Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Авалон (СИ)

ВЕРГЕН. Удушье

Весь путь от Замка Трёх Отцов до дома и от дома до катакомб я бежала — времени забирать Тучу из конюшни не было. У входа остановилась отдышаться, клятвенно пообещав себе возобновить пробежки. После битвы с нильфгаардцами тропа к захоронению не зарастала, вергенцы не забывали погибших родных и близких, однако сейчас, к вечеру, тут было пустынно и тихо, резные плиты над входом в катакомбы накрыла тень, и последние лучи солнца пронизывали жёлтым поредевшие кроны.

Войдя внутрь, я пересекла небольшой зал, оранжевый в свете подвесных жаровен. Гробница у стены скрылась под восковыми наплывами сгоревших свечей, единственный выход из зала вёл через каменный мост над пропастью. Когда-то здесь были первые вергенские рудники, город рос, и выработанные шахты приспособили под кладбище. Перешла мост. Череда горящих жаровен уводила в расчищенные после битвы штольни, где похоронили павших. «Возможно, дети решили найти могилу отца Дина», — подумала я, но тут же отвергла эту мысль — за три дня кто-нибудь из горожан обязательно бы их встретил. Оставался погружённый во тьму коридор, ведущий через ещё один полуразвалившийся мост к старым захоронениям. Мне стало не по себе. Выбрав место у стены, чтобы хоть со спины чувствовать себя защищённой, и не снимая перчаток, я достала поясок и волчонка. Положила их в метре перед собой и прикрыла глаза.

От знакомых ощущений прошиб пот, горло свело спазмом. Усилием воли я разлепила чугунные веки и носком сапога отбросила поясок и волчонка подальше. Сосредоточилась вновь. За ватной пеленой удушья и страха послышался тихий звук, будто круглая галька прокатилась по каменному полу. Я напрягла слух — звук повторился со стороны моста, ведущего к тёмному коридору.

— Что же, хоть какая-то определённость, — вслух сказала я для бодрости духа и тут же пожалела об этом: слова эхом отразились от пещерных сводов и вернулись ко мне чужими мёртвыми голосами. Выпив Кошку и озираясь по сторонам, я перешла мост.

Лестница спускалась в проход с низким потолком, ветхие деревянные опоры местами обвалились. Коридор вывел в круглый зал, где в нишах между вычурно украшенными резьбой саркофагами подбоченились коренастые статуи краснолюдских мадонн. На стенах через копоть проглядывали остатки древних фресок.

Медальон дрогнул — обострённым Кошкой зрением я заметила движение в склепе, отгороженном решёткой из стальных прутьев. По стеночке подкралась к проёму и заглянула внутрь. Возле саркофага в центре темнела в воздухе зыбкая фигура. С кольчужного капюшона по плечам и панцирю доспеха стекал и клубился чёрный дым. Я знала, кто это был — год назад в путешествии по катакомбам Геральт убил всех призраков, но пощадил дух знаменосца Бурой Хоругви.

— Кто здесь? — заревел трубный голос, дух повернулся, и из-под капюшона показался белый череп. — Чего тебе надо?

Отпрянув и прижавшись спиной к стене, я замерла.

— Взял ли Единорог Верген, ответь? — дух подлетел к решётке, через которую проникали завитки дыма, и от его низкого голоса мелко закололо холодом вдоль позвоночника.

Шаг за шагом я попятилась к проходу в соседний зал. Бесплотная рука в бронированной перчатке появилась из проёма, прошла сквозь стальные прутья, будто пытаясь ухватить меня, и я поняла, что решётку поставили для живых, а сам призрак не мог отойти от саркофага.

— Ответь! — донеслось до меня, но я уже сбежала.

Продышалась, унимая зашкаливающий пульс, и зажгла факелы на колоннах. В глазах появилась резь, но живые блики пламени разогнали кладбищенскую жуть подземелья. Из зала в противоположные стороны расходились два коридора.

Касаниями, на выдохах, я стала концентрироваться на лежащем в кармане пояске Несы, не допуская глубокого провала в медитацию — потерять чутьё в лабиринтах катакомб было бы катастрофой. Опять послышался странный звук, будто кто-то прокатил игральные кости по полу. Звук повёл в коридор, в котором по обе стороны в нишах стен лежали закутанные в саваны фигуры. Местами полуистлевшая ткань разъехалась, открывая то почерневшую бедренную кость, то грудину с осыпавшимися внутрь рёбрами. Я следовала за тихим постукиванием камешков, таким неуместным здесь и оттого жутким звуком, и прогоняла мысль о том, что этой дорогой до меня прошли маленькие дети. Что они забыли в древних катакомбах?

