Объяснение в любви

3

Намеренно держась в тени, Клайв видел, как эти двое встретились, заулыбались, возбужденно заговорили, перебивая друг друга. Анхела положила ладони ему на плечи, Ренан Бенавенте обнял ее за талию — и губы их соприкоснулись в нежном поцелуе.

Это только приветствие! — яростно убеждал себя Клайв. Дружеское, ничего не значащее приветствие! Но он сам себе не верил. Что уж говорить об остальных! Разговоры разом смолкли, головы обернулись в нужном направлении: все почтенное собрание любовалось тем, как пассия Клайва Риджмонта с бесстыдной непринужденностью обнимает своего бывшего дружка.

Темноволосый, импозантный Ренан Бенавенте, возможно, и был десятью годами старше Клайва, однако в женщинах он, подобно Клайву, недостатка не испытывал. И — Dios mio! — с тех пор как Анхела ушла от него, по слухам, переменил их не одну.

Но эта женщина ныне принадлежит ему, Клайву! Она живет в его доме, спит в его постели, одевается на его деньги. Так что чувственные, карминно-красные губы, которые в данный момент нахально целует Бенавенте, — тоже его, Клайва, эксклюзивная собственность!

Первобытная ярость, подсказанная собственническим инстинктом, всколыхнулась в его груди. Больше всего на свете захотелось ринуться к дверям и силой растащить этих двоих, но Клайв, призвав на помощь силу воли, остался на месте. На них все смотрят — и ждут, ждут с присущей людям жестокостью, чтобы он выкинул нечто подобное, устроил отменную сцену, которую можно будет со вкусом обсуждать не один месяц…

А юбка у Анхелы, как назло, слишком короткая, ноги слишком длинные, и стройные лодыжки так сексапильно смотрятся благодаря высоким каблукам блестящих лаковых туфель! Не спланирована ли вся сцена заранее? Что, если Анхела нарочно выбрала это платье, зная, что Бенавенте тоже приглашен на вечер, и мечтая ему понравиться? Лифчика на ней тоже нет, вспомнил Клайв, видя, как два упругих соска четко обозначились под невесомым шелком в каком-нибудь сантиметре от широкой груди Бенавенте. Кто-кто, а Клайв отлично представлял, что происходит сейчас с ненавистным соперником! И каково это — сжимать Анхелу в объятиях!

Зная Анхелу, Клайв предположил, что и приличных-то трусиков она не надела. Он невольно опустил взгляд, высматривая предательскую линию резинки… и не нашел. Стало быть, на ней нечто сексапильнейшее и эфемерное, к чему молодая женщина так неравнодушна!

И в чем Анхела щеголяла исключительно ради него, Клайва. Видя, как длинные, чуткие пальцы Бенавенте легли на плавный изгиб ее бедра, Клайв воспринял это как личное оскорбление: как она смеет принимать столь интимные ласки этого человека! А мерзавец, видимо, считает себя вправе давать своим лапам полную волю!

В мысли Клайва ворвался тихий серебристый смех. Сдвинув головы совсем близко, эти двое увлеченно заговорили о чем-то, как если бы вести себя так на публике было вполне приемлемо и даже похвально.

Но это же вопиющее нарушение всех приличий! Кому, как не Анхеле, это знать. Держась настолько запросто с мужчиной, который, как известно всем и каждому, был ее любовником, прежде чем на сцене появился Клайв, Анхела выставляет себя дешевой потаскушкой, а его, Клайва, — полным идиотом!

Или она нарочно? Хочет дать понять, что Клайв — не один на свете?

Порой он ненавидел Анхелу. Ненавидел так сильно, что сам удивлялся: с какой стати его по-прежнему к ней адски влечет? Ведь эта женщина вообще не в его вкусе. Слишком молода, необразованна, вульгарна… и чертовски ветрена. Ишь вырядилась в полупрозрачные алые шелка — ни дать ни взять экзотический цветок! — в то время как респектабельные дамы одеты в строгие вечерние платья.

— Что ж, не могу отрицать: оказать должный прием мужчине эта особа умеет, — раздался язвительный женский голос у него за спиной.

Скрипнув зубами, Клайв изобразил полнейшее равнодушие и демонстративно проигнорировал насмешливое замечание Дайаны Вильерс. Дайана, обожающая модные курорты Коста Дорада, проводила в Испании по полгода и больше, не испытывая ни малейшего желания возвращаться в туманный, пронизанный ветрами Лондон.

