Один и без оружия

Глава 23. «Хмурое утро» 11.04.2008, утро. Улица Кооперативная.

Кое-как улеглись, на самом деле, лежать на краю неудобно, постоянно скатываешься. С улыбкой вспомнил про Серенького Волчка, что на столбе нарисован, как он «укусит за бочок». Еще ноги рабочим халатом секретарши прикрыли, чтобы ступни не мерзли. Прижиматься к девушкам не решался, они быстро заметили мое смущение и сказали: «Игорь, ты там, на краю, не жмись, давай ближе». Пришлось подчиниться, повернулся на левый бок и очутился лицом к лицу с Алёной. Она протянула руку, прижав к себе. В том смысле, не хотела, чтобы свалился. В ответ также обнял за бочок, попытались заснуть.

Дыхание девчонок успокаивало, ощущал запах свежих волос, шампуня и ещё того, чем пахнут только молодые женщины. Если честно, рад, что они не попали на свой «девчачий», особый, период, потому что не представляю, как зомби среагируют? Ладно, проблемой больше или меньше, что про это думать. Пару раз переворачивался с одного бока на другой. Девчонки тоже ворочались, иногда тяжко вздыхая. А может, это вздыхал кот, спящий на кресле. Потом усталость сказалась, провалились в тревожный сон...

Вот так, под мерный стук настенных часов, потихоньку протянули до утра. Сквозь сон порой чувствовал, как руки попадали не туда, куда полагается, но продолжения не следовало. Видимо, не до этого, спали, как брат и сёстры. Точнее, как котята или щенки, попавшие в общую беду. Никакой разницы, кто, мальчик, девочка, или, вообще, кот. Хотя не скрою, временами становилось приятно. Несмотря на то, что окна закрыты светомаскировкой, проснулся рано. Посмотрел на часы, уже седьмой час, потом на спящих девчонок, и осторожно поднялся с дивана. Проверил, как там с сушкой вчерашней постирушки. Высохло не совсем, но надевать можно.

Пока умывался, девчонки проснулись и переоделись, несмотря на утреннюю прохладу в кабинете, сидели в одних футболках. Если Алёна выглядела скромно для смешанной компании (хотя подозреваю что, кое-что из того, что с утра прикрыто, ночью ненароком получилось потрогать), то на Алису старался не глядеть. Футболка обтягивает прелести так, что зубы сводит. А уж маленькие кнопочки «звоночков» могли свести с ума кого угодно. Вот только время для этого неподходящее. Тем более, девчонки не давали никаких поводов для фантазий. Это ведь сестренки, сёстры по оружию, такие же, как Серый братец. Но вот, Алиса накинула розовую курточку, Алёна свой смешной халат, что с вечера постирали, оснований для беспокойства не осталось. И правильно, дел с утра предстоит немерено.

Позавтракали тем, что оставалось, жалеть не стоило, если получится, то через час, максимум, окажемся дома. Там «неприкосновенны запас» в кладовке, тушёнка, макароны и чай найдутся. Главное, чтобы транспорт не подвел. Пора собираться и пробовать завести машину. Алёна вспомнила вчерашние опасения насчёт стука обуви и обмотала подошвы бинтом из аптечки. Заодно решили вопрос с алискиными шлепанцами, выручил найденный лейкопластырь.

Кот с утра чувствует себя намного лучше. Поэтому в портфель засовывать не стали, место требовалась для другого груза. Кот получил с утра порцию, и ходил кругами вокруг, видимо ожидал добавки. Потом, не дождавшись желаемого, пошёл обнюхивать территорию, даже решил пометить. Этому не мешало, что вчера оказался серьезно ранен, за ночь разодрал бинты, только кусочки пластыря удержали тампон.

Решили заново перевязать, позвал кота к себе. Тот сразу запрыгнул на колени, прижался теплым пушистым боком. Сматывать бинт обратно бесполезно, оставались одни тонкие жгуты и тампон на пластыре. Пришлось Алёне разрезать на части. Тампон снялся с раны неожиданно легко: «Думала, присохнет, больно будет», - удивилась девушка. Когда совсем освободили раненое место, между остатками выстриженной шерсти увидели свежезаросший розовый шрам, скрепленный нитками.

- Ничего себе, - у медсестры аж брови поднялись.

- Что такое, Алёнка? - Алиса отвлеклась от обматывания шлепанца.

- У него шов зажил, считай, за полсуток!