Коридоры выходили в залы и продолжались в толще скал. Саркофаги встречались всё реже, и только бесконечные ниши, как полки плацкартных вагонов, тянулись вдоль стен. Седые космы паутины свисали с потолка. Липкой от пота рукой я достала из ножен серебряный меч. Пошла, держа его перед собой и раздвигая лезвием пологи паутины в проходах. Всё больше мною овладевала уверенность, что я сильно сглупила, сбежав в катакомбы в одиночку и никого не предупредив. Там, в оживлённом Вергене, прогулка в заброшенные склепы казалась пустяшным делом, а сейчас единственным моим желанием было, чтобы рядом оказался хоть кто-то живой. Однако мысль о том, как страшно должно было быть детям, и о том, что здесь и сейчас только я могла помочь им, заставила проглотить страх. Я была взрослой, я должна была идти вперёд.

Поворот, ещё поворот. В одной из ниш приглушённо светился саван. Приготовив пальцы для Ирдена, я обошла неупокоенного духа по большой дуге — Весемир утверждал, что если не тревожить тело, то велик шанс, что дух не обратит на живого никакого внимания. Слова старого ведьмака оказались правдой.

Коридор вывел в небольшой зал с тремя стоящими рядом пустыми гробницами и обрушенной лестницей, уходящей вниз. Судя по всему, когда-то она вела в нижние галереи катакомб. Прибегать к помощи чутья не понадобилось: выход из зала был сплошняком затянут паутиной, а с обломка балки над дырой в лестничном пролёте свисала верёвка. Я рассердилась — маленькие сорванцы знали, куда идут, и подготовились к вылазке в катакомбы. Подёргала за конец и, соскользнув по верёвке, спрыгнула на нижний этаж. Под ногами едва заметно качнулся в полу камень.

Низкий коридор, сложенный из блоков, своды которого я задевала шляпой, с одной стороны перегораживал завал. Тянуло сырым запахом, будто из запущенного и заросшего тиной аквариума. Я присела на корточки, почувствовав под сапогом что-то гладкое и чуть липкое, зажгла на ладони Игни. Пол был заляпан застывшими восковыми кляксами от свечей. Краем глаза заметив блеск, подсветила Игни ещё раз — в желобок у стены закатился белый стеклянный шарик. Когда я доставала его перчаткой из щели, он выскользнул из пальцев и несколько раз подпрыгнул с тихим каменным постукиванием.

Не рискнув концентрироваться на шарике, я положила его в карман и направилась прочь от завала. Скоро ход расширился, и по обе стороны, как в коридоре гостиницы, появились каменные двери. У каждой двери из стены торчал деревянный рычаг.

Осторожно прислушалась — меня тянуло дальше по коридору, но любопытство пересилило, и я заглянула в щель не полностью задвинутой двери. Внутри крипты с полукруглым сводом стоял маленький, словно детский, саркофаг. «Захоронения боболаков», — догадалась я. Потянула за рычаг, и палка с хрустом отломилась. Перешла на другую сторону, где рычаг был потолще, нажала на него. Медальон зажужжал, как виброзвонок телефона, дверь, содрогаясь и скрежеща, поехала в сторону, а под ногами неприятно зашатались камни. В открывшемся проёме я увидела, что противоположной стены и части пола у крипты не было — когда-то они обвалились, и в дыре бесконечным космосом чернела пустота. Саркофаг стоял в центре усыпальницы, наполовину нависнув над бездной. Выругавшись и проверив сапогом шатающиеся под ногами камни, я железобетонно пообещала самой себе, что ничего больше трогать не буду, и двинулась дальше. По всему выходило, что боболаки не использовали выдолбленные в толще камня шахты, как это делали гномы и краснолюды, а построили свой некрополь внутри гигантской подземной пещеры, которая была ниже шахт, и со временем галереи потихоньку обваливались на дно.

