Одержимость

Глава 7

Никогда еще в своей жизни я не была так расстроена. Подумать только, что такое могло случиться не с человеком, а с гребаным пришельцем. По крайней мере сейчас я точно знала, что все мужские особи были сволочами, не важно с какой они планеты.

Вытащив свои джинсы из-под кровати и натянув их, я села на краешек кровати и уставилась на дверь. Быть внизу через пять минут? Этому невыносимому, высокомерному и требовательному гаду придется ждать как минимум десять.

Но блин, он был безумно горяч для… пришельца.

Застонав, я опустила голову на руки. Я чувствовала, что все неправильно. Я не знала, где я, что происходит дома, и то, что я нахожусь далеко от того, что считала реальным — все это сводило меня с ума.

Дверь внезапно распахнулась, заставив меня подпрыгнуть. Хантер заполнил собой дверной проём, всё ещё без рубашки и сощурил глаза.

— Пять минут прошло, — сказал он. — Я не люблю ждать.

— А я не люблю, когда мной командуют.

Он наклонил голову набок. — Тогда у нас будут проблемы, Серена.

Часть меня, спрятанная где-то глубоко внутри, откликнулась, когда мое имя прозвучало из его уст так тепло и похоже на журчание ручья. Оно так грешно соскочило с его языка.

Хантер стоял в ожидании.

Отрешившись от этих мыслей, я встала на ноги и прошла мимо него, ворча всю дорогу. Пока мы спускались по лестнице, Хантер ничего не говорил. Прошло несколько блаженных минут тишины, в течение которых я восхищалась тем, как он выглядит со спины.

Отличная задница.

Мы вошли в массивную комнату с белыми, нетронутыми диванами, разделенными секциями, и креслами. Большой плоский телевизор висел на стене. По углам комнаты стояли столы, украшенные вазами. В воздухе витал едва уловимый запах роз. Я даже почти боялась дотронуться до чего-либо в этой комнате, как будто у меня были грязные пальцы.

Я проследовала за ним по коридору на кухню. Яркий солнечный свет лился в комнату из окон, протянувшихся от потолка до пола, наполняя комнату теплом и гостеприимством, в отличие от стерильной гостиной.

Несколько барных стульев стояло вокруг барной стойки, кухня была оборудована по последнему слову техники — безупречная стальная печь, в тон ему холодильник и раковина, в которой можно было спокойно принять ванну. Слева стоял обеденный стол, прямо напротив оранжереи, заполненной цветами и кушетками.

— Сядь, — сказал он, указывая на один из табуретов.

Я хотела проигнорировать его, но передумала, решив что это ни к чему хорошему не приведет. Сев, я сложила руки на коленях.

— А где…

— Хочешь выпить? — перебил он меня, направляясь к шкафу возле холодильника.

Мои брови поднялись. — Да. Это было бы чудесно. Спасибо.

Хантер взглянул на меня.

— Удивлена?

— Ты не похож на того, кто соблюдает подобные правила приличия.

Он усмехнулся. Возвращаясь обратно к шкафу, он прихватил два стакана.

— У меня есть сода, молоко, вода…

— Молоко? Мне не десять лет.

Он обернулся, уголок его губ приподнялся.

— И сколько же тебе? Девятнадцать?

Оскорбленная, я откинулась на спинку стула.

— Мне двадцать три. Но сочту это за комплимент.

— Хммм… — он положил стаканы обратно и взял два винных бокала.

Я прищурилась.

— Ты знал, сколько мне лет.

— Да, — Хантер достал бутылку вина со стеллажа.

Уставившись на его широкую спину, я представила себе, что на нее приземлилась обезьянка-паук и укусила его за шею, будто вампир. Хотя лучше зомби. Так больше навредит.

— Значит, ты спросил, потому что посчитал это забавным?

— Знаю, я забавный, — Хантер повернулся и подошел к стойке. Он поставил передо мной бокал темного вина.

Я почувствовала дрожь всем телом.

— Даже не знаю что сказать.

Оперевшись локтями на стол, он глотнул вина.

— Я уверен, у тебя есть куча вопросов. Мы могли бы кое-что для тебя прояснить.

Господи, он так сказал это, словно не собирается меня во все это посвящать, но я застыла в ожидании.

Если с ним спорить, то из этого ничего не выйдет. Это как с учениками. Иногда тебе нужно быть просто выше этого. Или быть человеком.

— У меня много вопросов, — сказала я.

