и так с трудом…

Гедимин стиснул зубы.

— Меня обвинили ни за что. А ты едва не угробил станцию. Я предотвратил аварию. И я требую того, что мне причитается.

Кенен вынырнул из шлюзовой камеры, но втиснуться между двумя сарматами не решился — встал поодаль, испуганно глядя на них.

— Причитается? — сплюнул сквозь сжатые зубы Гварза. — Да я тебе жизнь сохранил из милости!

— Кен! — Маккензи протянул руку к его плечу, но тут же отдёрнул. Гварза скрипнул зубами.

— Куда лезешь⁈ Пригрел диверсанта⁈ Я его здесь же, у шлюза, сам пристрелю…

В глаза Гедимину ударил красный свет. Сирена взвыла и тут же заткнулась. В полной тишине филк-оператор медленно опустил рычажок. Надобности в этом уже не было — все стержни и так рухнули, куда надо. Гедимин смотрел на взлетевшие и резко обвалившиеся кривые и пытался сглотнуть, но горло заклинило. «Надкритика. Хорошо, автомат успел…»

— Мать моя пробирка, — еле слышно пробормотал Кенен Маккензи. — И ядра всех планет, и все метеороиды… Парни, вам явно пора остыть. Всем вам.

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Давай, Гварза. Твоя очередь запускать.

Волокна, прижавшиеся к его вискам, переползли на загривок и остались там, нервно вздрагивая. Они были очень горячими — сармат с трудом терпел их. В груди жгло. «Я знаю, с тобой неладно. И про Гварзу знаю. Но — пора и мне кое-что с них взять. Слишком много я тут сделал…»

Гварза переступил с ноги на ногу. В глазах оператора, обернувшегося на звук, мелькнул страх — и Гедимин, заметив его, невесело усмехнулся. «И эти знают, даром что филки. Ну что, будем взрывать?»

— Кен, ну в самом деле, — Маккензи прижал руки к груди в странном, совсем не сарматском жесте. — Так трудно, что ли, снять это дурацкое взыскание?

Гварза тяжело вздохнул.

— Если бы я сам не стоял здесь… если бы хоть одно подозрение, что ты, теск, к этому причастен…

Красные светодиоды тревожно мигнули, Гедимин стиснул зубы — волокна, по ощущениям, раскалились добела.

— Кен! — Маккензи хлопнул себя по бёдрам. — Нет, ты хочешь, чтоб оно ещё и расплавилось⁈

Гварза медленно наклонил голову.

— Хорошо, Кет. Я снимаю взыскание. После запуска можешь валить к Скегги. Ну, чего встал⁈

Гедимин ухмыльнулся и сложил руки на груди. Жечь — и внутри, и снаружи — стало чуть поменьше.

— Где моя нашивка ремонтника?

Маккензи, натянувший было на лицо улыбку, растерянно мигнул.

— Джед, я что-то не по…

— Я запустил эти реакторы. Только я смог устранить эту аварию. Где нашивка ремонтника альнкитов?

Гварзу перекосило.

— На каком основании мне подпускать непонятно кого к альнкитам⁈ Ты хоть чем-нибудь подтвердил…

Кенен Маккензи грохнул кулаком по стене.

— Всё он подтвердил! Кен, ну не дури! Дай уже ему нашлёпку, у тебя их полные карманы, — и запускайте станцию, пока «весты» не пронюхали!

— Нашлёпку… — Гварза на мгновение стиснул зубы. — Это реестровая запись. И допуск вот этого диверсанта под прикрытием ко всем системам энергостанции. Кто ответит, если что⁈

Гедимин выдохнул сквозь стиснутые зубы. Невесомые волокна метались вдоль хребта, обжигая то лицо, то грудь, — только это и отвлекало от переполняющей злости.

— А кто за тебя ответит, тупая макака⁈ За твои кривые руки в активной зо…

Его нагрудная пластина загудела от удара — кулак у Маккензи оказался неожиданно крепким.

— Тихо! — рявкнул командир «Налвэна». — Тихо, вы оба! Джед, подержи рот закрытым! Кен, включи мозги! Да, Джед не подарок. Но чего ты хочешь — чтобы станцию запускали «весты»? Так они придут, не волнуйся, — ещё три дня простоя, и тут будет целая армия спецов. Тебе этого надо? Или ещё раз сам попробуешь — и спецы прибегут уже к тройному мелтдауну⁈

Операторы за пультом дёрнулись, как от удара. Гедимин прижал кулак к груди — под рёбрами неприятно заныло. «А „хранитель“ всё это слышит,» — мелькнуло в раскалённом мозгу. «Будешь тут метаться… я бы сегодня его вообще не трогал, оставил в покое. И Гварзу отсюда вышвырнул. Да, с этого бы и начал…»

Гварза медленно поднял руку к нагрудному «карману» скафандра, выдернул из-под пластины что-то яркое и сунул Кенену.

— Для твоего… гения-ядерщика. Налепишь на выходе, чтоб я этого не видел. Мне ещё в реестр… Да будешь ты работать, zaa hasu⁈

Гедимин тяжело качнул головой. Внутри что-то всколыхнулось и тут же опало, оставив лишь тоску.

— Завтра. Реакторам нужен отдых. В полседьмого приду, проведу запуск. Без меня никуда не лезть. Тебе — особенно.

— Что⁈ — Гварзу перекосило сильнее прежнего. Маккензи схватил его за руку.