Во всех склепах по левую сторону коридора, в которые мне удалось заглянуть, не трогая рычаги, был обрушен пол и дальние стены — не выдержали опоры, которые держали сооружение со стороны пещеры. Я внимательно выбирала камни, куда ступать. Импульс от детских вещей в карманах стал настолько мощным, что мне не нужно было даже концентрироваться, чтобы чувствовать его, достаточно было только подумать, а думала я о детях постоянно.

Коридор с криптами боболаков вывел в зал, на другой стороне которого виднелась последняя, чуть приоткрытая, изукрашенная резьбой каменная дверь. Пола и левой стены у зала не было, и только выступающие деревянные балки с остатками перекрытий шли по правой стене к монолитному каменному порогу у двери.

В провале чернела стоячая вода. Вот, что подточило опоры… Поразмыслив, я сделала ещё один глоток эликсира Кошки — действие предыдущей дозы отпускало. Легла на живот на обрушенном краю у входа в зал и посмотрела вниз. Вода побелела, и на дне нижнего этажа под покровами бурой тины стали видны затопленные саркофаги. Некоторые были открыты. Я выпустила Игни, чтобы получше рассмотреть нижний зал, раздался плеск, и по воде пошла рябь.

Осторожно, ползком, я двинулась по оставшимся камням вдоль правой стены, стараясь держать вес тела на балках. Цель была ясна: этот зал был тупиковым, и приоткрытая дверь вела в усыпальницу, где и должны были быть дети. Им больше некуда было пойти. Слева от двери я заметила рычаг, наподобие тех, что были в коридоре.

Тихонько, ощупывая руками камни, я продвигалась вперёд. Камни казались устойчивыми. Я встала и, прижимаясь ладонями к стене, преодолела последние метры до двери. Заглянула в щель — так и есть, по ту сторону был склеп, в центре которого стоял массивный, совсем не для боболака саркофаг, и виднелся только край крышки с лежащей на ней каменной головой в капюшоне. Попыталась пролезть в щель — слишком узко! Скинула куртку и мечи — никак!

— Неса! — крикнула я.

Молчание. Сконцентрировалась — они были там, вне всяких сомнений!

— Дин! Отзовитесь!

Потеряв надежду пролезть в щель, я, стоя на краю порога в усыпальницу, протянула руку к рычагу — не достаю! Рычаг был каменным и резным, в виде жирной гусеницы с львиной мордой, и торчал перпендикулярно к стене. Похоже, что в этом склепе лежала важная шишка — богатым каменным убранством рычаг и дверь отличались от тех, что были в коридоре. Взяв в руки меч, я потянулась и плашмя придавила лезвие к рычагу. Силы нажать его не хватало. Продвинулась вперёд, одной ногой переступив с порога на торчащий из стены камень, приложила руки к лезвию и нажала ещё раз. Мне показалось, что рычаг шевельнулся. Навалилась руками на лезвие, и тут рычаг неожиданно легко подался вниз, загрохотало и завибрировало. Меч соскользнул, а камень под ногой дрогнул и вывалился из стены. Охнув, я попыталась в полёте зацепиться за рычаг, потом за стены, уже понимая, что попала, и, распластавшись медузой, плюхнулась в чёрную воду.

***

То, что я упала плашмя, спасло меня — бедром я больно ударилась об угол саркофага под водой, и было страшно подумать, что было бы, нырни я вниз рыбкой. Отплёвываясь и сдирая с лица склизкие плёнки водорослей, я поднялась на ноги и выловила шляпу. Вода доходила до груди. В руке не было меча. Затопленный зал был точно таким, как и наверху, одной стены у него не было, и за провалом расстилалось чёрное неподвижное озеро. Каменные плиты дна заканчивались в шаге от меня и обрывались в глубоководную бездну. Вода была ледяной.

Ногой я раздвигала оплетающую ноги тину, пытаясь углядеть на дне меч. Тина распадалась на волокна, и вода стала мутной. В темноте у стены булькнуло, и мне показалось, что нечто дотронулось до бедра. Чуть не заорав, я задрыгала ногами и вскарабкалась на крышку саркофага. Вода вновь стала гладкой.

Слева никого, справа никого — стоя по щиколотку в воде, одной ногой на лице, другой на сложенных на груди ладонях лежащей скульптуры почившего, я ждала. Вода струйками стекала с волос, и под кожаными штанами хлюпало. Никого.

