Очерки истории гражданской войны и иностранной военной интервенции на Украине (1918—1920)

1. Подготовка и начало интервенции

К осени 1918 г. влияние Советской России на развитие международного революционного движения усилилось вопреки бешеной кампании антисоветской клеветы. Об авторитете первой в мире страны социализма в международном революционном движении В. И. Ленин в письме к американским рабочим отмечал: «Рабочие всего мира, в какой бы стране они ни жили, приветствуют нас, сочувствуют нам, рукоплещут нам за то, что мы порвали железные кольца империалистских связей, империалистских грязных договоров, империалистских цепей,— за то, что мы вырвались на свободу, пойдя на самые тяжёлые жертвы ради этого,— за то, что мы, как социалистическая республика, хотя бы и истерзанная, ограбленная империалистами, остались вне империалистической войны и перед всем миром подняли знамя мира, знамя социализма»[302].

Однако в целом положение Советской страны было сложным и исключительно тяжёлым. К тому времени в лагере международного империализма произошла новая передвижка сил, осложнившая положение Советской страны. Прекращение военных действий в Западной Европе освобождало вооружённые силы англо-франко-американских империалистов, получивших свободу действий для усиления вооружённой борьбы против Советской страны. Напуганные опасностью революционных потрясений и перспективой гибели капиталистической системы, они решили своими собственными силами свергнуть Советскую власть, восстановить в России власть капиталистов и помещиков, расчленить нашу страну. В начале декабря 1918 г. В. И. Ленин говорил: «…англичане и американцы выступают в качестве палачей и жандармов русской свободы…»[303].

С окончанием военных действий в Западной Европе империалисты решили, используя силы внутренней контрреволюции, зажать в «железное кольцо» Советскую Россию и удушить Советскую власть.

По приглашению азербайджанских буржуазных националистов-мусаватистов английские войска в ноябре 1918 г. оккупировали Баку. 23 ноября английские войска захватили Батум и объявили Батумскую область английским генерал-губернаторством. Расширялась интервенции и на севере. Высадив десант в Архангельске, английские империалисты подготовили контрреволюционный переворот, в результате которого там появилось эсеровское «правительство» во главе с М. Чайковским. К концу 1918 г. численность войск интервентов в этом районе достигла 10—15 тыс. человек. Здесь же действовали и белогвардейские части общей численностью около 8 тыс. человек. Фактическая власть находилась в руках английских генералов — Пуля, а затем Айронсайда. Эсеровское «правительство» Чайковского подготовило установление диктатуры белогвардейского генерала Миллера. С августа 1918 г. стала быстро возрастать численность войск интервентов на Дальнем Востоке и в Сибири. Осенью 1918 г. империалисты США, Англии, Франции, Италии и Японии сосредоточили только в Сибири и на Дальнем Востоке более 150 тыс. своих войск[304].

Американские, английские, французские и японские интервенты несли смерть и разрушения на захваченной ими советской земле. Они убили и замучили десятки тысяч мирных советских людей, разграбили огромное количество народного добра, причинили Советской стране колоссальные убытки.

В связи с победами Красной Армии на Восточном фронте и начавшимся разложением чехословацкого корпуса, а также стойким сопротивлением советских войск на Севере, остановивших продвижение интервентов к Петрограду и Москве, Антанта принимала срочные меры к усилению своих войск и белогвардейских банд на Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке. Стремясь объединить действия внутренней контрреволюции, агенты Антанты инсценировали 18 ноября 1918 г. в Сибири «государственный переворот», в результате которого ярый монархист адмирал Колчак был провозглашён «верховным правителем и верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооружёнными силами России». Советской власти готовились нанести новый мощный удар.

Тяжёлые условия, в которые поставила Советскую страну голодная блокада, иностранная военная интервенция и гражданская война, утрата важнейших угольно-металлургических и хлебных районов — всё это потребовало наиболее экономного и рационального использования наличных ресурсов. Коммунистической партии и Советскому правительству пришлось в невероятно трудных условиях срочно решать сложнейшие задачи организации тыла, снабжения фронта всем необходимым, обеспечения населения городов продуктами питания. Страна превращалась в военный лагерь, в котором всё подчинялось интересам победы над врагом.

30 ноября 1918 г. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет особым постановлением подтвердил декрет от 2 сентября 1918 г. об объявлении страны военным лагерем. С целью мобилизации и концентрации всех усилий для обороны страны ВЦИК постановил создать Совет рабочей и крестьянской обороны под председательством В. И. Ленина.

Интересы защиты социалистического отечества требовали изменения экономической политики, которая была определена В. И. Лениным весной 1918 г. и изложена в работе «Очередные задачи Советской власти». Вся промышленность была подчинена задаче разгрома внешних и внутренних врагов. Советская власть национализировала не только крупную промышленность, но и среднюю и даже мелкую. Таким образом, в руках Советского государства были сосредоточены все средства производства. Управление промышленностью было строго централизовано, она работала на основе централизованных планов. Строгий централизм осуществлялся как в снабжении промышленности топливом и сырьём, так и в распределении готовой продукции. Сосредоточение в руках государства всех ресурсов страны, жёсткая централизация в управлении производством и в распределении сырья и полуфабрикатов обеспечили работу тех отраслей промышленности, которые обслуживали нужды обороны страны.

В то тяжёлое время вопрос о хлебе, об обеспечении продовольствием Красной Армии и рабочего класса был вопросом жизни и смерти Советского государства. В разорённой первой мировой войной и экономическим саботажем капиталистов стране не было возможности обеспечить нормальный товарооборот между городом и деревней. К тому же хлебозаготовки стали ареной жесточайшей классовой борьбы. Кулак, ставший основным держателем товарного хлеба, ненавидел Советскую власть и не желал продавать ей хлеб, он предпочитал сгноить его в ямах, но не сдавать Советскому государству. Советская власть пошла на чрезвычайные меры. В январе 1919 г. была введена монополия торговли предметами широкого потребления, продовольственная развёрстка и запрещена частная торговля хлебом. Продразвёрстка заключалась в том, что государство изымало из крестьянского хозяйства по твёрдым ценам все излишки хлеба и фуража сверх установленных норм для личных нужд, прокорма скота и посевов.

В создавшихся условиях продразвёрстка была правильной и единственно возможной мерой, которая обеспечила снабжение Красной Армии и рабочих хлебом. Продразвёрстка опиралась на военно-политический союз рабочего класса и крестьянства. Экономическая основа военно-политического союза рабочего класса и крестьянства была чётко определена В. И. Лениным: «Крестьянин получал от рабочего государства всю землю и защиту от помещика, от кулака; рабочие получали от крестьян продовольствие в ссуду до восстановления крупной промышленности»[305].

Руководимое рабочим классом и Коммунистической партией, трудящееся крестьянство осознало свой революционный долг по защите Советской власти и принесло немалые жертвы в борьбе со всеми врагами свободы и независимости Советского государства. «Крестьянская масса в общем увидела и поняла,— указывал В. И. Ленин,— что эти огромные тяжести, которые на неё возлагались, были необходимы, чтобы отстоять рабоче-крестьянскую власть от помещиков и не быть задушенными капиталистическим нашествием, которое грозило отобрать все завоевания революции»[306].

Собранный по продразвёрстке хлеб распределялся государством между Красной Армией и гражданским населением. Снабжение продовольствием городского населения осуществлялось через «единые потребительские общества». В основу распределения продовольствия был положен классовый принцип. Количество выдаваемого хлеба в кооперативном распределителе колебалось, в зависимости от наличия хлеба в том или ином городе, и нередко доходило до 1/16 фунта (25 граммов) на человека в промышленных районах России.

В стране была введена всеобщая трудовая повинность для всего взрослого населения от 16 до 50 лет. Строго осуществлялся принцип: «Кто не работает, тот не ест».

В ряде отраслей промышленности (угольной, нефтяной, торфяной, лесной) была введена милитаризация. Рабочие и служащие этих отраслей промышленности переводились на положение военнослужащих.

Совокупность всех этих мер, которые вводились постепенно почти в течение целого года, получила название политики военного коммунизма. Эта политика была временной и вызывалась войной и хозяйственной разрухой; в тех условиях она была единственно возможной и правильной.

Чрезвычайные меры в области хозяйственных отношений сыграли исключительную роль в создании военной экономики, в деле использования с максимальной эффективностью ограниченных ресурсов, находившихся в руках государства. Только диктатура пролетариата под руководством Коммунистической партии могла обеспечить такую широкую перестройку народного хозяйства.

Благодаря этим мерам была неизмеримо повышена обороноспособность страны, а Красная Армия могла получить необходимое оружие, боеприпасы, военное снаряжение. Политика военного коммунизма обеспечила победу Советской власти над многочисленными, хорошо обученными и вооружёнными врагами. Позднее, оценивая историческое значение военного коммунизма, В. И. Ленин говорил, что его «…надо поставить нам в заслугу». Но тут же он подчёркивал: «„Военный коммунизм“ был вынужден войной и разорением. Он не был и не мог быть отвечающей хозяйственным задачам пролетариата политикой. Он был временной мерой»[307].