— Готов поспорить, что их очень много, — пробормотал он, взглянув на меня поверх края бокала. — В том числе дурацких.

Острая дрожь пробежала по моему позвоночнику, словно тепловой удар.

— Ну ты и сволочь, — быть выше всего этого не получилось.

— А у тебя грязный ротик, — на лице Хантера проскочила улыбка.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, в то время как он одним глотком осушил бокал. А я к своему так и не притронулась.

— Так ты собираешься отвечать на мои вопросы или просто будешь меня нервировать?

Хантер усмехнулся. — Возможно и то, и другое.

Мои руки сжались в кулаки.

Ухмыльнувшись, он обошел барную стойку. Его движение были грациозными и плавными, но в то же время создавалось впечатление, что ему приходилось прилагать усилия, чтобы замедлиться. Я затаила дыхание, когда он сел около меня, так широко расставив ноги, что его бедро коснулось моей ноги.

Словно молния, быстро, он запустил руку в мои волосы и стал наматывать локоны на палец.

— У тебя такие красивые волосы, — пробормотал он. — Они цвета солнца.

Окей. Не то что бы это было странным или что-то в этом роде..

Немного смутившись, я наблюдала, как он расправляет мои волосы перед собой. Он исследовал каждый локон, закручивая и отпуская его, когда волосы ловили и отражали лучи света. Немного странные, почти трепетные, нотки скользнули по его поразительным чертам лица.

Он поднял свой взгляд, встретившись с моим. Отпустил локон.

— Задавай вопросы.

Вцепившись в стул, я отодвинулась. Металлические ножки издали скрипучий звук.

— Где я? И пожалуйста, побольше конкретики, нежели чем просто название штата.

Хантер подвинул свой стул ко мне, сохраняя дистанцию. Даже сидя он был на голову или даже две выше меня. Он наклонился, и его лицо оказалось в дюймах от моего.

У меня в горле пересохло.

— Ты в моем личном пространстве.

— Ты в моём доме, это отменяет твоё личное пространство.

— Дурацкая логика.

Он склонил голову вбок, опустив ресницы.

— Моя логика — единственная логика здесь. Тебе надо бы к этому привыкнуть.

А ему нужно было привыкать к тупым предметам, летящим ему в голову, потому что это вот-вот случится вновь.

— Так ты собираешься отвечать на мой вопрос?

— Ты в маленьком городке… за пределами Элкинса, — он протянул руку, и медленно кончиками пальцев подвинул бокал ко мне. — Пей.

Я уставилась на бокал.

— Пей, Серена.

Мой взгляд вернулся к нему. Власть в его тоне возрастала с каждым словом, и это также… Я даже не успела закончить свою мысль.

— Ты всегда такой требовательный?

— Очень требовательный, — сказал он, откинувшись назад. — Пей.

Бормоча под нос все ругательства, которые только знала, я подняла бокал и сделала глоток — очень маленький глоток.

— Доволен?

— Очень.

Я поборола в себе желание закатить глаза. Несколько мгновений прошли в тишине, поэтому я сделала еще глоток… а потом еще один. Хантер не сказал ни слова. Он просто сидел… наблюдал за мной своими тяжелыми немного прикрытыми газами. Его глаза… они были слишком бледными. Как будто из голубого были вымыты все цвета.

Моя рука слегка дрожала и я поставила стакан. — Почему я в Западной Вирджинии?

— Это последнее место, где они будут искать тебя.

— Кто они? Другие… пришельцы, с которыми ты дрался? — в моем животе под действием вина разлилось тепло. По крайней мере, я надеялась что это из-за вина. — Те, которые убили Мел?

— И который пытался убить тебя? Да. Они не будут искать тебя здесь.

Мои руки все еще дрожали. — Почему не будут?

Отклонившись назад, он схватил леденец из другой чаши и развернул его.

— Если выйти на улицу и посмотреть на восток, можно увидеть огромную гору. Эта гора — целый склад залежей бета-кварца. Это важно.

— Важно?

Он кивнул.

— Давай начнем с самого начала. Ты слышала что-нибудь о галактике Абель? Эта галактика находится примерно в тринадцати миллиардах световых лет отсюда. То место, откуда я родом, гораздо дальше. Оттуда же родом и другие пришельцы — Лаксены. Если ты еще не поняла, их истинная форма ничто иное как свет, который ты видела. У бета-кварца есть поразительная способность блокировать их световые волны. Они их сглаживают. Поэтому всегда возле большого скопления бета-кварца можно найти общину Лаксенов, потому что Аэрумы — кем являюсь я — могут распознать световые волны в любом живом существе, а особенно волны исходящие от Лаксенов. Понимаешь о чем я?