Муть постепенно осела, и с высоты я заметила в воде металлический блеск лезвия, недалеко от соседнего саркофага. Долго выжидала, не двигаясь и не решаясь спрыгнуть вниз. Вода была мёртвой и неподвижной. «Интересно, что сказал бы Иорвет, если бы увидел меня здесь», — подумала я, мысленно воспроизведя матерную тираду, которая, несомненно, последовала бы, и осторожно, стараясь не мутить воду, спустилась на дно. Шаг, другой, и в тот же момент белое голое тело, незаметно подплывшее по дну к ногам, выбросило вперёд руки и вцепилось мне в голень. Я ударила ногой, выпустила с кучей брызг Аард и судорожно топталась, пытаясь нащупать подошвами на дне меч и рассмотреть что-либо во взбаламученной воде. Передо мной вынырнул худой и жилистый с молочной тонкой кожей утопец либо утопленник, и кулаком, с оттяжкой, я врезала в безгубую челюсть. Кожа на лице его лопнула, как шкурка гнилого яблока, голова мотнулась на тонкой шее, а я почувствовала под ногой круглое навершие меча. Сзади в плечи вцепились, в шею впилось твёрдое и острое, и, локтем отпихнув ещё одного утопца, я, наконец, подбросила носком сапога со дна меч. Выпад — и из пропоротого белого тела полилась чёрная кровь.

Вода вокруг саркофагов вскипела, и, как стая голлумов за кольцом, пещерные существа ринулись ко мне. Одни безмолвно бежали по шейку в воде, загребая худыми руками воду, другие крались под водой по дну. Взлетев на саркофаг, я отбивалась отчаянно, отпинывая, рубя и отбрасывая знаками.

Счёт времени потерялся. Действие Кошки заканчивалось, и в темноте, как рыбы кверху брюхом, белели плавающие вокруг саркофага трупы. Я выиграла схватку и была жива, но понятия не имела, как выбраться из затопленного зала. К тому же напомнил о себе холод, отступивший от притока адреналина, и начали стучать зубы.

Спрыгнув на дно и мечом расталкивая в стороны по воде трупы, я побрела к стене. Приспособила меч за пояс и попыталась зацепиться пальцами за щели в кладке стен. Сняла перчатки. Сейчас мне неимоверно помогло бы мастерство скалолаза, но я им не владела. Раз за разом я начинала путь наверх, но как только тело оказывалось над водой, гравитация брала своё и, сдирая пальцы, я падала вниз.

Зал погрузился во тьму. Я забралась на саркофаг и дрожащими руками достала из мокрого пояса Кошку. Выпила, живот скрутило от яда, и, согнувшись пополам и пытаясь вытянуть сведённые судорогами мышцы рук и ног, ждала, пока приступ тошноты пройдёт. Посветлело.

«Ещё одна порция, и я сдохну прямо тут, — с отчаянием подумала я, оглядывая чёрное пещерное море. — Думай!» Лягушка взбила молоко в масло и выпрыгнула из горшка, а что могла взбить я? Построить из саркофагов и обрушенных фрагментов пола башню? Связать из жил утопцев верёвку и закинуть её на один из обломков балок, торчащих в вышине? Меня передёрнуло — не то от холода, не то от отвращения. Спрыгнув в воду, я догребла до стены, под которой на дне валялись камни с потолка. Поднырнула, попыталась ухватить один и едва сдвинула его с места. Складывать лапки, как неудачливая лягушка из байки, я не собиралась, но идею строительства отмела. В грудь плеснула волна.

Поверхность подземного озера колыхалась, будто что-то огромное и невидимое передвигалось в глубине. Я бросилась к спасительному саркофагу, и вдруг один из белых трупов утопцев, покачивающихся на поверхности, исчез, и только расходящиеся круги на воде доказывали, что мне не привиделось.

— Хотела от меня сбежать, да не удалось?! — раздался сверху звонкий с повизгиванием голос, и в вышине над провалом показалась голова с оранжевым нимбом от свечного огонька. — Я тут такого натерпелась!

— Марго, — выдохнула я, чуть не заскулив от радости. — Марго!

— Как ты туда спустилась?! — крикнула романистка и перегнулась декольтированной грудью через обрыв. — Я немедленно иду к тебе! Меня чуть не сожрали призраки, я испортила платье и… и…

Как всплывающая подводная лодка, из воды показалась глянцевая мертвенно бледная спина кого-то колоссального, ушла вниз, и следующий утопец, хлюпнув, исчез под водой.