По-прежнему молча Клайв наблюдал за тем, как Ренан Бенавенте увлек Анхелу к месту, отведенному для танцев, так и не убрав руки с ее талии. Томно покачиваясь в такт музыке, они продолжали разговор, настолько поглощенные друг другом, что не приходилось сомневаться: Анхела напрочь позабыла о мужчине, с которым сюда пришла.

— Что за открытая, бесхитростная натура! — ядовито обронила Дайана. — Большинство женщин со стыда бы умерли, столкнувшись с бывшим любовником в зале, где полным-полно друзей ее нынешнего кавалера. А ей все равно.

— Ты стоишь рядом со мной, милая, — возразил Клайв. — И от смущения вроде бы умирать пока не собираешься.

В ответ Дайана продела руку под его локоть.

— Мы с тобой неплохо ладили, Клайв, да? — не без грусти заметила она.

Неплохо ладили? Наблюдая за обольстительными движениями Анхелы, Клайв пообещал себе, что, если расстояние между танцорами сократится еще хоть на сантиметр, он отправится туда, и…

— Ты киска с острыми коготками, Дайана, — не без ехидства напомнил он. — Так что ладить с тобой трудно.

— Зато в постели твоей я мурлыкала как котенок, — вкрадчиво произнесла она.

Но и эти волнующие интонации оставили Клайва равнодушными: а ведь когда-то он от них голову терял. Но сейчас в ушах его звучали лишь томные вздохи и тихие стоны совсем другой женщины… они и только они сводили его с ума!

— Да и коготки мои тебе, бывало, нравились…

— Шрамы от них болят по сей день, — отрезал Клайв.

— Вот и славно, — мстительно отозвалась Дайана, понимая, что мысли собеседника сейчас очень далеки и от нее, и от их совместного прошлого. — Надеюсь, шрамы эти так и не затянутся. Знай: то, что ты испытываешь сейчас, глядя, как они милуются, я чувствую всякий раз, когда вижу вас вдвоем. И моим ранам болеть до самой смерти, Клайв, уж поверь мне.

В голосе молодой женщины послышались непривычно горькие нотки. Клайв поднял взгляд, посмотрел в лицо одной из первых красоток Лондона… и саркастически улыбнулся.

— Единственная рана, что я тебе нанес, guapa, — это закрыл доступ к моему банковскому счету, и без того изрядно тобою опустошенному.

Нимало не смутившись, Дайана выдержала его взгляд.

— Хочешь сказать, что эта особа лишена тех самых привилегий, что выпадали на долю мне?

— Не лишена, — хмуро усмехнулся Клайв, снова сосредотачивая все свое внимание на танцующей паре. — Но не считает нужным злоупотреблять ими.

— Умная девочка, — похвалила Дайана.

Не такая уж и умная, отметил про себя Клайв. Вот она тряхнула головой так, что вспыхнули и засверкали в свете ламп крохотные стразы, украшающие заколку для волос. А затем шутливо закрыла Бенавенте рот ладонью, обрывая его фразу на полуслове.

Уж не просит ли мерзавец вернуться к нему?

Или хочет, чтобы Анхела вновь ему позировала? Или рассуждает с ней о сексе так же, как Дайана до этого ним, с Клайвом?

— Он по-прежнему ее хочет, — отметила его собеседница, безошибочно нанося удар в самое уязвимое место бывшего возлюбленного.

— Его желания меня не интересуют, — резко ответил Клайв, которого волновало другое: неужели Анхела до сих пор увлечена Ренаном Бенавенте?

И тут в его голову закралась новая, ужасающая в своей очевидности мысль. Что, если он наскучил Анхеле?

Само предположение показалось Клайву настолько абсурдным, что он понятия не имел, как тут быть. На его памяти ни одна женщина не помышляла его бросать, он сам давал надоевшей красотке от ворот поворот.

Нет, быть того не может! Клайв отмахнулся от кошмарной мысли, точно от назойливой мухи. Да Анхела обожает его! Любит всей душой! Стоит ему подойти к ней здесь, сейчас и заключить в объятия, как Анхела тут же сделается покорной, кроткой и уступчивой, про Бенавенте же и думать забудет!