Из-за этого дерьма мне потребовалось еще вина.

— Вроде того.

— Лаксены хотят тебя убить, потому что ты была свидетелем одной из их плохих шалостей. Когда ты рассказала полиции и еще кому-то про то, что слышала, как один парень загорелся словно Рождественская елка, в дело вмешалось Министерство Обороны. И да, правительство остерегается пришельцев, и у них повсюду есть Внедренные. — Он остановился. — Филиппа, сына сенатора, поместили под стражу. Далеко не приятное событие. Сенатор убежден, что если тебя вывести из игры, угроза разоблачения исчезнет и его сын снова выйдет на свободу. Есть и еще кое-что, что подслушала твоя подруга и что могла тебе рассказать.

— На самом деле, она мне ничего такого и не рассказала, — пробормотала я. Господи Боже, сенатор инопланетянин. — И теперь он хочет убить меня, чтобы я замолчала?

— Точно.

Взглянув на него из-под ресниц, я заметила, что он все еще глазел на меня, с леденцом во рту.

Я быстро отвела взгляд.

— А ты правда работаешь на министерство обороны? Типа инопланетного связного?

— Точно.

Я уже почти хотела рассмеяться, но не стала, боясь, что не смогу остановиться. Это было бы своего рода смехом безумного человека.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он внезапно.

Нахмурившись, я повернулась к нему.

— В смысле?

— Как ты себя чувствуешь? — повторил он и наклонился, положив один палец мне на подбородок. Он едва касался меня, но по мне словно пробежался электрический ток. На долю секунды я вспомнила, как я отреагировала, когда он прижал меня к кровати.

Ухмылка Хантера превратилась в понимающую. — Серена?

— Я… Я не понимаю.

— У тебя здесь синяк и парочка неприятных кровоподтеков.

Я даже не заметила синяк и не придала никакого значения боли.

— А также ты практически высосал из меня мою энергию или что-то в этом роде?

Он усмехнулся.

— И это тоже.

Ну, ему определённо не было стыдно.

— Мне… Я в порядке.

Затем последовала пауза.

— Ты могла умереть.

— Это действительно не важно сейчас.

Секундой позже, я почувствовала тёплое дыхание у моей щеки, он сказал:

— Я знаю, что у тебя больше вопросов ко мне.

Я отвернула свою щеку от него, взволнованная тем, насколько близко он был, и как бесшумно двигался. Мои щеки загорелись, когда два холодных пальца с такой поразительной нежностью коснулись моей щеки и повернули мою голову так, чтобы посмотреть мне в глаза. Наши взгляды сомкнулись. Что-то тревожное было в его взгляде, проблеск сострадания затаился в холоде его неестественных глаз.

— Спрашивай, — сказал он, не отводя взгляда.

— Значит… Вы, ребята, держите меня на безопасном расстоянии от группки пришельцев, которые задумали меня убить, как только выяснят мое местонахождение?

— Они не выяснят.

Я начала отклоняться назад, но его рука соскользнула с моей щеки на затылок и обвила мою шею. Жест был не грубым, но властным. Невозможно было увернуться, избежать того, чего он хотел. Его кожа была холодной, а подушечки его пальцев грубыми, как будто ему часто приходилось работать руками.

Хантер снова наклонился, наши губы оказались на расстоянии поцелуя. Волнение разворачивалось во мне и разливалось по моим венам, пульс подскочил. Я замерла.

— У сенатора очевидно очень много связей. Возможно даже кто-то из полиции сдал тебя, но здесь ты в безопасности.

Грубые пальцы соскользнули обратно, проведя дорожку к моему горлу. Они остановились на том месте, где бился мой пульс. Я резко втянула воздух. Хантер улыбнулся, но за этой улыбкой не чувствовалось тепла. Жар, возможно, но за ней не пряталось ни одной эмоции. Я не знаю почему, но это заставило каждую клеточку моего тела оживиться и обратить все мое внимание на его прикосновения, или, возможно, мне просто захотелось отодвинуть его руку.

Его взгляд упал на мои губы и его мощное тело напряглось. В молочно-голубом оттенке его глаз внезапно появились крупинки темного-лазурного цвета. Напряжение возникло в воздухе, тяжелое, словно плотное одеяло. В комнате стало холодно, как будто кто-то врубил кондиционер на всю мощность. В комнате потемнело, но за плечами Хантера и перед окнами во всю стену разливался яркий свет.