- А это очень быстро?

- Да, очень. Знаю, что на котах хорошо всё заживает, но не так же.

- Между прочим, Алён, помнишь, что в ванной вчера сказала?

Навострил уши, всегда интересно, о чем болтают голенькие девчонки в душевой.

- Ну да, когда мне «тюрбан» снимала. Жалела, что нечем посветить и нет увеличительного стекла. А я сказала, у Игоря фонарик и лупа в портфеле. А ты, «не голой же туда бежать»?

- Это так, но на что намекаешь?

- То, что у меня послеоперационное восстановление проходит быстро.

- Вот-вот, с чего бы это? Мы же тут вирусом зараженные. Нет, не может такой положительный эффект от заразы получиться!

А кот выглядел гораздо лучше и сам это понимал. Поэтому можно не беспокоиться о том, где он гуляет, теперь не пропадет. Какой бы ни была причина стремительной поправки.

Разбаррикадировали дверь в приемную, утром можно только смеяться над нашей предосторожностью, ночью она не казалась лишней. В военкомате так и оставалось тихо. Выстрелов вблизи не слышно, но в отдалении звучали.

- Игорь, вдруг не будут стрелять днём?

- Пожалуй, тогда, и машина не потребуется. Попробуем сначала покричать, вдруг услышат? Сколько здесь расстояние до моста, до этих заграждений, метров сто?

- Да, девчонки, примерно. Должны услышать, если вместе кричать станем. Женский крик дальше слышен.

Возиться с машиной, учитывая, что ни одного нормального водителя в нашей группе нет, не лучшая идея. Проще добраться до людей, держащих оборону.

- Хорошо, больше ничего искать не станем?

- Игорь, что на виду, вечером нашли, дальше только время терять, - Алисе в логике не отказать. Как же классно смотрелась без грязного тюрбана, при дневном свете, в чистеньком костюме.

- Судя по всему, отсюда организованно уезжали. Сами же видели, внизу все полезное вынесено. Одна мебель осталась да мусор.

- Здесь отдохнули, пора домой, - подытожила Алёна.

Не теряя осторожности, спустились вниз по лестнице. Свет, как оставили, так и горел повсюду, поэтому опасность не ощущалась, того страха, как вечером, не чувствовали. Совсем освоились в военкомате, казался надежным убежищем. Кот следовал следом, то останавливаясь, весь во внимании, то забегал в открытые двери.

А вот ещё один вход, который вечером не заметили. Рядом с лестницей на второй этаж, слева, виднелись ступеньки вниз, и дверь с надписью «Служебное помещение». Забыв ранее сказанное, подумал, вдруг это склад, теперь никакой запас не помешает. Вряд ли при эвакуации выгребли до последней крошки. Не помешает проверить, надо посмотреть, время ещё не поджимает.

Не заперто, нажав на ручку, легко открыл, посветил фонарем. Ступеньки уходили дальше вниз на полэтажа, дальше виднелась еще одна дверь, на этот раз металлическая, покрытая серой краской. Похожа на те, что видел раньше в бомбоубежищах. С двумя мощными рукоятками, как на подводной лодке. На ней белыми буквами написано «ЗКП». Дверь не закрыта, поскольку сбоку виднелась щель. Открывалась наружу, потянул на себя, зацепив ледорубом, не выпуская из руки фонарика.

- Что это? - спросила Алёна.

- Запасной командный пункт, или заглубленный, в зависимости от обстоятельств. В принципе, там может найтись что-то полезное, - посветил вперёд, за дверь. Там тоже шли ступени вниз.

- Не боишься туда забираться? - голос девушки не скрывает тревогу.

- Запах подвальный, мертвяками не пахнет. Вряд ли кто-то прячется, а вот НЗ может оставаться!

- А что такое этот "НЗ"? - Алиса удивляет вопросом.

- Неприкосновенный запас, продукты и прочее, - меня опережает Алёна, уж медик-то точно знает.

Кота бы вперед запустить, но, как нарочно, рядом нет. В широком луче фонаря никого не видно, спокойно спустился на пару ступеней. Вдруг острая боль пронзила левую ногу, даже вскрикнул.

- Игорь, что, оступился?

- Да нет, укололся...