— А ведь он очень недурен собою, amigo, — снова ворвался в его мысли голос Дайаны. — И слывет классным любовником. Да, в том, что касается положения в обществе, тебе он уступает, но чего стоит гордое имя Риджмонтов там, где речь идет о славе? А Бенавенте — знаменитость, причем мирового масштаба! Собственно говоря, единственное твое преимущество — это деньги. Забавно, все в итоге сводится к ним, не так ли?

К вящему изумлению собеседницы, Клайв от души рассмеялся. Он своими глазами видел, как только сегодня вечером Анхела прошла мимо новехонького красного «шевроле-корвета», даже не взглянув на него. А дома его личный сейф битком набит драгоценностями, которые Анхела почти не надевает, предпочитая бижутерию. Вроде той заколки, что сейчас искрится у нее в волосах. Кроме того, не он ли всякий месяц переводит на ее счет кругленькую сумму, а она к этим деньгам почти не притрагивается.

Нет, в жадности Анхелу никто бы не посмел упрекнуть. Ядовитое замечание Дайаны отчасти вернуло Клайву доброе расположение духа. Так что он наклонился и поцеловал ее в зовуще приоткрытые губы. Дайана тут же плющом обвилась вокруг него. Клайв, впрочем, не особенно удивился. Интересно, почему все ухищрения этой великосветской сирены оставляют его равнодушным? В глазах его матери Дайана Вильерс — идеальная невеста для наследника Риджмонтов.

Жаль, очень жаль, что сам он так не считает.

— Ну вот, — объявила Анхела. — Что я тебе говорила?

У нее на глазах Клайв жадно припал к губам Дайаны Вильерс. Вот вам и последнее доказательство: она, Анхела, и впрямь наскучила возлюбленному, и тот жаждет перемен!

— Мужчин вроде Риджмонта стареющие женщины не привлекают, — саркастически протянул Ренан. — Кроме того, ты только что целовала меня, — напомнил он. — Выбери ты меня в заместители твоего ненаглядного Клайва, я был бы только польщен, да только мы оба знаем, что этому не бывать.

— Я люблю тебя больше всех на свете! Ах, зачем только судьба свела нас с этим человеком! — трагически прошептала Анхела.

Ренан сочувственно вздохнул.

— Милая моя девочка, да парень от тебя без ума! Ты только посмотри, с каким напускным хладнокровием он воспринимает твой маленький спектакль! Он же просто решил отплатить тебе той же монетой!

— Если бы он и впрямь любил меня, то уже свернул бы тебе шею, а не заигрывал с этой девицей!

— Спасибо тебе большое! — фыркнул Ренан.

— И вообще, это ты во всем виноват, — с жаром упрекнула его Анхела. — Если бы ты не изображал меня на своих дурацких полотнах, Клайв не стал бы искать повода со мной познакомиться!

— Можно подумать, это я заставил тебя влюбиться по уши в записного ловеласа, — рассмеялся Ренан, в свою очередь доставляя несколько неприятных минут Клайву. — Здесь, Анхела, вини только себя. Между прочим, я тебя предостерегал.

Признавая горькую истину этих слов, Анхела с трудом сдержала слезы. Заметив, что ее бездонные фиалковые глаза затуманились, Ренан снова вздохнул и притянул молодую женщину к себе.

— Ты с ним вот уже больше года, — мягко напомнил он. — Это куда дольше, чем выпадало любой другой девице из его гарема.

— Боюсь, что, если еще раз услышу эту фразу, я съезжу доброжелателю по физиономии, — горько отозвалась Анхела.

— Однако о чем-то это говорит, родная моя, — не отступался Ренан. — Ты вполне уверена, что больше ему не нужна?

Анхела саркастически улыбнулась. Да Клайв на каждом шагу дает ей это понять! Даже неделя, проведенная в Льорет-де-Мар, в свете последних скандалов выглядит своего рода лебединой песней. А незадолго до того у них случилась размолвка, и весьма серьезная! Клайв собрался слетать на уик-энд в Лондон, навестить отца с матерью… и ее с собою не позвал. Молодая женщина восприняла это близко к сердцу: они уже год как вместе, а ей до сих пор не дозволяется познакомиться с его родителями!

«Можно подумать, ты меня стыдишься», — пожаловалась она тогда. «Мой отец очень болен, — отвечал Клайв. — Уж имей немного снисхождения к ближнему своему».