В наступлении интервентов на Советскую Россию одним из главных направлений было наступление с юга, с Украины.

В. И. Ленин 22 октября 1918 г., т. е. более чем за месяц до высадки войск Антанты на юге Украины и в Крыму, разоблачая захватнические происки интервентов, обращал внимание советских людей на то, что империалисты Антанты «…теперь направляют усилия на то, чтобы напасть на Россию с юга, либо с Дарданелл, либо с Чёрного моря, либо сухим путём через Болгарию и Румынию»[308].

Империалистические захватчики не случайно избрали юг Украины для наступления на Советскую Россию. После капитуляции Турции их флот мог свободно проходить через Дарданеллы и сравнительно легко и быстро перебрасывать их войска со Средиземноморского театра военных действий на наше Черноморское побережье. Кроме того, интервенты могли использовать сухопутные коммуникации через Румынию и Болгарию. Захват Украины и Крыма сулил интервентам очень важные преимущества: они отрезали бы Советскую Россию от главной угольно-металлургической базы и важнейших хлебных районов. Советская власть попала бы в исключительно трудное положение, что серьёзно подорвало бы её обороноспособность.

В осуществлении плана захвата Украины и Крыма антантовские интервенты большие надежды возлагали на немецкие оккупационные войска и добровольческую армию Деникина.

Разгадав и разоблачив агрессивные планы Антанты, В. И. Ленин поставил задание: всемерно укреплять Южный фронт, который приобретал важное значение. «На нас,— подчёркивал он,— готовится натиск неизмеримо более опасной силы, силы международной контрреволюционной буржуазии, англо-американской и французской в первую очередь»[309]. И действительно, вопрос о начале вооружённой интервенции на юге Советской страны был решён империалистами Антанты в октябре 1918 г. Практическое осуществление интервенции было возложено на Францию, как это и предусматривала конвенция, подписанная в декабре 1917 г., которая определяла политику антантовских империалистов в отношении Страны Советов. Этот план расчленения нашей страны включал Бессарабию, Украину и Крым в сферу интересов Франции.

Готовя высадку своих войск на юге Украины, империалисты Антанты развернули дипломатическую подготовку интервенции. Значительную роль в этом отношении сыграло так называемое Ясское совещание, состоявшееся 16—20 ноября 1918 г. На совещании были представлены все течения русской белогвардейщины, в том числе и «социалисты» — эсеры. Все они довольно единодушно настаивали перед представителями Англии, Франции и США на немедленной вооружённой интервенции на Украине. Генерал Деникин со своей стороны также послал французскому генералу Франше д’Эспере записку о политическом и стратегическом положении на юге России и план совместной с союзниками военной кампании. В этой записке Деникин сообщал, что общей стратегической задачей белогвардейских армий является овладение Москвой с одновременным ударом на Петроград. Ближайшей же стратегической задачей было: «Не допустить противника занять Украину и западные губернии, прикрыв их на протяжении прежней германской демаркационной линии, создать плацдарм для будущих формирований и для наступления в глубь России»[310]. Деникин решительно настаивал на присылке Антантой в области, которые находились под немецкой оккупацией, 18 пехотных и 4 кавалерийских дивизий; в качестве весьма срочной меры он настаивал на присылке 2 дивизий интервентов в районы Харькова и Екатеринослава[311]. Свои требования Деникин мотивировал тем, что немецкие войска к тому времени крайне деморализованы и не могли прикрывать развёртывание белогвардейских армий на Юге, не могли подавить народные восстания.

Решения Ясского совещания и записка Деникина как нельзя лучше отвечали интервенционистским планам и дипломатическим расчётам держав Антанты. Более того, разыгрывая (как это делала в своё время Германия) комедию, будто бы их приглашают на Украину и в Россию «представители общественных кругов» для «установления порядка и спокойствия», представители Антанты сами продиктовали решения Ясского совещания. После окончания совещания французский посол Сент-Олер 21 ноября послал в Париж радиограмму, в которой, уведомляя о принятых белогвардейским сборищем в Яссах решениях, писал: «Мы считаем необходимым немедленно продвинуть отряды союзных войск в Одессу и приступить немедленно к оккупации Киева и Харькова, опубликовать специальную декларацию, в которой твёрдо указать на решение Согласия поддержать в России общественные круги, стоящие за порядок»[312] т. е. контрреволюционные организации, стремящиеся к свержению Советской власти в России и реставрации буржуазно-помещичьего строя.

Правящие круги Антанты немедленно реагировали на полученную радиограмму. 23 ноября 1918 г. Антанта опубликовала декларацию об оккупации Украины. 23 ноября в Новороссийске и Севастополе, а 20 ноября в Одессе появились первые французские и английские военные корабли, за которыми последовали главные военно-морские силы интервентов: броненосцы, крейсеры, миноносцы. В Одессу прибыла французская военная миссия во главе с капитаном Ланжероном, в задачу которой входило обеспечение условий для высадки и размещения войсковых частей. Кроме первых французских контингентов, 2 декабря в Одессу прибыло 5 тыс. польских легионеров; были доставлены сербские части численностью до 1500 человек. Таким образом, Одесса стала центральным пунктом сосредоточения войск интервентов.

Навстречу войскам интервентов двигались части Директории; 11 декабря они вступили в Одессу. Раболепствуя перед интервентами и стремясь оградить их от возможных столкновений с возмущёнными трудящимися, командование войск Директории в тот же день объявило город на осадном положении, запретило жителям находиться на улицах после 9 часов вечера; категорически запрещались собрания, митинги, манифестации. Против коммунистов и передовых рабочих петлюровцы применили кровавый террор.

Однако петлюровский террор не запугал рабочих, и они продолжали бороться за восстановление Советской власти. 12 декабря областной и городской комитеты КП(б)У на совместном заседании приняли решение провести выборы в Совет; выборную кампанию закончить в два дня; провести борьбу против меньшевиков, агитировавших за восстановление старого соглашательского Совета. Рабочие активно поддержали решение коммунистов. К 17 декабря мандатной комиссией уже было зарегистрировано 284 избранных депутата[313].

17 декабря в Одессу прибыли части 156‑й французской дивизии. Командир дивизии генерал Бориус объявил, что управление городом переходит в его руки. Под своё командование он принял и местные белогвардейские отряды. Военным губернатором Одессы был назначен деникинский генерал Гришин-Алмазов. В опубликованном воззвании генерал Бертелло так объяснял задачу высадившихся войск интервентов: «Войска союзников направляются к вам только для того, чтобы дать вам порядок, свободу и безопасность»[314]. Однако трудящиеся Украины уже на опыте немецкого оккупационного режима хорошо знали истинную цену этим словам. Петлюровцы, игравшие позорную роль предателей украинского народа, столкнулись здесь со своими конкурентами по предательству — с белогвардейцами. Кадетско-октябристская великодержавная контрреволюция, выступавшая за «единую и неделимую» Россию и не желавшая ни с кем разделять своего господства над народами, населявшими бывшую Российскую империю, не признавала украинской буржуазно-националистической Директории. На этой почве между петлюровским командованием и Гришиным-Алмазовым, действовавшим по инструкции Деникина и с ведома интервентов, возникали конфликты, и между петлюровскими и белогвардейскими частями дело доходило до вооружённых столкновений.

Гришин-Алмазов приказал своим белогвардейским частям очистить город от петлюровцев. Командование петлюровских войск обратилось к французам с просьбой урегулировать конфликт, но генерал Бориус не стал даже слушать их и приказал петлюровцам немедленно прекратить борьбу и оставить город. Петлюровское командование покорно выполнило это требование[315].

По данным штаба Украинского фронта, общая численность войск интервентов на юге Украины и в Крыму (французских, греческих и других, не считая белогвардейских) достигала к февралю 1919 г. 60 тыс. солдат и офицеров, имевших на вооружении танки, артиллерию, самолеты[316]. У советских черноморских берегов находилось: 10 дредноутов (английские, французский, итальянский); 9 крейсеров (английские, французский, итальянские, греческий); 10 миноносцев (английские и французские)[317]. К началу февраля 1919 г. границы захваченной интервентами территории доходили: в северо-западном направлении — до Тирасполя и железнодорожной станции Бирзула (ныне Котовск), на севере — до Вознесенска и Нового Буга, на северо-востоке — до Алёшек (ныне Цюрупинск) и Берислава включительно. Крым также был захвачен интервентами. Вместе с ними туда явились белогвардейские войска Деникина.