— И я сломала ноготь! — в голосе романистки звучала ярость.

Я поняла, что в темноте она не видела того, что видела я.

— Марго, слушай меня! — топчась по лицу скульптуры на саркофаге и старательно сдерживая истерику, закричала я.

— Как ты спустилась?!

— Около двери лежат мои вещи, там есть верёвка!

Декольте исчезло.

— Я не могу туда пройти! — завопила романистка. — Тут обрушен пол!

— Марго, прошу тебя, это очень важно! — я смотрела, как из-под воды всплыла оторванная кисть с куском предплечья, а чуть погодя поплавком вынырнула голова утопца, отделённая от тела.

Снова тишина, в которой вдруг раздался плеск упавшего сверху камня.

— Я не циркачка, чтобы скакать по стенам, я пишу романы! — донеслось оттуда.

— Если ты не доберёшься до верёвки, у тебя никогда не будет достоверного романа о ведьмаках! — я держала перед собой меч, понимая, что если та тварь, что пожирала утопцев, заинтересуется мной, никакие мечи и знаки мне не помогут.

— Я добралась! — немного погодя зазвучал музыкой голос Марго. — И нашла верёвку!

— Теперь привяжи её к прочной балке!

— Мне что, идти обратно?! Ни за что!

— Марго, прошу тебя! — груда утопцев заколыхалась, из воды вынырнула безглазая змеиная морда размером с холодильник, тараном бросилась на труп, подняв волны, и исчезла, и только над водой перетекало дугой бесконечное толстое тело. — Марго!

Мой крик отразился от стен. Сверху не доносилось ни звука. Ступня соскользнула со лба надгробной фигуры, и я чуть не упала в воду. Белое раздувшееся змеиное тело огибало по дну саркофаг.

— Я спускаюсь! — услышала я, и на другой стороне зала около стены повис над водой конец верёвки.

— Нет! — заорала я что есть сил. — Я иду к тебе!

— Если обманешь и сбежишь, то пожалеешь!

Я ударила Аардом в сторону, надеясь отвлечь чудовище, и нырнула в мутную воду. Проскребла животом по дну, оттолкнулась ногами. Задыхаясь, вынырнула и, отталкивая и отгребая от себя воду, рванула к верёвке. Сосредоточилась на ходу и поняла, что не успеваю. Аард, ещё один в воду под ноги. Подпрыгнула, втыкая наугад меч в тело под ногами — и это было всё равно, что пытаться убить поезд. Чудовище вскинуло со дна дугой спину, я отлетела и плюхнулась в воду как раз под спасительной верёвкой.

— Ты там купаешься? — из какой-то параллельной вселенной раздался голос романистки, а в моей из-под воды выстрелило длинное толстое тело глубоководной змеи. Голова отклонилась назад перед ударом. Игни, и пещеру залило светом. Голова скрылась под водой, а я подпрыгнула, зацепилась за верёвку и, совершая спортивные чудеса, словно гусеница на стимуляторах, рванула наверх.

***

— Фу, ты мокрая! — Марго, которая взялась помогать мне вылезти, отпихнула меня, и я чуть было не свалилась обратно в бездну. — И это что, кровь?

Я отползла от романистки подальше и дышала, распластавшись на каменном полу.

— Знаешь, что писатели делают с теми, кто пытается их обмануть и сбежать?

Я повернула голову к Марго. Она старательно счищала паутину с мятых бантов на юбке, потом достала из глубокого кармана новую свечу.

— Я тебя не обманывала, — сказала я.

— Ты сбежала, — безапелляционно, как судья, приговорила она.

Я встала, покачиваясь. Посмотрела вниз, где плавали оставшиеся нерасчленёнными тела утопцев. Так или иначе, но несносная романистка спасла мне жизнь.

— Как ты меня нашла? — спросила я и в тот же момент с ужасом увидела, что все мои старания были напрасными — я нажала на рычаг, но вместо того, чтобы открыться, дверь на той стороне зала захлопнулась. От щели не осталось и следа.

— Небольшое заклинание для поиска пропавших вещей, весьма удобное в быту — я вечно не помню, что и куда бросила, — глядя на меня ясными глазами, ответила Марго. — Я наложила его на твою шляпу.

— Ясно, — проворчала я. — Пойдём, мне нужна помощь.