По моей коже побежали мурашки.

Во мне пробудился каждый инстинкт и кричал мне, чтобы я убегала — убегала со всех ног. Это врожденная, очень человеческая система предупреждения ревела во мне, предостерегая меня от неестественности, которая наполнила комнату.

Но я не могла отвести взгляда от его глаз. В них не было тепла, но был зной, и мое тело отвечало ему, как бы я не пыталась это скрыть.

Затем Хантер убрал свою руку, сел обратно, засунув леденец обратно в рот, и стал ждать. Чары разрушились. Сделав несколько глубоких вдохов, я осознала, что не дышала все это время.

Моя рука, задрожав, потянулась к горлу, я несколько раз сглотнула. У меня пересохло во рту, я потянулась за бокалом и допила оставшееся вино. Жидкость, обжигая, потекла вниз по горлу.

— А с тобой я в безопасности? — спросила я.

Он не ответил.

Я посмотрела на него. — Хантер?

— Я не собираюсь врать и говорить, что я не опасен. Я опасен. Я опаснее больше, чем любой Лаксен, — сказал он, пристально глядя мне в глаза. — Я нехороший мальчик. Я не герой. Моя работа сохранить тебе жизнь и я сделаю всё возможное, но я не могу и не буду давать никаких обещаний.

Конечно не самая обнадеживающая новость, которуя я хотела бы услышать, и, откровенно говоря, услышав это, мне захотелось закричать и убежать из этой комнаты, но я все же кивнула. Он все еще держал во рту этот гребаный леденец, перекручивая пальцами палочку от него. На удивление мое тело отреагировало на его движение приливом жара, который я отчаянно пыталась игнорировать.

Но все же нет таких мужчин, которые выглядели бы так хорошо с леденцом во рту.

— Почему ты выглядишь как человек? — выпалила я.

Небольшая улыбка заиграла на его губах.

— Наша ДНК смешана с человеческой. Так же, как и у Лаксенов. Я конечно мог бы углубиться в детали, но это скорее всего доведет тебя до слез. Мы можем выглядеть как люди, и даже вести себя как они, но мы никогда не забываем, что мы — не они.

Сердце в груди больно екнуло.

— Ты пытаешься меня напугать?

Хантер выгнул бровь.

— Я всего лишь говорю тебе правду, — раскусив леденец, он держал во рту пустую палочку, — немудрено, что ты напугана. Хочешь еще выпить?

Я с облегчением кивнула, когда он потянулся за бутылкой вина. Без него, сидящего прямо передо мной, воздух стал менее напряженным и плотным. Мне захотелось, чтобы он надел футболку.

— Каким же образом я сюда попала?

Хантер поставил вновь наполненный стакан передо мной, и я, словно алкаш, схватила его.

— Ты была бы счастлива узнать, что мы используем человеческие способы передвижения. Твою машину отогнали в частный ангар, а тебя посадили на самолет.

Я сделала здоровенный глоток.

— Моя машина все еще в ангаре? — не то чтобы моя машина была роскошным экипажем, но все же новую я позволить себе не могла.

— Да. Её не тронут там.

Я немного расслабилась. — Ты расскажешь мне, кто ты?

— Уже рассказал, — Хантер выкинул белый фантик от леденца в корзину и облокотился бедром о барную стойку.

Мой взляд упал на бокал, который я сжимала ладонями, и я немного улыбнулась.

— Вряд ли ты мне много об этом рассказал.

— Меньше знаешь — крепче спишь.

Что-то в его голосе заставило кровь в моих жилах застыть. Когда я сделала новый глоток вина, мое горло словно сдавили. Давление распространилось и в груди. Появилась новая угроза.

— Я же не первый человек, который случайно узнает о существовании пришельцев. И Мел тоже.

— Неа, — он сделал глоток, — Люди постоянно узнают об этом. И они либо достаточно умны, чтобы молчать об этом, либо…

— Либо что? — прошептала я.

Бледные глаза Хантера вонзились в меня.

— Либо они исчезают.

— То, что произошло со мной? Я исчезла?

— Ещё нет.

И снова не самая обнадеживающая новость. Во мне бурлило столько эмоций, словно меня накрыло волной жестокости. Я остановилась прежде, чем глотнуть еще вина.