— Да хватит уже! Слышал, что сказал Джед? Станцию нельзя дёргать! Завтра утром мы соберёмся, и всё мирно разрешится. Давайте в шлюз, парни, хватит донимать операторов! Им-то всё это на кой⁈

Гедимин виновато покосился на филков за пультом. «Ещё хорошо держатся. Я бы за такой бардак за спиной уже креслом огрел.»

— Идём, — буркнул он. — Нашивку отдай.

Гварза остался у щита управления — Гедимин боковым взглядом сквозь закрывающиеся ворота видел, как тот стоит неподвижно у мониторов, и его кулаки сжимаются. Кенен, дождавшись, когда шипение пневмозатворов стихнет, облегчённо вздохнул.

— Два психа! Мать моя колба, и это — ведущие атомщики!

— Кусок Би-плазмы он, а не атомщик, — Гедимин поморщился. — «Хранитель» от него о стенки бьётся.

— А я — от вас обоих! — неожиданно рявкнул Маккензи. — Мать моя колба! Сцепились, как два индюка, и где⁈ У пульта управления, миллион метеоритов! У пульта управления атомной станции!

Пневмозатворы снова зашипели — шлюзовая камера открывалась наружу. Гедимин выглянул, вяло удивился отсутствию охраны и, едва перешагнув порог, ткнул Маккензи в плечо.

— Нашивку давай.

— Стой смирно, — буркнул тот, расправляя плотный листок, слегка смявшийся в кулаке. — Сверху места нет, пойдёт нижней. Теперь, Джед, послушай меня. Все сегодня переволновались. Ты — свободный сармат, но к работе сегодня не лезь. Иди в барак, отдышись, искупайся… проспи часов двенадцать! Завтра всё должно пройти быстро, тихо и без единой накладки. Мне «Вестингауз» тут не нужен, мне его в своём гетто хватает.

Гедимин кивнул. Меньше всего ему хотелось начинать новый спор. Под рёбрами ныло, вдоль хребта ныло, кожа, мокрая от испарины, казалась до омерзения грязной. «Искупаться. Хорошая мысль,» — вяло подумал он. «С этого и начну.»

…Комендант тихо сидел в своей комнате, не высунувшись даже на шум воды, и Гедимин, выбравшись из душа, почувствовал что-то вроде благодарности. После пяти циклов «кипяток-лёд» в голове было гулко и пусто. Растянувшись на матрасе, сармат уставился в потолок. «А лучевой гаситель всё-таки работает. Надо будет всучить его… ну, хоть Маккензи, когда Айзек вернётся. Гварза навряд ли возьмёт…»

25 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Третий блок, отбой.

Гедимин положил коммутатор на пульт и отвернулся от мониторов. Сеть невидимых волокон, чуть тёплых, почти прохладных, плотно обхватывала его виски, сплетаясь на лбу и затылке и периодически стекая на загривок.

— Показатели в норме, — сказал он, глядя мимо неподвижного Гварзы. — Работайте. Следить за «сигмой», дёрнется — живо за мной!

«И Гварзу в реактор не пускайте,» — хотел добавить он, но Маккензи уже всплеснул руками и растянул губы в неестественно широкой улыбке.

— Хорошо сделано, Джед! Очень хорошо. Выпьешь со мной? Когда-то тебе нравился глинтвейн…

При мысли о «мартышечьих» продуктах желудок сармата судорожно сжался.

— Мне ещё работать. Вон, с Гварзой выпей.

Кенен Маккензи цепко ухватил его за локоть на полпути к шлюзу.

— Тогда провожу тебя на работу. Чтоб ничего не случилось по дороге, — он улыбнулся ещё шире. — Ты у нас ценный специалист…

«У Гварзы, похоже, скафандр заклинило,» — думал Гедимин, выглядывая из закрывающейся шлюзовой камеры. Командир «Вайтрока» всё так же стоял посреди помещения, и его кулаки были крепко сжаты. «Сегодня он помалкивал. Уже хорошо. „Хранитель“ почти не дёргался на запуске…»

— Есть дело, — тихо, но отчётливо проговорил Маккензи, повернувшись к нему. — На выходе будет тихое место, и мы поговорим. Не о Гварзе, не волнуйся.

Гедимин мигнул. «Опять работа? „Торий“ выходил на связь? Любопытно…»

Охранники на проходной зашевелились было, когда Маккензи проскочил мимо рамок, но он нетерпеливым жестом приказал открыть неприметную дверь, и они снова замерли, настороженно глядя на Гедимина. Дверца была такой узкой, что ремонтник протискивался боком, зато по высоте вполне ему подходила; за ней оказалось тесное пустое помещение чуть больше спальной комнаты в бараке.

— Звукоизоляция, — довольно хмыкнул Кенен, с размаху хлопнув по задвинутой створке. — И как бы не лучшая на станции.

— Зачем такое помещение? — спросил Гедимин, оглядевшись по сторонам.

— Да мало ли, — пожал плечами Кенен. — Оружейная. Кладовка. Спальня для усталых охранников… Не сбивай меня, Джед. У меня к тебе дело. И… наверное, придётся привлечь этих двоих — Иджеса и Айзека, когда он вернётся. Вместе вы лучше соображаете.

Гедимин заинтересованно хмыкнул. «Иджес? Айзек? Он снова про свою… зарытую ИЭС?»