2. Террористический режим интервентов

Антантовские интервенты, сменившие германских и австро-венгерских оккупантов, сохранили в неприкосновенности существовавший на захваченной ими территории буржуазно-помещичий режим. Вместо обещанного «порядка и спокойствия» их пребывание на советской земле привело к расцвету анархии, к ещё большему усилению жестокого белого террора против трудового населения. В рабочих кварталах Одессы почти ежедневно производились облавы и обыски с целью раскрытия подпольных коммунистических организаций. Контрразведка интервентов и белогвардейцев устраивала налёты на помещения профсоюзов и рабочих клубок. Происходили массовые аресты активных членов профсоюзов, рядовых рабочих. Крупные аресты были проведены в железнодорожных мастерских. «Французские и добровольческие отряды,— говорилось в одном из сообщений Советскому правительству,— часто окружают отдельные рабочие районы и производят обыски… Последние обыски произведены в Железнодорожном районе, на станции Одесса-товарная, в железнодорожных мастерских. Забрано несколько винтовок, арестованы рабочие»[318]. В таких условиях Совет рабочих депутатов Одессы работать не мог. Чтобы не ставить под угрозу безопасность депутатов Совета, назначенный на 21 декабря пленум Совета пришлось отменить.

17 февраля на станции Одесса-товарная солдаты интервентов открыли стрельбу по проходившим рабочим и убили двух рабочих; трупы убитых были повешены на железнодорожном мосту с надписью: «Предупреждение большевикам»[319].

Вся сила террора была направлена против рабочего класса, боровшегося за свободу и независимость страны. Убийства без суда «при попытке к бегству» стали обычным ежедневным явлением. Профессор Жмойлович, заведовавший во время пребывания в Одессе интервентов моргом Одесского анатомического театра, писал: «В морг, которым я заведую, за этот промежуток времени было доставлено 209 трупов лиц, расстрелянных конвоирами во время так называемых „попыток к бегству“»[320].

Таким же жестоким и кровавым был террор интервентов и белогвардейцев в Крыму. В Симферополе систематически устраивались облавы и обыски, сопровождавшиеся массовыми арестами, избиениями, расстрелами задержанных. В марте 1919 г. при обыске помещений рабочего клуба четверо из присутствовавших в клубе отказались назвать себя и были арестованы. При конвоировании задержанные были убиты конвоем. В Феодосии в конце марта отряд белогвардейцев ворвался в местную тюрьму и увёл с собой 23 заключённых, содержавшихся в тюрьме по обвинению в революционной деятельности. Все уведённые заключённые были зверски убиты в двух вёрстах от города. В Севастополе в начале апреля были произведены массовые облавы, в которых участвовали греческие солдаты. Только во время одной из облав интервенты задержали свыше 100 человек[321].

Советское правительство категорически потребовало от интервентов очищения захваченной ими территории и протестовало против издевательств над советскими людьми. Протесты были изложены в нотах Украинского советского правительства от 6, 25, 26 февраля и 13 марта 1919 г. на имя министра иностранных дел Франции Пишона.

Украинское советское правительство в ноте от 13 марта 1919 г. потребовало от французского министерства иностранных дел предоставления возможности заботиться об украинцах, оставшихся на территории Франции, и об освобождении тех украинцев-военно- пленных, выезд из Германии которым воспрещён, предоставив возможность Украинскому советскому правительству отправлять свою миссию Красного Креста во все страны, где это будет необходимо, включая и Францию[322]. Однако правительство Франции уклонилось от ответа на эти справедливые требования Украинского советского правительства.

Экономическое положение оккупированной интервентами территории было чрезвычайно тяжёлым. Отрезанная от всей Украины, где Советское правительство развернуло большую работу по налаживанию хозяйственной и культурной жизни, оккупированная территория не имела угля, нефти, сырья и продовольствия. Предприятия одно за другим прекращали работу. В январе 1919 г. работало не более 30 % промышленных предприятий, но и они вследствие недостатка топлива и сырья сокращали размер производства. В Одессе остановились завод «Гена» (ныне им. Октябрьской революции), на котором работало 1500 человек, джутовая фабрика (2 тыс. рабочих остались без средств к существованию), предприятия ГОПИТ (Русского общества пароходства и торговли), в которых было занято 3 тыс. рабочих, и т. п. В Николаеве остановились судостроительные заводы «Наваль», Руссуд и Балтийский. Десятки тысяч рабочих остались без работы. По сведениям, поступившим из Одессы, ⅔ одесских рабочих в феврале 1919 г. не имели работы.

Общее положение трудящегося населения ещё более ухудшалось из-за острого продовольственного кризиса. Остатки продовольствия, которые не успели вывезти немецкие и австро-венгерские оккупанты, шли на питание солдат антантовских войск; население не получало продовольственных продуктов, за исключением рабочих некоторых предприятий, но и те получали всего лишь четверть фунта (100 граммов) хлеба, причём не ежедневно. Наступил голод. Его не могла замолчать даже буржуазная пресса. 2 марта 1919 г. газета «Одесские новости» писала: «Никогда ещё Одесса не переживала такого трагичного ужасного момента, как теперь. Население изнемогает в буквальном смысле этого слова от холода и голода. Голод достиг неслыханных размеров».

На захваченной интервентами территории росла бешеная спекуляция; буржуазия и разного рода проходимцы наживали огромные барыши за счёт трудящихся. В городах, особенно в Одессе, процветал бандитизм. Ни со спекулянтами, ни с бандитами никакой борьбы не велось, что ещё в большей степени усиливало хаос и анархию.

О «порядках» и условиях жизни, которые воцарились в захваченной интервентами Одессе, буржуазная газета «Одесский листок» 13 февраля 1919 г. писала: «Наступает ночь, и одессит погружается в область тьмы. Тьма на улицах, тьма в домах. Бандитизм, налёты стали бытовым явлением. Сидишь в тёмной нетопленной комнате и наслаждаешься звуками стрельбы из разных видов оружия, которые раздаются у тебя под окнами».

Много горя, унижений и издевательств пережили трудящиеся Украины. Десятки тысяч мирных ни в чём неповинных жителей были убиты и замучены иностранными интервентами и их прислужниками — белогвардейцами и украинскими буржуазными националистами. О зверствах и разбое интервентов правление Всеукраинского общества содействия жертвам интервенции сообщало, что им учтено: убитых — 38 436 человек, изувеченных — 15 386, подвергавшихся надругательству — свыше 46 тыс. человек. Только к 1 апреля 1925 г. было зарегистрировано 237 227 претензий на общую сумму материальных убытков 626 637 396 руб.[323]

Так выглядели «порядок и спокойствие», которые принесли с собой на захваченную территорию Украины антантовские интервенты.

3. Борьба трудящихся против интервентов и белогвардейцев

Коммунистическая партия возглавила борьбу украинских рабочих и крестьян против интервентов и их пособников — белогвардейцев и украинских буржуазных националистов. В соответствии с установками В. И. Ленина ЦК КП(б)У уделял много внимания укреплению подпольных партийных организаций на юге Украины и в Крыму. Осенью 1918 г., когда Одесский областной комитет провалился, часть членов комитета была арестована, а другой части пришлось скрыться, ЦК КП(б)У принял меры к укреплению руководства областного комитета. В Одессу была направлена группа старых коммунистов, имевших солидный стаж подпольной работы при царизме и в новых условиях — немецкой оккупации и гетманщины. В середине ноября 1918 г. в Одессу прибыли И. Смирнов (Ласточкин) — член партии с 1906 г., И. Клименко (Сергей) — член партии с 1912 г., Е. Соколовская (Елена) — член партии с 1915 г. Позже прибыл Л. Картвелишвили (Лаврентий)[324].

С прибытием в Одессу опытных и энергичных руководителей партийно-политическая работа оживилась и усилилась. Была проведена перерегистрация членов партии, состоялись районные партийные собрания и городская партийная конференция; была расширена сеть конспиративных квартир и явок. Областной комитет уделил большое внимание укреплению связей с местными партийными организациями. Руководство комитета распространялось на всю Херсонщину, включая и такие крупные города, как Николаев и Херсон, всю Бессарабию, часть Екатеринославщины и Криворожья. Эта была огромная территория. Одесский областной комитет был связан также и с Крымом.

Партийная работа в Крыму значительно активизировалась. Этому способствовало решение ЦК РКП(б) о передаче Крымской партийной организации в состав Коммунистической партии Украины. По решению ЦК КП(б)У на 1 декабря 1918 г. в Симферополе была созвана партийная конференция, которая именовала себя Ⅰ Крымским областным съездом КП(б)У. На конференцию прибыло 24 делегата от 17 партийных организаций. Представителем ЦК КП(б)У на конференции был Я. Гамарник[325]. Конференция приняла решения, которые мобилизовывали рабочих и трудящихся крестьян на борьбу с иностранными интервентами за восстановление Советской власти. Для укрепления подпольных партийных организаций Крыма ЦК КП(б)У направил несколько групп партийных работников, среди них Я. Городецкого, Б. Занько, И. Козлова.