Осторожно и медленно с балки на балку мы перебирались обратно к плите у двери. Радио «Марго», не затыкаясь, транслировало передачу о тяготах жизни писателя.

— У тебя вся спина в крови, — добавила она, перепрыгнув за мной на порог, и прилепила горящую свечу на пол.

— Потом разберусь, — отмахнулась я и надела куртку и перевязь с мечами, чтобы они не мешались под ногами. — Нам нужно поднять рычаг.

С порога я смогла достать до рычага лишь кончиком меча, и силы не хватало, чтобы сдвинуть его с места.

— И как мы это будем делать? — с энтузиазмом спросила романистка, наблюдая за мной.

— Ты же чародейка, — сказала я. — Умеешь выслеживать шляпы. Наколдуй что-нибудь.

— Моя магия в том, что я создаю миры, а не занимаюсь базарными фокусами! — возмутилась она.

— Так создай такой мир, где этот рычаг будет поднят! — воскликнула я.

— Я обязательно создам его на страницах романа, но, к сожалению, на данный конкретный рычаг это никак не повлияет.

Внезапно я почувствовала, что силы покинули меня, и разозлилась.

— Ты совершенно бесполезна, — с досадой сказала я. — Правильно сделали, что выгнали тебя из Аретузы.

Романистка поджала губы.

— Я смотрю, что шпионы в Вергене знают своё дело, — ядовито отпарировала она.

— На каждого шпиона найдётся свой шпион, — не менее ядовито ответила я и осела на полу, привалившись спиной к двери.

Повисла тишина, Марго отвернулась и оскорблённо молчала. Потом достала свиток и перо, подкинула их в воздух.

— Как летает твоё перо? — тихо спросила я.

— Простейшее левитационное заклинание для мелких предметов, его преподают на первом курсе, — сквозь зубы ответила она.

Я достала из-под себя верёвку, снятую с балки.

— Сделай так, чтобы конец этой верёвки взлетел, — сказала я.

— Я не могу, что тут непонятного?! — крикнула Марго. — Я адаптировала это заклинание только для пера и свитка и не умею поднимать другие предметы!

Я вскочила на ноги, не собираясь отступать.

— Представь, что тебе нужно написать кончиком этого шнура букву О вокруг рычага. Какая разница, чем писать?

Она хмуро приняла моток из моих рук и сосредоточилась. Как юркая змейка, приподнял голову кончик верёвки и полетел к рычагу.

— Теперь рисуй загогулину вокруг самого шнура!

Кончик описал дугу, и верёвка затянулась петлёй вокруг рычага.

— А что дальше писать? — спросила Марго.

— Теперь нужен мощный росчерк вверх!

Марго вскинула руки, и верёвка слабо рванулась. Я плашмя приложила снизу рычага кончик меча, чтобы хоть немного помочь.

— На счёт два! — крикнула я. — Раз, два!

Верёвка рванулась второй раз, а я, рискуя снова упасть в пропасть, нажала снизу изо всех сил. Рычаг подался и, сдвинувшись с места, легко ушёл наверх. Дверь загрохотала и отъехала в сторону. Снова стало тихо. Я смотрела, как Марго молча убирала в карман свиток и перо и на скорбно опущенные уголки её губ.

— Прости, — сказала я, чувствуя себя неблагодарной свиньёй. — Я была неправа. Они совершили большую ошибку, когда выгнали тебя из Аретузы.

— Твоя смерть в романе будет мучительной и долгой, — буркнула она в ответ, подняла на меня глаза и лучезарно улыбнулась.

***

Усыпальница была просторной и, за исключением саркофага в центре, казалась совершенно пустой. Чутьё, однако, кричало и вопило о том, что дети были рядом.

— Эмблема Риссберга, как интересно! — воскликнула Марго, показывая на выдолбленное на стене за гробницей панно в виде солярного знака, из центра которого вбок и вверх указывала стрела.

— Что это? — спросила я и пошла по периметру зала, осматривая невидимые от входа закутки за толстыми колоннами и бородами паутины.

— Ты должна это знать, — сказала Марго. — Именно в Риссберге чародеи провели первые эксперименты по выделению ведьмачьих мутаций…

За саркофагом я обнаружила запас свечей и сложенный из камней очаг. Над масляной лампадой на подпорках из плит был установлен глиняный горшок. Присев, я достала из горшка разорванные серебристо-белые кожистые оболочки от чего-то размером с апельсин.