— Мне нужен проект энергостанции, — чуть понизил голос Маккензи — видимо, в звукоизоляции он был уверен не на сто процентов. — То есть — полный проект, чтобы взять и строить. Два реактора — обычные альнкиты с твоей обновляющей штуковиной. Жилое помещение для персонала и всё, что к нему надо. Станция как станция, в общем. Такое минигетто. Теперь слушай, на какие условия она должна быть рассчитана.

Он на секунду прикрыл глаза и сжал пальцы в кулак, держа руку перед собой.

— Температура — от плюс полутора… лучше — двух тысяч до… эм-м… минус ста, а лучше — с запасом. Расплавленный металл. Кислота и щёлочь. Самые агрессивные среды снаружи. Гравитронный обстрел. Сверхвысокий радиационный фон. Девятибалльное землетрясение, возможно, материковый дрейф. И… да, что-то я точно забыл. Самые экстремальные условия, в общем, всё, на что хватит фантазии. Станция должна выжить. Втянуть мачты, расплющиться, как черепаха под бронеходом, но выжить и работать. Что скажешь?

Гедимин мигнул. «Материковый дрейф?..»

— Этот проект… он для Равнины, верно? — он придвинулся к Маккензи вплотную, заставив того нервно поёжиться.

— Ну с чего ты взя… — Кенен быстро покосился на дверь и нехотя кивнул. — Да, верно. Только сделай одолжение — не ори об этом на всю станцию.

— Сам говорил про звукоизоляцию, — ухмыльнулся ремонтник. Сердце сделало лишний удар. «Энергостанция для Равнины? Куда-то Маккензи опять влез…»

— На Равнине живут Куэнны. На кой им наша примитивная станция? — спросил он, недовольно щурясь. «Я думал, у них и без нас всё построено…»

Маккензи поморщился.

— Вот чего не люблю — когда ты спрашиваешь странное. Никогда не угадаешь, к чему тебе приспичит прицепиться. Это не для Куэннов, Джед. На Равнине и без них полно народу.

Гедимин криво ухмыльнулся, вспомнив волокуши и деревянные бочонки — и нелепо длинные рукава «выдры», путающей ядерный распад с реакцией окисления.

— Кто там ещё? Бронны? Скогны? А им на кой реактор? С их уровнем технологии — пусть себе жгут древесину…

Кенен резко вскинул руку, и респиратор Гедимина загудел от внезапного удара. Сармат ошалело замигал, не сразу почувствовав боль и даже не подумав об ответе.

— Придержи язык! — сердито фыркнул Маккензи. — Работать там будут сарматы. Остальное к делу не относится. Главная идея — предельная живучесть и автономность! Айзек вернётся — устрою вам встречу. Всё!

Он выскользнул в полуоткрытый дверной проём. Когда створка отодвинулась до конца, и Гедимин, растерянно мигая, выбрался наружу, за Кененом уже закрывались ворота станции. «Мать моя пробирка,» — ремонтник тронул респиратор и покачал головой. «Вот Маккензи мне ещё в рыло не давал. Значит, экстремальная энергостанция… Ладно, будем думать.»

…Все разговоры в штабе оборвались, едва Гедимин переступил порог. В полной тишине Вепуат, рассевшийся на столе и задумчиво поглаживающий приклад сфалта, охнул, отдёрнул руку и спрыгнул на пол. Скегги с настороженным прищуром шагнул навстречу пришельцу и устремил взгляд на новую нашивку на тяжёлой броне — две красные полосы, между ними — чёрная.

— Значит, разобрались?

Гедимин досадливо поморщился.

— Гварза сегодня не помнит, чего вчера наобещал. А потом ставит гетто на уши. Тебе Вепуат всё рассказал?

Разведчик, вскинувший было голову, снова уткнулся взглядом в носки сапог.

— Достаточно, — медленно кивнул Скегги. — Но бить охрану… пожалуй, не стоит. Хотя — всем бывает тяжело сдержаться.

Ренгер, отвернувшись от микросканера, выразительно фыркнул.

— Да, из тебя — так себе пример сдержанности. Так чем кончилось, ремонтник? Ты арестован? Переведён на станцию?

Гедимин качнул головой и протянул руку к сфалту. «Показатели снять… А, проку от них, — опыт был позавчера…»

— Я — ликвидатор, — угрюмо ответил он. — И буду работать. Если вызовов нет, я пошёл вниз.

02 мая 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Двадцать семь дней… вдвое дольше, чем с ураном,» — Гедимин задумчиво рассматривал выставленную на штатив заготовку, окутанную слабым зеленоватым свечением. Металл, запаянный в прозрачную оболочку, от сотрясения окончательно раскрошился. Неокисленный ирренций был тёмно-серым, темнее, чем ожидал сармат, привыкший к светлым кристаллам оксида, но блестел и светился знакомо. «Месяц вместо четырёх… И что им стоило раньше дать мне эти записи⁈ Раз уж самим не хватило ума…»

В коридоре задребезжало. Гедимин, недовольно щурясь, потянулся за мокрой ветошью — ирренциевой пыли на заготовке не было, но о предосторожностях забывать никогда не стоило.

— Ремонтник, — топтавшийся под дверью Вепуат смущённо заглянул в туннель. — Там опять к тебе.

— Маккензи? — мрачно спросил Гедимин. Вепуат поморщился.

— Да лучше бы Маккензи!