Много сил и энергии отдал Одесский областной комитет организации подпольной типографии, чтобы печатным словом непрерывно воздействовать на массы. В одесских катакомбах была организована типография, которой заведовал коммунист Грыжонковский (Гриша). Несмотря на невероятно тяжёлые условия работы (недостаток кислорода, влажный, затхлый воздух, скудный свет керосиновых коптилок), подпольщики работали с максимальной нагрузкой, иногда непрерывно по 24 часа. В типографии печаталась газета «Коммунист» (на русском языке — два раза в неделю, на французском — один раз), а также листовки для солдат на французском, польском, румынском, греческом и других языках[326]. Браги знали, что в катакомбах работает подпольная большевистская типография, но они боялись туда проникнуть.

Когда стало известно, что в советские черноморские порты идут вражеские корабли, коммунисты призвали рабочих Одессы к всеобщей забастовке. Рабочие живо откликнулись на призыв, и 25 ноября началась дружная двухдневная всеобщая забастовка-протест. Бастовали рабочие предприятии и порта, остановились трамваи, прекратил подачу воды водопровод, остановилась электростанция, закрылись магазины и аптеки, ни одна газета не вышла. Так рабочий класс встретил появление антантовских интервентов, войска которых начали высаживаться в Одессе 26 ноября 1918 г. Меньшевики и эсеры, желая сгладить впечатление у интервентов от такой «встречи», 12 декабря устроили в помещении цирка большой митинг. Но и здесь прихвостни буржуазии потерпели провал. Вопреки расчётам предателей на митинге прозвучала страстная боевая речь большевика И. Клименко, которая произвела огромное впечатление на присутствующих. Митинг принял предложенную большевиками резолюцию, призывавшую трудящихся к вооружённой борьбе за власть Советов. Воодушевлённые призывами большевиков, сотни рабочих прямо с митинга двинулись в полицейские участки и тюрьму и освободили политических заключённых.

Рабочие отказывались выполнять работы, необходимые интервентам. Когда в Николаевский порт прибыли военные транспорты интервентов, местные портовые рабочие, руководимые коммунистами-подпольщиками, отказались их разгружать. Французское командование обратилось к администрации завода «Наваль» с просьбой выделить квалифицированных рабочих для приведения в действие портовых механизмов. Но профсоюз металлистов запретил рабочим идти на работу в порт. Интервентам пришлось долго возиться с разгрузкой судов собственными силами. То же самое произошло и в Одессе, когда интервентам потребовалось разгрузить прибывшие военные транспорты.

Созданный при областном комитете КП(б)У ревком, который возглавил И. Смирнов (Ласточкин), провёл большую работу по организации боевых отрядов и развёртыванию партизанско-повстанческой борьбы против интервентов. В самой Одессе были организованы 1‑я Коммунистическая дружина, молодёжный отряд Моревинт (Молодой революционный интернационал). В этот отряд входили комсомольцы и беспартийная рабочая молодёжь. Начальником отряда был назначен Л. Зорин. Большой активностью в отряде выделялись молодые рабочие Д. Сидоров, Ю. Юрковский, Д. Зельдович. Дружину им. Петра Старостина — старого большевика — возглавил М. Липман. Некоторые городские и районные комитеты КП(б)У также имели свои боевые дружины. Диверсионно-подрывную группу возглавлял Г. Котовский. Боевая деятельность дружин направлялась штабом, во главе которого стоял П. Онищенко. Боевые отряды-десятки создавали коммунисты-подпольщики и в Николаеве. Только один Кузнечный райком КП(б)У создал восемь таких боевых групп[327]. В Херсоне коммунисты создали боевой отряд из 70 рабочих[328], который затем насчитывал 300 бойцов. Действовал также «Летучий отряд», выполнявший отдельные боевые задания, особенно по разведке. В этом отряде особой активностью отличались Н. Шпиталенко, Я. Соловьёв, Б. Лавин-Лейтман, Е. Сварик, Б. Орлов, С. Каргацкий.

Большую политическую и организационную работу проводили коммунисты-подпольщики среди трудящегося крестьянства. Под руководством областного ревкома велась большая работа по созданию боевых отрядов и в сельских районах. Отряды были созданы в Тилигуло-Березанском районе, Приднестровье, Днепровском и Одесском уездах, в районе Вознесенска. Стремясь придать большую организованность повстанческому движению и оказать максимальную помощь наступавшим советским войскам, областной комитет КП(б)У созвал в начале февраля 1919 г. в Одессе областную партийную конференцию. На конференцию прибыло, кроме делегатов Одессы, 15 делегатов от местных партийных организации: Херсона, Алёшек, Каховки, Ананьева, Елисаветграда, Кишинёва, Тирасполя, Бендер, Балты и Голты. Конференция избрала областной комитет, в состав которого вошли И. Смирнов (Ласточкин), И. Клименко, Е. Соколовская, И. Болкун, Л. Картвелишвили.

Решения областной партийной конференции сыграли большую роль в усилении борьбы трудящихся против интервентов и белогвардейцев. Эта борьба дезорганизовала противника и ослабляла его силы, содействуя успешному наступлению войск Красной Армии.

Активные действия партизан развернулись в Приднестровье. Штаб областного ревкома в конце января 1919 г. поставил перед партизанами задачу овладеть Тирасполем, чтобы лишить интервентов сухопутных коммуникаций с Румынией. Выполняя эту задачу, партизаны под командованием Шмякова 30 января овладели Тирасполем; в городе была установлена власть ревкома[329]. Против советского Тирасполя французское командование бросило соединённый белогвардейский и франко-польский отряд. Советские повстанцы героически отбивали нападение, но под натиском превосходящих сил контрреволюции вынуждены были отойти 8 февраля в район села Маяки. 9 февраля интервенты и белогвардейцы захватили Тирасполь и учинили жестокую расправу над трудящимся населением[330].

По указанию областного ревкома повстанцы отошли на север, в сторону Балты. В селе Плоском (22 км севернее Тирасполя) повстанцы соединились с действовавшим там отрядом. Повстанцы присвоили себе очень громкое наименование: «Южная советская армия». Эта «армия» насчитывала 400 штыков, 175 сабель, 38 пулемётов и 4 орудия. Повстанцы установили связь с командованием Украинского фронта и получили от него задание воздействовать на пути сообщения врага. В директиве командования фронта говорилось: «Жмеринка — Одесса. Нужно разрушить этот путь. Желательно отрезать Одессу, окружив её кольцом революционно-организованных сил». Как указывал В. Антонов-Овсеенко, «директиву, данную в этом письме, товарищи выполнили»[331].

Восстание против интервентов произошло также в селе Беляевке (в 40 км к северо-западу от Одессы), где находилась станция одесского водопровода, а также в Маяках и других сёлах. Село Беляевку французы заняли в первые же дни интервенции. Коммунисты создали из передовых рабочих водопроводной станции крепкую подпольную группу, которая проводила работу среди крестьян. Под влиянием коммунистической агитации беляевские крестьяне были подготовлены к решительным действиям против врага; когда белогвардейский отряд появился в селе, они уничтожили врага. Рабочие поддержали выступление крестьян и соединёнными силами атаковали французский отряд, подошедший к селу и готовившийся к расправе над повстанцами. Не выдержав удара, французские солдаты сложили оружие. В селе был избран ревком, сельская беднота организовала комитет бедноты; был создан военно-революционный трибунал.

Французское командование бросило против повстанцев в районе Беляевки крупные силы и артиллерию. Повстанцы не приняли боя и рассеялись по окружающим сёлам. Интервентам было известно, что вооружённые отряды повстанцев оставили село, однако они умышленно обстреляли его из орудий. Войдя в село, враги жестоко расправились с безоружным населением. О расправе интервентов сообщалось: «Поднявшие восстание Беляевка и Маяки обстреляны артиллерией. Большинство домов разрушено. Многие жители, желая спастись, пускались на плотах по Днестру, но с берега были обстреляны румынами… Невзирая на жестокую расправу белогвардейцев, повстанческое движение в Одесском районе увеличивается»[332].

О развёртывании повстанческого движения на Херсонщине И. Смирнов (Ласточкин) в начале марта 1919 г. сообщал командованию Украинского фронта: «Областной ревком выехал в разные пункты Ананьевского и Елисаветградского уездов и центр свой, очевидно, установит в Елисаветграде. В этих уездах организуют отряды и объединяют их в одну более-менее неразрывную цепь, которая должна образовать линию фронта между севером и югом. Сегодня имеем сведения, что добровольцы и легионеры разбиты на бирзульском направлении. За Раздельной вплоть до Балты оперируют партизанские отряды»[333].

На северной границе зоны интервенции, в районе Вознесенска, повстанцы развернули активные боевые действия. И лишь после того, как противник сосредоточил крупные силы, состоящие из французских, греческих и белогвардейских частей, повстанцы были выбиты из города, который интервенты намеревались превратить в опорный пункт для дальнейшего продвижения на север. Тогда на помощь повстанцам Николаевский окружной ревком направил несколько повстанческих отрядов из окрестных сел. Получив подкрепление, повстанцы перешли в контрнаступление, выбили противника из города и продвинулись далеко за Вознесенск. Из повстанческих отрядов был сформирован 1‑й Вознесенский полк, командовали которым сначала И. Коломийцев, затем Урсулов[334]. Полк героически сражался с врагами, и когда подошли части Красной Армии, он слился с ними.