Посветил фонарём и опешил. В ногу вцепилось мерзкое существо. Размером чуть поменьше кролика, с вылезшей шерстью, облезлой острой мордой, с выпученными глазами, покрытыми тускло-прозрачной плёнкой. Таким же тощим облезлым хвостом. Вцепилось зубами и когтями в ногу, и утробно урчало. Машинально двинул по твари ледорубом, даже не думая, что могу поранить сам себя. Зазубренное лезвие размозжило зубастую башку, пасть разжалась, существо скатилось по ступенькам вниз.

- А, чёрт, девчонки, укусили, не подходите!

- Игорь, давай перевяжем, бинт остался!

- Бесполезно, это зараженный монстрик. Как говорили, сколько у меня времени, час?

- Да, не больше. Игорь, может, что сделать получится?

- Что, ногу отрубить? Это не поможет. Тогда от потери крови помру, всё равно обращусь. Нет, девчонки, влип, так влип.

По спине стекал пот, в висках стучало. Еще не осознавая, что случилось, нутром понимал, дело, хуже не придумаешь... Внутри будто лопнула струна, словно жизнь разделилась на две неравные части. И еще остро пахло аммиаком, словно к носу ватку смоченную поднес. Надо отсюда выбираться, еще на девушек такая же зараза накинется. Это не люди-зомби, от этих, мелких, уберечься труднее...

Хромая, выбрался из подвала в коридор. Девчонки расступились, смотрели ошарашенно. Пусть видели столько смертей, и нежить всякую, вот так, рядом, у них случилось второй раз. Алёна, как ни отнекивался, передала пакет с бинтом. Сам, как смог, перемотал ногу, поверх старого камуфляжа. Кровь сначала текла обильно, потом вроде перестала...

Объявился кот, увидев, прижал уши назад и недоуменно оглядел. Поводил носом, и как человек, на вытянутых лапах, бочком, отошел подальше. Там прилег и смотрел на меня недобрым глазом. Уже не до обид на Серого, оснований у котика для такого поведения хватало.

- Девчонки, надо... Надо вас отсюда отправить, на машине или как получится, - понимаю, что так выходить под прицел тех, кто сидел за баррикадой, опасно.

- Сможешь двигаться? Надо ведь через забор перелезать.

- Не знаю. Пока силы остаются, пойдем. Вы первые на этот раз.

Рассказывать о том, как снова перебирались через забор на крышу гаража и далее, не стану. Ничего интересного в этом нет, не считая того, что двигался, как во сне. То ли страх, то ли действовал яд мертвецов. Боль не ощущалась, только парящий ужас. Словно это происходило не со мной, как со стороны смотрел. В голове звенело, тело ощущал слабо. Боль в ноге сразу утихла, иначе даже на забор не вышло бы забраться.

Машина стояла на месте, кто здесь мог на нее позариться? Подошли, сбросили, что при себе, в кузов. Ледоруб прислонил к фургону сбоку, уже не уверен, что смогу с ним управиться.

Рядом с машиной колодец с открытой крышкой. Взгляд остановился на этом чугунном диске, положенном краем на бордюр. Машинально надпись прочитал, «ТУ-400-9-61 77 1995». Вчера вечером не заметил, не до того, но вряд ли за ночь кто-то открыл колодец. По крайней мере, те, кто в нем, сделать не могли. Фонарь ещё у меня, доковылял и посветил. Девушки стояли сбоку, опасливо смотрели в отверстие колодца.

Как из танкового люка, снизу смотрели три пары глаз. Вдобавок, тянулись руки, точнее, конечности, уже слегка похожие на клешни краба. У двоих из узников колодца до костей погрызенные лица. Похоже, это те самые «водоканальцы», что приехали на фургоне. Что произошло, можно не гадать, один забрался в колодец и там умер. По-видимому, уже оказался заражён. Потом или прихватило сердце, или ударило током, или вдохнул колодезный газ. Даже в моем состоянии понимаю, что он упал, а товарищи поспешили на помощь. Когда тот обратился, обратной дороги никому не осталось. Не повезло мужикам. Зато девчонкам эта машина поможет.

Дверца кабины оказались не заперты, так же, как и в фургоне. Ключи оставались в замке зажигания. Кому нужен такой автомобиль, особенно в мирное время? Чувствовал себя на удивление нормально, даже лёгкость ощущалась. Правда, лоб горел и мокрый, как при гриппе. Повернул ключ зажигания, стрелки приборов дрогнули.

- Алён, смотри, бензина больше половины бака, аккумулятор не разряжен, теперь главное завестись.