Кенен Гварза, едва перешагнув порог, взялся за придверный рычаг и несколько секунд стоял к Гедимину боком, глядя, как закрываются массивные ворота. Сармат ждал, угрюмо щурясь. «Чего его принесло? К диверсанту… да ещё без охраны…»

— Гедимин Кет, — проговорил Гварза, обернувшись; его радужка оставалась тёмной, и он слегка щурился и почему-то избегал смотреть в глаза. — Ты работал над повышением и понижением мощности? Часть записей мы сняли с блочного щита. Но для полной картины нужны твои. У тебя что-то есть?

Гедимин изумлённо мигнул.

— «Торий» выходил на связь? — полуутвердительно спросил он, не удержавшись от кривой ухмылки. Гварза поморщился.

— А говорили — опытный подпольщик, мастер конспирации… Я о записях, Кет. Они у тебя есть?

Гедимин неприязненно сощурился.

— Я же диверсант, — напомнил он. — И непонятно кто. Что ты ко мне ходишь? Своих мозгов нет?

Гварза стиснул зубы.

— Кет, — сказал он, глядя мимо сармата. — Я бы с радостью выслал тебя Маккензи в подарочной обёртке. Но есть приказ… и приказ есть приказ. Мне… нам…

Он выразительно дёрнул плечом, указывая куда-то вверх.

— Нам нужны данные по этим новым пульсациям. Полный отчёт, результаты испытаний… Ты ведь проводил испытания здесь, в своей норе? Не сразу полез в альнкит?

«Приказ,» — Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Так и знал, что без „Тория“ не обошлось. Или это был „Уран“?»

— Со снижающей — сразу в альнкит, — неохотно признался он, тронув ствол плазмореза. — У лабораторных излучателей не хватало мощности. Даже те, что висят над альнкитом, еле-еле потянут. Сделал излучатель из малого реактора… но для реакторов это неполезно — пульсирующий режим их быстро «разбивает».

— Ага… — протянул Гварза, в задумчивости потирая запястье; его глаза быстро светлели, и взгляд становился всё более осмысленным. — Досадно, если так. Эффективный метод. Можно даже предъявить макакам. Так обоснуем модернизацию обвязки, и мощности нам хватит…

Гедимин пожалел, что не может прижать веки пальцами, — он уже много раз мигнул, но удивление только нарастало, и глаза от частого мигания начинали слезиться. «Что „Торий“ с ним сделал, что мозги включились? Мне бы так научиться…»

— В общем, будем думать, — подытожил свои рассуждения Гварза, поднимая взгляд на Гедимина. — А что с повышающей?

Сармат пару секунд задумчиво смотрел на него.

— Записи дам, посмотришь. Пробовал на миниреакторе.

— Что за миниреактор? — мягко, почти вкрадчиво спросил Гварза, и Гедимин помянул про себя размножение «макак». Отступать, однако, было уже некуда.

— Лабораторный, для опытов, — буркнул он и шмыгнул в прикрытую «нишу», разросшуюся за годы до полноценного кабинета. «Учили-учили не болтать лишнего, а каждый раз заканчивается одним и тем же…»

Кенен терпеливо ждал у кабинета, в лабораторию не лез, показать реактор не просил — забрал у Гедимина скопированные на бумагу записи и углубился в чтение, изредка хмыкая или подчёркивая что-то заострённым пальцем металлической перчатки.

— Ага… все проверки ты проводил на маломощном реакторе? — он перевёл взгляд на сармата; теперь его радужка ярко блестела и почти светилась. — Хорошие результаты. При такой первоначальной мощности… это пахнет нарушением законов физики!

Он сдержанно усмехнулся, и Гедимин ответил согласной ухмылкой.

— «Сигма» — вообще интересная штука. Жаль, у нас нет физика-теоретика…

Гварза шумно вздохнул и перевернул страницу.

— Да, интересные результаты. Но… тут, кажется, есть проблема, — он снова потёр запястье, погружаясь в задумчивость. — Альнкит на такие скачки мощности не рассчитан. При его параметрах — это будет скорее взрыв, чем управляемая реакция.

Гедимин нахмурился. «Верно. Первоначальную мощность я не учёл. Если миниреактор жёг, как два альнкита, то полноценный альнкит… М-да. Как бы, и правда, не бабахнуло…»

— Послезавтра… нет, лучше в среду, — сказал Гварза, аккуратно складывая записи. — В десять на проходной. Два твэла на выгрузку, пробный запуск, экспериментальный прогон. Два отработают нормально — попробуем с четвёркой. Излучатель возьмёшь с собой… тот, с миниреактором.

Гедимин молча кивнул. Когда Гварза двинулся к выходу, он крепко зажмурился на несколько секунд, убирая спазм — веки устали мигать. «Гварза предложил опыты… Ну, в прошлый раз тоже предлагал,» — сармат неловко шевельнул лопаткой и поморщился. «Циклы какие-то у него в голове. Швыряет туда-сюда. Ну да ладно, лишь бы работа двигалась…»

… — Чего от тебя хотят? — спросил Скегги, едва Гедимин вошёл в штаб. Ликвидаторы, обычно разбредающиеся по углам, в этот раз собрались у стола Ренгера, хотя там ничего, кроме очередной разделанной крысы, не было. Гедимин озадаченно хмыкнул. «Ренгер читал лекцию? Ну, не из-за моих же дел все столпились…»

— Опыты, — отозвался он. — С утра на станцию пойду.

Скегги и Ренгер переглянулись.