— И что тогда это значит?

Он отреагировал холодно:

— Ты действительно хочешь знать?

Я бросила на него взгляд. — Да. Я правда хочу знать. Я хочу знать всё.

— МО рассказали мне одну вещь, это то, что я знаю наверняка. Единственная причина, по которой ты жива — это тот факт, что Лаксены пошли наперекор властям и убили твою подругу. Они в любом случае должны были доложить о факте разоблачения. Но они этого не сделали. Этим они обидели МО, и, когда они отдали приказ убить тебя, МО вступили в игру, чтобы доказать свою значимость. А еще они очень хотят узнать из-за чего ребята подрались.

Я хотела, чтобы он перестал говорить «отдал приказ убить».

— Я не знаю, из-за чего они подрались.

— Не знаешь? — прозвучало так, словно он не поверил мне.

— Нет, — я провела рукой по волосам. — О чем ты?

— Я думаю, ты знаешь, — затем последовала пауза. — Защищая тебя, МО таким образм показывает Лаксенам средний палец и сует им палки в колеса. Словно родитель, который отбирают у своего чада игрушку, когда тот плохо себя ведет. Не потому, что они хотят защитить тебя. Они всего лишь таким образом показывают кто они такие. Но если это будет слишком рискованно, они придут за тобой, не успеешь и глазом моргнуть.

Некоторое время я наблюдала, как на улице тяжелые ветки колыхались под дуновением бриза. Я пыталась избавиться от появившего комка в горле. Моя жизнь была больше не в моих руках, она мне даже была не гарантирована. Как мое существование могло быть не рискованным? Я знала о пришельцах. Я видела их. Я не могла это переварить в своей голове. Я понимала это, я даже пыталась с этим свыкнуться, но масштабы всего этого вводили меня в состояние оцепенения.

И в глубине души я знала, что скорее всего я не смогу прожить с этим всю жизнь. Целая раса пришельцев хотела меня убить, а МО может сменить свое мнение в любое время и вывести меня из игры. И все, что мне оставалось — это сидеть здесь и ждать, пока кто-то или что-то попытается меня убить.

Я так не смогу.

И дело не просто в моей жизни. Дело и в жизни Мел тоже. Ее убили и никто — никто — не ответит за это, тем более если я умру.

Мел заслужила правосудия.

Он оперся о барную стойку, мне было тесно в его присутствии, его глаза искали мои.

— Ты действительно вляпалась в дерьмо, не так ли?

Услышав это, мне пришлось засмеяться, а иначе я бы разрыдалась и уже не смогла бы остановиться.

— Да, я думаю, я вляпалась по самое горло.

Его губы дрогнули.

Наши взгляды на мгновение встретились. Разнервничавшись, я посмотрела в сторону, поджав губы. Я не могла здесь оставаться.

— А как же моя работа? — с надеждой спросила я. — Я же не могу…

— МО позаботилось об этом. В следствии чрезвычайной ситуации, тебе пришлось немедленно уехать, — ответил он.

Господи.

Я не слышала, как Хантер подошел ближе, но он был около меня, так близко, что мы дышали одним кислородом. Его пальцы снова оказались на моей щеке, поворачивая мое лицо к нему. Наши губы разделяло несколько миллиметров. У меня свело желудок, и горячее, неловкое чувство растеклось по мне словно неконтролируемый пожар. Появилось давление в груди, а потом стало постепенно спадать.

Ноздри Хантера трепетали.

Даже не смотря на все это сумасшествие, которое произошло со мной, не взирая на печаль и злость, я все еще оставалась раскрасневшейся двадцатитрехлетней женщиной, сидящей перед мужчиной, который возможно и не на все сто процентов был человеком, но вызывал во мне желание скинуть трусики. Ничего личного, и не то чтобы этим стоит хвастаться, но он определенно обладал той темной стороной сексуальности, которая заставляла хороших девочек совершать плохие, очень плохие поступки. Снова и снова. Мы застряли здесь — вдвоем и наедине. Если я не ошибаюсь, выражение его лица было максимально хищным, да и я не была брезгливой девствинницей.

Его пальцы скользили по моей щеке. Я застыла. Его взгляд упал на мои губы, а затем ниже. Его взор был настолько пристальным, что я чувствовала, как он ласкает меня им.

Его губы расплылись в улыбке, которая нисколько не скрывала выражение похоти на его лице.

— О, Серена, ты даже не представляешь, в какое дерьмо ты вляпалась.