В Северной Таврии, в Днепровском уезде, под руководством коммуниста П. Тарана, посланного туда ЦК КП(б)У, развернулись активные боевые действия. П. Таран объединил действовавшие там кавалерийские отряды С. Тарана и пехотный отряд Ф. Харченко. В этот объединённый отряд влились партизаны из сел Каланчака, Хорлов, Чалбасс, Бугаевки, Карги[335]. К началу марта партизаны освободили от белогвардейцев ряд населённых пунктов Таврии, в том числе Хорлы, Алёшки, Чаплинку и Мартыновку.

О мощном размахе повстанческого движения против Директории и иностранных интервентов в южных районах Украины советская пресса в феврале 1919 г. сообщала: «Все железнодорожные линии между станциями Корсунь — Цветково — Бобринская — Каменка — Фундуклеевка — Цыбулево — Елисаветград — Знаменка — Користовка — Александрия — Долинская — Кривой Рог — Долгинцево — Апостолово находятся в руках партизан, которые ведут борьбу под знаменем Советской власти»[336].

Грозная стена восставших народных масс Украины, во главе которых стояла Коммунистическая партия, преградила дальнейший путь иностранным интервентам.

Напряжённую политическую и боевую деятельность, направленную против интервентов и их пособников, развернули коммунисты Крыма. Они поддерживали тесную связь с партийными организациями Харькова и Одессы, откуда получали необходимую литературу и политическую информацию.

Подпольные партийные организации развернули энергичную массово-политическую работу, направленную на срыв мобилизации населения в добровольческую армию. О деятельности севастопольских коммунистов представитель белогвардейской прокуратуры сообщал: «Утром 20‑го сего февраля с. г. в Севастополе обнаружены были в разных частях города расклеенными на стенах домов и заборов прокламации Севастопольского комитета Коммунистической партии (большевиков) Украины и Крыма, призывающие рабочих и крестьян к противодействию закону о мобилизации, ниспровержению краевого правительства, а также возбуждающие население против добровольческой армии и восхваляющие Советскую власть»[337].

В зависимости от обстановки и условий рабочие и крестьяне Крыма применяли различные формы борьбы: невыполнение приказов, разоружение и уничтожение отдельных белогвардейцев, проведение боевых операций силами крупных партизанских отрядов. Следуя призывам Коммунистической партии, трудящиеся Крыма бойкотировали объявленную белогвардейцами мобилизацию; на сборные пункты явилось немногим более 500 человек. Попытка белогвардейцев пополнить свои ряды за счёт мобилизации полностью провалилась.

Политсводки штаба добровольческих войск полны сообщений о не прекращавшейся партизанской борьбе. «В Севастополе,— сообщала политсводка от 13 декабря 1918 г.,— выступления против отдельных чинов добровольческой армии и союзников принимают всё более определённые формы. Ежедневно обстреливаются патрули и здания военных учреждений добровольческой армии. Население продолжает вооружаться, получая оружие через рабочую дружину…»[338].

Успешную борьбу проводили партизаны в районе Евпатории. Усилиями подпольной партийной организации из местных рабочих был создан партизанский отряд «Красные каски», который возглавил преданный Коммунистической партии солдат-фронтовик, бывший рабочий каменоломен И. Петриченко. Базой партизанского отряда стали Мамайские каменоломни, находившиеся вблизи Евпатории.

В начале 1919 г. отряд «Красные каски» насчитывал 300 человек и имел на вооружении 7 пулемётов, 1 тыс. винтовок и патроны к ним[339]. Партизаны были тесно связаны с крестьянами многих сел и получали от них необходимую поддержку. Благодаря этому партизаны создали запас продовольствия на случай блокирования врагом расположения отряда. Этот отряд проводил активные боевые операции и вызывал сильное беспокойство у местных белогвардейцев, которые просили «о срочной присылке иностранного отряда или миноносца»[340], чтобы с помощью штыков интервентов уничтожить партизан. Бессильные справиться с партизанами, белогвардейцы вымещали свою злобу на безоружном населении. В связи с этим многие семьи крестьян окрестных сел и семьи партизан, спасаясь от белогвардейского террора, уходили со своим скарбом в каменоломни под защиту партизан.

В начале января отряд «Красные каски» предпринял ряд смелых боевых операций в районе Евпатории. Он изгнал белогвардейцев из пригородного селения Богай. 11 января партизаны овладели помещичьим имением Демерджи, захватив при этом оружие и патроны, брошенные белогвардейцами, охранявшими имение. Против евпаторийских партизан было направлено несколько военных кораблей для артиллерийского обстрела с моря района расположения партизан. В числе посланных кораблей были греческий миноносец «Пантера» и два английских миноносца[341]. С суши партизан блокировало около 2 тыс. белогвардейцев. Попытки врага проникнуть в каменоломни успешно отражались партизанами. Понеся большие потери во время бесплодных попыток выбить партизан из каменоломен, белогвардейцы прибегли к подлому и трусливому приёму. Арестовав свыше 100 жителей деревни Орта-Мамай, они выстроили крестьян впереди своих солдат и повели наступление на партизан. Но и эта гнусная затея провалилась. Атака белых была отбита. Партизаны, находившиеся в каменоломнях, имели значительный запас боеприпасов и продовольствия и были готовы выдержать длительную блокаду. Но на помощь врагу пришёл гнусный предатель, выдав место расположения единственного колодца, который питал партизан питьевой водой. 18 января 1919 г. белогвардейцы захватили колодец и взорвали его, лишив партизан воды. Они стали тщательно контролировать все подступы к каменоломням, чтобы никто извне не мог прийти на помощь партизанам. Лишённых воды партизан стала мучить жажда. Особенно тяжело страдали от жажды дети и раненые бойцы, в числе которых был и тяжело раненный командир отряда И. Петриченко. На третий день после взрыва колодца значительная часть измученных жаждой людей вышла из каменоломни, и тут же почти все были расстреляны из пулемётов. Зверски был убит и захваченный белогвардейцами И. Петриченко. Все входы и выходы каменоломен были взорваны белогвардейцами. 117 жертв их зверской расправы были преданы земле.

Замурованная в каменоломнях оставшаяся часть мужественных партизан, напрягая последние силы, пробивала новый выход на волю. Усилия партизан увенчались успехом: под покровом ночи они поднялись на поверхность и ушли в Керчь, чтобы продолжать борьбу с интервентами и белогвардейцами за восстановление Советской власти.

Коммунистическая партия не только руководила борьбой трудящихся масс, но и развёртывала одновременно большую агитационно-пропагандистскую работу среди солдат и матросов вооружённых сил интервентов. Много внимания этому уделял Одесский областной комитет КП(б)У. При комитете была создана специальная группа для работы среди войск интервентов; она называлась иностранной коллегией. Информируя ЦК о состоянии работы подпольной партийной организации, И. Смирнов (Ласточкин) в одном из своих писем сообщал: «При областном Одесском комитете создана иностранная коллегия, в которую входят группы: французская, сербская, польская, румынская и греческая»[342]. Создание национальных групп имело большое значение; в своей работе они учитывали специфические особенности, характерные для каждой национальности, что делало агитацию более доходчивой и действенной. Центральный Комитет РКП(б) поддержал инициативу областного комитета и для усиления иностранной коллегии направил в Одессу коммунистов: француженку Жанну Лябурб, Я. Едина (Жак), хорошо знавшего французский язык, сербов Стойко Раткова, Вальмана Драгана и Живана Степановича и др. В работе иностранной коллегии принимали активное участие И. Дубинский, М. Штиливкер, Л. Вапельник и другие подпольщики, бывшие в эмиграции во Франции и владевшие французским языком. Иностранная коллегия издавала много листовок для солдат оккупационных войск и организовала издание газеты «Коммунист» на французском языке.

Коммунисты-подпольщики сочетали печатную пропаганду с устной агитацией. Они завязывали знакомства с французскими солдатами и моряками, греческими солдатами, разъясняли им, для чего их привезли на советскую землю и какую позорную роль душителей революционного народа принуждали их выполнять империалистические правительства. Коммунисты призывали солдат оккупационных войск решительно отказываться выполнять приказы своего командования, направленные на подавление социалистической революции, на порабощение свободных народов, и требовать немедленного возвращения на родину. В задушевных беседах с передовыми солдатами войск интервентов коммунисты давали им советы, как лучше организовать политико-разъяснительную работу среди солдатской массы.

Слово большевистской правды оказывало огромное влияние на солдат иностранных войск. Они начинали разбираться в захватнических замыслах своих правительств, осознавали ту позорную роль душителей социалистической революции, которую предназначали им правящие круги. Об этом ярко свидетельствует напечатанное в одесском «Коммунисте» обращение группы французских солдат под названием «Правда о нашем якобы „добровольном“ пребывании в Одессе». Французские солдаты писали: «Когда мы прибыли в Одессу, мы ещё не отдавали себе отчёта в замыслах нашего правительства и не имели представления о политической ситуации в городе… Все теперь для нас ясно… Мы стремимся прийти на помощь Советской республике рабочих, крестьян и солдат — единственно подлинно демократической и социалистической республике»[343].