Стало быть, он и впрямь ее стыдится, раз не стал этого отрицать. Лицо Клайва помрачнело, как всегда, когда речь заходила о его высокородном семействе. Так что в Лондон он улетел один. И ни разу не позвонил ей за все выходные. А вернулся таким сумрачным и раздражительным, что внезапное предложение провести неделю на вилле в Льорет-де-Мар застало молодую женщину врасплох…

— Смотря зачем, — отозвалась она, грустно улыбаясь. — В постели я ему по-прежнему нужна, а вот за ее пределами на нервы действую.

— И ты решила поиграть со мной в женщину-вамп, чтобы подействовать ему на нервы сильнее, — заключил Ренан. — Скажи, пожалуйста, а завещание ты уже составила? Видишь ли, Клайв Риджмонт не из тех, кого можно безнаказанно выставлять на посмешище перед друзьями, — очень серьезно предостерег он. — Этот человек не замедлит нанести ответный удар — и какой!

Краем глаза Анхела видела, как Клайв самозабвенно кружит в танце Дайану. Эстрелья, с расширенными от ужаса глазами, наблюдала за происходящим, супруг ее с трудом сдерживал ярость. И тут молодая женщина с запозданием осознала, как накалена атмосфера в зале… Назревает скандал — и все из-за ее необдуманного желания посчитаться с Клайвом, поумерить его гордыню.

— А как тебе удалось раздобыть приглашение? — подозрительно спросила она у Ренана. Ведь у Эстрельи с Крисом хватило бы такта не звать художника одновременно с нею и Клайвом!

— Я сопровождаю Эльвиру Альфаро, — коротко усмехнулся Ренан. — Ну, ты знаешь, владелица художественной галереи «Альфаро». Она выступает официальным организатором и спонсором моей выставки в Музее современного искусства и теперь, воспользовавшись случаем, таскает меня за собою по всей Барселоне, хвастаясь заезжей знаменитостью направо и налево.

— Сеньора Альфаро, вероятно, понятия не имеет, что тебя, меня и Клайва не полагается приглашать в одно место одновременно, — хмуро предположила Анхела.

— Да все она отлично знает, — снова усмехнулся Ренан. — И не упустит возможности обеспечить бесплатную рекламу своей галерее, спровоцировав небольшой, но очень аппетитный скандальчик.

— А ты и рад, — укорила его Анхела.

Ренан Бенавенте действительно не брезговал рекламными трюками такого рода — лишь бы привлечь внимание публики к своим работам.

— Я живописец, а не дипломат, — равнодушно пожал он плечами. — Кроме того, — Ренан снова заглянул в фиалковые глаза собеседницы, — мне хотелось тебя увидеть. Но связаться с тобой обычными способами практически невозможно. Я оставил с десяток сообщений на вашем автоответчике. Тебе хоть что-нибудь передали?

Догадавшись, куда он клонит, Анхела покачала головой.

— Мы уезжали на неделю, — объяснила она. — И вернулись только несколько часов назад. А у экономки сегодня выходной. Так что я и автоответчик не проверяла, и с прислугой не разговаривала. Успела только одеться, и мы помчались сюда.

— Ну, слава Господу, а то я уж подумал, что Риджмонт ограждает тебя от нежелательных посетителей, — сказал Ренан. — Готов поспорить на мою лучшую картину, что едва я согласился выставляться в Барселоне, как мистер Меценат в ту же минуту об этом проведал.

Получается, Клайв знал о приезде Ренана Бенавенте и намеренно скрыл от нее эту информацию. Вот подлец! — вознегодовала молодая женщина. Самому ему она уже не нужна, однако самовлюбленный негодяй не потерпит, чтобы Анхела встречалась с мужчиной, который не перестанет мечтать о ней до самой смерти!

Музыка смолкла, и Ренан, подведя Анхелу к столу, вручил ей бокал шампанского.

— Выпей-ка. Тебе станет лучше.

Не задумываясь о том, что, возможно, на сегодня ей шампанского более чем довольно, Анхела поднесла бокал к губам и двумя глотками осушила до дна.

— Кажется, я его ненавижу, — объявила она вслух, наслаждаясь вновь обретенным чувством свободы.