— Береги спину, — мрачно посоветовал Вепуат. — И голову тоже. Знаем мы эти опыты…

05 мая 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Маккензи как сквозь землю провалился,» — Гедимин в очередной раз проверил почту и досадливо поморщился. «И от Айзека никаких известий. Не поймёшь этих сарматов — то „быстрее делай!“, то ничего даром не нужно…»

Он перечитал наметки на выдранном из нового ежедневника листе, покачал головой, засунул листок в нишу, уже набитую клочками бумаги, и тяжело, опираясь на столешницу, поднялся на ноги. Сегодня спина с утра напоминала о себе — то ли, как предположил Вепуат, из-за резкого потепления, то ли из-за тревожащих мыслей о новых экспериментах.

Он выбрался из туннеля и, обогнув штаб, направился к энергостанции. Никого из ликвидаторов на улице не было, и Гедимин порадовался — он не хотел нарваться на Вепуата. Разведчик уже третий день смотрел на него, как на приговорённого к расстрелу, а спина и так ныла — не хватало ещё подогревать свою тревогу чужими опасениями.

«Гварза дело предложил,» — думал Гедимин, проходя мимо притихших бараков и щурясь на яркое солнце. «Всё надо проверять. В разных условиях, в разных местах… и, если эта штука чувствительна к операторам — с разными операторами. Тут ничего непонятного нет. Обычный метод работы… Почему мне на грудь-то давит⁈»

Гварза стоял у проходной, заложив руки за спину. Охранники при виде Гедимина, несущего на плече плазморез, беспокойно зашевелились, но командир «Вайтрока» резко качнул головой — «ложная тревога».

— Откуда пойдёт проверка? — отрывисто спросил он, повернувшись к Гедимину — так охранникам было не видно, как он со значением щурит один глаз.

— Первый блок, — подыграл ему Гедимин, вовремя уловив намёк. — Срединное кольцо. Есть подозрения…

Охранники проводили их посерьёзневшими, даже отчасти испуганными взглядами. Гедимин держал каменное лицо, пока ворота за ним не закрылись, потом едва заметно ухмыльнулся. «Конспирация, мать её колба…»

…В помещение, обложенное со всех сторон защитными полями, снаружи не проникало ни звука. Кран уже отгудел; Гварза, оттеснив Гедимина к стене, перенастраивал механизм на управление ипроновыми стержнями. Два твэла, извлечённые из «срединного кольца», удерживал самодельный штатив — Гедимин много таких собрал в своё время из труб и обрезков радиостойкого фрила. Вокруг штатива стояла выгородка из поблескивающих серебром пластин — Гварза, судя по всему, утащил несколько крышек с ячеек бассейна выдержки. Пару твэлов — будущий миниреактор — они прикрывали со всех сторон — в этот раз экспериментатор не стал полагаться на защитное поле.

— Надо было в туннеле договориться, что врать, — заметил Гедимин, разглядывая выгородку — в её нижней части не хватало какого-то уловителя расплава… хотя бы бочки с водой. — А то глупо вышло.

— Надо было, — согласился Кенен, поправляя верхнюю пластину. Она частично прикрывала кран, дублируя его защитное поле; управляющие стержни упирались хвостовиками в прорези как раз по их форме.

— Хорошо придумал, — одобрил Гедимин, просунув руку в выгородку. Сняв с запястья дозиметр, он прилепил его к дальней пластине. Гварза покосился на свою руку, тронул пальцем закреплённый прибор, с сомнением хмыкнул.

— Выдержит?

— Должен, — отозвался Гедимин, снимая с плеча сфалт и примеряясь к просвету в выгородке. «И опять выходит эксперимент носом в установку…» — сармат уложил излучатель на пол, выдвинул тройку боковых пластин, соорудив подпорки, и отсоединил модуль управления. «Кабеля коротки! Полметра, больше не растянуть…»

— Ты, когда в город выезжаешь, реактор из «пушки» вытаскиваешь? — негромко поинтересовался над его головой Кенен Гварза. Гедимин сердито сощурился — вопрос и так был не из приятных, и тем более — когда в руках модуль управления, а перед носом — два твэла.

— Когда как, — буркнул он, укладываясь на пол и замеряя расстояние. «Не знаю, что из этого выйдет, но в стену летать мне надоело. Лёжа — как-то безопаснее.»

— Запускай, — сказал он, поднимаясь на ноги. Сфалт, на всякий случай прикрытый экраном, остался лежать у его ступни. Гварза подошёл, встал рядом; пульт в его руке был направлен вверх и аккуратно прикрыт со стороны вероятного излучателя плотным щитком поля. Гедимин с досадой покосился на пустое запястье и перевёл взгляд на виднеющиеся из выгородки хвостовики. Два из них мелькнули, проходя сквозь верхний экран, жёлтые стержни блеснули в воздухе — и ушли вверх, оставив за собой ровное зелёное свечение. Защитное поле всколыхнулось, подёрнулось мерцающей рябью, — генераторы работали непрерывно, но выгорали экраны быстро.

Гварза осторожно запустил «щупы» дозиметра в выгородку и несколько секунд разглядывал прибор. Гедимин смотрел через плечо, выискивая признаки нестабильности. Пока опасаться было нечего.

— М-да, фиксация результатов непроработана… — Гварза, покосившись на Гедимина, развернул дозиметр экраном к нему. — Ну что?

— Работает, — признал сармат. — Теперь моя очередь.