Работа иностранной коллегии имела особенно большой успех среди моряков. На французских военных кораблях и в пехотных частях возникали революционные кружки, они тоже развёртывали агитацию среди солдат и матросов. О подпольной деятельности партийной организации среди войск интервентов подпольный Одесский обком партии в отчёте ЦК КП(б)У от 13 февраля 1919 г. сообщал: «Сейчас мы координируем и усиливаем агитацию среди всех иностранных войск; с французами дело идёт хорошо… Среди них уже есть прочная ячейка, и затеваются общие серьёзные предприятия. Они нередко присылают письма русским товарищам, которые мы помещаем в нашей газете. К грекам пока ещё не проникли, но скоро надеемся иметь с ними связь»[344]. Через две недели Одесский обком сообщал, что и с греческими солдатами связь установлена[345].

Вокруг иностранной коллегии вырос большой актив из французских солдат и моряков. По поручению французской группы иностранной коллегии разъяснительную работу в 7‑м сапёрном полку проводили Люсьен Терион, Манги и другие солдаты. В 58‑м пехотном полку агитационно-пропагандистскую работу вели Марсель Тондю и Луи Тома. Среди моряков революционной пропагандой занимались Лягальярд, Дюкор, Лавье, Симо, Андре Марти и многие другие[346].

Под влиянием пропаганды, проводившейся подпольными организациями Коммунистической партии и по их заданиям революционными французскими солдатами и моряками, возрастали сознательность солдатских и матросских масс и их возмущение интервенционистской политикой Антанты, особенно Франции; стали учащаться случаи неповиновения офицерам, отказов выступать против советских войск, всё чаще раздавались требования возвращения на родину. О состоянии французских войск сводка РОСТА за 22 февраля 1919 г. сообщала: «Дисциплина среди французских солдат окончательно пала. Ежедневно происходят столкновения между солдатами и офицерами. Французские гауптвахты переполнены арестованными солдатами. Матросы и солдаты распевают Марсельезу и Интернационал»[347]. Французское командование вынуждено было отправлять ненадёжные части на родину. Отъезжавшие солдаты поднимали красные флаги на своих кораблях[348].

Долго и упорно охотилась контрразведка за иностранной коллегией. Вечером 1 марта она нанесла сильный удар одесскому подполью. В кафе Скведера около 7 часов были арестованы Я. Елин, М. Штиливкер, А. Винницкий, М. Лиман и двое французских солдат, пришедших для встречи с подпольщиками. Спустя несколько часов на квартире были схвачены Жанна Лябурб, зашедший к ней Стойко Ратков и квартирная хозяйка с тремя дочерьми. Допрос арестованных сопровождался издевательствами и нечеловеческими пытками. Однако, как ни изощрялись палачи, арестованные коммунисты держались мужественно и стойко. Как и подобает советским патриотам, они, глядя смерти в глаза, не склонили головы перед врагом и отказались давать показания. Озверевшие контрразведчики в эту же ночь расстреляли арестованных.

Одесское подполье понесло тяжёлую утрату, но враг не мог торжествовать победу. Усилиями областного комитета иностранная коллегия была восстановлена и продолжала свою славную деятельность. В одном из докладов ЦК КП(б)У Е. Соколовская сообщала: «Удалось установить (по-видимому, это описка, и нужно понимать восстановить.— Н. С.) иностранную коллегию и снова завязать связь и с французами, но они скоро уезжают… Выпускают листовки на всех языках, включая и греческий»[349].

В середине марта Коммунистическая партия понесла ещё одну тяжёлую утрату. В результате предательства эсера Ройтмана, который служил у деникинцев, был арестован руководитель Одесского областного комитета КП(б)У И. Смирнов (Ласточкин). Длительные и утончённые пытки, которым подвергли враги Смирнова, не сломили его железной воли и не вырвали у героя-коммуниста признаний о большевистской подпольной организации. Место заключения Смирнова держалось в строжайшей тайне; однако партийная контрразведка, руководимая И. Горенюком (Южным), установила, что их руководитель содержался на барже № 4, которая была оборудована под плавучую тюрьму, и установили с ним связь. По решению областного комитета принимались самые энергичные меры к спасению Смирнова, но враги знали, кто попал к ним в лапы, и торопились его уничтожить. Живого, с привязанным к ногам камнем, палачи бросили в море героя-коммуниста[350].

Гибель чудесного товарища, замечательного руководителя и бесстрашного борца за дело коммунизма острой болью отозвалась в сердцах трудящихся и особенно его соратников-подпольщиков. Однако ни растерянности, ни уныния подпольщики не проявили. Провалы товарищей заставили их быть более осторожными, дисциплинированными, бдительными.

Большевистское подполье ещё более активно и энергично готовило массы к решающим схваткам с интервентами.

4. Освобождение Украины и Крыма от интервентов и белогвардейцев

Украинское советское правительство во избежание напрасного пролития крови предприняло меры к освобождению захваченной интервентами украинской территории мирным путём. В ноте от 6 февраля 1919 г. и в ряде последующих нот министру иностранных дел Франции Пишону[351] Временное рабоче-крестьянское правительство Украины, заявив энергичный протест против присутствия войск интервентов на территории Украины и против способа действий союзного командования, решительно потребовало немедленного вывода оккупационных войск[352]. Однако Советское правительство ответа не получило. Таким образом, его усилия добиться освобождения советской земли мирным путём оказались тщетными из-за крайней агрессивности Антанты. Советское правительство было поставлено в необходимость силой оружия очистить свою территорию и избавить советских граждан от произвола и насилий, чинимых интервентами. Началось наступление на врага. В первых числах марта части 1‑й бригады Заднепровской дивизии под командованием атамана Григорьева начали наступление непосредственно на Херсон, в котором находились греческие и французские войска, поддерживаемые французскими военными кораблями. В жестоких боях советские войска сломили сопротивление интервентов и 10 марта 1919 г. овладели Херсоном. Комиссар бригады Ратин 11 марта сообщил по телеграфу Украинскому советскому правительству: «После восьмого штурма город Херсон взят. Французы, греки, немцы и другие, в количестве более 3000, разбиты наголову и позорно бежали»[353]. Советские войска захватили большие трофеи. Под прикрытием огня с военных кораблей войска интервентов погрузились на транспорты и бежали в Одессу. В Херсоне остались большие запасы зерна, фуража, муки и другого продовольствия, а также много интендантского имущества.

Во время боев за Херсон интервенты, опасаясь восстания рабочих, предприняли массовые обыски, аресты и расстрелы. Около 2000 арестованных рабочих, среди которых было много женщин, детей и стариков, были загнаны в большой портовый деревянный сарай. Когда после упорных боёв советские войска начали вступать в Херсон, французские военные корабли открыли артиллерийский огонь по городу и обстреляли этот сарай[354]. От снарядов и в пламени возникшего пожара погибло около 500 человек.

Овладев Херсоном, советские войска двинулись к Николаеву, там находился крупный (около 15 тыс.), хорошо вооружённый немецкий гарнизон[355], которому французское командование поручило оборону города. Но немецкие солдаты больше всего думали о том, как бы поскорее вернуться к себе домой, они не были склонны принимать участие в вооружённой борьбе на чьей бы то ни было стороне.

Николаевская подпольная большевистская организация усилила разъяснительную работу среди немецких солдат, призывая их к революционным действиям. Большое влияние на немецких солдат оказала устроенная николаевскими коммунистами массовая демонстрация протеста против убийства выдающихся немецких революционеров К. Либкнехта и Р. Люксембург. После демонстрации около 4000 немецких солдат заявили о своём нейтралитете. Многие немецкие солдаты открыто говорили большевистскому штабу, что они окажут поддержку в борьбе за восстановление Советской власти[356].

Местный ревком начал переговоры с немецким командованием о том, чтобы оно держалось нейтралитета в борьбе с антантовскими интервентами и передало вооружение ревкому. Переговоры чуть не были сорваны провокационными действиями атамана Григорьева. Без ведома высшего советского командования он поставил немецкому командованию ультиматум о сдаче и в случае отказа угрожал «порубить на капусту» немецких солдат. Делегации ревкома, которая пробралась через линию фронта, с большим трудом удалось убедить пьяного атамана не предпринимать безрассудных действий и не подставлять свои войска под удары мощной артиллерии немцев[357]. Украинское советское правительство направило в Николаев своего представителя Эго для переговоров с немецким командованием об условиях эвакуации немецких войск и сдачи оружия. Он прибыл в Николаев 12 марта 1919 г.[358] Со своей стороны командующий Украинским фронтом В. Антонов-Овсеенко телеграфировал Григорьеву: «Ваш ультиматум немцам в Николаеве бессмысленный. С немцами проводит переговоры центр, и нужно пропустить к нам их делегатов. Вы своим ультиматумом напрасно провоцируете немецких солдат»[359].