— Ну что ж, в таком случае следующие несколько минут обещают быть интересными, — невозмутимо заметил Ренан. — Война объявлена, милая. — Взгляд его был устремлен куда-то поверх ее плеча.

При мысли о том, что ей вот-вот предстоит оказаться лицом к лицу с Клайвом, Анхела растерялась. Губы ее беспомощно приоткрылись, глаза потемнели, а рука непроизвольно потянулась за полным бокалом.

Ренан удрученно покачал головой.

— Ах ты, милая моя глупышка, — прошептал он. — Тебе не приходило в голову, что для решающего объяснения у тебя, чего доброго, не хватит душевных сил?

Вопрос попал в самую точку. Ведь только сегодня утром Анхела размышляла о неминуемом разрыве, признавая, что не готова взять инициативу на себя. И вот, пожалуйста: теперь ей предстоит объясняться с Клайвом в переполненном зале, на виду у всех его друзей! Подкидыш в чужом гнезде — даже эта метафора не передавала всей гаммы ее ощущений в данный момент.

— Храбрись, друг мой, — мягко подбодрил ее Ренан и, как ни в чем не бывало, поздоровался: — Добрый вечер, Клайв. Как приятно снова вас видеть! — Художник улыбнулся краем губ.

Стоя рядом с Ренаном, Анхела уловила такой до боли знакомый, пряный аромат лосьона, а в следующий миг всем своим существом ощутила присутствие любимого. Как всегда, по телу разлилась теплая волна, а длинные пальцы судорожно стиснули бокал. Вот сейчас прозвучат роковые слова…

Однако Клайв всего-навсего пожал протянутую руку и поприветствовал Ренана, не выказывая ни малейшей неприязни.

— У вас на той неделе выставка в Музее современного искусства, как я слышал?

Итак, Клайв действительно знал о приезде Ренана — знал и не потрудился сообщить ей.

— Да, открытие назначено на субботу, — охотно подтвердил Ренан. — Я как раз спрашивал Анхелу, не захотите ли вы прийти на предварительный просмотр в пятницу, — непринужденно солгал он.

— Надеюсь, она заверила вас в том, что мы такое событие ни за что не пропустим, — в том же ключе отозвался Клайв.

— Ну конечно, — любезно ответил Ренан. — Тем более что я сказал, что должен кое-что отдать ей, пока я здесь. — Встретив недоуменный взгляд Анхелы, художник усмехнулся и легонько надавил указательным пальцем ей на нос — явно чтобы позлить Клайва. — Назовем это запоздалым подарком на день рождения… Если моя «Женщина перед зеркалом» все еще у вас, Клайв, возможно, эта новая вещица вас тоже заинтересует, — небрежно обронил он.

— Звучит интригующе, — улыбнулся Клайв, заглатывая наживку.

Молодая женщина похолодела: ведь Ренан упомянул ту самую картину, что принесла ему мировую славу, а ей — скандальную известность.

Сама Анхела видела знаменитое полотно всего несколько раз с тех пор, как год назад его доставили в апартаменты Клайва. При виде покупки она не сдержала горестного возгласа. Кто же мог предположить, что злосчастная картина станет собственностью ее возлюбленного!

Какое-то время «Женщина перед зеркалом» висела в кабинете Клайва. А потом он перевесил ее в комнату, смежную с кабинетом и оборудованную сложной системой сигнализации. Там Риджмонт-младший хранил самые ценные предметы своей коллекции.

А теперь Ренан дает понять, что создал полотно, парное к первому. Сама Анхела отлично знала, что художник вполне способен написать сотни картин в стиле «Женщины перед зеркалом», не нуждаясь в натурщице. Однако Ренан явно задался целью подразнить Клайва, намекая, что снова принялся писать Анхелу. Неужели Ренан нарушил данное ей слово?

Взгляд ее молил: ну ответь же! Однако художник делал вид, будто ничего не замечает. А Клайв держался настолько невозмутимо, что могло показаться, будто ему все равно. Что, если и в самом деле так? В конце концов, она же ему прискучила. И точно так же, как утром, чувствуя, что вот-вот расплачется, Анхела повернулась, намереваясь уйти прочь.

Однако на сей раз Клайв схватил ее за руку и удержал. Анхела попыталась высвободиться.

— Прекрати! — приказал он, разворачивая женщину лицом к себе.