Он поднял руку к шлему, привычным жестом сдвигая височные пластины — и озадаченно хмыкнул. Прикосновение невидимых волокон в этот раз было резким, как удар. Они вцепились в голову с двух сторон и тревожно задрожали, неприятно обжигая кожу.

«Что-то ему не нравится,» — Гедимин, забывшись, покосился на пустое запястье, поморщился и перевёл взгляд на Гварзу. Он хотел посмотреть на дозиметр — убедиться, что прибор фиксирует «настроение» «хранителя» — но увидел кое-что другое и о приборах забыл. Височные пластины Гварзы были сдвинуты, и он раздражённо щурился и слишком часто мигал — видимо, щупальца и ему прижгли глаза.

— Эй, — Гедимин несильно ткнул его кулаком в плечо. — Пластины задвинь.

Гварза резко развернулся к нему.

— Работай! За своим шлемом сам услежу, — он раздражённо поморщился и тронул лицевой щиток.

— Хранитель беспокоится, — сказал Гедимин, прислушиваясь к нервной дрожи щупалец. — Сам, что ли, не чувствуешь?

— Ты там о чём? — угрюмо спросил Гварза, отодвигаясь к защитному полю. — Работать собираешься? Генераторы долго не протянут.

«Чувствует,» — с мрачной уверенностью думал Гедимин, глядя, как командир прикрывает глаза тёмным щитком. «И это ему и не нравится.»

— Задвинь пластины. Забыл, что было с альнкитами?

— Альнкиты экранированы, — ровным голосом ответил Гварза. — Работай!

Гедимин досадливо сощурился. Генераторы, и правда, справлялись из последних сил — «альнкит» из двух твэлов сильно превосходил по мощности самоделку ремонтника. «Пора,» — он аккуратно опустился на пол, выставил перед собой экраны и накрыл модуль управления ладонью.

— Ложись, — буркнул он, краем глаза глядя, как Гварза отступает сквозь слои защитных полей. — Если что, они не выстоят.

«Эта штука, в твэлах, — она кусок той, что на станции? Как она тогда… существует, если реакторы под экраном?» — мелькнуло в голове, когда сармат подносил палец к переключателю. «Её отрезало? Потом прирастёт?»

Раскалённый обруч сдавил виски, и Гедимин глухо зашипел, утыкаясь лбом в пол. Модуль управления захрустел в судорожно сжавшейся руке. Волна жара хлестнула по пальцам, прокатилась по спине, зацепив затылок, и ушла, оставив неприятное жжение. Гедимин осторожно приподнялся на локте, посмотрел на выгородку — и вслух помянул размножение «макак».

Пластины устояли. Стержни, в общем, тоже были целы… по крайней мере, удерживались одним куском в оплавленных, покрытых оспинами, вздувшихся оболочках. Оболочки светились оранжевым, постепенно багровея. Багровели и трубки ипроновых стержней, вовремя прервавших реакцию, — охладить их было нечем, и они постепенно нагревались.

Гедимин рывком подтащил к себе сфалт, бросил взгляд на термодатчики, облегчённо вздохнул и с хрустом затолкал модуль в корпус.

— Бассейн далеко?

— Доедут, — ровным безжизненным голосом ответил Гварза. Он уже стоял на ногах и, не глядя на выгородку, пытался чего-то добиться от пульта. Гедимин взглянул на его шлем — пластины были задвинуты до упора — и невесело ухмыльнулся. «Так вот мозги и выжигают. Ну вот, спрашивается, — на кой⁈»

…Стержни доехали. Гедимин остался на лестнице — пил воду из фляги, пытался смочить свежие ожоги на спине, пересматривал показания дозиметра. Гварза спустился к нему через сорок минут, хмурый, немного побледневший, но неожиданно мирный.

— Ипрон — норма, топливо — в утиль, — коротко пояснил он на вопросительный взгляд и протянул руку к дозиметру. — Чего намерил?

Спину уже почти не жгло, и Гедимин оставил флягу в покое. По ощущениям, куртка не оплавилась — температура повысилась на доли секунды, прогрела броню, но не успела размягчить скирлин. «К вечеру заживёт,» — решил сармат. «Хоть в этот раз без госпиталя.»

— Тебя не задело? — спросил он Гварзу, нарушив затянувшееся молчание. Тот поднял взгляд от приборов и растерянно мигнул.

— А?.. Да нет, ерунда. Что у нас всё-таки выходит… выходит разница мощностей, — он протянул Гедимину дозиметр и, освободив руку, в задумчивости потёр запястье. — При такой интенсивности реакции дополнительное ускорение… пожалуй, лишнее. Конструкции с ним не справляются.

— Взяли бы куэннские, — вполголоса пробормотал Гедимин, вспоминая данные дозиметрии. — Те штуки на порядки мощнее, а не плавятся.

Гварза сделал вид, что ничего не слышит.

— Опыт в целом успешный, — задумчиво проговорил он. — Но с практическим применением… Пока повременим. Работай дальше, Кет. Будут ещё идеи — дорогу в офис знаешь.

Он развернулся и пошёл вверх по лестнице, к блочному щиту управления. Гедимин остался на площадке, ошалело мигая. «Экспериментатор, мать его колба…» — он неловко повёл плечом, поморщился, потревожив обожжённую спину, и побрёл к выходу. «Ну, хоть не взорвалось. Говорил же — прикрой голову…»

…С полосы препятствий доносились отрывистые команды, топот, лязг и треск разрядов — Скегги объявил внеплановые учения. Гедимин осторожно обогнул «полигон» и вошёл в штаб. Ренгер, как обычно, изучал что-то под микросканером; угрюмый Вепуат сидел на столе и сердито щурился на пустую оружейную стойку. Увидев Гедимина, он вздрогнул и едва не свалился на пол.