В результате переговоров было подписано соглашение, по которому немецкие войска сохраняли нейтралитет и передавали советским войскам всё своё вооружение и военное снаряжение[360]. Местному Совету рабочих депутатов было передано шесть батарей лёгкой артиллерии, тяжёлый артиллерийский дивизион, броневой дивизион, около 100 тыс. артиллерийских снарядов, более 10 тыс. винтовок, большое количество патронов, обмундирования, белья и обуви, радиотелеграфная станция[361]. В городе была восстановлена Советская власть. Так благодаря миролюбивой политике Украинского советского правительства Николаев был освобождён без кровопролития.

После освобождения Николаева В. Антонов-Овсеенко предложил командующему 2‑й Украинской советской армией А. Скачко создать ударную группу для наступления на Одессу[362]. Для этой цели придавались части 2‑й Украинской советской дивизии[363]. Выполняя полученное задание, А. Скачко приказал Григорьеву взять Одессу. Командование Украинского фронта уже не раз получало сигналы о ненадёжности атамана Григорьева и не было согласно с тем, что ему давалось такое важное задание. В телеграмме от 18 марта Антонов-Овсеенко указывал Скачко: «Нельзя Григорьеву идти на Раздельную. Его дело Очаков и весь район до Березовки включительно. Григорьева нужно освободить якобы в связи с болезнью»[364]. Командование Украинского фронта планировало сосредоточить в районе Голта — Вознесенск части 2‑й Украинской советской дивизии, которые вместе с действовавшей там группой П. Ткаченко должны были наступать на Одессу. Однако в связи с прорывом петлюровских банд в марте 1919 г. в район Киева войска, предназначавшиеся для действий на одесском направлении, были повёрнуты на запад, и Скачко вынужден был оставить в силе свой первоначальный приказ.

Учитывая создавшееся положение, Антонов-Овсеенко поставил вопрос о срочной присылке в бригаду Григорьева значительной группы (не менее 100 человек) политработников, которых можно было подобрать среди екатеринославских и харьковских рабочих- коммунистов. Вместе с этим он приказал Скачко выехать в Вознесенск и лично командовать боевыми операциями на одесском направлении, что тот и выполнил[365].

Советские войска развернули наступление на одесском направлении.

Серьёзное сопротивление интервенты оказали у крупной железнодорожной станции Березовка. Однако благодаря умелому и быстрому манёвру левым флангом советские войска 17 марта вышли в тыл противнику, засевшему на станции Березовка. Интервенты продолжали оказывать упорное сопротивление. В боевом порыве советские воины трижды бросались в атаку на врага и сломили его сопротивление. Интервенты в панике бросились бежать. 17 марта к 8 часам вечера Березовка была очищена от интервентов[366]. Советские войска захватили богатые трофеи, в том числе пять танков.

Один из захваченных французских танков был послан воинами Советской Украины в подарок В. И. Ленину. В ответ на этот подарок В. И. Ленин 2 мая 1919 г. прислал приветственную телеграмму, в которой, отмечая героизм украинских рабочих и крестьян, писал:

Одесский областной комитет КП(б)У, несмотря на понесённые потери, продолжал напряжённо работать над созданием вооружённых отрядов в тылу интервентов и усилением их боевой активности; как и раньше, он продолжал вести пропаганду среди иностранных солдат. 22 марта 1919 г. Е. Соколовская писала в ЦК КП(б)У: «Находящаяся на военном положении партия объявила мобилизацию всех членов партии по родам оружия, и в настоящее время мобилизационные комиссии во всех районах ведут лихорадочную работу по мобилизации.., вооружённых пока насчитывается до 2000, находящихся в полном распоряжении и под учётом оперативного штаба ревкома, пытающегося координировать свои действия с наступлением советских войск»[368].

Под влиянием коммунистической агитации посланные в феврале 1919 г. на подавление восстания в Тирасполе солдаты 58‑го полка отказались выполнить приказ. В связи с этим Одесский подпольный обком КП(б)У издал и распространил обращение к французским солдатам и матросам, в котором говорилось: «Французский народ не хочет, чтобы вы задушили русскую социалистическую республику… В соответствии с желанием французского народа 58‑й полк, получивший приказ осуществить на деле преступные замыслы международной буржуазии, отказался сражаться на тираспольском фронте… Товарищи! Мы приветствуем ваш смелый поступок и выражаем глубокую благодарность от имени русских трудящихся… Зовите же ваших товарищей к братанию, к гражданской войне. Объединяйтесь с нами! Когда народы, то есть рабочие массы, соединятся, никто не посмеет их разъединить»[369].

В Херсоне представители 176‑го французского пехотного полка и французских моряков торжественно обещали рабочим, что они не будут стрелять по наступающим советским войскам. Когда в начале марта 1919 г. 176‑му пехотному полку и отряду французских моряков было приказано контратаковать наступавшие советские войска, они отказались выполнить приказ[370]. Некоторые отряды и батальоны французских войск создавали свои солдатские Советы и выносили резолюции, требовавшие невмешательства в русские и украинские дела.

Французские солдаты в своих корреспонденциях в подпольную газету «Коммунист» с возмущением писали, что правительство Франции не выражает воли французского народа. «Наши империалистические правители,— писали французские солдаты,— являются выразителями не воли парода, но своих собственных вожделений, насилуют нашу свободу, посылая нас душить ростки освободительного международного социалистического движения, которое нужно и нам… Мы желаем скорое поспеть на помощь Советской республике, которая одна только является истинно демократической и социалистической республикой»[371].

Восприняв освободительные идеи Великой Октябрьской социалистической революции, солдаты, побывавшие в Советской стране, становились распространителями революционных настроений и у себя на родине. В. И. Ленин прямо говорил: «…солдаты возвращались из Одессы либо убеждёнными большевиками, либо людьми, которые заявляли, что „они воевать против рабоче-крестьянского правительства не будут“»[372].

Победные бои советских войск, революционизирование под влиянием коммунистической пропаганды оккупационных войск, нарастание и обострение революционной борьбы в Западной Европе — всё это вынудило правящие круги Антанты увести свои войска с юга Украины и из Крыма. Эвакуация французских войск началась 3 апреля 1919 г. Интервенты увели из Одессы 112 советских транспортов, нагруженных различными материалами. Среди буржуазии и помещиков, бежавших от Советской власти под защиту интервентов, поднялась страшная паника. Все они бросились в порт, чтобы быстрее бежать из Одессы. А в этот момент в городе уже действовала и поддерживала революционный порядок законная власть — Совет рабочих депутатов. Рабочие дружины взяли на себя охрану порядка в городе. С апреля город был полностью очищен от интервентов.

Успешно развивалось наступление Красной Армии и на крымском направлении. В середине марта 1919 г. советские войска овладели Бердянском, Мелитополем и устремились в Крым, хотя в их боевую задачу это и не входило. Приближение войск Красной Армии вызвало взрыв новой и ещё большей волны революционной энергии у трудящихся Крыма; они стремились помочь Красной Армии разгромить интервентов. Особенно ярко это проявилось в Севастополе. Трудящиеся города с первых дней интервенции энергично боролись с поработителями, но с приближением Красной Армии они решили усилить борьбу. 13 марта в Севастополе состоялась конференция профсоюзов; было решено объявить всеобщую политическую стачку. По призыву стачечного комитета, возглавляемого Я. Городецким, 15 марта в городе прекратили работу все предприятия, приостановилось движение по железной дороге из Севастополя в Керчь и Ялту. Трудящиеся города с первых дней интервенции энер…

В Крыму усиливалась и партизанская борьба. Особенно напряжённой она была в районе Керчи. Основное ядро партизан составляли рабочие Керченского металлургического завода и местных каменоломен. Главными базами партизан были каменоломни в деревнях Аджи-Мушкай и Старый Карантин. Аджимушкайские каменоломни стали особенно надёжным укрытием для партизан. Протяжение подземных галерей здесь достигало 7 вёрст. Кроме того, из галерей имелось в разных пунктах до 200 выходов на поверхность, которые прикрывались расположенными над ними домами окрестных деревень. Последнее обстоятельство имело для партизан весьма важное значение, так как благодаря этому они могли незаметно выходить на поверхность в местах, совершенно неожиданных для противника.

Аджимушкайский партизанский отряд был разбит на шесть взводов, по 50 человек в каждом. На вооружении партизаны имели винтовки, два пулемёта и много гранат. Ревком учёл опыт евпаторийских партизан и создал необходимые запасы, чтобы иметь возможность вести активную борьбу и в условиях полной блокады. Запас патронов достигал 14 тыс. штук; запас продовольствия достигал двухнедельной потребности; был вырыт подземный бассейн для воды на 1000—1500 вёдер[373].