В фиалковых глазах блестели слезы, щеки побледнели, губы беспомощно дрожали. Клайв видел: ей мучительно больно, но сознание того, что на сей раз боль Анхеле причинил не он, лишь усугубило его дурное настроение.

У Клайва просто руки чесались задать Бенавенте хорошую трепку: да как эта бесчувственная скотина смеет упоминать про «Женщину перед зеркалом» при Анхеле, отлично зная, что тем самым ранит ее в самое сердце! Злился он и на Анхелу: с какой стати она до сих пор так уязвима для мужчины, которому некогда позировала обнаженной!

— Что посеешь, то и пожнешь, querida, — мрачно усмехнулся он, отбирая у молодой женщины бокал и увлекая ее в круг танцующих пар. Он обнял Анхелу за талию и властно притянул к себе, невзирая на все попытки высвободиться.

— Вспомни, где ты находишься и кому ты испортишь праздник, закатив скандал!

Словно услышав его слова, рядом возникли Эстрелья и Крис.

— Hola! — робко поприветствовала гостей хозяйка дома. — Вы как, не скучаете?

— Веселимся вовсю! — с улыбкой заверила Анхела, обнимая партнера за шею и заодно впиваясь острыми ноготками ему в плечо. — Обожаю, когда Клайв ударяется в мужской шовинизм. Это так пикантно!

Крис саркастически хмыкнул. Эстрелья отвела взгляд.

— Рада, если так, — пролепетала она и с облегчением перевела дух, когда супруг увел ее.

— Эстрелья ненавидит сцены, — вздохнул Клайв. — Это у нее с детства.

— А я ненавижу тебя, — ровным голосом отозвалась Анхела. — Может, ты и мне посочувствуешь?

— Еще чего, — фыркнул Клайв; желание расхохотаться боролось в нем с яростью. — Ты поедешь домой с мужчиной, которого ненавидишь, и получишь то, что заслужила, вдали от посторонних глаз.

С этими словами Риджмонт-младший снял с плеча ее руку и стиснул в своей.

— И смотри на меня с улыбкой, — сквозь зубы приказал он. — А то я, чего доброго, зацелую тебя до смерти!

Клайв надеялся, что угроза возымеет действие. Но вскоре он убедился, что у Анхелы достанет бесстыдства пустить в ход оружие из своего тайного арсенала. Она запрокинула голову, одарила партнера знойным взглядом; между ослепительно белыми зубами озорно мелькнул кончик язычка… А в следующее мгновение она приподнялась на цыпочки и лизнула Клайва в губы.

И сей же миг вспыхнуло яростное пламя. Тело охватила ноющая боль.

Неужели она и с Бенавенте так себя вела? Неужели и Бенавенте чувствовал то же самое?! Santo Dios, как совладать с язвящей душу ревностью?

— Мы уезжаем, — хрипло объявил Клайв.

— А я хочу остаться! — капризно надула губы Анхела, продолжая играть роль ветреной соблазнительницы. Фиалковые глаза лукаво искрились, роскошные бедра зовуще покачивались.

Некая часть сознания Клайва самозабвенно восхищалась происходящим — восхищалась Анхелой, ее дерзостью, ее одурманивающей сексапильностью, ее вызывающим обольщением «на публике». Но другая часть тревожно гадала: а не Бенавенте ли всему виной. Широкая ладонь Клайва легла на округлое бедро, обтянутое алым шелком, и молодой человек тут же вспомнил точно такой же собственнический жест художника.

Анхела затрепетала. А удавалось ли Бенавенте пробуждать в ней подобный отклик?

Художник, прислонившись к стене, откровенно наблюдал за ними. И в душе Клайва вновь всколыхнулась черная ярость.

— Я в твоем распоряжении, querida, — вкрадчиво промурлыкал он.

У молодой женщины пересохло в горле. Слова его заключали в себе недвусмысленный вызов — и Анхела с трудом устояла на ногах. Клайв всегда виделся ей эталоном мужской красоты… Но рассерженный, до крайности распаленный Клайв будил чувства, о которых до встречи с ним она и не подозревала. Она ощущала себя слабой, покорной, исполненной страсти одалиской, послушной рабыней властного тирана.

О, как же Анхела ненавидела это ощущение!

— Будь по-твоему… — срывающимся голосом прошептала она. — Поедем.