— Цел⁈

— Спину прижгло, — отозвался Гедимин, недовольно щурясь. — Чего не на учениях?

— Скегги решил его не выпускать, — поднял голову от микросканера биолог. — В таком состоянии — пристрелит ещё кого…

Вепуат сердито фыркнул.

— Только прижгло? — недоверчиво переспросил он. — В этот раз, выходит, всё заработало?

Гедимин качнул головой.

— Неудача.

«Не в мощности там дело,» — мысли, вяло ползающие под сводами черепа, наконец приобрели внятную форму. «Омикрон-кванты нагрева не дают. Дозиметры бы зашкалило, но конструкция выдержала. Что-то ещё там всплеснуло. Как бы поставить эксперимент, но без Гварзы…»

08 мая 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Десять метров брони? — Иджес с сомнением посмотрел на чертёж. — И заглубление? И без этого никак?

Гедимин качнул головой.

— Если там в самом деле что ни день, то извержение вулкана и метеоритный ливень… На сотню метров в скалу, в шар из композитной брони, внешние слои по необходимости достраивать. Наверх посылать зонды с накопительными сборками. Иначе не выходит, — он развёл руками.

— М-да, планетка… — пробормотал Иджес, пальцем замеряя толщину начерченной брони. — Одного не понимаю. Как там местные живут? Вот эти твои, с волокушами? Тоже на сто метров заглубляются?

Гедимин мигнул.

— А верно, — согласился он, задумчиво щурясь. — Местные как-то выживают. Надо бы уточнить условия — а то, может, Маккензи кое-где преувеличил…

— Ага, — кивнул Иджес, с плохо скрываемым облегчением отдавая чертежи Гедимину. — Айзек вернётся — спросим. Если у местных дерево и тряпки не горят, может, и станция без десятиметровой брони выживет?

Передатчик на запястье Гедимина дважды мигнул и громко задребезжал. Тут же за руку схватился Иджес — послание пришло и ему.

— «Общий сбор в штабе!» — вслух прочитал он и покосился на часы. — В полшестого?..

…В штабе было не протолкнуться — ночная смена ещё не ушла, а дневная уже вбилась в комнату в полном составе. У крыльца стоял бронированный глайдер с открытым фургоном, внутри уже лежали какие-то ящики. Вепуат помогал Ренгеру паковать микросканер и батарею реактивов, при виде Гедимина отвлёкся на секунду и замахал куском упаковки:

— Давай с нами!

Скегги, молча наблюдающий за сборами, выразительно хмыкнул, но Ренгер качнул головой.

— Пусть едет. Я, Вепуат и Гедимин, — в город, остальным — ждать.

— Расчистки… — пробормотал кто-то у стены. На него зашипели. Ренгер, уже закинувший контейнер на плечо, приостановился и едва заметно ухмыльнулся.

— Будут вам расчистки. На всех хватит! Всем ждать и не расходиться…

— Что случилось-то? — тихо спросил Гедимин у Вепуата, забираясь в фургон. «Хлорная известь,» — опознал он содержимое контейнеров по маркировкам.

— Ксенотвари в канализации, — прошептал Вепуат в ответ. — В Спэйсмен Форест.

Гедимин помянул про себя спаривание «макак».

— Коллектор? Снова флерва?

— Хуже, — отозвался Вепуат. — Мелкие, подвижные… и в трубе на севере района.

…Глайдер приткнулся у стены. Гедимин, выбравшись, увидел натянутую поперёк улицы жёлтую ленту, подвешенный к столбу знак биологической опасности и полицейскую машину рядом с транспортом местной ремонтной службы. Транспорт стоял боком, рядом экзоскелетчик что-то выяснял у бледного пилота. Метрах в пяти от натянутой ленты вокруг открытого люка собрались ещё пятеро — двое в экзоскелетах, трое в ремонтных комбинезонах. Никто не работал — все, не прикасаясь к инструментам, столпились вокруг прикрытой бочки.

— Тески! — крикнул в рацию ближайший экзоскелетчик. Пилот оглянулся на сарматов и немного порозовел. Ренгер, обогнув загородку, покосился на мокрое дорожное полотно, на анализатор, фиксирующий в воздухе повышенное содержание сероводорода и метана, и подошёл к бочке. Гедимин мимоходом заглянул в люк — из него пока что никто наружу не лез, а из следов была только грязная вода на тротуаре.

— Где животные? — спросил Ренгер, не тратя времени на приветствия. Человек, к которому он обратился, нервно сглотнул и ткнул большим пальцем в сторону люка.

— Там, внизу, мистер теск. Прямо в трубе. Плавают и копошатся.

— Целые клубки этих тварей, — поддержал его другой. — Мы работать тут не будем. Пока это всё не уберут…

Гедимин насмешливо сощурился. «А то без ксенофауны вы так и рвались работать…»

— Там что? — спросил Ренгер, кивнув на бочку. Экзоскелетчик с угрюмым лицом что-то буркнул ремонтникам, те переглянулись и нервно сглотнули.

— Один из этих, — человек ткнул в сторону люка. — Живой.