Боевыми действиями партизан руководил ревком в составе коммунистов Самойленко, Горбульского, Денисова, Брагина, Мисюры. Партизаны наносили систематические удары по железнодорожным коммуникациям противника, разрушали его линии связи, захватывали обозы, шедшие к линии фронта, уничтожали живую силу врага.

Интервенты и белогвардейцы пытались задержать наступление войск Красной Армии на перешейках. 3 апреля противник взорвал Чонгарский мост и выставил несколько тяжёлых артиллерийских батарей. Важнейшие участки фронта заняли греческие войска. Однако они не в силах были задержать части Красной Армии.

Наступление на Крым вела группа войск крымского направления под командованием П. Дыбенко. Головной двигалась бригада под командованием С. Петриковского (Петренко). В её состав входили 1‑й и 2‑й ударные полки, сформированные из рабочих Екатеринослава, бывших солдат первой мировой войны; 3‑й Заднепровский полк им. Тараса Шевченко, в котором была сильна партийная прослойка; 4‑й, 5‑й и 6‑й полки. Войскам Красной Армии энергично помогали партизанские отряды Таврии.

В ночь на 4 апреля оба ударных полка форсировали вброд Сиваш, неся на руках вооружение и боеприпасы. Преодолев водную преграду, бойцы не смогли прорвать проволочные заграждения противника и вынуждены были залечь перед ними. Действия этой группы войск оттянули силы белых с главного направления Перекоп — Армянск. Ожесточённые бои шли на перекопском направлении, где наступали основные силы 2‑й Заднепровской бригады и полк им. Тараса Шевченко. Наступлению советских войск помогали партизаны, среди них отряд под командованием П. Тарана, который действовал в тыл белогвардейцам на отбитых у греческих войск катерах из Хорлов в районе севернее Евпатории. 4 апреля советские бойцы пошли на решительный штурм перекопских укреплений. Одновременно кавалерийский полк под командованием Маркозашвили пошёл вдоль берега на прорыв. По Арабатской стрелке от Геническа наступали генический и мелитопольский партизанские отряды, пополненные азовскими рыбаками. На Чонгар наступали 5‑й и 6‑й Заднепровские полки с двумя бронепоездами и десантным отрядом моряков под командованием С. Лепетенко. Белогвардейцы не выдержали сосредоточенного удара советских войск и вынуждены были отступать в глубь Крыма.

4 апреля в результате ожесточённых боев советские войска овладели Перекопом, а 6 апреля захватили Чонгар-Ишунь и прорвались в Крым. Преследуя отступавшего противника, части 2‑й бригады 10 апреля освободили Симферополь и Евпаторию, а 12 апреля — Бахчисарай и Ялту. В середине апреля войска Красной Армии подошли к Севастополю.

О высоком моральном подъёме красноармейцев 4‑го Заднепровского полка (командир Кладченко, комиссар Васильев) «Известия Симферопольского ревкома» сообщали: «Настроение в рядах войск очень бодрое. Мы под Перекопом даже не ложились,— говорят они,— окопов не было. Так прямо и шли»[374].

Советское командование, учитывая пожелания Севастопольского ревкома и профсоюзов и желая избежать излишнего кровопролития, решило начать переговоры с командованием интервентов о сдаче города без боя, не приостанавливая, однако, наступления. «В тот момент,—сообщал комбриг С. Петриковский,— когда делегаты проезжали в город, наши части развернули уже боевой порядок, сняли без выстрела первую заставу французов в 75 человек, каковые находятся в данный момент у нас, и повели наступление на город»[375]. Советские войска расположились на Малаховом кургане. Военные корабли интервентов (6 броненосцев, 2 крейсера и 11 миноносцев) открыли ураганный огонь по советским войскам[376]. Лишь после того, как начались переговоры, канонада, как и наступление советских войск, была прекращена; делегация заключила перемирие на восемь дней — до 25 апреля. По условиям перемирия власть в городе передавалась ревкому, разрешался свободный въезд и выезд из города, была создана советская милиция[377].

Предчувствуя скорое поражение, интервенты усилили грабёж народного достояния и разрушение русских военных кораблей. В Севастополе они вывели из строя орудия крепости. Команды французских и английских военных кораблей по приказу своего командования грабили склады в городе и порту. На советских военных кораблях разрушались машины, на внешнем рейде было потоплено 10 советских подводных лодок[378].

Приближение войск Красной Армии к Севастополю усилило политическую активность французских моряков. Вражда между командованием и матросами, возмущавшимися контрреволюционными действиями командования, возрастала с каждым днём и вскоре вылилась в открытое революционное восстание французских моряков. 19 апреля матросы броненосцев «Франс», «Жан Барт» и «Мирабо» отказались выполнить приказ адмирала Амета о погрузке угля. Утром следующего дня на броненосцах «Франс» и «Жан Барт» под звуки «Интернационала» были подняты красные флаги. Затем команды этих кораблей стали съезжать на берег. В городе революционные французские моряки устроили демонстрацию под красными флагами. В связи с тем, что французские солдаты отказались повиноваться, французское командование бросило греческие части против демонстрантов. Без предупреждения они открыли по демонстрации ружейный и пулемётный огонь. В результате кровавой расправы 14 французских матросов было убито и много ранено. Злодеяние интервентов вызвало огромное возмущение советского народа, а также французских моряков и солдат. Солдаты 175‑го французского полка обратились с письмом к Красной Армии, в котором они клеймили позором своё командование и интервенционистскую политику правительства Франции. «Мы потребуем ещё объяснений по этому поводу,— заявляли французские солдаты,— и вместе с тем оповестим весь мир, что наш, как и ваш, русские товарищи, самый большой враг —это тигр Клемансо»[379].

Восстание на флоте вынудило французское командование выполнить условия заключённого перемирия и очистить Севастополь. 29 апреля 1919 г. 4‑й Заднепровский полк Красной Армии вступил в Севастополь. Население и революционные организации города встретили его с большой радостью[380].

Потерпев жестокое поражение в Крыму, интервенты, однако, продолжали блокировать наше Черноморское побережье. Белогвардейские банды, отступая под натиском Красной Армии, судорожно цеплялись за Керченский полуостров, чтобы удержать в своих руках линии, связывавшие их с интервентами. Сосредоточив крупные силы на Ак-Монайском перешейке, соединяющем Керченский полуостров с остальным Крымом, и опираясь на поддержку военных кораблей интервентов, белогвардейцы удержали эту часть Крыма в своих руках.

В связи с тем, что деникинцы укрепили Керченский перешеек и сконцентрировали здесь крупные силы, положение керченских партизан стало очень тяжёлым. Белогвардейское командование решило любыми средствами ликвидировать опасный очаг в своём тылу. На ликвидацию партизан были брошены крупные силы. Врагам удалось блокировать Старокарантинные каменоломни и лишить партизан воды. Однако партизаны не сложили оружия. Улучив удобный момент, они перешли в Аджимушкайские каменоломни и продолжали борьбу. Интервенты и белогвардейцы, взбешённые своими неудачами, стали вымещать свою злобу на безоружном населении окрестных сёл и прежде всего Аджи-Мушкая.

Кровавые бесчинства интервентов и деникинцев не сломили боевого духа трудящихся и вызвали ещё более жгучее чувство ненависти к угнетателям. Пример стойкости и мужества, несгибаемой воли к борьбе с поработителями, какой показали керченские партизаны, вдохновлял трудящихся па усиление борьбы с интервентами и их деникинскими пособниками.

Как мыльный пузырь, лопнул коварный план интервентов оторвать при помощи Петлюры и Винниченко от Советской России Украину и превратить её в свою колонию. Трудящиеся Украины остались верными ленинской идеологии дружбы народов, братскому союзу с великим русским народом. Беззаветной борьбой за Советскую власть против интервентов и украинской буржуазно-националистической контрреволюции рабочие и крестьяне сорвали коварные замыслы империалистов США, Англии и Франции о превращении территории Украины в плацдарм для наступления на Советскую Россию.

Советская страна завоевала победу над объединёнными силами англо-франко-американских империалистов, белогвардейской и украинской буржуазно-националистической контрреволюции. «Попытка англичан и французов,— писал В. И. Ленин,— своими войсками задушить Советскую Россию, попытка, которая обещала им наверняка самый лёгкий успех в кратчайшее время,— эта попытка кончилась крахом: английские войска ушли из Архангельска, французские войска, высадившиеся на юге, все были увезены на родину… Эта победа, которую мы одержали, вынудив убрать английские и французские войска, была самой главной победой, что мы одержали над Антантой. Мы у неё отняли её солдат»[381]. Однако империалисты США, Англии, Франции и Японии не отказались от своих намерений задушить Советскую власть. Используя силы внутренней контрреволюции, они вели захватническую войну против Советского государства.

Продолжая вести напряжённую борьбу против украинской буржуазно-националистической и белогвардейской контрреволюции, которая опиралась на помощь иностранных империалистов, рабочие и крестьяне Украины проявляли чудеса героизма и в строительстве Советского государства, осуществляя социалистические преобразования народного хозяйства Советской страны.