- Алиса, давай в фургон забирайся и сиди там, не высовывайся.

- Алёна, а ты как же? И одной там страшно...

- Игорю помогу, с другой стороны сяду. Потом позову.

- Ладно, только проводи меня.

Пока Алёна с ледорубом в руках усаживает девушку в фургон, пытаюсь вспомнить, как же управлять такой машиной. Открылась правая дверка, Алёна уселась рядышком. Ледоруб не умещался в кабине, опустила стекло и выставила в окошко.

- Игорь, в школе училась на ГАЗ-53, почти такой же. Давай подскажу.

- Давай, в голове звон сплошной.

- Проверь ручной тормоз. Так, включен. Теперь смотри передачу. Должна быть в нейтральном положении, а то сразу рванем не туда. Смотри...

- А как, Алён, что надо нажать? - мысли уже путаются.

- Да, выжми сцепление. Видишь, педаль.

- Вижу, сейчас нажму...

- Найди «нейтралку», на этой позиции, попробуй, - кладет руку на мою и сразу одергивает.

- Игорь, какой горячий!

- Эх, не в том месте, не в то время услышал этот комплимент, - еще хватает наглости шутить.

Девушка только вздыхает, снова кладет руку, уже решительно начинает двигать вместе рычагом коробки передач.

- Ну, вот, на «нейтралке».

- Теперь пробуй заводить двигатель.

Повернул ключ в замке зажигания, стартер затарахтел. Нажал на газ, двигатель зачихал, ещё раз на педаль, похоже, «передал газу» или как это правильно называют. Снова неудача, двигатель заглох.

Так и не получилось завести мотор, или уже не соображал из-за укуса, или по жизни такой тупой по машинам... Уступил место Алёне, оказалась аккуратней, со второго раза мотор загудел ровно. Алиса выбралась из фургона, пришла пора прощаться. Алёна себя ещё сдерживала, Алиса плакала. Кот сидел в стороне на травке, смотрел без приязни. Глаза злые, настороженные. Усы вперёд, уши то назад, то по сторонам, боялся. Отошел от машины, время тянуть ни к чему.

- Девчонки, прощайте, здорово с вами получилось, правда. Спасибо, что помогли. Теперь осталось надеяться только на себя. Когда поедете к мосту, фары включите, в такую машину стрелять не будут. Алён, сможешь вывернуть?

- Пожалуй, да, руль тугой, но справлюсь.

- Обниматься не будем, думаю, уже опасно. И пахнет нехорошо. Там полбутылки в портфеле, оставьте, пожалуйста, не так грустно будет уходить.

Девушки оставили на асфальте бутылку с армянским коньяком, молча уселись в кабину. Захлопнули двери, что ещё говорить. Все слова сказаны, сам виноват, недосмотрел...

Не с первого раза, но получилось развернуться, машина покатила к мосту, выстрелов не последовало. Отошёл к воротам в больницу, присел у столба с нарисованным волком, оскалившим пасть. Наконец, разглядел, тоже похож на зомби, только с ушками. «Ну что, Волк, уже и столбик готов для тебя», - сказал себе: «Эпитафия есть, по крайней мере...» Зубами вытащил пробку, глотнул из бутылки. Обжигающей нутро волны, какую ощущаешь после первого глотка, не почувствовал. Или нервы, или что-то во мне уже менялось. Так и выхлебал оставшееся содержимое.

В голове шум усиливался, не знаю, от коньяка, или от того, что предстояло? Эйфория еще оставалась, но дополнилась слабостью. Уже ничего не хочется, не помню многое из того, что происходило раньше, только последние полчаса пока остаются в голове. Сижу на холодной весенней земле, уже не боясь простудиться. Смотрю на пасмурное рассветное небо.

Может, слишком высоко закинул голову, может, обращение уже завершалось, но начинает закручивать. Словно тело превращается в спирали или пружины, которые отрывают от земли. Весь в мурашках, как при электротерапии, холода земли уже не чувствую. Уносит вверх, наступает пустота...

И вдруг снова появилась эта собака, та, которая кусала руку несколько дней назад. Откуда взялась, что здесь надо. Да, почему она не боится? Что-то ещё мелькало в голове. В этот раз псина не стала кусаться, тыкалась мокрым носом, лизала шершавым языком. Нет сил отогнать, меня уже нет, мне всё равно. Последнее, что разум воспринял, хоть собака напоследок поцелует...