— Вепуат, дрон, — коротко распорядился Ренгер, доставая сигма-сканер. — Гедимин, прикрой!

Сармат, потянувшийся было за сканером, разочарованно хмыкнул, но плазморез с плеча снял. Дрон, покружив над бочкой, нырнул в люк, Ренгер покосился на экран и кивнул сам себе.

— Оно. Взрослая особь. И ещё фрагмент кладки.

Экзоскелетчик беспокойно зашевелился.

— Кладки? Они там… плодятся⁈

Ренгер осторожно поддел крышку контейнера, кинул внутрь камешек, быстро ткнул в темноту разогретым щупом и жестом подозвал Гедимина.

— Отбой тревоги. Хочешь посмотреть на зрелого паразита?

Ремонтник нехотя подошёл.

— Здоровая тварь, — признал он, глядя на метрового червя, лежащего на дне бочки, в тёмной мутной воде. Его голова была прижата к стенке, хвостовые перепонки — к белесому телу.

— Присоски, — Ренгер тронул червя щупом, пытаясь отодвинуть голову, но существо не шелохнулось. — Довольно сильные. Прикреплённая форма… и ей тут хорошо.

Из заднего конца червя вытекла белая муть. Гедимин поморщился.

— Не прикасаться! — предупредил его Ренгер, выдёргивая из воды щуп и накаляя его докрасна. Запахло горелой органикой.

— Ядро Сатурна! — вскрикнул Вепуат, и все повернулись к нему. Гедимин схватился за сфалт, но тревога оказалась ложной — то, что напугало разведчика, всё ещё сидело в трубе. Ренгер взглянул на экран и пробормотал что-то еле слышно.

— Эй, мистер теск, — подал голос один из ремонтников, с опаской глядя на сарматов. — Нам-то что делать?

— Мыться, — буркнул Ренгер, глядя только на экран. — Дезинфекция всего снаряжения. Экзоскелеты и мостовую облить дезинфектантом. Гедимин, хватит глазеть, займись…

…Когда навязчивый запах сероводорода сменился едким хлорным, на тротуаре не осталось сухого места, а экзоскелетчики, бормоча впоголоса что-то про тесков, удрали к своей машине, Гедимин вылил остатки на себя и подошёл к Ренгеру. Тот, развернув голографическую карту района, связался со Скегги и теперь вместе с ним расставлял по ней виртуальные глайдеры — насосные станции с бочками дезинфектанта.

— И проверить коллектор, — доносилось из передатчика. — На яйца и заражённых. Фильтры на всех выходах — и массированный пролив. Концентрацию считал?

— Вези со склада, что осталось, — отозвался Ренгер. — Хватает, но впритык. Заражён весь район. Пока мы разбираемся, сообщи карантинщикам. Как бы не пришлось прочесать весь город…

— Всего два замеченных случая, — напомнил Скегги. — Думаешь, будет больше?

— Потепление, — поморщился Ренгер. — У них уже вспышка размножения. Яйца в озёрной воде… если приживутся, добра не будет.

Кто-то щёлкнул пальцем по наплечнику Гедимина. Обернувшись, сармат увидел Вепуата и висящий над ним дрон, вымазанный в иле.

— Его бы вымыть, — разведчик кивнул на аппарат. — Всё-таки вляпался! Течёт понизу, но сверху тоже полно… органики. Видел червей?

— Того, что в бочке, — ответил Гедимин. — Ренгер его известью залил. Сейчас там смотреть не на что.

Вепуат, весело хмыкнув, взялся за передатчик. Секунда — и перед Гедимином в медленно текущей вязкой жидкости колыхались, вытянувшись по течению, тонкие белесые стебли. Это походило на лес водорослей; хвостовые лопасти сармат рассмотрел не сразу.

— М-мать моя колба… И много там такого?

— Везде, где течение тише, — Вепуат выключил передатчик и недовольно покосился на грязный дрон. — Они там… хорошо прижились. Безо всяких носителей.

— Это и есть их носитель, — Ренгер уже закончил переговоры, развернул микросканер и увлечённо что-то разглядывал. — Как раз им по размеру. Холодноватый, но сейчас уже теплеет… Ультрафиолет и хлорная известь… и фильтры ниже по течению. А дальше пусть работают медики. Избежать вторичного заражения…

Гедимин и Вепуат переглянулись.

— На станцию очистки позвонить? — деловито спросил разведчик. Ренгер качнул головой.

— Скегги уже связался. С них — проверки и открытый резервуар… и очистка воды на сбросе. Хлорировать озеро пока ни к чему.

С дороги донёсся протяжный сигнал — второй бронированный глайдер искал, как проехать к люку. Вепуат шагнул на открытое место и замахал руками, отцепляя по дороге ленты заграждения.

— Там насос, — сказал Ренгер Гедимину. — Ждём сигнала — и начинаем проливку. Вот тебе требуемая концентрация — иди, займись настройкой.

…Едкий раствор потёк по сброшенным трубам; хлорная вонь стала острее. Сарматы, собравшиеся у люка, держались спокойно — Вепуат уже раздал запасные фильтры, и Скегги обещал прислать ещё.

— О плане расчисток можно забыть, — бормотал разведчик, недовольно щурясь, пока у Гедимина было время его слушать. — Мы тут неделю просидим. Это же целый район!

«Другие районы никто не проверял,» — подумалось Гедимину. «А надо бы.»