— Яйца каких-то чудовищ, — пробормотала я.

— Дай-ка поглядеть, — Марго со свечой в руке направилась ко мне, а до меня вдруг дошло.

— Саркофаг! — воскликнула я.

Массивная крышка со скульптурой мужчины в чародейской мантии с капюшоном была чуть сдвинута. Я навалилась на неё, подскочившая романистка помогла, и с каменным скрежетом крышка отъехала. В нос ударил беспомощный и кислый запах мочи, а внутри друг на друге, вперемешку с дряхлыми мощами лежали, вытянувшись, дети. Они не шевелились.

Я перегнулась и подхватила на руки худенькое тельце Несы. Девочка была без сознания. Под ней был мальчик-краснолюд, должно быть Дин. В другую сторону головой, уперевшись лицами в ноги покойника, лежали в обнимку мальчик и девочка лет восьми-девяти из людей.

Мы уложили детей на каменный пол, и, выхватив фляжку, я смочила их сухие, в корках губы. Они были ещё живы, я нашла пульс под восковой тонкой кожей на шее у каждого, но никто из них не пришёл в сознание.

— Вспоминай всю целительную магию, что тебя учили, — потребовала я от Марго.

Она покачала головой, села на колени, расправив юбку, и приложила руку ко лбу Несы.

— Они обезвожены, их нужно выпаивать солевым раствором. Им нужен уход матерей, а не магия.

Я вскочила.

— Ты останешься здесь, — скомандовала я. — Я побегу за помощью.

Марго хотела было что-то сказать, но, глянув на неподвижные фигурки детей, кивнула. Я бросилась вон из склепа.

Я бежала так, будто за мной гнались все призраки подземелья. Выскочила на тропу, ведущую к Вергену, подумала и рванула через лес к лагерю Иолара. Отблески костра на верхушках деревьев указывали путь в темноте. Залаяли собаки.

***

В центре поляны между расставленными кругом шатрами горел костёр. Над костром висел котелок, а около него на бревне сидели рядышком, привалившись друг к другу, и смотрели на огонь краснолюд Ярпен Зигрин и Иолар из Свободных Эльфов с Синих Гор. У их ног возвышался бочонок эля.

Ярпен увидел меня и разлепил заплывший, как слива, глаз.

— Янка, куда ты делась? Я хотел с тобой вы… выпить за трп… трпо… едов. Ну, раз ты здесь, давай кржку, налью! — проревел он, едва ворочая языком, потом повернулся к Иолару, вцепился в длинный мех его накидки и потряс. — Я те скажу, Янка, что этот парень — свой! Наш он, краснолюд… хотя врёт, что эльф.

Он отцепился от меха и поднял за запястье кисть Иолара. Ладони эльфа были забинтованы, а сам он, слегка покачиваясь, с глуповатой улыбкой смотрел вдаль.

— Во какие кулачищи! — гордо сказал Ярпен. — Мантикору этими самыми руками по сопатке, шкуру снял и наплчо…

— Кто-то ещё есть в лагере? — почти закричала я, высматривая в пустынной темноте между палатками хоть кого-нибудь в трезвом уме. — Мне нужна помощь!

— Никого! — Ярпен широко махнул рукой и чуть не упал с бревна. — Мы помахались и всех в город отправили. Псть гуляют! В замке гуляют, так и наши псть гуляют! Мы на часах. Бдим!

«Надо было сразу бежать в Верген к Киарану», — с отчаянием подумала я. Ноги подкашивались. На неподвижном и умиротворённом, как у Будды, лице эльфа промелькнул проблеск сознания, и его взгляд сфокусировался на мне.

— Я тебя знаю, — сказал он. — Я помогу тебе.

В голову пришла спасительная мысль, и я полезла в пояс.

— Вот и чудесно, — подхватив стоящие у их ног кружки, я выплеснула в костёр содержимое. Лошадиная доза отрезвляющего эликсира для краснолюда, чуть поменьше для эльфа. Развела водой. — Пейте!

— За Вргн! — провозгласил Ярпен.

Через пару минут новоиспечённые друзья блевали за палатками, и вскоре умытые, хмурые и с наполненными водой флягами были готовы. Иолар пригнал четырех коней, Ярпен забрался на спину своего с бревна, и мы поскакали к катакомбам.